Страница:
Но вершиной творческих достижений Кларка Гейбла стала роль Ретта Батлера в «Унесенных ветром» (1939) режиссера Виктора Флемминга. Элегантный, обаятельный авантюрист, не верящий, как говорится, ни в черта, ни в Бога, но на самом деле – человек добрый, тонко чувствующий и тяготеющий к настоящей любви. Всю эту сложную гамму положительных и отрицательных качеств прекрасно передал с экрана Кларк Гейбл. И зрители мгновенно полюбили его, и Вивьен Ли, а в их лице главных героев картины. Что примечательно, каждое новое поколение зрителей смотрит эту старую ленту как совершенно новую историю – настолько не испаряется аромат чувств, которым наполнили фильм Кларк Гейбл и Вивьен Ли. Драма их чувств не стареет с годами.
Во время Второй мировой войны у Кларка Гейбла был перерыв от киносъемок: он ушел в армию и стал летчиком. Прошел путь от лейтенанта до майора, получил многочисленные боевые награды и доказал, что «Король Голливуда» (такой был у него неофициальный титул) не только король на троне, но еще и отважный воин в бою.
После войны Гейбл вернулся в Голливуд и снялся еще в паре десятков фильмов: «Возвращение домой», «Можно ставить на любой номер», «Одинокая звезда», «Король и четыре королевы», «Иди молча, иди глубоко» и других. Но вершинных ролей уже не было. Была всего лишь инерция былой популярности: Кларк Гейбл – это интересно! Но не более того. Последний лучший его фильм «Неприкаянные» (1961), где его партнершей стала Мэрилин Монро. Но в этой картине Кларк Гейбл уже не красавчик, не ковбой, не обольститель, а просто усталый, поживший человек. Подлинно человечный и одновременно жестокий, меняющийся в разных жизненных обстоятельствах.
Кларку Гейблу было шестьдесят, но он не хотел угомониться. Обожал скачки на лошадях и был ненасытен в любви. Спустя полмесяца после окончания съемок (а они к тому же проходили в сильную жару) его не стало. Он получил инфаркт и 16 ноября 1960 года скончался в Лос-Анджелесе. На этот раз его на самом деле унесло ветром. Ветром судьбы.
Ну, а теперь вспомним женщин Кларка Гейбла. Не познавший материнской любви, он всю жизнь искал в женщинах скорее заботливую мамочку, чем пылкую любовницу. Одной из первых была актриса передвижного театра по имени Фрэнсис, разумеется, зрелая женщина. Затем, как мы уже говорили, он попал в опытные руки Джозефины Диллон, которая стала его первой официальной женой. «Я стала ему матерью, феей из сказки, ангелом-хранителем, но постель нам была ни к чему – у него были свои связи, у меня – свои!» Естественно, такой брак не мог долго продолжаться.
Следующей супругой Кларка Гейбла стала вдова нефтяного магната Риа Лэндхем. Они поженились в 1931 году. У нее были деньги, что открыло двери бродвейских театров. В благодарность жене последовали измены, причем, как говорится, не выходя из дома – с горничными и служанками. Очень удобно: всегда под рукой! Риа то и дело натыкалась на своего мужа, то в ванной комнате, то на кухне, где он предавался нахлынувшей на него страсти. Неисправимый бабник – это уже почти как профессия.
В 1939 году после громадного успеха «Унесенных ветром» на Кларка Гейбла свалилась слава. Мало кто из женщин мог устоять перед ним (образ Ретта Батлера и личность Кларка Гейбла слились воедино). И лишь единственная женщина не поддалась этим чарам. Это – Вивьен Ли. На экране она любила Ретта Батлера, но к актеру Кларку Гейблу осталась равнодушной. Более того, он был ей противен! «Я действительно великая актриса, – признавалась Вивьен Ли, – если так чувственно и правдоподобно могла целовать это чудовище!»
Вивьен Ли обдала Кларка Гейбла холодом, зато другие актрисы обжигали любовным огнем. Одна из них – Кэрел Ломбард, высокая, светловолосая, с синими глазами. Оба закрутились в любовном вихре и захотели соединить свои судьбы. Муж Кэрел Ломбард потребовал компенсацию за развод. И Кэрел была поставлена перед выбором: отказаться от любви к Кларку или заплатить за законные ласки очень большие деньги. Она выбрала второе: продала почти все, что имела, и получила взамен утраченного горячего Кларка Гейбла. Актер не остался в долгу и на гонорар от «Унесенных ветром» подарил Ломбард свою статую из мрамора в натуральную величину и лимонного цвета «Кадиллак-кабриолет» с откидным верхом, в котором на радостях они пили шампанское и хохотали до зари. Бывают же в жизни счастливые миги!..
Кларк и Кэрел поселились в ранчо Энсино (штат Калифорния) и жили среди лошадей, собак, коз и прочей живности. Это была счастливая пора. Но, как известно, рок не любит счастливых людей. В январе 1941 года Кэрел Ломбард погибла в авиакатастрофе. Предпочла самолет поезду, чтобы поскорее упасть в объятия Кларка. «Если бы вы знали, как я его хочу!» – сказала она подружкам, приехавшим проводить ее в дорогу. Самолет, на котором летела Кэрел, врезался в гору. Кларк бродил на месте катастрофы несколько часов, как безумный. Серьги с бриллиантами – вот что осталось от любимой женщины. Он был безутешен и наполовину поседел от горя. Потеряв жену, актер запил по-черному. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы не идея отправиться на фронт, стать летчиком и сбрасывать бомбы на фашистов, мстя за свое порушенное счастье (в конце концов, кто-то должен был быть виноват!)
