Страница:
Формы восходят. Почему в этом не может быть Божьего Промысла? Почему это восхождение не может продолжаться и дальше? И почему время — только порча, а не нечто совсем другое?
СЧЁТ ПАМЯТИ
Юрий Бардахчиев ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
Владимир Новиков НЕОБХОДИМОЕ ДЛЯ ДОСТАТОЧНОГО
СЧЁТ ПАМЯТИ
Региональный благотворительный общественный фонд содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года продолжает информировать читателей о поступлении пожертвований на изготовление и установку памятника погибшим защитникам Дома Советов.
К ранее поступившим пожертвованиям в летний период этого года на банковский счет Фонда, почтовыми переводами и непосредственно в кассу Фонда перечисли:
Из г. Москвы — Хрянина Р.А. — 100, Морозов В.В. — 150, Авдюхин А.М., Силиванчик В.Б., Сурков А.Н. — по 200, Шуглёва Н.А. — 300, Белов В.К., Самарин А.Н. — по 500, Гмалинский И.В., Гуськова А.Б., Иванов И.И., Коробова Т.В., Неустроев И.С., Постников В.А., Шабанов С.Н. — по 1000, Агапов Ю.А. — 1500, Пономарёв В.А. — 5000 рублей;
Из г. Санкт-Петербурга: Петрова А.П. — 500, Кудрявцева С.А. — 10 000 рублей;
Из других субъектов РФ: Пузырёв СВ. — 250, Озеров Г.П. — 1000 (Краснодарский край), Прокудин Л.Н. — 200 (Калининградская обл.), Данилов А.В., Слободкин Ю.М., Яковлева Е.В. — по 1000, Богданов А.В. — 2000 рублей (Московская обл.);
Из других городов России: Шуенков О.П. (Воронеж) — 150, Виноградов В.М. (Гатчина) — 500, Жимулёв Ф.И. — 500, Еловская З.Н. — 1000 (Новосибирск), Абрамов Н.П. — 300 (Самара), Стрекозов И.Ф. (Ставрополь), Краевой А.В. (Губкинский) — 1000 рублей; Кроме того, поступили пожертвования из г. Киева от Авраменко — 963 и Кротова Г.К. — 10 $ (что по обменному курсу составило тогда 239 руб.). Дополнительно в своём письме Кротов Г.К. сообщил, что является пенсионером и большую сумму выслать не может. Наряду с этим ветеран заверил, что проведёт среди знакомых работу по сбору денежных средств и дополнительно вышлет пожертвования на памятник.
Правление Фонда выражает благодарность всем патриотам, внесшим посильный вклад в дело реализации намеченного проекта, и надеется, что и другие наши граждане еще подключатся к воплощению в жизнь этой благородной идеи.
Пожертвования можно перечислить по следующим реквизитам:
Наименование получателя: "РБОФ содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года"
Донское ОСБ 7813 г. Москва,
ИНН 7713386381,
КПП 771301001,
ОКАТО 45277568000,
Р/с получателя 40703810338110101321,
БИК банка 044525225,
Банк получатель: Сбербанк России ОАО г. Москва,
К/с 30101810400000000225,
Назначение платежа: добровольное пожертвование на памятник, а также почтовым переводом по адресу: 119607, Москва, ул. Лобачевского, д. 98, кв. 104, Смирнову М.И.
Михаил Смирнов, председатель правления фонда
К ранее поступившим пожертвованиям в летний период этого года на банковский счет Фонда, почтовыми переводами и непосредственно в кассу Фонда перечисли:
Из г. Москвы — Хрянина Р.А. — 100, Морозов В.В. — 150, Авдюхин А.М., Силиванчик В.Б., Сурков А.Н. — по 200, Шуглёва Н.А. — 300, Белов В.К., Самарин А.Н. — по 500, Гмалинский И.В., Гуськова А.Б., Иванов И.И., Коробова Т.В., Неустроев И.С., Постников В.А., Шабанов С.Н. — по 1000, Агапов Ю.А. — 1500, Пономарёв В.А. — 5000 рублей;
Из г. Санкт-Петербурга: Петрова А.П. — 500, Кудрявцева С.А. — 10 000 рублей;
Из других субъектов РФ: Пузырёв СВ. — 250, Озеров Г.П. — 1000 (Краснодарский край), Прокудин Л.Н. — 200 (Калининградская обл.), Данилов А.В., Слободкин Ю.М., Яковлева Е.В. — по 1000, Богданов А.В. — 2000 рублей (Московская обл.);
Из других городов России: Шуенков О.П. (Воронеж) — 150, Виноградов В.М. (Гатчина) — 500, Жимулёв Ф.И. — 500, Еловская З.Н. — 1000 (Новосибирск), Абрамов Н.П. — 300 (Самара), Стрекозов И.Ф. (Ставрополь), Краевой А.В. (Губкинский) — 1000 рублей; Кроме того, поступили пожертвования из г. Киева от Авраменко — 963 и Кротова Г.К. — 10 $ (что по обменному курсу составило тогда 239 руб.). Дополнительно в своём письме Кротов Г.К. сообщил, что является пенсионером и большую сумму выслать не может. Наряду с этим ветеран заверил, что проведёт среди знакомых работу по сбору денежных средств и дополнительно вышлет пожертвования на памятник.
Правление Фонда выражает благодарность всем патриотам, внесшим посильный вклад в дело реализации намеченного проекта, и надеется, что и другие наши граждане еще подключатся к воплощению в жизнь этой благородной идеи.
Пожертвования можно перечислить по следующим реквизитам:
Наименование получателя: "РБОФ содействия увековечению памяти погибших граждан в сентябре-октябре 1993 года"
Донское ОСБ 7813 г. Москва,
ИНН 7713386381,
КПП 771301001,
ОКАТО 45277568000,
Р/с получателя 40703810338110101321,
БИК банка 044525225,
Банк получатель: Сбербанк России ОАО г. Москва,
К/с 30101810400000000225,
Назначение платежа: добровольное пожертвование на памятник, а также почтовым переводом по адресу: 119607, Москва, ул. Лобачевского, д. 98, кв. 104, Смирнову М.И.
