Страница:
Красиво сказано, «период нежности». Этот период нежности кончился яростью со стороны Ивонны и ее разрывом с Шевалье. Что касается Руди, то он только ухмылялся по поводу проделок своей супруги.
Интересная особенность этого романа. Как только Шевалье расстался со своей женой, тут же Марлен прекратила все отношения с Морисом. Интрижка должна закончиться интрижкой, а не какими-то серьезными отношениями.
Александр Флеминг
Александр Вертинский
Эрнест Хемингуэй
Эрих Мария Ремарк
Жан Габен
Отец и сын Кеннеди
Долгие последние годы
Марлен с молотка
БОЖЕСТВЕННАЯ ГРЕТА
Интересная особенность этого романа. Как только Шевалье расстался со своей женой, тут же Марлен прекратила все отношения с Морисом. Интрижка должна закончиться интрижкой, а не какими-то серьезными отношениями.
Александр Флеминг
Так же ничем не закончился и роман Марлен со знаменитым ученым, изобретателем пенициллина, лордом Флемингом. В 1949 году друг Марлен композитор Миша Шполянский придумал сногсшибательную, как ему казалось, идею: познакомить общительную кинозвезду с нелюдимым ученым-затворником. Марлен эта идея понравилась: она любила новизну отношений. О, она пригласит Флеминга к себе на обед, надо только выбрать какие-то особые вина. Марлен позвонила Ремарку, большому ценителю вин, и проконсультировалась, что лучше подавать к столу. Ремарк ответил: «...только не лезь к тому, ради кого ты затеяла такой обед, с поцелуями сразу после десерта. Дождись, пока погаснет свет...»
У Ремарка с Марлен были особые счеты, о чем мы поговорим чуть позже.
Итак, обед. Знакомство. Светская беседа. Дитрих восклицает: «Только не говорите со мной о кино, это так скучно!..» Они болтают о разных пустяках, и Марлен с удовольствием замечает, что этот затворник-молчун начинает разговаривать. Как тает эта льдина у нее на глазах.
Чтобы завоевать ученого окончательно, Марлен побывала в Британской королевской библиотеке и прочитала все, о чем писала пресса касательно открытия Флеминга. Пенициллин стал основной темой разговоров между ними. Представляете – Лондон, набережная Темзы и серьезный разговор о чудодейственной силе пенициллина. Пенициллин стал мостиком, а дальше – объятия и поцелуи. Марлен Дитрих торжествовала: «И этот у моих ног!»
Что было дальше? Дальше они расстались. Из Америки Марлен некоторое время посылала Флемингу посылки с продуктами: в послевоенной Англии было довольно-таки голодно, а одними лекарствами сыт не будешь. Сэр Флеминг, познав однажды женские чары, уже не мог жить один в башне из слоновой кости и женился. Но жена рано умерла. Он вновь остался в одиночестве. Впрочем, все эти подробности уже не интересовали Марлен. Страница жизни с Александром Флемингом была перевернута, и она с жадностью читала следующую...
У Ремарка с Марлен были особые счеты, о чем мы поговорим чуть позже.
Итак, обед. Знакомство. Светская беседа. Дитрих восклицает: «Только не говорите со мной о кино, это так скучно!..» Они болтают о разных пустяках, и Марлен с удовольствием замечает, что этот затворник-молчун начинает разговаривать. Как тает эта льдина у нее на глазах.
Чтобы завоевать ученого окончательно, Марлен побывала в Британской королевской библиотеке и прочитала все, о чем писала пресса касательно открытия Флеминга. Пенициллин стал основной темой разговоров между ними. Представляете – Лондон, набережная Темзы и серьезный разговор о чудодейственной силе пенициллина. Пенициллин стал мостиком, а дальше – объятия и поцелуи. Марлен Дитрих торжествовала: «И этот у моих ног!»
Что было дальше? Дальше они расстались. Из Америки Марлен некоторое время посылала Флемингу посылки с продуктами: в послевоенной Англии было довольно-таки голодно, а одними лекарствами сыт не будешь. Сэр Флеминг, познав однажды женские чары, уже не мог жить один в башне из слоновой кости и женился. Но жена рано умерла. Он вновь остался в одиночестве. Впрочем, все эти подробности уже не интересовали Марлен. Страница жизни с Александром Флемингом была перевернута, и она с жадностью читала следующую...
Александр Вертинский
Есть такое понятие: «французский любовник» – как эталон изощренности в любви. «Френч лав» – это всегда пикантно. А что такое русский любовник?
Знаменитый русский артист, поэт и шансонье Александр Вертинский приехал в Америку осенью 1934 года и дал несколько концертов в Нью-Йорке в одном из больших залов – в «Таун Холле». На его концерты собирались все русские звезды-эмигранты: Шаляпин, Рахманинов, Фокин... Послушать коллегу пришла и Марлен Дитрих, тем более, что с Вертинским она была знакома еще по Парижу.
Начались встречи. Как они проходили? В воспоминаниях Вертинского о них нет ничего, но есть песенка «Гуд-бай», написанная им в июле 35-го в Голливуде, в Калифорнии, и посвященная Марлен Дитрих. В ней с дневниковой точностью описано, как именно они общались. И звезда с звездою говорит? Нет, звезда звездою помыкает...
Знаменитый русский артист, поэт и шансонье Александр Вертинский приехал в Америку осенью 1934 года и дал несколько концертов в Нью-Йорке в одном из больших залов – в «Таун Холле». На его концерты собирались все русские звезды-эмигранты: Шаляпин, Рахманинов, Фокин... Послушать коллегу пришла и Марлен Дитрих, тем более, что с Вертинским она была знакома еще по Парижу.
пел Александр Вертинский. И у всех его соотечественников от этой русской тоски сжималось сердце. Если оно сжалось у Марлен, то совсем по другой причине, от предвкушения новой любовной связи. Этот русский был очень выразителен, элегантен и печален, как Пьеро.
<$TInLeftLPg=1559;InLeftRPg=1559;>Проплываем океаны,
Бороздим материки
И несем в чужие страны
Чувство русское тоски... —
Начались встречи. Как они проходили? В воспоминаниях Вертинского о них нет ничего, но есть песенка «Гуд-бай», написанная им в июле 35-го в Голливуде, в Калифорнии, и посвященная Марлен Дитрих. В ней с дневниковой точностью описано, как именно они общались. И звезда с звездою говорит? Нет, звезда звездою помыкает...