Он вернулся с войны, постаревший и опустошенный. И надо было как-то жить дальше и искать утешение. Съемки в кино – да. Но нужна была и любовь, и она появилась в лице молодой актрисы Грейс Келли, будущей жены князя Монако. Ей была нужна поддержка знаменитости, ему – любовь и молодость. Быстрая связь – быстро возникла и быстро распалась. Были и другие встречи. А серьезно вышло только с Сильвией Эшли. Он женился на ней в 1949 году. Она пообещала родить ребенка, и Кларк Гей разомлел. Это был его четвертый брак, и тоже неудачный. Ребенка Сильвия не родила, и они через три года расстались.
Пятой женой Кларка стала манекенщица и актриса, миниатюрная блондинка Кэй Спрэколз. Она сразу покорила Гейбла тем, что была очень похожа на погибшую Кэрел Ломбард. Как мы говорим сегодня, это был клон. Клонированная Кэрел. Гейбл устоять не мог. Все в Голливуде скептически отнеслись к его новому браку и считали, что он продержится недолго. И ошиблись. Брак был заключен в 1955 году и длился бы, по всей вероятности, долго, если бы не преждевременная смерть актера. Кларк и Кэй уединились на ранчо и жили там, как говорится, душа в душу. Им было хорошо и уютно вместе до той поры, пока Гейбл не решил тряхнуть стариной и не дал согласие на съемки фильма «Неприкаянные», короткая вспышка чувств к Мэрилин Монро – и разрыв сердца. Через год ушла из жизни и Мэрилин Монро.
А через пять месяцев после смерти мужа, Кэй родила ребенка, единственного ребенка Кларка Гейбла, но отцу не было суждено его увидеть. Один из его фильмов символически назывался «Но не для меня». Действительно: But Not for Me.
«ГОЛУБОЙ АНГЕЛ» ПО ИМЕНИ МАРЛЕН
Родители. Семья. Школа
Театр, шоу, кино
«Голубой ангел»
Америка, Голливуд, фильмы
Во время Второй мировой войны у Кларка Гейбла был перерыв от киносъемок: он ушел в армию и стал летчиком. Прошел путь от лейтенанта до майора, получил многочисленные боевые награды и доказал, что «Король Голливуда» (такой был у него неофициальный титул) не только король на троне, но еще и отважный воин в бою.
После войны Гейбл вернулся в Голливуд и снялся еще в паре десятков фильмов: «Возвращение домой», «Можно ставить на любой номер», «Одинокая звезда», «Король и четыре королевы», «Иди молча, иди глубоко» и других. Но вершинных ролей уже не было. Была всего лишь инерция былой популярности: Кларк Гейбл – это интересно! Но не более того. Последний лучший его фильм «Неприкаянные» (1961), где его партнершей стала Мэрилин Монро. Но в этой картине Кларк Гейбл уже не красавчик, не ковбой, не обольститель, а просто усталый, поживший человек. Подлинно человечный и одновременно жестокий, меняющийся в разных жизненных обстоятельствах.
Кларку Гейблу было шестьдесят, но он не хотел угомониться. Обожал скачки на лошадях и был ненасытен в любви. Спустя полмесяца после окончания съемок (а они к тому же проходили в сильную жару) его не стало. Он получил инфаркт и 16 ноября 1960 года скончался в Лос-Анджелесе. На этот раз его на самом деле унесло ветром. Ветром судьбы.
Ну, а теперь вспомним женщин Кларка Гейбла. Не познавший материнской любви, он всю жизнь искал в женщинах скорее заботливую мамочку, чем пылкую любовницу. Одной из первых была актриса передвижного театра по имени Фрэнсис, разумеется, зрелая женщина. Затем, как мы уже говорили, он попал в опытные руки Джозефины Диллон, которая стала его первой официальной женой. «Я стала ему матерью, феей из сказки, ангелом-хранителем, но постель нам была ни к чему – у него были свои связи, у меня – свои!» Естественно, такой брак не мог долго продолжаться.
Следующей супругой Кларка Гейбла стала вдова нефтяного магната Риа Лэндхем. Они поженились в 1931 году. У нее были деньги, что открыло двери бродвейских театров. В благодарность жене последовали измены, причем, как говорится, не выходя из дома – с горничными и служанками. Очень удобно: всегда под рукой! Риа то и дело натыкалась на своего мужа, то в ванной комнате, то на кухне, где он предавался нахлынувшей на него страсти. Неисправимый бабник – это уже почти как профессия.
В 1939 году после громадного успеха «Унесенных ветром» на Кларка Гейбла свалилась слава. Мало кто из женщин мог устоять перед ним (образ Ретта Батлера и личность Кларка Гейбла слились воедино). И лишь единственная женщина не поддалась этим чарам. Это – Вивьен Ли. На экране она любила Ретта Батлера, но к актеру Кларку Гейблу осталась равнодушной. Более того, он был ей противен! «Я действительно великая актриса, – признавалась Вивьен Ли, – если так чувственно и правдоподобно могла целовать это чудовище!»
Вивьен Ли обдала Кларка Гейбла холодом, зато другие актрисы обжигали любовным огнем. Одна из них – Кэрел Ломбард, высокая, светловолосая, с синими глазами. Оба закрутились в любовном вихре и захотели соединить свои судьбы. Муж Кэрел Ломбард потребовал компенсацию за развод. И Кэрел была поставлена перед выбором: отказаться от любви к Кларку или заплатить за законные ласки очень большие деньги. Она выбрала второе: продала почти все, что имела, и получила взамен утраченного горячего Кларка Гейбла. Актер не остался в долгу и на гонорар от «Унесенных ветром» подарил Ломбард свою статую из мрамора в натуральную величину и лимонного цвета «Кадиллак-кабриолет» с откидным верхом, в котором на радостях они пили шампанское и хохотали до зари. Бывают же в жизни счастливые миги!..
