Страница:
– Они могут надеть это в спальне, – сказала она твердо. – Но в гостиной они должны быть модно одетыми молодыми дамами. – И она лично выбрала каждой девушке платья, убеждая их, что в шелковых платьях, с прелестными ожерельями и серьгами, с красивыми прическами они будут выглядеть так же привлекательно для клиентов, как, по их понятиям, полуобнаженными в пеньюарах.
– Так они почувствуют себя хорошенькими девушками, а не шлюхами, – сказала она Нетте. – И это скажется на отношении к ним мужчин.
В вечер открытия они, нервничая, ожидали своих первых посетителей. Нетта заняла место за стойкой бара, а девушки, непривычно элегантные в своих туалетах, потягивали шампанское, стараясь казаться беззаботными и равнодушными. Надев строгое серое бархатное платье с высоким воротом и свирепо стянув волосы сзади, убрав их со своего молодого, ненакрашенного лица, Поппи с волнением ожидала в холле, думая о том, что же она будет говорить «посетителям» и ужасно боясь покраснеть.
Когда наконец приехал первый джентльмен, он в удивлении уставился на юную элегантную мадам, потом поспешно снял шляпу и поклонился. Вслед за ним появился второй, потом еще один, затем еще два… Вскоре Поппи обнаружила, что она слишком занята, чтобы нервничать и беспокоиться о том, что творится наверху. Нетта взяла на себя бар и «знакомства» в гостиной, а Поппи приветствовала клиентов приятной улыбкой в холле, спрашивая, как они поживают, и обсуждая погоду, когда получала плату – вперед.
Слух о «Поппи'з» и о странном там сочетании наивности и ноу-хау распространился мгновенно; об изящной гостиной с кружевными занавесками и чудесном баре; о красивых умных девушках, которые выглядели так, словно посещали фешенебельную школу; и очень необычной «молодой леди» в холле. Меньше чем за шесть месяцев «Поппи'з» стал самым известным секретом в Марселе. Он был чем-то вроде нового клуба для избранных, к числу клиентов которого хотел принадлежать каждый мужчина, но только те, кого одобрила Поппи, имели право на вход.
По мере того, как «Поппи'з» получил признание, рос интерес и к самой прелестной Поппи. Но никто не знал о ней ничего определенно. В том, что она молода, не было сомненья, но никто не знал, насколько; конечно, она была иностранкой – некоторые говорили, из Америки, – но при ее безупречном французском произношении это нельзя было сказать наверняка. Безусловно, она была образованна и хорошо воспитана – в сущности, «леди» – но никто не знал подробностей ее личной жизни. И, со своими блестящими рыжими волосами и уверенным взглядом голубых глаз, нежной, как сметана, кожей и длинными ногами, Поппи сама была соблазном. Ее недоступность в доме, полном доступных женщин, только увеличивала ее желанность, но она достаточно жестко и прямо дала понять, что любой мужчина, который осмелится обратиться к ней с подобным предложением, больше никогда не получит приглашения в «Поппи'з».
Но все же сочетание странного статуса мадам и очаровательности молодой леди побуждало не одного мужчину попытать удачи.
– Неужели у тебя никогда не возникало соблазна? – с любопытством спрашивала ее Нетта. – Или же ты собираешься остаться целомудренной всю жизнь?
– Может, и так, – ответила Поппи уклончиво, но ее губы сложились в тонкую полоску.
У Нетты была своя собственная комната на третьем этаже с огромной кроватью с четырьмя столбиками и голубыми атласными занавесками. Комната Поппи была на нижнем этаже, и в ней стояла простая деревянная кровать, накрытая покрывалом из голубино-серого бархата, туалетный столик и уютное кресло. Тяжелые занавеси были из того же серого бархата, который стал ее своеобразной торговой маркой. Ей также удалось откопать прелестный старый исфаганский ковер в розовых и бледно-голубых тонах в магазине подержанных товаров в Марселе. На лампах были розовые абажуры с каскадами свисающих бусин, и даже у Лючи была новая жердочка – не из золота, но из красивого дуба. Когда Поппи работала, попугай сидел на своей жердочке, принимая полагавшиеся ему знаки восхищения и внимания, но, казалось, он всегда следил за ней взволнованным взглядом, и когда Поппи выходила из комнаты, он тянулся за ней, патетически крича ей вслед:
– Поппи cara, Поппи ch?rie, Поппи дорогая…
В конце года Нетта и Поппи оценивали свои успехи. Поппи правила «домом» железной рукой в замшевой перчатке, и дело было доходным. Им удалось хорошо жить – лучше, чем Нетта могла ожидать; ей больше не приходилось беспокоиться, откуда появится ее следующий завтрак или обед, и девушкам – тоже.
– Так что же не так? – спрашивала Нетта, глядя на унылое лицо Поппи. – Чего тебе не хватает? Ты что, еще думаешь о том подонке – из твоего прошлого? Или это опять Грэг?
Поппи смотрела в бокал с шампанским и ничего не отвечала.
– Пора тебе уже забыть их всех, – сказала Нетта резко. – Это твоя жизнь, Поппи. Это – реальность. Ты должна стараться радоваться ей больше.
И с сердитым вздохом она отправлялась за стойку бара.
Поппи выпила глоток шампанского, отгоняя тяжелые воспоминания и сетования о будущем. В конце концов, теперь у нее было будущее – своего рода будущее. Но пока Поппи не была удовлетворена. Она помогла им заработать на жизнь, но она никогда таким образом не заработает им состояния. И если в ее жизни больше не будет любви, то единственной альтернативой было стать богатой. Она коснулась пальцем «жемчугов шлюхи» на своей шее, которые носила теперь открыто, а не прятала под блузкой. Она приняла решение: если она обречена быть мадам, то она будет самой богатой мадам во Франции.
ГЛАВА 37
– Так они почувствуют себя хорошенькими девушками, а не шлюхами, – сказала она Нетте. – И это скажется на отношении к ним мужчин.
В вечер открытия они, нервничая, ожидали своих первых посетителей. Нетта заняла место за стойкой бара, а девушки, непривычно элегантные в своих туалетах, потягивали шампанское, стараясь казаться беззаботными и равнодушными. Надев строгое серое бархатное платье с высоким воротом и свирепо стянув волосы сзади, убрав их со своего молодого, ненакрашенного лица, Поппи с волнением ожидала в холле, думая о том, что же она будет говорить «посетителям» и ужасно боясь покраснеть.
Когда наконец приехал первый джентльмен, он в удивлении уставился на юную элегантную мадам, потом поспешно снял шляпу и поклонился. Вслед за ним появился второй, потом еще один, затем еще два… Вскоре Поппи обнаружила, что она слишком занята, чтобы нервничать и беспокоиться о том, что творится наверху. Нетта взяла на себя бар и «знакомства» в гостиной, а Поппи приветствовала клиентов приятной улыбкой в холле, спрашивая, как они поживают, и обсуждая погоду, когда получала плату – вперед.
Слух о «Поппи'з» и о странном там сочетании наивности и ноу-хау распространился мгновенно; об изящной гостиной с кружевными занавесками и чудесном баре; о красивых умных девушках, которые выглядели так, словно посещали фешенебельную школу; и очень необычной «молодой леди» в холле. Меньше чем за шесть месяцев «Поппи'з» стал самым известным секретом в Марселе. Он был чем-то вроде нового клуба для избранных, к числу клиентов которого хотел принадлежать каждый мужчина, но только те, кого одобрила Поппи, имели право на вход.
По мере того, как «Поппи'з» получил признание, рос интерес и к самой прелестной Поппи. Но никто не знал о ней ничего определенно. В том, что она молода, не было сомненья, но никто не знал, насколько; конечно, она была иностранкой – некоторые говорили, из Америки, – но при ее безупречном французском произношении это нельзя было сказать наверняка. Безусловно, она была образованна и хорошо воспитана – в сущности, «леди» – но никто не знал подробностей ее личной жизни. И, со своими блестящими рыжими волосами и уверенным взглядом голубых глаз, нежной, как сметана, кожей и длинными ногами, Поппи сама была соблазном. Ее недоступность в доме, полном доступных женщин, только увеличивала ее желанность, но она достаточно жестко и прямо дала понять, что любой мужчина, который осмелится обратиться к ней с подобным предложением, больше никогда не получит приглашения в «Поппи'з».
Но все же сочетание странного статуса мадам и очаровательности молодой леди побуждало не одного мужчину попытать удачи.
– Неужели у тебя никогда не возникало соблазна? – с любопытством спрашивала ее Нетта. – Или же ты собираешься остаться целомудренной всю жизнь?
– Может, и так, – ответила Поппи уклончиво, но ее губы сложились в тонкую полоску.
У Нетты была своя собственная комната на третьем этаже с огромной кроватью с четырьмя столбиками и голубыми атласными занавесками. Комната Поппи была на нижнем этаже, и в ней стояла простая деревянная кровать, накрытая покрывалом из голубино-серого бархата, туалетный столик и уютное кресло. Тяжелые занавеси были из того же серого бархата, который стал ее своеобразной торговой маркой. Ей также удалось откопать прелестный старый исфаганский ковер в розовых и бледно-голубых тонах в магазине подержанных товаров в Марселе. На лампах были розовые абажуры с каскадами свисающих бусин, и даже у Лючи была новая жердочка – не из золота, но из красивого дуба. Когда Поппи работала, попугай сидел на своей жердочке, принимая полагавшиеся ему знаки восхищения и внимания, но, казалось, он всегда следил за ней взволнованным взглядом, и когда Поппи выходила из комнаты, он тянулся за ней, патетически крича ей вслед:
– Поппи cara, Поппи ch?rie, Поппи дорогая…
В конце года Нетта и Поппи оценивали свои успехи. Поппи правила «домом» железной рукой в замшевой перчатке, и дело было доходным. Им удалось хорошо жить – лучше, чем Нетта могла ожидать; ей больше не приходилось беспокоиться, откуда появится ее следующий завтрак или обед, и девушкам – тоже.
– Так что же не так? – спрашивала Нетта, глядя на унылое лицо Поппи. – Чего тебе не хватает? Ты что, еще думаешь о том подонке – из твоего прошлого? Или это опять Грэг?
Поппи смотрела в бокал с шампанским и ничего не отвечала.
– Пора тебе уже забыть их всех, – сказала Нетта резко. – Это твоя жизнь, Поппи. Это – реальность. Ты должна стараться радоваться ей больше.
И с сердитым вздохом она отправлялась за стойку бара.
Поппи выпила глоток шампанского, отгоняя тяжелые воспоминания и сетования о будущем. В конце концов, теперь у нее было будущее – своего рода будущее. Но пока Поппи не была удовлетворена. Она помогла им заработать на жизнь, но она никогда таким образом не заработает им состояния. И если в ее жизни больше не будет любви, то единственной альтернативой было стать богатой. Она коснулась пальцем «жемчугов шлюхи» на своей шее, которые носила теперь открыто, а не прятала под блузкой. Она приняла решение: если она обречена быть мадам, то она будет самой богатой мадам во Франции.
ГЛАВА 37
1903, Франция
Франко Мальвази сидел в своем роскошном двухместном «мерседесе» – одном из первых, которые увидел Марсель, куря сигарету и рассматривая наружный вид «Поппи'з». Это был скромный дом, и только один пролет ступенек с железными перилами отделял его от улицы. Тяжелые кружевные занавеси закрывали сверкавшие окна, и ступеньки были тщательно выметены. На первый взгляд он был похож на любой провинциальный дом, который содержат в порядке, но Франко знал, что «Поппи'з» был самым хорошо организованным борделем на юге Франции, и он был здесь затем, чтобы выяснить, как это удается. Не то чтобы он хотел купить женщину, – он был для этого слишком разборчивым мужчиной, – но любой бизнес, который процветал настолько, что ему пели дифирамбы даже в Милане, Неаполе и Риме, интриговал его. И что особенно интриговало его, так это сама Поппи, его ненакрашенная, недоступная, похожая на леди владелица.
Затушив сигарету, он ступил в дождливый вечер, восхищенно поглядывая на свою машину, пока поднимался по ступеням. Франко был богатым человеком и многое мог себе позволить, но больше всего удовольствия ему доставляла машина. Дородный швейцар внимательно изучил его, прежде чем позволил войти, потом девушка в униформе взяла у него пальто, вежливо спросив, бывал ли он здесь раньше. Когда он ответил, что нет, она попросила его подождать – через минуту к нему выйдет Поппи.
Найдя это забавным, Франко пересек застеленный красным ковром холл, рассматривая картины, которые покрывали стены от пола до потолка. Он сам был коллекционером и подумал, что, хотя картины были и недорогие, и некоторые любительские написаны явно дилетантами, но у покупателя хороший вкус. Звуки фортепианной сонаты Шопена и приглушенный гул голосов доносились из полуоткрытой двери слева, и он заглянул туда с любопытством. Повсюду стояли большие букеты цветов, и их аромат сливался с благоуханием изысканных духов женщин, находившихся в комнате, освещенной мягким светом ламп с розовыми абажурами. Некоторые пары сидели на глубоких бархатных диванах, тихо беседуя и потягивая шампанское, тогда как несколько хорошо одетых привлекательных девушек облокотились о стойку бара, болтая с дерзкого вида улыбающейся блондинкой, стоявшей за этой стойкой. В дальнем конце комнаты еще одна прелестная девушка сидела, держа руку седовласого мужчины, который уснул у горевшего камина. Хорошенькая девушка за роялем наигрывала, перепархивая от Шопена к Паганини, одаривая всех приятной улыбкой, тогда как маленькая горничная сновала между присутствующими, предлагая им небольшие блюда с устрицами и лососем, различными паштетами и трюфелями. Можно было подумать, что он попал на загородную вечеринку.
– Синьор Мальвази?
Франко быстро обернулся, чувствуя себя, как маленький мальчик, которого застала врасплох директриса школы.
– Извините меня, – сказал он, – я был излишне любопытен…
– Это вполне естественно, – ответила Поппи, предлагая ему жестом пройти в ее офис. – У всех «Поппи'з» вызывает любопытство. Могу я спросить, кто вас рекомендовал, мсье?
Он наблюдал за ее реакцией, когда отвечал на этот вопрос:
– Мсье Нобель… Жак Нобель.
Но в ее голубых глазах не отразилось даже проблеска каких-либо эмоций, когда она просто быстро кивнула и записала его имя в кожаную записную книжечку. Попугай неожиданно слетел со своей жердочки и сел на письменный стол, глядя на него глазами, похожими на топазовые бусины.
– Вы знаете наши правила, синьор Мальвази? – спокойно спросила Поппи. – Первое – это соответственно относиться к нашим девушкам, хотя, конечно, мы и сами их защищаем. Девушки умны так же, как и привлекательны, и ожидают, что вы будете обходиться с ними в гостиной, как с леди. Наверху, наедине, – она пожала плечами, – это уже личное дело, касающееся только вас двоих. Все на ваше обоюдное усмотрение. Но – никакого насилия. Уверена, вы уже все это слышали от мсье Нобеля, но я повторила вам это, чтобы вы не забывали – у нас твердые правила. Конечно, мы не принимаем всех, кому вздумается прийти, но, если мы уже позволили кому-то войти, он должен ответить на ряд вопросов… Ваше имя, возраст, адрес и род занятий.
Позабавленный, Франко рассматривал Поппи, пока она ждала ответа. Ей не могло быть больше двадцати двух или двадцати трех, и в своем сером бархатном платье она была сногсшибательно привлекательна, но управляла своим борделем, как дилетант.
– Не слишком ли много вопросов? – спросил он с холодной улыбкой. – Большинство мужчин предпочли бы не афишировать, что посещают бордель – и уж конечно, они не захотят, чтобы их имя было записано в книжке – на радость любому шантажисту-любителю.
Поппи резко захлопнула свою черную записную книжку.
– Мы считаем «Поппи'з» клубом, а не борделем, – сказала она коротко. – Многие клиенты ходят к нам с того самого дня, когда мы открылись три года назад – они знают, что нам можно доверять, а мы – что можем доверять им. Я записываю имена всех новых клиентов ради их собственной безопасности – так же, как и ради безопасности наших девочек. Например, мужчина приезжает вечером, как вы, с рекомендацией, но нам он абсолютно незнаком… Это потенциально опасная ситуация для наших девочек. И если случайно что-либо может приключиться с одной из них по его вине, – сказала Поппи, пожимая плечами, – тогда мы можем принять кое-какие меры против этого человека. В моей книжке есть имена очень солидных людей, синьор Мальвази, но, заверяю вас, я – единственный человек, который видит их.
Она сидела за овальным письменным столом, ее пальцы были переплетены; она оценивающе смотрела на мужчину перед ней. Он был среднего роста, широкоплечий, но худой и стройный, и очень хорошо одетый. У него было хорошо сложенное итальянское лицо с проницательными карими глазами под густыми бровями, и хотя ему не могло быть больше тридцати, на его лбу уже появились морщинки и на висках мелькала седина.
– Раз вы пришли сюда с рекомендацией мсье Нобеля, – проговорила она наконец, – то, без сомнения, вы уже были знакомы с правилами.
Он кивнул.
– Но должен признаться, меня сюда привело больше, чем просто любопытство или потребность в женщине. Я здесь потому, что я заинтригован вами.
– Мною? – спросила удивленная Поппи, а затем добавила – Во мне нет ничего интригующего, синьор Мальвази. Вы все еще хотите остаться или вы предпочитаете не отвечать на вопросы? Я вполне вас понимаю, если вы не захотите.
Франко вынул сигарету, постучав ею о свой серебряный портсигар.
– Позволите? – спросил он. Поппи покачала головой.
– Вы можете курить в гостиной. Я не люблю запах табака и не позволяю курить в своей комнате.
Он кивнул головой, убирая сигарету обратно в портсигар.
– Итак, мадам Поппи, вы женщина сильных страстей, равно как и высоких принципов. Мне кажется, для такой молодой особы, как вы, вы слишком определенно знаете, что хотите от жизни.
Поппи залилась краской; каким-то образом этот мужчина проник за те барьеры, которые она так тщательно возвела между собой и клиентами. Отставляя в сторону свой стул, она сказала сердито:
– Синьор Мальвази, моя личная жизнь – это мое личное дело, и, хотя вы не первый, кто пытается вмешаться, так будет всегда. Боюсь, я вынуждена попросить вас уйти.
– У меня не было намерения вторгаться в вашу личную жизнь, – возразил он спокойно. – Как раз наоборот. Меня интересуют ваши деловые качества.
Поппи позвонила в серебряный колокольчик, вызывая швейцара.
– А я не заинтересована в вашем любопытстве, – сказала она холодно. – Майкл проводит вас.
– Я слышал, что вы женщина амбиций, – продолжал Франко, игнорируя бугая, возникшего в дверях. – У меня было к вам деловое предложение, – он остановился со вздохом. – Но, конечно, если вы не заинтересованы…
Поппи смотрела ему вслед, когда он уходил. Он затронул важную для нее струнку; бизнес был теперь тем единственным, что интересовало Поппи, а она преуспела в своей «карьере» не больше, чем три года назад. Словом, у нее все было почти по-прежнему.
– Подождите, синьор Мальвази, – окликнула она его, – одну минуту. Я выслушаю ваше деловое предложение. Хотя не думаю, что оно заинтересует меня, – закончила она холодно.
Франко отметил, что она по-умному вернула его и в то же время дала понять, что она хозяйка ситуации, и он улыбнулся. Поппи была столь же незаурядна, как и красива, и это понравилось ему. Но, на самом деле, из-за ее рыжих волос, алебастровой кожи и сногсшибательных голубых глаз он придумал это «деловое предложение».
– В доме все хорошо устроено – для маленького дела, – начал он. – Я уверен, для вашей партнерши, Нетты Фоске, этого достаточно, но для человека, подобного вам, с вашей эрудицией и вашими представлениями о жизни… – он жестом показал вокруг себя. – Разве может это вас удовлетворить?
Он выждал паузу, но она промолчала.
– Я думаю, вы очень умная молодая женщина, Поппи Мэллори. – И добавил застенчиво: – И я не интересуюсь вашим прошлым. Меня интересует ваше будущее.
Поппи покраснела, нервно гадая, что он имел в виду… Ее прошлое… но этот человек просто не мог знать что-либо о ней…
Франко наклонился над столом, глядя ей прямо в глаза.
– Я думаю, вы способны на большее, чем имеете здесь, Поппи Мэллори, – сказал он мягко. – Гораздо на большее. Вы не похожи на других. Стоит только посмотреть на то, что вы тут организовали! Но вы и я – мы оба знаем, на что вы способны, если только у вас не было бы проблемы с деньгами.
– Не было бы проблемы с деньгами? – прошептала она, как завороженная. – Что вы имеете в виду?
– Моя дорогая, – проговорил он. – Я предлагаю вам возможность открыть «дом» на одной из престижных улиц Парижа. Я предлагаю вам славу и деньги, Поппи, целое состояние. И я лично финансирую это.
– Славу и состояние… – эти слова повисли в воздухе между ними, и ее глаза загорелись неожиданным восторгом. Ее собственный дом в Париже… На престижной улице… Деньги – не проблема…
– А что вы хотите взамен? – спросила она, неожиданно спустившись на землю.
– Я не прошу ничего, кроме возврата моих вложений. Это будет деловое партнерство. Вы сообщите мне о своем решении завтра, за ленчем. Приходите в ресторан «Жорде» в пятнадцать минут второго, – заявил он, отодвигая стул и направляясь к двери.
– Я не могу, – выдохнула Поппи. – Я никогда…
– Не можете показаться на людях? Но, по-моему, как раз пришло время для этого. А как иначе распространится слава о вас?
– Подождите, – закричала она, когда он взялся за дверную ручку. – Кто вы?
– Скажем, просто я ваш друг, – ответил он. И, помахав рукой, ушел.
Ресторан «Жорде» был самым фешенебельным в Марселе, и Поппи нервничала. На ней было сшитое на заказ шелковое платье неизменного серого цвета и купленная утром фривольная розовая шляпка с маленькой вуалью, которая придавала ее рыжим волосам персиковый оттенок, а голубым глазам – загадочность.
– Синьор Мальвази ожидает вас, мадам, – сказал метрдотель, суетливо провожая ее к столику.
Франко сидел у окна, бутылка шампанского в серебряном ведерке стояла перед ним, и Поппи подумала, что он, кажется, весьма незауряден.
– Очаровательно выглядите, Поппи, – сказал он, беря ее за руку, и она покраснела, ощущая направленные на них любопытные взгляды.
– Я взял на себя смелость выбрать шампанское, – продолжил Франко, – думая, что, если вы придете, это будет означать – да. Если же я ошибся, мы просто отпразднуем то удовольствие, которое вы мне доставили, удостоив своим обществом. Она засмеялась.
– Вы правы, – согласилась она. – Хотя я должна признаться, что не спала всю ночь, думая, как мне поступить. Понимаете, я очень привязана к Нетте, она моя лучшая подруга… Моя единственная подруга, – добавила она скорбно. – Не считая Лючи.
– Лючи?
– Это попугай… Только для меня он больше, чем друг. Он мой спаситель… Нет, правда!.. Он мой луч света, посланный Богом…
Она опять покраснела, поняв, что сказала слишком много, а ведь она собиралась быть холодной, спокойной и суровой… Она собиралась не терять превосходства.
– Мне остается только сожалеть, что Лючи был вашим спасителем, а не я, – ответил Франко галантно. – Но, возможно, мне зачтется второй раунд.
Поппи засмеялась и поняла с изумлением, как редко она смеялась за все эти дни.
– Единственное, что меня удерживает, – сказала она неожиданно, – это то, что я боюсь покинуть Нетту. Я уверена, что она попадет в беду или случится какая-нибудь неприятность, и она снова окажется на улице. И есть еще причина…
Он вопросительно поднял брови, но Поппи покачала головой, смотря в замешательстве в свою тарелку.
– Я… я не могу вам этого сказать, – пробормотала она.
– Ну что ж, – сказал он. – Тогда Нетта поедет с вами. Поппи отпила глоток шампанского и решила, что у Франко красивые глаза, темно-карие, почти черные, что-то такое… завораживающее, подчиняющее – вот верное слово – в их выражении. Молодое лицо в сочетании с сединой в волосах делало его интересным. Она гадала, откуда у него на лбу морщины.
Официант раскрыл перед ними меню, и Франко рассматривал Поппи, пока она изучала карту блюд… Такая молодая, думал он, и такая уязвимая… и она была леди. Многим он обладал в этой жизни, но, именно, леди у него никогда не было.
Она взглянула на него, улыбаясь.
– Я так хочу есть, просто погибаю, – сказала она. – А вы?
– Сколько вам лет, Поппи? – спросил он неожиданно.
Она покраснела.
– Двадцать три… сегодня. Сегодня мой день рождения.
– Двадцать три, – повторил он. – И ваш день рождения. Тогда это двойной повод, чтобы отметить. Он поднял свой бокал. – С днем рождения, Поппи.
Неожиданно она вспомнила все другие дни рождения с шампанским, которые устраивал ее отец, казалось, это было так давно, целую вечность назад. Прежняя жизнь ушла в прошлое, а теперь она, Поппи, здесь, на ленче с Франко Мальвази. На пороге своего первого дела, которое может принести ей славу и целое состояние.
Когда они обсуждали свои будущие дела в Париже, Франко поздравил себя с тем, что быстро соображает. Он знал, что шансов приблизиться к Поппи Мэллори как к женщине не было, потому что она автоматически отвергала всех мужчин. Единственно возможный путь лежал через бизнес. Как и большинство лучших его идей, эта возникла спонтанно, и он был уверен, что в конце концов будет вознагражден.
Нетта за стойкой бара подпиливала ногти, глядя на Поппи с сомнением.
– А откуда ты знаешь, что ему можно доверять?
– Я просто чувствую это нутром, – ответила Поппи.
– У-ф-ф! И почему же это самое чувство так далеко тебя завело?
– Это другое дело, – запротестовала Поппи. – Это не имеет никакого отношения к любви, это чисто деловое соглашение.
– Ой ли? – Нетта была настроена скептически. – А ты уверена, что этот Франко Мальвази не в плену твоих больших голубых глаз? Или твоей репутации единственной целомудренной женщины в таком бизнесе?
– Не будь глупой, Нетта, – ответила она натянуто. – Да и потом его рекомендовал Жак Нобель.
– Нобель! – воскликнула Нетта. – Поппи, ты понимаешь, с кем ты имеешь дело? Нобель – один из верхушки преступного синдиката, который контролирует весь юг Франции!
– Но он всегда казался таким приятным, – сказала удивленная Поппи. – Он один из самых очаровательных и надежных клиентов. Он просто не может быть замешан в чем-то плохом.
Нетта вздохнула.
– Иногда я не знаю – тебя спасает от беды твоя наивность или, наоборот, втягивает в нее. Готова побиться об заклад, ты даже не знаешь, что такое синдикат, а?
Поппи покачала головой.
– Нет, не знаю, и я не уверена, что хочу это знать, – сказала она твердо. – И я останусь со своей наивностью, Нетта. Мне все равно, кто он; все, что я знаю, это то, что я доверяю Франко Мальвази.
Нетта посмотрела на нее в изнеможении.
– Конечно, конечно, – сказала она. – Разве он не предложил тебе все, чего тебе хочется? Может, я и не гожусь на роль деловой женщины, но я достаточно сообразительна, чтобы понять, что он надеется получить что-то взамен; в конце концов, это может стоить ему состояния.
– Все, чего он хочет, это вернуть свои инвестиции, – повторила Поппи. – Его интересует мой бизнес, а не мое тело!
– Ты и сама в это не веришь, – пробормотала Нетта. – Ну что ж, я вижу, ты уже все решила, но мне будет грустно, когда ты уедешь.
Поппи взглянула на нее изумленно.
– Разве ты не поедешь со мной? Нетта пожала плечами.
– Мне нравится здесь – здесь мои друзья, мое дело. Как я могу оставить все это ради Парижа? Тебе нужны более проворные девушки в твоем заведении в Париже.
– Но, Нетта, – умоляла ее Поппи. – Как же ты не понимаешь? Я не смогу организовать все сама, я ничего не знаю о сексе! Об этом всегда заботилась ты.
– Тогда не пора ли тебе уже узнать? – закричала вышедшая из себя Нетта. – То, что у тебя был один неудачный опыт, не должно отравить всю твою жизнь. О, я знаю, ты не такая, как я или наши девушки, но ты не позволяешь себе даже встретиться с мужчиной, влюбиться в него.
Она вздохнула.
– Но когда это произойдет, ты увидишь, что это не так уж плохо.
– Меня не интересует любовь, – ответила умоляюще Поппи. – Все, чего я хочу, – это чтобы ты поехала со мной в Париж. Ты моя лучшая подруга, Нетта. Только ты и Лючи. Пожалуйста?
– Послушай меня, малышка, – сказала Нетта, беря ее за плечи и глядя ей в глаза. – Я знаю свое место. Я принадлежу этому месту. Ты – другая, ты всегда была слишком хороша для нас. Ты не нуждаешься во мне на этот раз, Поппи, тебе лучше положиться на саму себя. Поверь мне, ты знаешь все, что тебе нужно знать – вовсе не я была причиной твоего успеха. Без тебя это был бы еще один скверный бордель. Итак, удачи тебе, мой друг. Но помни – будь осторожна с Франко Мальвази.
Вещи Поппи были уложены, и она была готова уехать. Она с тоской смотрела на комнату, которая была ее домом эти три года; она вдохнула жизнь в эти стены, но теперь они выглядели скорбными и опустошенными, словно здесь никто никогда не жил. Лючи нервно бегал по своей клетке, и Поппи подошла, чтобы приласкать его.
– Нам понравится Париж, Лючи, – заверила она его, когда он взволнованно заклокотал. – Все будет очень мило.
Но ее рука дрожала, когда она взяла клетку – Поппи была так же напугана, как и он. Господи, что она задумала?!
– А ты уверена, что это – то, чего ты хочешь? – спросила ее озабоченно Нетта. – Когда ты открыла этот дом, ты сделала это для меня. Но теперь все будет по-другому. Не будет пути назад после этого шага, Поппи. Ты навсегда станешь известна как мадам.
Мадам… Это слово напугало Поппи, и она взглянула неуверенно на свою подругу – девушку, которая подобрала ее, заботилась о ней и помогала без единого вопроса или осуждения. Какую-то секунду она колебалась, но потом вспомнила чувство беспомощности, которое испытывала, когда скиталась в поисках работы – от Италии до Франции – и шок, испытанный от неожиданного сознания того, что она никому не нужна и что она стала «никем». И она припомнила горячие глаза Франко Мальвази, говорившего: Мне интересен ваш бизнес… И она гордо вскинула подбородок.
– Я ведь уже мадам, Нетта, – сказала Поппи. – И я решила, что это лучше, чем быть никем. Да и потом, – добавила она с сияющей улыбкой, – на этот раз я собираюсь сделать себе состояние, и тогда я уже никогда не стану никем.
Франко Мальвази сидел в своем роскошном двухместном «мерседесе» – одном из первых, которые увидел Марсель, куря сигарету и рассматривая наружный вид «Поппи'з». Это был скромный дом, и только один пролет ступенек с железными перилами отделял его от улицы. Тяжелые кружевные занавеси закрывали сверкавшие окна, и ступеньки были тщательно выметены. На первый взгляд он был похож на любой провинциальный дом, который содержат в порядке, но Франко знал, что «Поппи'з» был самым хорошо организованным борделем на юге Франции, и он был здесь затем, чтобы выяснить, как это удается. Не то чтобы он хотел купить женщину, – он был для этого слишком разборчивым мужчиной, – но любой бизнес, который процветал настолько, что ему пели дифирамбы даже в Милане, Неаполе и Риме, интриговал его. И что особенно интриговало его, так это сама Поппи, его ненакрашенная, недоступная, похожая на леди владелица.
Затушив сигарету, он ступил в дождливый вечер, восхищенно поглядывая на свою машину, пока поднимался по ступеням. Франко был богатым человеком и многое мог себе позволить, но больше всего удовольствия ему доставляла машина. Дородный швейцар внимательно изучил его, прежде чем позволил войти, потом девушка в униформе взяла у него пальто, вежливо спросив, бывал ли он здесь раньше. Когда он ответил, что нет, она попросила его подождать – через минуту к нему выйдет Поппи.
Найдя это забавным, Франко пересек застеленный красным ковром холл, рассматривая картины, которые покрывали стены от пола до потолка. Он сам был коллекционером и подумал, что, хотя картины были и недорогие, и некоторые любительские написаны явно дилетантами, но у покупателя хороший вкус. Звуки фортепианной сонаты Шопена и приглушенный гул голосов доносились из полуоткрытой двери слева, и он заглянул туда с любопытством. Повсюду стояли большие букеты цветов, и их аромат сливался с благоуханием изысканных духов женщин, находившихся в комнате, освещенной мягким светом ламп с розовыми абажурами. Некоторые пары сидели на глубоких бархатных диванах, тихо беседуя и потягивая шампанское, тогда как несколько хорошо одетых привлекательных девушек облокотились о стойку бара, болтая с дерзкого вида улыбающейся блондинкой, стоявшей за этой стойкой. В дальнем конце комнаты еще одна прелестная девушка сидела, держа руку седовласого мужчины, который уснул у горевшего камина. Хорошенькая девушка за роялем наигрывала, перепархивая от Шопена к Паганини, одаривая всех приятной улыбкой, тогда как маленькая горничная сновала между присутствующими, предлагая им небольшие блюда с устрицами и лососем, различными паштетами и трюфелями. Можно было подумать, что он попал на загородную вечеринку.
– Синьор Мальвази?
Франко быстро обернулся, чувствуя себя, как маленький мальчик, которого застала врасплох директриса школы.
– Извините меня, – сказал он, – я был излишне любопытен…
– Это вполне естественно, – ответила Поппи, предлагая ему жестом пройти в ее офис. – У всех «Поппи'з» вызывает любопытство. Могу я спросить, кто вас рекомендовал, мсье?
Он наблюдал за ее реакцией, когда отвечал на этот вопрос:
– Мсье Нобель… Жак Нобель.
Но в ее голубых глазах не отразилось даже проблеска каких-либо эмоций, когда она просто быстро кивнула и записала его имя в кожаную записную книжечку. Попугай неожиданно слетел со своей жердочки и сел на письменный стол, глядя на него глазами, похожими на топазовые бусины.
– Вы знаете наши правила, синьор Мальвази? – спокойно спросила Поппи. – Первое – это соответственно относиться к нашим девушкам, хотя, конечно, мы и сами их защищаем. Девушки умны так же, как и привлекательны, и ожидают, что вы будете обходиться с ними в гостиной, как с леди. Наверху, наедине, – она пожала плечами, – это уже личное дело, касающееся только вас двоих. Все на ваше обоюдное усмотрение. Но – никакого насилия. Уверена, вы уже все это слышали от мсье Нобеля, но я повторила вам это, чтобы вы не забывали – у нас твердые правила. Конечно, мы не принимаем всех, кому вздумается прийти, но, если мы уже позволили кому-то войти, он должен ответить на ряд вопросов… Ваше имя, возраст, адрес и род занятий.
Позабавленный, Франко рассматривал Поппи, пока она ждала ответа. Ей не могло быть больше двадцати двух или двадцати трех, и в своем сером бархатном платье она была сногсшибательно привлекательна, но управляла своим борделем, как дилетант.
– Не слишком ли много вопросов? – спросил он с холодной улыбкой. – Большинство мужчин предпочли бы не афишировать, что посещают бордель – и уж конечно, они не захотят, чтобы их имя было записано в книжке – на радость любому шантажисту-любителю.
Поппи резко захлопнула свою черную записную книжку.
– Мы считаем «Поппи'з» клубом, а не борделем, – сказала она коротко. – Многие клиенты ходят к нам с того самого дня, когда мы открылись три года назад – они знают, что нам можно доверять, а мы – что можем доверять им. Я записываю имена всех новых клиентов ради их собственной безопасности – так же, как и ради безопасности наших девочек. Например, мужчина приезжает вечером, как вы, с рекомендацией, но нам он абсолютно незнаком… Это потенциально опасная ситуация для наших девочек. И если случайно что-либо может приключиться с одной из них по его вине, – сказала Поппи, пожимая плечами, – тогда мы можем принять кое-какие меры против этого человека. В моей книжке есть имена очень солидных людей, синьор Мальвази, но, заверяю вас, я – единственный человек, который видит их.
Она сидела за овальным письменным столом, ее пальцы были переплетены; она оценивающе смотрела на мужчину перед ней. Он был среднего роста, широкоплечий, но худой и стройный, и очень хорошо одетый. У него было хорошо сложенное итальянское лицо с проницательными карими глазами под густыми бровями, и хотя ему не могло быть больше тридцати, на его лбу уже появились морщинки и на висках мелькала седина.
– Раз вы пришли сюда с рекомендацией мсье Нобеля, – проговорила она наконец, – то, без сомнения, вы уже были знакомы с правилами.
Он кивнул.
– Но должен признаться, меня сюда привело больше, чем просто любопытство или потребность в женщине. Я здесь потому, что я заинтригован вами.
– Мною? – спросила удивленная Поппи, а затем добавила – Во мне нет ничего интригующего, синьор Мальвази. Вы все еще хотите остаться или вы предпочитаете не отвечать на вопросы? Я вполне вас понимаю, если вы не захотите.
Франко вынул сигарету, постучав ею о свой серебряный портсигар.
– Позволите? – спросил он. Поппи покачала головой.
– Вы можете курить в гостиной. Я не люблю запах табака и не позволяю курить в своей комнате.
Он кивнул головой, убирая сигарету обратно в портсигар.
– Итак, мадам Поппи, вы женщина сильных страстей, равно как и высоких принципов. Мне кажется, для такой молодой особы, как вы, вы слишком определенно знаете, что хотите от жизни.
Поппи залилась краской; каким-то образом этот мужчина проник за те барьеры, которые она так тщательно возвела между собой и клиентами. Отставляя в сторону свой стул, она сказала сердито:
– Синьор Мальвази, моя личная жизнь – это мое личное дело, и, хотя вы не первый, кто пытается вмешаться, так будет всегда. Боюсь, я вынуждена попросить вас уйти.
– У меня не было намерения вторгаться в вашу личную жизнь, – возразил он спокойно. – Как раз наоборот. Меня интересуют ваши деловые качества.
Поппи позвонила в серебряный колокольчик, вызывая швейцара.
– А я не заинтересована в вашем любопытстве, – сказала она холодно. – Майкл проводит вас.
– Я слышал, что вы женщина амбиций, – продолжал Франко, игнорируя бугая, возникшего в дверях. – У меня было к вам деловое предложение, – он остановился со вздохом. – Но, конечно, если вы не заинтересованы…
Поппи смотрела ему вслед, когда он уходил. Он затронул важную для нее струнку; бизнес был теперь тем единственным, что интересовало Поппи, а она преуспела в своей «карьере» не больше, чем три года назад. Словом, у нее все было почти по-прежнему.
– Подождите, синьор Мальвази, – окликнула она его, – одну минуту. Я выслушаю ваше деловое предложение. Хотя не думаю, что оно заинтересует меня, – закончила она холодно.
Франко отметил, что она по-умному вернула его и в то же время дала понять, что она хозяйка ситуации, и он улыбнулся. Поппи была столь же незаурядна, как и красива, и это понравилось ему. Но, на самом деле, из-за ее рыжих волос, алебастровой кожи и сногсшибательных голубых глаз он придумал это «деловое предложение».
– В доме все хорошо устроено – для маленького дела, – начал он. – Я уверен, для вашей партнерши, Нетты Фоске, этого достаточно, но для человека, подобного вам, с вашей эрудицией и вашими представлениями о жизни… – он жестом показал вокруг себя. – Разве может это вас удовлетворить?
Он выждал паузу, но она промолчала.
– Я думаю, вы очень умная молодая женщина, Поппи Мэллори. – И добавил застенчиво: – И я не интересуюсь вашим прошлым. Меня интересует ваше будущее.
Поппи покраснела, нервно гадая, что он имел в виду… Ее прошлое… но этот человек просто не мог знать что-либо о ней…
Франко наклонился над столом, глядя ей прямо в глаза.
– Я думаю, вы способны на большее, чем имеете здесь, Поппи Мэллори, – сказал он мягко. – Гораздо на большее. Вы не похожи на других. Стоит только посмотреть на то, что вы тут организовали! Но вы и я – мы оба знаем, на что вы способны, если только у вас не было бы проблемы с деньгами.
– Не было бы проблемы с деньгами? – прошептала она, как завороженная. – Что вы имеете в виду?
– Моя дорогая, – проговорил он. – Я предлагаю вам возможность открыть «дом» на одной из престижных улиц Парижа. Я предлагаю вам славу и деньги, Поппи, целое состояние. И я лично финансирую это.
– Славу и состояние… – эти слова повисли в воздухе между ними, и ее глаза загорелись неожиданным восторгом. Ее собственный дом в Париже… На престижной улице… Деньги – не проблема…
– А что вы хотите взамен? – спросила она, неожиданно спустившись на землю.
– Я не прошу ничего, кроме возврата моих вложений. Это будет деловое партнерство. Вы сообщите мне о своем решении завтра, за ленчем. Приходите в ресторан «Жорде» в пятнадцать минут второго, – заявил он, отодвигая стул и направляясь к двери.
– Я не могу, – выдохнула Поппи. – Я никогда…
– Не можете показаться на людях? Но, по-моему, как раз пришло время для этого. А как иначе распространится слава о вас?
– Подождите, – закричала она, когда он взялся за дверную ручку. – Кто вы?
– Скажем, просто я ваш друг, – ответил он. И, помахав рукой, ушел.
Ресторан «Жорде» был самым фешенебельным в Марселе, и Поппи нервничала. На ней было сшитое на заказ шелковое платье неизменного серого цвета и купленная утром фривольная розовая шляпка с маленькой вуалью, которая придавала ее рыжим волосам персиковый оттенок, а голубым глазам – загадочность.
– Синьор Мальвази ожидает вас, мадам, – сказал метрдотель, суетливо провожая ее к столику.
Франко сидел у окна, бутылка шампанского в серебряном ведерке стояла перед ним, и Поппи подумала, что он, кажется, весьма незауряден.
– Очаровательно выглядите, Поппи, – сказал он, беря ее за руку, и она покраснела, ощущая направленные на них любопытные взгляды.
– Я взял на себя смелость выбрать шампанское, – продолжил Франко, – думая, что, если вы придете, это будет означать – да. Если же я ошибся, мы просто отпразднуем то удовольствие, которое вы мне доставили, удостоив своим обществом. Она засмеялась.
– Вы правы, – согласилась она. – Хотя я должна признаться, что не спала всю ночь, думая, как мне поступить. Понимаете, я очень привязана к Нетте, она моя лучшая подруга… Моя единственная подруга, – добавила она скорбно. – Не считая Лючи.
– Лючи?
– Это попугай… Только для меня он больше, чем друг. Он мой спаситель… Нет, правда!.. Он мой луч света, посланный Богом…
Она опять покраснела, поняв, что сказала слишком много, а ведь она собиралась быть холодной, спокойной и суровой… Она собиралась не терять превосходства.
– Мне остается только сожалеть, что Лючи был вашим спасителем, а не я, – ответил Франко галантно. – Но, возможно, мне зачтется второй раунд.
Поппи засмеялась и поняла с изумлением, как редко она смеялась за все эти дни.
– Единственное, что меня удерживает, – сказала она неожиданно, – это то, что я боюсь покинуть Нетту. Я уверена, что она попадет в беду или случится какая-нибудь неприятность, и она снова окажется на улице. И есть еще причина…
Он вопросительно поднял брови, но Поппи покачала головой, смотря в замешательстве в свою тарелку.
– Я… я не могу вам этого сказать, – пробормотала она.
– Ну что ж, – сказал он. – Тогда Нетта поедет с вами. Поппи отпила глоток шампанского и решила, что у Франко красивые глаза, темно-карие, почти черные, что-то такое… завораживающее, подчиняющее – вот верное слово – в их выражении. Молодое лицо в сочетании с сединой в волосах делало его интересным. Она гадала, откуда у него на лбу морщины.
Официант раскрыл перед ними меню, и Франко рассматривал Поппи, пока она изучала карту блюд… Такая молодая, думал он, и такая уязвимая… и она была леди. Многим он обладал в этой жизни, но, именно, леди у него никогда не было.
Она взглянула на него, улыбаясь.
– Я так хочу есть, просто погибаю, – сказала она. – А вы?
– Сколько вам лет, Поппи? – спросил он неожиданно.
Она покраснела.
– Двадцать три… сегодня. Сегодня мой день рождения.
– Двадцать три, – повторил он. – И ваш день рождения. Тогда это двойной повод, чтобы отметить. Он поднял свой бокал. – С днем рождения, Поппи.
Неожиданно она вспомнила все другие дни рождения с шампанским, которые устраивал ее отец, казалось, это было так давно, целую вечность назад. Прежняя жизнь ушла в прошлое, а теперь она, Поппи, здесь, на ленче с Франко Мальвази. На пороге своего первого дела, которое может принести ей славу и целое состояние.
Когда они обсуждали свои будущие дела в Париже, Франко поздравил себя с тем, что быстро соображает. Он знал, что шансов приблизиться к Поппи Мэллори как к женщине не было, потому что она автоматически отвергала всех мужчин. Единственно возможный путь лежал через бизнес. Как и большинство лучших его идей, эта возникла спонтанно, и он был уверен, что в конце концов будет вознагражден.
Нетта за стойкой бара подпиливала ногти, глядя на Поппи с сомнением.
– А откуда ты знаешь, что ему можно доверять?
– Я просто чувствую это нутром, – ответила Поппи.
– У-ф-ф! И почему же это самое чувство так далеко тебя завело?
– Это другое дело, – запротестовала Поппи. – Это не имеет никакого отношения к любви, это чисто деловое соглашение.
– Ой ли? – Нетта была настроена скептически. – А ты уверена, что этот Франко Мальвази не в плену твоих больших голубых глаз? Или твоей репутации единственной целомудренной женщины в таком бизнесе?
– Не будь глупой, Нетта, – ответила она натянуто. – Да и потом его рекомендовал Жак Нобель.
– Нобель! – воскликнула Нетта. – Поппи, ты понимаешь, с кем ты имеешь дело? Нобель – один из верхушки преступного синдиката, который контролирует весь юг Франции!
– Но он всегда казался таким приятным, – сказала удивленная Поппи. – Он один из самых очаровательных и надежных клиентов. Он просто не может быть замешан в чем-то плохом.
Нетта вздохнула.
– Иногда я не знаю – тебя спасает от беды твоя наивность или, наоборот, втягивает в нее. Готова побиться об заклад, ты даже не знаешь, что такое синдикат, а?
Поппи покачала головой.
– Нет, не знаю, и я не уверена, что хочу это знать, – сказала она твердо. – И я останусь со своей наивностью, Нетта. Мне все равно, кто он; все, что я знаю, это то, что я доверяю Франко Мальвази.
Нетта посмотрела на нее в изнеможении.
– Конечно, конечно, – сказала она. – Разве он не предложил тебе все, чего тебе хочется? Может, я и не гожусь на роль деловой женщины, но я достаточно сообразительна, чтобы понять, что он надеется получить что-то взамен; в конце концов, это может стоить ему состояния.
– Все, чего он хочет, это вернуть свои инвестиции, – повторила Поппи. – Его интересует мой бизнес, а не мое тело!
– Ты и сама в это не веришь, – пробормотала Нетта. – Ну что ж, я вижу, ты уже все решила, но мне будет грустно, когда ты уедешь.
Поппи взглянула на нее изумленно.
– Разве ты не поедешь со мной? Нетта пожала плечами.
– Мне нравится здесь – здесь мои друзья, мое дело. Как я могу оставить все это ради Парижа? Тебе нужны более проворные девушки в твоем заведении в Париже.
– Но, Нетта, – умоляла ее Поппи. – Как же ты не понимаешь? Я не смогу организовать все сама, я ничего не знаю о сексе! Об этом всегда заботилась ты.
– Тогда не пора ли тебе уже узнать? – закричала вышедшая из себя Нетта. – То, что у тебя был один неудачный опыт, не должно отравить всю твою жизнь. О, я знаю, ты не такая, как я или наши девушки, но ты не позволяешь себе даже встретиться с мужчиной, влюбиться в него.
Она вздохнула.
– Но когда это произойдет, ты увидишь, что это не так уж плохо.
– Меня не интересует любовь, – ответила умоляюще Поппи. – Все, чего я хочу, – это чтобы ты поехала со мной в Париж. Ты моя лучшая подруга, Нетта. Только ты и Лючи. Пожалуйста?
– Послушай меня, малышка, – сказала Нетта, беря ее за плечи и глядя ей в глаза. – Я знаю свое место. Я принадлежу этому месту. Ты – другая, ты всегда была слишком хороша для нас. Ты не нуждаешься во мне на этот раз, Поппи, тебе лучше положиться на саму себя. Поверь мне, ты знаешь все, что тебе нужно знать – вовсе не я была причиной твоего успеха. Без тебя это был бы еще один скверный бордель. Итак, удачи тебе, мой друг. Но помни – будь осторожна с Франко Мальвази.
Вещи Поппи были уложены, и она была готова уехать. Она с тоской смотрела на комнату, которая была ее домом эти три года; она вдохнула жизнь в эти стены, но теперь они выглядели скорбными и опустошенными, словно здесь никто никогда не жил. Лючи нервно бегал по своей клетке, и Поппи подошла, чтобы приласкать его.
– Нам понравится Париж, Лючи, – заверила она его, когда он взволнованно заклокотал. – Все будет очень мило.
Но ее рука дрожала, когда она взяла клетку – Поппи была так же напугана, как и он. Господи, что она задумала?!
– А ты уверена, что это – то, чего ты хочешь? – спросила ее озабоченно Нетта. – Когда ты открыла этот дом, ты сделала это для меня. Но теперь все будет по-другому. Не будет пути назад после этого шага, Поппи. Ты навсегда станешь известна как мадам.
Мадам… Это слово напугало Поппи, и она взглянула неуверенно на свою подругу – девушку, которая подобрала ее, заботилась о ней и помогала без единого вопроса или осуждения. Какую-то секунду она колебалась, но потом вспомнила чувство беспомощности, которое испытывала, когда скиталась в поисках работы – от Италии до Франции – и шок, испытанный от неожиданного сознания того, что она никому не нужна и что она стала «никем». И она припомнила горячие глаза Франко Мальвази, говорившего: Мне интересен ваш бизнес… И она гордо вскинула подбородок.
– Я ведь уже мадам, Нетта, – сказала Поппи. – И я решила, что это лучше, чем быть никем. Да и потом, – добавила она с сияющей улыбкой, – на этот раз я собираюсь сделать себе состояние, и тогда я уже никогда не стану никем.