Не Дитрих бросила русского шансонье. А Александр Вертинский покинул звезду в «нужный срок». Покинул не только ее, но и Америку и на японском пароходе «Чичабу Мару» отправился в Китай. Нести дальше «русскую тоску»?..
Вас не трудно полюбить,
Нужно только храбрым быть,
Все сносить, не рваться в бой
И не плакать над судьбой.
Надо розы приносить
И всегда влюбленным быть,
Не грустить, не ревновать,
Улыбаться и вздыхать.
Надо Вас боготворить,
Ваши фильмы вслух хвалить
И смотреть по двадцать раз,
Как актер целует Вас,
Прижимая невзначай...
Гуд-бай!
Все журналы покупать,
Все портреты вырезать,
Все, что пишется о Вас,
Наизусть учить тотчас.
Попугая не дразнить,
С камеристкой в дружбе жить,
Чистить щеточкой bijou
И водить гулять Жужу.
На ночь надо Вам попеть,
С поцелуями раздеть,
Притушить кругом огни.
Завтра съемки... Ни-ни-ни.
И сказать, сваривши чай: Гуд-бай!..
Ожидая Вас – не спать,
В телефон – не проверять,
Не совать свой нос в «дела»,
Приставая: «Где была?»
И когда под утро злой
Вы являетесь домой —
Не вылазить на крыльцо,
Сделать умное лицо.
Замолчи, Жужу, не лай!.. Гуд-бай!
Так проживши года три,
Потерять свое esprit,
Постареть на десять лет
И остаться другом?.. Нет!
Чтоб какой-нибудь прохвост,
Наступивши мне на хвост,
Начал роль мою играть
И ко мне Вас ревновать?..
Нет, уж лучше в нужный срок
Медленно взвести курок
И сказать любви «прощай!..»
Гуд-бай.
Эрнест Хемингуэй
И снова, как у Феллини, плывет корабль. В 1934 году на корабле, который плыл из Европы в Америку, Марлен Дитрих познакомилась с Хемингуэем. «Старик Хэм» был еще в полном соку. Знакомство было оригинальным. На званом вечере кинокомпании «Уорнер Бразерс» Дитрих оказалась тринадцатой по счету гостьей. Она впала от этого в ужас. И тогда ей на помощь пришел мужчина, сидящий за соседним столиком. Он сказал: «Мадам, тринадцатым буду я. Вы – четырнадцатая». Это был Хемингуэй.
Обратимся к воспоминаниям Марии Ривы:
«То, что Дитрих и Хемингуэй были настоящими друзьями, это факт. То, что она называла его «папа», а он ее «дочка», как вообще частенько именовал всех этих обожающих его дам из своего интимного окружения, это тоже факт. Но то, что они были в близких отношениях, это неправда. Зато чистейшая правда, что ему нравилось, что мир думает иначе, и что она не сердилась за это на него – это правда. Мать, до безумия обожавшая любые фантазии Хемингуэя, без памяти восхищалась им и была убеждена, что лучшего друга у нее не бывало никогда. Когда в 1961 году он покончил с собой, мать предалась неутешному горю, то и дело обращаясь ко мне, без конца повторяя: «Зачем он совершил такую глупость? Это его жена довела. А что еще! Или, может быть, у него был рак?»
Роман с Эрнестом Хемингуэем длился почти 30 лет, и в этом романе действительно было больше дружбы, чем любви. Они оба не верили в любовь друг к другу. Марлен считала, что Хэм любит других женщин, а Хемингуэй полагал, что она тоже отдает предпочтение другим – Габену и Чаплину. Оба восхищались друг другом: Эрнест Хемингуэй – красотой Дитрих, а она – его романами, кстати, в «Островах в океане» Хэм изобразил героиню – актрису, явно списанную с Марлен Дитрих. Но та не только восхищалась писателем, а и могла позволить себе его покритиковать: «Знаешь, Эрнест, твоя последняя книга – это дерьмо». И «папа Хэм» принимал критику.
И еще Марлен понимала, что они не могут быть вместе как муж и жена. Она писала: «Ему нужна хозяйка, которая следила бы за ним, подавала кофе, а у меня с утра грим, павильон, съемка...»
Брак – нет. Секс – да. Но и то для публики. Спустя много лет после знакомства ночью в квартире актрисы раздался телефонный звонок и Хемингуэй сообщил ей, что ему пришла в голову блестящая идея.
– Какая? – заинтересованно спросила Марлен.
– А почему бы нам при встрече не заняться «этим»?
– Почему такая идея пришла тебе в голову так поздно? – удивленно спросила Дитрих.
– Ну, знаешь, – ответил Хемингуэй, – у меня сильно упали тиражи книг, и читателей надо чем-то взбудоражить. Если пустить слух, что у нас настоящий любовный роман, люди опять заинтересуются нами – моими книгами и твоими фильмами.
Однако Хемингуэй был не прав: они и без того были кумирами публики.
Обратимся к воспоминаниям Марии Ривы:
«То, что Дитрих и Хемингуэй были настоящими друзьями, это факт. То, что она называла его «папа», а он ее «дочка», как вообще частенько именовал всех этих обожающих его дам из своего интимного окружения, это тоже факт. Но то, что они были в близких отношениях, это неправда. Зато чистейшая правда, что ему нравилось, что мир думает иначе, и что она не сердилась за это на него – это правда. Мать, до безумия обожавшая любые фантазии Хемингуэя, без памяти восхищалась им и была убеждена, что лучшего друга у нее не бывало никогда. Когда в 1961 году он покончил с собой, мать предалась неутешному горю, то и дело обращаясь ко мне, без конца повторяя: «Зачем он совершил такую глупость? Это его жена довела. А что еще! Или, может быть, у него был рак?»
