Бейкер Мэдлин. Запретное пламя

   В добрых двух милях от Гринуотера Рэйф нашел Уайли и Мальдонадо, сидящих у неболь­шого костра.
   – Где Рамос? – спросил Мальдонадо. – И девушка?
   – А деньги? – вопросом на вопрос ответил Абнер.
   – Ты получишь их, как только я получу девчонку, – парировал Мальдонадо.
   – Но они здесь, с тобой?
   У Мальдонадо мелькнуло подозрение, но было слишком поздно, Абнер уже выхватил револьвер.
   Выстрел разорвал тишину ночи. С глухим звуком тело Мальдонадо упало на землю.
   Абнер собирался обшарить карманы убито­го, но тут почувствовал, что ему в спину уткнулось дуло револьвера. Он замер.
   – Встань! – кратко приказал Рэйф. – Под­ними руки!
   Кивнув, Абнер поднял руки над головой и встал. Он сморщился, когда Рэйф вынул его револьвер из кобуры.
   – Руки за спину.
   – Кто ты? – спросил Абнер. – И что тебе надо?
   – Руки, я сказал.
   Рэйф связал руки Абнера и проверил узлы на прочность.
   – Повернись.
   – Ты! – воскликнул Абнер. – Мне следовало догадаться.
   – Уайли, ты знаешь какие-нибудь молит­вы? – спросил Рэйф. Он засунул револьвер за пояс и достал нож.
   – Что ты собираешься делать?
   Рэйф по-волчьи усмехнулся.
   – А как ты думаешь? – Рэйф провел боль­шим пальцем руки по лезвию ножа. Лезвие было острым.
   – Отпусти меня, – сказал Абнер, задыхаясь от ужаса. – Ты не пожалеешь.
   – С чего бы это?
   – В моей седельной сумке шесть тысяч дол­ларов, и еще тысяча в кармане Мальдонадо.
   – Откуда у тебя шесть кусков?
   – А ты разве не знаешь?
   – Я хочу, чтобы ты сам сказал.
   – А если я откажусь?
   Выражение лица Рэйфа не изменилось, ког­да он подошел к Абнеру и приставил лезвие ножа к его щеке.
   Абнер взвизгнул от боли, глаза его побеле­ли, когда он почувствовал, как кровь заструи­лась по лицу.
   – Хорошо, хорошо, – закричал он, когда Рэйф снова занес нож. – Я украл стадо Кэтлин и продал его. Эти деньги принадлежат ей. Возь­ми их.
   – Я как раз намеревался это сделать, – лез­вие дотронулось до другой щеки Абнера. – Что ты хотел сделать с Кэтлин?
   Абнер подался назад при виде ярости в гла­зах полукровки. Если сказать ему правду, он убьет его.
   – Отвечай, – голос Рэйфа был тихий и ледя­ной, как могила.
   – Ничего, – прошептал Абнер пересохшими губами. – Я… ничего…
   Рэйф прервал его:
   – Правду, Уайли, или я отрежу твой лжи­вый язык.
   – Я… – Абнер сглотнул, не отрывая взгляда от ножа и от крови, его собственной крови, капающей с острия. – Я просто хотел напугать ее, заставить бросить тебя и выйти за меня за­муж.
   – Правду, черт возьми!
   – Ладно, – крикнул Абнер, – я ревновал. Потому что люблю ее. Я решил, что если не могу обладать ею, то и тебе она не достанется. Я собирался продать ее за тысячу баксов и скрыться.
   – Кэтлин в тюрьме, – сказал Рэйф звеня­щим от гнева голосом. – Под замком, как соба­ка, и все из-за тебя.
   Абнер задрожал, он отлично понимал, что еще никогда не был так близок к смерти. Гла­за Галлахера были черными, глубокими и без­донными, как преисподняя.
   – Мы возвращаемся в Гринуотер, – сказал Рэйф, – подождем судью, и когда он объявит­ся, ты во всем сознаешься. И тебе следовало бы изо всех сил молиться, чтобы Кэтлин от­пустили, потому что иначе ты пожалеешь о том, что родился.
   Уайли кивнул. Камера в ближайшей тюрь­ме казалась ему во сто крат безопаснее Рэйфа.
   Рэйф смотрел на Уайли. Он подумал о ков­боях из «Сэкл Си», которые были убиты из-за Уайли, о стаде, которое он украл, и об ужасе, в который он вверг Кэтлин. Жажда мщения от­давалась жаром в крови. Этот человек – враг. Он взял скот, который не принадлежал ему. Он похитил Кэтлин. Он заслуживает долгой и мучительной смерти.
   Вид Рэйфа стал угрожающим, он почувство­вал жажду крови. Рэйф представил себе те пытки, которым подверг бы Абнера, прежде, чем дать ему умереть. Столько разных пыток, и одна ужаснее другой.
   Но Уайли нужен ему живым, и эта мысль наполнила его чувством разочарования.
   Страшно закричав, он ударил кулаком по лицу Уайли и испытал удовлетворение, когда под его кулаком сломался нос Уайли и кровь густой теплой струей хлынула ему на руки.
   Внезапная вспышка ярости разрядила на­пряжение. Глупо было тратить время и силы на такого выродка, как Абнер Уайли, но он нужен для спасения Кэтлин.

