Страница:
5. Позитивный и нормативный подходы. Насколько это возможно, я стараюсь разделять позитивное описание ситуации, анализ ее структуры и фиксацию причинно-следственных связей и нормативный подход. Это, между прочим, не противоречит главной теоретической отправной точке мейнстрима. Тем не менее многие экономисты магистрального направления не склонны системно чередовать в своих работах позитивный и нормативный подходы. Они приводят самые разные отговорки: например, утверждают, будто «научным» может считаться только позитивный анализ, а нормативный подход следует оставить политикам или философам. Другие открыто сознаются, что необходимость представлять свои воззрения в рамках подобной оппозиции кажется им скучной, поэтому они предпочитают ее игнорировать. Попадаются экономисты, которым не хватает духу признать, к каким этическим последствиям ведут их идеи. Или же, прояснив собственную нормативную позицию в тиши рабочего кабинета, не могут набраться храбрости изложить ее на бумаге. Я определил себе за правило до конца продумывать последствия позитивного анализа с точки зрения осуществления ценностей более высокого порядка. Во времена тоталитарной диктатуры приходилось основательно обдумывать, что написать можно, а что – целесообразно (см. размышления о самоцензуре в моей автобиографии: Kornai, 2005). Свобода слова сняла эти рамки. Ничто не удерживает ни меня, ни других авторов от «раскрытия наших карт». Используя позитивный метод, мы описываем не только то, что есть, но и оцениваем, хорошо это или плохо, с наших собственных позиций. Одновременно мы показываем, исходя из какой системы ценностей мы отделяем хорошее от плохого. Со своей стороны, я стремлюсь строго разграничивать позитивный и нормативный подходы и стараюсь, чтобы читателю было ясно, на какую систему ценностей я опираюсь в своих суждениях. Естественно, ни от кого нельзя требовать, чтобы подобные признания рефреном повторялись в каждой работе или в каждой главе. Однако надеюсь, что после прочтения всех четырех статей сборника читателю станет ясно, на какой ценностной системе автор строит свои нормативные оценки.
6. Требование строгости. В ходе первых десятилетий моей научной карьеры во главе угла для меня стояли теоретические математические модели и вычисления, использующие большие объемы данных. Впоследствии для моих работ стали более характерны вербальные рассуждения, хотя и сейчас я периодически обращаюсь к математическим моделям и эконометрическим вычислениям. Подчеркиваю, я ничуть не утратил уважения к математическим моделям и эконометрическим инструментам и к той важной роли, которую они играют в познании реальности. Я решительно не согласен с тем, кто призывает «отказаться от математики» и чересчур легкомысленно рассуждает об этих необходимых методах экономического исследования.
Важные новые идеи, как правило, начинаются с признания того, что проблема существует: исследователь-новатор видит вопрос там, где по мнению большинства ответ уже хорошо известен. Данный этап исследования обычно оформляется в голове ученого и на бумаге в «прозаической» форме.
Признание проблемы и первые теоретические утверждения часто бывают неточными и в обратной перспективе могут быть названы предположениями. Однако даже при наличии неточностей в первой формулировке важного, прогрессивного открытия, главное – то, что оно состоялось! Пусть теперь другие ученые (выдающиеся и не очень), основные силы «армии научных работников» ломают копья и исследуют дальше. На втором этапе особенно важно соотнести математическую модель и высказанное положение с опытными данными, пользуясь в том числе и методами математической статистики. Подобные инструменты позволяют более точно и четко сформулировать первые предположения и лучше понять связи между явлениями.
Третий этап – расшифровка результатов, полученных в ходе теоретических разработок, – иногда сопровождается выводами для практической экономической политики. Здесь вновь необходимо выйти за пределы абстрактного мира математических моделей. Чем больше мы хотим приблизиться к реальности, тем интенсивнее следует встраивать в картину, нарисованную исследователем, те элементы, которые мы прежде намеренно игнорировали[4].
