Страница:
А если возвращаться в зрелые годы актрисы, то 9 июня 1939 года она получила американское гражданство. И все же в душе она оставалась немкой. Уже живя в Париже, осенью 1989 года, когда рухнула Берлинская стена, она спела по французскому радио одну из своих знаменитых песен «Мой чемодан еще в Берлине». Объединение Германии Марлен прокомментировала эмоционально и кратко: «Я счастлива!»
Но это было счастье особого рода, счастье крови. Первоосновы. Корней. А в Америке, в пору цветущей зрелости, Марлен Дитрих находила счастье в ином – пользовалась дарами жизни, получая удовольствие от своей красоты и славы. Не стесняла себя ни в чем.
После фон Штернберга актриса снималась в таких прогремевших картинах, как «Сад Аллаха» (1936), «Семь грешников» (1940), «Власть мужчин» (1940), «Так хочет леди» (1942) и других. И даже тогда, когда играла не главные роли, по-прежнему покоряла зрителей.
Это – на экране. А как в жизни? Марлен никогда не заносилась. Она не была высокомерной и надменной, любила людей, любила общение. Охотно помогала другим. Стоило какому-нибудь осветителю чихнуть на пробах, как она тут же покидала съемочную площадку и неслась в гардеробную, чтобы вернуться с таблетками и заняться лечением этого человека; как вспоминает Уайльдер, это была настоящая медицинская сестра, «мать Тереза с красивыми ногами».
Но это не значит, что она была ровной со всеми. Она вся состояла из горячих симпатий и резких антипатий. Если дружила, то верно и беззаветно. Одним из ее друзей был корифей Голливуда режиссер Орсон Уэллс. В своей автобиографии она писала:
«Я восхищалась Орсоном Уэллсом еще до того, как мы познакомились. А близкими друзьями мы стали, когда мне довелось заменить Риту Хейворт в шоу, которое Орсон ставил в Голливуде для американских солдат... Он посвятил меня в некоторые из своих тайн. Например, научил меня читать мысли. Уэллс был удивительно щедрым человеком. Как у всех талантливых людей, его внутреннее богатство спасало его от мелочности, он легко делился с окружающими своими мыслями, планами, мечтами. Любить его было легко и естественно. Сидя на подоконнике в номере моего парижского отеля «Георг V», он наставлял меня: «Запомни мои слова, нельзя сделать человека счастливым, если ты несчастлив сам». Однажды Орсон Уэллс был занят съемками в Эльзас-Лотарингии. Я прилетела к нему и провела с ним несколько дней, чтобы «подзарядиться». Само его присутствие, его взгляд, устремленный на тебя, помогал «зарядить батарейки». Мы имели обыкновение просиживать вместе каждый свободный от съемок момент, и он, бывало, без каких бы то ни было усилий, произносил замечательные вещи...»
Марлен Дитрих тоже могла произносить «замечательные вещи». А еще она прекрасно готовила. Готовила, например, для французских эмигрантов в Голливуде, помогая им с помощью супа из зелени и своего знаменитого жаркого преодолеть тоску по родине. Ее кулинарные способности ценили режиссер Жан Ренуар, актер Жан Габен и многие другие, которых она с удовольствием подкармливала.
Голубой ангел среди солдат и офицеров
Послевоенные годы
Внешний вид и внутренний мир
Муж Руди
Неблагодарная и мстительная дочь
Любовники
Морис Шевалье
Но это было счастье особого рода, счастье крови. Первоосновы. Корней. А в Америке, в пору цветущей зрелости, Марлен Дитрих находила счастье в ином – пользовалась дарами жизни, получая удовольствие от своей красоты и славы. Не стесняла себя ни в чем.
После фон Штернберга актриса снималась в таких прогремевших картинах, как «Сад Аллаха» (1936), «Семь грешников» (1940), «Власть мужчин» (1940), «Так хочет леди» (1942) и других. И даже тогда, когда играла не главные роли, по-прежнему покоряла зрителей.
Это – на экране. А как в жизни? Марлен никогда не заносилась. Она не была высокомерной и надменной, любила людей, любила общение. Охотно помогала другим. Стоило какому-нибудь осветителю чихнуть на пробах, как она тут же покидала съемочную площадку и неслась в гардеробную, чтобы вернуться с таблетками и заняться лечением этого человека; как вспоминает Уайльдер, это была настоящая медицинская сестра, «мать Тереза с красивыми ногами».
Но это не значит, что она была ровной со всеми. Она вся состояла из горячих симпатий и резких антипатий. Если дружила, то верно и беззаветно. Одним из ее друзей был корифей Голливуда режиссер Орсон Уэллс. В своей автобиографии она писала:
«Я восхищалась Орсоном Уэллсом еще до того, как мы познакомились. А близкими друзьями мы стали, когда мне довелось заменить Риту Хейворт в шоу, которое Орсон ставил в Голливуде для американских солдат... Он посвятил меня в некоторые из своих тайн. Например, научил меня читать мысли. Уэллс был удивительно щедрым человеком. Как у всех талантливых людей, его внутреннее богатство спасало его от мелочности, он легко делился с окружающими своими мыслями, планами, мечтами. Любить его было легко и естественно. Сидя на подоконнике в номере моего парижского отеля «Георг V», он наставлял меня: «Запомни мои слова, нельзя сделать человека счастливым, если ты несчастлив сам». Однажды Орсон Уэллс был занят съемками в Эльзас-Лотарингии. Я прилетела к нему и провела с ним несколько дней, чтобы «подзарядиться». Само его присутствие, его взгляд, устремленный на тебя, помогал «зарядить батарейки». Мы имели обыкновение просиживать вместе каждый свободный от съемок момент, и он, бывало, без каких бы то ни было усилий, произносил замечательные вещи...»
Марлен Дитрих тоже могла произносить «замечательные вещи». А еще она прекрасно готовила. Готовила, например, для французских эмигрантов в Голливуде, помогая им с помощью супа из зелени и своего знаменитого жаркого преодолеть тоску по родине. Ее кулинарные способности ценили режиссер Жан Ренуар, актер Жан Габен и многие другие, которых она с удовольствием подкармливала.