Кларк и Кэрел поселились в ранчо Энсино (штат Калифорния) и жили среди лошадей, собак, коз и прочей живности. Это была счастливая пора. Но, как известно, рок не любит счастливых людей. В январе 1941 года Кэрел Ломбард погибла в авиакатастрофе. Предпочла самолет поезду, чтобы поскорее упасть в объятия Кларка. «Если бы вы знали, как я его хочу!» – сказала она подружкам, приехавшим проводить ее в дорогу. Самолет, на котором летела Кэрел, врезался в гору. Кларк бродил на месте катастрофы несколько часов, как безумный. Серьги с бриллиантами – вот что осталось от любимой женщины. Он был безутешен и наполовину поседел от горя. Потеряв жену, актер запил по-черному. Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы не идея отправиться на фронт, стать летчиком и сбрасывать бомбы на фашистов, мстя за свое порушенное счастье (в конце концов, кто-то должен был быть виноват!)
Он вернулся с войны, постаревший и опустошенный. И надо было как-то жить дальше и искать утешение. Съемки в кино – да. Но нужна была и любовь, и она появилась в лице молодой актрисы Грейс Келли, будущей жены князя Монако. Ей была нужна поддержка знаменитости, ему – любовь и молодость. Быстрая связь – быстро возникла и быстро распалась. Были и другие встречи. А серьезно вышло только с Сильвией Эшли. Он женился на ней в 1949 году. Она пообещала родить ребенка, и Кларк Гей разомлел. Это был его четвертый брак, и тоже неудачный. Ребенка Сильвия не родила, и они через три года расстались.
Пятой женой Кларка стала манекенщица и актриса, миниатюрная блондинка Кэй Спрэколз. Она сразу покорила Гейбла тем, что была очень похожа на погибшую Кэрел Ломбард. Как мы говорим сегодня, это был клон. Клонированная Кэрел. Гейбл устоять не мог. Все в Голливуде скептически отнеслись к его новому браку и считали, что он продержится недолго. И ошиблись. Брак был заключен в 1955 году и длился бы, по всей вероятности, долго, если бы не преждевременная смерть актера. Кларк и Кэй уединились на ранчо и жили там, как говорится, душа в душу. Им было хорошо и уютно вместе до той поры, пока Гейбл не решил тряхнуть стариной и не дал согласие на съемки фильма «Неприкаянные», короткая вспышка чувств к Мэрилин Монро – и разрыв сердца. Через год ушла из жизни и Мэрилин Монро.
А через пять месяцев после смерти мужа, Кэй родила ребенка, единственного ребенка Кларка Гейбла, но отцу не было суждено его увидеть. Один из его фильмов символически назывался «Но не для меня». Действительно: But Not for Me.
«ГОЛУБОЙ АНГЕЛ» ПО ИМЕНИ МАРЛЕН
Марлен Дитрих
В истории мирового кино ярче всех сияют две суперзвезды – Мэрилин Монро и Марлен Дитрих. Американка и немка. Мэрилин – женщина для масс, мечта всех мужчин, от курьеров и продавцов до генералов и президентов. Вожделенный народный кумир. Другая – Марлен – исключительно для эстетов, снобов и элит. Мэрилин – воплощение простодушной и физиологичной Америки. Марлен – холодная и изысканно-порочная Европа. Конечно, такая антитеза условна. Но все же различные контуры двух кинодив ощутимо просматриваются.
Мэрилин Монро – грациозная кошечка. Ее хочется гладить, ласкать, нашептывать ей какие-то нежности на ушко. С ней хочется играть. Марлен Дитрих – несколько тяжелый тевтонский ангел. Вместо лат – кружевное белье. Лорелея с повадками женщины-вамп. Роковая в любви. Игра всерьез: или – или!..
Французский поэт Ален Боске вопрошал:
– Марлен, ты повинуешься инстинкту, или любви, или тайне?..
«Ее имя начинается как нежное прикосновение, и заканчивается как удар хлыста: Марлен... Дитрих...» – так выразился другой французский литератор, драматург-классик Жан Кокто.
Наш соотечественник Михаил Козаков пытался стащить Марлен Дитрих с пьедестала: «В сущности, Марлен Дитрих не была великой актрисой, как например Бэт Дэвис, ни великой певицей, как Барбра Стрейзанд, она не спасла родину, как Жанна д’Арк, не была святой (скорее, наоборот), ни мученицей, она не создавала гениев, как Елена Дьяконова – Гала (у этой сразу двое – Поль Элюар и Сальвадор Дали)... Она, наконец, была далеко не лучшей матерью и бабушкой четырех внуков...»
И это все вроде бы правда. Но только часть. И, быть может, очень маленькая. А большая...
«Если бы у нее не было ничего, кроме голоса, – писал Эрнест Хемингуэй, – она все равно разбила бы вам сердце. Но у нее есть это прекрасное тело и вечная прелесть ее лица, и поэтому неважно, что ваше сердце разбито – она исцелит его».
Марлен Дитрих – женщина, разбивающая и исцеляющая сердца. Погубит, чтобы исцелить. Она – легенда, созданная на века. Нетающий миф. Идол в храме вечной красоты.
Она взошла на артистический небосклон в начале 30-х годов, когда эмансипация и феминизм захватили важные стратегические рубежи в тысячелетней войне полов. Канули в прошлое экономическая зависимость и образ женщины как игрушки для мужчин – с корсетами, жеманством и многочисленными запретами («Если даму покинул муж, она никогда не имеет права показаться в обществе», – так предписывал учебник хороших манер в середине XIX века). Женщина в борьбе за свою независимость отстояла право распоряжаться собой, она могла получить образование и выбрать себе почти любую сферу трудовой деятельности. Но в сфере любви и страстей она по-прежнему оставалась всего лишь объектом желаний для мужчин и не могла выбирать сама.
XX век перевернул все вверх дном. Новая эпоха диктовала женщине свободу, избавила ее от пут семьи и долга. Веянье времени воплотила в себе новая героиня, которой стала Марлен Дитрих. В ней соединились ум, дерзость, вызов и индивидуальность. Но при этом она оставалась магнитически притягательной и сексуальной. В ее облике соединились женственность, тайна и соблазн...
