Страница:
– Я с тобой еще разберусь! – донеслось из подвального помещения.
– Ты зачем его так напоила? – улыбнувшись, спросила я Юльку.
– Да он, кажется, и сам был не против. Ладно, бог с ним. Ты лучше расскажи, как у тебя дела?
– Фому похоронили, вернее, не Фому, а этого неизвестного мужика. Гостей успокоили. Послушай, Юлька, пойдем в дом, посидим, разожжем камин. Мне хочется на огонь посмотреть.
– Пошли, – обрадовалась Юлька. Затем она внимательно посмотрела на меня и тихо спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Пошли в дом, там поговорим.
Обернувшись, я поискала глазами Бульдога:
– Бульдог, разожги нам камин.
Бульдог курил и разговаривал с кем-то по мобильному.
– Бульдог, разожги, пожалуйста, камин, – повторила я громче.
Бульдог убрал трубку от уха и удивленно уставился на меня:
– Я здесь печником не работаю, – отрезал он.
– Что это с ним? – удивилась Юлька.
– Не знаю. Наверное, стриптизерше своей звонит.
Я подозвала охранника и попросила его растопить камин. Когда дрова разгорелись как следует, мы сели напротив и стали смотреть на огонь.
– Что ты хочешь выпить? – поинтересовалась Юлька.
– Не знаю. Что-нибудь покрепче.
– Тогда давай текилу.
– Пойдет.
Юлька разлила текилу по бокалам и спросила:
– Чупа, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?
– Я беременна.
– Как? – Юлька выпучила глаза и открыла рот.
– Молча. Беременна, и все.
– От кого?
– Ты спрашиваешь то же самое, что и Бульдог. От Фомы, конечно, от кого же еще?
– Но ведь вы уже сто лет вместе не спали?
– Как видишь, бывало.
– И какой срок?
– Почти три месяца. Я сегодня вызывала врача. Чувствую, что-то со мной не так. Плохо мне, понимаешь?
Юлька с минуту помолчала, затем растянула рот до самых ушей и радостно закричала:
– Поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада!
– Ты серьезно?
– Конечно! Я просто счастлива. Чупа, я хочу девочку!
– Ты что, дура! Я послезавтра иду на аборт.
– Почему? – сникла Юлька.
– Потому что мне сейчас ребенок не нужен! Я только-только почувствовала власть и терять ее не собираюсь!
– Да, но ребенок тебе совсем не помешает. Он только утвердит твою власть. В конце концов, это же твоя маленькая частица, твоя кровинка.
– Ага! Что-то ты свою кровинку не рожаешь. А как от Витьки забеременела, так сразу на аборт побежала…
– Во-первых, я на пять лет тебя моложе. А во-вторых, я об этом очень даже сильно жалею. Может, я и хочу теперь забеременеть, да не получается…
– А я не хочу рожать ребенка без отца.
– Ты еще выйдешь замуж, и у твоего ребенка обязательно будет отец.
– Вот я и не хочу, чтобы моего ребенка воспитывал отчим. Знаешь, какое самое сильное воспоминание моего детства?
– Какое?
– Как ко мне приставал мой отчим. Он делал это постоянно, когда мать была на работе.
– А она что, ни о чем не догадывалась?
– Представь себе – нет. Даже если бы я ей это сказала, она бы мне все равно не поверила. Она мне вообще никогда не верила. Знаешь, как это страшно, когда человек, который тебя растит, лезет к тебе в трусы.
Юлька молча смотрела на огонь, а затем еле слышно произнесла:
– Да, ты права, надо делать аборт. Фома давно уже скурился и снюхался. Какой с него генофонд! А деток ты еще заведешь. Ты у нас чертовски красивая.
Я смахнула слезу и тихо сказала:
– Конечно. Придет время – и я обязательно рожу девочку. Рожу и назову ее самым красивым именем на свете.
– Каким?
– Лолита.
– Здорово, – улыбнулась Юлька, – и в самом деле красивое имя. Не плачь, Чупа, я понимаю, как тебе тяжело. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что ты и в самом деле встретишь свою любовь и родишь самую красивую девочку на свете с самым красивым именем. Надо только немного подождать.
– Юлька, а если со мной что-нибудь случится, ты будешь о ней заботиться?
– Что ты несешь?!
– Ну скажи, будешь?
– Конечно буду. Только ты сначала ее роди. В данный момент мне необходимо заботиться о тебе.
Юлька вытерла мои слезы и твердо произнесла:
– Вот что, дорогая, тебе надо сделать аборт прямо сейчас.
– Почему именно сейчас?
– Потому что ожидание – это самое худшее и тяжкое из чувств. За завтрашний день ты себя просто изведешь, и все. Нельзя рожать от алкоголика и наркомана. И как я сразу об этом не подумала?! Будут у тебя еще детки. Встретишь ты достойного человека и родишь самую красивую девочку на свете и имя ей дашь какое захочешь!
– Правда? – Я с надеждой посмотрела на Юльку.
– Глупенькая! Конечно, правда.
Я позвонила своему врачу и сообщила ему, что хочу сделать аборт сию минуту. Дедуля сказал, чтобы я подъезжала в гинекологическое отделение. Юлька налила мне полный бокал текилы. Я выпила его до дна и почувствовала, как все поплыло перед глазами.
– Это как обезболивающее, – пояснила подруга.
Мы вышли на улицу. Бульдог ковырялся в моторе.
– Ты куда? – поинтересовался он.
– На аборт.
– Прямо сейчас?
– Да, и чем быстрее – тем лучше.
Бульдог сел за руль, и мы поехали в город. В больнице нас встретил дедуля. Он дал мне сменную одежду и велел идти следом за ним. Я окинула Юльку и Бульдога грустным взглядом и вошла в кабинет. Когда все закончилось, низ живота противно ныл. Выдавив из себя улыбку, я спросила у доктора:
– Неужели все?
– Все, и все прошло хорошо. Даст бог без осложнений. Нужно только немного полежать.
Я легла на кушетку и закрыла глаза. Врач вышел. Минут через пять в комнату вошел Бульдог. Он сел на корточки и взял меня за руку:
– Ну что, живая?
– Живая.
– Как все прошло?
– Слава богу, нормально. А где Юлька?
– В машине по телефону трещит уже целый час.
– Помоги мне встать, и поехали.
– Нет. Тебе надо немного полежать.
– Поехали. Ненавижу больницы.
– Тогда я возьму тебя на руки и донесу до машины. Ты слишком слаба.
– Ладно. Только помоги мне одеться.
Я приказала Бульдогу отвернуться и сняла белую больничную ночнушку, затем натянула платье. Бульдог наклонился и помог мне обуться. После этого он взял меня на руки и понес, словно пушинку, к машине.
