– Марина, это Николай Лесовой, из милиции, друг Дениса. Я звонил вам недавно.
Щелкнул замок, и дверь открылась. Марина Красильникова жила на четвертом этаже, и Николай не стал вызывать лифт, а взбежал по лестнице. Видно, жильцы пользовались ею нечасто. Скорее всего, опасались тех, кто расписал стены подъезда козлиными мордами, стилизованными свастиками и сплетенными в причудливый вензель тремя шестерками. Эти же завсегдатаи темной лестницы набросали здесь горы мусора – пивные бутылки, окурки, пустые шприцы и использованные презервативы.
Когда-то давно, когда Лесовой только поселился в купленной квартире, его подъезд выглядел примерно так же, разве что немного отличалась тематика рисунков. Терпеть такое он не захотел, и ему пришлось применить довольно жесткие меры, чтобы убедить непонятливую молодежь поискать другое место для сборищ. Но через неделю по лестнице можно было подняться, не наступив в лужу мочи, а довольные соседи стали приветливо здороваться с ним и уважительно называть Николаем Васильевичем. Глядя на бардак в подъезде Красильникова, Николай недоумевал, как Денис терпел такое рядом со своим жилищем. И решил, что скорее всего ему просто до чертиков надоело воевать. Уволившись из армии, Красильников устроился в фирму, занимавшуюся сопровождением и охраной крупных сумм наличных денег, которые их хозяева не хотели светить перед налоговыми органами, и дорогостоящих грузов на любом виде транспорта – самолетах, поездах, автомобилях. Денису приходилось возить набитые валютой чемоданы и коллекции ювелирных украшений ценой в миллионы долларов, и в дороге случалось всякое. Когда он добирался до дома, ему было не до гадящего в подъезде молодняка.
С женой Дениса Николай был знаком довольно поверхностно. Лет пять назад Красильников позвонил ему и напросился в гости, предупредив, что будет не один. Марина, девушка с внешностью кинозвезды и нутром законченной стервы, сразу не понравилась Лесовому. Особенно его удивляло, как ей удалось взять под каблук сильного и жесткого Дениса, лишенного сантиментов диверсанта, который за несколько минут развязывал язык любому самому отвязанному духу и заставлял его вывернуться до самых печенок. А Марине он с доброй и беспомощной улыбкой спускал любые оскорбления и унижения, которые она не стеснялась произносить при посторонних с ангельским выражением на красивеньком лице. Наводивший ужас на врагов разведчик оказался удивительно робок в отношениях с женщиной, которая не замедлила воспользоваться этим.
Николай пытался поговорить с другом, но тот не захотел его слушать. Не желая заполучить в лице Дениса врага, Лесовой оставил эту тему, и с тех пор они встречались с Красильниковым все реже. А с Мариной после того злополучного визита он не виделся ни разу.
Она работала где-то на телевидении. Чем она там занималась, похоже, не знал даже ее муж. Почему сейчас, посреди недели и в разгар рабочего дня, она сидела дома, Николай не стал ее спрашивать. Его больше интересовали обстоятельства исчезновения Дениса.
Марина встретила его в туго обтягивающих аппетитную попку лосинах и короткой облегающей маечке, из-под которой призывно торчали острые бугорки сосков. Было заметно, что она успела приготовиться к приему гостя. Глаза были умело подведены, и на фарфоровом кукольном личике выделялись ярко накрашенные губы. Впустив Николая, она уселась на маленьком диванчике, поджав одну ногу под себя в позе, явно подсмотренной в каком-то модном журнале, и указала ему место рядом с собой. Места оставалось ровно столько, что сесть можно было, только тесно прижавшись к ней. Но Лесовой не принял приглашения и устроился в кресло напротив.
– Марина, я пришел к тебе не только как друг Дениса. Ты знаешь, что я работаю в милиции, как раз в том отделе, который занимается поиском пропавших людей. – Он сразу приступил к делу, но не стал говорить, что поменял место службы. – И сейчас ты должна рассказать мне все, что сможешь вспомнить о последних днях, предшествующих его исчезновению. Может быть, какие-то странные телефонные звонки или встречи с незнакомыми людьми?
– Как мне все это надоело! – Марина капризно надула губки, забросила за голову руки и сладко потянулась, отчего Николаю показалось, что соски вот-вот проткнут маечку и выскочат наружу. – Все время одно и то же! В милиции спрашивали, домой приходили, опять спрашивали… Хоть бы ты поинтересовался, как мне без Дениса живется! Друг, называется! А ты как все – с кем он встречался да кому звонил! И никто ведь не подумает, как я живу в таком подвешенном состоянии – то ли жена, то ли вдова?
Лесовой не понимал, к чему клонит Марина, только меньше всего она походила на убитую горем женщину, недавно потерявшую любимого мужа. А когда она заговорила снова, все стало предельно ясно.
– Я ведь осталась без ничего! – Марина плаксиво наморщилась, но глаза оставались совершенно сухими. – Все имущество записано на Дениса. Квартира, машина, все, все! Я осталась нищей!
– Погоди! – попытался урезонить ее Николай. – Разве тебя кто-то гонит из квартиры? Или отнимает машину? Насколько мне известно, у Дениса нет близких родственников, которые могли бы претендовать на наследство.
– Ага! – глаза Марины блеснули. – Еще бы кто-то претендовал! Дело не в этом…
– А в чем же тогда? – спросил Лесовой, хотя уже догадался, что сейчас услышит.
– Я ведь не могу распоряжаться имуществом, как ты этого не понимаешь? Не могу даже ничего продать! Доверенность на машину, и та через два года кончается! Адвокат говорит, что вступить в права наследства я смогу, только когда Дениса признают умершим. А этого, если не найдут труп, придется ждать целых пятнадцать лет! Да через пятнадцать лет я буду уже никому не нужной старухой!
Николай чувствовал все большее отвращение к этой красивой кукле с фарфоровым личиком и безупречной фигурой, у которой повернулся язык сказать про исчезнувшего мужа «труп». Но она сама дала ему в руки ключ к дальнейшему разговору, и, старательно сохраняя спокойствие, он сказал:
– А вот в этом я могу тебе помочь. Скажу больше – кроме меня, тебе никто не поможет. Правда, официально делом Дениса занимается другой человек, но я отлично знаю, как это делается. Если поиски по горячим следам ничего не дали, расследование обычно откладывается в долгий ящик, пока пропавший не всплывет где-то сам, живой или мертвый. Слишком много дел висит на шее у каждого работника. А я специально взял отпуск, чтобы развязать себе руки и заниматься только делом Дениса, – для пущей убедительности Лесовой решил слегка приврать. – Все-таки он был моим другом.