В 1945 году в США вышла книга, в которой классифицировались типы женщин – на примере известных актрис – с целью помочь читательницам определиться в поисках собственного стиля. Там были такие определения: «Кэтрин Хепбёрн – подружка из спортивной секции», «Мерль Оберон – изысканная дама», «Грир Герсон – девственная невинность» и т.д. Любопытно, что в книге не была представлена Марлен Дитрих. Почему? У этой актрисы трудно было отыскать какой-то один доминирующий признак. Ее нельзя было втиснуть в определенный психологический типаж. Она являла собой уникальный тип женщины, имя которой «Марлен Дитрих». Женщина-универсал. Невинная и порочная женщина-вамп и обычная hausfrau (домашняя хозяйка). Незатейливая простушка и интеллектуально многогранная дама. И еще множество ликов и образов.
Ну, а теперь немного фрагментов из биографии. Жизни. И судьбы.
Мэрилин Монро – грациозная кошечка. Ее хочется гладить, ласкать, нашептывать ей какие-то нежности на ушко. С ней хочется играть. Марлен Дитрих – несколько тяжелый тевтонский ангел. Вместо лат – кружевное белье. Лорелея с повадками женщины-вамп. Роковая в любви. Игра всерьез: или – или!..
Французский поэт Ален Боске вопрошал:
– Марлен, ты повинуешься инстинкту, или любви, или тайне?..
«Ее имя начинается как нежное прикосновение, и заканчивается как удар хлыста: Марлен... Дитрих...» – так выразился другой французский литератор, драматург-классик Жан Кокто.
Наш соотечественник Михаил Козаков пытался стащить Марлен Дитрих с пьедестала: «В сущности, Марлен Дитрих не была великой актрисой, как например Бэт Дэвис, ни великой певицей, как Барбра Стрейзанд, она не спасла родину, как Жанна д’Арк, не была святой (скорее, наоборот), ни мученицей, она не создавала гениев, как Елена Дьяконова – Гала (у этой сразу двое – Поль Элюар и Сальвадор Дали)... Она, наконец, была далеко не лучшей матерью и бабушкой четырех внуков...»
И это все вроде бы правда. Но только часть. И, быть может, очень маленькая. А большая...
«Если бы у нее не было ничего, кроме голоса, – писал Эрнест Хемингуэй, – она все равно разбила бы вам сердце. Но у нее есть это прекрасное тело и вечная прелесть ее лица, и поэтому неважно, что ваше сердце разбито – она исцелит его».
Марлен Дитрих – женщина, разбивающая и исцеляющая сердца. Погубит, чтобы исцелить. Она – легенда, созданная на века. Нетающий миф. Идол в храме вечной красоты.
Она взошла на артистический небосклон в начале 30-х годов, когда эмансипация и феминизм захватили важные стратегические рубежи в тысячелетней войне полов. Канули в прошлое экономическая зависимость и образ женщины как игрушки для мужчин – с корсетами, жеманством и многочисленными запретами («Если даму покинул муж, она никогда не имеет права показаться в обществе», – так предписывал учебник хороших манер в середине XIX века). Женщина в борьбе за свою независимость отстояла право распоряжаться собой, она могла получить образование и выбрать себе почти любую сферу трудовой деятельности. Но в сфере любви и страстей она по-прежнему оставалась всего лишь объектом желаний для мужчин и не могла выбирать сама.
XX век перевернул все вверх дном. Новая эпоха диктовала женщине свободу, избавила ее от пут семьи и долга. Веянье времени воплотила в себе новая героиня, которой стала Марлен Дитрих. В ней соединились ум, дерзость, вызов и индивидуальность. Но при этом она оставалась магнитически притягательной и сексуальной. В ее облике соединились женственность, тайна и соблазн...
В 1945 году в США вышла книга, в которой классифицировались типы женщин – на примере известных актрис – с целью помочь читательницам определиться в поисках собственного стиля. Там были такие определения: «Кэтрин Хепбёрн – подружка из спортивной секции», «Мерль Оберон – изысканная дама», «Грир Герсон – девственная невинность» и т.д. Любопытно, что в книге не была представлена Марлен Дитрих. Почему? У этой актрисы трудно было отыскать какой-то один доминирующий признак. Ее нельзя было втиснуть в определенный психологический типаж. Она являла собой уникальный тип женщины, имя которой «Марлен Дитрих». Женщина-универсал. Невинная и порочная женщина-вамп и обычная hausfrau (домашняя хозяйка). Незатейливая простушка и интеллектуально многогранная дама. И еще множество ликов и образов.
Ну, а теперь немного фрагментов из биографии. Жизни. И судьбы.
Родители. Семья. Школа
Настоящее имя и фамилия Марлен Дитрих – Мария Магдалена фон Лош. Имя Марлен она придумала в тридцать лет, соединив два своих имени в одно короткое и звучное: Марлен. Она родилась 27 декабря 1901 года (иногда называются и другие годы) в берлинском пригороде Шоненберге.
Отец – Луис Эрик Отто фон Лош – прусский офицер из знатного рода. Бесшабашный и обворожительный вертопрах. Мать – Элизабет Жозефин, урожденная Фельзинг, дочь богатого ювелира. Обычная житейская история: титул женился на деньгах. Знатность повенчалась с финансами.
В семье было двое дочерей: старшая Лизель и младшая Марлен. Отец детьми не занимался, да к тому же он умер, когда Марии Магдалене исполнилось десять лет. Дочерей воспитывала мать. Очень строго и целенаправленно. Буквально муштровала, чтобы спина была прямая, как у офицера, и чтобы девочки обязательно знали музыку и иностранные языки. Благодаря французской гувернантке Марлен в совершенстве владела французским языком и вдобавок английским. Мать приучила Марлен (о старшей дочери говорить не будем) выполнять порученную работу тщательно и хорошо. Ordnung ist ordnung – порядок есть порядок, работа есть работа. Конечно, Марлен возмущалась и бунтовала, но дисциплина и долг вошли в ее кровь и плоть. «Я очень дисциплинированная, – говорила она, уже будучи кинозвездой, – меня просто бесит, когда кто-то не может нормально работать». А на склоне лет на вопрос корреспондента одной из газет: «Как вы думаете, каким чертам характера вы, в первую очередь, обязаны своей славой?» – ответила: «Таланту и послушанию».
Однако в юности это послушание нередко чередовалось с вольностью на грани анархии. Естественно, младые годы – пора бунта и вызова старшему поколению. В книге Найджела Которна «Интимная жизнь голливудских богинь» можно прочитать следующее:
«В школе она стала называть себя Паулем и испытала пылкие чувства к учительнице французского мадемуазель Маргарите Бреган, которую называла своей «тайной любовью». Подобно всем немецким школьницам, она влюбилась в Хенни Портена, первую германскую кинозвезду. Приехав с классом в Миттенвальд, Марлен возвела свое поклонение перед героем в степень, до которой не додумывалось большинство ее сверстниц. Узнав, что Портен находится поблизости, в городе Гармише, она вылезла из окна общежития, где поселился ее класс, села в поезд и покатила со скрипкой под мышкой в Гармиш, где спела ранним утром серенаду у актера под окном. Кумир был очень недоволен...»
В 1907—1921 годах Марлен училась в школе в Берлине, потом в Дессау. В старших классах она славилась «постельными глазами», но, увы, шла Первая мировая война, и круг поклонников у нее был слишком узок. После войны ее отправили в частную школу-интернат в Веймаре, она учится и еще берет уроки игры на скрипке в Веймарской академии музыки.
Юная скрипачка любила прозрачные платья, позволявшие демонстрировать ее женские прелести. Спустя сорок лет Марлен призналась дочери, что профессор Райц, преподаватель музыки, лишил ее невинности. Возможно, это была плата за обучение – из Марлен вышла неплохая скрипачка. Скрипка помогла ей зарабатывать деньги – она играла в кинозалах перед началом сеансов, а потом и в театрах. Однако скрипку пришлось скоро бросить из-за болезни кисти рук. Скрипачки не получилось, и Марлен подалась в актрисы.
Отец – Луис Эрик Отто фон Лош – прусский офицер из знатного рода. Бесшабашный и обворожительный вертопрах. Мать – Элизабет Жозефин, урожденная Фельзинг, дочь богатого ювелира. Обычная житейская история: титул женился на деньгах. Знатность повенчалась с финансами.
В семье было двое дочерей: старшая Лизель и младшая Марлен. Отец детьми не занимался, да к тому же он умер, когда Марии Магдалене исполнилось десять лет. Дочерей воспитывала мать. Очень строго и целенаправленно. Буквально муштровала, чтобы спина была прямая, как у офицера, и чтобы девочки обязательно знали музыку и иностранные языки. Благодаря французской гувернантке Марлен в совершенстве владела французским языком и вдобавок английским. Мать приучила Марлен (о старшей дочери говорить не будем) выполнять порученную работу тщательно и хорошо. Ordnung ist ordnung – порядок есть порядок, работа есть работа. Конечно, Марлен возмущалась и бунтовала, но дисциплина и долг вошли в ее кровь и плоть. «Я очень дисциплинированная, – говорила она, уже будучи кинозвездой, – меня просто бесит, когда кто-то не может нормально работать». А на склоне лет на вопрос корреспондента одной из газет: «Как вы думаете, каким чертам характера вы, в первую очередь, обязаны своей славой?» – ответила: «Таланту и послушанию».
Однако в юности это послушание нередко чередовалось с вольностью на грани анархии. Естественно, младые годы – пора бунта и вызова старшему поколению. В книге Найджела Которна «Интимная жизнь голливудских богинь» можно прочитать следующее:
«В школе она стала называть себя Паулем и испытала пылкие чувства к учительнице французского мадемуазель Маргарите Бреган, которую называла своей «тайной любовью». Подобно всем немецким школьницам, она влюбилась в Хенни Портена, первую германскую кинозвезду. Приехав с классом в Миттенвальд, Марлен возвела свое поклонение перед героем в степень, до которой не додумывалось большинство ее сверстниц. Узнав, что Портен находится поблизости, в городе Гармише, она вылезла из окна общежития, где поселился ее класс, села в поезд и покатила со скрипкой под мышкой в Гармиш, где спела ранним утром серенаду у актера под окном. Кумир был очень недоволен...»
В 1907—1921 годах Марлен училась в школе в Берлине, потом в Дессау. В старших классах она славилась «постельными глазами», но, увы, шла Первая мировая война, и круг поклонников у нее был слишком узок. После войны ее отправили в частную школу-интернат в Веймаре, она учится и еще берет уроки игры на скрипке в Веймарской академии музыки.
Юная скрипачка любила прозрачные платья, позволявшие демонстрировать ее женские прелести. Спустя сорок лет Марлен призналась дочери, что профессор Райц, преподаватель музыки, лишил ее невинности. Возможно, это была плата за обучение – из Марлен вышла неплохая скрипачка. Скрипка помогла ей зарабатывать деньги – она играла в кинозалах перед началом сеансов, а потом и в театрах. Однако скрипку пришлось скоро бросить из-за болезни кисти рук. Скрипачки не получилось, и Марлен подалась в актрисы.
Театр, шоу, кино
Германия 20-х годов. Поверженная и побежденная. Но у людей почти звериная тяга к радостям жизни. Как компенсация за страдания?.. В Берлине множество ресторанов, ночных клубов, дансингов, кафе-шантанов, борделей. С кроличьей скоростью плодятся джаз-банды, оркестры, театры, кабаре. Немцы пьют, танцуют, развлекаются и стремятся не думать о завтрашнем дне. И вот в этом угаре жизни варится двадцатилетняя Марлен. Она хочет чего-то добиться и хватается за любую актерскую работу. Танцует в кордебалете. Участвует в различных шоу. В одном из них – шоу под названием «Это витает в воздухе» – выступает в лесбийском дуэте вместе с Марго Лион и, демонстрируя друг другу лифчики и трусики, они поют: «Когда лучшая подруга с лучшей подругой...» Номер имел успех даже у солидной публики. К тому же, Марлен снимается во второстепенных ролях в кино.
