Страница:
Джомар незаметно сложил пальцы в фигу, надёжно предохраняющую от женского сглаза. Мадам Бина скептически поправила алый платочек, торчавший из его нагрудного кармана. Как это по-детски – носить ярко-красное, непереносимое для глаз Сатана! Мужики суть дети, вымахавшие выше своих мам, увлекающиеся без оглядки чем попало и ревнующие жён к собственным чадам – вдруг тем, как младшим, больше достанется!
– Звонила Нурита, дочь Арика, – тоном рассерженной хозяйки продолжала Бина.
– О, и где она теперь? Как у Арика дела с желчным пузырём?
– В августе они поссорились; с тех пор Арик живёт дома, а его желчный пузырь – на помойке. А дочка учится в Политехническом, на биофаке. Нура связалась со мной из полицейского участка.
– Как она там очутилась?!
– Стащила из музея препарат, какой-то желудок, и заявилась с ним на дискотеку, вот её и повязали. Она просила кланяться тебе и напомнила, что ещё в школе ты авансом взял у неё двенадцать бассов за установку чего-то куда-то, а потом скрылся с деньгами, ничего не сделав. Это правда? ты действительно опустился до обмана доверчивых школьниц? Джо, мне стыдно… из-за такой мизерной суммы.
– Ах, да… совсем из памяти вылетело. В тот день меня завербовали в проект.
– Я должна была объясняться с твоей вредной племянницей по поводу двенадцати бассов. Кроме того, ты заныкал её диск «Азбука рабства». Тебе самому впору изучать этот букварь. Почаще его ставь.
– Бина, она всё переврала! Диск она отдала мне сама…
– Небо устало от ваших мужских отговорок, Джо. Вы слишком часто говорите: «Она отдала мне сама», когда вас тащат в суд и предъявляют младенцев. Короче, я послала Нуриту в тот город на Старой Земле, где первый раз соврал первый Мошковиц. Надеюсь, когда ты вернёшься из космоса – вспомнишь, куда засунул те двенадцать бассов и диск про рабов. Ну ладно, лети. Помни, я всегда жду тебя, – последнее слово мадам закрепила сильным и сладким поцелуем, которого Джомар не ожидал и от этого забыл, где находится. Крепкие и гладкие бока мадам гибко изогнулись под его руками.
– Время, – напомнил безжалостный уорэнт-офицер.
Транспорт, ожидавший на орбите паром из Баканара, был дряхлым старьём, построенным по образу и подобию судов-«восьмидесятников», двадцать веков назад отправлявшихся со Старой Земли к ближайшим системам. «Дева Елизавета», эдакая дура трёх километров длиной.
Рассчитанные на 80 земных лет полёта, грузовики по прибытии делились на секции и становились стройматериалом для колонистов. Ныне таких мастодонтов гоняли, если требовалось доставить за раз большой объём штучного груза – например, принадлежащего Айрэн-Фотрис. Сонно наматывая витки вокруг Колумбии, транспорты ящичной компоновки грузились неделями, набирая в трюмы продукты и прочее обеспечение для дальних баз, а потом отваливали в рейс, порой в годичный – облетать десятки пунктов-грузополучателей. Разведки иных государств и миров отмечали вылеты, прослеживали маршруты, но то была рутинная слежка, не приносившая каких-либо открытий.
Буксиры заводили в ячейки транспортов огромные контейнеры, крепили к наружным узлам стыковки баржи – и было непросто выяснить, что уносит к далёким звёздам обычный транспорт.
«Дева Елизавета» принимала груз особой секретности, а выглядел он – зауряднее некуда. Контрразведка и служба безопасности Айрэн-Фотрис постарались, чтобы ничто не выдавало истинного назначения рейса.
– Киборги, – механически повторил тальман, он же помощник суперкарго, сверяясь с документами. – Восемнадцать штук. Личные номера… – Он повёл датчиком по шеренге человекоподобных машин, одетых в одинаковые комбинезоны. – Ага, совпадают. Пункт назначения – Литтл Рэд VJ52174, база Хамра. Кто у нас там?
– Телеметристы, в землю врытые, – напомнил штаб-сержант, ответственный за трюмную секцию.
– Куда им столько кукол?
– Системы на поверхности чинить, должно быть.
– Проще дистантов послать.
Штаб-сержант промолчал о том, что на каждую пару дистантов положен живой оператор. Незачем казаться умней помощника суперкарго. А брякнуть солдатскую сальность – как раз то, что надо.
– Шесть – в форме девок. Поди, тёплые. После смены полезно погреться.
– М-да… кто к ним кукольником приставлен?.. – Тальман полистал сопроводительные бумаги. – Надо пообщаться с ним. Я беру беленькую, ты – любую.
«Я его порадую, – мигнула радаром Бланш. – О, я попала в оборот!.. Даже интересно с непривычки».
«Какой ещё кукольник?» – Карен заволновалась.
«В армии так называют куратора киберотряда», – пояснил Ирвин.
«С нами нельзя так обращаться! – всё сильнее боялась Карен. – Ирвин, скажи им, что нелъзя!.. Зачем забрали Албана и Альфа? куда их увели?!.. Я не хочу, чтобы эти люди ко мне прикасались!»
«Не беспокойся, малышка; всё кончится, едва ты снимешь штаны».
«Ирвин, ты пошляк. Перестань смущать Карен. А ты не трясись! У тебя такое лицо, что ухаживаний опасаться незачем. Скорее к роботехникам на контроль отправят».
Штаб-сержант прошёлся вдоль строя киборгов, щурясь и показывая зубы.
– Эта.
«Вот видишь, обошлось. Всегда изображай больную, тогда никто на тебя не польстится».
– Номера 6-М и 11-М – шаг вперёд, встать к стене. Остальные – шагом марш в трюм, отсек два, кабина десять.
«Бланш! Бланш! а как же ты?..»
«Не мешай, у меня гламурное приключение».
Явился невыспавшийся, хмурый, но при том собранный и осанистый командер с бело-розовым лицом.
– Какие проблемы, сэконд-лейтенант? Сбой в поведении?
– Поговорить бы, ком, – отдал честь помощник. – Насчёт выделить нам пару кукол. Расценки обычные, дело известное. В нашей эскадре принято делиться с товарищами.
Бело-розовый что-то тщательно просчитал в уме, серьёзно поглядел на тальмана и штаб-сержанта.
– Вы не пробовали беседовать с киборгами? приказывать им?
– А что с ними толковать? Они свою работу знают.
– Очень хорошо. До отлёта четыре часа. Вы успеете сдать дела, собрать вещи и перейти на спускаемый аппарат. Распоряжение об отстранении вас от рейса я отправлю старшему по экипажу.
Прежде чем тальман разинул рот, бело-розовый предъявил ему своё удостоверение.
«Приехали! – штаб-сержант упал духом. – Ладно б коммодорская инспекция, а это вон кто».
«Лишь бы по трюмам не пошёл! – мысленно взмолился тальман. – Там столько левых грузов – как раз, чтоб нас под трибунал…»
– Говорит Норр. Конвой в двадцать седьмой трюм, – сказал бело-розовый в трэк. – Во время сборов и передачи подведомственного хозяйства вас будут постоянно сопровождать, а вы будете помалкивать. Разговоры только в рамках устава.
– Мне ничто не угрожало, – вымолвила Бланш, когда двоих проштрафившихся увели.
– Угрожало мне, – холодно ответил Норр. – Следуйте за остальными, обе.
– А благодарность в приказе? – Глаза блондинки улыбались. Бело-розовый задержался с уходом.
– На каком основании?
– За то, что не пнула козлов куда следует. Раз-два, и раскаяние на всю жизнь.
Бело-розовый прикрыл глаза, задумчиво подвигал губами.
– Личное «спасибо» устроит?
– В утвердительной форме.
– Спасибо.
– Без занесения?
– По не зависящим от меня причинам.
– Не в курсе, как оно – ездить в трюме без гибернации?
– Тебе – безопасно.
– Можно идти? – безучастно осведомилась вторая кукла.
– Идите.
– До свидания. – Игра глазами была деланной, но у Наблюдателя что-то дёрнулось в душе.
Пореже бы пересекаться с ними. Совсем не прельщает слава безопасника – первого куратора этих созданий. Куда катится мир? Впереди – вся серия опытных стартов, придётся постоянно быть в центре событий, чтобы отслеживать любые огрехи и предотвращать утечки.
Рейс ещё не начался, а уже хотелось, чтобы он побыстрее завершился. Вернуться в Баканар, под неяркую зимнюю Стеллу, наблюдать за весенним пробуждением рощ и составлять стандартные отчёты, где ни отклонений от регламента, ни режимных нарушений.
Но служба велит идти в защищённый гравиторами отсек и ждать, когда корабельная сеть сообщит, что система Литтл Рэд VJ52174 достигнута, скоро прибытие на базу Хамра. И тусклое, маленькое красное солнце, не способное ни согреть, ни даже пробудить овощи в оранжереях.
Замысел Джомара, Желтка и Мягкого должен воплотиться в рубиновом свете Литтл Рэд, на окоченевшей Хамре, где скалы и кратеры. Словно нарочно место выбрали.
Чувства подсказывали, что разумы в оболочках кибертел могут развернуться в полную мощь лишь на абсолютно голой и ржавой железистой планете – только шар окаменевшего шлака, извергнутого медленно сгорающей звездой, способен приютить существ, живущих мёртвыми. Высшее достижение, о котором не переставал твердить Мошковиц, оказалось уместным и пригодным в бесплодной пустыне, рыжей от окислов и залитой кровавым светом карликового солнца. Технический прорыв свершился, и вся «Дева Елизавета» доверху набита снаряжением, чтобы обеспечить полёт пяти… пяти кого? Им и названия нет, язык не повернулся его вымолвить. Образцы чего?
Взгляд киборга-блондинки застыл в памяти Наблюдателя. Это не кокетство, отнюдь. Больше похоже на издёвку свысока. Странно и тревожно замечать признаки людского поведения в существе без имени, крови и сердца, уходящем в трюм, где нет гравитационной защиты, а воздух непригоден для дыхания.
Пока он проводит время в светлой и уютной офицерской каюте, она будет лежать в холодной тьме… и думать о нём? Что она там думает? Остатки человеческого ещё тлеют в ней, но мысль – искалечить двух военнослужащих – для неё не более чем версия. Она выполняет приказы, соблюдает инструкции, но остаётся себе на уме. Джомар уверяет, что в полёте образцы блаженствуют. «Прочее становится им чуждо. Чем дальше, тем больше. По крайней мере, так предусмотрено концепцией».
Наблюдатель ощущал то, что чувствует человек, которому улыбнулся боевой компьютер.
Корабль массой 140 миллионов тонн, развивая скорость до 6400 с, за шестнадцать федеральных суток пролетел почти девяносто парсеков, потратив 14,9 кг кериленового топлива стоимостью 3,74 миллиона бассов.
Любой школьник вычислит, что на эти деньги могут целый год небогато, но вполне сносно жить две с половиной тысячи человек, однако таких задачек школьникам не задают. Подобные уравнения решают в финансовой комиссии конгресса, когда надо подводить итоги государственных расходов на оборону.
И вот корабль, чей ненасытный двигатель спалил столько денег, вышел из скачка в пределах системы Литтл Рэд VJ52174, ориентируясь на Хамру. Капитан пригласил главных пассажиров в обзорную рубку, полюбоваться во время ленча космическим пейзажем.
Этого момента и не хотел Наблюдатель. Знаковое светило заранее отвращало его, но делать нечего – существует этикет космофлота, от приглашений командира отказываться не принято.
Стюарды установили кресла по числу гостей и украсили столики печеньями в вазах, мармеладом и напитками. Из деликатесов предлагались фрукты. Из новых лиц Наблюдатель отметил маленького азиата с деревянным лицом. Яримицу, проект «Генезис».
– Любопытная звезда, – доносился дикторски чёткий голос миниатюрного профессора. – Одинарная, не вспышечного типа. В молодости, миллиард лет назад, она была довольно яркой, её экосфера для планет с жидкой водой составляла около трёх десятых астрономической единицы. Отряд Фонда Токарева в 5140 году застал на Хамре очень своеобразные вырожденные формы жизни, названные Retrobion tokareus hamrii. Члены экспедиции до конца выполнили свой долг перед наукой и успели передать необходимые сведения о ретробионах. Я считаю себя обязанным почтить память об экспедиции вставанием.
«С прибытием нас. – Наблюдатель угрюмо пригубил приторный клубничный сок. – Как мило – визит начался с гражданской панихиды. Господин профессор умеет портить аппетит!»
Мягкий и Желток поднялись за компанию с Яримицу и помолчали, опустив взгляды в тарелки с печеньем.
– Нас не предупреждали, что планета биологически опасна. – Беспокойно взяв грушу, Желток впился зубами в сочную мякоть. Сок потёк по его подбородку.
– Теперь её можно посещать без риска. Перед началом рудничных разработок в атмосферу Хамры был вброшен агент целевого поражения. За десяток лет ветры разнесли его, ретробионы вымерли, а агент, выполнив задачу, перестал существовать. Прекрасный образчик программируемой искусственной инфекции.
Час от часу не легче. Мало было иметь на планете заразу, надо ещё и свою посеять. Хороши игры у биологов!..
– Лихо заливает учёная макака, – с ухмылкой кивнул на Яримицу старший помощник, пристроившийся к столику Джомара и Наблюдателя. – Где вы подхватили это горе от ума? У хамритов и без того скукота, так ещё ходячий справочник на шею сядет. Не слушайте его. Этих бионов с лупой не сыскать, они остались только в энциклопедии и в банке бактерий «Отбросы природы». Соку, мистер Норр? Пусть мы будем далеко, когда чокнутый умник утащит склянку с бионами домой – поэкспериментировать в уик-энд.
Старпом ёрзал в кресле и похохатывал; в его веселье был оттенок лёгкого подпития.
– Да, раньше мне везло. – Джомар звякнул своим стаканом о стакан старпома – Раньше я не сталкивался с этим человеком. Скучища, говорите? А у нас… Норр. скажите, как у нас!
– Фейерверки. Вечеринки. Водные круизы. – Наблюдатель вовсе не кривил душой. Всё это было, хотя и редко.
– Позабудьте! Пока «Дева» обернётся, вы тут успеете полюбить даже те улицы Города, куда прежде ни ногой. Вот что я вам скажу, мистер Норр – вы мудро шуганули тех сластён из трюмной банды. Мы тоже кое-что соображаем в приватных спецгрузах, – как заговорщик подмигнул старпом. – Хамриты в складчину выписали четырёх заводных милашек, а вы… да ладно, мы друг друга понимаем!.. вы заранее запаслись двумя. Никого к ним не допускайте. Под ключ, а ключ держите за щекой, иначе их угонят и затарят в дальнем бункере.
– Всё-таки живые лучше. – Джомару в мечтах предстала желанная Бина.
Зыбкий образ её продержался недолго; его вытеснили маскообразный лик Яримицу, непоколебимое лицо Наблюдателя, хитроватая физиономия старпома, киборги, одинаковые члены экипажа.
Мужская вселенная, где женщины – функциональные куклы или служащие в форме, со стандартными причёсками. Унисекс? этот «уни» – мужской, под который равняются все. Словно мир описал круг и приближается к исходной точке. Что будет потом? Исчезнет небо, прекратятся свет и тьма. Бытие завершено. День Ноль.
От внезапного страха Джомар захотел немедленно, сейчас же обхватить женщину, ощутить её, горячо поверить в своё существование и в то, что жизнь не кончается, нет!..
Но впереди рдел диск Литтл Рэд, вокруг были только мужчины, и все они вместе летели на планету без жизни, чтобы испытывать креатуры, не имеющие пола. Хамра несётся вспять по лимбу времени, там нет морей для рыб и небес для птиц.
– Кто бы спорил, что любить живых слаще?! – продолжал старпом. – Но космос меняет нас, мы здесь буквально мутируем. На Старой Земле мы пили натуральное винцо, курили чистую траву и спали с бабами, а что теперь? С утра горсть стимуляторов, форские капли, в глаз туанскую плёнку, намазать пуп гормонами, за ухом натереть мозговой вытяжкой, клизму с керосином – и лишь тогда на что-то годен! Мы не поспеваем за собственной техникой, она моргает в сорок раз быстрее, чем у меня бьёт пульс. Определённо, существует чей-то план сведения землян с ума…
Он тоже поглядел на панорамное окно со скептической гримасой.
– И кто я после вахты? я себя в зеркале не вижу, не то чтобы к подружке завалиться. Поэтому я выбираю киберсекс. Никаких претензий, никакой нехочухи, оп-ля! Одно плохо – поговорить не с кем. Стоит задуматься, и вдруг находишь, что целуешься сам с собой…
Старпом отвернулся от окна. Лицезрение людей в обзорной рубке вновь умилило его.
– Это счастье – пообщаться со свежими, незаезженными людьми из метрополии. Когда у меня будет груда денег и отпускное свидетельство, я обязательно умотаю в колонии, где пьют из ручья и катаются в траве… Может, по маленькой? – тише добавил старпом, украдкой показывая из-под стола металлическую фляжку. – По случаю прибытия.
Наблюдатель отрицательно покачал головой.
Джомару блеск фляжки показался подлинным спасением. Да, надо ударить алкоголем по мозгам – сейчас же!
«Удивительно, где только я беру терпение, чтобы выносить всё это?»
Он кивнул, протягивая руку за спиртным, и так же, под столом, налил прозрачной, остро пахнущей медово-жёлтой жидкости в свой клубничный сок.
– Красное солнце, – выдохнул он, залпом выпив смесь. – По-моему, оно излучает холод.
Здесь Наблюдатель внутренне согласился с ним. Алый диск тускло светил за панорамным окном, недвижимо торча среди черноты. Будто запрет светофора или ворота в огненное царство.
– Дружище, есть ли на Хамре ресторан? вообще что-нибудь для души?
– Могу назвать два-три уютных заведения, – охотно ответил Джомару старпом. – Ну ещё для экскурсий – могильник Фонда Токарева и руины горнорудных предприятий. Феноменальное зрелище! кажется, что миру капут, а ты – последний человек.
– Господа, я впервые за полгода ощутила себя женщиной! Меня хотели, на меня облизывались! Я опять верю в свою звезду. Надо срочно выяснить, где тут офицерский клуб, бассейн и бар – я должна туда сходить.
Шестнадцать суток врозь! Найти друг друга в длинном туловище «Девы» – даже не мечтай; переборки, делящие транспорт на отсеки, так разобщили группы Дагласов, что ни одно «ау!» не долетит с радара Встреча в подземелье стала общей радостью. Столько новостей, столько рассказов!
Альф хватал смеющуюся Карен за плечи, тряс руки – цела ли?.. всё ли на месте? Стоит оставить девушку без присмотра, она сразу попадёт в беду.
– Они до тебя домогались?.. приставали? Эх, жаль, меня там не было!..
– Жаль, жаль! – посочувствовал Ирвин. – Они бы и до тебя домоглись. На дальнобойных транспортах такая грусть, такое зверство! Парни бросаются на всё, что шевелится. А ты у нас хорошенький, грива волнистая, глазки невинные…
– Ты… что, серьёзно? Они ещё и педики?!
– Им наплевать, какого ты пола. – С порочной улыбкой Ирвин зловеще подвигал бровями. – Главное, чтоб подавал признаки жизни. Представляешь? они приближаются. Такие сильные, волевые ребятки в строгой военной форме. Всё внутри сжимается, тебя охватывает жар…
– Какие ребятки?! кыш их всех! Да никогда я этим не страдая! С моей-то болезнью! ни во сне, ни наяву!.. а я-то перед смертью, как порядочный, голосовал за допуск геев к службе в армии! Бррр! Тьфу, тьфу!
Карен удерживала Альфа, а то бы он от возмущения махал руками шире двери и задел какой-нибудь провисший провод. Никто не позаботился благоустроить катакомбы, где поселили Дагласов.
«Это входит в испытания? – Албан изучал прямоугольные изгибы мрачных помещений. – Проверка на хранение в любых условиях, включая погреб и могилу… Да-а, инвентарь должен выдержать всё – и сохранить работоспособность! Я – инвентарь. Забавно».
– Едва я понадеялась на трюмных крыс – вдруг заигрывать начнут, усами пощекочут! – как они сглупили, высвистали кукольника. Явился белый рыцарь и так быстро меня спас – мяукнуть не успела Кто его просил?! Я-то замерла, я-то готовилась!..
– И две недели с лишком, Алби, я слушал, как она взмахнула крыльями, но не взлетела. До чего икалось кукольнику с трюмными, воображению не поддаётся. То, что она излагает сейчас – всего лишь резюме. Ещё было много о тряпках, о тряпках… О пилотаже ни полслова, я с ними извёлся. Попросишь замолчать, так они шлют одна другой картинки из журналов мод. Это мне было вместо телевизора.
– А мы судовую сеть нашли. Правда, там только канал правительства и передачи Айрэн-Фотрис, но всё же лучше, чем ничего.
Не следует раздражать Ирвина тем, что Альф готовился во время рейса. Зачем Ирвину знать, что к ним заходил Джомар и разглагольствовал об опыте пилотов, о преимуществах проверенных парней и недостатках недоучек?
Шеф внушал-внушал, а после выложил пластинки: «Программы по навигации. Эти – по вождению судов, из курса академии космонавтики. Они с картинками, их можно полистать… от скуки».
«Дай сюда. – Едва Джомар ушёл, Альф дерзко вырвал учебники из рук старшего. – Сначала я». Он замотал своим вопросом: «Кто полетит первым? Кто?»
– Отводил душу тем, что следил, как летит «Дева». Впечатляет! Во мне есть встроенный инерциометр высокой точности – он реагирует на смены ускорений, какие судовым прибором не уловишь. – Ирвин гордился своим внутренним устройством. – Я угадывал все манёвры, темп набора скорости и торможения… «Дева» не изящна, это баржа-переросток с ветхим корпусом и грубыми движками. Вот когда мы получим лёгкие, послушные машины… тогда почуешь, в чём смак пилотирования.
– Почему Мошковиц не дал нам купальников?! с чего он взял, что дамы носят одно кружевное? Наверняка на Хамре ничего не купишь. Вся контрабанда с «Девы» жутко дорогая, а ассортимент… бутылки, таблетки, мазь вёдрами, порно и четыре кибершлюхи. Я пыталась разговорить их, да какое там!.. Интеллект в схему не входит. Шесть команд, пять ужимок, три позы – военным больше не надо.
– Потом подступились: «Ну-ка, Ирвин, вытряхни их гардеробчик! В этой эскадре принято делиться. А мы в сторонке постоим, поддержим криком».
– Другой бы сразу угодил нам, а ты начал пререкаться.
– Разумеется, я должен был грабить казённое бельё с номерками, которое им выдали по описи!
– Но когда ты догадался включить мозг, то сразу сообразил, где взять.
– Разве этот сундук – не от Мошковица? – Албан осмотрел серо-зелёный ящик с армейской маркировкой «Снаряжение не боевое, тип 51-С». – Я думал, вы тащите запчасти к скафандрам.
«Они бы и орудие могли из арсенала вынести – легко! Если киборги навьючены, значит, кто-то приказал им стать грузчиками. По-другому не бывает».
При давлении 0,03 атмосферы и температуре -70°С ночью на экваторе, где в основном и находились редкие поселения землян и колоссальные развалины рудников, скафандр был основной одеждой хамрита. Когда спускач перенёс пятерых с «Девы» на планетарную базу, бледно-серые жители Хамры мигом раздали приезжим баулы со свёрнутыми скафандрами. Герметичная спецодежда полагалась и киборгам, но их скафы были полегче, попроще.
Албан обратил внимание: тут далеко не везде поддерживают нормальное давление и температуру. В бункере «ДЛЯ КИБОРГОВ» – пустынном, тёмном, со множеством закоулков – имелось 0,4 атм и +12°С. Не курорт.
– Сдаётся, что сей ларь даже в ведомостях не числился. Загляни. – Ирвин пнул ящик носком ботфорта. – Куда его везли, кому предназначался?..
– Я дико хочу человеческий скаф. – Бланш извлекла из трофейного ящика туанские липки колдовского золотисто-коричневого цвета с мерцающей искоркой. – В скафе робота куда надо не пройдёшь. Но если я проникну!.. Ноги в этом смотрятся о-бал-ден-но.
Пакеты с липками, лип-топики, шляпы, коробка шампуня – Ирвин пошарил в трюме обстоятельно, взял отовсюду понемногу. На свет едва тлеющих ламп являлись бутылки с акцизными марками, сигареты, жевательная сольва и прочие вещи, годные на обмен.
– Рукава длинноваты, – приложила Бланш к себе блузку, – но это мы исправим. За мной, Карен!
Альф на цыпочках крался следом, бесшумной поступью приближаясь к углу, за которым шушукались и тихо вскрикивали дамы.
– Он пошёл подглядывать, – изобличил Ирвин голосом белой горячки, комментирующим каждый шаг алкоголика. – Может, ему не восемнадцать, а меньше? Такой здоровый жлоб, а лезет смотреть на девок в раздевалке. Точно – не целованный. Одни разговоры про это, день-деньской. Кто умеет, тот не говорит, а делает.
Скорчив угрожающую рожу, Альф обернулся, жестами показывая: «Тссс! Не спугните их!»
– Не знаю, как ты, а я на амурах крест поставил. Мы в одном строю с инвалидами. Бег безногих и стрельба слепых…
– Ты за год совсем увял. А вот Бланш ожила… Не-ет, мы не пропащие. Надо придумать, как себя подать. – Тон Ирвина был уверенным. – Альф много зудит о неполноценности, но врачи верно его учили: недостатки позабыть – и за борт, бери чем есть по максимуму. Так что я от жизни не отказываюсь.
Упрёк, звучавший в убеждённой прямоте пилота, заставил Албана усомниться: «Что, если он прав и я зря унывал? и не следовало подчиняться телу, поглотившему меня? Дух сильней. В самом деле, почему я должен быть големом с заданным набором функций? Кто главный – моё Я или отражение в зеркале?..»
– Альф, не стыдно?! – Из-за угла вылетела половинка кирпича; увернувшись, Альф со сдавленным гоготом бросился назад.
– Звонила Нурита, дочь Арика, – тоном рассерженной хозяйки продолжала Бина.
– О, и где она теперь? Как у Арика дела с желчным пузырём?
– В августе они поссорились; с тех пор Арик живёт дома, а его желчный пузырь – на помойке. А дочка учится в Политехническом, на биофаке. Нура связалась со мной из полицейского участка.
– Как она там очутилась?!
– Стащила из музея препарат, какой-то желудок, и заявилась с ним на дискотеку, вот её и повязали. Она просила кланяться тебе и напомнила, что ещё в школе ты авансом взял у неё двенадцать бассов за установку чего-то куда-то, а потом скрылся с деньгами, ничего не сделав. Это правда? ты действительно опустился до обмана доверчивых школьниц? Джо, мне стыдно… из-за такой мизерной суммы.
– Ах, да… совсем из памяти вылетело. В тот день меня завербовали в проект.
– Я должна была объясняться с твоей вредной племянницей по поводу двенадцати бассов. Кроме того, ты заныкал её диск «Азбука рабства». Тебе самому впору изучать этот букварь. Почаще его ставь.
– Бина, она всё переврала! Диск она отдала мне сама…
– Небо устало от ваших мужских отговорок, Джо. Вы слишком часто говорите: «Она отдала мне сама», когда вас тащат в суд и предъявляют младенцев. Короче, я послала Нуриту в тот город на Старой Земле, где первый раз соврал первый Мошковиц. Надеюсь, когда ты вернёшься из космоса – вспомнишь, куда засунул те двенадцать бассов и диск про рабов. Ну ладно, лети. Помни, я всегда жду тебя, – последнее слово мадам закрепила сильным и сладким поцелуем, которого Джомар не ожидал и от этого забыл, где находится. Крепкие и гладкие бока мадам гибко изогнулись под его руками.
– Время, – напомнил безжалостный уорэнт-офицер.
Транспорт, ожидавший на орбите паром из Баканара, был дряхлым старьём, построенным по образу и подобию судов-«восьмидесятников», двадцать веков назад отправлявшихся со Старой Земли к ближайшим системам. «Дева Елизавета», эдакая дура трёх километров длиной.
Рассчитанные на 80 земных лет полёта, грузовики по прибытии делились на секции и становились стройматериалом для колонистов. Ныне таких мастодонтов гоняли, если требовалось доставить за раз большой объём штучного груза – например, принадлежащего Айрэн-Фотрис. Сонно наматывая витки вокруг Колумбии, транспорты ящичной компоновки грузились неделями, набирая в трюмы продукты и прочее обеспечение для дальних баз, а потом отваливали в рейс, порой в годичный – облетать десятки пунктов-грузополучателей. Разведки иных государств и миров отмечали вылеты, прослеживали маршруты, но то была рутинная слежка, не приносившая каких-либо открытий.
Буксиры заводили в ячейки транспортов огромные контейнеры, крепили к наружным узлам стыковки баржи – и было непросто выяснить, что уносит к далёким звёздам обычный транспорт.
«Дева Елизавета» принимала груз особой секретности, а выглядел он – зауряднее некуда. Контрразведка и служба безопасности Айрэн-Фотрис постарались, чтобы ничто не выдавало истинного назначения рейса.
– Киборги, – механически повторил тальман, он же помощник суперкарго, сверяясь с документами. – Восемнадцать штук. Личные номера… – Он повёл датчиком по шеренге человекоподобных машин, одетых в одинаковые комбинезоны. – Ага, совпадают. Пункт назначения – Литтл Рэд VJ52174, база Хамра. Кто у нас там?
– Телеметристы, в землю врытые, – напомнил штаб-сержант, ответственный за трюмную секцию.
– Куда им столько кукол?
– Системы на поверхности чинить, должно быть.
– Проще дистантов послать.
Штаб-сержант промолчал о том, что на каждую пару дистантов положен живой оператор. Незачем казаться умней помощника суперкарго. А брякнуть солдатскую сальность – как раз то, что надо.
– Шесть – в форме девок. Поди, тёплые. После смены полезно погреться.
– М-да… кто к ним кукольником приставлен?.. – Тальман полистал сопроводительные бумаги. – Надо пообщаться с ним. Я беру беленькую, ты – любую.
«Я его порадую, – мигнула радаром Бланш. – О, я попала в оборот!.. Даже интересно с непривычки».
«Какой ещё кукольник?» – Карен заволновалась.
«В армии так называют куратора киберотряда», – пояснил Ирвин.
«С нами нельзя так обращаться! – всё сильнее боялась Карен. – Ирвин, скажи им, что нелъзя!.. Зачем забрали Албана и Альфа? куда их увели?!.. Я не хочу, чтобы эти люди ко мне прикасались!»
«Не беспокойся, малышка; всё кончится, едва ты снимешь штаны».
«Ирвин, ты пошляк. Перестань смущать Карен. А ты не трясись! У тебя такое лицо, что ухаживаний опасаться незачем. Скорее к роботехникам на контроль отправят».
Штаб-сержант прошёлся вдоль строя киборгов, щурясь и показывая зубы.
– Эта.
«Вот видишь, обошлось. Всегда изображай больную, тогда никто на тебя не польстится».
– Номера 6-М и 11-М – шаг вперёд, встать к стене. Остальные – шагом марш в трюм, отсек два, кабина десять.
«Бланш! Бланш! а как же ты?..»
«Не мешай, у меня гламурное приключение».
Явился невыспавшийся, хмурый, но при том собранный и осанистый командер с бело-розовым лицом.
– Какие проблемы, сэконд-лейтенант? Сбой в поведении?
– Поговорить бы, ком, – отдал честь помощник. – Насчёт выделить нам пару кукол. Расценки обычные, дело известное. В нашей эскадре принято делиться с товарищами.
Бело-розовый что-то тщательно просчитал в уме, серьёзно поглядел на тальмана и штаб-сержанта.
– Вы не пробовали беседовать с киборгами? приказывать им?
– А что с ними толковать? Они свою работу знают.
– Очень хорошо. До отлёта четыре часа. Вы успеете сдать дела, собрать вещи и перейти на спускаемый аппарат. Распоряжение об отстранении вас от рейса я отправлю старшему по экипажу.
Прежде чем тальман разинул рот, бело-розовый предъявил ему своё удостоверение.
«Приехали! – штаб-сержант упал духом. – Ладно б коммодорская инспекция, а это вон кто».
«Лишь бы по трюмам не пошёл! – мысленно взмолился тальман. – Там столько левых грузов – как раз, чтоб нас под трибунал…»
– Говорит Норр. Конвой в двадцать седьмой трюм, – сказал бело-розовый в трэк. – Во время сборов и передачи подведомственного хозяйства вас будут постоянно сопровождать, а вы будете помалкивать. Разговоры только в рамках устава.
– Мне ничто не угрожало, – вымолвила Бланш, когда двоих проштрафившихся увели.
– Угрожало мне, – холодно ответил Норр. – Следуйте за остальными, обе.
– А благодарность в приказе? – Глаза блондинки улыбались. Бело-розовый задержался с уходом.
– На каком основании?
– За то, что не пнула козлов куда следует. Раз-два, и раскаяние на всю жизнь.
Бело-розовый прикрыл глаза, задумчиво подвигал губами.
– Личное «спасибо» устроит?
– В утвердительной форме.
– Спасибо.
– Без занесения?
– По не зависящим от меня причинам.
– Не в курсе, как оно – ездить в трюме без гибернации?
– Тебе – безопасно.
– Можно идти? – безучастно осведомилась вторая кукла.
– Идите.
– До свидания. – Игра глазами была деланной, но у Наблюдателя что-то дёрнулось в душе.
Пореже бы пересекаться с ними. Совсем не прельщает слава безопасника – первого куратора этих созданий. Куда катится мир? Впереди – вся серия опытных стартов, придётся постоянно быть в центре событий, чтобы отслеживать любые огрехи и предотвращать утечки.
Рейс ещё не начался, а уже хотелось, чтобы он побыстрее завершился. Вернуться в Баканар, под неяркую зимнюю Стеллу, наблюдать за весенним пробуждением рощ и составлять стандартные отчёты, где ни отклонений от регламента, ни режимных нарушений.
Но служба велит идти в защищённый гравиторами отсек и ждать, когда корабельная сеть сообщит, что система Литтл Рэд VJ52174 достигнута, скоро прибытие на базу Хамра. И тусклое, маленькое красное солнце, не способное ни согреть, ни даже пробудить овощи в оранжереях.
Замысел Джомара, Желтка и Мягкого должен воплотиться в рубиновом свете Литтл Рэд, на окоченевшей Хамре, где скалы и кратеры. Словно нарочно место выбрали.
Чувства подсказывали, что разумы в оболочках кибертел могут развернуться в полную мощь лишь на абсолютно голой и ржавой железистой планете – только шар окаменевшего шлака, извергнутого медленно сгорающей звездой, способен приютить существ, живущих мёртвыми. Высшее достижение, о котором не переставал твердить Мошковиц, оказалось уместным и пригодным в бесплодной пустыне, рыжей от окислов и залитой кровавым светом карликового солнца. Технический прорыв свершился, и вся «Дева Елизавета» доверху набита снаряжением, чтобы обеспечить полёт пяти… пяти кого? Им и названия нет, язык не повернулся его вымолвить. Образцы чего?
Взгляд киборга-блондинки застыл в памяти Наблюдателя. Это не кокетство, отнюдь. Больше похоже на издёвку свысока. Странно и тревожно замечать признаки людского поведения в существе без имени, крови и сердца, уходящем в трюм, где нет гравитационной защиты, а воздух непригоден для дыхания.
Пока он проводит время в светлой и уютной офицерской каюте, она будет лежать в холодной тьме… и думать о нём? Что она там думает? Остатки человеческого ещё тлеют в ней, но мысль – искалечить двух военнослужащих – для неё не более чем версия. Она выполняет приказы, соблюдает инструкции, но остаётся себе на уме. Джомар уверяет, что в полёте образцы блаженствуют. «Прочее становится им чуждо. Чем дальше, тем больше. По крайней мере, так предусмотрено концепцией».
Наблюдатель ощущал то, что чувствует человек, которому улыбнулся боевой компьютер.
Суббота, 27 ноября 6235 года
Орбита планеты Хамра
Корабль массой 140 миллионов тонн, развивая скорость до 6400 с, за шестнадцать федеральных суток пролетел почти девяносто парсеков, потратив 14,9 кг кериленового топлива стоимостью 3,74 миллиона бассов.
Любой школьник вычислит, что на эти деньги могут целый год небогато, но вполне сносно жить две с половиной тысячи человек, однако таких задачек школьникам не задают. Подобные уравнения решают в финансовой комиссии конгресса, когда надо подводить итоги государственных расходов на оборону.
И вот корабль, чей ненасытный двигатель спалил столько денег, вышел из скачка в пределах системы Литтл Рэд VJ52174, ориентируясь на Хамру. Капитан пригласил главных пассажиров в обзорную рубку, полюбоваться во время ленча космическим пейзажем.
Этого момента и не хотел Наблюдатель. Знаковое светило заранее отвращало его, но делать нечего – существует этикет космофлота, от приглашений командира отказываться не принято.
Стюарды установили кресла по числу гостей и украсили столики печеньями в вазах, мармеладом и напитками. Из деликатесов предлагались фрукты. Из новых лиц Наблюдатель отметил маленького азиата с деревянным лицом. Яримицу, проект «Генезис».
– Любопытная звезда, – доносился дикторски чёткий голос миниатюрного профессора. – Одинарная, не вспышечного типа. В молодости, миллиард лет назад, она была довольно яркой, её экосфера для планет с жидкой водой составляла около трёх десятых астрономической единицы. Отряд Фонда Токарева в 5140 году застал на Хамре очень своеобразные вырожденные формы жизни, названные Retrobion tokareus hamrii. Члены экспедиции до конца выполнили свой долг перед наукой и успели передать необходимые сведения о ретробионах. Я считаю себя обязанным почтить память об экспедиции вставанием.
«С прибытием нас. – Наблюдатель угрюмо пригубил приторный клубничный сок. – Как мило – визит начался с гражданской панихиды. Господин профессор умеет портить аппетит!»
Мягкий и Желток поднялись за компанию с Яримицу и помолчали, опустив взгляды в тарелки с печеньем.
– Нас не предупреждали, что планета биологически опасна. – Беспокойно взяв грушу, Желток впился зубами в сочную мякоть. Сок потёк по его подбородку.
– Теперь её можно посещать без риска. Перед началом рудничных разработок в атмосферу Хамры был вброшен агент целевого поражения. За десяток лет ветры разнесли его, ретробионы вымерли, а агент, выполнив задачу, перестал существовать. Прекрасный образчик программируемой искусственной инфекции.
Час от часу не легче. Мало было иметь на планете заразу, надо ещё и свою посеять. Хороши игры у биологов!..
– Лихо заливает учёная макака, – с ухмылкой кивнул на Яримицу старший помощник, пристроившийся к столику Джомара и Наблюдателя. – Где вы подхватили это горе от ума? У хамритов и без того скукота, так ещё ходячий справочник на шею сядет. Не слушайте его. Этих бионов с лупой не сыскать, они остались только в энциклопедии и в банке бактерий «Отбросы природы». Соку, мистер Норр? Пусть мы будем далеко, когда чокнутый умник утащит склянку с бионами домой – поэкспериментировать в уик-энд.
Старпом ёрзал в кресле и похохатывал; в его веселье был оттенок лёгкого подпития.
– Да, раньше мне везло. – Джомар звякнул своим стаканом о стакан старпома – Раньше я не сталкивался с этим человеком. Скучища, говорите? А у нас… Норр. скажите, как у нас!
– Фейерверки. Вечеринки. Водные круизы. – Наблюдатель вовсе не кривил душой. Всё это было, хотя и редко.
– Позабудьте! Пока «Дева» обернётся, вы тут успеете полюбить даже те улицы Города, куда прежде ни ногой. Вот что я вам скажу, мистер Норр – вы мудро шуганули тех сластён из трюмной банды. Мы тоже кое-что соображаем в приватных спецгрузах, – как заговорщик подмигнул старпом. – Хамриты в складчину выписали четырёх заводных милашек, а вы… да ладно, мы друг друга понимаем!.. вы заранее запаслись двумя. Никого к ним не допускайте. Под ключ, а ключ держите за щекой, иначе их угонят и затарят в дальнем бункере.
– Всё-таки живые лучше. – Джомару в мечтах предстала желанная Бина.
Зыбкий образ её продержался недолго; его вытеснили маскообразный лик Яримицу, непоколебимое лицо Наблюдателя, хитроватая физиономия старпома, киборги, одинаковые члены экипажа.
Мужская вселенная, где женщины – функциональные куклы или служащие в форме, со стандартными причёсками. Унисекс? этот «уни» – мужской, под который равняются все. Словно мир описал круг и приближается к исходной точке. Что будет потом? Исчезнет небо, прекратятся свет и тьма. Бытие завершено. День Ноль.
От внезапного страха Джомар захотел немедленно, сейчас же обхватить женщину, ощутить её, горячо поверить в своё существование и в то, что жизнь не кончается, нет!..
Но впереди рдел диск Литтл Рэд, вокруг были только мужчины, и все они вместе летели на планету без жизни, чтобы испытывать креатуры, не имеющие пола. Хамра несётся вспять по лимбу времени, там нет морей для рыб и небес для птиц.
– Кто бы спорил, что любить живых слаще?! – продолжал старпом. – Но космос меняет нас, мы здесь буквально мутируем. На Старой Земле мы пили натуральное винцо, курили чистую траву и спали с бабами, а что теперь? С утра горсть стимуляторов, форские капли, в глаз туанскую плёнку, намазать пуп гормонами, за ухом натереть мозговой вытяжкой, клизму с керосином – и лишь тогда на что-то годен! Мы не поспеваем за собственной техникой, она моргает в сорок раз быстрее, чем у меня бьёт пульс. Определённо, существует чей-то план сведения землян с ума…
Он тоже поглядел на панорамное окно со скептической гримасой.
– И кто я после вахты? я себя в зеркале не вижу, не то чтобы к подружке завалиться. Поэтому я выбираю киберсекс. Никаких претензий, никакой нехочухи, оп-ля! Одно плохо – поговорить не с кем. Стоит задуматься, и вдруг находишь, что целуешься сам с собой…
Старпом отвернулся от окна. Лицезрение людей в обзорной рубке вновь умилило его.
– Это счастье – пообщаться со свежими, незаезженными людьми из метрополии. Когда у меня будет груда денег и отпускное свидетельство, я обязательно умотаю в колонии, где пьют из ручья и катаются в траве… Может, по маленькой? – тише добавил старпом, украдкой показывая из-под стола металлическую фляжку. – По случаю прибытия.
Наблюдатель отрицательно покачал головой.
Джомару блеск фляжки показался подлинным спасением. Да, надо ударить алкоголем по мозгам – сейчас же!
«Удивительно, где только я беру терпение, чтобы выносить всё это?»
Он кивнул, протягивая руку за спиртным, и так же, под столом, налил прозрачной, остро пахнущей медово-жёлтой жидкости в свой клубничный сок.
– Красное солнце, – выдохнул он, залпом выпив смесь. – По-моему, оно излучает холод.
Здесь Наблюдатель внутренне согласился с ним. Алый диск тускло светил за панорамным окном, недвижимо торча среди черноты. Будто запрет светофора или ворота в огненное царство.
– Дружище, есть ли на Хамре ресторан? вообще что-нибудь для души?
– Могу назвать два-три уютных заведения, – охотно ответил Джомару старпом. – Ну ещё для экскурсий – могильник Фонда Токарева и руины горнорудных предприятий. Феноменальное зрелище! кажется, что миру капут, а ты – последний человек.
– Господа, я впервые за полгода ощутила себя женщиной! Меня хотели, на меня облизывались! Я опять верю в свою звезду. Надо срочно выяснить, где тут офицерский клуб, бассейн и бар – я должна туда сходить.
Шестнадцать суток врозь! Найти друг друга в длинном туловище «Девы» – даже не мечтай; переборки, делящие транспорт на отсеки, так разобщили группы Дагласов, что ни одно «ау!» не долетит с радара Встреча в подземелье стала общей радостью. Столько новостей, столько рассказов!
Альф хватал смеющуюся Карен за плечи, тряс руки – цела ли?.. всё ли на месте? Стоит оставить девушку без присмотра, она сразу попадёт в беду.
– Они до тебя домогались?.. приставали? Эх, жаль, меня там не было!..
– Жаль, жаль! – посочувствовал Ирвин. – Они бы и до тебя домоглись. На дальнобойных транспортах такая грусть, такое зверство! Парни бросаются на всё, что шевелится. А ты у нас хорошенький, грива волнистая, глазки невинные…
– Ты… что, серьёзно? Они ещё и педики?!
– Им наплевать, какого ты пола. – С порочной улыбкой Ирвин зловеще подвигал бровями. – Главное, чтоб подавал признаки жизни. Представляешь? они приближаются. Такие сильные, волевые ребятки в строгой военной форме. Всё внутри сжимается, тебя охватывает жар…
– Какие ребятки?! кыш их всех! Да никогда я этим не страдая! С моей-то болезнью! ни во сне, ни наяву!.. а я-то перед смертью, как порядочный, голосовал за допуск геев к службе в армии! Бррр! Тьфу, тьфу!