Голубой ангел среди солдат и офицеров
1944 год. Марлен Дитрих 43 года. Вслед за своей любовью Жаном Габеном актриса отправляется в Европу выступать перед американскими солдатами, подбодрить их перед боями с фашистами. Марлен выступала в десантной куртке в талию и в брюках цвета хаки. Она выглядела, как говорится, своей в доску. И это вызывало восторг у солдат и офицеров. Она посещала госпитали и дарила раненым ласку и надежду. Ну, а когда пела, то восторг переходил все границы. Песенку «Лили Марлен» знали на всех фронтах.
«Вопреки всем запретам она была в тех частях, которые в 1945 году вступили в Германию с территории Франции, – пишет в своих воспоминаниях ее дочь Мария Рива. – Боялись, что она попадет в руки нацистов. Но этого не произошло. В Аахене в одном из кинотеатров состоялся концерт. Было страшно холодно. Немец, поддерживающий порядок в здании кинотеатра, принес Марлен горячего кофе. Она поблагодарила его по-немецки и спросила, почему он это сделал, ведь она оказалась по другую сторону баррикад.
– Конечно, – вздохнул мужчина, – но вы ведь все тот же «голубой ангел». Кто вы теперь, я забуду. Но «голубого ангела» не забуду никогда».
Точные слова. Во время войны Марлен Дитрих была против Германии, точнее сказать, против власти Гитлера и других вождей Третьего рейха. За участие в освобождении Франции французское правительство наградило актрису орденом Почетного легиона.
Да, полтора года Марлен поднимала боевой дух союзников, боровшихся против фашистской Германии. Но только ли боевой дух? Уже после войны Билли Уайльдер спросил ее: «Признайся, Марлен, ты спала с Эйзенхауэром?» Она ответила: «Как можно! Он никогда так близко не подходил к передовой».
Ну, а другие американские генералы – Паттон, Джеймс Гевин? Вступали ли они в ближний бой с обольстительной Марлен? Оставим вопрос без ответа.
«Вопреки всем запретам она была в тех частях, которые в 1945 году вступили в Германию с территории Франции, – пишет в своих воспоминаниях ее дочь Мария Рива. – Боялись, что она попадет в руки нацистов. Но этого не произошло. В Аахене в одном из кинотеатров состоялся концерт. Было страшно холодно. Немец, поддерживающий порядок в здании кинотеатра, принес Марлен горячего кофе. Она поблагодарила его по-немецки и спросила, почему он это сделал, ведь она оказалась по другую сторону баррикад.
– Конечно, – вздохнул мужчина, – но вы ведь все тот же «голубой ангел». Кто вы теперь, я забуду. Но «голубого ангела» не забуду никогда».
Точные слова. Во время войны Марлен Дитрих была против Германии, точнее сказать, против власти Гитлера и других вождей Третьего рейха. За участие в освобождении Франции французское правительство наградило актрису орденом Почетного легиона.
Да, полтора года Марлен поднимала боевой дух союзников, боровшихся против фашистской Германии. Но только ли боевой дух? Уже после войны Билли Уайльдер спросил ее: «Признайся, Марлен, ты спала с Эйзенхауэром?» Она ответила: «Как можно! Он никогда так близко не подходил к передовой».
Ну, а другие американские генералы – Паттон, Джеймс Гевин? Вступали ли они в ближний бой с обольстительной Марлен? Оставим вопрос без ответа.
Послевоенные годы
После войны Марлен Дитрих вернулась в Америку и продолжала сниматься в кино, но уже не в качестве примадонны, а играла второстепенные и даже эпизодические роли. И только, пожалуй, в двух фильмах блеснула актерским мастерством – в ленте «Свидетель обвинения» (1957) и «Нюрнбергский процесс» (1961).
В 1978 году 77-летняя Дитрих снялась в своем последнем фильме, «Прекрасный Жиголо – бедный Жиголо».
Удивительно, что Марлен Дитрих не была удостоена «Оскара» ни за один из своих 52 фильмов. Она ходила в номинантах, но так и не получила золотую статуэтку. В 1950 году актрису пригласили вручать премию «Оскар». Она согласилась и появилась на торжественной церемонии в предельно обтягивающем черном платье, производя на фоне дам в бальных платьях с рюшами такой фурор, что ее выход на сцену сопровождался продолжительными овациями поднявшейся со своих мест публики. После стихнувших оваций создалось ощущение, что Оскаром была сама Марлен.
В жизни творческих личностей главное бывает вовремя сменить жанр. Это поняла и Дитрих, которая теперь стала отдавать предпочтение эстраде. В 1953—1954 годах она выступает как ведущая шоу в Лас-Вегасе в отеле «Сахара» и в Лондоне в «Кафе де Пари».
С 1953-го по 1975-й актриса выступала с «Шоу одной женщины», в котором рассказывала о своей жизни (а было что рассказать!) и исполняла любимые шлягеры разных лет («Лили Марлен» «Куда исчезли те цветы», «Ответ знает только ветер» и другие). Критик Элиот Нортон писал о ее шоу:
«Она поет знаменитые песни из своих фильмов. Ее голос – спокойный альт, который то иногда переходит в шепот, то вдруг вырывается в звенящий баритон. Она не пытается казаться юной. Она всего лишь стала зрелой. Мягко, всей осанкой, голосом, наклоном головы она дает понять, о чем поет. Она прославляет любовь так, как это никому из певцов ее поколения не удавалось».
Со своим шоу Марлен Дитрих объехала почти все континенты и страны мира и всюду – неизменный шумный успех. Иногда овации длились более часа. Но кто знает, как ей с каждым годом тяжело давались эти выступления! Болели и распухали ноги, приходилось парить их в соленой воде, чтобы затем втиснуть в узкие туфли на высоченном каблуке и вновь скользить по сцене почти воздушной походкой.
В 1964 году Марлен Дитрих добралась со своими гастролями и до Москвы. Она выступила с бесплатными концертами в нескольких творческих домах, в том числе и в ЦДЛ. Всех поразил ее блистательный вид, волнующий голос и то, какими глазами смотрела она на своего аккомпаниатора Берта Бакараха. Это было явное любовное увлечение. Но кто такой Бакарах? «Я невысокого роста и к тому же еврей, – рассказывал он о себе. – Единственную возможность встретиться с хорошенькими девушками предоставляла музыка. К тому же моя мама мечтала меня видеть за фортепиано». И Берт блестяще «работал» на фоно.