Находить ангажементы ей помогает новый знакомый Рудольф Зибер. Настоящий гений приспособляемости, этот Руди стал у Марлен первым импрессарио. Он находил выгодные контракты, помогал девушке создать свой имидж. Цилиндр, монокль и брюки – это все подсказки Руди, счастливые подсказки. В цилиндре и брюках, с моноклем в глазу – она была вызывающе хороша. Но, как говорится, этого мало. Нужна еще удача. И эта, на редкость прихотливая, птица прилетела к Марлен.
Она выступала в одном из театров, которым руководил знаменитый режиссер Макс Рейнхардт. Но, по ее воспоминаниям, Макс ни разу даже не удостоил ее взглядом. Так что, удача прилетела не со сцены, а вспорхнула с экрана. До своего знаменитого дебюта в «Голубом ангеле» Марлен снялась в десятке картин-поделок во второстепенных ролях («Маленький Наполеон», 1923; «Мужчина в пути», 1923; «Прыжок в жизнь», 1924; «Мадам не хочет детей», 1926; «Дюбари сегодня», 1927; «Женщина, о которой тоскуют», 1929 и т.д.). Но это были все кино-однодневки.
Удача и взлет были связаны с приехавшим в Германию из Голливуда режиссером Джозефом фон Штернбергом. Внешне мало чем примечательный, толстый и неказистый, он обладал настоящим талантом, виртуозно владел звуком и светом. Он приехал в Германию ставить первый полнометражный звуковой фильм.
Находить ангажементы ей помогает новый знакомый Рудольф Зибер. Настоящий гений приспособляемости, этот Руди стал у Марлен первым импрессарио. Он находил выгодные контракты, помогал девушке создать свой имидж. Цилиндр, монокль и брюки – это все подсказки Руди, счастливые подсказки. В цилиндре и брюках, с моноклем в глазу – она была вызывающе хороша. Но, как говорится, этого мало. Нужна еще удача. И эта, на редкость прихотливая, птица прилетела к Марлен.
Она выступала в одном из театров, которым руководил знаменитый режиссер Макс Рейнхардт. Но, по ее воспоминаниям, Макс ни разу даже не удостоил ее взглядом. Так что, удача прилетела не со сцены, а вспорхнула с экрана. До своего знаменитого дебюта в «Голубом ангеле» Марлен снялась в десятке картин-поделок во второстепенных ролях («Маленький Наполеон», 1923; «Мужчина в пути», 1923; «Прыжок в жизнь», 1924; «Мадам не хочет детей», 1926; «Дюбари сегодня», 1927; «Женщина, о которой тоскуют», 1929 и т.д.). Но это были все кино-однодневки.
Удача и взлет были связаны с приехавшим в Германию из Голливуда режиссером Джозефом фон Штернбергом. Внешне мало чем примечательный, толстый и неказистый, он обладал настоящим талантом, виртуозно владел звуком и светом. Он приехал в Германию ставить первый полнометражный звуковой фильм.
«Голубой ангел»
Для фильма Штернберг выбрал рассказ Генриха Манна, в котором обыкновенный учитель влюбляется в певичку кабаре. Главную роль должен был играть, и тут разногласий ни у кого не возникало, знаменитый актер Эмиль Яннингс, а вот с певичкой Лолой-Лолой возникли трудности: кому доверить роль? Джозеф фон Штернберг бросил всех своих помощников на поиски «немки с ногами подлиннее». В конце концов на роль утвердили Марлен. Свои возможности она оценивала весьма скромно: «Я была одной из многочисленных, ничем не примечательных актрис в Берлине». Но режиссер «Голубого ангела» – что-то в ней увидел особенное. О, эта изумительная интуиция режиссера! Фон Штернберг увидел ее. Открыл. Слепил и сделал знаменитой. Старая и вечно новая история про Пигмалиона и Галатею. Благодаря гриму и свету в кадре фон Штернберг сделал из обычной хорошенькой актрисы настоящую богиню, воплощение женственности, красоты и порока. А исполняемый ею шлягер «Я с головы до ног предназначена для любви» волновал и будоражил буквально всех.
В своих воспоминаниях Джозеф фон Штернберг так писал о Марлен:
«У нее случались депрессии, но это компенсировалось периодами невероятной живости. Ее невозможно было утомить; она утомляла других своим энтузиазмом, который мало кто разделял. Иногда невыносимая из-за свойственных ей суеверий, она уравновешивала это редким чувством здравого смысла, почти мудростью. Театр был у нее в крови, не было ни одного театрального бездельника, которого бы она не знала. Она читала Гамсуна, Гуго фон Гофмансталя и Гёльдерлина, преклонялась перед Рильке и знала наизусть Эриха Кёстнера. Несмотря на меланхоличность, она хорошо одевалась и считала себя красивой, хотя до тех пор, пока я это не искоренил, выглядела на фотографиях пародией на женщину...»
Эту «пародию» Пигмалион превратил в Божество. И отчасти это чувствовала и сама Марлен: недаром на одном из подаренных режиссеру своих снимков написала «Я без тебя – ничто». Их связывали не только творческие, но и... естественно, любовные отношения. И когда на фон Штернберга покусилась Лени Рифеншталь, другая будущая немецкая знаменитость, то Марлен в порыве ревности и негодования прямо на съемочной площадке спустила с себя трусики и показала сопернице свой зад. Это было, кстати, в рамках роли, в фильме «Голубой ангел», где героиня полуобнаженная, в эротических трусиках и чулках с кружевными подвязками, лихо распевала песенку:
Премьера фильма «Голубой ангел» состоялась 1 апреля 1930 года в Берлине, в театре «Глория-палас». Успех был ошеломляющий, он мгновенно открыл Марлен Дитрих дорогу в Голливуд. Студия «Парамаунт», где работал Джозеф фон Штернберг, заключила с ней выгоднейший контракт. На следующий день после триумфа Марлен Дитрих с 25 чемоданами роскошных туалетов отправилась – на пароходе из Бремена в Нью-Йорк. Там, в Америке, началось соперничество двух кинозвезд того времени: Марлен Дитрих и Греты Гарбо.
В своих воспоминаниях Джозеф фон Штернберг так писал о Марлен:
«У нее случались депрессии, но это компенсировалось периодами невероятной живости. Ее невозможно было утомить; она утомляла других своим энтузиазмом, который мало кто разделял. Иногда невыносимая из-за свойственных ей суеверий, она уравновешивала это редким чувством здравого смысла, почти мудростью. Театр был у нее в крови, не было ни одного театрального бездельника, которого бы она не знала. Она читала Гамсуна, Гуго фон Гофмансталя и Гёльдерлина, преклонялась перед Рильке и знала наизусть Эриха Кёстнера. Несмотря на меланхоличность, она хорошо одевалась и считала себя красивой, хотя до тех пор, пока я это не искоренил, выглядела на фотографиях пародией на женщину...»
Эту «пародию» Пигмалион превратил в Божество. И отчасти это чувствовала и сама Марлен: недаром на одном из подаренных режиссеру своих снимков написала «Я без тебя – ничто». Их связывали не только творческие, но и... естественно, любовные отношения. И когда на фон Штернберга покусилась Лени Рифеншталь, другая будущая немецкая знаменитость, то Марлен в порыве ревности и негодования прямо на съемочной площадке спустила с себя трусики и показала сопернице свой зад. Это было, кстати, в рамках роли, в фильме «Голубой ангел», где героиня полуобнаженная, в эротических трусиках и чулках с кружевными подвязками, лихо распевала песенку:
Требуется маленькое дополнение. «Звонким голосом» Марлен Дитрих не обладала, напротив, голос у нее был низкий и хрипловатый, но удивительно какой-то нутряной, женский, обволакивающий, теплый... Что касается «шарманки», то Марлен пела о ней с несколько непристойным сексуальным подтекстом, что, разумеется, приводило в восторг и неистовство мужчин.
Я Лола-хулиганка,
Кабацкая девчонка,
Есть у меня шарманка
И голос очень звонкий.
Я Лола-хулиганка,
Все мужики со мною
Ведут себя так гадко
И не дают покою.
Я Лола-хулиганка,
Я выхожу на сцену.
Не тронь мою шарманку!
Себе я знаю цену!
Это еще одна песенка из репертуара все той же певички Лолы-Лолы.
Налетайте, мужики!
Длинные, короткие,
Толстые и тонкие,
Умные и страшные,
Глупые и важные.
Ты красавчик, ты урод,
Главное, что не банкрот.
Премьера фильма «Голубой ангел» состоялась 1 апреля 1930 года в Берлине, в театре «Глория-палас». Успех был ошеломляющий, он мгновенно открыл Марлен Дитрих дорогу в Голливуд. Студия «Парамаунт», где работал Джозеф фон Штернберг, заключила с ней выгоднейший контракт. На следующий день после триумфа Марлен Дитрих с 25 чемоданами роскошных туалетов отправилась – на пароходе из Бремена в Нью-Йорк. Там, в Америке, началось соперничество двух кинозвезд того времени: Марлен Дитрих и Греты Гарбо.
Америка, Голливуд, фильмы
2 апреля 1930 года Марлен Дитрих отправилась в Америку, а через семь месяцев, 14 ноября, состоялась уже премьера первого ее американского фильма «Марокко».
Почитаем, что пишут знатоки в книге «Звезды Голливуда» (1996): «Прежде чем выпустить Дитрих на съемочную площадку, американские специалисты произвели серьезную коррекцию ее внешности. Новый облик актрисы, появившейся в фильме «Марокко», поразил всех, кто знал ее раньше. Тщательно уложенная волна платиновых волос, тонкие полукружья взметнувшихся вверх бровей, мерцающий блеск глаз, впалые щеки придали лицу Дитрих выражение скорбного и загадочного удивления. В этом новом облике актрисы было трудно разглядеть прежнюю пухленькую немочку. И хотя в Голливуде Марлен продолжала создавать образы певичек, падших женщин, они были вылеплены из другой – более утонченной и хрупкой материи, представляя новую вариацию на тему загадочной роковой женщины, страдающей от любви и заставляющей страдать других.
Американская публика по достоинству оценила новую звезду. За роль в «Марокко» она была выдвинута на соискание премии «Оскар»...»
В Голливуде с Марлен Дитрих продолжал работать Джозеф фон Штернберг. Вместе с ней он создал семь лучших своих фильмов, помимо «Голубого ангела» и «Марокко», – еще «Обесчещенная» (1931); «Белокурая Венера» (1932); «Шанхайский экспресс» (1932); «Песнь песней» (1933); «Дьявол – это женщина». (1935). Затем они расстались. Но с Дитрих работали и другие не менее талантливые режиссеры: Эрнст Любич, Рубен Мамулян, Фрэнк Борсаг, Тэй Гарнетт, Рене Клер, Рауль Уолш, Фриц Ланг, Орсон Уэллс, Альфред Хичкок, Билли Уайльдер, Жорж Лакомб, Стэнли Креймер и другие.
Трудно, конечно, отрицать роль всех этих режиссеров в ее успехе. Да, они помогали ей проявить талант. Да, они мастерски снимали ее неординарную внешность. Но и она сама оказалась прекрасно обучающейся актрисой и самым тщательнейшим образом отрабатывала каждый свой жест, каждую позу. На съемках она никогда не расставалась с зеркалом, чтобы найти самый точный и эффектный ракурс. Каждое ее появление в кадре – это всегда маленький шедевр. Хотя ее больше беспокоила внешняя эстетика героинь, чем их внутренний психологический образ.
