Страница:
Я знаю, что найдутся экономисты, которые с цифрами в руках «докажут» выгодность иностранных инвестиций (они могут «доказать» что угодно в зависимости от высшей установки), но они не в силах отменить тот факт, что в сложившихся для постсоветской России условиях проблема западных инвестиций есть проблема не экономическая, а социально-политическая. Настойчивые мольбы российской власти об иностранных инвестициях свидетельствуют о том, что новая (постсоветская) социальная организация России просто не в состоянии решать большие внутренние проблемы (включая хозяйственные) внутренними силами страны. Она не способна мобилизовать интеллектуальные потенции страны, чтобы найти своё оригинальное (незападное) теоретическое решение своих незападных проблем. Она не способна решиться на практическое воплощение в жизнь своих незападных решений.
В силу условий рождения постсоветской социальной организации в стране сложился такой «поворот мозгов», что власть имущая и формирующая умы россиян часть населения вообще не мыслит себе дальнейший ход жизни вне западнизации и, само собой разумеется, без вторжения Запада в тело российского общества. Мольбы об западных инвестициях означают жажду превратить потенциальную западную оккупацию России в актуальную — привести хозяйственно-деловой аспект жизни страны в соответствие с политически-идеологическим. Правящие и привилегированные слои россиян справедливо гневаются на западных толстосумов: они по указке западных наставников и с их помощью разгромили свой социальный строй и повели страну по западному пути, а западные наставники не хотят помогать им строить в России обещанный западный экономический рай!
Зримые черты западнизма
Семинар
Идеология
Солома для утопающих
В силу условий рождения постсоветской социальной организации в стране сложился такой «поворот мозгов», что власть имущая и формирующая умы россиян часть населения вообще не мыслит себе дальнейший ход жизни вне западнизации и, само собой разумеется, без вторжения Запада в тело российского общества. Мольбы об западных инвестициях означают жажду превратить потенциальную западную оккупацию России в актуальную — привести хозяйственно-деловой аспект жизни страны в соответствие с политически-идеологическим. Правящие и привилегированные слои россиян справедливо гневаются на западных толстосумов: они по указке западных наставников и с их помощью разгромили свой социальный строй и повели страну по западному пути, а западные наставники не хотят помогать им строить в России обещанный западный экономический рай!
Зримые черты западнизма
— Наш народ всегда возлагал надежды на высшую власть, — говорит Защитник, — Надежды никогда не оправдывались. И всё-таки народ каждый раз надеется.
— Это у нас в крови?
— Очевидно. Надеялись на Путина, хотя все знали, что он ставленник ельцинской «семьи».
— На что надеялись?
— Что он отменит приватизацию. Во всяком случае, что национализирует энергетику, природные ресурсы, финансовую систему. А что он делает? Объявляет результаты приватизации не подлежащими пересмотру. Более того, он пошёл дальше Ельцина: проводит земельную реформу.
— В чем она заключается?
— Если оставить в стороне словесные выкрутасы, то суть её — распродать землю в частную собственность и создать класс частных землевладельцев. Причём он будет состоять в основном из иностранцев. Кое-что перепадёт и русским, конечно. Фактически этот процесс уже идёт. Реформа его лишь узаконивает
— Это будет завершение переворота?
— Нет. Впереди банковская реформа. Она уже готовится.
— Это у нас в крови?
— Очевидно. Надеялись на Путина, хотя все знали, что он ставленник ельцинской «семьи».
— На что надеялись?
— Что он отменит приватизацию. Во всяком случае, что национализирует энергетику, природные ресурсы, финансовую систему. А что он делает? Объявляет результаты приватизации не подлежащими пересмотру. Более того, он пошёл дальше Ельцина: проводит земельную реформу.
— В чем она заключается?
— Если оставить в стороне словесные выкрутасы, то суть её — распродать землю в частную собственность и создать класс частных землевладельцев. Причём он будет состоять в основном из иностранцев. Кое-что перепадёт и русским, конечно. Фактически этот процесс уже идёт. Реформа его лишь узаконивает
— Это будет завершение переворота?
— Нет. Впереди банковская реформа. Она уже готовится.
Семинар
Семинар приобретает все более важное значение не только для меня, но и для других его участников. Причём чисто теоретическая линия все более отступает на второй план. На первый план выходят проблемы жизненно актуальные: что происходит в стране? долго ли мы будем терпеть это? что делать, чтобы остановить падение страны и гибель нашего народа? Жена ошибалась, думая, что мы создаём секту. На самом деле мы на пути к политической организации. Критик, конечно, мыслитель-одиночка. Но мысли его порождают стремление к групповой деятельности. Люди, делающие «Сопротивление», напечатали первый номер материалов семинара. В предисловии прямо так и сказано, что идеи Критика суть руководство к действию. В условиях разжигания антиэкстремистских умонастроений это выглядит как донос и провокация. Я сказал об этом Критику.
— Донос кому, — сказал он. — Властям. Провокация для чего? Чтобы обратить на нас внимание как на врагов существующего социального строя? Но вы знаете другой путь заявить о себе? Нет. Вы предпочитаете остаться незаметными? Нет. Значит, чему быть — того не миновать. Волков бояться — в лес не ходить. Слово умирает без дела.
— Донос кому, — сказал он. — Властям. Провокация для чего? Чтобы обратить на нас внимание как на врагов существующего социального строя? Но вы знаете другой путь заявить о себе? Нет. Вы предпочитаете остаться незаметными? Нет. Значит, чему быть — того не миновать. Волков бояться — в лес не ходить. Слово умирает без дела.
Идеология
Сложившаяся на планете ситуация с полной очевидностью обнаруживает то, какую огромную роль в жизни, в эволюции человечества играет идеология. Без коммунистической идеологии была бы невозможна победа революции и построение коммунистического социального строя в нашей стране, была бы невозможна победа в войне Германией, было бы невозможно превращение страны в сверхдержаву. Спад и кризис советской идеологии стал началом и одной из главных причин краха Советского Союза и советского социального строя Холодная война Запада, возглавляемого США, против нашей страны велась прежде всего как война идеологическая. Идеология антикоммунизма была одним из оснований интеграции стран Запада в единое западнистское сверхобшество.
Когда речь заходит об идеологии, обычно имеют в виду лишь один компонент этого социального объекта, а именно определённую совокупность идей, выражаемых словами, фразами, текстами. Буду употреблять для их обозначения выражение «идеологические учения». Но эти идеи (учения) не возникают, не существуют и не распространяются сами по себе. Их изобретают, сохраняют и распространяют определённого рода люди. Назову их идеологами. Совокупность таких людей образует второй компонент идеологии как социального объекта. Назову его идеологическим механизмом. Я скажу здесь лишь о первых
Не любая совокупность идей образует идеологическое учение (идеологию как учение, короче говоря, идеологию), а лишь особая. Она отличается от политических, юридических, научных, литературных, бытовых и всех прочих текстов комплексом признаков, включающим тип содержания идей, цели, правила построения, структуру, способы распространения, критерии оценки и другие признаки. Идеологических учений было много в прошлом и много существует в наше время Это явления исторические в том смысле, что возникают, какое-то время живут, т.е овладевают умами и чувствами каких-то множеств людей, и умирают, т.е. выходят из практического употребления, забываются и даже исчезают из человеческой памяти бесследно. Одни из них живут недолго и охватывают небольшое число людей, другие живут десятилетия, столетия и даже тысячелетия и охватывают огромные массы людей, многие миллионы. Влияние одних на жизнь людей и на ход истории ничтожно, другие же определяют весь образ жизни людей и характер целых народов и исторических эпох. Примером идеологий глобального и эпохального масштаба являются известные мировые религии и марксизм. Примером маленьких(частных и кратковременных) идеологий могут служить идеологии партий, общественных движений, сект. И по текстуальным размерам одни учения могут состоять из небольшого числа фраз, которые можно записать на нескольких страницах, и могут включать в себя огромное число всякого рода сочинений, на профессиональное изучение которых тратят целую жизнь бесчисленные специалисты.
Специфическая цель (и функция) идеологического учения (идеологии) — не познание реальности, не развлечение, не образование, не информация о событиях на планете и т.д. (хотя все это не исключается), а формирование у людей определённого и заранее планируемого способа мышления и поведения, побуждение людей к такому способу мышления и поведения, короче говоря, формирование сознания людей и управление ими путём воздействия на их сознание. Идеология изобретается для того, чтобы выработать у тех, для кого она предназначена, некоторый априорный и стандартный способ понимания окружающих человека явлений реальности и жизни людей, стандартное отношение к ним (оценку), стандартное поведение в ситуациях определённого вида. Подчёркиваю: идеология учит людей тому, что они должны думать о тех или иных явлениях бытия, как их оценивать и как поступать в тех или иных случаях. Можно сказать, что идеология даёт людям априорную систему социальных координат, позволяющую им ориентироваться в социальной среде.
Идеология может быть зафиксирована явно в виде одного систематизированного учения, как это имеет место, например, в случае великих религий и марксизма-ленинизма, или может оставаться несистематизированной, рассеянной по многочисленным и разнородным текстам так, что изложить её в виде единого систематичного учения представляется весьма затруднительным делом, как это имеет место, например, в современных западных странах.
Со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращённое отражение реальности. Мнение Наполеона разделял и Маркс, ставший по иронии истории создателем величайшей светской (нерелигиозной) идеологии, а не научного понимания человеческого общества, на что он претендовал.
Идеология извращает реальность. Но она это делает в основе своей не в силу дурных намерений и глупости, а в силу своей роли в жизни людей и в силу средств исполнения этой роли. Лишь на этой основе развивается сознательное извращение реальности и изобретается специальная техника для этого. Социальная сущность идеологии состоит не в том, что она извращает реальность, а в том, как именно она это делает и с какой социальной целью. Идеология не просто формирует и организует сознание людей, она создаёт и навязывает людям определённые стереотипы (алгоритмы) сознания, проявляющиеся в стереотипах поведения. Задача идеологии — приучить какое-то множество людей сходным образом думать о каких-то явлениях реальности и совершать какие-то поступки под воздействием такого понимания сходным образом. А для этого реальность должна быть таким образом отражена, чтобы эта цель была бы достигнута. Например, чтобы побудить граждан страны защищать её от врага, идеология должна создавать апологетическую картину своего общества, т.е. выделять и подчёркивать его достоинства и преуменьшать или вообще замалчивать его недостатки, и критически-негативную картину общества врага, т.е. замалчивать его достоинства и выделять его недостатки. И образ врага должен создаваться таким, чтобы к нему возникала ненависть.
Идеологические учения могут возникать на основе науки и даже с претензией на статус науки. Тем не менее наука и идеология суть качественно различные явления. Наука имеет целью познание мира, достижение знаний о нем. Идеология же, повторяю, имеет целью формирование сознания людей и манипулирование их поведением путём воздействия на их сознание. Она использует данные науки как средство. Но она перерабатывает их для своих целей. Она пожирает науку, но не превращается в то. что пожирает.
Советская идеология была первой (и может быть — последней) грандиозной нерелигиозной (светской) идеологией. Она была всеобъемлющей как по содержанию (по охвату тем), так и по множеству людей, которым она предназначалась, можно сказать была универсальной. Она была предельно рациональной в том смысле, что стремилась опираться на науку, использовать достижения науки и пропагандировать их широким слоям населения, сама претендовала на статус научности. Наконец, она была самой систематизированной идеологией изо всех тех явлений идеологии, какие существовали в истории. Она была идеологией государственной в том смысле, что была узаконена как обязательная для всех граждан страны, имела единый и централизованный идеологический механизм, составлявший часть системы власти и управления, контролировала весь менталитетный аспект советского общества. Официально считалось, что она была марксизмом-ленинизмом. Это верно лишь отчасти, фактически же отражение жизни человечества и интеллектуального материала двадцатого века заняло в ней основное содержание. Она сложилась после революции 1917 года как осмысление опыта реального советского и мирового коммунизма, — как идеология общества коммунистического типа.
Советская идеология претендовала на статус науки. Претензия безосновательная. Однако это не умаляет роль, какую она фактически сыграла в советском обществе. Она возглавила колоссальную просветительскую работу, какую до того не знала история. Через неё и благодаря ей достижения науки прошлого и настоящего стали достоянием широких слоёв населения.
Особо важное значение советская идеология имела для деятельности руководящих (управляющих) органов страны, ибо она содержала целый ряд инструкций для их поведения. В сталинские годы идеология имела явно нормативный характер. В послесталинские годы эта роль идеологии внешне вроде бы ослабла. Но по сути дела она лишь изменила форму и ушла вглубь. Идеология ставила перед руководителями страны общую цель, которая, независимо от её достижимости или недостижимости, играла организующую роль и определяла направление стратегической деятельности руководства. Идеология давала общую ориентацию жизни коммунистического общества и устанавливала рамки и принципы деятельности его власти. Она являлась основой и стержнем всей системы установок.
До известного момента советская идеология была адекватна условиям в стране и в мире, служила одним из факторов успехов Советского Союза. Но постепенно она стала наращивать степень неадекватности изменяющимся условиям, впала в кризисное состояние и стала одним из факторов кризиса и краха советского коммунизма.
В результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы были разгромлены все основные опоры советского социального строя. Советская государственная идеология была просто отброшена. Гигантская армия советских идеологов без боя капитулировала. Она просто испарилась, как будто её не было вообще. Но вместо обещанного реформаторами и их западными манипуляторами освобождения от тирании марксизма-ленинизма-сталинизма наступило состояние, в отношении которого слово «беспредел» является уместным с гораздо большими основаниями, чем в отношении прочих аспектов социальной организации страны. Постсоветская идеологическая сфера стала формироваться (как и социальная организация в целом) как гибрид западнистской, досоветской (дореволюционной) и советской идеологий.
По первой линии в Россию хлынул мощный, ничем не сдерживаемый поток западной идеологии. Он с поразительной быстротой овладел большей частью средств массовой информации, ставших, как и на Западе, своего рода «ватиканами» западнизма. Западнистская система ценностей нашла в России на редкость благоприятную почву. Западная массовая культура, являющаяся орудием идеологии западнизма, стала покорять души россиян, особенно новых поколений.
По второй из упомянутых линий началось безудержное возрождение религий, и прежде всего православия, которое стало вести себя почти как государственная религия. Оно заручилось поддержкой высших властей и настойчиво вступило в борьбу за души россиян. Бывшие убеждённые атеисты из партийного аппарата и из высокообразованной интеллигенции молниеносно превратились в столь же убеждённых верующих и внесли свою лепту в церквостроительство с таким же энтузиазмом, с каким их предшественники в двадцатые и тридцатые годы делали это в церкворазрушительство. И даже первый российский президент, принадлежавший ещё совсем недавно к числу высших вождей КПСС и приказавший в своё время стереть с лица земли дом, в котором доживал последние дни глава православной церкви — российский монарх, в срочном порядке стал обучаться креститься.
Третья линия гибридизации идеологии не обнаруживает себя явным образом из боязни обвинений в попытке реставрации марксизма. Но речь здесь идёт не о марксизме, а о советской идеологической сфере, которая не сводится к идеологическому учению и в которой идеологическое учение не сводится к марксизму, ленинизму и сталинизму. Советская идеологическая сфера даёт знать о себе в потребности в идеологии, объединяющей население в единое общество и обслуживающей его систему власти и управления, а также в потребности в едином государственном идеологическом механизме. Попытки удовлетворения этой потребности можно усмотреть в поисках «национальной идеи», в сочинении всякого рода доктрин, в программных заявлениях, в стремлении создания «партии власти» и т.п. Во всяком случае, стало очевидным, что российское общество не может долго жить без упорядоченной идеологической сферы. Это не исключительность России, а общая социальная закономерность.
Исключительность нынешней (постсоветской) России состоит в том, что она не может сохраниться в качестве исторически значительной величины, если не сумеет создать в кратчайшие сроки идеологическую сферу, сопоставимую по интеллектуальному уровню и по организации с той, какая имела место в советские годы.
Когда речь заходит об идеологии, обычно имеют в виду лишь один компонент этого социального объекта, а именно определённую совокупность идей, выражаемых словами, фразами, текстами. Буду употреблять для их обозначения выражение «идеологические учения». Но эти идеи (учения) не возникают, не существуют и не распространяются сами по себе. Их изобретают, сохраняют и распространяют определённого рода люди. Назову их идеологами. Совокупность таких людей образует второй компонент идеологии как социального объекта. Назову его идеологическим механизмом. Я скажу здесь лишь о первых
Не любая совокупность идей образует идеологическое учение (идеологию как учение, короче говоря, идеологию), а лишь особая. Она отличается от политических, юридических, научных, литературных, бытовых и всех прочих текстов комплексом признаков, включающим тип содержания идей, цели, правила построения, структуру, способы распространения, критерии оценки и другие признаки. Идеологических учений было много в прошлом и много существует в наше время Это явления исторические в том смысле, что возникают, какое-то время живут, т.е овладевают умами и чувствами каких-то множеств людей, и умирают, т.е. выходят из практического употребления, забываются и даже исчезают из человеческой памяти бесследно. Одни из них живут недолго и охватывают небольшое число людей, другие живут десятилетия, столетия и даже тысячелетия и охватывают огромные массы людей, многие миллионы. Влияние одних на жизнь людей и на ход истории ничтожно, другие же определяют весь образ жизни людей и характер целых народов и исторических эпох. Примером идеологий глобального и эпохального масштаба являются известные мировые религии и марксизм. Примером маленьких(частных и кратковременных) идеологий могут служить идеологии партий, общественных движений, сект. И по текстуальным размерам одни учения могут состоять из небольшого числа фраз, которые можно записать на нескольких страницах, и могут включать в себя огромное число всякого рода сочинений, на профессиональное изучение которых тратят целую жизнь бесчисленные специалисты.
Специфическая цель (и функция) идеологического учения (идеологии) — не познание реальности, не развлечение, не образование, не информация о событиях на планете и т.д. (хотя все это не исключается), а формирование у людей определённого и заранее планируемого способа мышления и поведения, побуждение людей к такому способу мышления и поведения, короче говоря, формирование сознания людей и управление ими путём воздействия на их сознание. Идеология изобретается для того, чтобы выработать у тех, для кого она предназначена, некоторый априорный и стандартный способ понимания окружающих человека явлений реальности и жизни людей, стандартное отношение к ним (оценку), стандартное поведение в ситуациях определённого вида. Подчёркиваю: идеология учит людей тому, что они должны думать о тех или иных явлениях бытия, как их оценивать и как поступать в тех или иных случаях. Можно сказать, что идеология даёт людям априорную систему социальных координат, позволяющую им ориентироваться в социальной среде.
Идеология может быть зафиксирована явно в виде одного систематизированного учения, как это имеет место, например, в случае великих религий и марксизма-ленинизма, или может оставаться несистематизированной, рассеянной по многочисленным и разнородным текстам так, что изложить её в виде единого систематичного учения представляется весьма затруднительным делом, как это имеет место, например, в современных западных странах.
Со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращённое отражение реальности. Мнение Наполеона разделял и Маркс, ставший по иронии истории создателем величайшей светской (нерелигиозной) идеологии, а не научного понимания человеческого общества, на что он претендовал.
Идеология извращает реальность. Но она это делает в основе своей не в силу дурных намерений и глупости, а в силу своей роли в жизни людей и в силу средств исполнения этой роли. Лишь на этой основе развивается сознательное извращение реальности и изобретается специальная техника для этого. Социальная сущность идеологии состоит не в том, что она извращает реальность, а в том, как именно она это делает и с какой социальной целью. Идеология не просто формирует и организует сознание людей, она создаёт и навязывает людям определённые стереотипы (алгоритмы) сознания, проявляющиеся в стереотипах поведения. Задача идеологии — приучить какое-то множество людей сходным образом думать о каких-то явлениях реальности и совершать какие-то поступки под воздействием такого понимания сходным образом. А для этого реальность должна быть таким образом отражена, чтобы эта цель была бы достигнута. Например, чтобы побудить граждан страны защищать её от врага, идеология должна создавать апологетическую картину своего общества, т.е. выделять и подчёркивать его достоинства и преуменьшать или вообще замалчивать его недостатки, и критически-негативную картину общества врага, т.е. замалчивать его достоинства и выделять его недостатки. И образ врага должен создаваться таким, чтобы к нему возникала ненависть.
Идеологические учения могут возникать на основе науки и даже с претензией на статус науки. Тем не менее наука и идеология суть качественно различные явления. Наука имеет целью познание мира, достижение знаний о нем. Идеология же, повторяю, имеет целью формирование сознания людей и манипулирование их поведением путём воздействия на их сознание. Она использует данные науки как средство. Но она перерабатывает их для своих целей. Она пожирает науку, но не превращается в то. что пожирает.
Советская идеология была первой (и может быть — последней) грандиозной нерелигиозной (светской) идеологией. Она была всеобъемлющей как по содержанию (по охвату тем), так и по множеству людей, которым она предназначалась, можно сказать была универсальной. Она была предельно рациональной в том смысле, что стремилась опираться на науку, использовать достижения науки и пропагандировать их широким слоям населения, сама претендовала на статус научности. Наконец, она была самой систематизированной идеологией изо всех тех явлений идеологии, какие существовали в истории. Она была идеологией государственной в том смысле, что была узаконена как обязательная для всех граждан страны, имела единый и централизованный идеологический механизм, составлявший часть системы власти и управления, контролировала весь менталитетный аспект советского общества. Официально считалось, что она была марксизмом-ленинизмом. Это верно лишь отчасти, фактически же отражение жизни человечества и интеллектуального материала двадцатого века заняло в ней основное содержание. Она сложилась после революции 1917 года как осмысление опыта реального советского и мирового коммунизма, — как идеология общества коммунистического типа.
Советская идеология претендовала на статус науки. Претензия безосновательная. Однако это не умаляет роль, какую она фактически сыграла в советском обществе. Она возглавила колоссальную просветительскую работу, какую до того не знала история. Через неё и благодаря ей достижения науки прошлого и настоящего стали достоянием широких слоёв населения.
Особо важное значение советская идеология имела для деятельности руководящих (управляющих) органов страны, ибо она содержала целый ряд инструкций для их поведения. В сталинские годы идеология имела явно нормативный характер. В послесталинские годы эта роль идеологии внешне вроде бы ослабла. Но по сути дела она лишь изменила форму и ушла вглубь. Идеология ставила перед руководителями страны общую цель, которая, независимо от её достижимости или недостижимости, играла организующую роль и определяла направление стратегической деятельности руководства. Идеология давала общую ориентацию жизни коммунистического общества и устанавливала рамки и принципы деятельности его власти. Она являлась основой и стержнем всей системы установок.
До известного момента советская идеология была адекватна условиям в стране и в мире, служила одним из факторов успехов Советского Союза. Но постепенно она стала наращивать степень неадекватности изменяющимся условиям, впала в кризисное состояние и стала одним из факторов кризиса и краха советского коммунизма.
В результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы были разгромлены все основные опоры советского социального строя. Советская государственная идеология была просто отброшена. Гигантская армия советских идеологов без боя капитулировала. Она просто испарилась, как будто её не было вообще. Но вместо обещанного реформаторами и их западными манипуляторами освобождения от тирании марксизма-ленинизма-сталинизма наступило состояние, в отношении которого слово «беспредел» является уместным с гораздо большими основаниями, чем в отношении прочих аспектов социальной организации страны. Постсоветская идеологическая сфера стала формироваться (как и социальная организация в целом) как гибрид западнистской, досоветской (дореволюционной) и советской идеологий.
По первой линии в Россию хлынул мощный, ничем не сдерживаемый поток западной идеологии. Он с поразительной быстротой овладел большей частью средств массовой информации, ставших, как и на Западе, своего рода «ватиканами» западнизма. Западнистская система ценностей нашла в России на редкость благоприятную почву. Западная массовая культура, являющаяся орудием идеологии западнизма, стала покорять души россиян, особенно новых поколений.
По второй из упомянутых линий началось безудержное возрождение религий, и прежде всего православия, которое стало вести себя почти как государственная религия. Оно заручилось поддержкой высших властей и настойчиво вступило в борьбу за души россиян. Бывшие убеждённые атеисты из партийного аппарата и из высокообразованной интеллигенции молниеносно превратились в столь же убеждённых верующих и внесли свою лепту в церквостроительство с таким же энтузиазмом, с каким их предшественники в двадцатые и тридцатые годы делали это в церкворазрушительство. И даже первый российский президент, принадлежавший ещё совсем недавно к числу высших вождей КПСС и приказавший в своё время стереть с лица земли дом, в котором доживал последние дни глава православной церкви — российский монарх, в срочном порядке стал обучаться креститься.
Третья линия гибридизации идеологии не обнаруживает себя явным образом из боязни обвинений в попытке реставрации марксизма. Но речь здесь идёт не о марксизме, а о советской идеологической сфере, которая не сводится к идеологическому учению и в которой идеологическое учение не сводится к марксизму, ленинизму и сталинизму. Советская идеологическая сфера даёт знать о себе в потребности в идеологии, объединяющей население в единое общество и обслуживающей его систему власти и управления, а также в потребности в едином государственном идеологическом механизме. Попытки удовлетворения этой потребности можно усмотреть в поисках «национальной идеи», в сочинении всякого рода доктрин, в программных заявлениях, в стремлении создания «партии власти» и т.п. Во всяком случае, стало очевидным, что российское общество не может долго жить без упорядоченной идеологической сферы. Это не исключительность России, а общая социальная закономерность.
Исключительность нынешней (постсоветской) России состоит в том, что она не может сохраниться в качестве исторически значительной величины, если не сумеет создать в кратчайшие сроки идеологическую сферу, сопоставимую по интеллектуальному уровню и по организации с той, какая имела место в советские годы.
Солома для утопающих
В результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы в России была разгромлена советская социальная организация. При этом наиболее жестоко обошлись с советской идеологической сферой. На место обещанного реформаторами освобождения от тирании марксизма-ленинизма в Россию устремились потоки западной идеологии, началась поощряемая властями реанимация православия, стали расцветать всякого рода секты и шарлатанские учения, была отброшена и дезорганизована немарксистская часть советской идеологии, включая философию, социальные учения, этику, эстетику. Наступило состояние, в отношении к которому слово «беспредел» уместно с не меньшими основаниями, чем в отношении к прочим аспектам социальной организации страны.
Утопающим в трясине идеологического беспредела россиянам с высот политической и идеологической «элиты» время от времени бросаются соломинки и даже порою целые охапки соломы, ухватившись за которые россияне вроде бы должны обрести идейную ориентацию в постсоветском идейном пространстве. Это делается по трём основным линиям, по каким вообще формируется постсоветская социальная организация России — по линиям советизма, западнизма и национально-русского фундаментализма.
Хотя советская идеология разрушена и всячески очерняется, от неё осталось достаточно значительное наследие. Оно сохраняется не только потому, что его невозможно истребить в течение короткого времени, но и потому, что оно преднамеренно сохраняется и даже подкармливается из самых различных соображений. Нет надобности обосновывать это утверждение. Читатель сам может видеть это в телевидении, кино, театрах, газетах, на выставках, юбилеях и прочих общественных мероприятиях. Хозяева новой России всячески стремятся создать видимость, будто продолжается некий «нормальный» ход жизни, будто отброшены лишь некие ужасы коммунизма, а все ценное живёт как ни в чём не бывало.
Среди спасительных идеологических соломинок по линии советизма попадаются, естественно, идеи реставрации советской социальной организации. Имеют ли эти идеи какие-то перспективы? Думаю, никаких.
За последние годы в России и в мире произошли такие перемены, что в России сейчас просто некому сражаться за идеалы коммунизма. Эти идеалы дискредитированы настолько, что даже крупнейшая коммунистическая партия (КПРФ) в значительной мере отреклась от них. И Запад не остановится перед применением новейшего оружия против России, если возникнет реальная угроза реставрации коммунизма. А в самой России нет людей, способных мобилизовать россиян на сопротивление западной агрессии, подобное тому какое имело место в годы войны против гитлеровской Германии. Да и без вмешательства Запада нынешняя политическая власть России, какой бы она ни была беспомощной в прочих отношениях, достаточна сильна и решительна, чтобы самым жестоким образом подавить всякие попытки реставрации коммунизма. Подавить под видом благородной борьбы против терроризма и экстремизма. Давая клятву Конгрессу США не допустить возрождение «чудовища коммунизма», бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Ельцин имел для этого веские основания.
По линии западнизации в российскую менталитетную сферу и в головы россиян неудержимым потоком вливаются помои западной идеологии. Но и по этой линии в идеологическую российскую трясину сыпется спасительная солома Она сыпется как из «Кремля», так и из «гражданского общества», т.е. из политических партий, общественных движений, культурных организаций. В общем виде она выглядит примерно так. В одном популярном мультфильме есть персонаж — кот Леопольд, который обращается к мышам, делающим ему всяческие пакости, с призывом: «Ребята, давайте жить дружно!» Этого кота можно считать основателем этой пинии постсоветской идеологии. Не Маркса и Ленина — с этими исчадиями коммунизма покончено, — а именно демократического кота Леопольда. Его первым последователем стал первый президент России Ельцин, который после учинённого под его водительством погрома Советской России обратился к россиянам с призывом жить в единстве и дружбе, как тому и учил кот Леопольд. У Ельцина, естественно, нашлись продолжатели его дела. Они обогатили это учение новыми идеями такого же высочайшего интеллектуального уровня: ребята, давайте жить в согласии, по справедливости и по закону!
При этом не предпринимаются никакие попытки осуществить хотя бы мало-мальски объективный анализ той социальной организации, которая создаётся в России вместо разрушенной советской. Возможно ли вообще в рамках новой постсоветской социальной организации для миллионов людей жить в согласии, по справедливости, по закону? Могут ли жить в согласии миллиардеры, нажившие богатства за счёт ограбления миллионов сограждан, и ограбленные и обнищавшие сограждане, владельцы роскошных особняков и обитатели трущоб, безработные, беспризорники, коррумпированные чиновники, преуспевающие политики, банды преступников, жиреющие попы, атеисты, проститутки, охранники, торгаши, выброшенные из армии офицеры и из науки учёные и т.д.? Можно ли уговорами заставить миллионы преступников, порождаемых самими условиями новой социальной организации, жить по закону?
Социальная сущность всей такой спасательной идеологической соломы тривиальна: заставить россиян примириться с теми последствиями, к каким привёл антикоммунистический переворот, уйти от постановки и тем более от решения действительно жизненно важных социальных проблем, уговорить жертвы реформ быть послушными, не конфликтовать друг с другом и с властями, сделать вид, будто все случившееся было неизбежно и пошло на благо страны и народа, уйти от ответственности за исторические глупости и преступления, имитировать начало эпохи подъёма и движения к процветанию.
Просматривая программы партий и выступления партийных лидеров, невольно задаёшься вопросом: в каком веке мы живём — где-то в средние века ещё до появления великих мыслителей XVIII и XIX веков или в XXI веке, имея за плечами грандиозные научные открытия и не менее грандиозный опыт социальных преобразований XX столетия? Куда все это испарилось9 Неужели все это впустую? Неужели сочинители спасительной идеологической соломы никогда и ничему не учились? Неужели они уверены в том, что с интеллектом кота Леопольда сделают вклад в эволюционное творчество человечества?!
Пусть представители политической элиты, бросающие тонущим россиянам «соломинки» в виде слов «согласие», «закон», «справедливость» и т.п., ответят себе на вопросы: возможно согласие между грабителями и ограбленными или нет? законно приобретены баснословные богатства незначительной частью россиян или нет? справедливо ли сказочное благополучие меньшинства россиян и нищета большинства или нет? Если «да», то все такие «соломинки» суть сплошное лицемерие. И масса россиян не до такой же степени оболванена идеологически, чтобы принимать их за чистую монету и влачить жалкое существование, утешаясь этими пустышками. Если «нет» (а именно так отвечает себе большинство россиян), то у самих производителей спасательной «соломы» вряд ли надолго хватит терпения строить здание постсоветизма на такой зыбкой идейной основе.
Один из лидеров будущей партии власти высказал идею о необходимости единения россиян «перед лицом мирового терроризма», чем и будет заниматься созидаемая партия Невольно напрашивается сравнение с разрушенной КПСС недавнего прошлого, аналогом которой создаваемая партия власти постсоветской России в той или иной мере будет в силу объективных социальных законов, независимо от того, знают об этих законах создатели партии или нет, и независимо от того, хотят они этого или нет. КПСС призывала советских людей к единению в борьбе за построение коммунистического социального строя — «светлого будущего всего человечества» (и реальные шансы на это были), причём в борьбе против капиталистического (империалистического) западного мира, которую [борьбу] советские люди на самом деле вели на всем протяжении советской истории. А тут — «перед лицом мирового терроризма»! Не слишком ли это мелко и поверхностно для партии, рассчитывающей на историческую роль? Россия неизмеримо больше пострадала и страдает от политических кретинов и предателей, от грабителей приватизаторов, от организованной преступности, от наркомании, от нищеты, от вымирания населения, от деградации интеллектуального потенциала и т.д.
Идеология «перед лицом мирового терроризма» есть идеология американская, а не российская, причём временная Американцев самих она уже не очень-то вдохновляет. Уж если объединяться и шагать дружными рядами, то уж лучше перед лицом пожаров, наводнений, массовых грабежей, вымирания населения, сокращения продолжительности жизни, беспризорности и прочих явлений такого рода, ставших буднями российской постсоветской жизни. Только перед таким лицом дружными рядами можно шагать скорее к коммунизму, чем к капитализму.
Утопающим в трясине идеологического беспредела россиянам с высот политической и идеологической «элиты» время от времени бросаются соломинки и даже порою целые охапки соломы, ухватившись за которые россияне вроде бы должны обрести идейную ориентацию в постсоветском идейном пространстве. Это делается по трём основным линиям, по каким вообще формируется постсоветская социальная организация России — по линиям советизма, западнизма и национально-русского фундаментализма.
Хотя советская идеология разрушена и всячески очерняется, от неё осталось достаточно значительное наследие. Оно сохраняется не только потому, что его невозможно истребить в течение короткого времени, но и потому, что оно преднамеренно сохраняется и даже подкармливается из самых различных соображений. Нет надобности обосновывать это утверждение. Читатель сам может видеть это в телевидении, кино, театрах, газетах, на выставках, юбилеях и прочих общественных мероприятиях. Хозяева новой России всячески стремятся создать видимость, будто продолжается некий «нормальный» ход жизни, будто отброшены лишь некие ужасы коммунизма, а все ценное живёт как ни в чём не бывало.
Среди спасительных идеологических соломинок по линии советизма попадаются, естественно, идеи реставрации советской социальной организации. Имеют ли эти идеи какие-то перспективы? Думаю, никаких.
За последние годы в России и в мире произошли такие перемены, что в России сейчас просто некому сражаться за идеалы коммунизма. Эти идеалы дискредитированы настолько, что даже крупнейшая коммунистическая партия (КПРФ) в значительной мере отреклась от них. И Запад не остановится перед применением новейшего оружия против России, если возникнет реальная угроза реставрации коммунизма. А в самой России нет людей, способных мобилизовать россиян на сопротивление западной агрессии, подобное тому какое имело место в годы войны против гитлеровской Германии. Да и без вмешательства Запада нынешняя политическая власть России, какой бы она ни была беспомощной в прочих отношениях, достаточна сильна и решительна, чтобы самым жестоким образом подавить всякие попытки реставрации коммунизма. Подавить под видом благородной борьбы против терроризма и экстремизма. Давая клятву Конгрессу США не допустить возрождение «чудовища коммунизма», бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Ельцин имел для этого веские основания.
По линии западнизации в российскую менталитетную сферу и в головы россиян неудержимым потоком вливаются помои западной идеологии. Но и по этой линии в идеологическую российскую трясину сыпется спасительная солома Она сыпется как из «Кремля», так и из «гражданского общества», т.е. из политических партий, общественных движений, культурных организаций. В общем виде она выглядит примерно так. В одном популярном мультфильме есть персонаж — кот Леопольд, который обращается к мышам, делающим ему всяческие пакости, с призывом: «Ребята, давайте жить дружно!» Этого кота можно считать основателем этой пинии постсоветской идеологии. Не Маркса и Ленина — с этими исчадиями коммунизма покончено, — а именно демократического кота Леопольда. Его первым последователем стал первый президент России Ельцин, который после учинённого под его водительством погрома Советской России обратился к россиянам с призывом жить в единстве и дружбе, как тому и учил кот Леопольд. У Ельцина, естественно, нашлись продолжатели его дела. Они обогатили это учение новыми идеями такого же высочайшего интеллектуального уровня: ребята, давайте жить в согласии, по справедливости и по закону!
При этом не предпринимаются никакие попытки осуществить хотя бы мало-мальски объективный анализ той социальной организации, которая создаётся в России вместо разрушенной советской. Возможно ли вообще в рамках новой постсоветской социальной организации для миллионов людей жить в согласии, по справедливости, по закону? Могут ли жить в согласии миллиардеры, нажившие богатства за счёт ограбления миллионов сограждан, и ограбленные и обнищавшие сограждане, владельцы роскошных особняков и обитатели трущоб, безработные, беспризорники, коррумпированные чиновники, преуспевающие политики, банды преступников, жиреющие попы, атеисты, проститутки, охранники, торгаши, выброшенные из армии офицеры и из науки учёные и т.д.? Можно ли уговорами заставить миллионы преступников, порождаемых самими условиями новой социальной организации, жить по закону?
Социальная сущность всей такой спасательной идеологической соломы тривиальна: заставить россиян примириться с теми последствиями, к каким привёл антикоммунистический переворот, уйти от постановки и тем более от решения действительно жизненно важных социальных проблем, уговорить жертвы реформ быть послушными, не конфликтовать друг с другом и с властями, сделать вид, будто все случившееся было неизбежно и пошло на благо страны и народа, уйти от ответственности за исторические глупости и преступления, имитировать начало эпохи подъёма и движения к процветанию.
Просматривая программы партий и выступления партийных лидеров, невольно задаёшься вопросом: в каком веке мы живём — где-то в средние века ещё до появления великих мыслителей XVIII и XIX веков или в XXI веке, имея за плечами грандиозные научные открытия и не менее грандиозный опыт социальных преобразований XX столетия? Куда все это испарилось9 Неужели все это впустую? Неужели сочинители спасительной идеологической соломы никогда и ничему не учились? Неужели они уверены в том, что с интеллектом кота Леопольда сделают вклад в эволюционное творчество человечества?!
Пусть представители политической элиты, бросающие тонущим россиянам «соломинки» в виде слов «согласие», «закон», «справедливость» и т.п., ответят себе на вопросы: возможно согласие между грабителями и ограбленными или нет? законно приобретены баснословные богатства незначительной частью россиян или нет? справедливо ли сказочное благополучие меньшинства россиян и нищета большинства или нет? Если «да», то все такие «соломинки» суть сплошное лицемерие. И масса россиян не до такой же степени оболванена идеологически, чтобы принимать их за чистую монету и влачить жалкое существование, утешаясь этими пустышками. Если «нет» (а именно так отвечает себе большинство россиян), то у самих производителей спасательной «соломы» вряд ли надолго хватит терпения строить здание постсоветизма на такой зыбкой идейной основе.
Один из лидеров будущей партии власти высказал идею о необходимости единения россиян «перед лицом мирового терроризма», чем и будет заниматься созидаемая партия Невольно напрашивается сравнение с разрушенной КПСС недавнего прошлого, аналогом которой создаваемая партия власти постсоветской России в той или иной мере будет в силу объективных социальных законов, независимо от того, знают об этих законах создатели партии или нет, и независимо от того, хотят они этого или нет. КПСС призывала советских людей к единению в борьбе за построение коммунистического социального строя — «светлого будущего всего человечества» (и реальные шансы на это были), причём в борьбе против капиталистического (империалистического) западного мира, которую [борьбу] советские люди на самом деле вели на всем протяжении советской истории. А тут — «перед лицом мирового терроризма»! Не слишком ли это мелко и поверхностно для партии, рассчитывающей на историческую роль? Россия неизмеримо больше пострадала и страдает от политических кретинов и предателей, от грабителей приватизаторов, от организованной преступности, от наркомании, от нищеты, от вымирания населения, от деградации интеллектуального потенциала и т.д.
Идеология «перед лицом мирового терроризма» есть идеология американская, а не российская, причём временная Американцев самих она уже не очень-то вдохновляет. Уж если объединяться и шагать дружными рядами, то уж лучше перед лицом пожаров, наводнений, массовых грабежей, вымирания населения, сокращения продолжительности жизни, беспризорности и прочих явлений такого рода, ставших буднями российской постсоветской жизни. Только перед таким лицом дружными рядами можно шагать скорее к коммунизму, чем к капитализму.