Грег спал, Таннер прищурил глаза и не прикоснулся к тормозу, даже когда увидел оползень. Он проскочил его и шумно выдохнул. Все чувства были обострены до предела, мозг словно превратился в экран, на котором регистрировались мельчайшие детали. Таннер чувствовал колыхание воздуха в машине и упрямое давление педали на ногу. В горле пересохло, но это не имело значения. Он мчался по искалеченным равнинам Канзаса, слившись с машиной в одно целое, и испытывал состояние, похожее на отрешенность и счастье. Проклятый Дентон был прав. Надо доехать.
Таннер остановился на краю глубокой расщелины и повернул к северу. Через тридцать миль расщелина кончилась, и он снова взял курс на юго-восток. Грег что-то бормотал во сне. Солнце стояло в зените, и Таннеру казалось, будто он, бестелесный, парит над бурой землей... Он сжал зубы. Его мысли вернулись к Денни. Наверное, тот сейчас в больнице. Что ж, все лучше, чем сгинуть в Долине. Хоть бы только деньги были на месте... Таннер почувствовал боль – болели шея, плечи. Боль распространилась на руки, и он заметил, что сжимает руль изо всех сил. Он глубоко вздохнул и закурил. Солнце скатывалось ему за спину. Он отпил воды и притушил экран заднего обзора. Потом послышался звук, подобный отдаленному раскату грома, и Таннер немедленно насторожился.
Чудовищное стадо бизонов пересекало его путь. Больше часа огромные, тяжелые животные, склонив головы, бежали перед машиной, взметая копытами землю, и, наконец, откатились к югу. Шум постепенно затих и вскоре совсем исчез. Только гигантское облако пыли осталось висеть и воздухе, и Таннер, включив фары, направил в него автомобиль.
Он выехал к шоссе с неплохо уцелевшим покрытием и резко прибавил скорость. Через некоторое время показался выцветший покосившийся указатель: «ТОПИКА – 110 миль».
Грег зевнул, потянулся, потер кулаками глаза.
– Который час?
Таннер кивнул на часы.
– Утра или вечера?
– Вечера.
– Ну и ну! Выходит, я проспал битых пятнадцать часов!
– Верно.
– Ты, должно быть, совсем выдохся. Весь побелел. Сейчас я тебя заменю.
– Не возражаю.
Грег полез в заднюю часть машины.
Через пять минут они подъехали к окраинам мертвого города. Почти все здания развалились, подвалы были наполнены водой. Через трещины в асфальте лезла трава. Чудом уцелевший телеграфный столб накренился к земле, и свисавшие с него провода походили на черные спагетти. Разбитые витрины, ржавые остовы автомобилей, скелеты, ослепшие светофоры...
Грег, кряхтя, пролез вперед.
– Ну, давай меняться.
– Сперва я хочу отсюда выехать.
Наконец, когда минут через пятнадцать город остался позади, Таннер остановил машину.
– Мы недалеко от Топики. Буди меня в случае чего.
– Кстати, как ты ехал, пока я спал?
– Нормально, – ответил Таннер и закрыл глаза.
Грег вел машину прочь от заката. До Топики он съел три бутерброда с ветчиной и выпил кварту молока.
9
Таннер проснулся от визга запускаемых ракет. Он машинально потер глаза и тупо уставился вперед.
Вокруг клубились облака каких-то сухих листьев. Летучие мыши, летучие мыши, летучие мыши... Воздух был наполнен летучими мышами. Громадная махина автомобиля заметно тормозилась их черными телами, а слух терзали скрежещущие писклявые звуки.
– Где мы?
– Канзас-Сити. Тут их полно. – Грег выпустил еще одну ракету, прорезавшую огненным следом дикую завывающую орду.
– Побереги ракеты. Давай огнеметами. – Таннер переключил фронтальный пулемет на ручное управление и навел перекрестье прицела на экран. – Одновременно во все стороны. Пять-шесть секунд – потом продолжу я.
Огонь рванулся вперед, расцветая мрачно-оранжевыми лепестками пламени. Когда лепестки опали, Таннер вгляделся в экран и нажал на гашетку. Он вел дулом, а они падали. Обгоревшие тела устилали землю, и к курящимся грудам добавлялись новые.
– Жми! – закричал Таннер, и машина пошла вперед, давя колесами хрустящие тушки.
В холодном сиянии осветительной ракеты казалось, что на них налетают миллионы вампироподобных тварей.
Таннер стрелял, и они падали, как перезрелые яблоки.
Потом он скомандовал:
– Притормози и дай из верхнего огнемета! – и Грег повиновался. – Теперь боковые! Передний и задний!
Повсюду вокруг них горели тела, и они прокладывали путь через стену обугленной плоти.
Таннер пустил вторую осветительную ракету.
Летучие мыши еще были здесь, но уже не опускались так низко. Таннер нацелил пулеметы и ждал, но они больше не нападали стаями; лишь отдельные подлетали ближе, и он сбивал их одиночными выстрелами.
Через десять минут Таннер произнес:
– Слева от нас Миссури. Если идти вдоль берега, то попадем в Сент-Луис.
– Знаю. Думаешь, там тоже будет полно летучих мышей?
– Вероятно. Но если не станем гнать и приедем утром, они нам не помешают. Там подумаем, как перебраться через Миссисипи.
А на экране заднего обзора на фоне бледных звезд темнел город Канзас-Сити, и, облитые светом кровавой луны, над его силуэтом метались летучие мыши.
Через некоторое время Таннер снова заснул. Ему снилось, что он медленно едет на мотоцикле посреди широкой улицы, а на тротуарах стоят люди и приветствуют его восторженными возгласами. Они бросают конфетти, но на него падает мусор, мокрый и вонючий. Тогда он дает газу, но мотоцикл замедляет ход, и теперь они уже кричат на него, осыпают ругательствами. «Харли» начинает захлебываться, но его ноги застыли и не двигаются. Через секунду он упадет. Мотоцикл останавливается и начинает опрокидываться вправо. Таннер падает, на него бросается толпа...
Таннер резко очнулся и увидел утро – яркую монету солнца в центре темно-синей скатерти.
– Вот она, – прошептал Грег. – Миссисипи.
Таннер неожиданно почувствовал голод.
Они освежились и стали искать мост.
– Что-то не видать твоих голых дикарей с копьями, – заметил Грег. – Конечно, мы могли миновать их в темноте – если они еще здесь.
– И слава богу, – сказал Таннер. – Сэкономили патроны.
Показался мост – провисший, темный, за исключением тех мест, где солнце бросало блики на металлические канаты. Машина медленно ехала по улицам, порой приходилось объезжать целые кварталы. За два часа они прошли милю, а к подножью моста попали в полдень.
– Похоже, Брейди проехал здесь, – произнес Грег, глядя на узкий расчищенный проход. – Как, по-твоему, он это сделал?
– Может быть, каким-то образом спихивал мешающие машины вниз.
– А прежде они здесь были?
– Собственно, я тогда к мосту не подъезжал. Я остановился на том холме. – Таннер кивнул на задний экран.
– Что ж, может, и мы пройдем.
Они двинулись вперед на мост и медленно поехали над величественной рекой. Временами мост под ними трещал, стонал, и они чувствовали, как он дышит.
Начало опускаться солнце, а они все шли вперед, задевая бамперами ржавые остовы машин. Миновало три часа, прежде чем колеса коснулись противоположного берега. Грег тяжело вздохнул и чуть дрожащей рукой зажег сигарету.
– Не хочешь немного повести, Черт?
– Давай.
Они поменялись местами. Грег тут же откинулся на спинку и закрыл глаза.
– Боже, я совершенно измочален, – пробормотал он.
Таннер вел машину через руины Восточного Сент-Луиса, спеша выехать из города до наступления темноты. Улицы были захламлены и разбиты. Начал повышаться уровень радиоактивности, но в салоне машины, судя по индикатору, все пока было в норме.
Шли часы. Когда солнце скатилось за спину, Таннер вновь увидел на севере разливающееся голубое сияние. Но небо оставалось чистым – звездное небо, уже без черных полос. Впереди повисла розовая луна. Танкер тихонько включил музыку и взглянул на Грега. Тот крепко спал.
Уровень радиации упорно лез вверх. Таннер увидел на экране кратер и остановился.
Кратер был с полмили в поперечнике. Таннер пустил осветительную ракету, и в ее сиянии рассмотрел окрестности. Подъезды были ровнее справа, и он повернул туда.
Радиация! Очень высокий уровень радиоактивности! Таннер резко вдавил педаль газа и думал, глядя на индикатор: «На что это было похоже, в тот день? В тот день, когда здесь вспыхнуло искусственное солнце, на какое-то время затмило настоящее, а потом медленно потонуло в черном шквале...» Он попытался представить себе это, картина живо возникла перед глазами, и он тут же попытался прогнать ее, но не сумел.
Какой была жизнь раньше, в те дни, когда стоило лишь вскочить на мотоцикл – и кати куда душе угодно? И на голову с небес не лились помои?.. Таннера охватило щемящее чувство, будто его обманули. Он испытывал его не в первый раз, но сейчас он ругался злее и дольше, чем обычно.
Объехав, наконец, кратер, Таннер закурил и впервые за долгие месяцы улыбнулся, когда показания индикатора радиоактивности пошли вниз. Через несколько миль показалась трава, а вскоре появились и деревья.
Деревья низкорослые и изогнутые; но чем дальше он бежал от кровавой вакханалии, тем выше и стройнее они становились. Таких деревьев он никогда раньше не видел: по пятьдесят, шестьдесят футов высотой, изящные, серебрящиеся под лунным светом, здесь, на равнинах Иллинойса.
Машина мчалась по твердой широкой дороге, и Таннером завладело желание ехать по ней вечно – до Флориды, штата мхов и торфяных болот, апельсинов и чудесных пляжей; до холодного скалистого мыса Сейбл, где все серое и бурое, где волны разбиваются о маяки, и соленый ветер обжигает лицо, где на надгробных плитах древних кладбищ вырублены стершиеся, но еще различимые надписи; потом вниз по великой Миссисипи, туда, где она разбивается на рукава и выходит в Мексиканский залив – на крошечных его островках пираты зарывали награбленные сокровища; в горы – Покомок, Кэт Скилл, плато Озарк; проехать через леса Шенандоа; оставить машину и поплавать в Чесапикском заливе; посмотреть на большие озера и на то место, где падает вода – на Ниагару... Ехать и ехать по этой дороге, увидеть все, впитать в себя весь мир... Да, может быть, осталась не только Долина Проклятий! Он хотел этого страстно, сжигаемый изнутри жадным огнем.
Таннер рассмеялся – коротко, резко хохотнул, неожиданно почувствовав себя всемогущим.
Музыка играла тихо, даже слишком, грустно, нежно, и он растворился в ней полностью.
10
К утру Таннер въехал в Индиану. По дороге встречались внешне целые фермы, в которых, вероятно, жили люди. Ему очень хотелось проверить это, но он не смел остановиться. Затем растительность стала хиреть. Исчезла трава; редкие искривленные деревья склонялись над голой землей. Снова возросла радиоактивность. Сохранившийся указатель возвестил о приближении Индианаполиса.
Таннеру пришлось сделать большой крюк и даже вернуться до местности под названием Мартинсвиль, чтобы перебраться на другую сторону Белой Реки. Затем, когда он снова взял курс на восток, неожиданно затрещало и ожило радио. Слабо донесся голос: «Неопознанный автомобиль, немедленно остановитесь!» Таннер включил экраны на полное увеличение и на холме, далеко впереди, увидел мужчину с биноклем и рацией.