Миллионы женщин ею любовались. Подражали. Облачались в брючные костюмы. Стремились быть на нее похожими. В 30-е годы наблюдалась «марленизация» женских мacc. А в 50-е годы, когда заблистала Мэрилин Монро, – «мэрилинизация». Как говорила героиня Раневской, «красота – это страшная сила». Ну, а красота в кино – это уже сила убойная.
В конце 30-х – начале 40-х Марлен Дитрих – одна из самых высокооплачиваемых звезд мирового кино и признанная законодательница моды. Слава ее не только докатилась до Германии, но и, как волна, накрыла ее с головой. Гитлер, когда-то бывавший на премьере фильма «Голубой ангел» и подаривший Марлен розу, воспылал желанием вернуть актрису на ее исконную родину и сделать первой дамой Третьего рейха.
В 1937 году Марлен Дитрих получила приглашение от вождей Третьего рейха занять престол «королевы немецкой киноиндустрии». На одном из приемов в Америке ее попытался уговаривать нацистский дипломат Риббентроп, но она отказалась от разговора, на том основании, что с ним не знакома. Фашизм и нацизм были отвратительны для свободолюбивой Марлен Дитрих.
«Я никогда не страдала от того, что потеряла родину, – говорила она одному из корреспондентов. – В Америке я чувствую себя вполне хорошо. Здесь есть все условия для работы».
«До Гитлера я, естественно, любила Германию, мою родину, и мои воспоминания были прекрасны, но зачастую печальны – как и все воспоминания. Я горжусь своим берлинским юмором, ничего подобного нет во всем мире, он часто облегчал мою трудную жизнь», – так говорила Марлен Дитрих, уже в старости, репортеру немецкого журнала «Шпигель».
Почитаем, что пишут знатоки в книге «Звезды Голливуда» (1996): «Прежде чем выпустить Дитрих на съемочную площадку, американские специалисты произвели серьезную коррекцию ее внешности. Новый облик актрисы, появившейся в фильме «Марокко», поразил всех, кто знал ее раньше. Тщательно уложенная волна платиновых волос, тонкие полукружья взметнувшихся вверх бровей, мерцающий блеск глаз, впалые щеки придали лицу Дитрих выражение скорбного и загадочного удивления. В этом новом облике актрисы было трудно разглядеть прежнюю пухленькую немочку. И хотя в Голливуде Марлен продолжала создавать образы певичек, падших женщин, они были вылеплены из другой – более утонченной и хрупкой материи, представляя новую вариацию на тему загадочной роковой женщины, страдающей от любви и заставляющей страдать других.
Американская публика по достоинству оценила новую звезду. За роль в «Марокко» она была выдвинута на соискание премии «Оскар»...»
В Голливуде с Марлен Дитрих продолжал работать Джозеф фон Штернберг. Вместе с ней он создал семь лучших своих фильмов, помимо «Голубого ангела» и «Марокко», – еще «Обесчещенная» (1931); «Белокурая Венера» (1932); «Шанхайский экспресс» (1932); «Песнь песней» (1933); «Дьявол – это женщина». (1935). Затем они расстались. Но с Дитрих работали и другие не менее талантливые режиссеры: Эрнст Любич, Рубен Мамулян, Фрэнк Борсаг, Тэй Гарнетт, Рене Клер, Рауль Уолш, Фриц Ланг, Орсон Уэллс, Альфред Хичкок, Билли Уайльдер, Жорж Лакомб, Стэнли Креймер и другие.
Трудно, конечно, отрицать роль всех этих режиссеров в ее успехе. Да, они помогали ей проявить талант. Да, они мастерски снимали ее неординарную внешность. Но и она сама оказалась прекрасно обучающейся актрисой и самым тщательнейшим образом отрабатывала каждый свой жест, каждую позу. На съемках она никогда не расставалась с зеркалом, чтобы найти самый точный и эффектный ракурс. Каждое ее появление в кадре – это всегда маленький шедевр. Хотя ее больше беспокоила внешняя эстетика героинь, чем их внутренний психологический образ.
Миллионы женщин ею любовались. Подражали. Облачались в брючные костюмы. Стремились быть на нее похожими. В 30-е годы наблюдалась «марленизация» женских мacc. А в 50-е годы, когда заблистала Мэрилин Монро, – «мэрилинизация». Как говорила героиня Раневской, «красота – это страшная сила». Ну, а красота в кино – это уже сила убойная.
В конце 30-х – начале 40-х Марлен Дитрих – одна из самых высокооплачиваемых звезд мирового кино и признанная законодательница моды. Слава ее не только докатилась до Германии, но и, как волна, накрыла ее с головой. Гитлер, когда-то бывавший на премьере фильма «Голубой ангел» и подаривший Марлен розу, воспылал желанием вернуть актрису на ее исконную родину и сделать первой дамой Третьего рейха.
В 1937 году Марлен Дитрих получила приглашение от вождей Третьего рейха занять престол «королевы немецкой киноиндустрии». На одном из приемов в Америке ее попытался уговаривать нацистский дипломат Риббентроп, но она отказалась от разговора, на том основании, что с ним не знакома. Фашизм и нацизм были отвратительны для свободолюбивой Марлен Дитрих.
«Я никогда не страдала от того, что потеряла родину, – говорила она одному из корреспондентов. – В Америке я чувствую себя вполне хорошо. Здесь есть все условия для работы».
«До Гитлера я, естественно, любила Германию, мою родину, и мои воспоминания были прекрасны, но зачастую печальны – как и все воспоминания. Я горжусь своим берлинским юмором, ничего подобного нет во всем мире, он часто облегчал мою трудную жизнь», – так говорила Марлен Дитрих, уже в старости, репортеру немецкого журнала «Шпигель».