Командир дивизии должен был летать сам и тогда, когда выполнение всех этих и других заданий связано с вылетом не менее полка истребителей, к примеру, на «силовую» разведку, когда вылетает на задание полк, который частью сил вступает в воздушный бой, а частью ведет разведку. В разведке участвуют командир полка и командир дивизии.
Боевые вылеты на особо важные задания не только нужны, но и обязательны для авиационного командира.
Командир истребительной авиационной дивизии должен был всегда вылетать на непосредственное сопровождение до цели и обратно бомбардировочного корпуса двухдивизионного состава, когда сопровождение осуществлялось составом истребительной авиационной дивизии или не менее чем двумя полками. Тогда на каждую бомбардировочную дивизию на непосредственное сопровождение выделялся один истребительный авиационный полк и в ударную группу всего боевого построения выделялся истребительный полк. В этом случае командир дивизии имел возможность, находясь в ударной группе, наблюдать весь боевой порядок, видеть, как выполняют боевую задачу и [88] как ведут боевые действия отдельные эскадрильи, каждый полк в целом и, наконец, вся дивизия, выполняющая боевое задание.
Это, пожалуй, была единственная боевая задача, когда командир истребительной авиационной дивизии мог, находясь в воздухе, оценивать лично воздушную обстановку и управлять своей дивизией в полном объеме.
Что же давали командиру истребительной авиационной дивизии подобные боевые вылеты?
В воздухе он мог более точно оценить уровень подготовки, зрелость и грамотность летного состава каждой эскадрильи, их командиров, полка в целом и, конечно, командира полка. При необходимости он мог вмешаться в управление воздушным боем полка и этим учил подчиненных командиров полков и эскадрилий умению управлять боевыми действиями.
Участвуя в воздушных боях вместе с подчиненным составом различных авиаэскадрилий, неоднократно помогая в критической обстановке управлению воздушным боем, командир дивизии, кроме того, лично сбивал самолеты противника и как летчик-истребитель приобретал непререкаемый авторитет такого командира, указания которого впоследствии уже выполняются без промедления, с огромным доверием к ним. Опыт войны показал, что в самой сложной воздушной обстановке, когда численное превосходство было на стороне противника и он имел тактическое превосходство, вначале, когда неудачно складываясь начало боя и чувствовалась неуверенность в его исходе, было достаточно такому командиру сказать по радио: «Спокойно, слушать мою команду», – и появлялась уверенность у летного состава, которая затем помогала изменить ход боя.
Таковы лишь некоторые психологические аспекты сложнейшей боевой задачи, которую приходилось решать летчикам-истребителям в годы Великой Отечественной войны, завоевывать господство в воздухе.
Как уже говорилось ранее, в борьбе за господство в воздухе начиная с 1943 г. истребители широко применяли такой способ боевых действий, как «свободная охота».
Господство в воздухе в тот период войны достигалось ожесточенной борьбой в воздухе, проведением воздушных боев и сражений с авиацией противника при отражении налетов и особенно его массированных ударов по войскам на поле боя и по объектам фронтового тыла. [89]
«Свободная охота» явилась частью этой борьбы. Ее вели самые подготовленные летчики, как правило, в глубине территории, занятой противником, в районе его аэродромов и на подступах к линии фронта, на наиболее вероятных маршрутах полета авиации противника к объектам на поле боя. Такие действия для противника были неожиданными, и если был сбит самолет из боевых порядков их бомбардировщиков еще на своей территории, то это производило сильное моральное воздействие на остальные экипажи боевого порядка. Они излишне отвлекали внимание на наблюдение за воздушной обстановкой, вследствие чего снижалась точность бомбовых ударов по объектам на поле боя. Если наши «охотники» сбивали несколько бомбардировщиков, то противник сбрасывал бомбы и над своей территорией, а нередко вообще отказывался от выполнения боевого задания.
При действиях способом «свободной охоты» в районе аэродромов противника наши летчики в первую очередь уничтожали его самолеты на взлете, а также внезапными атаками на маршруте при следовании к объектам ударов. Эффективным было преследование самолетов противника «на хвосте» при возвращении их с боевого задания и при заходе на посадку. Подобная тактика действий наших «охотников» вызывала панику у противника, снижала его активность при выполнении боевых заданий, а все это помогало нашим летчикам завоевать устойчивое господство в воздухе. Для перехода к таким действиям подбирали наиболее подготовленных летчиков, обязательно хорошо слетанные пары, имеющие боевой опыт. На первом этапе группы формировались в составе 8-12 самолетов из состава полка. С ними проводили предварительный розыгрыш возможных вариантов боя, прорабатывали детально на схемах, макетах самолетов построение боевого порядка, взаимодействие звеньев, пар и тактических групп, способы поиска противника и другие вопросы.
Второе, не менее важное условие при отборе «охотников» – их личное желание.
Вести «свободную охоту» вначале могли только хорошо подготовленные для выполнения этой задачи пары и звенья. На первых этапах это была одна пара или одно звено из эскадрильи, и то не из всякой. В конце войны способом «свободной охоты» выполняли боевые задания отдельные полки и даже истребительные авиационные дивизии и корпуса. [90]
Глава третья. Прикрытие войск
Боевые вылеты на особо важные задания не только нужны, но и обязательны для авиационного командира.
Командир истребительной авиационной дивизии должен был всегда вылетать на непосредственное сопровождение до цели и обратно бомбардировочного корпуса двухдивизионного состава, когда сопровождение осуществлялось составом истребительной авиационной дивизии или не менее чем двумя полками. Тогда на каждую бомбардировочную дивизию на непосредственное сопровождение выделялся один истребительный авиационный полк и в ударную группу всего боевого построения выделялся истребительный полк. В этом случае командир дивизии имел возможность, находясь в ударной группе, наблюдать весь боевой порядок, видеть, как выполняют боевую задачу и [88] как ведут боевые действия отдельные эскадрильи, каждый полк в целом и, наконец, вся дивизия, выполняющая боевое задание.
Это, пожалуй, была единственная боевая задача, когда командир истребительной авиационной дивизии мог, находясь в воздухе, оценивать лично воздушную обстановку и управлять своей дивизией в полном объеме.
Что же давали командиру истребительной авиационной дивизии подобные боевые вылеты?
В воздухе он мог более точно оценить уровень подготовки, зрелость и грамотность летного состава каждой эскадрильи, их командиров, полка в целом и, конечно, командира полка. При необходимости он мог вмешаться в управление воздушным боем полка и этим учил подчиненных командиров полков и эскадрилий умению управлять боевыми действиями.
Участвуя в воздушных боях вместе с подчиненным составом различных авиаэскадрилий, неоднократно помогая в критической обстановке управлению воздушным боем, командир дивизии, кроме того, лично сбивал самолеты противника и как летчик-истребитель приобретал непререкаемый авторитет такого командира, указания которого впоследствии уже выполняются без промедления, с огромным доверием к ним. Опыт войны показал, что в самой сложной воздушной обстановке, когда численное превосходство было на стороне противника и он имел тактическое превосходство, вначале, когда неудачно складываясь начало боя и чувствовалась неуверенность в его исходе, было достаточно такому командиру сказать по радио: «Спокойно, слушать мою команду», – и появлялась уверенность у летного состава, которая затем помогала изменить ход боя.
Таковы лишь некоторые психологические аспекты сложнейшей боевой задачи, которую приходилось решать летчикам-истребителям в годы Великой Отечественной войны, завоевывать господство в воздухе.
Как уже говорилось ранее, в борьбе за господство в воздухе начиная с 1943 г. истребители широко применяли такой способ боевых действий, как «свободная охота».
Господство в воздухе в тот период войны достигалось ожесточенной борьбой в воздухе, проведением воздушных боев и сражений с авиацией противника при отражении налетов и особенно его массированных ударов по войскам на поле боя и по объектам фронтового тыла. [89]
«Свободная охота» явилась частью этой борьбы. Ее вели самые подготовленные летчики, как правило, в глубине территории, занятой противником, в районе его аэродромов и на подступах к линии фронта, на наиболее вероятных маршрутах полета авиации противника к объектам на поле боя. Такие действия для противника были неожиданными, и если был сбит самолет из боевых порядков их бомбардировщиков еще на своей территории, то это производило сильное моральное воздействие на остальные экипажи боевого порядка. Они излишне отвлекали внимание на наблюдение за воздушной обстановкой, вследствие чего снижалась точность бомбовых ударов по объектам на поле боя. Если наши «охотники» сбивали несколько бомбардировщиков, то противник сбрасывал бомбы и над своей территорией, а нередко вообще отказывался от выполнения боевого задания.
При действиях способом «свободной охоты» в районе аэродромов противника наши летчики в первую очередь уничтожали его самолеты на взлете, а также внезапными атаками на маршруте при следовании к объектам ударов. Эффективным было преследование самолетов противника «на хвосте» при возвращении их с боевого задания и при заходе на посадку. Подобная тактика действий наших «охотников» вызывала панику у противника, снижала его активность при выполнении боевых заданий, а все это помогало нашим летчикам завоевать устойчивое господство в воздухе. Для перехода к таким действиям подбирали наиболее подготовленных летчиков, обязательно хорошо слетанные пары, имеющие боевой опыт. На первом этапе группы формировались в составе 8-12 самолетов из состава полка. С ними проводили предварительный розыгрыш возможных вариантов боя, прорабатывали детально на схемах, макетах самолетов построение боевого порядка, взаимодействие звеньев, пар и тактических групп, способы поиска противника и другие вопросы.
Второе, не менее важное условие при отборе «охотников» – их личное желание.
Вести «свободную охоту» вначале могли только хорошо подготовленные для выполнения этой задачи пары и звенья. На первых этапах это была одна пара или одно звено из эскадрильи, и то не из всякой. В конце войны способом «свободной охоты» выполняли боевые задания отдельные полки и даже истребительные авиационные дивизии и корпуса. [90]
Глава третья. Прикрытие войск
В годы Великой Отечественной войны прикрытие войск на поле боя и в тактической глубине являлось для истребительной авиации одной из важнейших боевых задач. На выполнение ее фронтовые истребители произвели 47,4% всех боевых вылетов, выполненных за годы войны
[92].
Накануне войны считалось, что войска будут нуждаться в прикрытии истребителями, главным образом на маршруте и в районах сосредоточения, а также при вводе в прорыв и действиях в глубине группы развития успеха [93]. Прикрытию войск непосредственно на поле боя не было уделено должного внимания.
Опыт войны заставил решительно пересмотреть это положение. С первых же дней войны усилия авиации обеих воюющих сторон сосредоточились там, где находились главные силы войск, – на поле боя и в ближайшем тылу, в 15-20 км от линии фронта. Именно в этой зоне располагались основные объекты, которые пришлось прикрывать нашей истребительной авиации.
В операциях начального периода войны невозможно было организовать надежное прикрытие наших войск от атак с воздуха. Это объяснялось недостатком сил истребительной авиации, распыленностью их применения и недоработкой вопросов взаимодействия и управления авиации и сухопутных войск. В тот период задача прикрытия войск решалась в основном способом непрерывного патрулирования истребителей в воздухе. Вылеты на [91] патрулирование составляли свыше 90% всех вылетов, затраченных на прикрытие [94].
Непрерывное патрулирование небольшими группами на широком фронте не могло обеспечить прикрытие войска от нападения авиации противника, даже в случае когда мы имели количественно равные с ним силы.
Дело в том, что командиры дивизий использовали свои истребители равномерно в течение всего дня, поднимая в воздух через определенные промежутки времени группы по 4-6 самолетов. Противник, намечая себе цель, поднимал, как правило, в воздух группу из 10-12 бомбардировщиков и 6-10 истребителей. Что могли сделать 4-6 наших истребителей против такого количества самолетов противника?
При идеально благоприятных условиях воздушного боя им удавалось рассеять противника и уничтожить несколько самолетов.
Но такое соотношение сил заставляло наших истребителей вести бой в неравных условиях, что приводило к неоправданным потерям, в лучшем случае они при самых дерзких действиях, атаках с коротких дистанций могли только сорвать прицельное бомбометание. Задача надежного прикрытия войск не решалась. Прикрытие патрулированием небольшими силами было нецелесообразно. Кроме того, нужно иметь в виду, что противник вел воздушный бой только тогда, когда он был ему выгоден. В других случаях, используя преимущество в скорости, выходил из боя. Однако даже в той сложной воздушной обстановке было немало случаев, когда истребители срывали атаки фашистских бомбардировщиков по нашим войскам.
Примером может служить воздушный бой на Северо-Западном фронте в июне 1942 г. Части 239 иад прикрывали войска на поле боя. 16 июня по вызову с ВПУ ВА группа 485 иап в составе 8 самолетов во главе с автором этих строк (в то время командиром полка) вылетела на прикрытие наземных войск на поле боя. Один самолет из-за неполадок в материальной части произвел посадку на свой аэродром.
Над линией фронта мы на высоте 2500 м встретили 12 Ю-87 под прикрытием 4 Ме-109. [92]
Самолеты противника следовали в колонне шестерок на увеличенных дистанциях, шестерки в растянутом правом пеленге звеньев, звенья в строю «клин самолетов». Группа Ю-87 перестраивалась в правый пеленг для бомбометания с пикирования. Истребители сопровождали бомбардировщиков сзади, справа и выше их на 1000-1200 м. Группа наших истребителей была выше бомбардировщиков противника на 200-300 м.
Боевой порядок бомбардировщиков был удобен для атаки наших истребителей с ходу с передней полусферы при индивидуальном прицеливании каждым летчиком. Это использовали наши летчики и атаку производили под ракурсом около 2/4 со стороны пеленга самолетов противника. Учитывая боевой порядок наших истребителей (звено в правом пеленге пар), я передал по радио, что атакую ведомый самолет второго звена первой шестерки, ведомой паре своего звена приказал атаковать ведущее звено, а звену капитана Лазарева (находившемуся выше в группе прикрытия) обеспечить прикрытие от атак истребителей противника, после чего атаковал противника. То же самое выполнили и все летчики головного звена. Выход из атаки истребители производили над строем бомбардировщиков на максимальной скорости с набором высоты в левом развороте под строй истребителей сопровождения противника, которые первую внезапную атаку, скорее всего, не видели.
После разворота наши истребители вторую атаку производили по замыкающей шестерке Ю-87 сзади сверху под ракурсом 0/4, строго в хвост колонны, ведя огонь до самых предельных дистанций 20-30 м. Только после второй нашей атаки истребители сопровождения противника произвели первую атаку, но были перехвачены звеном капитана Лазарева.
На усиление противнику подошло 11 Ме-109. Теперь он, имея значительное превосходство в силах, вынудил наших истребителей прекратить атаки бомбардировщиков и принять бон. Бой этот был исключительно тяжелым для нас, напряженным и затяжным. Инициатива в бою была на стороне противника, имевшего значительное превосходство в силах. Его резерв (не менее 4-6 самолетов) был выше наших самолетов на 1500-2000 м и, имея запас высоты, в удобные моменты боя атаковывал нас и снова занимал положение со значительным превышением над нами. Бой велся с применением практически всех [93] тактических приемов, но преимущественно горизонтального маневра. Выручала наших истребителей отличная слетанность и хорошая боевая выучка, летчики умело сохраняли свое место в боевом порядке, что обеспечивало четкое взаимодействие и взаимную выручку в парах, между парами в звеньях и между звеньями. Управление осуществлялось по радио. Противник непрерывно стремился расколоть нашу группу на отдельные самолеты, пытался втянуть в воздушный бой только на вертикальном маневре, чтобы лишить наших летчиков огневого взаимодействия и огневой поддержки.
В ходе боя фашистские летчики имитировали выход из боя пикированием, применяли падение и штопор, при этом такой имитированный выход сопровождался густыми клубами дыма за самолетом, чтобы показать, что самолет подбит, и завлечь наших летчиков на «легкую победу».
Когда у нас горючего оставалось на пределе, я дал команду на оттягивание боя в направлении ближайших фронтовых аэродромов для выхода из боя.
Кончились боеприпасы, на исходе было горючее. Выдержав 45-минутный бой с превосходящими силами врага, мы уничтожили 10 и подбили 3 фашистских самолета.
В наиболее ответственные периоды боевых действий фронтовые истребительные авиационные соединения главные свои усилия сосредоточивали на прикрытие основных группировок войск.
Одним из таких периодов является наступление. В это время войска особенно остро нуждались в прикрытии с воздуха, поскольку противник пытался ударами с воздуха сорвать это наступление.
Основным способом перехода наших войск в наступление в годы войны был прорыв подготовленной обороны противника. Если противник переходил к обороне поспешно и оборона его была неглубокой, прорыв такой обороны осуществлялся с ходу.
Танковые и механизированные корпуса, как правило, предназначались для развития прорыва и превращения тактического успеха в оперативный. Для организации наступления и ввода в прорыв корпуса назначались выжидательные районы (в 10-20 км от линии фронта). Перед вводом в прорыв они из выжидательных районов переходили в исходные районы (5-10 км от линии [94] фронта). После прорыва они сразу устремлялись в оперативную глубину.
Различные способы наступления наземных войск накладывали отпечаток и на действия истребительных авиационных дивизий.
Порядок и объем работы командиров и штабов авиационных истребительных дивизий но организации прикрытия наступления наземных войск зависели от боевой задачи, наличия времени на подготовку, уровня подготовки летного состава, характера действий авиации противника и других условий наземной и воздушной обстановки.
Рассмотрим это на примере 240 иад, которая прикрывала наступление войск 1-го Прибалтийского фронта в сентябре 1943 г.
В составе дивизии находилось три истребительных авиаполка, полностью укомплектованных летным составом и самолетами Як-9 с 37-мм пушкой. Значительная часть летного состава имела хороший боевой опыт воздушных боев с авиацией противника.
После сосредоточения полков на фронтовые аэродромы и ознакомления с районом боевых действий командир дивизии получал боевую задачу от командующего 3 ВА, в состав которой входила 240 иад, на прикрытие войск фронта в полосе наступления армии, действовавшей на главном направлении.
Во время сосредоточения войск фронта для наступления и особенно в период наступления авиация противника резко повысила свою активность. Бомбардировщики большими группами под прикрытием истребителей в течение всего светлого времени суток наносили удары по боевым порядкам наступающих войск фронта. Истребителям, прикрывающим наземные войска фронта, не всегда удавалось сорвать налеты противника.
Одной из причин невысокой эффективности действий истребителей была недостаточная организация оповещения о воздушном противнике. Посты ВНОС, не имея радиолокационных станций, обнаруживали цели только на расстоянии 10-12 км от линии фронта, т. е. за 1-2 мин до подхода их к нашим войскам. Передача сигнала для вызова истребителей с аэродромов занимала около 1 мин. Дежурные группы истребителей могли прибыть в район прикрытия через 5-7 мин после команды на вылет. Такая система оповещения не обеспечивала дежурным истребителям [95] возможность для своевременного наращивания усилии в районах прикрытия. Они нередко вылетали «вхолостую», т. е. появлялись в ионах прикрытия после того, как противник успевал нанести удары и уйти на свою территорию. Воздушных боев было мало, и их эффективность оставалась невысокой.
Для увеличения боевых возможностей дивизии командующий 3 ВА передал в распоряжение командира дивизии единственную в воздушной армии и фронте радиолокационную станцию «Редут». Для управления боевыми действиями истребителей был организован командный пункт дивизии. Он располагался в полосе наступления главной группировки наземных войск в 2 км от линии фронта. Для связи и управления были установлены три радиостанции: одна – для управления и наведения истребителей, находившихся в воздухе, вторая – для вызова истребителей, дежуривших на аэродроме, третья – для связи с командующим 3 ВА.
На единый кодированный планшет КП дивизии наносились данные о воздушном противнике, поступающие от радиолокационной станции «Редут», от летчиков, ведущих воздушную разведку и разведку аэродромов противника, и от командиров групп истребителей, ведущих воздушные бои.
Все эти данные обеспечивали принятие решения на своевременный подъем истребителей в воздух и определение наряда сил.
По указанию командира дивизии пункты наведения были приближены к линии фронта, В периоды интенсивных действий авиации противника по боевым порядкам наступающих войск фронта согласно приказу командующего 3 ВА командир 240 иад имел право привлекать истребителей, выполнявших задачи обеспечения действий других видов авиации.
Для нанесения неожиданных ударов по боевым порядкам бомбардировщиков до подхода их к линии фронта на глубину до 50-70 км высылали несколько пар истребителей для «свободного поиска» вражеских самолетов и заблаговременного сообщения о них на КП дивизии. Группы истребителей, выделяемые для этой цели, состояли из наиболее подготовленных к ведению воздушного боя летчиков, умеющих отлично ориентироваться и пользоваться средствами радиосвязи в полете. Они должны были самостоятельно искать самолеты противника на вероятных [96] подходах к полю боя, своевременно подавать сигналы об угрозе нападения и при благоприятной воздушной обстановке уничтожать одиночные или замыкающие боевой порядок самолеты врага.
При выполнении боевой задачи в районах прикрытия эти истребители вели поиск на высотах, несколько превышающих высоты полета вражеских самолетов. Во избежание поражений от огня зенитной артиллерии над территорией противника и в районе линии фронта обычно ниже 1000 м они не снижались. Избегали также полета под нижней кромкой облачности, высота которой была известна зенитчикам противника.
При поиске воздушного противника истребители строили свой маршрут полета ломаными курсами и уклонялись от боя с превосходящими силами вражеских истребителей. При обнаружении бомбардировщиков противника наши истребители немедленно сообщали на КП их координаты и, максимально используя возможные средства маскировки, наносили внезапный удар.
Так, 4 сентября 4 Як-9 вылетели в целях поиска самолетов противника в район Ярцево, Смоленск. Подойдя к Смоленску, они обнаружили в воздухе до 20 Хе-111, которые шли в направлении на Духовщину. Командир группы сообщил об этом на КП дивизии, а сам со стороны солнца внезапно атаковал и сбил один самолет противника, расстроив боевой порядок бомбардировщиков, в результате чего удар бомбардировщиков был сорван.
Единственный «Редут» часто отказывал и не обеспечивал надежного предупреждения о налете.
Непрерывное патрулирование резко снижало возможности дивизии при отражении больших групп бомбардировщиков противника. На весь фронт была одна 240 иад, которая прикрывала войска фронта и вела борьбу за господство в воздухе. Нужно было экономить силы и иметь в готовности на земле наибольшее количество истребителей к немедленному взлету по команде с КП дивизии.
Для этого командир дивизии посылал пары самолетов в целях разведки и наблюдения за взлетом авиации противника с аэродромов. Используя облака, солнце, дымку, летчики наблюдали взлет, сбор в группу над аэродромом бомбардировщиков противника и сбор их в общую колонну с нескольких аэродромов. Эти данные они по радио передавали на КП дивизии, что позволяло командиру дивизии [97] принимать своевременное решение на отражение авиации противника.
На отражение налетов противника в течение дня приходилось поднимать дивизию в полном составе два – три раза. Разведка аэродромов не только дублировала РЛС «Редут» и повышала надежность оповещения, но и намного раньше позволяла предупреждать о начале вылета бомбардировщиков, что давало возможность поднимать полки в полном составе во главе с их командирами.
В период наиболее напряженных боевых действий в глубину территории, занятой противником, высылались целые подразделения самолетов с задачей сковать действия истребителей противника и нанести первый удар по его бомбардировщикам.
Как показал опыт, этот способ использования истребителей вполне себя оправдал. Перехватывая бомбардировщиков противника на подходах к линии фронта, наши истребители расстраивали их боевые порядки, и бомбардировщики противника вынуждены были возвращаться обратно, не выполнив задания. Те небольшие группы и одиночные самолеты противника, которым удавалось проникнуть к полю боя, уничтожались истребителями, заблаговременно поднятыми в воздух со своих аэродромов.
Заслуживает внимания решение командира 203 иад, принятое им при прикрытии наземных войск, во время Ржевско-Сычевской операции в ноябре – декабре 1942 г.
На этом участке фронта авиация противника со свойственной фашистам методичностью в первую половину дня появляется над полем боя мелкими группами. С 13 до 15 ч воздушный противник, как правило, не действовал, что отмечалось несколько дней подряд, зато в период с 15 до 17 ч наносил мощные удары по переднему краю наших войск. Учитывая такой «распорядок дня» противника, 17.12.42 г. командир дивизии в 15.00 поднял в воздух 16 Як-1 и ЛаГГ-3. При подходе истребителей к переднему краю наземная радиостанция КП дивизии сообщила им о появлении группы бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Наши истребители немедленно атаковали врага. Завязался ожесточенный воздушный бой. Большую помощь истребителям оказал КП 203 иад, который наводил группы истребителей на цели, предупреждал их об опасности и сообщал о результатах атак. [98]
Работа КП имела большое значение особенно потому, что бой происходил в условиях сильной дымки и ограниченной видимости (4-5 км). Бой продолжался 30-40 мин. Бомбардировщики противника были рассеяны и сбросили свои бомбы куда попало. Значительная часть из них упала на передний край противника. 9 Ме-109, деморализованные неожиданной встречей с нашей мощной группой, поспешно покинули поле боя. Всего в этом бою было сбито 3 Ю-87, 2 Ме-109, 2 ФВ-190, 1 Хе-111 и два самолета врага были подбиты. Истребители дивизии понесли небольшие потери.
Вернемся снова к боевым действиям 240 иад.
Рассмотрим несколько характерных примеров из опыта ее боевых действий по прикрытию войск Калининского, а затем 1-го Прибалтийского фронтов в период август – октябрь 1943 г.
Авиация противника на этом участке боевых действий в течение сентября 1943 г. проявляла значительную активность [95].
По мере того как повышалась эффективность наших истребителей по прикрытию наступающих войск фронта, фашистское командование стало менять тактику своих ударов с воздуха.
Нередко бомбардировочная авиация врага наносила удары по нашим наземным войскам эшелонирование с интервалом между группами до 2 мин и на высотах 2000-4000 м, действуя, как правило, с 6 до 9 и с 15 до 19 ч. При наличии облачности бомбардировщики шли за облаками, в районе цели снижались ниже облаков и производили бомбометание: Хе-111 – с горизонтального полета, Ю-88 и Ю-87 – с пикирования. Уход от цели производили: Ю-87 – на бреющем полете, Ю-88 и Хе-111 – со снижением. Иногда самолеты противника к линии фронта подходили на малых высотах и на удалении 30-40 км от цели начинали набор высоты. Были отмечены случаи, когда бомбардировщики противника при наличии наших истребителей в районе цели шли «ломаным курсом» и в стороне от цели ждали ухода наших истребителей [96].
Командир 240 иад, исходя из обстановки, стал на патрулирование вместо одной группы, состоящей из 12-16 самолетов, выделять 3-4 группы по 4-6 самолетов в каждой. [99]
В районе патрулирования группы эшелонировались по высотам с таким расчетом, чтобы превышение или принижение было не более той высоты, какую способен набрать истребитель за боевой разворот. Уменьшение состава групп и эшелонированное построение их по высотам, а также постоянное дежурство истребителей на аэродромах позволили значительно повысить эффективность прикрытия наших войск. Свидетельство этому следующий воздушный бой (приложение 5).
4.09.43 г. эскадрилья 42 иап в составе 8 Як-9 по данным самолетов, ведущих разведку в районе Смоленска, вылетела на отражение бомбардировщиков противника в район Плюшево, Ельково, Степанково. При подходе к району Духовщины группа встретила три группы бомбардировщиков, всего до 20 10-88, Хе-111 и До-215 на высоте 2000-3000 м. Атаку эскадрилья произвела одновременно двумя звеньями. Первое звено, являясь ударной группой, используя высоту, произвело атаку сверху в лоб под ракурсом 0/4. Сковывающая группа, воспользовавшись отсутствием истребителей прикрытия, также произвела атаку в лоб под ракурсом 2/4.
Накануне войны считалось, что войска будут нуждаться в прикрытии истребителями, главным образом на маршруте и в районах сосредоточения, а также при вводе в прорыв и действиях в глубине группы развития успеха [93]. Прикрытию войск непосредственно на поле боя не было уделено должного внимания.
Опыт войны заставил решительно пересмотреть это положение. С первых же дней войны усилия авиации обеих воюющих сторон сосредоточились там, где находились главные силы войск, – на поле боя и в ближайшем тылу, в 15-20 км от линии фронта. Именно в этой зоне располагались основные объекты, которые пришлось прикрывать нашей истребительной авиации.
В операциях начального периода войны невозможно было организовать надежное прикрытие наших войск от атак с воздуха. Это объяснялось недостатком сил истребительной авиации, распыленностью их применения и недоработкой вопросов взаимодействия и управления авиации и сухопутных войск. В тот период задача прикрытия войск решалась в основном способом непрерывного патрулирования истребителей в воздухе. Вылеты на [91] патрулирование составляли свыше 90% всех вылетов, затраченных на прикрытие [94].
Непрерывное патрулирование небольшими группами на широком фронте не могло обеспечить прикрытие войска от нападения авиации противника, даже в случае когда мы имели количественно равные с ним силы.
Дело в том, что командиры дивизий использовали свои истребители равномерно в течение всего дня, поднимая в воздух через определенные промежутки времени группы по 4-6 самолетов. Противник, намечая себе цель, поднимал, как правило, в воздух группу из 10-12 бомбардировщиков и 6-10 истребителей. Что могли сделать 4-6 наших истребителей против такого количества самолетов противника?
При идеально благоприятных условиях воздушного боя им удавалось рассеять противника и уничтожить несколько самолетов.
Но такое соотношение сил заставляло наших истребителей вести бой в неравных условиях, что приводило к неоправданным потерям, в лучшем случае они при самых дерзких действиях, атаках с коротких дистанций могли только сорвать прицельное бомбометание. Задача надежного прикрытия войск не решалась. Прикрытие патрулированием небольшими силами было нецелесообразно. Кроме того, нужно иметь в виду, что противник вел воздушный бой только тогда, когда он был ему выгоден. В других случаях, используя преимущество в скорости, выходил из боя. Однако даже в той сложной воздушной обстановке было немало случаев, когда истребители срывали атаки фашистских бомбардировщиков по нашим войскам.
Примером может служить воздушный бой на Северо-Западном фронте в июне 1942 г. Части 239 иад прикрывали войска на поле боя. 16 июня по вызову с ВПУ ВА группа 485 иап в составе 8 самолетов во главе с автором этих строк (в то время командиром полка) вылетела на прикрытие наземных войск на поле боя. Один самолет из-за неполадок в материальной части произвел посадку на свой аэродром.
Над линией фронта мы на высоте 2500 м встретили 12 Ю-87 под прикрытием 4 Ме-109. [92]
Самолеты противника следовали в колонне шестерок на увеличенных дистанциях, шестерки в растянутом правом пеленге звеньев, звенья в строю «клин самолетов». Группа Ю-87 перестраивалась в правый пеленг для бомбометания с пикирования. Истребители сопровождали бомбардировщиков сзади, справа и выше их на 1000-1200 м. Группа наших истребителей была выше бомбардировщиков противника на 200-300 м.
Боевой порядок бомбардировщиков был удобен для атаки наших истребителей с ходу с передней полусферы при индивидуальном прицеливании каждым летчиком. Это использовали наши летчики и атаку производили под ракурсом около 2/4 со стороны пеленга самолетов противника. Учитывая боевой порядок наших истребителей (звено в правом пеленге пар), я передал по радио, что атакую ведомый самолет второго звена первой шестерки, ведомой паре своего звена приказал атаковать ведущее звено, а звену капитана Лазарева (находившемуся выше в группе прикрытия) обеспечить прикрытие от атак истребителей противника, после чего атаковал противника. То же самое выполнили и все летчики головного звена. Выход из атаки истребители производили над строем бомбардировщиков на максимальной скорости с набором высоты в левом развороте под строй истребителей сопровождения противника, которые первую внезапную атаку, скорее всего, не видели.
После разворота наши истребители вторую атаку производили по замыкающей шестерке Ю-87 сзади сверху под ракурсом 0/4, строго в хвост колонны, ведя огонь до самых предельных дистанций 20-30 м. Только после второй нашей атаки истребители сопровождения противника произвели первую атаку, но были перехвачены звеном капитана Лазарева.
На усиление противнику подошло 11 Ме-109. Теперь он, имея значительное превосходство в силах, вынудил наших истребителей прекратить атаки бомбардировщиков и принять бон. Бой этот был исключительно тяжелым для нас, напряженным и затяжным. Инициатива в бою была на стороне противника, имевшего значительное превосходство в силах. Его резерв (не менее 4-6 самолетов) был выше наших самолетов на 1500-2000 м и, имея запас высоты, в удобные моменты боя атаковывал нас и снова занимал положение со значительным превышением над нами. Бой велся с применением практически всех [93] тактических приемов, но преимущественно горизонтального маневра. Выручала наших истребителей отличная слетанность и хорошая боевая выучка, летчики умело сохраняли свое место в боевом порядке, что обеспечивало четкое взаимодействие и взаимную выручку в парах, между парами в звеньях и между звеньями. Управление осуществлялось по радио. Противник непрерывно стремился расколоть нашу группу на отдельные самолеты, пытался втянуть в воздушный бой только на вертикальном маневре, чтобы лишить наших летчиков огневого взаимодействия и огневой поддержки.
В ходе боя фашистские летчики имитировали выход из боя пикированием, применяли падение и штопор, при этом такой имитированный выход сопровождался густыми клубами дыма за самолетом, чтобы показать, что самолет подбит, и завлечь наших летчиков на «легкую победу».
Когда у нас горючего оставалось на пределе, я дал команду на оттягивание боя в направлении ближайших фронтовых аэродромов для выхода из боя.
Кончились боеприпасы, на исходе было горючее. Выдержав 45-минутный бой с превосходящими силами врага, мы уничтожили 10 и подбили 3 фашистских самолета.
В наиболее ответственные периоды боевых действий фронтовые истребительные авиационные соединения главные свои усилия сосредоточивали на прикрытие основных группировок войск.
Одним из таких периодов является наступление. В это время войска особенно остро нуждались в прикрытии с воздуха, поскольку противник пытался ударами с воздуха сорвать это наступление.
Основным способом перехода наших войск в наступление в годы войны был прорыв подготовленной обороны противника. Если противник переходил к обороне поспешно и оборона его была неглубокой, прорыв такой обороны осуществлялся с ходу.
Танковые и механизированные корпуса, как правило, предназначались для развития прорыва и превращения тактического успеха в оперативный. Для организации наступления и ввода в прорыв корпуса назначались выжидательные районы (в 10-20 км от линии фронта). Перед вводом в прорыв они из выжидательных районов переходили в исходные районы (5-10 км от линии [94] фронта). После прорыва они сразу устремлялись в оперативную глубину.
Различные способы наступления наземных войск накладывали отпечаток и на действия истребительных авиационных дивизий.
Порядок и объем работы командиров и штабов авиационных истребительных дивизий но организации прикрытия наступления наземных войск зависели от боевой задачи, наличия времени на подготовку, уровня подготовки летного состава, характера действий авиации противника и других условий наземной и воздушной обстановки.
Рассмотрим это на примере 240 иад, которая прикрывала наступление войск 1-го Прибалтийского фронта в сентябре 1943 г.
В составе дивизии находилось три истребительных авиаполка, полностью укомплектованных летным составом и самолетами Як-9 с 37-мм пушкой. Значительная часть летного состава имела хороший боевой опыт воздушных боев с авиацией противника.
После сосредоточения полков на фронтовые аэродромы и ознакомления с районом боевых действий командир дивизии получал боевую задачу от командующего 3 ВА, в состав которой входила 240 иад, на прикрытие войск фронта в полосе наступления армии, действовавшей на главном направлении.
Во время сосредоточения войск фронта для наступления и особенно в период наступления авиация противника резко повысила свою активность. Бомбардировщики большими группами под прикрытием истребителей в течение всего светлого времени суток наносили удары по боевым порядкам наступающих войск фронта. Истребителям, прикрывающим наземные войска фронта, не всегда удавалось сорвать налеты противника.
Одной из причин невысокой эффективности действий истребителей была недостаточная организация оповещения о воздушном противнике. Посты ВНОС, не имея радиолокационных станций, обнаруживали цели только на расстоянии 10-12 км от линии фронта, т. е. за 1-2 мин до подхода их к нашим войскам. Передача сигнала для вызова истребителей с аэродромов занимала около 1 мин. Дежурные группы истребителей могли прибыть в район прикрытия через 5-7 мин после команды на вылет. Такая система оповещения не обеспечивала дежурным истребителям [95] возможность для своевременного наращивания усилии в районах прикрытия. Они нередко вылетали «вхолостую», т. е. появлялись в ионах прикрытия после того, как противник успевал нанести удары и уйти на свою территорию. Воздушных боев было мало, и их эффективность оставалась невысокой.
Для увеличения боевых возможностей дивизии командующий 3 ВА передал в распоряжение командира дивизии единственную в воздушной армии и фронте радиолокационную станцию «Редут». Для управления боевыми действиями истребителей был организован командный пункт дивизии. Он располагался в полосе наступления главной группировки наземных войск в 2 км от линии фронта. Для связи и управления были установлены три радиостанции: одна – для управления и наведения истребителей, находившихся в воздухе, вторая – для вызова истребителей, дежуривших на аэродроме, третья – для связи с командующим 3 ВА.
На единый кодированный планшет КП дивизии наносились данные о воздушном противнике, поступающие от радиолокационной станции «Редут», от летчиков, ведущих воздушную разведку и разведку аэродромов противника, и от командиров групп истребителей, ведущих воздушные бои.
Все эти данные обеспечивали принятие решения на своевременный подъем истребителей в воздух и определение наряда сил.
По указанию командира дивизии пункты наведения были приближены к линии фронта, В периоды интенсивных действий авиации противника по боевым порядкам наступающих войск фронта согласно приказу командующего 3 ВА командир 240 иад имел право привлекать истребителей, выполнявших задачи обеспечения действий других видов авиации.
Для нанесения неожиданных ударов по боевым порядкам бомбардировщиков до подхода их к линии фронта на глубину до 50-70 км высылали несколько пар истребителей для «свободного поиска» вражеских самолетов и заблаговременного сообщения о них на КП дивизии. Группы истребителей, выделяемые для этой цели, состояли из наиболее подготовленных к ведению воздушного боя летчиков, умеющих отлично ориентироваться и пользоваться средствами радиосвязи в полете. Они должны были самостоятельно искать самолеты противника на вероятных [96] подходах к полю боя, своевременно подавать сигналы об угрозе нападения и при благоприятной воздушной обстановке уничтожать одиночные или замыкающие боевой порядок самолеты врага.
При выполнении боевой задачи в районах прикрытия эти истребители вели поиск на высотах, несколько превышающих высоты полета вражеских самолетов. Во избежание поражений от огня зенитной артиллерии над территорией противника и в районе линии фронта обычно ниже 1000 м они не снижались. Избегали также полета под нижней кромкой облачности, высота которой была известна зенитчикам противника.
При поиске воздушного противника истребители строили свой маршрут полета ломаными курсами и уклонялись от боя с превосходящими силами вражеских истребителей. При обнаружении бомбардировщиков противника наши истребители немедленно сообщали на КП их координаты и, максимально используя возможные средства маскировки, наносили внезапный удар.
Так, 4 сентября 4 Як-9 вылетели в целях поиска самолетов противника в район Ярцево, Смоленск. Подойдя к Смоленску, они обнаружили в воздухе до 20 Хе-111, которые шли в направлении на Духовщину. Командир группы сообщил об этом на КП дивизии, а сам со стороны солнца внезапно атаковал и сбил один самолет противника, расстроив боевой порядок бомбардировщиков, в результате чего удар бомбардировщиков был сорван.
Единственный «Редут» часто отказывал и не обеспечивал надежного предупреждения о налете.
Непрерывное патрулирование резко снижало возможности дивизии при отражении больших групп бомбардировщиков противника. На весь фронт была одна 240 иад, которая прикрывала войска фронта и вела борьбу за господство в воздухе. Нужно было экономить силы и иметь в готовности на земле наибольшее количество истребителей к немедленному взлету по команде с КП дивизии.
Для этого командир дивизии посылал пары самолетов в целях разведки и наблюдения за взлетом авиации противника с аэродромов. Используя облака, солнце, дымку, летчики наблюдали взлет, сбор в группу над аэродромом бомбардировщиков противника и сбор их в общую колонну с нескольких аэродромов. Эти данные они по радио передавали на КП дивизии, что позволяло командиру дивизии [97] принимать своевременное решение на отражение авиации противника.
На отражение налетов противника в течение дня приходилось поднимать дивизию в полном составе два – три раза. Разведка аэродромов не только дублировала РЛС «Редут» и повышала надежность оповещения, но и намного раньше позволяла предупреждать о начале вылета бомбардировщиков, что давало возможность поднимать полки в полном составе во главе с их командирами.
В период наиболее напряженных боевых действий в глубину территории, занятой противником, высылались целые подразделения самолетов с задачей сковать действия истребителей противника и нанести первый удар по его бомбардировщикам.
Как показал опыт, этот способ использования истребителей вполне себя оправдал. Перехватывая бомбардировщиков противника на подходах к линии фронта, наши истребители расстраивали их боевые порядки, и бомбардировщики противника вынуждены были возвращаться обратно, не выполнив задания. Те небольшие группы и одиночные самолеты противника, которым удавалось проникнуть к полю боя, уничтожались истребителями, заблаговременно поднятыми в воздух со своих аэродромов.
Заслуживает внимания решение командира 203 иад, принятое им при прикрытии наземных войск, во время Ржевско-Сычевской операции в ноябре – декабре 1942 г.
На этом участке фронта авиация противника со свойственной фашистам методичностью в первую половину дня появляется над полем боя мелкими группами. С 13 до 15 ч воздушный противник, как правило, не действовал, что отмечалось несколько дней подряд, зато в период с 15 до 17 ч наносил мощные удары по переднему краю наших войск. Учитывая такой «распорядок дня» противника, 17.12.42 г. командир дивизии в 15.00 поднял в воздух 16 Як-1 и ЛаГГ-3. При подходе истребителей к переднему краю наземная радиостанция КП дивизии сообщила им о появлении группы бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Наши истребители немедленно атаковали врага. Завязался ожесточенный воздушный бой. Большую помощь истребителям оказал КП 203 иад, который наводил группы истребителей на цели, предупреждал их об опасности и сообщал о результатах атак. [98]
Работа КП имела большое значение особенно потому, что бой происходил в условиях сильной дымки и ограниченной видимости (4-5 км). Бой продолжался 30-40 мин. Бомбардировщики противника были рассеяны и сбросили свои бомбы куда попало. Значительная часть из них упала на передний край противника. 9 Ме-109, деморализованные неожиданной встречей с нашей мощной группой, поспешно покинули поле боя. Всего в этом бою было сбито 3 Ю-87, 2 Ме-109, 2 ФВ-190, 1 Хе-111 и два самолета врага были подбиты. Истребители дивизии понесли небольшие потери.
Вернемся снова к боевым действиям 240 иад.
Рассмотрим несколько характерных примеров из опыта ее боевых действий по прикрытию войск Калининского, а затем 1-го Прибалтийского фронтов в период август – октябрь 1943 г.
Авиация противника на этом участке боевых действий в течение сентября 1943 г. проявляла значительную активность [95].
По мере того как повышалась эффективность наших истребителей по прикрытию наступающих войск фронта, фашистское командование стало менять тактику своих ударов с воздуха.
Нередко бомбардировочная авиация врага наносила удары по нашим наземным войскам эшелонирование с интервалом между группами до 2 мин и на высотах 2000-4000 м, действуя, как правило, с 6 до 9 и с 15 до 19 ч. При наличии облачности бомбардировщики шли за облаками, в районе цели снижались ниже облаков и производили бомбометание: Хе-111 – с горизонтального полета, Ю-88 и Ю-87 – с пикирования. Уход от цели производили: Ю-87 – на бреющем полете, Ю-88 и Хе-111 – со снижением. Иногда самолеты противника к линии фронта подходили на малых высотах и на удалении 30-40 км от цели начинали набор высоты. Были отмечены случаи, когда бомбардировщики противника при наличии наших истребителей в районе цели шли «ломаным курсом» и в стороне от цели ждали ухода наших истребителей [96].
Командир 240 иад, исходя из обстановки, стал на патрулирование вместо одной группы, состоящей из 12-16 самолетов, выделять 3-4 группы по 4-6 самолетов в каждой. [99]
В районе патрулирования группы эшелонировались по высотам с таким расчетом, чтобы превышение или принижение было не более той высоты, какую способен набрать истребитель за боевой разворот. Уменьшение состава групп и эшелонированное построение их по высотам, а также постоянное дежурство истребителей на аэродромах позволили значительно повысить эффективность прикрытия наших войск. Свидетельство этому следующий воздушный бой (приложение 5).
4.09.43 г. эскадрилья 42 иап в составе 8 Як-9 по данным самолетов, ведущих разведку в районе Смоленска, вылетела на отражение бомбардировщиков противника в район Плюшево, Ельково, Степанково. При подходе к району Духовщины группа встретила три группы бомбардировщиков, всего до 20 10-88, Хе-111 и До-215 на высоте 2000-3000 м. Атаку эскадрилья произвела одновременно двумя звеньями. Первое звено, являясь ударной группой, используя высоту, произвело атаку сверху в лоб под ракурсом 0/4. Сковывающая группа, воспользовавшись отсутствием истребителей прикрытия, также произвела атаку в лоб под ракурсом 2/4.