Страница:
Вячеслав Жуков
Роман с убийцей
Глава 1
К большому разочарованию Олеси, поезд Киев – Москва опаздывал на целых два с половиной часа, о чем было сообщено из висевшего на столбе репродуктора похожего на колокольчик.
Олесю одолевала невыносимая досада. Вот всегда так, когда спешишь, все получается отвратительно. Как будто кто-то нарочно старается навредить. Уж Олеся это испытала на себе. Ехала сюда, торопилась, даже пришлось нарушить правила дорожного движения, за что гаишник штрафанул ее, приехала, и теперь оказывается, поезд опаздывает. Попробуй тут не нервничать, когда этим поездом из Киева должна приехать ее сестра Ирина.
Окончив одиннадцать классов, эта дуреха надумала покорить Москву. Видите ли, она почувствовала в себе талант и захотела стать артисткой. Да не просто какой, а обязательно знаменитой. Вот едет поступать в ГИТИС. Вбила себе в башку, сама не знает чего. Что-то Олеся раньше не припоминала за младшей сестрой никаких талантов. В одиннадцатом классе эта самонадеянная дуреха пела в школьном вокально-инструментальном ансамбле и как видно вообразила себя звездой эстрады. А характер у нее с детства был настырный, уж если чего захочет, то вынь да положь. Ей родители всегда и во всем уступали, баловали. Вот и теперь видно не сумели отговорить, противную девчонку.
Олеся злилась на сестру за ее упрямство. Жизни Ирка не знает и не хочет понять, что здесь в Москве, таких доморощенных талантов, как в отстойнике грязи. И Олеся писала об этом ей в письме. Только не хочет Ирка слушать совета старшей сестры.
Лет семь назад Олеся тоже поддалась искушению и прикатила в белокаменную столицу с твердым намерением поступить во ВГИК. В результате – сразу же провалилась на первом экзамене. Было море слез и масса огорчений. И жизнь ее тогда круто изменилась. До сих пор Олеся не могла себе ответить, изменилась ли она в лучшую сторону, столько за эти семь лет она всего повидала. Но за что она могла поручиться точно, так это за утрату наивных представлений, которыми теперь грезит Ирка.
Не знает младшая сестренка, как было тогда Олесе тяжело. Деньги скоро кончились, и жить было негде. Пришлось ночевать у парней в общежитиях, делить койку то с одним то с другим, отдаваясь почти задаром. Но это было поначалу. Потом клиентами Олеси стали люди более состоятельные и у нее появились деньги.
Худо ли бедно, но за эти семь лет она сумела накопить на однокомнатную квартиру и купить вполне приличную «девятку», на которой теперь разъезжала по городу. А от тела ее не убудет. Главное, она не опустилась до уровня вокзальных шлюх, которые подставляют себя направо и налево за стакан вина и к тридцати годам успевают переболеть всеми болезнями, какие только можно заиметь, если быть неразборчивой в половых связях.
Дура Ирка – так в очередной раз подумала Олеся о сестре. Рассказать бы ей про все то, что пришлось пережить, и пусть она тут же на вокзале берет билет на обратный поезд и скорее катит назад, поближе к родителям и больше носа сюда не кажет. Ковровую дорожку тут для нее никто не расстелил. А нормально жить можно и там в Киеве. Да и не всем же быть артистками. В конце концов, можно прожить и без этого, лишь бы не уронить женское достоинство и гордость. Про себя Олеся так сказать не могла. Как не прискорбно сознавать, но за семь лет, пока жила тут, растеряла она эти качества, чего страстно не желала для сестры.
Олеся в очередной раз нетерпеливо глянула на часы. Надоело болтаться по перрону и мозолить глаза носильщикам и таксистам, выискивающим клиентов. Да и торопится она, об этом тоже забывать нельзя.
– Может тогда не ждать мне, уехать? – сказала себе Олеся, приходя к мысли, что за Ирку особенно беспокоиться не стоит. – Не маленькая она. Адрес мой знает. Ключи от квартиры я оставила соседке. Стол в кухне накрыт. Меня бы кто так встретил, когда я сюда приехала.
Послышавшийся негромкий голос за спиной заставил Олесю слегка вздрогнуть:
– Кажется, вы торопитесь? Могу подвезти. Мое авто тут рядом, за углом.
– Черт побери, откуда он узнал, что я тороплюсь. Неужели по мне это видно? – Олеся обернулась.
Перед ней стоял парень с надменным лицом покорителя женских сердец и пожирал ее взглядом, а точнее раздевал. Олеся не сомневалась, что прежде чем подойти, он осмотрел ее сзади с головы до ног и только после этого решил предложить свои услуги. Да и смотрит он на нее так, что готов не только ее подвезти, но и уложить в постель. Вон, какие у него глазища наглющие. А в целом лицо, в общем-то, ничего. И улыбка располагает к общению. Но голос грубый, вызывающий.
Из своего опыта Олеся знала, мужчины с таким голосом – откровенные грубияны, в достижение своей цели не способны на ласки с женщиной. И потому ей парень этот не понравился. Хотя может, и стоило спросить, с чего он взял, что она торопится. Но Олеся спрашивать не стала, сказала:
– Спасибо. Не надо.
Она посчитала, что разговор закончен, хотела отвернуться, но парень не уходил, настойчиво пялился на нее.
– Я сама на машине. Вы что, не понимаете? – несколько резковато произнесла Олеся, желая поскорее отшить этого доброжелателя.
Его улыбка обернулась хамской ухмылкой.
– Ну сама так сама. Я десять раз не предлагаю, – он повернулся и пошел по перрону дальше.
– А мне и раза предлагать не надо, – крикнула ему вдогонку Олеся и поскорее отвернулась, чтобы не видеть его рожу. – Ходят тут всякие козлы, – произнесла она себе под нос, вздохнув с облегчением. Стоит человек, ни к кому не пристает, так нет же, к нему самому пристают.
Но долго ей вот так стоять в одиночестве не пришлось. Когда Олеся достала сигарету, рука из-за ее спины протянула зажигалку, предлагая закурить.
Захотелось взвыть или отослать этого угодника куда подальше, чтоб не совал свою зажигалку ей под нос. На этот раз Олеся оборачиваться не стала, как впрочем, и отвергать предложенную зажигалку. Раз уж стоящий за ее спиной тип так настаивает, то она может и прикурить.
Она чуть наклонилась и прикурила и почувствовала от руки, в которой была зажигалка, запах дешевого одеколона «Шипр». Даже поморщилась.
– Могу подбросить, куда вам надо, – предложил из-за спины приятный баритон.
Все также, не имея ни малейшего желания обернуться, Олеся заявила в довольно категоричной форме, что в дальнейшей услуге типа не нуждается, и даже за предоставленную зажигалку не поблагодарила. Могла обойтись и своей, которая лежала у нее в сумочке.
Но настроение почему-то испортилось еще больше. Олеся посчитала основной виновницей этого – Ирку. Еще не приехала, а для Олеси уже неудобства. Стой здесь, чтобы вот так каждый встречный кобель приставал.
И она, больше не желая тратить время впустую, ушла. Машину свою оставила возле вокзала. Теперь сев в нее, и отъехав, послала к черту этот опаздывающий поезд.
– Пусть все будет так, как я решила, – сказала она себе.
Спустя минут тридцать с небольшим после того как Олеся уехала, к перрону медленно подкатил долгожданный состав и из вагонов показались утомленные долгой дорогой пассажиры. В толпе замелькали чемоданы, сумки и здоровенные баулы.
И сразу же к вагонам наперегонки кинулись носильщики с тележками в предвкушение заработать. Таксисты деловито засуетились возле своих машин, предлагая отвезти пассажиров хоть на край света.
В этой бурлящей толпе никто не обращал внимания на яркую длинноногую девушку с большой дорожной сумкой в руке. А девушка явно кого-то высматривала в толпе, обеспокоенною крутила головой по сторонам и на хорошеньком личике все больше появлялась растерянность. Ее выразительные глазки так и говорили – ну вот я и приехала, и что мне теперь делать?
В белой узорчатой блузке, сквозь которую просматривался лифчик, скрывающий большие груди и слишком короткой юбочке, она выглядела очаровательной соблазнительницей. Отменная фигура, смазливая мордашка, этого было вполне достаточно, чтобы влюбить в себя даже самого стойкого мужчину.
Она медленно шла по перрону, волоча за собой сумку, то и дело оглядывалась назад и едва не столкнулась с парнем, который тоже кого-то высматривал в толпе. Но сейчас он переключил свое внимание на нее. Нахалка умудрилась наступить ему на лакированный ботинок.
– Ой, извините, – сказала она, и ее щеки покрылись стыдливым румянцем. Так неловко получилось. – Я нечаянно, – добавила она.
Парень уставился на нее и кажется, нисколько не рассердился. Мигом окинул красотку похотливым взглядом с головы до ног, находя, что она даже очень ничего.
– Ерунда, – махнул рукой парень и улыбнулся. – Мне даже приятно…
– Что? – не поняла девушка и округлила свои глазки. – Приятно, что я вам наступила на ногу?
– Ага, – кивнул парень, засмотревшись на нее.
Девушка даже смутилась, хотя парень был и ничего, но чтобы уж вот так пялиться на нее в наглую, не зная ее имени.
– Меня должны были встретить… – не зная, о чем с ним говорить, сказала она и с огорчением добавила: – И, кажется, не встретили.
– Плохо, – сказал парень, не сводя с нее глаз. А ведь еще пару минут назад так сосредоточенно водил глазами по толпе.
– Да уж куда хуже, – согласилась с ним девушка. В последней надежде она еще раз пробежала взглядом по перрону, с которого и приехавшие и те кто их встречал, стали понемногу расходиться и толпа редела прямо на глазах.
– Первый раз в Москве? – спросил парень, угадывая в девушке провинциалку.
– Да нет, – проговорила девушка, но как-то не очень убедительно. – Я приезжала на каникулы… – соврала она.
– Понятно, – парень кивнул и воткнулся взглядом в ее большие груди, словно пытаясь разглядеть то, что находилось под лифчиком, чем еще больше смутил девушку, как видно не привыкшую к такому откровенному нахальству.
Девушка как-то даже съежилась, словно норовила спрятать свои достоинства. Только разве их спрячешь. Да и не понимает дуреха, что ей не прятать их надо, а наоборот выставлять напоказ. Так подумал парень, решив помочь прекрасной незнакомке.
– Тебе куда ехать-то надо? Адрес знаешь? – спросил он, беря из ее руки тяжелую сумку.
– Адрес знаю, – обрадовалась девушка. По крайней мере, это намного лучше, чем вот так стоять и разводить пустой треп. Да и устала она с дороги. Есть хочется.
– Раз так, тогда чего мы стоим? Такую красавицу я готов отвезти хоть на край света, – парень с неопределенностью махнул рукой в сторону, где по-видимому, в его представление и находился тот самый край.
Девушка видно умела ценить шутки. Засмеялась. И смеясь, сказала:
– Может быть, все-таки, для начала ограничимся столицей?
– Как скажите моя королева, – весело произнес парень, явно стараясь понравиться приезжей девушке и спросил. – Можно узнать ваше имя?
– Можно. Меня зовут – Галя, – представилась девушка. – А вас?
– Называйте меня – Лерычем, – весело, с улыбкой ответил парень.
Они пошли к стоянке. Там парень назвавшийся Лерычем подвел девушку к довольно ухоженной чистенькой бежевой «двушке».
– Ничего тачка. Твоя? – спросила девушка с отдаленной завистью, усаживаясь на переднее сиденье.
Парень важно сел за руль.
– Пока не моя. Но скоро будет моей, – произнес он с долей бахвальства.
– Это как? – уставилась на него девушка, ровным счетом ничего не понимая из его короткого объяснения.
– Да так. Срок этой машине идет. Потом ее спишут. Вот я и куплю ее по дешевке.
– Хитрец, – девушка прищурилась, посмотрев на водителя с легким осуждением. – А сейчас, значит, калымишь?
Парень отрицательно покачал головой.
– Да нет. Просто меня послали одну мадам встретить, – начал врать он. – Но она почему-то не приехала. Зато я встретил тебя. – Он переключил скорость и как бы нечаянно коснулся ее колена.
Как ни спешила Олеся, но раньше одиннадцати ей вернуться домой не удалось. Хотя ей и не терпелось поскорее увидеть Ирку. Что ни говори, а все ж таки сестра.
Заруливая с проспекта во двор, она сразу же глянула на окно своей квартиры и почувствовала, как сердце взволнованно заколотилось.
Света в ее квартире не было.
– Почему темно? Ирка без света сидеть не станет. А может быть, она меня не дождалась и спать легла? Ну, конечно. Она ведь устала с дороги, – этими предположениями, Олеся как могла, тешила себя, припарковывая машину возле подъезда.
Поднявшись на пятый этаж, Олеся не стала звонить в дверь. Если сестра спит, не за чем ее тревожить. Поэтому достав из кармана ключи, Олеся отперла дверь и войдя, осмотрелась.
В прихожей не было ничего такого, чтобы напоминало о присутствие Ирки. Туфли… сумка, где это все. И Олеся прямо из прихожей, позвала:
– Ира?..
В комнате Ирки не было. И все то, что для нее приготовила Олеся в кухне, стояло не тронутым.
– Ничего не пойму. Где же эта дрянная девчонка? – произнесла Олеся, усаживаясь на диван. Знала, что Ирка с детства была мастерица на разного рода сюрпризы, но на такое она вряд ли способна.
Олеся чувствовала себя не спокойно и что совсем плохо, никак не могла собраться с мыслями, ругая эту несносную девчонку.
– Ведь поезд наверняка уже давно пришел, – говорила она, расхаживая по комнате. – И если это так, то где в таком случаи Ирина?
Олеся глянула на телеграмму, посланную родителями. Прочитав ее, в растерянности положила на стол. Потом схватила телефонный справочник и нашла в нем номер дежурного по Киевскому вокзалу.
– Надо позвонить. Выяснить насчет поезда, – внушала она себе, набирая номер.
Оказалось, что хоть и с опозданием на два с половиной часа, но поезд, как и должен, пришел. Это было в первой половине дня. А сейчас уже вечер.
Олеся посмотрела на часы.
Время было половина двенадцатого.
– Ну где же она? Ах Ирка, Ирка. Не надо было тебе приезжать. И мне бы мороки не было. – Она долго сидела в кресле и курила, дожидаясь, что сестра вот-вот заявится. Ну тогда Олеся ей задаст. И уж точно завтра же отправит ее назад домой. Была охота из-за этой непутевой дурехи вот так нервы тратить.
Она опять взяла в руки телеграмму от родителей. В ней они указали дату, когда Ирка приедет и просили Олесю встретить сестру.
– А я ее не встретила, – в волнение произнесла Олеся и подошла к окну.
Отсюда из окна ее квартиры хорошо была видна улица и особенно автобусная остановка, к которой время от времени подъезжали автобусы. Из них выходили припозднившиеся пассажиры, но Ирины среди них не было…
Олесю одолевала невыносимая досада. Вот всегда так, когда спешишь, все получается отвратительно. Как будто кто-то нарочно старается навредить. Уж Олеся это испытала на себе. Ехала сюда, торопилась, даже пришлось нарушить правила дорожного движения, за что гаишник штрафанул ее, приехала, и теперь оказывается, поезд опаздывает. Попробуй тут не нервничать, когда этим поездом из Киева должна приехать ее сестра Ирина.
Окончив одиннадцать классов, эта дуреха надумала покорить Москву. Видите ли, она почувствовала в себе талант и захотела стать артисткой. Да не просто какой, а обязательно знаменитой. Вот едет поступать в ГИТИС. Вбила себе в башку, сама не знает чего. Что-то Олеся раньше не припоминала за младшей сестрой никаких талантов. В одиннадцатом классе эта самонадеянная дуреха пела в школьном вокально-инструментальном ансамбле и как видно вообразила себя звездой эстрады. А характер у нее с детства был настырный, уж если чего захочет, то вынь да положь. Ей родители всегда и во всем уступали, баловали. Вот и теперь видно не сумели отговорить, противную девчонку.
Олеся злилась на сестру за ее упрямство. Жизни Ирка не знает и не хочет понять, что здесь в Москве, таких доморощенных талантов, как в отстойнике грязи. И Олеся писала об этом ей в письме. Только не хочет Ирка слушать совета старшей сестры.
Лет семь назад Олеся тоже поддалась искушению и прикатила в белокаменную столицу с твердым намерением поступить во ВГИК. В результате – сразу же провалилась на первом экзамене. Было море слез и масса огорчений. И жизнь ее тогда круто изменилась. До сих пор Олеся не могла себе ответить, изменилась ли она в лучшую сторону, столько за эти семь лет она всего повидала. Но за что она могла поручиться точно, так это за утрату наивных представлений, которыми теперь грезит Ирка.
Не знает младшая сестренка, как было тогда Олесе тяжело. Деньги скоро кончились, и жить было негде. Пришлось ночевать у парней в общежитиях, делить койку то с одним то с другим, отдаваясь почти задаром. Но это было поначалу. Потом клиентами Олеси стали люди более состоятельные и у нее появились деньги.
Худо ли бедно, но за эти семь лет она сумела накопить на однокомнатную квартиру и купить вполне приличную «девятку», на которой теперь разъезжала по городу. А от тела ее не убудет. Главное, она не опустилась до уровня вокзальных шлюх, которые подставляют себя направо и налево за стакан вина и к тридцати годам успевают переболеть всеми болезнями, какие только можно заиметь, если быть неразборчивой в половых связях.
Дура Ирка – так в очередной раз подумала Олеся о сестре. Рассказать бы ей про все то, что пришлось пережить, и пусть она тут же на вокзале берет билет на обратный поезд и скорее катит назад, поближе к родителям и больше носа сюда не кажет. Ковровую дорожку тут для нее никто не расстелил. А нормально жить можно и там в Киеве. Да и не всем же быть артистками. В конце концов, можно прожить и без этого, лишь бы не уронить женское достоинство и гордость. Про себя Олеся так сказать не могла. Как не прискорбно сознавать, но за семь лет, пока жила тут, растеряла она эти качества, чего страстно не желала для сестры.
Олеся в очередной раз нетерпеливо глянула на часы. Надоело болтаться по перрону и мозолить глаза носильщикам и таксистам, выискивающим клиентов. Да и торопится она, об этом тоже забывать нельзя.
– Может тогда не ждать мне, уехать? – сказала себе Олеся, приходя к мысли, что за Ирку особенно беспокоиться не стоит. – Не маленькая она. Адрес мой знает. Ключи от квартиры я оставила соседке. Стол в кухне накрыт. Меня бы кто так встретил, когда я сюда приехала.
Послышавшийся негромкий голос за спиной заставил Олесю слегка вздрогнуть:
– Кажется, вы торопитесь? Могу подвезти. Мое авто тут рядом, за углом.
– Черт побери, откуда он узнал, что я тороплюсь. Неужели по мне это видно? – Олеся обернулась.
Перед ней стоял парень с надменным лицом покорителя женских сердец и пожирал ее взглядом, а точнее раздевал. Олеся не сомневалась, что прежде чем подойти, он осмотрел ее сзади с головы до ног и только после этого решил предложить свои услуги. Да и смотрит он на нее так, что готов не только ее подвезти, но и уложить в постель. Вон, какие у него глазища наглющие. А в целом лицо, в общем-то, ничего. И улыбка располагает к общению. Но голос грубый, вызывающий.
Из своего опыта Олеся знала, мужчины с таким голосом – откровенные грубияны, в достижение своей цели не способны на ласки с женщиной. И потому ей парень этот не понравился. Хотя может, и стоило спросить, с чего он взял, что она торопится. Но Олеся спрашивать не стала, сказала:
– Спасибо. Не надо.
Она посчитала, что разговор закончен, хотела отвернуться, но парень не уходил, настойчиво пялился на нее.
– Я сама на машине. Вы что, не понимаете? – несколько резковато произнесла Олеся, желая поскорее отшить этого доброжелателя.
Его улыбка обернулась хамской ухмылкой.
– Ну сама так сама. Я десять раз не предлагаю, – он повернулся и пошел по перрону дальше.
– А мне и раза предлагать не надо, – крикнула ему вдогонку Олеся и поскорее отвернулась, чтобы не видеть его рожу. – Ходят тут всякие козлы, – произнесла она себе под нос, вздохнув с облегчением. Стоит человек, ни к кому не пристает, так нет же, к нему самому пристают.
Но долго ей вот так стоять в одиночестве не пришлось. Когда Олеся достала сигарету, рука из-за ее спины протянула зажигалку, предлагая закурить.
Захотелось взвыть или отослать этого угодника куда подальше, чтоб не совал свою зажигалку ей под нос. На этот раз Олеся оборачиваться не стала, как впрочем, и отвергать предложенную зажигалку. Раз уж стоящий за ее спиной тип так настаивает, то она может и прикурить.
Она чуть наклонилась и прикурила и почувствовала от руки, в которой была зажигалка, запах дешевого одеколона «Шипр». Даже поморщилась.
– Могу подбросить, куда вам надо, – предложил из-за спины приятный баритон.
Все также, не имея ни малейшего желания обернуться, Олеся заявила в довольно категоричной форме, что в дальнейшей услуге типа не нуждается, и даже за предоставленную зажигалку не поблагодарила. Могла обойтись и своей, которая лежала у нее в сумочке.
Но настроение почему-то испортилось еще больше. Олеся посчитала основной виновницей этого – Ирку. Еще не приехала, а для Олеси уже неудобства. Стой здесь, чтобы вот так каждый встречный кобель приставал.
И она, больше не желая тратить время впустую, ушла. Машину свою оставила возле вокзала. Теперь сев в нее, и отъехав, послала к черту этот опаздывающий поезд.
– Пусть все будет так, как я решила, – сказала она себе.
Спустя минут тридцать с небольшим после того как Олеся уехала, к перрону медленно подкатил долгожданный состав и из вагонов показались утомленные долгой дорогой пассажиры. В толпе замелькали чемоданы, сумки и здоровенные баулы.
И сразу же к вагонам наперегонки кинулись носильщики с тележками в предвкушение заработать. Таксисты деловито засуетились возле своих машин, предлагая отвезти пассажиров хоть на край света.
В этой бурлящей толпе никто не обращал внимания на яркую длинноногую девушку с большой дорожной сумкой в руке. А девушка явно кого-то высматривала в толпе, обеспокоенною крутила головой по сторонам и на хорошеньком личике все больше появлялась растерянность. Ее выразительные глазки так и говорили – ну вот я и приехала, и что мне теперь делать?
В белой узорчатой блузке, сквозь которую просматривался лифчик, скрывающий большие груди и слишком короткой юбочке, она выглядела очаровательной соблазнительницей. Отменная фигура, смазливая мордашка, этого было вполне достаточно, чтобы влюбить в себя даже самого стойкого мужчину.
Она медленно шла по перрону, волоча за собой сумку, то и дело оглядывалась назад и едва не столкнулась с парнем, который тоже кого-то высматривал в толпе. Но сейчас он переключил свое внимание на нее. Нахалка умудрилась наступить ему на лакированный ботинок.
– Ой, извините, – сказала она, и ее щеки покрылись стыдливым румянцем. Так неловко получилось. – Я нечаянно, – добавила она.
Парень уставился на нее и кажется, нисколько не рассердился. Мигом окинул красотку похотливым взглядом с головы до ног, находя, что она даже очень ничего.
– Ерунда, – махнул рукой парень и улыбнулся. – Мне даже приятно…
– Что? – не поняла девушка и округлила свои глазки. – Приятно, что я вам наступила на ногу?
– Ага, – кивнул парень, засмотревшись на нее.
Девушка даже смутилась, хотя парень был и ничего, но чтобы уж вот так пялиться на нее в наглую, не зная ее имени.
– Меня должны были встретить… – не зная, о чем с ним говорить, сказала она и с огорчением добавила: – И, кажется, не встретили.
– Плохо, – сказал парень, не сводя с нее глаз. А ведь еще пару минут назад так сосредоточенно водил глазами по толпе.
– Да уж куда хуже, – согласилась с ним девушка. В последней надежде она еще раз пробежала взглядом по перрону, с которого и приехавшие и те кто их встречал, стали понемногу расходиться и толпа редела прямо на глазах.
– Первый раз в Москве? – спросил парень, угадывая в девушке провинциалку.
– Да нет, – проговорила девушка, но как-то не очень убедительно. – Я приезжала на каникулы… – соврала она.
– Понятно, – парень кивнул и воткнулся взглядом в ее большие груди, словно пытаясь разглядеть то, что находилось под лифчиком, чем еще больше смутил девушку, как видно не привыкшую к такому откровенному нахальству.
Девушка как-то даже съежилась, словно норовила спрятать свои достоинства. Только разве их спрячешь. Да и не понимает дуреха, что ей не прятать их надо, а наоборот выставлять напоказ. Так подумал парень, решив помочь прекрасной незнакомке.
– Тебе куда ехать-то надо? Адрес знаешь? – спросил он, беря из ее руки тяжелую сумку.
– Адрес знаю, – обрадовалась девушка. По крайней мере, это намного лучше, чем вот так стоять и разводить пустой треп. Да и устала она с дороги. Есть хочется.
– Раз так, тогда чего мы стоим? Такую красавицу я готов отвезти хоть на край света, – парень с неопределенностью махнул рукой в сторону, где по-видимому, в его представление и находился тот самый край.
Девушка видно умела ценить шутки. Засмеялась. И смеясь, сказала:
– Может быть, все-таки, для начала ограничимся столицей?
– Как скажите моя королева, – весело произнес парень, явно стараясь понравиться приезжей девушке и спросил. – Можно узнать ваше имя?
– Можно. Меня зовут – Галя, – представилась девушка. – А вас?
– Называйте меня – Лерычем, – весело, с улыбкой ответил парень.
Они пошли к стоянке. Там парень назвавшийся Лерычем подвел девушку к довольно ухоженной чистенькой бежевой «двушке».
– Ничего тачка. Твоя? – спросила девушка с отдаленной завистью, усаживаясь на переднее сиденье.
Парень важно сел за руль.
– Пока не моя. Но скоро будет моей, – произнес он с долей бахвальства.
– Это как? – уставилась на него девушка, ровным счетом ничего не понимая из его короткого объяснения.
– Да так. Срок этой машине идет. Потом ее спишут. Вот я и куплю ее по дешевке.
– Хитрец, – девушка прищурилась, посмотрев на водителя с легким осуждением. – А сейчас, значит, калымишь?
Парень отрицательно покачал головой.
– Да нет. Просто меня послали одну мадам встретить, – начал врать он. – Но она почему-то не приехала. Зато я встретил тебя. – Он переключил скорость и как бы нечаянно коснулся ее колена.
Как ни спешила Олеся, но раньше одиннадцати ей вернуться домой не удалось. Хотя ей и не терпелось поскорее увидеть Ирку. Что ни говори, а все ж таки сестра.
Заруливая с проспекта во двор, она сразу же глянула на окно своей квартиры и почувствовала, как сердце взволнованно заколотилось.
Света в ее квартире не было.
– Почему темно? Ирка без света сидеть не станет. А может быть, она меня не дождалась и спать легла? Ну, конечно. Она ведь устала с дороги, – этими предположениями, Олеся как могла, тешила себя, припарковывая машину возле подъезда.
Поднявшись на пятый этаж, Олеся не стала звонить в дверь. Если сестра спит, не за чем ее тревожить. Поэтому достав из кармана ключи, Олеся отперла дверь и войдя, осмотрелась.
В прихожей не было ничего такого, чтобы напоминало о присутствие Ирки. Туфли… сумка, где это все. И Олеся прямо из прихожей, позвала:
– Ира?..
В комнате Ирки не было. И все то, что для нее приготовила Олеся в кухне, стояло не тронутым.
– Ничего не пойму. Где же эта дрянная девчонка? – произнесла Олеся, усаживаясь на диван. Знала, что Ирка с детства была мастерица на разного рода сюрпризы, но на такое она вряд ли способна.
Олеся чувствовала себя не спокойно и что совсем плохо, никак не могла собраться с мыслями, ругая эту несносную девчонку.
– Ведь поезд наверняка уже давно пришел, – говорила она, расхаживая по комнате. – И если это так, то где в таком случаи Ирина?
Олеся глянула на телеграмму, посланную родителями. Прочитав ее, в растерянности положила на стол. Потом схватила телефонный справочник и нашла в нем номер дежурного по Киевскому вокзалу.
– Надо позвонить. Выяснить насчет поезда, – внушала она себе, набирая номер.
Оказалось, что хоть и с опозданием на два с половиной часа, но поезд, как и должен, пришел. Это было в первой половине дня. А сейчас уже вечер.
Олеся посмотрела на часы.
Время было половина двенадцатого.
– Ну где же она? Ах Ирка, Ирка. Не надо было тебе приезжать. И мне бы мороки не было. – Она долго сидела в кресле и курила, дожидаясь, что сестра вот-вот заявится. Ну тогда Олеся ей задаст. И уж точно завтра же отправит ее назад домой. Была охота из-за этой непутевой дурехи вот так нервы тратить.
Она опять взяла в руки телеграмму от родителей. В ней они указали дату, когда Ирка приедет и просили Олесю встретить сестру.
– А я ее не встретила, – в волнение произнесла Олеся и подошла к окну.
Отсюда из окна ее квартиры хорошо была видна улица и особенно автобусная остановка, к которой время от времени подъезжали автобусы. Из них выходили припозднившиеся пассажиры, но Ирины среди них не было…
Глава 2
В половине десятого вечера в кабинет подполковнику Туманову позвонил оперативный дежурный управления уголовного розыска.
Трубку снимать не хотелось. Опера уже хотели расходиться по домам, и вдруг этот звонок. Означать он может одно: где-то произошло очередное убийство и потому информация о нем поступает к ним в отдел.
Грек вздохнул и отвернулся, делая вид, что трубку снимать он не намерен.
Старший лейтенант Ваняшин и вовсе сидел за другим столом и потому тоже не проявил желания подойти к телефону. Он вообще предлагал разойтись, но Греку, видишь ли, захотелось докурить сигарету. Как будто это нельзя было сделать в коридоре пока шли, тем более из начальства в управление уже давно никого нет. Теперь, скорее всего, им придется задержаться на работе еще дольше. Ваняшин посмотрел на приятеля Грека, но тот в своих намерениях оказался тверд и к телефону не притронулся.
За своих помощников это сделал Федор Туманов.
– Слушаю, Туманов, – сказал подполковник.
Услышав его голос, дежурный повеселел.
– Как хорошо, что ты еще не ушел. Не придется тебя выдергивать из дома…
– Давай по существу, – предложил Туманов, зная наперед, что дежурный не стал бы его беспокоить ради того, чтобы поболтать просто так. И в этом он не ошибся.
– Николаич, очередной труп, – сказал дежурный.
Федор смял пустую сигаретную пачку и с ожесточением швырнул ее в урну. Сколько раз собирался бросить курить, да разве с такой работой бросишь. Все на нервах и успокоить их можно только стаканом водки да выкуренной сигаретой.
Грек услужливо подвинул Туманову свою пачку. Федор вытянул из нее сигарету, закурил, другой рукой прижимая трубку к уху.
– Судя по всему, там поработал тот, кого вы ищите, – сказал дежурный.
– Почему ты так думаешь? – зло спросил Туманов, и для того у него была причина. Всего за каких-то пару недель в городе произошло несколько убийств женщин. Причем, все убийства были похожи одно на другое: человек, совершавший их, перерезал жертвам горло острым предметом. Некоторых из своих жертв он насиловал. Но во всех случаях неизменным оставалось одно: у каждой женщины он забирал золотые украшения. Причем, если кольца и перстни он еще как-то снимал, то для того, чтобы вынуть сережки, срезал мочки ушей. И когда опера приезжали к очередной обнаруженной кем-то из случайных прохожих жертве, зрелище было ужасным. Похоже и этот звонок дежурного не сулил ничего новенького. Есть труп, но нет ни единой зацепки, чтобы по ней узнать того, кто совершил очередное жестокое убийство.
И услыхав, о чем идет речь, майор Грек не выдержал:
– Мать его… Эта тварь нам даст передохнуть? Хоть из кабинета не вылезай.
– Передохнем, когда возьмем его, – сказал на это Ваняшин.