Роман с Эрнестом Хемингуэем длился почти 30 лет, и в этом романе действительно было больше дружбы, чем любви. Они оба не верили в любовь друг к другу. Марлен считала, что Хэм любит других женщин, а Хемингуэй полагал, что она тоже отдает предпочтение другим – Габену и Чаплину. Оба восхищались друг другом: Эрнест Хемингуэй – красотой Дитрих, а она – его романами, кстати, в «Островах в океане» Хэм изобразил героиню – актрису, явно списанную с Марлен Дитрих. Но та не только восхищалась писателем, а и могла позволить себе его покритиковать: «Знаешь, Эрнест, твоя последняя книга – это дерьмо». И «папа Хэм» принимал критику.
И еще Марлен понимала, что они не могут быть вместе как муж и жена. Она писала: «Ему нужна хозяйка, которая следила бы за ним, подавала кофе, а у меня с утра грим, павильон, съемка...»
Брак – нет. Секс – да. Но и то для публики. Спустя много лет после знакомства ночью в квартире актрисы раздался телефонный звонок и Хемингуэй сообщил ей, что ему пришла в голову блестящая идея.
– Какая? – заинтересованно спросила Марлен.
– А почему бы нам при встрече не заняться «этим»?
– Почему такая идея пришла тебе в голову так поздно? – удивленно спросила Дитрих.
– Ну, знаешь, – ответил Хемингуэй, – у меня сильно упали тиражи книг, и читателей надо чем-то взбудоражить. Если пустить слух, что у нас настоящий любовный роман, люди опять заинтересуются нами – моими книгами и твоими фильмами.
Однако Хемингуэй был не прав: они и без того были кумирами публики.
Эрих Мария Ремарк
Блистательный писатель, выразитель чувств и идей «потерянного поколения», Ремарк тоже сыграл в жизни Марлен Дитрих определенную роль и создал ее образ в романе «Жизнь взаймы».
Как вспоминала Дитрих: «Его трагическое мышление питалось моим природным оптимизмом. Он боялся, что сочинительство его опустошило. Это было причиной его постоянной печали. Он был хрупкой душой в хрупком теле».
Эта «хрупкая душа в хрупком теле» постоянно подпитывалась алкоголем. Подчас Ремарк пил так много, что его, бездыханного, приносили в бунгало «Беверли-Хиллз», где они жили вместе с Дитрих в Голливуде, и Марлен методично приводила его в чувство, отпаивая мясным бульоном. Все это происходило во время создания романа «Триумфальная арка», который писатель посвятил «М. Д.», своей постоянной спасительнице. А познакомились они в 1935 году на острове Лидо в Венеции. Ремарк был меланхоличен и замкнут, но Марлен обладала большим опытом по открытию замкнутых душ. Не случайно ее фамилия Дитрих по-немецки означает «отмычка». Она умела подбирать ключи к любым мужчинам. Ключ к Ремарку лежал в сфере литературы. Как-то Марлен спросила, не обижает ли ее собеседника, что она любит читать Рильке, а не Ремарка. На что Ремарк мрачно заметил, что предпочитает быть частью ее жизни, а не досуга.
И снова приведем отрывок из воспоминаний Марии Рива:
«Мы с Ремарком проговорили до утра, – рассказывала мне мать. – Это было изумительно! А потом он посмотрел мне в глаза и произнес: «Должен тебе сказать – я импотент!» Я тоже посмотрела на него и сказала: «О, как замечательно!» И с таким облегчением я это сказала! Ты ведь знаешь, как я ненавижу заниматься «этим» – я действительно была так счастлива! Ведь в результате мы могли просто разговаривать и засыпать, любя друг друга, и это так мило, так хорошо!»
Любовный роман исключительно на литературной основе не мог продолжаться долго. В один прекрасный момент он испарился. Как Марлен ни убеждала себя и дочь, что она ненавидит «это», без «этого» – без игры гормонов, без адреналина, без чувств – она не могла существовать. Вот почему из ее жизни ушел Ремарк, а пришел другой мужчина – Габен. Настоящий мужчина.
Как вспоминала Дитрих: «Его трагическое мышление питалось моим природным оптимизмом. Он боялся, что сочинительство его опустошило. Это было причиной его постоянной печали. Он был хрупкой душой в хрупком теле».
Эта «хрупкая душа в хрупком теле» постоянно подпитывалась алкоголем. Подчас Ремарк пил так много, что его, бездыханного, приносили в бунгало «Беверли-Хиллз», где они жили вместе с Дитрих в Голливуде, и Марлен методично приводила его в чувство, отпаивая мясным бульоном. Все это происходило во время создания романа «Триумфальная арка», который писатель посвятил «М. Д.», своей постоянной спасительнице. А познакомились они в 1935 году на острове Лидо в Венеции. Ремарк был меланхоличен и замкнут, но Марлен обладала большим опытом по открытию замкнутых душ. Не случайно ее фамилия Дитрих по-немецки означает «отмычка». Она умела подбирать ключи к любым мужчинам. Ключ к Ремарку лежал в сфере литературы. Как-то Марлен спросила, не обижает ли ее собеседника, что она любит читать Рильке, а не Ремарка. На что Ремарк мрачно заметил, что предпочитает быть частью ее жизни, а не досуга.
И снова приведем отрывок из воспоминаний Марии Рива:
«Мы с Ремарком проговорили до утра, – рассказывала мне мать. – Это было изумительно! А потом он посмотрел мне в глаза и произнес: «Должен тебе сказать – я импотент!» Я тоже посмотрела на него и сказала: «О, как замечательно!» И с таким облегчением я это сказала! Ты ведь знаешь, как я ненавижу заниматься «этим» – я действительно была так счастлива! Ведь в результате мы могли просто разговаривать и засыпать, любя друг друга, и это так мило, так хорошо!»
Любовный роман исключительно на литературной основе не мог продолжаться долго. В один прекрасный момент он испарился. Как Марлен ни убеждала себя и дочь, что она ненавидит «это», без «этого» – без игры гормонов, без адреналина, без чувств – она не могла существовать. Вот почему из ее жизни ушел Ремарк, а пришел другой мужчина – Габен. Настоящий мужчина.
Жан Габен
Все знатоки биографического жанра сходятся на том, что связь Марлен Дитрих с прославленным французским актером Жаном Габеном относится к разряду самых изнуряющих и экстравагантных романов XX века. Фильмы с их участием неизменно притягивали зрителей. Обоим было под сорок. У обоих накопился огромный любовный опыт. Но что возраст, что опыт, когда пришло время любить. Любить по-настоящему. Пылко, самоотверженно.
Они познакомились в 1939 году на одной из вечеринок во Франции. Марлен сразу приглянулась Габену, но тогда у него был роман с актрисой Мишель Морган, а его добродетельная натура не позволяла ему выступать на двух любовных фронтах одновременно. Этим Жан Габен отличался от Марлен и позднее, когда был уже рядом с ней, oн ужасался: «Как можно одновременно жить с несколькими мужчинами?»
Потом Жан Габен появился в Америке как французский эмигрант с маленьким чемоданчиком и несколькими долларами в кармане. Марлен бросилась его по-матерински и по-сестрински опекать, а затем перешла на положение страстно влюбленной в Габена женщины. Он очень отличался от всех ее бывших любовников. Увалень с грациозными манерами. С голосом, в котором была мягкость и властность. Он мог легко обидеть и надежно защитить. Но главное, заставить свою избранницу трепетать от страсти. Марлен Дитрих растворилась в Габене без остатка. Она даже хотела родить от него ребенка, но что-то помешало ей сделать последний шаг.
В автобиографии Дитрих так пишет о своем возлюбленном:
«Габен был настоящим мужчиной, суперменом, прирожденным «спутником жизни». Он являл собою тот идеал, к которому стремятся все женщины. В нем не было ничего фальшивого. Все отличалось ясностью и искренностью. Просто он был хорошим человеком и превосходил в этом всех, кто пытался ему подражать. Однако он отличался упрямством, инстинктом собственника и ревнивца. Но мне нравилось в нем все, и потому мы никогда не ссорились...»
Насчет «не ссорились», это ей изменила память: все-таки свою биографию она писала в конце 70-х, когда мелочи жизни ушли, и память все выпрямила и высветлила. «Он был идеалом, такое встречается только во сне». В реальной жизни все было, конечно, иначе. Более бурно. Вот строки из дневника тогдашней Марлен:
«Десять часов утра. Я думаю о нем. Я бы отдала годы своей жизни за несколько секунд встречи с ним.
Жан, я люблю тебя. Все, что я могу тебе отдать, – это моя любовь. Если ты ее не хочешь, моя жизнь навсегда кончена. Хорошо говорить «я люблю тебя», зная, что ты не можешь ответить «я не верю». Но если бы ты был здесь, я могла бы обнять тебя и положить голову на твое плечо... – писала Марлен в 1941 году в момент разлуки с Габеном, который снимался в одном из своих американских фильмов. – Я спрашиваю себя: хочешь ли ты, чтобы я тебя так любила? Или тебя просто трогает моя любовь? Разница огромная. Приезжай. Когда ты рядом, я могу больше не думать, не говорить. Ты сам все поймешь. Мои глаза, губы, мои ноги раскроются тебе навстречу и скажут все сами. Приди и возьми меня, как ты брал меня прежде. Я вся твоя – такая, какой ты хочешь меня. Когда хочешь и сколько хочешь.
Здесь ветер. Лампа не горит, и мне холодно. Мое сердце, полное любви к тебе, сильнее всех опасностей войны, а ужас жизни без тебя страшнее самой страшной нищеты. Мне нужны твои руки, тепло твоего тела. Ты мне нужен, чтобы жить. Ангел мой, вернись и никогда не говори: если мы увидимся... Ни одна женщина в мире не ждала мужчину, как я тебя... Никто никогда не был так любим...»
Как вам этот крик души?! Непохоже на Марлен Дитрих. Однако в жизни все было значительно сложнее. Помимо личных отношений, была еще работа, а она плохо шла у Габена в Америке. Его «волнующий французский язык» по-английски совсем не звучал. Были и другие трудности в его голливудской карьере. И на эти все сложные проблемы накладывалась не менее трудная любовь с ссорами и скандалами, подозрениями в измене. А главное, максимализм Габена: все или ничего. Aut Caesar, aut nihil. Он не желал делить свою Марлен с кем бы то ни было. Разрыв надвигался, как тайфун.
Совершенно случайно по радиоприемнику Жан Габен услышал выступление генерала де Голля с призывом ко всем французам с оружием в руках идти защищать свое отечество. Эти слова прозвучали очень своевременно, как выход из американского тупика, в котором оказался актер.
Габен отправился в Европу и попал в танковые части. За ним последовала на фронт и Марлен – выступать с концертами перед солдатами. Совершенно случайно (о, великая магия случая!) они встретились там, вблизи передовой. Как изумилась этому обстоятельству Марлен! И как удивился Габен: «Какого черта ты здесь делаешь, Марлен! Ты же всех сведешь с ума!» За этим последовало жаркое объятие и длинный-предлинный поцелуй (в кино бы его непременно сократили).
После войны Марлен Дитрих и Жан Габен соединились снова и даже снялись в одном фильме, «Мартен Руманьяк». Габен настойчиво требовал, чтобы Марлен покинула кино и посвятила свою жизнь ему, Дитрих решительно отказалась от подобной участи – состоять при звезде банальной «хаусфрау». В ответ на это Жан Габен принял решение: покинуть «белокурую Венеру» и упрямую «пруссачку». В 1949 году он женился на молоденькой красавице-манекенщице Доминик Фурье, которая стала третьей и последней его женой. Их брак был счастливым. «С тех пор, как я встретил свою жену, я больше не посмотрел ни на одну женщину», – с гордостью говорил Габен. Тем более он не хотел возвращения в прошлое, к Марлен Дитрих. Пьеса сыграна. И занавес опущен...
Марлен Дитрих не могла забыть своего галльского любовника и не один раз пыталась его вернуть. Ho все усилия были напрасными.
Жан Габен умер 15 ноября 1976 года в возрасте 72 лет. «Похоронив Габена, я овдовела во второй раз», – заявила Марлен. Она пережила его на пятнадцать с половиной лет.
Они познакомились в 1939 году на одной из вечеринок во Франции. Марлен сразу приглянулась Габену, но тогда у него был роман с актрисой Мишель Морган, а его добродетельная натура не позволяла ему выступать на двух любовных фронтах одновременно. Этим Жан Габен отличался от Марлен и позднее, когда был уже рядом с ней, oн ужасался: «Как можно одновременно жить с несколькими мужчинами?»
Потом Жан Габен появился в Америке как французский эмигрант с маленьким чемоданчиком и несколькими долларами в кармане. Марлен бросилась его по-матерински и по-сестрински опекать, а затем перешла на положение страстно влюбленной в Габена женщины. Он очень отличался от всех ее бывших любовников. Увалень с грациозными манерами. С голосом, в котором была мягкость и властность. Он мог легко обидеть и надежно защитить. Но главное, заставить свою избранницу трепетать от страсти. Марлен Дитрих растворилась в Габене без остатка. Она даже хотела родить от него ребенка, но что-то помешало ей сделать последний шаг.
В автобиографии Дитрих так пишет о своем возлюбленном:
«Габен был настоящим мужчиной, суперменом, прирожденным «спутником жизни». Он являл собою тот идеал, к которому стремятся все женщины. В нем не было ничего фальшивого. Все отличалось ясностью и искренностью. Просто он был хорошим человеком и превосходил в этом всех, кто пытался ему подражать. Однако он отличался упрямством, инстинктом собственника и ревнивца. Но мне нравилось в нем все, и потому мы никогда не ссорились...»
Насчет «не ссорились», это ей изменила память: все-таки свою биографию она писала в конце 70-х, когда мелочи жизни ушли, и память все выпрямила и высветлила. «Он был идеалом, такое встречается только во сне». В реальной жизни все было, конечно, иначе. Более бурно. Вот строки из дневника тогдашней Марлен:
«Десять часов утра. Я думаю о нем. Я бы отдала годы своей жизни за несколько секунд встречи с ним.
Жан, я люблю тебя. Все, что я могу тебе отдать, – это моя любовь. Если ты ее не хочешь, моя жизнь навсегда кончена. Хорошо говорить «я люблю тебя», зная, что ты не можешь ответить «я не верю». Но если бы ты был здесь, я могла бы обнять тебя и положить голову на твое плечо... – писала Марлен в 1941 году в момент разлуки с Габеном, который снимался в одном из своих американских фильмов. – Я спрашиваю себя: хочешь ли ты, чтобы я тебя так любила? Или тебя просто трогает моя любовь? Разница огромная. Приезжай. Когда ты рядом, я могу больше не думать, не говорить. Ты сам все поймешь. Мои глаза, губы, мои ноги раскроются тебе навстречу и скажут все сами. Приди и возьми меня, как ты брал меня прежде. Я вся твоя – такая, какой ты хочешь меня. Когда хочешь и сколько хочешь.
Здесь ветер. Лампа не горит, и мне холодно. Мое сердце, полное любви к тебе, сильнее всех опасностей войны, а ужас жизни без тебя страшнее самой страшной нищеты. Мне нужны твои руки, тепло твоего тела. Ты мне нужен, чтобы жить. Ангел мой, вернись и никогда не говори: если мы увидимся... Ни одна женщина в мире не ждала мужчину, как я тебя... Никто никогда не был так любим...»
Как вам этот крик души?! Непохоже на Марлен Дитрих. Однако в жизни все было значительно сложнее. Помимо личных отношений, была еще работа, а она плохо шла у Габена в Америке. Его «волнующий французский язык» по-английски совсем не звучал. Были и другие трудности в его голливудской карьере. И на эти все сложные проблемы накладывалась не менее трудная любовь с ссорами и скандалами, подозрениями в измене. А главное, максимализм Габена: все или ничего. Aut Caesar, aut nihil. Он не желал делить свою Марлен с кем бы то ни было. Разрыв надвигался, как тайфун.
Совершенно случайно по радиоприемнику Жан Габен услышал выступление генерала де Голля с призывом ко всем французам с оружием в руках идти защищать свое отечество. Эти слова прозвучали очень своевременно, как выход из американского тупика, в котором оказался актер.
Габен отправился в Европу и попал в танковые части. За ним последовала на фронт и Марлен – выступать с концертами перед солдатами. Совершенно случайно (о, великая магия случая!) они встретились там, вблизи передовой. Как изумилась этому обстоятельству Марлен! И как удивился Габен: «Какого черта ты здесь делаешь, Марлен! Ты же всех сведешь с ума!» За этим последовало жаркое объятие и длинный-предлинный поцелуй (в кино бы его непременно сократили).
После войны Марлен Дитрих и Жан Габен соединились снова и даже снялись в одном фильме, «Мартен Руманьяк». Габен настойчиво требовал, чтобы Марлен покинула кино и посвятила свою жизнь ему, Дитрих решительно отказалась от подобной участи – состоять при звезде банальной «хаусфрау». В ответ на это Жан Габен принял решение: покинуть «белокурую Венеру» и упрямую «пруссачку». В 1949 году он женился на молоденькой красавице-манекенщице Доминик Фурье, которая стала третьей и последней его женой. Их брак был счастливым. «С тех пор, как я встретил свою жену, я больше не посмотрел ни на одну женщину», – с гордостью говорил Габен. Тем более он не хотел возвращения в прошлое, к Марлен Дитрих. Пьеса сыграна. И занавес опущен...
Марлен Дитрих не могла забыть своего галльского любовника и не один раз пыталась его вернуть. Ho все усилия были напрасными.
Жан Габен умер 15 ноября 1976 года в возрасте 72 лет. «Похоронив Габена, я овдовела во второй раз», – заявила Марлен. Она пережила его на пятнадцать с половиной лет.
Отец и сын Кеннеди
Как – отец и сын?! Да, так уж получилось, что в 30-е годы Марлен Дитрих встречалась с Джозефом Кеннеди, а в начале 60-х она накоротке столкнулась с Джоном. Отец, Джозеф Кеннеди, был американским послом в Лондоне. Он слыл отъявленным ловеласом, а у Марлен в это время забуксовал роман с Ремарком. Ну и... подробности знали лишь двое.
Джон Кеннеди, президент США, осенью 1963 года, незадолго до трагической гибели, пригласил Марлен на «дринк» в Белый дом. А далее следует рассказ самой актрисы, записанный ее почитателем английским критиком Кеннетом Тайненом:
«Ровно в 18.00 Марлен встретил пресс-секретарь президента и провел ее в святая святых. На столе в корзине со льдом стояла бутылка белого немецкого вина. Пресс-секретарь налил Марлен бокал и удалился. Через 15 минут в комнату вошел Кеннеди, поцеловал кинодиву в щечку и, предложив выйти на балкон, завел разговор о своем великом предшественнике – Линкольне.
Затем он спросил: «Я надеюсь, у вас есть время?»
Марлен ответила, что в 19.00 ее ждут две тысячи ветеранов, которым не терпится вручить ей медаль.
«Тогда у нас мало времени», – грустно заметил президент.
Марлен всегда была падка на сильных мужчин и не могла отказаться «прибить еще один щит», на сей раз к вратам Белого дома, а тем более – знаменитого клана Кеннеди:
«Нет, Джек, – сказала она, – мы успеем!»
После этого он взял у нее из рук бокал, и парочка удалилась в спальню...
Когда Марлен взглянула на часы, на них было уже 18.50. Она встала с постели, оделась и сказала: «Джек, вставай! Меня ждут две тысячи евреев!»
Вот такой эпизод произошел в жизни Марлен Дитрих за два месяца до ее 62-летия. У Кеннеди эта скоротечная связь (пришел, увидел, овладел) не вызвала особых эмоций. Всего лишь рутинный эпизод в жизни знаменитого Дон Жуана. Ну, а Дитрих была преисполнена женской гордости: «Президент Соединенных Штатов! Да – он изумителен!»
Более того, в воспоминаниях дочери приводится рассказ, как Марлен Дитрих не могла удержаться и не похвастаться перед своим зятем: «Она полезла в свой огромный черный саквояж из крокодиловой кожи, вытащила оттуда розовые трусики и с ликующим криком сунула ему под нос: «Понюхай. Это он! Президент Америки!..»
Я понимаю, что некоторых читателей это может покоробить, и они скажут «фи!», а может, и «тьфу!». Но что было, то было. Из песни слов не выкинешь!..
Джон Кеннеди, президент США, осенью 1963 года, незадолго до трагической гибели, пригласил Марлен на «дринк» в Белый дом. А далее следует рассказ самой актрисы, записанный ее почитателем английским критиком Кеннетом Тайненом:
«Ровно в 18.00 Марлен встретил пресс-секретарь президента и провел ее в святая святых. На столе в корзине со льдом стояла бутылка белого немецкого вина. Пресс-секретарь налил Марлен бокал и удалился. Через 15 минут в комнату вошел Кеннеди, поцеловал кинодиву в щечку и, предложив выйти на балкон, завел разговор о своем великом предшественнике – Линкольне.
Затем он спросил: «Я надеюсь, у вас есть время?»
Марлен ответила, что в 19.00 ее ждут две тысячи ветеранов, которым не терпится вручить ей медаль.
«Тогда у нас мало времени», – грустно заметил президент.
Марлен всегда была падка на сильных мужчин и не могла отказаться «прибить еще один щит», на сей раз к вратам Белого дома, а тем более – знаменитого клана Кеннеди:
«Нет, Джек, – сказала она, – мы успеем!»
После этого он взял у нее из рук бокал, и парочка удалилась в спальню...
Когда Марлен взглянула на часы, на них было уже 18.50. Она встала с постели, оделась и сказала: «Джек, вставай! Меня ждут две тысячи евреев!»
Вот такой эпизод произошел в жизни Марлен Дитрих за два месяца до ее 62-летия. У Кеннеди эта скоротечная связь (пришел, увидел, овладел) не вызвала особых эмоций. Всего лишь рутинный эпизод в жизни знаменитого Дон Жуана. Ну, а Дитрих была преисполнена женской гордости: «Президент Соединенных Штатов! Да – он изумителен!»
Более того, в воспоминаниях дочери приводится рассказ, как Марлен Дитрих не могла удержаться и не похвастаться перед своим зятем: «Она полезла в свой огромный черный саквояж из крокодиловой кожи, вытащила оттуда розовые трусики и с ликующим криком сунула ему под нос: «Понюхай. Это он! Президент Америки!..»
Я понимаю, что некоторых читателей это может покоробить, и они скажут «фи!», а может, и «тьфу!». Но что было, то было. Из песни слов не выкинешь!..
Долгие последние годы
В 1966 году Марлен Дитрих покинула свою нью-йоркскую квартиру на Парк-авеню и уехала в Париж.
– Берлин, Голливуд, Лондон, Париж – где вам нравится больше всего жить? – допытывались журналисты.
– В Париже, естественно, – был ответ.
В Париже жилище для нее подобрал Кристиан Диор – на авеню Монтень, неподалеку от Пляс-Атенэ. Сам Диор жил по соседству. В 1978 году Марлен решила поменять квартиру. Новая была на том же этаже, площадью поменьше, зато окна выходили не на шумный проспект, а на тихую боковую улочку.
В 1975 году Дитрих совершила последний гастрольный тур. В 1973 году снялась в последнем фильме. А дальше... дальше – тишина почти по Шекспиру. Марлен решила порвать с внешней жизнью. Не выходила на свет божий, сохраняя в тайне свою старость.
Мало с кем виделась, не принимала журналистов, отказывалась от интервью. В ноябре 1981 года она неудачно упала и сломала бедро, после чего ей пришлось пользоваться инвалидной коляской. До этого было аналогичное падение на гастролях в Австралии. Все стало грустным и печальным в ее жизни.
Она жила уединенно, с ней могли видеться лишь 8 человек: дочь Мария, внук Пьер, секретарша Норма Башке, горничная, испанка по имени Валентина, да консьержки, которые приносили почту и делали необходимые покупки.
Вставала Марлен рано в 7.00 или в 7.30 и сразу набрасывалась на газеты, «проглатывая» вместе с чаем утреннюю французскую, немецкую, английскую и американскую прессу. Эти газеты, по свидетельству консьержки, весили 6 килограммов!
Днем – разбор писем: от 50 до 200 ежедневно. Часто они имели забавный адрес: «Мисс Марлен Дитрих, знаменитой актрисе», «Мадам Марлен Дитрих, артистке, Императрице Всего Мира, Париж», или совсем лаконично: «Незабываемой М. Д.»
Вечером, по ритуалу, у Марлен Дитрих был просмотр по телевизору художественных, публицистических и документальных лент. И, конечно, чтение. На ночь она любила перечитывать немецкую классику, от Гёте до Рильке.
Марлен Дитрих умерла 6 мая 1992 года, в возрасте 91 года и 4 месяцев, в солнечный парижский день в собственной квартире-студии, Монтень, 12. По версии одного из биографов Дэвида Брега, она добровольно покинула этот мир. К теме самоубийства она возвращалась постоянно, вспоминая своих прославленных коллег по кино – Грету Гарбо, Лили Пальмер и Джуди Гарланд, покончивших с собой.
– Если я это сделаю, – говорила Марлен Дэвиду Брегу, – то все произойдет быстро и безболезненно. Я хорошо пожила, и родственники меня поймут.
Не будем осуждать актрису. Есть право на жизнь. И есть право на смерть.
16 мая 1992 года Марлен Дитрих была похоронена в Берлине. А ее душа, этот Голубой ангел, носится по миру и будоражит воображение уже нового поколения молодых женщин и мужчин.
– Берлин, Голливуд, Лондон, Париж – где вам нравится больше всего жить? – допытывались журналисты.
– В Париже, естественно, – был ответ.
В Париже жилище для нее подобрал Кристиан Диор – на авеню Монтень, неподалеку от Пляс-Атенэ. Сам Диор жил по соседству. В 1978 году Марлен решила поменять квартиру. Новая была на том же этаже, площадью поменьше, зато окна выходили не на шумный проспект, а на тихую боковую улочку.
В 1975 году Дитрих совершила последний гастрольный тур. В 1973 году снялась в последнем фильме. А дальше... дальше – тишина почти по Шекспиру. Марлен решила порвать с внешней жизнью. Не выходила на свет божий, сохраняя в тайне свою старость.
Мало с кем виделась, не принимала журналистов, отказывалась от интервью. В ноябре 1981 года она неудачно упала и сломала бедро, после чего ей пришлось пользоваться инвалидной коляской. До этого было аналогичное падение на гастролях в Австралии. Все стало грустным и печальным в ее жизни.
Она жила уединенно, с ней могли видеться лишь 8 человек: дочь Мария, внук Пьер, секретарша Норма Башке, горничная, испанка по имени Валентина, да консьержки, которые приносили почту и делали необходимые покупки.
Вставала Марлен рано в 7.00 или в 7.30 и сразу набрасывалась на газеты, «проглатывая» вместе с чаем утреннюю французскую, немецкую, английскую и американскую прессу. Эти газеты, по свидетельству консьержки, весили 6 килограммов!
Днем – разбор писем: от 50 до 200 ежедневно. Часто они имели забавный адрес: «Мисс Марлен Дитрих, знаменитой актрисе», «Мадам Марлен Дитрих, артистке, Императрице Всего Мира, Париж», или совсем лаконично: «Незабываемой М. Д.»
Вечером, по ритуалу, у Марлен Дитрих был просмотр по телевизору художественных, публицистических и документальных лент. И, конечно, чтение. На ночь она любила перечитывать немецкую классику, от Гёте до Рильке.
Марлен Дитрих умерла 6 мая 1992 года, в возрасте 91 года и 4 месяцев, в солнечный парижский день в собственной квартире-студии, Монтень, 12. По версии одного из биографов Дэвида Брега, она добровольно покинула этот мир. К теме самоубийства она возвращалась постоянно, вспоминая своих прославленных коллег по кино – Грету Гарбо, Лили Пальмер и Джуди Гарланд, покончивших с собой.
– Если я это сделаю, – говорила Марлен Дэвиду Брегу, – то все произойдет быстро и безболезненно. Я хорошо пожила, и родственники меня поймут.
Не будем осуждать актрису. Есть право на жизнь. И есть право на смерть.
16 мая 1992 года Марлен Дитрих была похоронена в Берлине. А ее душа, этот Голубой ангел, носится по миру и будоражит воображение уже нового поколения молодых женщин и мужчин.
Марлен с молотка
В связи с кончиной Владимира Высоцкого кто-то написал (не помню точно, кто): «Жизнь кончилась – началась распродажа». Так всегда бывает у звезд.
В 1997 году в Лос-Анджелесе на аукционе Сотсбис прошла распродажа личных вещей Марлен Дитрих из ее нью-йоркской квартиры на Парк-авеню. Внуки не стали хранить бабушкины безделушки и обратили их в деньги. Ушли с торгов две картины художника Коро «Ивы» и «Пейзаж с коровой», тросточка из эбенового дерева с золотой ручкой, обеденный стол – подарок Эрнеста Хемингуэя. Большой деревянный крест, висевший на кухне, на котором по-немецки написано: «Не жалуйся утром на то, что тебе предстоит сделать днем. Это так прекрасно – заботиться о людях, которых ты любишь».
Попали в чужие руки два телефона с длинными шнурами, позволявшими Марлен болтать по телефону часами; это была ее страсть, – не отрываясь от письменного стола или от кухни, вести бесконечные беседы-признания.
Лучшую часть архива – фотографии, пленки с фильмами, переписку, концертные костюмы, – еще раньше приобрела Берлинская синематека за 5 миллионов долларов. В музее кино на Потсдамской площади представлено ныне более 100 тысяч предметов. Среди них 3 тысячи платьев и 400 пар обуви, 45 тысяч фотографий, американский военный мундир с медалями, полученными от правительства США, Франции и Великобритании. Короче, грандиозная коллекция личных вещей кинозвезды.
Вот, что писал гамбургский журнал «Шпигель»: «Дитрих своим живым примером, хотя и находясь в привилегированным положении, продемонстрировала немцам возможность противостоять Гитлеру. Продемонстрированное ею гражданское мужество разоблачало трусость и лицемерие всех тех, кто любил оправдываться, что при нацизме, дескать, не было выбора. Вот почему Дитрих у нас ненавидели и оплевывали, когда в 60-е годы она гастролировала в ФРГ, вот почему ее могила на одном из берлинских кладбищ и сегодня оскверняется с регулярной паскудностью».
Что сказать по поводу последнего? Подонки есть везде. Но все нормальные люди не перестают удивляться и восхищаться бесподобной Марлен Дитрих. Весной 2000 года вышел фильм «Марлен», снятый немецкими кинематографистами. Роль кинозвезды воплотила на экране 39-летняя немецкая актриса Катя Флинт, внешне удивительно похожая на Марлен. Однако фильм «Марлен» не стал кинособытием. Дважды войти в одну и ту же реку нельзя. Даже в кино. «Картина не изображает жизнь Марлен Дитрих, а является плохим римейком некоего старого фильма с ее участием», – единодушно вынесли приговор критики.
Когда-то Марлен Дитрих обронила слова: «Надо бояться жизни, а не смерти». Кажется, эта женщина не боялась ничего...
Тем не менее, жизнь продолжается. Звездный небосклон не гаснет. На смену прежним кумирам и идолам приходят новые. Где-то далеко в недосягаемой вышине продолжают светить такие крупные звезды, как Марлен Дитрих, Мэрилин Монро и Грета Гарбо. А вокруг них вьется звездная пыль из молодых актрис: Дрю Бэрримор, Деми Мур, Сандра Балок, Дженнифер Лопес, Ума Турман, Бриджит Фонда... И несть им числа.
Станут ли они когда-нибудь вровень с Марлен Дитрих? Вряд ли. Время другое. В первой половине XX века творились мифы и легенды. Ныне – время скандалов, быстро мелькающих клипов и бесконечных сериалов. И вместо ангелов – дьяволицы и монстры. Красота не в моде. В моде – кровь и насилие.
На дворе – XXI век...
В 1997 году в Лос-Анджелесе на аукционе Сотсбис прошла распродажа личных вещей Марлен Дитрих из ее нью-йоркской квартиры на Парк-авеню. Внуки не стали хранить бабушкины безделушки и обратили их в деньги. Ушли с торгов две картины художника Коро «Ивы» и «Пейзаж с коровой», тросточка из эбенового дерева с золотой ручкой, обеденный стол – подарок Эрнеста Хемингуэя. Большой деревянный крест, висевший на кухне, на котором по-немецки написано: «Не жалуйся утром на то, что тебе предстоит сделать днем. Это так прекрасно – заботиться о людях, которых ты любишь».
Попали в чужие руки два телефона с длинными шнурами, позволявшими Марлен болтать по телефону часами; это была ее страсть, – не отрываясь от письменного стола или от кухни, вести бесконечные беседы-признания.
Лучшую часть архива – фотографии, пленки с фильмами, переписку, концертные костюмы, – еще раньше приобрела Берлинская синематека за 5 миллионов долларов. В музее кино на Потсдамской площади представлено ныне более 100 тысяч предметов. Среди них 3 тысячи платьев и 400 пар обуви, 45 тысяч фотографий, американский военный мундир с медалями, полученными от правительства США, Франции и Великобритании. Короче, грандиозная коллекция личных вещей кинозвезды.
Вот, что писал гамбургский журнал «Шпигель»: «Дитрих своим живым примером, хотя и находясь в привилегированным положении, продемонстрировала немцам возможность противостоять Гитлеру. Продемонстрированное ею гражданское мужество разоблачало трусость и лицемерие всех тех, кто любил оправдываться, что при нацизме, дескать, не было выбора. Вот почему Дитрих у нас ненавидели и оплевывали, когда в 60-е годы она гастролировала в ФРГ, вот почему ее могила на одном из берлинских кладбищ и сегодня оскверняется с регулярной паскудностью».
Что сказать по поводу последнего? Подонки есть везде. Но все нормальные люди не перестают удивляться и восхищаться бесподобной Марлен Дитрих. Весной 2000 года вышел фильм «Марлен», снятый немецкими кинематографистами. Роль кинозвезды воплотила на экране 39-летняя немецкая актриса Катя Флинт, внешне удивительно похожая на Марлен. Однако фильм «Марлен» не стал кинособытием. Дважды войти в одну и ту же реку нельзя. Даже в кино. «Картина не изображает жизнь Марлен Дитрих, а является плохим римейком некоего старого фильма с ее участием», – единодушно вынесли приговор критики.
Когда-то Марлен Дитрих обронила слова: «Надо бояться жизни, а не смерти». Кажется, эта женщина не боялась ничего...
Тем не менее, жизнь продолжается. Звездный небосклон не гаснет. На смену прежним кумирам и идолам приходят новые. Где-то далеко в недосягаемой вышине продолжают светить такие крупные звезды, как Марлен Дитрих, Мэрилин Монро и Грета Гарбо. А вокруг них вьется звездная пыль из молодых актрис: Дрю Бэрримор, Деми Мур, Сандра Балок, Дженнифер Лопес, Ума Турман, Бриджит Фонда... И несть им числа.
Станут ли они когда-нибудь вровень с Марлен Дитрих? Вряд ли. Время другое. В первой половине XX века творились мифы и легенды. Ныне – время скандалов, быстро мелькающих клипов и бесконечных сериалов. И вместо ангелов – дьяволицы и монстры. Красота не в моде. В моде – кровь и насилие.
На дворе – XXI век...
БОЖЕСТВЕННАЯ ГРЕТА
Грета Гарбо
Каких только титулов не удостаивалась Грета Гарбо! «Первая леди экрана», «Джоконда кинематографа», «Самая загадочная актриса XX века», «Скандинавская красавица, завоевавшая Америку», «Шведский сфинкс»...
Многие историки кино пытались отгадать, как «бедное дитя стокгольмских трущоб» превратилось в королеву Голливуда. Некоторые современники воспринимали Гарбо явлением скорее природным, чем социальным. «Чтобы понять Грету, надо понять Север», ее загадочность «густа, как лондонский туман», – писал один из биографов звезды Хьюго Виккерс.
Многие историки кино пытались отгадать, как «бедное дитя стокгольмских трущоб» превратилось в королеву Голливуда. Некоторые современники воспринимали Гарбо явлением скорее природным, чем социальным. «Чтобы понять Грету, надо понять Север», ее загадочность «густа, как лондонский туман», – писал один из биографов звезды Хьюго Виккерс.