Некоторые лингвисты дают более или менее четкое определение предложения. Так А. Мухин полагает, что предложение - это такая синтаксическая единица, которая включает в себя социативно-предикативную или нулевую предикативную связь. (Мухин 1968: 216) В соответствии с различением ядерных и неядерных компонентов в поверхностной структуре предложений последние, по мнению автора, делятся на два основных синтаксических типа: одноядерные и двухядерные, которые поддаются дальнейшему делению на синтактико-семантические классы и подклассы в зависимости от того, какие ряды синтаксем отмечаются в позициях ядерных компонентов (Мухин 1976: 148).
Предложение, с точки зрения М. Блоха, это непосредственная интегральная единица речи, сконструированная из слов в соответствии с определенной синтаксической моделью и отличающаяся контекстуально релевантной коммуникативной целью. Одновременно М. Блох наряду с предложением недифференцированно использует термин "высказывание". (Blokh 1983: 236-7; 1986: 97)
В. Адмони выделяет семь аспектов при установлении типологии предложения. При этом он исходит из двух критериев: логико-грамматического и коммуникативного, изолируя их искусственно друг от друга. "Если логико-грамматические типы предложения", -пишет он, -"могут быть определены безотносительно к каким либо требованиям коммуникации, то типы предложения, идущие по таким аспектам, как коммуникативная задача... предложения целиком погружены в стихию коммуникации и могут быть поняты, лишь опираясь на нее." (Адмони 1968: 234-5)
Л. Щерба считал предложение одним из самых сложных понятий. Общий вывод из его рассуждений о предложении звучит пессимистично: " ...оказывается совершенно неясным, что же имеется в виду, когда мы говорим о предложении". (Щерба 1974: 44)
Авторы теоретической грамматики английского дают следующее определение предложения: "Предложение- минимальная синтаксическая конструкция, используемая в актах речевой коммуникации, характеризующаяся предикативностью и реализующая определенную структурную схему." (Иванова и др. 1981: 164-5)
Другими словами, предложению приписываются коммуникативные характеристики, которые достаточны для идентификации предложения в потоке речи, то есть предложение в их понимании, используя метафору, представляет из себя "двухглавого орла", являясь одновременно и единицей языка. и единицей речи.
Своеобразно трактует соотношение предложения и высказывания Н. Арутюнова. По мнению автора, признаком коммуникативной автономности наряду с предложением, характеризуемым определенной грамматической структурой, обладает множество некодифицированных высказываний. В результате высказывание обладает двумя признаками(дефектами): некодифицированностью и отсутствием предельной грамматической структуры. (Арутюнова 1972: 320)
Такой критерий размежевания предложения и высказывания представляется нам упрощенным, ибо, как далее признает сам автор, понятие речевого высказывания не относится к числу единиц, правила построения которых формулируются грамматикой, хотя они иногда обладают грамматической "самодостаточностью".(Арутюнова 1972: 321)
Далее автор намечает три подхода к определениям предложений: 1) по коммуникативной функции, относящее их к единицам речи; 2) по структурно-грамматическому признаку, который приписывается всем автономным высказываниям, воспринимаемым тем самым как единица языка; 3) по выделению двух не совпадающих между собой синтаксических единиц - предложения и высказывания, первая из которых характеризуется грамматической формой и относится к языку, а вторая- принадлежит речи. (Арутюнова 1972: 324-5)
По Л. Блумфилду предложение - это независимая языковая форма, не включенная посредством той или иной грамматической конструкции в какую-либо более сложную языковую форму, а высказывание может состоять из нескольких предложений, то есть предложение- это часть высказывания. (Блумфилд1968: 178-9)
Дж. Лайонз считает понятие "высказывание" примитивным, то есть неопределяемым в теории, дотеоретическим. (Лайонз197 8: 184)
А. Гардинер подходит к предложению с функциональной точки зрения. Он писал в этой связи: "Предложение обладает определенной языковой формой, и как все другие языковые формы, оно представляет собой факт языка, а не факт речи... Но не форма, а функция делает предложением сочетание слов." (Gardiner1951: 184)
Предложение, по мысли С. Карцевского, представляет собой грамматическую предикатную структуру. Фраза (высказывание), являющаяся функцией диалога, есть актуализованная единица коммуникации, то есть автор четко разграничивает понятие высказывания как речевой единицы и понятие предложения как единицы языка. (Karcevsky1931: 190)
А де Гроот был склонен различать предложения языка и предложения речи: a sentence как результат конкретного речевого акта, и the sentence как абстракцию, элемент языковой системы. (Groot 1949: 3)
Смелое теоретическое обобщение в свое время сделал Г. Суит, определив предложение как слово или группу слов, выражающих законченную мысль или значение. (Sweet 1898: 155) Однако, утверждение Суита о законченности мысли в предложении противоречит речевым фактам.
Новый взгляд на английский синтаксис представлен в работе Г. Вейхмана. (Вейхман 1995: 9-10) По его мнению, для того чтобы дать объективную классификацию синтаксических явлений, необходимо отличать их от вариантов, что представляет одну из дискуссионных синтаксических проблем. Супрасентенциональная лингвистическая структура, считает он, суперсинтаксические единицы и текст образуют промежуточный и высший предикативный уровень, явление, не зарегистрированное в лингвистической литературе. Три модели с точки зрения формирующих свойств оказались многоуровневыми: референтно-пересекающийся, тема-рематический и общеэлементный уровни. Лишь последовательное применение трех многоуровневых критериев может привести к непротиворечивой и объективной классификации синтаксических явлений. (Veikhman 1995: 199-201)
Перед исследователями до сих пор стоит сложная задача - продолжить поиск четких критериев выделения лингвистических единиц, хотя справедливо было замечено, что "подлинное дифференцирование предполагает одновременность сходства и различия"(Karcevsky1964: 83).
Прав был, видимо, Соссюр, который пришел к следующему пессимистическому выводу: "... язык является системой, исключительно основанной на противопоставлении его конкретных единиц. Нельзя ни отказаться от их обнаружения, ни сделать ни одного шага, не прибегая к ним, а вместе с тем их выделение сопряжено с такими трудностями, что возникает вопрос, существуют ли они реально." (Соссюр1933: 108)
Н. Арутюнова считает удивительным то, что лингвистика, странным и непостижимым образом изучив до мельчайших подробностей механизмы языков, оставила почти вне поля своего зрения обширную и увлекательную для исследования область значения предложения. Этой проблеме и посвящена ее монография "Предложение и его смысл".(Арутюнова 1976: 5)
При определении структурного минимума предложения принимается во внимание как конструктивная, так и коммуникативная значимость предложения(Почепцов 1971).
Г. Золотова полагает, что выявление конструктивных носителей смысла позволяет построить типологию простого предложения и представить системную стратификацию центральных и периферийных синтаксических моделей как способов выражения типовых коммуникативных значений. Коммуникативная функция речи осуществляется не иначе, как посредством синтаксических конструкций. (Золотова 1982: 3-4)
Синтаксис, таким образом, понимается Г. Золотовой как система виртуальных единиц, готовых к функционированию в речевом процессе.
Что касается семантики предложения, то в современной лингвистике можно выделить несколько направлений. Одним из них является концепция семантических падежей Ч. Филлмора. (Fillmore1968: 1-91)
Созвучны с моделью Филлмора семантические модели У. Чейфа (Чейф1975: 167-191) и В. Богданова (Богданов1977: 51). Ядром семантической структуры в модели Чейфа служит предикат, требующий именные компоненты или аргументы с определенными семантическими признаками.
В. Богданов представляет смысловую структуру предложения в виде предикатного выражения, состоящего из предиката и аргументов. Семантика предикатного знака описывается характеристиками действия, состояния, свойства и отношения, а аргументы - четырнадцатью семантическими функциями.
Как видно, высказывания о предложении столь многообразны и противоречивы, что не представляется возможным их всех мимолетно упомянуть. Не пытаясь преодолеть эту многомерную трудность, мы попытались привести ряд точек зрения на предложение.
Коллекция определений предложения, которым мы придали диалогический характер, позволяет подвести некоторые итоги.
Предложение является размытой лингвистической единицей и неопределенным понятием. Оно не выражает законченной мысли, так как является абстрактной лингвистической единицей и не обладает свойством коммуникативной единицы, ибо оно ничье.
Приведенные подходы к описанию предложения не дают ответа на вопрос: обладает ли смыслом отдельно взятое предложение. Во всяком случае, большинство лингвистов придерживаются мнения, что взятое вне контекста, или изъятое из процесса диалогической коммуникации предложение характеризуется неопределенностью смысла и является квази- или псевдовысказыванием.
1. 2. Предложение и дефицит смысла
Любой упорядоченный синтаксический фрагмент, взятый в изоляции, лишен пространственно-временной перспективы, т.е. континуума, ибо последний является категорией текста и лишь в нем можно проследить определенную последовательность фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве. (Гальперин 1981: 87) Континуум не может быть реализован в предложении, потому что в нем нет развертывания мысли. Оно как-бы статично и его в этом смысле можно условно приравнять к кадру фильма. (Гальперин 1981: 92)
Отсутствие интеграции с предшествующими и последующими высказываниями (глобальными, дистантными, локальными) придает предложению дефицит смысла. Каким-то неточным смыслом этот упорядоченный конструкт обладает, но он недостаточен, так как позволяет множество интерпретаций и его невозможно изолированно включить в процесс коммуникации. Более того, сам контекст не всегда снимает многозначность. Это можно наблюдать в художественной коммуникации (особенно поэтической), где принцип неопределенности требует вероятностного решения. Правда, традиционно считается, что контекст снимает энтропию формы, то есть выдвигает только одно значение данной формы языкового выражения. (Гальперин 1981: 97)
Предложения с дефицитом смысла характеризуются семантической недостаточностью при полной структурной завершенности. Например:
He never had - in that sense. But in another, he did. (Hailey 1975)
Только широкий контекст в полной мере раскрывает содержание предложения в целом. Такие предложения привязаны к определенной позиции в тексте, их текстообразующая роль очевидна (Иншина: 1985: 21-7). Приведенный пример показывает максимум дефицита смысла: ни один из элементов предложения не может быть охарактеризован как элемент "достаточного смысла" (Вольф 1978: 72).
Предложения с дефицитом смысла играют особую конституирующую роль в текстовых структурах семантического тождества (СТ). Элементы таких СТ характеризуются идентичностью содержания. В качестве одного из элементов СТ часто используются предложения, которые могут выступать в роли зачина, требующего конкретизации. Распространенным типом зачина является предложение, которое можно назвать структурой, передающей действие. Такие предложения в качестве предиката содержат глаголы типа make, convey и др. , в качестве аргументов употребляются единицы широкой семантики- news, decision и др. Например:
Some important decisions must be made soon (Hailey 1975);
I am deeply sorry to be the one to convey some sad and tragic news.(Hailey 1975)
Такие единицы, как "way", имеют широкую понятийную основу, находясь на грани десемантизации и попадая под широкое и бессодержательное понятие. Например: It stayed that way until early afternoon (Hailey: 28).
Другой разновидностью зачина, вводящего событие, является структура, содержащая в функции ремы такие метареферентные единицы, как story. Например:
Gloomier than usual, Tottenhoe took up the story. (Hailey 1975)
Неполноценность дефектной ремы в зачине , как правило, обусловлена тем, что основной семантический компонент в нем не раскрывается. Эффект компенсации имеет место в последующих предложениях, где раскрывается смысл этой семантически дефектной ремы. Например:
The executive vice-president had two urgent objectives, resulting from what he has just learned. One was to ensure a smooth transition of authority after Roselli's death. The second objective was to ensure his own appointment as president and chief executive. (Hailey: 8) He calculated two probabilities: First, the facts were so sudden and shuttering that there would be an instinctive alliance between anyone receiving the news and whoever conveyed it. Second, some might resent not having been informed in advance. (Hailey 1975)
В данных двух примерах образуются семантические блоки текстов, в которых последовательно раскрываются мысли, сформулированные в зачинах двумя единицами широкой семантики: objectives и probabilities.
Рассмотрим еще один пример:
The operator pressed a key, feeding the information to a computer which instantly signaled "accepted" or "declined". The first meant that credit was good and the purchase approved, the second that the cardholder was delinquent and credit had been cut off. (Hailey 1975)
Семантические единицы accepted и declined получают последовательное распространение в последующих двух предложениях. Четкость границы между двумя развернутыми группами подчеркивается двумя симметричными конструкциями.
Иногда, чтобы избежать дефицита смысла, требуется более широкий контекст (авторский посткомментарий), так как собеседники могут скрывать свои подлинные мысли и поддерживать процесс диалогической коммуникации по принципу айсберга. В таких случаях невидимая часть айсберга, переводимая в импликацию, может передавать самую существенную информацию. Например:
"Some important decisions must be made soon. " "Including who's to succeed as president. " "That' one. " "A good many of us in the bank have been hoping it would be you. " "Frankly, so was I. " What both left unsaid was that Alex had been viewed, until today, as Ben Rosselli's chosen heir.(Hailey 1975)
Недосказанность (what is left unsaid... ) объясняется тем, что собеседники соблюдают этику коммуникации, поэтому они стараются не упоминать тот факт, что Алекс рассматривался в тот момент как избранный наследник президента банка.
Таким образом, предложения с дефицитом смысла не являются самостоятельными носителями информации. Их главная функция в тексте заключается в формировании структур семантического тождества. Текстообразующая функция предложений с дефицитом смысла тесно связана с их прагматической интенцией: привлечь внимание читателя. (Иншина 1985: 27)
1. 3. Высказывание (текст) как реальная единица речевого общения.
Под существенно другим углом зрения рассматривает соотношение предложения и высказывания М. Бахтин. (Бахтин 1979: 245-80) Бахтин бросает вызов лингвистике, подвергая сомнению ее цели. Он провозглашает фундаментальное различие между предложением, которое он считает единицей языка и высказыванием, которое он представляет как реальную единицу речевой коммуникации. Однако, он вкладывает в понятие высказывание совершенно другой смысл и оно может манифестироваться как целый текст.
Вслед за Бахтиным приблизительно такой же точки зрения придерживается Г. Колшанский, который считает, что лингвистика "это прежде всего теория высказывания. Поведение высказывания в рамках некоторой совокупности текстов открывает для исследователя путь описания вербального общения. Составляющим элементом общения является высказывание, а сама коммуникация должна быть определена как текст". (Колшанский 1979: 52)
Бахтин пишет, что вопрос о природе предложения - один из сложнейших в лингвистике. Борьба мнений по этому вопросу в лингвистической науке продолжается и в настоящее время. Важно точно, по мнению Бахтина, определить отношение предложения к высказыванию. Предложение не отграничивается с обеих сторон сменой речевых субъектов, оно не имеет непосредственного контакта с действительностью и непосредственного отношения к чужим высказываниям. Оно не обладает смысловой полноценностью и способностью непосредственно определять ответную позицию другого говорящего, то есть вызывать ответ. Предложение как единица языка имеет грамматическую природу, грамматическую законченность, но не имеет автора. Там, где предложение отождествляют с высказыванием, то одновременно искажают природу предложения и природу высказывания, грамматикализуя ее.
Как было показано выше, многие лингвисты в результате " гибридизации" предложения (единицы языка) и высказывания (единицы речи) размывают обе категории, ибо одно и тоже явление не может находиться одновременно в двух состояниях.
Предложениями не обмениваются, как не обмениваются словами и словосочетаниями, - обмениваются высказываниями, которые строятся с помощью единиц языка, - заключает Бахтин. (Бахтин 1979: 251-3)
По мнению Бахтина, в лингвистических исследованиях наблюдается недооценка коммуникативной функции. Язык рассматривался с точки зрения одного говорящего без необходимого отношения к другим участникам речевого общения. Слушающий может соглашаться или не соглашаться с речью, дополнять ее, принимать и готовиться к ее исполнению.
Но не всегда имеет место непосредственный ответ на высказывание. Жанры сложного культурного общения (художественная, научная коммуникация) рассчитаны на активно ответное понимания замедленного действия.
"Более того", пишет Бахтин, - "всякий говорящий сам является в большей или меньшей степени отвечающим: ведь он не первый говорящий, впервые нарушивший вечное молчание вселенной, и он предполагает не только наличие системы языка, которым он пользуется, но и наличие каких-то предшествующих высказываний - своих и чужих - к которым его данное высказывание вступает в те или иные отношения (опирается на них, полемизирует с ними, просто предполагает их уже известными слушателю). Каждое высказывание - это звено в очень сложно организованной цепи других высказываний". (Бахтин 1979: 247)
Каковы же, по мнению Бахтина, критерии выделения высказывания в высказывание?.
Первый критерий. Как ни различны высказывания, они обладают совершенно четкими границами. Границы каждого конкретного высказывания как единицы речевого общения определяются сменой речевых субъектов. Всякое высказывание - от короткой(однословной) реплики бытового диалога и до большого романа или научного трактата - имеет начало и конец: до его начала - высказывания других, после его окончания - ответные высказывания других непосредственного или замедленного действия.
Второй критерий выделения высказывания - его специфическая завершенность. Завершенность высказывания - это смена речевых субъектов, но эта смена может состояться потому, что говорящий сказал(или написал) все, что он в данный момент или при данных условиях хотел сказать. Эта завершенность высказывания определяется особыми подкритериями. Первый и важнейший подкритерий - это возможность ответить на него, то есть занять в отношении его ответную позицию (например, научное выступление, с которым можно согласиться или не согласиться). Совершенно понятное и законченное предложение не может вызвать ответной реакции.
Целостность высказывания, как второй подкритерий, определяется тремя факторами, интегрально связанными в высказывании: 1) смысловой исчерпанностью; 2) коммуникативной интенцией; 3) типическими композиционно - жанровыми формами завершения.
Первый фактор - смысловая исчерпанность темы высказывания - носит относительный характер и зависит от сфер речевого общения. Эта исчерпанность может быть предельно полной в некоторых сферах быта, деловых сферах и т.д., то есть в тех сферах, где речевые жанры носят максимально стандартный характер, и где творческий момент почти полностью отсутствует.
В творческих сферах (особенно в научной), напротив, возможна лишь относительная смысловая исчерпанность: здесь можно говорить только о некотором минимуме завершения, позволяющем занять ответную позицию. Объективно предмет неисчерпаем, но становясь темой высказывания (например, научной работы), он получает относительную завершенность, при определенном состоянии разработки научной проблемы, в зависимости от авторского замысла, которым и определяется второй фактор.
В каждом высказывании - от однословной бытовой реплики до сложных произведений науки или литературы, мы ощущаем речевой замысел говорящего. Этот замысел определяет границы и смысловую исчерпанность высказывания и связывает с предшествующими высказываниями.
Третий фактор. Коммуникативная интенция говорящего осуществляется, прежде всего, в выборе определенного речевого жанра. Этот выбор определяется спецификой данной сферы речевого общения. Речевые жанры организуют нашу речь почти так же, как ее организуют синтаксические формы. "Если бы речевых жанров не существовало и мы не владели ими, если бы нам приходилось их создавать впервые в процессе речи свободно и впервые строить каждое высказывание, речевое общение было бы почти невозможно."(Бахтин 1979: 258)
Таким образом, говорящему (пишущему) даны не только словарь и грамматика, но и обязательные для него формы высказывания, то есть устойчивые речевые жанры. Речевые жанры не создаются коммуникантом, а даны ему. Поэтому единичное высказывание при всей его индивидуальности и творческом характере никак нельзя считать совершенно свободной комбинацией форм языка, как это полагает, например, Соссюр (Соссюр 1933: 38), игнорируя тот факт, что кроме форм языка существуют еще и формы комбинаций этих форм, то есть речевые жанры. (Бахтин 1979: 260)
Третий критерий. Существенным признаком высказывания является его обращенность к кому-либо, его адресованность.
В отличие от слова и предложения, которые безличны, ничьи и никому не адресованы, высказывание имеет и автора и адресата. Этот адресат может быть: 1) непосредственным участником - собеседником бытового диалога; 2) дифференцированным коллективом специалистов какой-нибудь специальной области культурного общения, может быть более или менее дифференцированной публикой, народом, современниками, единомышленниками, противниками, подчиненным, начальником, близким, чужим и т. п. ; он может быть и совершенно неопределенным, неконкретизированным другим - все эти виды и концепции адресата определяются той областью человеческой деятельности и быта, к которой относится данное высказывание. (Бахтин 1979: 275)
Адресат высказывания может персонально совпадать с тем, кому высказывание отвечает. В бытовом диалоге или в обмене письмами это персональное совпадение обычно.
Строя высказывание, мы стараемся его активно определить; с другой стороны, мы стараемся его предвосхитить, и этот предвосхищающий ответ в свою очередь оказывает активное воздействие на высказывание адресанта. Мы всегда учитываем тезаурусный фон восприятия нашей речи адресатом: насколько он осведомлен в ситуации, обладает ли он специальными знаниями, его взгляды и убеждения, его симпатии и антипатии. Этот учет определит и выбор жанра высказывания, и выбор композиционных приемов, и, наконец, выбор языковых средств, то есть стиль высказывания. Например, жанры популярной научной литературы адресованы определенному кругу читателей с определенным тезаурусным фоном ответного понимания; другому читателю адресована специальная учебная литература и уже совсем другому - специальные исследовательские работы. В этих условиях учет адресата и влияние адресата на построение высказывания очень просты: все сводится к объему его специальных знаний. (Бахтин 1979: 279- 80)
Другими словами, программа слушающего определяет программу говорящего. В результате реализуется правило - действия слушающего предопределяют действия говорящего. (Рождественский 1979: 35)
1. 4. Современные тенденции в исследовании текста.
Термин "текст" (в другой терминологии "дискурс"), насколько нам известно, вошел в научный диалог со времени публикации известной работы З. Хэрриса "Discourse Analysis". (Harris 1952: 3) Он писал, что язык выступает не в виде отдельных предложений, а в виде связного текста, начиная от высказываний, состоящих из одного слова до десятитомного труда, от монолога до дискуссии на Юнион Сквейр.
Для более четкого представления тенденций в исследовании текста приведем некоторые выборки его дефиниций.
Высказывания о тексте столь разнообразны, а иногда настолько противоречивы, что не представляется возможным упорядочить их в одну группу. Их можно лишь более или менее упорядочить по времени опубликования работ.
Д. Лихачев: текст - это языковое выражение замысла его создателя. (Лихачев 1964: 8)
Ц. Тодоров: текст-это совокупность трех параметров: вербального, синтаксического и семантического. Вербальный параметр образуется конкретными предложениями, формирующие текст, синтаксический определяется взаимоотношениями частей текста, а семантический отражает глобальный смысл текста и определяет части, на которые смысл распадается. (Todorov 1971: 32)
М. Хэллидей: текст-это основная единица семантики и ее нельзя определить как своего рода сверхпредложение и представляет собой актуализацию потенциального. (Halliday et all 1976: 101)
Г. Ейгер и др.: текст - это определенным образом упорядоченное множество предложений, объединенных единством коммуникативного задания. (Ейгер 1974: 103)
Т. Дридзе: текст как целостная коммуникативная единица - это некоторая система коммуникативных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую семантико-смысловую структуру общей концепцией или замыслом (коммуникативной интенцией). (Дридзе 1980: 49)
Предложение, с точки зрения М. Блоха, это непосредственная интегральная единица речи, сконструированная из слов в соответствии с определенной синтаксической моделью и отличающаяся контекстуально релевантной коммуникативной целью. Одновременно М. Блох наряду с предложением недифференцированно использует термин "высказывание". (Blokh 1983: 236-7; 1986: 97)
В. Адмони выделяет семь аспектов при установлении типологии предложения. При этом он исходит из двух критериев: логико-грамматического и коммуникативного, изолируя их искусственно друг от друга. "Если логико-грамматические типы предложения", -пишет он, -"могут быть определены безотносительно к каким либо требованиям коммуникации, то типы предложения, идущие по таким аспектам, как коммуникативная задача... предложения целиком погружены в стихию коммуникации и могут быть поняты, лишь опираясь на нее." (Адмони 1968: 234-5)
Л. Щерба считал предложение одним из самых сложных понятий. Общий вывод из его рассуждений о предложении звучит пессимистично: " ...оказывается совершенно неясным, что же имеется в виду, когда мы говорим о предложении". (Щерба 1974: 44)
Авторы теоретической грамматики английского дают следующее определение предложения: "Предложение- минимальная синтаксическая конструкция, используемая в актах речевой коммуникации, характеризующаяся предикативностью и реализующая определенную структурную схему." (Иванова и др. 1981: 164-5)
Другими словами, предложению приписываются коммуникативные характеристики, которые достаточны для идентификации предложения в потоке речи, то есть предложение в их понимании, используя метафору, представляет из себя "двухглавого орла", являясь одновременно и единицей языка. и единицей речи.
Своеобразно трактует соотношение предложения и высказывания Н. Арутюнова. По мнению автора, признаком коммуникативной автономности наряду с предложением, характеризуемым определенной грамматической структурой, обладает множество некодифицированных высказываний. В результате высказывание обладает двумя признаками(дефектами): некодифицированностью и отсутствием предельной грамматической структуры. (Арутюнова 1972: 320)
Такой критерий размежевания предложения и высказывания представляется нам упрощенным, ибо, как далее признает сам автор, понятие речевого высказывания не относится к числу единиц, правила построения которых формулируются грамматикой, хотя они иногда обладают грамматической "самодостаточностью".(Арутюнова 1972: 321)
Далее автор намечает три подхода к определениям предложений: 1) по коммуникативной функции, относящее их к единицам речи; 2) по структурно-грамматическому признаку, который приписывается всем автономным высказываниям, воспринимаемым тем самым как единица языка; 3) по выделению двух не совпадающих между собой синтаксических единиц - предложения и высказывания, первая из которых характеризуется грамматической формой и относится к языку, а вторая- принадлежит речи. (Арутюнова 1972: 324-5)
По Л. Блумфилду предложение - это независимая языковая форма, не включенная посредством той или иной грамматической конструкции в какую-либо более сложную языковую форму, а высказывание может состоять из нескольких предложений, то есть предложение- это часть высказывания. (Блумфилд1968: 178-9)
Дж. Лайонз считает понятие "высказывание" примитивным, то есть неопределяемым в теории, дотеоретическим. (Лайонз197 8: 184)
А. Гардинер подходит к предложению с функциональной точки зрения. Он писал в этой связи: "Предложение обладает определенной языковой формой, и как все другие языковые формы, оно представляет собой факт языка, а не факт речи... Но не форма, а функция делает предложением сочетание слов." (Gardiner1951: 184)
Предложение, по мысли С. Карцевского, представляет собой грамматическую предикатную структуру. Фраза (высказывание), являющаяся функцией диалога, есть актуализованная единица коммуникации, то есть автор четко разграничивает понятие высказывания как речевой единицы и понятие предложения как единицы языка. (Karcevsky1931: 190)
А де Гроот был склонен различать предложения языка и предложения речи: a sentence как результат конкретного речевого акта, и the sentence как абстракцию, элемент языковой системы. (Groot 1949: 3)
Смелое теоретическое обобщение в свое время сделал Г. Суит, определив предложение как слово или группу слов, выражающих законченную мысль или значение. (Sweet 1898: 155) Однако, утверждение Суита о законченности мысли в предложении противоречит речевым фактам.
Новый взгляд на английский синтаксис представлен в работе Г. Вейхмана. (Вейхман 1995: 9-10) По его мнению, для того чтобы дать объективную классификацию синтаксических явлений, необходимо отличать их от вариантов, что представляет одну из дискуссионных синтаксических проблем. Супрасентенциональная лингвистическая структура, считает он, суперсинтаксические единицы и текст образуют промежуточный и высший предикативный уровень, явление, не зарегистрированное в лингвистической литературе. Три модели с точки зрения формирующих свойств оказались многоуровневыми: референтно-пересекающийся, тема-рематический и общеэлементный уровни. Лишь последовательное применение трех многоуровневых критериев может привести к непротиворечивой и объективной классификации синтаксических явлений. (Veikhman 1995: 199-201)
Перед исследователями до сих пор стоит сложная задача - продолжить поиск четких критериев выделения лингвистических единиц, хотя справедливо было замечено, что "подлинное дифференцирование предполагает одновременность сходства и различия"(Karcevsky1964: 83).
Прав был, видимо, Соссюр, который пришел к следующему пессимистическому выводу: "... язык является системой, исключительно основанной на противопоставлении его конкретных единиц. Нельзя ни отказаться от их обнаружения, ни сделать ни одного шага, не прибегая к ним, а вместе с тем их выделение сопряжено с такими трудностями, что возникает вопрос, существуют ли они реально." (Соссюр1933: 108)
Н. Арутюнова считает удивительным то, что лингвистика, странным и непостижимым образом изучив до мельчайших подробностей механизмы языков, оставила почти вне поля своего зрения обширную и увлекательную для исследования область значения предложения. Этой проблеме и посвящена ее монография "Предложение и его смысл".(Арутюнова 1976: 5)
При определении структурного минимума предложения принимается во внимание как конструктивная, так и коммуникативная значимость предложения(Почепцов 1971).
Г. Золотова полагает, что выявление конструктивных носителей смысла позволяет построить типологию простого предложения и представить системную стратификацию центральных и периферийных синтаксических моделей как способов выражения типовых коммуникативных значений. Коммуникативная функция речи осуществляется не иначе, как посредством синтаксических конструкций. (Золотова 1982: 3-4)
Синтаксис, таким образом, понимается Г. Золотовой как система виртуальных единиц, готовых к функционированию в речевом процессе.
Что касается семантики предложения, то в современной лингвистике можно выделить несколько направлений. Одним из них является концепция семантических падежей Ч. Филлмора. (Fillmore1968: 1-91)
Созвучны с моделью Филлмора семантические модели У. Чейфа (Чейф1975: 167-191) и В. Богданова (Богданов1977: 51). Ядром семантической структуры в модели Чейфа служит предикат, требующий именные компоненты или аргументы с определенными семантическими признаками.
В. Богданов представляет смысловую структуру предложения в виде предикатного выражения, состоящего из предиката и аргументов. Семантика предикатного знака описывается характеристиками действия, состояния, свойства и отношения, а аргументы - четырнадцатью семантическими функциями.
Как видно, высказывания о предложении столь многообразны и противоречивы, что не представляется возможным их всех мимолетно упомянуть. Не пытаясь преодолеть эту многомерную трудность, мы попытались привести ряд точек зрения на предложение.
Коллекция определений предложения, которым мы придали диалогический характер, позволяет подвести некоторые итоги.
Предложение является размытой лингвистической единицей и неопределенным понятием. Оно не выражает законченной мысли, так как является абстрактной лингвистической единицей и не обладает свойством коммуникативной единицы, ибо оно ничье.
Приведенные подходы к описанию предложения не дают ответа на вопрос: обладает ли смыслом отдельно взятое предложение. Во всяком случае, большинство лингвистов придерживаются мнения, что взятое вне контекста, или изъятое из процесса диалогической коммуникации предложение характеризуется неопределенностью смысла и является квази- или псевдовысказыванием.
1. 2. Предложение и дефицит смысла
Любой упорядоченный синтаксический фрагмент, взятый в изоляции, лишен пространственно-временной перспективы, т.е. континуума, ибо последний является категорией текста и лишь в нем можно проследить определенную последовательность фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве. (Гальперин 1981: 87) Континуум не может быть реализован в предложении, потому что в нем нет развертывания мысли. Оно как-бы статично и его в этом смысле можно условно приравнять к кадру фильма. (Гальперин 1981: 92)
Отсутствие интеграции с предшествующими и последующими высказываниями (глобальными, дистантными, локальными) придает предложению дефицит смысла. Каким-то неточным смыслом этот упорядоченный конструкт обладает, но он недостаточен, так как позволяет множество интерпретаций и его невозможно изолированно включить в процесс коммуникации. Более того, сам контекст не всегда снимает многозначность. Это можно наблюдать в художественной коммуникации (особенно поэтической), где принцип неопределенности требует вероятностного решения. Правда, традиционно считается, что контекст снимает энтропию формы, то есть выдвигает только одно значение данной формы языкового выражения. (Гальперин 1981: 97)
Предложения с дефицитом смысла характеризуются семантической недостаточностью при полной структурной завершенности. Например:
He never had - in that sense. But in another, he did. (Hailey 1975)
Только широкий контекст в полной мере раскрывает содержание предложения в целом. Такие предложения привязаны к определенной позиции в тексте, их текстообразующая роль очевидна (Иншина: 1985: 21-7). Приведенный пример показывает максимум дефицита смысла: ни один из элементов предложения не может быть охарактеризован как элемент "достаточного смысла" (Вольф 1978: 72).
Предложения с дефицитом смысла играют особую конституирующую роль в текстовых структурах семантического тождества (СТ). Элементы таких СТ характеризуются идентичностью содержания. В качестве одного из элементов СТ часто используются предложения, которые могут выступать в роли зачина, требующего конкретизации. Распространенным типом зачина является предложение, которое можно назвать структурой, передающей действие. Такие предложения в качестве предиката содержат глаголы типа make, convey и др. , в качестве аргументов употребляются единицы широкой семантики- news, decision и др. Например:
Some important decisions must be made soon (Hailey 1975);
I am deeply sorry to be the one to convey some sad and tragic news.(Hailey 1975)
Такие единицы, как "way", имеют широкую понятийную основу, находясь на грани десемантизации и попадая под широкое и бессодержательное понятие. Например: It stayed that way until early afternoon (Hailey: 28).
Другой разновидностью зачина, вводящего событие, является структура, содержащая в функции ремы такие метареферентные единицы, как story. Например:
Gloomier than usual, Tottenhoe took up the story. (Hailey 1975)
Неполноценность дефектной ремы в зачине , как правило, обусловлена тем, что основной семантический компонент в нем не раскрывается. Эффект компенсации имеет место в последующих предложениях, где раскрывается смысл этой семантически дефектной ремы. Например:
The executive vice-president had two urgent objectives, resulting from what he has just learned. One was to ensure a smooth transition of authority after Roselli's death. The second objective was to ensure his own appointment as president and chief executive. (Hailey: 8) He calculated two probabilities: First, the facts were so sudden and shuttering that there would be an instinctive alliance between anyone receiving the news and whoever conveyed it. Second, some might resent not having been informed in advance. (Hailey 1975)
В данных двух примерах образуются семантические блоки текстов, в которых последовательно раскрываются мысли, сформулированные в зачинах двумя единицами широкой семантики: objectives и probabilities.
Рассмотрим еще один пример:
The operator pressed a key, feeding the information to a computer which instantly signaled "accepted" or "declined". The first meant that credit was good and the purchase approved, the second that the cardholder was delinquent and credit had been cut off. (Hailey 1975)
Семантические единицы accepted и declined получают последовательное распространение в последующих двух предложениях. Четкость границы между двумя развернутыми группами подчеркивается двумя симметричными конструкциями.
Иногда, чтобы избежать дефицита смысла, требуется более широкий контекст (авторский посткомментарий), так как собеседники могут скрывать свои подлинные мысли и поддерживать процесс диалогической коммуникации по принципу айсберга. В таких случаях невидимая часть айсберга, переводимая в импликацию, может передавать самую существенную информацию. Например:
"Some important decisions must be made soon. " "Including who's to succeed as president. " "That' one. " "A good many of us in the bank have been hoping it would be you. " "Frankly, so was I. " What both left unsaid was that Alex had been viewed, until today, as Ben Rosselli's chosen heir.(Hailey 1975)
Недосказанность (what is left unsaid... ) объясняется тем, что собеседники соблюдают этику коммуникации, поэтому они стараются не упоминать тот факт, что Алекс рассматривался в тот момент как избранный наследник президента банка.
Таким образом, предложения с дефицитом смысла не являются самостоятельными носителями информации. Их главная функция в тексте заключается в формировании структур семантического тождества. Текстообразующая функция предложений с дефицитом смысла тесно связана с их прагматической интенцией: привлечь внимание читателя. (Иншина 1985: 27)
1. 3. Высказывание (текст) как реальная единица речевого общения.
Под существенно другим углом зрения рассматривает соотношение предложения и высказывания М. Бахтин. (Бахтин 1979: 245-80) Бахтин бросает вызов лингвистике, подвергая сомнению ее цели. Он провозглашает фундаментальное различие между предложением, которое он считает единицей языка и высказыванием, которое он представляет как реальную единицу речевой коммуникации. Однако, он вкладывает в понятие высказывание совершенно другой смысл и оно может манифестироваться как целый текст.
Вслед за Бахтиным приблизительно такой же точки зрения придерживается Г. Колшанский, который считает, что лингвистика "это прежде всего теория высказывания. Поведение высказывания в рамках некоторой совокупности текстов открывает для исследователя путь описания вербального общения. Составляющим элементом общения является высказывание, а сама коммуникация должна быть определена как текст". (Колшанский 1979: 52)
Бахтин пишет, что вопрос о природе предложения - один из сложнейших в лингвистике. Борьба мнений по этому вопросу в лингвистической науке продолжается и в настоящее время. Важно точно, по мнению Бахтина, определить отношение предложения к высказыванию. Предложение не отграничивается с обеих сторон сменой речевых субъектов, оно не имеет непосредственного контакта с действительностью и непосредственного отношения к чужим высказываниям. Оно не обладает смысловой полноценностью и способностью непосредственно определять ответную позицию другого говорящего, то есть вызывать ответ. Предложение как единица языка имеет грамматическую природу, грамматическую законченность, но не имеет автора. Там, где предложение отождествляют с высказыванием, то одновременно искажают природу предложения и природу высказывания, грамматикализуя ее.
Как было показано выше, многие лингвисты в результате " гибридизации" предложения (единицы языка) и высказывания (единицы речи) размывают обе категории, ибо одно и тоже явление не может находиться одновременно в двух состояниях.
Предложениями не обмениваются, как не обмениваются словами и словосочетаниями, - обмениваются высказываниями, которые строятся с помощью единиц языка, - заключает Бахтин. (Бахтин 1979: 251-3)
По мнению Бахтина, в лингвистических исследованиях наблюдается недооценка коммуникативной функции. Язык рассматривался с точки зрения одного говорящего без необходимого отношения к другим участникам речевого общения. Слушающий может соглашаться или не соглашаться с речью, дополнять ее, принимать и готовиться к ее исполнению.
Но не всегда имеет место непосредственный ответ на высказывание. Жанры сложного культурного общения (художественная, научная коммуникация) рассчитаны на активно ответное понимания замедленного действия.
"Более того", пишет Бахтин, - "всякий говорящий сам является в большей или меньшей степени отвечающим: ведь он не первый говорящий, впервые нарушивший вечное молчание вселенной, и он предполагает не только наличие системы языка, которым он пользуется, но и наличие каких-то предшествующих высказываний - своих и чужих - к которым его данное высказывание вступает в те или иные отношения (опирается на них, полемизирует с ними, просто предполагает их уже известными слушателю). Каждое высказывание - это звено в очень сложно организованной цепи других высказываний". (Бахтин 1979: 247)
Каковы же, по мнению Бахтина, критерии выделения высказывания в высказывание?.
Первый критерий. Как ни различны высказывания, они обладают совершенно четкими границами. Границы каждого конкретного высказывания как единицы речевого общения определяются сменой речевых субъектов. Всякое высказывание - от короткой(однословной) реплики бытового диалога и до большого романа или научного трактата - имеет начало и конец: до его начала - высказывания других, после его окончания - ответные высказывания других непосредственного или замедленного действия.
Второй критерий выделения высказывания - его специфическая завершенность. Завершенность высказывания - это смена речевых субъектов, но эта смена может состояться потому, что говорящий сказал(или написал) все, что он в данный момент или при данных условиях хотел сказать. Эта завершенность высказывания определяется особыми подкритериями. Первый и важнейший подкритерий - это возможность ответить на него, то есть занять в отношении его ответную позицию (например, научное выступление, с которым можно согласиться или не согласиться). Совершенно понятное и законченное предложение не может вызвать ответной реакции.
Целостность высказывания, как второй подкритерий, определяется тремя факторами, интегрально связанными в высказывании: 1) смысловой исчерпанностью; 2) коммуникативной интенцией; 3) типическими композиционно - жанровыми формами завершения.
Первый фактор - смысловая исчерпанность темы высказывания - носит относительный характер и зависит от сфер речевого общения. Эта исчерпанность может быть предельно полной в некоторых сферах быта, деловых сферах и т.д., то есть в тех сферах, где речевые жанры носят максимально стандартный характер, и где творческий момент почти полностью отсутствует.
В творческих сферах (особенно в научной), напротив, возможна лишь относительная смысловая исчерпанность: здесь можно говорить только о некотором минимуме завершения, позволяющем занять ответную позицию. Объективно предмет неисчерпаем, но становясь темой высказывания (например, научной работы), он получает относительную завершенность, при определенном состоянии разработки научной проблемы, в зависимости от авторского замысла, которым и определяется второй фактор.
В каждом высказывании - от однословной бытовой реплики до сложных произведений науки или литературы, мы ощущаем речевой замысел говорящего. Этот замысел определяет границы и смысловую исчерпанность высказывания и связывает с предшествующими высказываниями.
Третий фактор. Коммуникативная интенция говорящего осуществляется, прежде всего, в выборе определенного речевого жанра. Этот выбор определяется спецификой данной сферы речевого общения. Речевые жанры организуют нашу речь почти так же, как ее организуют синтаксические формы. "Если бы речевых жанров не существовало и мы не владели ими, если бы нам приходилось их создавать впервые в процессе речи свободно и впервые строить каждое высказывание, речевое общение было бы почти невозможно."(Бахтин 1979: 258)
Таким образом, говорящему (пишущему) даны не только словарь и грамматика, но и обязательные для него формы высказывания, то есть устойчивые речевые жанры. Речевые жанры не создаются коммуникантом, а даны ему. Поэтому единичное высказывание при всей его индивидуальности и творческом характере никак нельзя считать совершенно свободной комбинацией форм языка, как это полагает, например, Соссюр (Соссюр 1933: 38), игнорируя тот факт, что кроме форм языка существуют еще и формы комбинаций этих форм, то есть речевые жанры. (Бахтин 1979: 260)
Третий критерий. Существенным признаком высказывания является его обращенность к кому-либо, его адресованность.
В отличие от слова и предложения, которые безличны, ничьи и никому не адресованы, высказывание имеет и автора и адресата. Этот адресат может быть: 1) непосредственным участником - собеседником бытового диалога; 2) дифференцированным коллективом специалистов какой-нибудь специальной области культурного общения, может быть более или менее дифференцированной публикой, народом, современниками, единомышленниками, противниками, подчиненным, начальником, близким, чужим и т. п. ; он может быть и совершенно неопределенным, неконкретизированным другим - все эти виды и концепции адресата определяются той областью человеческой деятельности и быта, к которой относится данное высказывание. (Бахтин 1979: 275)
Адресат высказывания может персонально совпадать с тем, кому высказывание отвечает. В бытовом диалоге или в обмене письмами это персональное совпадение обычно.
Строя высказывание, мы стараемся его активно определить; с другой стороны, мы стараемся его предвосхитить, и этот предвосхищающий ответ в свою очередь оказывает активное воздействие на высказывание адресанта. Мы всегда учитываем тезаурусный фон восприятия нашей речи адресатом: насколько он осведомлен в ситуации, обладает ли он специальными знаниями, его взгляды и убеждения, его симпатии и антипатии. Этот учет определит и выбор жанра высказывания, и выбор композиционных приемов, и, наконец, выбор языковых средств, то есть стиль высказывания. Например, жанры популярной научной литературы адресованы определенному кругу читателей с определенным тезаурусным фоном ответного понимания; другому читателю адресована специальная учебная литература и уже совсем другому - специальные исследовательские работы. В этих условиях учет адресата и влияние адресата на построение высказывания очень просты: все сводится к объему его специальных знаний. (Бахтин 1979: 279- 80)
Другими словами, программа слушающего определяет программу говорящего. В результате реализуется правило - действия слушающего предопределяют действия говорящего. (Рождественский 1979: 35)
1. 4. Современные тенденции в исследовании текста.
Термин "текст" (в другой терминологии "дискурс"), насколько нам известно, вошел в научный диалог со времени публикации известной работы З. Хэрриса "Discourse Analysis". (Harris 1952: 3) Он писал, что язык выступает не в виде отдельных предложений, а в виде связного текста, начиная от высказываний, состоящих из одного слова до десятитомного труда, от монолога до дискуссии на Юнион Сквейр.
Для более четкого представления тенденций в исследовании текста приведем некоторые выборки его дефиниций.
Высказывания о тексте столь разнообразны, а иногда настолько противоречивы, что не представляется возможным упорядочить их в одну группу. Их можно лишь более или менее упорядочить по времени опубликования работ.
Д. Лихачев: текст - это языковое выражение замысла его создателя. (Лихачев 1964: 8)
Ц. Тодоров: текст-это совокупность трех параметров: вербального, синтаксического и семантического. Вербальный параметр образуется конкретными предложениями, формирующие текст, синтаксический определяется взаимоотношениями частей текста, а семантический отражает глобальный смысл текста и определяет части, на которые смысл распадается. (Todorov 1971: 32)
М. Хэллидей: текст-это основная единица семантики и ее нельзя определить как своего рода сверхпредложение и представляет собой актуализацию потенциального. (Halliday et all 1976: 101)
Г. Ейгер и др.: текст - это определенным образом упорядоченное множество предложений, объединенных единством коммуникативного задания. (Ейгер 1974: 103)
Т. Дридзе: текст как целостная коммуникативная единица - это некоторая система коммуникативных элементов, функционально объединенных в единую замкнутую иерархическую семантико-смысловую структуру общей концепцией или замыслом (коммуникативной интенцией). (Дридзе 1980: 49)