Страница:
– Исходная система уже установлена. Но ее еще нужно настроить. Несколько недель, не меньше.
– До рождения ребенка еще есть время. Если только мальчик не появится на свет раньше.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Очень. И твой сын тоже – если судить по тем прыжкам, которые он постоянно совершает.
– Ты не слишком утомляешься во время своих путешествий?
– Нет, дорогой. Я очень осторожна.
– Отлично. Пойдем обратно?
– Давай.
Когда Эйрадис вместе со своим призрачным эскортом спустилась в пещеры в следующий раз, она уже двигалась как беременная женщина, чуть отклоняясь назад, чтобы уравновесить живот. Если и на сей раз ничего не получится, поход придется отложить до рождения сына.
– Барьер исчез, – доложил призрак крестоносца.
Он настоял на своем участии в экспедиции. У Эйрадис сложилось впечатление, что банши стыдила его за бегство от Вулфера Мартина Д'Амбри.
– А страж? – спросила Хэзер.
– Не знаю.
– Что ж, пойдем дальше, – завила Эйрадис, – и попытаемся справиться со стражем, если он появится.
– Ладно.
Крестоносец подобрал свою цепь, вошел в портал и исчез. За ним последовали Хэзер и Эйрадис, шествие замыкал священник. Выйдя из туннеля, он сразу снял повязку с глаз.
– Почему ты не можешь этого сделать, когда находишься в замке? – спросила Эйрадис.
– Здесь мне намного страшнее, – просто ответил священник. – Тут другой календарь – полнолуние и равноденствие всегда совпадают…
– У нас тоже приближается равноденствие.
– А тут, когда во время полнолуния наступает равноденствие, камни идут к реке напиться.
– Мы должны соблюдать осторожность, – сказала банши. – Пока складывается впечатление, что камни остаются на своих местах. Может быть, они дожидаются восхода луны.
«Или собираются нас поймать», – подумала Эйрадис, но промолчала.
На сей раз пейзаж выглядел мрачно. Лишь бутоны утесника напоминали о наступившей весне; по большей части земля оставалась влажной и серой. Темное низкое небо предвещало дождь. Определить, какое сейчас время дня, было невозможно. Спутники ограничивались короткими восклицаниями, помогая друг другу находить дорогу среди разбросанных повсюду камней.
– Волынка сегодня не играет, – заметил священник, с тревогой поглядывая на небо, где лениво зависла огромная стая ворон.
– Да. И вороны что-то нами заинтересовались.
– Верно.
Во дворе дома не было ни цыплят, ни голубей, ни кошки. Зеленые ставни плотно закрывали окна. Листья и обрывки папоротника валялись по когда-то чистому дворику, а на усыпанной ракушками дорожке виднелись глубокие следы – видимо, по ним волокли что-то тяжелое.
– Они уехали, – зачем-то проговорила Эйрадис.
– Я бы сказала, – добавила Хэзер, – что вскоре после нашего визита. Боялся ли Вулфер Мартин Д'Амбри появления во дворе своего дома Джона Д'Арси Доннерджека, или на то были другие причины?
На лице у банши появилось таинственное выражение.
– По-моему, я знаю другой способ заставить стража отступить – но лучше оставить его на крайний случай.
По общему согласию, а не повинуясь некой формуле, они все взялись за руки. Чистые звонкие голоса слились, когда прозвучали волшебные слова:
На мгновение Эйрадис показалось, что христианское заклинание сработало. Страж стал меньше, потускнел, когти и: клыки приобрели материальность. Но в тот момент, когда она решила, что враг собирается отступить, закончилось последнее трехстишье, и чудовище зловеще захихикало, зловонное дыхание с хрипом вырывалось из его пасти, а страшные клыки и когти вновь начали мерцать.
Эйрадис услышала, как у нее за спиной принялся хрипло ругаться крестоносец, который с трудом тащил по склону священника и свою цепь.
– Не пришло ли время воспользоваться последним, запасным шансом? – прошептала Эйрадис, обращаясь к банши.
Плакальщица быстро отвернулась, но Эйрадис успела заметить промелькнувшую в ее зелено-серых глазах скорбь.
– Не исключено, что это навлечет на тебя опасность в будущем, Эйрадис. Может, не нужно прибегать к последнему средству?
– Разве у нас есть выбор? Ты же сама сказала, что мне нельзя надолго задерживаться в Вирту. А какого рода неприятности ждут меня, если ты воспользуешься своим знанием?
– Это заклинание очень сильное, оно способно привлечь внимание Властелина Ушедших. Или он полностью сосредоточится на тебе, если уже знает о твоем присутствии в Вирту.
– Давай! – решительно сказала Эйрадис и опасливо оглянулась, хотя прекрасно понимала, что Танатосу под силу подойти к ней с любой стороны. – Я готова на риск.
– Ладно. – Хэзер перевела взгляд на стража. Как только в воздухе повис бессловесный вопль банши, с которого начиналось заклинание, страж перестал веселиться. Озираясь по сторонам в поисках невидимых врагов, Эйрадис не слушала заклинание, пока до нее вдруг не дошел смысл того, что пела банши.
Ангел Забытой Надежды,
Вздымающий Меч Ветра и Обсидиана,
Рассеки алгоритмы нашего Врага.
– Нет! – вскричала Эйрадис. – Пощади!
Из печальных глаз плакальщицы потоками лились слезы, но она продолжала петь. Эйрадис чувствовала, что возвращается во времена Войны Начала Начал – она не забыла свои имена, но не помнила, каким беспощадным могуществом они наделены. Когда ее большой живот снова стал плоским и начал формироваться русалочий хвост, нерожденный ребенок принялся протестующе колотить ногами. Эйрадис снова закричала – у нее на спине набухли крылья, а в следующее мгновение раскрылись, обагрив ее тело кровью.
Теперь, когда Эйрадис смотрела на стража, защищавшего лунный портал, сквозь призму своих древних воспоминаний, он больше не казался ей страшным. Скорее смешным и жалким, скрючившимся в ужасе перед ее величием. Элемен ты его программы ничего не стоило расшифровать, расчленить на коды; небольшое усилие – и он превратится в глину Непостижимых Полей.
Подняв Меч Ветра и Обсидиана, Эйрадис так и сделала. Страж провалился в небытие, а она почувствовала, как холодные руки обхватили ее крылья и опустили на скалы.