Михаил Козаков присутствовал на одном из тех концертов и впоследствии вспоминал: «Было обманчивое ощущение, что Марлен под белым воздушным меховым манто абсолютно обнажена... Это волновало, манило, впечатляло... Но вот она сбросила манто и – низким, чуть хрипловатым голосом запела «Лили Марлен». Зал взорвался аплодисментами...»
Наблюдения Козакова на банкете: «На высочайших каблуках, юбка в обтяжку едва прикрывала колени, она порхала по залу, произносила благодарственные тосты, шутила, курила, была сама естественность и очарование, – она ни на минуту не застывала в покое, вся была – движение...»
Напомним, что в 1964 году Марлен Дитрих шел 63-й год.
В 1978 году 77-летняя Дитрих снялась в своем последнем фильме, «Прекрасный Жиголо – бедный Жиголо».
Удивительно, что Марлен Дитрих не была удостоена «Оскара» ни за один из своих 52 фильмов. Она ходила в номинантах, но так и не получила золотую статуэтку. В 1950 году актрису пригласили вручать премию «Оскар». Она согласилась и появилась на торжественной церемонии в предельно обтягивающем черном платье, производя на фоне дам в бальных платьях с рюшами такой фурор, что ее выход на сцену сопровождался продолжительными овациями поднявшейся со своих мест публики. После стихнувших оваций создалось ощущение, что Оскаром была сама Марлен.
В жизни творческих личностей главное бывает вовремя сменить жанр. Это поняла и Дитрих, которая теперь стала отдавать предпочтение эстраде. В 1953—1954 годах она выступает как ведущая шоу в Лас-Вегасе в отеле «Сахара» и в Лондоне в «Кафе де Пари».
С 1953-го по 1975-й актриса выступала с «Шоу одной женщины», в котором рассказывала о своей жизни (а было что рассказать!) и исполняла любимые шлягеры разных лет («Лили Марлен» «Куда исчезли те цветы», «Ответ знает только ветер» и другие). Критик Элиот Нортон писал о ее шоу:
«Она поет знаменитые песни из своих фильмов. Ее голос – спокойный альт, который то иногда переходит в шепот, то вдруг вырывается в звенящий баритон. Она не пытается казаться юной. Она всего лишь стала зрелой. Мягко, всей осанкой, голосом, наклоном головы она дает понять, о чем поет. Она прославляет любовь так, как это никому из певцов ее поколения не удавалось».
Со своим шоу Марлен Дитрих объехала почти все континенты и страны мира и всюду – неизменный шумный успех. Иногда овации длились более часа. Но кто знает, как ей с каждым годом тяжело давались эти выступления! Болели и распухали ноги, приходилось парить их в соленой воде, чтобы затем втиснуть в узкие туфли на высоченном каблуке и вновь скользить по сцене почти воздушной походкой.
В 1964 году Марлен Дитрих добралась со своими гастролями и до Москвы. Она выступила с бесплатными концертами в нескольких творческих домах, в том числе и в ЦДЛ. Всех поразил ее блистательный вид, волнующий голос и то, какими глазами смотрела она на своего аккомпаниатора Берта Бакараха. Это было явное любовное увлечение. Но кто такой Бакарах? «Я невысокого роста и к тому же еврей, – рассказывал он о себе. – Единственную возможность встретиться с хорошенькими девушками предоставляла музыка. К тому же моя мама мечтала меня видеть за фортепиано». И Берт блестяще «работал» на фоно.
Михаил Козаков присутствовал на одном из тех концертов и впоследствии вспоминал: «Было обманчивое ощущение, что Марлен под белым воздушным меховым манто абсолютно обнажена... Это волновало, манило, впечатляло... Но вот она сбросила манто и – низким, чуть хрипловатым голосом запела «Лили Марлен». Зал взорвался аплодисментами...»
Наблюдения Козакова на банкете: «На высочайших каблуках, юбка в обтяжку едва прикрывала колени, она порхала по залу, произносила благодарственные тосты, шутила, курила, была сама естественность и очарование, – она ни на минуту не застывала в покое, вся была – движение...»
Напомним, что в 1964 году Марлен Дитрих шел 63-й год.
Внешний вид и внутренний мир
Своему внешнему облику актриса придавала исключительное значение, об этом свидетельствуют более 500 фотоснимков, сделанных в Голливуде лучшими фотомастерами в первые годы ее пребывания в Америке. Ее лицо – это искусство. То же можно сказать и об одежде. С помощью дизайнера Тревиса Бентона Марлен Дитрих выработала свой уникальный стиль. Строгая элегантность гардероба, освобожденного от аксессуаров, украшений и всего, что могло даже намекнуть на неуверенность звезды, придавала Марлен единственный в своем роде облик, к которому ее соперницы не могли и приблизиться. Элегантность, простота и шарм выделяли ее среди всех женщин мира.
Большим поклонником Марлен Дитрих стал известный модельер Джордже Армани, он даже написал статью для выставки «Сто лет кино» «Марлен Дитрих и мода». Армани обнаружил глубинную связь между тем, как одевалась Марлен, и своими коллекциями.
«Марлен очень любила вуали – не как символ непорочности и чистоты, но как непременный и интригующий атрибут обостренной чувственности, соблазнительной красоты, тайны. Полупрозрачные вуали такого рода я нашел во многих моих коллекциях, – признавался Армани. – А любовь актрисы к чистоте и строгости линии, часто подчеркнутой драгоценной, тонкой вышивкой? Меня в буквальном смысле слова ослепило великолепное платье, которое она носила в «Зарубежном романсе». Длинное, воздушное, внешне очень простое, обтягивающее фигуру платье, расшитое золотой ниткой. Я был поражен, когда обнаружил те же мотивы в двух созданных мной вечерних туалетах, украшенных жемчугом и бриллиантами...» («Культура», 30 декабря 1995).
Точка, объединяющая стили Армани и Дитрих, – это склонность к одежде, как теперь говорят, унисекс, которая никогда, однако, не походила на травести.
