Страница:
Глава 8
Оливер с трудом приподнялся, чтобы оглядеться, - и тут же схватился за голову, скорчив жуткую гримасу. Казалось, что в висках у него стучит тяжелейший молот, и каждый удар отзывался в голове страшной болью. - Уф... Интересно, что все это значит? - пробормотал он, оглядываясь по сторонам. Чувствовал он себя прескверно, но всего ужаснее было то, что он не имел ни малейшего представления о том, где он сейчас находится. Собравшись с силами, он встал на ноги и огляделся по сторонам. Место было совершенно незнакомое, и к тому же весьма странное: повсюду, куда ни глянь, была какая-то серая мгла, скрывавшая горизонт. Было достаточно светло, однако он мог видеть не далее, чем на какой-нибудь десяток шагов вокруг себя. За спиной у сэра Оливера послышалось хлопанье крыльев. На его плечо уселась сова и уставилась на него подслеповатым взглядом немигающих желтых глаз, словно так же, как и он, была удивлена тем, что почти ничего кругом не видит. - Может быть, ты знаешь, где мы находимся? - спросил у совы сэр Оливер. Сова наклонила голову набок и ответила: - Трудно сказать. Одно ясно: ты в ловушке, старина. Выбраться отсюда будет нелегко. - Почему? - Да потому, что кто-то воздвиг кругом невидимую ограду, пока ты спал. Проще говоря, место это заколдовано. Сэр Оливер не очень-то верил в колдовство, а особенно во всякие невидимые ограды. Поэтому он бодро зашагал вперед, но, не пройдя и двух десятков шагов, наткнулся на невидимое, но тем не менее непреодолимое препятствие. В первое мгновение сэр Оливер испугался: то, что скрывалось за серой мглой, мешая ему двигаться дальше, не имело ни определенной формы, ни размеров, не было ни холодным, ни горячим, ни твердым, ни мягким на ощупь. Его вообще нельзя было потрогать. Это не было похоже ни на что, с чем он сталкивался в своей жизни. Однако это неощутимое нечто все-таки преграждало ему путь. Выставив вперед руки с растопыренными пальцами, сэр Оливер медленно обошел по кругу весь крохотный клочок земли, по краям которого стояла невидимая ограда, но не нашел ни малейшей лазейки, через которую можно было бы выбраться наружу. Он повернулся к сове, внимательно следившей за его действиями, и сообщил ей, что выхода, по-видимому, нет. - Конечно, нет. Это же тупиковый путь. - Тупиковый путь? Но куда он ведет? - Как - куда? В тупик, разумеется. - В тупик? Но мне никак нельзя попадать в тупик. Мне нужно найти волшебного коня... - Боюсь, что здесь ты его не найдешь, - заметила сова. - Но моя конечная цель - вовсе не конь, а волшебный золотой подсвечник. - Золотой подсвечник? Это мне нравится. Золотой подсвечник это очень хорошо, но у меня его нет. - Ну, на самый крайний случай подошло бы даже волшебное кольцо. Сова встрепенулась и захлопала крыльями: - О! Кольцо! Кольцо у меня есть! Она взъерошила клювом перья и, вытащив золотое кольцо с крупным сапфиром, отдала его сэру Оливеру. Тот повертел его в пальцах, любуясь камнем. Ему даже почудилось, что в глубине сапфира движутся какие-то неясные тени. - Не гляди на него так долго, - сказала сова. - Лучше начинай творить заклинания. Волшебное кольцо - не красивая безделушка, а рабочий инструмент! - Какой инструмент? Что я должен делать с этим кольцом? воскликнул сэр Оливер. - Разве тебя не научили, как с ним обращаться? - Нет. - Ну, что ж, в таком случае они допустили грубейшее нарушение правил, не предоставив тебе полной информации. Я думаю, у тебя есть все основания для того, чтобы подать жалобу. Сэр Оливер растерянно оглянулся кругом. Жалобу подавать было некому. Разве что сове... - Иди ты к черту со своими советами, - сказал он, начиная сердиться. - Как же я теперь смогу совершать славные подвиги, если в самом начале угодил в ловушку? Сова снова взъерошила клювом перья и достала маленькую колоду карт, как фокусник в цирке достает из шляпы кролика. - Можем сыграть партию-другую в дурачка. Это здорово успокаивает нервы. Вот увидишь, время пролетит совершенно незаметно! Ты в какого больше любишь играть - в простого или в переводного? А может, сыграем в двадцать одно? Или разложим пасьянс? - Вот еще, - буркнул сэр Оливер. - Я с пернатыми не играю. Сова ничего не ответила, просто начала тасовать карты, да так ловко, что ей позавидовал бы самый заядлый картежник. Склонив голову набок, она лукаво поглядела на сэра Оливера, и ему даже показалось, что сова подмигнула ему. - Ну, ладно, - вздохнул сэр Оливер. - Давай сыграем. Игра в дурака и раскладывание пасьянсов были его любимым занятием. Они часто помогали кое-как скоротать время. Вот только партнеры для партии в дурака находились довольно редко... - Твой ход, - сказала сова.
Глава 9
А в это время в трактире - в том самом трактире, откуда всего несколько часов назад вышел через волшебную дверь сэр Оливер, - Аззи, сидя за столом в своей комнате на втором этаже, решил узнать, как продвигаются дела с постановкой безнравственной пьесы. Аззи достал хрустальный шар, который древние колдуны использовали для предсказания будущего и провидения того, что происходит на другом краю земли, протер шар носовым платком и стал не отрываясь глядеть в него. Однако поверхность шара оставалась тусклой; лишь отражение колеблющегося пламени свечей, стоявших на столе, порой зажигало в его глубине золотистые искры. Аззи недоуменно повертел волшебный шар в руках - и тут только вспомнил, что забыл произнести фразу, заставляющую шар показать то, что хочет увидеть его владелец. - Покажи, чем занят сейчас сэр Оливер, - скороговоркой пробормотал Аззи. Хрустальный шар вспыхнул изнутри голубоватым светом, и его поверхность постепенно начала проясняться. Аззи снова начал пристально вглядываться в глубину шара. Наконец его взору предстала такая картина: сидя прямо на земле в каком-то странном месте, то ли окутанном плотным туманом, то ли окруженном серой стеной, сэр Оливер играл в подкидного дурака с говорящей совой. - Что это?.. Как такое могло случиться? - удивился Аззи. Нужно было принимать срочные меры. Аззи решил позвать Аретино на подмогу. Сейчас Аретино был нужен ему, как никто другой. Аззи трижды хлопнул в ладоши: - Где мой курьер? Дверь в комнату тихонько отворилась, и на пороге показалась маленькая тонкая фигурка. - Нужно как можно скорее передать эту записку Аретино, сказал Аззи, склоняясь над куском пергамента, на котором он стал вычерчивать какие-то письмена своим острым ногтем. Отправляйтесь прямо сейчас, да смотрите, не мешкайте в дороге. Аззи сложил записку вдвое и не глядя ее протянул курьеру. - Где мне искать этого Аретино? - спросил тот. - В Венеции, где же еще! - ответил Аззи. - Готов поспорить, что он все еще пирует на мои денежки! - А можно мне воспользоваться заклинанием, чтобы быстрее добраться до Венеции? - Конечно. - Тогда дайте мне какой-нибудь талисман, который перенесет меня туда. - Вообще-то в заключенном с вами контракте четко оговорено, что вы сами обеспечиваете себя всеми средствами передвижения, в том числе и волшебными. Но, с другой стороны, время не ждет. Возьмите универсальный талисман вон там, на столе. Курьер подошел к столу и, захватив из хрустальной чаши полную горсть талисманов, сунул их в карман. - В Венецию! - громко крикнул он и исчез. В спешке Аззи не узнал в своем посланце Квентина, решившего не упускать свой шанс вмешаться в эту историю, пока взрослые занимаются своими делами.
Глава 10
А в это время в Венеции Пьетро Аретино предавался всем земным наслаждениям. Сумма, полученная от Аззи в качестве аванса за постановку безнравственной пьесы, была достаточно велика, и недостатка в деньгах он не ощущал. Аретино уже давно хотелось устроить такой пир, чтобы весь город долго вспоминал о нем, расхваливая щедрое гостеприимство и богатую фантазию хозяина. И поэтому в доме Аретино уже несколько дней подряд как раз с того самого дня, как Аззи покинул Венецию слышались звуки задорной музыки, голоса подвыпивших гостей, женский смех и топот танцующих ног. Чтобы веселье в доме не прекращалось ни днем, ни ночью, Аретино пригласил немецких музыкантов, которые обязаны были играть сутки напролет. Музыканты знали свое дело: писк скрипок, гудение альтов и нежные звуки флейт не смолкали ни на минуту; однако и в вине они тоже понимали толк и пили наравне с гостями. Пир был в самом разгаре, когда в шумной гостиной среди мужчин в расстегнутых жилетах и девиц с растрепавшимися локонами появилась одна весьма необычная фигура. Конечно же, то был посланец Аззи, крепко прижимавший к груди свиток пергамента. Он был невелик ростом, этот посланец, и, пожалуй, слишком юн для столь серьезных поручений. Мальчик, едва вышедший из детской, да к тому же еще одетый в длинную ночную рубашку, отделанную кружевом. Однако держался он с недетской серьезностью. Сознание важности возложенной на него миссии придавало ему смелости и решительности. С трудом переведя дыхание после головокружительного перелета над Альпами, совершенного при помощи волшебного талисмана, Квентин - это был, конечно же, он - объявил о цели своего визита, попросив немедленно проводить его к хозяину дома. Когда слуга провел мальчика в комнату, где находился Аретино, Квентин отвесил прославленному драматургу учтивый поклон и подал пергамент. - Аретино, я принес вам послание, - объявил он своим чистым, звонким голосом. - Послание? - удивился тот. - А нельзя ль немного погодить со всякими там посланиями? Мы тут веселимся... - Это от Аззи. Он просит вас немедленно прибыть к нему. - Понятно. Ну, а ты сам кто такой? - Я один из паломников. Видите ли, сударь, так получилось, что моя сестра Киска... вообще-то ее полное имя Присцилла, но дома все зовут ее Киской... моя сестра Киска уснула, и я решил выйти из комнаты, где мы спали. Я совсем не хотел спать, сударь. Я и сейчас этого почти совсем не хочу, - прибавил он торопливо, очевидно, испугавшись, что в столь поздний час его вполне могут отправить в постель. - Я осторожно вышел из комнаты и поднялся по лестнице на верхний этаж. Там была одна комната... Я увидел, что дверь в нее приоткрыта. Я вошел в эту дверь, и меня отправили к вам с посланием. - Но как же ты добрался сюда? Ведь ты же смертный, я полагаю? Ты из той же плоти и крови, что и я, и крыльев для быстрых перелетов над горами у тебя нет... - Да, конечно. Но я захватил у Аззи целую горсть талисманов. - Ну, что ж, - задумчиво произнес Пьетро Аретино, - твой рассказ, юный гонец, звучит вполне убедительно. Итак, чего же хочет от меня Аззи? - Он хочет, чтобы вы тотчас же явились к нему. - Куда же мне следует явиться? - Не беспокойтесь, я перенесу вас к нему при помощи волшебного талисмана, - сказал Квентин. - А это не опасно? - спросил Аретино. Квентин не удостоил его ответом. Он считал, что уже вполне освоился в мире волшебства. Ему не терпелось вновь оказаться в том трактире, где остановились на ночлег паломники, чтобы похвастаться перед Киской, как здорово он умеет летать при помощи обыкновенного волшебного талисмана.
Глава 11
Аззи уже приготовился было отметить удачное окончание первого эпизода пролога к своей Безнравственной Пьесе, когда сэр Оливер вышел из темного коридора на широкий луг. Это было хоть и весьма скромным, но реальным достижением демона. Сей переход был не просто переходом по подземному туннелю. Это был выход первого актера на сцену. Действие Безнравственной Пьесы началось, и Аретино предстояло всего-навсего наблюдать за приключениями сэра Оливера, чтобы потом достойно описать их в своем новом произведении. Однако сэр Оливер не оправдал возлагаемых на него надежд. Не успев сделать двух шагов по дорогам Волшебной Страны, он повел себя глупейшим образом и, очевидно, попал в какой-то переплет. Аззи отложил в сторону хрустальный шар, решив не тратить больше времени на бесполезное наблюдение за рыцарем, продолжавшим свой затянувшийся картежный поединок с совой. Нужно было действовать, и действовать решительно. Аззи перенесся в Волшебную Страну и пошел по следам сэра Оливера - по тем слишком приметным следам, по которым Зло может проследить за путями Невинности. Наконец он добрался до тех мест, где фантастический мир и мир обыденный так тесно переплетались между собой, что никто не мог бы точно сказать, где кончается сказка и начинается действительность. Малохоженые лесные тропы вывели наконец Аззи на небольшую поляну. Здесь он нашел то, что искал: в самом центре поляны на стволе поваленного дерева сидел сэр Оливер, перед ним - серая сова. В правой лапе сова держала миниатюрную колоду карт, которые ловко тасовала, помогая себе клювом - очевидно, она собиралась сдавать. Аззи не знал, смеяться ему или плакать при виде такой картины. Он готовил для сэра Оливера великое будущее; он надеялся на этого человека! Вне себя от возмущения, он бросился к этой комической парочке картежников, крича: - Эй, Оливер! Кончайте валять дурака! Вас ждут великие дела! Но сэр Оливер даже не повернул головы в его сторону. И тут Аззи налетел на невидимую ограду, отбросившую его назад. Он попытался преодолеть невидимое препятствие - не тутто было, даже сил демона оказалось недостаточно, чтобы проникнуть сквозь эту прозрачную, но, тем не менее, непроницаемую пустоту. Да, это было серьезной помехой для планов Аззи. Невидимая ограда оказалась непроницаемой не только для макроскопических тел. Свет и звук, как выяснилось позднее, она тоже не пропускала, поскольку ни сова, ни сэр Оливер не обращали ни малейшего внимания на зычные вопли Аззи, которые эхо разносило далеко по лесу. Аззи пошел вдоль границы круга, очерченного невидимой оградой, и встал прямо напротив сэра Оливера, низко склонившегося над картами и совершенно поглощенного партией в "двадцать одно". Ведь игра не может продолжаться до бесконечности, думал Аззи. Когда-нибудь она закончится, и сэр Оливер, подняв голову, не сможет не заметить демона, стоящего всего в десяти шагах, прямо напротив него... Те несколько минут, что пролетели для сэра Оливера и совы незаметно, показались Аззи вечностью. Наконец партия кончилась, и все произошло точно так, как предугадал Аззи. Сэр Оливер поднял голову - и... посмотрел на Аззи, как на пустое место. А точнее - посмотрел _сквозь_ Аззи, как сквозь оконное стекло. Так, по крайней мере, почудилось демону, находившемуся в тот миг на пороге отчаянья. А сэр Оливер снова взялся за миниатюрную колоду... Итак, последние сомнения рассеялись. Теперь Аззи был абсолютно уверен, что в постановке его Безнравственной Пьесы участвуют и другие лица, чей замысел не совпадает с замыслом главного режиссера. Он и сам был мастер на подобного рода проделки; он обожал валять дурака, строить козни и ставить палки в колеса тем, кто втайне плел какую-нибудь хитрую интригу. И теперь, когда кто-то решил испортить ему игру, нужно было выяснить, чьих, собственно, рук это дело. Аззи погрузился в размышления, перебирая всех своих знакомых. Кто мог быть его тайным недоброжелателем? Сперва он заподозрил ангела Гавриила - просто потому, что это была первая мысль, пришедшая ему в голову. У ангела Гавриила могли, конечно, найтись причины личного свойства, чтобы навредить Аззи, но выдумать столь хитрый план ангел Гавриил был попросту неспособен. Аззи со вздохом исключил ангела Гавриила из списка своих возможных противников в этой игре. Итак, кто же остался в списке? Михаил? У него, конечно, ума хватило бы... Но странно: чем больше доводов находилось в пользу того, что именно Михаил помешал постановке Безнравственной Пьесы, заперев сэра Оливера внутри невидимой ограды, тем менее правдоподобной казалась Аззи эта версия. Плану, при всем его изяществе, не хватало законченности, зато слишком много в нем было от детского озорства. Нет, это явно не его почерк! Кроме того, Архангел Михаил - слишком крупный политик и мыслит всегда масштабно. В его руках сосредоточена огромная сила. Вряд ли он будет размениваться на мелочи, связываясь с сэром Оливером. Он, скорее, предпримет более кардинальные меры, чтобы сорвать постановку пьесы. Значит, это не Архангел Михаил и уж никак не Ангел Гавриил. Но кто же? И тут догадка, словно молния, промелькнула в мыслях у Аззи: Илит! Это могла быть только она! Как же он сразу не догадался! Но что же конкретно она сделала? Как вызволить сэра Оливера из этой ловушки? В тот же миг перед ним появилась сама Илит с приветливой улыбкой на устах. По выражению ее милого личика никак нельзя было догадаться, что на уме у этой темноволосой красотки. - Привет, Аззи, - сказала она. - Если чутье бывшей ведьмы не подводит меня, ты только что думал обо мне. - Это твоих рук дело? Признавайся, что ты натворила? сурово спросил Аззи. - Ничего особенного, просто решила сделать тебе маленькую пакость, - ответила она, все так же улыбаясь. - Это самая обыкновенная невидимая ограда. - Весьма забавно, - фыркнул Аззи. - А ну-ка, убери ее! Илит обошла кругом всю невидимую ограду, ощупывая ее сантиметр за сантиметром, затем отошла на два шага в сторону стала шарить в траве неподалеку от границы невидимой ограды. - Странно, - пробормотала она себе под нос. - Что странно? - спросил Аззи, внимательно следивший за всеми ее действиями. - Никак не могу найти выключатель силового поля, которое питает невидимую ограду, - призналась Илит. - Он должен был быть где-то здесь... - Ну, это уж слишком! - воскликнул Аззи, потеряв терпение. Я сию же минуту отправляюсь к Ананке!
Глава 12
В тот самый час Ананке принимала гостей. Она пригласила к себе весьма почтенных дам, с которыми была дружна с незапамятных времен, - трех Парок, или Вещих Сестер, которые в античную эпоху дни и ночи напролет пряли нити человеческих судеб. Однако с расцветом технической европейской цивилизации машины стали вытеснять ручной труд, и Вещие Сестры оставили свое занятие, удалившись на покой. Теперь, когда у них появилось достаточно свободного времени, они могли позволить себе ходить в гости чуть ли не каждый день и ужасно надоели всем своим знакомым, которых они навещали, пожалуй, немного чаще, чем того хотелось бы хозяевам. Но с Ананке, своей старой подругой, Три Сестры виделись не так уж часто. Та, что олицетворяла собой Рок в античном мире, еще не сошла со сцены. У нее было множество дел, и ей не часто удавалось приглашать для задушевной беседы даже самых ближайших подруг. Собираясь к Ананке на чашку чая, три сестры приготовили подарки. Лахесис испекла шоколадный торт. Клото обошла все антикварные лавки Вавилона, прежде чем нашла подходящую вещицу, а Атропос решила преподнести подруге томик поэзии. Ананке редко принимала человеческий облик. Обыкновенно она пребывала везде и нигде, существуя в виде незримой, неосязаемой субстанции. "Вы можете причислить меня к иконоборцам, - заявляла она, - но я всегда придерживалась мнения, что все подлинно великое не нуждается в зрительном образе". Но сегодня был особый случай. Ради Трех Сестер, приглашенных ею на чаепитие, Ананке выбрала для себя личину пожилой немки, дородной дамы в строгом костюме, с тугим пучком волос на затылке. Стояла чудная погода, и четыре дамы решили устроить небольшой пикник на альпийском лугу. Шелковистая трава была мягка, как ковер; легкие белые облака, бегущие по небу, казалось, играли в догонялки. Ананке как раз передавала Лахесис чашку с ароматным горячим чаем, как вдруг заметила на горизонте маленькую черную точку. - Смотрите! - воскликнула одна из Сестер. - Кто-то летит сюда! - Я же оставила дома записку, чтобы меня не беспокоили! проворчала Ананке. Кто смел ее ослушаться? Олицетворяя могущественнейшую силу, управляющую законами Бытия (по крайней мере, так считала сама Ананке; и следует признать, что у нее были на то некоторые основания), она привыкла к тому, что смертные трепетали при одном упоминании ее имени. Она часто называла себя Той, Которая Властвует над Миром, не слишком задумываясь о том, что это звучит по меньшей мере нескромно. Тем временем черная точка изрядно увеличилась в размерах, превратившись в маленькое темное пятнышко. Вскоре четыре дамы, все как одна повернувшие головы в ту сторону и следящие за таинственным незнакомцем, летевшим быстрее ветра, смогли различить фигуру демона, раскинувшего свои черные крылья, похожие на крылья летучей мыши. Аззи изящно опустился на лужайку перед Ананке и ее гостями. - Приветствую вас! - произнес он приятным, звучным голосом, отвешивая преувеличенно чинный поклон. - Как поживаете? Прошу прощения за то, что пришлось вас потревожить. - С чем пожаловал, нежданный, но предвиденный гость? строго спросила его Ананке. - Рассказывай, но если ты принес плохие новости, то пеняй на себя! - Дело в том, - начал Аззи, - что в настоящее время я совершаю некоторую, с позволения сказать, революцию в театральном искусстве. Я ставлю пьесу - совершенно новую пьесу, пьесу, в которой не будет скучной морали и нравоучений. Не скрою, это может не понравиться моим оппонентам, весьма широко использующим искусство для пропаганды своих идей. Они обожают пьесы с назидательным содержанием и поучительным концом... - Ах ты, бездельник! - рассердилась Ананке. - Ты что же, потревожил меня и моих гостей только ради того, чтобы принести нам театральные сплетни? Я ведь, кажется, предупредила, чтобы меня не смели тревожить по пустякам! Если ты решил ставить пьесу, то и ставь себе на здоровье! Какое мне дело до твоих ребяческих забав? - Но мои оппоненты во что бы то ни стало хотят сорвать постановку моей пьесы, - сказал Аззи. - А ты им помогаешь. - Ну и что ж? Ведь Добро прекрасно, - ответила Ананке. Тон ее был хоть и весьма уверенным, но уже не столь безапелляционным. - О, с этим никто не спорит, - не сдавался Аззи. - Добро есть Добро. Но ведь Зло существует для того, чтобы противостоять ему, не так ли? И до сих пор никто еще не отнимал у него этого бесспорного права. А в твои обязанности входит следить, чтобы никто не смел нарушать установленные правила! Закон есть закон, и все обязаны ему подчиняться! - Ты прав, - согласилась Ананке. - Значит, ты запретишь Михаилу и подчиненным ему ангелам вмешиваться в мои дела? - Я подумаю, - сказала Ананке. - А теперь оставь нас, наконец, в покое. Аззи пришлось довольствоваться этим неопределенным обещанием.
* ЧАСТЬ 7
Глава 1
Михаил наслаждался покоем и тишиной, уединившись в своем кабинете и откинувшись на спинку платоновского Идеального Кресла - прообраза всех изготовленных человеческими руками кресел, и, само собой разумеется, самого удобного и уютного. Для полного блаженства не хватало только хорошей сигары. Однако курить он бросил давно - еще когда только вступил на трудный путь нравственного самосовершенствования, который обязан пройти каждый желающий попасть на Небеса. Первым шагом на этом пути обычно бывает борьба с собственными пороками. Михаил обладал достаточно сильной волей, чтобы избавиться от дурной привычки, рабами которой делаются многие. Так что архангела, уютно устроившегося в платоновском Идеальном Кресле, вполне можно было назвать счастливейшим из бессмертных. Минуты полного блаженства, однако, столь же редки для архангела, как и для простого смертного. Отлично понимая это, Михаил старался не упустить ни единого мгновения из этих драгоценных минут. Он старался прогнать навязчивую мысль о том, что блаженство скоро кончится. В дверь кабинета постучали. Михаил слегка поморщился. Внутренний голос подсказывал ему, что от этого визита ничего хорошего ждать нельзя. Он раздумывал, стоит ли отвечать тому, кто постучал. Может быть, попросту сказать "уходите"? Однако после минутного колебания он все-таки решил впустить посетителя. В конце концов, архангелу не грозит опасность встречи с каким-нибудь наглецом или хулиганом. Такого подозрительного субъекта попросту не пропустят к дверям его кабинета! - Войдите, - сказал он. Дверь открылась. На пороге стоял курьер. Маленький мальчик с золотистыми кудрями, одетый в ночную сорочку. В одной руке он держал увесистую посылку, а другой прижимал к груди горсть талисманов. Конечно же, это был Квентин, которому пришлось по душе его новое занятие. - Посылка для архангела Михаила, - объявил он. - Это мне, - ответил Михаил. - Распишитесь вот здесь, - сказал Квентин. Михаил черкнул свою подпись на бланке с золотым тиснением, поданном курьером, и мальчик вручил ему ящик с посылкой. - Признайся, ты ведь не ангел? - спросил Михаил у курьера. - Нет, сэр. - Ты просто маленький мальчик, обыкновенный смертный, так? - Ну... Наверное, так. - Как же тебе удалось получить место почтальона в Ином Мире? - Я и сам не знаю, - ответил Квентин, пожав плечами. Однако это ужасно интересное занятие. Вам что-нибудь еще нужно? - Кажется, нет, - сказал Михаил. Квентин крепко сжал в кулаке один из талисманов и растаял в воздухе. Михаил озадаченно почесал в затылке широкой пятерней. Затем вскрыл посылку. Внутри оказался какой-то тяжелый предмет, аккуратно завернутый в тонкую серую бумагу. Сорвав обертку, Михаил обнаружил тяжелый медный брусок, поверхность которого была так тщательно отполирована, что в нее можно было глядеться, как в зеркало. Повертев брусок в руках, Михаил увидел на обратной стороне надпись, выбитую четким, красивым шрифтом: _Михаил! Оставь в покое Аззи с его пьесой! Ставь свою собственную, если хочешь, а другим работать не мешай! Всего хорошего, Ананке._ Михаил положил медный брусок на стол. Брови его сдвинулись к переносице, а губы плотно сжались. В конце концов, что позволяет себе эта Ананке? Как смеет она указывать Архангелу, что ему следует, а чего не следует делать? Михаил никак не мог смириться с мыслью, что Судьба, Ананке, стоит над Добром и Злом. В конце концов, кто решил, что должно быть так? Как это глупо и недальновидно... Все, конечно, могло быть совсем поиному, если бы Бог не покинул этот мир. Уж Он-то, несомненно, смог бы навести здесь порядок! Но - увы! - Бог уже давно не занимался мирскими делами. Верховным судьей над миром стала Ананке. И теперь эта заносчивая особа пытается навязать свою волю самому Архангелу Михаилу!.. "Она мне не указ!" - сказал Михаил. - "Слишком много она себе позволяет! Может быть, она и Вершительница Судеб, но уж во всяком случае не сам Господь Бог!" Михаил потянулся к отложенной на край стола папке с надписью "Дело Аззи. Совершенно секретно" и с удвоенной энергией принялся листать страницы. Нужно было как-то остановить этого рыжего беса, чье поведение возмущало Михаила до глубины души. Подумать только, этот нахал не постеснялся обратиться к самой Ананке! И ему удалось-таки втянуть в свои интриги древнюю старушку, не слишком разбирающуюся в тонкостях отношений между Добром и Злом. Но даже архангельскому терпению приходит конец, и теперь Аззи придется распрощаться с мыслью о постановке Безнравственной Пьесы. Михаил включил Электронного Оракула - систему, применявшуюся на Небесах для принятия решения в условиях высокой степени неопределенности^ - и начал вводить исходные данные. Вскоре Оракул выдал свой ответ. Взглянув на длинную бумажную ленту, ползущую из печатающего устройства, Архангел Михаил улыбнулся. Оказывается, борьба с Аззи не потребует от него больших затрат. Стоит только организовать несколько небольших помех, задержать в пути кое-кого из актеров, нанятых рыжеволосым демоном^ - и Безнравственная Пьеса с треском провалится.
Оливер с трудом приподнялся, чтобы оглядеться, - и тут же схватился за голову, скорчив жуткую гримасу. Казалось, что в висках у него стучит тяжелейший молот, и каждый удар отзывался в голове страшной болью. - Уф... Интересно, что все это значит? - пробормотал он, оглядываясь по сторонам. Чувствовал он себя прескверно, но всего ужаснее было то, что он не имел ни малейшего представления о том, где он сейчас находится. Собравшись с силами, он встал на ноги и огляделся по сторонам. Место было совершенно незнакомое, и к тому же весьма странное: повсюду, куда ни глянь, была какая-то серая мгла, скрывавшая горизонт. Было достаточно светло, однако он мог видеть не далее, чем на какой-нибудь десяток шагов вокруг себя. За спиной у сэра Оливера послышалось хлопанье крыльев. На его плечо уселась сова и уставилась на него подслеповатым взглядом немигающих желтых глаз, словно так же, как и он, была удивлена тем, что почти ничего кругом не видит. - Может быть, ты знаешь, где мы находимся? - спросил у совы сэр Оливер. Сова наклонила голову набок и ответила: - Трудно сказать. Одно ясно: ты в ловушке, старина. Выбраться отсюда будет нелегко. - Почему? - Да потому, что кто-то воздвиг кругом невидимую ограду, пока ты спал. Проще говоря, место это заколдовано. Сэр Оливер не очень-то верил в колдовство, а особенно во всякие невидимые ограды. Поэтому он бодро зашагал вперед, но, не пройдя и двух десятков шагов, наткнулся на невидимое, но тем не менее непреодолимое препятствие. В первое мгновение сэр Оливер испугался: то, что скрывалось за серой мглой, мешая ему двигаться дальше, не имело ни определенной формы, ни размеров, не было ни холодным, ни горячим, ни твердым, ни мягким на ощупь. Его вообще нельзя было потрогать. Это не было похоже ни на что, с чем он сталкивался в своей жизни. Однако это неощутимое нечто все-таки преграждало ему путь. Выставив вперед руки с растопыренными пальцами, сэр Оливер медленно обошел по кругу весь крохотный клочок земли, по краям которого стояла невидимая ограда, но не нашел ни малейшей лазейки, через которую можно было бы выбраться наружу. Он повернулся к сове, внимательно следившей за его действиями, и сообщил ей, что выхода, по-видимому, нет. - Конечно, нет. Это же тупиковый путь. - Тупиковый путь? Но куда он ведет? - Как - куда? В тупик, разумеется. - В тупик? Но мне никак нельзя попадать в тупик. Мне нужно найти волшебного коня... - Боюсь, что здесь ты его не найдешь, - заметила сова. - Но моя конечная цель - вовсе не конь, а волшебный золотой подсвечник. - Золотой подсвечник? Это мне нравится. Золотой подсвечник это очень хорошо, но у меня его нет. - Ну, на самый крайний случай подошло бы даже волшебное кольцо. Сова встрепенулась и захлопала крыльями: - О! Кольцо! Кольцо у меня есть! Она взъерошила клювом перья и, вытащив золотое кольцо с крупным сапфиром, отдала его сэру Оливеру. Тот повертел его в пальцах, любуясь камнем. Ему даже почудилось, что в глубине сапфира движутся какие-то неясные тени. - Не гляди на него так долго, - сказала сова. - Лучше начинай творить заклинания. Волшебное кольцо - не красивая безделушка, а рабочий инструмент! - Какой инструмент? Что я должен делать с этим кольцом? воскликнул сэр Оливер. - Разве тебя не научили, как с ним обращаться? - Нет. - Ну, что ж, в таком случае они допустили грубейшее нарушение правил, не предоставив тебе полной информации. Я думаю, у тебя есть все основания для того, чтобы подать жалобу. Сэр Оливер растерянно оглянулся кругом. Жалобу подавать было некому. Разве что сове... - Иди ты к черту со своими советами, - сказал он, начиная сердиться. - Как же я теперь смогу совершать славные подвиги, если в самом начале угодил в ловушку? Сова снова взъерошила клювом перья и достала маленькую колоду карт, как фокусник в цирке достает из шляпы кролика. - Можем сыграть партию-другую в дурачка. Это здорово успокаивает нервы. Вот увидишь, время пролетит совершенно незаметно! Ты в какого больше любишь играть - в простого или в переводного? А может, сыграем в двадцать одно? Или разложим пасьянс? - Вот еще, - буркнул сэр Оливер. - Я с пернатыми не играю. Сова ничего не ответила, просто начала тасовать карты, да так ловко, что ей позавидовал бы самый заядлый картежник. Склонив голову набок, она лукаво поглядела на сэра Оливера, и ему даже показалось, что сова подмигнула ему. - Ну, ладно, - вздохнул сэр Оливер. - Давай сыграем. Игра в дурака и раскладывание пасьянсов были его любимым занятием. Они часто помогали кое-как скоротать время. Вот только партнеры для партии в дурака находились довольно редко... - Твой ход, - сказала сова.
Глава 9
А в это время в трактире - в том самом трактире, откуда всего несколько часов назад вышел через волшебную дверь сэр Оливер, - Аззи, сидя за столом в своей комнате на втором этаже, решил узнать, как продвигаются дела с постановкой безнравственной пьесы. Аззи достал хрустальный шар, который древние колдуны использовали для предсказания будущего и провидения того, что происходит на другом краю земли, протер шар носовым платком и стал не отрываясь глядеть в него. Однако поверхность шара оставалась тусклой; лишь отражение колеблющегося пламени свечей, стоявших на столе, порой зажигало в его глубине золотистые искры. Аззи недоуменно повертел волшебный шар в руках - и тут только вспомнил, что забыл произнести фразу, заставляющую шар показать то, что хочет увидеть его владелец. - Покажи, чем занят сейчас сэр Оливер, - скороговоркой пробормотал Аззи. Хрустальный шар вспыхнул изнутри голубоватым светом, и его поверхность постепенно начала проясняться. Аззи снова начал пристально вглядываться в глубину шара. Наконец его взору предстала такая картина: сидя прямо на земле в каком-то странном месте, то ли окутанном плотным туманом, то ли окруженном серой стеной, сэр Оливер играл в подкидного дурака с говорящей совой. - Что это?.. Как такое могло случиться? - удивился Аззи. Нужно было принимать срочные меры. Аззи решил позвать Аретино на подмогу. Сейчас Аретино был нужен ему, как никто другой. Аззи трижды хлопнул в ладоши: - Где мой курьер? Дверь в комнату тихонько отворилась, и на пороге показалась маленькая тонкая фигурка. - Нужно как можно скорее передать эту записку Аретино, сказал Аззи, склоняясь над куском пергамента, на котором он стал вычерчивать какие-то письмена своим острым ногтем. Отправляйтесь прямо сейчас, да смотрите, не мешкайте в дороге. Аззи сложил записку вдвое и не глядя ее протянул курьеру. - Где мне искать этого Аретино? - спросил тот. - В Венеции, где же еще! - ответил Аззи. - Готов поспорить, что он все еще пирует на мои денежки! - А можно мне воспользоваться заклинанием, чтобы быстрее добраться до Венеции? - Конечно. - Тогда дайте мне какой-нибудь талисман, который перенесет меня туда. - Вообще-то в заключенном с вами контракте четко оговорено, что вы сами обеспечиваете себя всеми средствами передвижения, в том числе и волшебными. Но, с другой стороны, время не ждет. Возьмите универсальный талисман вон там, на столе. Курьер подошел к столу и, захватив из хрустальной чаши полную горсть талисманов, сунул их в карман. - В Венецию! - громко крикнул он и исчез. В спешке Аззи не узнал в своем посланце Квентина, решившего не упускать свой шанс вмешаться в эту историю, пока взрослые занимаются своими делами.
Глава 10
А в это время в Венеции Пьетро Аретино предавался всем земным наслаждениям. Сумма, полученная от Аззи в качестве аванса за постановку безнравственной пьесы, была достаточно велика, и недостатка в деньгах он не ощущал. Аретино уже давно хотелось устроить такой пир, чтобы весь город долго вспоминал о нем, расхваливая щедрое гостеприимство и богатую фантазию хозяина. И поэтому в доме Аретино уже несколько дней подряд как раз с того самого дня, как Аззи покинул Венецию слышались звуки задорной музыки, голоса подвыпивших гостей, женский смех и топот танцующих ног. Чтобы веселье в доме не прекращалось ни днем, ни ночью, Аретино пригласил немецких музыкантов, которые обязаны были играть сутки напролет. Музыканты знали свое дело: писк скрипок, гудение альтов и нежные звуки флейт не смолкали ни на минуту; однако и в вине они тоже понимали толк и пили наравне с гостями. Пир был в самом разгаре, когда в шумной гостиной среди мужчин в расстегнутых жилетах и девиц с растрепавшимися локонами появилась одна весьма необычная фигура. Конечно же, то был посланец Аззи, крепко прижимавший к груди свиток пергамента. Он был невелик ростом, этот посланец, и, пожалуй, слишком юн для столь серьезных поручений. Мальчик, едва вышедший из детской, да к тому же еще одетый в длинную ночную рубашку, отделанную кружевом. Однако держался он с недетской серьезностью. Сознание важности возложенной на него миссии придавало ему смелости и решительности. С трудом переведя дыхание после головокружительного перелета над Альпами, совершенного при помощи волшебного талисмана, Квентин - это был, конечно же, он - объявил о цели своего визита, попросив немедленно проводить его к хозяину дома. Когда слуга провел мальчика в комнату, где находился Аретино, Квентин отвесил прославленному драматургу учтивый поклон и подал пергамент. - Аретино, я принес вам послание, - объявил он своим чистым, звонким голосом. - Послание? - удивился тот. - А нельзя ль немного погодить со всякими там посланиями? Мы тут веселимся... - Это от Аззи. Он просит вас немедленно прибыть к нему. - Понятно. Ну, а ты сам кто такой? - Я один из паломников. Видите ли, сударь, так получилось, что моя сестра Киска... вообще-то ее полное имя Присцилла, но дома все зовут ее Киской... моя сестра Киска уснула, и я решил выйти из комнаты, где мы спали. Я совсем не хотел спать, сударь. Я и сейчас этого почти совсем не хочу, - прибавил он торопливо, очевидно, испугавшись, что в столь поздний час его вполне могут отправить в постель. - Я осторожно вышел из комнаты и поднялся по лестнице на верхний этаж. Там была одна комната... Я увидел, что дверь в нее приоткрыта. Я вошел в эту дверь, и меня отправили к вам с посланием. - Но как же ты добрался сюда? Ведь ты же смертный, я полагаю? Ты из той же плоти и крови, что и я, и крыльев для быстрых перелетов над горами у тебя нет... - Да, конечно. Но я захватил у Аззи целую горсть талисманов. - Ну, что ж, - задумчиво произнес Пьетро Аретино, - твой рассказ, юный гонец, звучит вполне убедительно. Итак, чего же хочет от меня Аззи? - Он хочет, чтобы вы тотчас же явились к нему. - Куда же мне следует явиться? - Не беспокойтесь, я перенесу вас к нему при помощи волшебного талисмана, - сказал Квентин. - А это не опасно? - спросил Аретино. Квентин не удостоил его ответом. Он считал, что уже вполне освоился в мире волшебства. Ему не терпелось вновь оказаться в том трактире, где остановились на ночлег паломники, чтобы похвастаться перед Киской, как здорово он умеет летать при помощи обыкновенного волшебного талисмана.
Глава 11
Аззи уже приготовился было отметить удачное окончание первого эпизода пролога к своей Безнравственной Пьесе, когда сэр Оливер вышел из темного коридора на широкий луг. Это было хоть и весьма скромным, но реальным достижением демона. Сей переход был не просто переходом по подземному туннелю. Это был выход первого актера на сцену. Действие Безнравственной Пьесы началось, и Аретино предстояло всего-навсего наблюдать за приключениями сэра Оливера, чтобы потом достойно описать их в своем новом произведении. Однако сэр Оливер не оправдал возлагаемых на него надежд. Не успев сделать двух шагов по дорогам Волшебной Страны, он повел себя глупейшим образом и, очевидно, попал в какой-то переплет. Аззи отложил в сторону хрустальный шар, решив не тратить больше времени на бесполезное наблюдение за рыцарем, продолжавшим свой затянувшийся картежный поединок с совой. Нужно было действовать, и действовать решительно. Аззи перенесся в Волшебную Страну и пошел по следам сэра Оливера - по тем слишком приметным следам, по которым Зло может проследить за путями Невинности. Наконец он добрался до тех мест, где фантастический мир и мир обыденный так тесно переплетались между собой, что никто не мог бы точно сказать, где кончается сказка и начинается действительность. Малохоженые лесные тропы вывели наконец Аззи на небольшую поляну. Здесь он нашел то, что искал: в самом центре поляны на стволе поваленного дерева сидел сэр Оливер, перед ним - серая сова. В правой лапе сова держала миниатюрную колоду карт, которые ловко тасовала, помогая себе клювом - очевидно, она собиралась сдавать. Аззи не знал, смеяться ему или плакать при виде такой картины. Он готовил для сэра Оливера великое будущее; он надеялся на этого человека! Вне себя от возмущения, он бросился к этой комической парочке картежников, крича: - Эй, Оливер! Кончайте валять дурака! Вас ждут великие дела! Но сэр Оливер даже не повернул головы в его сторону. И тут Аззи налетел на невидимую ограду, отбросившую его назад. Он попытался преодолеть невидимое препятствие - не тутто было, даже сил демона оказалось недостаточно, чтобы проникнуть сквозь эту прозрачную, но, тем не менее, непроницаемую пустоту. Да, это было серьезной помехой для планов Аззи. Невидимая ограда оказалась непроницаемой не только для макроскопических тел. Свет и звук, как выяснилось позднее, она тоже не пропускала, поскольку ни сова, ни сэр Оливер не обращали ни малейшего внимания на зычные вопли Аззи, которые эхо разносило далеко по лесу. Аззи пошел вдоль границы круга, очерченного невидимой оградой, и встал прямо напротив сэра Оливера, низко склонившегося над картами и совершенно поглощенного партией в "двадцать одно". Ведь игра не может продолжаться до бесконечности, думал Аззи. Когда-нибудь она закончится, и сэр Оливер, подняв голову, не сможет не заметить демона, стоящего всего в десяти шагах, прямо напротив него... Те несколько минут, что пролетели для сэра Оливера и совы незаметно, показались Аззи вечностью. Наконец партия кончилась, и все произошло точно так, как предугадал Аззи. Сэр Оливер поднял голову - и... посмотрел на Аззи, как на пустое место. А точнее - посмотрел _сквозь_ Аззи, как сквозь оконное стекло. Так, по крайней мере, почудилось демону, находившемуся в тот миг на пороге отчаянья. А сэр Оливер снова взялся за миниатюрную колоду... Итак, последние сомнения рассеялись. Теперь Аззи был абсолютно уверен, что в постановке его Безнравственной Пьесы участвуют и другие лица, чей замысел не совпадает с замыслом главного режиссера. Он и сам был мастер на подобного рода проделки; он обожал валять дурака, строить козни и ставить палки в колеса тем, кто втайне плел какую-нибудь хитрую интригу. И теперь, когда кто-то решил испортить ему игру, нужно было выяснить, чьих, собственно, рук это дело. Аззи погрузился в размышления, перебирая всех своих знакомых. Кто мог быть его тайным недоброжелателем? Сперва он заподозрил ангела Гавриила - просто потому, что это была первая мысль, пришедшая ему в голову. У ангела Гавриила могли, конечно, найтись причины личного свойства, чтобы навредить Аззи, но выдумать столь хитрый план ангел Гавриил был попросту неспособен. Аззи со вздохом исключил ангела Гавриила из списка своих возможных противников в этой игре. Итак, кто же остался в списке? Михаил? У него, конечно, ума хватило бы... Но странно: чем больше доводов находилось в пользу того, что именно Михаил помешал постановке Безнравственной Пьесы, заперев сэра Оливера внутри невидимой ограды, тем менее правдоподобной казалась Аззи эта версия. Плану, при всем его изяществе, не хватало законченности, зато слишком много в нем было от детского озорства. Нет, это явно не его почерк! Кроме того, Архангел Михаил - слишком крупный политик и мыслит всегда масштабно. В его руках сосредоточена огромная сила. Вряд ли он будет размениваться на мелочи, связываясь с сэром Оливером. Он, скорее, предпримет более кардинальные меры, чтобы сорвать постановку пьесы. Значит, это не Архангел Михаил и уж никак не Ангел Гавриил. Но кто же? И тут догадка, словно молния, промелькнула в мыслях у Аззи: Илит! Это могла быть только она! Как же он сразу не догадался! Но что же конкретно она сделала? Как вызволить сэра Оливера из этой ловушки? В тот же миг перед ним появилась сама Илит с приветливой улыбкой на устах. По выражению ее милого личика никак нельзя было догадаться, что на уме у этой темноволосой красотки. - Привет, Аззи, - сказала она. - Если чутье бывшей ведьмы не подводит меня, ты только что думал обо мне. - Это твоих рук дело? Признавайся, что ты натворила? сурово спросил Аззи. - Ничего особенного, просто решила сделать тебе маленькую пакость, - ответила она, все так же улыбаясь. - Это самая обыкновенная невидимая ограда. - Весьма забавно, - фыркнул Аззи. - А ну-ка, убери ее! Илит обошла кругом всю невидимую ограду, ощупывая ее сантиметр за сантиметром, затем отошла на два шага в сторону стала шарить в траве неподалеку от границы невидимой ограды. - Странно, - пробормотала она себе под нос. - Что странно? - спросил Аззи, внимательно следивший за всеми ее действиями. - Никак не могу найти выключатель силового поля, которое питает невидимую ограду, - призналась Илит. - Он должен был быть где-то здесь... - Ну, это уж слишком! - воскликнул Аззи, потеряв терпение. Я сию же минуту отправляюсь к Ананке!
Глава 12
В тот самый час Ананке принимала гостей. Она пригласила к себе весьма почтенных дам, с которыми была дружна с незапамятных времен, - трех Парок, или Вещих Сестер, которые в античную эпоху дни и ночи напролет пряли нити человеческих судеб. Однако с расцветом технической европейской цивилизации машины стали вытеснять ручной труд, и Вещие Сестры оставили свое занятие, удалившись на покой. Теперь, когда у них появилось достаточно свободного времени, они могли позволить себе ходить в гости чуть ли не каждый день и ужасно надоели всем своим знакомым, которых они навещали, пожалуй, немного чаще, чем того хотелось бы хозяевам. Но с Ананке, своей старой подругой, Три Сестры виделись не так уж часто. Та, что олицетворяла собой Рок в античном мире, еще не сошла со сцены. У нее было множество дел, и ей не часто удавалось приглашать для задушевной беседы даже самых ближайших подруг. Собираясь к Ананке на чашку чая, три сестры приготовили подарки. Лахесис испекла шоколадный торт. Клото обошла все антикварные лавки Вавилона, прежде чем нашла подходящую вещицу, а Атропос решила преподнести подруге томик поэзии. Ананке редко принимала человеческий облик. Обыкновенно она пребывала везде и нигде, существуя в виде незримой, неосязаемой субстанции. "Вы можете причислить меня к иконоборцам, - заявляла она, - но я всегда придерживалась мнения, что все подлинно великое не нуждается в зрительном образе". Но сегодня был особый случай. Ради Трех Сестер, приглашенных ею на чаепитие, Ананке выбрала для себя личину пожилой немки, дородной дамы в строгом костюме, с тугим пучком волос на затылке. Стояла чудная погода, и четыре дамы решили устроить небольшой пикник на альпийском лугу. Шелковистая трава была мягка, как ковер; легкие белые облака, бегущие по небу, казалось, играли в догонялки. Ананке как раз передавала Лахесис чашку с ароматным горячим чаем, как вдруг заметила на горизонте маленькую черную точку. - Смотрите! - воскликнула одна из Сестер. - Кто-то летит сюда! - Я же оставила дома записку, чтобы меня не беспокоили! проворчала Ананке. Кто смел ее ослушаться? Олицетворяя могущественнейшую силу, управляющую законами Бытия (по крайней мере, так считала сама Ананке; и следует признать, что у нее были на то некоторые основания), она привыкла к тому, что смертные трепетали при одном упоминании ее имени. Она часто называла себя Той, Которая Властвует над Миром, не слишком задумываясь о том, что это звучит по меньшей мере нескромно. Тем временем черная точка изрядно увеличилась в размерах, превратившись в маленькое темное пятнышко. Вскоре четыре дамы, все как одна повернувшие головы в ту сторону и следящие за таинственным незнакомцем, летевшим быстрее ветра, смогли различить фигуру демона, раскинувшего свои черные крылья, похожие на крылья летучей мыши. Аззи изящно опустился на лужайку перед Ананке и ее гостями. - Приветствую вас! - произнес он приятным, звучным голосом, отвешивая преувеличенно чинный поклон. - Как поживаете? Прошу прощения за то, что пришлось вас потревожить. - С чем пожаловал, нежданный, но предвиденный гость? строго спросила его Ананке. - Рассказывай, но если ты принес плохие новости, то пеняй на себя! - Дело в том, - начал Аззи, - что в настоящее время я совершаю некоторую, с позволения сказать, революцию в театральном искусстве. Я ставлю пьесу - совершенно новую пьесу, пьесу, в которой не будет скучной морали и нравоучений. Не скрою, это может не понравиться моим оппонентам, весьма широко использующим искусство для пропаганды своих идей. Они обожают пьесы с назидательным содержанием и поучительным концом... - Ах ты, бездельник! - рассердилась Ананке. - Ты что же, потревожил меня и моих гостей только ради того, чтобы принести нам театральные сплетни? Я ведь, кажется, предупредила, чтобы меня не смели тревожить по пустякам! Если ты решил ставить пьесу, то и ставь себе на здоровье! Какое мне дело до твоих ребяческих забав? - Но мои оппоненты во что бы то ни стало хотят сорвать постановку моей пьесы, - сказал Аззи. - А ты им помогаешь. - Ну и что ж? Ведь Добро прекрасно, - ответила Ананке. Тон ее был хоть и весьма уверенным, но уже не столь безапелляционным. - О, с этим никто не спорит, - не сдавался Аззи. - Добро есть Добро. Но ведь Зло существует для того, чтобы противостоять ему, не так ли? И до сих пор никто еще не отнимал у него этого бесспорного права. А в твои обязанности входит следить, чтобы никто не смел нарушать установленные правила! Закон есть закон, и все обязаны ему подчиняться! - Ты прав, - согласилась Ананке. - Значит, ты запретишь Михаилу и подчиненным ему ангелам вмешиваться в мои дела? - Я подумаю, - сказала Ананке. - А теперь оставь нас, наконец, в покое. Аззи пришлось довольствоваться этим неопределенным обещанием.
* ЧАСТЬ 7
Глава 1
Михаил наслаждался покоем и тишиной, уединившись в своем кабинете и откинувшись на спинку платоновского Идеального Кресла - прообраза всех изготовленных человеческими руками кресел, и, само собой разумеется, самого удобного и уютного. Для полного блаженства не хватало только хорошей сигары. Однако курить он бросил давно - еще когда только вступил на трудный путь нравственного самосовершенствования, который обязан пройти каждый желающий попасть на Небеса. Первым шагом на этом пути обычно бывает борьба с собственными пороками. Михаил обладал достаточно сильной волей, чтобы избавиться от дурной привычки, рабами которой делаются многие. Так что архангела, уютно устроившегося в платоновском Идеальном Кресле, вполне можно было назвать счастливейшим из бессмертных. Минуты полного блаженства, однако, столь же редки для архангела, как и для простого смертного. Отлично понимая это, Михаил старался не упустить ни единого мгновения из этих драгоценных минут. Он старался прогнать навязчивую мысль о том, что блаженство скоро кончится. В дверь кабинета постучали. Михаил слегка поморщился. Внутренний голос подсказывал ему, что от этого визита ничего хорошего ждать нельзя. Он раздумывал, стоит ли отвечать тому, кто постучал. Может быть, попросту сказать "уходите"? Однако после минутного колебания он все-таки решил впустить посетителя. В конце концов, архангелу не грозит опасность встречи с каким-нибудь наглецом или хулиганом. Такого подозрительного субъекта попросту не пропустят к дверям его кабинета! - Войдите, - сказал он. Дверь открылась. На пороге стоял курьер. Маленький мальчик с золотистыми кудрями, одетый в ночную сорочку. В одной руке он держал увесистую посылку, а другой прижимал к груди горсть талисманов. Конечно же, это был Квентин, которому пришлось по душе его новое занятие. - Посылка для архангела Михаила, - объявил он. - Это мне, - ответил Михаил. - Распишитесь вот здесь, - сказал Квентин. Михаил черкнул свою подпись на бланке с золотым тиснением, поданном курьером, и мальчик вручил ему ящик с посылкой. - Признайся, ты ведь не ангел? - спросил Михаил у курьера. - Нет, сэр. - Ты просто маленький мальчик, обыкновенный смертный, так? - Ну... Наверное, так. - Как же тебе удалось получить место почтальона в Ином Мире? - Я и сам не знаю, - ответил Квентин, пожав плечами. Однако это ужасно интересное занятие. Вам что-нибудь еще нужно? - Кажется, нет, - сказал Михаил. Квентин крепко сжал в кулаке один из талисманов и растаял в воздухе. Михаил озадаченно почесал в затылке широкой пятерней. Затем вскрыл посылку. Внутри оказался какой-то тяжелый предмет, аккуратно завернутый в тонкую серую бумагу. Сорвав обертку, Михаил обнаружил тяжелый медный брусок, поверхность которого была так тщательно отполирована, что в нее можно было глядеться, как в зеркало. Повертев брусок в руках, Михаил увидел на обратной стороне надпись, выбитую четким, красивым шрифтом: _Михаил! Оставь в покое Аззи с его пьесой! Ставь свою собственную, если хочешь, а другим работать не мешай! Всего хорошего, Ананке._ Михаил положил медный брусок на стол. Брови его сдвинулись к переносице, а губы плотно сжались. В конце концов, что позволяет себе эта Ананке? Как смеет она указывать Архангелу, что ему следует, а чего не следует делать? Михаил никак не мог смириться с мыслью, что Судьба, Ананке, стоит над Добром и Злом. В конце концов, кто решил, что должно быть так? Как это глупо и недальновидно... Все, конечно, могло быть совсем поиному, если бы Бог не покинул этот мир. Уж Он-то, несомненно, смог бы навести здесь порядок! Но - увы! - Бог уже давно не занимался мирскими делами. Верховным судьей над миром стала Ананке. И теперь эта заносчивая особа пытается навязать свою волю самому Архангелу Михаилу!.. "Она мне не указ!" - сказал Михаил. - "Слишком много она себе позволяет! Может быть, она и Вершительница Судеб, но уж во всяком случае не сам Господь Бог!" Михаил потянулся к отложенной на край стола папке с надписью "Дело Аззи. Совершенно секретно" и с удвоенной энергией принялся листать страницы. Нужно было как-то остановить этого рыжего беса, чье поведение возмущало Михаила до глубины души. Подумать только, этот нахал не постеснялся обратиться к самой Ананке! И ему удалось-таки втянуть в свои интриги древнюю старушку, не слишком разбирающуюся в тонкостях отношений между Добром и Злом. Но даже архангельскому терпению приходит конец, и теперь Аззи придется распрощаться с мыслью о постановке Безнравственной Пьесы. Михаил включил Электронного Оракула - систему, применявшуюся на Небесах для принятия решения в условиях высокой степени неопределенности^ - и начал вводить исходные данные. Вскоре Оракул выдал свой ответ. Взглянув на длинную бумажную ленту, ползущую из печатающего устройства, Архангел Михаил улыбнулся. Оказывается, борьба с Аззи не потребует от него больших затрат. Стоит только организовать несколько небольших помех, задержать в пути кое-кого из актеров, нанятых рыжеволосым демоном^ - и Безнравственная Пьеса с треском провалится.