– Ничего, обойдусь. Наглотался таблеток, чтоб не спать, а теперь навалилось... Совсем невмоготу.
– Скоро отоспишься. А там пройдемся по твоей карте, я тебе покажу дорогу.
– Хорошо... – пробормотал Таннер. В глазах потемнело; он положил руку на плечо Сэма и пошатнулся.
Через целую вечность из тумана появился дом, затем дверь. Дверь распахнулась. Таннер почувствовал, что падает, и все поглотила тьма.
12
Сон. Темнота, отдаленные голоса, снова темнота. Он лежал на чем-то мягком. Потом повернулся на другой бок и провалился во тьму.
Когда, наконец, он очнулся и открыл глаза, в комнате было светло. Солнечные лучи врывались через окно и падали на лоскутное одеяло, которым он был накрыт. Таннер с кряхтеньем потянулся, яростно поскреб бороду и огляделся: сине-красные коврики ручной вязки на дощатом полу, кухонный шкаф с белой эмалированной мойкой (кое-где эмаль отлетела, и там чернели пятна), зеркало на стене и качалка возле окна, маленький столик с придвинутым стулом у другой стены. На столе книги, бумага, чернила и ручка; над ним – выцветшая картинка с водопадом.
Таннер сел и обнаружил, что спал голый. Одежды нигде не было видно.
Пока он раздумывал, звать кого-нибудь или нет, открылась дверь, и вошел Сэм. Через руку была перекинута одежда Таннера, чистая и аккуратно выглаженная. В другой руке он держал его ботинки, и те сияли, как лунный свет на дожде.
– Услыхал, как ты ворочаешься, – сказал Поттер. – Полегчало?
– Сравненья нет, спасибо.
– Мы приготовили ванну. Добавишь бадейку горячей и мойся, сколько душе угодно. Сейчас ребята принесут мыло и полотенце.
Таннер прикусил губу, но, не желая показаться хозяину неблагодарным, кивнул и выдавил улыбку.
– Отлично.
– ...А там на полке бритва и ножницы.
Он опять кивнул. Сэм положил одежду на качалку, рядом поставил ботинки и вышел из комнаты.
Вскоре Родерик и Калибан внесли лохань, поставили ее на старые мешки.
– Как вы себя чувствуете? – спросил один из них. (Таннер не знал, кто именно. Они оба были похожи на долговязые пугала с белоснежными зубами).
– Отлично, – ответил он.
– Должно быть, есть хотите? Вы спали весь день, ночь и все утро.
– Что с моим напарником? – спросил Таннер.
Другой парень покачал головой.
– Плохо ему, никак в себя не придет. Скоро будет док. Наш младший пошел за ним вчера вечером.
Они повернулись, собираясь уходить, и первый добавил:
– Как помоетесь, ма приготовит вам поесть. А мы той порой попробуем вытащить машину. Пока будете заправляться, отец расскажет вам о дорогах.
– Спасибо.
– Доброго вам утра.
Дверь за ними закрылась.
Таннер поднялся, подошел к зеркалу и придирчиво себя оглядел.
– Ну хорошо, только один раз... – пробормотал он.
Он вымыл лицо, подровнял бороду и подрезал волосы. А затем, скрипя зубами, опустился в лохань, намылился и стал тереться мочалкой. Вода почернела. Он с плеском вылез, вытерся и оделся.
Таннер улыбнулся незнакомому темноглазому отражению в зеркале и закурил. Потом расчесал волосы. «Черт подери! Да я красавец!» – хохотнул он и вышел на кухню.
Сэм сидел за столом с чашкой кофе, а его невысокая полная жена в длинной серой юбке суетилась у плиты. Она обернулась, показав круглое краснощекое лицо. Каштановые с проседью волосы были собраны и тугой пучок.
– Доброе утро, – сказала она с улыбкой.
– Доброе утро, – отозвался Таннер. – Боюсь, что я насвинячил в той комнате.
– Ничего, – махнул Сэм. – Давай садись, будем тебя кормить. Ребята сказали о твоем друге?
Таннер кивнул.
Когда женщина поставила перед Таннером чашку кофе, Сэм произнес:
– Мою жену звать Сюзан.
Таннер опять кивнул.
– Я тут карту твою взял... Она у тебя из куртки торчала. И вот у двери револьвер висит. Я на досуге мозгами пораскинул и думаю, что лучше всего тебе доехать до Олбани, а там по старому шоссе номер девять, оно неплохо сохранилось. – Поттер разложил карту и стал показывать. – Это тебе не пикник, конечно, но самый верный и быстрый путь...
– Завтрак! – объявила жена и отодвинула карту, чтобы поставить огромную тарелку с яичницей и беконом. Тут же на столе оказались масло, джем и варенье, и Таннер набросился на еду, запивая ее кофе и слушая Сэма.
Сэм рассказывал о бандах мотоциклистов, хозяйничающих между Бостоном и Олбани. Они накладывали руку на все, что могли, и поэтому торговцы возили товары целыми караванами, с охраной. «Но с такой машиной тебе нечего бояться, да?» – спросил он, и Таннер ответил: «Надеюсь», – не переставая жевать. Однако ему не давала покоя мысль: а не похожи ли они на его старую шайку? Только бы не это...
Послышался шум, дверь распахнулась, и на кухню влетел мальчишка лет десяти или двенадцати. За ним вошел мужчина с черным чемоданом.
– Вот и мы! Вот и мы! – закричал мальчишка. Сэм встал и пожал мужчине руку, и Таннер рассудил, что ему тоже следует так поступить. Он вытер свою руку и сжал руку доктора.
– Мой напарник вроде как свихнулся. Бросился на меня ни с того ни с сего. Я его оттолкнул, и он стукнулся головой о приборную доску.
Доктору было лет пятьдесят. С изборожденного морщинами лица смотрели усталые глаза.
– Я вас провожу к нему, – сказал Сэм, и они вышли через дверь на другом конце кухни.
Таннер снова сел и положил в рот последний кусочек жареного хлеба. Сюзан подлила ему кофе, и он благодарно кивнул.
– Меня зовут Джерри, – заявил мальчуган, усаживаясь на освобожденный отцом стул. – А ваше имя правда Черт?
– Тихо ты! – прикрикнула мать.
– Боюсь, что правда, – ответил Таннер.
– ...И вы ехали через всю Долину?
– Ага.
– Ну и как?
– Плохо.
– А чего вы видели?
– Летучих мышей. Здоровых, как эта кухня, а то и побольше. Их там полно, на той стороне Миссисипи.
– Что вы с ними делали?
– Стрелял. Жег. Давил.
– А что еще видели?
– Чудовищ Хила – размером с амбар. Пыльных Дьяволов – это такие бешеные венки из ветра, они засосали одну машину. Огненные горы. Непроходимые заросли. Ехал сквозь бури. Ехал по таким местам, где земля как стекло. Или где земля тряслась. Ехал вокруг больших радиоактивных кратеров.
– Вот бы мне так однажды!
– Может, придется и тебе однажды.
Таннер закончил есть и закурил сигарету.
– Отличный завтрак, – сказал он. – Давно так не ел. Спасибо.
Сюзан улыбнулась.
– Джерри, не приставай к человеку.
– Не волнуйтесь, миссис. Все хорошо.
– А что это у вас за кольцо на руке? – спросил Джерри. – Вроде змеи.
– Так и есть, – сказал Таннер. – Чистое серебро с красными стеклянными глазами. Оно досталось мне в одном местечке под названием Тихуана. На, держи.
– Я его не могу взять, – выдавил мальчик и посмотрел на мать молящими глазами; та покачала головой. Таннер заметил это и сказал:
– Твои родители помогли мне, позвали доктора к моему товарищу, дали мне постель и накормили. Я уверен, что они не будут возражать, если я в знак благодарности подарю тебе кольцо.
Джерри снова посмотрел на мать. Таннер кивнул, и тогда она тоже кивнула.
Джерри присвистнул, вскочил и надел кольцо на палец.
– Велико... – огорченно пожаловался он.
– Сейчас мы его немного сожмем. Эти спиральные кольца можно подогнать.
Таннер сжал кольцо и дал мальчугану примерить. Оно все равно оказалась большим; тогда он сжал его снова, и оно подошло.
Джерри надел кольцо и хотел выбежать из кухни.
– Подожди! – окликнула женщина. – Что надо сказать?
Он обернулся и крикнул:
– Спасибо, Черт!
– Мистер Таннер, – поправила мать.
– Мистер Таннер, – повторил мальчик и с грохотом выскочил за дверь.
– Вы очень добры, – произнесла женщина.
Таннер пожал плечами.
Он проглотил кофе и затушил окурок, и она дала ему новую чашку, и он закурил еще одну сигарету. Через некоторое время из комнаты вышли Сэм и доктор, и тут Таннер вдруг подумал, где же эта семья провела ночь. Сюзан налила им всем кофе, и они сели за стол.
– У вашего товарища сотрясение мозга, – сообщил доктор. – Без рентгена я не могу сказать, насколько серьезно его положение, а рентгена у меня нет. Все же перевозить его не советую.
– Как долго? – спросил Таннер.
– Может быть, несколько дней, может быть, две недели. Я оставил кое-какие лекарства и все объяснил Сэму. Сэм говорит, что в Бостоне эпидемия, и вам надо спешить. Мой совет: езжайте один. Оставьте его у Поттеров. Пусть окрепнет и потом отправится с ними на весеннюю ярмарку в Олбани, а оттуда и до Бостона доберется.
– Хорошо, – подумав, решил Таннер. – Раз иного пути нет...
Они молча пили кофе.
13
Таннер посмотрел на вытащенный автомобиль, проговорил:
– Что ж, пожалуй, поеду, – и кивнул Поттерам. – Спасибо.
Он открыл дверцу, сел за руль и завел мотор. Затем дважды ударил по клаксону и медленно отжал сцепление. На заднем экране махали вслед трое мужчин. Таннер стиснул зубы и яростно надавил на акселератор. Фигурки прыгнули назад и скрылись из виду.
Бурая земля поросла густой травой. Небо было нежно-розового цвета, и яркое солнце окрашивало день в серебристый оттенок.
Местность казалась совсем незатронутой тем хаосом, который породил остальную часть Долины. Таннер несся вперед и слушал музыку. Дважды он обгонял грузовики и приветственно сигналил. Один раз ему ответили.
Таннер ехал весь день и добрую часть ночи, прежде чем, наконец, не достиг Олбани. Улицы были погружены во тьму, и только в отдельных зданиях светились огоньки. Он остановил машину перед мерцающей вывеской «БАР И ГРИЛЬ» и зашел внутрь.
В маленьком душном помещении царил полумрак. Из джук-бокса в углу раздавалась приглушенная музыка – совершенно незнакомые Таннеру мелодии. Пол был присыпан опилками.
Он сел за стойку и запихнул «магнум» поглубже за пояс. Потом снял куртку и бросил ее на соседний табурет. Подошедшему мужчине в белом переднике он сказал:
– Одну маленькую, пива и бутерброд с ветчиной.
Мужчина наклонил лысую голову и поставил перед Таннером стаканчик, который тут же наполнил, а затем налил из крана полную кружку.
Таннер опрокинул стаканчик и стал потягивать пиво. Бармен толкнул к нему тарелку с бутербродом, царапнул что-то на зеленом листке бумаги и подсунул его под тарелку.
Таннер откусил бутерброд и запил пивом. Среди толпы шумящих, как в любом другом баре где он бывал, людей, Таннер остановил свое внимание на пожилом мужчине с дружелюбным лицом.
– Что нового из Бостона?
Подбородок мужчины дернулся.
– Ничего. Похоже, что к концу недели закроются все наши магазины.
– Какой сегодня день?
– Вторник.
Таннер прикончил бутерброд и за пивом выкурил сигарету. Взглянул на счет, где была выведена сумма «0,85», кинул на стойку доллар и собрался уходить.
Он сделал два шага, когда его окликнул бармен:
– Эй, мистер!
Таннер повернулся.
– Ну?
– Ты кого хочешь одурачить?
– Не понимаю.
– Не понимаешь?! – Бармен потряс долларом. – А это что?
Таннер взял бумажку и повертел перед глазами.
– Вроде все нормально. Чего тебе не нравится?
– Это не деньги.
– Мои деньги не годятся?
– Вот именно. В жизни не видывал таких денег!
– Ну так разуй глаза! Прочитай, что там напечатано внизу.
В комнате стало тихо. К ним подошел мужчина и протянул руку.
– Дай-ка я взгляну, Билл.
Бармен передал ему бумажку. Глаза подошедшего расширились.
– Выданы Национальным Банком Калифорнии...
– Здесь они недействительны, – заявил бармен.
– Лучших у меня нет. – Таннер пожал плечами.
– Этой бумажкой можешь подтереться! Бостонские деньги у тебя есть?
– Никогда не был в Бостоне.
– А как же ты сюда попал?
– Приехал.
– Нечего дурака валять, парень. Ты где это украл?
– Возьмете деньги или нет? – спросил Таннер.
– И не подумаю! – отрезал бармен.
– Тогда катитесь к черту, – бросил Таннер и пошел к двери.
Он услышал за спиной быстрые шаги и резко повернулся. Перед ним стоял мужчина, который рассматривал деньги, и его правая рука была вытянута вперед.
В своей правой руке Таннер держал перекинутую через плечо куртку. Он изо всех сил рванул ее вниз. Край куртки ударил мужчину по макушке, и тот упал.
В комнате раздались крики. Несколько человек вскочили на ноги и бросились к нему. Таннер вытащил из-за пояса револьвер и криво улыбнулся.
– Тихо, ребята, – процедил он, и они остановились. – Вы, может, и не поверите, если я скажу вам, что в Бостоне мор, но это правда. А может, и поверите... Не знаю. Уж наверняка вы не поверите, что я еду туда через весь континент от самого Лос-Анджелеса и везу в машине сыворотку Хавкина. Но и это чистая правда. Отнесите этот доллар в бостонский банк, и там вам его разменяют. Теперь дальше... Мне пора двигать, и не вздумайте меня останавливать. Если сомневаетесь в моих словах, посмотрите, на чем я уеду. Вот все, что я хотел вам сказать.
Он пятился до самой машины, завел двигатель и с ревом сорвался с места.
На заднем экране появились высыпавшие из бара люди. Таннер засмеялся и смело посмотрел в лицо мертвой луны.
14
Олбани – Бостон. Пара сотен миль. Самый тяжелый участок пути пройден. Ужасы Долины Проклятий большей частью остались позади. Ночь. Она простиралась вокруг, обняв машину нежными темными крыльями. Звезды, казалось, сияли ярче. Словно сама природа шептала ласково и ободряюще: «Все будет хорошо».
Он проезжал между холмов. Шоссе змеилось среди деревьев и высокой травы. Навстречу ехал грузовик, и Таннер притушил фары; водитель грузовика сделал то же самое.
Около полуночи он выехал на развилку, и тут оказался в перекрестии слепящих огней, вспыхнувших одновременно с двух сторон. Около шестидесяти прожекторов поливали его светом слева и справа.
Таннер вжал акселератор и услышал, как где-то сзади взревели моторы. Он узнал этот звук.
Мотоциклисты. Они выскочили на дорогу и помчались следом.
Они явно не знали, за кем гонятся. Таннер мог открыть огонь из пулеметов. Он мог затормозить и сжечь их из огнемета. Или закидать гранатами. И все же не сделал ничего подобного.
Это он мог сидеть на головном мотоцикле – самозабвенно мчаться впереди своих людей, не думая ни о чем, кроме преследования... Таннером завладела какая-то странная грусть, тоска, и он отвел руку от пульта управления огнем.
Сперва попытался уйти.
Мотор ревел на полной мощности, и все-таки от мотоциклистов было не оторваться.
Когда они начали стрелять, он понял, что придется ответить. Шальная пуля могла попасть в бензобак или пробить шину.
Первые выстрелы, безусловно, просто предупреждение. Но рисковать нельзя. Если б только они знали...
Динамик!
Таннер стукнул по кнопке и схватил микрофон.
– Эй, котятки, кроме лекарств для Бостона у меня ничего нет. Лучше отстаньте от меня подобру-поздорову!
Немедленно последовал выстрел, и тогда он открыл огонь из пулеметов. Одни падали, но другие продолжали стрелять. Тогда он стал кидать гранаты. Огонь утих, но не прекратился.
Поэтому Таннер ударил по тормозам и повернул огнеметы. Пятнадцать секунд.
И наступила тишина.
Когда воздух очистился, он посмотрел на экраны.
Они валялись по всей дороге. Рядом с перевернутыми разбитыми мотоциклами дымились тела. Некоторые были еще на ногах и держали винтовки. Таннер перестрелял их по одному.
Он собрался отъезжать, когда заметил, что кто-то поднялся, сделал несколько шагов и снова упал.
Его рука застыла на рычаге передач.
Это была девушка.
Он раздумывал секунд пять, потом выпрыгнул из машины и побежал к ней.
Одна фигурка закопошилась и приподнялась на локте. Таннер дважды выстрелил и продолжал бежать, сжимая револьвер в руке.
Девушка ползла к мужчине с простреленным лицом. Вокруг Таннера на дороге валялись тела – неподвижные и подергивающиеся. Кровь и почерневшая кожа в алом сиянии стоп-сигналов машины, стоны, завывания и вонь обгоревшего мяса.
Когда Таннер подбежал к девушке, она стала проклинать его слабым голосом. В глазах ее стояли слезы.
Все вокруг были мертвы или умирали, поэтому Таннер схватил девушку на руки и понес к машине. Он откинул спинку и опустил ее на пассажирское сиденье, убрав оружие подальше. Потом завел мотор и двинулся вперед. Задний экран показал, как две фигуры вскарабкались на ноги и тут же рухнули.
Это была высокая девушка с длинными грязными волосами. У нее был сильный подбородок и широкий рот. Под глазами синели круги. Правая сторона лица покраснела, словно от ожога. Левая штанина была порвана и пропиталась кровью. Таннер пришел к выводу, что ее задело из огнемета, и она упала с мотоцикла.
– Очухалась? – спросил Таннер, когда судорожные всхлипывания немного стихли.
– А тебе что? – резко ответила он, прижимая руку к щеке.
Таннер пожал плечами.
– Так...
– Ты убил почти всех наших.
– А что бы они сделали со мной?
– От тебя бы и мокрого места не осталось, если бы не твоя поганая машина.
– Она не моя, – миролюбиво ответил Таннер. – Вообще-то, она принадлежит государству Калифорния.
– Эта штука не могла приехать из Калифорнии.
– Черта с два, я сам ее привел.
Девушка выпрямилась и стала растирать ногу.
Таннер закурил.
– Дашь мне сигарету?
Он протянул ей зажженную и закурил другую. Когда он передавал ей сигарету, она заметила татуировку.
– Что это?
– Мое имя.
– Черт?
– Черт.
– Откуда такое?
– От моего старика.
Они молча курили. Потом она заговорила:
– Зачем ты поехал в Долину?
– Потому что меня бы не выпустили.
– Откуда?
– Из места, где на окнах решетки. Я сидел.
– И тебя отпустили? Почему?
– Из-за эпидемии. Я везу сыворотку Хавкина.
– Ты Черт Таннер?
– А?
– Твоя фамилия – Таннер, да?
– Допустим. Откуда ты знаешь?
– Я слышала о тебе. Все думали, что ты погиб во время Большого Рейда.
– Ошибались...
– На что это было похоже?
– Понятия не имею. Я уже носил полосатый костюм. Потому и жив остался.
– Зачем ты меня подобрал?
– Не хотел смотреть, как загибается девушка.
– Спасибо. У тебя найдется поесть?
– Еда там. – Он показал на холодильник. – Как тебя звать?
– Корни. А полностью – Корнелия.
– Хорошо, Корни. Когда поешь, расскажешь мне о дороге впереди.
Она с жадностью набросилась на еду.
– Здесь куча всяких банд. Так что приготовься.
– Готов, – отозвался Таннер.
– Эти экраны показывают во всех направлениях?
– Угу.
– Дороги тут, в общем, нормальные. Скоро будет одна большая воронка, а за ней пара маленьких вулканов.
– Понял.
– Больше беспокоиться не о чем, кроме «Регентов», «Дьяволов», «Королей» и «Любовников».
Таннер кивнул.
– Много у них народу?
– Точно не знаю, но больше всех у «Королей». Сотни две.
– Твои как звались?
– «Жеребцы».
– Что теперь собираешься делать?
– Что скажешь.
– Хорошо, Корни. Я высажу тебя, где захочешь. А можешь поехать со мной в город.
– Решай, Черт. Куда ты, туда и я.
Голос у нее был низкий, и хрипловатый, слова она произносила медленно, с ленцой. Штаны из грубой материи не скрывали длинных ног и тяжелых тугих бедер. Таннер облизал губы и перевел взгляд на экран. Подержать ее немного?..
Внезапно дорога стала мокрой. На ней появились сотни рыб, и каждую секунду падали новые. Вверху раздавались оглушительные раскаты. На севере разлилось голубое сияние.
Машина оказалась в воде. Поток бил в капот и крышу, тушил экраны. Небо вновь почернело и родило тоскливый, душераздирающий вой. Вскоре ливень ослаб, но завывания продолжались. Через пятнадцать минут они перешли в рев.
Девушка смотрела на экраны, изредка бросая взгляды на Таннера.
– Что ты собираешься делать? – наконец спросила она.
– Уйти, если смогу.
– Впереди, насколько видно, тьма. Вряд ли тебе это удастся.
– Я тоже так думаю, но что остается?
– Укрыться.
– Если знаешь где – покажи.
– Есть одно местечко – мост, под который можно заехать.
– Годится. Свистни, когда его заметишь.
Она стянула ботинки и потерла ноги. Таннер предложил ей сигарету.
– Эй, Корни, я сейчас сообразил – справа от тебя аптечка. Да, эта. Там наверняка найдется какая-нибудь мазь. Лицо-то горит, наверное...
Корни достала тюбик, выдавила немного мази, втерла в кожу щек. Она чуть улыбнулась и положила тюбик на место.
– Ну, полегче?
– Да, спасибо.
Стали падать камни, голубое сияние ширилось. Небо просветлело и запульсировало.
– Что-то в последнее время бури участились.
– Я слышала, будто ветры успокаиваются, – мол, небо очищает себя.
– Хорошо бы, – заметил Таннер.
– Тогда мы увидим его таким, как оно выглядело раньше – синим и с облаками. Знаешь, что такое облака? Такие беловатые рыхлые штуки, которые плавают в небе. От них, кроме дождя, ничего не бывает.
– Да, знаю.
– Видел их когда-нибудь в Л-А?
– Нет.
Поднялся туман, и Таннер был вынужден снизить скорость. По краям извивающихся как змеи темных полос появились желтые подтеки. По машине загромыхал камнепад.
– Нам каюк, – прошептала Корни.
– Черта с два. Этот гроб рассчитан еще не на такое... Что там впереди?
– Мост! – воскликнула она, подавшись вперед. – Вот он! Сворачивай с дороги налево и спускайся вниз, там пересохшая река.
Начали срываться молнии; загорелось дерево. Вместе с низвергающимися потоками воды продолжала падать рыба.
Машина медленно сползла по жиже. Достигнув русла реки, Таннер повернул направо и въехал под мост. Полыхали молнии, в небе кружили калейдоскопические вихри, и постоянно гремело. Мост гудел от ударов камней.
– Здесь мы в безопасности, – сказал Таннер и вырубил двигатель.
– Дверцы заперты?
– Они запираются автоматически.
Таннер выключил фары и зажег внутренний свет.
– Хотел бы я угостить тебя чем-нибудь покрепче...
– Ничего, я с удовольствием выпью кофе.
– Сейчас сделаем.
Он сполоснул кофейник, наполнил его водой и поставил греться.
Они сидели и курили, а вокруг бушевала непогода.
– Знаешь, приятно так сидеть в тепле и уюте, словно крыса в норе, в то время как снаружи творится черт знает что. Только послушай, как молотит! А нам плевать.
– Ну, – согласилась она. – Чем ты думаешь заняться, когда доберешься до Бостона?
– Понятия не имею... Может, найду работу, поднакоплю деньжат и открою гараж.
– Здорово. Сам, наверное, будешь много ездить?
– Спрашиваешь. В городе-то, конечно, банд нет?
– Нет, все по дорогам.
– Так я и думал. Может быть, наберу свою. – Он потянулся к ней и крепко сжал ее руку.
– Я смогу угостить тебя кое-чем покрепче.
Она достала из правого кармана фляжку, отвинтила колпачок и протянула Таннеру.
– Держи.
Он сделал глоток, поперхнулся и на секунду застыл.
– Блеск! Ты – женщина с большими скрытыми способностями. И все такое. Спасибо.
– Ерунда...
Корни тоже сделала глоток и поставила флягу между ними.
Таннер прикурил две сигареты и протянул одну девушке.
– Я бы хотела ехать с тобой до самого конца. Мои все полегли, и мне больше не с кем гонять. А ты там станешь большим человеком. Может, оставишь меня при себе, хоть на время?
– Посмотрим... А какая ты?
– Что надо! Могу даже растереть плечи, если они у тебя ноют.
– Еще как ноют.
– Так я и думала. Нагнись.
Он наклонился к ней, и она начала массировать его плечи. Руки у нее были твердые и сильные.
– У тебя здорово получается.
– Спасибо.
Таннер выпрямился, прогнулся назад. Затем подхватил фляжку и снова приложился. Корни чуть пригубила.
Вокруг них словно бесновались адские фурии, но мост стойко держал оборону. Таннер погасил свет.
– Давай! – сказал он и притянул девушку к себе.
Она не сопротивлялась, и он нащупал пряжку ремня. Потом наступила очередь пуговиц. Через некоторое время Таннер разложил сиденье.
– Ты не прогонишь меня потом? – спросила она.
– Нет.
– Я помогу тебе. Я сделаю все, что ты скажешь, чтобы добраться до Бостона.
– Отлично.
– В конце концов, нам без Бостона жизни нет.
– Еще бы.
Потом слова стали не нужны.
Таннер разлепил глаза. Наступило утро, буря утихла. Корнелия не проснулась, даже когда он слазил в задний отсек, завел двигатель, и повел машину по густо поросшему зеленью склону холма.
Небо опять просветлело; дорога усеяна хламом. Таннер вел на бледное солнце, и, наконец, Корнелия зашевелилась.
– О-о-ох, – протянула она.
– Вот-вот, – согласился Таннер.
Неожиданно дневной свет померк и сверху образовалась гигантская черная полоса, прорезавшая небо прямой автострадой.
Они медленно ехали по лесистой долине. Накрапывал дождь. Девушка вернулась из заднего отсека и занималась завтраком, когда Таннер разглядел сзади точку, почти слившуюся с горизонтом. Он дал полное увеличение и попытался уйти от того, что увидел. Корнелия подняла взгляд.
Мотоциклы, мотоциклы, мотоциклы.
– Твои люди?
– Нет. Моих больше не осталось.
– Паршиво, – пробормотал Таннер и вжал акселератор в пол. Он надеялся только на бурю.
Машина с визгом вошла в поворот и начала подниматься на очередной холм. Мотоциклы приближались. Таннер убрал увеличение, но экраны все равно не могли скрыть числа преследователей.
– Наверное, «Короли», – сказала Корни. – Только у них столько народу.
– Паршиво.
– Для них или для нас?
– Для них и для нас.
Она улыбнулась.
– Я бы хотела посмотреть, как ты орудуешь этой штукой.
– Похоже, тебе представится такая возможность. Они гонят как бешеные.
Дождь утих, но туман густел. Таннер видел фары в четверти мили сзади и насчитал от сотни до полутораста мотоциклов.