ГЛАВА 25

   Суд над Кэтлин занял всего несколько ми­нут.
   Защита сформулировала ее случай просто: она была похищена Абнером Уайли и Мануэ­лем Рамосом и убила Рамоса, пытаясь защи­тить свою честь, а может, и жизнь. Двенадца­ти присяжным, добропорядочным горожанам, не потребовалось много времени на признание ее невиновности.
   Абнера Уайли обвинили в краже и клейме­нии чужого скота, и он, в конце концов, при­знался. Доказательств того, что он убил ковбо­ев «Сэкл Си», не было; Уайли настаивал, что эти убийства совершались другими, без его ве­дома и согласия. Были подписаны ордера на арест его сообщников, а Уайли приговорили к десяти годам за кражу скота.
   Мало, думал Рэйф, слишком мало, но пока и этого достаточно.
   Он сидел на кровати, ждал, пока Кэтлин оденется. Они провели две ночи в гостинице, и сейчас стремились поскорей попасть домой.
   Дом. Как замечательно звучало это слово. Наблюдая за Кэтлин, Рэйф почувствовал, что его сердце тает. Она была его домом, его жизнью, смыслом его существования.
   – Ну, – сказала Кэтлин, осматривая себя, – думаю, я готова.
   – До того, как мы уйдем, я хочу сделать тебе сюрприз, – сказал Рэйф.
   – Какой?
   – Вот, – Рэйф подал ей седельные сумки, – загляни внутрь.
   Заинтригованная, Кэтлин открыла потре­панную кожаную сумку.
   – Рэйф, – прошептала она, – где ты их взял?
   – Это твое, Кэти. Выручка от продажи скота. Кэтлин нахмурилась.
   – Это Абнер дал тебе их?
   – Ну, это как сказать… Здесь шесть тысяч долларов, Кэтлин. Больше чем достаточно, что­бы вернуть заем банку.
   У него было почти семь тысяч долларов, если бы в последнюю минуту он не раздумал брать деньги Мальдонадо.
   Крадущийся Волк взял бы деньги белого человека без всяких сомнений, но сейчас Рэйф был цивилизованным человеком, а цивилизо­ванные люди не воруют у мертвых.
   – О, Рэйф, – Кэтлин уронила сумку на пол и упала в его объятия. Все часы, проведенные в ужасной камере, чувство агонии, которое она испытала, не зная, куда пошел Рэйф и вернет­ся ли вообще, жгучее чувство страха, что ее признают виновной в убийстве, – все можно было перенести ради этой минуты. Рэйф был тут, рядом с ней, и она знала, что какие бы препятствия ни возникли в будущем, они пре­одолеют их, пока они вместе.
   Она подставила ему лицо для поцелуя, и он дотронулся губами до ее губ. Вдруг она почув­ствовала первый робкий толчок жизни, кото­рая росла в ней.
   – Что это? – спросил Рэйф.
   – Твой сын сообщает о себе, – ответила Кэт­лин, с удивлением в голосе.
   Рэйф перевел взгляд на ее живот.
   – Тебе не было больно?
   – Нет. Это новая жизнь, Рэйф, – прошепта­ла она. – Мы создали новую жизнь.
   – И это не последняя жизнь, которую мы создадим, – пообещал Рэйф. Потом он поцело­вал ее, нежно поглаживая по голове одной ру­кой, а другой чувствуя робкие толчки малень­кого человечка, не ведающего о радости в глазах отца и о слезах счастья, текущих по щекам матери.
   Через день после возвращения в «Сэкл Си» они вернули банку заем. Кэтлин хотелось пры­гать от радости, когда мистер Уалден передал Рэйфу все бумаги.
   – Полностью выплачено, – счастливо вос­кликнула она. – О, Рэйф, давай отметим это!
   – Конечно, Кэти, все что хочешь.
   – Хочу новую шляпу, – решила она, когда они вышли из банка и пошли по тротуару, – и вечер со свечами. И что-нибудь для Поли и для других, и… А что ты хочешь, Рэйф?
   – Поцелуй, – ответил он, притягивая ее к себе.
   – Рэйф, только не здесь, – запротестовала она, стесняясь людей на улице.
   – Поцелуй, – настаивал Рэйф. – И немед­ленно!
   – Это все, чего ты хочешь? – поддразнила она его. – Только один поцелуй?
   – Для начала, – ответил Рэйф, хитро ухмы­ляясь. – А об остальном я подумаю по дороге, – его темные глаза улыбнулись ей. – И исполне­ние моих планов может занять годы.

ЭПИЛОГ

   Кэтлин вздохнула, опустившись в кресло на крыльце. Она будет счастлива, когда, наконец, родится ребенок, подумала она устало. Иногда ей казалось, что она беременна уже целую веч­ность.
   Она почувствовала, что покрылась испари­ной от усталости. Рэйф с младшим сыном на плече огромными шагами приближался к ней. Двойняшки, Тони и Люк, шли рядом с отцом, а Бренден вел сзади недавно родившегося от Черного Ветра жеребенка.
   – Так как ты не можешь сама прийти в конюшню, мы решили привести жеребенка к тебе, – сказал Рэйф, улыбаясь. – Что ты ска­жешь о нем?
   – Он красавец, – ответила Кэтлин, – и бу­дет таким же гнедым с рыжеватым оттенком, как его отец.
   Кивнув, Рэйф поднял Джимми с плеча и передал шаловливого двухлетнего малыша ма­тери, затем сел на ступеньку крыльца у ног жены.
   Кэтлин обвела ранчо взглядом. Ранчо про­цветало. Были пристроены две спальни, рас­ширена конюшня, и они наняли больше рабочих. Коровы паслись на холмах, а лошади за домом. Кэтлин с любовью посмотрела на своих четырех сыновей, каждый из них – вылитый отец, и про себя благодарно помолилась за жизнь, полную счастья.
   – Отец гордился бы им, – сказала она, поса­див сына на колени, – очень гордился бы. – Она взглянула на загон рядом с конюшней, в котором резвились жеребята, дети Рэда. Луч­шие из них были от Черного Ветра.
   – Да, мы сделали очень много, – согласился Рэйф, взглянув на большой живот Кэтлин. – Я имею в виду не только лошадей.
   Кэтлин улыбнулась мужу.
   – И все они очень шустрые, – горделиво ска­зала она, – как и их отец.
   Они улыбались друг другу, в их глазах све­тилась любовь, яркая, как солнце. Люк и Тони взобрались на колени к отцу и потребовали рассказать свою самую любимую историю.
   – Ты ведь знаешь одну такую историю, – сказал Тони, – там мама спасла тебе жизнь.
   – Да, я знаю, – сказал Рэйф, это была исто­рия, которую он никогда не уставал рассказы­вать. – Все началось с Черного Ветра, да, имен­но с этой вороной кобылы…
   Кэтлин сидела, подперев голову и улыба­ясь, ведь она знала, что у этой истории счаст­ливый конец.