Раз насрал - значит, считай, и убил.
Но я снова трижды не хочу убивать! Во-первых, я не умею, и потом дай мне Бог опомниться, как я в детстве, двенадцати лет всего, а так порезался, кровь целых две минуты рекой шла, а еще я очень все-таки люблю людей, пусть даже не очень, но люблю, к тому же на мне Херес висит, как же без него будет русский читатель?!
Мне бы чай пить со старухой, чтобы любовник ее кипятка крутого подливал да хуй чесал, как в народных сказках, а потом, чтобы старуха ушла, чего ей с нами долго сидеть, только провоцировать. Мы бы с братом выпили водки и ругали всех блядей, вместе взятых, чтобы не уводили, бляди, чужих собак.
"Но убить надо", - звук был неутомим. "Сам знаю, что надо, - обрывал я его, - много не пизди понапрасну".
"Не можешь убить старуху, - трубил звук, - убей кого получится. Убей Ельцина, не хочешь Ельцина - Назарбаева, что ли, убей, он - казах, у него охраны меньше. Я сделал вид, что не слышу, и звук повернул тему. Нудный звук попался, наглый, кроме убийства, похоже, его больше ничего не интересовало. "Убей, кому говорят, - взорвался звук, - старуху!"
Я отвернулся.
"Тогда убей Аллу Пугачеву, - опять ныл звук, - спела она свое, Мадонну убей, Майкла Джексона, выбор большой. Не можешь убить - ладно, пойди в музей, картину сожги, витрину в магазине разбей, только делай что-нибудь, хватит сидеть на печи, тем более и печи никакой нет или даже грелки".
"Ведь смотри, - лебезил звук, - там, где вчера луч солнца гулял по рассветным мостовым и клейкие листочки отряхивались от прошлогодней шелухи, сегодня барыги продают наспех переведенные детективы тридцатых годов, там фраза налезает на фразу, не поймешь где отель, а где резиновый член. Единственную же нашу радость - клейкие листочки - уже перевели на клей и на мыло. Все кончено, - торжествовал звук, - все-все, а некоторые еще не хотят убивать, еще ждут чего-то и медлят".
"Ну и убью", - лихо пообещал я.
А ведь с русским убийством пока одна беда! Русское убийство сидит в клетке социальной беспомощности под надежным замком. Оно должно выйти оттуда и стать частным делом! Но я пока к этому не готов.
Убийство может быть легким и приятным для обеих сторон. Глагол "убить" легко запоминается, с ним удобно сочетать различных людей и предметы, у него богатая иллюстрированная история.
И я, переводчик Хересовый, убиваю не ради красного словца, а опять же потому, что не могу молчать. У русских людей никогда ничего не было, кроме духовностей, духовности заменяли им родственников, машину, загородный дом и собаку. Но век духовностей кончен, собаку бляди завлекли, старушек - жалко, вот и приходится теперь мне, значит, поэтому и убивать. Я, Хересовый переводчик, буду как пример, а если выживет старуха, я тоже ничего не теряю; тогда я буду полпримера, но никак не меньше чем треть.
И убиваю я не корысти ради и даже не по причине кавардаков и макабров российской судьбы, на которой я давно поставил жирный и смазливый крест. Ну что это за судьба, когда сын Ивана Грозного убивает в запале сына Петра Первого, а потом его за это расстреливают большевики в подвале Ипатьевского дома! Убиваю я, так как старушки плавают в говне дней, в нем спят и едят, а старуха идет по нему, не касаясь ногами.
Но убивать надо было не в оргазме. После оргазма остаются отпечатки, что мы со Светой уже поняли, да и в оргазме всякий рад убить. Нет, надо по-другому. А как? Отвечаю: взял, перевел две страницы из Хереса, вышел погулять, погода хорошая, убил и снова за любимого Хереса. И еще две страницы перевел, ни дня без строчки, терпение и труд все перетрут, старуху и Хереса в том числе.
На следующий день я понял: "Пора".
Притом и звука никакого не было, молчал, скотина, только паркет скрипел и чайник визжал больше обычного. Но как на меня смотрели на улице! И все хотели только одного! Регулировщик - позер, циник, денег полный карман, а в глазах мольба загнанной кобылы: "Убей, ну пожалуйста, я так больше не могу". Мальчики, бросившие школу с математическим уклоном и торгующие возле церквей матрешками, девочки, проданные полуголодными матерями водителям междугородных перевозок, старики, выброшенные на улицу кровожадными невестками и теперь вынужденные промышлять минетом за кусок колбасы, - все они мало чем отличались от регулировщика, все они молча обращались ко мне с той же просьбой. Не надо на меня давить, - я пытался из последних сил казаться неприступным, - я же ничего не умею, а потом вдруг у меня что где болит, зуб, например, коренной или палец, а ведь может быть и того хуже - вчера меня изнасиловали злые грузины, и я залетел! А? Но они не верили, отвечали: "Б", и только все молили.
Из всех возможных орудий убийства я остановился на поводке для собаки - о, где ты, моя девочка, я уже не помню, как тебя зовут, - и канцелярских кнопках. Поводком можно было стянуть и сдавить, а потом уже добить кнопками. Поводок и кнопки - надежные и проверенные вещи, многие ими пользовались, они хорошо себя зарекомендовали. Из всех осколков русского быта только на кнопках и поводке проступали качество и вера в лучшее будущее.
Старуха и ее любовник вышли перед сном погулять. Я устремился за ними. Все было кончено и решено! Неожиданно они обернулись, заметили меня и обрадованно поспешили мне навстречу, Светин брат просто расцвел.
Я ох как крепко сжал в руке поводок. Кнопки тоже были наготове.
Неожиданно меня схватили с двух сторон: Света и собака. Собака пришла не пустая, принесла в пасти баварский паштет - надеюсь, бляди с голоду не умрут. Потом собака сама надела на себя поводок.
И тут мы все и встретились. Русский сюжет не любит много действующих лиц, он пока хилый подросток, русский милый наш сюжет, дай Бог ему удержать на себе тех, что есть, и не развалиться под их тяжестью. Когда-нибудь он окрепнет и сбросит груз назиданий и пессимизма, а пока ему до Хереса, конечно, очень далеко.
"Теперь можно пить, - успокаивала меня Света, - и блевать сколько угодно, собака все уберет".
И мы со Светой, взявшись за руки, побежали делать новые отпечатки, чтобы у собаки от них рябило в глазах.
Вот так я никого не убил, чего и всем желаю. Ибо можно жить на этом свете, господа! Хотя и все на нем кончено, свет пока еще не без добрых худосочных женщин и верных собак.
Словарь жизни
на рубеже тысячелетий
А
А - крик.
АБВГДейка - любимая передача моего русского детства. Телепередача или радиопередача - не помню. В чем там суть дела - тоже не помню и никогда не вспомню. Но лучше передачи, если это радиопередача, я не слышал, и, если это телепередача, то не видел.
Ад - то, чем русского человека не испугаешь. Русский человек и так постоянно в самом центре ада жизни.
Аккордеон - любимый музыкальный инструмент. Если бы у меня был музыкальный слух, то я бы стал музыкантом, чтобы играть только на аккордеоне. Аккордеон лучше всех.
Аксельбант - что-то среднее между акселератом, кегельбаном и банкоматом.
Александра Маринина - вершина говна русского книжного рынка.
Алкоголизм - русское национальное чудовище.
Алла Пугачева - вершина говна русской эстрады.
Алхимик - средневековый хуй, раскрывающий тайны жизни.
Альбатрос - птица. Полная дура, но летает прилично.
Альков - что-то среднее между альтернативой и подковой.
Альтернатива - в ситуации "лбом об стенку" альтернативой может быть ситуация "хуем по лбу". Хуем по лбу, конечно, лучше. Лбом мимо хуя еще как-то можно проскочить. Проскочить лбом мимо стенки практически невозможно.
Амбивалентность - русский писатель (см. русский писатель) может и не пить водку, а делать что-то еще, совершенно не связанное с водкой. Эстет (см. эстет) тоже может найти другое занятие кроме лебедей. Но русский человек (см. русский человек) не срать в лифте не может.
Амфора - что-то среднее между омлетом и метафорой.
Ангажированность - если бы русский писатель не пил водку столько, сколько он ее пьет, он был бы ангажирован в процесс возрождения России. Русский писатель очень хочет быть ангажированным в процесс возрождения России. Но и с водкой он тоже расставаться не хочет.
Андрогин - что-то среднее между гермафродитом и унисексом.
Антониони - предел эстета при советской власти.
Астролог - хуй, все знающий про звезды.
Б
Баба-яга - старая летучая блядь.
Бадминтон - любимая игра эстета. Бадминтон возбуждает эстета не меньше лебедей.
Бакалея - отдел в гастрономе (см. гастроном). В детстве меня туда посылали за покупками. Я шел туда как на праздник; как на елку во Дворец съездов.
Бандерлог - раб бандероли (см. бандероль).
Бандероль - что-то среднее между бандитом, дрелью и паролем.
Бармалей - русский писатель в старости.
Безмятежность - выражение лица русского человека, когда он срет в лифте.
Безнадежность - попытка убедить русского человека не срать в лифте.
Белоснежка - маленькая блядь, вся в снегу.
Березка - фетиш русофила.
Библиофил - хуй, готовый на все ради книги.
Бирюлево - микрорайон Москвы, где страшно даже днем.
Бисексуал - человек, способный одновременно выебать и русского писателя, и русскую литературу.
Боулинг - что такое боулинг, я знаю. В боулинг я один раз играл; в ночном клубе, где есть специальная площадка для боулинга. Полный идиотизм, но занятно. Типично американская игра.
Брежнев - начальник моего русского детства.
Будущее России - русский писатель считает, что будущее России - это водка. Эстет - что это лебеди. Русский человек - что это заполненный говном лифт.
Буратино - русский писатель в детстве.
Буревестник - знаковая птица русской революции.
Бяка - на языке детей то, что им не нравится. В моем детском лексиконе такого слова не было; мне в детстве нравилось все.
В
Валентинов день - день влюбленных. Поскольку в России любят друг друга все, то Валентинов день продолжается в России круглый год.
Вентилятор - стимулятор винта.
Вертихвостка - вертлявая хвостатая блядь.
Вовочка - советский вариант мальчика-с-пальчика. Талантливее и сексуальнее оригинала.
Возрождение России - когда русские люди перестанут срать в лифте, русские писатели - пить водку, а эстеты - смотреть на лебедей, вот тогда и начнется возрождение России. Но до этого еще долго.
Воркута - русский писатель Воркуты не боится. Русский писатель будет пить водку и в Воркуте. Русский человек тоже Воркуты не боится. Русский человек сможет и в Воркуте насрать в лифте. Воркуты боится только эстет. В Воркуте нет лебедей, и эстет не сможет в Воркуте любоваться лебедями.
Вуайерист - хуй, подглядывающий за другими хуями.
Выпиздить - успеть вытолкнуть русского человека из лифта за секунду до того, как он собирается там насрать (см. насрать в лифте).
Г
Гелиотроп - что-то среднее между геликоптером и Риббентропом.
Геронтофил - 1. По представлениям русского писателя, геронтофил - это хуй, который тянется только к людям значительно старше его. Русский писатель несколько ошибается в определении геронтофила, но не принципиально. 2. Эстет может простить многое. Эстет лоялен. Эстет, например, вполне лоялен к педофилу. Но геронтофила не может простить даже эстет.
Гермафродит - 1. Загадочный древний грек. 2. Хуй и пизда под одной крышей. 3. Что-то среднее между Герингом, мафией, аферой, фарой и водителем.
Гербарий - русский писатель собирал в детстве гербарий. У русского писателя был очень приличный гербарий. Но потом русский писатель стал собирать марки, а потом и пить водку - и забыл про гербарий. Собирал гербарий и эстет. Но скоро эстет променял гербарий на лебедей. Русский человек, когда еще не срал в лифте, тоже собирал гербарий. Но когда русский человек начал срать в лифте, ему уже было не до гербария.
Гипертекст - последняя утопия двадцатого века.
Гугенот - русский писатель путает гугенота с гутен тагом.
Говно - апофеоз жопы.
Говноед - грязный, вонючий, но в целом явно незаурядный человек.
Гоголь - нервный, истеричный, суетливый, но, в общем-то, обаятельный человек.
Голубые - так называют гомосексуалистов. Это неправильно. Они - не настоящие голубые. Настоящие голубые - это русские писатели; от них исходит голубое сияние. А гомосексуалисты - они какого-то другого цвета.
Гондон - 1. Мерзкий подлый человек; так часто русский человек и русский писатель обзывают друг друга. 2. Скафандр для хуя в космосе пизды. 3. Что-то среднее между гонором и долдоном.
Гомосексуализм - пока все же непонятно, кто он: друг или враг.
Гомосексуалист - эстет считает, что сначала появился гомосексуализм, а только потом уже гомосексуалист. Русский писатель считает, что гомосексуалист появился все же раньше гомосексуализма. Русскому человеку на эту проблему насрать.
Государственная Дума - скучное место. Там будет скучно русскому человеку. Скучно эстету. Скучно и русскому писателю. Эстет там не сможет любоваться лебедями, русский человек - насрать в лифте, а русский писатель - пить водку. Но какой-то смысл в Государственной Думе все же есть.
Голливуд - эстет от Голливуда морщится. Русскому человеку Голливуд нравится. Русскому писателю Голливуд не нравится, но русский писатель все еще надеется на Голливуд.
Гринувей - эстет от Гринувея в восторге. А русский писатель к Гринувею относится равнодушно. Русский писатель не считает, что он чем-то Гринувею обязан.
Гуманизм - комплекс русской литературы.
Гурман - кушающий эстет.
Гусь - очень похож на лебедя, но не лебедь.
Д
Деликатес - 1. Поцелуй взазос. 2. Еда эстета.
Дендрарий - что-то среднее между денди, драмой и гербарием.
Диета - попытка русского писателя хотя бы неделю обойтись без водки.
Дикобраз - эстеты обожают лебедей. А русскому писателю симпатичнее дикобразы. И не потому, что русский писатель сам похож на дикобраза. А просто они ему симпатичнее.
Дилемма - или пить водку с русским писателем, или смотреть на лебедей с эстетом. И то, и другое вместе невозможно. Надо выбирать.
Дискомфорт - русский писатель иногда ощущает дискомфорт от того, что он русский писатель и так много пьет водки. Эстет тоже иногда испытывает некоторый дискомфорт, что он эстет и так много времени тратит на лебедей. Русский человек дискомфорта не испытывает. Русский человек вполне удовлетворен, что он русский человек и что срет в лифте.
Дихотомия - русский писатель чувствует себя кем-то еще, а не только русским писателем. Эстет тоже думает, что он еще кто-то, а не только эстет. А русский человек ощущает себя только русским человеком.
Долбоеб - упорный и трудолюбивый человек.
Достоевский - такой русский писатель.
Дура - это жена (см. жена).
Дюймовочка - маленькая вредная блядь.
Е
Еврей - русский писатель евреев не любит. Русский писатель сам понимает, что не прав, но все равно не любит. Эстет евреев любит; евреи вкусно и нестандартно готовят. Русский человек к евреям относится равнодушно.
Евтушенко - вершина говна русской поэзии.
Ельцин - ничего интересного. Раздолбай с изуродованным при игре в волейбол пальцем.
Е
Еб твою мать - три слова, но произносятся как одно; на одном дыхании. Едва ли не самая важная морфема русской жизни. Универсальный ключ к замку русской души.
Ебнуться - резко скатиться с горы жизни.
Елка - дерево, необходимое для имитации радости при встрече Нового года.
Ж
Жаба - мерзкое существо. Эстеты жабу презирают. Эстеты предпочитают жабе лебедя. Русским писателям по хую и лебедь, и жаба.
Жакет - пакет для жабы.
Жена - это дура (см. дура).
Живодер - гадкий, тупой, жестокий, но довольно интересный человек.
Жид - ласковое название еврея.
Жир - с жиром, как и с жопой (см. жопа); без комментариев.
Жопа - она и есть жопа. Без комментариев. Комментарий только один. С жопой могут быть самые разные проблемы. Поэтому с жопой лучше быть аккуратнее.
Жополиз - поклонник жопы.
Журналист - биограф жопы.
З
Заеб - мысль, плотно засевшая в мозгу русского писателя.
Заем - то, что никак не может получить Россия.
Зима - русских не любят не только из-за зимы. Но из-за зимы их не любят в первую очередь. Зимой в России замерзает все, даже пизда и русская литература.
Золовка - морковка в золе.
Золотой запас России - говно, оставленное в лифте русским человеком.
Зоопарк - последний оплот зоофила.
Зоофил - хуй, нежно и внимательно относящийся к животным.
Зюганов - нудный, тоскливый, неповоротливый, но довольно любопытный человек.
И
Издевательство - рассказы русского писателя о смысле жизни.
Ива - фетиш русофила не меньше березки.
Идеолог - что-то среднее между идиотом (см. идиот) и косметологом.
Идиома - что-то среднее между идиотом и аксиомой.
Идиот - человек, поверивший рассказам русского писателя о смысле жизни.
Иерархия ценностей - самые ценные вещи жизни в определенном порядке. Для русского писателя это - волк, пизда, русская литература. Для эстета - лебеди, шампанское, порнография.
Имиджмейкер - русскому человеку имиджмейкер не нужен. Имидж русского человека уже сформирован. Русский человек насрет в лифте и без имиджмейкера.
Импотенция - те редкие моменты, когда русский человек уже не может и не хочет срать в лифте, русский писатель - пить водку и рассказывать о смысле жизни, а эстет испытывает отвращение к лебедям.
Индикатор - что-то среднее между индусом и провокатором.
Интервенция - 1. Вторжение эстета в лифт, где в этот момент как раз срет русский человек. 2. Захват русским писателем территории, где эстет пьет шампанское и любуется лебедями.
Инфраструктура - то, что должно появиться в России в результате возрождения России.
Индифферентность - равнодушие русского писателя к проблемам эстета.
Интеллигент - что-то среднее между русским писателем и интеллектуалом.
Интеллектуал - человек с интеллектом. В России такого пока нет. Но такого в России и не надо. За интеллектуала часто принимают эстета или русского писателя. Но интеллектуал не обижается. Ему это по хую. Его все равно пока нет.
Интерактивность - русский писатель иногда может быть не только активен, но даже интерактивен. Но не там, где надо. Там, где надо, русский писатель интерпассивен.
Интернет - все-таки глаза от него устают.
Инфантильность - желание русского писателя всю жизнь только пить водку, эстета - смотреть на лебедей, а русского человека - срать в лифте.
Инфекция - результат неосторожного отношения русского человека к оставляемому им после себя в лифте говну. Русский человек упорно не хочет мыть руки после того, как насрет в лифте.
Инфляция - место встречи русской жизни с цивилизацией.
Истерика - 1. Реакция неподготовленных людей на рассказы русского писателя о смысле жизни. 2. Что-то среднее между истиной, стервой и Америкой.
Й
Йоб твою мать - то же, что еб твою мать. Только резче.
К
К ебеней матери - еб твою мать в геометрической прогрессии.
Калина красная - все русские песни очень грустные. А про калину особенно. Песни про калину еще даже более грустные, чем песни про рябину (см. рябина).
Клен - а про клен песни даже еще более грустные, чем про калину.
Клептоман - хуй, который пиздит все, что только можно, даже когда это ему совсем не нужно.
Клонирование - русский писатель считает, что его клонировать невозможно; русский писатель слишком индивидуален и повторить его нельзя. Русский человек и эстет к клонированию относятся спокойно. Русский человек и эстет считают, что ничего страшного не произойдет, если в мире станет больше таких, как они, русских людей и эстетов.
Книга - напрасное изобретение человечества. Хороших книг так мало, что они вряд ли могут оправдать это изобретение. Лучше бы человечество изобрело вместо книги что-нибудь другое.
Комментарий - то, что не надо жиру и жопе (см. жир и см. жопа). Они и так хороши - без комментариев.
Компромат - если русского человека взять за жопу, когда он срет в лифте, а русского писателя - когда он пьет водку, то образуется компромат.
Коррупция - русская национальная игра.
Косметолог - человек, приводящий в божеский вид лица русских писателей.
Космонавт - 1. Хуй, взлетевший над землей выше всех других. 2. В детстве все хотят стать космонавтами. А я не хотел. Я в детстве хотел стать чекистом.
Компьютеризация - эстету за компьютером не скучно; эстет может наблюдать своих любимых лебедей и по компьютеру. А русскому писателю тоскливо - с компьютером не выпьешь. Компьютер не пощекочешь. Компьютеру не расскажешь о смысле жизни.
Красота - спасет мир. Как и когда - не знаю, но спасет. А Россию не спасет. Это не значит, что Россию нельзя спасти. Можно. Но не красотой.
Кровь с молоком - фирменный коктейль вампира-эстета.
Кто виноват? - фирменный знак русской литературы (см. русская литература).
Красная Шапочка - мираж педофила.
Кульминация - что-то среднее между кульманом и эякуляцией.
Культурный контекст - все, что происходит в культуре в тот момент, когда русский писатель пьет водку, эстет любуется лебедями, а русский человек - срет в лифте.
Культуролог - умный, талантливый, но очень несчастный человек.
Л
Лебедь - губы у лебедя не из дерева, но на ощупь совсем как деревянные. Эстеты лебедя обожают. Лебедь для эстета - птица святая. Эстеты лебедя идеализируют. Эстеты считают, что в прошлой жизни они были лебедями, и хотят перевоплотиться в лебедей после смерти. Эстеты могут часами смотреть, как лебеди плавно вытягивают свои длинные шеи. Эстеты любят кормить лебедей с руки. Эстеты сделали так, чтобы лебедь оказался достойно представлен в балете. Слишком достойно! Весь балет и держится только на лебедях. Поэтому я в какой-то момент разочаровался и в лебедях, и в балете, и в эстетах.
Ледоруб - что-то среднее между леденцом и обрубком.
Ленин - содержание главной московской достопримечательности - Мавзолея Ленина.
Лесбиянка - хитрая изощренная блядь.
Либидо - 1. Лебединое озеро. 2. Место в подсознании, где формируются желания. Именно там формируются желания русского писателя выпить водки и рассказать о смысле жизни, желание эстета посмотреть на лебедей и желание русского человека насрать в лифте.
Лингвист - хуй, которому кажется, что он разбирается в русском языке лучше русского писателя.
Лолита - последняя надежда педофила. Часто не оправдывается.
М
Мазохист - 1. Русский писатель, отворачивающийся от водки. 2. Эстет, равнодушно проходящий мимо лебедей. 3. Русский человек, не повернувшийся в сторону лифта.
Мальчиш-Кибальчиш - капкан для педофила.
Мама - про маму ничего плохого не скажешь. Мама ни в чем не виновата. Что могла, то и сделала.
Мандавошка - медленная, неповоротливая блядь.
Маргарет Тэтчер - английская пизда, покорившая русскую душу.
Маросейка - улица в центре Москвы, на которой при Советской власти было много уютных кафе, где мы с Ниной пили грузинское сухое красное вино "Пиросмани".
Марципан - любимое пирожное эстета. Эстет его и сам кушает, и не забывает покормить им лебедей.
Мастурбация - 1. Разговор с русским писателем о русской литературе. 2. Зацикленность пизды на самой себе. 3. Что-то среднее между мастикой, турбазой и урбанизацией.
Мастурбатор - феминистка в мотоциклетном шлеме.
Меломан - хуй, готовый на все ради музыки.
Менструация - русский писатель всегда нервничает, когда у русской литературы происходит задержка менструации. В эти моменты русский писатель чувствует себя ответственным за русскую литературу.
Мизантропия - кокетство филантропа.
Минет - голубая мечта эстета. И чтобы этот минет делали лебеди, а не люди.
Монополия - русский писатель любит рассказать о смысле жизни. Но не любит, когда это делают другие. А другим хочется не только слушать русского писателя, но и хотя бы немного рассказать о смысле жизни самим. Но другим это нельзя. Русский писатель монополизировал право на рассказы о смысле жизни.
Москва - город, который выебал Церетели. Москва достойна лучшей участи. Москву мог бы выебать и более интересный художник. Возможно, так когда-нибудь и будет.
Музыка - русского писателя музыка раздражает. Русскому писателю музыка мешает пить водку. Эстета музыка вдохновляет. Эстету музыка помогает любоваться лебедями. Русский человек к музыке относится равнодушно. Ему музыка срать в лифте не помогает, но и не мешает. Если в тот момент, когда русский человек срет в лифте, прозвучит какая-нибудь музыка, русский человек возражать не станет.
Мультипликатор - человек, переводящий в режим мультипликации произведения русских писателей.
Мурзилка - лучший журнал моего русского детства. "Новый мир" рядом с "Мурзилкой" - говно; "Мурзилка" был на порядок выше "Нового мира".
Н
Наивность - главный козырь нового русского (см. новый русский).
Наркомания - самый серьезный соперник алкоголизма.
Нарциссизм - эстет, когда восхищается лебедями, восхищается и собой тоже. Русский писатель, когда пьет водку, тоже восхищается собой. Русский человек, когда срет в лифте, к себе относится спокойно. Он не считает, что он в этот момент достоин восхищения. Он просто делает то, что он должен делать.
Но я снова трижды не хочу убивать! Во-первых, я не умею, и потом дай мне Бог опомниться, как я в детстве, двенадцати лет всего, а так порезался, кровь целых две минуты рекой шла, а еще я очень все-таки люблю людей, пусть даже не очень, но люблю, к тому же на мне Херес висит, как же без него будет русский читатель?!
Мне бы чай пить со старухой, чтобы любовник ее кипятка крутого подливал да хуй чесал, как в народных сказках, а потом, чтобы старуха ушла, чего ей с нами долго сидеть, только провоцировать. Мы бы с братом выпили водки и ругали всех блядей, вместе взятых, чтобы не уводили, бляди, чужих собак.
"Но убить надо", - звук был неутомим. "Сам знаю, что надо, - обрывал я его, - много не пизди понапрасну".
"Не можешь убить старуху, - трубил звук, - убей кого получится. Убей Ельцина, не хочешь Ельцина - Назарбаева, что ли, убей, он - казах, у него охраны меньше. Я сделал вид, что не слышу, и звук повернул тему. Нудный звук попался, наглый, кроме убийства, похоже, его больше ничего не интересовало. "Убей, кому говорят, - взорвался звук, - старуху!"
Я отвернулся.
"Тогда убей Аллу Пугачеву, - опять ныл звук, - спела она свое, Мадонну убей, Майкла Джексона, выбор большой. Не можешь убить - ладно, пойди в музей, картину сожги, витрину в магазине разбей, только делай что-нибудь, хватит сидеть на печи, тем более и печи никакой нет или даже грелки".
"Ведь смотри, - лебезил звук, - там, где вчера луч солнца гулял по рассветным мостовым и клейкие листочки отряхивались от прошлогодней шелухи, сегодня барыги продают наспех переведенные детективы тридцатых годов, там фраза налезает на фразу, не поймешь где отель, а где резиновый член. Единственную же нашу радость - клейкие листочки - уже перевели на клей и на мыло. Все кончено, - торжествовал звук, - все-все, а некоторые еще не хотят убивать, еще ждут чего-то и медлят".
"Ну и убью", - лихо пообещал я.
А ведь с русским убийством пока одна беда! Русское убийство сидит в клетке социальной беспомощности под надежным замком. Оно должно выйти оттуда и стать частным делом! Но я пока к этому не готов.
Убийство может быть легким и приятным для обеих сторон. Глагол "убить" легко запоминается, с ним удобно сочетать различных людей и предметы, у него богатая иллюстрированная история.
И я, переводчик Хересовый, убиваю не ради красного словца, а опять же потому, что не могу молчать. У русских людей никогда ничего не было, кроме духовностей, духовности заменяли им родственников, машину, загородный дом и собаку. Но век духовностей кончен, собаку бляди завлекли, старушек - жалко, вот и приходится теперь мне, значит, поэтому и убивать. Я, Хересовый переводчик, буду как пример, а если выживет старуха, я тоже ничего не теряю; тогда я буду полпримера, но никак не меньше чем треть.
И убиваю я не корысти ради и даже не по причине кавардаков и макабров российской судьбы, на которой я давно поставил жирный и смазливый крест. Ну что это за судьба, когда сын Ивана Грозного убивает в запале сына Петра Первого, а потом его за это расстреливают большевики в подвале Ипатьевского дома! Убиваю я, так как старушки плавают в говне дней, в нем спят и едят, а старуха идет по нему, не касаясь ногами.
Но убивать надо было не в оргазме. После оргазма остаются отпечатки, что мы со Светой уже поняли, да и в оргазме всякий рад убить. Нет, надо по-другому. А как? Отвечаю: взял, перевел две страницы из Хереса, вышел погулять, погода хорошая, убил и снова за любимого Хереса. И еще две страницы перевел, ни дня без строчки, терпение и труд все перетрут, старуху и Хереса в том числе.
На следующий день я понял: "Пора".
Притом и звука никакого не было, молчал, скотина, только паркет скрипел и чайник визжал больше обычного. Но как на меня смотрели на улице! И все хотели только одного! Регулировщик - позер, циник, денег полный карман, а в глазах мольба загнанной кобылы: "Убей, ну пожалуйста, я так больше не могу". Мальчики, бросившие школу с математическим уклоном и торгующие возле церквей матрешками, девочки, проданные полуголодными матерями водителям междугородных перевозок, старики, выброшенные на улицу кровожадными невестками и теперь вынужденные промышлять минетом за кусок колбасы, - все они мало чем отличались от регулировщика, все они молча обращались ко мне с той же просьбой. Не надо на меня давить, - я пытался из последних сил казаться неприступным, - я же ничего не умею, а потом вдруг у меня что где болит, зуб, например, коренной или палец, а ведь может быть и того хуже - вчера меня изнасиловали злые грузины, и я залетел! А? Но они не верили, отвечали: "Б", и только все молили.
Из всех возможных орудий убийства я остановился на поводке для собаки - о, где ты, моя девочка, я уже не помню, как тебя зовут, - и канцелярских кнопках. Поводком можно было стянуть и сдавить, а потом уже добить кнопками. Поводок и кнопки - надежные и проверенные вещи, многие ими пользовались, они хорошо себя зарекомендовали. Из всех осколков русского быта только на кнопках и поводке проступали качество и вера в лучшее будущее.
Старуха и ее любовник вышли перед сном погулять. Я устремился за ними. Все было кончено и решено! Неожиданно они обернулись, заметили меня и обрадованно поспешили мне навстречу, Светин брат просто расцвел.
Я ох как крепко сжал в руке поводок. Кнопки тоже были наготове.
Неожиданно меня схватили с двух сторон: Света и собака. Собака пришла не пустая, принесла в пасти баварский паштет - надеюсь, бляди с голоду не умрут. Потом собака сама надела на себя поводок.
И тут мы все и встретились. Русский сюжет не любит много действующих лиц, он пока хилый подросток, русский милый наш сюжет, дай Бог ему удержать на себе тех, что есть, и не развалиться под их тяжестью. Когда-нибудь он окрепнет и сбросит груз назиданий и пессимизма, а пока ему до Хереса, конечно, очень далеко.
"Теперь можно пить, - успокаивала меня Света, - и блевать сколько угодно, собака все уберет".
И мы со Светой, взявшись за руки, побежали делать новые отпечатки, чтобы у собаки от них рябило в глазах.
Вот так я никого не убил, чего и всем желаю. Ибо можно жить на этом свете, господа! Хотя и все на нем кончено, свет пока еще не без добрых худосочных женщин и верных собак.
Словарь жизни
на рубеже тысячелетий
А
А - крик.
АБВГДейка - любимая передача моего русского детства. Телепередача или радиопередача - не помню. В чем там суть дела - тоже не помню и никогда не вспомню. Но лучше передачи, если это радиопередача, я не слышал, и, если это телепередача, то не видел.
Ад - то, чем русского человека не испугаешь. Русский человек и так постоянно в самом центре ада жизни.
Аккордеон - любимый музыкальный инструмент. Если бы у меня был музыкальный слух, то я бы стал музыкантом, чтобы играть только на аккордеоне. Аккордеон лучше всех.
Аксельбант - что-то среднее между акселератом, кегельбаном и банкоматом.
Александра Маринина - вершина говна русского книжного рынка.
Алкоголизм - русское национальное чудовище.
Алла Пугачева - вершина говна русской эстрады.
Алхимик - средневековый хуй, раскрывающий тайны жизни.
Альбатрос - птица. Полная дура, но летает прилично.
Альков - что-то среднее между альтернативой и подковой.
Альтернатива - в ситуации "лбом об стенку" альтернативой может быть ситуация "хуем по лбу". Хуем по лбу, конечно, лучше. Лбом мимо хуя еще как-то можно проскочить. Проскочить лбом мимо стенки практически невозможно.
Амбивалентность - русский писатель (см. русский писатель) может и не пить водку, а делать что-то еще, совершенно не связанное с водкой. Эстет (см. эстет) тоже может найти другое занятие кроме лебедей. Но русский человек (см. русский человек) не срать в лифте не может.
Амфора - что-то среднее между омлетом и метафорой.
Ангажированность - если бы русский писатель не пил водку столько, сколько он ее пьет, он был бы ангажирован в процесс возрождения России. Русский писатель очень хочет быть ангажированным в процесс возрождения России. Но и с водкой он тоже расставаться не хочет.
Андрогин - что-то среднее между гермафродитом и унисексом.
Антониони - предел эстета при советской власти.
Астролог - хуй, все знающий про звезды.
Б
Баба-яга - старая летучая блядь.
Бадминтон - любимая игра эстета. Бадминтон возбуждает эстета не меньше лебедей.
Бакалея - отдел в гастрономе (см. гастроном). В детстве меня туда посылали за покупками. Я шел туда как на праздник; как на елку во Дворец съездов.
Бандерлог - раб бандероли (см. бандероль).
Бандероль - что-то среднее между бандитом, дрелью и паролем.
Бармалей - русский писатель в старости.
Безмятежность - выражение лица русского человека, когда он срет в лифте.
Безнадежность - попытка убедить русского человека не срать в лифте.
Белоснежка - маленькая блядь, вся в снегу.
Березка - фетиш русофила.
Библиофил - хуй, готовый на все ради книги.
Бирюлево - микрорайон Москвы, где страшно даже днем.
Бисексуал - человек, способный одновременно выебать и русского писателя, и русскую литературу.
Боулинг - что такое боулинг, я знаю. В боулинг я один раз играл; в ночном клубе, где есть специальная площадка для боулинга. Полный идиотизм, но занятно. Типично американская игра.
Брежнев - начальник моего русского детства.
Будущее России - русский писатель считает, что будущее России - это водка. Эстет - что это лебеди. Русский человек - что это заполненный говном лифт.
Буратино - русский писатель в детстве.
Буревестник - знаковая птица русской революции.
Бяка - на языке детей то, что им не нравится. В моем детском лексиконе такого слова не было; мне в детстве нравилось все.
В
Валентинов день - день влюбленных. Поскольку в России любят друг друга все, то Валентинов день продолжается в России круглый год.
Вентилятор - стимулятор винта.
Вертихвостка - вертлявая хвостатая блядь.
Вовочка - советский вариант мальчика-с-пальчика. Талантливее и сексуальнее оригинала.
Возрождение России - когда русские люди перестанут срать в лифте, русские писатели - пить водку, а эстеты - смотреть на лебедей, вот тогда и начнется возрождение России. Но до этого еще долго.
Воркута - русский писатель Воркуты не боится. Русский писатель будет пить водку и в Воркуте. Русский человек тоже Воркуты не боится. Русский человек сможет и в Воркуте насрать в лифте. Воркуты боится только эстет. В Воркуте нет лебедей, и эстет не сможет в Воркуте любоваться лебедями.
Вуайерист - хуй, подглядывающий за другими хуями.
Выпиздить - успеть вытолкнуть русского человека из лифта за секунду до того, как он собирается там насрать (см. насрать в лифте).
Г
Гелиотроп - что-то среднее между геликоптером и Риббентропом.
Геронтофил - 1. По представлениям русского писателя, геронтофил - это хуй, который тянется только к людям значительно старше его. Русский писатель несколько ошибается в определении геронтофила, но не принципиально. 2. Эстет может простить многое. Эстет лоялен. Эстет, например, вполне лоялен к педофилу. Но геронтофила не может простить даже эстет.
Гермафродит - 1. Загадочный древний грек. 2. Хуй и пизда под одной крышей. 3. Что-то среднее между Герингом, мафией, аферой, фарой и водителем.
Гербарий - русский писатель собирал в детстве гербарий. У русского писателя был очень приличный гербарий. Но потом русский писатель стал собирать марки, а потом и пить водку - и забыл про гербарий. Собирал гербарий и эстет. Но скоро эстет променял гербарий на лебедей. Русский человек, когда еще не срал в лифте, тоже собирал гербарий. Но когда русский человек начал срать в лифте, ему уже было не до гербария.
Гипертекст - последняя утопия двадцатого века.
Гугенот - русский писатель путает гугенота с гутен тагом.
Говно - апофеоз жопы.
Говноед - грязный, вонючий, но в целом явно незаурядный человек.
Гоголь - нервный, истеричный, суетливый, но, в общем-то, обаятельный человек.
Голубые - так называют гомосексуалистов. Это неправильно. Они - не настоящие голубые. Настоящие голубые - это русские писатели; от них исходит голубое сияние. А гомосексуалисты - они какого-то другого цвета.
Гондон - 1. Мерзкий подлый человек; так часто русский человек и русский писатель обзывают друг друга. 2. Скафандр для хуя в космосе пизды. 3. Что-то среднее между гонором и долдоном.
Гомосексуализм - пока все же непонятно, кто он: друг или враг.
Гомосексуалист - эстет считает, что сначала появился гомосексуализм, а только потом уже гомосексуалист. Русский писатель считает, что гомосексуалист появился все же раньше гомосексуализма. Русскому человеку на эту проблему насрать.
Государственная Дума - скучное место. Там будет скучно русскому человеку. Скучно эстету. Скучно и русскому писателю. Эстет там не сможет любоваться лебедями, русский человек - насрать в лифте, а русский писатель - пить водку. Но какой-то смысл в Государственной Думе все же есть.
Голливуд - эстет от Голливуда морщится. Русскому человеку Голливуд нравится. Русскому писателю Голливуд не нравится, но русский писатель все еще надеется на Голливуд.
Гринувей - эстет от Гринувея в восторге. А русский писатель к Гринувею относится равнодушно. Русский писатель не считает, что он чем-то Гринувею обязан.
Гуманизм - комплекс русской литературы.
Гурман - кушающий эстет.
Гусь - очень похож на лебедя, но не лебедь.
Д
Деликатес - 1. Поцелуй взазос. 2. Еда эстета.
Дендрарий - что-то среднее между денди, драмой и гербарием.
Диета - попытка русского писателя хотя бы неделю обойтись без водки.
Дикобраз - эстеты обожают лебедей. А русскому писателю симпатичнее дикобразы. И не потому, что русский писатель сам похож на дикобраза. А просто они ему симпатичнее.
Дилемма - или пить водку с русским писателем, или смотреть на лебедей с эстетом. И то, и другое вместе невозможно. Надо выбирать.
Дискомфорт - русский писатель иногда ощущает дискомфорт от того, что он русский писатель и так много пьет водки. Эстет тоже иногда испытывает некоторый дискомфорт, что он эстет и так много времени тратит на лебедей. Русский человек дискомфорта не испытывает. Русский человек вполне удовлетворен, что он русский человек и что срет в лифте.
Дихотомия - русский писатель чувствует себя кем-то еще, а не только русским писателем. Эстет тоже думает, что он еще кто-то, а не только эстет. А русский человек ощущает себя только русским человеком.
Долбоеб - упорный и трудолюбивый человек.
Достоевский - такой русский писатель.
Дура - это жена (см. жена).
Дюймовочка - маленькая вредная блядь.
Е
Еврей - русский писатель евреев не любит. Русский писатель сам понимает, что не прав, но все равно не любит. Эстет евреев любит; евреи вкусно и нестандартно готовят. Русский человек к евреям относится равнодушно.
Евтушенко - вершина говна русской поэзии.
Ельцин - ничего интересного. Раздолбай с изуродованным при игре в волейбол пальцем.
Е
Еб твою мать - три слова, но произносятся как одно; на одном дыхании. Едва ли не самая важная морфема русской жизни. Универсальный ключ к замку русской души.
Ебнуться - резко скатиться с горы жизни.
Елка - дерево, необходимое для имитации радости при встрече Нового года.
Ж
Жаба - мерзкое существо. Эстеты жабу презирают. Эстеты предпочитают жабе лебедя. Русским писателям по хую и лебедь, и жаба.
Жакет - пакет для жабы.
Жена - это дура (см. дура).
Живодер - гадкий, тупой, жестокий, но довольно интересный человек.
Жид - ласковое название еврея.
Жир - с жиром, как и с жопой (см. жопа); без комментариев.
Жопа - она и есть жопа. Без комментариев. Комментарий только один. С жопой могут быть самые разные проблемы. Поэтому с жопой лучше быть аккуратнее.
Жополиз - поклонник жопы.
Журналист - биограф жопы.
З
Заеб - мысль, плотно засевшая в мозгу русского писателя.
Заем - то, что никак не может получить Россия.
Зима - русских не любят не только из-за зимы. Но из-за зимы их не любят в первую очередь. Зимой в России замерзает все, даже пизда и русская литература.
Золовка - морковка в золе.
Золотой запас России - говно, оставленное в лифте русским человеком.
Зоопарк - последний оплот зоофила.
Зоофил - хуй, нежно и внимательно относящийся к животным.
Зюганов - нудный, тоскливый, неповоротливый, но довольно любопытный человек.
И
Издевательство - рассказы русского писателя о смысле жизни.
Ива - фетиш русофила не меньше березки.
Идеолог - что-то среднее между идиотом (см. идиот) и косметологом.
Идиома - что-то среднее между идиотом и аксиомой.
Идиот - человек, поверивший рассказам русского писателя о смысле жизни.
Иерархия ценностей - самые ценные вещи жизни в определенном порядке. Для русского писателя это - волк, пизда, русская литература. Для эстета - лебеди, шампанское, порнография.
Имиджмейкер - русскому человеку имиджмейкер не нужен. Имидж русского человека уже сформирован. Русский человек насрет в лифте и без имиджмейкера.
Импотенция - те редкие моменты, когда русский человек уже не может и не хочет срать в лифте, русский писатель - пить водку и рассказывать о смысле жизни, а эстет испытывает отвращение к лебедям.
Индикатор - что-то среднее между индусом и провокатором.
Интервенция - 1. Вторжение эстета в лифт, где в этот момент как раз срет русский человек. 2. Захват русским писателем территории, где эстет пьет шампанское и любуется лебедями.
Инфраструктура - то, что должно появиться в России в результате возрождения России.
Индифферентность - равнодушие русского писателя к проблемам эстета.
Интеллигент - что-то среднее между русским писателем и интеллектуалом.
Интеллектуал - человек с интеллектом. В России такого пока нет. Но такого в России и не надо. За интеллектуала часто принимают эстета или русского писателя. Но интеллектуал не обижается. Ему это по хую. Его все равно пока нет.
Интерактивность - русский писатель иногда может быть не только активен, но даже интерактивен. Но не там, где надо. Там, где надо, русский писатель интерпассивен.
Интернет - все-таки глаза от него устают.
Инфантильность - желание русского писателя всю жизнь только пить водку, эстета - смотреть на лебедей, а русского человека - срать в лифте.
Инфекция - результат неосторожного отношения русского человека к оставляемому им после себя в лифте говну. Русский человек упорно не хочет мыть руки после того, как насрет в лифте.
Инфляция - место встречи русской жизни с цивилизацией.
Истерика - 1. Реакция неподготовленных людей на рассказы русского писателя о смысле жизни. 2. Что-то среднее между истиной, стервой и Америкой.
Й
Йоб твою мать - то же, что еб твою мать. Только резче.
К
К ебеней матери - еб твою мать в геометрической прогрессии.
Калина красная - все русские песни очень грустные. А про калину особенно. Песни про калину еще даже более грустные, чем песни про рябину (см. рябина).
Клен - а про клен песни даже еще более грустные, чем про калину.
Клептоман - хуй, который пиздит все, что только можно, даже когда это ему совсем не нужно.
Клонирование - русский писатель считает, что его клонировать невозможно; русский писатель слишком индивидуален и повторить его нельзя. Русский человек и эстет к клонированию относятся спокойно. Русский человек и эстет считают, что ничего страшного не произойдет, если в мире станет больше таких, как они, русских людей и эстетов.
Книга - напрасное изобретение человечества. Хороших книг так мало, что они вряд ли могут оправдать это изобретение. Лучше бы человечество изобрело вместо книги что-нибудь другое.
Комментарий - то, что не надо жиру и жопе (см. жир и см. жопа). Они и так хороши - без комментариев.
Компромат - если русского человека взять за жопу, когда он срет в лифте, а русского писателя - когда он пьет водку, то образуется компромат.
Коррупция - русская национальная игра.
Косметолог - человек, приводящий в божеский вид лица русских писателей.
Космонавт - 1. Хуй, взлетевший над землей выше всех других. 2. В детстве все хотят стать космонавтами. А я не хотел. Я в детстве хотел стать чекистом.
Компьютеризация - эстету за компьютером не скучно; эстет может наблюдать своих любимых лебедей и по компьютеру. А русскому писателю тоскливо - с компьютером не выпьешь. Компьютер не пощекочешь. Компьютеру не расскажешь о смысле жизни.
Красота - спасет мир. Как и когда - не знаю, но спасет. А Россию не спасет. Это не значит, что Россию нельзя спасти. Можно. Но не красотой.
Кровь с молоком - фирменный коктейль вампира-эстета.
Кто виноват? - фирменный знак русской литературы (см. русская литература).
Красная Шапочка - мираж педофила.
Кульминация - что-то среднее между кульманом и эякуляцией.
Культурный контекст - все, что происходит в культуре в тот момент, когда русский писатель пьет водку, эстет любуется лебедями, а русский человек - срет в лифте.
Культуролог - умный, талантливый, но очень несчастный человек.
Л
Лебедь - губы у лебедя не из дерева, но на ощупь совсем как деревянные. Эстеты лебедя обожают. Лебедь для эстета - птица святая. Эстеты лебедя идеализируют. Эстеты считают, что в прошлой жизни они были лебедями, и хотят перевоплотиться в лебедей после смерти. Эстеты могут часами смотреть, как лебеди плавно вытягивают свои длинные шеи. Эстеты любят кормить лебедей с руки. Эстеты сделали так, чтобы лебедь оказался достойно представлен в балете. Слишком достойно! Весь балет и держится только на лебедях. Поэтому я в какой-то момент разочаровался и в лебедях, и в балете, и в эстетах.
Ледоруб - что-то среднее между леденцом и обрубком.
Ленин - содержание главной московской достопримечательности - Мавзолея Ленина.
Лесбиянка - хитрая изощренная блядь.
Либидо - 1. Лебединое озеро. 2. Место в подсознании, где формируются желания. Именно там формируются желания русского писателя выпить водки и рассказать о смысле жизни, желание эстета посмотреть на лебедей и желание русского человека насрать в лифте.
Лингвист - хуй, которому кажется, что он разбирается в русском языке лучше русского писателя.
Лолита - последняя надежда педофила. Часто не оправдывается.
М
Мазохист - 1. Русский писатель, отворачивающийся от водки. 2. Эстет, равнодушно проходящий мимо лебедей. 3. Русский человек, не повернувшийся в сторону лифта.
Мальчиш-Кибальчиш - капкан для педофила.
Мама - про маму ничего плохого не скажешь. Мама ни в чем не виновата. Что могла, то и сделала.
Мандавошка - медленная, неповоротливая блядь.
Маргарет Тэтчер - английская пизда, покорившая русскую душу.
Маросейка - улица в центре Москвы, на которой при Советской власти было много уютных кафе, где мы с Ниной пили грузинское сухое красное вино "Пиросмани".
Марципан - любимое пирожное эстета. Эстет его и сам кушает, и не забывает покормить им лебедей.
Мастурбация - 1. Разговор с русским писателем о русской литературе. 2. Зацикленность пизды на самой себе. 3. Что-то среднее между мастикой, турбазой и урбанизацией.
Мастурбатор - феминистка в мотоциклетном шлеме.
Меломан - хуй, готовый на все ради музыки.
Менструация - русский писатель всегда нервничает, когда у русской литературы происходит задержка менструации. В эти моменты русский писатель чувствует себя ответственным за русскую литературу.
Мизантропия - кокетство филантропа.
Минет - голубая мечта эстета. И чтобы этот минет делали лебеди, а не люди.
Монополия - русский писатель любит рассказать о смысле жизни. Но не любит, когда это делают другие. А другим хочется не только слушать русского писателя, но и хотя бы немного рассказать о смысле жизни самим. Но другим это нельзя. Русский писатель монополизировал право на рассказы о смысле жизни.
Москва - город, который выебал Церетели. Москва достойна лучшей участи. Москву мог бы выебать и более интересный художник. Возможно, так когда-нибудь и будет.
Музыка - русского писателя музыка раздражает. Русскому писателю музыка мешает пить водку. Эстета музыка вдохновляет. Эстету музыка помогает любоваться лебедями. Русский человек к музыке относится равнодушно. Ему музыка срать в лифте не помогает, но и не мешает. Если в тот момент, когда русский человек срет в лифте, прозвучит какая-нибудь музыка, русский человек возражать не станет.
Мультипликатор - человек, переводящий в режим мультипликации произведения русских писателей.
Мурзилка - лучший журнал моего русского детства. "Новый мир" рядом с "Мурзилкой" - говно; "Мурзилка" был на порядок выше "Нового мира".
Н
Наивность - главный козырь нового русского (см. новый русский).
Наркомания - самый серьезный соперник алкоголизма.
Нарциссизм - эстет, когда восхищается лебедями, восхищается и собой тоже. Русский писатель, когда пьет водку, тоже восхищается собой. Русский человек, когда срет в лифте, к себе относится спокойно. Он не считает, что он в этот момент достоин восхищения. Он просто делает то, что он должен делать.