Стоп-стоп! Я, кажется, снова переключился на моду. А пора уже поговорить о внутреннем мире Белокурой Венеры, так тоже частенько называют Марлен Дитрих. В отличие от многих кинозвезд, Марлен была умной и весьма одаренной женщиной. Она много читала. «Во мне живет вся немецкая литература, начиная с Гёте и кончая Рильке». Сама сочиняла баллады. Была остра на язык. Любила музыку Стравинского и Дебюсси, обожала музыкантов Владимира Горовица, Яшу Хейфеца и Давида Ойстраха.
– Что вы сильнее всего презирали и чем больше всего восхищались? – спросил Марлен Дитрих осенью 1991 года корреспондент журнала «Шпигель».
– Презирала? Ложь, – ответила актриса. – Восхищалась? Гениальностью во всех ее проявлениях.
Узнав, что Дитрих любит философа Канта, корреспондент весьма этому удивился, а Марлен спокойно ответила:
– Надо ли объяснять вам – почему? Потому что логика облегчает жизнь.
Надо отметить, что вообще Марлен Дитрих, если не касаться вопросов любви и страсти, была очень логичной и рациональной натурой. Об этом свидетельствует ее автобиография. И еще одна книга – «Азбука моей жизни» (она вышла в свет в 1963 году). «Азбука» – это житейская философия Марлен, расписанная по алфавиту, своеобразный учебник доброты, оптимизма, доброжелательности и здравого смысла. И не без юмора, разумеется. Вот только несколько определений Дитрих:
БОРДЕЛЬ. Страна без борделя, что дом без ванной комнаты.
ДОБРОТА. Так просто быть добрым. Нужно только представить себя на месте другого человека, прежде чем начать его судить.
ЗАВИСТЬ. Это чувство мне незнакомо, ибо для него нет причин. Наверно, потому, что с детства нас учили радоваться вещам независимо от того, принадлежат они тебе или нет.
НЕЖНОСТЬ. Гораздо большее проявление любви, чем страстные объятия.
НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ. Самый черный из всех грехов.
ПРАЗДНОСТЬ. Ничегонеделание – страшный грех. Всегда есть возможность сделать что-то полезное.
РУССКИЕ. Люблю их за чувство юмора, за страстные души, за помыслы, лишенные налета буржуазности. Они могут нырнуть в глубину и подняться в небо, не теряя при этом уверенности и теплых чувств.
СЕКС. В Америке – идефикс, а в других частях мира просто реальный факт жизни человека.
СЧАСТЬЕ. Не верю, что нужно иметь претензию на счастье. Если оно приходит, следует быть очень благодарным судьбе.
ЧУВСТВО. Многие люди из страха показаться сентиментальными отказываются от чувства. Это большая ошибка.
Итак, Марлен Дитрих написала две книги. А о ней написано более пятидесяти. Плюс документальная лента Максимилиана Шелла «Марлен Д.» (1984) и пьеса Пэм Джемс «Марлен», премьера которой состоялась в Лондоне 2 октября 1996 года.
Ну, а теперь перейдем к мужьям.
Большим поклонником Марлен Дитрих стал известный модельер Джордже Армани, он даже написал статью для выставки «Сто лет кино» «Марлен Дитрих и мода». Армани обнаружил глубинную связь между тем, как одевалась Марлен, и своими коллекциями.
«Марлен очень любила вуали – не как символ непорочности и чистоты, но как непременный и интригующий атрибут обостренной чувственности, соблазнительной красоты, тайны. Полупрозрачные вуали такого рода я нашел во многих моих коллекциях, – признавался Армани. – А любовь актрисы к чистоте и строгости линии, часто подчеркнутой драгоценной, тонкой вышивкой? Меня в буквальном смысле слова ослепило великолепное платье, которое она носила в «Зарубежном романсе». Длинное, воздушное, внешне очень простое, обтягивающее фигуру платье, расшитое золотой ниткой. Я был поражен, когда обнаружил те же мотивы в двух созданных мной вечерних туалетах, украшенных жемчугом и бриллиантами...» («Культура», 30 декабря 1995).
Точка, объединяющая стили Армани и Дитрих, – это склонность к одежде, как теперь говорят, унисекс, которая никогда, однако, не походила на травести.
Стоп-стоп! Я, кажется, снова переключился на моду. А пора уже поговорить о внутреннем мире Белокурой Венеры, так тоже частенько называют Марлен Дитрих. В отличие от многих кинозвезд, Марлен была умной и весьма одаренной женщиной. Она много читала. «Во мне живет вся немецкая литература, начиная с Гёте и кончая Рильке». Сама сочиняла баллады. Была остра на язык. Любила музыку Стравинского и Дебюсси, обожала музыкантов Владимира Горовица, Яшу Хейфеца и Давида Ойстраха.
– Что вы сильнее всего презирали и чем больше всего восхищались? – спросил Марлен Дитрих осенью 1991 года корреспондент журнала «Шпигель».
– Презирала? Ложь, – ответила актриса. – Восхищалась? Гениальностью во всех ее проявлениях.
Узнав, что Дитрих любит философа Канта, корреспондент весьма этому удивился, а Марлен спокойно ответила:
– Надо ли объяснять вам – почему? Потому что логика облегчает жизнь.
Надо отметить, что вообще Марлен Дитрих, если не касаться вопросов любви и страсти, была очень логичной и рациональной натурой. Об этом свидетельствует ее автобиография. И еще одна книга – «Азбука моей жизни» (она вышла в свет в 1963 году). «Азбука» – это житейская философия Марлен, расписанная по алфавиту, своеобразный учебник доброты, оптимизма, доброжелательности и здравого смысла. И не без юмора, разумеется. Вот только несколько определений Дитрих:
БОРДЕЛЬ. Страна без борделя, что дом без ванной комнаты.
ДОБРОТА. Так просто быть добрым. Нужно только представить себя на месте другого человека, прежде чем начать его судить.
ЗАВИСТЬ. Это чувство мне незнакомо, ибо для него нет причин. Наверно, потому, что с детства нас учили радоваться вещам независимо от того, принадлежат они тебе или нет.
НЕЖНОСТЬ. Гораздо большее проявление любви, чем страстные объятия.
НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ. Самый черный из всех грехов.
ПРАЗДНОСТЬ. Ничегонеделание – страшный грех. Всегда есть возможность сделать что-то полезное.
РУССКИЕ. Люблю их за чувство юмора, за страстные души, за помыслы, лишенные налета буржуазности. Они могут нырнуть в глубину и подняться в небо, не теряя при этом уверенности и теплых чувств.
СЕКС. В Америке – идефикс, а в других частях мира просто реальный факт жизни человека.
СЧАСТЬЕ. Не верю, что нужно иметь претензию на счастье. Если оно приходит, следует быть очень благодарным судьбе.
ЧУВСТВО. Многие люди из страха показаться сентиментальными отказываются от чувства. Это большая ошибка.
Итак, Марлен Дитрих написала две книги. А о ней написано более пятидесяти. Плюс документальная лента Максимилиана Шелла «Марлен Д.» (1984) и пьеса Пэм Джемс «Марлен», премьера которой состоялась в Лондоне 2 октября 1996 года.
Ну, а теперь перейдем к мужьям.
Муж Руди
В 20-летнем возрасте Марлен Дитрих вышла замуж за Рудольфа Зибера. Это произошло 17 мая 1921 года. Руди – недоучившийся медик, ставший театральным импрессарио, бонвиван, гуляка, любитель женщин. Вот что написано в автобиографии Марлен:
«Он был очень мил, нежен. Он дал мне понять, что я могу верить ему, – и это чувство сохранилось в течение всех лет нашего брака. Наше доверие было взаимным и полным.
Мы были молоды. Подобное взаимное доверие было крайне редким в той циничной, упаднической обстановке, которая царила в Германии в 20-е годы. Рудольф был для меня всем.
Мы поженились через год после обручения, в течение которого ни разу не оставались наедине. С нами всегда был какой-нибудь сопровождающий, соглядатай, не сводивший с нас бдительного взгляда. У Рудольфа Зибера было явно ангельское терпение – он сносил все эти строгости и никогда ни на что не жаловался. В день свадьбы моя мать возложила мне на голову миртовый венок; члены семьи – в мундирах или в штатском – толпились в церкви. А я, как всегда, настроенная сентиментально и романтично, горько рыдала, глядя на Рудольфа, казавшегося абсолютно невозмутимым...»
Возникает вопрос: можно ли доверять автобиографиям? Так ли все было на самом деле? Может быть, в мемуарах все специально сглажено и высветлено? Судя по другим свидетельствам, вначале у Марлен и Руди все складывалось неплохо, а затем... После рождения дочери Рудольф был выдворен из спальни Марлен. Каждый из них теперь имел свою собственную жизнь, не мешал другому и при этом между ними сохранились теплые, дружеские отношения. Марлен заводила любовников и откровенно рассказывала об этом Руди, а у него в свою очередь были свои сердечно-плотские связи; одна из его любовниц даже жила у них в доме, и Марлен представляла ее гостям как гувернантку и заботилась о том, чтобы той вовремя сделали аборт. Именно такое положение семейных дел описывает в своих воспоминаниях Мария Рива, дочь Руди и Марлен.
Этот свободный полет в браке длился 53 года, до самой смерти Рудольфа Зибера в 1974 году. Марлен Дитрих подобное состояние очень устраивало, свое замужество она обращала в заслон против особенно назойливых поклонников.
На надгробном камне покойного мужа Марлен выбила лишь одно слово «Руди». И, как говорится, никаких комментариев.
«Он был очень мил, нежен. Он дал мне понять, что я могу верить ему, – и это чувство сохранилось в течение всех лет нашего брака. Наше доверие было взаимным и полным.
Мы были молоды. Подобное взаимное доверие было крайне редким в той циничной, упаднической обстановке, которая царила в Германии в 20-е годы. Рудольф был для меня всем.
Мы поженились через год после обручения, в течение которого ни разу не оставались наедине. С нами всегда был какой-нибудь сопровождающий, соглядатай, не сводивший с нас бдительного взгляда. У Рудольфа Зибера было явно ангельское терпение – он сносил все эти строгости и никогда ни на что не жаловался. В день свадьбы моя мать возложила мне на голову миртовый венок; члены семьи – в мундирах или в штатском – толпились в церкви. А я, как всегда, настроенная сентиментально и романтично, горько рыдала, глядя на Рудольфа, казавшегося абсолютно невозмутимым...»
Возникает вопрос: можно ли доверять автобиографиям? Так ли все было на самом деле? Может быть, в мемуарах все специально сглажено и высветлено? Судя по другим свидетельствам, вначале у Марлен и Руди все складывалось неплохо, а затем... После рождения дочери Рудольф был выдворен из спальни Марлен. Каждый из них теперь имел свою собственную жизнь, не мешал другому и при этом между ними сохранились теплые, дружеские отношения. Марлен заводила любовников и откровенно рассказывала об этом Руди, а у него в свою очередь были свои сердечно-плотские связи; одна из его любовниц даже жила у них в доме, и Марлен представляла ее гостям как гувернантку и заботилась о том, чтобы той вовремя сделали аборт. Именно такое положение семейных дел описывает в своих воспоминаниях Мария Рива, дочь Руди и Марлен.
Этот свободный полет в браке длился 53 года, до самой смерти Рудольфа Зибера в 1974 году. Марлен Дитрих подобное состояние очень устраивало, свое замужество она обращала в заслон против особенно назойливых поклонников.
На надгробном камне покойного мужа Марлен выбила лишь одно слово «Руди». И, как говорится, никаких комментариев.
Неблагодарная и мстительная дочь
У Марлен Дитрих был всего один ребенок – дочь. Мария Элизабет Зибер родилась 13 декабря 1924 года.
«Мария была необременительным ребенком, ночью мирно спала и никогда не кричала, требуя свою бутылочку...» – написала в автобиографии Марлен Дитрих. Повзрослев, дочь пыталась повторить путь матери – стать актрисой и иметь много любовников. Актрисой она стала весьма средненькой, а любовники были без громких имен. Вышла замуж, родила четверых детей. Обычная, заурядная жизнь. Повторить звездную судьбу матери не удалось, может быть, это сыграло свою роль, плюс какие-то детские комплексы, но Мария Рива поразила всех, написав беспощадную книгу «Моя мать – Марлен». Писала ее она при жизни матери, а выпустила в свет после ее смерти. Нечасто так бывает, что дети сводят счеты со своими родителями в книгах воспоминаний. Мария Рива – редкое исключение. Ее мемуары – это правда, но явно рассчитанная на скандал.
В своей книге Мария Рива называет Марлен Дитрих «мутти» и пишет о ней: «Моя мать никогда не была ни блестящей актрисой, ни звездой кабаре, но она обладала безумным магнетизмом и ее дисциплина позволила ей быть невероятной машиной...»
Уничтожающая оценка, не правда ли? Далее дочь обвиняет мать в эгоцентризме, претенциозности, вампиризме и даже в том, что она была бисексуалкой. Короче, все мыслимые и немыслимые грехи воплотила в себе мать мемуаристки.
«В матери был такой мощный энергетический заряд, такое подавляющее всех и вся начало, что любой находящийся подле нее человек терял свой статус «дочери», «мужа», «друга». Она подчиняла себе, делая людей предметами для своего вольного пользования. Рядом с ней я ощущала свое уродство, лишний вес, прыщи. Я никогда не испытывала к ней чувство интимности, что ли...»
Вот такие откровения делает дочь, которую так и хочется назвать близким врагом.
«Мама была влюбчивым человеком, – читаем дальше, – но свои романы обставляла так, что ее поклонники никогда не жили у нас в доме. Пока я была ребенком, ни один посторонний мужчина не завтракал за нашим столом, спустившись из спальни. Правда, любители отведать знаменитую мамину яичницу-болтунью находились, но эти господа приходили с улицы и звонили в парадную дверь. Привилегией принимать Марлен Дитрих у себя за всю жизнь пользовались лишь два человека – Фрэнк Синатра и Жан Габен.
Я никогда не осуждала свою мать за ее влюбчивость, за ее эмоциональную ненасытность, но осуждала то, как она обращалась с теми людьми, которые ее любили. Иногда ее знакомые быстро исчезали – в том случае, если оказывалось, что их ничего не связывает. Секс как таковой значения для матери не имел. Она говорила, что приходится принимать его как неизбежную нагрузку к более важным отношениям, обузу, которую приходится нести любой женщине. Может быть, поэтому она тепло относилась к мужчинам-импотентам. Она была с ними ласкова и явно получала от их общества удовольствие. Она говорила: «Они такие милые. Ты можешь спокойно спать, и это так уютно!» Но когда восстанавливалась их потенция, они уже надоедали Дитрих, и она бросала их...»
Еще одно откровение: «Она никогда ни перед кем не появлялась нагой (а Мэрилин Монро это обожала. – Ю. Б.). Все ее любовные сцены разыгрывались только в темноте. На разные случаи жизни у нее были заготовлены детально продуманные одеяния – мудреные пеньюары, покрывала и так далее. Она никогда не позволяла себе распускаться. Великая актриса считала, что у нее некрасивые руки и ноги, и тщательно прятала их...»
Мария Рива не скрывает ни одной тайны, даже той, как Марлен Дитрих предупреждала нежелательные беременности. «Из всех сокровищ моей мамы, – ехидничает дочь, – пуще всех оберегался корсаж и резиновая груша для спринцевания. У нее помимо основной всегда было четыре запасных, на случай, если прохудится та, которой она пользуется. Белый уксус от Гейнца покупался ящиками».
На мой взгляд, в этих воспоминаниях Марии Ривы буквально клокочет ненависть к матери. Но, как говорится, Бог ей судья. Однако воспоминания дочери дают нам возможность перекинуть мостик к следующей главе.
«Мария была необременительным ребенком, ночью мирно спала и никогда не кричала, требуя свою бутылочку...» – написала в автобиографии Марлен Дитрих. Повзрослев, дочь пыталась повторить путь матери – стать актрисой и иметь много любовников. Актрисой она стала весьма средненькой, а любовники были без громких имен. Вышла замуж, родила четверых детей. Обычная, заурядная жизнь. Повторить звездную судьбу матери не удалось, может быть, это сыграло свою роль, плюс какие-то детские комплексы, но Мария Рива поразила всех, написав беспощадную книгу «Моя мать – Марлен». Писала ее она при жизни матери, а выпустила в свет после ее смерти. Нечасто так бывает, что дети сводят счеты со своими родителями в книгах воспоминаний. Мария Рива – редкое исключение. Ее мемуары – это правда, но явно рассчитанная на скандал.
В своей книге Мария Рива называет Марлен Дитрих «мутти» и пишет о ней: «Моя мать никогда не была ни блестящей актрисой, ни звездой кабаре, но она обладала безумным магнетизмом и ее дисциплина позволила ей быть невероятной машиной...»
Уничтожающая оценка, не правда ли? Далее дочь обвиняет мать в эгоцентризме, претенциозности, вампиризме и даже в том, что она была бисексуалкой. Короче, все мыслимые и немыслимые грехи воплотила в себе мать мемуаристки.
«В матери был такой мощный энергетический заряд, такое подавляющее всех и вся начало, что любой находящийся подле нее человек терял свой статус «дочери», «мужа», «друга». Она подчиняла себе, делая людей предметами для своего вольного пользования. Рядом с ней я ощущала свое уродство, лишний вес, прыщи. Я никогда не испытывала к ней чувство интимности, что ли...»
Вот такие откровения делает дочь, которую так и хочется назвать близким врагом.
«Мама была влюбчивым человеком, – читаем дальше, – но свои романы обставляла так, что ее поклонники никогда не жили у нас в доме. Пока я была ребенком, ни один посторонний мужчина не завтракал за нашим столом, спустившись из спальни. Правда, любители отведать знаменитую мамину яичницу-болтунью находились, но эти господа приходили с улицы и звонили в парадную дверь. Привилегией принимать Марлен Дитрих у себя за всю жизнь пользовались лишь два человека – Фрэнк Синатра и Жан Габен.
Я никогда не осуждала свою мать за ее влюбчивость, за ее эмоциональную ненасытность, но осуждала то, как она обращалась с теми людьми, которые ее любили. Иногда ее знакомые быстро исчезали – в том случае, если оказывалось, что их ничего не связывает. Секс как таковой значения для матери не имел. Она говорила, что приходится принимать его как неизбежную нагрузку к более важным отношениям, обузу, которую приходится нести любой женщине. Может быть, поэтому она тепло относилась к мужчинам-импотентам. Она была с ними ласкова и явно получала от их общества удовольствие. Она говорила: «Они такие милые. Ты можешь спокойно спать, и это так уютно!» Но когда восстанавливалась их потенция, они уже надоедали Дитрих, и она бросала их...»
Еще одно откровение: «Она никогда ни перед кем не появлялась нагой (а Мэрилин Монро это обожала. – Ю. Б.). Все ее любовные сцены разыгрывались только в темноте. На разные случаи жизни у нее были заготовлены детально продуманные одеяния – мудреные пеньюары, покрывала и так далее. Она никогда не позволяла себе распускаться. Великая актриса считала, что у нее некрасивые руки и ноги, и тщательно прятала их...»
Мария Рива не скрывает ни одной тайны, даже той, как Марлен Дитрих предупреждала нежелательные беременности. «Из всех сокровищ моей мамы, – ехидничает дочь, – пуще всех оберегался корсаж и резиновая груша для спринцевания. У нее помимо основной всегда было четыре запасных, на случай, если прохудится та, которой она пользуется. Белый уксус от Гейнца покупался ящиками».
На мой взгляд, в этих воспоминаниях Марии Ривы буквально клокочет ненависть к матери. Но, как говорится, Бог ей судья. Однако воспоминания дочери дают нам возможность перекинуть мостик к следующей главе.
Любовники
Действительно, у Марлен Дитрих было множество поклонников, многие из которых возводились затем в ранг любовников. Перечислить всех, наверное, невозможно. Вот только начало списка: Джозеф фон Штернберг – режиссер, который ее «сделал», актер Гэри Купер, с которым Марлен снималась в своем первом американском фильме «Марокко», баскетболист Джонни Маккалиф, актер Брайан Эхерн, теннисист Фред Перри...
Приезжал в Америку из Германии частенько и муж, Рудольф Зибер, и они – Марлен Дитрих, кто-нибудь из любовников и ее муж – уютно, тихо завтракали или обедали. Марлен любила всех. Главное общение, ласки, а отнюдь не секс. В Париже у нее был роман с одним из Ротшильдов. В любовниках Марлен ходили герой венской оперетты Ганс Ярая и звезда немого кино Джон Гилберт. Гилберт страдал припадками (последствия пьянства) и скончался от удушья 9 января 1936 года в возрасте 36 лет. По словам дочери, Марлен была с ним, когда это случилось, но поняв, что бедняга умирает, сбежала – такой трагический эпизод мог очень плохо отразиться на ее карьере. Она приказала слугам уничтожить все следы ее пребывания в спальне. Вызвала врача. Посмотрела с печалью и содроганием на лицо умершего Джона и исчезла из квартиры. На похоронах Гилберта она лишилась чувств.
Гибель любовника не остановила актрису. Как пела ее героиня в «Голубом ангеле»:
Марлен не хотела стареть и поэтому то и дело ныряла в волны любви. Композитор Миша Шполянский. Молодой и полный сил Юл Бриннер, еще не снявшийся в своей «Великолепной семерке». Сладкозвучный Фрэнк Синатра, о котором Марлен сказала: «Самый нежный мужчина из всех, кого я встречала». Дуглас Фербенкс-младший, который вылепил Марлен нагой и преподнес ей скульптуру, оставив себе гипсовую копию. Марлен Дитрих была связана и с известным дипломатом Эдлаем Стивенсоном, по поводу которого актриса как бы мимоходом заметила: «И как только человек, который пишет такие великолепные выступления, может быть таким неинтересным?.. Я, правда, ответила Стивенсону согласием, когда он попросил об «этом» – он так смущался и был так мил, словно маленький мальчик».
Еще встречался с Марлен великий физик Роберт Оппенгеймер. Известно, что он был одним из тех, кто открыл секрет атомной бомбы. Но неизвестно, открыл ли он секрет Марлен Дитрих. Для многих других, особенно артистов, секретов не было. Марлен Дитрих не держала секретов в области любви. И тут уместно привести слова режиссера Фрица Ланга:
«Когда она любила мужчину, то отдавала ему всю себя, но при этом продолжала поглядывать по сторонам. В этом заключалась главная трагедия ее жизни. Наверное, ей надо было постоянно доказывать самой себе, что на смену одному возлюбленному всегда может прийти другой».
Это с мужчинами. А с женщинами? Да-да, Марлен Дитрих была бисексуалкой. В Голливуде у нее была громкая связь со жгучей красавицей Мерседес де Акоста. Этой связи Марлен добивалась долго, ибо Мерседес являлась пассией самой Греты Гарбо. Марлен заваливала Мерседес цветами и подкрепляла атаку пряными комплиментами. Наконец, 16 сентября 1932 года крепость пала: женщины провели полдня в постели. Любовь эта продолжалась довольно долгое время и вызывала в обществе негативную реакцию – все-таки консервативные 30-е годы!
И еще одна любопытная деталь. В оставленных мемуарах Мерседес есть такое признание: «Дитрих была профессионалкой, а Гарбо художницей». То есть, в конечном итоге, Марлен Дитрих не удалось переиграть в постели свою извечную соперницу Грету Гарбо.
А еще была Эдит Пиаф, крохотный воробышек с могучим голосом и ярко выраженным либидо. И американская писательница Гертруда Стайн, о которой так отозвался Эрнест Хемингуэй: «Мне всегда хотелось с ней переспать, и она об этом знала». Что добавить к этому? Только одно: Марлен Дитрих спала и с Гертрудой Стайн, и с Хемингуэем, впрочем, последнее некоторые историки оспаривают, считая, что их роман был скорее платоническим.
Ну, а теперь, по всей видимости, надо некоторых персон, особо любимых актрисой, выделить из общего «списка Шиндлера».
Приезжал в Америку из Германии частенько и муж, Рудольф Зибер, и они – Марлен Дитрих, кто-нибудь из любовников и ее муж – уютно, тихо завтракали или обедали. Марлен любила всех. Главное общение, ласки, а отнюдь не секс. В Париже у нее был роман с одним из Ротшильдов. В любовниках Марлен ходили герой венской оперетты Ганс Ярая и звезда немого кино Джон Гилберт. Гилберт страдал припадками (последствия пьянства) и скончался от удушья 9 января 1936 года в возрасте 36 лет. По словам дочери, Марлен была с ним, когда это случилось, но поняв, что бедняга умирает, сбежала – такой трагический эпизод мог очень плохо отразиться на ее карьере. Она приказала слугам уничтожить все следы ее пребывания в спальне. Вызвала врача. Посмотрела с печалью и содроганием на лицо умершего Джона и исчезла из квартиры. На похоронах Гилберта она лишилась чувств.
