Бояджиева Мила. Ядовитый цветок (= Маски любви)

   - Фобии. - Вставил Дастин, внимательно наблюдавший за диалогом женщин. Он запаниковал, услышав, что Сандра боится самолетов. Ведь именно полету отводилась главная роль в х "сценарии".
   - Но ведь мы облетели чуть ли не весь земной шар на твоей "Ласточке"! Ты ни разу не задрожала. Может, это я действовал на тебя ободряюще?
   - Дастин, это же совсем другой самолет. В большом салоне не слышно шума, не чувствуется качки... И вообще, он надежный, крепкий... Не знаю, очевидно, я боюсь именно того страшного летающего ящика, который не мог удержаться в воздухе... Обними меня, милый. от так. Когда я слышу, как бьется твое сердце, мне ничего не страшно...
   - Браво, браво, девочка! Это похоже на слова из какой-то мелодрамы. А что, если мы рискнем испытать судьбу... Вернее, наши нервишки и силу нашей любви? Нет, я не сомневаюсь, что Сандра становится храброй в объятиях мужа. Ну, а сам наш герой?
   - Я? Пару раз мне довелось управлять спортивным самолетом. Это проще, чем автомобилем, тем более вот на таких петлистых дорогах. - Он кивнул в сторону крутого берега, по краю которого пролегала лента шоссе. - Не скажу, чтобы полеты стали моим увлечением... Попробовать ещё раз я не прочь. Тем более, держа в объятиях Сандру. Как ты смотришь на это, смелая девочка?
   Сандра пожала плечами:
   - Я ничего не боюсь вместе с тобой. Ничего. Хотя Клер и смеется над моими выспренними заявлениями... Но это правда, Клер! Клянусь, если этот дом загорится и Бог даст мне возможность спастись, я останусь в пожаре с Дастином!
   - Фу, совсем не обязательно устраивать землетрясения или пожар, чтобы проверить клятвы, данные перед алтарем... Я, например, обожаю летать. Чувство парения в высоте делает меня сильнее и, я думаю, победоносней!.. Правда, прыгать в воду с этого балкона я бы не стала. Но когда сжимаешь штурвал и чувствуешь, как подчиняются тебе несущие в небо крылья... Ах, это не объяснишь...
   Клер эффектно всплеснула руками, обтянутыми перчатками цвета лаванды в цвет её дорожного костюма из тонкой, как шелк, замши. - Довольно спорить, друзья! Запомни, Дастин, жена всегда права. И если хочешь устроить ей сюрприз, хорошенько посоветуйся с её лучшей подругой.
   - Именно так я и поступлю. Ведь через три дня у нас большой бал!
   Проснувшуюся в день своего рождения Сандру ждали корзины с цветами и круглая коробка с очаровательной шляпкой из итальянской соломки. Отгоняя отголоски неприятного сна, Сандра посмотрела в окно - день выдался пасмурный. Хотя погода в этих краях отличалась капризами: с утра дождь, как в туманном Альбионе, а в полдень печет средиземноморское солнце.
   Сандра уговорила Дастина занять отдельную спальню - она не хотела, чтобы её близость служила для мужа опасным искушением. Одной в огромной чужой комнате с высокими сводчатыми потолками было неуютно, тем более, что обстановка этого романтического замка напоминала о привидениях. Хозяин дома, усиленно поддерживающий легенду, способную привлечь туристов, все время шамкал про какую-то старую даму, блуждающую в полнолуние и хохочущую леденящим кровь смехом.
   Сандра готова была поклясться, что слышала ночью отдаленный женский смех и какое-то движение. Естественно, это могла быть только прислуга, но ей не спалось, а когда все же удалось задремать, гадкие видения заставляли вновь просыпаться, холодея от ужаса. В полутьме незнакомой комнаты Сандра видела человека, ласкающего другую женщину. Когда он оборачивался к ней, из мрака выступало искаженное гневом лицо - лицо Дастина.
