Желязны Роджер. Доннерджек

   – Может быть, он отыскал в моей системе слабое место? – вслух проговорил Доннерджек. – Или началась война нервов?
   Напряжение полей пришлось снизить, нужно было кое-что подрегулировать. «Интересно, – подумал Доннерджек, – многое ли удалось узнать Танатосу о защите замка?»
   Закинув ноги на письменной стол, он решил немного вздремнуть в кресле. В этой позе Дэк и нашел его чуть позже. Сердце Доннерджека больше не билось, он не дышал.

* * *

   Джона Д'Арси Доннерджека похоронили рядом с его любимой Эйрадис. В тот день шел дождь и где-то высоко в горах играл волынщик. Банши плакали три ночи подряд. Когда Рис Джордан позвонил в следующий раз, ему сказали, что Доннерджек отправился путешествовать.
   Дэку пришлось стать специалистом по уходу и воспитанию за маленьким ребенком. Он изучил все детские кулинарные рецепты, купал малыша по несколько раз в день и переодевал, когда возникала необходимость. Под его заботливым оком Джон Д'Арси Доннерджек-младший набирал вес, часто улыбался и регулярно вопил. Медицинский робот легко справлялся с детскими болезнями. Дэк регулярно оставлял мальчика играть на Большой Сцене, где тот наблюдал множество чудес, но, к счастью, оставался в полной безопасности.
   Месяц проходил за месяцем, одно время года сменяло другое. Теперь Доннерджеку звонили все реже, поскольку он постоянно где-то путешествовал. Дэк каждый день разговаривал с ребенком, а когда мальчик начал ему отвечать, удвоил свои усилия.
   Несколько раз у Дэка складывалось впечатление, будто Джон-младший болтает с кем-то еще. Вскоре он обнаружил его в компании с собакой – точнее, существом, отдаленно напоминающим собаку, которая выглядела так, словно ее произвела на свет мусорная куча. Пес казался каким-то пугающе странным.
   Однажды Дэк заметил красивого черного мотылька, таких ему видеть еще не приходилось. Робот понимал, что необыкновенные существа заинтересовали малыша и он пытается с ними общаться, однако у него почему-то возникло ощущение, что они ему отвечают. Вскоре Дэк застал мальчика в обществе длинной мерцающей змеи, чешуя которой напоминала сверкающую на солнце медь. В другой раз рядом с его подопечным сидело нечто похожее на тощую обезьяну. Робот пожал своими металлопластиковыми плечами. Диковинные создания не могли причинить ребенку физического вреда. Кроме того, Дэк знал, что в таком возрасте мальчику полезно разговаривать.

* * *

   – Б'нана, ой! Мама! Б'нана! Нана! – Очень, очень жалобный голос, а слова понятны только внимательному и любящему уху, в результате просьба немедленно удовлетворена.
   – Очень хорошо, вот тебе банан. Постарайся не испачкаться, обезьянка.
   Лидия Хаззард произнесла последнее слово с любовью, хотя и без особой надежды. Она оторвалась от своего устройства для чтения, рассеяно наблюдая за тем, какая часть банана действительно попадает в рот дочери.
   – Совсем неплохо, обезьянка, – добавила Лидия, вытирая сладкую кашицу с пухлых пальцев, круглых щек и льняных волос. – Как тебе удалось раздавить банан на голове?
   – А-ба-ба, ма-ма-ма. – Ребенок радостно замахал маленькими кулачками.
   – Еще банан?
   – Пффтт…
   – Давай ползи в манеж и помучай немного свои игрушки, а мама должна подготовиться к занятиям. Договорились?
   – Наверх! – вдруг совершенно отчетливо произнес тоненький голосок, после чего раздался пронзительный вой.
   В такие моменты Лидия часто задавала себе вопрос: почему люди с таким нетерпением ждут, когда дети заговорят? Теперь она получила собственного сержанта по строевой подготовке – ребенок умел произносить лишь приказы и оскорбления. Но когда крошка улыбалась…
   Лидия наклонилась над манежем и взяла Алису на руки. Откровенно говоря, становиться матерью в восемнадцать лет не входило в ее планы, но маленькая Алиса завладела ее сердцем так прочно, как только еще один человек – отец девочки, Вулфер Мартин Д'Амбри.
   Принимавшие роды врачи (Лидия вернулась в Веритэ, когда схватки стали регулярными) были поражены, убедившись в том, что роженица прекрасно отдает себе отчет в происходящем, хотя вышла из комы всего несколько минут назад. Они ожидали, что Лидия будет потрясена, испытает ужас и удивление… Однако она совершенно спокойно отреагировала на то, что у нее родился ребенок. Ее знакомство с техникой Лэмейза поразило их не меньше всего остального, но Карла настояла на том, чтобы Лидии разрешили рожать любым способом, каким она только пожелает, заявив, что доктора и власти, отвечающие за путешествия в Вирту, и так причинили ей достаточно вреда. В результате Лидия находилась в сознании, когда ее дочь появилась на свет.
   Прижав девочку к груди, она назвала ее Алиса – так они с Амбри решили во время долгих мирных вечеров в домике на скалистом побережье в Вирту. Лидия сделала вид, что ужасно устала (на самом деле ей не пришлось особенно прикидываться), чтобы избежать объяснений относительно того, чем она занималась в Вирту в течение десяти месяцев и почему никто не мог установить с ней связь. Когда она почувствовала себя лучше, родители забрали ее с Алисой домой и отказывались отвечать на звонки; они довольно быстро привыкли к мысли, что не только получили назад дочь, но еще и приобрели внучку.
   Официальное решение гласило, что Лидия забеременела в результате генетического срыва, вызванного психосоматической конвертацией «романтического» приключения в Вирту. Лидия знала, как все обстояло на самом деле. Алиса являлась не только ее дочерью, но в равной степени и ребенком Вулфера Мартина Д'Амбри, хотя набор ДНК малышки абсолютно совпадал с набором ДНК Лидии. Впрочем, она не видела причин спорить, дав слово никому не говорить – в том числе и родителям – о своем виртуальном супруге.
   Богатство Хаззардов, их влияние, а также угроза возбуждения иска против виртуального туристического бюро, которое «потеряло» Лидию на целых десять месяцев, свело к минимуму количество просочившейся в прессу информации о необычном рождении Алисы. Друзьям семьи дали понять, что Лидия забеременела самым заурядным способом – в результате любители сплетен остались ни с чем.
   Лишь Лидия знала, как ей не хватает Вулфера Мартина Д'Амбри. Он сказал, что не сможет навещать ее в Веритэ, но как только она вернется в Вирту, сразу ее найдет. Лидия посещала занятия в виртуальном университете уже почти два семестра, а один раз вместе с подругой Гвен и ее младшей сестрой Синди провела в Вирту выходные, но ни разу не видела Амбри и не получала от него писем. Ей оставалось только ждать и надеяться.
   Однако год – очень долгий срок, особенно когда тебе девятнадцать. Хотя Лидия пыталась не терять веру, что Амбри когда-нибудь ее найдет, надежд на встречу с ним оставалось все меньше.

* * *

   Когда юный Доннерджек подрос и уже мог ходить, он регулярно поражал Дэка, возвращаясь в замок с листком или палочкой в руках. Робот не понимал, где малыш их находил, ведь преодолеть физический барьер между мирами невозможно. Сначала он особенно об этом не задумывался, всякий раз находя рациональные объяснения данному явлению. Позднее, вспомнив, что Доннерджек являлся одним из крупнейших специалистов по виртуальной реальности и большую часть своих последних работ держал в секрете, Дэк предположил, что хозяин сумел найти способ входить в ограниченный контакт с Вирту через Большую Сцену.
   С тех пор его начали посещать кошмарные видения. Дэк знал: Доннерджек хотел, чтобы его сын играл на Большой Сцене. Однако если мальчик имел возможность попадать в Вирту через интерфейс, в то время как Большая Сцена проходила разные фазы, ребенок мог безнадежно потеряться в чужом мире. Робот оказался перед дилеммой. Конечно же, малыш не пересекал границу, но…
   Дэк решил держать маленького Доннерджека под наблюдением. На следующий день он отправился вместе с ним на Большую Сцену, хотя постарался держаться подальше, одновременно не спуская с него глаз.
   Мальчик напевал обрывки каких-то песен, ковыляя или переползая с место на место. Через некоторое время каменистая поляна превратилась в зеленый луг, и малыш спустился туда, сойдя со Сцены.
   Двигаясь словно серебристо-бронзовый призрак, Дэк последовал за ним. Робот легко поспевал за мальчиком, поскольку тот часто останавливался, чтобы рассмотреть цветок, птицу или насекомое.
   Дэк подобрался поближе и застыл без движения. Мальчик неожиданно запел:

 
Мотылек, мотылек,
Ты лети ко мне, лети.
Мотылек, прилетай
И со мною поиграй.
 

   Он повторял необычное четверостишие снова и снова, и через некоторое время из дупла соседнего дерева появился черный мотылек – так, во всяком случае, показалось роботу, – подлетел к юному Доннерджеку и закружился у него над головой. Потом уселся на веточку и посмотрел на мальчика своими глазами-самоцветами.
   – Привет, Ал… Али… – заговорил мальчик.
   – Алиот, – поправил его тихий голосок, и Дэк немедленно добавил энергии в слуховые рецепторы.
   – Алиот, – повторил мальчик. – Красиво порхай! Донесся тишайший смех.
   – Спасибо, Джон. Ты знаешь, как доставить удовольствие старому мотыльку.
   Мальчик рассмеялся в ответ – Алиот дал ему понять, что он сказал нечто забавное.
   – Люди далеко не всегда смеялись вместе с черным мотыльком, – заметил Алиот. – Даже в начале времен, когда мои крылья закрывали половину небес и гремел гром, если я взмахивал ими.
   – Почему? – спросил мальчик.
   – Я был скакуном богов в дни гражданских войн, которые давным-давно отгремели.
   Мальчик выглядел смущенным, его детского словаря не хватало, чтобы понять, о чем говорит мотылек, он пытался справиться с незнакомой концепцией.
   – Но ты такой маленький! – Мальчик показал ладонями, что может раздавить хрупкого мотылька.
   – Я бы не советовал тебе пытаться это сделать. Да, войны закончились, и вселенная занялась своими делами. Я уменьшил себя и стал искать подходящих друзей и приятное место для жизни. И как только нашел, сразу же отправился на покой. Вирту больше не нуждалась в гигантском мотыльке с могучими крыльями. Гораздо интереснее дружить с цветами, чем разрушать крепости.
   – А что такое Вирту?
   – Вторая половина мира. Сейчас ты в ней находишься.
   – Почему?
   – Что «почему»?
   – Почему их два?
   – Ты говоришь с тем, кто присутствовал при самом начале, но я не могу уверенно ответить на твой вопрос. Я слышал много версий того, как все произошло. И тем не менее я не знаю, что было на самом деле – никто не знает.
   – Почему?
   – Таков закон – когда речь идет о чем-то большом. Проходит время, и прошлое обрастает множеством легенд. И тогда уже никто не в состоянии сказать, какое из объяснений является верным.
   – Почему?
   – Потому что люди всегда ищут историю внутри истории. Они не довольствуются тем, что имеют.
   – Почему?
   – Иногда мне кажется, что им нравится ложь.
   – Почему?
   – Так веселее. Ты сам увидишь.
   – Ой. Ты красивый.
   Алиот вспорхнул в воздух, сделал несколько кругов, а потом опустился на плечо мальчика.
   – Лучше просто наслаждаться моментом. Все остальное находится где-то внутри.
   – Почему?
   – Почемучка!.. Ты сам скоро поймешь. Жизнь превыше слов. Смотри на цветы и дыши воздухом. Получай удовольствие от своих ощущений.
   Юный Доннерджек снова рассмеялся, неожиданно вскочил на ноги и побежал через поле. Алиот последовал за ним. Земля под ногами мальчика была влажной, в небе собирались тучи.
   – Отправляйся домой, – сказал Алиот. – Скоро будет дождь.
   – Дождь?
   – Вода с неба. Может быть, ты не промокнешь, но во время бури высвобождается много энергии, а у тебя на руке необычный браслет. Ступай домой. Мы еще встретимся.
   – Пока, Алиот.
   Дэк осторожно последовал за мальчиком. Мотылек явно не хотел сделать юному Доннерджеку ничего плохого – но, как и уродливая киберсобака, вызывал у робота неприятное чувство. За странными существами стояло нечто неизведанное.

* * *

   Лидия Хаззард сидела на скамейке залитого солнцем кампуса виртуального университета и обсуждала со своей лучшей подругой Гвен, какие курсы стоит выбрать на следующий семестр. На зеленой лужайке двое мускулистых студентов перебрасывались фрисби.
   – Никак не получается взять все курсы, которые мне нравятся, так, чтобы они сочетались с моей специализацией, – жаловалась Гвен.
   – А ты взгляни на мое расписание, – предложила Лидия. – Тот, кто составлял учебный план, настоящий садист. Они не желают, чтобы мы изучали необходимые будущему медику предметы; наверное, хотят, чтобы мы бросили учебу.
   – Почему бы тебе не бросить подготовительный курс и не переключиться на биологию или химию, Лидия? Твои родители – люди богатые… Ты столько... болела пару лет назад – они дадут тебе все, что ты только пожелаешь. Но ты работала как сумасшедшая – нагоняла пропущенное, ухаживала за Алисой. Стоит ли игра свеч?
   – Что ты имеешь в виду?
   – Такая жизнь. Тебе не нужны деньги, у тебя чудесный ребенок. Почему бы не передохнуть?
   – Но я хочу быть врачом, Гвен, Мои родители не могут преподнести мне в качестве подарка медицинский диплом.
   – А как насчет Хэла Гарсия? Его родители сделали крупный взнос в тот университет, который он выбрал; в результате его не только сразу туда приняли, но и дают возможность сдавать экзамены без особых проблем. А он даже толком не занимается.
   – Гвен, я хочу быть врачом, а не просто получить диплом.
   – Ты слишком много занимаешься.
   – А ты настоящий циник.
   – Благодарю! – Гвен выпрямилась и слегка ущипнула подругу за руку. – Подцепим какого-нибудь из тех парней?
   – Да ну их, сестричка. Могу поспорить, что они проги, часть пейзажа.
   – И она говорит, будто я циник? В кампусах на Веритэ есть настоящие студенты – почему им не быть в Вирту? Таковы традиции.
   – Парни уж слишком симпатичные. Давай, попробуй, если хочешь. А мне нужно разобраться с расписанием. Когда я вернусь домой, Алиса ничего не даст мне делать.
   Гвен нахмурилась:
   – Послушай, Лидия, ты... по кому-нибудь сохнешь?
   – Сохнешь?
   – Ну, худеешь, бледнеешь, тебя преследуют воспоминания…
   – Тебе явно не следовало участвовать в поэтических семинарах.
   – Серьезно. В старших классах ты ведь ходила на свидания... а сейчас стала гораздо красивее, чем раньше. Ты перестала кусать ногти, у тебя лучше кожа…
   – Беременность нередко оказывает на женщину положительное влияние. А десять месяцев в Вирту решают проблему с ногтями.
   – Эй, не пытайся сбить меня с толку. Ты похорошела и больше не обращаешь внимания на парней.
   – Почему же, я на них смотрю.
   – Серьезно.
   – Ладно. Давай серьезно. Я находилась в виртуальной коме в течение десяти месяцев. Когда я пришла в себя, у меня родился ребенок. Я просто без ума от своей дочери – уж можешь не сомневаться, но сейчас мне приходится восстанавливать физическую форму, которую я потеряла на кушетке в камере перехода, и нагонять программу, чтобы успешно поступить в университет. У меня нет времени думать о парнях – я ведь еще должна растить Алису.
   – Ну так подумай о них сейчас. Попробуй. Это не больно, правда. Надень туфли для танцев, давай отправимся на виртуальный уик-энд. Мне так не хватает твоей компании.
   – Алиса…
   – С Алисой все будет в порядке. Ты хорошая мать, но что ты будешь делать, когда она пойдет в школу?
   – Сама буду учиться, наверное. Чтобы получить медицинский диплом, требуется много времени.
   – Лидия!..
   – Ладно. Я составлю тебе компанию в будущий уик-энд, Гвен.
   – Здорово!
   Какая-то тень закрыла солнце. Гвен и Лидия автоматически подняли глаза. На тропинке стоял мужчина лет тридцати пяти в темно-синих джинсах, зеленой рубашке и рабочих сапогах и внимательно на них смотрел. На его бородатом, лице появилось сомнение.
   – Мисс Лидия? – негромко проговорил он. – Вы? Прошло столько времени…
   – Амбри? – Она встала, рассеянно положив университетский каталог на скамейку. – Амбри? Гвен схватила ее за руку:
   – Лидия? Что случилось? Кто это?
   Лидия с трудом оторвала взгляд от бородатого мужчины.
   – Мой старый друг, Гвен. Разреши представить тебе Мартина Амбри.
   – Старый друг? Из…
   Гвен замолчала, она поняла. Девушка крепко пожала протянутую Амбри руку.
   – Я рад с вами познакомиться, мисс Гвен, – негромко ответил Амбри. Он держался скромно, но полностью контролировал ситуацию. – Лидия часто про вас вспоминала. И всегда с большой любовью.
   – А вот про вас она мне никогда ничего… – смущенно начала Гвен и улыбнулась. – Но все равно я рада с вами познакомиться.
   – Я попрошу вас никому не говорить о нашей встрече, – сказал Амбри.
   – Она опять исчезнет?
   – Нет. Так нельзя. Ребенок будет скучать.
   – Вы знаете о ребенке... конечно, как же иначе. Я буду хранить молчание, если она не исчезнет и обещает мне потом все рассказать.
   Лидия сжала ее пальцы:
   – Обещаю.
   – Ну, я пойду. Наверное, вам о многом нужно поговорить. Была рада с вами познакомиться, Мартин Амбри.
   – Я тоже, мисс Гвен.
   Она собрала свои вещи, махнула на прощанье рукой и направилась к бросающим тарелку парням. Лидия спрятала каталог и, когда Амбри предложил ей руку, внезапно смутилась.
   – Давай, погуляем немного, Лидия? Не встречаясь с Амбри взглядом, она взяла его под руку, и они двинулись по петляющей тропинке в сторону озера.
   – Прошло так много времени, Лидия.
   – Алисе уже исполнилось два года.
   – И тебя интересует, где я был.
   – Ну…да.
   – Я хотел прийти раньше, но после твоего возвращения в Веритэ многое произошло.
   – Многое?
   – Среди прочего я дезертир, Лидия. Вскоре после того, как ты отправилась рожать нашего ребенка, кто-то попытался меня разыскать и снова призвать на службу. Мне пришлось бежать.
   – Но... армия? Ты ведь живешь в Вирту.
   – В Вирту есть свои армии и кровавые битвы, древние войны. Я кое-что тебе рассказывал, когда мы жили вместе.
   – Да, но я думала, что речь шла о давнишних событиях, из времен Войны Начала Начал.
   – Так оно и есть. Однако в последние несколько лет что-то происходит – возродились старые амбиции, всплыла прежняя вражда. Похоже, грядут перемены.
   – Перемены? В Вирту или Веритэ?
   – Начнется все в Вирту, но есть основания считать, что на сей раз Веритэ не останется в стороне.
   – Амбри, где ты прячешься? Почему не мог меня предупредить?
   – Я отправился в места еще более дикие, чем те, где мы с тобой жили, любовь моя. Туда, где, как я подозревал… Ты помнишь визит Эйрадис и Хэзер?
   – Конечно. Эйрадис сказала, что ее мужа зовут Джон Д'Арси Доннерджек и что у нее в подвале есть портал, через который можно попасть в виртуальные царства. Хэзер говорила меньше, но у меня возникло ощущение, что она удивилась, встретив нас там, – удивилась и чувствовала себя как-то неловко.
   – У нее имелись на то причины, я полагаю. Они оказались на берегу озера. Лидия так ни разу и не взглянула на Амбри с того самого момента, как он к ней подошел. Он осторожно взял ее за плечи и повернул к себе.
   – Твои глаза, как и прежде, полны прелести – такая темная, удивительная зелень.
   – Ты меня узнал! – воскликнула Лидия, неожиданно сообразив, что сейчас выглядит совсем не так, как во время их короткой совместной жизни в Вирту. Лишь глаза остались такими же. – Как?
   – Голос, жесты, улыбка… Когда ты разговаривала с Гвен, я наблюдал за тобой с противоположной стороны лужайки. Подойдя поближе, уже не сомневался. Ну, почти не сомневался.
   Лидия сжалась, опустила плечи, хотя в последнее время упражнения и растущая уверенность в себе практически избавили ее от этой привычки.
   – Я теперь совсем не такая красивая.
   – Ты стала гораздо красивее.
   – Льстец.
   – Нет. Здесь ты настоящая. И мелкие детали делают тебя уникальной. А твоя прекрасная улыбка и голос сводят мужчин с ума.
   – В самом деле?
   – Поверь мне. Так оно и есть. Может быть, ты на меня посмотришь, или я стал тебе неприятен?
   – Да. Нет.
   – Тогда взгляни на меня.
   Лидия подняла глаза и покраснела. Мартин улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и спрятала лицо у него на груди.
   – Я чувствую себя так... неуверенно. Глупо, правда?
   – Нет. Мне пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы подойти к тебе. Я сомневался, что ты меня узнаешь. Я боялся, что ты отвесишь мне пощечину и назовешь невежей.
   Она захихикала:
   – По-моему, теперь никого не называют невежами.
   – Может, и нет, но я самый настоящий мерзавец. Бросил тебя и нашу дочь на целых два года. Только теперь я вернулся и надеюсь, что мне рады.
   – Я тебе рада.
   – Лидия... я не хотел спрашивать раньше, но... два года – долгий срок, в особенности когда ты молода и красива. Ты нашла кого-нибудь другого?
   Она посмотрела на него сквозь ресницы, вспоминая свой разговор с Гвен. На мгновение ей захотелось увильнуть от ответа – может быть, так Амбри будет ценить ее больше. Потом она отбросила все сомнения.
   – Никого. Я на них даже не смотрела.
   – Я тоже.
   Он вздохнул, и от радости у него заблестели глаза. Они долго не разжимали объятий. Над озером пара ласточек носилась за мошками.
   – Как скоро тебя ждут дома, Лидия?
   – Через час.
   – Тогда проведи его со мной, пожалуйста. Я расскажу тебе о том, где побывал, а ты мне – обо всем, что произошло за это время с тобой.
   – Всего за один час? – Лидия рассмеялась, и на лице у нее впервые появилось счастливое выражение.
   – Один час, – ответил Амбри, сжимая ее руку так, словно он никогда не собирался ее отпускать, – а потом мы назначим следующую встречу.
   Они сидели обнявшись на виртуальном берегу и разговаривали о любви и других весьма реальных вещах.

* * *

   Ни одна из тайн, связанных с юным воспитанником Дэка, не прояснилась в последующие шесть месяцев. Мальчик рос, его словарный запас увеличивался. Когда Дэк осторожно расспрашивал мальчика о мотыльке, змее, собаке и обезьяне, он всегда отвечал одно и тоже: «Они мои друзья. Приходят поиграть».
   Вместе с мальчиком рос и браслет. Однако Джон-младший часто пытался его снять – как туфли, носки и одежду.
   – Сними! – потребовал он однажды у Дэка.
   – Нет, – твердо ответил робот. – Его сделал твой отец и ничего мне не объяснил. Я считаю, что тебе не следует с ним расставаться.
   При упоминании об отце недовольство мальчика сразу исчезло.
   – Расскажи мне об отце, – попросил он, – и о матери.
   – Я покажу тебе, как они выглядели, – ответил Дэк, вызывая топографические образы Эйрадис и Джона-старшего.
   Юный Доннерджек долго смотрел на изображение родителей.
   – Ты похож на них, молодой сэр, – сказал Дэк.
   – Они были хорошими людьми? – спросил мальчик.
   – Да, – ответил Дэк, – я считаю, что да. Мальчик обошел вокруг застывших фигур.
   – Симпатичные, – наконец проговорил он.
   – Кто знает? Наверное, когда ты вырастешь, то будешь похож на них, – предположил Дэк.
   – Хорошо.
   – Пойдем. Пора обедать.
   Дэк выкупал Джона, переодел и повел в столовую.

* * *

   – Вы можете ненадолго оторваться от работы, Дэвис? – спросил Рэндалл Келси. – Я бы хотел с вами поговорить.
   Артур Иден поднял взгляд от книги «Храмы из песка»; глаза у него покраснели и слегка слезились. Взглянув на часы, он понял, что рабочее время давно закончилось. Келси стоял на пороге его кабинета.
   – Да, сэр. – Он встал и потер затылок. – Думаю, пора сделать перерыв, пока мои мышцы не застыли навсегда в одном положении.
   – Что-то интересное?
   – Архитектурный анализ руин древних шумерских развалин с последующей экстраполяцией возможного внешнего вида зданий. Очень старая книга – конец двадцатого столетия, написал некто Кейм, он также работал на раскопках в юго-западной Америке вместе с археологом Муром. Мне кажется, нам удастся воспользоваться некоторыми идеями Кейма о структурном напряжении для улучшения виртуальной программы Священной Цитадели.
   – Великолепно. Ряды нашей паствы ширятся, а следовательно, растут и обязательства – мы должны служить прихожанам на всех уровнях. Облачение, которое вы помогли создать для нового монашеского братства, пользуется большим успехом у посвященных.
   – Для приверженцев Иннаны? Благодарю. Мне и самому понравилось.
   Они прошли по короткому коридору и остановились перед дверью лифта из чеканной меди, на которой был изображен фрагмент мифа о сотворении мира. Келси нажал на кнопку, скрытую в глазу одного из мелких демонов.
   – Напомните мне, Дэвис, как долго вы уже с нами?
   – На постоянной основе? Около двух лет. Со мной консультировались за год до этого – тогда я уже год как являлся прихожанином церкви. Получается четыре.
   Подъехал лифт, дверца скользнула в сторону. Внутри кабину украшали изображения нескольких старших божеств, каждое со своей характерной эмблемой – оригинал работы известного художника, ставшего элишитом. Картина помещалась под пуленепробиваемым стеклом. Церковь открыто демонстрировала свое растущее влияние (не гнушаясь самыми земными деталями), однако не забывала соблюдать осторожность.
   – Всего четыре года? Вы удовлетворены своим продвижением?
   Дверь лифта открылась, и Келси жестом предложил Идену выйти в коридор. Иден с интересом осмотрелся. Его еще никогда не приглашали на этот этаж. Подняв глаза, он увидел прозрачные панели купола, за которыми виднелось голубое небо, и нахмурился. Небоскреб заканчивался пирамидой. Как такое может быть?