Михаил Смирнов, председатель правления фонда
Юрий Бардахчиев ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
Проведя военную операцию в Южной Осетии, Россия тем самым практически неминуемо вступила в новую Войну. "Холодную", информационную, политическую, экономическую и прочую — во всем возможном спектре. В перспективе не исключая и войны "горячей". Это, похоже, уже поняли все или почти все.
Возможно, одной из главных причин до сих пор не понятого авантюризма Саакашвили были не надежда на "блицкриг", не ожидание военной помощи США, не безумие, а трезвый расчет. Расчет на то, что Россия не рискнет начать такую Войну с совокупным Западом из-за "каких-то осетин и абхазов". Не начнет, представив себе возможные последствия конфронтации с США, НАТО, ЕС, международными финансовыми и прочими институтами, — то есть "всем цивилизованным миром". Причем при полном отсутствии сильных союзников (ведь было ясно, что, например, Китай и Индия, озабоченные своими сепаратизмами, российскую операцию в Южной Осетии наверняка не поддержат).
Да и сама Россия — разве не стучалась она все эти послеперестроечные годы в двери НАТО, Европейского союза, "Большой восьмерки", ВТО? И теперь одним махом все "псу под хвост"?
Тем не менее, Россия перешагнула через все эти резоны, которые грузинский президент считал непреодолимыми, и сделала то, что должна была сделать. Теперь, по окончании военной фазы кризиса, когда чуть рассеялась политическая пыль первых проклятий в адрес России, становятся ясны два основных взгляда на то, какие последствия кризис сулит стране.
Согласно первой точке зрения, Россия, вступившись за Южную Осетию, совершила чудовищную и преступную глупость. Осетины провоцировали Грузию, и у Саакашвили просто не было иного решения, кроме атаки на Цхинвал, на которую Россия ответила полномасштабной агрессией. И за эту агрессию Россия будет жестоко — очень жестоко — наказана.
Этот истерически-пораженческий миф беспрецедентно активно и назойливо воспроизводится большинством американских (в основном республиканских) политиков и аналитиков, а также почти безраздельно доминирует в западных СМИ. И этот же миф, с некоторыми вариациями, отстаивает ряд отечественных "либеральных" изданий и комментаторов (Новодворская, Радзиховский, Латынина и т.п.). Если отфильтровать эмоционально-ругательный пласт, сторонники этой позиции заявляют следующее.
Тактически Москва, может быть, что-то и приобрела в войне с Грузией. Но стратегически она необратимо испортила отношения с Западом. Теперь России угрожают: отказ от соглашения с ЕС, ужесточение визового режима, отказы в кредитовании российским банкам, ускоренное строительство нефте- и газопроводов в обход России, сокращение импорта высокотехнологических товаров, бойкот Олимпиады в Сочи, исключение из большинства международных организаций, ускоренное принятие в НАТО Грузии, Украины, Азербайджана и усиление военного присутствия альянса вокруг России, окончательное закрепление и наращивание американской системы ПРО в Европе, замораживание счетов российских чиновников и олигархов в западных банках, новый уровень информационной дискредитации России в западных СМИ и т.д.
Но есть на Западе и другой, более взвешенный и реалистичный, взгляд на события. Его, после первых недель тотального и оголтелого охаивания России, всё чаще воспроизводят аналитические центры разных стран (не исключая США) и ряд солидных западных изданий. Причем со временем этот взгляд явно сближается с позицией руководства России и основных российских СМИ.
Сторонники данной точки зрения и саму российско-грузинскую войну, и её последствия для России оценивают сдержанно или даже с определенной симпатией. Порой оценка слегка ироническая — мол, понятно, что русский медведь попался в грузинский капкан, поставленный США, но зато в ответ и вмазал лапой от души, американцы даже испугались за сохранность капкана! Теперь медведь, конечно, будет долго и с потерями из этого капкана выбираться, а мы с интересом наблюдать за его неуклюжими действиями. Но это совершенно не значит, что медведя надо стараться пристрелить — он и сейчас для многого нужен, и в будущем может оказаться полезен. Зачем же?
Отдельную позицию, выражающую более или менее явную поддержку действий России, занимает немало стран "второго" и "третьего" ряда. Судя по серии внеплановых визитов их политиков в Москву, а также обилию телефонных звонков, иногда звучащих как поздравления, у многих стран появилась надежда на появление в мире — в виде новой России — реальной альтернативы распоясавшемуся американскому жандарму. И если над жестом Никарагуа по признанию независимости Абхазии и Южной Осетии многие посмеиваются, то "понимание" в отношении действий России на Кавказе, выраженное лидером мирового ислама и союзником Америки (!) Саудовской Аравией, — вполне значимо.
Осознание этих важных обстоятельств уже приводит к существенным трансформациям позиций в Европе и даже США. Так, Греция после российской военной операции в Закавказье неожиданно ратифицировала давно дожидавшееся своей очереди соглашение по газопроводу "Южный поток". А кандидат в президенты США Джон Маккейн, доселе отличавшийся наиболее непримиримой и угрожающей антироссийской риторикой, 4 сентября на съезде Республиканской партии заявил, что в случае избрания президентом "постарается установить хорошие отношения с Россией, так что можно не бояться возврата к временам “холодной войны".
Наиболее отчетливо эти изменения позиций на Западе иллюстрирует опубликованная 4 сентября в "Вашингтон таймс" статья ее редактора Арно де Боршграва (родовитого французского аристократа и совсем не друга России) под названием "Израиль на Кавказе?".
Боршграв считает, что ни США, ни ЕС не способны серьезно наказать Россию за эту войну, а далее подробно описывает, как США и Израиль в течение семи лет снабжали Грузию оружием и обучали ее армию, выстраивая из нее "трамплин" для нападения на Иран, но после поражения тут же отступились от Тбилиси.
В итоге Боршграв делает вывод, что грузинская провокация была санкционирована США в стремлении дать ответ на проиранскую политику России и Китая. Военный и политический ответ России Боршграв считает выражением справедливого желания Москвы "вышвырнуть Америку из бывшей советской империи — не только бывших республик СССР, но и из бывших стран-сателлитов и государств-клиентов". И заканчивает статью фразой: "Этот шаг действительно значит, что русского медведя нельзя дразнить безнаказанно, как пыталась делать Грузия".
Особую позицию в отношении кавказского кризиса занимает большинство стран Востока. Ни Китаю, ни Индии, ни арабским странам, ни дальневосточным государствам, по большому счету, нет смысла в конфликте между Россией и Западом становиться на чью-либо сторону. Если конфликт постепенно погаснет, Восток ничего не теряет. Если же произойдет обострение, вплоть до военного столкновения, не принимавший участия в конфликте Восток неминуемо окажется в выигрыше по сравнению с обоими обескровленным противниками.
Наиболее откровенно эту позицию заявила гонконгская газета Asia Times 26 августа в статье со знаковым названием "Давайте поговорим о Третьей мировой войне".
Газета констатирует, что кавказский регион стал главным местом конкуренции великих держав. Даже если Грузию не примут в НАТО и альянс не примет обязательств защищать ее как своего члена, вполне вероятно, что США дадут Грузии односторонние гарантии безопасности, разместив на ее территории два-три батальона американских войск. Любое обострение ситуации и угрозу безопасности этого контингента США воспримут крайне серьезно. Россия же, уже один раз заступившаяся за своих граждан, в случае проявления американцами военной активности будет вынуждена — при любом стремлении не ссориться с Западом — сделать то же самое.
То есть вооруженные до зубов Россия и США, стоя на грузинских границах друг против друга, будут зависеть от разумности и непровокативности поведения грузинского руководства. Но можно ли надеяться на это, учитывая уроки только что прошедшей войны? Ведь известно, что США много раз настоятельно рекомендовали Саакашвили избегать прямого военного конфликта с Россией.
Asia Times констатирует, что в итоге конфликт, спровоцированный Грузией, вынудит США и Россию вступить в войну. Сначала в обычную, а затем, поскольку военно-технические возможности двух стран несопоставимы, России придется ограниченно применить ядерное оружие. Вот вам и Третья мировая!
В итоге газета с особым удовольствием делает вывод: результатом этого апокалипсического сценария станет то, что две новые мировые державы, Китай и Индия, не будут втянуты в войну, поскольку на Кавказе у них интересов нет. А значит, через недолгое время экономическая и политическая власть из прежних ослабевших мировых столиц плавно перетечет в Азию. Так что главное для новых гигантов Востока — несколько лет переждать в сторонке.
Что есть общего во всех перечисленных позициях, при всей их полярности в оценках развития ситуации? Прежде всего то, что и Россия, и Запад в них рассматриваются как некие статичные, неизменные величины. Предполагается, что и после кризиса их взаимоотношения в целом останутся прежними: Россия будет стремиться "стать своей" для Запада, а Запад — в большей или меньшей степени ее сдерживать. Между тем, Москва, обостряя кризисную ситуацию (пусть пока в основном на уровне риторики), предъявила другой подход. А именно — свою готовность вообще обойтись без Запада.
Это — вроде даже с некоторым удивлением — отмечают в Госдепартаменте США: "У экспертов есть список мер, которые могли бы заставить Россию вывести войска. Эти меры предполагают, что представители руководства в Москве не хотят новой “холодной войны”. Но ситуация выглядит так, что, похоже, некоторые из них этого хотят".
Президент Д.Медведев уже несколько раз заявил, что Россию не пугает новая "холодная война", хотя она не выгодна ни нам, ни Западу. В частности, по поводу НАТО он отметил: "Нам не нужна иллюзия партнерства… В этом сотрудничестве прежде всего заинтересованы страны-члены НАТО, а не Россия". Знаменательно, что на вопрос журнала "Коммерсант-Власть" к известным российским политикам и бизнесменам "Вы без Запада обойдетесь?" — большинство опрошенных ответило, что, по крайней мере на некоторое время, это вполне возможно.
И, все-таки, в подобных высказываниях представителей российской власти и экономической элиты чувствуется двойственность. С одной стороны, наши политики явно стремятся к большей самостоятельности на международной арене, а российскому капиталу хочется избавиться от всевозможных рогаток, которые ему ставят на западных рынках. Добиться этого в рамках прежних взаимоотношений с Западом, т.е. при подчиненном положении России, не удавалось. Так может, это получится в новой ситуации? С другой стороны, речь, по сути, идет об изоляционизме, пусть временном и частичном. Издержки которого могут обессмыслить любые выгоды от конфликта с Западом.
Между тем, в ходе кавказского кризиса Россия, уже по его факту, была вынуждена позиционировать себя как реальный мировой центр силы. Была ли она готова к этому? Думается, нет. Могла ли она поступить иначе? Определенно могла, но не поступила. И неважно, была ли эта ситуация спровоцирована Западом, или возникла спонтанно. Она возникла, и нужно принимать стратегические решения.
Какие это могут быть решения?
Можно, о чем уже говорят многие, "сдать назад". По крайней мере, быстро вывести наши войска и пустить в Грузию, под видом "международных миротворцев", НАТОвские военные контингенты. Но это будет означать демонстрацию военно-политического поражения России: именно так это воспримут во всем мире. Причем наша страна в этом случае предстанет нервным и непоследовательным субъектом, долго уступавшим, потом вдруг решившимся "дать сдачи", а затем вновь униженно уступившим. Таких и в быту, и в мировой политике обязательно и показательно бьют. За трусость, за наглость, за испытанный страх…
Второй вариант поведения России — "перестраиваться на марше", с надеждой найти волю и силу в энергетике уже принятого и реализованного "конфронтационного" решения. Так, как уже неоднократно приходилось делать в нашей истории.
Сложившаяся ситуация — практически уникальный шанс на то, чтобы начать глубокую модернизацию страны, использовать предоставленное нам время на укрепление Вооруженных Сил, развитие промышленности, инновационные проекты, возрождение инфраструктуры. "Историческая необходимость" возникшего конфликта придает особый смысл и обязательность требованию ускоренного развития и восстановления России в качестве реальной сверхдержавы. С собственной идеологией (вовсе не обязательно антагонистичной, но альтернативной Западу), с собственным видением будущего, с убежденностью в способности построить это будущее собственными силами.
Опереться в таком — невероятном по сложности — сверхдержавном проекте по-настоящему можно лишь на дух. Не на пиар, не на антиамериканизм, не на административный ресурс (хотя и все это может пригодиться), а именно на дух.
В ходе прошедшей военной операции расчет на воинский дух себя оправдал — это отмечают все, включая недоброжелателей. Расчет на дух народа, который в массе своей безоговорочно поддержал справедливую войну — тоже. А вот с духом элиты, похоже, придется работать, хотя и здесь все вовсе не бесперспективно.
Модернизировать надо в первую очередь (и это уже всем понятно) армию и флот. В кавказском конфликте Россия использовала военный потенциал, принадлежащий прошлой эпохе. Сегодня наша страна не в состоянии конкурировать с НАТО в военно-техническом отношении по качеству и количеству истребительной и бомбардировочной авиации, по потенциалу надводного и подводного флота, по танкам, БМП, ракетным системам поля боя и многому другому, включая системы технической разведки, связи и управления войсками.
Модернизация и развитие Вооруженных Сил требуют новой военной доктрины, четко определяющей наших вероятных противников и союзников и, соответственно, качественные и количественные приоритеты оборонных программ. А это, в свою очередь, требует гибкого, но внятного международного позиционирования. От которого будут зависеть не только оборонные и промышленные программы, но и общая идеология нашего развития, и международные, в том числе дипломатические, приоритеты.
Наиболее сложные задачи при этом, конечно, придется решать во внутренней политике. Люди должны понимать, в чем состоит смысл нашего ускоренного развития, о котором столько говорится, и почему оно именно сегодня настолько важно. Развитие должно быть понято и принято и элитой, и народными массами. Понято и принято и как идеал, и как первоочередная жизненная необходимость.
Показательно-циничный обвинительный тон Запада (и в первую очередь США) в отношении России в ходе кризиса — очень наглядно показал, что наша страна вступает в такую эпоху, когда во главу угла вновь приходится поставить тезис "РАЗВИТИЕ, ИЛИ НАС СОМНУТ". Если же осознания этого нового содержания эпохи не произойдет, и власть вновь перейдет к привычным разговорам о "повышении благосостояния", страна обречена двигаться от поражения к поражению.
Возможно, одной из главных причин до сих пор не понятого авантюризма Саакашвили были не надежда на "блицкриг", не ожидание военной помощи США, не безумие, а трезвый расчет. Расчет на то, что Россия не рискнет начать такую Войну с совокупным Западом из-за "каких-то осетин и абхазов". Не начнет, представив себе возможные последствия конфронтации с США, НАТО, ЕС, международными финансовыми и прочими институтами, — то есть "всем цивилизованным миром". Причем при полном отсутствии сильных союзников (ведь было ясно, что, например, Китай и Индия, озабоченные своими сепаратизмами, российскую операцию в Южной Осетии наверняка не поддержат).
Да и сама Россия — разве не стучалась она все эти послеперестроечные годы в двери НАТО, Европейского союза, "Большой восьмерки", ВТО? И теперь одним махом все "псу под хвост"?
Тем не менее, Россия перешагнула через все эти резоны, которые грузинский президент считал непреодолимыми, и сделала то, что должна была сделать. Теперь, по окончании военной фазы кризиса, когда чуть рассеялась политическая пыль первых проклятий в адрес России, становятся ясны два основных взгляда на то, какие последствия кризис сулит стране.
Согласно первой точке зрения, Россия, вступившись за Южную Осетию, совершила чудовищную и преступную глупость. Осетины провоцировали Грузию, и у Саакашвили просто не было иного решения, кроме атаки на Цхинвал, на которую Россия ответила полномасштабной агрессией. И за эту агрессию Россия будет жестоко — очень жестоко — наказана.
Этот истерически-пораженческий миф беспрецедентно активно и назойливо воспроизводится большинством американских (в основном республиканских) политиков и аналитиков, а также почти безраздельно доминирует в западных СМИ. И этот же миф, с некоторыми вариациями, отстаивает ряд отечественных "либеральных" изданий и комментаторов (Новодворская, Радзиховский, Латынина и т.п.). Если отфильтровать эмоционально-ругательный пласт, сторонники этой позиции заявляют следующее.
Тактически Москва, может быть, что-то и приобрела в войне с Грузией. Но стратегически она необратимо испортила отношения с Западом. Теперь России угрожают: отказ от соглашения с ЕС, ужесточение визового режима, отказы в кредитовании российским банкам, ускоренное строительство нефте- и газопроводов в обход России, сокращение импорта высокотехнологических товаров, бойкот Олимпиады в Сочи, исключение из большинства международных организаций, ускоренное принятие в НАТО Грузии, Украины, Азербайджана и усиление военного присутствия альянса вокруг России, окончательное закрепление и наращивание американской системы ПРО в Европе, замораживание счетов российских чиновников и олигархов в западных банках, новый уровень информационной дискредитации России в западных СМИ и т.д.
Но есть на Западе и другой, более взвешенный и реалистичный, взгляд на события. Его, после первых недель тотального и оголтелого охаивания России, всё чаще воспроизводят аналитические центры разных стран (не исключая США) и ряд солидных западных изданий. Причем со временем этот взгляд явно сближается с позицией руководства России и основных российских СМИ.
Сторонники данной точки зрения и саму российско-грузинскую войну, и её последствия для России оценивают сдержанно или даже с определенной симпатией. Порой оценка слегка ироническая — мол, понятно, что русский медведь попался в грузинский капкан, поставленный США, но зато в ответ и вмазал лапой от души, американцы даже испугались за сохранность капкана! Теперь медведь, конечно, будет долго и с потерями из этого капкана выбираться, а мы с интересом наблюдать за его неуклюжими действиями. Но это совершенно не значит, что медведя надо стараться пристрелить — он и сейчас для многого нужен, и в будущем может оказаться полезен. Зачем же?
Отдельную позицию, выражающую более или менее явную поддержку действий России, занимает немало стран "второго" и "третьего" ряда. Судя по серии внеплановых визитов их политиков в Москву, а также обилию телефонных звонков, иногда звучащих как поздравления, у многих стран появилась надежда на появление в мире — в виде новой России — реальной альтернативы распоясавшемуся американскому жандарму. И если над жестом Никарагуа по признанию независимости Абхазии и Южной Осетии многие посмеиваются, то "понимание" в отношении действий России на Кавказе, выраженное лидером мирового ислама и союзником Америки (!) Саудовской Аравией, — вполне значимо.
Осознание этих важных обстоятельств уже приводит к существенным трансформациям позиций в Европе и даже США. Так, Греция после российской военной операции в Закавказье неожиданно ратифицировала давно дожидавшееся своей очереди соглашение по газопроводу "Южный поток". А кандидат в президенты США Джон Маккейн, доселе отличавшийся наиболее непримиримой и угрожающей антироссийской риторикой, 4 сентября на съезде Республиканской партии заявил, что в случае избрания президентом "постарается установить хорошие отношения с Россией, так что можно не бояться возврата к временам “холодной войны".
Наиболее отчетливо эти изменения позиций на Западе иллюстрирует опубликованная 4 сентября в "Вашингтон таймс" статья ее редактора Арно де Боршграва (родовитого французского аристократа и совсем не друга России) под названием "Израиль на Кавказе?".
Боршграв считает, что ни США, ни ЕС не способны серьезно наказать Россию за эту войну, а далее подробно описывает, как США и Израиль в течение семи лет снабжали Грузию оружием и обучали ее армию, выстраивая из нее "трамплин" для нападения на Иран, но после поражения тут же отступились от Тбилиси.
В итоге Боршграв делает вывод, что грузинская провокация была санкционирована США в стремлении дать ответ на проиранскую политику России и Китая. Военный и политический ответ России Боршграв считает выражением справедливого желания Москвы "вышвырнуть Америку из бывшей советской империи — не только бывших республик СССР, но и из бывших стран-сателлитов и государств-клиентов". И заканчивает статью фразой: "Этот шаг действительно значит, что русского медведя нельзя дразнить безнаказанно, как пыталась делать Грузия".
Особую позицию в отношении кавказского кризиса занимает большинство стран Востока. Ни Китаю, ни Индии, ни арабским странам, ни дальневосточным государствам, по большому счету, нет смысла в конфликте между Россией и Западом становиться на чью-либо сторону. Если конфликт постепенно погаснет, Восток ничего не теряет. Если же произойдет обострение, вплоть до военного столкновения, не принимавший участия в конфликте Восток неминуемо окажется в выигрыше по сравнению с обоими обескровленным противниками.
Наиболее откровенно эту позицию заявила гонконгская газета Asia Times 26 августа в статье со знаковым названием "Давайте поговорим о Третьей мировой войне".
Газета констатирует, что кавказский регион стал главным местом конкуренции великих держав. Даже если Грузию не примут в НАТО и альянс не примет обязательств защищать ее как своего члена, вполне вероятно, что США дадут Грузии односторонние гарантии безопасности, разместив на ее территории два-три батальона американских войск. Любое обострение ситуации и угрозу безопасности этого контингента США воспримут крайне серьезно. Россия же, уже один раз заступившаяся за своих граждан, в случае проявления американцами военной активности будет вынуждена — при любом стремлении не ссориться с Западом — сделать то же самое.
То есть вооруженные до зубов Россия и США, стоя на грузинских границах друг против друга, будут зависеть от разумности и непровокативности поведения грузинского руководства. Но можно ли надеяться на это, учитывая уроки только что прошедшей войны? Ведь известно, что США много раз настоятельно рекомендовали Саакашвили избегать прямого военного конфликта с Россией.
Asia Times констатирует, что в итоге конфликт, спровоцированный Грузией, вынудит США и Россию вступить в войну. Сначала в обычную, а затем, поскольку военно-технические возможности двух стран несопоставимы, России придется ограниченно применить ядерное оружие. Вот вам и Третья мировая!
В итоге газета с особым удовольствием делает вывод: результатом этого апокалипсического сценария станет то, что две новые мировые державы, Китай и Индия, не будут втянуты в войну, поскольку на Кавказе у них интересов нет. А значит, через недолгое время экономическая и политическая власть из прежних ослабевших мировых столиц плавно перетечет в Азию. Так что главное для новых гигантов Востока — несколько лет переждать в сторонке.
Что есть общего во всех перечисленных позициях, при всей их полярности в оценках развития ситуации? Прежде всего то, что и Россия, и Запад в них рассматриваются как некие статичные, неизменные величины. Предполагается, что и после кризиса их взаимоотношения в целом останутся прежними: Россия будет стремиться "стать своей" для Запада, а Запад — в большей или меньшей степени ее сдерживать. Между тем, Москва, обостряя кризисную ситуацию (пусть пока в основном на уровне риторики), предъявила другой подход. А именно — свою готовность вообще обойтись без Запада.
Это — вроде даже с некоторым удивлением — отмечают в Госдепартаменте США: "У экспертов есть список мер, которые могли бы заставить Россию вывести войска. Эти меры предполагают, что представители руководства в Москве не хотят новой “холодной войны”. Но ситуация выглядит так, что, похоже, некоторые из них этого хотят".
Президент Д.Медведев уже несколько раз заявил, что Россию не пугает новая "холодная война", хотя она не выгодна ни нам, ни Западу. В частности, по поводу НАТО он отметил: "Нам не нужна иллюзия партнерства… В этом сотрудничестве прежде всего заинтересованы страны-члены НАТО, а не Россия". Знаменательно, что на вопрос журнала "Коммерсант-Власть" к известным российским политикам и бизнесменам "Вы без Запада обойдетесь?" — большинство опрошенных ответило, что, по крайней мере на некоторое время, это вполне возможно.
И, все-таки, в подобных высказываниях представителей российской власти и экономической элиты чувствуется двойственность. С одной стороны, наши политики явно стремятся к большей самостоятельности на международной арене, а российскому капиталу хочется избавиться от всевозможных рогаток, которые ему ставят на западных рынках. Добиться этого в рамках прежних взаимоотношений с Западом, т.е. при подчиненном положении России, не удавалось. Так может, это получится в новой ситуации? С другой стороны, речь, по сути, идет об изоляционизме, пусть временном и частичном. Издержки которого могут обессмыслить любые выгоды от конфликта с Западом.
Между тем, в ходе кавказского кризиса Россия, уже по его факту, была вынуждена позиционировать себя как реальный мировой центр силы. Была ли она готова к этому? Думается, нет. Могла ли она поступить иначе? Определенно могла, но не поступила. И неважно, была ли эта ситуация спровоцирована Западом, или возникла спонтанно. Она возникла, и нужно принимать стратегические решения.
Какие это могут быть решения?
Можно, о чем уже говорят многие, "сдать назад". По крайней мере, быстро вывести наши войска и пустить в Грузию, под видом "международных миротворцев", НАТОвские военные контингенты. Но это будет означать демонстрацию военно-политического поражения России: именно так это воспримут во всем мире. Причем наша страна в этом случае предстанет нервным и непоследовательным субъектом, долго уступавшим, потом вдруг решившимся "дать сдачи", а затем вновь униженно уступившим. Таких и в быту, и в мировой политике обязательно и показательно бьют. За трусость, за наглость, за испытанный страх…
Второй вариант поведения России — "перестраиваться на марше", с надеждой найти волю и силу в энергетике уже принятого и реализованного "конфронтационного" решения. Так, как уже неоднократно приходилось делать в нашей истории.
Сложившаяся ситуация — практически уникальный шанс на то, чтобы начать глубокую модернизацию страны, использовать предоставленное нам время на укрепление Вооруженных Сил, развитие промышленности, инновационные проекты, возрождение инфраструктуры. "Историческая необходимость" возникшего конфликта придает особый смысл и обязательность требованию ускоренного развития и восстановления России в качестве реальной сверхдержавы. С собственной идеологией (вовсе не обязательно антагонистичной, но альтернативной Западу), с собственным видением будущего, с убежденностью в способности построить это будущее собственными силами.
Опереться в таком — невероятном по сложности — сверхдержавном проекте по-настоящему можно лишь на дух. Не на пиар, не на антиамериканизм, не на административный ресурс (хотя и все это может пригодиться), а именно на дух.
В ходе прошедшей военной операции расчет на воинский дух себя оправдал — это отмечают все, включая недоброжелателей. Расчет на дух народа, который в массе своей безоговорочно поддержал справедливую войну — тоже. А вот с духом элиты, похоже, придется работать, хотя и здесь все вовсе не бесперспективно.
Модернизировать надо в первую очередь (и это уже всем понятно) армию и флот. В кавказском конфликте Россия использовала военный потенциал, принадлежащий прошлой эпохе. Сегодня наша страна не в состоянии конкурировать с НАТО в военно-техническом отношении по качеству и количеству истребительной и бомбардировочной авиации, по потенциалу надводного и подводного флота, по танкам, БМП, ракетным системам поля боя и многому другому, включая системы технической разведки, связи и управления войсками.
Модернизация и развитие Вооруженных Сил требуют новой военной доктрины, четко определяющей наших вероятных противников и союзников и, соответственно, качественные и количественные приоритеты оборонных программ. А это, в свою очередь, требует гибкого, но внятного международного позиционирования. От которого будут зависеть не только оборонные и промышленные программы, но и общая идеология нашего развития, и международные, в том числе дипломатические, приоритеты.
Наиболее сложные задачи при этом, конечно, придется решать во внутренней политике. Люди должны понимать, в чем состоит смысл нашего ускоренного развития, о котором столько говорится, и почему оно именно сегодня настолько важно. Развитие должно быть понято и принято и элитой, и народными массами. Понято и принято и как идеал, и как первоочередная жизненная необходимость.
Показательно-циничный обвинительный тон Запада (и в первую очередь США) в отношении России в ходе кризиса — очень наглядно показал, что наша страна вступает в такую эпоху, когда во главу угла вновь приходится поставить тезис "РАЗВИТИЕ, ИЛИ НАС СОМНУТ". Если же осознания этого нового содержания эпохи не произойдет, и власть вновь перейдет к привычным разговорам о "повышении благосостояния", страна обречена двигаться от поражения к поражению.
Владимир Новиков НЕОБХОДИМОЕ ДЛЯ ДОСТАТОЧНОГО
Любое развитие предполагает опору на высокотехнологические отрасли экономики. Причем не только на "новые" высокотехнологические сегменты. События августа 2008 года на Кавказе и перспектива новой "холодной" и, не исключено, "горячей", войны — особенно остро ставят перед Россией вопрос о технологическом уровне ее оборонно-промышленного комплекса, машиностроения, электроники и пр.
Анализу проблем этих отраслей посвящена не одна сотня страниц, поэтому перечислять их здесь излишне. И нельзя сказать, что задачей вывода из кризиса отечественного промышленного потенциала никто не занимается. Вопрос прежде всего в том, КАК этим нужно заниматься.
Здесь ключевым событием, на наш взгляд, является создание в 2007-2008 гг. госкорпорации "Ростехнологии" во главе с С.Чемезовым. В состав которой вошли как собственно промышленные активы, так и различные научно-исследовательские учреждения, а также экспортные структуры (например, тот же "Рособоронэкспорт").
Вокруг создания "Ростехнологий" сразу же возникли жаркие споры как в правительственно-бюрократическом аппарате, так и в экспертном сообществе. Прежде всего, была поставлена под сомнение целесообразность создания такого промышленного суперхолдинга. Высказывались многочисленные опасения насчет судьбы передаваемых активов: мол, они могут оказаться де-факто приватизированы менеджментом госкорпорации. И вообще, мол, в "Ростехнологии" передается "слишком много" разнопрофильных активов.
Много или мало активов — вопрос отдельный и с точки зрения развития далеко не главный. Главный же вопрос состоит в другом: зачем нужна такая концентрация активов.
Некоторые оппоненты назвали учреждение "Ростехнологий" в таком формате попыткой воссоздать своего рода "теневой Минпром" советского образца. На наш взгляд, в такой попытке нет ничего плохого, и если С.Чемезов вынашивает подобные планы, это можно лишь приветствовать. Другое дело, что идея суперхолдинга, "теневого Минпрома" и т.п. предполагает не только большие полномочия и концентрацию крупных промышленных активов страны, но и огромную ответственность за полученное. Вопрос не в том, насколько хороши С.Чемезов и его сподвижники, а в том, справятся ли они с поставленной ими же задачей.
Только с этой точки зрения нужно оценивать состав передаваемых в "Ростехнологии" активов. Много… Мало… Здесь нужна другая категория — "достаточно" или нет. Достаточно для чего? Для обеспечения развития высокотехнологических отраслей экономики!
Но и это не всё. Предположим, что активов передано в "Ростехнологии" достаточно. Однако активы сами по себе — не исчерпывают понятия достаточности. Они всего лишь необходимое условие для развития.
А без чего еще этого самого "достаточно" не бывает? В первую очередь без включения в рассмотрение так называемого "кадрового потенциала". На предприятиях "Ростехнологий" должны максимально эффективно работать многие тысячи рабочих, инженеров, ученых. А вот тут как раз и выявляются самые острые проблемы. Прежде всего старение, текучесть и фактическая невозобновляемость кадров.
Это открыто признает сам глава "Ростехнологий" С.Чемезов в своих интервью. И не только признает, но и пытается исправить. В частности, он уже предложил дополнить федеральную целевую программу по развитию образования концепцией образования для машиностроения. И назвал ее цели: обеспечить приток студентов, подготовку преподавателей, закрепление молодых специалистов на производстве (в том числе за счет отсрочек от армии или даже приравнивания работы на производстве к альтернативной службе).
В этом направлении уже делаются и определенные конкретные шаги. Так, в декабре 2007 года "Ростехнологии" заключили договор о стратегическом партнерстве с МГИМО, в рамках которого в этом ВУЗе будут готовить менеджеров в области ОПК и военно-технического сотрудничества. А в марте 2008 года подписано соглашение о партнерстве между Союзом машиностроителей (им руководит Чемезов) и Союзом ректоров России во главе с ректором МГУ В.Садовничим. Цель партнерства — подготовка кадров для отечественного машиностроения. При этом Чемезов заявил о том, что "Ростехнологии" берут на себя функцию формирования целевого заказа на специалистов, а Садовничий предложил избрать формой их подготовки корпоративные университеты, в которых учебный процесс происходит при тесном взаимодействии ВУЗа и промышленной отрасли.
Как это может быть организовано? Например, на базе Московского инженерно-физического института (МИФИ) планируется создать специализированный федеральный ядерный университет, который должен служить своего рода "кузницей кадров" для другой госкорпорации — "Росатома". Так почему бы не создать, например, на базе МГТУ имени Баумана или другого мощного технического ВУЗа специализированный федеральный университет именно "под "Ростехнологии"?
Корпоративные университеты … Целевой заказ на подготовку кадров… Конечно, это необходимо. Но это такое необходимое, которое может быть лишь элементом достаточного.
А что нужно еще?
Нужно воссоздавать полноценную систему среднего специального образования (профтехучилищ). Причем воссоздание этой системы не может не стать одной из важнейших корпоративных функций "Ростехнологий". Ведь кто лучше, чем непосредственные работодатели, знает, какие именно кадры нужны, а какие нет?
Стоп! А кто будет учиться в этих самых корпоративных университетах и профтехучилищах, а потом приходить на предприятия, обеспечивая в "Ростехнологиях" инновационное ускоренное развитие ключевых промышленных отраслей? Просто случайные ребята "с улицы"? Конечно, и это возможно. Но будет ли от них реальный толк?
В советские годы значительная часть студентов в "продвинутые" ВУЗы приходила через систему отбора талантливой молодежи. Включая математические, физические и прочие естественно-научные спецшколы, но и не только. Повсеместно, включая самые отдаленные уголки страны, существовали многочисленные кружки и центры технического творчества, регулярно проводились региональные, республиканские и союзные тематические научно-технические конкурсы и олимпиады.
В обществе целенаправленно формировался определенный интеллектуальный и духовный "климат развития", обеспечивавший массовый интерес подростков и молодежи к научно-технологическим достижениям и инновациям. На эти задачи работала мощная государственная индустрия печатных и электронных СМИ (вспомним хотя бы журналы "Техника — молодежи", "Знание — сила", "Наука и жизнь" и пр., которые были чуть не в каждом доме, брошюры общества "Знание", а также множество научно-популярных передач по радио и телевидению).
Так что хотят "Ростехнологии" или нет, они не смогут решить поставленные задачи, если в обществе не будет воссоздан соответствующий "климат развития". То есть, промышленные активы, университеты, профтехучилища — опять-таки, необходимы, но недостаточны. Нужен еще и массовый общественный интерес к развитию науки и высоких технологий.
Анализу проблем этих отраслей посвящена не одна сотня страниц, поэтому перечислять их здесь излишне. И нельзя сказать, что задачей вывода из кризиса отечественного промышленного потенциала никто не занимается. Вопрос прежде всего в том, КАК этим нужно заниматься.
Здесь ключевым событием, на наш взгляд, является создание в 2007-2008 гг. госкорпорации "Ростехнологии" во главе с С.Чемезовым. В состав которой вошли как собственно промышленные активы, так и различные научно-исследовательские учреждения, а также экспортные структуры (например, тот же "Рособоронэкспорт").
Вокруг создания "Ростехнологий" сразу же возникли жаркие споры как в правительственно-бюрократическом аппарате, так и в экспертном сообществе. Прежде всего, была поставлена под сомнение целесообразность создания такого промышленного суперхолдинга. Высказывались многочисленные опасения насчет судьбы передаваемых активов: мол, они могут оказаться де-факто приватизированы менеджментом госкорпорации. И вообще, мол, в "Ростехнологии" передается "слишком много" разнопрофильных активов.
Много или мало активов — вопрос отдельный и с точки зрения развития далеко не главный. Главный же вопрос состоит в другом: зачем нужна такая концентрация активов.
Некоторые оппоненты назвали учреждение "Ростехнологий" в таком формате попыткой воссоздать своего рода "теневой Минпром" советского образца. На наш взгляд, в такой попытке нет ничего плохого, и если С.Чемезов вынашивает подобные планы, это можно лишь приветствовать. Другое дело, что идея суперхолдинга, "теневого Минпрома" и т.п. предполагает не только большие полномочия и концентрацию крупных промышленных активов страны, но и огромную ответственность за полученное. Вопрос не в том, насколько хороши С.Чемезов и его сподвижники, а в том, справятся ли они с поставленной ими же задачей.
Только с этой точки зрения нужно оценивать состав передаваемых в "Ростехнологии" активов. Много… Мало… Здесь нужна другая категория — "достаточно" или нет. Достаточно для чего? Для обеспечения развития высокотехнологических отраслей экономики!
Но и это не всё. Предположим, что активов передано в "Ростехнологии" достаточно. Однако активы сами по себе — не исчерпывают понятия достаточности. Они всего лишь необходимое условие для развития.
А без чего еще этого самого "достаточно" не бывает? В первую очередь без включения в рассмотрение так называемого "кадрового потенциала". На предприятиях "Ростехнологий" должны максимально эффективно работать многие тысячи рабочих, инженеров, ученых. А вот тут как раз и выявляются самые острые проблемы. Прежде всего старение, текучесть и фактическая невозобновляемость кадров.
Это открыто признает сам глава "Ростехнологий" С.Чемезов в своих интервью. И не только признает, но и пытается исправить. В частности, он уже предложил дополнить федеральную целевую программу по развитию образования концепцией образования для машиностроения. И назвал ее цели: обеспечить приток студентов, подготовку преподавателей, закрепление молодых специалистов на производстве (в том числе за счет отсрочек от армии или даже приравнивания работы на производстве к альтернативной службе).
В этом направлении уже делаются и определенные конкретные шаги. Так, в декабре 2007 года "Ростехнологии" заключили договор о стратегическом партнерстве с МГИМО, в рамках которого в этом ВУЗе будут готовить менеджеров в области ОПК и военно-технического сотрудничества. А в марте 2008 года подписано соглашение о партнерстве между Союзом машиностроителей (им руководит Чемезов) и Союзом ректоров России во главе с ректором МГУ В.Садовничим. Цель партнерства — подготовка кадров для отечественного машиностроения. При этом Чемезов заявил о том, что "Ростехнологии" берут на себя функцию формирования целевого заказа на специалистов, а Садовничий предложил избрать формой их подготовки корпоративные университеты, в которых учебный процесс происходит при тесном взаимодействии ВУЗа и промышленной отрасли.
Как это может быть организовано? Например, на базе Московского инженерно-физического института (МИФИ) планируется создать специализированный федеральный ядерный университет, который должен служить своего рода "кузницей кадров" для другой госкорпорации — "Росатома". Так почему бы не создать, например, на базе МГТУ имени Баумана или другого мощного технического ВУЗа специализированный федеральный университет именно "под "Ростехнологии"?
Корпоративные университеты … Целевой заказ на подготовку кадров… Конечно, это необходимо. Но это такое необходимое, которое может быть лишь элементом достаточного.
А что нужно еще?
Нужно воссоздавать полноценную систему среднего специального образования (профтехучилищ). Причем воссоздание этой системы не может не стать одной из важнейших корпоративных функций "Ростехнологий". Ведь кто лучше, чем непосредственные работодатели, знает, какие именно кадры нужны, а какие нет?
Стоп! А кто будет учиться в этих самых корпоративных университетах и профтехучилищах, а потом приходить на предприятия, обеспечивая в "Ростехнологиях" инновационное ускоренное развитие ключевых промышленных отраслей? Просто случайные ребята "с улицы"? Конечно, и это возможно. Но будет ли от них реальный толк?
В советские годы значительная часть студентов в "продвинутые" ВУЗы приходила через систему отбора талантливой молодежи. Включая математические, физические и прочие естественно-научные спецшколы, но и не только. Повсеместно, включая самые отдаленные уголки страны, существовали многочисленные кружки и центры технического творчества, регулярно проводились региональные, республиканские и союзные тематические научно-технические конкурсы и олимпиады.
В обществе целенаправленно формировался определенный интеллектуальный и духовный "климат развития", обеспечивавший массовый интерес подростков и молодежи к научно-технологическим достижениям и инновациям. На эти задачи работала мощная государственная индустрия печатных и электронных СМИ (вспомним хотя бы журналы "Техника — молодежи", "Знание — сила", "Наука и жизнь" и пр., которые были чуть не в каждом доме, брошюры общества "Знание", а также множество научно-популярных передач по радио и телевидению).
Так что хотят "Ростехнологии" или нет, они не смогут решить поставленные задачи, если в обществе не будет воссоздан соответствующий "климат развития". То есть, промышленные активы, университеты, профтехучилища — опять-таки, необходимы, но недостаточны. Нужен еще и массовый общественный интерес к развитию науки и высоких технологий.