   В дверь тихо постучали:
   - К тебе можно, девочка? Я только что вернулся с пробежки. И кое-что принес. Смотри - это для тебя. Они растут между камней и напоминают твои глаза. Поздравляю, любовь моя! - Дастин протянул жене букет лиловых колокольчиков и нежно поцеловал её в щеку.
   - Какая прелесть! Спасибо. - Сандра погрузила лицо в букет. - А эти корзины с розами и шляпка?
   - От меня, Клер и Дика. Он звонил из Нью-Йорка и просил передать тебе наилучшие пожелания.
   - Ох, дорогой, сегодня я такая счастливая! - Сандра протянула к мужу руки, но он поспешно отошел от кровати.
   - Погоди, это только начало. Знаешь, что ждет тебя на завтрак? К черту скучные гренки и овечий сыр! Я поднапрягся и вспомнил, что наша юбилярша любит больше всего.
   - Неужели королевские креветки в кляре? На завтрак?
   - Сегодня можно абсолютно все. Даже запивать их шампанским. Через полчаса все собираемся в столовой. Кстати, горничная не разбудила, когда доставила эти корзины?
   - Нет, я уснула только под утро и, наверно, очень крепко. Обними меня... Мне было страшно ночью, но когда я увидела цветы и подарок Клер, все сразу прошло... Значит, это горничная заходила сюда... Выходит, она и смеялась. Я хотела встать и посмотреть, но потом не захотела подниматься. Мне ведь это не просто.
   - Ты о чем, милая? Кто смеялся?
   - Пустяки, ступай, прими душ. Я все сделаю сама и явлюсь в столовую по удару часов.
   ...Закрыв за собой дверь, Дастин облегченно вздохнул - совсем немного и они могли попасться. Комната Клер находилась этажом выше и любовники провели бурную ночь. Наверно, они выпили слишком много, как бойцы перед решающим сражением. Дастина временами бросало в дрожь, и Клер сочла необходимым взбодрить его сильным сексуальным допингом. Раздевшись догола, с тяжелым подсвечником в руках, она носилась по переходам замка, маня охваченного волнением сообщника. Они занимались любовью в самых опасных и неожиданных местах, наилучшим из которых Клер сочла холл у спальни Сандры. Представив, что бедняжка замирает от страха под своими пуховиками или безуспешно пытается залезть в инвалидное кресло, Клер хохотала, как сумасшедшая.
   Опьяненный сексом и вином, Дастин плохо соображал, насколько реален придуманный Клер план. Ему он казался невероятно сложным. Не легче ли слегка подтолкнуть инвалидное кресло, когда Сандра будет сидеть, созерцая морской горизонт, у крутой каменной лестницы? Или "уронить" её за перила террасы?
   - Надо действовать наверняка и настолько необычно, чтобы обвинить в несчастье можно было только некие темные силы, руководимые бриллиантом. Убеждала Клер.
   В соответствии с её замыслом, они втроем отправятся на аэродром и арендуют для прогулки небольшой спортивный самолет. Самое трудное уговорить Сандру. Но она подчинится воле мужа, это несомненно. Клер, как опытный пилот, сядет за штурвал и поведет самолет к морю. У местных рыбаков Дастин узнал, что за острыми утесами, выступающими из воды в пятистах метрах от берега, проходит сильное подводное течение. Рыбаки туда не заходят, а туристов пока не много. Где-то в этом месте все и должно произойти. А насколько успешно - зависит от Дастина.
   - Вот ты и покажешь, на что способен, сладенький мой. - Категорично постановила Клер.
   - Нет, нет! Я не смогу. Давай придумаем что-то другое. В конце концов, я в состоянии нанять специального человека! - Взмолился Дастин.
   Клер закрыла его рот ладонью:
   - Шш... Никто не собирается сделать ничего плохого. мы просто хотим повеселиться. И все. Ты понял? - Гипнотический взгляд пригвоздил Дастина. Ему легче было подчиняться, чем брать инициативу в этом деле на себя.
   "А может, и впрямь, все это бредни? Ничего не случится. Полетаем и вернемся обедать. В самый лучший ресторан на побережье". - Решил он, тщательно одеваясь для прогулки. От его костюма зависело многое. Дастин натянул очень узкие, плотные джинсы и рубашку из легкой ткани, которая так легко рвется.
   После завтрака все трое отправились на прогулку.
   ...В машине, несущейся по шоссе вдоль высокого, извилистого побережья, Клер вдруг весело замахала рукой:
   - Я вижу ангары! Здесь, кажется, водятся самолетики... У меня идея... - Она скорчила страшную гримасу, букой уставившись на Сандру. - Детка, мне кажется, сегодня подходящий момент, чтобы рассеять страхи. Новый год жизни лучше начать чистенькой, не таща на себе груз прошлых бед. Да и не пропадать же моему изумительному костюму!
   - Вы хотите меня посадить в самолет? - Догадалась Сандра, взглянув на странный туалет Клер. Конечно же, она одела его не для ресторана.
   - Ну, ты же уверяла, что ничего не боишься рядом со мной. А во время всего полета я буду держать тебя за руку! - Улыбнулся Дастин.
   Сандра помолчала.
   - Ничего, если я буду закрывать глаза?
   - Конечно же, радость моя! Ведь мы будем целоваться! Я никогда не занимался этим в самолете.
   - Рекомендую попробовать. - Загадочно заметила Клер.
   ...Небольшой шестиместный самолет выглядел не страшнее, чем маленький автобус, оснащенный веселыми красно-желтыми крыльями.
   - Эта синьора полетит вместе с креслом? - Нахмурился хозяин ангара. Такие случаи у меня бывали. Только покрепче пристегните её экипаж к пассажирскому креслу. И пожалуйста, сеньор супруг, держите свою женщину в крепких объятиях.
   Так они и поступили. Для страховки кресло Сандры Дастин закрепил ремнями рядом со своим. Обняв Сандру, он прижал её голову к своей груди и шепнул:
   - Ты со мной, девочка. Я так хотел этого.
   Клер в шлеме и защитных очках, весело отсалютовав, заняла место в кабине пилота. Ее кожаный костюм в стиле экипировки первых авиаторов так и просился на рекламную фотографию.
   - Жаль, камеру не прихватил! Клер выглядит как женщина-летчик времен Первой мировой войны. - Улыбнулся Дастин, но Сандра не поддержала шутку. Ее лицо окаменело, побледневшие губы сомкнулись в тонкую полоску. Пальцы нервно стянули на шее трикотажный шарф.
   Когда они взлетели, Дастин прижался губами к стиснутым губам Сандры. Она не отвечала на поцелуй, словно потеряв способность к каким-либо ощущениям.
   "А, черт с ней. Так даже лучше". - Решил Дастин.
   Покружив над морем и берегом минут пятнадцать, Клер тревожно постучала в стекло, подзывая Дастина.
   - Фу, черт, у неё барахлит датчик горючего. - Объяснил он Сандре.
   В тот же момент что-то щелкнуло и салон стало заволакивать дымом, мотор взвыл. Клер, отчаянно крича, сделала крутой вираж.
   - Проклятье, ничего не видно! Да здесь нечем дышать! - Дастин распахнул дверцу. В кабину со свистом ворвался холодный воздух. Мотор угрожающе выл.
   Одним движением, дернув за край ремня, пристегивавшего к металлическим поручням кресло Сандры, Дастин освободил его. Но Сандра ничего не заметила, - плотно зажмурив глаза, она беззвучно шевелила губами. Наверно, молилась.
   - Мы падаем! - истерически закричала Клер, но понять её мог только Дастин, ждавший команды. Вопль Клер означал, что они приближаются к тому месту, где человеку легче всего отправиться на тот свет.
   Дастин толкнул кресло Сандры к двери. Передние колеса нависли над пропастью. Заглянув вниз, он отпрянул, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота.