Он ехал по более или менее сносному участку дороги со скоростью 46 миль в час и постепенно увеличил скорость до пятидесяти. От толчков на выбоинах проснулся Грег.
Из приемника все настойчивее и громче раздавались команды. Таннер впился взглядом в передний экран. Входя в крутой вираж, он прикоснулся к тормозу, не отвечая на вопрос Грега: «В чем дело?»
Дорогу перегораживал танк и дуло его большого орудия смотрело прямо в лоб.
Таннер среагировал молниеносно.
Пока глаза искали и нашли боковой съезд, правая рука пустила три бронебойные ракеты, с визгом устремившихся вперед, левая рука резко крутанула руль против часовой стрелки, а нога изо всей силы вжала педаль газа.
Он уже съехал на обочину, когда танк харкнул вспышкой, а потом расцвел огненным цветком и исчез в дыму.
Когда они, миновав танк, выскочили на дорогу, начался ружейный огонь. Грег швырнул налево и направо по гранате, а затем ударил из пятидесятимиллиметровых пулеметов. Машина с бешеной скоростью неслась вперед; через полмили Таннер взял микрофон и проговорил: «Прошу прощения, ребята, у меня не работают тормоза».
Ответа не последовало.
Как только они выехали на ровную местность с хорошим обзором во всех направлениях, Таннер остановил машину, и на место водителя сел Грег.
– Как ты думаешь, где они раздобыли танк?
– Кто их знает.
– А зачем хотели остановить нас?
– Они не знали, что мы везем. А может, просто нужен был автомобиль.
– Влепить снаряд – далеко не лучший способ отнять машину.
– Если она не достанется им, то с какой стати оставлять ее нам?
– Ты прямо читаешь их мысли, да?
– Верно.
– Закури.
Таннер с благодарностью взял сигарету.
– Нам пришлось очень трудно...
– Не могу не согласиться.
– А ехать еще далеко...
– Тоже не спорю. Так что давай, покатили.
– Раньше ты говорил, что мы все равно сдохнем.
– Теперь я передумал. Мы доедем.
– После всего того, что было?
– После всего того, что было.
– А что нас ждет впереди? С чем еще нам предстоит столкнуться?
– Не знаю.
– Один раз ты попытался улизнуть. Теперь я тебя понимаю.
– Ты трусишь, Грег?
– Какой толк моей семье от покойника?
– Тогда почему ты согласился?
– Я и не предполагал, на что это будет похоже. Никто не посмеет упрекнуть нас в неудаче. В конце концов, мы сделали все, что могли.
– А как же люди в Бостоне, о которых ты столько говорил?
– Там уже наверняка никого нет в живых.
– А тот парень, Брейди? Он умер, чтобы доставить нам известие.
– Видит бог, я восхищаюсь его подвигом. Но мы потеряли уже четверых и надо ли доводить это число до шести, лишь бы показать всем, что мы не трусы?
– Грег, сейчас нам гораздо ближе до Бостона, чем до Лос-Анджелеса. На обратный путь даже не хватит горючего.
– Можно заправиться в Солт-Лейк-Сити. Да и вообще последнюю сотню миль пройти на мотоциклах.
– А ты меня еще поносил. Удивлялся, откуда берутся такие... Ты спрашивал, что они мне сделали. И я ответил: ничего. Теперь, может быть, я что-нибудь для них сделаю, просто потому, что мне так хочется. Я немало думал.
– Тебе не приходится кормить семью. А мне надо беспокоиться не только о себе.
– Ты очень красиво оправдываешься, когда хочешь смалодушничать. Ты говоришь: «Я не боюсь, но у меня есть мать, сестры и братья и еще одна крошка, от которой я без ума. Только поэтому я иду на попятный...»
– Именно так! Я не понимаю тебя, Черт, я совершенно тебя не понимаю! Ты же сам подал мне эту идею!
– Ну, так отдавай ее назад – и поехали!
Таннер увидел, как рука Грега тянется к револьверу на дверце, швырнул сигарету ему в лицо и еще успел ударить его один раз в живот – слабый удар левой рукой, но ничего больше из этого положения он сделать не мог.
Грег бросился на Таннера и вдавил его в кресло. Пальцы царапали лицо, подбираясь к глазам. Таннер судорожным движением ухватил голову Грега и изо всех сил оттолкнул. Грег ударился о приборную доску и обмяк.
Таннер для верности еще дважды ударил его головой о доску и перебрался за руль. Успокаивая дыхание, он изучил экраны – ничего угрожающего.
Он достал моток веревки и связал руки Грега за спиной, потом обмотал веревкой лодыжки и, наконец, прикрутил его к спинке сиденья.
Через два часа Грег начал стонать, и Таннер включил музыку погромче. Пейзаж снова изменился: появились зеленые поля, яблони с еще незрелыми плодами, белые домики и бурые сараи, покачивающаяся на ветру кукуруза с уже заметными коричневыми кисточками, маленькая колокольня с голубой кровлей...
Полосы наверху расширились, но само небо не потемнело, как обычно перед бурей. У Дейтоновской Пропасти Таннер повернул на север и двинулся вдоль бездонного обрыва, притормаживая лишь для того, чтобы объехать расщелины и провалы. Снова повысилась радиация. Густой желтый пар струился из-под земли и обволакивал машину липучим сернистым облаком, пока порыв ветра не рассеивал ядовитый туман. В один из таких моментов Таннер непроизвольно нажал на тормоз; машина дернулась и замерла, а Грег опять застонал. Несколько секунд Таннер не мог оторвать глаз от того, что ему открылось, а потом медленно двинулся вперед. «Люди, – подумал он, – опять люди...» Над Пропастью качался пожелтевший распятый скелет, ухмыляясь оскаленным ртом.
Когда Таннер выехал из тумана, небо было темным. Он даже не сразу понял, что пелена рассеялась. На объезд Дейтона ушло четыре часа, и теперь, когда он снова устремился на восток по поросшей вереском прерии, солнце уже садилось, тщетно пытаясь вырваться из-за черной реки.
Таннер догадывался, чего следует ожидать. Он включил фары и стал осматриваться в поисках убежища. На холме неподалеку стояла покосившаяся конюшня без дверей. Таннер осторожно загнал туда машину и увидел покрытые плесенью стены и скелет лошади.
Он вырубил двигатель, потушил фары и стал ждать.
Скоро снаружи родился завывающий звук, заглушивший периодические стоны и бормотание Грега. Потом донесся другой звук – не тяжелый и резкий, как обычно в Лос-Анджелесе, а мягкий, настойчивый, почти мурлыкающий.
Ничто не угрожало, уровень радиации был невысок и Таннер вылез из машины, не надевая защитный костюм. Он немного размялся, подошел к проему и выглянул наружу.
Солнцу все-таки удалось выглянуть из черной завесы, и его косые лучи освещали падающие сверху серые капли.
Это был дождь. Таннер никогда в жизни не видел простого чистого дождя... Он стоял и смотрел.
Дождь падал непривычно тихо, чуть шелестя. Потекли ручейки, появились лужи. В лицо ударил резкий порыв влажного ветра, и Таннер непроизвольно слизнул холодные капельки. Он подобрал щепку и бросил ее в лужу у ног щепка упала с легким всплеском и поплыла. Из-под крыши раздавалось птичье щебетанье, в воздухе разливался сладковатый запах гниющей соломы. В тени справа виднелась ржавая молотилка. Сверху, покачиваясь, проплыло перышко, и Таннер подставил ладонь, – легкое, темное, пушистое... Никогда раньше не обращал он внимания на такую чепуху. Таннер отпустил перышко, и его тут же подхватил ветер.
В такую погоду можно было ехать, но сил не оставалось. Таннер нашел бочонок, сел и снова закурил. Пока все шло нормально, и его мысли занимали последние стадии поездки. Грегу доверять теперь нельзя. Надо заехать так далеко, чтобы обратного пути не было. Тогда они станут необходимыми друг другу, и Грега можно будет освободить. Если он не окончательно лишился ума... Кто знает, какие неожиданности приготовила им Долина? Хорошо уже, если бури отныне будут не такими яростными.
Он сидел еще очень долго и холодный влажный ветер обдувал его лицо. Через некоторое время дождь утих, и Таннер вернулся в машину, отметив дурной признак – Грег оставался без сознания.
Таннер проглотил тонизирующую таблетку и, держа руль одной рукой, сжевал бутерброд. Тихо падал дождь. Он шел по всему Огайо, и небо застилали тучи. У Парсберга машина пересекла границу Западной Вирджинии, и Таннер взял немного севернее. Серый день перешел в темную ночь, а он продолжал ехать.
Летучие мыши не доставляли больше хлопот, но встречались кратеры, и тогда снова подскакивала радиоактивность. Где-то за машиной увязалась стая огромных диких собак. Они лаяли и выли, бежали вдоль дороги, пытаясь ухватить зубами шины, и, наконец, отстали. Гора слева с громовыми раскатами стала извергать клубы светлого дыма. Земля дрожала, падал пепел. От внезапно налетающих шквалов воды двигатель трижды захлебывался и глох. Таннер запускал его и упорно вел машину вперед. Жижа под колесами чавкала и хлюпала. Потом он выбрался на сухую возвышенность, и там какие-то люди обстреляли его из винтовок, стараясь перекрыть дорогу. Он ответил пулеметным огнем, швырнул гранату и проскочил мимо. Когда на небо взобралась тусклая луна, на машину стали пикировать крупные черные птицы, но вскоре и они отстали.
Таннер вел, пока снова не навалилась усталость. Тогда он поел и принял еще одну таблетку. Если бы только Грег очнулся, его можно было бы развязать и посадить за руль.
Таннер то и дело подергивал золотое кольцо в левом ухе, покусывал бороду и нервно чесался; дважды останавливал машину и лез в туалет. Когда он проезжал по очередному мертвому городу, опять заморосило, словно опустилась пелена – холодная, мерцающая... Таннер остановился посреди дороги, едва не наехав на то, что принял сперва за полосы в небе. Очень уж неожиданно они появились...
Это была паутина. Нити толщиной с руку были натянуты между двумя зданиями с обеих сторон улицы.
Таннер включил фронтальный огнемет. Когда пламя потухло, он увидел бесформенное создание, спускающееся откуда-то сверху.
Гигантский паук величиной с человека спешил проверить свои сети.
Таннер нацелил пусковую установку и пронзил его одной раскаленной добела ракетой. Тот повис в паутине, но еще подергивался.
Таннер снова включил огнемет, добрых десять секунд поливал все огнем и устремился вперед, стараясь забыть стоящую перед глазами картину.
Далеко справа дымилась гора, но пепла почти не было. Таннер сварил и выпил чашку кофе, на полной скорости мчась навстречу утру.
11
Он застрял в грязи, где-то в восточной Пенсильвании, и ругался на чем свет стоит. Солнце поднялось к зениту. Грег был очень бледен. Таннер закрыл воспаленные глаза и откинулся на спинку. Сил не оставалось.
Он заснул.
Его разбудил стук в дверцу машины. Руки сами собой потянулись к пульту управления огнем и кнопке выпуска крыльев, а глаза обшарили экраны.
Таннер увидел пожилого мужчину и двух молодых парней. Они были вооружены, но стояли перед левым крылом. Их можно было перерезать пополам в одно мгновение.
Таннер включил наружные динамики и микрофон.
– Чего вы хотите? – спросил он надтреснутым голосом.
– Застряли? – окликнул его пожилой мужчина.
– Вроде того.
– У меня есть упряжка мулов. Может, вытащат. Но раньше завтрашнего утра их сюда не пригнать.
– Отлично! – сказал Таннер.
– Откуда вы?
– Из Лос-Анджелеса.
Они удивленно зашептались.
– Далеко ж вы забрались, мистер.
– Будто я не знаю... Послушайте, если вы серьезно насчет мулов, это просто здорово. Положение чрезвычайное.
– А что стряслось?
– Слыхали о Бостоне?
– Ну.
– Там мор, гибнут люди. Я везу лекарство, которое может их спасти.
Они снова зашептались.
– Мы поможем вам. Пойдете с нами?
– Куда? И кто вы такие?
– Меня зовут Самуэль Поттер, а это мои сыновья – Родерик и Калибан. Наша ферма в милях шести отсюда.
– Не подумайте, что я вам не доверяю, – сказал Таннер. – Просто я вообще никому не доверяю. В меня слишком часто палили, не хочется лишний раз рисковать.
– Вы ведь наверняка можете стрелять изнутри?
– Да.
– Выходит, нам рискованно даже разговаривать с вами. И все же вам надо помочь. Мы многого лишимся, если бостонские торговцы перестанут приезжать в Олбани.
– Подождите, – проговорил Таннер и вышел из машины.
Пожилой мужчина первым протянул руку, и Танкер пожал руки ему и его сыновьям.
– У вас есть доктор?
– В поселке – милях в тридцати к северу.
– Мой напарник ранен. – Таннер махнул в сторону машины.
Сэм шагнул вперед и заглянул внутрь.
– А чего он повязан, как сноп?
– Спятил. Пришлось его стукнуть. На всякий случай и связать. Но теперь ему совсем худо.
– Мы смастерим носилки, и ребята отнесут его домой, а там пошлем кого-нибудь за доком. Вы и сами не бог весть как выглядите. Спорю, что не откажетесь побриться, принять ванну и лечь в чистую постель.
– Паршиво я себя чувствую, – признался Танкер. – Давайте поскорее с этими носилками, не то понадобятся еще одни.
Он привалился к бамперу и курил, пока сыновья Поттера рубили и очищали от веток тонкие деревца. Волнами накатывалась дурнота, веки налились свинцом. Ноги были словно ватные, шея гудела. Сигарета выскользнула из пальцев, и он откинулся на радиатор.
Потом кто-то потряс его за плечо.
– Все, – сказал Поттер. – Мы развязали вашего друга и уложили на носилки. Будете запирать машину?
Таннер кивнул и едва не упал, но все же запер дверцы и побрел к группке ожидающих людей. Они двинулись в путь. Таннер сперва пошатывался, но потом втянулся и шагал автоматически. Самуэль Поттер шел впереди и ни на минуту не умолкал – может быть, для того, чтобы Таннер не заснул на ходу.
– Идти недалеко, сынок. Как, ты сказал, твое имя?
– Черт, – пробормотал Таннер.
– Не понял?
– Черт. Мое имя. Черт Таннер.
Сэм Поттер хохотнул.
– Славное имечко! Если ничего не имеешь против, я представлю тебя жене и младшему, как «мистер Таннер». А?
– Валяйте... – выдавил Таннер, с чавканьем вытаскивая ногу из трясины.
– Да, уж как нам плохо будет без этих торговцев из Бостона. Надеюсь, ты поспеешь вовремя. Они привозят товары в Олбани, и дважды в год устраивают ярмарку – весной и осенью. У них есть все, что нам нужно: иголки, нитки, перец, посуда, семена, оружие... ну все! А на ярмарках просто здорово! Да в здешних краях тебе всякий поможет.
Они поднялись на возвышенность, там было суше.
– Отсюда, значит, уже нетрудно до Бостона добраться?
– Не скажи. Но я подсоблю с картой и растолкую, что к чему.
– Карта у меня есть, – отозвался Таннер и спросил, кивнув на показавшуюся вдали ферму: – Ваша?
– Она. Уже совсем рядом. И идти теперь легче будет... Обопрись на мое плечо, если устал.