Произнеся «был моим другом», Николай заметил, что глаза Марины загорелись жадным огнем. Собственно говоря, этого он и добивался, именно поэтому не стал говорить, что надеется найти Дениса живым. По каким-то неуловимым признакам он догадывался, что такая перспектива не очень обрадует Марину, уже видевшую себя полноправной хозяйкой пусть небольшого, но привлекательного наследства.
– Правда? – спросила она с придыханием, подавшись всем телом к Николаю и еще сильнее выпятив грудь.
– Правда, – кивнул он. – У меня даже есть кое-какие догадки. Но чтобы подтвердить их фактами, мне нужно, чтобы ты была полностью откровенна со мной.
– А я ничего и не скрываю! – обиженно надулась Марина. – Спрашивай!
– Тогда опиши мне тот день, с самого утра и со всеми подробностями.
Марина задумалась, вспоминая.
– День как день… Ничего особенного. Это было воскресенье, и мы оба были дома. Я проснулась поздно, часов в одиннадцать. Во сколько встал Денис, не знаю, но он уже не спал. Я хотела выпить кофе, но он кончился, и я пошла в магазин. А когда вернулась, Дениса дома не было, а в квартире стоял какой-то странный запах. Я даже не знаю, что может так пахнуть.
Конечно, подумал Николай, где уж тебе знать. Изнеженная городская жительница, во время грозы Марина наверняка спешила спрятаться под крышу, и потому ей незнаком был запах озона. И тем более запах свежескошенной травы. Он давно заметил, что трава, скошенная косилками на московских газонах, пахнет совсем не так, как луговая…
– А почему ты подумала, что Денис именно пропал, а не просто куда-нибудь ушел? – спросил он.
– В одних спортивных штанах и босиком? – усмехнулась Марина. – Даже тапочки дома остались. Все на месте, документы, ключи, все-все. А он с тех пор так и не появился, не позвонил. Что я должна думать?
– Погоди! – перебил ее Николай. – Ты сказала, что в магазин пошла сама? А почему не Денис?
Он кое-что знал о специфике отношений в семье Красильниковых, поэтому и задал такой вопрос.
– Так мы с ним накануне поругались и не разговаривали. Он и спал в ту ночь в большой комнате на диване. Я даже сама тогда удивилась – он видел, что я собираюсь в магазин, но даже и не подумал предложить свои услуги. Ждала, думала он воспользуется случаем, чтобы помириться, даже тянула время, но не дождалась. На Дениса это совсем не похоже…
Действительно, не похоже, подумал Николай. Ведь он с тебя, суки, пылинки сдувал…
– А из-за чего вы поссорились? – спросил он на всякий случай.
– Понимаешь, накануне того дня я случайно выглянула в окошко и увидела, что Денис разговаривает около подъезда с каким-то человеком. Мне почему-то показалось, что разговор идет на повышенных тонах. Потом Денис махнул рукой и пошел домой. А тот человек сел в машину и уехал. Когда Денис пришел, я спросила, кто это был. И знаешь, что он ответил? Для тебя, говорит, будет лучше, если ты никогда этого не узнаешь. Знаешь, как я разозлилась? Как это – жена, и не должна знать, с кем ее муж на улице разговаривает? А может быть, он точно так же и любовницу от меня скрывал? Может, он никуда не пропадал и сейчас у нее прячется? Если так, то сразу развод, и свою половину я у него отсужу, пусть не надеется!
Тут Николай не сдержался и брезгливо поморщился. Если даже ему, чужому человеку, Марина несла такую несусветную чушь, лишенную всякой логики (только что она сама говорила, что ее муж пропал в одних спортивных штанах), то можно представить, какой скандал она закатила в тот день мужу! Но Марина ничего не заметила и продолжала гнуть свое:
– Разве я не права? Ну, скажи!
– Права, права, – пробормотал он, лишь бы успокоить разбушевавшуюся куклу. – Ты лучше вспомни, были у того человека, с которым разговаривал Денис, какие-нибудь особые приметы?
– Ой! – Марина округлила глаза и испуганно прижала ладонь к щеке. – Конечно, были! Я хорошо рассмотрела. Он вообще был не похож на человека!
– Как это? – удивился Лесовой.
– У него лицо было белое-белое, белее бумаги. У людей таких лиц не бывает.
– А волосы седые? – спросил Николай, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
– А вот и нет! Он ведь молодой еще, не старше тридцати. Волосы у него были темные, почти черные…
– А машина? Не помнишь, на какой он машине уехал?
– Конечно, помню! Старье какое-то! На таких, наверное, сто лет назад ездили. Я еще в кино такую видела…
– В каком еще кино? – полюбопытствовал Лесовой.
– Не помню, что-то про Сталина… – легкомысленно ответила Марина.
Глава 14
Глава 15
Щелкнул замок, и дверь открылась. Марина Красильникова жила на четвертом этаже, и Николай не стал вызывать лифт, а взбежал по лестнице. Видно, жильцы пользовались ею нечасто. Скорее всего, опасались тех, кто расписал стены подъезда козлиными мордами, стилизованными свастиками и сплетенными в причудливый вензель тремя шестерками. Эти же завсегдатаи темной лестницы набросали здесь горы мусора – пивные бутылки, окурки, пустые шприцы и использованные презервативы.
Когда-то давно, когда Лесовой только поселился в купленной квартире, его подъезд выглядел примерно так же, разве что немного отличалась тематика рисунков. Терпеть такое он не захотел, и ему пришлось применить довольно жесткие меры, чтобы убедить непонятливую молодежь поискать другое место для сборищ. Но через неделю по лестнице можно было подняться, не наступив в лужу мочи, а довольные соседи стали приветливо здороваться с ним и уважительно называть Николаем Васильевичем. Глядя на бардак в подъезде Красильникова, Николай недоумевал, как Денис терпел такое рядом со своим жилищем. И решил, что скорее всего ему просто до чертиков надоело воевать. Уволившись из армии, Красильников устроился в фирму, занимавшуюся сопровождением и охраной крупных сумм наличных денег, которые их хозяева не хотели светить перед налоговыми органами, и дорогостоящих грузов на любом виде транспорта – самолетах, поездах, автомобилях. Денису приходилось возить набитые валютой чемоданы и коллекции ювелирных украшений ценой в миллионы долларов, и в дороге случалось всякое. Когда он добирался до дома, ему было не до гадящего в подъезде молодняка.
С женой Дениса Николай был знаком довольно поверхностно. Лет пять назад Красильников позвонил ему и напросился в гости, предупредив, что будет не один. Марина, девушка с внешностью кинозвезды и нутром законченной стервы, сразу не понравилась Лесовому. Особенно его удивляло, как ей удалось взять под каблук сильного и жесткого Дениса, лишенного сантиментов диверсанта, который за несколько минут развязывал язык любому самому отвязанному духу и заставлял его вывернуться до самых печенок. А Марине он с доброй и беспомощной улыбкой спускал любые оскорбления и унижения, которые она не стеснялась произносить при посторонних с ангельским выражением на красивеньком лице. Наводивший ужас на врагов разведчик оказался удивительно робок в отношениях с женщиной, которая не замедлила воспользоваться этим.
Николай пытался поговорить с другом, но тот не захотел его слушать. Не желая заполучить в лице Дениса врага, Лесовой оставил эту тему, и с тех пор они встречались с Красильниковым все реже. А с Мариной после того злополучного визита он не виделся ни разу.
Она работала где-то на телевидении. Чем она там занималась, похоже, не знал даже ее муж. Почему сейчас, посреди недели и в разгар рабочего дня, она сидела дома, Николай не стал ее спрашивать. Его больше интересовали обстоятельства исчезновения Дениса.
Марина встретила его в туго обтягивающих аппетитную попку лосинах и короткой облегающей маечке, из-под которой призывно торчали острые бугорки сосков. Было заметно, что она успела приготовиться к приему гостя. Глаза были умело подведены, и на фарфоровом кукольном личике выделялись ярко накрашенные губы. Впустив Николая, она уселась на маленьком диванчике, поджав одну ногу под себя в позе, явно подсмотренной в каком-то модном журнале, и указала ему место рядом с собой. Места оставалось ровно столько, что сесть можно было, только тесно прижавшись к ней. Но Лесовой не принял приглашения и устроился в кресло напротив.
– Марина, я пришел к тебе не только как друг Дениса. Ты знаешь, что я работаю в милиции, как раз в том отделе, который занимается поиском пропавших людей. – Он сразу приступил к делу, но не стал говорить, что поменял место службы. – И сейчас ты должна рассказать мне все, что сможешь вспомнить о последних днях, предшествующих его исчезновению. Может быть, какие-то странные телефонные звонки или встречи с незнакомыми людьми?
– Как мне все это надоело! – Марина капризно надула губки, забросила за голову руки и сладко потянулась, отчего Николаю показалось, что соски вот-вот проткнут маечку и выскочат наружу. – Все время одно и то же! В милиции спрашивали, домой приходили, опять спрашивали… Хоть бы ты поинтересовался, как мне без Дениса живется! Друг, называется! А ты как все – с кем он встречался да кому звонил! И никто ведь не подумает, как я живу в таком подвешенном состоянии – то ли жена, то ли вдова?
Лесовой не понимал, к чему клонит Марина, только меньше всего она походила на убитую горем женщину, недавно потерявшую любимого мужа. А когда она заговорила снова, все стало предельно ясно.
– Я ведь осталась без ничего! – Марина плаксиво наморщилась, но глаза оставались совершенно сухими. – Все имущество записано на Дениса. Квартира, машина, все, все! Я осталась нищей!
– Погоди! – попытался урезонить ее Николай. – Разве тебя кто-то гонит из квартиры? Или отнимает машину? Насколько мне известно, у Дениса нет близких родственников, которые могли бы претендовать на наследство.
– Ага! – глаза Марины блеснули. – Еще бы кто-то претендовал! Дело не в этом…
– А в чем же тогда? – спросил Лесовой, хотя уже догадался, что сейчас услышит.
– Я ведь не могу распоряжаться имуществом, как ты этого не понимаешь? Не могу даже ничего продать! Доверенность на машину, и та через два года кончается! Адвокат говорит, что вступить в права наследства я смогу, только когда Дениса признают умершим. А этого, если не найдут труп, придется ждать целых пятнадцать лет! Да через пятнадцать лет я буду уже никому не нужной старухой!
Николай чувствовал все большее отвращение к этой красивой кукле с фарфоровым личиком и безупречной фигурой, у которой повернулся язык сказать про исчезнувшего мужа «труп». Но она сама дала ему в руки ключ к дальнейшему разговору, и, старательно сохраняя спокойствие, он сказал:
– А вот в этом я могу тебе помочь. Скажу больше – кроме меня, тебе никто не поможет. Правда, официально делом Дениса занимается другой человек, но я отлично знаю, как это делается. Если поиски по горячим следам ничего не дали, расследование обычно откладывается в долгий ящик, пока пропавший не всплывет где-то сам, живой или мертвый. Слишком много дел висит на шее у каждого работника. А я специально взял отпуск, чтобы развязать себе руки и заниматься только делом Дениса, – для пущей убедительности Лесовой решил слегка приврать. – Все-таки он был моим другом.
Произнеся «был моим другом», Николай заметил, что глаза Марины загорелись жадным огнем. Собственно говоря, этого он и добивался, именно поэтому не стал говорить, что надеется найти Дениса живым. По каким-то неуловимым признакам он догадывался, что такая перспектива не очень обрадует Марину, уже видевшую себя полноправной хозяйкой пусть небольшого, но привлекательного наследства.
– Правда? – спросила она с придыханием, подавшись всем телом к Николаю и еще сильнее выпятив грудь.
– Правда, – кивнул он. – У меня даже есть кое-какие догадки. Но чтобы подтвердить их фактами, мне нужно, чтобы ты была полностью откровенна со мной.
– А я ничего и не скрываю! – обиженно надулась Марина. – Спрашивай!
– Тогда опиши мне тот день, с самого утра и со всеми подробностями.
Марина задумалась, вспоминая.
– День как день… Ничего особенного. Это было воскресенье, и мы оба были дома. Я проснулась поздно, часов в одиннадцать. Во сколько встал Денис, не знаю, но он уже не спал. Я хотела выпить кофе, но он кончился, и я пошла в магазин. А когда вернулась, Дениса дома не было, а в квартире стоял какой-то странный запах. Я даже не знаю, что может так пахнуть.
