Страница:
Пока Брайан беспомощно взирал на происходящее, линзы камеры замигали, ярко вспыхнули и потухли. Экран на мгновение погас, а затем высветил сообщение от наземной ЭВМ, что вся телеметрическая аппаратура отказала, и связи с яхтой нет.
Хотя теперь это уже ничего не значило.
257.125 км/сек
257.189 км/сек
257.262 км/сек
257.351 км/сек
ОФИС КОМПАНИИ "ТИТАН ДЕВЕЛОПМЕНТС ИНКОРПОРЭЙТИД", МАНХЭТТЕН,
БОЛЬШОЙ НЬЮ-ЙОРК, 21 МАРТА, 12:52 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ
Скорость на дисплее перед Эйнаром Фолдингом росла с каждым ударом метронома. Президент корпорации, владевшей контрольным пакетом акций Титанового картеля, совершенно не удивлялся тому, что целая телекоммуникационная сеть, обходившаяся в двести пятьдесят тысяч долларов ежеквартально, без учета налогов, работала в интересах этого крохотного ручейка цифр. Один из рядовых кибертехников в его компании, объяснил как-то Фолдингу, на что уходит эта сумма: аренда радиолокационной тарелки на лунной орбите, плата за постоянно направленный шестирелейный лазерный луч с тарелки на Нью-Йорк и выплаты за использование микрокомпьютера и специального программного обеспечения, которое направляло сигнал, высчитывало скорость и отображало результаты на дисплее.
Фолдинг хранил ее здесь в своих собственных целях. Эта сеть была предметом постоянной критики со стороны вице-президентов, которые в один голос твердили, что солнечные корабли плохо слушаются руля, слишком архаичны, чтобы их можно было принимать всерьез и слишком медленно движутся.
К счастью, если первый цикл закончится успешно, Фолдинг уймет скептиков и попросит, чтобы вместо радара установили телескоп. Пусть он постоянно следит за «Уроборосом» — такое смешное имя, наверняка придуманное кем-то из ученых, — когда похожий на диск корабль будет огибать Сатурн. К тому времени корабль уже сумеет развить неплохую скорость. Тот же самый техник, который объяснил Фолдингу принцип лазерной связи, рассказал, что телескоп будет с легкостью улавливать свет, отражаемый даже кораблем даже на фоне дальних планет. Он будет показывать ему путь денег.
Секрет управления солнечным кораблем от орбиты Сатурна заключался в том, что его не нужно было тормозить. Скорость росла постоянно, инициируемая солнечными фотонами и инерцией на заключительном отрезке пути, а также гравитацией и отраженными фотонами на начальном. Корабль совершал полет по петле, притягиваемой массой Сатурна и действием системы Земля-Луна. В двух крайних точках полета, специально построенные буксиры Картеля, быстро взлетали, нагоняли плывущий корабль, снимали подвешенные грузовые отсеки и подвешивали новые, предназначенные другому адресату.
Первый полет «Уробороса» начался год и месяц назад, когда космолет отправился в плавание с орбиты Сатурна со скоростью всего-навсего 9,64 километра в секунду. На том конце петли, где большую часть суток царит темнота и практически все делают роботы, буксиры сообщили кораблю необходимую разгонную скорость, а также навесили три сферические цистерны, каждая радиусом в сотни метров. В них содержался метан, доставленный с платформ на поверхности Титана, перегнанный в центрифугах и упакованный в своем естественном жидком низкотемпературном состоянии. Объем каждой цистерны составлял четыре целых, две десятых миллиона кубометров. В общей сложности, корабль нес на себе семь с половиной миллиардов кубометров газа или, если считать по старому, двести шестьдесят миллиардов кубических футов.
Все, включая вице-президентов его компании, твердили на все лады, что за один присест, да еще на одном корабле, такую массу топлива перевезти не удастся. На одной ракете это просто немыслимо.
Фолдинг не стал использовать ракету, а вместо этого приспособил для своих нужд солнечный космолет. И это оказалось лучом надежды во мраке, неизъяснимой милостью, редкостной удачей, поскольку выяснилось, что площадь корабля защитит цистерны от действия прямого солнечного света на всем маршруте следования к Земле. Температура цистерн окажется постоянной и будет составлять величину порядка 75 градусов Кельвина, что является очень высокой температурой для Плутона, но вполне достаточным, чтобы заморозить газ. Выгода оказалась двойная, ибо емкости не только не дадут течь в пути, но и значительно расширятся во время транспортировки на Землю, лишь после периода времени, составляющего десятки часов, так что можно будет спокойно доставить груз «шаттлами» на Землю.
Эйнар Фолдинг направил на свою родную планету такое количество метана, что оно соответствовало всем последним коррективам разведанных запасов топлива. И все за один рейс. Через — он посмотрел на часы — через две минуты буксир должен будет сгрузить сокровище с «Уробороса», припарковать его у платформы на расстоянии в тысячу двести километров от Земли и начать наполнять емкости химзаводов и фабрик по производству пластика на целый год вперед или даже более того.
К этому времени, а, может быть, и быстрее, если космолет будет, и все также набирать скорость, в его распоряжении, окажется новая емкость с топливом, за ней еще и еще.
Титановый картель и лично Эйнар Фолдинг станут богаты как Крезы.
Пшик
Пшик
Пшик
Пшик
КОСМОЛЕТ ОБЪЕДИНЕННЫХ КОСМИЧЕСКИХ СЛУЖБ «ФЛАЙКЕТЧЕР»,
ОРБИТА ЛУНЫ, 21 МАРТА, 18:53 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Присоединенные к выступающей корме «Уробороса» кабели проплывали мимо кабины управления Тода Бекера. Кабели двигались сообразно вращению корабля, ведь только таким образом столь хрупкая структура, являвшая собой диск размерами больше штата Невада и тоньше, чем мыльный пузырь высококачественного мыла, сделанный из алюминированного материала, могла сохранять устойчивое положение. Эффект был потрясающ. Под действием двойного оптического обмана зрения казалось, что кабели преследуют друг друга и готовы в любую минуту разрезать кабину управления пополам, увлекая Бекера в холод открытого космоса.
Ему понадобилось призвать все мужество, чтобы удержать буксир в непосредственной близости от кабелей и совместить захваты с крепежной конструкцией, удерживавшей груз и соединенной с отсеком управления солнечного корабля. Если Тод не сумеет соразмерить скорость, тогда «Флайкетчер» столкнется с проводами и выведет «Уроборос» из равновесия. Буксир может оказаться в ловушке, и тогда незадачливому пилоту придется лететь вместе с «Уроборосом» обратно к орбите Сатурна со скоростью 0,8 скорости света.
Объединенные космические службы, в чьем ведении находился буксир, будут очень недовольны, а уж Титановый картель, которому принадлежали и службы, и «Уроборос», тем более. А миссис Бекер и все маленькие Бекеры будут очень грустными, не говоря уж о том, что Картель может вычесть стоимость корабля из страхового полиса его семьи.
Именно поэтому Тод с величайшей осторожностью продвигался к этому гнезду из проводов.
Немалым довеском ко всем его заботам были грузы, которые «Флайкетчер» тянул за собой. Три контейнера были примерно такого же размера, как и цистерны с жидким метаном, которые предстояло доставить к Земле. В контейнерах не было ничего столь экзотического как очищенный газ. Стандартный набор из продуктов питания, лекарств, цилиндров с ракетным топливом, оборудования, запчастей. Буксир также тащил за собой упакованный «шаттл» для личных нужд управляющего базой на Титане, четыре заранее собранных дома, личные вещи и водяной балласт для увеличения веса. Чистой воде всегда находилось применение на дальних планетах.
Всего десять сантиметров отделяли захват буксира от крепежного устройства. Цветочки остались позади, а ягодки еще только-только начинались. Бекер не мог просто отсоединить волочащиеся за космолетом цистерны и закрепить свой груз. Все было бы проще, если б они находились на орбите, двигаясь в свободном падении, однако и «Уроборос», и «Флайкетчер» двигались с постоянным ускорением. Едва он отпустит трос, удерживавший емкости с газом, как они сразу же на всех парусах двинутся к северу. Цистерны будут по-прежнему лететь к Земле на большой скорости — к счастью, без ускорения, но тем не менее успеют отлететь от буксира на тысячу километров, прежде чем Тод будет готов заняться ими.
Одно дело, когда корабль летит по прямой со скоростью двести пятьдесят девять километров в секунду, но когда расстояние до объекта составляет пусть даже не тысячу, а всего сотню километров, а цель движется по ведомому только ей вектору, и одному богу известно, куда она летит да, такая проблема может поставить в тупик и опытного космолетчика.
Стоит добавить, что, совершая оборот вокруг Земли, оба корабля и их грузы приобретут дополнительную скорость. К моменту, когда «Уроборос» опишет петлю и будет готов лететь обратно к Сатурну, его скорость может возрасти еще на величину пятнадцати километров в секунду. Если Бекер упустит груз, ему уже никогда его не догнать. Запасов водородного топлива в баках на это точно не хватит. Летя на такой скорости, Бекер просто не сможет направить буксир за тросом, поддерживая при этом силу тяги, необходимую, чтобы вывести тяжелые емкости на вторичную петлю вокруг Луны, погасить их скорость и занять место на стабильной земной орбите.
Нет, Тод Бекер хотел держать все нити в своих руках. Именно поэтому в основу конструкции буксира были заложены три захвата, расположенные вокруг буксирного устройства, выполненного из сплава ванадия с титаном. Один из них предназначался для захвата емкостей, второй для передаваемого груза, и третий, чтобы прикрепиться к солнечному кораблю. В течение одной-двух минут, пока будет осуществляться операция, единственным, кто удержит все это сооружение в целости, будет Бекер, которому придется балансировать с двумя партиями груза, контролировать серебристый диск, пытающийся вырваться и одновременно давать мощный реверс, чтобы компенсировать лишнюю нагрузку на этом тоненьком блюдце с целой кипой свисающих кабелей.
Ничего лучшего умы человечества придумать пока не могли.
Двигаясь со скоростью двести шестьдесят один километр в секунду, Тод привел в действие приборы управления захватами. Первый из них состыковался с узлом модуля «Уробороса». Трос, на котором висели цистерны, высвободился, но был тут же пойман вторым захватом, который отвел драгоценный груз на пятьдесят метров в сторону от буксировочного конца, освобождая место для маневров с контейнерами. Третий захват, закрепленный так, что металлические крепления едва не деформировались, перевел контейнеры к стыковочному узлу космолета. Захват неожиданно вздрогнул, точно парализованный, стальные челюсти неожиданно раскрылись.
Бекер громко выругался от неожиданности, однако ни на секунду не отвел глаза от раскинувшейся перед ним панорамы грузов, захватов и тросов. Скосив немного глаз, он заметил как контейнеры с грузом медленно поплыли мимо тяжелой кормы буксира. Бекер слегка задержал на них взгляд, желая удостовериться, что они не столкнутся в полете с чем-нибудь жизненно важным, как, например, емкости, заполненные под завязку жидким метаном. Однако и сейчас его руки двигались плавно и уверенно, от одной рукоятки к другой, пытаясь стабилизировать нагрузку.
К несчастью, вся аппаратура отказала. Захваты замерли там, где они находились. Тот из них, что открылся, вообще не функционировал, а лишь разевал и захлопывал клыкастую пасть, подобно выброшенной на берег рыбе. Скорее всего, приборный отсек стыковочного узла вышел из строя и не реагирует на сигналы с командного пункта.
Ну что ж, если стряслась беда, растворяй ворота. Самое время переложить груз ответственности на плечи вышестоящих органов, к тому же выбирать в его положении не приходится. Бекер взял микрофон и вышел в эфир.
— Объединенные службы, говорит «Флайкетчер». Как слышите, прием.
В ответ Бекеру донеслись шумы и разряды статики.
— Черт побери, — в сердцах выругался Бекер. — Радио тоже отказало, ну что за день!
Ни один прибор не работал.
В этот момент контрольная панель выдала Бекеру самую неутешительную новость. Головной двигатель буксира вышел из повиновения. В этом переплетении релейных проводов, камер сгорания и лопастей также произошел срыв, и не получив команды от Бекера, тяга буксира неожиданно пошла куда-то в сторону. Возможности поправить положение не было, но Бекер тем не менее попытался настроить контрольные стабилизаторы в другую сторону. Пусть это и означало, что с изменением силы тяги алюминированное покрытие «Уробороса» рано или поздно выгорит, и вся связка распадется, иного выхода не было.
Бекер принял решение.
Но ничего не произошло, и двигатель продолжал работать в неверном направлении, Тод оказался совершенно не в состоянии справиться с десятью миллионами тонн неуправляемого железа.
Грубая сила быстро взяла верх над утонченностью. «Флайкетчер» двинулся влево, прямо в клубок свисающих кабелей. Один за другим они ударялись о нос буксира и обвивались вокруг кабины пилота. Тонкие, всего в человеческий волос кабели сплетались, сжимались, и, в конце концов, кабина не выдержала.
К счастью, к тому времени Тод Бекер уже успел спрятаться в глубине корпуса, наглухо закрыв за собой люк.
Теперь в толще стального корпуса у Бекера оказалось вдосталь времени поразмыслить над своей судьбой. Он был отрезан от внешнего мира, однако последние координаты местоположения отложились в памяти, а к бедру был прикреплен небольшой блокнот для вычислений. По его расчетам выходило, что все три имеющиеся варианта развития событий одинаково неблагоприятны.
В первом случае, неправильно направленная сила тяги увлечет «Флайкетчер» и космолет в атмосферу Земли еще до завершения основной петли. В течение десяти секунд произойдет возгорание в плотных слоях, и Тод может получить небольшую отсрочку лишь благодаря многослойной изоляции корпуса буксира и образовавшихся над ним надстроек из алюминированной пленки и кабелей. Этого можно было избежать, если выключить основной двигатель, однако для этого понадобилось бы вернуться в начисто лишенную кислорода рубку и одновременно работать с шестью специально защищенными выключателями. Просто немыслимо.
Пока Бекер предавался раздумьям, блокнот неожиданно пополз вверх по материи. Тод обхватил покрепче ручку, надеясь продолжить вычисления, но обнаружил, что блокнот отодвинулся уже на расстоянии вытянутой руки. В отсеке царила невесомость, и хотя буксир находился в условиях постоянного ускорения, Тод не мог прочувствовать, где верх, а где низ. Через мгновение все стало ясно. Пилота резко бросило на стальную переборку.
Интересно, это, часом, не земная сила тяжести, подумал Бекер. Нет, двигаясь с такой скоростью и в свободном падении, он просто не смог бы ее прочувствовать, возразил он сам себе.
Тогда что?
В этот момент Тод понял, в чем дело. Когда «Флайкетчер» завяз в клубке из проводов, «Уроборос» через некоторое время соприкоснулся с буксиром, и сейчас на Бекера действовала угловая скорость. Еще немного, и он окажется распластанным по стене.
Да, ну тут ничем не поможешь… Бекер вздохнул, дотянулся таки до блокнота и вновь занялся вычислениями.
Вторым возможным исходом событий было то, что вышедший из повиновения корабль вместе запертым внутри пассажиром пролетят мимо Земли, но сила тяги, теперь уже непрерывно менявшая направление, приведет к столкновению космолетов с Луной. Смерть будет мгновенной, и даже амортизатор из нескольких квадратных километров пленок помочь Тоду не сможет. Человек просто не приспособлен пережить неожиданное и резкое падение скорости, исчислявшейся многими километрами в секунду. Единственной надеждой было бы то, что поселения колонистов на Луне не оказались волею случая в точке столкновения буксира с планетой.
Бекер беззаботно подумал о том, что получится в результате удара емкостей с двенадцатью миллионами тонн жидкого метана с лунной поверхностью. Интересно, взорвется ли все разом. Хотя в атмосфере кислорода и не было, Бекер тем не менее предполагал, что кинетическая энергия обязательно сыграет свою роль. Вдруг пройдет реакция синтеза?
С другой стороны, если метан останется невредимым и в результате декомпрессии вернется в жидкое состояние, окажутся ли молекулы газа достаточно легкими, чтобы покинуть при частичном давлении лунную атмосферу? А если нет, то не возникнет ли на планете новая атмосфера ввиду того, что в долинах и лунных кратерах окажутся скопления метана?
Бекеру хотелось отыскать в компьютере молекулярный вес газа, но к несчастью, компьютер был встроен в главную приборную панель и сейчас тоже находился под действием вакуума. Единственно хорошим результатом оказалось то, что попытка рассчитать молекулярный вес на бумаге привела к решению первой проблемы. К моменту, когда Бекер убедился, что знает слишком мало о числах Авогадро, чтобы получить мало-мальски удовлетворительный ответ, корабли, по его прикидкам, уже миновали Землю. Так что вариант номер один с повестки дня был снят. Теперь оставалось всего два варианта развития событий.
Третий и наиболее долгий по времени исход был, пожалуй, и наихудшим. «Уроборос» и связанный с ним буксир просто продолжат движение по маршруту путешествия космолета. К сожалению, без приборов управления и кабелей кораблям никогда не удастся совершить петлю вокруг Сатурна, они просто продолжат плыть дальше. Уже на данном этапе скорость составляла около четырех километров в секунду, больше скорости испускаемого с Солнца луча, так что Тод Бекер, а точнее, его мумия, станет первым человеком, вырвавшимся из стальной хватки Солнечной системы.
Бекер мрачно подумал, что для него есть еще один выход — разбить голову о стальные переборки отсека, поскольку вращение продолжало нарастать.
277.312 км/сек
277.384 км/сек
277.465 км/сек
277.531 км/сек
КОНТРОЛЬНО-ДИСПЕТЧЕРСКИЙ ПУНКТ N_12, ОРБИТА ЛУНЫ,
21 МАРТА, 19:16 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
— Что происходит? — вскричал в сердцах Уилкинс Дженнингс.
Естественно, крик адресовался самому Дженнингсу, поскольку вот уже двадцать две минуты все питавшиеся от электричества устройства: радио, РЛС, искусственный интеллект и тому подобное прекратили свою работу, за исключением системы жизнеобеспечения, призванной поддерживать его жизнь. Какое счастье, что вокруг не было киберов, летевших с резервной электроустановкой. Но если честно, то не надо быть Эйнштейном, чтобы уразуметь, что вахтенный космолет наверняка не прилетит вовремя и не вытащит его из этой коробки, в которой через несколько часов все заиндевеет.
Однако ни страх, ни одиночество, ни близость смерти не смогли лишить Дженнингса профессиональной сноровки. Пусть все электромагнитные приборы отключились, но глаза-то остались! А у него под рукой по-прежнему находился телескоп с десятикратным увеличением, который диспетчеры полетов, подобные ему, использовали, чтобы прочесть бортовые номера тех пилотов, которые были либо слишком глупы, чтобы пользоваться радио, либо слишком небрежны, а потому представляли угрозу воздушному сообщению. Никто и не пытался тратить время на то, чтобы менять регистрационный номер, выписанный буквами высотой три метра на корпусе и выгравированный на центральном отсеке корабля, после того как диспетчер связывался с муниципальным судом Луны. Непреднамеренные действия всегда являлись первой линией защиты в суде.
Дженнингс навел телескоп на показавшуюся на западе большую и яркую звезду. Всего две секунды назад она казалась обычным проблесковым маячком на одном из спутников Земли. Через секунду она уже была размером в два раза больше, чем Луна, как она видится с Земли. Сейчас она летела прямо на него, и даже под таким острым углом она прямо так и сияла.
К несчастью, на космолете — диспетчер уже понял, что это корабль — не было регистрационных номеров. В его смену, по последним данным, никаких кораблей на посадке не было. К тому же Уилкинс никогда не слыхал о кораблях такого размера, да еще летящим как сумасшедший.
В любом случае, Дженнингс заметил, что пришелец не собирается запарковаться на орбите. Однако если экипаж решит погасить скорость, то сейчас самое время это сделать.
Объект больше не летел прямо на КДП. Теперь разница между его курсом и вектором на платформу непрестанно увеличивалась. Дженнингс едва не сломал себе шею, пытаясь разглядеть неопознанный объект в телескоп.
Насколько он смог прикинуть, звездолет направлялся куда-то в район северного плоскогорья. Слава богу, что никаких населенных пунктов в том регионе не было…
Дженнингс изо всех сил пытался отслеживать направление полета, пока корабль не столкнулся с поверхностью. Реакция была мгновенной. Сначала будто ударила серебристая молния, а следом над пустынной местностью вознесся фиолетово-белый огненный шар, повисший на мгновение над горизонтом. В течение двух-трех секунд в иссиня-черном небе висела плазменная дуга, которая потом медленно растворилась в атмосфере.
— Черт побери, — выдохнул диспетчер, — неопознанный звездолет столкнулся с Луной, и я единственный, кто это видел. И ничего не могу сообщить об этом, поскольку оглох и ослеп одновременно.
Отведя взгляд от телескопа, Дженнингс посмотрел на приборную доску, втайне надеясь, что интерференция закончилась и связь восстановилась. Однако все, что он мог заметить глазами, был все тот же лиловый отблеск недавней катастрофы. Отблеск по-прежнему падал внутрь кабины, не раздражая при этом глаза…
— Черт возьми! Неопознанный звездолет столкнулся с Луной, я единственный очевидец и отрезан от внешнего мира. Ну почему такое невезение!"
17
Хотя теперь это уже ничего не значило.
257.125 км/сек
257.189 км/сек
257.262 км/сек
257.351 км/сек
ОФИС КОМПАНИИ "ТИТАН ДЕВЕЛОПМЕНТС ИНКОРПОРЭЙТИД", МАНХЭТТЕН,
БОЛЬШОЙ НЬЮ-ЙОРК, 21 МАРТА, 12:52 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ
Скорость на дисплее перед Эйнаром Фолдингом росла с каждым ударом метронома. Президент корпорации, владевшей контрольным пакетом акций Титанового картеля, совершенно не удивлялся тому, что целая телекоммуникационная сеть, обходившаяся в двести пятьдесят тысяч долларов ежеквартально, без учета налогов, работала в интересах этого крохотного ручейка цифр. Один из рядовых кибертехников в его компании, объяснил как-то Фолдингу, на что уходит эта сумма: аренда радиолокационной тарелки на лунной орбите, плата за постоянно направленный шестирелейный лазерный луч с тарелки на Нью-Йорк и выплаты за использование микрокомпьютера и специального программного обеспечения, которое направляло сигнал, высчитывало скорость и отображало результаты на дисплее.
Фолдинг хранил ее здесь в своих собственных целях. Эта сеть была предметом постоянной критики со стороны вице-президентов, которые в один голос твердили, что солнечные корабли плохо слушаются руля, слишком архаичны, чтобы их можно было принимать всерьез и слишком медленно движутся.
К счастью, если первый цикл закончится успешно, Фолдинг уймет скептиков и попросит, чтобы вместо радара установили телескоп. Пусть он постоянно следит за «Уроборосом» — такое смешное имя, наверняка придуманное кем-то из ученых, — когда похожий на диск корабль будет огибать Сатурн. К тому времени корабль уже сумеет развить неплохую скорость. Тот же самый техник, который объяснил Фолдингу принцип лазерной связи, рассказал, что телескоп будет с легкостью улавливать свет, отражаемый даже кораблем даже на фоне дальних планет. Он будет показывать ему путь денег.
Секрет управления солнечным кораблем от орбиты Сатурна заключался в том, что его не нужно было тормозить. Скорость росла постоянно, инициируемая солнечными фотонами и инерцией на заключительном отрезке пути, а также гравитацией и отраженными фотонами на начальном. Корабль совершал полет по петле, притягиваемой массой Сатурна и действием системы Земля-Луна. В двух крайних точках полета, специально построенные буксиры Картеля, быстро взлетали, нагоняли плывущий корабль, снимали подвешенные грузовые отсеки и подвешивали новые, предназначенные другому адресату.
Первый полет «Уробороса» начался год и месяц назад, когда космолет отправился в плавание с орбиты Сатурна со скоростью всего-навсего 9,64 километра в секунду. На том конце петли, где большую часть суток царит темнота и практически все делают роботы, буксиры сообщили кораблю необходимую разгонную скорость, а также навесили три сферические цистерны, каждая радиусом в сотни метров. В них содержался метан, доставленный с платформ на поверхности Титана, перегнанный в центрифугах и упакованный в своем естественном жидком низкотемпературном состоянии. Объем каждой цистерны составлял четыре целых, две десятых миллиона кубометров. В общей сложности, корабль нес на себе семь с половиной миллиардов кубометров газа или, если считать по старому, двести шестьдесят миллиардов кубических футов.
Все, включая вице-президентов его компании, твердили на все лады, что за один присест, да еще на одном корабле, такую массу топлива перевезти не удастся. На одной ракете это просто немыслимо.
Фолдинг не стал использовать ракету, а вместо этого приспособил для своих нужд солнечный космолет. И это оказалось лучом надежды во мраке, неизъяснимой милостью, редкостной удачей, поскольку выяснилось, что площадь корабля защитит цистерны от действия прямого солнечного света на всем маршруте следования к Земле. Температура цистерн окажется постоянной и будет составлять величину порядка 75 градусов Кельвина, что является очень высокой температурой для Плутона, но вполне достаточным, чтобы заморозить газ. Выгода оказалась двойная, ибо емкости не только не дадут течь в пути, но и значительно расширятся во время транспортировки на Землю, лишь после периода времени, составляющего десятки часов, так что можно будет спокойно доставить груз «шаттлами» на Землю.
Эйнар Фолдинг направил на свою родную планету такое количество метана, что оно соответствовало всем последним коррективам разведанных запасов топлива. И все за один рейс. Через — он посмотрел на часы — через две минуты буксир должен будет сгрузить сокровище с «Уробороса», припарковать его у платформы на расстоянии в тысячу двести километров от Земли и начать наполнять емкости химзаводов и фабрик по производству пластика на целый год вперед или даже более того.
К этому времени, а, может быть, и быстрее, если космолет будет, и все также набирать скорость, в его распоряжении, окажется новая емкость с топливом, за ней еще и еще.
Титановый картель и лично Эйнар Фолдинг станут богаты как Крезы.
Пшик
Пшик
Пшик
Пшик
КОСМОЛЕТ ОБЪЕДИНЕННЫХ КОСМИЧЕСКИХ СЛУЖБ «ФЛАЙКЕТЧЕР»,
ОРБИТА ЛУНЫ, 21 МАРТА, 18:53 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Присоединенные к выступающей корме «Уробороса» кабели проплывали мимо кабины управления Тода Бекера. Кабели двигались сообразно вращению корабля, ведь только таким образом столь хрупкая структура, являвшая собой диск размерами больше штата Невада и тоньше, чем мыльный пузырь высококачественного мыла, сделанный из алюминированного материала, могла сохранять устойчивое положение. Эффект был потрясающ. Под действием двойного оптического обмана зрения казалось, что кабели преследуют друг друга и готовы в любую минуту разрезать кабину управления пополам, увлекая Бекера в холод открытого космоса.
Ему понадобилось призвать все мужество, чтобы удержать буксир в непосредственной близости от кабелей и совместить захваты с крепежной конструкцией, удерживавшей груз и соединенной с отсеком управления солнечного корабля. Если Тод не сумеет соразмерить скорость, тогда «Флайкетчер» столкнется с проводами и выведет «Уроборос» из равновесия. Буксир может оказаться в ловушке, и тогда незадачливому пилоту придется лететь вместе с «Уроборосом» обратно к орбите Сатурна со скоростью 0,8 скорости света.
Объединенные космические службы, в чьем ведении находился буксир, будут очень недовольны, а уж Титановый картель, которому принадлежали и службы, и «Уроборос», тем более. А миссис Бекер и все маленькие Бекеры будут очень грустными, не говоря уж о том, что Картель может вычесть стоимость корабля из страхового полиса его семьи.
Именно поэтому Тод с величайшей осторожностью продвигался к этому гнезду из проводов.
Немалым довеском ко всем его заботам были грузы, которые «Флайкетчер» тянул за собой. Три контейнера были примерно такого же размера, как и цистерны с жидким метаном, которые предстояло доставить к Земле. В контейнерах не было ничего столь экзотического как очищенный газ. Стандартный набор из продуктов питания, лекарств, цилиндров с ракетным топливом, оборудования, запчастей. Буксир также тащил за собой упакованный «шаттл» для личных нужд управляющего базой на Титане, четыре заранее собранных дома, личные вещи и водяной балласт для увеличения веса. Чистой воде всегда находилось применение на дальних планетах.
Всего десять сантиметров отделяли захват буксира от крепежного устройства. Цветочки остались позади, а ягодки еще только-только начинались. Бекер не мог просто отсоединить волочащиеся за космолетом цистерны и закрепить свой груз. Все было бы проще, если б они находились на орбите, двигаясь в свободном падении, однако и «Уроборос», и «Флайкетчер» двигались с постоянным ускорением. Едва он отпустит трос, удерживавший емкости с газом, как они сразу же на всех парусах двинутся к северу. Цистерны будут по-прежнему лететь к Земле на большой скорости — к счастью, без ускорения, но тем не менее успеют отлететь от буксира на тысячу километров, прежде чем Тод будет готов заняться ими.
Одно дело, когда корабль летит по прямой со скоростью двести пятьдесят девять километров в секунду, но когда расстояние до объекта составляет пусть даже не тысячу, а всего сотню километров, а цель движется по ведомому только ей вектору, и одному богу известно, куда она летит да, такая проблема может поставить в тупик и опытного космолетчика.
Стоит добавить, что, совершая оборот вокруг Земли, оба корабля и их грузы приобретут дополнительную скорость. К моменту, когда «Уроборос» опишет петлю и будет готов лететь обратно к Сатурну, его скорость может возрасти еще на величину пятнадцати километров в секунду. Если Бекер упустит груз, ему уже никогда его не догнать. Запасов водородного топлива в баках на это точно не хватит. Летя на такой скорости, Бекер просто не сможет направить буксир за тросом, поддерживая при этом силу тяги, необходимую, чтобы вывести тяжелые емкости на вторичную петлю вокруг Луны, погасить их скорость и занять место на стабильной земной орбите.
Нет, Тод Бекер хотел держать все нити в своих руках. Именно поэтому в основу конструкции буксира были заложены три захвата, расположенные вокруг буксирного устройства, выполненного из сплава ванадия с титаном. Один из них предназначался для захвата емкостей, второй для передаваемого груза, и третий, чтобы прикрепиться к солнечному кораблю. В течение одной-двух минут, пока будет осуществляться операция, единственным, кто удержит все это сооружение в целости, будет Бекер, которому придется балансировать с двумя партиями груза, контролировать серебристый диск, пытающийся вырваться и одновременно давать мощный реверс, чтобы компенсировать лишнюю нагрузку на этом тоненьком блюдце с целой кипой свисающих кабелей.
Ничего лучшего умы человечества придумать пока не могли.
Двигаясь со скоростью двести шестьдесят один километр в секунду, Тод привел в действие приборы управления захватами. Первый из них состыковался с узлом модуля «Уробороса». Трос, на котором висели цистерны, высвободился, но был тут же пойман вторым захватом, который отвел драгоценный груз на пятьдесят метров в сторону от буксировочного конца, освобождая место для маневров с контейнерами. Третий захват, закрепленный так, что металлические крепления едва не деформировались, перевел контейнеры к стыковочному узлу космолета. Захват неожиданно вздрогнул, точно парализованный, стальные челюсти неожиданно раскрылись.
Бекер громко выругался от неожиданности, однако ни на секунду не отвел глаза от раскинувшейся перед ним панорамы грузов, захватов и тросов. Скосив немного глаз, он заметил как контейнеры с грузом медленно поплыли мимо тяжелой кормы буксира. Бекер слегка задержал на них взгляд, желая удостовериться, что они не столкнутся в полете с чем-нибудь жизненно важным, как, например, емкости, заполненные под завязку жидким метаном. Однако и сейчас его руки двигались плавно и уверенно, от одной рукоятки к другой, пытаясь стабилизировать нагрузку.
К несчастью, вся аппаратура отказала. Захваты замерли там, где они находились. Тот из них, что открылся, вообще не функционировал, а лишь разевал и захлопывал клыкастую пасть, подобно выброшенной на берег рыбе. Скорее всего, приборный отсек стыковочного узла вышел из строя и не реагирует на сигналы с командного пункта.
Ну что ж, если стряслась беда, растворяй ворота. Самое время переложить груз ответственности на плечи вышестоящих органов, к тому же выбирать в его положении не приходится. Бекер взял микрофон и вышел в эфир.
— Объединенные службы, говорит «Флайкетчер». Как слышите, прием.
В ответ Бекеру донеслись шумы и разряды статики.
— Черт побери, — в сердцах выругался Бекер. — Радио тоже отказало, ну что за день!
Ни один прибор не работал.
В этот момент контрольная панель выдала Бекеру самую неутешительную новость. Головной двигатель буксира вышел из повиновения. В этом переплетении релейных проводов, камер сгорания и лопастей также произошел срыв, и не получив команды от Бекера, тяга буксира неожиданно пошла куда-то в сторону. Возможности поправить положение не было, но Бекер тем не менее попытался настроить контрольные стабилизаторы в другую сторону. Пусть это и означало, что с изменением силы тяги алюминированное покрытие «Уробороса» рано или поздно выгорит, и вся связка распадется, иного выхода не было.
Бекер принял решение.
Но ничего не произошло, и двигатель продолжал работать в неверном направлении, Тод оказался совершенно не в состоянии справиться с десятью миллионами тонн неуправляемого железа.
Грубая сила быстро взяла верх над утонченностью. «Флайкетчер» двинулся влево, прямо в клубок свисающих кабелей. Один за другим они ударялись о нос буксира и обвивались вокруг кабины пилота. Тонкие, всего в человеческий волос кабели сплетались, сжимались, и, в конце концов, кабина не выдержала.
К счастью, к тому времени Тод Бекер уже успел спрятаться в глубине корпуса, наглухо закрыв за собой люк.
Теперь в толще стального корпуса у Бекера оказалось вдосталь времени поразмыслить над своей судьбой. Он был отрезан от внешнего мира, однако последние координаты местоположения отложились в памяти, а к бедру был прикреплен небольшой блокнот для вычислений. По его расчетам выходило, что все три имеющиеся варианта развития событий одинаково неблагоприятны.
В первом случае, неправильно направленная сила тяги увлечет «Флайкетчер» и космолет в атмосферу Земли еще до завершения основной петли. В течение десяти секунд произойдет возгорание в плотных слоях, и Тод может получить небольшую отсрочку лишь благодаря многослойной изоляции корпуса буксира и образовавшихся над ним надстроек из алюминированной пленки и кабелей. Этого можно было избежать, если выключить основной двигатель, однако для этого понадобилось бы вернуться в начисто лишенную кислорода рубку и одновременно работать с шестью специально защищенными выключателями. Просто немыслимо.
Пока Бекер предавался раздумьям, блокнот неожиданно пополз вверх по материи. Тод обхватил покрепче ручку, надеясь продолжить вычисления, но обнаружил, что блокнот отодвинулся уже на расстоянии вытянутой руки. В отсеке царила невесомость, и хотя буксир находился в условиях постоянного ускорения, Тод не мог прочувствовать, где верх, а где низ. Через мгновение все стало ясно. Пилота резко бросило на стальную переборку.
Интересно, это, часом, не земная сила тяжести, подумал Бекер. Нет, двигаясь с такой скоростью и в свободном падении, он просто не смог бы ее прочувствовать, возразил он сам себе.
Тогда что?
В этот момент Тод понял, в чем дело. Когда «Флайкетчер» завяз в клубке из проводов, «Уроборос» через некоторое время соприкоснулся с буксиром, и сейчас на Бекера действовала угловая скорость. Еще немного, и он окажется распластанным по стене.
Да, ну тут ничем не поможешь… Бекер вздохнул, дотянулся таки до блокнота и вновь занялся вычислениями.
Вторым возможным исходом событий было то, что вышедший из повиновения корабль вместе запертым внутри пассажиром пролетят мимо Земли, но сила тяги, теперь уже непрерывно менявшая направление, приведет к столкновению космолетов с Луной. Смерть будет мгновенной, и даже амортизатор из нескольких квадратных километров пленок помочь Тоду не сможет. Человек просто не приспособлен пережить неожиданное и резкое падение скорости, исчислявшейся многими километрами в секунду. Единственной надеждой было бы то, что поселения колонистов на Луне не оказались волею случая в точке столкновения буксира с планетой.
Бекер беззаботно подумал о том, что получится в результате удара емкостей с двенадцатью миллионами тонн жидкого метана с лунной поверхностью. Интересно, взорвется ли все разом. Хотя в атмосфере кислорода и не было, Бекер тем не менее предполагал, что кинетическая энергия обязательно сыграет свою роль. Вдруг пройдет реакция синтеза?
С другой стороны, если метан останется невредимым и в результате декомпрессии вернется в жидкое состояние, окажутся ли молекулы газа достаточно легкими, чтобы покинуть при частичном давлении лунную атмосферу? А если нет, то не возникнет ли на планете новая атмосфера ввиду того, что в долинах и лунных кратерах окажутся скопления метана?
Бекеру хотелось отыскать в компьютере молекулярный вес газа, но к несчастью, компьютер был встроен в главную приборную панель и сейчас тоже находился под действием вакуума. Единственно хорошим результатом оказалось то, что попытка рассчитать молекулярный вес на бумаге привела к решению первой проблемы. К моменту, когда Бекер убедился, что знает слишком мало о числах Авогадро, чтобы получить мало-мальски удовлетворительный ответ, корабли, по его прикидкам, уже миновали Землю. Так что вариант номер один с повестки дня был снят. Теперь оставалось всего два варианта развития событий.
Третий и наиболее долгий по времени исход был, пожалуй, и наихудшим. «Уроборос» и связанный с ним буксир просто продолжат движение по маршруту путешествия космолета. К сожалению, без приборов управления и кабелей кораблям никогда не удастся совершить петлю вокруг Сатурна, они просто продолжат плыть дальше. Уже на данном этапе скорость составляла около четырех километров в секунду, больше скорости испускаемого с Солнца луча, так что Тод Бекер, а точнее, его мумия, станет первым человеком, вырвавшимся из стальной хватки Солнечной системы.
Бекер мрачно подумал, что для него есть еще один выход — разбить голову о стальные переборки отсека, поскольку вращение продолжало нарастать.
277.312 км/сек
277.384 км/сек
277.465 км/сек
277.531 км/сек
КОНТРОЛЬНО-ДИСПЕТЧЕРСКИЙ ПУНКТ N_12, ОРБИТА ЛУНЫ,
21 МАРТА, 19:16 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
— Что происходит? — вскричал в сердцах Уилкинс Дженнингс.
Естественно, крик адресовался самому Дженнингсу, поскольку вот уже двадцать две минуты все питавшиеся от электричества устройства: радио, РЛС, искусственный интеллект и тому подобное прекратили свою работу, за исключением системы жизнеобеспечения, призванной поддерживать его жизнь. Какое счастье, что вокруг не было киберов, летевших с резервной электроустановкой. Но если честно, то не надо быть Эйнштейном, чтобы уразуметь, что вахтенный космолет наверняка не прилетит вовремя и не вытащит его из этой коробки, в которой через несколько часов все заиндевеет.
Однако ни страх, ни одиночество, ни близость смерти не смогли лишить Дженнингса профессиональной сноровки. Пусть все электромагнитные приборы отключились, но глаза-то остались! А у него под рукой по-прежнему находился телескоп с десятикратным увеличением, который диспетчеры полетов, подобные ему, использовали, чтобы прочесть бортовые номера тех пилотов, которые были либо слишком глупы, чтобы пользоваться радио, либо слишком небрежны, а потому представляли угрозу воздушному сообщению. Никто и не пытался тратить время на то, чтобы менять регистрационный номер, выписанный буквами высотой три метра на корпусе и выгравированный на центральном отсеке корабля, после того как диспетчер связывался с муниципальным судом Луны. Непреднамеренные действия всегда являлись первой линией защиты в суде.
Дженнингс навел телескоп на показавшуюся на западе большую и яркую звезду. Всего две секунды назад она казалась обычным проблесковым маячком на одном из спутников Земли. Через секунду она уже была размером в два раза больше, чем Луна, как она видится с Земли. Сейчас она летела прямо на него, и даже под таким острым углом она прямо так и сияла.
К несчастью, на космолете — диспетчер уже понял, что это корабль — не было регистрационных номеров. В его смену, по последним данным, никаких кораблей на посадке не было. К тому же Уилкинс никогда не слыхал о кораблях такого размера, да еще летящим как сумасшедший.
В любом случае, Дженнингс заметил, что пришелец не собирается запарковаться на орбите. Однако если экипаж решит погасить скорость, то сейчас самое время это сделать.
Объект больше не летел прямо на КДП. Теперь разница между его курсом и вектором на платформу непрестанно увеличивалась. Дженнингс едва не сломал себе шею, пытаясь разглядеть неопознанный объект в телескоп.
Насколько он смог прикинуть, звездолет направлялся куда-то в район северного плоскогорья. Слава богу, что никаких населенных пунктов в том регионе не было…
Дженнингс изо всех сил пытался отслеживать направление полета, пока корабль не столкнулся с поверхностью. Реакция была мгновенной. Сначала будто ударила серебристая молния, а следом над пустынной местностью вознесся фиолетово-белый огненный шар, повисший на мгновение над горизонтом. В течение двух-трех секунд в иссиня-черном небе висела плазменная дуга, которая потом медленно растворилась в атмосфере.
— Черт побери, — выдохнул диспетчер, — неопознанный звездолет столкнулся с Луной, и я единственный, кто это видел. И ничего не могу сообщить об этом, поскольку оглох и ослеп одновременно.
Отведя взгляд от телескопа, Дженнингс посмотрел на приборную доску, втайне надеясь, что интерференция закончилась и связь восстановилась. Однако все, что он мог заметить глазами, был все тот же лиловый отблеск недавней катастрофы. Отблеск по-прежнему падал внутрь кабины, не раздражая при этом глаза…
— Черт возьми! Неопознанный звездолет столкнулся с Луной, я единственный очевидец и отрезан от внешнего мира. Ну почему такое невезение!"
17
СДАЕТСЯ НЕДОРОГО
Виток
Виток
Спираль
Спираль
ОРБИТАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС 43-Д, 605 КИЛОМЕТРОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ,
21 МАРТА, 19:14 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
"Дом вечного сна", внесенный в регистр Инерциальных платформ Национальной администрации по аэронавтике и исследованию космического пространства под номером 2034/НН, уже в течение пяти лет постепенно сближался с Землей. Все знали, что орбита корабля становилась все уже, но никто и не думал беспокоиться об этом.
Отвечающая за платформу фирма получила деньги заранее, а поскольку амортизации в течение ближайших пятнадцати лет не предвиделось, они про нее просто-напросто забыли. В своем последнем ответе корпорация "Вечный покой" заверила "потерявших друзей и любимых", что корпус и системы корабля будут в течение веков поддерживать оптимальную криогенную среду с температурой двести градусов Кельвина. В случае, если будущие поколения захотят навестить своих предков, подчеркнул управляющий компании, крышки люков на платформе будут поддаваться давлению, начиная с номера четырнадцать.
Желание посетить не возникло ни у кого.
Из двадцати четырех постоянных жителей «могильника» лишь у одной имелись продолжающие здравствовать наследники, которых могло взволновать сообщение о том, что останки "по-прежнему любимой" сгорели в земной атмосфере. Эта дама, которая была последней, кто присоединился к «экипажу» обители покоя, носила имя Алексис Рамп-Годди. В свои семьдесят ей предстояла смерть от рака мозга. Будучи владелицей огромного состояния семьи Годди-Болдуинов, она решила поместить его целиком на счет с целью ее последующего «воскрешения», лечения и продолжения жизни как только лекарство от рака будет найдено, проверено и успешно опробовано на ста тысячах больных. Ее наследники последние тридцать лет усердно пытались изменить волю усопшей. Если они вдруг узнают о трагедии, ни один из них не даст и цента на восстановление и новый запуск на орбиту этого ковчега, к тому же, такой исход дела значительно укрепит их позиции в суде.
Далеко не все обитатели "дома вечного сна" столь доверяли банкирам, юристам и ценным бумагам, как миссис Рамп-Годди. Большинство предпочитало после подписания договора с компанией, вкладывать сбережения в облигации на предъявителя, в швейцарские банки и драгоценные камни. Они надеялись, что искусство субатомного манипулирования лишит их драгоценностей не быстрее, чем приливы и отливы экономики превратят их накопления в пыль. Для таких ценностей в основании каждого "спального отсека" были установлены сделанные из титана сейфы с асбестовыми прокладками.
Эти современные фараоны, завернутые в одеяния из жидких газов, стремились обеспечить свою будущую жизнь столь же продуманно, комфортабельно и до малейших деталей, как это делали правители в прошлом. К несчастью, они допустили характерную ошибку. Рекламируя свои богатства, или позволяя "Вечному покою" делать это в рассылаемых брошюрах и видиокассетах, они лишь подстегнули взломщиков, полагавших, что мертвые должны поделиться с ныне здравствующими тем, что "временно отсутствующие" желали приберечь для себя. Не прошло и полугода со времени запуска этого "хранилища богачей", как предприимчивые авантюристы, прознавшие, как можно попасть на платформу, вычислили ее орбиту, забрались туда и разграбили все двадцать четыре саркофага.
В отсеке миссис Рамп-Годди ворам удалось разжиться лишь несколькими удостоверениями личности покойной. Помимо нее, в камере находились замороженные тушки Типпи, Ниппи и Бэби Попо — трех ее самых любимых кошек. Согласно воле покойной, они должны были последовать за ней в своих собственных небольших криогенных камерах. К несчастью, законодательство не позволило это сделать. А может быть то была месть со стороны живущих.
Виток
Виток
Спираль
Спираль
ОРБИТАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС 43-Д, 605 КИЛОМЕТРОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ,
21 МАРТА, 19:14 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
"Дом вечного сна", внесенный в регистр Инерциальных платформ Национальной администрации по аэронавтике и исследованию космического пространства под номером 2034/НН, уже в течение пяти лет постепенно сближался с Землей. Все знали, что орбита корабля становилась все уже, но никто и не думал беспокоиться об этом.
Отвечающая за платформу фирма получила деньги заранее, а поскольку амортизации в течение ближайших пятнадцати лет не предвиделось, они про нее просто-напросто забыли. В своем последнем ответе корпорация "Вечный покой" заверила "потерявших друзей и любимых", что корпус и системы корабля будут в течение веков поддерживать оптимальную криогенную среду с температурой двести градусов Кельвина. В случае, если будущие поколения захотят навестить своих предков, подчеркнул управляющий компании, крышки люков на платформе будут поддаваться давлению, начиная с номера четырнадцать.
Желание посетить не возникло ни у кого.
Из двадцати четырех постоянных жителей «могильника» лишь у одной имелись продолжающие здравствовать наследники, которых могло взволновать сообщение о том, что останки "по-прежнему любимой" сгорели в земной атмосфере. Эта дама, которая была последней, кто присоединился к «экипажу» обители покоя, носила имя Алексис Рамп-Годди. В свои семьдесят ей предстояла смерть от рака мозга. Будучи владелицей огромного состояния семьи Годди-Болдуинов, она решила поместить его целиком на счет с целью ее последующего «воскрешения», лечения и продолжения жизни как только лекарство от рака будет найдено, проверено и успешно опробовано на ста тысячах больных. Ее наследники последние тридцать лет усердно пытались изменить волю усопшей. Если они вдруг узнают о трагедии, ни один из них не даст и цента на восстановление и новый запуск на орбиту этого ковчега, к тому же, такой исход дела значительно укрепит их позиции в суде.
Далеко не все обитатели "дома вечного сна" столь доверяли банкирам, юристам и ценным бумагам, как миссис Рамп-Годди. Большинство предпочитало после подписания договора с компанией, вкладывать сбережения в облигации на предъявителя, в швейцарские банки и драгоценные камни. Они надеялись, что искусство субатомного манипулирования лишит их драгоценностей не быстрее, чем приливы и отливы экономики превратят их накопления в пыль. Для таких ценностей в основании каждого "спального отсека" были установлены сделанные из титана сейфы с асбестовыми прокладками.
Эти современные фараоны, завернутые в одеяния из жидких газов, стремились обеспечить свою будущую жизнь столь же продуманно, комфортабельно и до малейших деталей, как это делали правители в прошлом. К несчастью, они допустили характерную ошибку. Рекламируя свои богатства, или позволяя "Вечному покою" делать это в рассылаемых брошюрах и видиокассетах, они лишь подстегнули взломщиков, полагавших, что мертвые должны поделиться с ныне здравствующими тем, что "временно отсутствующие" желали приберечь для себя. Не прошло и полугода со времени запуска этого "хранилища богачей", как предприимчивые авантюристы, прознавшие, как можно попасть на платформу, вычислили ее орбиту, забрались туда и разграбили все двадцать четыре саркофага.
В отсеке миссис Рамп-Годди ворам удалось разжиться лишь несколькими удостоверениями личности покойной. Помимо нее, в камере находились замороженные тушки Типпи, Ниппи и Бэби Попо — трех ее самых любимых кошек. Согласно воле покойной, они должны были последовать за ней в своих собственных небольших криогенных камерах. К несчастью, законодательство не позволило это сделать. А может быть то была месть со стороны живущих.