Карен удерживала Альфа, а то бы он от возмущения махал руками шире двери и задел какой-нибудь провисший провод. Никто не позаботился благоустроить катакомбы, где поселили Дагласов.
«Это входит в испытания? – Албан изучал прямоугольные изгибы мрачных помещений. – Проверка на хранение в любых условиях, включая погреб и могилу… Да-а, инвентарь должен выдержать всё – и сохранить работоспособность! Я – инвентарь. Забавно».
– Едва я понадеялась на трюмных крыс – вдруг заигрывать начнут, усами пощекочут! – как они сглупили, высвистали кукольника. Явился белый рыцарь и так быстро меня спас – мяукнуть не успела Кто его просил?! Я-то замерла, я-то готовилась!..
– И две недели с лишком, Алби, я слушал, как она взмахнула крыльями, но не взлетела. До чего икалось кукольнику с трюмными, воображению не поддаётся. То, что она излагает сейчас – всего лишь резюме. Ещё было много о тряпках, о тряпках… О пилотаже ни полслова, я с ними извёлся. Попросишь замолчать, так они шлют одна другой картинки из журналов мод. Это мне было вместо телевизора.
– А мы судовую сеть нашли. Правда, там только канал правительства и передачи Айрэн-Фотрис, но всё же лучше, чем ничего.
Не следует раздражать Ирвина тем, что Альф готовился во время рейса. Зачем Ирвину знать, что к ним заходил Джомар и разглагольствовал об опыте пилотов, о преимуществах проверенных парней и недостатках недоучек?
Шеф внушал-внушал, а после выложил пластинки: «Программы по навигации. Эти – по вождению судов, из курса академии космонавтики. Они с картинками, их можно полистать… от скуки».
«Дай сюда. – Едва Джомар ушёл, Альф дерзко вырвал учебники из рук старшего. – Сначала я». Он замотал своим вопросом: «Кто полетит первым? Кто?»
– Отводил душу тем, что следил, как летит «Дева». Впечатляет! Во мне есть встроенный инерциометр высокой точности – он реагирует на смены ускорений, какие судовым прибором не уловишь. – Ирвин гордился своим внутренним устройством. – Я угадывал все манёвры, темп набора скорости и торможения… «Дева» не изящна, это баржа-переросток с ветхим корпусом и грубыми движками. Вот когда мы получим лёгкие, послушные машины… тогда почуешь, в чём смак пилотирования.
– Почему Мошковиц не дал нам купальников?! с чего он взял, что дамы носят одно кружевное? Наверняка на Хамре ничего не купишь. Вся контрабанда с «Девы» жутко дорогая, а ассортимент… бутылки, таблетки, мазь вёдрами, порно и четыре кибершлюхи. Я пыталась разговорить их, да какое там!.. Интеллект в схему не входит. Шесть команд, пять ужимок, три позы – военным больше не надо.
– Потом подступились: «Ну-ка, Ирвин, вытряхни их гардеробчик! В этой эскадре принято делиться. А мы в сторонке постоим, поддержим криком».
– Другой бы сразу угодил нам, а ты начал пререкаться.
– Разумеется, я должен был грабить казённое бельё с номерками, которое им выдали по описи!
– Но когда ты догадался включить мозг, то сразу сообразил, где взять.
– Разве этот сундук – не от Мошковица? – Албан осмотрел серо-зелёный ящик с армейской маркировкой «Снаряжение не боевое, тип 51-С». – Я думал, вы тащите запчасти к скафандрам.
«Они бы и орудие могли из арсенала вынести – легко! Если киборги навьючены, значит, кто-то приказал им стать грузчиками. По-другому не бывает».
При давлении 0,03 атмосферы и температуре -70°С ночью на экваторе, где в основном и находились редкие поселения землян и колоссальные развалины рудников, скафандр был основной одеждой хамрита. Когда спускач перенёс пятерых с «Девы» на планетарную базу, бледно-серые жители Хамры мигом раздали приезжим баулы со свёрнутыми скафандрами. Герметичная спецодежда полагалась и киборгам, но их скафы были полегче, попроще.
Албан обратил внимание: тут далеко не везде поддерживают нормальное давление и температуру. В бункере «ДЛЯ КИБОРГОВ» – пустынном, тёмном, со множеством закоулков – имелось 0,4 атм и +12°С. Не курорт.
– Сдаётся, что сей ларь даже в ведомостях не числился. Загляни. – Ирвин пнул ящик носком ботфорта. – Куда его везли, кому предназначался?..
– Я дико хочу человеческий скаф. – Бланш извлекла из трофейного ящика туанские липки колдовского золотисто-коричневого цвета с мерцающей искоркой. – В скафе робота куда надо не пройдёшь. Но если я проникну!.. Ноги в этом смотрятся о-бал-ден-но.
Пакеты с липками, лип-топики, шляпы, коробка шампуня – Ирвин пошарил в трюме обстоятельно, взял отовсюду понемногу. На свет едва тлеющих ламп являлись бутылки с акцизными марками, сигареты, жевательная сольва и прочие вещи, годные на обмен.
– Рукава длинноваты, – приложила Бланш к себе блузку, – но это мы исправим. За мной, Карен!
Альф на цыпочках крался следом, бесшумной поступью приближаясь к углу, за которым шушукались и тихо вскрикивали дамы.
– Он пошёл подглядывать, – изобличил Ирвин голосом белой горячки, комментирующим каждый шаг алкоголика. – Может, ему не восемнадцать, а меньше? Такой здоровый жлоб, а лезет смотреть на девок в раздевалке. Точно – не целованный. Одни разговоры про это, день-деньской. Кто умеет, тот не говорит, а делает.
Скорчив угрожающую рожу, Альф обернулся, жестами показывая: «Тссс! Не спугните их!»
– Не знаю, как ты, а я на амурах крест поставил. Мы в одном строю с инвалидами. Бег безногих и стрельба слепых…
– Ты за год совсем увял. А вот Бланш ожила… Не-ет, мы не пропащие. Надо придумать, как себя подать. – Тон Ирвина был уверенным. – Альф много зудит о неполноценности, но врачи верно его учили: недостатки позабыть – и за борт, бери чем есть по максимуму. Так что я от жизни не отказываюсь.
Упрёк, звучавший в убеждённой прямоте пилота, заставил Албана усомниться: «Что, если он прав и я зря унывал? и не следовало подчиняться телу, поглотившему меня? Дух сильней. В самом деле, почему я должен быть големом с заданным набором функций? Кто главный – моё Я или отражение в зеркале?..»
– Альф, не стыдно?! – Из-за угла вылетела половинка кирпича; увернувшись, Альф со сдавленным гоготом бросился назад.