Моя нынешняя склонность к вербальному изложению собственных мыслей объясняется, в первую очередь, тем, о чем шла речь выше: меня все чаще интересуют «большие» системы, «масштабные» взаимосвязи и «грандиозные» процессы. Не считаю себя способным сформулировать свои нынешние идеи с помощью инструментов математического моделирования. Но буду искренне рад, если другие экономисты сумеют изобразить описанные в сборнике структуры и процессы посредством математических моделей – хотя бы частично, укрупняя отдельные черты.
Было бы ошибкой полагать, будто математический язык – необходимый и достаточный инструмент, позволяющий точно сформулировать идею. Начав заниматься экономикой, математический гений Янош (Джон) Нейман писал: «Особенно сложным в экономике представляется определение категорий <…> отсутствие точности всегда есть продукт понятийной сферы» (Neumann, 1955 [1965]). Многие математические модели в экономике лишь на первый взгляд кажутся точными – достаточно копнуть чуть глубже, и выясняется, что понятия, фигурирующие в этих моделях, довольно размыты. В своих работах (включая и данный сборник) я снова и снова «вытаскиваю» привычные экономические термины и пробую истолковать их как можно глубже, прояснить смысл понятий. Некоторым читателям такое постоянное прояснение понятий может показаться скучным, но для меня это неотъемлемая составляющая стремления к точности высказывания.
Еще одно обязательное требование – логическая строгость аргументации: направление причинно-следственных связей, где наблюдается взаимное влияние, какие элементы можно поставить в один ряд и т. д. Математические модели нередко помогают выстроить мысли в логическом порядке, но иногда и мешают это сделать. И математика, и «проза» лишь языки, с помощью которых можно описать некоторые связи, но ни тот ни другой язык не гарантирует логичности аргументации. В какие бы формы мы ни облекали наши мысли, их последовательность может быть как логичной, так и спутанной.
Читатель может проверить, соответствуют ли приведенные в сборнике исследования перечисленным критериям. Надеюсь, он как минимум признает, что я искренне старался им следовать.
7. Связь с историей экономических учений. Демонстрируя результаты исследований, я стараюсь представить их в контексте истории экономических учений. Я ссылаюсь не только на работы, опубликованные за последние несколько лет в крупнейших журналах – это делают все в обязательном порядке. Я стараюсь заглянуть в более глубокое прошлое, порой даже на 100–150 лет назад, чтобы обнаружить те идейные направления, традиции которых я продолжаю или с которыми спорю. Сегодня подобные экскурсы уже не в моде. Многие в своих исследованиях довольствуются отсылкой ко всеми цитируемым работам, тем, что все время на слуху. Не раз приходилось слышать шокирующую фразу: «Чего нет в Интернете, то и читать не стоит». Я безо всякого стыда принимаю на себя роль «вымирающего вида». Меня по-прежнему интересует, с чем я могу согласиться в работах отцов-основателей нашей науки; в своем воображении я спорю с Адамом Смитом, Марксом, Вальрасом, Хайеком и другими, давно почившими экономистами. В части II книги я, наверное, активнее всего пытаюсь установить внутренние связи между различными школами и направлениями и собственными теоретическими выкладками. Часть IV же я целиком посвятил рассказу о том, какой мне видится роль Маркса в истории экономической теории и политической практики. Выбор темы определило то огромное влияние, которое оказали идеи Маркса на коммунистические партии, десятилетиями удерживавшие власть, и на формирование официальной идеологии социалистического режима.
8. От первого лица. В некоторых местах сборника я позволяю себе выступать от первого лица. Мои тексты отличаются от стандартных экономических исследований не только содержанием и специфической методикой, но тональностью и стилем. Редакторы, корректоры и авторы ведущих журналов требуют, чтобы статьи были бесстрастными, похожими на математические или химические исследования. Чем суше, тем научнее. Если работа не достаточно свободна от эмоций и личных замечаний, она не считается в должной степени академической, но рассматривается как «эссе», и – что уж тут отрицать – употребляющие слово «эссе» в данном контексте произносят его с пренебрежительной интонацией.
Мне бы не хотелось пускаться в рассуждения о том, что делает текст «научным»[5]. Тут мы имеем дело с одной из сложнейших проблем философии науки, особенно это касается общественных наук, которые с трудом справляются с концептуальной четкостью и эмпирическими доказательствами. Я же, пусть и без должной скромности, рассматриваю эту книгу как научный, «академический» труд, где автор оперирует (в рамках исследования) четкими понятиями и стремится подкрепить свои положения, рассуждая последовательно, приводя логичную аргументацию и опираясь на эмпирические наблюдения.
Я сопоставил характерные черты своих работ с характерными особенностями исследований в русле мейнстримной экономики. Если посмотреть на каждую характеристику в отдельности, ни одну из них нельзя отнести исключительно на мой счет. К счастью, во всех этих проявлениях я не одинок. Однако если взять все эти восемь характеристик в совокупности, мне вряд ли удастся найти товарищей – мало кто разделяет со мной весь «набор свойств». Я мог бы этим гордиться: мои работы сложно поместить в конкретный ящик какого-нибудь экономического учения; характерные для меня мыслительный процесс, методология исследования и стиль не соотносятся ни с одним из известных направлением. Но есть в моем положении и невеселая сторона. Среди мейнстримных экономистов существует некое интеллектуальное «братство». Даже когда они спорят друг с другом, основные столпы их научного инструментария остаются одними и теми же. Они говорят на одном языке. В мире «неортодоксальной» экономики существуют разрозненные группы: представители одних не следят за тем, что производят другие. Иногда они объединяются, но по-прежнему остаются одиночками (см. работы Коландера и Россера: Colander et al., 2004; Rosser et al., 2010).
Надеюсь, преподаватели основ экономической теории сумеют проявить широту мысли и, наряду с обязательными для изучения работами и учебниками по мейнстримной экономике, предложат (хотя бы и в разделе рекомендуемой литературы, в качестве вечернего самостоятельного чтения) этот небольшой сборник или какую-нибудь из опубликованных в нем статей и, конечно, другие, не совсем «ортодоксальные» или совершенно «еретические» тексты.
Беседуя о преподавании экономики в современных венгерских вузах, я не раз сталкивался с такой точкой зрения: студенты сначала должны как следует ознакомиться с материалами, которые предлагает им магистральная экономика, а уж потом, вызубрив ее положения наизусть, браться за других авторов. Мне подобный порядок представляется ошибочным. Я и сам многие годы призываю студентов основательно изучать мейнстримную экономику. Нельзя критиковать то, с чем не знаком; нельзя примыкать к «неортодоксальной» школе, не имея за плечами стандартной подготовки. Но основательное изучение – это одно, а некритическое принятие – совсем другое. Преподаватель, приучающий молодежь к интеллектуальному холопству, причиняет огромный вред. Посвящая книгу Коллегиуму имени Райка, я ставлю его в пример молодым, ведь в стенах этого учебного заведения царит если не идейное бунтарство, то, по крайней мере, критический настрой и, в хорошем смысле, интеллектуальное «безумие». Предлагая эту книгу студентам и преподавателям Коллегиума, я хотел донести до молодых экономистов следующую мысль: никогда нельзя принимать на веру то, чему учат преподаватели и учебники.
Критический взгляд – в защиту капитализма
Пришла пора прокомментировать название сборника. Сегодня многие не осмеливаются признать себя приверженцами капиталистической системы – пытаются ловчить, придумывают другие названия. Иным кажется, будто словосочетание «рыночная экономика» не так оскорбляет слух. Еще лучше звучит введенное в Германии после войны выражение «социальная рыночная экономика». Все это создает ложную иллюзию, будто вместо социализма и капитализма был выбран некий третий путь. На самом деле в Германии и других экономически развитых странах функционирует современная капиталистическая система, для которой, кроме всего прочего, характерны насильственное перераспределение и широкий спектр государственных услуг.
В экономической науке присутствует целый ряд довольно влиятельных течений, которые стараются дать капитализму не только более «приемлемое» название, но и всерьез намереваются направить общество по третьему пути. Их цель – построить такую систему, которая могла бы успешно сочетать в себе положительные черты социализма и капитализма и отсечь негативные свойства обеих систем.
Существуют (хотя и не оказывают сильного влияния) «радикальные левые» течения, выступающие резко против капитализма и жаждущие установить вместо него социалистический режим. Сторонники подобных течений, как правило, оговаривают, что хотели бы создать социалистическую систему, свободную от тяжелого наследия предыдущих попыток, связанных с именами Сталина или Мао Цзэдуна.
Я со своей стороны не боюсь заявить, что не принадлежу ни к одной из вышеперечисленных группировок, но однозначно поддерживаю капиталистическую систему. Меня нельзя отнести к бездумным приверженцам, способным видеть лишь преимущества системы. Не считаю капиталистическое общество «хорошим», и даже нахожу его «дурным» по многим параметрам, но – следуя за Черчиллем и его высказыванием о демократии – продолжаю считать капитализм наименьшим злом из возможных вариантов. Самое главное: в моих глазах он явно выигрывает по сравнению с единственной воплощенной в жизнь альтернативой – социалистической системой.
Ключевая задача вошедших в сборник работ – показать истинные преимущества капитализма. Учебники, написанные в русле традиционных представлений, рисуют лишь приблизительную картину, делая центром анализа координирующую и уравновешивающую роль рынка. Это, безусловно, тоже важно, но куда важнее то, что стало темой первой части книги: капитализм стимулирует инновации, служит двигателем технического прогресса и модернизации. Почти все изобретения, ставшие неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, были созданы в условиях капитализма.
Демонстрация преимуществ системы сочетается и с ее критикой. Двадцать пять лет назад, когда сборник моих исследований «Противоречия и дилеммы» (Kornai, 1983) был издан в Америке (Kornai, 1986), один из лидеров современной макроэкономики, профессор Массачусетского технологического института Роберт Солоу написал отзыв для обложки: «Янош Корнай – это своего рода Джонатан Свифт: тихий гуманист, знаток западной экономической теории, живущий в условиях восточной экономики внимательный наблюдатель. Смотрите: скоро он и о нас напишет!» Этого «скоро» пришлось ждать довольно долго, но дошла очередь и до западной экономики. Я взялся за работу над темой, предложенной Робертом Солоу, и на протяжении многих лет продолжаю критиковать капиталистическую систему – пусть не в сатирических романах, как Свифт, но хотя бы в научных трудах.
Представители мейнстримной экономики тоже подвергают анализу отрицательные стороны капитализма. Многие в процессе критики испытывают наивный оптимизм, считая, будто проблемы, характерные для этой системы, это всего лишь «ошибки», которые можно устранить и даже предотвратить с помощью должного государственного регулирования или случайных вмешательств. Это справедливо в отношении ряда недостатков, но меня занимают не эти проблемы. Я уверен: у каждой системы – и капитализм не исключение – есть врожденные пороки. Они закодированы в ее клетках. Подобные недостатки можно смягчить посредством надлежащих мер, но избавиться от них невозможно. Рефреном моих работ служит тема системно обусловленных характеристик, а именно – демонстрация постоянных, имманентных свойств, как положительных, так и отрицательных, а затем – разбор механизмов, которые обусловливают возникновение системных характеристик. Переходя от статьи к статье, читатель еще лучше поймет, чем отличается наивно-оптимистический подход к проблемам (ошибка? давайте разберемся и исправим ее!) от трезвого, зачастую нерадостного осознания того, что существуют неразрешимые, неустранимые проблемы (максимум – их можно «приглушить»), и надо учиться жить с ними.
В данной книге я не обращаюсь к вопросам политической или экономической жизни современной Венгрии. Актуальным проблемам венгерской жизни посвящены другие мои работы, но здесь нет ни одной статьи на «венгерскую тему». Речь идет либо о капиталистической системе вообще, либо о постсоциалистической трансформации (но в самом общем ключе). Хотя отдельные ссылки на венгерскую полемику все же встречаются.
Приведу лишь один актуальный вопрос.
В Венгрии, как и в других странах, не первый год на повестке дня стоит вопрос о трансформации социального государства и связанных с этим так называемых структурных реформах. Из уст политиков, правительственных чиновников и ученых звучат непродуманные, наспех составленные предложения. Я в своей книге никаких программ не предлагаю, однако почти в каждой из частей обращаю внимание на достоинства, недостатки и риски того или иного пути. Как повлияет расширение или сужение различных сегментов государства всеобщего благосостояния на инновационные процессы и дух предпринимательства? Какую пользу и какой вред принесет сокращение конкуренции и рост централизации? (Части I и II) Как связаны практические изменения в сфере отношений собственности и формах координации с такими вечными ценностями, как свобода, равенство и братство? (Часть III).
Я привел лишь некоторые из целого набора злободневных тем. Читатель, чувствительный к подобным вещам, сумеет сделать и другие практические выводы из теоретических рассуждений, приведенных в сборнике.
В экономической науке присутствует целый ряд довольно влиятельных течений, которые стараются дать капитализму не только более «приемлемое» название, но и всерьез намереваются направить общество по третьему пути. Их цель – построить такую систему, которая могла бы успешно сочетать в себе положительные черты социализма и капитализма и отсечь негативные свойства обеих систем.
Существуют (хотя и не оказывают сильного влияния) «радикальные левые» течения, выступающие резко против капитализма и жаждущие установить вместо него социалистический режим. Сторонники подобных течений, как правило, оговаривают, что хотели бы создать социалистическую систему, свободную от тяжелого наследия предыдущих попыток, связанных с именами Сталина или Мао Цзэдуна.
Я со своей стороны не боюсь заявить, что не принадлежу ни к одной из вышеперечисленных группировок, но однозначно поддерживаю капиталистическую систему. Меня нельзя отнести к бездумным приверженцам, способным видеть лишь преимущества системы. Не считаю капиталистическое общество «хорошим», и даже нахожу его «дурным» по многим параметрам, но – следуя за Черчиллем и его высказыванием о демократии – продолжаю считать капитализм наименьшим злом из возможных вариантов. Самое главное: в моих глазах он явно выигрывает по сравнению с единственной воплощенной в жизнь альтернативой – социалистической системой.
Ключевая задача вошедших в сборник работ – показать истинные преимущества капитализма. Учебники, написанные в русле традиционных представлений, рисуют лишь приблизительную картину, делая центром анализа координирующую и уравновешивающую роль рынка. Это, безусловно, тоже важно, но куда важнее то, что стало темой первой части книги: капитализм стимулирует инновации, служит двигателем технического прогресса и модернизации. Почти все изобретения, ставшие неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, были созданы в условиях капитализма.
Демонстрация преимуществ системы сочетается и с ее критикой. Двадцать пять лет назад, когда сборник моих исследований «Противоречия и дилеммы» (Kornai, 1983) был издан в Америке (Kornai, 1986), один из лидеров современной макроэкономики, профессор Массачусетского технологического института Роберт Солоу написал отзыв для обложки: «Янош Корнай – это своего рода Джонатан Свифт: тихий гуманист, знаток западной экономической теории, живущий в условиях восточной экономики внимательный наблюдатель. Смотрите: скоро он и о нас напишет!» Этого «скоро» пришлось ждать довольно долго, но дошла очередь и до западной экономики. Я взялся за работу над темой, предложенной Робертом Солоу, и на протяжении многих лет продолжаю критиковать капиталистическую систему – пусть не в сатирических романах, как Свифт, но хотя бы в научных трудах.
Представители мейнстримной экономики тоже подвергают анализу отрицательные стороны капитализма. Многие в процессе критики испытывают наивный оптимизм, считая, будто проблемы, характерные для этой системы, это всего лишь «ошибки», которые можно устранить и даже предотвратить с помощью должного государственного регулирования или случайных вмешательств. Это справедливо в отношении ряда недостатков, но меня занимают не эти проблемы. Я уверен: у каждой системы – и капитализм не исключение – есть врожденные пороки. Они закодированы в ее клетках. Подобные недостатки можно смягчить посредством надлежащих мер, но избавиться от них невозможно. Рефреном моих работ служит тема системно обусловленных характеристик, а именно – демонстрация постоянных, имманентных свойств, как положительных, так и отрицательных, а затем – разбор механизмов, которые обусловливают возникновение системных характеристик. Переходя от статьи к статье, читатель еще лучше поймет, чем отличается наивно-оптимистический подход к проблемам (ошибка? давайте разберемся и исправим ее!) от трезвого, зачастую нерадостного осознания того, что существуют неразрешимые, неустранимые проблемы (максимум – их можно «приглушить»), и надо учиться жить с ними.
В данной книге я не обращаюсь к вопросам политической или экономической жизни современной Венгрии. Актуальным проблемам венгерской жизни посвящены другие мои работы, но здесь нет ни одной статьи на «венгерскую тему». Речь идет либо о капиталистической системе вообще, либо о постсоциалистической трансформации (но в самом общем ключе). Хотя отдельные ссылки на венгерскую полемику все же встречаются.
Приведу лишь один актуальный вопрос.
В Венгрии, как и в других странах, не первый год на повестке дня стоит вопрос о трансформации социального государства и связанных с этим так называемых структурных реформах. Из уст политиков, правительственных чиновников и ученых звучат непродуманные, наспех составленные предложения. Я в своей книге никаких программ не предлагаю, однако почти в каждой из частей обращаю внимание на достоинства, недостатки и риски того или иного пути. Как повлияет расширение или сужение различных сегментов государства всеобщего благосостояния на инновационные процессы и дух предпринимательства? Какую пользу и какой вред принесет сокращение конкуренции и рост централизации? (Части I и II) Как связаны практические изменения в сфере отношений собственности и формах координации с такими вечными ценностями, как свобода, равенство и братство? (Часть III).
Я привел лишь некоторые из целого набора злободневных тем. Читатель, чувствительный к подобным вещам, сумеет сделать и другие практические выводы из теоретических рассуждений, приведенных в сборнике.
Бесконечная работа
Я сдал книгу в печать с тяжелым сердцем. Лучше было издать не сборник из четырех статей на двести с лишним страниц, а серьезную монографию, страниц на семьсот, под названием «Капиталистическая система», которая могла бы стать парой для книги «Социалистическая система», вышедшей в 1993 году (в ней, кстати, было 670 страниц).
Четыре статьи – плод работы последних нескольких лет, однако изложенные в них мысли вызревали у меня давно. Началось все с моей кандидатской диссертации «Сверхцентрализация управления экономикой» (1957), рукопись которой была закончена более пятидесяти лет тому назад. В нынешнем сборнике, особенно в части II, я упрямо возвращаюсь к вопросам, ставшим центральной темой моих исследований в книгах «Антиравновесие» (1970) и «Дефицит» (1980): ревизии базовой концепции микроэкономики, критике концепции рыночного равновесия, описанию асимметричного состояния рынка и т. д. Анализируя социализм, я никогда не забывал о его главном антиподе – капитализме. Об этом я не раз упоминал в своих работах, но теперь пришло время написать книгу, в которой капитализм упоминался бы не во вторую очередь, но послужил бы центральной темой исследования. Получается, что я совершил полный круг и вернулся в отправную точку.
Уверен, что сложившаяся в моих работах парадигма, научная позиция, манера ставить вопросы, понятийная система и методология позволяют описывать и анализировать не только социализм и постсоциалистический переход, но годятся и для описания и анализа капитализма, служа дополнением к уже имеющимся парадигмам, понятийным системам и методикам.
Перед читателем предстает лишь «торс» – скульптура, лишь наполовину высеченная из каменной глыбы. Мир потряс тяжелейший экономический кризис, но теории кризиса читатель в этой книге не найдет. В последние годы внимание экономистов было приковано к валютной и денежно-кредитной политике, работе банков и других финансовых институтов, но статей о финансовой системе в сборнике тоже нет. Я мог бы продолжить перечень– будь в книге 670 страниц, их было бы чем заполнить.
Для меня (и, скорее всего, для читателя) проблема состоит не только в том, что в книгу не вошли важные темы, необходимые для комплексного понимания капиталистической системы, но и отсутствие в сборнике единой конструкции. В него вошли четыре отдельные статьи. Я не стал называть их главами – это явствует и из содержания; речь идет о четырех самостоятельных исследованиях. Их связывает общая позиция, которую я попытался изложить во введении; ссылки указывают на связь между частями. В жанровом отношении части неоднородны, не удалось полностью избежать и повторов[6].
Но на большее меня уже не хватает. На момент выхода книги мне исполнилось 83 года. Было бы самонадеянно обещать себе, будто я напишу «большую» книгу на 670 страниц. Это я и попытался объяснить читателю во введении. По той же причине я не стал называть сборник «Капиталистическая система», но назвал его скромнее: «Размышления о капитализме».
Надеюсь, что эта книга, в своей незаконченности, заставит читателя задуматься. Вдруг да найдется тот, кому захочется найти ответы на поставленные мною вопросы, создать модели для идей, изложенных вербально и проверить их на практике. Могу лишь пообещать, что добавлю еще пару глав к ненаписанной пока «большой» книге.
Все изложенное выше задумывалось мной как вступление, однако я бы порекомендовал читателю вернуться к этому тексту после прочтения самой книги. Многое из сказанного здесь станет понятнее, если ознакомиться непосредственно с четырьмя статьями сборника.
В последние годы я не раз падал духом и был готов оставить научную деятельность. В том, что я все-таки продолжил работу и добрался до публикации этого сборника, главная заслуга принадлежит моей жене, Жуже Даниэл. Без ее помощи и поддержки, без ее мудрых советов ни одно из этих исследований не было бы опубликовано.
Благодарю за огромную помощь, которую оказали мне Каталин Дешэ, Хеди Эрдэш, Рита Фанчовиц, Илдико Мадяри, Илдико Пете, Андреа Ремени и Каталин Сечи. Спасибо им за внимание и самоотверженную работу. Хотелось бы выразить отдельную благодарность Анне Паткош – на протяжении двадцати лет она редактирует почти все мои тексты, будь то статья в журнале или книга. Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким ответственным и знающим редактором, как Анна.
Я чувствую себя счастливым человеком, ведь мне довелось работать в Коллегиум Будапешт – уникальном центре научной мысли. Здесь, в центре Будайской крепости, даже стены, исторические памятники и восхитительная панорама столицы, открывающаяся из окон, дают силы и вдохновение для умственного труда, а свобода исследований и споров по-настоящему подстегивает, заставляет активнее мыслить.
Благодарю издательство Академии наук и, прежде всего, главного редактора, Каталин Фехер, за готовность оперативно издать мою книгу.
2011 год, февраль
Венгрия, Будапешт
Янош Корнай
Четыре статьи – плод работы последних нескольких лет, однако изложенные в них мысли вызревали у меня давно. Началось все с моей кандидатской диссертации «Сверхцентрализация управления экономикой» (1957), рукопись которой была закончена более пятидесяти лет тому назад. В нынешнем сборнике, особенно в части II, я упрямо возвращаюсь к вопросам, ставшим центральной темой моих исследований в книгах «Антиравновесие» (1970) и «Дефицит» (1980): ревизии базовой концепции микроэкономики, критике концепции рыночного равновесия, описанию асимметричного состояния рынка и т. д. Анализируя социализм, я никогда не забывал о его главном антиподе – капитализме. Об этом я не раз упоминал в своих работах, но теперь пришло время написать книгу, в которой капитализм упоминался бы не во вторую очередь, но послужил бы центральной темой исследования. Получается, что я совершил полный круг и вернулся в отправную точку.
Уверен, что сложившаяся в моих работах парадигма, научная позиция, манера ставить вопросы, понятийная система и методология позволяют описывать и анализировать не только социализм и постсоциалистический переход, но годятся и для описания и анализа капитализма, служа дополнением к уже имеющимся парадигмам, понятийным системам и методикам.
Перед читателем предстает лишь «торс» – скульптура, лишь наполовину высеченная из каменной глыбы. Мир потряс тяжелейший экономический кризис, но теории кризиса читатель в этой книге не найдет. В последние годы внимание экономистов было приковано к валютной и денежно-кредитной политике, работе банков и других финансовых институтов, но статей о финансовой системе в сборнике тоже нет. Я мог бы продолжить перечень– будь в книге 670 страниц, их было бы чем заполнить.