– Ну как, подруга, живая? – участливо спросила Юлька.
– Живая, – улыбнулась я. – А ты с кем трещишь не умолкая?
– Со своим ненаглядным.
– Он, наверное, рвет и мечет за то, что ты осталась у меня ночевать…
– А куда ему деваться! Ты лучше скажи, как все прошло?
– Нормально. Говорят, без осложнений.
– Ну и чудненько. А чувствуешь ты себя как?
– Средней паршивости.
– Ничего. Завтра будет полегче.
Вернувшись на дачу, я с удовольствием вытянулась на мягком кожаном диване, а Юлька устроилась рядом.
– Знаешь, мне всегда казалось, что кожаные диваны должны быть грубыми и холодными, а они, наоборот, мягкие и теплые.
Юлька провела рукой по моим волосам и нежно прошептала:
– Вот и все, Чупа. Вот и все.
– Еще бы знать, куда подевался этот придурок Фома. Что за шутку он решил со мной сыграть?!
– Я думаю, что мальчики хоть что-то должны выяснить.
– Я тоже на это надеюсь.
На следующее утро Юлька поехала домой, а я, прислушавшись к совету Бульдога, решила отдохнуть.
Приехав в Гатчину, мы с ним купили небольшой арбуз и съели его, не выходя из машины.
– Как ты провела ночь? – поинтересовался Бульдог.
– Послушай, ты больше похож на врача, а не на телохранителя. Нормально. Как я могу ее еще провести?!
Гатчинский дворец отличался от других дворцов приглушенной простотой и в то же время изысканным вкусом. Я стояла на дворцовой площади, мне казалось, что еще чуть-чуть – и начнется парад, заиграет старинная музыка.
– Нравится? – спросил Бульдог.
– Еще бы, – вздохнула я.
Расстелив покрывало, мы прилегли на травке.
– Ты попроще не мог одеться? – улыбнулась я.
– Как это – попроще?
– Валяешься в таком дорогом костюме на траве.
– Я лежу не на траве, а на покрывале. Ты, наверное, заметила, что я всегда хожу только в костюмах.
– Заметила. Именно поэтому ты мне и нравишься.
– Надо же, а я и не знал, что удостоен чести нравиться тебе.
– Ну хотя бы пиджак сними, жарко ведь, – не унималась я.
– Не хочу, я же на работе. Знаешь что, давай я принесу мороженое?
– Тащи, – обрадовалась я.
Через пять минут Бульдог принес эскимо в блестящих обертках. Я скинула туфли, задрала платье повыше и принялась с наслаждением есть мороженое.
– Чупа, я сегодня не останусь ночевать. Вернусь завтра к вечеру. Мне нужен выходной.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Просто нужен, и все.
– Хочешь увидеться со своей стриптизершей?
– Да, у нее там какие-то неприятности.
– А ты когда уедешь?
– Как только доставлю тебя домой. Я думаю, ты будешь вести себя хорошо и дождешься меня без всяких происшествий.
– Вот еще! – фыркнула я. – Нужен ты мне больно. У меня охранников полный дом. Можешь хоть два дня гулять!
– Чупа, я не гуляю, а беру выходной. Когда я нанимался на работу, то подписывал контракт, где черным по белому написано, что раз в неделю мне положен выходной. Я же не могу работать без выходных.
– Я ничего не имею против, пожалуйста.
Бульдог посмотрел на часы и улыбнулся:
– Ну что, можно идти.
– Давай еще чуть-чуть поваляемся, здесь так здорово.
– Я, конечно, не врач, но мне кажется, что после аборта нельзя находиться на солнышке. У тебя же сейчас кровотечение.
– И все-то ты знаешь, – вздохнула я. – Наверное, твоя девушка делала аборт?
– Нет. Она предохраняется таблетками.
– Подожди. Вот забеременеет и заставит тебя жениться.
– Чупа, меня никогда и никто не может что-либо заставить сделать. Я свободный человек, понимаешь?!
– Ладно. Не заводись.
Я достала косметичку. Провела помадой по губам и припудрила носик. Закончив это важное дело, я улыбнулась.
– Ты что? – удивился Бульдог.
– Да ничего. Просто было время, когда у меня в сумочке лежали только губная помада и тюбик туши, а сейчас – газовый пистолет, электрошокер, мобильный и сканер. Это тебе дозволено настоящий пистолет носить, ты же в охранном агентстве числишься, а мне нежелательно.
– Чупа, а зачем тебе сканер?
– О, это моя самая любимая вещица. При помощи сканера я прослушиваю чужие сотовые телефоны, выхожу на милицейские волны и рации. Это очень интересно, особенно когда настроение скверное.
– Получается, что сотовая связь совсем не защищена?
– Не знаю, но тем не менее у меня есть возможность ее прослушивать. Эта игрушка не всем коммерсам по карману и нигде не продается. Я прослушиваю своих пацанов, тех, кто работает под моей крышей в сети ресторанов и магазинов, ну и, конечно, разговоры ребят из других криминальных группировок. Я в курсе всех событий, понимаешь, всех.
– А как это делается?
– Очень просто. У каждого сотового телефона есть своя частота. Ее надо только знать. Так вот, я настраиваю свой сканер на нужную частоту и жду звонков.
– А как ты узнаешь, какая частота у интересующего тебя телефона? Вон, видишь, мужик пошел с сотовым. Можешь его прослушать?
– Запросто. У меня есть маленький приборчик для выявления частоты – только нужно подойти поближе.
Незнакомец с сотовым сел неподалеку от нас. Я подошла к нему и попросила зажигалку. Мужчина приветливо улыбнулся и с удовольствием протянул мне «Зиппо». Я прикурила, не выпуская из рук небольшой приборчик, напоминающий маленькую черную спичечную коробочку. Затем, отдав ему зажигалку, направилась к Бульдогу.
– Вот тебе и частота высветилась.
Мне осталось только навести сканер на нужную частоту, и мы отчетливо услышали чужой разговор.
– Коммерс какой-то. – Я отключила сканер и строго посмотрела на Бульдога. – Только это наша с тобой маленькая тайна. Я не хочу, чтобы кто-то из моих пацанов про это знал.
– Само собой. Значит, ты и мой телефон прослушиваешь?
– Бывает. Когда делать нечего. Вот только не успела прослушать, куда это ты на выходные намылился, – засмеялась я.
Бульдог помог мне встать, и мы отправились во дворец. Мой телохранитель с удовольствием ходил из зала в зал, слушая экскурсовода, а я плелась сзади и думала о Фоме. Сегодня должен приехать Гарик и прояснить ситуацию. Я молила бога только об одном – хоть бы Фома был мертв.
– Тебе неинтересно?
Я опомнилась.
– Почему? Интересно.
– А мне кажется, что мысленно ты не здесь, а совсем в другом месте.