Перед ней высилось круглое темное отверстие лунного портала, о котором Эйрадис успела забыть. Она автоматически попыталась сложить крылья, понимая, что иначе не сумеет войти в туннель. Однако что-то – интерфейс? – уничтожил их еще раньше. Без крыльев она не могла летать, а стоять на рыбьем хвосте было неудобно. Бросив Меч Ветра и Обсидиана, Эйрадис обхватила свое тело руками, надеясь защититься…
Жесткие металлические пальцы схватили ее за плечи и не дали упасть на пол туннеля. – Госпожа Эйрадис? – спросил Войт. В механическом голосе слышалось беспокойство. – Вы не ранены? Вам не нужен медицинский робот?
– Нет…Да… Я…
Эйрадис перевела дух и опустила глаза. Ее тело снова стало человеческим. Таким, каким было до того, как банши начала читать заклинание, – даже живот остался таким же огромным и неуклюжим. Ребенок несколько раз подпрыгнул, словно заверяя Эйрадис, что не пострадал от трансформаций.
– Со мной все в порядке, Войт, – наконец проговорила она. – Просто я немного испугалась. Нам пришлось встретиться с неожиданными трудностями.
– Значит, за помощью посылать не нужно?
– Обойдемся, Войт.
Банши, сложив на груди руки, с невозмутимым видом стояла у лунного портала – казалось, она ждет, что Эйрадис будет ее ругать. Однако в позе плакальщицы не было ни малейшего намека на вызов или собственное превосходство. Более того, она выглядела еще более бледной и хрупкой, чем обычно.
– Как… – Эйрадис замолчала и задала вопрос иначе:
– Где ты нашла эту песнь? И как догадалась, что она нам поможет?
– У тебя много имен, леди Эйрадис. Я уже говорила, твое прошлое делает тебя, как никого другого, частью мифа.
Заклинание пришло ко мне по каналам сна, когда я повторяла слова Леди галереи и размышляла о том, окажет ли влияние христианское волшебство на языческое чудовище.
– И оно просто тебе привиделось?
– Не короткой вспышкой, а скорее как замена. Я вдруг обратилась к Ангелу…
– Не произноси имя, – перебила ее Эйрадис, – я боюсь его могущества.
– Но оно твое.
– Теперь – нет. Великий Поток есть древнее начало Вирту. Тогда я являлась лишь частью легионов одной из воюющих сторон.
– А сейчас ты принадлежишь себе? – спросила банши, бросив выразительный взгляд на ее огромный живот.
– Сейчас я Эйрадис. И принадлежу Эйрадис. Другая... принадлежала иному существу... и служила чужим нуждам. Я не представляла, насколько сильно не хочу вспоминать о своем прошлом до тех пор, пока ты – пусть и на короткое время – не заставила меня принять прежнее обличье.
– Понимаю, – ответила плакальщица. – Когда-то я была Хэзер, дочерью владельца замка. А потом превратилась в банши. Когда я перестану быть банши, кем я стану? Былой Хэзер? Я скучаю по своему прежнему «я», но понимаю твои страдания и нежелание возвращаться назад – хотя твое первое «я» обладало поразительным могуществом.
– И практически не имело свободы. Когда мой создатель отдавал приказ, мне оставалось лишь подчиняться. После многочисленных сражений я сумела сохранить малую толику себя – кое-что от моей тайны и моих триумфов – и превратиться в Эйрадис.
– Ты просила меня о пощаде. – Слова банши прозвучали как утверждение.
– Я не знала, что снова стану Эйрадис. И хотя заклинание подсказало, в чем заключается моя ближайшая цель, я чувствую связь со своим создателем. И боюсь, что он позовет меня к себе.
– Твой создатель?
– Один из Тех Кто Наверху, Обитателей Горы Меру. Большинство называют его Морепой. Его владения – огромные потоки информации Вирту. Вместе с Небопой и Террамой он составляет великую Троицу.
– Отец, Сын и Святой Дух?
– Нет. Здесь гораздо меньше метафизики – а может быть, она другая. Небопа отвечает за общую структуру системы. Террама – эйон всех эйонов, базовая программа Хранителей. На Меру обитают и другие божества, каждый из них следит за порядком в какой-то определенной области – разделение полномочий явилось результатом жестоких битв. У всех есть определенный статус, показывающий, как высоко они могут подняться по склону Меру.
– И так было с самого начала?
– Нет. Отгремел не один десяток сражений. И многое – прости мне мою слабость, дорогая подруга, – я предпочла бы забыть. Я уже тебе говорила, что не отличаюсь набожностью – даже когда речь заходит о религиях Вирту. На то есть причина.
– Ты сердишься на меня?
– Ни в коем случае. Ты ведь предупреждала, что заклинание очень сильное и может оказаться для меня опасным. Просто ты не знала, насколько оно сильное. Кроме того, мы ведь сумели пройти мимо стража.
– Да. А сейчас прости, Эйра, – ведь именно я так жестоко тебя использовала – ты выглядишь уставшей и должна вернуться в замок.
– Я действительно неважно себя чувствую, но не знаю, смогу ли быстро успокоиться.
– Мои ограниченные возможности по оценке вашего состояния, – вмешался Войт, – показывают, что вам настоятельно необходим отдых. Отказ от него способен отрицательно повлиять на развитие ребенка.
– Что ж, тогда, пожалуй, пойду немного полежу. Однако меня продолжает беспокоить одна вещь, Хэзер.
– Да?
– Кто послал тебе заклинание?
– Мне показалось, что я попросту извлекла его из коллективного сознания расы – душа мира, как любил говорить Йетс.
– А разве Йетс не появился на свет после твоей смерти?
– Здесь когда-то жил ленивый поэт с романтической душой; он часто приходил к развалинам замка и читал вслух стихи Йетса. Возвращаясь к твоему первому вопросу… Я часто знаю то, что мне нужно – современные диалекты, например. Одно из преимуществ работы.
– Возможно, так оно и есть, но нельзя исключать вариант, что заклинание, которое ты пропела, явилось из мировой души Вирту, а не Веритэ.
– Согласна, нельзя. Но тогда, как и в случае с теми землями, откуда мы только что вернулись, возникает частичное взаимопроникновение.
– Да, и меня это тревожит. Я достаточно представляю себе религию эйонов, чтобы знать: многие из них утверждают, будто Вирту, а вовсе не Веритэ, является первой реальностью. Они считают, что компьютерная сеть способна создать условия для перехода.
– Ну и что?
– Быть может, они правы – а если так, долго ли боги Вирту будут мириться со своим второстепенным положением? Вдруг они захотят возродить свои легендарные армии? Твое заклинание до сих пор звучит в моем мозгу, призывая вернуться обратно.
– Ты устала, Эйра. Скажи роботу, чтобы он доставил тебя в спальню. Возможно, после того, как ты поспишь и поешь, заклинание перестанет донимать тебя.
– Наверное, ты права. В моем состоянии не следовало отправляться в такие рискованные путешествия.
– Отдохни, Эйра. Поговорим позднее.
Банши прошла сквозь стену и исчезла, а за ней и лунный портал. Эйрадис покачала головой, в которой сразу начала пульсировать боль, поняла, что совершила ошибку, и оперлась на Войта.
– Пожалуйста, Войт, отвези меня в спальню. И свяжись с кухней – я хочу горячего какао.
– Госпожа, шоколад вам противопоказан, – напомнил робот, создавая из своих манипуляторов кресло для хозяйки.
– Тогда пусть приготовят какой-нибудь заменитель, где будет все то, что мне необходимо, но не окажется вредных компонентов.
– Попробую сделать, как вы просите.
Эйрадис вернулась в свои комнаты, плохо понимая, что происходит вокруг. Она почти не почувствовала, как Войт осторожно опустил ее на постель, а Дэк (принесший горячий напиток, о котором она уже забыла, так ей хотелось спать) снял с хозяйки туфли и одежду, а потом накрыл одеялом.
Ей приснились давно ушедшие времена. Во сне она знала, зачем Властелину Непостижимых Полей понадобился ее сын. Когда Эйрадис проснулась, она увидела сидящего рядом Джона, сжимавшего ее руку в своей ладони. На бородатом лице легко читалось беспокойство – Доннерджек даже не пытался его скрыть. И откровение исчезло, уступив место радости и миру.
ЧАСТЬ II
Глава 1
– До рождения ребенка еще есть время. Если только мальчик не появится на свет раньше.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Очень. И твой сын тоже – если судить по тем прыжкам, которые он постоянно совершает.
– Ты не слишком утомляешься во время своих путешествий?
– Нет, дорогой. Я очень осторожна.
– Отлично. Пойдем обратно?
– Давай.
* * *
В следующем месяце экспедиция не состоялась. Эйрадис простудилась и довольно много времени провела в постели под постоянным наблюдением встревоженного Джона и медицинского робота. Она довольно быстро поправилась, но время для прохода через лунный портал было упущено.Когда Эйрадис вместе со своим призрачным эскортом спустилась в пещеры в следующий раз, она уже двигалась как беременная женщина, чуть отклоняясь назад, чтобы уравновесить живот. Если и на сей раз ничего не получится, поход придется отложить до рождения сына.
– Барьер исчез, – доложил призрак крестоносца.
Он настоял на своем участии в экспедиции. У Эйрадис сложилось впечатление, что банши стыдила его за бегство от Вулфера Мартина Д'Амбри.
– А страж? – спросила Хэзер.
– Не знаю.
– Что ж, пойдем дальше, – завила Эйрадис, – и попытаемся справиться со стражем, если он появится.
– Ладно.
Крестоносец подобрал свою цепь, вошел в портал и исчез. За ним последовали Хэзер и Эйрадис, шествие замыкал священник. Выйдя из туннеля, он сразу снял повязку с глаз.
– Почему ты не можешь этого сделать, когда находишься в замке? – спросила Эйрадис.
– Здесь мне намного страшнее, – просто ответил священник. – Тут другой календарь – полнолуние и равноденствие всегда совпадают…
– У нас тоже приближается равноденствие.
– А тут, когда во время полнолуния наступает равноденствие, камни идут к реке напиться.
– Мы должны соблюдать осторожность, – сказала банши. – Пока складывается впечатление, что камни остаются на своих местах. Может быть, они дожидаются восхода луны.
«Или собираются нас поймать», – подумала Эйрадис, но промолчала.
На сей раз пейзаж выглядел мрачно. Лишь бутоны утесника напоминали о наступившей весне; по большей части земля оставалась влажной и серой. Темное низкое небо предвещало дождь. Определить, какое сейчас время дня, было невозможно. Спутники ограничивались короткими восклицаниями, помогая друг другу находить дорогу среди разбросанных повсюду камней.
– Волынка сегодня не играет, – заметил священник, с тревогой поглядывая на небо, где лениво зависла огромная стая ворон.
– Да. И вороны что-то нами заинтересовались.
– Верно.
Во дворе дома не было ни цыплят, ни голубей, ни кошки. Зеленые ставни плотно закрывали окна. Листья и обрывки папоротника валялись по когда-то чистому дворику, а на усыпанной ракушками дорожке виднелись глубокие следы – видимо, по ним волокли что-то тяжелое.
– Они уехали, – зачем-то проговорила Эйрадис.
– Я бы сказала, – добавила Хэзер, – что вскоре после нашего визита. Боялся ли Вулфер Мартин Д'Амбри появления во дворе своего дома Джона Д'Арси Доннерджека, или на то были другие причины?
На лице у банши появилось таинственное выражение.
– По-моему, я знаю другой способ заставить стража отступить – но лучше оставить его на крайний случай.
По общему согласию, а не повинуясь некой формуле, они все взялись за руки. Чистые звонкие голоса слились, когда прозвучали волшебные слова:
Прогони врага и отнеси нас домой!
Мария, Матерь Божия,
Леди Семи Скорбей,
Защити нас от мрака
Мария, Королева Небес,
Леди Семи Радостей,
Засияй в ночи.
Мария, Кипарис Сиона,
Леди Семи Небес,
На мгновение Эйрадис показалось, что христианское заклинание сработало. Страж стал меньше, потускнел, когти и: клыки приобрели материальность. Но в тот момент, когда она решила, что враг собирается отступить, закончилось последнее трехстишье, и чудовище зловеще захихикало, зловонное дыхание с хрипом вырывалось из его пасти, а страшные клыки и когти вновь начали мерцать.
Эйрадис услышала, как у нее за спиной принялся хрипло ругаться крестоносец, который с трудом тащил по склону священника и свою цепь.
– Не пришло ли время воспользоваться последним, запасным шансом? – прошептала Эйрадис, обращаясь к банши.
Плакальщица быстро отвернулась, но Эйрадис успела заметить промелькнувшую в ее зелено-серых глазах скорбь.
– Не исключено, что это навлечет на тебя опасность в будущем, Эйрадис. Может, не нужно прибегать к последнему средству?
– Разве у нас есть выбор? Ты же сама сказала, что мне нельзя надолго задерживаться в Вирту. А какого рода неприятности ждут меня, если ты воспользуешься своим знанием?
– Это заклинание очень сильное, оно способно привлечь внимание Властелина Ушедших. Или он полностью сосредоточится на тебе, если уже знает о твоем присутствии в Вирту.
– Давай! – решительно сказала Эйрадис и опасливо оглянулась, хотя прекрасно понимала, что Танатосу под силу подойти к ней с любой стороны. – Я готова на риск.
– Ладно. – Хэзер перевела взгляд на стража. Как только в воздухе повис бессловесный вопль банши, с которого начиналось заклинание, страж перестал веселиться. Озираясь по сторонам в поисках невидимых врагов, Эйрадис не слушала заклинание, пока до нее вдруг не дошел смысл того, что пела банши.
Ангел Забытой Надежды,
Вздымающий Меч Ветра и Обсидиана,
Рассеки алгоритмы нашего Врага.
– Нет! – вскричала Эйрадис. – Пощади!
Из печальных глаз плакальщицы потоками лились слезы, но она продолжала петь. Эйрадис чувствовала, что возвращается во времена Войны Начала Начал – она не забыла свои имена, но не помнила, каким беспощадным могуществом они наделены. Когда ее большой живот снова стал плоским и начал формироваться русалочий хвост, нерожденный ребенок принялся протестующе колотить ногами. Эйрадис снова закричала – у нее на спине набухли крылья, а в следующее мгновение раскрылись, обагрив ее тело кровью.
Трансформация оказалась быстрой и болезненной. Крылатая русалка держала в руке Меч Ветра и Обсидиана, а крылья дракона из яркого майлара трепетали и тащили ее вверх.
Русалка под Семью Танцующими Лунами,
Поющая Песнь Сирен,
Утопи наших врагов в базе данных.
Нимфа Древа Логики,
Дитя Первого Слова,
Пусть наш противник плачет.
Теперь, когда Эйрадис смотрела на стража, защищавшего лунный портал, сквозь призму своих древних воспоминаний, он больше не казался ей страшным. Скорее смешным и жалким, скрючившимся в ужасе перед ее величием. Элемен ты его программы ничего не стоило расшифровать, расчленить на коды; небольшое усилие – и он превратится в глину Непостижимых Полей.
Подняв Меч Ветра и Обсидиана, Эйрадис так и сделала. Страж провалился в небытие, а она почувствовала, как холодные руки обхватили ее крылья и опустили на скалы.
Перед ней высилось круглое темное отверстие лунного портала, о котором Эйрадис успела забыть. Она автоматически попыталась сложить крылья, понимая, что иначе не сумеет войти в туннель. Однако что-то – интерфейс? – уничтожил их еще раньше. Без крыльев она не могла летать, а стоять на рыбьем хвосте было неудобно. Бросив Меч Ветра и Обсидиана, Эйрадис обхватила свое тело руками, надеясь защититься…
Жесткие металлические пальцы схватили ее за плечи и не дали упасть на пол туннеля. – Госпожа Эйрадис? – спросил Войт. В механическом голосе слышалось беспокойство. – Вы не ранены? Вам не нужен медицинский робот?
– Нет…Да… Я…
Эйрадис перевела дух и опустила глаза. Ее тело снова стало человеческим. Таким, каким было до того, как банши начала читать заклинание, – даже живот остался таким же огромным и неуклюжим. Ребенок несколько раз подпрыгнул, словно заверяя Эйрадис, что не пострадал от трансформаций.
– Со мной все в порядке, Войт, – наконец проговорила она. – Просто я немного испугалась. Нам пришлось встретиться с неожиданными трудностями.
– Значит, за помощью посылать не нужно?
– Обойдемся, Войт.
Банши, сложив на груди руки, с невозмутимым видом стояла у лунного портала – казалось, она ждет, что Эйрадис будет ее ругать. Однако в позе плакальщицы не было ни малейшего намека на вызов или собственное превосходство. Более того, она выглядела еще более бледной и хрупкой, чем обычно.
– Как… – Эйрадис замолчала и задала вопрос иначе:
– Где ты нашла эту песнь? И как догадалась, что она нам поможет?
– У тебя много имен, леди Эйрадис. Я уже говорила, твое прошлое делает тебя, как никого другого, частью мифа.
Заклинание пришло ко мне по каналам сна, когда я повторяла слова Леди галереи и размышляла о том, окажет ли влияние христианское волшебство на языческое чудовище.
– И оно просто тебе привиделось?
– Не короткой вспышкой, а скорее как замена. Я вдруг обратилась к Ангелу…
– Не произноси имя, – перебила ее Эйрадис, – я боюсь его могущества.
– Но оно твое.
– Теперь – нет. Великий Поток есть древнее начало Вирту. Тогда я являлась лишь частью легионов одной из воюющих сторон.
– А сейчас ты принадлежишь себе? – спросила банши, бросив выразительный взгляд на ее огромный живот.
– Сейчас я Эйрадис. И принадлежу Эйрадис. Другая... принадлежала иному существу... и служила чужим нуждам. Я не представляла, насколько сильно не хочу вспоминать о своем прошлом до тех пор, пока ты – пусть и на короткое время – не заставила меня принять прежнее обличье.
– Понимаю, – ответила плакальщица. – Когда-то я была Хэзер, дочерью владельца замка. А потом превратилась в банши. Когда я перестану быть банши, кем я стану? Былой Хэзер? Я скучаю по своему прежнему «я», но понимаю твои страдания и нежелание возвращаться назад – хотя твое первое «я» обладало поразительным могуществом.
– И практически не имело свободы. Когда мой создатель отдавал приказ, мне оставалось лишь подчиняться. После многочисленных сражений я сумела сохранить малую толику себя – кое-что от моей тайны и моих триумфов – и превратиться в Эйрадис.
– Ты просила меня о пощаде. – Слова банши прозвучали как утверждение.
– Я не знала, что снова стану Эйрадис. И хотя заклинание подсказало, в чем заключается моя ближайшая цель, я чувствую связь со своим создателем. И боюсь, что он позовет меня к себе.
– Твой создатель?
– Один из Тех Кто Наверху, Обитателей Горы Меру. Большинство называют его Морепой. Его владения – огромные потоки информации Вирту. Вместе с Небопой и Террамой он составляет великую Троицу.
– Отец, Сын и Святой Дух?
– Нет. Здесь гораздо меньше метафизики – а может быть, она другая. Небопа отвечает за общую структуру системы. Террама – эйон всех эйонов, базовая программа Хранителей. На Меру обитают и другие божества, каждый из них следит за порядком в какой-то определенной области – разделение полномочий явилось результатом жестоких битв. У всех есть определенный статус, показывающий, как высоко они могут подняться по склону Меру.
– И так было с самого начала?
– Нет. Отгремел не один десяток сражений. И многое – прости мне мою слабость, дорогая подруга, – я предпочла бы забыть. Я уже тебе говорила, что не отличаюсь набожностью – даже когда речь заходит о религиях Вирту. На то есть причина.
– Ты сердишься на меня?
– Ни в коем случае. Ты ведь предупреждала, что заклинание очень сильное и может оказаться для меня опасным. Просто ты не знала, насколько оно сильное. Кроме того, мы ведь сумели пройти мимо стража.
– Да. А сейчас прости, Эйра, – ведь именно я так жестоко тебя использовала – ты выглядишь уставшей и должна вернуться в замок.
– Я действительно неважно себя чувствую, но не знаю, смогу ли быстро успокоиться.
– Мои ограниченные возможности по оценке вашего состояния, – вмешался Войт, – показывают, что вам настоятельно необходим отдых. Отказ от него способен отрицательно повлиять на развитие ребенка.
– Что ж, тогда, пожалуй, пойду немного полежу. Однако меня продолжает беспокоить одна вещь, Хэзер.
– Да?
– Кто послал тебе заклинание?
– Мне показалось, что я попросту извлекла его из коллективного сознания расы – душа мира, как любил говорить Йетс.
– А разве Йетс не появился на свет после твоей смерти?
– Здесь когда-то жил ленивый поэт с романтической душой; он часто приходил к развалинам замка и читал вслух стихи Йетса. Возвращаясь к твоему первому вопросу… Я часто знаю то, что мне нужно – современные диалекты, например. Одно из преимуществ работы.
– Возможно, так оно и есть, но нельзя исключать вариант, что заклинание, которое ты пропела, явилось из мировой души Вирту, а не Веритэ.
– Согласна, нельзя. Но тогда, как и в случае с теми землями, откуда мы только что вернулись, возникает частичное взаимопроникновение.
– Да, и меня это тревожит. Я достаточно представляю себе религию эйонов, чтобы знать: многие из них утверждают, будто Вирту, а вовсе не Веритэ, является первой реальностью. Они считают, что компьютерная сеть способна создать условия для перехода.
– Ну и что?
– Быть может, они правы – а если так, долго ли боги Вирту будут мириться со своим второстепенным положением? Вдруг они захотят возродить свои легендарные армии? Твое заклинание до сих пор звучит в моем мозгу, призывая вернуться обратно.
– Ты устала, Эйра. Скажи роботу, чтобы он доставил тебя в спальню. Возможно, после того, как ты поспишь и поешь, заклинание перестанет донимать тебя.
– Наверное, ты права. В моем состоянии не следовало отправляться в такие рискованные путешествия.
– Отдохни, Эйра. Поговорим позднее.
Банши прошла сквозь стену и исчезла, а за ней и лунный портал. Эйрадис покачала головой, в которой сразу начала пульсировать боль, поняла, что совершила ошибку, и оперлась на Войта.
– Пожалуйста, Войт, отвези меня в спальню. И свяжись с кухней – я хочу горячего какао.
– Госпожа, шоколад вам противопоказан, – напомнил робот, создавая из своих манипуляторов кресло для хозяйки.
– Тогда пусть приготовят какой-нибудь заменитель, где будет все то, что мне необходимо, но не окажется вредных компонентов.
– Попробую сделать, как вы просите.
Эйрадис вернулась в свои комнаты, плохо понимая, что происходит вокруг. Она почти не почувствовала, как Войт осторожно опустил ее на постель, а Дэк (принесший горячий напиток, о котором она уже забыла, так ей хотелось спать) снял с хозяйки туфли и одежду, а потом накрыл одеялом.
Ей приснились давно ушедшие времена. Во сне она знала, зачем Властелину Непостижимых Полей понадобился ее сын. Когда Эйрадис проснулась, она увидела сидящего рядом Джона, сжимавшего ее руку в своей ладони. На бородатом лице легко читалось беспокойство – Доннерджек даже не пытался его скрыть. И откровение исчезло, уступив место радости и миру.
ЧАСТЬ II
Глава 1
Весна. Множество крошечных цветов – голубых, красных, желтых и белых; пена на гребнях волн; низкое ночное небо, роняющее сверкающие самоцветы; океанский прилив, чье дыхание белоснежными лентами тумана поднимается в горы... и протяжный плач волынки, доносящийся с далекого утеса или из долины; солнце, встающее над облаками, оранжево-золотые врата тепла.
Весна.
В бескрайней монотонности рассвета в разные стороны медленно текут мелодии.
С семнадцатого века волынка практически не изменилась. Никто не знал, где находится волынщик и его инструмент. Впрочем, какая разница? В такой чудесный день надо наслаждаться свежим воздухом, а не рассматривать прозрачный весенний свет сквозь подзорную трубу. А тот, кто в состоянии оценить пение волынки, может найти ее где угодно, стоит только пожелать.
Традиционная мелодия набирала силу, потом медленно затухала, и у слушателей далеко не сразу появлялось необъяснимое ощущение, будто прилетела она сюда на волшебных крыльях древних преданий.
Вслед за «За морем и небом» и «Моей долиной» вдруг возникла веселая незнакомая песня, каким-то непостижимым образом имевшая непосредственное отношение к настоящему дню. Оказалось, что она называется «Салют в честь рождения Джона Д'Арси Доннерджека-младшего».
Даже если банши решила бы в этот момент завыть, ее стоны вряд ли перекрыли бы пение волынки. Звуки летали в воздухе весь день, и многие пытались определить, где находится музыкант. Невидимого волынщика искали в горах, на берегу, в долине и в городе, и чем старательнее, тем более неуловимой, сложной и изощренной становилась музыка – а откуда она лилась, не мог указать никто. Знал ли волынщик, что любой мужчина был бы счастлив угостить его выпивкой, если бы он захотел открыть им свое имя? И что его шансы добиться успеха у женщин как никогда высоки?
А если знал и его это не интересовало, почему так, и не пожелал предстать перед своими восхищенными слушателями? Часть произведений, которые он исполнял, были никому не известны. Даже музыковедам из университета, единодушно сходившимся на том, что все мелодии очень древние, не удавалось определить их авторство и время написания.
Где бы волынщик ни находился, он сделал перерыв на обед как раз в тот момент, когда многие принялись утверждать, что почти сумели его найти. Он был настоящим виртуозом, и в городе царило праздничное настроение.
Вскоре люди начали оставлять свои рабочие места и появляться на улицах и в пивных.
– Ну, что скажешь, Ангус? Узнал?
Крупный мужчина, только что вошедший в пивную, заказал пинту пива, устроился рядом с тем, кто задал вопрос, и покачал головой:
– Я никогда не слышал ни этой мелодии, ни дюжины других, что прозвучали до нее. Последняя, которую мне удалось узнать, – «Шум прибоя возле замка Донтрун».
– Да, и со мной то же самое, – заявил первый, которого звали Дункан. – И еще он играл «В честь Морейдж».
– Верно, – кивнул Ангус.
– А тебе известно, из-за чего все так веселятся? – поинтересовался Дункан. – По дороге сюда я видел танцующих на улицах людей.
– Не свадьба, это точно! Из разговоров я понял, что празднуют рождение.
– Чье?
– Нового господина замка, как я слышал.
– Доннерджек. Мне кажется, его называют Доннерджек.
– Мальчик или девочка?
– Не знаю, – ответил Дункан, – Может, выйдем на улицу и поспрашиваем?
– Да. Человек должен знать, за что он пьет.
Они осушили свои кружки и вышли на улицу. Последние отблески уходящего на покой солнца окрасили западный горизонт, со стороны моря подул прохладный ветер, стало зябко. Люди прогуливались по мощеным улицам, приветствовали друг друга, коротко обменивались новостями.
Ангус и Дункан направились к небольшой группе знакомых, собравшихся под уличным фонарем.
– Привет, Джонни, – сказал Ангус. – Нейл, Росс.
– Как рыбная ловля? – спросил Дункан. Нейл пожал плечами и покачал головой.
– Ребенок, за здоровье которого мы пили… – заговорил Ангус. – Кто-то оставил деньги во всех пивных.
– Моя сестра Джинни, – сообщил Росс, – работала в новом замке, ну, вы знаете. Новый хозяин, Доннерджек, дал ей деньги и попросил отнести их по разным пивным, чтобы все могли выпить и закусить.
– И закусить тоже?
– Гм-м. Может быть, следует вернуться обратно.
– Мальчик или девочка? – спросил Ангус.
– Мальчик. Джон Д'Арси Доннерджек-младший.
– Запомнить нетрудно. Стоит посмотреть на его именины. Росс направился обратно в пивную. Дункан и Ангус последовали за ним.
– Твоя сестра уже давно там работает? – спросил Дункан.
– Несколько месяцев, – отозвался Росс.
– Рассказывала что-нибудь о хозяевах?
– Он вроде как профессор. Ну а она чего-то там с искусством.
– А не знаешь, можно получить у них какую-нибудь работу?
– Я ничего не слышал. Но теперь, когда родился наследник…
– Верно. Наверное, стоит сходить и спросить, – предложил Дункан.
– С рыбой последнее время стало паршиво, – заметил Ангус, – а я хороший плотник.
– Что ж, давай выпьем еще по паре кружек, а завтра сходим туда после завтрака.
– И никому ничего не скажем.
– Правильно.
– Во сколько?
– Встретимся в восемь часов, здесь.
Они зашагали по улице в сторону другой пивной.
– Да? Что вам угодно, джентльмены? – спросил он.
– Мы ищем работу, – сказал Дункан. – Наверное, здесь есть дела, с которыми вы, запрограммированные ребята, не справляетесь. Мы можем поговорить с владельцем замка?
Робот распахнул дверь пошире:
– Заходите и выпейте по чашке чая, пока я посмотрю, свободен ли сейчас хозяин. Иногда он так напряженно работает, что его нельзя отвлекать. В таких случаях он вешает на дверь маленькую табличку.
– Прекрасно понимаю, – кивнул Дункан. – Если он сейчас занят, то передайте ему наши поздравления с рождением наследника.
– Я так и сделаю, сэр. Ваш чай будет скоро готов. Он уже кипит. Присаживайтесь, пожалуйста.
Робот расставил перед посетителями чашки, сливки, лимон и сахар.
– Как нам следует вас называть? – спросил Дункан. – Вы так гостеприимны.
Робот разлил по чашкам чай, принес хлеб, масло и бисквиты.
– Зовите меня Дэк, – ответил робот. – Расскажите, пока я еще не потревожил хозяина, что вы умеете.
– Все, что касается лодок, – заявил Ангус со смехом. – Мы можем просмолить и покрасить днище, хотя у Дункана это получается лучше. Он умеет класть кирпич, и мы оба понимаем кое-что в механизмах – однако каждый из нас знает пределы своих возможностей. Если мы в чем-то не разбираемся, то так и говорим.
Робот негромко хихикнул. Они попробовали чай.
– Хороший, – заметил Дункан.
– Да, – согласился Ангус, – как хлеб и масло. Так вы поговорите с хозяином?
Робот снова издал смешок:
– Простите мне мою маленькую шутку, джентльмены. Я и есть Джон Д'Арси Доннерджек. Дэк доложил о вашем визите, и сейчас я пользуюсь его услугами, чтобы общаться с вами. Мне нравится ваша квалификация. А вы умеете ухаживать за садом?
– Да.
– Да.
– Сейчас я верну Дэку его собственное тело... вместе со списком работ, которые нужно сделать внутри и снаружи замка. Я беру вас. О зарплате с вами договорится Дэк. Вы сможете начать с завтрашнего дня?
– Почему бы и нет, – ответил Дункан.
– Конечно.
– Тогда я возвращаюсь к своей работе.
– Но не прежде, чем мы поздравим вас, сэр, в надежде, что с миссис все в порядке.
– Благодарю вас. Дэк даст вам много работы, может, мы с вами и не встретимся в ближайшее время. Однако он будет передавать мне все ваши пожелания.
– Очень хорошо, сэр, – проговорил Ангус. – В какое время нам завтра приходить?
– Ну, скажем, в восемь. С восьми до пяти. Трехнедельный оплачиваемый отпуск – когда вы захотите его взять.
– Благодарим вас, сэр.
– Позвольте задать один вопрос? – поинтересовался Дункан.
– Пожалуйста.
– Здесь действительно водятся привидения? Я слышал…
– Да, Дункан. Водятся. – Доннерджек не стал ничего уточнять.
– Ну, тогда нам, наверное, пора, – заметил Дункан, вставая.
Ангус допил чай и тоже поднялся на ноги.
– До встречи, джентльмены, хотя скорее всего вы меня не увидите.
Дэк решил вопросы, связанные с заработной платой и инструментами, а потом проводил их до дверей, вежливо попрощавшись с ними:
– Доброго вам утра, джентльмены. Так начались длительные отношения, которые принесли много пользы Обеим сторонам.
– Воплей недостаточно! – крикнул Доннерджек. – Я хочу услышать что-нибудь более определенное! Чего нам следует ждать?
Плач стих, и перед Доннерджеком медленно материализовалось темная фигура.
– Черт возьми! – воскликнул Доннерджек. – Может, хватит надрываться? Пора нормально поговорить.
– Они так не приучены, – раздался хриплый голос слева. Бросив взгляд в сторону, Доннерджек увидел мерцающие очертания мужчины и услышал негромкий звон цепей.
– Призрак! Помоги мне! – попросил он. – Ты понимаешь, в чем причина столь горестных стонов?
– Боюсь, вас просто отвлекли, мой господин, – ответил призрак. – Полагаю, вам нужно немедленно вернуться в спальню.
– Почему?
– Так не подобает разговаривать со сверхъестественными существами, – заявил призрак и исчез.
– Проклятье! – пробормотал Доннерджек и торопливо зашагал обратно.
Когда он вошел в спальню, на первый взгляд там ничего не изменилось. Может быть, призрак имел в виду детскую?.. Джон положил руку на плечо Эйрадис и слегка сжал:
– Дорогая, к нам опять пожаловали призраки… Кожа Эйрадис была холодной, он чуть встряхнул ее и понял, что жизнь покинула тело его жены.
– Будь ты проклят, Танатос! – вскричал Доннерджек. – Будь ты проклят!
Он поднял Эйрадис на руки и прижал к себе. И долго сидел не шевелясь, а его глаза постепенно наполнились слезами. Тогда Джон осторожно опустил тело жены на постель.
Весна.
В бескрайней монотонности рассвета в разные стороны медленно текут мелодии.
С семнадцатого века волынка практически не изменилась. Никто не знал, где находится волынщик и его инструмент. Впрочем, какая разница? В такой чудесный день надо наслаждаться свежим воздухом, а не рассматривать прозрачный весенний свет сквозь подзорную трубу. А тот, кто в состоянии оценить пение волынки, может найти ее где угодно, стоит только пожелать.
Традиционная мелодия набирала силу, потом медленно затухала, и у слушателей далеко не сразу появлялось необъяснимое ощущение, будто прилетела она сюда на волшебных крыльях древних преданий.
Вслед за «За морем и небом» и «Моей долиной» вдруг возникла веселая незнакомая песня, каким-то непостижимым образом имевшая непосредственное отношение к настоящему дню. Оказалось, что она называется «Салют в честь рождения Джона Д'Арси Доннерджека-младшего».
Даже если банши решила бы в этот момент завыть, ее стоны вряд ли перекрыли бы пение волынки. Звуки летали в воздухе весь день, и многие пытались определить, где находится музыкант. Невидимого волынщика искали в горах, на берегу, в долине и в городе, и чем старательнее, тем более неуловимой, сложной и изощренной становилась музыка – а откуда она лилась, не мог указать никто. Знал ли волынщик, что любой мужчина был бы счастлив угостить его выпивкой, если бы он захотел открыть им свое имя? И что его шансы добиться успеха у женщин как никогда высоки?
А если знал и его это не интересовало, почему так, и не пожелал предстать перед своими восхищенными слушателями? Часть произведений, которые он исполнял, были никому не известны. Даже музыковедам из университета, единодушно сходившимся на том, что все мелодии очень древние, не удавалось определить их авторство и время написания.
Где бы волынщик ни находился, он сделал перерыв на обед как раз в тот момент, когда многие принялись утверждать, что почти сумели его найти. Он был настоящим виртуозом, и в городе царило праздничное настроение.
Вскоре люди начали оставлять свои рабочие места и появляться на улицах и в пивных.
– Ну, что скажешь, Ангус? Узнал?
Крупный мужчина, только что вошедший в пивную, заказал пинту пива, устроился рядом с тем, кто задал вопрос, и покачал головой:
– Я никогда не слышал ни этой мелодии, ни дюжины других, что прозвучали до нее. Последняя, которую мне удалось узнать, – «Шум прибоя возле замка Донтрун».
– Да, и со мной то же самое, – заявил первый, которого звали Дункан. – И еще он играл «В честь Морейдж».
– Верно, – кивнул Ангус.
– А тебе известно, из-за чего все так веселятся? – поинтересовался Дункан. – По дороге сюда я видел танцующих на улицах людей.
– Не свадьба, это точно! Из разговоров я понял, что празднуют рождение.
– Чье?
– Нового господина замка, как я слышал.
– Доннерджек. Мне кажется, его называют Доннерджек.
– Мальчик или девочка?
– Не знаю, – ответил Дункан, – Может, выйдем на улицу и поспрашиваем?
– Да. Человек должен знать, за что он пьет.
Они осушили свои кружки и вышли на улицу. Последние отблески уходящего на покой солнца окрасили западный горизонт, со стороны моря подул прохладный ветер, стало зябко. Люди прогуливались по мощеным улицам, приветствовали друг друга, коротко обменивались новостями.
Ангус и Дункан направились к небольшой группе знакомых, собравшихся под уличным фонарем.
– Привет, Джонни, – сказал Ангус. – Нейл, Росс.
– Как рыбная ловля? – спросил Дункан. Нейл пожал плечами и покачал головой.
– Ребенок, за здоровье которого мы пили… – заговорил Ангус. – Кто-то оставил деньги во всех пивных.
– Моя сестра Джинни, – сообщил Росс, – работала в новом замке, ну, вы знаете. Новый хозяин, Доннерджек, дал ей деньги и попросил отнести их по разным пивным, чтобы все могли выпить и закусить.
– И закусить тоже?
– Гм-м. Может быть, следует вернуться обратно.
– Мальчик или девочка? – спросил Ангус.
– Мальчик. Джон Д'Арси Доннерджек-младший.
– Запомнить нетрудно. Стоит посмотреть на его именины. Росс направился обратно в пивную. Дункан и Ангус последовали за ним.
– Твоя сестра уже давно там работает? – спросил Дункан.
– Несколько месяцев, – отозвался Росс.
– Рассказывала что-нибудь о хозяевах?
– Он вроде как профессор. Ну а она чего-то там с искусством.
– А не знаешь, можно получить у них какую-нибудь работу?
– Я ничего не слышал. Но теперь, когда родился наследник…
– Верно. Наверное, стоит сходить и спросить, – предложил Дункан.
– С рыбой последнее время стало паршиво, – заметил Ангус, – а я хороший плотник.
– Что ж, давай выпьем еще по паре кружек, а завтра сходим туда после завтрака.
– И никому ничего не скажем.
– Правильно.
– Во сколько?
– Встретимся в восемь часов, здесь.
Они зашагали по улице в сторону другой пивной.
* * *
На следующее утро Дункан и Ангус прошли по главной улице, а потом поднялись по тропе к замку. И постучали в заднюю дверь. На пороге их встретил робот.– Да? Что вам угодно, джентльмены? – спросил он.
– Мы ищем работу, – сказал Дункан. – Наверное, здесь есть дела, с которыми вы, запрограммированные ребята, не справляетесь. Мы можем поговорить с владельцем замка?
Робот распахнул дверь пошире:
– Заходите и выпейте по чашке чая, пока я посмотрю, свободен ли сейчас хозяин. Иногда он так напряженно работает, что его нельзя отвлекать. В таких случаях он вешает на дверь маленькую табличку.
– Прекрасно понимаю, – кивнул Дункан. – Если он сейчас занят, то передайте ему наши поздравления с рождением наследника.
– Я так и сделаю, сэр. Ваш чай будет скоро готов. Он уже кипит. Присаживайтесь, пожалуйста.
Робот расставил перед посетителями чашки, сливки, лимон и сахар.
– Как нам следует вас называть? – спросил Дункан. – Вы так гостеприимны.
Робот разлил по чашкам чай, принес хлеб, масло и бисквиты.
– Зовите меня Дэк, – ответил робот. – Расскажите, пока я еще не потревожил хозяина, что вы умеете.
– Все, что касается лодок, – заявил Ангус со смехом. – Мы можем просмолить и покрасить днище, хотя у Дункана это получается лучше. Он умеет класть кирпич, и мы оба понимаем кое-что в механизмах – однако каждый из нас знает пределы своих возможностей. Если мы в чем-то не разбираемся, то так и говорим.
Робот негромко хихикнул. Они попробовали чай.
– Хороший, – заметил Дункан.
– Да, – согласился Ангус, – как хлеб и масло. Так вы поговорите с хозяином?
Робот снова издал смешок:
– Простите мне мою маленькую шутку, джентльмены. Я и есть Джон Д'Арси Доннерджек. Дэк доложил о вашем визите, и сейчас я пользуюсь его услугами, чтобы общаться с вами. Мне нравится ваша квалификация. А вы умеете ухаживать за садом?
– Да.
– Да.
– Сейчас я верну Дэку его собственное тело... вместе со списком работ, которые нужно сделать внутри и снаружи замка. Я беру вас. О зарплате с вами договорится Дэк. Вы сможете начать с завтрашнего дня?
– Почему бы и нет, – ответил Дункан.
– Конечно.
– Тогда я возвращаюсь к своей работе.
– Но не прежде, чем мы поздравим вас, сэр, в надежде, что с миссис все в порядке.
– Благодарю вас. Дэк даст вам много работы, может, мы с вами и не встретимся в ближайшее время. Однако он будет передавать мне все ваши пожелания.
– Очень хорошо, сэр, – проговорил Ангус. – В какое время нам завтра приходить?
– Ну, скажем, в восемь. С восьми до пяти. Трехнедельный оплачиваемый отпуск – когда вы захотите его взять.
– Благодарим вас, сэр.
– Позвольте задать один вопрос? – поинтересовался Дункан.
– Пожалуйста.
– Здесь действительно водятся привидения? Я слышал…
– Да, Дункан. Водятся. – Доннерджек не стал ничего уточнять.
– Ну, тогда нам, наверное, пора, – заметил Дункан, вставая.
Ангус допил чай и тоже поднялся на ноги.
– До встречи, джентльмены, хотя скорее всего вы меня не увидите.
Дэк решил вопросы, связанные с заработной платой и инструментами, а потом проводил их до дверей, вежливо попрощавшись с ними:
– Доброго вам утра, джентльмены. Так начались длительные отношения, которые принесли много пользы Обеим сторонам.
* * *
Следующей ночью, уже под утро, Доннерджека разбудил плач банши. Он тихо встал, надел халат и тапочки и направился выяснить, что же произошло. Горестные вопли доносились, как ему показалось, с третьего этажа, из запаянного крыла замка. Когда он решительно зашагал в выбранном направлении, стоны стали еще громче.– Воплей недостаточно! – крикнул Доннерджек. – Я хочу услышать что-нибудь более определенное! Чего нам следует ждать?
Плач стих, и перед Доннерджеком медленно материализовалось темная фигура.
– Черт возьми! – воскликнул Доннерджек. – Может, хватит надрываться? Пора нормально поговорить.
– Они так не приучены, – раздался хриплый голос слева. Бросив взгляд в сторону, Доннерджек увидел мерцающие очертания мужчины и услышал негромкий звон цепей.
– Призрак! Помоги мне! – попросил он. – Ты понимаешь, в чем причина столь горестных стонов?
– Боюсь, вас просто отвлекли, мой господин, – ответил призрак. – Полагаю, вам нужно немедленно вернуться в спальню.
– Почему?
– Так не подобает разговаривать со сверхъестественными существами, – заявил призрак и исчез.
– Проклятье! – пробормотал Доннерджек и торопливо зашагал обратно.
Когда он вошел в спальню, на первый взгляд там ничего не изменилось. Может быть, призрак имел в виду детскую?.. Джон положил руку на плечо Эйрадис и слегка сжал:
– Дорогая, к нам опять пожаловали призраки… Кожа Эйрадис была холодной, он чуть встряхнул ее и понял, что жизнь покинула тело его жены.
– Будь ты проклят, Танатос! – вскричал Доннерджек. – Будь ты проклят!
Он поднял Эйрадис на руки и прижал к себе. И долго сидел не шевелясь, а его глаза постепенно наполнились слезами. Тогда Джон осторожно опустил тело жены на постель.