Конечно, подумал Николай, где уж тебе знать. Изнеженная городская жительница, во время грозы Марина наверняка спешила спрятаться под крышу, и потому ей незнаком был запах озона. И тем более запах свежескошенной травы. Он давно заметил, что трава, скошенная косилками на московских газонах, пахнет совсем не так, как луговая…
– А почему ты подумала, что Денис именно пропал, а не просто куда-нибудь ушел? – спросил он.
– В одних спортивных штанах и босиком? – усмехнулась Марина. – Даже тапочки дома остались. Все на месте, документы, ключи, все-все. А он с тех пор так и не появился, не позвонил. Что я должна думать?
– Погоди! – перебил ее Николай. – Ты сказала, что в магазин пошла сама? А почему не Денис?
Он кое-что знал о специфике отношений в семье Красильниковых, поэтому и задал такой вопрос.
– Так мы с ним накануне поругались и не разговаривали. Он и спал в ту ночь в большой комнате на диване. Я даже сама тогда удивилась – он видел, что я собираюсь в магазин, но даже и не подумал предложить свои услуги. Ждала, думала он воспользуется случаем, чтобы помириться, даже тянула время, но не дождалась. На Дениса это совсем не похоже…
Действительно, не похоже, подумал Николай. Ведь он с тебя, суки, пылинки сдувал…
– А из-за чего вы поссорились? – спросил он на всякий случай.
– Понимаешь, накануне того дня я случайно выглянула в окошко и увидела, что Денис разговаривает около подъезда с каким-то человеком. Мне почему-то показалось, что разговор идет на повышенных тонах. Потом Денис махнул рукой и пошел домой. А тот человек сел в машину и уехал. Когда Денис пришел, я спросила, кто это был. И знаешь, что он ответил? Для тебя, говорит, будет лучше, если ты никогда этого не узнаешь. Знаешь, как я разозлилась? Как это – жена, и не должна знать, с кем ее муж на улице разговаривает? А может быть, он точно так же и любовницу от меня скрывал? Может, он никуда не пропадал и сейчас у нее прячется? Если так, то сразу развод, и свою половину я у него отсужу, пусть не надеется!
Тут Николай не сдержался и брезгливо поморщился. Если даже ему, чужому человеку, Марина несла такую несусветную чушь, лишенную всякой логики (только что она сама говорила, что ее муж пропал в одних спортивных штанах), то можно представить, какой скандал она закатила в тот день мужу! Но Марина ничего не заметила и продолжала гнуть свое:
– Разве я не права? Ну, скажи!
– Права, права, – пробормотал он, лишь бы успокоить разбушевавшуюся куклу. – Ты лучше вспомни, были у того человека, с которым разговаривал Денис, какие-нибудь особые приметы?
– Ой! – Марина округлила глаза и испуганно прижала ладонь к щеке. – Конечно, были! Я хорошо рассмотрела. Он вообще был не похож на человека!
– Как это? – удивился Лесовой.
– У него лицо было белое-белое, белее бумаги. У людей таких лиц не бывает.
– А волосы седые? – спросил Николай, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
– А вот и нет! Он ведь молодой еще, не старше тридцати. Волосы у него были темные, почти черные…
– А машина? Не помнишь, на какой он машине уехал?
– Конечно, помню! Старье какое-то! На таких, наверное, сто лет назад ездили. Я еще в кино такую видела…
– В каком еще кино? – полюбопытствовал Лесовой.
– Не помню, что-то про Сталина… – легкомысленно ответила Марина.
Глава 14
Неправильные менты
Выйдя из подъезда, Николай сплюнул в сердцах и громко выругался, чем заслужил неодобрительные взгляды сидевших на скамейке старушек. Но он был настолько взбешен, что не обратил на них внимания. Ему едва удалось вырваться из квартиры. Когда майор собрался уходить, Марина принялась строить ему глазки, приглашать выпить чашечку кофе и даже какого-то особенного коньяка. Одним словом, напрашивалась. Николай, отнекиваясь, направился к двери, но Марина подошла вплотную и как бы невзначай стала прижиматься грудью к его плечу. Когда она принялась за него совсем уж откровенно, Лесовой взял ее за плечи, развернул спиной к себе и увесистым шлепком по круглой попке отправил изумленную Марину из прихожей в комнату.
Николай был не железный. В других обстоятельствах он содрал бы с нее обтягивающие штанишки, разложил на диване и вдул изнывающей от желания сучке по самые помидоры. Трахал бы до тех пор, пока не запросит пощады. Но у него были свои принципы. Он никогда не позволил бы себе тронуть жену друга, даже такую стерву, как Марина. А после разговора, в котором она показала свое гнилое нутро, ему было просто противно даже прикоснуться к ней. Примерно как улечься в постель с резиновой куклой…
Вспомнив жену Лени Полищука, Николай сравнил ее со стервой Мариной и выругался еще громче, подарив старушкам повод обмыть в очередной раз косточки современной молодежи.
Он был так зол, что даже перестал проверяться на предмет слежки. Хрен с вами, следите сколько хотите! Ни от кого не скрываясь, Николай дошел до магазина, сел в «Волгу» и поехал в контору, как он стал называть про себя «Центр специальных проектов». Ему надо было задать несколько вопросов полковнику Сигизмундову, а может быть, и самому генералу. Даже если придется затронуть его не совсем ординарную внешность.
Выехав на Рязанское шоссе, Николай прибавил скорость и, вглядываясь в зеркало заднего вида, убедился, что ни один водитель не поддал газа, чтобы не упустить его из вида. Компьютерный подсказчик тоже молчал. Но вскоре он увидел впереди стоявшую на обочине машину с надписью «ДПС», а около нее человека в форме ГИБДД, который махал ему полосатым жезлом.
Николай притормозил, опустил стекло, но выходить из машины не спешил. Инспектор с лейтенантскими погонами подошел к нему и сказал:
– Вы превысили скорость. Пройдите в нашу машину для составления протокола.
«Кажется, попал!» – подумал майор. То, что это неслучайная встреча, он понял сразу. При обычной проверке документов гибэдэдэшник, особенно офицер, обязательно бы сначала козырнул и представился: «Инспектор ГИБДД, лейтенант милиции Пупкин». Это у них въедается в кровь. А у этого даже не было на груди обязательной бляхи с указанием личного номера, а в руке – прибора для измерения скорости.
Рядом с «Волгой» уже стояли два человека в черной омоновской форме, и стволы их короткоствольных автоматов были направлены прямо на Лесового. Конечно, можно было поднять пуленепробиваемое стекло и рвануть вперед. Ведь Сигизмундов говорил, что броня его машины выдержит автоматную очередь. Но испытывать это на собственной шкуре как-то не хотелось. Майор быстро оценил обстановку и решил выйти из машины. Можно было раздавить спасительный брелок и вызвать подмогу, но Лесовой решил, что справится сам. В милицейском «Форде» больше никого не было, а эти, даже вооруженные автоматами, не выглядели настолько опасными, чтобы он не рискнул вступить с ними в схватку.
– Я могу попросить ваши документы? – нахально спросил он, подойдя вплотную к автоматчикам, так, что стволы чуть не уперлись ему в живот.
– Что? – заржал один из омоновцев и, выпустив из рук повисший на ремне автомат, сделал неприличный жест, хлопнув ладонью левой руки по сгибу правой. – А этого не хочешь? Давай быстро в нашу машину!
Именно этого Лесовой и ждал. Противник, выпустивший из рук оружие, уже не представлял особенной угрозы, и его Николай оставил на потом. Неуловимым движением уйдя с линии прицела, он ткнул указательным пальцем в гортань второму автоматчику. Прием был жестокий, но эффективный, и противник, захрипев, упал на асфальт. Первый омоновец не успел схватиться за автомат, как его постигла та же участь. Автоинспектор трясущимися руками рвал пистолет из кобуры, но почему-то это у него не получалось. А потом и вовсе стало не до того, потому что майор одной рукой взял его за глотку, а второй сжал тянувшуюся за оружием руку так, что тот ойкнул и прекратил всякие попытки к сопротивлению.
Как, наверное, восхищались шоферы проносившихся мимо машин, видя сюрреалистическую картину – остановленный автоинспектором водитель взял обидчика за горло! Такое увидишь не каждый день!
– Даже не думай! – произнес Николай голосом полицейского из американского боевика. – Кто вас послал? Говори, быстро!
И в подтверждение того, что не намерен шутить, сильнее сжал пальцы на горле.
– Начальник, – прохрипел лейтенант. – Мне приказали, я выполняю…
– Кто приказал?
– Я же говорю – начальник!
– Фамилия, живо!
Лейтенант назвал, и Лесовой вспомнил, что в одном из районов Москвы отделом ГИБДД действительно руководит полковник с такой фамилией. Но район этот был на другом конце города, и место, где они сейчас стояли, вовсе не входило в зону его ответственности.
– Врешь! – уверенно сказал Николай и слегка приласкал лейтенанта тычком в солнечное сплетение. – Говори правду, если не хочешь еще.
– Меня попросили, – ответил тот, корчась от боли. Если бы Николай не держал его за горло, инспектор упал бы на колени.
– Кто попросил? – майор был неумолим.
– А я знаю? – огрызнулся лейтенант. – Дали денег, я и согласился… На одну ментовскую зарплату разве проживешь?
– Не пи…ди! – оборвал его Лесовой. – Я ведь живу! Говори, сколько за меня дали?
– Пять тысяч, – поняв, что шутки плохи, ответил лейтенант.
– И всего-то? – презрительно усмехнулся майор.
– Баксов…
– Ого! – присвистнул Николай. Это было уже серьезно. – Уважают, однако! Где деньги?
– Дома, – едва слышно прошептал лейтенант, непроизвольно опустив взгляд в сторону брючного кармана.
Николай понял, что означает этот взгляд, вытащил у него из форменных брюк пухлую пачку перетянутых резинкой пятидесятидолларовых купюр и без смущения положил ее в карман своей куртки. Инспектор застонал от бессильной злости, на что Лесовой издевательски сказал ему:
– А работу ты сделал? Нет? Значит, и вознаграждение не положено. Так кто, говоришь, тебе заплатил? – и он снова придавил горло.
– Да не знаю я его, честно! – простонал лейтенант. – Я его вчера за превышение скорости остановил, а он дал мне денег и попросил помочь задержать тебя.
– Попросил! – передразнил его Николай. – Эх ты, страж порядка…
Поняв, что лейтенант был обыкновенной пешкой и большего от него не добиться, он похлопал его по карманам куртки и извлек оттуда жетон и служебное удостоверение.
– А это мы заберем! – сказал, бросив все это на сиденье «Волги». Туда же последовала обойма с патронами, которую он выщелкнул из лейтенантского «макарова».
– Что ты делаешь? – взвыл инспектор. – Меня ведь посадят!
– И правильно сделают, – флегматично ответил ему Николай. – Заслужил. Слушай, а чего это ты так дешево прокололся? Бляху спрятал, не представился! Я сразу понял, что дело нечисто.
Лейтенант ничего не ответил, только зло сверкал исподлобья глазами. Лесовой нажал ему на плечи и подбил ногой под колени, заставив сесть на асфальт. Потом, заметив, что «омоновцы» стали оживать, он добавил каждому по удару ботинком в нужное место, и они снова затихли. Отстегнул от автоматов рожки, еще по два магазина вытащил из специальных карманов омоновской формы и присоединил их к лейтенантскому имуществу. Никаких документов при «омоновцах» не оказалось.
– Эти кто такие? – спросил он у лейтенанта. – Они что, тоже настоящие менты?
– А я откуда знаю? – обреченно пожал плечами тот. – Все может быть. Мне сказали взять их с собой, я и взял.
Николай подошел к милицейскому «Форду», вытащил из замка и положил в карман ключ зажигания, рывком выдрал трубку рации и забросил ее в кювет.
– Вот теперь можно и ехать! – сказал он, завел машину и тронулся, сопровождаемый злобным взглядом продажного лейтенанта…
Николай был не железный. В других обстоятельствах он содрал бы с нее обтягивающие штанишки, разложил на диване и вдул изнывающей от желания сучке по самые помидоры. Трахал бы до тех пор, пока не запросит пощады. Но у него были свои принципы. Он никогда не позволил бы себе тронуть жену друга, даже такую стерву, как Марина. А после разговора, в котором она показала свое гнилое нутро, ему было просто противно даже прикоснуться к ней. Примерно как улечься в постель с резиновой куклой…
Вспомнив жену Лени Полищука, Николай сравнил ее со стервой Мариной и выругался еще громче, подарив старушкам повод обмыть в очередной раз косточки современной молодежи.