Туманов ничего к сказанному помощниками не дополнил. Да и нечего дополнять. Пока убийца на свободе, стоит ожидать новых жертв, и значит, отдыха им не видать.
– Позвонила женщина, – сказал дежурный. – Она гуляла с собачкой и обнаружила труп девушки с перерезанным горлом. Так что, думаю, вам лучше не терять время попусту, – посоветовал оперативный дежурный, прежде чем положил трубку.
Туманов тоже положил трубку. И с минуту в кабинете была тишина. Со стороны это могло показаться несколько странным, но оперативники не проявляли суеты, были уверены на все сто в том, что свидетелей там нет и не было. Тот, кто совершает эти убийства, весьма осторожный человек и предпочитает обходиться без свидетелей. Да и следов не оставляет. Но Туманов все же решил взять с собой кинолога с собакой.
– Авось да повезет на этот раз и собака возьмет след, – сказал он, когда кинолог привел к микроавтобусу своего четвероногого друга.
Место, где произошло очередное убийство, находилось метрах в пятидесяти от проезжей части, а до ближайших домов и того меньше. Это была небольшая поляна, густо заросшая со всех сторон кустарником. И убийца выбрал это место не случайно. Знал, что тут ему никто не помешает, глумиться над жертвой. И даже если девушка будет кричать, то из-за шума проезжавших машин ее никто не услышит.
Фары оперативного микроавтобуса высветили круг примятой травы. Это сразу навело Туманова на мысль, что жертва, а ею оказалась полураздетая девушка с перерезанным горлом, отчаянно сопротивлялась. И трудно сказать, сумел бы убийца совладать с ней, не нанеся, он ей такую ужасную рану.
Федор склонился к трупу, возле которого сидел на корточках криминалист Семин и внимательно рассматривал разрез на горле, как видно и послуживший причиной смерти несчастной.
– Тот же случай, – сказал Семин, обернувшись к Туманову и указав на перерезанное от уха до уха горло и отсутствие мочек ушей.
Стоявший рядом представитель городской прокуратуры в этот неподходящий момент вздумал высказать в адрес сыщиков свои нарекания. Судя по виду, его уж точно выдернули из дома, а может быть из тепленькой постели молодой любовницы и он впопыхах даже надел рубашку наизнанку.
– Какой-то маньяк убивает женщин, а вы, подполковник, не можете его поймать, – с недовольством начал он. – Должно быть стыдно. Вы такой опытный сотрудник. Начальство вас хвалит, а вы не тпру… ни ну!
– Николаич, не обращай внимания, – шепнул Федору на ухо Грек. – Ему наверное жена не дала, вот он и злится.
– Погоди, Саня, – сказал Туманов Греку и встав перед зампрокуром и глядя ему прямо в глаза ответил: – У вас рубашка не той стороной надета. Это нехорошая примета.
– Что? – взвизгнул прокурорский работник, посчитав высказывание подполковника недостойной выходкой. Он даже изменился в лице. Лицо его сделалось до крайности строгим, как у начальника не привыкшего, когда подчиненные с ним так разговаривают. И поедая Туманова глазами, он злобно прошипел:
– Если через десять, максимум двенадцать дней этот маньяк не будет найден, я подам вашему генералу представление о понижение вас в должности и звание. Вам понятно, Туманов? – спросил он и не дожидаясь, что ему ответит подполковник, пошел к новенькой черной «Волге», поджидавшей его.
– Вы будете первым, кому я сообщу о задержание, – сказал ему в спину Туманов, но заместитель городского прокурора сделал вид, будто не услышал этого.
– Напрасно Федор Николаич, ты так с ним, – посочувствовал криминалист Семин Туманову, наперед зная, что теперь у подполковника будут неприятности. – Дело по розыску маньяка, находится у него на контроле. И если что, не сносить тебе головы.
– Голова одна, а начальников полно. Так что ну его, – Федор махнул рукой, давая понять, что не желает больше о строгом зампрокуроре говорить и глянув на валявшуюся рядом дамскую сумочку, спросил: – Документы у убитой есть?
Семин уже заглянувший в сумочку, отрицательно покачал головой. Он был в резиновых перчатках, осторожно извлек из сумочки все содержимое, что только лежало в ней. Оно оказалось небогатым: дешевенькая губная помада, косметичка и использованный железнодорожный билет. Туманов взял его.
– Киев – Москва, – прочитал Федор, не забыв глянуть на дату. – Вчера эта девушка выехала из Киева, а сегодня уже убита в Москве. – Он вздохнул, посмотрев на отъезжавшую черную «Волгу» с заместителем прокурора. Даже показалось, будто тот погрозил Туманову пальцем. А может, так было и на самом деле, за тонированными стеклами точно не разберешь. Но подполковника сейчас заботило другое.
– Жаль, что при ней нет документов, – сказал он Семину. – Это бы облегчило нашу работу и не пришлось бы устанавливать ее личность.
Семин изобразив сожаление, только развел руками. Хотя трудно сказать, сожалел ли он в действительности в настоящий момент о чем-либо. Заметив, что Туманов тронул убитую за руку, криминалист поспешил сказать:
– Около часа прошло с момента ее убийства…
Но Туманов показал ему на пальцы правой руки.
– Я не это имел в виду. У нее на пальцах были перстни. Она сопротивлялась. Пальцы были напряжены. Припухли. И потому, когда убийца снимал перстни, на пальцах остались кровоподтеки.
– А ты наблюдательный, Федор Николаич, – похвалил криминалист Семин подполковника и тут же спросил: – А еще что твоя наблюдательность тебе подсказывает?
Федор осмотрел одежду девушки. Ее разорванную полупрозрачную блузку, юбку. Трусики убийца стащил с убитой. Они валялись рядом с ее телом. Ажурные сексуальные трусики. Скорее всего, на девушке они смотрелись очень возбуждающе.
– Но она не похожа на дешевую проститутку, приехавшую в Москву на заработки, – сказал Туманов.
Семин не стал опровергать сказанное подполковником. Произнес лишь:
– Строить домыслы, это по вашей части. Я же, как всегда оперирую фактами. А они таковы: есть труп молодой девушки, на вид которой лет семнадцать – восемнадцать. Причиной смерти послужило нанесение глубокого проникающего ранения острым предметом в область шеи. Изнасиловав жертву, убийца забрал золотые украшения, а именно перстни и серьги и скрылся. – Это заключительное слово криминалист Семин произнес в тот момент, когда сюда к оперативникам со своей собакой подошел кинолог. Семин, как и Туманов нисколько не сомневался, что удача не сопутствовала четвероногому другу и его хозяину. И словно испытывая за это вину, пес воротил морду в сторону. Хотя никто из присутствующих не сомневался, он сделал все, что мог.
– Ну как успехи? – спросил Туманов у прапорщика кинолога.
– Собака след взяла и довела до проезжей части улицы. Ну, а дальше след обрывается, – доложил кинолог, поглаживая своего друга по голове.
– Понятно. Стало быть, там убийца сел в машину. Личную, или такси, – в раздумье проговорил Туманов и посмотрел на микроавтобус, в котором старший лейтенант Ваняшин опрашивал женщину, обнаружившую труп девушки. Подполковник решил подойти, чтобы задать ей пару вопросов.
Женщине было около шестидесяти лет. Она сидела на сиденье и от волнения вертела в руке карабин собачьего поводка. Тут же у ее ног положив лохматую морду на лапы, лежала пушистая болонка. Увидев подошедшего Туманова, собачонка уставилась на него своими бусинками глазенками.
Федор залез в автобус, сел на сиденье рядом с Ваняшиным, быстро прочитав записанные на листе бумаги показания, спросил:
– Скажите, вы когда вышли со своей собачкой погулять, не заметили, на обочине машину?..
Сидящая напротив женщина поправила сползшие с переносицы очки, посмотрела на Туманова.
– Вы знаете, по-моему, какая-то машина стояла. Но я особенно не приглядывалась к ней и тем более к человеку, который в нее сел. Во-первых, она была от меня достаточно далеко, а у меня плохое зрение. А, во-вторых, тут часто машины останавливаются. Водители бегают в кустики справить нужду. А меня подобные вещи не интересуют.
– Ну да, понятно, – задумчиво кивнул Федор.
Фактически на этом беседу можно было считать законченной. Все остальное гражданка изложила на бумаге. Хотя сказанного ею получилось всего-то ничего. Наверное, оно так и должно быть у человека случайно оказавшегося тут. Но старшему оперуполномоченному по особо важным делам хотелось большего, и Федор спросил:
Трубку снимать не хотелось. Опера уже хотели расходиться по домам, и вдруг этот звонок. Означать он может одно: где-то произошло очередное убийство и потому информация о нем поступает к ним в отдел.
Грек вздохнул и отвернулся, делая вид, что трубку снимать он не намерен.
Старший лейтенант Ваняшин и вовсе сидел за другим столом и потому тоже не проявил желания подойти к телефону. Он вообще предлагал разойтись, но Греку, видишь ли, захотелось докурить сигарету. Как будто это нельзя было сделать в коридоре пока шли, тем более из начальства в управление уже давно никого нет. Теперь, скорее всего, им придется задержаться на работе еще дольше. Ваняшин посмотрел на приятеля Грека, но тот в своих намерениях оказался тверд и к телефону не притронулся.
За своих помощников это сделал Федор Туманов.
– Слушаю, Туманов, – сказал подполковник.
Услышав его голос, дежурный повеселел.
– Как хорошо, что ты еще не ушел. Не придется тебя выдергивать из дома…
– Давай по существу, – предложил Туманов, зная наперед, что дежурный не стал бы его беспокоить ради того, чтобы поболтать просто так. И в этом он не ошибся.
– Николаич, очередной труп, – сказал дежурный.
Федор смял пустую сигаретную пачку и с ожесточением швырнул ее в урну. Сколько раз собирался бросить курить, да разве с такой работой бросишь. Все на нервах и успокоить их можно только стаканом водки да выкуренной сигаретой.
Грек услужливо подвинул Туманову свою пачку. Федор вытянул из нее сигарету, закурил, другой рукой прижимая трубку к уху.
– Судя по всему, там поработал тот, кого вы ищите, – сказал дежурный.
– Почему ты так думаешь? – зло спросил Туманов, и для того у него была причина. Всего за каких-то пару недель в городе произошло несколько убийств женщин. Причем, все убийства были похожи одно на другое: человек, совершавший их, перерезал жертвам горло острым предметом. Некоторых из своих жертв он насиловал. Но во всех случаях неизменным оставалось одно: у каждой женщины он забирал золотые украшения. Причем, если кольца и перстни он еще как-то снимал, то для того, чтобы вынуть сережки, срезал мочки ушей. И когда опера приезжали к очередной обнаруженной кем-то из случайных прохожих жертве, зрелище было ужасным. Похоже и этот звонок дежурного не сулил ничего новенького. Есть труп, но нет ни единой зацепки, чтобы по ней узнать того, кто совершил очередное жестокое убийство.
И услыхав, о чем идет речь, майор Грек не выдержал:
– Мать его… Эта тварь нам даст передохнуть? Хоть из кабинета не вылезай.
– Передохнем, когда возьмем его, – сказал на это Ваняшин.
Туманов ничего к сказанному помощниками не дополнил. Да и нечего дополнять. Пока убийца на свободе, стоит ожидать новых жертв, и значит, отдыха им не видать.
– Позвонила женщина, – сказал дежурный. – Она гуляла с собачкой и обнаружила труп девушки с перерезанным горлом. Так что, думаю, вам лучше не терять время попусту, – посоветовал оперативный дежурный, прежде чем положил трубку.
Туманов тоже положил трубку. И с минуту в кабинете была тишина. Со стороны это могло показаться несколько странным, но оперативники не проявляли суеты, были уверены на все сто в том, что свидетелей там нет и не было. Тот, кто совершает эти убийства, весьма осторожный человек и предпочитает обходиться без свидетелей. Да и следов не оставляет. Но Туманов все же решил взять с собой кинолога с собакой.
– Авось да повезет на этот раз и собака возьмет след, – сказал он, когда кинолог привел к микроавтобусу своего четвероногого друга.
Место, где произошло очередное убийство, находилось метрах в пятидесяти от проезжей части, а до ближайших домов и того меньше. Это была небольшая поляна, густо заросшая со всех сторон кустарником. И убийца выбрал это место не случайно. Знал, что тут ему никто не помешает, глумиться над жертвой. И даже если девушка будет кричать, то из-за шума проезжавших машин ее никто не услышит.
Фары оперативного микроавтобуса высветили круг примятой травы. Это сразу навело Туманова на мысль, что жертва, а ею оказалась полураздетая девушка с перерезанным горлом, отчаянно сопротивлялась. И трудно сказать, сумел бы убийца совладать с ней, не нанеся, он ей такую ужасную рану.
Федор склонился к трупу, возле которого сидел на корточках криминалист Семин и внимательно рассматривал разрез на горле, как видно и послуживший причиной смерти несчастной.
– Тот же случай, – сказал Семин, обернувшись к Туманову и указав на перерезанное от уха до уха горло и отсутствие мочек ушей.
Стоявший рядом представитель городской прокуратуры в этот неподходящий момент вздумал высказать в адрес сыщиков свои нарекания. Судя по виду, его уж точно выдернули из дома, а может быть из тепленькой постели молодой любовницы и он впопыхах даже надел рубашку наизнанку.
– Какой-то маньяк убивает женщин, а вы, подполковник, не можете его поймать, – с недовольством начал он. – Должно быть стыдно. Вы такой опытный сотрудник. Начальство вас хвалит, а вы не тпру… ни ну!
– Николаич, не обращай внимания, – шепнул Федору на ухо Грек. – Ему наверное жена не дала, вот он и злится.
– Погоди, Саня, – сказал Туманов Греку и встав перед зампрокуром и глядя ему прямо в глаза ответил: – У вас рубашка не той стороной надета. Это нехорошая примета.
– Что? – взвизгнул прокурорский работник, посчитав высказывание подполковника недостойной выходкой. Он даже изменился в лице. Лицо его сделалось до крайности строгим, как у начальника не привыкшего, когда подчиненные с ним так разговаривают. И поедая Туманова глазами, он злобно прошипел:
– Если через десять, максимум двенадцать дней этот маньяк не будет найден, я подам вашему генералу представление о понижение вас в должности и звание. Вам понятно, Туманов? – спросил он и не дожидаясь, что ему ответит подполковник, пошел к новенькой черной «Волге», поджидавшей его.
– Вы будете первым, кому я сообщу о задержание, – сказал ему в спину Туманов, но заместитель городского прокурора сделал вид, будто не услышал этого.
– Напрасно Федор Николаич, ты так с ним, – посочувствовал криминалист Семин Туманову, наперед зная, что теперь у подполковника будут неприятности. – Дело по розыску маньяка, находится у него на контроле. И если что, не сносить тебе головы.
– Голова одна, а начальников полно. Так что ну его, – Федор махнул рукой, давая понять, что не желает больше о строгом зампрокуроре говорить и глянув на валявшуюся рядом дамскую сумочку, спросил: – Документы у убитой есть?
Семин уже заглянувший в сумочку, отрицательно покачал головой. Он был в резиновых перчатках, осторожно извлек из сумочки все содержимое, что только лежало в ней. Оно оказалось небогатым: дешевенькая губная помада, косметичка и использованный железнодорожный билет. Туманов взял его.
– Киев – Москва, – прочитал Федор, не забыв глянуть на дату. – Вчера эта девушка выехала из Киева, а сегодня уже убита в Москве. – Он вздохнул, посмотрев на отъезжавшую черную «Волгу» с заместителем прокурора. Даже показалось, будто тот погрозил Туманову пальцем. А может, так было и на самом деле, за тонированными стеклами точно не разберешь. Но подполковника сейчас заботило другое.
– Жаль, что при ней нет документов, – сказал он Семину. – Это бы облегчило нашу работу и не пришлось бы устанавливать ее личность.
Семин изобразив сожаление, только развел руками. Хотя трудно сказать, сожалел ли он в действительности в настоящий момент о чем-либо. Заметив, что Туманов тронул убитую за руку, криминалист поспешил сказать:
– Около часа прошло с момента ее убийства…
Но Туманов показал ему на пальцы правой руки.
– Я не это имел в виду. У нее на пальцах были перстни. Она сопротивлялась. Пальцы были напряжены. Припухли. И потому, когда убийца снимал перстни, на пальцах остались кровоподтеки.
– А ты наблюдательный, Федор Николаич, – похвалил криминалист Семин подполковника и тут же спросил: – А еще что твоя наблюдательность тебе подсказывает?
Федор осмотрел одежду девушки. Ее разорванную полупрозрачную блузку, юбку. Трусики убийца стащил с убитой. Они валялись рядом с ее телом. Ажурные сексуальные трусики. Скорее всего, на девушке они смотрелись очень возбуждающе.
– Но она не похожа на дешевую проститутку, приехавшую в Москву на заработки, – сказал Туманов.
Семин не стал опровергать сказанное подполковником. Произнес лишь:
– Строить домыслы, это по вашей части. Я же, как всегда оперирую фактами. А они таковы: есть труп молодой девушки, на вид которой лет семнадцать – восемнадцать. Причиной смерти послужило нанесение глубокого проникающего ранения острым предметом в область шеи. Изнасиловав жертву, убийца забрал золотые украшения, а именно перстни и серьги и скрылся. – Это заключительное слово криминалист Семин произнес в тот момент, когда сюда к оперативникам со своей собакой подошел кинолог. Семин, как и Туманов нисколько не сомневался, что удача не сопутствовала четвероногому другу и его хозяину. И словно испытывая за это вину, пес воротил морду в сторону. Хотя никто из присутствующих не сомневался, он сделал все, что мог.
– Ну как успехи? – спросил Туманов у прапорщика кинолога.
– Собака след взяла и довела до проезжей части улицы. Ну, а дальше след обрывается, – доложил кинолог, поглаживая своего друга по голове.
– Понятно. Стало быть, там убийца сел в машину. Личную, или такси, – в раздумье проговорил Туманов и посмотрел на микроавтобус, в котором старший лейтенант Ваняшин опрашивал женщину, обнаружившую труп девушки. Подполковник решил подойти, чтобы задать ей пару вопросов.
Женщине было около шестидесяти лет. Она сидела на сиденье и от волнения вертела в руке карабин собачьего поводка. Тут же у ее ног положив лохматую морду на лапы, лежала пушистая болонка. Увидев подошедшего Туманова, собачонка уставилась на него своими бусинками глазенками.
Федор залез в автобус, сел на сиденье рядом с Ваняшиным, быстро прочитав записанные на листе бумаги показания, спросил:
– Скажите, вы когда вышли со своей собачкой погулять, не заметили, на обочине машину?..
Сидящая напротив женщина поправила сползшие с переносицы очки, посмотрела на Туманова.
– Вы знаете, по-моему, какая-то машина стояла. Но я особенно не приглядывалась к ней и тем более к человеку, который в нее сел. Во-первых, она была от меня достаточно далеко, а у меня плохое зрение. А, во-вторых, тут часто машины останавливаются. Водители бегают в кустики справить нужду. А меня подобные вещи не интересуют.
– Ну да, понятно, – задумчиво кивнул Федор.
Фактически на этом беседу можно было считать законченной. Все остальное гражданка изложила на бумаге. Хотя сказанного ею получилось всего-то ничего. Наверное, оно так и должно быть у человека случайно оказавшегося тут. Но старшему оперуполномоченному по особо важным делам хотелось большего, и Федор спросил: