Страница:
Штетл пробуждался в искусственном утреннем свете. Пока ещё солнце взойдёт, и крыши откроются! а уже надо готовиться к дневным трудам. Из злачных мест вылезали полуночники, тупо и недоумённо озирая улицу в попытках позиционироваться и просчитать маршрут до дома. Тонкие женские руки вытряхнули из окна на головы дурных гуляк ворох обсосанных костей, обёрток, пробок и окурков. В муторной серости скупого освещения раздались первые ругательства – пока вялые, короткие и примитивные, а чья-то меломанская натура для разгона врубила музыкальный комбайн, да так, что окна завибрировали:
– Свояк, я тебя не разбудил? Это Кайчеке.
– Что ты, свояк, звони всегда, я же сказал.
– Ты не озабочен множеством дел сейчас? Тогда ласково прошу прийти в наше жилище.
– Краснокожие приглашают, – пояснил Форт. – Схожу, поговорю. Цанцукэ своей «Ортой» все заявки не покроет; может, по-родственному сосватает нам пару заказов пожирней. Пора возвращаться в бизнес – сезон наваристый, знай вози; как раз к брюмеру деньжат поднакопим. А ты дзигай на флаеродром, погляди, как там «Центурион». Я велел усилить уплотнение на шлюзовых дверях – проверь, чтобы нам дрянь не поставили, как раньше. После уик-энда надо вклиниться и возить по-бешеному. Из-за шахты и простоя наша репутация подмокла… сам понимаешь, возрождать придётся.
– Есть выгодные предложения… – издалека начал Джифаренге, блудливо подмигивая, но Форт эти заигрывания пресёк на корню:
– Никакой контрабанды, Айкерт. По себе знаю – оступишься, потом год хромаешь, и всё время тянет влево. Хватит с нас подвигов, которые в налоговую декларацию не впишешь.
– Если деньга пойдёт, – с трудом оставив греховные помыслы, Джифаренге вернулся на путь истины, – можно нанять ещё кого-то. Из команды Буш-2, к примеру. Вы к ним присмотрелись; поди, приметили работящих.
– Возможно, – Форт решил не утверждать наверняка.
Из лайгитского дома Форт вышел в тревоге и тяжёлой задумчивости. Ох уж эти причудливые, эти ясные и откровенные отношения с отважными земноводными малютками! Хоть стой, хоть падай. Хороши малютки, ничего не скажешь… Порой от них такие бесхитростные признания услышишь, что не знаешь, куда броситься бежать.
Услышанные им слова занозой засели в душе. И что теперь делать? Лучше молчать.
«Может, они проверяют меня – не доносчик ли? – прежде чем довериться в деле, – успокаивал себя Форт. – Надо вести обычную жизнь».
Отзвонился Леону. Контейнер нашёлся. Сговорились о его доставке в Купер-Порт. Заглянул в пару контор по сдаче жилья внаём, дотошно изучил предложения и все отверг. Пока не налажен бизнес, не стоит замахиваться на приличные квартиры; Биндюшник оставался самым приемлемым вариантом. Сходил в стол транспортных заказов. Конъюнктура подходящая, хоть сейчас бери пакет заявок.
14.40. Ноги сами принесли Форта к офису «Френкель Статис». После возвращения он так и не поговорил толком с Руной. И она вроде не стремилась общаться; была пара поверхностных, сухих бесед по нескольку минут, после чего оба разбегались кто куда. Не зайти ли рассказать анекдот? о том, как Цанцукэ выспрашивала: «Я знаю, что сестра – законница, но как она добывает средства к жизни?» – «Она очень важный человек – оценивает стоимость цанц и прочих частей тела».
– Привет, Руна!
– Форт, ты пришёл неудачно. – Руна смотрела с неприязнью. – У нас напряжёнка, я кручу десятком человек и госпиталем, оторваться некогда.
– Что-нибудь экстренное?
– Более чем. Рухнул дом и потянул за собой герметичную крышу. Слава богу, здание ещё в эксплуатацию не сдали, но двоих всё же ушибло. А дом застрахован у нас! компания «Строим на века», знаешь?
– Спасибо; я запомню, в чьих домах нельзя селиться.
– Мало того, что есть травмы – так свежий воздух просочился: сотен шесть народа надышалось до кровотечения из носа, пока ремонтники восстановили герметичность. Конечно, все ринулись взыскивать за ущерб здоровью, а горе-строители хотят расплатиться нашими деньгами. Назревает тяжба на шестьсот персон, вот и кручусь.
Руна выглядела сердитой и задёрганной, хотя её выправка и офисный костюмчик были безупречны. Несколько раз она строго взглянула на Форта, сдерживая в себе что-то, но в конце концов её прорвало:
– Послушай, зачем ты вообще явился? если есть дело, выкладывай – или, пожалуйста, дай мне спокойно поработать!
– Я просто с визитом, в смысле поболтать.
– Если очень хочешь, своди меня пообедать в перерыв, а до этого…
– Осталось всего ничего: сейчас 15.07.
– Я могу провести оставшиеся тридцать восемь минут по своему усмотрению?
– Хорошо; посижу пока в холле.
– На! прочти от нечего делать! – Вдруг, с надрывом повысив голос, Руна рывком открыла ящик стола, выхватила и с силой припечатала перед Фортом какой-то толстый, будто картонный, лист, раскрашенный до нелепости пёстро и ярко, покрытый строками золотисто-синих знаков.
– Тебе должно понравиться! – Руна чуть не всхлипнула от злости. – Это ты меня втравил, ты!.. зачем ты потащил меня в Биндюшник? я тебя не просила!! как теперь это отменять?!.. читай, читай!
Удивлённый её взрывом, Форт взял негибкий лист. Верхняя половина была написана на неизвестном ему языке, нижняя – на латине.
Настоящим удостоверяется, что 19 флореаля 209 года Планеты Монстров или в сороковой день последней четверти лика 1318-го Луны Цветущей во граде Купер-Порте, который суть столица префектуры №9 той Планеты, на праздновании Полнолуния Отигеро девица Руна Ле Бург пред лицом Звёзд и Духов избрала себе в супруги парня Фортуната Кермака, и оные лица с того дня и навеки почитаются женой и мужем, пока не разлучит их чёрный Кер Оликью. Да пребудет на жене белая благодать Орты, голубая защита Дэги и жизнетворящая сила Отигеро, да пронзает супругов страсть Солъвен.
Сие свидетельство верно и подлинно во всех царствах Хэиры и на лунах Унты, а прочим мирам надлежит уважать его за подлинность.
Брак скрепила – Ойиоте Лоракилъче, священнослужителъница.
Брак заверила – Айхелете Цанцукэ, восъмижды правнучка царицы Джифары, хозяюшка и пилотесса флаера «Орта».
– Удружили вы мне – и ты, и сестричка! – Руна схватила, потом отбросила степлер.
– Ну и что, – пробормотал Форт, – подумаешь, бумага. Крепкая; пергамент, должно быть.
– ТЫ НЕ ВИДЕЛ, ЧТО ТАМ НАПИСАНО?! – завопила Руна.
– Я ничего против не имею. Избрала так избрала. У лайгито многомужество – вещь обычная. Я твою свободу ущемлять не собираюсь. Выходи за парня по альтийскому закону, а я буду за стенкой жить. Если надо будет что-то починить – стучи. Не понимаю, из-за чего ты расстроилась? это имеет силу на Хэйре и Унте, не больше.
– Я – тебя – не хочу! – Руна вскипела, её даже приподняло над креслом. – Ты всё подстроил нарочно!
– О, как я забыл – это ведь я затащил тебя на оргию. С умыслом.
– Нечего меня шпынять случайными ошибками! Я ничего не затевала и не добивалась!
– Разве тебе не нужен в хозяйстве трудолюбивый и неприхотливый муж?
– То есть ты хочешь свалить на меня всю ответственность?!
– Разумеется. Командуй, ты ведь женщина, – ввернул Форт лайгитский афоризм.
– Ах, так! Ну тогда… – Руна несколько остыла, а может, услышала нечто важное для себя. – Форт, ты… проныра! Смотри, ты сам навязался! У меня барахлит кое-что из бытовой техники. И если ты согласен с документом…
– Кажется, я нашёл квартиру. – Форт, не скрывая улыбки, глядел, как рассерженное лицо Руны становится лукавым и весёлым. – Надо справиться в законах Хэйры, должна ли жена предоставлять мужу жильё.
– Я подумаю. – Руна величаво кивнула. – Для начала почини всё, что неисправно, а после… погляжу, какой из тебя муж.
– Очень покладистый. Вместо медового месяца ты отправила меня на заработки, а я и словом не возразил.
– Разве поездка прошла впустую?
– Так мы пойдём обедать?
– Быстро, раз-два – и я бегу обратно. Френкеля нет, а все дела надо держать на контроле.
– Куда он подевался?
– Устранился от забот, – махнула рукой Руна. – Его пригласили на царскую охоту с префектом; в 16.00 улетают. Похоже, это загул на неделю. Бер не стрелок и не охотник, но ему нужны такие встречи – поддерживать связи в верхах…
– О, дьявол! – Форта выбросило из кресла, он стремительно стал набирать номер.
– Зря, не дозвонишься. Удирая из фирмы, он отключает трэк.
– Руна, он не должен ехать! ни в коем случае!!
– С какой стати?!
– Долго объяснять. Я успею. – Форт сверился со временем. 15.25. – Эх, они вылетают с VIP-площадки… как туда пройти? придумай, живо!
– Запросто. – Попихав в конверт какие-то бумаги из стола, Руна проворно опечатала пакет, приложила штемпель «СРОЧНО! ЛИЧНО!» и нажала несколько клавиш на принтере. – Вот пропуск курьера, с ним пройдёшь. Обязательно верни! фирменный бланк с защитой от подделки, их нельзя терять.
– Если я не проберусь к площадке, бланки больше не понадобятся, – бросил Форт в дверях. – Прости, но тебе придётся обедать одной.
И он понёсся, лавируя между прохожими.
Групповой выезд на природу – это обязательно заминки, опоздания, неразбериха. Раньше шестнадцати с третью охотники не должны отбыть.
16.02!
– Как обычно, Десью заставляет всех ждать, – сварливо брюзжал Черубини у трапа. – Гад вертлявый, я ж специально отпуск ему дал, чтоб он с нами полетел! будет пить штрафную из ведра. Энцо, а ты что, в трезвяке?! не прикидывайся пьяным, по глазам вижу. Ну-ка, сними намордник, я тебя понюхаю. Что, попался? га-га-га!
Участники царской охоты на монстров захохотали, вторя Большому Боссу. Всходило солнце, начинался жаркий день, а впереди был рейс до охотничьей базы, обед с локой, доклад егерей и осмотр оружия. Десью знаменит тем, что может есть сырое мясо и любые внутренние органы – Уго обожал смотреть, как он это проделывает, поэтому и брал Десью на каждую охоту.
Все ещё до рассвета заправились локой – немножечко, для бодрости. Как Энцо сумел не приложиться к спиртному?.. налить ему! когда пьёт префект, каждый должен быть под градусом!
А вот Френкель ни в одном глазу – явление обычное. Локу он не потреблял (возражала поджелудочная железа), лишь изредка пил водку особой очистки, по старинному рецепту сделанную на Старой Земле – 250 Е бутылка! Интеллигент и гурман, одно слово.
– Сам поведу, – объявил Уго. – Давно, знаешь, за штурвалом не сидел.
– Господин префект… – попробовал что-то сказать пилот, но секретарь поднёс ему стакан локи, а Уго милостиво похлопал по плечу:
– Пей! у тебя сегодня выходной.
– Если позволите, я пока не буду. – Беспокойный пилот увернулся от стакана. – Я рядом посижу, когда вы будете вести.
– Так и быть, посиди, поучись. Бер, а ты поросёнок! обещал, обещал – а теперь шмыг в кусты! ведь заранее условились!
– Дела, Уго, дела! – Френкель быстро и как бы рассеянно поглядывал на нервного пилота, на шумно дышавшего носом Уго.
– У тебя всегда дела! Наплюй – и полетели! К сиесте девочек доставят, толстеньких, каких ты любишь.
– Не могу, и не проси. Вон, смотри – это ко мне! – показал Френкель на человека, машущего пакетом у поста охраны. Он узнал его. – Эй, там! пропустите!
– Мсье Френкель, срочно! – протянул Форт тяжёлый конверт.
– И так каждый день, – сокрушённо ссутулился Френкель, вскрывая пакет. О, какая важная корреспонденция! черновики, рекламные листки, счета-фактуры двухмесячной давности, опять черновики со следами кофейных чашек… полкило макулатуры. Руна совала что ни попадя – и не затем, чтобы он читал. Надо посоветовать ей разгружать стол от бумажной дряни более традиционным способом, а не отсылать всё надоевшее курьерской почтой. Френкель даже респиратор приспустил – пусть Уго видит, как он озабочен.
– Кошмар. Дом обвалился, шестьсот пострадавших, уже пишут исковые заявления. Я должен разобраться лично!
– Если пишут, значит, не особо пострадали. – Уго не терял надежды увлечь Бера на охоту. – Брось! без тебя разгребут!
– Ещё мадемуазель Ле Бург просила передать вам кое-что устно. – Форт глазами показал Френкелю: «Отойдём».
– Чего ради ты сюда прибежал? – спросил Бер, когда они немного отдалились от охотников.
– Не лети с ними. С ними нельзя лететь.
– Ммм, не улавливаю суть. А если яснее – в чём дело?
– Особых причин нет, – Форт поглядел на скучившихся у трапа. – Просто не надо.
– Я и не собираюсь.
– Тебе что-нибудь известно?..
– Мне? ничего, кроме статистики авиационных катастроф. Воздушное судно с нетрезвым пилотом – это братская могила. А что известно тебе? – Глаза Френкеля глядели остро и въедливо.
– Плохой сон приснился. Будто компания начальников – и ты с ними – полетела на охоту и… это очень плохо кончилось.
– Может, ты что-то недоговариваешь?
– Нет, я всё сказал. Но мои сны сбываются. Значит, ты точно не едешь?..
Френкель пытался прочесть, что таится в непроницаемом взгляде артона. Зачем он лжёт? что скрывает? Плохой сон?.. откуда вдруг такое ясновидение? У Форта немало странных, даже подозрительных знакомств. Судя по словам Руны, он лихо ориентируется в сетях, а некоторые события заставляют предположить, что он не постесняется в своих интересах подрегулировать чужую программу. И такой умелец начинает верить снам, раздобывает у Руны пропуск и пакет-обманку, бежит, чтобы предупредить…
– Я остаюсь, – ответил Френкель. – Не хочу на охоте стать дичью.
В лице артона ничто не дрогнуло. Попробуй догадайся, что у него на уме. Отключение мимических контракторов позволяет ему быть внешне бесстрастным не хуже хэйранца
– Честно говоря, остальным тоже лететь не следует. Может, стоит их предостере…
– Тссс, – зашипел Френкель, схватив Форта ниже локтя. – Ты их насмешишь, и только. Представь, что ты подошёл к Уго и сказал: «Я видел скверный сон. лететь не надо». Соображаешь, куда он тебя пошлёт? Он всех считает слугами, а мнением слуг можно пренебречь.
– Всё-таки надо их… – Форт вновь взглянул в сторону охотников.
– Ни-ни! Не вмешивайся, когда высшая сила мечет жребий, – тихо и строго одёрнул его Френкель неожиданно жёстким голосом.
– Бер, ты с нами или как?! – окликнул Уго.
– Я – в офис! Счастливо, Уго! всем удачи! до встречи!.. – Френкель потряс рукой на прощание. – Не думал, что так приятно видеть обречённых, – прибавил он для Форта. – Если сон окажется вещим, скоро в верхушке префектуры произойдёт большая смена кадров. Это шанс наладить нормальное страхование без подтасовок.
Подбежал опоздавший Десью; ему немедля подали штрафной кубок локи. Компания, похохатывая и выкрикивая что-то мужественное и скабрезное, начала загружаться во флаер. Вскоре заработали моторы, от машины стала распространяться давящая сила гравитора, и вот – шасси оторвались от бетона. Царская охота началась.
– «Кровожадные и коварные не доживут до половины дней своих», – процитировал вслед Бер. – Чем ты мне нравишься, Форт, – знаешь много, говоришь мало. Полезное качество. Я даже не надеюсь разузнать, что за сон посетил тебя в прошлую ночь. Меня это злит, но я доволен. Кое-какие вещи должны оставаться неизвестными…
– Мужья, я убедилась, что неправедный и беззаконный царь префектуры не оставляет замыслов продолжить подлое сотрудничество сЛаБиндой. Трижды увы! унтийская разведка не ошиблась – это не случайный эпизод межпланетной купли-продажи, а далеко ведущий план проникновения ЛаБинды на Планету Монстров. Биндэйю всюду стремятся внедрить искусство истребления лесов. Хвала Звёздам и Духам, что федеральные властители отвергли предложение купить сжигатель для Аркадии!
– Аркадия нам не подходит, – промолвил Кайчеке, принц-консорт, боевой вождь и полевой командир. – Там холодно. С неба падает кристаллизованная вода.
– Не всюду, – возразил Бисайюге, принц-жрец, разведчик и планетолог, – лишь возле оси вращения. А на экваторе достаточно тепло.
– Аркадия – вне обсуждения, – остановила их спор жена, восьмижды правнучка Матери Тайн. – Слишком сухая планета. На неё посягают ихэны; пресмыкающимся там уютнее. Мы им мешать не станем! Наша цель – ЭТОТ мир. Коль скоро царь Уго будет расширять закупки машин-сжигателей… Вы знаете экстраполяцию аналитического ведомства царицы Улькиличе – если поставки с ЛаБинды не прекратятся, через триста местных лет климат и состав воздуха изменятся непоправимо. Мало финансировать Зелёную церковь – они нам друзья, но на крайности не решатся. Итак, я предлагаю… – по обычаю, слов, означающих войну и битву, женщина не произнесла, но жест её сказал о предельно жёстких мерах. – Благо случай идёт нам навстречу.
О подходящем случае мужья знали. Они же и принесли весть о нём, но стратегические выводы должна делать женщина, собравшая в себе мудрость и волю праматерей.
– Мы готовы, – согласился Кайчеке. – Сейчас начнём сборы. Вылетим следом.
Когда пришёл Форт, сборы были в разгаре. Бисайюге проверял исправность скорострелок, а Кайчеке точил кинжал.
– О, свояк, входи глубже! У нас для тебя добрые новости, – Кайчеке испробовал остроту лезвия кончиком пальца. – Царь здешней земли собрался на охоту со своими присными; мы это знаем наверняка из перехвата радиопочты. А мы задумали…
Услышав, ЧТО они задумали, Форт не поверил ушам.
– Вы напились асаэ? или чего покрепче?..
– Нет, перед резнёй мы не пьём возбуждающие зелья. Убивать надо на трезвую голову, всецело сознавая суть своих поступков…
Любуясь кинжалом, Кайчеке негромко добавил:
– Я буду иметь их цанцы сегодня. Я перед тобой в долгу, свояк – ты закрыл меня от пули, я люблю тебя. Ты можешь выбрать любую цанцу из нашей добычи.
– Но – почему?.. – Форт никак не мог понять их мотивацию.
– По многим причинам. Царь подл и полон всяческой скверны. Он корыстен без меры, развратен и нагл. Он намерен уничтожить леса, а хуже этого – лишь покушение на жизнь женщины. Поэтому он умрёт. Звёзды и Духи хотят этого. Так повелела наша милая жена, и так будет. Солнце зайти не успеет, как цанца Уго Черубини станет вместилищем его нечистой души. Не усомнись – мы мастерски обрабатываем цанцы; ни одна из них не обратится в супая.
– Вас перебьют. – Форт попытался вразумить лайгито. – Если префект едет на охоту, с ним будет охрана.
– Жизнь или смерть – какая разница? – пропел Кайчеке, глядя на своё отражение в зеркале клинка. – Важно одно – чтобы о тебе сложили песню.
«Они из другой эры, – отступил Форт. – Их не переделать. Да, пожалуй, и не надо. Пусть летят».
– …но порой ты слишком, слишком скрытен! Почему, когда мы встретились, ты не сказал, что Мошковиц – твой родственник?
Форту показалось, что под ним земля разверзлась. Вот что называется – сюрприз! Всё пропало! столько старался – и лишь затем, чтобы все усилия сохранить тайну пошли прахом!! Что делать?! незаметно придушить Френкеля и удрать? а охрана VIP-площадки? Но Френкель оставался мил и дружелюбен. А следом пришла мысль-избавление: «Мошковиц, ха!.. он теперь – Даглас! ты Мошковица днём с фонарём не сыщешь, Бер!»
– Дальний, очень дальний родственник, – совладав с собой, как можно спокойнее ответил Форт. – Ты что, заглянул в моё завещание?
– Естественно. Для страховщиков не существует ни семейных секретов, ни святости бумаг, опечатанных нотариусом. Если надо, мы всюду пролезем… А я-то ломал голову – откуда столь глубокие познания в религии предков?
«А к какой религии принадлежат киборги? большой богословский вопрос для мудрецов». – Оставив поиски ответа на потом, Форт решил не разубеждать Френкеля.
– …Мне следовало сразу догадаться, что завещательное распоряжение – подложное. Наш человек непременно оставил бы родне денег на похороны. Слушай, Форт, почему бы тебе не поработать у меня?
– И что ты предлагаешь?
– Страховое дознание. У тебя это получится, я уверен. Четыреста в неделю…
– Мийо обещал мне шестьсот.
– …и десять процентов возвращённых сумм. Ты уже имеешь чистоганом шестьдесят пять тысяч Е за прошлую акцию; неплохо, верно?
– Пятнадцать процентов.
– Форт, это грабёж!
– Знаешь, я взглянул на ситуацию с твоей стороны, как ты советовал раньше.
– И что?
– Мне тоже страшно захотелось поиметь оставшиеся восемьдесят пять процентов.
– Ладно, тринадцать!
– Число нехорошее; однажды я на нём обжёгся. Пятнадцать.
– Ты меня убедил! итак, по рукам?
– Погоди. Мне понадобятся расходные, сколько скажу.
– Зачем?!
– Для найма внештатных агентов. Есть люди, которых можно привлечь к работе.
– Хорошо, но… получать будешь по отдельной ведомости на каждую акцию, с обоснованием целесообразности расходов по пунктам.
– …а также явки, адреса, пароли, имена и ИНН. Бер, тебе нос маслицем не помазать?
– Сдаюсь. Едем в офис, подписываем контракт. Кажется, никто из нас не прогадает. Форт, в свете предстоящих перемен, – Френкель бросил взгляд на небо, где растаял флаер обречённых, – мне чрезвычайно нужен следователь с железной хваткой и острыми зубами. Слишком много вранья в префектуре, пора начинать генеральную уборку. В полномочиях ограничивать не стану. Как у тебя с правом ношения оружия?
– Я его восстановил.
– Вот и чудненько; может, придётся применять. Хотя по большей части работа тебя ждёт рутинная – условия труда, вредности, техника безопасности, даже питание. По документации тебе поможет Руна. Я хочу заставить всех барыг платить за риск их работников – или пусть раскошеливаются на улучшение условий. А они, чтобы ты знал, не хотят ни того, ни другого. Будут противиться, вплоть до расправы. Сам знаешь – у меня дознаватели не задерживались…
– Я не уйду. – Форт вспомнил молодую женщину с шахты, рабочих в чреве агрегата Так больше продолжаться не может. – Между прочим, Бер, я случайно выяснил ещё о четырёх скрытых объектах…
– Так и думал, что наша деловизна одной шахтой не ограничится, – потёр ладони Френкель. – Мы займёмся ими! А то им понравилось скрывать доходы и драть с меня за покойников! Только, Форт… будь осторожен, береги себя.
– Пусть они себя поберегут.
– Не храбрись, дружок; ты не бессмертный.
– Может быть. Но я помню пословицу: «Рождённый один раз умирает дважды, а рождённый дважды – не умрёт никогда».
Эпилог
Трэк Форта откликнулся на модный шлягер обрывком альтииского гимна Давно пора заменить сигнал вызова на федеральный гимн «Свободой рождена».
Бинджи пляшут как слоны,
Бинджи пляшут как слоны.
Я открыл помойный бак —
Там сидело десять жаб,
А мне жабы не нужны,
А мне жабы на фиг не нужны![15]
– Свояк, я тебя не разбудил? Это Кайчеке.
– Что ты, свояк, звони всегда, я же сказал.
– Ты не озабочен множеством дел сейчас? Тогда ласково прошу прийти в наше жилище.
– Краснокожие приглашают, – пояснил Форт. – Схожу, поговорю. Цанцукэ своей «Ортой» все заявки не покроет; может, по-родственному сосватает нам пару заказов пожирней. Пора возвращаться в бизнес – сезон наваристый, знай вози; как раз к брюмеру деньжат поднакопим. А ты дзигай на флаеродром, погляди, как там «Центурион». Я велел усилить уплотнение на шлюзовых дверях – проверь, чтобы нам дрянь не поставили, как раньше. После уик-энда надо вклиниться и возить по-бешеному. Из-за шахты и простоя наша репутация подмокла… сам понимаешь, возрождать придётся.
– Есть выгодные предложения… – издалека начал Джифаренге, блудливо подмигивая, но Форт эти заигрывания пресёк на корню:
– Никакой контрабанды, Айкерт. По себе знаю – оступишься, потом год хромаешь, и всё время тянет влево. Хватит с нас подвигов, которые в налоговую декларацию не впишешь.
– Если деньга пойдёт, – с трудом оставив греховные помыслы, Джифаренге вернулся на путь истины, – можно нанять ещё кого-то. Из команды Буш-2, к примеру. Вы к ним присмотрелись; поди, приметили работящих.
– Возможно, – Форт решил не утверждать наверняка.
Из лайгитского дома Форт вышел в тревоге и тяжёлой задумчивости. Ох уж эти причудливые, эти ясные и откровенные отношения с отважными земноводными малютками! Хоть стой, хоть падай. Хороши малютки, ничего не скажешь… Порой от них такие бесхитростные признания услышишь, что не знаешь, куда броситься бежать.
Услышанные им слова занозой засели в душе. И что теперь делать? Лучше молчать.
«Может, они проверяют меня – не доносчик ли? – прежде чем довериться в деле, – успокаивал себя Форт. – Надо вести обычную жизнь».
Отзвонился Леону. Контейнер нашёлся. Сговорились о его доставке в Купер-Порт. Заглянул в пару контор по сдаче жилья внаём, дотошно изучил предложения и все отверг. Пока не налажен бизнес, не стоит замахиваться на приличные квартиры; Биндюшник оставался самым приемлемым вариантом. Сходил в стол транспортных заказов. Конъюнктура подходящая, хоть сейчас бери пакет заявок.
14.40. Ноги сами принесли Форта к офису «Френкель Статис». После возвращения он так и не поговорил толком с Руной. И она вроде не стремилась общаться; была пара поверхностных, сухих бесед по нескольку минут, после чего оба разбегались кто куда. Не зайти ли рассказать анекдот? о том, как Цанцукэ выспрашивала: «Я знаю, что сестра – законница, но как она добывает средства к жизни?» – «Она очень важный человек – оценивает стоимость цанц и прочих частей тела».
– Привет, Руна!
– Форт, ты пришёл неудачно. – Руна смотрела с неприязнью. – У нас напряжёнка, я кручу десятком человек и госпиталем, оторваться некогда.
– Что-нибудь экстренное?
– Более чем. Рухнул дом и потянул за собой герметичную крышу. Слава богу, здание ещё в эксплуатацию не сдали, но двоих всё же ушибло. А дом застрахован у нас! компания «Строим на века», знаешь?
– Спасибо; я запомню, в чьих домах нельзя селиться.
– Мало того, что есть травмы – так свежий воздух просочился: сотен шесть народа надышалось до кровотечения из носа, пока ремонтники восстановили герметичность. Конечно, все ринулись взыскивать за ущерб здоровью, а горе-строители хотят расплатиться нашими деньгами. Назревает тяжба на шестьсот персон, вот и кручусь.
Руна выглядела сердитой и задёрганной, хотя её выправка и офисный костюмчик были безупречны. Несколько раз она строго взглянула на Форта, сдерживая в себе что-то, но в конце концов её прорвало:
– Послушай, зачем ты вообще явился? если есть дело, выкладывай – или, пожалуйста, дай мне спокойно поработать!
– Я просто с визитом, в смысле поболтать.
– Если очень хочешь, своди меня пообедать в перерыв, а до этого…
– Осталось всего ничего: сейчас 15.07.
– Я могу провести оставшиеся тридцать восемь минут по своему усмотрению?
– Хорошо; посижу пока в холле.
– На! прочти от нечего делать! – Вдруг, с надрывом повысив голос, Руна рывком открыла ящик стола, выхватила и с силой припечатала перед Фортом какой-то толстый, будто картонный, лист, раскрашенный до нелепости пёстро и ярко, покрытый строками золотисто-синих знаков.
– Тебе должно понравиться! – Руна чуть не всхлипнула от злости. – Это ты меня втравил, ты!.. зачем ты потащил меня в Биндюшник? я тебя не просила!! как теперь это отменять?!.. читай, читай!
Удивлённый её взрывом, Форт взял негибкий лист. Верхняя половина была написана на неизвестном ему языке, нижняя – на латине.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
О НЕРУШИМОМ И СВЯЩЕННОМ БРАКЕ
Настоящим удостоверяется, что 19 флореаля 209 года Планеты Монстров или в сороковой день последней четверти лика 1318-го Луны Цветущей во граде Купер-Порте, который суть столица префектуры №9 той Планеты, на праздновании Полнолуния Отигеро девица Руна Ле Бург пред лицом Звёзд и Духов избрала себе в супруги парня Фортуната Кермака, и оные лица с того дня и навеки почитаются женой и мужем, пока не разлучит их чёрный Кер Оликью. Да пребудет на жене белая благодать Орты, голубая защита Дэги и жизнетворящая сила Отигеро, да пронзает супругов страсть Солъвен.
Сие свидетельство верно и подлинно во всех царствах Хэиры и на лунах Унты, а прочим мирам надлежит уважать его за подлинность.
Брак скрепила – Ойиоте Лоракилъче, священнослужителъница.
Брак заверила – Айхелете Цанцукэ, восъмижды правнучка царицы Джифары, хозяюшка и пилотесса флаера «Орта».
– Удружили вы мне – и ты, и сестричка! – Руна схватила, потом отбросила степлер.
– Ну и что, – пробормотал Форт, – подумаешь, бумага. Крепкая; пергамент, должно быть.
– ТЫ НЕ ВИДЕЛ, ЧТО ТАМ НАПИСАНО?! – завопила Руна.
– Я ничего против не имею. Избрала так избрала. У лайгито многомужество – вещь обычная. Я твою свободу ущемлять не собираюсь. Выходи за парня по альтийскому закону, а я буду за стенкой жить. Если надо будет что-то починить – стучи. Не понимаю, из-за чего ты расстроилась? это имеет силу на Хэйре и Унте, не больше.
– Я – тебя – не хочу! – Руна вскипела, её даже приподняло над креслом. – Ты всё подстроил нарочно!
– О, как я забыл – это ведь я затащил тебя на оргию. С умыслом.
– Нечего меня шпынять случайными ошибками! Я ничего не затевала и не добивалась!
– Разве тебе не нужен в хозяйстве трудолюбивый и неприхотливый муж?
– То есть ты хочешь свалить на меня всю ответственность?!
– Разумеется. Командуй, ты ведь женщина, – ввернул Форт лайгитский афоризм.
– Ах, так! Ну тогда… – Руна несколько остыла, а может, услышала нечто важное для себя. – Форт, ты… проныра! Смотри, ты сам навязался! У меня барахлит кое-что из бытовой техники. И если ты согласен с документом…
– Кажется, я нашёл квартиру. – Форт, не скрывая улыбки, глядел, как рассерженное лицо Руны становится лукавым и весёлым. – Надо справиться в законах Хэйры, должна ли жена предоставлять мужу жильё.
– Я подумаю. – Руна величаво кивнула. – Для начала почини всё, что неисправно, а после… погляжу, какой из тебя муж.
– Очень покладистый. Вместо медового месяца ты отправила меня на заработки, а я и словом не возразил.
– Разве поездка прошла впустую?
– Так мы пойдём обедать?
– Быстро, раз-два – и я бегу обратно. Френкеля нет, а все дела надо держать на контроле.
– Куда он подевался?
– Устранился от забот, – махнула рукой Руна. – Его пригласили на царскую охоту с префектом; в 16.00 улетают. Похоже, это загул на неделю. Бер не стрелок и не охотник, но ему нужны такие встречи – поддерживать связи в верхах…
– О, дьявол! – Форта выбросило из кресла, он стремительно стал набирать номер.
– Зря, не дозвонишься. Удирая из фирмы, он отключает трэк.
– Руна, он не должен ехать! ни в коем случае!!
– С какой стати?!
– Долго объяснять. Я успею. – Форт сверился со временем. 15.25. – Эх, они вылетают с VIP-площадки… как туда пройти? придумай, живо!
– Запросто. – Попихав в конверт какие-то бумаги из стола, Руна проворно опечатала пакет, приложила штемпель «СРОЧНО! ЛИЧНО!» и нажала несколько клавиш на принтере. – Вот пропуск курьера, с ним пройдёшь. Обязательно верни! фирменный бланк с защитой от подделки, их нельзя терять.
– Если я не проберусь к площадке, бланки больше не понадобятся, – бросил Форт в дверях. – Прости, но тебе придётся обедать одной.
И он понёсся, лавируя между прохожими.
Групповой выезд на природу – это обязательно заминки, опоздания, неразбериха. Раньше шестнадцати с третью охотники не должны отбыть.
16.02!
– Как обычно, Десью заставляет всех ждать, – сварливо брюзжал Черубини у трапа. – Гад вертлявый, я ж специально отпуск ему дал, чтоб он с нами полетел! будет пить штрафную из ведра. Энцо, а ты что, в трезвяке?! не прикидывайся пьяным, по глазам вижу. Ну-ка, сними намордник, я тебя понюхаю. Что, попался? га-га-га!
Участники царской охоты на монстров захохотали, вторя Большому Боссу. Всходило солнце, начинался жаркий день, а впереди был рейс до охотничьей базы, обед с локой, доклад егерей и осмотр оружия. Десью знаменит тем, что может есть сырое мясо и любые внутренние органы – Уго обожал смотреть, как он это проделывает, поэтому и брал Десью на каждую охоту.
Все ещё до рассвета заправились локой – немножечко, для бодрости. Как Энцо сумел не приложиться к спиртному?.. налить ему! когда пьёт префект, каждый должен быть под градусом!
А вот Френкель ни в одном глазу – явление обычное. Локу он не потреблял (возражала поджелудочная железа), лишь изредка пил водку особой очистки, по старинному рецепту сделанную на Старой Земле – 250 Е бутылка! Интеллигент и гурман, одно слово.
– Сам поведу, – объявил Уго. – Давно, знаешь, за штурвалом не сидел.
– Господин префект… – попробовал что-то сказать пилот, но секретарь поднёс ему стакан локи, а Уго милостиво похлопал по плечу:
– Пей! у тебя сегодня выходной.
– Если позволите, я пока не буду. – Беспокойный пилот увернулся от стакана. – Я рядом посижу, когда вы будете вести.
– Так и быть, посиди, поучись. Бер, а ты поросёнок! обещал, обещал – а теперь шмыг в кусты! ведь заранее условились!
– Дела, Уго, дела! – Френкель быстро и как бы рассеянно поглядывал на нервного пилота, на шумно дышавшего носом Уго.
– У тебя всегда дела! Наплюй – и полетели! К сиесте девочек доставят, толстеньких, каких ты любишь.
– Не могу, и не проси. Вон, смотри – это ко мне! – показал Френкель на человека, машущего пакетом у поста охраны. Он узнал его. – Эй, там! пропустите!
– Мсье Френкель, срочно! – протянул Форт тяжёлый конверт.
– И так каждый день, – сокрушённо ссутулился Френкель, вскрывая пакет. О, какая важная корреспонденция! черновики, рекламные листки, счета-фактуры двухмесячной давности, опять черновики со следами кофейных чашек… полкило макулатуры. Руна совала что ни попадя – и не затем, чтобы он читал. Надо посоветовать ей разгружать стол от бумажной дряни более традиционным способом, а не отсылать всё надоевшее курьерской почтой. Френкель даже респиратор приспустил – пусть Уго видит, как он озабочен.
– Кошмар. Дом обвалился, шестьсот пострадавших, уже пишут исковые заявления. Я должен разобраться лично!
– Если пишут, значит, не особо пострадали. – Уго не терял надежды увлечь Бера на охоту. – Брось! без тебя разгребут!
– Ещё мадемуазель Ле Бург просила передать вам кое-что устно. – Форт глазами показал Френкелю: «Отойдём».
– Чего ради ты сюда прибежал? – спросил Бер, когда они немного отдалились от охотников.
– Не лети с ними. С ними нельзя лететь.
– Ммм, не улавливаю суть. А если яснее – в чём дело?
– Особых причин нет, – Форт поглядел на скучившихся у трапа. – Просто не надо.
– Я и не собираюсь.
– Тебе что-нибудь известно?..
– Мне? ничего, кроме статистики авиационных катастроф. Воздушное судно с нетрезвым пилотом – это братская могила. А что известно тебе? – Глаза Френкеля глядели остро и въедливо.
– Плохой сон приснился. Будто компания начальников – и ты с ними – полетела на охоту и… это очень плохо кончилось.
– Может, ты что-то недоговариваешь?
– Нет, я всё сказал. Но мои сны сбываются. Значит, ты точно не едешь?..
Френкель пытался прочесть, что таится в непроницаемом взгляде артона. Зачем он лжёт? что скрывает? Плохой сон?.. откуда вдруг такое ясновидение? У Форта немало странных, даже подозрительных знакомств. Судя по словам Руны, он лихо ориентируется в сетях, а некоторые события заставляют предположить, что он не постесняется в своих интересах подрегулировать чужую программу. И такой умелец начинает верить снам, раздобывает у Руны пропуск и пакет-обманку, бежит, чтобы предупредить…
– Я остаюсь, – ответил Френкель. – Не хочу на охоте стать дичью.
В лице артона ничто не дрогнуло. Попробуй догадайся, что у него на уме. Отключение мимических контракторов позволяет ему быть внешне бесстрастным не хуже хэйранца
– Честно говоря, остальным тоже лететь не следует. Может, стоит их предостере…
– Тссс, – зашипел Френкель, схватив Форта ниже локтя. – Ты их насмешишь, и только. Представь, что ты подошёл к Уго и сказал: «Я видел скверный сон. лететь не надо». Соображаешь, куда он тебя пошлёт? Он всех считает слугами, а мнением слуг можно пренебречь.
– Всё-таки надо их… – Форт вновь взглянул в сторону охотников.
– Ни-ни! Не вмешивайся, когда высшая сила мечет жребий, – тихо и строго одёрнул его Френкель неожиданно жёстким голосом.
– Бер, ты с нами или как?! – окликнул Уго.
– Я – в офис! Счастливо, Уго! всем удачи! до встречи!.. – Френкель потряс рукой на прощание. – Не думал, что так приятно видеть обречённых, – прибавил он для Форта. – Если сон окажется вещим, скоро в верхушке префектуры произойдёт большая смена кадров. Это шанс наладить нормальное страхование без подтасовок.
Подбежал опоздавший Десью; ему немедля подали штрафной кубок локи. Компания, похохатывая и выкрикивая что-то мужественное и скабрезное, начала загружаться во флаер. Вскоре заработали моторы, от машины стала распространяться давящая сила гравитора, и вот – шасси оторвались от бетона. Царская охота началась.
– «Кровожадные и коварные не доживут до половины дней своих», – процитировал вслед Бер. – Чем ты мне нравишься, Форт, – знаешь много, говоришь мало. Полезное качество. Я даже не надеюсь разузнать, что за сон посетил тебя в прошлую ночь. Меня это злит, но я доволен. Кое-какие вещи должны оставаться неизвестными…
– Мужья, я убедилась, что неправедный и беззаконный царь префектуры не оставляет замыслов продолжить подлое сотрудничество сЛаБиндой. Трижды увы! унтийская разведка не ошиблась – это не случайный эпизод межпланетной купли-продажи, а далеко ведущий план проникновения ЛаБинды на Планету Монстров. Биндэйю всюду стремятся внедрить искусство истребления лесов. Хвала Звёздам и Духам, что федеральные властители отвергли предложение купить сжигатель для Аркадии!
– Аркадия нам не подходит, – промолвил Кайчеке, принц-консорт, боевой вождь и полевой командир. – Там холодно. С неба падает кристаллизованная вода.
– Не всюду, – возразил Бисайюге, принц-жрец, разведчик и планетолог, – лишь возле оси вращения. А на экваторе достаточно тепло.
– Аркадия – вне обсуждения, – остановила их спор жена, восьмижды правнучка Матери Тайн. – Слишком сухая планета. На неё посягают ихэны; пресмыкающимся там уютнее. Мы им мешать не станем! Наша цель – ЭТОТ мир. Коль скоро царь Уго будет расширять закупки машин-сжигателей… Вы знаете экстраполяцию аналитического ведомства царицы Улькиличе – если поставки с ЛаБинды не прекратятся, через триста местных лет климат и состав воздуха изменятся непоправимо. Мало финансировать Зелёную церковь – они нам друзья, но на крайности не решатся. Итак, я предлагаю… – по обычаю, слов, означающих войну и битву, женщина не произнесла, но жест её сказал о предельно жёстких мерах. – Благо случай идёт нам навстречу.
О подходящем случае мужья знали. Они же и принесли весть о нём, но стратегические выводы должна делать женщина, собравшая в себе мудрость и волю праматерей.
– Мы готовы, – согласился Кайчеке. – Сейчас начнём сборы. Вылетим следом.
Когда пришёл Форт, сборы были в разгаре. Бисайюге проверял исправность скорострелок, а Кайчеке точил кинжал.
– О, свояк, входи глубже! У нас для тебя добрые новости, – Кайчеке испробовал остроту лезвия кончиком пальца. – Царь здешней земли собрался на охоту со своими присными; мы это знаем наверняка из перехвата радиопочты. А мы задумали…
Услышав, ЧТО они задумали, Форт не поверил ушам.
– Вы напились асаэ? или чего покрепче?..
– Нет, перед резнёй мы не пьём возбуждающие зелья. Убивать надо на трезвую голову, всецело сознавая суть своих поступков…
Любуясь кинжалом, Кайчеке негромко добавил:
– Я буду иметь их цанцы сегодня. Я перед тобой в долгу, свояк – ты закрыл меня от пули, я люблю тебя. Ты можешь выбрать любую цанцу из нашей добычи.
– Но – почему?.. – Форт никак не мог понять их мотивацию.
– По многим причинам. Царь подл и полон всяческой скверны. Он корыстен без меры, развратен и нагл. Он намерен уничтожить леса, а хуже этого – лишь покушение на жизнь женщины. Поэтому он умрёт. Звёзды и Духи хотят этого. Так повелела наша милая жена, и так будет. Солнце зайти не успеет, как цанца Уго Черубини станет вместилищем его нечистой души. Не усомнись – мы мастерски обрабатываем цанцы; ни одна из них не обратится в супая.
– Вас перебьют. – Форт попытался вразумить лайгито. – Если префект едет на охоту, с ним будет охрана.
– Жизнь или смерть – какая разница? – пропел Кайчеке, глядя на своё отражение в зеркале клинка. – Важно одно – чтобы о тебе сложили песню.
«Они из другой эры, – отступил Форт. – Их не переделать. Да, пожалуй, и не надо. Пусть летят».
– …но порой ты слишком, слишком скрытен! Почему, когда мы встретились, ты не сказал, что Мошковиц – твой родственник?
Форту показалось, что под ним земля разверзлась. Вот что называется – сюрприз! Всё пропало! столько старался – и лишь затем, чтобы все усилия сохранить тайну пошли прахом!! Что делать?! незаметно придушить Френкеля и удрать? а охрана VIP-площадки? Но Френкель оставался мил и дружелюбен. А следом пришла мысль-избавление: «Мошковиц, ха!.. он теперь – Даглас! ты Мошковица днём с фонарём не сыщешь, Бер!»
– Дальний, очень дальний родственник, – совладав с собой, как можно спокойнее ответил Форт. – Ты что, заглянул в моё завещание?
– Естественно. Для страховщиков не существует ни семейных секретов, ни святости бумаг, опечатанных нотариусом. Если надо, мы всюду пролезем… А я-то ломал голову – откуда столь глубокие познания в религии предков?
«А к какой религии принадлежат киборги? большой богословский вопрос для мудрецов». – Оставив поиски ответа на потом, Форт решил не разубеждать Френкеля.
– …Мне следовало сразу догадаться, что завещательное распоряжение – подложное. Наш человек непременно оставил бы родне денег на похороны. Слушай, Форт, почему бы тебе не поработать у меня?
– И что ты предлагаешь?
– Страховое дознание. У тебя это получится, я уверен. Четыреста в неделю…
– Мийо обещал мне шестьсот.
– …и десять процентов возвращённых сумм. Ты уже имеешь чистоганом шестьдесят пять тысяч Е за прошлую акцию; неплохо, верно?
– Пятнадцать процентов.
– Форт, это грабёж!
– Знаешь, я взглянул на ситуацию с твоей стороны, как ты советовал раньше.
– И что?
– Мне тоже страшно захотелось поиметь оставшиеся восемьдесят пять процентов.
– Ладно, тринадцать!
– Число нехорошее; однажды я на нём обжёгся. Пятнадцать.
– Ты меня убедил! итак, по рукам?
– Погоди. Мне понадобятся расходные, сколько скажу.
– Зачем?!
– Для найма внештатных агентов. Есть люди, которых можно привлечь к работе.
– Хорошо, но… получать будешь по отдельной ведомости на каждую акцию, с обоснованием целесообразности расходов по пунктам.
– …а также явки, адреса, пароли, имена и ИНН. Бер, тебе нос маслицем не помазать?
– Сдаюсь. Едем в офис, подписываем контракт. Кажется, никто из нас не прогадает. Форт, в свете предстоящих перемен, – Френкель бросил взгляд на небо, где растаял флаер обречённых, – мне чрезвычайно нужен следователь с железной хваткой и острыми зубами. Слишком много вранья в префектуре, пора начинать генеральную уборку. В полномочиях ограничивать не стану. Как у тебя с правом ношения оружия?
– Я его восстановил.
– Вот и чудненько; может, придётся применять. Хотя по большей части работа тебя ждёт рутинная – условия труда, вредности, техника безопасности, даже питание. По документации тебе поможет Руна. Я хочу заставить всех барыг платить за риск их работников – или пусть раскошеливаются на улучшение условий. А они, чтобы ты знал, не хотят ни того, ни другого. Будут противиться, вплоть до расправы. Сам знаешь – у меня дознаватели не задерживались…
– Я не уйду. – Форт вспомнил молодую женщину с шахты, рабочих в чреве агрегата Так больше продолжаться не может. – Между прочим, Бер, я случайно выяснил ещё о четырёх скрытых объектах…
– Так и думал, что наша деловизна одной шахтой не ограничится, – потёр ладони Френкель. – Мы займёмся ими! А то им понравилось скрывать доходы и драть с меня за покойников! Только, Форт… будь осторожен, береги себя.
– Пусть они себя поберегут.
– Не храбрись, дружок; ты не бессмертный.
– Может быть. Но я помню пословицу: «Рождённый один раз умирает дважды, а рождённый дважды – не умрёт никогда».
Эпилог
– Это и есть та книжка, о которой столько шума? – с оттенком пренебрежения спросил Альф, изучая дарственную надпись на форзаце: «Джомару Дагласу от автора в знак дружбы и искренней благодарности». – Я не вникал, за что туанцы наградили сочинителя дипломом. У нас об этом мало говорят.
«У НАС», – Альф любил щеголять этим. После того, как миру было объявлено о существовании проектов «Флэш» и «Сефард», он в каждом интервью ненавязчиво подчёркивал: «Я – единственный землянин, ставший гражданином Самоуправления Форрэй». Разумеется, звёздные форцы не отказали в подданстве бесплодному киборгу, который пригнал им новейший истребитель со сверхсекретным управляющим модулем. Чужаков, способных размножаться, форцы не натурализуют.
– Ты не в том секторе служишь, – заметил Джомар.
– Хиллари Р. Хармон, «Основы робосоциологии», – вслух прочёл Альф с титульного листа. – О чём это?
– Если не вдаваться в частности – о способности киберсистем самостоятельно объединяться.
– Круто. Прямо манифест: «Дави роботов, пока они не раздавили нас». Ты бы мог перехватить эстафету и продвинуть свои методики. Салли! – Альф окликнул темнокожую роботессу, приросшую к пульту руками и шлейфами, уходящими в живот. – Или как там тебя!..
Она плавно перевела на него синий прозрачный взгляд:
– Меня зовут Мелани.
– До чего похожий дизайн. Прошлый раз я видел такую же, но Салли.
– Та девушка отбыла на Хамру с третьей группой. – Джомар тоже попытался уловить в глазах Мелани хоть какое-то выражение.
Тщетно. Стеклянная синева, строгая параллельность оптических осей. Причём отнюдь не факт, что она видит курчавого шефа и его первого сына, одетого по форрэйской моде. Девушка просто фиксировала наличие двоих в помещении наравне с мебелью. Если прозвучит обращение, она среагирует. Если нет, вернётся в процесс.
– Значит, новенькая. Мелани, ты ещё не присмотрела себе парня?
– Нет.
– Может, положила на кого-то глаз? Ждёшь, чтобы он тебя заметил?
– Нет.
– Чего же ты хочешь? – похоже, Альф начинал злиться.
Пассивная отчуждённость смуглого лица слабо, очень слабо нарушилась чем-то вроде улыбки:
– Летать. Я войду в четвёртую группу Новых Дагласов.
– Да, Джо, твои методики растут и совершенствуются, – сквозь зубы признал Альф. – Сам выдумал или братья по разуму подсказали?
– Милое дитя. – Джомар позволил себе такую вольность. – То, что ты вертишься среди представителей высшей цивилизации – ещё не повод считать меня представителем низшей. Твой мозг создал я, а не форрэйцы. И «флэш» выдумали не они. Перестань коситься. Твои благодетели прекрасно сознают это, именно поэтому меня вытащили из тюрьмы, премировали и вернули в проект. Мысли, особенно открытия, нельзя синтезировать – они заводятся лишь в головах, в конкретных головах. Пока Хиллари Хармон не создал робосоциологию, даже премудрые туанцы не могли её родить. Форцы купили твой мозг – и мой, потому что у них такого нет.
«У НАС», – Альф любил щеголять этим. После того, как миру было объявлено о существовании проектов «Флэш» и «Сефард», он в каждом интервью ненавязчиво подчёркивал: «Я – единственный землянин, ставший гражданином Самоуправления Форрэй». Разумеется, звёздные форцы не отказали в подданстве бесплодному киборгу, который пригнал им новейший истребитель со сверхсекретным управляющим модулем. Чужаков, способных размножаться, форцы не натурализуют.
– Ты не в том секторе служишь, – заметил Джомар.
– Хиллари Р. Хармон, «Основы робосоциологии», – вслух прочёл Альф с титульного листа. – О чём это?
– Если не вдаваться в частности – о способности киберсистем самостоятельно объединяться.
– Круто. Прямо манифест: «Дави роботов, пока они не раздавили нас». Ты бы мог перехватить эстафету и продвинуть свои методики. Салли! – Альф окликнул темнокожую роботессу, приросшую к пульту руками и шлейфами, уходящими в живот. – Или как там тебя!..
Она плавно перевела на него синий прозрачный взгляд:
– Меня зовут Мелани.
– До чего похожий дизайн. Прошлый раз я видел такую же, но Салли.
– Та девушка отбыла на Хамру с третьей группой. – Джомар тоже попытался уловить в глазах Мелани хоть какое-то выражение.
Тщетно. Стеклянная синева, строгая параллельность оптических осей. Причём отнюдь не факт, что она видит курчавого шефа и его первого сына, одетого по форрэйской моде. Девушка просто фиксировала наличие двоих в помещении наравне с мебелью. Если прозвучит обращение, она среагирует. Если нет, вернётся в процесс.
– Значит, новенькая. Мелани, ты ещё не присмотрела себе парня?
– Нет.
– Может, положила на кого-то глаз? Ждёшь, чтобы он тебя заметил?
– Нет.
– Чего же ты хочешь? – похоже, Альф начинал злиться.
Пассивная отчуждённость смуглого лица слабо, очень слабо нарушилась чем-то вроде улыбки:
– Летать. Я войду в четвёртую группу Новых Дагласов.
– Да, Джо, твои методики растут и совершенствуются, – сквозь зубы признал Альф. – Сам выдумал или братья по разуму подсказали?
– Милое дитя. – Джомар позволил себе такую вольность. – То, что ты вертишься среди представителей высшей цивилизации – ещё не повод считать меня представителем низшей. Твой мозг создал я, а не форрэйцы. И «флэш» выдумали не они. Перестань коситься. Твои благодетели прекрасно сознают это, именно поэтому меня вытащили из тюрьмы, премировали и вернули в проект. Мысли, особенно открытия, нельзя синтезировать – они заводятся лишь в головах, в конкретных головах. Пока Хиллари Хармон не создал робосоциологию, даже премудрые туанцы не могли её родить. Форцы купили твой мозг – и мой, потому что у них такого нет.