Гибель любовника не остановила актрису. Как пела ее героиня в «Голубом ангеле»:
Прагматичная Дитрих была уверена в том, что любовные романы ее тонизируют и облагораживают. Подзаряжают жизненной энергией. Я не знаю, читала ли Марлен Чехова, но у Антона Павловича на этот счет точное определение: «Женщина без мужчины стареет, а мужчина без женщин глупеет».
Снова любовь в сердце моем,
Как ни крути – бесполезно
Пробовать дать ей под зад каблуком
Или поставить на место.
Марлен не хотела стареть и поэтому то и дело ныряла в волны любви. Композитор Миша Шполянский. Молодой и полный сил Юл Бриннер, еще не снявшийся в своей «Великолепной семерке». Сладкозвучный Фрэнк Синатра, о котором Марлен сказала: «Самый нежный мужчина из всех, кого я встречала». Дуглас Фербенкс-младший, который вылепил Марлен нагой и преподнес ей скульптуру, оставив себе гипсовую копию. Марлен Дитрих была связана и с известным дипломатом Эдлаем Стивенсоном, по поводу которого актриса как бы мимоходом заметила: «И как только человек, который пишет такие великолепные выступления, может быть таким неинтересным?.. Я, правда, ответила Стивенсону согласием, когда он попросил об «этом» – он так смущался и был так мил, словно маленький мальчик».
Еще встречался с Марлен великий физик Роберт Оппенгеймер. Известно, что он был одним из тех, кто открыл секрет атомной бомбы. Но неизвестно, открыл ли он секрет Марлен Дитрих. Для многих других, особенно артистов, секретов не было. Марлен Дитрих не держала секретов в области любви. И тут уместно привести слова режиссера Фрица Ланга:
«Когда она любила мужчину, то отдавала ему всю себя, но при этом продолжала поглядывать по сторонам. В этом заключалась главная трагедия ее жизни. Наверное, ей надо было постоянно доказывать самой себе, что на смену одному возлюбленному всегда может прийти другой».
Это с мужчинами. А с женщинами? Да-да, Марлен Дитрих была бисексуалкой. В Голливуде у нее была громкая связь со жгучей красавицей Мерседес де Акоста. Этой связи Марлен добивалась долго, ибо Мерседес являлась пассией самой Греты Гарбо. Марлен заваливала Мерседес цветами и подкрепляла атаку пряными комплиментами. Наконец, 16 сентября 1932 года крепость пала: женщины провели полдня в постели. Любовь эта продолжалась довольно долгое время и вызывала в обществе негативную реакцию – все-таки консервативные 30-е годы!
И еще одна любопытная деталь. В оставленных мемуарах Мерседес есть такое признание: «Дитрих была профессионалкой, а Гарбо художницей». То есть, в конечном итоге, Марлен Дитрих не удалось переиграть в постели свою извечную соперницу Грету Гарбо.
А еще была Эдит Пиаф, крохотный воробышек с могучим голосом и ярко выраженным либидо. И американская писательница Гертруда Стайн, о которой так отозвался Эрнест Хемингуэй: «Мне всегда хотелось с ней переспать, и она об этом знала». Что добавить к этому? Только одно: Марлен Дитрих спала и с Гертрудой Стайн, и с Хемингуэем, впрочем, последнее некоторые историки оспаривают, считая, что их роман был скорее платоническим.
Ну, а теперь, по всей видимости, надо некоторых персон, особо любимых актрисой, выделить из общего «списка Шиндлера».
Морис Шевалье
Одним из первых любовников Марлен в Голливуде стал Морис Шевалье, звезда французской эстрады. Дитрих и Шевалье вместе снимались в фильме «Шанхайский экспресс» и их гардеробные оказались рядом. Удобное соседство и воспоминания о Европе быстро сблизили двух актеров. Они были молоды (это был 1932 год), пылки и красивы. Их не могли остановить ни приехавший из Германии муж Марлен Руди, ни приехавшая также в Америку жена Шевалье Ивонна.
«Когда она проходила мимо моей уборной, ни на кого не глядя, я провожал ее взглядом. Тонкие, длинные ноги, полные, как раз в меру, бедра, великолепная грудь. А лицо! А глаза!» – так вспоминал актрису Морис Шевалье в своих мемуарах.
Надо отметить, что воспоминания эти весьма деликатные, в них Шевалье так и не приподнял завесу над своими отношениями с Дитрих. Судите сами:
«Мы стали, как принято выражаться в Америке, добрыми друзьями. Интересовались работой друг друга. Она была чудесным товарищем, остроумна, даже блистательна и при этом трогательно внимательна. Надо признать: подруга столь же нежная, сколь привлекательная.
В Голливуде о нас стали сплетничать. Мы не хотели ничего плохого, но наши отношения были для нас такой разрядкой среди бесконечной работы – кино, кино, кино... что мы не обращали ни на что внимания и переживали период нежности и отрешенности от окружающего нас мира...»
«Когда она проходила мимо моей уборной, ни на кого не глядя, я провожал ее взглядом. Тонкие, длинные ноги, полные, как раз в меру, бедра, великолепная грудь. А лицо! А глаза!» – так вспоминал актрису Морис Шевалье в своих мемуарах.
Надо отметить, что воспоминания эти весьма деликатные, в них Шевалье так и не приподнял завесу над своими отношениями с Дитрих. Судите сами:
«Мы стали, как принято выражаться в Америке, добрыми друзьями. Интересовались работой друг друга. Она была чудесным товарищем, остроумна, даже блистательна и при этом трогательно внимательна. Надо признать: подруга столь же нежная, сколь привлекательная.
В Голливуде о нас стали сплетничать. Мы не хотели ничего плохого, но наши отношения были для нас такой разрядкой среди бесконечной работы – кино, кино, кино... что мы не обращали ни на что внимания и переживали период нежности и отрешенности от окружающего нас мира...»