Закорецкий Кейстут. Разгром Виктора Суворова

   И мы копаем под неумолчный зуд августовских ещё более злых комаров в болотной духоте тростниковых зарослей. Вечер, ночь не приносят прохлады. Кухни где-то застряли. Посланные за ними солдаты заблудились и только к вечеру принесли сухой паёк. Мы безразлично жуём хлеб с американской свиной тушенкой, запивая вонючей болотной водой…»
   Итак, разными методами за какой-то срок определяются цели у противника.
   И в указанный момент по ним открывается огонь из гаубиц и минометов (а также если есть – из систем залпового огня).
   Каким образом ведутся пристрелка и стрельба на поражение?
   Очень просто.
   Уяснив расположение цели, стреляющий (обычно – командир батареи) должен подготовить команду. По разведданным ее можно рассчитать не спеша. Но в случае возникновения неожиданной цели первая команда на огневую должна пойти секунд через 50 после получения приказа на стрельбу. Во время обучения на занятиях по АСП преподаватели даже используют секундомер. «Цель 48 – пехота укрытая, ориентир 42, левее 2–15, ближе 0–03, подавить!» И секундомером клац!
   Чтобы уложиться в срок, нас учили считать команду и отдавать ее одновременно и параллельно. То есть начинать выговаривать уже известные данные, одновременно рассчитывая доворот от ОН и прицел. Чтобы это сделать, надо быстренько нанести координаты цели на подготовленное ПУО (прибор управления огнем – дюралевый планшет с линейками и сеткой как на карте). Там уже заранее должны быть оцифрованы линейки по дирекционным углам и нанесены координаты НП и ОП. Остается ткнуть точку цели, получить доворот для ОП и по таблицам стрельбы высчитать прицел с учетом всех поправок на разные температуры, на вес, на «эпсилен» – превышение высот. Вот пока руки вертят ПУО и листают таблицы стрельбы, вслух начинаешь выговаривать команду по известным величинам – номер цели, тип снаряда, заряд, взрыватель, веер. В конце сообщается доворот от основного и прицел.
   Пример из моего конспекта:

   «Урок 12 апреля 1980 г. Тема 10, занятие 8. «Особенности стрельбы на разрушение».
   (Блиндажи, перекрытые траншеи, ДОТы, ДЗОТы).
   Вопрос 1. Общие положения.
   Для разрушения цели требуется несколько прямых попаданий. Основные условия успешного выполнения задачи на разрушения следующие…
   Вопрос 2. Порядок ведения огня при стрельбе на разрушение.
   Стрельба на разрушение ведется сериями методического огня по 4–6 снарядов на орудие с темпом, обеспечивающим засечку каждого разрыва…
   Вопрос 3. Правила определения корректур дальностей и направления…
   Пример. 1-й огневой взвод 122-мм гаубиц М-30 на ОП. Задача: разрушить блиндаж, цель 53.
   Команды:
   1. Стрелять 1-му взводу, блиндаж, цель 53, осколочно-фугасной, взрыватель фугасный, заряд 3-й, веер сосредоточенный, основное направление правее один-32, уровень 29–92, прицел 146, 2-му один снаряд огонь!
   – Выстрел!!!!
   Наблюдаем разрыв: правее десять, перелет.
   Надо рассчитать доворот к цели и уменьшить прицел.
   2. Команда: Взводу! Левее ноль-ноль семь, прицел 144, один снаряд 10 секунд выстрел, огонь!
   Наблюдаем три разрыва (стреляют три ствола): лево-10-минус, лево-1-минус, право-6-минус (все недолеты). Вводим корректуры для каждого ствола.
   3. Команда: 1-му левее 0-02, 2-му правее 0-03, взводу правее 0-02, прицел 145, 4 снаряда 15 секунд выстрел, огонь!
   Наблюдаем серию разрывов для каждого ствола: у одного в целом перелеты, у другого в основном недолеты, кроме того, засекаем отклонения от цели в среднем.
   Рассчитываем корректуры.
   4. Команда:… (довороты каждому орудию, поправки в уровень)… Взводу! 6 снарядов беглый огонь!
   Наблюдаем ещё большую серию разрывов. Они уже ближе к цели, но возможны перелеты/недолеты (в блокноте отмечаются «+», «—»).
   5. Команда:… (опять вводятся корректировки в довороты и в уровень для каждого орудия уже чуть-чуть)… Взводу! 6 снарядов, беглый огонь!
   И уже в этом случае должны появиться разрывы на самой цели. Они при записи отмечаются буквой «Ц».
   Получив 5–6 букв «Ц», командуют завершающую команду:
   6. Стой! Записать, цель 53, блиндаж».

   Если вдруг он «проснется» и опять откроет огонь, то на записанных установках можно сразу же открыть беглый огонь на поражение.
   К чему это приводило?
   Однажды по электронной почте ко мне пришла одна история по подписке на анекдоты, истории и притчи. Фрагмент оттуда:

   «… Мой сосед по больничной палате рассказал о своем дяде, прошедшем всю войну.
   Позвольте далее от первого лица.
   Мой дядя Тимофей Купченко перед самой войной закончил курсы водителей и всю войну подвозил снаряды на арт. батареи. Ни разу не был ранен, но прошел через такое, что и правда можно только с ним согласиться. Он часто говаривал: «А Бог все-таки меня любит».
   Из его рассказов кажется, что оно так и было.
   Прибыл он как-то на батарею с опозданием. Немец только закончил обстрел наших позиций. До сих пор с ужасом вспоминал об увиденном. От нашей батареи не осталось ничего и никого. Обломки металла, смешанные с землей. Людей не было видно вообще. С большим трудом выкопали из земли одного солдата. Живого, но сильно контуженного.
   …
   В очередной раз он подъехал на батарею к моменту начала обстрела наших позиций.
   Все по блиндажам. Тимофей кинулся к ближайшему, а он полон. Пришлось ему залечь в углубление перед входом. Тяжелый немецкий снаряд угодил в блиндаж. В живых остался он один. Был засыпан землей, а когда выбрался наружу, от контузии и ужаса долго не мог говорить. Рассказывает: поднимаю голову, а в сантиметрах от моего лица оторванные людские конечности и другие части человеческих тел…
   Вот так и возил он снаряды до самого Берлина. Ранен ни разу, контужен много раз».

   Может возникнуть вопрос: а для чего тогда это закапывание в землю, если «гаубицы свирепствуют»?
   А это как посчитать.
   Вот в вышеприведенном примере стрельбы по цели 53 можно посмотреть расход боеприпасов. В сумме получается 52 снаряда на батарею (на один блиндаж).
   А если таких много?
   Но в каждом ящике 120-мм мин/122-мм снарядов укладывается по два.
   Это ж сколько же ящиков надо перекидать? (Под 50 кг каждый!)
   Поэтому серьезное «свирепствование» каждый день не проводят.
   Слишком затратное это занятие. Много чего надо собрать для этого дела. Классический пример есть в уже упоминавшихся воспоминаниях Михайлова Б.М. об августе 1944 г. на Заднестровском плацдарме. Пример «настоящей» артподготовки перед «настоящим» прорывом:

   «…Следующие две ночи на 19 и 20 августа весь плацдарм гудел мощными тракторами, тягачами, машинами. На плацдарме собирался кулак прорыва. Кажется, на этом куске земли не оставалось ни одного свободного места, а с того берега через переправы всё шли и шли танки, пехотные батальоны, «катюши», «андрюши» и пр., и пр. 240 стволов на километр фронта! Это значит один ствол на 4 метра. На позиции выходила вся артиллерия фронта. Огромные для нас 122 и 152-мм пушки, новые «катюши» и ещё какие-то чудовища, встречавшиеся нам только на тыловых дорогах, выползали на край нашего болота и подымали вверх свои стальные хоботы.
   За последнюю ночь рядом с нами ствол в ствол встали миномётные роты двух других полков нашей дивизии, буквально за нашей спиной тяжёлые 120-мм миномёты, дальше – пушки-гаубицы.
   В ночь на двадцатое был получен приказ о наступлении.
   …

Прорыв

   В ночь на двадцатое никто не спал. У нас уже часам к трём всё было готово, и солдаты томились у миномётов как провожающие на перроне… Наконец, откуда-то сзади, буднично и лениво поднялись несколько ракет. Те или не те? Те!
   Когда рядом с тобой стреляет пушка, то рекомендуется затыкать уши, чтобы не порвались барабанные перепонки. А как быть, когда одновременно начинают бить тысячи и десятки тысяч стволов?!
   Я не знаю, что делалось у немцев, но у нас все болото ходило ходуном. За два с половиной часа нам следовало выпустить все привезенные на позиции 2000 мин.
   После первых массированных залпов «катюш» и тяжелой артиллерии немцы открыли бешеный ответный огонь. Но и им, и нам было ясно: «Немцам капут»! Гремело и рвалось все вокруг. Сквозь сплошной рев еле-еле прорывались крики команд. Куда, какие и чьи снаряды летели?!
   Это было не 18 августа! Немецкие пушки и миномёты, стоявшие на передовых позициях, уже минут через 15–20 одна за другой «приказывали долго жить». Косогор был весь в дыму, и из этого сплошного ада протуберанцами вверх вылетали столбы пыли и огня от разрывов снарядов тяжелой артиллерии. Никакого прицельного огня уже нельзя было вести, и артиллерийские наблюдатели лишь смотрели на общий итог своей подготовительной работы…
   Наконец мы уже окончательно переносим огонь в глубь обороны, и в заложенных от стрельбы ушах неясным гулом впереди по окопам катится: «Ура-а-а-а-а-а!» Пехота пошла в атаку! Ожили невесть откуда взявшиеся огневые точки немцев. Пулеметные, автоматные очереди. Это обреченные остатки недобитых фрицев в упор расстреливают атакующих. Сейчас самый ответственный момент – добежит ли пехота до немецких окопов? Этого с замиранием сердца ждут все: танки, пушки, генералы и сам Сталин в Кремле. Она должна добежать, с любыми потерями! Пусть два, пусть один наш солдат будет в передней линии немецких окопов. Все мы ему поможем! Иначе вся артподготовка, все выпущенные миллионы снарядов – пустое дело.
   …
   В суматохе с солдатами я не обратил внимания на наступившую вокруг тишину (уши у всех были заложены). Бежит штабной майор:
   – Какого вы… по своим бьёте! Пехота уже в третьей траншее! Вперёд!!..».

   Положим, Борис Михайлов слегка загнул насчет «миллионов снарядов», но расход боеприпасов для такой артподготовки очень большой. Точнее: очень-очень-очень большой. И в итоге можно сделать вывод, что никакой окоп не даст 100 %-ной гарантии остаться в живых.
   Но одно дело бежать в атаку на неукрытого противника, а другое – на блиндажи и окопы. Второй вариант без поддержки пушек аналогичен самоубийству. И наоборот, когда по тебе стреляют, сидеть на открытом пространстве тоже рискованно. Осколки могут свистеть на сотни метров. Так что как только бойцы где остановились – главная задача: закопаться! От прямого попадания спасения не будет, но каждый день и каждую минуту прицельную стрельбу не ведут. А от шальных осколков и от шального разрыва в 10 метрах сбоку защита будет. А дальше как повезет…

3

   И есть ещё одна ситуация. Обратная. Когда долго сидеть в окопе не имеет смысла.
   Вы знаете, как погиб командир немецкой 71-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Гартманн? Он вылез из укрытия, встал в полный рост и открыл огонь по советским позициям из винтовки. Если бы он не стрелял, а махал руками и что-то говорил, то ещё мог бы какое-то время пожить. Но на войне есть важный закон – любой, открывший огонь из своего оружия, тут же превращается в цель для противника. И его можно (и нужно) попытаться уничтожить. Вот советские солдаты и не стали долго задумываться над намеком немецкого генерала. И послали ему пулю в голову, убив наповал. Вместо него командиром 71-й дивизии был назначен полковник Роске. (Который тут же, хотя и ненадолго, успел получить звание генерал-майора. Возможно, из-за «шкурной идеи», что с генералами в плену обходятся лучше, чем с полковниками.)
   Для понимания причины такого поведения генерала Гартманна достаточно обратить внимание на дату и место, где это произошло: 26 января 1943 г. в Сталинграде. За считаные дни до всеобщей немецкой капитуляции.
   Это написано на стр. 323 мемуаров адъютанта Паулюса полковника Адама Вильгельма «Катастрофа на Волге». Русский перевод выложен на сайте «Военная литература» («Милитера»).
   Вот в них полковник Адам только и упоминает массовое использование окопов, траншей, блиндажей и подвалов. Нахождение на открытом пространстве было сродни самоубийству. И с подвалами там связана одна история, которую мне сложно не затронуть здесь из-за одного странного «исторического открытия», которое сделал в своей недавней книге «Сталинград» известный автор Алексей Исаев. На одном из волгоградских сайтов я нашел следующий текст:

   «… К утру 31 января универмаг был полностью окружен, штаб Южной группировки германских войск после непродолжительных переговоров капитулировал. Это была крупнейшая победа с начала Великой Отечественной войны и, наверное, самая важная. С этого дня сталинградский универмаг стал одним из символов Победы Советской армии.
   Но известный военный историк А.В. Исаев подвергает сомнению версию о местонахождении штаба 6-й армии.
   В своей книге «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» он пишет о том, что в журнале боевых действий Донского фронта указывается, что штаб Паулюса находился в подвале исполкома Сталинграда, где и капитулировал. «Возможно, в последующем сообщали о пленении Паулюса в подвале универмага, чтобы не бросать тень на здание, в котором размещаются органы исполнительной власти. Наверняка злые языки сразу же обозвали бы обиталище слуг народа «Домом Паулюса», пишет автор. Однако ныне живущие очевидцы событий зимы 1943 года однозначно утверждают, что пленение произошло именно в подвалах универмага. Возможно, все это связано с решающимся сейчас вопросом о возврате здания универмага из частной в федеральную собственность».

   И на других сайтах стала подниматься эта же тема. Возникли странные заголовки, например: «К вопросу о фальсификации истории. Так в каком же подвале был пленен фельдмаршал Паулюс?» (2010-02-02/Андрей Николаевич Серенко – соб. корр. «Независимой газеты» в Волгоградской области.) «Фельдмаршал Паулюс победил // В волгоградском облсуде». И другие.