Он был так зол, что даже перестал проверяться на предмет слежки. Хрен с вами, следите сколько хотите! Ни от кого не скрываясь, Николай дошел до магазина, сел в «Волгу» и поехал в контору, как он стал называть про себя «Центр специальных проектов». Ему надо было задать несколько вопросов полковнику Сигизмундову, а может быть, и самому генералу. Даже если придется затронуть его не совсем ординарную внешность.
Выехав на Рязанское шоссе, Николай прибавил скорость и, вглядываясь в зеркало заднего вида, убедился, что ни один водитель не поддал газа, чтобы не упустить его из вида. Компьютерный подсказчик тоже молчал. Но вскоре он увидел впереди стоявшую на обочине машину с надписью «ДПС», а около нее человека в форме ГИБДД, который махал ему полосатым жезлом.
Николай притормозил, опустил стекло, но выходить из машины не спешил. Инспектор с лейтенантскими погонами подошел к нему и сказал:
– Вы превысили скорость. Пройдите в нашу машину для составления протокола.
«Кажется, попал!» – подумал майор. То, что это неслучайная встреча, он понял сразу. При обычной проверке документов гибэдэдэшник, особенно офицер, обязательно бы сначала козырнул и представился: «Инспектор ГИБДД, лейтенант милиции Пупкин». Это у них въедается в кровь. А у этого даже не было на груди обязательной бляхи с указанием личного номера, а в руке – прибора для измерения скорости.
Рядом с «Волгой» уже стояли два человека в черной омоновской форме, и стволы их короткоствольных автоматов были направлены прямо на Лесового. Конечно, можно было поднять пуленепробиваемое стекло и рвануть вперед. Ведь Сигизмундов говорил, что броня его машины выдержит автоматную очередь. Но испытывать это на собственной шкуре как-то не хотелось. Майор быстро оценил обстановку и решил выйти из машины. Можно было раздавить спасительный брелок и вызвать подмогу, но Лесовой решил, что справится сам. В милицейском «Форде» больше никого не было, а эти, даже вооруженные автоматами, не выглядели настолько опасными, чтобы он не рискнул вступить с ними в схватку.
– Я могу попросить ваши документы? – нахально спросил он, подойдя вплотную к автоматчикам, так, что стволы чуть не уперлись ему в живот.
– Что? – заржал один из омоновцев и, выпустив из рук повисший на ремне автомат, сделал неприличный жест, хлопнув ладонью левой руки по сгибу правой. – А этого не хочешь? Давай быстро в нашу машину!
Именно этого Лесовой и ждал. Противник, выпустивший из рук оружие, уже не представлял особенной угрозы, и его Николай оставил на потом. Неуловимым движением уйдя с линии прицела, он ткнул указательным пальцем в гортань второму автоматчику. Прием был жестокий, но эффективный, и противник, захрипев, упал на асфальт. Первый омоновец не успел схватиться за автомат, как его постигла та же участь. Автоинспектор трясущимися руками рвал пистолет из кобуры, но почему-то это у него не получалось. А потом и вовсе стало не до того, потому что майор одной рукой взял его за глотку, а второй сжал тянувшуюся за оружием руку так, что тот ойкнул и прекратил всякие попытки к сопротивлению.
Как, наверное, восхищались шоферы проносившихся мимо машин, видя сюрреалистическую картину – остановленный автоинспектором водитель взял обидчика за горло! Такое увидишь не каждый день!
– Даже не думай! – произнес Николай голосом полицейского из американского боевика. – Кто вас послал? Говори, быстро!
И в подтверждение того, что не намерен шутить, сильнее сжал пальцы на горле.
– Начальник, – прохрипел лейтенант. – Мне приказали, я выполняю…
– Кто приказал?
– Я же говорю – начальник!
– Фамилия, живо!
Лейтенант назвал, и Лесовой вспомнил, что в одном из районов Москвы отделом ГИБДД действительно руководит полковник с такой фамилией. Но район этот был на другом конце города, и место, где они сейчас стояли, вовсе не входило в зону его ответственности.
– Врешь! – уверенно сказал Николай и слегка приласкал лейтенанта тычком в солнечное сплетение. – Говори правду, если не хочешь еще.
– Меня попросили, – ответил тот, корчась от боли. Если бы Николай не держал его за горло, инспектор упал бы на колени.
– Кто попросил? – майор был неумолим.
– А я знаю? – огрызнулся лейтенант. – Дали денег, я и согласился… На одну ментовскую зарплату разве проживешь?
– Не пи…ди! – оборвал его Лесовой. – Я ведь живу! Говори, сколько за меня дали?
– Пять тысяч, – поняв, что шутки плохи, ответил лейтенант.
– И всего-то? – презрительно усмехнулся майор.
– Баксов…
– Ого! – присвистнул Николай. Это было уже серьезно. – Уважают, однако! Где деньги?
– Дома, – едва слышно прошептал лейтенант, непроизвольно опустив взгляд в сторону брючного кармана.
Николай понял, что означает этот взгляд, вытащил у него из форменных брюк пухлую пачку перетянутых резинкой пятидесятидолларовых купюр и без смущения положил ее в карман своей куртки. Инспектор застонал от бессильной злости, на что Лесовой издевательски сказал ему:
– А работу ты сделал? Нет? Значит, и вознаграждение не положено. Так кто, говоришь, тебе заплатил? – и он снова придавил горло.
– Да не знаю я его, честно! – простонал лейтенант. – Я его вчера за превышение скорости остановил, а он дал мне денег и попросил помочь задержать тебя.
– Попросил! – передразнил его Николай. – Эх ты, страж порядка…
Поняв, что лейтенант был обыкновенной пешкой и большего от него не добиться, он похлопал его по карманам куртки и извлек оттуда жетон и служебное удостоверение.
– А это мы заберем! – сказал, бросив все это на сиденье «Волги». Туда же последовала обойма с патронами, которую он выщелкнул из лейтенантского «макарова».
– Что ты делаешь? – взвыл инспектор. – Меня ведь посадят!
– И правильно сделают, – флегматично ответил ему Николай. – Заслужил. Слушай, а чего это ты так дешево прокололся? Бляху спрятал, не представился! Я сразу понял, что дело нечисто.
Лейтенант ничего не ответил, только зло сверкал исподлобья глазами. Лесовой нажал ему на плечи и подбил ногой под колени, заставив сесть на асфальт. Потом, заметив, что «омоновцы» стали оживать, он добавил каждому по удару ботинком в нужное место, и они снова затихли. Отстегнул от автоматов рожки, еще по два магазина вытащил из специальных карманов омоновской формы и присоединил их к лейтенантскому имуществу. Никаких документов при «омоновцах» не оказалось.
– Эти кто такие? – спросил он у лейтенанта. – Они что, тоже настоящие менты?
– А я откуда знаю? – обреченно пожал плечами тот. – Все может быть. Мне сказали взять их с собой, я и взял.
Николай подошел к милицейскому «Форду», вытащил из замка и положил в карман ключ зажигания, рывком выдрал трубку рации и забросил ее в кювет.
– Вот теперь можно и ехать! – сказал он, завел машину и тронулся, сопровождаемый злобным взглядом продажного лейтенанта…
Глава 15
Странная история странного генерала
– Это еще что? Арсенал, что ли, ограбил?
Сигизмундов вошел в кабинет, когда Николай складывал в сейф снаряженные магазины.
– Трофеи! – мрачно ответил майор и рассказал полковнику о случившемся на дороге.
Сигизмундов внимательно выслушал его, почесал затылок и протянул:
– Да-а! Дела! Получается, я ошибся? И мафиози не собираются оставлять тебя в покое? Кто, кроме них, мог устроить на тебя засаду? Не будь ты таким шустрым, завтра оказался бы в списках без вести пропавших. А нам пришлось бы искать нового оперативника.
– Выходит, так! – по-прежнему мрачно ответил Лесовой.
– Надо что-то делать! Может быть, тебе стоит несколько дней пожить в отделе? – предложил полковник. – У нас здесь есть неплохая комната отдыха. А я за это время, смотришь, и урегулирую ситуацию.
Сигизмундов оскалил зубы в хищной улыбке, и Николай подумал, что тому, кто попадет под его «урегулирование», не позавидуешь. Но предложение ему не понравилось.
– Еще чего не хватало! – возмутился он. – В горах не прятался от духов, а тут буду бегать от каких-то бандюг? Нет уж, буду жить, как жил. А если домой придут – им же хуже.
– Вольному воля! – пожал плечами Сигизмундов. – Только будь осторожен.
– Постараюсь, – пообещал Николай и протянул ему удостоверение обиженного им лейтенанта вместе с бляхой. – Можно этого деятеля пробить по базе?
– Запросто! – ответил полковник и защелкал клавишами компьютера. Через пару минут на экране появилось знакомое лицо и колонка текста рядом с ним.
– Твой? – повернулся он к Николаю.
– Мой!
– Лейтенант Мороз из Химкинского райотдела. Так, так… здесь ничего особенного, мент как мент. Ладно, посмотрим файл службы собственной безопасности… вот! Видишь? «…лейтенант Мороз Григорий Фролович находился в оперативной разработке с… и по… Основание – информация о многочисленных случаях вымогательства, полученная от внештатного осведомителя П. Впоследствии информация не подтвердилась, и дело оперативной разработки лейтенанта Мороза Г.Ф. было прекращено». Понимаешь, что это значит?
– Чего уж тут непонятного? – усмехнулся майор. – Не жадничал лейтенант, честно делился с начальством. Вот и вывернулся.
– Знаешь что? – на лице Сигизмундова снова появилась хищная улыбка. – Заберу-ка я ксиву и жетон и устрою по своим каналам Григорию Фроловичу такую сладкую жизнь, что ему небо с овчинку покажется!
– Пожалуйста! – Николай протянул ему милицейские аксессуары. – Буду только рад. А с баксами что делать? Может быть, сдать в кассу? Все-таки сумма немалая.
– Зачем в кассу? – удивился Сигизмундов. – Трофей твой, деньги заплачены за твою голову, тебе и владеть. Или ты собираешься писать на него рапорт? Чтобы его наказали?
– Зачем? – усмехнулся Николай. – У тебя это лучше получится.
– Тогда докладывай, какие успехи по делу Красильникова?
– Похвастаться пока нечем, – обтекаемо ответил Лесовой. – Но появились кое-какие вопросы. Довольно нескромные.
– Нескромные? – Сигизмундов поднял на него удивленные глаза. – Ну, что же, задавай.
– Не так давно ты отказался рассказать мне, отчего у нашего шефа такая странная внешность.
– Почему тебя это снова заинтересовало? – нахмурился полковник.
– Потому, что в деле Дениса Красильникова промелькнул похожий на него человек. Точнее, с таким же цветом лица. Свидетель видел, как за день до исчезновения Красильников разговаривал с ним около своего подъезда. Согласись, это достаточно веское основание для моего любопытства.
– И ты решил, что это был Вампир? – Сигизмундов оставался спокоен, но по некоторым признакам Николай определил наметанным взглядом, что полковник напрягся, как почуявший опасность хищный зверь.
– Нет, – ответил Лесовой. – Это был не он. У доктора волосы совершенно седые, а по словам свидетеля, у того человека они были темными или черными. И возраст не тот. Этому, на взгляд свидетеля, было не больше тридцати. Но все-таки такое сходство настораживает, не так ли?
– А из-за недостатка информации ты не можешь сделать нужные выводы? – подхватил полковник. – Ладно, я отвечу на твой вопрос. Но начать придется издалека.
– Разве у нас мало времени? – делано удивился Николай и, устроившись удобнее на стуле, приготовился слушать.
– Но учти, – полковник не поддержал шутливого тона. Мало того, Лесовой чувствовал, что его не оставляет возникшее напряжение. – То, что ты услышишь, – не для чужих ушей. Это секретная информация, а ты подписал соответствующую бумагу.
– Зачем напоминать? – поморщился Николай. – Не маленький…
– В этой истории много непонятного, – Сигизмундов не обратил внимания на реплику. – Даже таинственного. Ты ведь у нас законченный материалист? Вот и попробуй разыскать рациональное объяснение истории нашего генерала.
Сейчас ему пятьдесят один год, а докторскую диссертацию по психологии он защитил в двадцать пять. Несмотря на молодость, он уже тогда пользовался авторитетом среди психологов и психиатров. Он часто консультировал КГБ и МВД, разоблачил кучу симулянтов, которые косили под психов, пытаясь таким образом уйти из-под суровой статьи. А однажды к нему пришел чин из специального отдела КГБ и попросил разобраться с интересным случаем потери памяти. Ну, ты знаешь, бывает такое – человек пропал, его ищут, а он вдруг сам выходит к людям черт знает на каком расстоянии от дома и при этом не помнит ни своего имени, ни того, где был и что с ним случилось. Георгий Шалвович согласился – и увяз в этом деле с головой. Гэбисты подкидывали ему случаи один интереснее другого, и он занимался этими людьми до девяносто первого года, когда рухнул Комитет, а спецотдел был разогнан как притон мракобесов. А через пару лет отдел тихо возобновил свою работу, и доктор снова занялся тем же делом.
Сигизмундов вошел в кабинет, когда Николай складывал в сейф снаряженные магазины.
– Трофеи! – мрачно ответил майор и рассказал полковнику о случившемся на дороге.
Сигизмундов внимательно выслушал его, почесал затылок и протянул:
– Да-а! Дела! Получается, я ошибся? И мафиози не собираются оставлять тебя в покое? Кто, кроме них, мог устроить на тебя засаду? Не будь ты таким шустрым, завтра оказался бы в списках без вести пропавших. А нам пришлось бы искать нового оперативника.
– Выходит, так! – по-прежнему мрачно ответил Лесовой.
– Надо что-то делать! Может быть, тебе стоит несколько дней пожить в отделе? – предложил полковник. – У нас здесь есть неплохая комната отдыха. А я за это время, смотришь, и урегулирую ситуацию.
Сигизмундов оскалил зубы в хищной улыбке, и Николай подумал, что тому, кто попадет под его «урегулирование», не позавидуешь. Но предложение ему не понравилось.
– Еще чего не хватало! – возмутился он. – В горах не прятался от духов, а тут буду бегать от каких-то бандюг? Нет уж, буду жить, как жил. А если домой придут – им же хуже.
– Вольному воля! – пожал плечами Сигизмундов. – Только будь осторожен.
– Постараюсь, – пообещал Николай и протянул ему удостоверение обиженного им лейтенанта вместе с бляхой. – Можно этого деятеля пробить по базе?
– Запросто! – ответил полковник и защелкал клавишами компьютера. Через пару минут на экране появилось знакомое лицо и колонка текста рядом с ним.
– Твой? – повернулся он к Николаю.
– Мой!
– Лейтенант Мороз из Химкинского райотдела. Так, так… здесь ничего особенного, мент как мент. Ладно, посмотрим файл службы собственной безопасности… вот! Видишь? «…лейтенант Мороз Григорий Фролович находился в оперативной разработке с… и по… Основание – информация о многочисленных случаях вымогательства, полученная от внештатного осведомителя П. Впоследствии информация не подтвердилась, и дело оперативной разработки лейтенанта Мороза Г.Ф. было прекращено». Понимаешь, что это значит?
– Чего уж тут непонятного? – усмехнулся майор. – Не жадничал лейтенант, честно делился с начальством. Вот и вывернулся.
– Знаешь что? – на лице Сигизмундова снова появилась хищная улыбка. – Заберу-ка я ксиву и жетон и устрою по своим каналам Григорию Фроловичу такую сладкую жизнь, что ему небо с овчинку покажется!
– Пожалуйста! – Николай протянул ему милицейские аксессуары. – Буду только рад. А с баксами что делать? Может быть, сдать в кассу? Все-таки сумма немалая.
– Зачем в кассу? – удивился Сигизмундов. – Трофей твой, деньги заплачены за твою голову, тебе и владеть. Или ты собираешься писать на него рапорт? Чтобы его наказали?
– Зачем? – усмехнулся Николай. – У тебя это лучше получится.
– Тогда докладывай, какие успехи по делу Красильникова?
– Похвастаться пока нечем, – обтекаемо ответил Лесовой. – Но появились кое-какие вопросы. Довольно нескромные.
– Нескромные? – Сигизмундов поднял на него удивленные глаза. – Ну, что же, задавай.
– Не так давно ты отказался рассказать мне, отчего у нашего шефа такая странная внешность.
– Почему тебя это снова заинтересовало? – нахмурился полковник.
– Потому, что в деле Дениса Красильникова промелькнул похожий на него человек. Точнее, с таким же цветом лица. Свидетель видел, как за день до исчезновения Красильников разговаривал с ним около своего подъезда. Согласись, это достаточно веское основание для моего любопытства.
– И ты решил, что это был Вампир? – Сигизмундов оставался спокоен, но по некоторым признакам Николай определил наметанным взглядом, что полковник напрягся, как почуявший опасность хищный зверь.
– Нет, – ответил Лесовой. – Это был не он. У доктора волосы совершенно седые, а по словам свидетеля, у того человека они были темными или черными. И возраст не тот. Этому, на взгляд свидетеля, было не больше тридцати. Но все-таки такое сходство настораживает, не так ли?
– А из-за недостатка информации ты не можешь сделать нужные выводы? – подхватил полковник. – Ладно, я отвечу на твой вопрос. Но начать придется издалека.
– Разве у нас мало времени? – делано удивился Николай и, устроившись удобнее на стуле, приготовился слушать.
– Но учти, – полковник не поддержал шутливого тона. Мало того, Лесовой чувствовал, что его не оставляет возникшее напряжение. – То, что ты услышишь, – не для чужих ушей. Это секретная информация, а ты подписал соответствующую бумагу.
– Зачем напоминать? – поморщился Николай. – Не маленький…
– В этой истории много непонятного, – Сигизмундов не обратил внимания на реплику. – Даже таинственного. Ты ведь у нас законченный материалист? Вот и попробуй разыскать рациональное объяснение истории нашего генерала.
Сейчас ему пятьдесят один год, а докторскую диссертацию по психологии он защитил в двадцать пять. Несмотря на молодость, он уже тогда пользовался авторитетом среди психологов и психиатров. Он часто консультировал КГБ и МВД, разоблачил кучу симулянтов, которые косили под психов, пытаясь таким образом уйти из-под суровой статьи. А однажды к нему пришел чин из специального отдела КГБ и попросил разобраться с интересным случаем потери памяти. Ну, ты знаешь, бывает такое – человек пропал, его ищут, а он вдруг сам выходит к людям черт знает на каком расстоянии от дома и при этом не помнит ни своего имени, ни того, где был и что с ним случилось. Георгий Шалвович согласился – и увяз в этом деле с головой. Гэбисты подкидывали ему случаи один интереснее другого, и он занимался этими людьми до девяносто первого года, когда рухнул Комитет, а спецотдел был разогнан как притон мракобесов. А через пару лет отдел тихо возобновил свою работу, и доктор снова занялся тем же делом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента