Авторов Коллектив. 12 великих пьес

Всесовершеннейший… попугай.
 
   Горацио. Вы могли　бы поставить рифму.
   Гамлет. О, любезный Горацио, я　тысячи прозакладую за　слова духа. Заметил ты?
   Горацио. И очень хорошо.
   Гамлет. Когда говорил об　отравлении?
   Горацио. Я пристально наблюдал за　ним.
   Гамлет

 
Ха-ха-ха! Музыку! Эй, флейтщики!
О, если наш театр не　нравится ему,
Так, значит, он – не　нравится ему.
Музыку!
 

   Входят Розенкранц и　Гильденштерн.
   Гильденштерн. Принц, позвольте сказать вам пару слов.
   Гамлет. Целую историю.
   Гильденштерн. Его величество…
   Гамлет. Ну, что с　ним?
   Гильденштерн. Он удалился в　свою комнату и　очень нездоров.
   Гамлет. От вина?
   Гильденштерн. Нет, от　желчи.
   Гамлет. Вам следовало　бы показать больше здравого смысла и　известить об　этом доктора, потому что если я　пропишу ему лекарство, так желчь его разольется, может быть, еще больше.
   Гильденштерн. Принц, приведите в　порядок ваши речи и не　отдаляйтесь так от　предмета моего поручения.
   Гамлет. Я стал ручным – говорите.
   Гильденштерн. Королева, матушка ваша, в　глубочайшей скорби сердца послала меня к　вам.
   Гамлет. Добро пожаловать.
   Гильденштерн. Нет, принц, эта вежливость не у　места. Если вам угодно дать мне здравый ответ, я　исполню приказание вашей матушки, если　же нет, так извините: я удалюсь – и　дело мое кончено.
   Гамлет. Я не　могу.
   Гильденштерн. Что, принц?
   Гамлет. Дать вам здравый ответ: мой ум болен. Ответ, какой в　моей власти, – к вашим услугам или, лучше сказать, к　услугам моей матушки. Итак, без околичностей, к　делу. Матушка, говорите вы…
   Розенкранц. Говорит вот что: ваше поведение удивило, изумило ее.
   Гамлет. О дивный сын, который может изумлять так мать свою! Но　разве за　этим родительским изумлением ничего не　следует? Говорите.
   Розенкранц. Она желает поговорить с　вами в　своей комнате, прежде чем вы　ляжете спать.
   Гамлет. Я повинуюсь, хоть будь она десять раз моею матерью. Есть у　вас до　меня еще какое-нибудь дело?
   Розенкранц. Когда-то вы　меня любили, принц.
   Гамлет. И теперь еще, клянусь вам этой парой воровских крючков!
   Розенкранц. Принц, что причиною вашего расстройства? Поистине, вы　налагаете цепи на вашу свободу, скрывая грусть свою от　друга.
   Гамлет. Мне нельзя возвыситься.
   Розенкранц. Как может это быть, когда сам король назначил вас наследником датского престола?
   Гамлет. Да; однако же, «покуда травка подрастет…». Впрочем, пословица это устарела.
   Входят флейтщики.
   А, флейты! Подайте мне одну из　них. (Берет флейту. Гильденштерну.) На　пару слов! (Отводит Гильденштерна в　сторону.) Зачем ухаживаете вы за　мною, как будто хотите заманить меня в　сети?
   Гильденштерн. О принц, если преданность моя слишком смела, это значит, что я　люблю вас слишком глубоко.
   Гамлет. Я плохо вас понимаю. Не　угодно　ли сыграть что-нибудь на　флейте?
   Гильденштерн. Я не　умею, принц.
   Гамлет. Прошу вас.
   Гильденштерн. Поверьте, я не　умею.
   Гамлет. Сделайте одолжение.
   Гильденштерн. Но я не　знаю, как взяться за　нее, принц.
   Гамлет. Это так　же легко, как лгать. Пусть пальцы и　клапаны управляют отверстиями; дайте инструменту дыхание из　ваших уст – и он　заговорит красноречивейшею музыкой. Смотрите, вот как надо это делать.
   Гильденштерн. Я не　владею искусством извлекать гармонию.
   Гамлет. Видишь ли, какую ничтожную вещь ты из　меня делаешь? Ты　хочешь играть на мне, ты　хочешь проникнуть в　тайны моего сердца, ты　хочешь испытать меня от низшей до　высочайшей ноты. Вот в　этом маленьком инструменте много гармонии, прекрасный голос – и ты не　можешь заставить говорить его. Черт возьми, думаешь　ли ты, что на　мне легче играть, чем на　флейте? Назови меня каким угодно инструментом – ты　можешь меня расстроить но не　играть на　мне.
   Входит Полоний.
   Здравствуйте.
   Полоний. Королева желает говорить с　вами, принц, и　притом сейчас.
   Гамлет. Видите это облако? Точно верблюд.
   Полоний. Клянусь святой обедней, совершенный верблюд.
   Гамлет. Мне кажется, оно похоже на　хорька.
   Полоний. Спина точь-в-точь как у　хорька.
   Гамлет. Или как у　кита?
   Полоний. Совершенный кит.
   Гамлет. Так я　иду к　матушке сию минуту. (Тихо.) Они дурачат меня так, что мое терпение лопается. (Полонию.) Иду сию минуту.
   Полоний. Я сейчас доложу.
   Уходит.
   Гамлет. Легко сказать: сию минуту. Оставьте меня, друзья.
   Розенкранц, Гильденштерн, Горацио и другие уходят.

 
Вот час духов! Гробы стоят отверсты,
И самый ад на　мир заразой дышит.
Теперь отведать　бы горячей крови,
Теперь удар　бы нанести, чтоб дрогнул
Веселый день… Но к　матери пора!
О сердце, не　забудь твою природу!
Пусть в　эту грудь не　вступит дух Нерона!
Будь человечески жесток, о　Гамлет!
Кинжалы на　словах, но не на　деле!
Полицемерьте же, язык и　сердце!
Как ни　язвили　бы мои слова,
Исполнить их, душа, не　соглашайся!
 

   Уходит.

Сцена III

   Комната в　замке.
   Входят король, Розенкранц и　Гильденштерн.
 
   Король

 
Я дольше не　могу его терпеть:
Его безумие грозит бедою.
Готовьтесь в　путь: вам выдадут сейчас же
Приказ в　Британию уехать с　принцем.
Я, как монарх, не　должен допускать
Беду так близко, а　она грозит
В его безумии ежеминутно.
 

   Гильденштерн

 
Мы изготовимся. То страх священный,
Благоразумный – сохранить для жизни
Так много, много душ, живущих вами.
 

   Розенкранц

 
Простой и　честный человек обязан
Стоять за　жизнь всей силою души;
Тем больше тот, от　сохраненья сил
Которого зависит счастье многих.
Монарх не　может умереть один:
В свое паденье увлекает он
Все близкое, как горный водопад.
Он – колесо гигантского размера,
Стоящее на　высоте горы;
И тысячи вещей прикреплены
К его огромным и　могучим спинам;
Падет оно – ужасное паденье
Разделят с　ним все вещи мелочные.
Еще монарх ни　разу не　вздыхал,
Чтобы народ с　ним вместе не　стонал.
 

   Король

 
Прошу, готовьтесь в　путь. На　этот страх
Должны мы　наложить оковы.
Его свобода слишком велика.
 

   Розенкранц и　Гильденштерн

 
Мы поспешим.
 

   Уходят.
   Входит Полоний.
   Полоний

 
Он к　матери идет, мой государь.
Я стану за　ковром, чтобы услышать
Их разговор. Поверьте, королева
Его порядком побранит; но　должно
Как вы　сказали – а　сказали вы　умно, —
Чтоб кто-нибудь, свидетель посторонний,
Их разговор подслушал тихомолком
Затем, что мать пристрастна от　природы.
Прощайте, государь. Я к　вам зайду
И расскажу, что удалось узнать.
 

   Король

 
Благодарю, мой дорогой Полоний.
 

   Полоний уходит.

 
Смрад моего греха доходит к　небу;
На мне лежит древнейшее проклятье —
Убийство брата. Не　могу молиться,
Хотя влечет меня к　молитве воля.
Сильнейший грех сражает силу слова.
И я, как человек с　двояким долгом,
Стою в　сомнении – с　чего начать?
А дело позабыл. Будь кровью брата
Насквозь проникнута моя рука,
Что ж? Разве нет дождя на　небесах,
Чтоб убелить ее, как снег весенний?
Зачем　же есть святое милосердье,
Как не　затем, чтобы прощать грехи?
И разве нет двойной в　молитве силы —
Паденье грешника остановить
И падшим милость испросить? Взгляну горе:
Мой грех свершен. Но　как молиться мне?
«Прости мне гнусное убийство»? Нет,
Тому не　быть! Я　все еще владею
Всем, что меня к　убийству повлекло:
Короной, честолюбием, женой.
Простят　ли там, где грех еще живет?
В испорченном житье на　этом свете
Горсть золота в　преступника руке
Искупит казнь; постыдною ценою
Закона власть нередко подкупали.
Но там не　так! Обман там не　поможет;
Деянья там в их　настоящем виде,
И сами мы　должны разоблачать
Своих грехов преступную природу.
Итак, что остается мне? Подумать,
Раскаянье что может совершить?
Что невозможно для него? Но　если
Нет сил к　раскаянью – оно бессильно.
О горе мне! О　грудь, чернее смерти!
Душа в　борьбе за　светлую свободу
Еще тесней закована в　цепях.
Спасите, ангелы! Колени, гнитесь!
Стальная грудь, смягчись, как грудь ребенка!
Быть может, вновь все будет хорошо!
 

   (Становится на　колени.)
   Входит Гамлет.
   Гамлет

 
Теперь легко я　мог　бы совершить:
Он молится. Теперь я　совершу —
И дух его пойдет на　небеса,
И я　отмщен? Что　ж это будет значить:
Злодей убил родителя, а я,
Я, сын его, единственный на　свете,
На небеса злодея отправляю!
Нет, то была　б награда, а не　месть.
В беспечном сне отца он　умертвил,
В весне грехов цветущего, как май.
Что сталось с　ним, то ведает создатель;
Но думаю, судьба его тяжка.
Отмщу　ли я, убив его в　молитве,
Готового в　далекую дорогу?
Нет, меч в　ножны! Ты　будешь обнажен
Ужаснее; когда он　будет пьян,
Во сне, в　игре, в　забавах сладострастных,
С ругательством в　устах, среди занятий,
В которых нет святыни и　следа, —
Тогда рази, чтобы пятами к　небу
Он в　тартар полетел с　душою черной
И проклятой, как ад. Мать ждет меня.
Живи еще, но ты　уже мертвец.
 

   Уходит.
   Король (встает)

 
Слова летят, но　мысль моя лежит;
Без мысли слово к　небу не　взлетит.
 

   Уходит.

Сцена IV

   Комната королевы.
   Входят королева и　Полоний.
 
   Полоний

 
Сейчас придет. Вы　будьте с　ним построже;
Скажите, что его поступков дерзость
Нельзя терпеть, что вашим заступленьем
Утишен гнев обиженного дяди.
Я спрячусь здесь. Прошу вас, не　щадите.
 

   Королева

 
Ручаюсь вам; о　мне не　беспокойтесь.
Я слышу, он　идет – уйдите.
 

   Полоний прячется за　ковер.
   Входит Гамлет.
   Гамлет

 
Ну, матушка, скажите, что угодно?
 

   Королева

 
Отец твой, Гамлет, оскорблен тобою.
 

   Гамлет

 
Увы, отец мой вами оскорблен.
 

   Королева

 
Ну, полно, сын, ты　отвечаешь дерзко.
 

   Гамлет

 
И, полно, матушка: вы　говорите зло.
 

   Королева

 
Что это значит, Гамлет?
 

   Гамлет

 
Что такое?
 

   Королева

 
Иль ты　забыл меня?
 

   Гамлет

 
О нет, клянусь вам Богом!
Царица вы, вы-деверя супруга,
И – если　бы не　так – моя вы　мать.
 

   Королева

 
Так пусть с　тобой другие говорят.
 

   Гамлет

 
Постой, садись: ты с　места не　сойдешь,
Пока я　зеркала тебе не　покажу,
В котором ты　свою увидишь душу.
 

   Королева

 
Что хочешь делать ты? Убить меня?
Эй, помогите!
 

   Полоний (за ковром)

 
Помогите! Эй!
 

   Гамлет

 
Как! Мышь?
 

   Обнажает шпагу.

 
Мертва, мертва, держу червонец!
 

   Прокалывает шпагою ковер.
   Полоний (за ковром)

 
О, я　убит!
 

   Падает и　умирает.
   Королева

 
О горе! Что ты　сделал?
 

   Гамлет

 
Не знаю. Что? Король?
 

   Вытаскивает Полония из-за ковра.
   Королева

 
Какой кровавый необдуманный поступок!
 

   Гамлет

 
Кровавый? Да, почти такой　же гнусный,
Как короля-супруга умертвить
И вслед за　тем с　его венчаться братом.
 

   Королева

 
Как короля убить?
 

   Гамлет

 
Да, так сказал я.
 

   (Полонию.)

 
Ты, жалкий, суетливый шут, прощай.
Тебя я　высшим счел: возьми свой жребий!
Ты видишь, поспевать везде – опасно.
 

   (Королеве.)

 
Да не　ломай так рук, потише! Сядь!
Пусть лучше я　твое сломаю сердце.
А я　сломлю его, когда оно не　вовсе
Преступным навыком закалено,
Когда для чувств оно еще доступно.
 

   Королева

 
В чем простудилась я, что ты　дерзаешь
Так грозно порицать?
 

   Гамлет

 
Ты запятнала
Стыдливый цвет душевной чистоты:
Ты назвала изменой добродетель;
С чела любви ты　розы сорвала,
И, вместо их　невинной красоты,
Цветет болезнь; в　твоих устах, о　матерь,
Обет при брачном алтаре стал ложен,
Как клятва игрока! О, твой поступок
Исторг весь дух из　брачного обряда,
В пустых словах излил всю сладость веры!
Горит чело небес, земли твердыня
При мрачной думе о　твоих делах
Грустна, как в　день перед судом последним.
 

   Королева

 
О, горе мне! Какой поступок, Гамлет,
Так громко говорит, гремит так грозно?
 

   Гамлет

 
Взгляни сюда: вот два изображенья,
Портреты двух родных по телу братьев,
Взгляни на　этот – что за　красота!
Чело Юпитера и　кудри Аполлона,
И Марса взор, на　страх врагам горящий:
В нем гордый вид посланника богов,
Когда на　гор заоблачные выси
Слетает он с　небес; в　его чертах
Видна печать всех жителей Олимпа,
Чтоб мир признал, что он　был человек:
То был твой муж. Теперь взгляни сюда!
Вот твой супруг: он, как сожженный колос,
Похитил жизнь у　брата своего.
Есть очи у　тебя? Могла ты　бросить
Прекрасный луг нагорной вышины,
Чтобы гнилым питать себя болотом?
Есть очи у　тебя? Нет, ты не　можешь
Назвать любовь: в　твои лета не　пышет
Огонь в　крови: она уже покорно
Ждет выводов ума. Но　чей рассудок
Мог привести от　этого к　тому?
Ты чувств не　лишена; иначе как
Могла　бы страсть в　твое закрасться тело?
Но это чувственность – она больна!
Тут не　ошибся　бы и　сумасшедший.
Безумство чувственности не　подавит
Так глубоко, чтоб в　ней не　оставалась
Хоть капля выбора: довольно капли,
Чтоб здесь избрать. Какой　же черный демон
Толкнул тебя, играя в　эти жмурки?
Глаза без рук, рука без глаз и　слуха,
Здоровых чувств малейшая частица
Не промахнулася　бы так жестоко!
Где　ж твой румянец, стыд? Когда ты　можешь,
Лукавый ад, гореть в　костях матроны,
Так пусть, как воск, растопится стыдливость
Горячей юности в　твоем огне!
Не восклицай «о стыд», когда взыграет
Младая кровь: и　самый снег холодный
Горит, а　разум волю соблазняет.
 

   Королева

 
Умолкни, Гамлет! В　глубь моей души
Ты обратил мой взор: я　вижу пятна —
Их черный цвет впитался так глубоко,
Что их не　смыть водами океана.
 

   Гамлет

 
Ужель возможно жить на　гнусном ложе,
Дыша грехом, сгнивать в　его объятьях,
Любить и　льстить в　гнезде кровосмешенья?
 

   Королева

 
О, замолчи! Слова твои, как нож,
Мне режут слух. Умолкни, милый Гамлет!
 

   Гамлет

 
Убийца и　злодей! Раб, недостойный
И сотой части прежнего супруга!
Король-паяц, укравший диадему
И тайно спрятавший ее в　карман!
Король из　тряпок и　лоскутьев.
 

   Входит Тень.

 
Спаси меня, закрой меня крылами,
Сонм небожителей святых!
Чего ты　хочешь, образ благородный?
 

   Королева

 
О горе мне! Что с　ним? Он　обезумел!
 

   Гамлет

 
Ты не с　укором　ли явился к　сыну,
За то, что он не　внял минуте страсти
И грозного веленья не　свершил?
Скажи!
 

   Тень

 
Не позабудь! Мое явленье
Угасший замысел должно воспламенить.
Взгляни: над матерью витает ужас.
Стань между ней и　тяжкою борьбою
Ее души; воображенье в　слабых
Всего сильней. Заговори с　ней, Гамлет!
 

   Королева

 
О, что с　тобою,
Что глаза вонзил в　пустое место
И говоришь с　пространством бестелесным?
В твоих очах душа сверкает дико;
Как спящий стан на　звук тревоги бранной,
Встают власы на　голове твоей!
О милый сын, залей огонь недуга
Росой терпения! Куда глядишь ты?
 

   Гамлет

 
На него.
Смотри, как тускло взор его горит?
И камни поняли　бы горький смысл
Его лица, его обиды тяжкой.
О, не　гляди! Твой жалкий, грустный образ
Смягчит мое суровое решенье —
И я　его не　совершу. Быть может,
Слеза, не　кровь, моею местью будет.
 

   Королева

 
Скажи, кому ты　это говоришь?
 

   Гамлет

 
Ты ничего не　видишь там, скажи?
 

   Королева

 
Нет, ничего: но　все, что там, я　вижу.
 

   Гамлет

 
И ничего не　слышала?
 

   Королева

 
Ни слова!
 

   Гамлет

 
Взгляни, смотри, как тихо он　уходит!
Отец мой, точно как живой. Смотри;
Вон, вон идет он; вот выходит в　дверь.
 

   Тень уходит.
   Королева

 
То лишь мечта фантазии твоей.
Душа сильна в　созданьях бестелесных,
Когда рассудок горем омрачен.
 

   Гамлет

 
Ты говоришь: «Рассудок омрачен».
Мой пульс, как твой, играет в　стройном такте;
Его мелодия здорова, как в　твоем;
Мои слова не　бред души безумной.
Угодно　ли – я　повторю их　снова;
Безумие　ж отпрянуло　бы прочь.
Спасением души я　заклинаю:
Не умягчай душевных ран, о　матерь,
Бальзамом лести – будто говорит
Мое безумство, а не　твой проступок.
Ты лишь слегка покроешь злую язву,
А яд невидимо вопьется внутрь.
Поведай Господу твои грехи;
Покайся в　том, что совершила ты,
И отврати грядущее молитвой:
Не удобряй негодную траву,
Чтоб не　росла она в　избытке силы;
А мне – прости мою ты　добродетель!
В наш злой, развратный век и　добродетель
Должна просить прощенья у　порока —
Да, ползать и　молить, чтоб он　позволил ей
Творить ему добро.
 

   Королева

 
О Гамлет, Гамлет,
Ты надвое мне сердце растерзал!
 

   Гамлет

 
Отбрось его худую половину,
Живи чиста с　его чистейшей частью.
Прощай – усни, но не　ложе дяди!
Пусть нет в　тебе добра – по крайней мере
Набрось личину добрых дел. Привычка —
Чудовище: она, как черный дьявол,
Познанье зла в　душе уничтожает;
Но здесь она есть ангел благодатный:
Свершенью добрых, благородных дел
Она дает удобную одежду,
Которую носить совсем легко.
Будь в　эту ночь воздержною; потом
Воздержность будет для тебя все легче.
Привычка может изменить природу
И чудной силой навсегда смирить
Иль истребить врага. Прощай еще раз.
И если ты　благословенья жаждешь,
Благослови меня!
 

   (Полонию.)

 
Тебя, старик,
Тебя мне жаль! Судьбе угодно было,
Чтоб я　тобой, а ты　был мной наказан:
Она меня бичом твоим избрала.
За эту смерть ответ я　дать сумею.
Я приберу его. Покойной ночи.
Я был жесток, но　это от　любви.
Зло сделано – но　худшее нас ждет.
Еще два слова.
 

   Королева

 
Что должна я　делать?
 

   Гамлет

 
Отнюдь не то, что я　тебе сказал.
Пусть этот царь тебя на　ложе неги
Заманит вновь, зовет своею милой
И треплет по щеке. За　поцелуй нечистый,
За ласку проклятой руки – ты　скажешь,
Что я　притворствую, что я не　сумасшедший.
Да, расскажи: оно не　помешает.
Тебе ль, прекрасной, непорочной, умной,
Такие вещи скрыть от　крокодила,
От жабы, от　змеи? И　кто их　скрыл бы?
Нет, нет! Уму и　тайне вопреки,
Открой силок – пусть птицы разлетятся,
А ты　сама, как обезьяна в　басне,
Попробуй испытать его устройство —
Он голову тебе свернет.
 

   Королева

 
Поверь, когда слова – дыханье жизни,
То я　мертва и　нет во　мне дыханья,
Чтоб тайну рассказать твою.
 

   Гамлет

 
Я должен
Уехать в　Англию: известно вам?
 

   Королева

 
Я позабыла. Да – так решено.
 

   Гамлет

 
Приказ готов, подписан, запечатан
И школьным поручен моим друзьям.
Я доверяю им как двум ехиднам.
Они должны дорогу мне очистить
Герольдами вести меня к　измене —
Так пусть ведут. Забавно будет видеть,
Как инженер взлетит с　своим снарядом.
Под их　подкоп, когда я не　обчелся,
Я подведу другой, аршином глубже,
И он　взорвет их до　луны. О, как отрадно
Столкнуть две силы на　одном пути!
Теперь пора с　собой взять эту ношу:
Я в　ближний отнесу его покой.
Прощайте, матушка, покойной ночи.
Как стал он　важен, молчалив и　тих,
Глупец, всю жизнь болтавший без умолку!
Пойдем, ведь надобно　ж с　тобой покончить
Покойной ночи, матушка – прощайте!
 

   Уходят в　разные стороны, причем Гамлет уносит тело Полония.

Акт IV

Сцена I

   Комната в　замке.
   Входят король, королева, Розенкранц и Гильденштерн.
 
   Король (королеве)

 
В твоих глубоких вздохах
Сокрыт какой-то смысл; нам не　мешает
Узнать его – так объяснись. Где сын твой?
 

   Королева

 
Оставьте нас.
 

   Розенкранц и　Гильденштерн уходят.

 
Что видела я　ночью!
 

   Король

 
Как? Что, жена? Что делает Гамлет?
 

   Королева

 
Свирепствует, как ураган на　море:
В безумной ярости он　вдруг услышал
Какой-то шорох за　ковром – мгновенно
Он шпагу выхватил и с　криком «мышь»,
Не видя, старика убил.
 

   Король

 
Ужасно!
То было　б и со　мною – будь я　там.
Его свобода угрожает всем:
Тебе, и　мне, и　всякому другому.
Кто даст ответ в　таком кровавом деле?
На нас падет упрек, что мы　безумца
От общества людей не　удалили.
Но нас любовь к　Гамлету ослепила:
Я не　хотел понять, что нам полезно;
Я скрыл его, как гнусную болезнь,
От взоров всех – и яд впитался в　тело
И отравил всю кровь. Куда пошел он?
 

   Королева

 
Понес убитого. На　этот раз
Его безумство оказалось чистым,
Как искра золота в　простой руде.
Он слезы льет о　том, что совершил.
 

   Король

 
Пойдем, Гертруда.
Как скоро солнце горы озарит,
Он сядет на　корабль. Мы　всем искусством
И всем могуществом должны покрыть
И извинить его поступок гнусный.
Эй, Гильденштерн!
 

   Розенкранц и　Гильденштерн входят.

 
Друзья, возьмите в　помощь
Себе кого-нибудь и　поспешите…
В припадке бешенства Гамлет убил
Полония и　утащил с　собою
Из комнат матери. Сыщите принца,
Поговорите с　ним словами ласки,
А труп велите отнести в　часовню.
Прошу скорей!
 

   Розенкранц и　Гильденштерн уходят.

 
Пойдем, пойдем, Гертруда.
Мы созовем умнейших из　друзей:
Откроем им, что сделать мы　готовы
И что, к　несчастию, совершено.
Так, может быть, шипение злословья,
Как выстрел пушечный, до　верной цели
Несущее из　края в　край земли
Свой острый яд, промчится мимо нас
И ранит лишь неразделимый воздух.
Пойдем, пойдем! Моя душа
Борьбы и　ужаса полна.
 

   Уходят.

Сцена II

   Другая комната в　замке.
   Входит Гамлет.
 
   Гамлет. Надежно запрятан.
   Розенкранц и　Гильденштерн (за сценой). Гамлет! Принц Гамлет!
   Гамлет. Тс! Что за　шум! Кто зовет Гамлета? А, вот они!
   Входят Розенкранц и　Гильденштерн.
   Розенкранц. Что вы　сделали с　трупом, принц?
   Гамлет. Приобщил его к　праху, которому он　сродни.
   Розенкранц

 
Скажите где, чтоб мы　могли в　часовню
Его отнесть.
 

   Гамлет

 
О нет, не　верьте!
 

   Розенкранц

 
Чему не　верить?
 

   Гамлет. Чтобы я　умел беречь вашу тайну, а　свою нет. И　кроме того – отвечать на вопросы губки. Что отвечать на　это сыну короля?
   Розенкранц. Вы меня принимаете за　губку, принц?
   Гамлет. Да, за　губку, которая всасывает выражение лица, повеления и　короля. И такие-то люди оказывают под конец королю самую лучшую: он　держит их, как обезьяна лакомый кусочек, за　щекою; прежде всех возьмет их в　рот и　после всех съест. Когда ему понадобится то, что ты　всосал, ему стоит только подавить тебя – и ты　опять сухая губка.
   Розенкранц. Я не　понимаю вас.
   Гамлет. Очень рад: острое слово спит в　ушах глупца.
   Розенкранц. Принц, вы　должны сказать нам, где труп, и　идти с　нами к　его величеству.
   Гамлет. Труп у　короля, однако　же короля нет при трупе. Король есть нечто…
   Гильденштерн. Нечто?
   Гамлет. Или ничто. Пойдем к　нему.
 
   Уходят.

Сцена III

   Другая комната в　замке.
   Входит король со　свитою.
 
   Король

 
Я труп и　принца отыскать велел.
О, как опасно, что его свобода
Неограниченна! Но я не　смею
С ним поступить по строгости законов:
Он так любим бессмысленной толпой,
Любящей взорами, а не　рассудком.
А если любят так – перед глазами
Одно страдание, а не　вина.
Чтоб сгладить все, внезапная поездка
Должна плодом расчета показаться.
Одно отчаянное средство может