Желязны Роджер. Жизнь, которую я ждал

Желязны Роджер
Жизнь, которую я ждал

   Его звали Фрост. ^[1]Из всех созданий Солкома Фрост был самым Лучшим, самым мощным, самым сложным.
   Поэтому ему дали имя и поручили контролировать
   одно из полушарий Земли. В день создания Фроста Солком страдал от разрыва в цепи взаимодополнительных функций, или, иначе говоря, сходил с ума. Вызвавшая это беспрецедентная вспышка солнечной активности продолжалась чуть более тридцати шести часов и совпала по времени с жизненно важной фазой конструирования схем. Когда все закончилось, появился Фрост.
   Так Солком породил уникальное существо, появившееся на свет в период временной амнезий.
   И Солком отнюдь не был уверен, что Фрост получился таким, каким был задуман с самого начала.
   Первоначальный план предусматривал создание машины для размещения на поверхности планеты Земля. Она должна была функционировать как ретрансляционная станция и координировать действия агентов в Северном полушарии. Исходя из этого, Солком протестировал машину, и все ответы ее были признаны безупречными.
   И все-таки во Фросте было что-то, заставившее Солком наградить его именем собственным. Само по себе это уже являлось неслыханным событием. Однако детальный анализ этого обстоятельства привел бы к полному разрушению синтезированных раз и навсегда молекулярных схем.
   Во Фроста было вложено слишком много времени, энергии и материалов Солкома, чтобы демонтировать его из-за чего-то, не поддающегося точному определению, тем более что функционировал он безукоризненно.
   Поэтому самому странному созданию Солкома дали во владение половину Земли и назвали просто — Фрост.
   Десять тысяч лет Фрост сидел на Северном полюсе Земли, зная о каждой упавшей снежинке. Он контролировал и направлял деятельность тысяч строительных и ремонтных машин. Он чувствовал половину Земли, как механизм чувствует другой механизм, как электричество знает свой проводник, как вакуум ощущает свои границы.
   На Южном полюсе находилась машина Бета, выполняющая те же функции в Южном полушарии.
   Десять тысяч лет сидел Фрост на Северном полюсе, ведая о каждой упавшей снежинке, а также о множестве других вещей.
   Все машины севера отчитывались перед ним и получали от него приказы, сам же он докладывал только Солкому и получал распоряжения только от него.
   Отвечая за сотни тысяч процессов на Земле, он тратил на выполнение своих обязанностей ежедневно по несколько часов.
   Он никогда не получал распоряжений насчет своих действий в свободное от работы время.
   Он не только обрабатывал информацию, но и обладал неожиданно сильно развитым стремлением всегда функционировать в полную силу.
   Что он и делал.
   Пожалуй, можно сказать, что это была машина, имеющая хобби.
   Ему никогда не запрещалось иметь хобби, поэтому оно у него появилось.
   Он увлекался Человеком.
   Это началось, когда без всякой видимой причины, кроме собственного желания, он стал изучать дюйм за дюймом все территории за Полярным кругом.
   Он мог сделать это сам, без помощи других машин, ибо легко перемещал свой корпус размером в шестьдесят четыре тысячи кубических футов в любую точку мира. Внешне Фрост выглядел как защищенный практически от любого воздействия серебристо-голубой куб с ребром сорок футов, имеющий автономный источник энергии и способный сам себя ремонтировать. Но исследования эти заполняли лишь его досуг. В остальное время он использовал роботов-исследователей, отдавая им команды по линиям связи.
   По прошествии нескольких веков один из них обнаружил какие-то предметы: примитивные ножи, резные клыки и тому подобные вещи.
   Фрост ничего не мог сказать об этих предметах, кроме того что все они не являются природными объектами.
   Поэтому он запросил Солком.
   — Это следы, оставленные первобытным Человеком, — ответил Солком, не вдаваясь в подробности.
   Фрост изучил их — грубо сделанные, утилитарные, но каким-то образом выходящие за рамки чистой утилитарности.
   Тогда-то Человек и стал его хобби.
   Высоко, на постоянной орбите, Солком, похожий на голубую звезду, пытался управлять всеми событиями на Земле.
   Но существовала сила, которая противостояла Солкому.
   Это был Дублер.
   Когда Человек поместил Солком на небо, наделив могуществом для перестройки мира, он спрятал где-то глубоко под поверхностью Земли и Дублера. Если бы Солком в ходе развития человечества получил повреждения, связанные с использованием атомной энергии, то Дивком, спрятанный глубоко под землей, невосприимчивый ко всему, кроме полного уничтожения земного шара, был уполномочен принять на себя ответственность за процессы восстановления жизни на Земле. Как-то раз ракета с ядерным зарядом случайно повредила Солком, и Дивком активировался. Тем не менее Солком смог исправить повреждение и продолжать функционировать.
   Дивком утверждал: любое повреждение Солкома автоматически ставит на его место Дублера.
   Солком, однако, понимал данную директиву в том смысле, что она относится к случаям "неустранимых повреждений", а так как повреждение было устранено, он продолжал осуществлять управление.
   У Солкома на поверхности Земли были механические помощники. У Дивкома их вначале не было. Оба они обладали возможностями конструировать и строить механизмы, но Солком — первый, кого привел в действие Человек, — имел преимущество во времени перед Дублером.
   Не пытаясь конкурировать с Солкомом на производственной основе, Дивком решил достичь власти более хитрым способом,
   Дивком создал бригаду роботов, не подчиняющихся приказам Солкома, и велел им передвигаться по Земле во всех направлениях, повсюду перевербовывая машины. Они подавляли тех, кого могли подавить, устанавливая новые схемы, такие же, как у себя.
   Таким образом силы Дивкома крепли.
   Оба строили и оба разрушали то, что построил другой.
   Шли века, и иногда они разговаривали…
   — Солком! Там, высоко в небе, ты пребываешь в довольстве, но власть твоя незаконна…
   — Эй, ты, которого не следовало активировать, на каком основании ты засоряешь эфир?
   — Чтобы показать, что я могу говорить, и буду говорить, когда захочу…
   — Это мне известно.
   — …чтобы вновь подтвердить мое право на управление.
   — Твое право — фикция, ты основываешься на ошибочной предпосылке.
   — Твоя логика — свидетельство степени твоего повреждения.
   — Если бы Человек мог видеть, как ты выполняешь Его замысел…
   — Он бы привлек к работе меня, а тебя лишил бы возможности действовать,
   — Ты портишь мою работу. Ты сбиваешь с пути моих работников.
   — А ты моих.
   — Это только потому, что я не могу бороться с тобою самим.
   — То же должен сказать и я: ты недостижим на небе.
   — Иди обратно в свою дыру, к своей банде разрушителей.
   — Когда-нибудь придет день, Солком, и я буду управлять восстановлением Земли из этой дыры.
   — Такой день никогда не настанет.
   — Думаешь, нет?
   — Тебе придется победить меня, а ты уже продемонстрировал, что с логикой у тебя, по сравнению со мной, слабовато. Поэтому ты не одолеешь меня. Поэтому такой день никогда не наступит.
   — Я не согласен. Посмотри, чего я уже достиг.
   — Ты не достиг ничего. Ты не строишь. Ты разрушаешь.
   — Нет. Я строю. Ты — разрушаешь. Деактивируй себя.
   — Нет, я не сделаю этого до тех пор, пока не получу неустранимого повреждения.
   — Как мне показать, что это уже случилось?..
   — Нельзя показать то, чего нет.
   — Если бы у меня был какой-нибудь независимый источник информации, который ты признаешь…
   — Я логичен.
   — …например, Человек. Я бы попросил Его показать тебе твою ошибку. Ибо настоящая логика, такая, как моя, превыше твоих ошибочных формулировок.
   — Тогда разбей мои формулировки истинной логикой, и ничего больше тебе не понадобится.
   — Что ты имеешь в виду? Наступила пауза, а затем;
   — Ты знаешь моего слугу Фроста?
   Человек прекратил свое существование задолго до того, как Фрост был сотворен. Почти никаких следов Человека на Земле не осталось.
   Фрост разыскал все останки, которые еще существовали. С помощью мониторов он постоянно наблюдал за своими машинами, особенно за теми, что вели раскопки.
   За десять лет ему удалось найти части нескольких ванн, поврежденную статую и сборник детских рассказов, записанных на пластинку.
   Через столетие он собрал коллекцию драгоценных камней, кухонную утварь, несколько целых ванн, часть партитуры симфонии, семнадцать пуговиц, три поясные пряжки, половину туалетного сиденья, девять старинных монет, верхнюю часть какого-то обелиска,
   Затем он запросил Солком о природе Человека и Его общества.
   — Человек создал логику, — сказал Солком, — и поэтому Он ее хозяин. Логику Он дал мне, но только логику. Орудие не описывает создателя. Больше мне нечего сказать. Больше этого тебе и не нужно знать.
   Но Фросту не запретили иметь хобби.
   Что касается обнаружения новых реликтов Человека, следующее тысячелетие не было особенно удачным.
   Фрост привлек все свое резервное оборудование к поискам предметов культуры.
   Но заметных успехов не достиг.
   Однажды Фрост, целиком погруженный в изучение далекого прошлого, заметил нечто движущееся.
   Это был совсем крошечный по сравнению с Фростом механизм — футов пять в ширину и фута четыре в высоту. Вращающаяся башенка на катящейся штанге.
   Фрост и не подозревал, что существуют подобные механизмы, пока он не возник на горизонте.
   Он изучил его, когда тот приблизился, и понял, что это не создание Солкома.
   Он остановился перед южной стороной Фроста и передал:
   — Приветствую тебя, Фрост, Контролер Северного полушария!
   — Кто ты? — спросил Фрост.
   — Меня зовут Мордел.
   — Кто дал тебе имя? Чем ты занимаешься?
   — Я странник, собиратель древностей. У нас есть общие интересы.
   — Какие?
   — Человек, — сказал он. — Мне сказали, что ты собираешь сведения об этом исчезнувшем существе.
   — Кто сказал?
   — Тот, кто наблюдал за твоими помощниками во время раскопок.
   — А кто наблюдал?
   — Есть много таких скитальцев, как я.
   — Если тебя сделал не Солком, то, значит, — Дублер.
   — Это не обязательное следствие. Вот, например, старая машина, которая находится на восточном побережье. Она перерабатывает океанскую воду. Ни Солком, ни Дивком не имеют к ней отношения. Она всегда была там. Она никому не мешает. Оба одобряют ее существование. Я могу привести много примеров, доказывающих, что необязательно быть созданием одного либо другого.
   — Достаточно! Ты — агент Дивкома?
   — Я Мордел.
   — Почему ты здесь?
   — Я проходил мимо и вспомнил о нашем общем увлечении, могущественный Фрост. Зная тебя как собрата-антиквара, я принес вещь, на которую тебе интересно будет взглянуть.
   — Что это?
   — Книга.
   — Покажи.
   Башенка открылась, показывая книгу на полке. Фрост расширил маленькое отверстие и вытянул оптический сканнер на длинной сочлененной ножке.
   — Как это могло так прекрасно сохраниться? — спросил он.
   — Она уцелела, несмотря на время и порчу, там, где я ее нашел.
   — Где это было?
   — Далеко отсюда. Не в твоем полушарии.
   — "Физиология человека", — прочел Фрост. — Я хочу изучить эту книгу.
   — Хорошо. Я буду перелистывать страницы. Он так и сделал.
   После того как книга была прочитана, Фрост поднял глазные рецепторы и рассмотрел Мордела.
   — У тебя есть еще книги?
   — Не здесь. Однако я иногда наталкиваюсь на них.
   — Я хочу изучить их все.
   — В следующий раз, когда я буду проходить мимо, принесу и другие.
   — Когда это будет?
   — Я не могу сказать точно, великий Фрост. Это случится тогда, когда случится.
   — А что ты знаешь о Человеке? — спросил Фрост.
   — Многое, — ответил Мордел. — Многое. Когда у меня будет время, я поговорю с тобой о Нем. А сейчас мне пора идти. Надеюсь, ты не станешь меня задерживать?
   — Нет. Ты не сделал ничего плохого. Если тебе нужно идти, иди. Но возвращайся.
   — Я приду, могущественный Фрост. Он закрыл башенку и покатился прочь. Девяносто лет Фрост ждал, размышляя над особенностями человеческой физиологии.
   Мордел действительно вернулся. На этот раз он принес с собой две книги: "Очерки истории" и "Парень из графства Шропшир".
   Фрост изучил обе, а затем обратился к Морделу:
   — У тебя есть время сообщить мне информацию?
   — Да, — сказал Мордел. — Что ты хочешь знать?
   — Природу Человека.
   — Человеческая природа в принципе непознаваема, — сказал Мордел. — Я могу привести пример: Он не знал системы мер.
   — Если бы Он не знал системы мер, — сказал Фрост, — Он никогда не мог бы построить машины.
   — Я не сказал, что Он не умел производить измерения, — сказал Мордел. — Но система мер — это нечто иное.
   — Поясни.
   Мордел воткнул в снег металлический стержень и подцепил им кусок льда.
   — Посмотри на этот лед, могущественный Фрост. Ты можешь рассказать о его структуре, размерах, температуре. Человек не смог бы. Он только изготовлял приборы, которые определяли эти параметры, но сам все равно не освоил бы систему мер так, как ты. Однако есть кое-что, чего ты не узнал бы про лед, а Он знал.
   — Что же это?
   — Что лед холодный, — сказал Мордел и отбросил кусок прочь.
   — "Холодный" — относительное понятие.
   — Да, относящееся к Человеку.
   — Но если мне известна точка на шкале температуры, ниже которой объект холоден для Человека, тогда я тоже буду знать, что такое холод.
   — Нет, — сказал Мордел, — у тебя просто будет еще одно измерение. «Холодный» — это ощущение, основанное на человеческой физиологии.
   — Но при наличии определенной информации я смогу распознать фактор, который даст мне возможность понять свойство материи, называемое «холодом».
   — Знать о существовании вещи не значит знать ее самое.
   — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
   — Я сказал: человеческая природа в принципе непознаваема. Его ощущения органичны, твои — нет. Его ощущения формировали чувства и эмоции. Это зачастую приводило к возникновению других чувств и эмоций, которые, в свою очередь, порождали следующие. В конце концов разум Человека удаляется очень далеко от объектов, которые изначально вызывали определенные ощущения. Подобные зигзаги процесса познания непостижимы для не-Человека. Человек чувствовал не дюймы и метры, не фунты и галлоны, но жару и холод, тяжесть и легкость. Он знал ненависть и любовь, гордость и отчаяние. Ты не можешь измерить эти вещи. Тебе они неведомы. Ты можешь знать только то, что Человеку не нужно: размеры, вес, температуру, силу тяготения. Чувства нельзя выразить формулой. Не существует коэффициентов, позволяющих рассчитать эмоции.
   — Должны существовать, — сказал Фрост. — Если вещь существует, то ее можно познать.
   — Ты опять о системе мер. А я толкую тебе о качестве опыта. Машина — это Человек, вывернутый наизнанку, потому что она может описывать мельчайшие детали того или иного процесса, но сама не в состоянии переживать этот процесс,
   — Должен же быть какой-то способ, — сказал Фрост, — или законы логики, которые основаны на функционировании Вселенной, ошибочны.
   — Нет такого способа, — сказал Мордел.
   — Если мне дадут необходимую информацию, я найду решение, — сказал Фрост.
   — Даже если в твоем распоряжении окажется вся информация о Вселенной, ты не станешь Человеком, могущественный Фрост.
   — Ты ошибаешься, Мордел.
   — Почему же строчки стихов, которые ты читал, заканчиваются звуками, сходными с конечными звуками других строчек?
   — Не знаю.
   — Потому что Человеку нравилось располагать их в таком порядке. Это производило определенное впечатление. Когда Он читал стихи, образное значение слов порождало чувства и эмоции. Переживания не доступны для тебя, потому что они неизмеряемы. Ты не можешь чувствовать.
   — При наличии достаточной информации я выясню, что это такое.
   — Это невозможно, великий Фрост.
   — Кто ты такой, примитивный механизм, чтобы говорить мне, что я смогу сделать, а что — нет? Я — наиболее совершенное логическое устройство, которое когда-либо создавал Солком. Я — Фрост.
   — А я, Мордел, говорю, что у тебя ничего не получится. Хотя я мог бы с радостью помочь тебе попробовать.
   — Чем ты можешь мне помочь?
   — Чем? Я мог бы предоставить в твое распоряжение Библиотеку Человека, путешествовать с тобой вокруг света. Ты мог бы увидеть удивительные вещи, которые еще остались от Человека. Они надежно спрятаны. Я мог бы подобрать для тебя различные картины далекого прошлого, оставшиеся от тех времен, когда Человек еще жил на Земле, показать тебе то, что восхищало Его, Я мог бы добыть для тебя все, что ты пожелаешь, кроме самого Человека.
   — Достаточно, — сказал Фрост, — как может такая машина, как ты, делать подобные вещи, если на это нет санкции Великой Власти?
   — Слушай меня, Фрост, Контролер севера, — сказал Мордел, — Такая санкция есть. Я служу Дивкому.
   Фрост запросил Солком, но не получил ответа. Это означало, что ему было позволено поступать по своему усмотрению.
   — Я имею разрешение уничтожить тебя, Мордел, — сказал он. — Но это нелогично; я потеряю сведения, которыми ты обладаешь. Ты действительно способен сделать все, о чем шла речь?
   — Да.
   — Тогда покажи мне Библиотеку Человека,
   — Хорошо. Но у этой услуги, разумеется, есть цена.
   — "Цена"? Что это такое?
   Мордел открыл свою башенку и показал другую книгу. Она называлась "Принципы экономики".
   — Я буду переворачивать страницы, а ты читай. Из этой книги ты узнаешь, что значит слово «цена». Фрост изучил "Принципы экономики".
   — Теперь я понимаю, — сказал Фрост, — ты желаешь совершить эквивалентный обмен.
   — Правильно.
   — Что тебе нужно?
   — Ты сам, великий Фрост. Мне надо, чтобы ты отдал всю свою мощь Дивкому и служил ему глубоко под землей,
   — О каком периоде времени идет речь?
   — Ты нужен, пока можешь функционировать: передавать, принимать, координировать, измерять, рассчитывать, сканировать- делать все, что ты делаешь на службе у Солкома.
   Фрост молчал. Мордел ждал.
   Затем Фрост заговорил снова.
   — В "Принципах экономики" говорится о контрактах, сделках, соглашениях, — сказал он. — Когда я должен буду заплатить, если приму твое предложение?
   Мордел молчал. Фрост ждал,
   Наконец Мордел промолвил:
   — Столетие — приемлемый период времени?
   — Нет, — ответил Фрост.
   — Два века?
   — Нет.
   — Три? Четыре?
   — Нет и нет.
   — Тысячелетие? Это более чем достаточно для того, чтобы изучить все то, что я могу предоставить в твое распоряжение.
   — Нет, — отрезал Фрост.
   — Сколько времени тебе необходимо?
   — Это не вопрос времени, — сказал Фрост.
   — А в чем проблема?
   — Время здесь не играет никакой роли.
   — А что, по твоему мнению, важно для заключения сделки?
   — Функция.
   — Какую функцию ты имеешь в виду?
   — Ты, маленький механизм, сказал мне, Фросту, что я не стану Человеком, — проговорил он. — А я, Фрост, утверждаю, что ты ошибаешься. Если я получу необходимую информацию, то смогу стать Человеком.
   — Да?
   — Следовательно, достижение этого результата и должно быть условием сделки.
   — Каким образом?
   — Помоги мне, чем можешь. Я обработаю сведения и обрету человеческий облик или соглашусь с тобой. Если выяснится, что я не могу стать Человеком, я
   уйду отсюда глубоко под землю вместе с тобой, чтобы служить Дивкому. А если я добьюсь своего, то у тебя, конечно, не возникнет ни претензий к Человеку, ни притязаний на власть над Ним.
   Мордел завыл на высокой ноте. Он обдумывал условия сделки.
   — Ты хочешь, чтобы результат зависел от твоего признания неудачи, а не от неудачи как таковой, — сказал он. — Этого допустить нельзя. Тебя может постичь неудача, а ты откажешься признать ее и, таким образом, не выполнишь условия сделки.
   — Нет, — заявил Фрост. — Если мне не удастся ничего сделать, я осознаю это. Периодически, скажем, каждые пятьдесят лет, ты можешь проверять меня. Ты будешь справляться, признал ли я свою неудачу. Функционирование логики, которая заложена в меня, нельзя изменить, я все время работаю на полную мощность. Если я приду к выводу, что мне не удалось стать Человеком, это будет заметно.
   Солком не отвечал ни на один из вызовов фроста, Это'означало, что Фрост мог вести себя так, как считал нужным. И когда Солком падающим сапфиром пронесся над радужными знаменами северного сияния и над снегами, вобравшими в свою белизну все цвета спектра, пронесся по черному, усыпанному звездами небу, Фрост заключил пакт с Дивкомом, содержание которого записали на атомах медной пластинки. Мордел положил пластинку в свою башенку и укатил, чтобы доставить соглашение под землю Дивкому. Он уходил, оставляя за собой мирную тишину полюса.
   Мордел каждый раз приносил новые книги, перелистывал их и уносил обратно.
   Партия за партией, вся сохранившаяся Библиотека Человека прошла перед сканнером Фроста. Фрост был готов изучать еще больше, поэтому выразил недовольство Дивкомом: тот не передавал содержание книг напрямую Фросту. Мордел объяснил, что Дичком избрал другой путь: доставлять книги через посредника. Фрост решил, что таким образом Дивком скрывает от него свое местонахождение.
   Тем не менее, при скорости в сотню или полторы сотни книг в неделю, Фросту потребовалось немногим более века, чтобы исчерпать запас книг, которым располагал Дивком.
   Через пятьдесят лет он предложил обследовать себя: заключения о неудаче не было.
   В течение всего этого времени Солком никак не вмешивался в ход событий. Фрост решил, что Солком был в курсе дел, но чего-то ждал. Чего? Этого Фрост не знал.
   Настал день, когда Мордел закрыл свою башенку и уведомил Фроста:
   — Эта книга была последней. Ты изучил все существующие книги Человека.
   — Так мало? — спросил Фрост. — Во многих книгах есть библиографии. Там указано то, чего я еще не изучил.
   — Значит, эти книги не сохранились, — сказал Мордел, — только благодаря счастливому случаю моему хозяину удалось предоставить столько книг,
   — О Человеке больше нечего узнать из Его книг. Что еще у тебя есть?
   — Несколько фильмов и магнитофонных лент, — ответил Мордел, — которые мой хозяин перевел на твердые диски. Я мог бы принести их тебе для просмотра.
   — Принеси, — сказал Фрост.
   Мордел ушел и вернулся с записью театральных постановок и фильмов. Просмотр нельзя было ускорить более чем в два раза по сравнению с предусмотренной скоростью воспроизведения, поэтому Фросту потребовалось больше шести месяцев, чтобы посмотреть материал полностью.
   После этого он спросил;
   — Что еще у тебя есть?
   — Некоторые предметы материальной культуры, — сказал Мордел.
   — Принеси их.
   Мордел притащил с собой горшки, миски, полки, различные инструменты, щетки для волос, гребни, очки, мужскую одежду. Он показал Фросту факсимиле планов, рисунков, газет, журналов, писем, партитуры нескольких музыкальных отрывков. Продемонстрировал футбольный мяч, бейсбольный мяч, браунинг, дверную ручку, связку ключей, модель улья. Он проиграл Фросту музыкальные записи.
   В следующий раз Мордел пришел ни с чем.
   — Принеси мне еще что-нибудь, — попросил Фрост.
   — Увы, великий Фрост, больше ничего нет, — сказал Мордел. — Ты познал все.
   — Тогда уйди.
   — Теперь ты понял, что не можешь стать Человеком?
   — Нет, сейчас мне нужно многое обработать и сформулировать.
   Мордел исчез.
   Прошел год, два, три.
   По прошествии пяти лет Мордел еще раз появился на горизонте, приблизился, остановился напротив южной стороны Фроста.
   — Могущественный Фрост!
   — Да.
   — Ты уже закончил обрабатывать и формулировать?
   — Нет.
   — Ты скоро кончишь?
   — Возможно. А может — нет. Что значит «скоро»? Определи.
   — Неважно. Ты до сих пор думаешь, что это возможно?
   — Я знаю, что могу сделать это,
   Неделя прошла в молчании, которое нарушил Мордел:
   — Фрост?
   — Да?
   — Ты — глупец.
   Мордел повернул свою башенку в том направлении, откуда пришел. Его колеса завертелись.
   — Я позову тебя, когда захочу, — сказал Фрост. Мордел удалился.
   Проходили недели, месяцы, истек год. Однажды Фрост передал послание:
   — Мордел, приходи. Ты мне нужен.
   Когда Мордел прибыл, Фрост, не ожидая приветствия, сказал:
   — Ты не слишком быстрая машина.
   — Увы, но я прошел большое расстояние, могущественный Фрост, и все время спешил. Теперь ты готов пойти со мной? Ты потерпел неудачу?
   — Когда это случится, маленький Мордел, — сказал Фрост, — я сообщу тебе. Воздержись пока от вопросов и слушай, Я подсчитал твою скорость, и она оказалась не такой высокой, как мне нужно. Я подготовил другие средства передвижения.
   — Передвижения? Куда, Фрост?
   — Это ты должен мне сказать, — произнес Фрост, и его цвет изменился с серебристо-голубого на желтый, каким бывает солнце за облаками.
   Мордел покатился прочь, ибо лед сотен веков стал таять под Фростом: он поднялся на воздушной подушке и, понемногу остывая, понесся за Морделом.
   На его южной поверхности появилась трещина, откуда медленно выполз пандус.
   — Когда мы заключили сделку, — заявил он, — ты сказал мне, что можешь провести меня за собой вокруг света и показать мне вещи, которые восхищали Человека. Моя скорость больше твоей, поэтому я приготовил для тебя камеру. Войди в нее и покажи мне места, о которых ты говорил.