– Глупости. Мне вон та вазочка нравится. – Я показала на большую, украшенную разноцветными каменьями вазу, стоящую в углу. – Я бы ее с удовольствием купила.
– Губа не дура, – улыбнулся Бульдог. – Есть вещи, которые не продаются. Они бесценны.
– Ерунда. У каждой вещи есть своя цена. Просто что-то стоит дороже, а что-то дешевле.
– Ты хочешь сказать, что все на свете можно купить?
– Конечно. Если имеешь деньги и тебя устраивает цена…
– Получается, что тебя тоже можно купить? – Бульдог ухмыльнулся.
– Можно. Только у тебя денег не хватит.
– А у Фомы, значит, хватило?
– В то время, когда меня покупал Фома, я еще не была такой дорогой, как сейчас. Теперь он бы тоже не потянул.
– Чупа, а зачем тебе много денег? Для чего?
– Деньги – это власть, безопасность и самоутверждение. Деньги мне помогают жить так, как хочу, и делать то, что хочу.
Мы спустились в вестибюль и сели на кушетку, чтобы снять бахилы. Бульдог обнял меня:
– Знаешь, что думают о нас окружающие?
– Что?
– Что мы любящая, интеллигентная семейная пара. Никто даже и представить себе не может, что ты бандерша, а я – твой телохранитель.
– Скажешь тоже – бандерша. Мне совсем не нравится это слово.
– А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – улыбнулся Бульдог.
– Королевой.
– Вот еще… Я тебе, между прочим, не слуга…
– В стародавние времена у королев были не только слуги, но и телохранители.
– Ладно, пошли, королева без короны.
– Куда?
– Сейчас будет еще одна экскурсия. В грот.
– В подземелье?
– Хочешь там побывать?
– Спрашиваешь! Конечно хочу.
В Парадной опочивальне Гатчинского дворца имелась потайная дверца. По узкой винтовой лестнице можно было спуститься на нижний этаж главного корпуса и через туалетную комнату императора попасть в дворцовые подвалы, где начинался подземный ход, заканчивающийся на берегу Серебряного озера гротом «Эхо». О суевериях и подозрительности императора Павла I ходили легенды. Он любил устраивать своим гостям неожиданные сюрпризы, таинственным образом исчезая из дворца и так же неожиданно появляясь.
Когда собралась группа около тридцати человек, мы спустились в грот и стали внимательно слушать рассказ экскурсовода. Бульдог держал меня за руку. В подземелье было холодно и сыро, и меня стало знобить. Бросало то в жар, то в холод и было настолько мерзко и гадко на душе, что в самую пору выть волком. Я всматривалась в лица экскурсантов и не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной. От чужого взгляда у меня тряслись руки и учащенно билось сердце. Я чувствовала беду. Я всматривалась в толпу и не могла понять, кто именно заставляет меня нервничать. Расстегнув верхние пуговицы на платье, я достала платок и вытерла шею.
– Зачем ты расстегнулась? Здесь так холодно, – сжал мою руку Бульдог.
– Не знаю. Мне жарко.
– Ты можешь простыть.
– Прекрати. Ты же знаешь, что я не люблю, когда чересчур опекают.
– А теперь пройдем в туннель, – долетел до меня голос экскурсовода. – В этом туннеле живет эхо. Если громко крикнут, то эхо ответит нам. Впрочем, сейчас мы пройдем по этому длинному коридору и прочувствуем, что чувствовал Павел и его приближенные. Для того чтобы вы полностью смогли ощутить колорит того времени, мне придется выключить свет. Не пугайтесь. Когда вы дойдете до конца, свет включится.
Все оживленно засмеялись и стали выкрикивать разные слова. Неожиданно свет отключился и наступила кромешная темнота. Экскурсанты взялись за руки и на ощупь пошли вперед.
Бульдог на секунду задержал меня. Он обнял меня, и наши губы слились в поцелуе. Через пару секунд я тихонько отстранилась от него:
– Надо идти. Все уже ушли.
– Извини. Пойдем, – сказал Бульдог и взял меня за руку.
В туннеле была тьма, как в преисподней, я совершенно не видела Бульдога, а только слышала его дыхание Тем не менее временами мне казалось, что рядом находится кто-то еще. Этот кто-то преследовал нас по пятам. Ерунда! – пыталась успокоить я себя, наверное, тоже кто-то отстал, нечего забивать голову пустяками. Но все-таки мне было так страшно, что инстинктивно я прижалась к Бульдогу.
– Ты что?
– Не знаю. Что-то муторно мне…
Не успела я договорить, как меня парализовала адская, невыносимая боль. Краешком ускользающего сознания я поняла, что ранена. По всей вероятности, из пистолета с глушителем, так как услышала только легкий щелчок…
– За что?.. – выдохнула я и опустилась на пол.
Где-то вдалеке, как будто в другом мире, я слышала голос Бульдога: «Свет! Срочно включите свет!» И вдруг действительно стало светло, и я даже услышала голоса сбежавшихся людей, а потом их голоса становились все глуше и глуше… Наступил момент, когда они исчезли совсем…
Глава 3
– Ты зачем его так напоила? – улыбнувшись, спросила я Юльку.
– Да он, кажется, и сам был не против. Ладно, бог с ним. Ты лучше расскажи, как у тебя дела?
– Фому похоронили, вернее, не Фому, а этого неизвестного мужика. Гостей успокоили. Послушай, Юлька, пойдем в дом, посидим, разожжем камин. Мне хочется на огонь посмотреть.
– Пошли, – обрадовалась Юлька. Затем она внимательно посмотрела на меня и тихо спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Пошли в дом, там поговорим.
Обернувшись, я поискала глазами Бульдога:
– Бульдог, разожги нам камин.
Бульдог курил и разговаривал с кем-то по мобильному.
– Бульдог, разожги, пожалуйста, камин, – повторила я громче.
Бульдог убрал трубку от уха и удивленно уставился на меня:
– Я здесь печником не работаю, – отрезал он.
– Что это с ним? – удивилась Юлька.
– Не знаю. Наверное, стриптизерше своей звонит.
Я подозвала охранника и попросила его растопить камин. Когда дрова разгорелись как следует, мы сели напротив и стали смотреть на огонь.
– Что ты хочешь выпить? – поинтересовалась Юлька.
– Не знаю. Что-нибудь покрепче.
– Тогда давай текилу.
– Пойдет.
Юлька разлила текилу по бокалам и спросила:
– Чупа, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?
– Я беременна.
– Как? – Юлька выпучила глаза и открыла рот.
– Молча. Беременна, и все.
– От кого?
– Ты спрашиваешь то же самое, что и Бульдог. От Фомы, конечно, от кого же еще?
– Но ведь вы уже сто лет вместе не спали?
– Как видишь, бывало.
– И какой срок?
– Почти три месяца. Я сегодня вызывала врача. Чувствую, что-то со мной не так. Плохо мне, понимаешь?
Юлька с минуту помолчала, затем растянула рот до самых ушей и радостно закричала:
– Поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада!
– Ты серьезно?
– Конечно! Я просто счастлива. Чупа, я хочу девочку!
– Ты что, дура! Я послезавтра иду на аборт.
– Почему? – сникла Юлька.
– Потому что мне сейчас ребенок не нужен! Я только-только почувствовала власть и терять ее не собираюсь!
– Да, но ребенок тебе совсем не помешает. Он только утвердит твою власть. В конце концов, это же твоя маленькая частица, твоя кровинка.
– Ага! Что-то ты свою кровинку не рожаешь. А как от Витьки забеременела, так сразу на аборт побежала…
– Во-первых, я на пять лет тебя моложе. А во-вторых, я об этом очень даже сильно жалею. Может, я и хочу теперь забеременеть, да не получается…
– А я не хочу рожать ребенка без отца.
– Ты еще выйдешь замуж, и у твоего ребенка обязательно будет отец.
– Вот я и не хочу, чтобы моего ребенка воспитывал отчим. Знаешь, какое самое сильное воспоминание моего детства?
– Какое?
– Как ко мне приставал мой отчим. Он делал это постоянно, когда мать была на работе.
– А она что, ни о чем не догадывалась?
– Представь себе – нет. Даже если бы я ей это сказала, она бы мне все равно не поверила. Она мне вообще никогда не верила. Знаешь, как это страшно, когда человек, который тебя растит, лезет к тебе в трусы.
Юлька молча смотрела на огонь, а затем еле слышно произнесла:
– Да, ты права, надо делать аборт. Фома давно уже скурился и снюхался. Какой с него генофонд! А деток ты еще заведешь. Ты у нас чертовски красивая.
Я смахнула слезу и тихо сказала:
– Конечно. Придет время – и я обязательно рожу девочку. Рожу и назову ее самым красивым именем на свете.
– Каким?
– Лолита.
– Здорово, – улыбнулась Юлька, – и в самом деле красивое имя. Не плачь, Чупа, я понимаю, как тебе тяжело. Но я нисколько не сомневаюсь в том, что ты и в самом деле встретишь свою любовь и родишь самую красивую девочку на свете с самым красивым именем. Надо только немного подождать.
– Юлька, а если со мной что-нибудь случится, ты будешь о ней заботиться?
– Что ты несешь?!
– Ну скажи, будешь?
– Конечно буду. Только ты сначала ее роди. В данный момент мне необходимо заботиться о тебе.
Юлька вытерла мои слезы и твердо произнесла:
– Вот что, дорогая, тебе надо сделать аборт прямо сейчас.
– Почему именно сейчас?
– Потому что ожидание – это самое худшее и тяжкое из чувств. За завтрашний день ты себя просто изведешь, и все. Нельзя рожать от алкоголика и наркомана. И как я сразу об этом не подумала?! Будут у тебя еще детки. Встретишь ты достойного человека и родишь самую красивую девочку на свете и имя ей дашь какое захочешь!
– Правда? – Я с надеждой посмотрела на Юльку.
– Глупенькая! Конечно, правда.
Я позвонила своему врачу и сообщила ему, что хочу сделать аборт сию минуту. Дедуля сказал, чтобы я подъезжала в гинекологическое отделение. Юлька налила мне полный бокал текилы. Я выпила его до дна и почувствовала, как все поплыло перед глазами.
– Это как обезболивающее, – пояснила подруга.
Мы вышли на улицу. Бульдог ковырялся в моторе.
– Ты куда? – поинтересовался он.
– На аборт.
– Прямо сейчас?
– Да, и чем быстрее – тем лучше.
Бульдог сел за руль, и мы поехали в город. В больнице нас встретил дедуля. Он дал мне сменную одежду и велел идти следом за ним. Я окинула Юльку и Бульдога грустным взглядом и вошла в кабинет. Когда все закончилось, низ живота противно ныл. Выдавив из себя улыбку, я спросила у доктора:
– Неужели все?
– Все, и все прошло хорошо. Даст бог без осложнений. Нужно только немного полежать.
Я легла на кушетку и закрыла глаза. Врач вышел. Минут через пять в комнату вошел Бульдог. Он сел на корточки и взял меня за руку:
– Ну что, живая?
– Живая.
– Как все прошло?
– Слава богу, нормально. А где Юлька?
– В машине по телефону трещит уже целый час.
– Помоги мне встать, и поехали.
– Нет. Тебе надо немного полежать.
– Поехали. Ненавижу больницы.
– Тогда я возьму тебя на руки и донесу до машины. Ты слишком слаба.
– Ладно. Только помоги мне одеться.
Я приказала Бульдогу отвернуться и сняла белую больничную ночнушку, затем натянула платье. Бульдог наклонился и помог мне обуться. После этого он взял меня на руки и понес, словно пушинку, к машине.
– Ну как, подруга, живая? – участливо спросила Юлька.
– Живая, – улыбнулась я. – А ты с кем трещишь не умолкая?
– Со своим ненаглядным.
– Он, наверное, рвет и мечет за то, что ты осталась у меня ночевать…
– А куда ему деваться! Ты лучше скажи, как все прошло?
– Нормально. Говорят, без осложнений.
– Ну и чудненько. А чувствуешь ты себя как?
– Средней паршивости.
– Ничего. Завтра будет полегче.
Вернувшись на дачу, я с удовольствием вытянулась на мягком кожаном диване, а Юлька устроилась рядом.
– Знаешь, мне всегда казалось, что кожаные диваны должны быть грубыми и холодными, а они, наоборот, мягкие и теплые.
Юлька провела рукой по моим волосам и нежно прошептала:
– Вот и все, Чупа. Вот и все.
– Еще бы знать, куда подевался этот придурок Фома. Что за шутку он решил со мной сыграть?!
– Я думаю, что мальчики хоть что-то должны выяснить.
– Я тоже на это надеюсь.
На следующее утро Юлька поехала домой, а я, прислушавшись к совету Бульдога, решила отдохнуть.
Приехав в Гатчину, мы с ним купили небольшой арбуз и съели его, не выходя из машины.
– Как ты провела ночь? – поинтересовался Бульдог.
– Послушай, ты больше похож на врача, а не на телохранителя. Нормально. Как я могу ее еще провести?!
Гатчинский дворец отличался от других дворцов приглушенной простотой и в то же время изысканным вкусом. Я стояла на дворцовой площади, мне казалось, что еще чуть-чуть – и начнется парад, заиграет старинная музыка.
– Нравится? – спросил Бульдог.