Для меня (и, скорее всего, для читателя) проблема состоит не только в том, что в книгу не вошли важные темы, необходимые для комплексного понимания капиталистической системы, но и отсутствие в сборнике единой конструкции. В него вошли четыре отдельные статьи. Я не стал называть их главами – это явствует и из содержания; речь идет о четырех самостоятельных исследованиях. Их связывает общая позиция, которую я попытался изложить во введении; ссылки указывают на связь между частями. В жанровом отношении части неоднородны, не удалось полностью избежать и повторов[6].
Но на большее меня уже не хватает. На момент выхода книги мне исполнилось 83 года. Было бы самонадеянно обещать себе, будто я напишу «большую» книгу на 670 страниц. Это я и попытался объяснить читателю во введении. По той же причине я не стал называть сборник «Капиталистическая система», но назвал его скромнее: «Размышления о капитализме».
Надеюсь, что эта книга, в своей незаконченности, заставит читателя задуматься. Вдруг да найдется тот, кому захочется найти ответы на поставленные мною вопросы, создать модели для идей, изложенных вербально и проверить их на практике. Могу лишь пообещать, что добавлю еще пару глав к ненаписанной пока «большой» книге.
Все изложенное выше задумывалось мной как вступление, однако я бы порекомендовал читателю вернуться к этому тексту после прочтения самой книги. Многое из сказанного здесь станет понятнее, если ознакомиться непосредственно с четырьмя статьями сборника.
* * *
В сносках к каждой из частей я выражаю благодарность тем, кто оказал мне помощь в написании конкретной статьи. Во введении хотел бы перечислить тех, кто участвовал в подготовке сборника в целом.В последние годы я не раз падал духом и был готов оставить научную деятельность. В том, что я все-таки продолжил работу и добрался до публикации этого сборника, главная заслуга принадлежит моей жене, Жуже Даниэл. Без ее помощи и поддержки, без ее мудрых советов ни одно из этих исследований не было бы опубликовано.
Благодарю за огромную помощь, которую оказали мне Каталин Дешэ, Хеди Эрдэш, Рита Фанчовиц, Илдико Мадяри, Илдико Пете, Андреа Ремени и Каталин Сечи. Спасибо им за внимание и самоотверженную работу. Хотелось бы выразить отдельную благодарность Анне Паткош – на протяжении двадцати лет она редактирует почти все мои тексты, будь то статья в журнале или книга. Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким ответственным и знающим редактором, как Анна.
Я чувствую себя счастливым человеком, ведь мне довелось работать в Коллегиум Будапешт – уникальном центре научной мысли. Здесь, в центре Будайской крепости, даже стены, исторические памятники и восхитительная панорама столицы, открывающаяся из окон, дают силы и вдохновение для умственного труда, а свобода исследований и споров по-настоящему подстегивает, заставляет активнее мыслить.
Благодарю издательство Академии наук и, прежде всего, главного редактора, Каталин Фехер, за готовность оперативно издать мою книгу.
2011 год, февраль
Венгрия, Будапешт
Янош Корнай
Часть I Инновации и динамизм. Как влияют друг на друга системы и технический прогресс
Введение
Текст доклада, прочитанного на конференции Всемирного университета развития и экономики ООН (UNU – WIDER) «Отражения переходного периода: спустя двадцать лет после падения Берлинской стены» (2009 год. 18–19 сентября. Хельсинки).
Выражаю благодарность за ценные замечания, сбор данных и прочих материалов своим коллегам: Джулиану Куперу, Жуже Даниэл, Жолту Фекете, Томашу Годецки, Филипу Хэнсону, Ежи Хауснеру, Юдит Хюркец, Ласло 3. Карваличу, Зденеку Кудрне, Михаю Лаки, Лукасу Мамице, Тибору Месманну, Даниэлю Роне, Андрашу Шимоновичу, Каталин Сабо и Чен Гуан Сюй. Благодарю также Коллегиум Будапешт и Центрально-Европейский университет за постоянную помощь и создание атмосферы, стимулирующей исследовательскую деятельность. Большую работу по редактуре текста проделали Хеди Эрдеш, Рита Фанчовиц, Каталин Левайне Дешэ, Андреа Ремени и Ласло Тот.