Страница:
2. Иногда важные исследования, а затем и распространение изобретений инициирует и финансирует гражданский, невоенный государственный сектор, к примеру ведомства, отвечающие за здравоохранение. Разумная государственная политика с ориентацией на конкуренцию может поддерживать адресные инновации в сфере защиты окружающей среды.
3. В ряде случаев запуск и реализация важных инноваций происходят по инициативе специально созданной для этого группы исследователей или неправительственной, некоммерческой организации или ассоциации. Так, к примеру, возникло одно из самых важных, поистине революционных нововведений – всемирная компьютерная сеть Интернет (см. воспоминания пионера этих исследований Тима Бернерса-Ли; Berners-Lee, 1999). Сходным образом, то есть путем создания не-шумпетеровских, некоммерческих гражданских объединений, зародились многие другие важные инновации в сфере компьютеров, информации и коммуникаций (SMS – система передачи коротких сообщений, операционная система Linux).
Говоря о роли процессов, протекающих не по шумпетеровскому сценарию, следует признать: большинство радикальных инноваций осуществляется в рамках схемы Шумпетера. Это особенно справедливо в отношении нововведений в бытовой сфере, ориентированных на рынок потребительских товаров и услуг. Но даже изначально не-шумпетеровские проекты, как правило, влекут за собой попытки извлечь прибыль из их применения, а их распространением занимаются рыночно мыслящие новаторы.
1.4. Невозможность инновационного предпринимательства при социализме
Переходя к социализму, остановимся на этапе, предшествующем инновации, а именно – на самом изобретении. В соцстранах тоже жили творческие умы, работали выдающиеся ученые, инженеры, рационализаторы, которые совершали важные, революционные открытия, применимые и на производстве. Первый пример – советский физик Абрам Иоффе. В истории науки он считается одним из основателей физики полупроводников, играющих сегодня фундаментальную роль в электронной промышленности. Свое открытие Иоффе сделал еще в 1930-е годы, но экономическая среда попросту не предусматривала его промышленного внедрения. Годами позже лидерами по производству полупроводников стали США, Япония, Тайвань и Южная Корея; Советский Союз лишь едва поспевал за не слишком активными последователями[20].
В период с 1971 по 1973 годы польский инженер и ученый Яцек Карпинский разработал первую миниатюрную электронно-вычислительную машину. Карпинского относят к пионерам вычислительной техники. Однако пока ученый жил в Польше, его изобретение не получило массового распространения как инновация. Позднее Карпинский эмигрировал, и в капиталистическом мире изобретенное им устройство, в конкуренции с аналогичными открытиями, получило массовое распространение.
Самый известный венгерский пример – история кубика Рубика. Я внес эту интеллектуальную игрушку в список революционных нововведений и уверен, что сделал это по праву. Математик Эрнё Рубик, увидев, с каким энтузиазмом люди реагируют на его гениальное изобретение, попытался распространить его по всему миру, но достиг лишь относительно скромных результатов. Настоящий большой успех пришел лишь когда по-настоящему деловая известная американская компания по производству игрушек приобрела патент и запустила маркетинговую кампанию «волшебного кубика» в мировом масштабе.
Даже в самой Венгрии мало кто знает, что дискета, или гибкий диск, – простейший портативный носитель информации для персональных компьютеров, которым пользовались миллионы, – изобретение венгерского инженера Марцелла Яноши. В 1974 году изобретатель напрасно предлагал венгерским производителям и экспортерам качественно работающий прототип; руководители социалистической промышленности не увидели, какие коммерческие возможности таит в себе эта разработка, – побоялись начать ее массовое производство и распространить по всему миру и даже не поддержали продление патента. Самому изобретателю заняться маркетингом собственного интеллектуального продукта не разрешили. В итоге японская промышленность «заново изобрела» гибкий диск и там же, в Японии, он был запущен в массовое производство[21].
Перейдем к следующей фазе – инновации. Даже при социализме склонность к предпринимательству у многих людей сохранялась, пусть и в «дремлющем» состоянии. Возможно, отдельные руководители могли реализовать свои таланты, но при условии, что попадали на соответствующие должности благодаря способностям, а не партийным связям. Тем не менее врожденные характеристики системы не оставляли возможностей для развития шумпетеровского предпринимательства[22].
Рассмотрим поочередно условия, проанализированные применительно к капитализму, и сравним с ситуацией в социалистической системе.
А. Централизованные бюрократические команды и распоряжения. План технического развития – один из разделов единого государственного плана. Плановики в «центре» решают, какие ключевые изменения следует внести в состав и качество продукции, а также в технологию ее производства. Затем начинается распределение центрального плана по отраслям, подотраслям, в конечном итоге – по предприятиям. Командно-административный метод в экономике, помимо всего прочего, подразумевает, что предприятия получают подробные указания относительно того, когда следует заменить старую продукцию на новую, когда заменить старые станки и технологии на новые. До окончательного принятия плана руководители предприятий могут вносить свои предложения, тем самым инициируя выпуск новой продукции или применение новой технологии, иными словами, могут поучаствовать в процессе распространения инновации. Однако для внедрения любой значительной инициативы нужно просить разрешение. К примеру, если речь шла о масштабных действиях, начальники «на местах» не могли принимать решений самостоятельно и вынуждены были обращаться за одобрением к вышестоящим чиновникам. Чем масштабней инициатива, тем выше уровень принятия окончательного решения и длительней бюрократический процесс, предшествующий внедрению в производство (подробный теоретический анализ связи между централизацией и инновациями содержится в работе китайских экономистов И. Цяня и Ч.Сюя: Qian and Xu, 1998).
При капитализме все наоборот: если первая компания, куда обращается изобретатель, не захочет заняться внедрением многообещающего устройства или продукта, следующая фирма может и согласиться. Это возможно благодаря децентрализованной частной собственности и рыночным условиям. В централизованной социалистической экономике новаторская идея должна пройти официальный путь, и в случае отрицательного решения апеллировать не к кому
Б. Вознаграждение равно нулю или очень невелико. Если высшие власти признают техническое нововведение, внедренное на предприятии, успешным, то начальник и, возможно, его непосредственные подчиненные получают премию, размер которой в лучшем случае равен заработку за один-два месяца.
В. Отсутствует конкуренция между производителями и продавцами[23]. Концентрация производства очень высока. Многие предприятия обладают монополией или как минимум региональной (географической) монополией на производство целой группы продуктов. Хронический дефицит товаров провоцирует монополистическое поведение даже там, где параллельно работают несколько производителей. Экономика дефицита, одна из самых характерных черт социалистической системы, парализует мощный двигатель обновления – стремление бороться за удовлетворение требований покупателя (Kornai, 1971, 1980, 1993а, главы 11–12). У производителя нет нужды заманивать покупателя и предлагать ему более совершенный и новый товар, ведь потребитель рад, если ему вообще удалось что-то купить в магазине, независимо от качества и обновления товара.
Существуют примеры инновационной деятельности, вызванной хроническим дефицитом, – оригинальные замены для недостающих материалов или запчастей (Laki, 1984, 1985). Увы, эти плоды творческой мысли не получили широкого распространения и не стали коммерчески успешными инновациями в шумпетеровском смысле[24].
Г. Жесткие границы для экспериментирования. Капитализм допускает сотни, тысячи бесплодных или малорезультативных попыток с тем, чтобы один из этих сотен и тысяч опытов оказался удачным и принес грандиозный успех. Плановая социалистическая экономика стремится свести риски к минимуму. Тем самым она исключает внедрение инноваций радикального характера, ведь они всегда означают прыжок в пустоту, и предсказать успех невозможно.
Что касается последователей, одни страны подхватывают идеи быстро, другие – медленно. Социалистические страны принадлежат к той группе, для которой характерен самый медленный темп. Они предпочитают придерживаться старых, знакомых методов и производить привычные товары, ведь новые технологии и новая продукция обладают слишком большим количеством непонятных характеристик, что может усложнить планирование и разработку директив.
Д. Отсутствие свободного капитала и жесткие рамки выделения инвестиций. Централизованное планирование не жалеет ресурсов, предназначенных для накопления капитала. Доля, выделяемая на инвестиции из общего объема продукции, как правило, выше, чем в капиталистических странах. Тем не менее этот невероятный запас расходуется раньше времени и до последней копейки. Еще хуже то, что обычно случается перерасход; иными словами, в совокупности все проектные планы предусматривают расходование большего объема ресурсов, нежели требуется для выполнения этих планов. И речи не может быть о том, чтобы свободный капитал «поджидал», пока не появится кто-нибудь с интересной идеей или инновацией для дальнейшего внедрения. Рынка свободного капитала просто не существует. Вместо этого имеет место неповоротливое и заторможенное бюрократическое регулирование. Невозможно представить, что кто-то выделит капитальные ресурсы на дело, исход которого заранее непредсказуем. Нет такого безумного министра промышленности или директора завода, который бы сказал: «Дайте нам денег на рискованные инвестиции, но предупреждаю: деньги могут пропасть и ничего с этим нововведением не получится»[25].
Здесь имеет смысл еще раз взглянуть на пункты А – Д применительно к описанию механизма инноваций, ведь все это – продукт основных характеристик капиталистической и социалистической систем. Описанные явления – прямое следствие наличия частной собственности и рыночной координации в одной системе и общественной собственности и бюрократической координации – в другой.
Не стану утверждать, будто темпы технического прогресса в стране зависят исключительно от того, какая в ней действует система – капиталистическая или социалистическая. Важную роль играет масса других факторов: уровень развития экономики, уровень образования (включая подготовку научных кадров), уровень и устройство исследовательской и проектно-конструкторской деятельности на производстве, а также ее финансирование, ассигнование средств на науку со стороны военно-промышленного комплекса и т. д. Свою роль, безусловно, играет и удача. Так, например, компания Nokia возникла и достигла невероятного успеха в сфере мобильной телефонии именно в Финляндии, а не в Дании или Норвегии. Немало работ посвящено проблемам распространения инноваций, их лидерам и последователям (см.: Davila, Epstein, Shelton, 2006; Freeman, 1982; Rogers, 1995)[26]. Признавая важность прочих факторов, я продолжаю настаивать на системной обусловленности[27].
В период с 1971 по 1973 годы польский инженер и ученый Яцек Карпинский разработал первую миниатюрную электронно-вычислительную машину. Карпинского относят к пионерам вычислительной техники. Однако пока ученый жил в Польше, его изобретение не получило массового распространения как инновация. Позднее Карпинский эмигрировал, и в капиталистическом мире изобретенное им устройство, в конкуренции с аналогичными открытиями, получило массовое распространение.
Самый известный венгерский пример – история кубика Рубика. Я внес эту интеллектуальную игрушку в список революционных нововведений и уверен, что сделал это по праву. Математик Эрнё Рубик, увидев, с каким энтузиазмом люди реагируют на его гениальное изобретение, попытался распространить его по всему миру, но достиг лишь относительно скромных результатов. Настоящий большой успех пришел лишь когда по-настоящему деловая известная американская компания по производству игрушек приобрела патент и запустила маркетинговую кампанию «волшебного кубика» в мировом масштабе.
Даже в самой Венгрии мало кто знает, что дискета, или гибкий диск, – простейший портативный носитель информации для персональных компьютеров, которым пользовались миллионы, – изобретение венгерского инженера Марцелла Яноши. В 1974 году изобретатель напрасно предлагал венгерским производителям и экспортерам качественно работающий прототип; руководители социалистической промышленности не увидели, какие коммерческие возможности таит в себе эта разработка, – побоялись начать ее массовое производство и распространить по всему миру и даже не поддержали продление патента. Самому изобретателю заняться маркетингом собственного интеллектуального продукта не разрешили. В итоге японская промышленность «заново изобрела» гибкий диск и там же, в Японии, он был запущен в массовое производство[21].
Перейдем к следующей фазе – инновации. Даже при социализме склонность к предпринимательству у многих людей сохранялась, пусть и в «дремлющем» состоянии. Возможно, отдельные руководители могли реализовать свои таланты, но при условии, что попадали на соответствующие должности благодаря способностям, а не партийным связям. Тем не менее врожденные характеристики системы не оставляли возможностей для развития шумпетеровского предпринимательства[22].
Рассмотрим поочередно условия, проанализированные применительно к капитализму, и сравним с ситуацией в социалистической системе.
А. Централизованные бюрократические команды и распоряжения. План технического развития – один из разделов единого государственного плана. Плановики в «центре» решают, какие ключевые изменения следует внести в состав и качество продукции, а также в технологию ее производства. Затем начинается распределение центрального плана по отраслям, подотраслям, в конечном итоге – по предприятиям. Командно-административный метод в экономике, помимо всего прочего, подразумевает, что предприятия получают подробные указания относительно того, когда следует заменить старую продукцию на новую, когда заменить старые станки и технологии на новые. До окончательного принятия плана руководители предприятий могут вносить свои предложения, тем самым инициируя выпуск новой продукции или применение новой технологии, иными словами, могут поучаствовать в процессе распространения инновации. Однако для внедрения любой значительной инициативы нужно просить разрешение. К примеру, если речь шла о масштабных действиях, начальники «на местах» не могли принимать решений самостоятельно и вынуждены были обращаться за одобрением к вышестоящим чиновникам. Чем масштабней инициатива, тем выше уровень принятия окончательного решения и длительней бюрократический процесс, предшествующий внедрению в производство (подробный теоретический анализ связи между централизацией и инновациями содержится в работе китайских экономистов И. Цяня и Ч.Сюя: Qian and Xu, 1998).
При капитализме все наоборот: если первая компания, куда обращается изобретатель, не захочет заняться внедрением многообещающего устройства или продукта, следующая фирма может и согласиться. Это возможно благодаря децентрализованной частной собственности и рыночным условиям. В централизованной социалистической экономике новаторская идея должна пройти официальный путь, и в случае отрицательного решения апеллировать не к кому
Б. Вознаграждение равно нулю или очень невелико. Если высшие власти признают техническое нововведение, внедренное на предприятии, успешным, то начальник и, возможно, его непосредственные подчиненные получают премию, размер которой в лучшем случае равен заработку за один-два месяца.
В. Отсутствует конкуренция между производителями и продавцами[23]. Концентрация производства очень высока. Многие предприятия обладают монополией или как минимум региональной (географической) монополией на производство целой группы продуктов. Хронический дефицит товаров провоцирует монополистическое поведение даже там, где параллельно работают несколько производителей. Экономика дефицита, одна из самых характерных черт социалистической системы, парализует мощный двигатель обновления – стремление бороться за удовлетворение требований покупателя (Kornai, 1971, 1980, 1993а, главы 11–12). У производителя нет нужды заманивать покупателя и предлагать ему более совершенный и новый товар, ведь потребитель рад, если ему вообще удалось что-то купить в магазине, независимо от качества и обновления товара.
Существуют примеры инновационной деятельности, вызванной хроническим дефицитом, – оригинальные замены для недостающих материалов или запчастей (Laki, 1984, 1985). Увы, эти плоды творческой мысли не получили широкого распространения и не стали коммерчески успешными инновациями в шумпетеровском смысле[24].
Г. Жесткие границы для экспериментирования. Капитализм допускает сотни, тысячи бесплодных или малорезультативных попыток с тем, чтобы один из этих сотен и тысяч опытов оказался удачным и принес грандиозный успех. Плановая социалистическая экономика стремится свести риски к минимуму. Тем самым она исключает внедрение инноваций радикального характера, ведь они всегда означают прыжок в пустоту, и предсказать успех невозможно.
Что касается последователей, одни страны подхватывают идеи быстро, другие – медленно. Социалистические страны принадлежат к той группе, для которой характерен самый медленный темп. Они предпочитают придерживаться старых, знакомых методов и производить привычные товары, ведь новые технологии и новая продукция обладают слишком большим количеством непонятных характеристик, что может усложнить планирование и разработку директив.
Д. Отсутствие свободного капитала и жесткие рамки выделения инвестиций. Централизованное планирование не жалеет ресурсов, предназначенных для накопления капитала. Доля, выделяемая на инвестиции из общего объема продукции, как правило, выше, чем в капиталистических странах. Тем не менее этот невероятный запас расходуется раньше времени и до последней копейки. Еще хуже то, что обычно случается перерасход; иными словами, в совокупности все проектные планы предусматривают расходование большего объема ресурсов, нежели требуется для выполнения этих планов. И речи не может быть о том, чтобы свободный капитал «поджидал», пока не появится кто-нибудь с интересной идеей или инновацией для дальнейшего внедрения. Рынка свободного капитала просто не существует. Вместо этого имеет место неповоротливое и заторможенное бюрократическое регулирование. Невозможно представить, что кто-то выделит капитальные ресурсы на дело, исход которого заранее непредсказуем. Нет такого безумного министра промышленности или директора завода, который бы сказал: «Дайте нам денег на рискованные инвестиции, но предупреждаю: деньги могут пропасть и ничего с этим нововведением не получится»[25].
Здесь имеет смысл еще раз взглянуть на пункты А – Д применительно к описанию механизма инноваций, ведь все это – продукт основных характеристик капиталистической и социалистической систем. Описанные явления – прямое следствие наличия частной собственности и рыночной координации в одной системе и общественной собственности и бюрократической координации – в другой.
Не стану утверждать, будто темпы технического прогресса в стране зависят исключительно от того, какая в ней действует система – капиталистическая или социалистическая. Важную роль играет масса других факторов: уровень развития экономики, уровень образования (включая подготовку научных кадров), уровень и устройство исследовательской и проектно-конструкторской деятельности на производстве, а также ее финансирование, ассигнование средств на науку со стороны военно-промышленного комплекса и т. д. Свою роль, безусловно, играет и удача. Так, например, компания Nokia возникла и достигла невероятного успеха в сфере мобильной телефонии именно в Финляндии, а не в Дании или Норвегии. Немало работ посвящено проблемам распространения инноваций, их лидерам и последователям (см.: Davila, Epstein, Shelton, 2006; Freeman, 1982; Rogers, 1995)[26]. Признавая важность прочих факторов, я продолжаю настаивать на системной обусловленности[27].
1.5. Политические факторы и технический прогресс
Решающий фактор, объясняющий природу инновационного процесса, – влияние системно обусловленных особенностей экономики; их, в свою очередь, определяет политическая структура системы. При этом политическая структура и технический прогресс связаны между собой и напрямую. Остановлюсь на нескольких точках соприкосновения.
Коммунистическая диктатура агрессивно проталкивала инновации в информационно-коммуникационной сфере, если они обеспечивали эффективные технологии в сфере политической пропаганды и, в более общем смысле, распространение официальной идеологии. Ленин одним из первых политических лидеров понял, какую важную роль в пропаганде может сыграть кино. СССР также был среди тех стран, где быстрее всего внедрили телевизионное вещание, ведь на первых порах телевидение было крайне централизованным средством передачи информации, сосредоточенным в одной или нескольких студиях, объектом жесткого партийного контроля. Программы радиостанций также можно было легко контролировать и вести трансляцию через громкоговорители даже в самые удаленные деревни.
Коммунистический режим поддерживал радио и телевидение до тех пор, пока можно было обеспечить жесткий централизованный контроль. К счастью, по мере развития интегральных технологий, абсолютная централизация и цензура стали технически невозможны. Верной социалистического региона. На момент возникновения ГДР располагала отличной научно-исследовательской инфраструктурой и щедро выделяла средства на развитие высшего образования, академические исследования и промышленные разработки. Однако ни одной революционной инновации в стране так и не появилось. Несмотря на наличие первоклассных специалистов, темпы следования за радикальными нововведениями в большинстве секторов экономики были медленнее, чем в западной Германии (Bauer, 1999; Stokes, 2000).
Окончательная сумятица в странах социалистического блока началась тогда, когда множительные аппараты, электронная почта и Интернет стали доступны даже на их территории. Горбачев призвал к «гласности», и через открытые двери компьютерных сетей, по волнам радио и телевидения поток информации хлынул из-за границы, а потом – в еще большем объеме – от пробудившихся граждан в самих странах. Этот поток оказался губительным для старых догм, застывших убеждений, заведомо ложной партийной пропаганды, освободив многие умы (Shane, 1994; Kedzie, 1997а, b; Stolyarov, 2008). Позволю себе вернуться к вопросу об отношениях между политической структурой и техническим прогрессом несколько позже.
Коммунистическая диктатура агрессивно проталкивала инновации в информационно-коммуникационной сфере, если они обеспечивали эффективные технологии в сфере политической пропаганды и, в более общем смысле, распространение официальной идеологии. Ленин одним из первых политических лидеров понял, какую важную роль в пропаганде может сыграть кино. СССР также был среди тех стран, где быстрее всего внедрили телевизионное вещание, ведь на первых порах телевидение было крайне централизованным средством передачи информации, сосредоточенным в одной или нескольких студиях, объектом жесткого партийного контроля. Программы радиостанций также можно было легко контролировать и вести трансляцию через громкоговорители даже в самые удаленные деревни.
Коммунистический режим поддерживал радио и телевидение до тех пор, пока можно было обеспечить жесткий централизованный контроль. К счастью, по мере развития интегральных технологий, абсолютная централизация и цензура стали технически невозможны. Верной социалистического региона. На момент возникновения ГДР располагала отличной научно-исследовательской инфраструктурой и щедро выделяла средства на развитие высшего образования, академические исследования и промышленные разработки. Однако ни одной революционной инновации в стране так и не появилось. Несмотря на наличие первоклассных специалистов, темпы следования за радикальными нововведениями в большинстве секторов экономики были медленнее, чем в западной Германии (Bauer, 1999; Stokes, 2000).
Окончательная сумятица в странах социалистического блока началась тогда, когда множительные аппараты, электронная почта и Интернет стали доступны даже на их территории. Горбачев призвал к «гласности», и через открытые двери компьютерных сетей, по волнам радио и телевидения поток информации хлынул из-за границы, а потом – в еще большем объеме – от пробудившихся граждан в самих странах. Этот поток оказался губительным для старых догм, застывших убеждений, заведомо ложной партийной пропаганды, освободив многие умы (Shane, 1994; Kedzie, 1997а, b; Stolyarov, 2008). Позволю себе вернуться к вопросу об отношениях между политической структурой и техническим прогрессом несколько позже.
1.6. Первые итоги: системы и технический прогресс
Предположим на мгновение, будто мечта Маркса, Ленина и Троцкого воплотилась в реальность и мировая революция победила во всем мире, не оставив и островка капитализма. При таком раскладе у нас никогда не появились бы компьютер и транзисторный радиоприемник, холодильник и супермаркет, Интернет и эскалатор, CD и DVD, цифровая фотография, мобильный телефон и все прочие революционные нововведения. Наша жизнь (по крайней мере, в плане использования различных устройств и оборудования) оставалась бы на уровне стандартов, заимствованных у последних сохранившихся оплотов капитализма.
Здесь мы подходим к фундаментальным вопросам понимания и толкования долгосрочных тенденций развития в человеческой истории. Технологии (инструменты, устройства, оборудование и т. д.), задействованные во всех сферах (не только в производстве товаров, но и в остальных областях личной и общественной деятельности), развиваются в рамках сложного общественного процесса. Этот сложный процесс мы условно называем техническим прогрессом. Скорость и прочие характеристики технического прогресса определяются рядом факторов. В основе данного исследования (и других моих работ) лежит следующая философия: один из мощнейших объяснительных факторов – это система. Существует сильная связь между типом системы (капитализм или социализм) как причиной и скоростью технического прогресса и его остальными характеристиками как следствием.
Я использую понятие «технический прогресс», принятое экономической наукой в целом. Следует помнить, что второе слово – «прогресс» имеет положительный, даже хвалебный оттенок, поскольку отражает субъективное суждение: лучше жить в мире, где есть посудомоечные машины, мобильные телефоны и CD, чем в мире, лишенном этих продуктов. Но лучше ли? Никто, даже самые горячие приверженцы современных технологий, не ограничатся простым ответом «да» без оговорок. С момента овладения огнем и изобретения ножа люди использовали все новые инструменты и технологии как во зло, так и во благо. Факт банальный, но по-прежнему важный: последние достижения технического прогресса, а именно – стремительно развивающиеся технологии в сфере компьютеров, электроники, цифровой техники, информации и коммуникаций могут использоваться уголовниками, преступниками, совершающими преступления на сексуальной почве, террористами и представителями экстремистских политических движений. Эти достижения открывают новые возможности для коварной рекламы, способной вводить людей в заблуждение или попросту им мешать. Замена человеческого труда роботами может привести к «дегуманизации» различных действий и контактов. Бесконечное сидение перед экранами компьютеров или телевизоров может отвлекать детей и взрослых от более ценных занятий и развлечений. Технический прогресс всегда будет использоваться не только для мирной, но и для военной деятельности, причем не только для защиты родины, но и в целях агрессии. Но все же большинство людей (я не исключение) называют направление технических изменений «прогрессом», поскольку выгоды от него перевешивают недостатки или опасности (по результатам опроса, который будет приведен ниже, таково мнение большинства).
Опираясь на субъективную оценку, я расцениваю стимулирующее воздействие капитализма на технический прогресс как одно из величайших достоинств системы, а тормозящее влияние социализма – как один из главных недостатков последнего[28]. Данное наблюдение само по себе может послужить достаточной причиной для радости по поводу краха социалистической системы.
Здесь мы подходим к фундаментальным вопросам понимания и толкования долгосрочных тенденций развития в человеческой истории. Технологии (инструменты, устройства, оборудование и т. д.), задействованные во всех сферах (не только в производстве товаров, но и в остальных областях личной и общественной деятельности), развиваются в рамках сложного общественного процесса. Этот сложный процесс мы условно называем техническим прогрессом. Скорость и прочие характеристики технического прогресса определяются рядом факторов. В основе данного исследования (и других моих работ) лежит следующая философия: один из мощнейших объяснительных факторов – это система. Существует сильная связь между типом системы (капитализм или социализм) как причиной и скоростью технического прогресса и его остальными характеристиками как следствием.
Я использую понятие «технический прогресс», принятое экономической наукой в целом. Следует помнить, что второе слово – «прогресс» имеет положительный, даже хвалебный оттенок, поскольку отражает субъективное суждение: лучше жить в мире, где есть посудомоечные машины, мобильные телефоны и CD, чем в мире, лишенном этих продуктов. Но лучше ли? Никто, даже самые горячие приверженцы современных технологий, не ограничатся простым ответом «да» без оговорок. С момента овладения огнем и изобретения ножа люди использовали все новые инструменты и технологии как во зло, так и во благо. Факт банальный, но по-прежнему важный: последние достижения технического прогресса, а именно – стремительно развивающиеся технологии в сфере компьютеров, электроники, цифровой техники, информации и коммуникаций могут использоваться уголовниками, преступниками, совершающими преступления на сексуальной почве, террористами и представителями экстремистских политических движений. Эти достижения открывают новые возможности для коварной рекламы, способной вводить людей в заблуждение или попросту им мешать. Замена человеческого труда роботами может привести к «дегуманизации» различных действий и контактов. Бесконечное сидение перед экранами компьютеров или телевизоров может отвлекать детей и взрослых от более ценных занятий и развлечений. Технический прогресс всегда будет использоваться не только для мирной, но и для военной деятельности, причем не только для защиты родины, но и в целях агрессии. Но все же большинство людей (я не исключение) называют направление технических изменений «прогрессом», поскольку выгоды от него перевешивают недостатки или опасности (по результатам опроса, который будет приведен ниже, таково мнение большинства).
Опираясь на субъективную оценку, я расцениваю стимулирующее воздействие капитализма на технический прогресс как одно из величайших достоинств системы, а тормозящее влияние социализма – как один из главных недостатков последнего[28]. Данное наблюдение само по себе может послужить достаточной причиной для радости по поводу краха социалистической системы.
I-2 Преобразование (трансформация) и ускорение технического прогресса
Войдя в мир капитализма, все постсоциалистические страны открыли двери для предпринимательства, радикальных инноваций, быстрого распространения новых продуктов и технологий. Изменение базовых характеристик экономики в этой части мира создало условия для ускорения технического прогресса.
Формулируя вышесказанное, я старался быть осторожным. Склонность к предпринимательству, к инновациям и динамизму – неотъемлемая составляющая капитализма. Но это лишь тенденция, предрасположенность – и не более. Это не физический закон, который обязан выполняться. Ранее, когда речь шла об инновациях при капитализме, подчеркивалось, что наряду с решающим воздействием системно обусловленных факторов свою роль играют и другие значимые обстоятельства. Разнообразие остальных факторов, не связанных с системой, объясняет несовпадение темпов инновационного процесса в разных переходных экономиках. Частное предпринимательство, инновации и динамизм реализуются посредством действий людей в социальной, политической и правовой среде, которая и влияет на то, с какой скоростью и до какой степени внедряется та или иная тенденция. Это зависит от конъюнктуры, делового климата и, в значительной степени, от смелости, энтузиазма и компетентности конкретных людей, могущих стать предпринимателями.
Формулируя вышесказанное, я старался быть осторожным. Склонность к предпринимательству, к инновациям и динамизму – неотъемлемая составляющая капитализма. Но это лишь тенденция, предрасположенность – и не более. Это не физический закон, который обязан выполняться. Ранее, когда речь шла об инновациях при капитализме, подчеркивалось, что наряду с решающим воздействием системно обусловленных факторов свою роль играют и другие значимые обстоятельства. Разнообразие остальных факторов, не связанных с системой, объясняет несовпадение темпов инновационного процесса в разных переходных экономиках. Частное предпринимательство, инновации и динамизм реализуются посредством действий людей в социальной, политической и правовой среде, которая и влияет на то, с какой скоростью и до какой степени внедряется та или иная тенденция. Это зависит от конъюнктуры, делового климата и, в значительной степени, от смелости, энтузиазма и компетентности конкретных людей, могущих стать предпринимателями.
2.1. Предприниматели-новаторы
Начнем с нововведений, ориентированных на производство радикально новых продуктов. Первый пример – программное обеспечение Skype, отмеченное в табл. 1–1 среди крупных инноваций. Придумали идею швед Никлас Зеннстрем и датчанин Янус Фриис, однако программное обеспечение было разработано в Эстонии, там же продолжает функционировать группа по развитию. Компания, начавшая распространение изобретения по всему миру, была основана и зарегистрирована в Эстонии. Поэтому согласно критериям, которые мы используем в данном исследовании, инновация считается эстонской. Нововведение оказалось настолько успешным, что американская корпорация eBay купила компанию почти за два миллиарда евро и продолжила процесс внедрения инновации.
Второй, менее эффектный, но заслуживающий внимания пример – история венгерского предприятия в сфере высоких технологий Graphisoft. Новатор-изобретатель Габор Бояр, бывший старший научный сотрудник НИИ, создал программу для трехмерного пространственного дизайна, предназначенную в основном для архитекторов (Bojar, 2007). Не уникальные в своем роде, но элегантные и эффективные решения позволили этому программному обеспечению добиться коммерческого успеха в нескольких странах. Graphisoft вывела продукт на мировой рынок. Компания Бояра – классический пример шумпетеровского предпринимательства. Какая огромная разница между двумя венгерскими историями: изобретатель гибкого диска Яноши не добился успеха в период до 1989 года и прозябает в бедности и безвестности, а создатель Graphisoft Бояр обрел славу, признание и состояние.
Третья история – о восстановлении данных с поврежденных жестких дисков — началась в кадаровской Венгрии, в период половинчатых рыночных реформ. Тогда уже использовались компьютеры, но для венгерских условий они еще были очень дороги. При поломке компьютера самую ценную его часть – жесткий диск – надо было сохранить; при этом имело смысл восстановление жесткого диска и использование его в другом компьютере, собранном из старых запчастей. Два брата, Янош и Шандор Кюрти достигли в этом настоящего мастерства. Тут-то их и посетила творческая идея: использовать те же самые навыки в случае, если данные, хранившиеся на жестком диске, были утеряны. Всем известно, как неприятно терять большую часть информации, хранившуюся в компьютере. Братья Кюрти отшлифовали технику, точнее искусство возвращения с поврежденных дисков данных, считавшихся навсегда утерянными. Когда после 1989 года это крайне специфическое умение превратилось в услугу, пользующуюся спросом на рынке, братья Кюрти основали компанию и обучили еще несколько специалистов. Сейчас у них клиенты по всему миру (Kür-ti and Fabiänyi, 2008; Laki, 2009). История братьев – еще один пример успешной инновации по Шумпетеру.
Два из трех примеров связаны с Венгрией, один – с Эстонией. Уверен, что подобные истории характерны и для многих других постсоциалистических стран.
Второй, менее эффектный, но заслуживающий внимания пример – история венгерского предприятия в сфере высоких технологий Graphisoft. Новатор-изобретатель Габор Бояр, бывший старший научный сотрудник НИИ, создал программу для трехмерного пространственного дизайна, предназначенную в основном для архитекторов (Bojar, 2007). Не уникальные в своем роде, но элегантные и эффективные решения позволили этому программному обеспечению добиться коммерческого успеха в нескольких странах. Graphisoft вывела продукт на мировой рынок. Компания Бояра – классический пример шумпетеровского предпринимательства. Какая огромная разница между двумя венгерскими историями: изобретатель гибкого диска Яноши не добился успеха в период до 1989 года и прозябает в бедности и безвестности, а создатель Graphisoft Бояр обрел славу, признание и состояние.
Третья история – о восстановлении данных с поврежденных жестких дисков — началась в кадаровской Венгрии, в период половинчатых рыночных реформ. Тогда уже использовались компьютеры, но для венгерских условий они еще были очень дороги. При поломке компьютера самую ценную его часть – жесткий диск – надо было сохранить; при этом имело смысл восстановление жесткого диска и использование его в другом компьютере, собранном из старых запчастей. Два брата, Янош и Шандор Кюрти достигли в этом настоящего мастерства. Тут-то их и посетила творческая идея: использовать те же самые навыки в случае, если данные, хранившиеся на жестком диске, были утеряны. Всем известно, как неприятно терять большую часть информации, хранившуюся в компьютере. Братья Кюрти отшлифовали технику, точнее искусство возвращения с поврежденных дисков данных, считавшихся навсегда утерянными. Когда после 1989 года это крайне специфическое умение превратилось в услугу, пользующуюся спросом на рынке, братья Кюрти основали компанию и обучили еще несколько специалистов. Сейчас у них клиенты по всему миру (Kür-ti and Fabiänyi, 2008; Laki, 2009). История братьев – еще один пример успешной инновации по Шумпетеру.
Два из трех примеров связаны с Венгрией, один – с Эстонией. Уверен, что подобные истории характерны и для многих других постсоциалистических стран.
2.2. Ускорение распространения инноваций и гонки за лидером
По мере того как в экономике постсоциалистических стран расширялся частный сектор и возникали институты рыночной координации, технический прогресс ускорился во многих смыслах, включая и более быстрое восприятие инноваций из других стран.