– Еще бы, – вздохнула я.
Расстелив покрывало, мы прилегли на травке.
– Ты попроще не мог одеться? – улыбнулась я.
– Как это – попроще?
– Валяешься в таком дорогом костюме на траве.
– Я лежу не на траве, а на покрывале. Ты, наверное, заметила, что я всегда хожу только в костюмах.
– Заметила. Именно поэтому ты мне и нравишься.
– Надо же, а я и не знал, что удостоен чести нравиться тебе.
– Ну хотя бы пиджак сними, жарко ведь, – не унималась я.
– Не хочу, я же на работе. Знаешь что, давай я принесу мороженое?
– Тащи, – обрадовалась я.
Через пять минут Бульдог принес эскимо в блестящих обертках. Я скинула туфли, задрала платье повыше и принялась с наслаждением есть мороженое.
– Чупа, я сегодня не останусь ночевать. Вернусь завтра к вечеру. Мне нужен выходной.
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Просто нужен, и все.
– Хочешь увидеться со своей стриптизершей?
– Да, у нее там какие-то неприятности.
– А ты когда уедешь?
– Как только доставлю тебя домой. Я думаю, ты будешь вести себя хорошо и дождешься меня без всяких происшествий.
– Вот еще! – фыркнула я. – Нужен ты мне больно. У меня охранников полный дом. Можешь хоть два дня гулять!
– Чупа, я не гуляю, а беру выходной. Когда я нанимался на работу, то подписывал контракт, где черным по белому написано, что раз в неделю мне положен выходной. Я же не могу работать без выходных.
– Я ничего не имею против, пожалуйста.
Бульдог посмотрел на часы и улыбнулся:
– Ну что, можно идти.
– Давай еще чуть-чуть поваляемся, здесь так здорово.
– Я, конечно, не врач, но мне кажется, что после аборта нельзя находиться на солнышке. У тебя же сейчас кровотечение.
– И все-то ты знаешь, – вздохнула я. – Наверное, твоя девушка делала аборт?
– Нет. Она предохраняется таблетками.
– Подожди. Вот забеременеет и заставит тебя жениться.
– Чупа, меня никогда и никто не может что-либо заставить сделать. Я свободный человек, понимаешь?!
– Ладно. Не заводись.
Я достала косметичку. Провела помадой по губам и припудрила носик. Закончив это важное дело, я улыбнулась.
– Ты что? – удивился Бульдог.
– Да ничего. Просто было время, когда у меня в сумочке лежали только губная помада и тюбик туши, а сейчас – газовый пистолет, электрошокер, мобильный и сканер. Это тебе дозволено настоящий пистолет носить, ты же в охранном агентстве числишься, а мне нежелательно.
– Чупа, а зачем тебе сканер?
– О, это моя самая любимая вещица. При помощи сканера я прослушиваю чужие сотовые телефоны, выхожу на милицейские волны и рации. Это очень интересно, особенно когда настроение скверное.
– Получается, что сотовая связь совсем не защищена?
– Не знаю, но тем не менее у меня есть возможность ее прослушивать. Эта игрушка не всем коммерсам по карману и нигде не продается. Я прослушиваю своих пацанов, тех, кто работает под моей крышей в сети ресторанов и магазинов, ну и, конечно, разговоры ребят из других криминальных группировок. Я в курсе всех событий, понимаешь, всех.
– А как это делается?
– Очень просто. У каждого сотового телефона есть своя частота. Ее надо только знать. Так вот, я настраиваю свой сканер на нужную частоту и жду звонков.
– А как ты узнаешь, какая частота у интересующего тебя телефона? Вон, видишь, мужик пошел с сотовым. Можешь его прослушать?
– Запросто. У меня есть маленький приборчик для выявления частоты – только нужно подойти поближе.
Незнакомец с сотовым сел неподалеку от нас. Я подошла к нему и попросила зажигалку. Мужчина приветливо улыбнулся и с удовольствием протянул мне «Зиппо». Я прикурила, не выпуская из рук небольшой приборчик, напоминающий маленькую черную спичечную коробочку. Затем, отдав ему зажигалку, направилась к Бульдогу.
– Вот тебе и частота высветилась.
Мне осталось только навести сканер на нужную частоту, и мы отчетливо услышали чужой разговор.
– Коммерс какой-то. – Я отключила сканер и строго посмотрела на Бульдога. – Только это наша с тобой маленькая тайна. Я не хочу, чтобы кто-то из моих пацанов про это знал.
– Само собой. Значит, ты и мой телефон прослушиваешь?
– Бывает. Когда делать нечего. Вот только не успела прослушать, куда это ты на выходные намылился, – засмеялась я.
Бульдог помог мне встать, и мы отправились во дворец. Мой телохранитель с удовольствием ходил из зала в зал, слушая экскурсовода, а я плелась сзади и думала о Фоме. Сегодня должен приехать Гарик и прояснить ситуацию. Я молила бога только об одном – хоть бы Фома был мертв.
– Тебе неинтересно?
Я опомнилась.
– Почему? Интересно.
– А мне кажется, что мысленно ты не здесь, а совсем в другом месте.
– Глупости. Мне вон та вазочка нравится. – Я показала на большую, украшенную разноцветными каменьями вазу, стоящую в углу. – Я бы ее с удовольствием купила.
– Губа не дура, – улыбнулся Бульдог. – Есть вещи, которые не продаются. Они бесценны.
– Ерунда. У каждой вещи есть своя цена. Просто что-то стоит дороже, а что-то дешевле.
– Ты хочешь сказать, что все на свете можно купить?
– Конечно. Если имеешь деньги и тебя устраивает цена…
– Получается, что тебя тоже можно купить? – Бульдог ухмыльнулся.
– Можно. Только у тебя денег не хватит.
– А у Фомы, значит, хватило?
– В то время, когда меня покупал Фома, я еще не была такой дорогой, как сейчас. Теперь он бы тоже не потянул.
– Чупа, а зачем тебе много денег? Для чего?
– Деньги – это власть, безопасность и самоутверждение. Деньги мне помогают жить так, как хочу, и делать то, что хочу.
Мы спустились в вестибюль и сели на кушетку, чтобы снять бахилы. Бульдог обнял меня:
– Знаешь, что думают о нас окружающие?
– Что?
– Что мы любящая, интеллигентная семейная пара. Никто даже и представить себе не может, что ты бандерша, а я – твой телохранитель.
– Скажешь тоже – бандерша. Мне совсем не нравится это слово.
– А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – улыбнулся Бульдог.
– Королевой.
– Вот еще… Я тебе, между прочим, не слуга…
– В стародавние времена у королев были не только слуги, но и телохранители.
– Ладно, пошли, королева без короны.
– Куда?
– Сейчас будет еще одна экскурсия. В грот.
– В подземелье?
– Хочешь там побывать?
– Спрашиваешь! Конечно хочу.
В Парадной опочивальне Гатчинского дворца имелась потайная дверца. По узкой винтовой лестнице можно было спуститься на нижний этаж главного корпуса и через туалетную комнату императора попасть в дворцовые подвалы, где начинался подземный ход, заканчивающийся на берегу Серебряного озера гротом «Эхо». О суевериях и подозрительности императора Павла I ходили легенды. Он любил устраивать своим гостям неожиданные сюрпризы, таинственным образом исчезая из дворца и так же неожиданно появляясь.
Когда собралась группа около тридцати человек, мы спустились в грот и стали внимательно слушать рассказ экскурсовода. Бульдог держал меня за руку. В подземелье было холодно и сыро, и меня стало знобить. Бросало то в жар, то в холод и было настолько мерзко и гадко на душе, что в самую пору выть волком. Я всматривалась в лица экскурсантов и не могла избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за мной. От чужого взгляда у меня тряслись руки и учащенно билось сердце. Я чувствовала беду. Я всматривалась в толпу и не могла понять, кто именно заставляет меня нервничать. Расстегнув верхние пуговицы на платье, я достала платок и вытерла шею.
– Зачем ты расстегнулась? Здесь так холодно, – сжал мою руку Бульдог.
– Не знаю. Мне жарко.
– Ты можешь простыть.
– Прекрати. Ты же знаешь, что я не люблю, когда чересчур опекают.
– А теперь пройдем в туннель, – долетел до меня голос экскурсовода. – В этом туннеле живет эхо. Если громко крикнут, то эхо ответит нам. Впрочем, сейчас мы пройдем по этому длинному коридору и прочувствуем, что чувствовал Павел и его приближенные. Для того чтобы вы полностью смогли ощутить колорит того времени, мне придется выключить свет. Не пугайтесь. Когда вы дойдете до конца, свет включится.
Все оживленно засмеялись и стали выкрикивать разные слова. Неожиданно свет отключился и наступила кромешная темнота. Экскурсанты взялись за руки и на ощупь пошли вперед.
Бульдог на секунду задержал меня. Он обнял меня, и наши губы слились в поцелуе. Через пару секунд я тихонько отстранилась от него:
– Надо идти. Все уже ушли.
– Извини. Пойдем, – сказал Бульдог и взял меня за руку.
В туннеле была тьма, как в преисподней, я совершенно не видела Бульдога, а только слышала его дыхание Тем не менее временами мне казалось, что рядом находится кто-то еще. Этот кто-то преследовал нас по пятам. Ерунда! – пыталась успокоить я себя, наверное, тоже кто-то отстал, нечего забивать голову пустяками. Но все-таки мне было так страшно, что инстинктивно я прижалась к Бульдогу.
– Ты что?
– Не знаю. Что-то муторно мне…
Не успела я договорить, как меня парализовала адская, невыносимая боль. Краешком ускользающего сознания я поняла, что ранена. По всей вероятности, из пистолета с глушителем, так как услышала только легкий щелчок…
– За что?.. – выдохнула я и опустилась на пол.
Где-то вдалеке, как будто в другом мире, я слышала голос Бульдога: «Свет! Срочно включите свет!» И вдруг действительно стало светло, и я даже услышала голоса сбежавшихся людей, а потом их голоса становились все глуше и глуше… Наступил момент, когда они исчезли совсем…
Глава 3
Я лежала в палате и временами приходила в сознание. Люди в белых халатах бегали вокруг меня, что-то говорили, а иногда пропадали совсем. Я напрягала зрение, чтобы увидеть их опять, но бесполезно. Вокруг кромешная темнота и какой-то длинный туннель, совсем как в Гатчинском дворце. Я пыталась идти по нему и постоянно хотела нащупать руку Бульдога, но его руки нигде не было. Я чувствовала сумасшедшую легкость, тело казалось невесомым, пьянящее великолепие происходящего захлестнуло меня. Мне хотелось побыстрее добежать к свету, широко раскинуть руки и ноги, вдохнуть глоток свежего воздуха и полететь.
Неожиданно туннель исчез, и я снова увидела людей в белых халатах. От яркого света висящих надо мной ламп глаза заслезились, и я зажмурилась.
– Будет жить, – уверенно сказал человек в марлевой повязке на лице, снял колпак и вытер пот со лба.
– Я хочу обратно. Здесь слишком светло, – прошептала я еле слышно и провела языком по пересохшим потрескавшимся губам.
– Нет уж. Обратно дороги нет. Живи и радуйся жизни, – улыбнулся мой спаситель.
– Обратно всегда успеешь, – добавил второй.
– Пошли вы все к черту! – пробурчала я и закрыла глаза.
– Ожила! – засмеялись люди в операционной. – Тебе жить нужно. Там полный коридор твоих орлов. Все ждут результат…
– И они пошли к черту!
Я попыталась вернуться в тот туннель, но так его больше и не нашла. Что ж, значит, не судьба. Закрыв глаза, я крепко уснула. Мне приснился дивный сон: будто я лежу на поляне, а рядом со мной Бульдог. Мы едим мороженое и болтаем о всяких пустяках.
Не знаю, сколько времени я проспала, но когда очнулась, то увидела Юльку. Она сидела рядом и смотрела в окно. Ее лицо было неестественно бледным, глаза покраснели. Наверное, это от слез. Почувствовав мой взгляд, она опустилась на колени и громко зарыдала.
– Прекрати, – прошептала я.
Юлька успокоилась, вытерла платком слезы и улыбнулась.
– Ну наконец-то, а то смотреть противно. Ты бы увидела свое отражение в зеркале…
– Да бог с ним, с отражением. Главное, что ты жива.
Я смотрела на Юльку и улыбалась. Как здорово, что она у меня есть! Не каждому Бог может послать такую преданную и искреннюю подругу. Юлька обладает удивительной способностью – она никогда не разделяет людей на хороших и плохих. Даже в самом отъявленном негодяе она старается найти положительные черты. Иногда мне кажется, что она смогла бы полюбить какого-нибудь маньяка, предварительно поискав в нем определенные достоинства. Она немного с чудинкой, ее часто раздирают сумасшедшие страсти и эмоции. Такие долго в девках не ходят. Приехав в Петербург, она моментально вышла замуж за сына одного известного политического деятеля. Через год этот политический деятель трагически погиб. Мать мужа, еще не старая, представительная женщина, имеющая прекрасные связи в мэрии и работающая там же, вышла замуж. Муж ее был всего лишь на пять лет старше Юльки и Юлькиного мужа. Проще говоря, нашла себе молоденького. С этого момента в их некогда дружной семейке начались не самые лучшие времена. Юлька влюбилась в своего свекра, а он в нее, и у них начался тайный роман, который не закончился до сих пор. Вот уже года два она варится в этой каше, разрываясь между свекром и мужем, мотивируя тем, что ее муж очень красивый, страстный, но слишком горячий и безрассудный, а свекор, наоборот, спокойный, рассудительный и заботливый. Мужчины прекрасно дополняют друг друга, и к кому ее тянет больше, она пока не решила. Я всегда боялась, что их тайный роман вылезет наружу и тогда им обоим несдобровать.
– Ты давно здесь сидишь?
– Уже два дня.
– Да ты с ума сошла! Твой муженек, наверное, рвет и мечет.
– Они оба обеспокоены моим отсутствием. Знаешь, они мне уже осточертели…
– Перебирайся ко мне и найди себе третьего. Он разрешит все твои проблемы.
– Наверное, в скором времени я так и сделаю, а то моя жизнь превращается в сплошной маразм. В последнее время я как-то ближе сошлась со своим свекром. Мы оба из Хабаровска и прекрасно друг друга понимаем. И он, и я удачно устроили свой брак. Он нашел старую тетку и живет на всем готовеньком, а я – молодого пацана и тоже, надо сказать, неплохо устроилась. Но все это не дает мне покоя, я об этом только в книжках читала, а здесь в жизни. Мне противно все это. Когда никого нет дома, мы занимаемся любовью со свекром. В душе я понимаю, что это грех, что так не должно быть… Недавно мы лежим раздетые, я положила голову к нему на плечо и говорю: «Представляешь, что было бы, если бы в таком виде нас с тобой застукали твоя жена и мой муж?!» А он смеется и отвечает: «Они выгонят нас обратно в Хабаровск». Иногда мне кажется, что я скоро поеду головой от всего этого.
– Я предложила тебе прекрасный вариант. Бросай обоих, ищи третьего.
Юлька взволнованно на меня посмотрела и тихо спросила:
– Чупа, кто тебя?
– Понятия не имею. Там, в туннеле, была такая темень, хоть глаз выткни. А что пацаны говорят?
– Давай я к тебе Бульдога позову, он все расскажет.
– А где он?
– За дверью сидит, как преданный пес. Где ж ему еще быть. Он же недоглядел. Хреново тебя охранял. У тебя за дверью четыре охранника сидят, чтобы никто посторонний в палату не зашел. Ладно, я зову Бульдога, а сама приду чуть позже.
– Зови, – улыбнулась я.
Дверь открылась, и в палату вошел Бульдог. Он был небритый, бледный, какой-то помятый и выглядел не самым лучшим образом.
– Привет, – хрипло сказал он и сел на край кровати.
– Неважно выглядишь, наверное, плохо отдохнул.
– Да какой тут может быть выходной, если я впервые в жизни не справился со своей работой. Это все оттого, что я тебя поцеловал. Нельзя путать личные отношения и рабочие. Я расслабился, понимаешь, размяк и забылся. Вот тебе и результат. Даже опасности никакой не почуял и выстрела не слышал, как лох последний!
– Нашли, кто стрелял?
– Да пока в этом туннеле свет включили, пока я тебя к выходу поволок, пока «скорую» вызывал… Короче, мне не до убийцы было, а когда тебя увезли, то убийцы и след простыл.
– Понятное дело, – вздохнула я.
– Он через выход к озеру убежал. Под туриста косил. Видимо, хорошо знал этот туннель. Угораздило же меня тебя туда потащить!
– Мне понравился этот туннель, – улыбнулась я. – А еще больше мне понравилось, как ты меня целовал.
– Извини. Это не положено. Я не сдержался.
– Поцелуй меня еще так же.
– Что?!
– Поцелуй меня еще разочек, пожалуйста.
– Я не могу. Я на работе. Мне не положено.
– Я прошу тебя.
Бульдог страстно поцеловал меня в губы, затем поднял голову и посмотрел в окно.
– Почему ты нервничаешь? Тебе было неприятно?
– Скажешь тоже. Разве с тобой может быть неприятно. Просто я не представляю, как мне работать на тебя дальше…
– Почему?
– Я слишком ценю свой авторитет и профессионализм, понимаешь. Я не справился со своей работой. Из-за меня ты чуть не погибла. Работа и чувства так сильно перемешались, что я перестал отдавать себе отчет и стал совсем невнимательным.
– Ерунда. Ты не виноват, это дело случая.
– В моей практике еще не было таких случаев.
– Будем надеяться, что их больше не будет. И при чем тут чувства? Мы же с тобой не трахаемся, в конце концов.
– Тебе нельзя, ты же после аборта, – пробурчал Бульдог.
– Что?! Ты хочешь сказать, что, не будь аборта, я бы уже раздвинула под тобой ноги! Да как ты посмел!
Я хотела запустить в Бульдога подушкой, но не смогла поднять руку.
– Чупа, успокойся. Я пошутил.
– Ничего себе шуточки!
– Я не могу больше на тебя работать.
– Почему?
– Во-первых, я уже опустился в твоих глазах и больше не имею права называться профессиональным телохранителем. А во-вторых, я перемешал работу с чувствами. Уволь меня сама – так будет лучше.
– Ах вот, значит, как ты уходишь от своих работодателей. В певиц ты, наверное, тоже влюблялся?
– Нет.
– С трудом верится. Меня могут убить, а ты бросаешь меня в трудную минуту. Уходи, я больше не хочу тебя видеть!
Неожиданно туннель исчез, и я снова увидела людей в белых халатах. От яркого света висящих надо мной ламп глаза заслезились, и я зажмурилась.
– Будет жить, – уверенно сказал человек в марлевой повязке на лице, снял колпак и вытер пот со лба.
– Я хочу обратно. Здесь слишком светло, – прошептала я еле слышно и провела языком по пересохшим потрескавшимся губам.
– Нет уж. Обратно дороги нет. Живи и радуйся жизни, – улыбнулся мой спаситель.
– Обратно всегда успеешь, – добавил второй.
– Пошли вы все к черту! – пробурчала я и закрыла глаза.
– Ожила! – засмеялись люди в операционной. – Тебе жить нужно. Там полный коридор твоих орлов. Все ждут результат…
– И они пошли к черту!
Я попыталась вернуться в тот туннель, но так его больше и не нашла. Что ж, значит, не судьба. Закрыв глаза, я крепко уснула. Мне приснился дивный сон: будто я лежу на поляне, а рядом со мной Бульдог. Мы едим мороженое и болтаем о всяких пустяках.
Не знаю, сколько времени я проспала, но когда очнулась, то увидела Юльку. Она сидела рядом и смотрела в окно. Ее лицо было неестественно бледным, глаза покраснели. Наверное, это от слез. Почувствовав мой взгляд, она опустилась на колени и громко зарыдала.
– Прекрати, – прошептала я.
Юлька успокоилась, вытерла платком слезы и улыбнулась.
– Ну наконец-то, а то смотреть противно. Ты бы увидела свое отражение в зеркале…
– Да бог с ним, с отражением. Главное, что ты жива.
Я смотрела на Юльку и улыбалась. Как здорово, что она у меня есть! Не каждому Бог может послать такую преданную и искреннюю подругу. Юлька обладает удивительной способностью – она никогда не разделяет людей на хороших и плохих. Даже в самом отъявленном негодяе она старается найти положительные черты. Иногда мне кажется, что она смогла бы полюбить какого-нибудь маньяка, предварительно поискав в нем определенные достоинства. Она немного с чудинкой, ее часто раздирают сумасшедшие страсти и эмоции. Такие долго в девках не ходят. Приехав в Петербург, она моментально вышла замуж за сына одного известного политического деятеля. Через год этот политический деятель трагически погиб. Мать мужа, еще не старая, представительная женщина, имеющая прекрасные связи в мэрии и работающая там же, вышла замуж. Муж ее был всего лишь на пять лет старше Юльки и Юлькиного мужа. Проще говоря, нашла себе молоденького. С этого момента в их некогда дружной семейке начались не самые лучшие времена. Юлька влюбилась в своего свекра, а он в нее, и у них начался тайный роман, который не закончился до сих пор. Вот уже года два она варится в этой каше, разрываясь между свекром и мужем, мотивируя тем, что ее муж очень красивый, страстный, но слишком горячий и безрассудный, а свекор, наоборот, спокойный, рассудительный и заботливый. Мужчины прекрасно дополняют друг друга, и к кому ее тянет больше, она пока не решила. Я всегда боялась, что их тайный роман вылезет наружу и тогда им обоим несдобровать.
– Ты давно здесь сидишь?
– Уже два дня.
– Да ты с ума сошла! Твой муженек, наверное, рвет и мечет.
– Они оба обеспокоены моим отсутствием. Знаешь, они мне уже осточертели…
– Перебирайся ко мне и найди себе третьего. Он разрешит все твои проблемы.
– Наверное, в скором времени я так и сделаю, а то моя жизнь превращается в сплошной маразм. В последнее время я как-то ближе сошлась со своим свекром. Мы оба из Хабаровска и прекрасно друг друга понимаем. И он, и я удачно устроили свой брак. Он нашел старую тетку и живет на всем готовеньком, а я – молодого пацана и тоже, надо сказать, неплохо устроилась. Но все это не дает мне покоя, я об этом только в книжках читала, а здесь в жизни. Мне противно все это. Когда никого нет дома, мы занимаемся любовью со свекром. В душе я понимаю, что это грех, что так не должно быть… Недавно мы лежим раздетые, я положила голову к нему на плечо и говорю: «Представляешь, что было бы, если бы в таком виде нас с тобой застукали твоя жена и мой муж?!» А он смеется и отвечает: «Они выгонят нас обратно в Хабаровск». Иногда мне кажется, что я скоро поеду головой от всего этого.
– Я предложила тебе прекрасный вариант. Бросай обоих, ищи третьего.
Юлька взволнованно на меня посмотрела и тихо спросила:
– Чупа, кто тебя?
– Понятия не имею. Там, в туннеле, была такая темень, хоть глаз выткни. А что пацаны говорят?
– Давай я к тебе Бульдога позову, он все расскажет.
– А где он?
– За дверью сидит, как преданный пес. Где ж ему еще быть. Он же недоглядел. Хреново тебя охранял. У тебя за дверью четыре охранника сидят, чтобы никто посторонний в палату не зашел. Ладно, я зову Бульдога, а сама приду чуть позже.
– Зови, – улыбнулась я.
Дверь открылась, и в палату вошел Бульдог. Он был небритый, бледный, какой-то помятый и выглядел не самым лучшим образом.
– Привет, – хрипло сказал он и сел на край кровати.
– Неважно выглядишь, наверное, плохо отдохнул.
– Да какой тут может быть выходной, если я впервые в жизни не справился со своей работой. Это все оттого, что я тебя поцеловал. Нельзя путать личные отношения и рабочие. Я расслабился, понимаешь, размяк и забылся. Вот тебе и результат. Даже опасности никакой не почуял и выстрела не слышал, как лох последний!
– Нашли, кто стрелял?
– Да пока в этом туннеле свет включили, пока я тебя к выходу поволок, пока «скорую» вызывал… Короче, мне не до убийцы было, а когда тебя увезли, то убийцы и след простыл.
– Понятное дело, – вздохнула я.
– Он через выход к озеру убежал. Под туриста косил. Видимо, хорошо знал этот туннель. Угораздило же меня тебя туда потащить!
– Мне понравился этот туннель, – улыбнулась я. – А еще больше мне понравилось, как ты меня целовал.
– Извини. Это не положено. Я не сдержался.
– Поцелуй меня еще так же.
– Что?!
– Поцелуй меня еще разочек, пожалуйста.
– Я не могу. Я на работе. Мне не положено.
– Я прошу тебя.
Бульдог страстно поцеловал меня в губы, затем поднял голову и посмотрел в окно.
– Почему ты нервничаешь? Тебе было неприятно?
– Скажешь тоже. Разве с тобой может быть неприятно. Просто я не представляю, как мне работать на тебя дальше…
– Почему?
– Я слишком ценю свой авторитет и профессионализм, понимаешь. Я не справился со своей работой. Из-за меня ты чуть не погибла. Работа и чувства так сильно перемешались, что я перестал отдавать себе отчет и стал совсем невнимательным.
– Ерунда. Ты не виноват, это дело случая.
– В моей практике еще не было таких случаев.
– Будем надеяться, что их больше не будет. И при чем тут чувства? Мы же с тобой не трахаемся, в конце концов.
– Тебе нельзя, ты же после аборта, – пробурчал Бульдог.
– Что?! Ты хочешь сказать, что, не будь аборта, я бы уже раздвинула под тобой ноги! Да как ты посмел!
Я хотела запустить в Бульдога подушкой, но не смогла поднять руку.
– Чупа, успокойся. Я пошутил.
– Ничего себе шуточки!
– Я не могу больше на тебя работать.
– Почему?
– Во-первых, я уже опустился в твоих глазах и больше не имею права называться профессиональным телохранителем. А во-вторых, я перемешал работу с чувствами. Уволь меня сама – так будет лучше.
– Ах вот, значит, как ты уходишь от своих работодателей. В певиц ты, наверное, тоже влюблялся?
– Нет.
– С трудом верится. Меня могут убить, а ты бросаешь меня в трудную минуту. Уходи, я больше не хочу тебя видеть!