Страница:
При этом из 40 действующих ныне на территории России так называемых "контрактных исследовательских агентств" большинство имеют либо частично, либо полностью иностранное финансирование. Роль России фактически сводится к оказанию услуг по организации клинических испытаний (то есть, поиску площадок, вербовке пациентов и первичной регистрации результатов). А врачи, вовлеченные в программы клинических испытаний, вынуждены уделять свое основное время не лечению пациентов, а правильному заполнению соответствующих клинических протоколов. И испытанию на своих пациентах далеко не безобидных лекарств и медицинских методик в чужих интересах — все права на результаты исследования остаются у заказчика.
Но, быть может, все перечисленное выше — это "справедливая цена" за приобщение России к мировым массивам данных "доказательной медицины"? То есть, за появление новых возможностей наиболее эффективного лечения, за массовое внедрение в практику отечественного здравоохранения самых современных медицинских технологий? Увы, пока ничего подобного не происходит. Роль России в формировании международных баз данных результатов клинических исследований очень скромная, а в использовании этих результатов — тем более.
На Западе этим целенаправленно занимаются различные некоммерческие организации. Наиболее известная из них, "Кохрэйновское сообщество" (с десятками филиалов в разных странах мира), взяла на себя сбор, анализ, систематизацию и широкое распространение результатов клинических исследований. И это только один пример. Уже в 90-х годах фактически во всех западных странах появились собственные мощные медицинские интернет-ресурсы. Сегодня, по оценкам экспертов, 99% полезной медицинской информации размещено на американских и европейских сайтах. Один из крупнейших в мире — сайт Национальной медицинской библиотеки США. И сейчас почти 100% врачей США и около 80% европейских врачей черпают нужную информацию из Интернета.
В России же доступ к зарубежным интернет-базам — почти нерешаемая проблема. И даже не потому, что лишь 7% российских медиков владеет английским языком на уровне, достаточным для чтения специальной литературы. У нас в стране нет значимых (поддерживаемых государством) проектов по обеспечению бесплатного или недорогого доступа к высококачественным зарубежным Интернет-ресурсам. А оплатить доступ к специализированным сайтам по мировым ценам ни одна российская больница (и, тем более, обычный врач) не в состоянии. Кроме того, некоторые западные медицинские сайты предоставляют доступ исключительно в обмен на информацию пользователя. Причем выдвигают к публикациям пользователей такие требования, которым большинство статей российских авторов, увы, не соответствует.
А русскоязычный медицинский Интернет, в лучшем случае, размещает не всегда качественные переводы статей с зарубежных сайтов, причем со значительным опозданием, достигающим нескольких лет. И еще на русскоязычных сайтах полно полукоммерческой информации сомнительного качества. Единственные, кто в нашем Интернете быстро осваивает "принципы доказательности", — многочисленные рекламодатели и дистрибьюторы, действующие под слоганами "Вести доказательной медицины" или "Надежные доказательства".
Далее, многие лекарства и медицинское оборудование, необходимые для использования "стандартных методик" доказательной медицины, в России вообще отсутствуют или же совершенно "не по карману" даже тем слоям населения, которые относят себя к "среднему классу". И потому реализация этих самых "доказательных достижений" у нас в стране бывает лишь в порядке очень редких исключений. Но одновременно те успешные новации, которые разрабатывают отечественные медики и фармакологи, нередко не получают распространения или просто ложатся под сукно, поскольку "не получили достаточной апробации по критериям доказательной медицины".
Понимая все вышесказанное, многие российские врачи считают, что России нужно срочно создавать собственную доказательную медицину. Однако путь этот — долгий и непростой, и на нем практически еще не сделаны даже первые шаги. В мире при поддержке Всемирной организации здравоохранения давно разработаны строгие международные правила, которые описывают процедуру составления руководств по клинической практике и индикаторов качества на основе доказательной медицины. В России же нет даже национальных программ разработки клинических руководств и протоколов ведения больных. А то, что имеется, в основном сделано "на коленке" и не соответствует требованиям доказательности. В зачаточном состоянии находится и преподавание принципов доказательной медицины в ВУЗах.
Но и в мировой доказательной медицине немало очень серьезных нерешенных проблем. И проблемы эти — вовсе не финансовые и не технологические.
Не решены многие этические вопросы в отношениях "врач — пациент". Так, в рамках "доказательной медицины" врач иногда бывает фактически вынужден отказываться от своих базовых этических принципов (включая принцип "не навреди") в угоду навязанным якобы правильным процедурам. А недобросовестному врачу фетиш доказательной медицины дает возможность формально "спрятаться" за протоколами стандарта, не обращая внимания на объективные результаты лечения.
Кроме того, доказательная медицина очень настороженно или просто негативно относится к достижениям нетрадиционной (альтернативной, народной) медицины, включая гомеопатию, восточную рефлексотерапию, фитотерапию, гирудотерапию и т.д. Очевидно, что "сбрасывать с корабля современности" все эти достижения, накопленные тысячелетиями истории человечества, — и глупо, и безответственно.
Перечисление проблем можно продолжать. Но ведь понятно, что отвергать принципы доказательной медицины просто потому, что в ней есть проблемы и она нам пока "не по карману", — тоже глупо и безответственно.
Переход России на "рельсы" доказательной медицины — необходим. Но он не может быть делом отдельных групп энтузиастов (например, из центров доказательной медицины при МГУ или Медицинской Академии имени Сеченова). Решение этой проблемы — задача общегосударственная. Если она не будет осознана и поставлена в таком качестве, Россия или "отстанет навсегда" в важнейшей для национального будущего сфере медицинских технологий, или рискует покорно пользоваться чужой "поваренной книгой" с неизвестными и, возможно, небезопасными, рецептами.
Владислав Шурыгин МЕЧ ПЯТОЙ ИМПЕРИИ
Но, быть может, все перечисленное выше — это "справедливая цена" за приобщение России к мировым массивам данных "доказательной медицины"? То есть, за появление новых возможностей наиболее эффективного лечения, за массовое внедрение в практику отечественного здравоохранения самых современных медицинских технологий? Увы, пока ничего подобного не происходит. Роль России в формировании международных баз данных результатов клинических исследований очень скромная, а в использовании этих результатов — тем более.
На Западе этим целенаправленно занимаются различные некоммерческие организации. Наиболее известная из них, "Кохрэйновское сообщество" (с десятками филиалов в разных странах мира), взяла на себя сбор, анализ, систематизацию и широкое распространение результатов клинических исследований. И это только один пример. Уже в 90-х годах фактически во всех западных странах появились собственные мощные медицинские интернет-ресурсы. Сегодня, по оценкам экспертов, 99% полезной медицинской информации размещено на американских и европейских сайтах. Один из крупнейших в мире — сайт Национальной медицинской библиотеки США. И сейчас почти 100% врачей США и около 80% европейских врачей черпают нужную информацию из Интернета.
В России же доступ к зарубежным интернет-базам — почти нерешаемая проблема. И даже не потому, что лишь 7% российских медиков владеет английским языком на уровне, достаточным для чтения специальной литературы. У нас в стране нет значимых (поддерживаемых государством) проектов по обеспечению бесплатного или недорогого доступа к высококачественным зарубежным Интернет-ресурсам. А оплатить доступ к специализированным сайтам по мировым ценам ни одна российская больница (и, тем более, обычный врач) не в состоянии. Кроме того, некоторые западные медицинские сайты предоставляют доступ исключительно в обмен на информацию пользователя. Причем выдвигают к публикациям пользователей такие требования, которым большинство статей российских авторов, увы, не соответствует.
А русскоязычный медицинский Интернет, в лучшем случае, размещает не всегда качественные переводы статей с зарубежных сайтов, причем со значительным опозданием, достигающим нескольких лет. И еще на русскоязычных сайтах полно полукоммерческой информации сомнительного качества. Единственные, кто в нашем Интернете быстро осваивает "принципы доказательности", — многочисленные рекламодатели и дистрибьюторы, действующие под слоганами "Вести доказательной медицины" или "Надежные доказательства".
Далее, многие лекарства и медицинское оборудование, необходимые для использования "стандартных методик" доказательной медицины, в России вообще отсутствуют или же совершенно "не по карману" даже тем слоям населения, которые относят себя к "среднему классу". И потому реализация этих самых "доказательных достижений" у нас в стране бывает лишь в порядке очень редких исключений. Но одновременно те успешные новации, которые разрабатывают отечественные медики и фармакологи, нередко не получают распространения или просто ложатся под сукно, поскольку "не получили достаточной апробации по критериям доказательной медицины".
Понимая все вышесказанное, многие российские врачи считают, что России нужно срочно создавать собственную доказательную медицину. Однако путь этот — долгий и непростой, и на нем практически еще не сделаны даже первые шаги. В мире при поддержке Всемирной организации здравоохранения давно разработаны строгие международные правила, которые описывают процедуру составления руководств по клинической практике и индикаторов качества на основе доказательной медицины. В России же нет даже национальных программ разработки клинических руководств и протоколов ведения больных. А то, что имеется, в основном сделано "на коленке" и не соответствует требованиям доказательности. В зачаточном состоянии находится и преподавание принципов доказательной медицины в ВУЗах.
Но и в мировой доказательной медицине немало очень серьезных нерешенных проблем. И проблемы эти — вовсе не финансовые и не технологические.
Не решены многие этические вопросы в отношениях "врач — пациент". Так, в рамках "доказательной медицины" врач иногда бывает фактически вынужден отказываться от своих базовых этических принципов (включая принцип "не навреди") в угоду навязанным якобы правильным процедурам. А недобросовестному врачу фетиш доказательной медицины дает возможность формально "спрятаться" за протоколами стандарта, не обращая внимания на объективные результаты лечения.
Кроме того, доказательная медицина очень настороженно или просто негативно относится к достижениям нетрадиционной (альтернативной, народной) медицины, включая гомеопатию, восточную рефлексотерапию, фитотерапию, гирудотерапию и т.д. Очевидно, что "сбрасывать с корабля современности" все эти достижения, накопленные тысячелетиями истории человечества, — и глупо, и безответственно.
Перечисление проблем можно продолжать. Но ведь понятно, что отвергать принципы доказательной медицины просто потому, что в ней есть проблемы и она нам пока "не по карману", — тоже глупо и безответственно.
Переход России на "рельсы" доказательной медицины — необходим. Но он не может быть делом отдельных групп энтузиастов (например, из центров доказательной медицины при МГУ или Медицинской Академии имени Сеченова). Решение этой проблемы — задача общегосударственная. Если она не будет осознана и поставлена в таком качестве, Россия или "отстанет навсегда" в важнейшей для национального будущего сфере медицинских технологий, или рискует покорно пользоваться чужой "поваренной книгой" с неизвестными и, возможно, небезопасными, рецептами.
Владислав Шурыгин МЕЧ ПЯТОЙ ИМПЕРИИ
На прошлой неделе Президент России Дмитрий Медведев побывал на крупных войсковых учениях под Оренбургом. Там, во время встречи с высшим военным руководством, Верховный главнокомандующий утвердил параметры боевого состава армии до 2020 года и сформулировал пять основных принципов развития наших Вооруженных сил на ближайшую перспективу.
Первый принцип — совершенствование организационно-штатной структуры системы базирования войск. "Если говорить просто и прямо, все боевые соединения должны быть переведены в категорию постоянной готовности", -пояснил президент России.
Второй — повышение эффективности системы управления вооруженными силами. "Без этого невозможно рассчитывать на успех в современных войнах", — сказал Дмитрий Медведев.
Третий — совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки.
Четвертый — переоснащение вооруженных сил. "Нам нужна армия, которая оснащена самым современным оружием. Этому вопросу мы будем уделять первостепенное внимание, а особое значение будут иметь принципиально новые высокотехнологичные образцы вооружений", — подчеркнул президент.
Пятый — улучшение социального самочувствия военнослужащих. "Служить России должно быть не только почетно, но и выгодно, — подчеркнул Президент. — Структура денежного довольствия должна стимулировать военнослужащих добросовестно выполнять служебные обязанности, повышать профессиональный уровень". "Эти пять факторов и будут определять боеспособность наших вооруженных сил", — подытожил Дмитрий Медведев.
Столь расширенное и программное выступление Дмитрия Медведева по военным вопросам, безусловно, является в какой-то степени итогом анализа прошедшей войны в Южной Осетии. "Наши войска показали и высокий моральный дух, и боевую выучку. Можно прямо сказать, что в результате действий наших войск были сохранены десятки тысяч человеческих жизней", — похвалил верховный главнокомандующий своих солдат и офицеров. Но в ходе этой операции проявились не только сильные стороны нашей армии, но и вскрылись очень серьёзные недостатки. Видимо, понимание этого и заставило высшее политическое руководство страны, в который уже раз за последние годы самым серьёзным образом проанализировать ход военной реформы и внести в неё коррективы. Армия как никогда раньше нуждается в продуманной и созидательной реформе.
Кто из древних очень точно сказал: "Тот, кто не учит уроков Истории, того очень скоро из Истории вычёркивают!"
Как-то получилось, что весь анализ прошедшей в Южной Осетии войны сосредоточился на действиях войск в районе конфликта. О действиях армии пишут газеты и журналы. Им посвящаются телепрограммы и ток-шоу.
Безусловно, этот анализ крайне важен. И необходимо сделать правильные выводы как из ошибок, допущенных войсками на поле боя, так и из удач и успехов нашей армии.
Но при этом из зоны внимания как-то выпали действия ещё одного ключевого участника этих событий — высшего военного руководства армии и главного военного органа управления — Генерального штаба. А ведь без анализа их действий любые выводы о войне будут неполными. Поэтому есть смысл закрыть этот пробел и рассказать, что же, собственно, происходило в Москве в дни южноосетинского кризиса.
КАК ЭТО БЫЛО В МОСКВЕ?
8 августа 2008 года застало Главное оперативное управление и Главное организационно-мобилизационное управление в прямом смысле слова — на улице. В этот день, выполняя строжайшую директиву министра обороны Анатолия Сердюкова, управления занимались переездом. Десяток КамАЗов выстроился у подъездов, и в них грузилось упакованное в ящики и узлы имущество двух главных управлений Генерального штаба.
Новость о том, что Грузия начала военную операцию против Южной Осетии многие офицеры узнали лишь из утренних выпусков новостей. К этому моменту функционировавшая бесперебойно больше сорока лет система оповещения была демонтирована. Дежурных в управлениях и службах просто не было, так как дежурить было негде. Оповещать офицеров было некому. Поэтому ни о каком прибытии по тревоге офицеров и немедленном "включении" ГОУ или ГОМУ в ситуацию речи идти не могло. Включаться было некому и негде.
При этом само ГОУ уже два месяца было без руководства. Бывший начальник ГОУ генерал-полковник Александр Рукшин был в начале июня уволен за несогласие с планами Анатолия Сердюкова резкого сокращения Генштаба. Нового начальника ГОУ руководству Минобороны за это время найти было недосуг. Исполняющий же обязанности начальника ГОУ первый заместитель Рукшина генерал-лейтенант Валерий Запаренко был вынужден совмещать сразу несколько должностей, что не могло не отразиться на состоянии дел в ГОУ.
Всё это усугубилось тем, что к этому моменту ГОУ и ГОМУ оказались полностью отрезанными от войск. В очищенных под ремонт помещениях не только вся ЗАСовская связь, но даже и обычная, "эровская", были уже отключены, а в новом здании её ещё просто не провели. В итоге в самый драматичный момент цхинвальской драмы Генеральный штаб России потерял управление войсками.
При этом сам переезд никто не отменил, и разворачивать работу пришлось фактически на колесах. В качестве средства связи с войсками использовалось несколько обычных телефонов открытой дальней связи в тех нескольких кабинетах, которые были определены под временное размещение министерских советников. Но больше всего выручали обычные "мобильники", с которых за свои деньги офицеры и генералы вели переговоры с коллегами из СКВО.
Рабочие группы разворачивались в любых мало-мальски пригодных помещениях бывшего штаба Объединённых сил Варшавского Договора: в гримёрках, раздевалках, за сценой, в спортивном зале. Одно из направлений ГОУ вообще оказалось сидящим в оркестровой яме.
Только к исходу вторых суток удалось хоть как-то восстановить управление войсками и развернуть работу. Но эта неразбериха стала причиной больших человеческих потерь и ошибок.
Так, новый начальник Генерального штаба до последнего момента не решался отдать приказ войскам на начало военной операции. После того как грузины начали войну, командование миротворцев, дежурный генерал ЦКП и командующий СКВО неоднократно выходили напрямую на начальника Генерального штаба с докладами о том, что наши миротворцы несут потери, что идёт уничтожение города с мирным населением, что необходимы немедленная помощь и приведение в действие имеющихся на этот случай планов отражения агрессии, но НГШ всё тянул, непрерывно "уточняя" у высшего политического руководства, какими должны быть масштабы применения силы, хотя политическое решение к этому моменту уже было принято.
Именно с этим связана задержка с вводом войск, которая обошлась нашим миротворцам в несколько десятков убитых солдат и офицеров.
Первая директива, отправленная в войска, носила столь ограниченный характер, что почти сразу потребовала её дополнения новой. По первой директиве войска, вводимые в Южную Осетию, фактически оставались без прикрытия, так как директива касалась лишь частей и соединений СКВО…
По его же вине возникла несогласованность между видами Вооружённых Сил. Не имея опыта работы организации межвидового взаимодействия, в самый ответственный момент начальник Генерального штаба "забыл" о ВВС.
Директива войскам Северокавказского военного круга ушла, а директива командованию ВВС не была отправлена. О ней "вспомнили" лишь тогда, когда войска, пройдя Рокский тоннель, оказались под ударами грузинской авиации. И ВВС пришлось, что называется "с колёс", вступать в операцию. Это явилось одной из причин столь высоких потерь в самолётах.
Потом точно так же "вспомнили" о ВДВ, и директива ушла в штаб ВДВ. Именно этим объясняется то, что самые мобильные войска Российской армии оказались фактически в арьергарде военной операции.
Совершенно непонятно, почему в преддверии войны, когда непрерывно поступала информация об обострении обстановки вокруг Южной Осетии, руководство Генерального штаба не приняло решения о разворачивании центрального командного пункта, который имел все возможности управлять войсками в районе конфликта, в ходе переезда двух ключевых управлений, но всё время войны работал в обычном "дежурном" режиме, занимаясь лишь отслеживанием обстановки, в то время как ГОУ и ГОМУ были фактически отрезаны от войск?
Эта война показала, что "вкусовой" подход к выбору начальника Генерального штаба — ключевой фигуре для управления войсками в боевой обстановке — неприемлем. Азарт министра обороны Сердюкова, тыкавшего в карту пальцем с предложением разбомбить "вот этот мост", по-человечески понятен, но он не имеет ничего общего со стратегией и оперативным искусством, которые, собственно, и решают судьбу войны. В самый ответственный момент нужных профессионалов на месте не оказалось…
При этом господин Сердюков очень ловко всю ответственность за потери взвалил на тех, кого он сам же и поставил в катастрофическую ситуацию.
Так, на разборе в Генеральном штабе по итогам грузинской кампании он ничтоже сумняшеся всю вину за неразбериху начала войны возложил на сидящих перед ним в зале офицеров и генералов, которых сам же фактически выкинул в пустоту.
При этом, впервые за всю историю Генерального штаба, министр обороны России принародно просто перешёл на мат. Не стесняясь в выражениях, он с трибуны устроил разнос руководству за большие потери личного состава и техники.
Видимо, у Сердюкова именно такое представление о том, как надо общаться с "зелёными человечками" — именно так ближайшее окружение министра, всякие советники и помощники, между собой называет военных.
Замечу, что подобного “общения” себе прилюдно не позволял ни один министр обороны, начиная ещё с наркома Тимошенко…
Почему же мы победили?
Потому что войска и штабы готовились к этой войне.
Потому что ещё с весны, когда началось резкое обострение ситуации вокруг Цхинвала, Генеральный штаб начал разработку операции по принуждению Грузии к миру. Именно эти задачи отрабатывались на весенних и летних учениях СКВО.
Мы победили потому, что в штабах всех уровней находились разработанные детальные планы на случай начала этой войны. И заслуга в этом того самого ГОУ, которое было фактически разгромлено господином Сердюковым.
Мы победили потому, что в хаосе неразберихи и растерянности нашлись те, кто взял на себя ответственность. Кто в отсутствие внятных и чётких указаний из Москвы принял решение начать действовать по тем планам, которые были отработаны.
Но высокие потери в людях — 71 человек убит, в технике — больше 100 единиц и 8 самолётов — это та плата, которую заплатила армия за волюнтаризм и самодурство некоторых высших чиновников.
Можно представить, каким страшным моральным поражением для президента России Медведева стал бы военный провал в Южной Осетии, как бы это ударило по престижу премьера Путина. А ведь избежали мы его с огромным трудом: упусти мы ещё 2-3 часа — и Цхинвал бы пал, грузины перерезали бы Транскам, и спасать нам было бы уже некого…
БОЛЬШОЙ ПОГРОМ
Столь откровенный провал работы Генштаба стал последним и закономерным итогом целой цепи ошибочных решений, принятых господином Сердюковым на посту министра обороны.
Рассказывать о них можно очень долго, но чтобы не растекаться "мысию по древу", стоит до самых истоков проследить историю со злополучным ремонтом, которая позволит понять мотивы поступков нынешнего министра обороны и стиль его работы.
Начнем с того, что здание Генерального штаба — это одно из самых новых зданий комплекса Министерства обороны России. Оно было сдано в 1982 году.
Огромные мраморные панно с ретроспективой битв русской и Советской армии были созданы самыми известными художниками. Отделка здания мрамором, уральским камнем, змеевиком и гранитом гарантировала как минимум пятидесятилетнюю эксплуатацию здания без капитального ремонта.
При этом в самом здании продолжались работы по его обустройству и модернизации.
Всего два года назад на этажах, занятых ГОУ и ГОМУ, был закончен ремонт. Все кабинеты были объединены специальной оптоволоконной сетью, гарантировавшей полную секретность обмена информации, сюда была проведена самая современная связь. Для залов, где были развёрнуты серверы и другое оборудование, были установлены специальные системы микроклимата, развёрнута самая современная система пожаротушения, все помещения были надёжно экранированы от любого внешнего проникновения. В общей сложности на этот ремонт было потрачено больше 100 миллионов долларов.
Ещё несколько миллионов было потрачено на ремонт "министерского" этажа перед приходом туда бывшего министра обороны Сергея Иванова. Тогда здесь был проведён капитальный ремонт с полной заменой мебели и всей оргтехники.
Казалось бы, после такого ремонта новому министру обороны, да ещё с лаврами "реформатора", сам Бог велел с головой погрузиться в работу по реформированию армии, забыв о собственном благе и достатке.
Но вышло всё наоборот.
Реформу министр обороны Сердюков почему-то решил начать с себя, точнее, со своих апартаментов, а ещё точнее — с их расширения до масштабов ранее невиданных. Даже в эпоху СССР, когда армия у нас насчитывала больше четырёх миллионов "штыков", аппарат министра обороны занимал половину этажа нового здания Генерального штаба. Теперь же как минимум заберут полтора.
Но это и понятно! Ведь это только полковники ГОУ или ГОМУ могут сидеть по четыре-пять человек в одном кабинете, а "девочки" Сердюкова, как между собой называют друг друга помощницы министра обороны, больше чем по одной сидеть не желают. К тому же и объём помещений, необходимый для лёгкого дыхания "девочек" и "мальчиков" министра, никак не сравнишь с теми, в которых привыкли жить и работать "зелёные человечки"-офицеры. Поэтому ещё с прошлой осени по этажам и кабинетам ГОУ и ГОМУ стали шнырять юркие господа, представлявшиеся то дизайнерами, то архитекторами, то прорабами, которые что-то замеряли и записывали.
А с весны грянул ремонт. Да не просто ремонт, а всем ремонтам ремонт! От былой советской мраморно-гранитной роскоши не осталось и следа. Сокрушённые кувалдами вездесущих гастарбайтеров из среднеазиатских республик, которые странным образом без всякой проверки получили доступ на один из самых секретных объектов Российской армии, все панно и вся облицовка превратилась в груду щебня.
При этом часть гастарбайтеров фактически живёт в ремонтируемом здании. Дошло до того, что один из залов ГОУ набожными мусульманами из состава строительных бригад превращён в филиал мечети, и по вечерам там с ковриками собираются строители, чтобы совместным "Аллах акбар!" отметить строгие дни поста Рамадан. По словам охраны, мусульманские песнопения в темном здании Генштаба звучат настолько непривычно, что вызывают оторопь…
При этом нельзя не вспомнить о судьбе первого президента Чечни Ахмата Кадырова, который был взорван с помощью фугаса, который был замурован в стену спортивной ложи стадиона ещё при строительстве. Кто и как контролирует работу набожных мусульман — неизвестно. Но масштабы ремонта потрясают.
Переделывается буквально всё: от парадного подъезда, к которому изволит подъезжать господин Сердюков (к нему теперь пристроена специальная галерея, защищающая его от посторонних глаз), лестниц, до лифтов и — естественно! — полной замены уникальной дубовой мебели, которую специально для министра привезли со склада. Эта мебель показалась министру не соответствующей его статусу, и он приказал заменить её на более подходящую. Но тут с ним спорить трудно — в чём в чём, а в мебели наш министр настоящий дока!
А затем наступил черёд и развёрнутых здесь управлений ГОУ и ГОМУ. Несмотря на все обоснования и объяснения, оба управления получили приказ собирать манатки и переезжать во "временные" помещения.
То, что эти помещения совершенно не готовы к приёму столь серьёзных структур, министра обороны совершенно не волновало, как не волновало его и то, что в них не было ни связи, ни условий для нормальной работы. Не волновало его даже то, что там не обеспечивается режим секретности и закрытия от технического проникновения, что там не было никаких хранилищ для совсекретных документов, которых за ГОУ и ГОМУ числится не одна тысяча единиц. Что нет даже сигнализации в помещениях, куда свезли аппаратуру на сотни тысяч долларов. В ответ на все объяснения военных Сердюков только иронично пожал плечами, мол, хватит смешить народ своей "секретностью"! Ремонт должен быть начат своевременно! Прорабы — это наше всё!
И, как уже было сказано выше, 8 августа офицеры и генералы ГОУ встретили войну, таская на своих горбах имущество в КамАЗы тыловиков. А за их спиной всё те же молчаливые азиаты-гастарбайтеры уже крушили молотами стены и перекрытия, разрывая оптоволокно и плюща в лепёшки блоки электронной защиты, сбивая "кубы" кондиционеров и стойки связи.
Во что обошлась эта бездумная спешка армии, теперь знают вдовы, сироты и родители погибших в Грузии солдат и офицеров.
А вот сумму, в которую обходится этот министерский "ремонт" российскому налогоплательщику, думаю, что знают очень немногие. А озвучить её стоит. На ремонт семи этажей здания Генштаба уже выделено 10 МИЛЛИАРДОВ (!!!) рублей, но, как говорят финансисты, это не окончательная цифра. Не исключено, что она вырастет ещё на четверть…
Официально объявлено, что перевод этот "временный", и после ремонта министерских этажей всё вернётся "на круги своя". Впрочем, офицеры не питают особых иллюзий на возвращение назад. Им уже объявлено, что часть здания Генерального штаба будет передана под офис банка "ВТБ", а в другой его части будут открыты магазины и спортивно-оздоровительный комплекс для персонала Министерства обороны. Всё для тех же "девочек" и "мальчиков" Сердюкова.
Ну а уж ГОУ и ГОМУ останется то, что останется. Тем более, что от самих ГОУ и ГОМУ к этому моменту останется уже очень не многое. Господин Сердюков уже объявил о том, что они будут сокращены на 60% для экономии государственных средств и оптимизации. Например, в том же ГОУ из 571 офицера останется 222.
Вообще, подход нового министра к "экономии" денег отличается своеобразием.
На то, чтобы переодеть к параду десять тысяч солдат и офицеров парадного расчёта, деньги нашлись мгновенно. При этом один комплект формы от Юдашкина обходится Министерству обороны в 50 тысяч рублей. Шинель из этого комплекта стоит 12 тысяч рублей — как в хорошем бутике! А за обычный форменный галстук российский налогоплательщик выкладывает аж 600 (!!!) рублей. При этом часть формы по странному стечению обстоятельств шьётся в городе Санкт-Петербурге — родном городе нашего министра. А вот одеть и экипировать должным образом десять тысяч солдат и офицеров 58-й армии, которых, как показывали все прогнозы и данные разведки, ждала скорая война — денег не нашлось.
Первый принцип — совершенствование организационно-штатной структуры системы базирования войск. "Если говорить просто и прямо, все боевые соединения должны быть переведены в категорию постоянной готовности", -пояснил президент России.
Второй — повышение эффективности системы управления вооруженными силами. "Без этого невозможно рассчитывать на успех в современных войнах", — сказал Дмитрий Медведев.
Третий — совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки.
Четвертый — переоснащение вооруженных сил. "Нам нужна армия, которая оснащена самым современным оружием. Этому вопросу мы будем уделять первостепенное внимание, а особое значение будут иметь принципиально новые высокотехнологичные образцы вооружений", — подчеркнул президент.
Пятый — улучшение социального самочувствия военнослужащих. "Служить России должно быть не только почетно, но и выгодно, — подчеркнул Президент. — Структура денежного довольствия должна стимулировать военнослужащих добросовестно выполнять служебные обязанности, повышать профессиональный уровень". "Эти пять факторов и будут определять боеспособность наших вооруженных сил", — подытожил Дмитрий Медведев.
Столь расширенное и программное выступление Дмитрия Медведева по военным вопросам, безусловно, является в какой-то степени итогом анализа прошедшей войны в Южной Осетии. "Наши войска показали и высокий моральный дух, и боевую выучку. Можно прямо сказать, что в результате действий наших войск были сохранены десятки тысяч человеческих жизней", — похвалил верховный главнокомандующий своих солдат и офицеров. Но в ходе этой операции проявились не только сильные стороны нашей армии, но и вскрылись очень серьёзные недостатки. Видимо, понимание этого и заставило высшее политическое руководство страны, в который уже раз за последние годы самым серьёзным образом проанализировать ход военной реформы и внести в неё коррективы. Армия как никогда раньше нуждается в продуманной и созидательной реформе.
Кто из древних очень точно сказал: "Тот, кто не учит уроков Истории, того очень скоро из Истории вычёркивают!"
Как-то получилось, что весь анализ прошедшей в Южной Осетии войны сосредоточился на действиях войск в районе конфликта. О действиях армии пишут газеты и журналы. Им посвящаются телепрограммы и ток-шоу.
Безусловно, этот анализ крайне важен. И необходимо сделать правильные выводы как из ошибок, допущенных войсками на поле боя, так и из удач и успехов нашей армии.
Но при этом из зоны внимания как-то выпали действия ещё одного ключевого участника этих событий — высшего военного руководства армии и главного военного органа управления — Генерального штаба. А ведь без анализа их действий любые выводы о войне будут неполными. Поэтому есть смысл закрыть этот пробел и рассказать, что же, собственно, происходило в Москве в дни южноосетинского кризиса.
КАК ЭТО БЫЛО В МОСКВЕ?
8 августа 2008 года застало Главное оперативное управление и Главное организационно-мобилизационное управление в прямом смысле слова — на улице. В этот день, выполняя строжайшую директиву министра обороны Анатолия Сердюкова, управления занимались переездом. Десяток КамАЗов выстроился у подъездов, и в них грузилось упакованное в ящики и узлы имущество двух главных управлений Генерального штаба.
Новость о том, что Грузия начала военную операцию против Южной Осетии многие офицеры узнали лишь из утренних выпусков новостей. К этому моменту функционировавшая бесперебойно больше сорока лет система оповещения была демонтирована. Дежурных в управлениях и службах просто не было, так как дежурить было негде. Оповещать офицеров было некому. Поэтому ни о каком прибытии по тревоге офицеров и немедленном "включении" ГОУ или ГОМУ в ситуацию речи идти не могло. Включаться было некому и негде.
При этом само ГОУ уже два месяца было без руководства. Бывший начальник ГОУ генерал-полковник Александр Рукшин был в начале июня уволен за несогласие с планами Анатолия Сердюкова резкого сокращения Генштаба. Нового начальника ГОУ руководству Минобороны за это время найти было недосуг. Исполняющий же обязанности начальника ГОУ первый заместитель Рукшина генерал-лейтенант Валерий Запаренко был вынужден совмещать сразу несколько должностей, что не могло не отразиться на состоянии дел в ГОУ.
Всё это усугубилось тем, что к этому моменту ГОУ и ГОМУ оказались полностью отрезанными от войск. В очищенных под ремонт помещениях не только вся ЗАСовская связь, но даже и обычная, "эровская", были уже отключены, а в новом здании её ещё просто не провели. В итоге в самый драматичный момент цхинвальской драмы Генеральный штаб России потерял управление войсками.
При этом сам переезд никто не отменил, и разворачивать работу пришлось фактически на колесах. В качестве средства связи с войсками использовалось несколько обычных телефонов открытой дальней связи в тех нескольких кабинетах, которые были определены под временное размещение министерских советников. Но больше всего выручали обычные "мобильники", с которых за свои деньги офицеры и генералы вели переговоры с коллегами из СКВО.
Рабочие группы разворачивались в любых мало-мальски пригодных помещениях бывшего штаба Объединённых сил Варшавского Договора: в гримёрках, раздевалках, за сценой, в спортивном зале. Одно из направлений ГОУ вообще оказалось сидящим в оркестровой яме.
Только к исходу вторых суток удалось хоть как-то восстановить управление войсками и развернуть работу. Но эта неразбериха стала причиной больших человеческих потерь и ошибок.
Так, новый начальник Генерального штаба до последнего момента не решался отдать приказ войскам на начало военной операции. После того как грузины начали войну, командование миротворцев, дежурный генерал ЦКП и командующий СКВО неоднократно выходили напрямую на начальника Генерального штаба с докладами о том, что наши миротворцы несут потери, что идёт уничтожение города с мирным населением, что необходимы немедленная помощь и приведение в действие имеющихся на этот случай планов отражения агрессии, но НГШ всё тянул, непрерывно "уточняя" у высшего политического руководства, какими должны быть масштабы применения силы, хотя политическое решение к этому моменту уже было принято.
Именно с этим связана задержка с вводом войск, которая обошлась нашим миротворцам в несколько десятков убитых солдат и офицеров.
Первая директива, отправленная в войска, носила столь ограниченный характер, что почти сразу потребовала её дополнения новой. По первой директиве войска, вводимые в Южную Осетию, фактически оставались без прикрытия, так как директива касалась лишь частей и соединений СКВО…
По его же вине возникла несогласованность между видами Вооружённых Сил. Не имея опыта работы организации межвидового взаимодействия, в самый ответственный момент начальник Генерального штаба "забыл" о ВВС.
Директива войскам Северокавказского военного круга ушла, а директива командованию ВВС не была отправлена. О ней "вспомнили" лишь тогда, когда войска, пройдя Рокский тоннель, оказались под ударами грузинской авиации. И ВВС пришлось, что называется "с колёс", вступать в операцию. Это явилось одной из причин столь высоких потерь в самолётах.
Потом точно так же "вспомнили" о ВДВ, и директива ушла в штаб ВДВ. Именно этим объясняется то, что самые мобильные войска Российской армии оказались фактически в арьергарде военной операции.
Совершенно непонятно, почему в преддверии войны, когда непрерывно поступала информация об обострении обстановки вокруг Южной Осетии, руководство Генерального штаба не приняло решения о разворачивании центрального командного пункта, который имел все возможности управлять войсками в районе конфликта, в ходе переезда двух ключевых управлений, но всё время войны работал в обычном "дежурном" режиме, занимаясь лишь отслеживанием обстановки, в то время как ГОУ и ГОМУ были фактически отрезаны от войск?
Эта война показала, что "вкусовой" подход к выбору начальника Генерального штаба — ключевой фигуре для управления войсками в боевой обстановке — неприемлем. Азарт министра обороны Сердюкова, тыкавшего в карту пальцем с предложением разбомбить "вот этот мост", по-человечески понятен, но он не имеет ничего общего со стратегией и оперативным искусством, которые, собственно, и решают судьбу войны. В самый ответственный момент нужных профессионалов на месте не оказалось…
При этом господин Сердюков очень ловко всю ответственность за потери взвалил на тех, кого он сам же и поставил в катастрофическую ситуацию.
Так, на разборе в Генеральном штабе по итогам грузинской кампании он ничтоже сумняшеся всю вину за неразбериху начала войны возложил на сидящих перед ним в зале офицеров и генералов, которых сам же фактически выкинул в пустоту.
При этом, впервые за всю историю Генерального штаба, министр обороны России принародно просто перешёл на мат. Не стесняясь в выражениях, он с трибуны устроил разнос руководству за большие потери личного состава и техники.
Видимо, у Сердюкова именно такое представление о том, как надо общаться с "зелёными человечками" — именно так ближайшее окружение министра, всякие советники и помощники, между собой называет военных.
Замечу, что подобного “общения” себе прилюдно не позволял ни один министр обороны, начиная ещё с наркома Тимошенко…
Почему же мы победили?
Потому что войска и штабы готовились к этой войне.
Потому что ещё с весны, когда началось резкое обострение ситуации вокруг Цхинвала, Генеральный штаб начал разработку операции по принуждению Грузии к миру. Именно эти задачи отрабатывались на весенних и летних учениях СКВО.
Мы победили потому, что в штабах всех уровней находились разработанные детальные планы на случай начала этой войны. И заслуга в этом того самого ГОУ, которое было фактически разгромлено господином Сердюковым.
Мы победили потому, что в хаосе неразберихи и растерянности нашлись те, кто взял на себя ответственность. Кто в отсутствие внятных и чётких указаний из Москвы принял решение начать действовать по тем планам, которые были отработаны.
Но высокие потери в людях — 71 человек убит, в технике — больше 100 единиц и 8 самолётов — это та плата, которую заплатила армия за волюнтаризм и самодурство некоторых высших чиновников.
Можно представить, каким страшным моральным поражением для президента России Медведева стал бы военный провал в Южной Осетии, как бы это ударило по престижу премьера Путина. А ведь избежали мы его с огромным трудом: упусти мы ещё 2-3 часа — и Цхинвал бы пал, грузины перерезали бы Транскам, и спасать нам было бы уже некого…
БОЛЬШОЙ ПОГРОМ
Столь откровенный провал работы Генштаба стал последним и закономерным итогом целой цепи ошибочных решений, принятых господином Сердюковым на посту министра обороны.
Рассказывать о них можно очень долго, но чтобы не растекаться "мысию по древу", стоит до самых истоков проследить историю со злополучным ремонтом, которая позволит понять мотивы поступков нынешнего министра обороны и стиль его работы.
Начнем с того, что здание Генерального штаба — это одно из самых новых зданий комплекса Министерства обороны России. Оно было сдано в 1982 году.
Огромные мраморные панно с ретроспективой битв русской и Советской армии были созданы самыми известными художниками. Отделка здания мрамором, уральским камнем, змеевиком и гранитом гарантировала как минимум пятидесятилетнюю эксплуатацию здания без капитального ремонта.
При этом в самом здании продолжались работы по его обустройству и модернизации.
Всего два года назад на этажах, занятых ГОУ и ГОМУ, был закончен ремонт. Все кабинеты были объединены специальной оптоволоконной сетью, гарантировавшей полную секретность обмена информации, сюда была проведена самая современная связь. Для залов, где были развёрнуты серверы и другое оборудование, были установлены специальные системы микроклимата, развёрнута самая современная система пожаротушения, все помещения были надёжно экранированы от любого внешнего проникновения. В общей сложности на этот ремонт было потрачено больше 100 миллионов долларов.
Ещё несколько миллионов было потрачено на ремонт "министерского" этажа перед приходом туда бывшего министра обороны Сергея Иванова. Тогда здесь был проведён капитальный ремонт с полной заменой мебели и всей оргтехники.
Казалось бы, после такого ремонта новому министру обороны, да ещё с лаврами "реформатора", сам Бог велел с головой погрузиться в работу по реформированию армии, забыв о собственном благе и достатке.
Но вышло всё наоборот.
Реформу министр обороны Сердюков почему-то решил начать с себя, точнее, со своих апартаментов, а ещё точнее — с их расширения до масштабов ранее невиданных. Даже в эпоху СССР, когда армия у нас насчитывала больше четырёх миллионов "штыков", аппарат министра обороны занимал половину этажа нового здания Генерального штаба. Теперь же как минимум заберут полтора.
Но это и понятно! Ведь это только полковники ГОУ или ГОМУ могут сидеть по четыре-пять человек в одном кабинете, а "девочки" Сердюкова, как между собой называют друг друга помощницы министра обороны, больше чем по одной сидеть не желают. К тому же и объём помещений, необходимый для лёгкого дыхания "девочек" и "мальчиков" министра, никак не сравнишь с теми, в которых привыкли жить и работать "зелёные человечки"-офицеры. Поэтому ещё с прошлой осени по этажам и кабинетам ГОУ и ГОМУ стали шнырять юркие господа, представлявшиеся то дизайнерами, то архитекторами, то прорабами, которые что-то замеряли и записывали.
А с весны грянул ремонт. Да не просто ремонт, а всем ремонтам ремонт! От былой советской мраморно-гранитной роскоши не осталось и следа. Сокрушённые кувалдами вездесущих гастарбайтеров из среднеазиатских республик, которые странным образом без всякой проверки получили доступ на один из самых секретных объектов Российской армии, все панно и вся облицовка превратилась в груду щебня.
При этом часть гастарбайтеров фактически живёт в ремонтируемом здании. Дошло до того, что один из залов ГОУ набожными мусульманами из состава строительных бригад превращён в филиал мечети, и по вечерам там с ковриками собираются строители, чтобы совместным "Аллах акбар!" отметить строгие дни поста Рамадан. По словам охраны, мусульманские песнопения в темном здании Генштаба звучат настолько непривычно, что вызывают оторопь…
При этом нельзя не вспомнить о судьбе первого президента Чечни Ахмата Кадырова, который был взорван с помощью фугаса, который был замурован в стену спортивной ложи стадиона ещё при строительстве. Кто и как контролирует работу набожных мусульман — неизвестно. Но масштабы ремонта потрясают.
Переделывается буквально всё: от парадного подъезда, к которому изволит подъезжать господин Сердюков (к нему теперь пристроена специальная галерея, защищающая его от посторонних глаз), лестниц, до лифтов и — естественно! — полной замены уникальной дубовой мебели, которую специально для министра привезли со склада. Эта мебель показалась министру не соответствующей его статусу, и он приказал заменить её на более подходящую. Но тут с ним спорить трудно — в чём в чём, а в мебели наш министр настоящий дока!
А затем наступил черёд и развёрнутых здесь управлений ГОУ и ГОМУ. Несмотря на все обоснования и объяснения, оба управления получили приказ собирать манатки и переезжать во "временные" помещения.
То, что эти помещения совершенно не готовы к приёму столь серьёзных структур, министра обороны совершенно не волновало, как не волновало его и то, что в них не было ни связи, ни условий для нормальной работы. Не волновало его даже то, что там не обеспечивается режим секретности и закрытия от технического проникновения, что там не было никаких хранилищ для совсекретных документов, которых за ГОУ и ГОМУ числится не одна тысяча единиц. Что нет даже сигнализации в помещениях, куда свезли аппаратуру на сотни тысяч долларов. В ответ на все объяснения военных Сердюков только иронично пожал плечами, мол, хватит смешить народ своей "секретностью"! Ремонт должен быть начат своевременно! Прорабы — это наше всё!
И, как уже было сказано выше, 8 августа офицеры и генералы ГОУ встретили войну, таская на своих горбах имущество в КамАЗы тыловиков. А за их спиной всё те же молчаливые азиаты-гастарбайтеры уже крушили молотами стены и перекрытия, разрывая оптоволокно и плюща в лепёшки блоки электронной защиты, сбивая "кубы" кондиционеров и стойки связи.
Во что обошлась эта бездумная спешка армии, теперь знают вдовы, сироты и родители погибших в Грузии солдат и офицеров.
А вот сумму, в которую обходится этот министерский "ремонт" российскому налогоплательщику, думаю, что знают очень немногие. А озвучить её стоит. На ремонт семи этажей здания Генштаба уже выделено 10 МИЛЛИАРДОВ (!!!) рублей, но, как говорят финансисты, это не окончательная цифра. Не исключено, что она вырастет ещё на четверть…
Официально объявлено, что перевод этот "временный", и после ремонта министерских этажей всё вернётся "на круги своя". Впрочем, офицеры не питают особых иллюзий на возвращение назад. Им уже объявлено, что часть здания Генерального штаба будет передана под офис банка "ВТБ", а в другой его части будут открыты магазины и спортивно-оздоровительный комплекс для персонала Министерства обороны. Всё для тех же "девочек" и "мальчиков" Сердюкова.
Ну а уж ГОУ и ГОМУ останется то, что останется. Тем более, что от самих ГОУ и ГОМУ к этому моменту останется уже очень не многое. Господин Сердюков уже объявил о том, что они будут сокращены на 60% для экономии государственных средств и оптимизации. Например, в том же ГОУ из 571 офицера останется 222.
Вообще, подход нового министра к "экономии" денег отличается своеобразием.
На то, чтобы переодеть к параду десять тысяч солдат и офицеров парадного расчёта, деньги нашлись мгновенно. При этом один комплект формы от Юдашкина обходится Министерству обороны в 50 тысяч рублей. Шинель из этого комплекта стоит 12 тысяч рублей — как в хорошем бутике! А за обычный форменный галстук российский налогоплательщик выкладывает аж 600 (!!!) рублей. При этом часть формы по странному стечению обстоятельств шьётся в городе Санкт-Петербурге — родном городе нашего министра. А вот одеть и экипировать должным образом десять тысяч солдат и офицеров 58-й армии, которых, как показывали все прогнозы и данные разведки, ждала скорая война — денег не нашлось.