Желязны Роджер. Бог света

   — Может, тебе еще меню принести? Убирайся, пока я не позвала слуг!
   Он пристально поглядел ей в глаза.
   — Не обижайся, леди, прошу тебя. Нищенство мне трудно дается.
   Она посмотрела в черные глаза на морщинистом, загорелом лице. В уголках его губ играла чуть заметная улыбка.
   — Ладно… Иди за мной. Я провожу тебя в кухню и посмотрим, что там найдется. Хотя я, собственно, не понимаю, почему я должна это делать.
   Улыбка его стала шире, когда он пошел за девушкой, следя за ее походкой.
   — Потому что я хотел, чтобы ты это сделала, — ответил он.

* * *

   Тарака, Ракша, был не в духе. Летя над облаками, он думал о путях власти. Когда-то он был самым могущественным. До дней связывания не было никого, кто мог бы устоять перед ним. Затем пришел Сиддхарта Связующий. Тарака знал его раньше, еще как Калкина, и знал, что он силен. В конце концов он решил, что они должны встретиться, что он, Тарака, должен проверить силу Атрибута, который, как говорили, собирается поднять Калкин. Когда они сошлись вместе в тот давно прошедший день, когда от их ярости пылали вершины гор, в тот день победил Связующий. А при второй их встрече, столетия спустя, Тараке удалось побить Связующего даже более полно. Но Связующий был единственным, и теперь он ушел из мира. Из всех живых только Связующий взял верх над Владыкой Адского Колодца. Затем боги бросили вызов его силе. В прежние времена они были слабы, старались тренировать свои мутантские силы наркотиками, гипнозом, медитацией, нейрохирургией и выковывали свои Атрибуты — и вот, века спустя, их силы выросли. Четверо их вошло в Адский Колодец, всего лишь четверо, и все легионы Тараки не смогли отбросить их. Один из них, Шива, был силен, но позднее Связующий убил его. Так и должно было быть, ибо Тарака считал Связующего равным себе. Женщину Тарака не учитывал. Она всего лишь женщина, и она требовала помощи от Ямы. Но Бога Агни, чей дух был ярким, слепящим пламенем — этого Бога Тарака, можно сказать, боялся. Он вспомнил, как однажды Агни вошел один во дворец Паламайдсу и бросил ему, Тараке, вызов. Тарака не смог остановить его, хоть и пытался, и увидел, как сам дворец был разрушен силою огня Агни. И в Адском Колодце ничто не могло остановить его. Тарака обещал тогда себе, что со временем проверит силу Агни, как сделал это с силой Сиддхарты, Тарака так и не выполнил: Бог Огня сам пал перед Красным, который был четвертым в Адском Колодце. Красный каким-то образом повернул пламя Агни против него же в день битвы за Кинсет. Это означало, что величайшим был Красный. Ведь даже Связующий предупреждал Тараку насчет Ямы-Дхармы, Бога Смерти. Да, тот, чьи глаза выпивают жизнь, был самым могущественным из оставшихся в мире. Тарака чуть не погиб от этой силы в громовой колеснице. Однажды он еще раз хотел проверить эту силу, но быстро отступился, потому что он и Яма оказались союзниками в битве. Говорили, что Яма вскоре после этого умер в Городе. Позднее же говорили, что он все еще бродит по земле. Говорят, что как Бог Смерти он не может умереть иначе, как по своему желанию. Тарака принял это как факт, понимая, что это означает. Это значит, что он, Тарака, вернется на юг, на остров голубого дворца, где Бог Зла, Ниррити Черный, ждет его ответа. Начиная с Махартхи и дальше от моря на север, Ракшасы добавят свою мощь к мощи Черного, разрушат Храмы в шести самых больших городах юго-запада, зальют улицы этих домов кровью их жителей и беспламенных легионов Черного — чтобы боги пришли защищать и встретили бы свою гибель. Если боги не придут, они покажут этим свою слабость. Тогда Ракшасы будут штурмовать Небо, и Ниррити снесет Небесный Город; Шпиль в милю высотой упадет, купол будет разбит вдребезги, большие белые кошки Канибурхи будут смотреть на развалины, павильоны богов и полубогов покроются полярным снегом. И все это, в сущности, по одной причине, помимо скуки, помимо приближения последних дней богов и людей в мире Ракшасов: когда бы ни пришла эта могучая битва и могучие деяния, кровавые деяния и огненные деяния — придет и он, Тарака знал, придет Красный, где бы он ни был, обязательно придет, потому что его Аспект притянет его к его королевству. Тарака знал, что будет искать, ждать, ничего не делать до того дня, когда он посмотрит в темные огни, горящие в глазах Смерти…

* * *

   Брама уставился на карту, затем оглянулся на хрустальный экран, вокруг которого обвился бронзовый Наг, зажавший в зубах хвост.
   — Пожар, о жрец?
   — Пожар, Брама… Весь район складов!
   — Прикажи людям гасить.
   — Они уже делают это, Могучий.
   — Тогда зачем ты беспокоишь меня с этим делом?
   — Боимся, Великий.
   — Чего боитесь?
   — Черного, чье имя я не могу назвать в твоем присутствии, чья сила неуклонно растет на юге, того, кто контролирует морские пути, подрезая торговлю…
   — Почему ты опасаешься назвать передо мной имя Ниррити? Я знаю Черного. Ты думаешь, что пожары — его затея?
   — Да, Великий — через какого-нибудь негодяя, которому он заплатил. Многие говорят, что он хочет отрезать нас от остального мира, отнять наши богатства, уничтожить наши склады и истощить наш дух, и поэтому он собирается…
   — Захватить тебя, конечно.
   — Ты сказал это, Могучий.
   — Это вполне возможно, жрец. Так скажи, ты думаешь, что твои боги не встанут рядом с тобой, если Бог Зла нападет?
   — В этом не было никогда никакого сомнения, Могущественнейший. Мы только хотели напомнить тебе о такой возможности и возобновить наши постоянные мольбы о милосердии и божественной защите.
   — Ты это сделал, жрец. Не бойся.
   На этом Брама закончил передачу.
   — Он нападет.
   — Конечно.
   — Хотел бы я знать, насколько он силен. Кто-нибудь знает, Ганеша?
   — Ты спрашиваешь меня, Милорд? Своего скромного политического советника?
   — Никого другого я здесь не вижу, скромный бог-творец. Ты знаешь кого-нибудь, кто имеет информацию?
   — Нет, Повелитель. Не знаю. Все избегают отвратительное существо, как будто оно само реальная смерть. Вообще-то, так оно и есть. Как тебе известно, три полубога, посланные мною на юг, не вернулись.
   — А ведь они тоже были сильны, верно? Давно это было?
   — По крайней мере год назад, когда мы послали нового Агни.
   — Да, он был не очень хорош — пользовался зажигательными гранатами… но силен.
   — Морально, возможно. Когда богов мало, приходится выбирать из полубогов.
   — В старину я взял бы громовую колесницу…
   — В старину громовой колесницы не было. Лорд Яма…
   — Заткнись! Сейчас у нас громовая колесница есть. Я думаю о трубочисте, который наклонится над дворцом Ниррити.
   — Брама, я думаю, что Ниррити может остановить громовую колесницу.
   — Почему ты так думаешь?
   — По некоторым рапортам из первых рук я понял, что он пользовался самонаводящимися ракетами, против военных судов, посланных за его разбойниками.
   — Почему ты не сказал мне об этом раньше?
   — Эти рапорты получены совсем недавно. И это первый случай, что я мог завести разговор об этом.
   — Значит ты не думаешь, что мы должны напасть?
   — Нет. Подожди. Пусть он двинется первый, чтобы мы могли судить о его силе.
   — Но это означает — пожертвовать Махартхой?
   — Ну и что? Ты никогда не видел павшего города? Какую пользу принесет ему Махартха сама по себе, и надолго ли понадобится ему? Если мы не сможем снова вытребовать ее — вот тогда пусть трубочист наклонит свою широкополую шляпу… над Махартхой.
   — Ты прав. Это будет полезно — правильно оценить его силы и оттянуть часть их назад. Но нам надо подготовиться.
   — Да. Что ты прикажешь?
   — Подними все силы Города. Вызови Лорда Индру с восточного континента, и немедленно!
   — Твоя воля будет исполнена.
   — И подними тревогу в остальных пяти городах на реке — в Лананде, Кейпуре, Кильбаре…
   — Немедленно.
   — Тогда иди.
   — Я уже ушел.

* * *

   Время — океан; пространство — его вода; Сэм решительно встал в середине.
   — Бог Смерти, — окликнул он, — перечисли наши силы.
   Яма потянулся и зевнул, затем поднялся с алого ложа, на котором дремал, почти невидимый. Он перешел комнату и пристально посмотрел в глаза Сэму.
   — Здесь мой Атрибут, без подъема Аспекта.
   Сэм встретил его взгляд, выдержал его.
   — Это ответ на мой вопрос?
   — Частично. Но в основном это проба твоей силы. Похоже, что она вернулась. Ты выносишь мой смертельный взгляд дольше любого смертного.
   — Я знаю, что моя сила возвращается. Я ее чувствую. Сейчас многое возвращается. В течение тех недель, что мы прожили во дворце Ратри, я размышлял о своих прежних существованиях. Не все они были пропащими, бог смерти. Я решил это сегодня. Хотя Небо побивало меня в каждом обороте, каждая их победа дорого им стоила.
   — Да, ты, очевидно, человек предназначения. Теперь они явно слабее, чем в то время, когда ты бросил им вызов в Махартхе. Но слабость эта относительная, потому что люди стали сильнее. Боги разбили Кинсет, но не разбили Акселерацию. Они пытались похоронить буддизм в своих собственных учениях, но не смогли. Может, твоя религия на сюжет написанной тобою легенды помогла поддержать Акселерацию в каком-то смысле — я не знаю, и боги тоже не знают. Это послужило хорошим затемнением, оно отвлекло их внимание от вреда, который оно могло нанести, а поскольку это было принято как учение, их усилия подавить его вызвали некоторый подъем антидеикратических чувств. Можно подумать, что тебе это было внушение свыше, если бы ты не был так умен.
   — Спасибо. Не желаешь ли моего благословения?
   — Нет. А ты моего не желаешь?
   — Позднее — возможно, Смерть. Но ты не ответил на мой вопрос. Пожалуйста, скажи, какими силами мы располагаем?
   — Хорошо. Скоро прибудет Лорд Кубера.
   — Кубера? Где он?
   — Он много лет жил в потаенном месте, позволяя просачиваться в мир научным знаниям.
   — Столько лет! Его тело, вероятно, совсем уж древнее! Как он ухитрился?
   — Ты помнишь Нараду?
   — Моего бывшего врача из Капила?
   — Его самого. Когда ты распустил своих копьеносцев после битвы в Махартхе, он ушел со слугами в глухие места. Он взял с собой все оборудование, которое ты отобрал в Зале Кармы. Я нашел его много лет назад. После Кинсета, после моего побега с Неба с помощью Пути Черного Колеса, я вывел Куберу из подвала под разрушенным городом. Позднее он сам связался с Нарадой, который теперь держит в холмах тайную мастерскую тел. Они с Куберой работают вместе. Мы также устроили еще несколько таких мастерских в разных местах.
   — И Кубера идет сюда? Хорошо!
   — А Сиддхарта все еще Принц Капи, и его призыв к отрядам в принципе должен быть услышан. И мы дали этот призыв.
   — Их, вероятно, горсточка. Но все равно, приятно знать…
   — И Лорд Кришна.
   — Кришна? Что ему делать на нашей стороне? Где он?
   — Был здесь. Я нашел его на другой день после нашего прибытия. Он действительно путался тут с одной из девушек. Жалость смотреть.
   — Как так?
   — Стар. До жалости стар и изношен, но все еще выпивоха и юбочник. Его Аспект пока служит ему, периодически показывая кое-что от его былой гениальности и колоссальной жизнеспособности. Его выгнали с Неба после Кинсета за то, что он не пожелал сражаться против меня и Куберы, как это сделал Агни. Он полстолетия бродил по миру, пил, любил, играл на свирели и старел. Кубера и я несколько раз пытались найти его, но он все время перемещался. Это общая потребность талантливых божеств-ренегатов.
   — Зачем он нам?
   — Как только я нашел его, я послал его к Нараде за новым телом. Он должен был поехать туда с Куберой. Его силы тоже всегда быстро восстанавливаются после пересадки.
   — Но зачем он нам?
   — Не забывай, что именно он победил черного демона Бану, против которого боялся выступить даже Индра. Трезвый, он один из самых страшных бойцов в мире. Яма, Кубера, Кришна и, если хочешь, Калкин! Мы станем новым Локапаласом и будем держаться вместе.
   — Я бы не прочь.
   — В таком случае так и будет. Пусть боги высылают против нас своих стажеров! Я был Мастером Нового Оружия. Просто стыд, что здесь должно быть так много индивидуального и экзотического оружия. Я трачу свою гениальность и свое искусство на каждый предмет в отдельности, вместо массового производства главным образом наступательных средств. Но большинство паранормальных способностей требует как раз этого. У некоторых всегда имеется Атрибут, чтобы противостоять любому общему оружию. Пусть-ка встанут перед Адской Пушкой и будут разнесены по волокнам, или скрестят мечи с Электромечом, или окажутся перед Фонтанным Щитом с его струями цианида и диметилсульфоксида — вот тогда узнают, что перед ними встал Локапалас!
   — Теперь я понимаю, Смерть, почему любой бог, даже Брама, может умереть и быть заменен другим — любой, кроме тебя.
   — Спасибо. У тебя есть какой-нибудь план?
   — Пока нет. Мне нужно больше информации о силах внутри Города. Небо демонстрировало свою мощь в последние годы?
   — Нет.
   — Нет ли какого-нибудь способа проверить их, не обнаруживая себя? Может, Ракшасы…
   — Нет, Сэм, я не доверяю им.
   — И я тоже. Но иногда с ними можно иметь дело.
   — Как ты имел с ними дело в Адском Колодце или в Паламайдсу?
   — Хорошо сказано. Может, ты и прав. Я подумаю об этом. Интересно, как обстоят дела с Черным?
   — За последние годы он овладел морями. Говорят, его легионы растут, и что он строит военные машины. Я однажды говорил тебе о своих опасениях на этот счет. Давай-ка держаться от Ниррити подальше, насколько это возможно. Общее с нами у него только одно: желание сокрушить Небо. Он не Акселерационист и не Деикрат, и в случае успеха он может установить Темный Век еще хуже того, из которого мы начали вылезать. Лучше всего нам было бы спровоцировать драку между Ниррити и Богами Города, выждать, а затем стрелять в победителей.
   — Пожалуй, ты прав, Яма. Но как это сделать?
   — Мы не можем, но, возможно, скоро это произойдет само собой. Махартха раболепно встала на колени, закрыв лицо от моря. Ты стратег, Сэм, а я только тактик. Мы вернули тебя, чтобы ты сказал нам, как действовать. Прошу тебя, подумай об этом хорошенько, раз уж ты снова стал самим собой.
   — Ты всегда подчеркиваешь эти последние слова.
   — Угу, молитвенник. Потому что ты не пробовал битвы с тех пор как вернулся из Нирваны… Скажи-ка, ты можешь заставить буддистов сражаться?
   — Вероятно, но для этого я опять должен стать той личностью, которую теперь нахожу неприятной.
   — Ну… может, и не придется, но держи это в уме на случай, если нам будет туго. Однако, надежнее было бы каждую ночь упражняться перед зеркалом в той эстетической речи, которую ты выдал в монастыре Ратри.
   — Не склонен.
   — Понятно. Ну, делай это как-то по-другому.
   — Лучше я буду практиковаться с рапирой. Принеси мне ее, и я дам тебе урок.
   — Хо! Отлично! Получу урок и сам стану новообращенным.
   — Тогда перейдем во двор, и я буду просвещать тебя.

* * *

   Когда Ниррити в своем голубом дворце поднял руки, с палуб его боевых кораблей поднялись к небу ракеты и по дуге понеслись над городом Махартхой.
   Когда он застегнул свою черную нагрудную пластину, ракеты спустились на город, и начались пожары.
   Когда он надел сапоги, его флот вошел в гавань.
   Когда его черный плащ был застегнут у горла, а черный стальной шлем надет на голову, его сержанты начали бить в барабаны под палубами кораблей.
   Когда он подвесил меч к поясу, бездушные существа зашевелились в трюмах судов.
   Когда он натянул перчатки из кожи и стали, его флот под ветром, направляемым Ракшасами, подошел к порту.
   Когда он жестом приказал младшему стюарду Ольвиггу следовать за ним во двор, всегда молчащие воины поднялись на палубы и встали перед горящей гаванью.
   Когда заурчали машины в черной небесной гондоле и дверь открылась, первый из его кораблей бросил якорь.
   Когда Ниррити и Ольвигг вошли в гондолу, первый отряд вошел в Махартху.
   Когда они долетели до Махартхи, город был взят.

* * *

   В зеленых участках сада пели птицы. Рыбы, похожие на старинные монеты, лежали на дне голубого бассейна. Цветы были в основном красные, с крупными лепестками, но вокруг ее каменной скамьи попадались и желтые.
   Она положила руку на белую стальную спинку скамьи и смотрела, как по плитам скользили его сапоги, когда он шел в ее направлении.
   — Сэр, это частный сад, — сказала она.
   Он остановился и взглянул на нее. Он был мускулистым, загорелым, с темными глазами и бородой. Лицо его ничего не выражало до тех пор, пока он не улыбнулся. Одет он был в голубое и кожаное.
   — Гости не ходят сюда, — добавила она, — для них есть сады в другом крыле. Пройдите через ту арку…
   — В моем саду, Ратри, ты всегда была желанной гостьей, — сказал он.
   — Ты…
   — Кубера.
   — Лорд Кубера! Но ты не…
   — Не жирный. Знаю. Новое тело, и оно тяжело работало. Изготовляло оружие Ямы, транспортировало его…
   — Когда ты прибыл?
   — Сию минуту. Я привел обратно Кришну вместе с грузом взрывателей, гранат, осколочных мин…
   — Боги! Это было так давно…
   — Да. Очень. Но я должен перед тобой извиниться, поэтому и пришел. Меня это мучило много лет. Прости меня, Ратри, за ту давнюю ночь, когда я втравил тебя в это дело. Мне необходим был твой Атрибут, поэтому я и втянул тебя. Вообще-то я не люблю таким образом пользоваться людьми.
   — Я в любом случае скоро оставила бы Город, Кубера, так что не чувствуй себя чрезмерно виноватым. Конечно, я предпочла бы более приятную форму, чем та, в которой я сейчас. Но это не главное.
   — Я дам тебе другое тело, Леди.
   — В другой раз, Кубера. Прошу, садись. Сюда. Ты голоден? Хочешь пить?
   — Да и да.
   — Вот фрукты, вот сома. Может, предпочтешь чай?
   — Спасибо, сома лучше.
   — Яма говорил, что Сэм излечился от своей святости.
   — Хорошо. Он очень нужен. Он составлял какие-нибудь планы для нас… как действовать?
   — Яма не говорил. Но, может быть, Сэм не сказал Яме.
   На ближайшем дереве сильно затряслись ветви, и Тэк приземлился на четвереньки. Он пробежал по плитам и остановился перед скамьей.
   — Эта болтовня разбудила меня, — заворчал он. — Кто этот парень, Ратри?
   — Лорд Кубера, Тэк.
   — Если ты не разыгрываешь меня, то… ох, какая перемена!
   — То же самое можно сказать и о тебе, Тэк из Архивов. Почему ты все еще обезьяна? Яма мог бы переселить тебя.
   — Как обезьяна я более полезен, — ответил Тэк. — Я отличная обезьяна, куда лучше, чем собака. Я сильнее человека. И кто отличит одну обезьяну от другой? Я останусь в этой форме до тех пор, пока не будет более нужды в моих специальных услугах.
   — Похвально. Были еще известия о передвижениях Ниррити?
   — Его корабли подходят ближе к большим портам, чем в прошлом, — сказал Тэк. — И их стало гораздо больше. Больше пока ничего не известно. Похоже, что боги боятся его, раз не уничтожают.
   — Да, — сказал Кубера, — потому что он — неизвестная величина. Я склонен думать, что это ошибка Ганеши. Именно он позволил Ниррити без помех оставить Небо и взять с собой свое оборудование. Я думаю, Ганеша хотел иметь какого-нибудь доступного врага Неба, чтобы Небо не расслаблялось. Но он, видимо, никогда не думал, что нетехник сможет так использовать оборудование, как это сделал Ниррити, и создать армию, которой он теперь командует.
   — Логичное рассуждение, — сказала Ратри. — Даже я слышала, что Ганеша часто действовал таким образом. Что он сделает теперь?
   — Отдаст Ниррити первый город, который тот атакует, и будет наблюдать за его средствами нападения и оценивать его силы… если сможет убедить Браму держаться подальше, а затем ударит по Ниррити. Махартха должна пасть, и мы должны быть поблизости. Интересно будет последить.
   — Но ты чувствуешь, что мы должны делать что-то большее, а не только наблюдать? — спросил Тэк.
   — Да, конечно. Сэм знает, что мы должны иметь в руках как можно больше деталей, а затем соединить их. Мы выступим так же быстро, как всякий другой, Тэк, и это будет скоро.
   — В сущности, — сказал Тэк, — я всегда мечтал сражаться на стороне Связующего.
   — В ближайшее время, я уверен, почти все желания либо будут выполнены, либо порушены.
   — Еще сомы? Еще фруктов?
   — Спасибо, Ратри.
   — А тебе, Тэк?
   — Банан, если можно.

* * *

   В тени леса, на вершине высокого холма восседал Брама, как статуя бога на горгулье, и смотрел вниз на Махартху.
   — Они оскверняют Храм.
   — Да, — ответил Ганеша. — Чувства Черного не изменились с годами.
   — С одной стороны это внушает жалость. С другой — пугает. У его армии винтовки и пистолеты.
   — Да. Он очень силен. Давай вернемся в гондолу.
   — Минутку.
   — Я боюсь, Повелитель, не чрезмерно ли они сильны… в этом смысле.
   — На что ты намекаешь?
   — Они не могут переплыть реку. Если они хотят атаковать Лананду, им придется идти по суше.
   — Это верно. Если только у него нет достаточного количества небесных кораблей.
   — А если они хотят атаковать Кейпур, они должны идти еще дальше.
   — Ну, да! А если они хотят атаковать Кильбар, то должны опять же идти еще дальше. Объясни, что ты хочешь сказать.
   — Чем дальше они идут, тем сильнее их логические проблемы, тем уязвимее они становятся для партизанской войны на их пути…
   — Ты, кажется, предполагаешь, что я ничего не делаю, а только беспокою их? Что я позволю им идти и захватывать города один за другим? Они окопаются тут, пока не придет подкрепление для удержания того, что они захватили; только тогда они двинутся дальше. Разве что не хватит пищи. Если мы подождем…
   — Посмотри вниз!
   — Что там?
   — Они готовятся уходить.
   — Не может быть!
   — Брама, ты забыл, что Ниррити фанатик, сумасшедший. Ему не нужны ни Махартха, ни Лананда, ни Кейпур. Он хочет уничтожить наши Храмы и нас самих. В этих городах его интересуют не тела, а души. Он пройдет по стране, уничтожая каждый символ нашей религии, какой встретит, пока мы не станем с ним драться. Если мы ничего не сделаем, он, скорее всего, пошлет миссионеров.
   — Значит, мы должны что-то сделать!
   — Ослабим его, пока он идет. Когда он ослабеет достаточно — ударим! Отдай ему Лананду, и Кейпур тоже, если понадобится. Даже Кильбар и Хамсу. Когда он ослабеет, разобьем его. Мы обойдемся и без этих городов. Сколько их мы сами уничтожили? И не вспомнишь!
   — Тридцать шесть, — сказал Брама. — Давай вернемся в Небо, и я обмозгую это дело. Если я последую твоему совету, а он уйдет прежде, чем достаточно ослабнет, мы многое потеряем.
   — Хотел бы поспорить, что не уйдет.
   — Ты не свои кости бросаешь, Ганеша, а мои. Смотри, с ними эти проклятые Ракшасы. Давай-ка уедем побыстрее, пока они нас не засекли.
   — Да. Быстро!
   Они повернули своих слизардов вглубь леса.

* * *

   Кришна отложил свирель, когда к нему прибыл посланец.
   — Да? — спросил он.
   — Махартха пала…
   Кришна встал.
   — И Ниррити готовится идти на Лананду.
   — Что делают боги для защиты городов?
   — Ничего. Вообще ничего.
   — Пойдем со мной. Локапаласы собираются совещаться.
   Кришна оставил свирель на столе.

* * *

   В эту ночь Сэм стоял на самом высоком балконе дворца Ратри. Дождь с ветром бил его, как холодными гвоздями. Железное кольцо на его левой руке горело изумрудным блеском.
   Молния падала, падала, падала и остановилась.
   Он поднял руку, и гром ревел, и ревел, похожий на смертный крик всех драконов, которые жили когда-то, где-то…
   Спустилась ночь, когда огненные элементали встали перед Дворцом Камы.
   Сэм поднял обе руки, и элементали, как один, поднялись в воздух и зависли высоко в ночи.
   Он сделал жест, и они полетели над Кейпуром, с одного конца города до другого. Там они закружились кольцом, затем разделились и стали танцевать в грозе.
   Он опустил руки. Элементали вернулись и снова встали перед ним.
   Он не двигался. Он ждал.
   После ста ударов сердца из ночи пришло и сказало ему:
   — Кто ты, чтобы командовать рабами Ракшасов?
   — Приведи ко мне Тараку, — сказал Сэм.
   — Смертные мне не приказывают!
   — Тогда посмотри на пламя моей истинной сущности, пока я не привязал тебя к металлическому флагштоку на то время, пока он стоит.
   — Связующий! Ты жив?
   — Приведи мне Тараку, — повторил Сэм.
   — Сейчас, Сиддхарта. Твоя воля будет исполнена.
   Сэм хлопнул в ладоши, и элементали взвились к небу, и над Сэмом снова была темная ночь.

* * *

   Владыка Адского Колодца принял человеческую форму и вошел в комнату, где в одиночестве сидел Сэм.
   — Последний раз я видел тебя в день Великой Битвы, — сказал Тарака. — Потом я слышал, что боги нашли способ обезвредить тебя.
   — Как видишь, они этого не сделали.
   — Как ты пришел снова в мир?
   — Лорд Яма — Красный — вернул меня обратно.
   — Его сила и в самом деле велика!
   — Это достаточно доказано. Как дела у Ракшасов?
   — Хорошо. Мы продолжаем нашу борьбу.
   — Да? Какими методами?
   — Мы помогаем твоему старому союзнику — Черному, Лорду Ниррити в его кампании против богов.
   — Я так и думал. Поэтому я и вызвал тебя.
   — Хочешь поехать с ним?
   — Я обдумал это очень основательно и, несмотря на возражения моих товарищей, очень хочу ехать с ним, но при условии, что он заключит договор с нами. Я хочу, чтобы ты передал ему мое предложение.