Страница:
Любой мало-мальски наблюдательный человек сразу заметил бы в квартире отсутствие так называемой «женской руки». На окнах вместо штор – пластиковые жалюзи, нигде никаких занавесочек, безделушек и других женских финтифлюшек. С полузабытой женой Николай расстался еще десять лет назад. Женился он скоропостижно, сразу после училища, и так же скоропостижно развелся, узнав о загуле, в который благоверная пустилась во время его первой, не такой уж и длительной, командировки.
Женской руки не было, но молодые особы женского пола в этой квартире появлялись регулярно. Лицом и статью Николай был мужчина не из последних, к тому же с собственным жильем, машиной, стабильной работой и более-менее приличным заработком. Одним словом, завидный жених. Но редко какая из них задерживалась здесь даже на вторую ночь, не говоря уж о последующих. Уже назавтра после появления в его квартире все они, как правило, начинали с заботливым видом ходить по комнатам, вытирать несуществующую пыль и переставлять с места на место посуду и книги. Но Николай не давал им далеко зайти в реализации коварных замыслов. Представив, что так может быть каждый день, Лесовой приходил в ужас и мягко, но настойчиво начинал выпроваживать гостью за порог. А когда очередная претендентка на роль укротительницы непокорного холостяка несолоно хлебавши оказывалась за порогом, все вещи немедленно возвращались на свои места.
Лишь одна из них, насколько помнил Лесовой, провела с ним целую неделю. Именно потому, что ни на что не претендовала. Эта веселая, легкомысленная девица порхала по жизни как мотылек, не задумываясь о таких мелочах, как брак и семья, и упорхнула из его дома так же легко, как и влетела в него. Николай не страдал, когда, вернувшись с работы, не обнаружил ее, но иногда, вспоминая ее улыбку, испытывал щемящее чувство потери.
Иногда его навещали приезжавшие из Тулы родители. Мать постоянно делала намеки, что ей хочется понянчить внуков, и звала Николая в гости, обещая ему десяток молодых и красивых невест на выбор. Отец, отставной полковник, ушедший на пенсию с должности командира воздушно-десантного полка, сначала отнесся к уходу сына из армии неодобрительно, однако потом, когда Николай кое-что рассказал ему, смирился. Хоть и все равно сожалел, что на Николае прервался служивый род Лесовых. И еще он любил рассказывать сыну про своего отца, деда Николая, прошедшего всю войну, побывавшего в таких боях, откуда выходили живыми три человека из ста, но ни разу даже не оцарапанного, за что получил у однополчан прозвище Колдун…
…Сегодня Николай был дома один. Поужинал, сварил огромную, чуть ли не литровую, кружку крепчайшего кофе и включил компьютер. Пока грузился «Windows», Николай откинулся в кресле, прикрыл глаза и задумался. Еще когда он подъезжал к дому, в голову пришла неожиданная мысль. Почему до сих пор у него никогда не возникало дорожных конфликтов, хотя за руль он садился почти каждый день? Был ли случайностью сегодняшний наезд пятерки мордоворотов, или они пасли на дороге именно его? Прогнав в памяти обстоятельства происшествия с того самого момента, когда услышал требовательный сигнал идущего сзади «Хаммера», Николай не усмотрел в них ничего, что свидетельствовало бы о запланированном накате именно на него. Но интуиция зудела и не давала покоя – почему это случилось именно сегодня, когда он узнал о печальной судьбе друзей, с которыми несколько лет назад разделил криминальные деньги? Неужели хозяева валюты подбираются уже и к нему?
На экране давно уже высветился «рабочий стол» с изображением серебристого спортивного «Порше», а Лесовой все не мог принять приемлемого решения. Может быть, он все же преувеличивает угрозу? Систему определения слежки он включил сразу, как только выехал из служебного гаража, и до самого дома она не подала ни одного сигнала. Хотя если за него взялись всерьез, то специалистам не составило бы труда обмануть безмозглый прибор. Когда нужно, профессионалы не используют одну машину, а водят объект слежки сразу на нескольких. А если объект особо важный, могут использовать и не один десяток машин.
Решив выехать завтра пораньше и провериться, как учили, он вставил флэшку в компьютер и приступил к изучению скачанных у Сигизмундова материалов.
По распечатке телефонных переговоров Стрешнева Николай понял, что Дима пошел по простому пути, используя личные связи. Его старый друг, бывший начальник штаба десантно-штурмового батальона майор Белов, с недавних пор окопался в главном здании ГРУ на Хорошевском шоссе и оказался весьма информированным человеком. Когда Стрешнев рассказал ему о гибели Павла Камкова и попросил о содействии, Белов отнесся к просьбе очень серьезно и по неофициальным каналам поднял всех, кто только мог помочь в расследовании. У спецназовцев не принято оставлять безнаказанным убийство товарища по оружию.
Воспользовавшись служебным положением, Белов дал запрос в Московское управление ФСБ, откуда получил запись разговора Камкова с дежурным на телефоне доверия. Но из записи было совершенно непонятно, о чем он хотел сообщить чекистам.
Не упоминая, конечно, о деньгах, Дима намекнул Белову, что убийство Павла могло быть местью за партию изъятого героина. Подсказка помогла выйти на наркодельцов, а от них – на исполнителя убийства, которым оказался бывший прапорщик из охранно-конвойной службы УИНа. Похоже, Сигизмундов был прав, и Стрешнев в тот день действительно отправился разобраться с убийцей. Но что произошло дальше, было покрыто тайной. Стрешнева больше никто не видел, как, впрочем, и прапорщика-вертухая. Оба исчезли, не оставив никаких следов. В тот же день майора Белова по дороге со службы сбила грузовая машина. Майор остался жив, но все еще находился в коме. Значащуюся в угоне машину обнаружили через полчаса на соседней улице, а скрывшегося с места происшествия водителя так и не нашли. Даже братство спецназовцев оказалось бессильно.
Лесовой готов был рвать на себе волосы от досады. Если бы в свое время он внимательнее просматривал сводки, то наверняка бы обнаружил в них фамилию бывшего командира и добился, чтобы розыск Стрешнева поручили ему. Идти по свежему следу всегда легче, чем по старому, затоптанному, и, возможно, ему удалось бы что-нибудь накопать.
Николай вошел в базу данных своего бывшего отдела, чтобы выяснить, кому было отписано дело по розыску Дмитрия Стрешнева. Но оказалось, что оно вообще не попало в милицию. Только перерыв кучу файлов, Лесовой обнаружил коротенькую справку, где говорилось, что дело о пропаже полковника МЧС «передано по подследственности». И ни слова конкретно – куда, кому? Не в Министерство же по чрезвычайным ситуациям, в самом деле! Нет в нем официально никакого следственного подразделения! Может быть, в ФСБ? Если так, то дело осложнялось. В отличие от МВД, к чекистам у Николая подходов не было. Оставалось надеяться на содействие Сигизмундова, но обращаться к нему не хотелось, чтобы с первых шагов на новом месте не показать свою профессиональную беспомощность. Кроме того, не следовало забывать, что официальным заданием все-таки был поиск Дениса Красильникова, пропавшего при обстоятельствах, относящихся к компетенции отдела по изучению аномальных явлений.
Но, главное, Николай по-прежнему не верил в те сверхъестественные явления, информацию по которым он со всем усердием штудировал последние два дня. Не может быть, что все эти таинственные исчезновения нельзя объяснить с точки зрения материализма. А если действительно нельзя, значит, просто не хватает фактов и нужно глубже копать. По глубокому убеждению Лесового, его новое начальство, доктор Кварацхелия и полковник Сигизмундов, уверявшие, что за всем этим стоят какие-то таинственные силы, просто слегка свихнулись, не выдержав груза «секретных материалов», и по этой причине доверять им до конца никак нельзя. Несмотря даже на то, что тот же Сигизмундов, несомненно, был настоящим профессионалом.
Кроме распечаток переговоров, на флэшке оказались краткие досье на пять человек. Фамилия одного из них несколько раз попадалась Николаю в ведомственных циркулярах, это был заместитель начальника одного из управлений МВД. Остальные, как значилось в досье, тоже занимали немалые должности: полковник из центрального аппарата Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, генерал таможенной службы, начальник департамента Министерства транспорта и даже советник из администрации президента, консультирующий верховную власть о состоянии дел в южных регионах страны.
Именно эти люди, по данным полковника Сигизмундова, организовали транзит афганского героина через южную границу России, доставку его в Москву и дальше – в страны Европы. Когда они только начинали свой бизнес, им пришлось тесно сотрудничать с верхушкой уголовного мира, без содействия которого в то время было просто не обойтись. Потом авторитеты попытались захватить лидирующие позиции, но преступники в погонах оказались зубастее и организованнее. Несколько самых нахрапистых воров в законе один за другим сошли в могилу, а более понятливые сохранили жизнь, согласившись служить новым хозяевам.
Эти же люди приговорили пятерых участников разведывательного рейда, умыкнувших у них центнер порошка, и успели расправиться как минимум с одним из них, Павлом Камковым. Не исключено, что исчезновение Стрешнева и Красильникова – тоже дело их рук, и обоих давно нет в живых. Если это действительно так, то у высокопоставленных мафиози остались две мишени – бывший непревзойденный ас взрывного дела Леня Полищук и сам Николай Лесовой. Правда, Сигизмундов уверял, что эти люди больше не представляют опасности, но Николай сильно сомневался, что охота на бывших разведчиков отменена. Вот только он не привык к роли дичи…
Следующий час майор набирал в поисковой системе фамилии и должности наркобаронов и внимательно просматривал все, что имелось на них в открытом доступе. Судя по найденной информации, все они по-прежнему занимали высокие должности, и положение ни одного из них пока не пошатнулось. Тогда Николай, воспользовавшись полученными от Сигизмундова кодами, вошел в информационную систему МВД. Но и там ему не удалось обнаружить даже следа компромата, который, по словам полковника, слили на этих людей из верхушки наркомафии. Это значило, что или Сигизмундов солгал, или компрометирующие сведения были строго засекречены.
Все это говорило о том, что надо соблюдать особую осторожность самому и предупредить об опасности Полищука. Николай посмотрел на часы – четверть одиннадцатого, поздновато, конечно, но вряд ли Оксана, жена Лени, уже спит. Они были хорошо знакомы, Николай гулял у них на свадьбе, а после еще несколько раз был в гостях, правда, давно. Но вряд ли Оксана его забыла. Поэтому Николай не стал чиниться, взял трубку и набрал номер.
– Оксана? Привет! Это Коля Лесовой. Узнала? Ага, давно не виделись! Слушай, что от Лени слышно? Где он пропадает? На Колыме? На родину, что ли, потянуло? (Николай знал, что Полищук родился в одном из приисковых поселков Магаданской области.)
Из трубки вдруг послышались всхлипывания.
– Что с тобой, Оксана? – спросил он. – Что это ты плакать удумала?
– Коля! – ответила она сквозь слезы. – С Леней что-то случилось!
– С чего ты взяла? – удивился Николай.
– От него уже больше двух недель нет ни письма, ни телеграммы! – жалобно ответила Оксана. – Как с Восьмым марта поздравил, так и замолчал.
– Оксана, успокойся! Ты что, не знаешь, как сейчас работает почта? Бывает, из Подмосковья в Москву письмо идет целый месяц!
– При чем здесь почта! – снова всхлипнула Оксана. – Раньше он каждый день писал, и ни одно письмо не шло больше двух недель! И звонил каждую неделю! У них в тайге мобильный не работает, но Леня все равно каждое воскресенье в Сеймчан вырывался, чтобы оттуда позвонить. Коля, пожалуйста, помоги! Узнай, что с ним случилось. Ты ведь милиционер, тебе это проще будет сделать! Ну, запрос дай, или как это у вас называется, ты лучше знаешь…
– Не переживай так, Оксана! – постарался успокоить расстроенную женщину Николай. – Конечно, я все сделаю. Знаешь, давай я завтра к тебе подъеду, и ты расскажешь все подробно.
Они договорились о месте и времени встречи, и Лесовой положил трубку.
Кажется, он остался один…
Глава 12
Глава 13
Женской руки не было, но молодые особы женского пола в этой квартире появлялись регулярно. Лицом и статью Николай был мужчина не из последних, к тому же с собственным жильем, машиной, стабильной работой и более-менее приличным заработком. Одним словом, завидный жених. Но редко какая из них задерживалась здесь даже на вторую ночь, не говоря уж о последующих. Уже назавтра после появления в его квартире все они, как правило, начинали с заботливым видом ходить по комнатам, вытирать несуществующую пыль и переставлять с места на место посуду и книги. Но Николай не давал им далеко зайти в реализации коварных замыслов. Представив, что так может быть каждый день, Лесовой приходил в ужас и мягко, но настойчиво начинал выпроваживать гостью за порог. А когда очередная претендентка на роль укротительницы непокорного холостяка несолоно хлебавши оказывалась за порогом, все вещи немедленно возвращались на свои места.
Лишь одна из них, насколько помнил Лесовой, провела с ним целую неделю. Именно потому, что ни на что не претендовала. Эта веселая, легкомысленная девица порхала по жизни как мотылек, не задумываясь о таких мелочах, как брак и семья, и упорхнула из его дома так же легко, как и влетела в него. Николай не страдал, когда, вернувшись с работы, не обнаружил ее, но иногда, вспоминая ее улыбку, испытывал щемящее чувство потери.
Иногда его навещали приезжавшие из Тулы родители. Мать постоянно делала намеки, что ей хочется понянчить внуков, и звала Николая в гости, обещая ему десяток молодых и красивых невест на выбор. Отец, отставной полковник, ушедший на пенсию с должности командира воздушно-десантного полка, сначала отнесся к уходу сына из армии неодобрительно, однако потом, когда Николай кое-что рассказал ему, смирился. Хоть и все равно сожалел, что на Николае прервался служивый род Лесовых. И еще он любил рассказывать сыну про своего отца, деда Николая, прошедшего всю войну, побывавшего в таких боях, откуда выходили живыми три человека из ста, но ни разу даже не оцарапанного, за что получил у однополчан прозвище Колдун…
…Сегодня Николай был дома один. Поужинал, сварил огромную, чуть ли не литровую, кружку крепчайшего кофе и включил компьютер. Пока грузился «Windows», Николай откинулся в кресле, прикрыл глаза и задумался. Еще когда он подъезжал к дому, в голову пришла неожиданная мысль. Почему до сих пор у него никогда не возникало дорожных конфликтов, хотя за руль он садился почти каждый день? Был ли случайностью сегодняшний наезд пятерки мордоворотов, или они пасли на дороге именно его? Прогнав в памяти обстоятельства происшествия с того самого момента, когда услышал требовательный сигнал идущего сзади «Хаммера», Николай не усмотрел в них ничего, что свидетельствовало бы о запланированном накате именно на него. Но интуиция зудела и не давала покоя – почему это случилось именно сегодня, когда он узнал о печальной судьбе друзей, с которыми несколько лет назад разделил криминальные деньги? Неужели хозяева валюты подбираются уже и к нему?
На экране давно уже высветился «рабочий стол» с изображением серебристого спортивного «Порше», а Лесовой все не мог принять приемлемого решения. Может быть, он все же преувеличивает угрозу? Систему определения слежки он включил сразу, как только выехал из служебного гаража, и до самого дома она не подала ни одного сигнала. Хотя если за него взялись всерьез, то специалистам не составило бы труда обмануть безмозглый прибор. Когда нужно, профессионалы не используют одну машину, а водят объект слежки сразу на нескольких. А если объект особо важный, могут использовать и не один десяток машин.
Решив выехать завтра пораньше и провериться, как учили, он вставил флэшку в компьютер и приступил к изучению скачанных у Сигизмундова материалов.
По распечатке телефонных переговоров Стрешнева Николай понял, что Дима пошел по простому пути, используя личные связи. Его старый друг, бывший начальник штаба десантно-штурмового батальона майор Белов, с недавних пор окопался в главном здании ГРУ на Хорошевском шоссе и оказался весьма информированным человеком. Когда Стрешнев рассказал ему о гибели Павла Камкова и попросил о содействии, Белов отнесся к просьбе очень серьезно и по неофициальным каналам поднял всех, кто только мог помочь в расследовании. У спецназовцев не принято оставлять безнаказанным убийство товарища по оружию.
Воспользовавшись служебным положением, Белов дал запрос в Московское управление ФСБ, откуда получил запись разговора Камкова с дежурным на телефоне доверия. Но из записи было совершенно непонятно, о чем он хотел сообщить чекистам.
Не упоминая, конечно, о деньгах, Дима намекнул Белову, что убийство Павла могло быть местью за партию изъятого героина. Подсказка помогла выйти на наркодельцов, а от них – на исполнителя убийства, которым оказался бывший прапорщик из охранно-конвойной службы УИНа. Похоже, Сигизмундов был прав, и Стрешнев в тот день действительно отправился разобраться с убийцей. Но что произошло дальше, было покрыто тайной. Стрешнева больше никто не видел, как, впрочем, и прапорщика-вертухая. Оба исчезли, не оставив никаких следов. В тот же день майора Белова по дороге со службы сбила грузовая машина. Майор остался жив, но все еще находился в коме. Значащуюся в угоне машину обнаружили через полчаса на соседней улице, а скрывшегося с места происшествия водителя так и не нашли. Даже братство спецназовцев оказалось бессильно.
Лесовой готов был рвать на себе волосы от досады. Если бы в свое время он внимательнее просматривал сводки, то наверняка бы обнаружил в них фамилию бывшего командира и добился, чтобы розыск Стрешнева поручили ему. Идти по свежему следу всегда легче, чем по старому, затоптанному, и, возможно, ему удалось бы что-нибудь накопать.
Николай вошел в базу данных своего бывшего отдела, чтобы выяснить, кому было отписано дело по розыску Дмитрия Стрешнева. Но оказалось, что оно вообще не попало в милицию. Только перерыв кучу файлов, Лесовой обнаружил коротенькую справку, где говорилось, что дело о пропаже полковника МЧС «передано по подследственности». И ни слова конкретно – куда, кому? Не в Министерство же по чрезвычайным ситуациям, в самом деле! Нет в нем официально никакого следственного подразделения! Может быть, в ФСБ? Если так, то дело осложнялось. В отличие от МВД, к чекистам у Николая подходов не было. Оставалось надеяться на содействие Сигизмундова, но обращаться к нему не хотелось, чтобы с первых шагов на новом месте не показать свою профессиональную беспомощность. Кроме того, не следовало забывать, что официальным заданием все-таки был поиск Дениса Красильникова, пропавшего при обстоятельствах, относящихся к компетенции отдела по изучению аномальных явлений.
Но, главное, Николай по-прежнему не верил в те сверхъестественные явления, информацию по которым он со всем усердием штудировал последние два дня. Не может быть, что все эти таинственные исчезновения нельзя объяснить с точки зрения материализма. А если действительно нельзя, значит, просто не хватает фактов и нужно глубже копать. По глубокому убеждению Лесового, его новое начальство, доктор Кварацхелия и полковник Сигизмундов, уверявшие, что за всем этим стоят какие-то таинственные силы, просто слегка свихнулись, не выдержав груза «секретных материалов», и по этой причине доверять им до конца никак нельзя. Несмотря даже на то, что тот же Сигизмундов, несомненно, был настоящим профессионалом.
Кроме распечаток переговоров, на флэшке оказались краткие досье на пять человек. Фамилия одного из них несколько раз попадалась Николаю в ведомственных циркулярах, это был заместитель начальника одного из управлений МВД. Остальные, как значилось в досье, тоже занимали немалые должности: полковник из центрального аппарата Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, генерал таможенной службы, начальник департамента Министерства транспорта и даже советник из администрации президента, консультирующий верховную власть о состоянии дел в южных регионах страны.
Именно эти люди, по данным полковника Сигизмундова, организовали транзит афганского героина через южную границу России, доставку его в Москву и дальше – в страны Европы. Когда они только начинали свой бизнес, им пришлось тесно сотрудничать с верхушкой уголовного мира, без содействия которого в то время было просто не обойтись. Потом авторитеты попытались захватить лидирующие позиции, но преступники в погонах оказались зубастее и организованнее. Несколько самых нахрапистых воров в законе один за другим сошли в могилу, а более понятливые сохранили жизнь, согласившись служить новым хозяевам.
Эти же люди приговорили пятерых участников разведывательного рейда, умыкнувших у них центнер порошка, и успели расправиться как минимум с одним из них, Павлом Камковым. Не исключено, что исчезновение Стрешнева и Красильникова – тоже дело их рук, и обоих давно нет в живых. Если это действительно так, то у высокопоставленных мафиози остались две мишени – бывший непревзойденный ас взрывного дела Леня Полищук и сам Николай Лесовой. Правда, Сигизмундов уверял, что эти люди больше не представляют опасности, но Николай сильно сомневался, что охота на бывших разведчиков отменена. Вот только он не привык к роли дичи…
Следующий час майор набирал в поисковой системе фамилии и должности наркобаронов и внимательно просматривал все, что имелось на них в открытом доступе. Судя по найденной информации, все они по-прежнему занимали высокие должности, и положение ни одного из них пока не пошатнулось. Тогда Николай, воспользовавшись полученными от Сигизмундова кодами, вошел в информационную систему МВД. Но и там ему не удалось обнаружить даже следа компромата, который, по словам полковника, слили на этих людей из верхушки наркомафии. Это значило, что или Сигизмундов солгал, или компрометирующие сведения были строго засекречены.
Все это говорило о том, что надо соблюдать особую осторожность самому и предупредить об опасности Полищука. Николай посмотрел на часы – четверть одиннадцатого, поздновато, конечно, но вряд ли Оксана, жена Лени, уже спит. Они были хорошо знакомы, Николай гулял у них на свадьбе, а после еще несколько раз был в гостях, правда, давно. Но вряд ли Оксана его забыла. Поэтому Николай не стал чиниться, взял трубку и набрал номер.
– Оксана? Привет! Это Коля Лесовой. Узнала? Ага, давно не виделись! Слушай, что от Лени слышно? Где он пропадает? На Колыме? На родину, что ли, потянуло? (Николай знал, что Полищук родился в одном из приисковых поселков Магаданской области.)
Из трубки вдруг послышались всхлипывания.
– Что с тобой, Оксана? – спросил он. – Что это ты плакать удумала?
– Коля! – ответила она сквозь слезы. – С Леней что-то случилось!
– С чего ты взяла? – удивился Николай.
– От него уже больше двух недель нет ни письма, ни телеграммы! – жалобно ответила Оксана. – Как с Восьмым марта поздравил, так и замолчал.
– Оксана, успокойся! Ты что, не знаешь, как сейчас работает почта? Бывает, из Подмосковья в Москву письмо идет целый месяц!
– При чем здесь почта! – снова всхлипнула Оксана. – Раньше он каждый день писал, и ни одно письмо не шло больше двух недель! И звонил каждую неделю! У них в тайге мобильный не работает, но Леня все равно каждое воскресенье в Сеймчан вырывался, чтобы оттуда позвонить. Коля, пожалуйста, помоги! Узнай, что с ним случилось. Ты ведь милиционер, тебе это проще будет сделать! Ну, запрос дай, или как это у вас называется, ты лучше знаешь…
– Не переживай так, Оксана! – постарался успокоить расстроенную женщину Николай. – Конечно, я все сделаю. Знаешь, давай я завтра к тебе подъеду, и ты расскажешь все подробно.
Они договорились о месте и времени встречи, и Лесовой положил трубку.
Кажется, он остался один…
Глава 12
Полищук не выходит на связь
– Как Леню занесло на Колыму? Неужели он не мог найти работу в Москве?
Николай с утра позвонил Сигизмундову, предупредил, что задержится, и теперь они с Оксаной сидели на скамейке в небольшом скверике рядом с супермаркетом, в котором она работала менеджером. Сегодня первый раз за всю холодную весну по-настоящему пригрело солнце, и Лесовой с удовольствием подставлял лицо под его лучи.
– В том-то и дело, что не мог! – грустно ответила Оксана. – Работы, в общем-то, хватало, но платили такие копейки, что и говорить неприлично. Только-только за квартиру заплатить… Леня переживал сильно, стыдно ему было передо мной. А по специальности нигде не брали. Он и в ФСБ ходил, и в МВД, всюду, где есть бригады по разминированию. Но ему везде отказывали. С таким, говорят, пятном на биографии нечего и мечтать о работе в органах…
Николай понял, о чем говорит Оксана. Несколько лет назад, когда они только поженились, Леня пришел встречать жену с работы и увидел, что около магазина к ней пристают два подвыпивших бугая. Они держали Оксану за руки и настойчиво тянули к машине, где за рулем сидел еще один похожий на них субъект. На предложение оставить девушку в покое и уматывать подобру-поздорову они неосторожно отреагировали фатальным для себя образом, то есть попытались пустить в ход кулаки. И потому через несколько секунд оба валялись на тротуаре: один с вывихнутым плечом, а второй со сломанной челюстью. Третий дернулся было из машины на помощь приятелям, но Леня грозно посмотрел на него, и бугай умчался с визгом покрышек, оставив друзей на произвол судьбы.
Уверенный на сто процентов, что его вины в происшедшем нет, Леня вызвал милицию и «Скорую». Но дело повернулось совсем не так, как он ожидал. На него завели уголовное дело по признакам превышения пределов необходимой самообороны. Общими усилиями, подняв ветеранов спецназа, кое-как удалось спасти Полищука от зоны, но все равно судья, принимая во внимание его специальную подготовку, делавшую из обвиняемого, по его словам, смертельно опасное оружие, признал Леню виновным и приговорил к трем годам условно. И теперь его золотые руки и уникальные способности сапера оказались никому не нужны. Николай не в первый уже раз с горечью убедился, что страна не ценит и не бережет даже тех специалистов, на подготовку которых сама же потратила кучу денег. Вот если бы эти деньги тратились из карманов принимающих решения чиновников…
– Понятно! – задумчиво протянул Николай.
– Ничего тебе не понятно! – вдруг вспыхнула Оксана. – Разве тебе приходилось приносить домой копеечную зарплату и видеть укоризненные взгляды жены? Господи, какая я была дура! Если бы я не пилила его, он никогда бы не поехал на эту проклятую Колыму! Если бы я знала…
– Оксана, прекрати истерику! – жестко сказал Николай. Он знал, что жена Леонида никогда не была неуравновешенной женщиной, и сейчас ее просто нужно было привести в чувство. – То, что от твоего мужа нет известий, еще не значит, что с ним случилось что-то плохое!
– Прости. – Оксана промокнула платком глаза, и Лесовой понял, что она взяла себя в руки.
– Ладно, – кивнул он. – Скажи лучше, Леня ведь не с бухты-барахты уехал? Наверняка с кем-то списывался, созванивался?
– Конечно! – ответила Оксана. – У него ведь там друзья остались, одноклассники. Немного, но есть. Один из них заместителем начальника в артели работает… или, кажется, председателя…
– Да какая разница! – перебил ее Николай. – Ты по существу давай, о главном.
– Так я и говорю! В общем, пригласил он Леню. В прошлый сезон он хорошо заработал, мы с Леней всю мебель в квартире сменили, еще и осталось. А теперь снова уехал. Сказал, еще два-три сезона, и можно будет несколько лет спокойно жить. А за это время он здесь нормальную работу найдет. И вот… – Оксана снова всхлипнула.
– Значит, Леня приезжал в отпуск? – спросил Николай.
– Конечно! Он почти всю зиму провел дома. У них там работа сезонная, промывка идет с мая по сентябрь. Леня мне объяснял: для промывки вода нужна, а на Колыме ручьи тают только в конце мая, а в середине сентября снова замерзают.
– Но ведь до мая еще далеко. Почему он так рано уехал?
– Его председатель вызвал, технику к промывке готовить. У Лени ведь руки золотые и голова светлая, что угодно отремонтирует.
Это Николаю было известно. Не существовало, наверное, на свете такой неисправной техники, которую старший лейтенант Полищук не смог бы заставить работать.
– В последних письмах ты не заметила чего-нибудь странного? – спросил он. – Или, может быть, по телефону голос был не такой?
– Нет, все, как обычно, – ответила, подумав, Оксана. – Леня веселые письма писал и по телефону всегда смеялся. Он вообще никогда не жаловался, не такой человек.
– Знаю! – кивнул Николай. – Давай-ка мне фамилии его начальника и того парня, что приглашал его на работу. Если вспомнишь кого-нибудь еще, кого Леня называл, тоже давай до кучи. Совсем хорошо будет, если ты найдешь их телефоны.
– Ой! – Оксана испуганно округлила глаза. – А я не помню ни одной фамилии!
– Ну как же так! – укоризненно сказал Лесовой.
– А вообще-то, подожди! – поправилась Оксана. – Кажется, фамилии есть в Ленином блокноте, он его с собой не брал. Точно, есть! Но только блокнот у меня дома…
– Давай договоримся так, – предложил Николай. – Я позвоню тебе вечером, и ты продиктуешь мне из книжки все записи, которые касаются Колымы.
На этом они распрощались. Оксана вернулась в магазин, а майор отправился на службу. Сигизмундов оказался на месте, и Лесовой положил перед ним несколько листов бумаги в прозрачной пластиковой папке.
– Здесь план разыскных мероприятий, – сказал он. – Как и было приказано.
Вспомнив, каким взглядом проводил его вчера полковник, Николай решил придерживаться официального тона. Все-таки одно дело – сидеть за столом в ресторане, и совсем другое – в служебном кабинете. О вчерашней драке с «мордоворотами» он решил промолчать.
– Молодец! Потом ознакомлюсь. – Сигизмундов небрежно отодвинул от себя папку, не проявив к ней никакого интереса. Майору стало слегка обидно. Вчера он закончил эту, как теперь оказалось, никому не нужную писанину далеко за полночь.
– Если вопросов у тебя нет, можешь приступать к реализации, – добавил полковник, давая тем самым понять, что не удерживает подчиненного.
– Почему нет? – возразил Николай. – Один вопрос имеется.
Сигизмундов удивленно посмотрел на него.
– Ну, давай…
Лесовой не узнавал полковника. Начальника как будто подменили. До сегодняшнего дня он излучал доброжелательность, а тут вдруг как будто охладел к подчиненному и хотел поскорее от него избавиться. Однако сбить Николая с толку было не так-то просто.
– Товарищ полковник, вчера вы сказали, что справлялись о Леониде Полищуке и убедились, что с ним все в порядке…
Заметив перемену в поведении майора, Сигизмундов улыбнулся, но промолчал.
– …Я хотел бы узнать, давно ли это было?
– Недели три назад, – начальник поднял на Николая удивленные глаза. – Где-то в начале марта. Сейчас уточню…
Он пощелкал по клавиатуре компьютера и сказал:
– Точно, пятого числа. А чего это ты вдруг всполошился?
– Потому, что сразу после этого Полищук перестал выходить на связь с женой, а до того делал это регулярно.
– Ну-ка, давай подробнее! – равнодушное выражение с лица полковника сразу исчезло, и в глазах блеснул охотничий азарт…
– Есть у нас в том регионе кое-какие интересы, – сказал он, внимательно выслушав Лесового. – Есть и специальный человечек. К нашему ведомству он отношения не имеет, служит, так сказать, в конкурирующей структуре, но за дополнительный оклад сотрудничает с нами весьма охотно. Вот через него мы справочки и наводим. Можно, конечно, и официальный запрос организовать через МВД, но это будет долго.
Он посмотрел на часы.
– Так, сейчас у нас половина двенадцатого, да плюс восемь часов, значит, у них девятнадцать тридцать. Можно звонить.
Полковник набрал длинный номер и после непродолжительного ожидания сказал, подмигнув Николаю:
– Капитан Митрохин? Олег Константинович? Здравствуй, дорогой! Полковник Сигизмундов из Москвы беспокоит. Помнишь такого? Вот и отлично! Ну, конечно, как обычно. Ты от компьютера далеко? Дома? Ничего себе, в такое-то время! Наверное, собака в лесу издохла! Ладно, ладно, шучу! Ты вот что, открой-ка минут через десять почту, я за это время письмецо настрочу. Когда нужен ответ? Вчера, дорогой, вчера. Так что, сам понимаешь…
Положив трубку, он быстро набросал текст письма, щелкнул по надписи «отправить» и удовлетворенно сказал:
– Вот и все. Теперь Константинович в лепешку расшибется, ночи спать не будет, но через день-два вся информация будет у меня.
– Тогда я дальше действую по плану? – поднялся со стула Николай.
– Конечно, конечно, – произнес полковник. На его лице снова появилось отсутствующее выражение. На принесенный майором план мероприятий он так и не взглянул.
Николай с утра позвонил Сигизмундову, предупредил, что задержится, и теперь они с Оксаной сидели на скамейке в небольшом скверике рядом с супермаркетом, в котором она работала менеджером. Сегодня первый раз за всю холодную весну по-настоящему пригрело солнце, и Лесовой с удовольствием подставлял лицо под его лучи.
– В том-то и дело, что не мог! – грустно ответила Оксана. – Работы, в общем-то, хватало, но платили такие копейки, что и говорить неприлично. Только-только за квартиру заплатить… Леня переживал сильно, стыдно ему было передо мной. А по специальности нигде не брали. Он и в ФСБ ходил, и в МВД, всюду, где есть бригады по разминированию. Но ему везде отказывали. С таким, говорят, пятном на биографии нечего и мечтать о работе в органах…
Николай понял, о чем говорит Оксана. Несколько лет назад, когда они только поженились, Леня пришел встречать жену с работы и увидел, что около магазина к ней пристают два подвыпивших бугая. Они держали Оксану за руки и настойчиво тянули к машине, где за рулем сидел еще один похожий на них субъект. На предложение оставить девушку в покое и уматывать подобру-поздорову они неосторожно отреагировали фатальным для себя образом, то есть попытались пустить в ход кулаки. И потому через несколько секунд оба валялись на тротуаре: один с вывихнутым плечом, а второй со сломанной челюстью. Третий дернулся было из машины на помощь приятелям, но Леня грозно посмотрел на него, и бугай умчался с визгом покрышек, оставив друзей на произвол судьбы.
Уверенный на сто процентов, что его вины в происшедшем нет, Леня вызвал милицию и «Скорую». Но дело повернулось совсем не так, как он ожидал. На него завели уголовное дело по признакам превышения пределов необходимой самообороны. Общими усилиями, подняв ветеранов спецназа, кое-как удалось спасти Полищука от зоны, но все равно судья, принимая во внимание его специальную подготовку, делавшую из обвиняемого, по его словам, смертельно опасное оружие, признал Леню виновным и приговорил к трем годам условно. И теперь его золотые руки и уникальные способности сапера оказались никому не нужны. Николай не в первый уже раз с горечью убедился, что страна не ценит и не бережет даже тех специалистов, на подготовку которых сама же потратила кучу денег. Вот если бы эти деньги тратились из карманов принимающих решения чиновников…
– Понятно! – задумчиво протянул Николай.
– Ничего тебе не понятно! – вдруг вспыхнула Оксана. – Разве тебе приходилось приносить домой копеечную зарплату и видеть укоризненные взгляды жены? Господи, какая я была дура! Если бы я не пилила его, он никогда бы не поехал на эту проклятую Колыму! Если бы я знала…
– Оксана, прекрати истерику! – жестко сказал Николай. Он знал, что жена Леонида никогда не была неуравновешенной женщиной, и сейчас ее просто нужно было привести в чувство. – То, что от твоего мужа нет известий, еще не значит, что с ним случилось что-то плохое!
– Прости. – Оксана промокнула платком глаза, и Лесовой понял, что она взяла себя в руки.
– Ладно, – кивнул он. – Скажи лучше, Леня ведь не с бухты-барахты уехал? Наверняка с кем-то списывался, созванивался?
– Конечно! – ответила Оксана. – У него ведь там друзья остались, одноклассники. Немного, но есть. Один из них заместителем начальника в артели работает… или, кажется, председателя…
– Да какая разница! – перебил ее Николай. – Ты по существу давай, о главном.
– Так я и говорю! В общем, пригласил он Леню. В прошлый сезон он хорошо заработал, мы с Леней всю мебель в квартире сменили, еще и осталось. А теперь снова уехал. Сказал, еще два-три сезона, и можно будет несколько лет спокойно жить. А за это время он здесь нормальную работу найдет. И вот… – Оксана снова всхлипнула.
– Значит, Леня приезжал в отпуск? – спросил Николай.
– Конечно! Он почти всю зиму провел дома. У них там работа сезонная, промывка идет с мая по сентябрь. Леня мне объяснял: для промывки вода нужна, а на Колыме ручьи тают только в конце мая, а в середине сентября снова замерзают.
– Но ведь до мая еще далеко. Почему он так рано уехал?
– Его председатель вызвал, технику к промывке готовить. У Лени ведь руки золотые и голова светлая, что угодно отремонтирует.
Это Николаю было известно. Не существовало, наверное, на свете такой неисправной техники, которую старший лейтенант Полищук не смог бы заставить работать.
– В последних письмах ты не заметила чего-нибудь странного? – спросил он. – Или, может быть, по телефону голос был не такой?
– Нет, все, как обычно, – ответила, подумав, Оксана. – Леня веселые письма писал и по телефону всегда смеялся. Он вообще никогда не жаловался, не такой человек.
– Знаю! – кивнул Николай. – Давай-ка мне фамилии его начальника и того парня, что приглашал его на работу. Если вспомнишь кого-нибудь еще, кого Леня называл, тоже давай до кучи. Совсем хорошо будет, если ты найдешь их телефоны.
– Ой! – Оксана испуганно округлила глаза. – А я не помню ни одной фамилии!
– Ну как же так! – укоризненно сказал Лесовой.
– А вообще-то, подожди! – поправилась Оксана. – Кажется, фамилии есть в Ленином блокноте, он его с собой не брал. Точно, есть! Но только блокнот у меня дома…
– Давай договоримся так, – предложил Николай. – Я позвоню тебе вечером, и ты продиктуешь мне из книжки все записи, которые касаются Колымы.
На этом они распрощались. Оксана вернулась в магазин, а майор отправился на службу. Сигизмундов оказался на месте, и Лесовой положил перед ним несколько листов бумаги в прозрачной пластиковой папке.
– Здесь план разыскных мероприятий, – сказал он. – Как и было приказано.
Вспомнив, каким взглядом проводил его вчера полковник, Николай решил придерживаться официального тона. Все-таки одно дело – сидеть за столом в ресторане, и совсем другое – в служебном кабинете. О вчерашней драке с «мордоворотами» он решил промолчать.
– Молодец! Потом ознакомлюсь. – Сигизмундов небрежно отодвинул от себя папку, не проявив к ней никакого интереса. Майору стало слегка обидно. Вчера он закончил эту, как теперь оказалось, никому не нужную писанину далеко за полночь.
– Если вопросов у тебя нет, можешь приступать к реализации, – добавил полковник, давая тем самым понять, что не удерживает подчиненного.
– Почему нет? – возразил Николай. – Один вопрос имеется.
Сигизмундов удивленно посмотрел на него.
– Ну, давай…
Лесовой не узнавал полковника. Начальника как будто подменили. До сегодняшнего дня он излучал доброжелательность, а тут вдруг как будто охладел к подчиненному и хотел поскорее от него избавиться. Однако сбить Николая с толку было не так-то просто.
– Товарищ полковник, вчера вы сказали, что справлялись о Леониде Полищуке и убедились, что с ним все в порядке…
Заметив перемену в поведении майора, Сигизмундов улыбнулся, но промолчал.
– …Я хотел бы узнать, давно ли это было?
– Недели три назад, – начальник поднял на Николая удивленные глаза. – Где-то в начале марта. Сейчас уточню…
Он пощелкал по клавиатуре компьютера и сказал:
– Точно, пятого числа. А чего это ты вдруг всполошился?
– Потому, что сразу после этого Полищук перестал выходить на связь с женой, а до того делал это регулярно.
– Ну-ка, давай подробнее! – равнодушное выражение с лица полковника сразу исчезло, и в глазах блеснул охотничий азарт…
– Есть у нас в том регионе кое-какие интересы, – сказал он, внимательно выслушав Лесового. – Есть и специальный человечек. К нашему ведомству он отношения не имеет, служит, так сказать, в конкурирующей структуре, но за дополнительный оклад сотрудничает с нами весьма охотно. Вот через него мы справочки и наводим. Можно, конечно, и официальный запрос организовать через МВД, но это будет долго.
Он посмотрел на часы.
– Так, сейчас у нас половина двенадцатого, да плюс восемь часов, значит, у них девятнадцать тридцать. Можно звонить.
Полковник набрал длинный номер и после непродолжительного ожидания сказал, подмигнув Николаю:
– Капитан Митрохин? Олег Константинович? Здравствуй, дорогой! Полковник Сигизмундов из Москвы беспокоит. Помнишь такого? Вот и отлично! Ну, конечно, как обычно. Ты от компьютера далеко? Дома? Ничего себе, в такое-то время! Наверное, собака в лесу издохла! Ладно, ладно, шучу! Ты вот что, открой-ка минут через десять почту, я за это время письмецо настрочу. Когда нужен ответ? Вчера, дорогой, вчера. Так что, сам понимаешь…
Положив трубку, он быстро набросал текст письма, щелкнул по надписи «отправить» и удовлетворенно сказал:
– Вот и все. Теперь Константинович в лепешку расшибется, ночи спать не будет, но через день-два вся информация будет у меня.
– Тогда я дальше действую по плану? – поднялся со стула Николай.
– Конечно, конечно, – произнес полковник. На его лице снова появилось отсутствующее выражение. На принесенный майором план мероприятий он так и не взглянул.
Глава 13
Он был не похож на человека…
Проверяться Николай начал еще утром. Выехав со стоянки задолго до встречи с Оксаной, он два часа колесил по улицам, пытаясь обнаружить возможную слежку. То резко срывался с места, едва красный сигнал светофора сменялся желтым, то неожиданно перестраивался в крайний левый ряд и разворачивался через две сплошные полосы. Только навыки экстремального вождения позволяли ему избежать столкновения со встречными машинами, водители которых отчаянно сигналили и многозначительно крутили пальцами у виска. Конечно, существовал риск нарваться на автоинспекцию, но Николай был уверен, что, случись такое, удостоверение сотрудника милиции избавит его от неприятностей.
Но ни разу ни одна машина не рванула за «Волгой», ни один водитель не попытался повторить его хулиганский маневр. Компьютерная система тоже не подавала сигнала тревоги, и теперь Лесовой был почти уверен, что слежки за ним нет.
Распрощавшись с Сигизмундовым, прежде чем ехать в Люберцы, где в купленной Денисом Красильниковым квартире жила его жена Марина, он еще немного попетлял по улицам. Компьютерный подсказчик молчал, и, не доезжая до Выхино, Николай окончательно успокоился и свернул на Рязанский проспект.
Мелодичный сигнал зазвучал, когда он подъезжал к МКАД. Вслед за ним компьютер произнес приятным женским голосом:
– Серый «Фольксваген», номер…, сто пятидесятый регион, пять минут следует за вами на расстоянии сорока метров. Для проверки рекомендуется остановиться. Принадлежность автомобиля устанавливается. Ждите.
Николай прижался к обочине и остановился, не глуша двигатель. Машина с названным номером проскочила мимо, не сбавляя скорости, и он облегченно вздохнул. Но рано. «Фольксваген» проехал метров сто и тоже остановился. Снова зазвучал сигнал и тот же приятный голос сказал:
– Указанный номер регистрационными отделами ГИБДД Московской области не выдавался.
Вот и началось!
Кем бы ни были преследователи, запугать Лесового им не удалось. Кишка тонка. Но все равно нужно было принять разумные меры предосторожности. Чтобы как-то мотивировать остановку, он вышел из машины, поднял крышку багажника и сделал вид, будто что-то там поправляет, не спуская одновременно глаз с автомобиля преследователей. Оттуда никто не выходил, и, захлопнув крышку, Николай отправился дальше.
В Люберцах он остановил машину в трех кварталах от дома, где жила Марина Красильникова, и зашел в гастроном, расположенный на первом этаже протянувшегося на весь квартал шестнадцатиэтажного дома. В самом конце магазина он увидел около стеллажей хлебного отдела ведущую в подсобное помещение дверь. Уверенно бросив на ходу: «к директору», Николай прошел мимо продавщицы и оказался в длинном коридоре, из которого, как он был уверен, должен быть выход во двор, куда подъезжали машины с товаром. Запасной выход он обнаружил по запаху табачного дыма – около него курила стайка молоденьких продавщиц во главе с дюжим пожилым грузчиком. Когда Николай прошел мимо, никто из них не заинтересовался им, даже не повернул головы в его сторону.
Майор быстро пересек двор и, миновав проход между домами, оказался на параллельной улице. Перешел через дорогу, снова свернул во двор и направился в сторону, противоположную той, откуда приехал – машину он остановил, проехав три лишних квартала. По дороге он постоянно проверялся, хотя отдавал себе отчет, что если за ним идут настоящие профессионалы, они вряд ли позволят себя обнаружить. А если у них есть возможность проверить его связи, то узнать адрес, куда он направлялся, им было проще простого.
Наконец Николай добрался до нужного дома, затерявшегося в типовой застройке московских дворов. Быстро набрал на домофоне номер квартиры и, дождавшись ответа, сказал:
Но ни разу ни одна машина не рванула за «Волгой», ни один водитель не попытался повторить его хулиганский маневр. Компьютерная система тоже не подавала сигнала тревоги, и теперь Лесовой был почти уверен, что слежки за ним нет.
Распрощавшись с Сигизмундовым, прежде чем ехать в Люберцы, где в купленной Денисом Красильниковым квартире жила его жена Марина, он еще немного попетлял по улицам. Компьютерный подсказчик молчал, и, не доезжая до Выхино, Николай окончательно успокоился и свернул на Рязанский проспект.
Мелодичный сигнал зазвучал, когда он подъезжал к МКАД. Вслед за ним компьютер произнес приятным женским голосом:
– Серый «Фольксваген», номер…, сто пятидесятый регион, пять минут следует за вами на расстоянии сорока метров. Для проверки рекомендуется остановиться. Принадлежность автомобиля устанавливается. Ждите.
Николай прижался к обочине и остановился, не глуша двигатель. Машина с названным номером проскочила мимо, не сбавляя скорости, и он облегченно вздохнул. Но рано. «Фольксваген» проехал метров сто и тоже остановился. Снова зазвучал сигнал и тот же приятный голос сказал:
– Указанный номер регистрационными отделами ГИБДД Московской области не выдавался.
Вот и началось!
Кем бы ни были преследователи, запугать Лесового им не удалось. Кишка тонка. Но все равно нужно было принять разумные меры предосторожности. Чтобы как-то мотивировать остановку, он вышел из машины, поднял крышку багажника и сделал вид, будто что-то там поправляет, не спуская одновременно глаз с автомобиля преследователей. Оттуда никто не выходил, и, захлопнув крышку, Николай отправился дальше.
В Люберцах он остановил машину в трех кварталах от дома, где жила Марина Красильникова, и зашел в гастроном, расположенный на первом этаже протянувшегося на весь квартал шестнадцатиэтажного дома. В самом конце магазина он увидел около стеллажей хлебного отдела ведущую в подсобное помещение дверь. Уверенно бросив на ходу: «к директору», Николай прошел мимо продавщицы и оказался в длинном коридоре, из которого, как он был уверен, должен быть выход во двор, куда подъезжали машины с товаром. Запасной выход он обнаружил по запаху табачного дыма – около него курила стайка молоденьких продавщиц во главе с дюжим пожилым грузчиком. Когда Николай прошел мимо, никто из них не заинтересовался им, даже не повернул головы в его сторону.
Майор быстро пересек двор и, миновав проход между домами, оказался на параллельной улице. Перешел через дорогу, снова свернул во двор и направился в сторону, противоположную той, откуда приехал – машину он остановил, проехав три лишних квартала. По дороге он постоянно проверялся, хотя отдавал себе отчет, что если за ним идут настоящие профессионалы, они вряд ли позволят себя обнаружить. А если у них есть возможность проверить его связи, то узнать адрес, куда он направлялся, им было проще простого.
Наконец Николай добрался до нужного дома, затерявшегося в типовой застройке московских дворов. Быстро набрал на домофоне номер квартиры и, дождавшись ответа, сказал: