Страница:
– А ты с Тёмой каким образом был знаком?
– По интернету. У него были странички, и у меня были странички. Его странички ссылались на мои странички, мои странички ссылались на его. И вот Дёма и Тёма сидели в Москве и ваяли сайты. А потом мой друг Емеля Захаров[7] захотел сделать интернет-провайдер. Потому что они, мои московские друзья, подключались к «России Онлайн», она с них брала 7 долларов за час, а сервис давала при этом чудовищный и хамский. И они решили, что сделают интернет-провайдер для нормальных людей. Взяли денег, создали провайдерскую фирму («Ситилайн». – Ю. И.). А потом им пришло в голову, что этой фирме нужен сайт. И они позвонили мне в Израиль на мобильник. Я в это время ехал с какого-то телеинтервью к себе в редакцию. Они мне сказали: «Слушай, а вот сайт, например. Кто делает сайты?» «Сайты делает Тёма Лебедев, – сказал я, – вот вам его телефон». Они позвонили Тёме Лебедеву, пришли, познакомились, подружились. Через некоторое время Дёма стал директором «Ситилайна», «Ситилайн» создал компанию «Нетскейт», компания «Нетскейт» поглотила студию Лебедева, которую она впоследствии из себя исторгла. Но следующим шагом «Ситилайна» после создания собственно сайта было осознание того, что мы, конечно, продаем людям доступ в интернет и берем с них деньги, но хорошо бы приложить усилия к тому, чтобы людям было что делать в этом интернете. Потому что, если им там нечего делать, они там недолго просидят, а мы с них берем почасовую оплату. Соответственно, следующая задача – создание контента. И тут Емеля и Дёма еще раз вспомнили независимо друг от друга, что есть у них в Израиле друг, который сидит и пишет ежедневную колонку об интернете в русской газете, откуда многие люди эту колонку вырезают и складывают на будущее, понимая, что у них сейчас интернета нет и они не понимают, о чем это, но когда-нибудь поймут, и им это пригодится. И они мне позвонили еще раз и сказали: «Слушай, вот ты колонку пишешь?». Я говорю: «Пишу». «А давай ты ее будешь писать не в газете, а в интернете?» Я сказал: «Давай». Так родился «Вечерний Интернет».
Борьба за власть
– По интернету. У него были странички, и у меня были странички. Его странички ссылались на мои странички, мои странички ссылались на его. И вот Дёма и Тёма сидели в Москве и ваяли сайты. А потом мой друг Емеля Захаров[7] захотел сделать интернет-провайдер. Потому что они, мои московские друзья, подключались к «России Онлайн», она с них брала 7 долларов за час, а сервис давала при этом чудовищный и хамский. И они решили, что сделают интернет-провайдер для нормальных людей. Взяли денег, создали провайдерскую фирму («Ситилайн». – Ю. И.). А потом им пришло в голову, что этой фирме нужен сайт. И они позвонили мне в Израиль на мобильник. Я в это время ехал с какого-то телеинтервью к себе в редакцию. Они мне сказали: «Слушай, а вот сайт, например. Кто делает сайты?» «Сайты делает Тёма Лебедев, – сказал я, – вот вам его телефон». Они позвонили Тёме Лебедеву, пришли, познакомились, подружились. Через некоторое время Дёма стал директором «Ситилайна», «Ситилайн» создал компанию «Нетскейт», компания «Нетскейт» поглотила студию Лебедева, которую она впоследствии из себя исторгла. Но следующим шагом «Ситилайна» после создания собственно сайта было осознание того, что мы, конечно, продаем людям доступ в интернет и берем с них деньги, но хорошо бы приложить усилия к тому, чтобы людям было что делать в этом интернете. Потому что, если им там нечего делать, они там недолго просидят, а мы с них берем почасовую оплату. Соответственно, следующая задача – создание контента. И тут Емеля и Дёма еще раз вспомнили независимо друг от друга, что есть у них в Израиле друг, который сидит и пишет ежедневную колонку об интернете в русской газете, откуда многие люди эту колонку вырезают и складывают на будущее, понимая, что у них сейчас интернета нет и они не понимают, о чем это, но когда-нибудь поймут, и им это пригодится. И они мне позвонили еще раз и сказали: «Слушай, вот ты колонку пишешь?». Я говорю: «Пишу». «А давай ты ее будешь писать не в газете, а в интернете?» Я сказал: «Давай». Так родился «Вечерний Интернет».
«Добро пожаловать на сервер Вечернего Интернета. Это – первое в истории Рунета ежедневное сетевое обозрение на русском языке. Издание, начатое 24 декабря 1996 года, было прервано на 17 месяцев по причинам почти объективного свойства, но с тех пор благополучно возобновлено 30 июля 2000 года с пока неясной периодичностью. Автор, составитель, веб-мастер и постоянный ведущий рубрики – журналист Антон Носик».– «Вечерний Интернет» всего лишь один проект, а планов у моих друзей в России было громадье. А в Израиле продолжалось унылое кропание сайтов, которое позволяло компании «Шарат» отбить существование сервера и секретарш. И постепенно выяснилось, что московскими делами мне приходится заниматься значительно больше, чем израильскими, хоть я и в Иерусалиме живу. И как-то само собой сложилось, что в марте 1997 года я переехал в Москву и продолжил вести «Вечерний Интернет» там. В феврале 1997 года открылся счетчик «Рамблера» – не поисковик, который открылся в предыдущем году, а рейтинг «Рамблера», – и «Вечерний Интернет» вошел в десятку самых посещаемых сайтов, а я его вел. Потом случился кризис 1998 года… Я продолжаю или уже ответил на вопрос, как я попал в интернет?
(С главной страницы «Вечернего Интернета» на vi.bhost.ru)
Борьба за власть
– В кризис 1998 года пострадали все. А интернет никуда не девался и никуда не должен был деваться.
– Почему?
– Потому что в структуре трат постиндустриального общества в ситуации необходимости затягивания поясов люди доинтернетовские скорее сэкономили бы на машине, дорогой одежде и путешествиях, но не на телефоне, а люди интернетовские скорее сэкономили бы на том же самом, но не на интернете. Есть потребности, которые входят в жизнь. Ты сперва думаешь: «Как я в интернет попаду?», а потом уже – «Как я машину поменяю?». Идея экономии на интернете, чтобы поменять машину, в кризис утрачивает актуальность. Что лучше: «Я затяну пояс и попозже поменяю машину» или «Я затяну пояс и больше не буду общаться с друзьями, читать книжки, писать тексты и т. д.»? Так что интернет продолжил расти так, будто этого кризиса не было. И Глебу Павловскому, который за этим следил, пришло в голову, что надо создать первую русскую интернет-газету. Он пригласил меня к себе и спросил, не интересно ли мне будет этим заняться.
«Весь коллектив умещался тогда в комнатке четыре на три метра, а нас было семь или восемь человек, – скажет Носик в 2006 году во время публичного интервью в московском клубе «Китайский летчик Джао Да» в рамках проекта «Разговорчики». – Будущий культовый дизайнер Линкси[8] сидел у окна, а ныне труженик «Немецкой волны» (имеется в виду Deutsche Welle. – Ю.И.) Боря Бойчевский сидел у двери. А кроме них еще сидели Алексей Валерьевич[9], Норвежский Лесной[10], Юлия Миндер[11], ваш покорный слуга и другие. И вот помимо основной работы – производства Газеты. ру – Линкси и Бойчевский через всю комнату спорили: хуже тот сквозняк, который устраивает Бойчевский своим вентилятором, или тот, который Линкси устраивает открытым окном. Эта полемика была дополнительной нагрузкой к производству».
Почти все, с кем Носик начинал делать первые коммерческие проекты в Рунете и вообще заниматься интернетом всерьез, сегодня не менее известны в широких, в том числе и офлайновых, кругах, чем он сам. Он любит этим бравировать. Гордиться тем, что хорошо знаешь всех культовых персонажей русского интернета, особенно логично сейчас, когда одних только русскоязычных блогеров-тысячников стало столько, что со всеми не перезнакомишься, даже если поставишь себе такую цель.
Другой предмет его гордости – близость к людям, принимающим политические решения, и обладание информацией, которой другие не располагают. По сути, это вид информационной зависимости. Антон Носик – так же, как, например, и Артемий Лебедев, – из тех людей, у которых мозг никогда не «выключается», не перестает получать и обрабатывать информацию, поступающую со всех сторон. Отчасти отсюда – и другие зависимости Носика: «выключить» такую голову иногда можно только принудительно, то есть с помощью алкоголя, например.
«Напротив был кабинет Марата Гельмана и всех, кто с ним в тот момент работал, – вспоминал Носик в “Разговорчиках”». – Там одновременно могли размещаться и Макс Фрай, и радиостанция “Маяк”. А за углом находился ФЭП (Фонд эффективной политики Глеба Павловского – “Разговорчики”), там была такая пробирка, а в пробирке растили жабу… и вот она у нас уже президент несколько лет. Ее растили с двух процентов. Киселев в своих “Итогах” показывал опрос: во втором туре встречаются Путин и Примаков, у Путина 2 %, а у Примакова – 75 %. А Павловский по случайности тогда был тот человек, который для нас деньги высекал из скалы. И я его спрашиваю: “Глеб Олегович, что ж вы делать будете, когда у Путина всего 2 %, а у того 75?”. Павловский отвечает: «Вы знаете, мы последние полтора года занимались тем, что надували через трубочку лягушку. Вот пришел Примаков – никому не известное хромоногое чмо – и за несколько месяцев торговли лицом на премьерском месте уже надул себе такой рейтинг. Да что Примаков! А этот комсорг пожарной бригады Сергей Степашин? Посадили его в то же кресло, трубочку сунули – и надули рейтинг за несколько месяцев. Вы посмотрите на него – он есть вообще? Его не видно. А рейтинг у него – 15 %, вы понимаете, 20 миллионов человек готовы видеть президентом России вот это вот… А этот у нас в пробирочке – ну, просто молодой пока. Вы не волнуйтесь”».
Газету. ру Носик начал делать в декабре 1998 года, набрав команду из тружеников гуманитарной сферы, которые в интернете не работали, а, по его выражению, «просто торчали»: после дефолта финансовое положение целого слоя креативщиков резко ухудшилось. Запуск издания пришелся на начало 1999-го, и в первые полгода его аудитория перевалила за 100 тысяч человек. А дальше началась политика.
– Павловский не рисковал делать свой первый эксперимент с русским интернет-изданием на собственные деньги, поэтому привлек на это финансирование «ЮКОСа», – объясняет Носик. – Соответственно, он Газетой. ру не владел. И когда начала обостряться ситуация 1999-го и 2000 годов и очень высока была вероятность того, что победит «московская группа» (Лужков и Примаков), а Глеб Павловский был тесными узами связан с администрацией президента, в «ЮКОСе» решили, что не следует иметь Фонд эффективной политики подрядчиком, потому что Фонд эффективной политики с «московской группой» конфликтовал.
И люди из «ЮКОСа» предложили мне со всей моей командой делать Газету. ру в «ЮКОСе» без помощи подрядчика в лице Глеба Павловского. Я сказал ему об этом предложении. Глеб Павловский подумал минуту и сказал мне: «Мое встречное предложение состоит в том, что пусть они забирают «Газету», а ты делай, что хочешь. Бюджет предоставляю. Придумывай, чем ты и твоя команда хотите заниматься дальше в этом жанре».
Я оказался перед выбором. Поехал в Нефтеюганск, познакомился поближе с «ЮКОСом». Вернулся и сказал Павловскому: «Делать будем две вещи: газету, как наша Газета. ру, – аналитическое комментарийное издание, и ленту новостей. Потому что лента новостей – это товар повышенного спроса. В Газете. ру лента новостей – 60 % того, что люди читают. Лента – это отдельный жанр, который надо сейчас осваивать: информационное агентство в Сети. А газету надо делать, потому что это приятная вещь и приятные люди в ней работают». Глеб посовещался и вернулся с ответом: «Как же это прекрасно! Давайте делать».
Поэтому, когда «ЮКОС» тем же летом нанял команду, которая будет продолжать издание Газеты. ру вместо нас, мы этой команде радостно передали все, что имело отношение к Газете. ру, и запустили с 1 сентября Ленту. ру, а ближе к октябрю запустили газету «Вести». А в это время компанию «Нетскейт» – то, что от нее осталось после кризиса 98-го года и выхода из нее Студии Лебедева, – купил Владимир Гусинский. И через некоторое время выяснилось, что Гусинскому мои друзья этот самый «Нетскейт» продали, включая и «Вечерний Интернет», который я продолжал вести, вместе со мной в качестве менеджера.
– А тебе забыли сказать?
– Нет, они сказали, но после того, как продали. Ну, сделка и сделка, никого же нельзя подставить… Соответственно, между мной и «Медиа-Мостом» начались разговоры по поводу того, как бы я мог возглавить эту структуру, продолжая заниматься тем, чем я занимаюсь, то есть «Лентой» и «Вестями».
В результате этих переговоров Носик стал делать портал на базе НТВ, который должен был стать частью интернет-холдинга «МеМоНет» («Медиа-Мост Нетворкс»), задуманного Гусинским. Поскольку 80 % бюджета «МеМоНета» шли на предоставление пользователям канала «НТВ+» доступа к интернету, задача портала NTV.ru состояла в том, чтобы, по словам Носика, «продемонстрировать преимущества хорошего интернет-канала перед плохим». Иначе говоря, сделать такой сайт, который было бы неудобно читать, подключившись к сети через модем, потому что на нем много графики, аудио и видео. Фактически это был мультимедийный новостной сайт, который в России так никто и не сделал до 2005 года, когда в одночасье появился и раскрутился YouTube. Открыться сайт НТВ. ru должен был в сентябре 2000 года.
– Но поскольку в августе подводная лодка, как известно, столкнулась с телевизионной башней – сгорело «Останкино» и прекратился телесигнал в стране, – мы открылись на месяц раньше запланированного срока, просто чтобы люди не сидели без новостей, – вспоминает Носик. – Потом Гусинского прижали, выдавили из страны, забрали часть бизнеса. Когда про остальную его часть договорились, в рамках этой договоренности бренд «НТВ» и все с ним связанное Гусинский отдал новым владельцам – «Газпрому», условно говоря. И перед НТВ. ru встал вопрос переименования. А я уже к тому моменту оттуда ушел, потому что на другом месте работы возникли вопросы. Они возникли в связи с тем, что Лента. ру была куплена владельцами «Рамблера», им захотелось, чтобы я его возглавил, потому что «Рамблер» терял миллионы долларов, а Лента. ру при очень большой посещаемости была близка к безубыточности, на которую мы довольно быстро вышли. Им захотелось, чтобы я такой же экономический финт сделал с «Рамблером». Поэтому я из «Медиа-Моста» отвалил и возглавил «Рамблер». А НТВ. ru переименовалось в Newsru.com, и под этим труднопроизносимым названием мы его с тех пор знаем и любим.
– У меня никто не отнимал «Ленту», потому что я «Лентой» не владел, – когда Носик хочет уйти от ответа, он обычно прибегает к формальной логике, постепенно заводя собеседника в самые ее дебри. – В те времена, когда мы с Глебом Павловским создавали наши первые три проекта, такого понятия, как «акции интернет-компаний», не существовало: ни у одной интернет-компании не было юридического лица.
– То есть вы все платили друг другу в конвертах.
– Какое это имеет отношение к твоей книжке? – улыбается Носик.
– Мне интересно.
– В то время белая зарплата в негосударственных структурах РФ была страховой схемой, по которой предприятие страховало сотрудника на случай, если он вдруг через месяц не умрет, – Носик откидывается на спинку стула и продолжает с какой-то ностальгической улыбкой: – Неумирание сотрудника в течение месяца было страховым случаем. Если он не умирал, ему выплачивалась страховая премия в размере зарплаты. Это называлось платить по-белому. Весь остальной оборот осуществлялся, разумеется, в конвертах. Единственным исключением из этого правила в том тысячелетии был холдинг Гусинского. Потому что Гусинский понимал, что его прижмут, и он понимал, что до тех пор, пока ему будут инкриминировать наркотики и оружие (до наркотиков не дошло, а оружие было), весь мир будет понимать, что это политическое преследование. А вот если Гусинский попадется на несоблюдении налогового законодательства – в Америке за это дают 200 лет, поэтому лично ему нельзя платить людям зарплату в конвертах. Поэтому Гусинский попадал еще примерно на 70 % от того, что он платил сотрудникам, – просто потому, что платил вбелую. Поскольку ни у кого другого в государстве этих проблем не было, все остальные если и платили с каким-то оформлением, то это были, в основном, аннуитеты по дожитию. Не было юридических лиц, не было акций, ни «Лентой», ни «Газетой», ни «Вестями» я не владел, и отнять их у меня по этой причине было сложно. Лента. ру была продана Павловским по моей просьбе владельцам «Рамблера». Если бы она не была продана, ей пришлось бы зарабатывать деньги тем способом, которым зарабатывают издания «Фонда эффективной политики».
– А именно? – спрашиваю я с ощущением, что мой вопрос – часть носиковского монолога, этакая его перебивка, композиционная игра.
– За счет озвучивания определенных политических идей, – с готовностью говорит Носик. – А Лента. ру создавалась с совершенно другими целями. Тут уместен вопрос, почему Глеб Павловский согласился создать проект, настолько перпендикулярный его задачам.
Образуется пауза. Мне не хочется задавать вопрос, буквально продиктованный интервьюируемым, но, во-первых, вопрос действительно уместный, а во-вторых, остановить Носика в разгар «вещания» все равно невозможно.
– И почему же?
– Потому что для всех остальных проектов, которые он создавал, чтобы решать свои задачи, нужны были аудитория, трафик, – с еще большей готовностью говорит Носик. Слышно, что тема эта – любимая, ностальгическая, много раз обдуманная и обговоренная, отшлифованная этим многократным повторением до блеска, до состояния басни. Как и множество других тем из самых разных областей – музыка, наркотики, любовь, секс, книги, Израиль, СССР, Индия, история, медицина, бизнес, лингвистика, кино, кошки… – Лента. ру создавалась как сайт с огромной аудиторией, с огромным трафиком, которого никакой политический проект, понятно, иметь не мог. И этот трафик доставался «Фонду эффективной политики», своему учредителю, бесплатно. Для других проектов ФЭПа Лента. ру была, во-первых, бесплатной рекламной площадью, а во-вторых, для самого ФЭПа она была демонстрацией его неограниченных возможностей в деле строительства популярных сайтов, помогавшей ему получать заказы на создание новых – в частности, национальной информационной службы Страна. ру.
Но все это было до того, как выиграли «Единая Россия» на думских выборах и Путин – на президентских. Стало очевидно, что «Ленте» надо выбирать – хочет ли она оказаться в ситуации отработки политических заказов или хочет бороться за то, чтобы трафик, который она на себя собрала, стал коммерчески ликвиден. Во втором случае ей надо было перестать быть частью ФЭПа и стать частью какого-нибудь холдинга, занимающегося традиционным интернет-бизнесом, то есть показом страниц и продажей на них рекламы. Первыми покупателями оказались владельцы холдинга «Рамблер», им и продали. Так я попал в «Рамблер». «Ленту» у меня никто не отбирал.
Другой вопрос, что мне предложили из нее уйти в 2004 году в связи с тем, что я начал еще один проект, который назывался Mosnews, и этом проекте у меня был партнер по фамилии Невзлин, – Носик снова улыбается. Знакомство с одним из бывших владельцев «ЮКОСа» Леонидом Невзлиным на кухне у Демьяна Кудрявцева – одна из первых баек, которые я услышала о Носике от него самого, и, видимо, одна из любимых. – Естественно, что некоторым людям в структурах власти не понравилось, что Лентой. ру руководит человек, у которого есть такой партнер, и они об этом сказали «Рамблеру». «Рамблер» об этом сказал мне. И тут предмета для спора не возникло. Потому что за пять лет моей работы в «Ленте» там удалось построить такой коллектив, который без меня мог со всем прекрасно справиться. И если мое присутствие создавало какие-то политические проблемы и риски, самое правильное, что я мог в этой ситуации сделать, – это отвалить и сосредоточиться на других проектах, которые у меня в тот момент были. Что я и сделал.
В устном изложении Носика все получается очень гладко, благородно и даже прекраснодушно. Однако в марте 2009 года читатели его блога получили возможность усомниться в этом. На их глазах буквально из нескольких фактов, в том числе непроверенных и относящихся к стародавним временам, когда Рунет был еще не таким большим, родился так называемый медиасрач: публичное выяснение отношений в «Живом журнале» между пользователями dolboeb и damian (Демьяном Кудрявцевым).
11 марта dolboeb написал, что его «друзья-пиарщики нарыли сюжет о темном прошлом православного банкира Пугачева», который получил место в сенате, скрыв судимость и предъявив в отдел кадров липовый диплом. «Мои друзья-пиарщики, разумеется, захотели поделиться своими находками с человечеством, – пишет dolboeb. – Тем более что в их распоряжении оказался депутатский запрос, где все эти интересные сведения перечислены. И тут вдруг выяснилось неожиданное. Оказалось, что православный банкир успел нанять агентство черного PR “Темный соратник”, которое обошло все сколько-нибудь заметные бумажные и интернетовские СМИ с пачками денег и оплатило на несколько месяцев вперед блоки на любое упоминание своего клиента. Поэтому информацию, которую вы прочитаете в этом посте, не могут опубликовать больше нигде. Я в жизни своей не встречал такого плотного эмбарго. И, конечно же, Вовочке, на имени которого православный банкир в свое время сделал карьеру, такой блок не снился. Сажая и выдавливая из страны потенциальных критиков, он не сумел добиться такой зачистки информационной поляны, которую организовал за деньги лукавый еврей Лео Ляйблих из “Темного соратника”. Клиенту аттракцион обошелся примерно в 1 миллион долларов в месяц, Ляйблиху – тысяч в 80, но кто ж тут считает. Интересен принцип. В мою бытность гендиректором Ленты и Рамблера в “Коммерсанте” блок поставить было нельзя. Заказуху – запросто, через Михайлова унд Партнеры, но не блок. А теперь у нас, оказывается, кризис. То есть людям с бабками все можно. Лишь бы платили. За скромное финансовое вознаграждение Лео Ляйблих из агентства черного PR “Темный соратник” организовал полную потерю интереса корреспондентов “Коммерсанта” к своему клиенту. А где КоммерсантЪ, там и Газета. Ру, хотя полагаю, что конверты заносились раздельно».
Прозвучавшее в адрес «Коммерсанта» и всех остальных российских СМИ обвинение было серьезным. Один из первых комментариев к этому посту гласил: «Вас грохнут». Старинный друг Носика и по совместительству генеральный директор ИД «Коммерсантъ» Демьян Кудрявцев у себя в блоге ответил на это довольно резко: «Что-то случилось с моим другом Антоном Носиком. Он, надеюсь, временно, сошел с ума. Прежде чем публиковать фигню и ерунду, забыл позвонить по адресу и навести справки. Раньше за ним такого не водилось. <…> Апдейт. Пока я писал этот пост, мне перезвонил Антон. И я спросил, с чего он взял, что Ъ взял денег за блок. Антон отказался отвечать по существу и сказал, что это очевидная практика газеты, ведь еще в 2001 году Ъ взял денег у Яндекса посредством компании “Михайлов и партнеры”, за то, чтобы “мочить” Антона как президента Рамблера. В частности – недостоверным материалом под заголовком “Антона Носика уволили из Рамблера”. 1. Я не вижу никакой связи. 2. Долгая память Антона меня поражает и радует. 3. Я убежден, что материал 2001 года не был «проплачен», но он был неверен, Носика действительно не увольняли из Рамблера, хотя стоило бы. 4. Никакая личная обида и никакие события 2001 года не дают права Антону и кому-либо другому писать непроверенные гадости. 5. Легкость, с которой Антон в одном высказывании попытался дискредитировать уже не только Коммерсантъ, но и Яндекс, – меня лично очень расстроила».
И вот тут Носик на глазах у всей блогосферы ушел в отрыв. Позже, когда эта история вышла за пределы ЖЖ и о ней стали писать другие онлайновые и даже офлайновые СМИ, выдвигались разные объяснения этому, но большинство сводилось к тому, что «кетамин в Индии забористый». Главный редактор «Коммерсанта» Андрей Васильев на сайте «Сноба» прокомментировал ситуацию с более консервативных позиций: «Я встречался с ним [с Носиком. – Ю.И.] в ночь с четверга на пятницу в “Маяке” и говорю ему: “Антон, а зачем ты это все про "Коммерсант" написал?” Он мне ответил: “Был пьян”. Для меня это абсолютно убедительно. Я знаю, что Носик абсолютно нормально относится к “Коммерсанту” и т. д., ну а так как это сообщение в ЖЖ, говорят, датировано пятью утра, ну, все бывает…»
Отрыв же, собственно, выглядел так.
– Почему?
– Потому что в структуре трат постиндустриального общества в ситуации необходимости затягивания поясов люди доинтернетовские скорее сэкономили бы на машине, дорогой одежде и путешествиях, но не на телефоне, а люди интернетовские скорее сэкономили бы на том же самом, но не на интернете. Есть потребности, которые входят в жизнь. Ты сперва думаешь: «Как я в интернет попаду?», а потом уже – «Как я машину поменяю?». Идея экономии на интернете, чтобы поменять машину, в кризис утрачивает актуальность. Что лучше: «Я затяну пояс и попозже поменяю машину» или «Я затяну пояс и больше не буду общаться с друзьями, читать книжки, писать тексты и т. д.»? Так что интернет продолжил расти так, будто этого кризиса не было. И Глебу Павловскому, который за этим следил, пришло в голову, что надо создать первую русскую интернет-газету. Он пригласил меня к себе и спросил, не интересно ли мне будет этим заняться.
«Весь коллектив умещался тогда в комнатке четыре на три метра, а нас было семь или восемь человек, – скажет Носик в 2006 году во время публичного интервью в московском клубе «Китайский летчик Джао Да» в рамках проекта «Разговорчики». – Будущий культовый дизайнер Линкси[8] сидел у окна, а ныне труженик «Немецкой волны» (имеется в виду Deutsche Welle. – Ю.И.) Боря Бойчевский сидел у двери. А кроме них еще сидели Алексей Валерьевич[9], Норвежский Лесной[10], Юлия Миндер[11], ваш покорный слуга и другие. И вот помимо основной работы – производства Газеты. ру – Линкси и Бойчевский через всю комнату спорили: хуже тот сквозняк, который устраивает Бойчевский своим вентилятором, или тот, который Линкси устраивает открытым окном. Эта полемика была дополнительной нагрузкой к производству».
Почти все, с кем Носик начинал делать первые коммерческие проекты в Рунете и вообще заниматься интернетом всерьез, сегодня не менее известны в широких, в том числе и офлайновых, кругах, чем он сам. Он любит этим бравировать. Гордиться тем, что хорошо знаешь всех культовых персонажей русского интернета, особенно логично сейчас, когда одних только русскоязычных блогеров-тысячников стало столько, что со всеми не перезнакомишься, даже если поставишь себе такую цель.
Другой предмет его гордости – близость к людям, принимающим политические решения, и обладание информацией, которой другие не располагают. По сути, это вид информационной зависимости. Антон Носик – так же, как, например, и Артемий Лебедев, – из тех людей, у которых мозг никогда не «выключается», не перестает получать и обрабатывать информацию, поступающую со всех сторон. Отчасти отсюда – и другие зависимости Носика: «выключить» такую голову иногда можно только принудительно, то есть с помощью алкоголя, например.
«Напротив был кабинет Марата Гельмана и всех, кто с ним в тот момент работал, – вспоминал Носик в “Разговорчиках”». – Там одновременно могли размещаться и Макс Фрай, и радиостанция “Маяк”. А за углом находился ФЭП (Фонд эффективной политики Глеба Павловского – “Разговорчики”), там была такая пробирка, а в пробирке растили жабу… и вот она у нас уже президент несколько лет. Ее растили с двух процентов. Киселев в своих “Итогах” показывал опрос: во втором туре встречаются Путин и Примаков, у Путина 2 %, а у Примакова – 75 %. А Павловский по случайности тогда был тот человек, который для нас деньги высекал из скалы. И я его спрашиваю: “Глеб Олегович, что ж вы делать будете, когда у Путина всего 2 %, а у того 75?”. Павловский отвечает: «Вы знаете, мы последние полтора года занимались тем, что надували через трубочку лягушку. Вот пришел Примаков – никому не известное хромоногое чмо – и за несколько месяцев торговли лицом на премьерском месте уже надул себе такой рейтинг. Да что Примаков! А этот комсорг пожарной бригады Сергей Степашин? Посадили его в то же кресло, трубочку сунули – и надули рейтинг за несколько месяцев. Вы посмотрите на него – он есть вообще? Его не видно. А рейтинг у него – 15 %, вы понимаете, 20 миллионов человек готовы видеть президентом России вот это вот… А этот у нас в пробирочке – ну, просто молодой пока. Вы не волнуйтесь”».
Газету. ру Носик начал делать в декабре 1998 года, набрав команду из тружеников гуманитарной сферы, которые в интернете не работали, а, по его выражению, «просто торчали»: после дефолта финансовое положение целого слоя креативщиков резко ухудшилось. Запуск издания пришелся на начало 1999-го, и в первые полгода его аудитория перевалила за 100 тысяч человек. А дальше началась политика.
– Павловский не рисковал делать свой первый эксперимент с русским интернет-изданием на собственные деньги, поэтому привлек на это финансирование «ЮКОСа», – объясняет Носик. – Соответственно, он Газетой. ру не владел. И когда начала обостряться ситуация 1999-го и 2000 годов и очень высока была вероятность того, что победит «московская группа» (Лужков и Примаков), а Глеб Павловский был тесными узами связан с администрацией президента, в «ЮКОСе» решили, что не следует иметь Фонд эффективной политики подрядчиком, потому что Фонд эффективной политики с «московской группой» конфликтовал.
И люди из «ЮКОСа» предложили мне со всей моей командой делать Газету. ру в «ЮКОСе» без помощи подрядчика в лице Глеба Павловского. Я сказал ему об этом предложении. Глеб Павловский подумал минуту и сказал мне: «Мое встречное предложение состоит в том, что пусть они забирают «Газету», а ты делай, что хочешь. Бюджет предоставляю. Придумывай, чем ты и твоя команда хотите заниматься дальше в этом жанре».
Я оказался перед выбором. Поехал в Нефтеюганск, познакомился поближе с «ЮКОСом». Вернулся и сказал Павловскому: «Делать будем две вещи: газету, как наша Газета. ру, – аналитическое комментарийное издание, и ленту новостей. Потому что лента новостей – это товар повышенного спроса. В Газете. ру лента новостей – 60 % того, что люди читают. Лента – это отдельный жанр, который надо сейчас осваивать: информационное агентство в Сети. А газету надо делать, потому что это приятная вещь и приятные люди в ней работают». Глеб посовещался и вернулся с ответом: «Как же это прекрасно! Давайте делать».
Поэтому, когда «ЮКОС» тем же летом нанял команду, которая будет продолжать издание Газеты. ру вместо нас, мы этой команде радостно передали все, что имело отношение к Газете. ру, и запустили с 1 сентября Ленту. ру, а ближе к октябрю запустили газету «Вести». А в это время компанию «Нетскейт» – то, что от нее осталось после кризиса 98-го года и выхода из нее Студии Лебедева, – купил Владимир Гусинский. И через некоторое время выяснилось, что Гусинскому мои друзья этот самый «Нетскейт» продали, включая и «Вечерний Интернет», который я продолжал вести, вместе со мной в качестве менеджера.
– А тебе забыли сказать?
– Нет, они сказали, но после того, как продали. Ну, сделка и сделка, никого же нельзя подставить… Соответственно, между мной и «Медиа-Мостом» начались разговоры по поводу того, как бы я мог возглавить эту структуру, продолжая заниматься тем, чем я занимаюсь, то есть «Лентой» и «Вестями».
В результате этих переговоров Носик стал делать портал на базе НТВ, который должен был стать частью интернет-холдинга «МеМоНет» («Медиа-Мост Нетворкс»), задуманного Гусинским. Поскольку 80 % бюджета «МеМоНета» шли на предоставление пользователям канала «НТВ+» доступа к интернету, задача портала NTV.ru состояла в том, чтобы, по словам Носика, «продемонстрировать преимущества хорошего интернет-канала перед плохим». Иначе говоря, сделать такой сайт, который было бы неудобно читать, подключившись к сети через модем, потому что на нем много графики, аудио и видео. Фактически это был мультимедийный новостной сайт, который в России так никто и не сделал до 2005 года, когда в одночасье появился и раскрутился YouTube. Открыться сайт НТВ. ru должен был в сентябре 2000 года.
– Но поскольку в августе подводная лодка, как известно, столкнулась с телевизионной башней – сгорело «Останкино» и прекратился телесигнал в стране, – мы открылись на месяц раньше запланированного срока, просто чтобы люди не сидели без новостей, – вспоминает Носик. – Потом Гусинского прижали, выдавили из страны, забрали часть бизнеса. Когда про остальную его часть договорились, в рамках этой договоренности бренд «НТВ» и все с ним связанное Гусинский отдал новым владельцам – «Газпрому», условно говоря. И перед НТВ. ru встал вопрос переименования. А я уже к тому моменту оттуда ушел, потому что на другом месте работы возникли вопросы. Они возникли в связи с тем, что Лента. ру была куплена владельцами «Рамблера», им захотелось, чтобы я его возглавил, потому что «Рамблер» терял миллионы долларов, а Лента. ру при очень большой посещаемости была близка к безубыточности, на которую мы довольно быстро вышли. Им захотелось, чтобы я такой же экономический финт сделал с «Рамблером». Поэтому я из «Медиа-Моста» отвалил и возглавил «Рамблер». А НТВ. ru переименовалось в Newsru.com, и под этим труднопроизносимым названием мы его с тех пор знаем и любим.
Как кончается все
Меня оставили без НТВ, без журнала «Итоги», без газеты «Сегодня».
Еще три месяца – и непонятно, что я буду слушать в машине вместо «Эха Москвы». Музыку, вероятно.
Попробуем сохранить НТВ. ру.
Но чует моя пятая точка, что вряд ли это получится.
Из журнала dolboeb, 18 апреля 2001
– Что это была за история, когда у тебя отнимали Ленту. ру?Пессимизм…
Почитал отклики коллег на запись про НТВ, оставленную 10 дней назад. Ни одной даже попытки моральной поддержки, одни утешения, местами отдающие злорадством. Типа, невелика потеря, да мало ли без чего мы умеем на свете обходиться. Забавно ощущать, как тебя хоронят заживо. Но у этого психологического феномена есть и обратная сторона: everybody loves the winner. Осталось только им стать.
Наступает момент истины, которого я жду уже больше года. Сейчас у меня есть реальная техническая, интернетовская возможность ограничить юрисдикцию всей навалившейся на нас своры – навалившейся, как я и предполагал, уже сильнее на Ленту, чем на НТВ. Лента им гораздо страшней, потому что не принадлежит Гусинскому, не имеет долгов, недоступна политическому контролю и реально является самым читаемым СМИ в Рунете. NTV.ru они будут пытаться забрать через Черемушкинский суд, поднять над сервером флаг Газпрома, а вот Ленту «отжать» нельзя – ее можно только уничтожить, чем они уже вплотную занялись, открыв наступление сразу по трем фронтам. Интересно, удастся ли выстоять здесь. Рассчитывать, очевидно, не на кого, «если не я за себя, то кто за меня». Но я готов побороться: закон на моей стороне, и стратегия продумана загодя. Хотя, разумеется, и у них есть немало «домашних заготовок» на эту тему.
Из журнала dolboeb, 26 апреля 2001
– У меня никто не отнимал «Ленту», потому что я «Лентой» не владел, – когда Носик хочет уйти от ответа, он обычно прибегает к формальной логике, постепенно заводя собеседника в самые ее дебри. – В те времена, когда мы с Глебом Павловским создавали наши первые три проекта, такого понятия, как «акции интернет-компаний», не существовало: ни у одной интернет-компании не было юридического лица.
– То есть вы все платили друг другу в конвертах.
– Какое это имеет отношение к твоей книжке? – улыбается Носик.
– Мне интересно.
– В то время белая зарплата в негосударственных структурах РФ была страховой схемой, по которой предприятие страховало сотрудника на случай, если он вдруг через месяц не умрет, – Носик откидывается на спинку стула и продолжает с какой-то ностальгической улыбкой: – Неумирание сотрудника в течение месяца было страховым случаем. Если он не умирал, ему выплачивалась страховая премия в размере зарплаты. Это называлось платить по-белому. Весь остальной оборот осуществлялся, разумеется, в конвертах. Единственным исключением из этого правила в том тысячелетии был холдинг Гусинского. Потому что Гусинский понимал, что его прижмут, и он понимал, что до тех пор, пока ему будут инкриминировать наркотики и оружие (до наркотиков не дошло, а оружие было), весь мир будет понимать, что это политическое преследование. А вот если Гусинский попадется на несоблюдении налогового законодательства – в Америке за это дают 200 лет, поэтому лично ему нельзя платить людям зарплату в конвертах. Поэтому Гусинский попадал еще примерно на 70 % от того, что он платил сотрудникам, – просто потому, что платил вбелую. Поскольку ни у кого другого в государстве этих проблем не было, все остальные если и платили с каким-то оформлением, то это были, в основном, аннуитеты по дожитию. Не было юридических лиц, не было акций, ни «Лентой», ни «Газетой», ни «Вестями» я не владел, и отнять их у меня по этой причине было сложно. Лента. ру была продана Павловским по моей просьбе владельцам «Рамблера». Если бы она не была продана, ей пришлось бы зарабатывать деньги тем способом, которым зарабатывают издания «Фонда эффективной политики».
– А именно? – спрашиваю я с ощущением, что мой вопрос – часть носиковского монолога, этакая его перебивка, композиционная игра.
– За счет озвучивания определенных политических идей, – с готовностью говорит Носик. – А Лента. ру создавалась с совершенно другими целями. Тут уместен вопрос, почему Глеб Павловский согласился создать проект, настолько перпендикулярный его задачам.
Образуется пауза. Мне не хочется задавать вопрос, буквально продиктованный интервьюируемым, но, во-первых, вопрос действительно уместный, а во-вторых, остановить Носика в разгар «вещания» все равно невозможно.
– И почему же?
– Потому что для всех остальных проектов, которые он создавал, чтобы решать свои задачи, нужны были аудитория, трафик, – с еще большей готовностью говорит Носик. Слышно, что тема эта – любимая, ностальгическая, много раз обдуманная и обговоренная, отшлифованная этим многократным повторением до блеска, до состояния басни. Как и множество других тем из самых разных областей – музыка, наркотики, любовь, секс, книги, Израиль, СССР, Индия, история, медицина, бизнес, лингвистика, кино, кошки… – Лента. ру создавалась как сайт с огромной аудиторией, с огромным трафиком, которого никакой политический проект, понятно, иметь не мог. И этот трафик доставался «Фонду эффективной политики», своему учредителю, бесплатно. Для других проектов ФЭПа Лента. ру была, во-первых, бесплатной рекламной площадью, а во-вторых, для самого ФЭПа она была демонстрацией его неограниченных возможностей в деле строительства популярных сайтов, помогавшей ему получать заказы на создание новых – в частности, национальной информационной службы Страна. ру.
Но все это было до того, как выиграли «Единая Россия» на думских выборах и Путин – на президентских. Стало очевидно, что «Ленте» надо выбирать – хочет ли она оказаться в ситуации отработки политических заказов или хочет бороться за то, чтобы трафик, который она на себя собрала, стал коммерчески ликвиден. Во втором случае ей надо было перестать быть частью ФЭПа и стать частью какого-нибудь холдинга, занимающегося традиционным интернет-бизнесом, то есть показом страниц и продажей на них рекламы. Первыми покупателями оказались владельцы холдинга «Рамблер», им и продали. Так я попал в «Рамблер». «Ленту» у меня никто не отбирал.
Другой вопрос, что мне предложили из нее уйти в 2004 году в связи с тем, что я начал еще один проект, который назывался Mosnews, и этом проекте у меня был партнер по фамилии Невзлин, – Носик снова улыбается. Знакомство с одним из бывших владельцев «ЮКОСа» Леонидом Невзлиным на кухне у Демьяна Кудрявцева – одна из первых баек, которые я услышала о Носике от него самого, и, видимо, одна из любимых. – Естественно, что некоторым людям в структурах власти не понравилось, что Лентой. ру руководит человек, у которого есть такой партнер, и они об этом сказали «Рамблеру». «Рамблер» об этом сказал мне. И тут предмета для спора не возникло. Потому что за пять лет моей работы в «Ленте» там удалось построить такой коллектив, который без меня мог со всем прекрасно справиться. И если мое присутствие создавало какие-то политические проблемы и риски, самое правильное, что я мог в этой ситуации сделать, – это отвалить и сосредоточиться на других проектах, которые у меня в тот момент были. Что я и сделал.
В устном изложении Носика все получается очень гладко, благородно и даже прекраснодушно. Однако в марте 2009 года читатели его блога получили возможность усомниться в этом. На их глазах буквально из нескольких фактов, в том числе непроверенных и относящихся к стародавним временам, когда Рунет был еще не таким большим, родился так называемый медиасрач: публичное выяснение отношений в «Живом журнале» между пользователями dolboeb и damian (Демьяном Кудрявцевым).
11 марта dolboeb написал, что его «друзья-пиарщики нарыли сюжет о темном прошлом православного банкира Пугачева», который получил место в сенате, скрыв судимость и предъявив в отдел кадров липовый диплом. «Мои друзья-пиарщики, разумеется, захотели поделиться своими находками с человечеством, – пишет dolboeb. – Тем более что в их распоряжении оказался депутатский запрос, где все эти интересные сведения перечислены. И тут вдруг выяснилось неожиданное. Оказалось, что православный банкир успел нанять агентство черного PR “Темный соратник”, которое обошло все сколько-нибудь заметные бумажные и интернетовские СМИ с пачками денег и оплатило на несколько месяцев вперед блоки на любое упоминание своего клиента. Поэтому информацию, которую вы прочитаете в этом посте, не могут опубликовать больше нигде. Я в жизни своей не встречал такого плотного эмбарго. И, конечно же, Вовочке, на имени которого православный банкир в свое время сделал карьеру, такой блок не снился. Сажая и выдавливая из страны потенциальных критиков, он не сумел добиться такой зачистки информационной поляны, которую организовал за деньги лукавый еврей Лео Ляйблих из “Темного соратника”. Клиенту аттракцион обошелся примерно в 1 миллион долларов в месяц, Ляйблиху – тысяч в 80, но кто ж тут считает. Интересен принцип. В мою бытность гендиректором Ленты и Рамблера в “Коммерсанте” блок поставить было нельзя. Заказуху – запросто, через Михайлова унд Партнеры, но не блок. А теперь у нас, оказывается, кризис. То есть людям с бабками все можно. Лишь бы платили. За скромное финансовое вознаграждение Лео Ляйблих из агентства черного PR “Темный соратник” организовал полную потерю интереса корреспондентов “Коммерсанта” к своему клиенту. А где КоммерсантЪ, там и Газета. Ру, хотя полагаю, что конверты заносились раздельно».
Прозвучавшее в адрес «Коммерсанта» и всех остальных российских СМИ обвинение было серьезным. Один из первых комментариев к этому посту гласил: «Вас грохнут». Старинный друг Носика и по совместительству генеральный директор ИД «Коммерсантъ» Демьян Кудрявцев у себя в блоге ответил на это довольно резко: «Что-то случилось с моим другом Антоном Носиком. Он, надеюсь, временно, сошел с ума. Прежде чем публиковать фигню и ерунду, забыл позвонить по адресу и навести справки. Раньше за ним такого не водилось. <…> Апдейт. Пока я писал этот пост, мне перезвонил Антон. И я спросил, с чего он взял, что Ъ взял денег за блок. Антон отказался отвечать по существу и сказал, что это очевидная практика газеты, ведь еще в 2001 году Ъ взял денег у Яндекса посредством компании “Михайлов и партнеры”, за то, чтобы “мочить” Антона как президента Рамблера. В частности – недостоверным материалом под заголовком “Антона Носика уволили из Рамблера”. 1. Я не вижу никакой связи. 2. Долгая память Антона меня поражает и радует. 3. Я убежден, что материал 2001 года не был «проплачен», но он был неверен, Носика действительно не увольняли из Рамблера, хотя стоило бы. 4. Никакая личная обида и никакие события 2001 года не дают права Антону и кому-либо другому писать непроверенные гадости. 5. Легкость, с которой Антон в одном высказывании попытался дискредитировать уже не только Коммерсантъ, но и Яндекс, – меня лично очень расстроила».
И вот тут Носик на глазах у всей блогосферы ушел в отрыв. Позже, когда эта история вышла за пределы ЖЖ и о ней стали писать другие онлайновые и даже офлайновые СМИ, выдвигались разные объяснения этому, но большинство сводилось к тому, что «кетамин в Индии забористый». Главный редактор «Коммерсанта» Андрей Васильев на сайте «Сноба» прокомментировал ситуацию с более консервативных позиций: «Я встречался с ним [с Носиком. – Ю.И.] в ночь с четверга на пятницу в “Маяке” и говорю ему: “Антон, а зачем ты это все про "Коммерсант" написал?” Он мне ответил: “Был пьян”. Для меня это абсолютно убедительно. Я знаю, что Носик абсолютно нормально относится к “Коммерсанту” и т. д., ну а так как это сообщение в ЖЖ, говорят, датировано пятью утра, ну, все бывает…»
Отрыв же, собственно, выглядел так.
Перерывчик небольшой
Поскольку я за сутки получил около дюжины звонков и СМС на тему своего «исчезновения» из Интернета, спешу всех успокоить.
Никакого отношения к православному банкиру Пугачеву или очередному истерическому говношоу, устроенному моим другом Демьяном Борисовичем на пустом месте, этот перерыв не имел. Я простудился и проспал сутки под лекарствами от простуды.