   "Пора кончать, иначе я не смогу этого сделать никогда". - Он заставил себя взяться за спинку кресла Сандры и наклонить его вниз. Потеряв опору, она в ужасе открыла глаза. руки инстинктивно вцепились в подлокотники, рот открылся в беззвучном крике.
   - Ну, давай же, давай, милая! Иначе мы все разобьемся! - Он встряхнул кресло, пытаясь скинуть тело женщины. Самолет швыряло из стороны в сторону. Сандра едва держалась.
   - Я падаю, Дастин! - Закричала она, ухватившись за его плечи. Их взгляды встретились. Мгновение показалось Дастину вечностью. Как тогда над телом умирающей Линды, он панически испугался содеянного. Мысли метались, не решаясь принять окончательного решения. Огромные зрачки Сандры, в которые он так любил впиваться взглядом в первые ночи их близости, выражали почти то же: обожание и трепет, ужас и преклонение.
   - Помоги мне... - Неслышно прошептала она. Дастин резким рывком оторвал от себя цепляющиеся руки жены. Сжимая лоскуты его рубашки, Сандра полетела в ревущую пустоту...
   Потом время полетело вскачь. Дастин подстегивал его, прикладываясь к плоской бутылочке рома, которую прихватил с собой.
   Клер посадила самолет на площадку среди виноградников, предназначенную, очевидно, для парковки сельхозтехники. Широкая лента пустого шоссе оказалась прекрасной посадочной полосой для маленькой машины.
   До прибытия пожарных и скорой медицинской помощи Клер успела избавиться от дымовых шашек, которые помогли создать видимость пожара в воздухе, а также поджечь провода за щитком рулевого управления. Теперь было очевидно, что авария произошла из-за короткого замыкания, выведшего из строя двигатель. Только после этого Клер заглянула в пассажирский салон, где без сознания, в окровавленной разорванной рубашке лежал Дастин. Пощупав пульс на шее любовника, она удовлетворенно улыбнулась и выбралась из самолета, наполненного едким дымом тлеющего пластика. В тени придорожных кустов было прохладно и тихо. Клер с наслаждением вытянулась в пыльной, колкой траве. Следы копоти на её лице, разбитые очки и синяки расплывшейся туши создавали жуткое впечатление. Расстегнув узкую кожаную куртку, Клер рванула на груди тонкий шелк блузки, под которым не было бюстгальтера, и расхохоталась, глядя в низкое пасмурное небо. В этот день ждать солнца, видимо, не приходилось.
   Прибывшие на место происшествия спасатели застали женщину-пилота, в истерике катающуюся по асфальту, и молодого мужчину со свежей кровоточащей раной на затылке. Американец был в шоке, твердя лишь одно: "Где она? Где? Верните, пожалуйста, мою жену. Скажите, что с ней?
   Подоспевший хозяин самолета, вызвавший помощь, рассказал, что третьим пассажиром была парализованная инвалидка. Ни кресла, ни её самой в самолете не было.
   ...Три дня не прекращались поиски тела. Водолазам удалось извлечь на поверхность инвалидное кресло и длинный шарф, в котором американец узнал вещь, принадлежавшую его жене.
   - Очень сожалею, мистер Морис, дальнейшие поиски, очевидно, бессмысленны. - С участием посмотрел на Дастина смуглый полицейский. Понимаю ваше горе, но у меня чересчур мало людей, чтобы заставлять их сидеть в воде несколько дней, в то время как на этом островке происходит черт знает что. Два селения, ведущие вражду, вчера устроили целое побоище. Это называется месть. пять трупов и целое стадо поджаренных в амбаре овец.
   - Я могу оплатить поиски. Скажите, какая сумма вам необходима? Упорствовал обезумевший от горя американец. Уже трое суток он провел на берегу вместе со спасателями, твердя лишь одно: "Где она, где? Верните мне мою девочку!"
   - Это бессмысленно, мистер Морис. Увы. Здесь очень сильные подводные течения, они уносят тело на большую глубину. где оно становится добычей хищных рыб. Ой, прошу прощения, это и вправду ужасно. Хотя мы здесь привыкли ко всему. Прошлой весной...
   Сжав голову руками, Дастин отошел от полицейского, глядя остановившимися глазами вниз. Под крутым обрывом шумно разбивались волны. Вокруг острых утесов, торчавших в пятистах метрах от берега, закипала белая пена. Громко галдели стаи гнездящихся на камнях чаек.
   Полицейский крепко сжал плечи американца:
   - Вам надо возвращаться домой, дружище. Подлечить голову, посидеть за бутылочкой с друзьями. Помянуть как бы... А мы незамедлительно сообщим вам, если обнаружим что-нибудь... - Он виновато улыбнулся, заглянув в пустые глаза Дастина. - Ну, только не ждите, мистер Морис. Не ждите... Когда-нибудь наступит момент, и вы поймете, что способны начать жизнь заново...
   Дастин молча пожал руку маленького смуглого человека в форме бригадного капитана...
   Тело Сандры так и не нашли. Дастин ездил в Даллас, чтобы провести поминальную службу. В склепе Маклинов-Керри появилась новая табличка.
   Самуил Шольц, не поднимая глаз на вдовца, ознакомил его с оставленным Сандрой завещанием и полным отчетом финансового состояния погибшей супруги. Рухнув на жесткий стул, Дастин разрыдался. Его голова, все ещё обвязанная бинтами, в отчаянии билась о край дубового письменного стола.
   Представленные Шольцом бумаги свидетельствовали о том, что супруги жили в долг. Вилла в Лос-Анджелесе была оплачена за счет кредита, взятого Шольцем под бриллиант. Деньги, вырученные от продажи самолета и кой-какого имущества, поступали Сандре на ежемесячные расходы.
   - С этого дня вы являетесь владельцем "бриллианта Хоупа", мистер Морис. Таким образом, договоренность о продаже камня институту Смитсона можно считать недействительной. А четырехмиллионный кредит, потраченный, как я понял, на приобретение недвижимости, переходит к вам по наследству. В деревянном голосе Шольца не было и тени иронии, но Дастин с трудом сдерживался, чтобы не придушить так жестоко обманувшего его мерзавца.
   - В газетах поднялась волна страстей вокруг "проклятого бриллианта". Происшествие на острове Форментера муссировалось на все лады. Но лишь немногие репортеры осмелились задать вопрос - что делала Клер Ривз в этом глухом местечке и почему сопровождала молодоженов. Всплыли даже сплетни о её давней связи с Морисом. Но кроме скандальных домыслов, никто не мог откопать ничего конкретного.
   В "Ироничном наблюдателе" появилась большая статья шефа. Морис писал о том, как стал суеверен. искренне и со слезой поведал он историю знакомства с Сандрой и трагедии в семействах, владеющих бриллиантом. Катастрофа спортивного самолета над скалистым берегом была описана с леденящей душу достоверностью. - "Не дай Господи кому-либо из смертных пройти тот путь, который довелось пройти мне", - горестно восклицал журналист.
   - Это уж слишком. - Прокомментировала статью Дастина Клер. - Ты здорово наигрываешь легкое умопомешательство и приступ бредового мистицизма. Но развозить сантименты - не в твоем стиле. Это может насторожить. Не стоит перегибать палку.
   - Да пошла ты к дьяволу, ведьма! Я любил ее... В самом деле любил.
   Клер смеялась очень долго, подперев руками бока.
   - Хорошо получается. Искренне... Но мне надоело вытирать сопли, голубчик. Твой траур и посыпанная пеплом голова начинают приедаться. Пора менять амплуа. Советую взять в редакции какую-нибудь экзотическую работенку и отправиться на три-четыре недели к черту на рога - в Китай или лучше - в Россию. Пусть здесь все утихнет. А ты тем временем совершишь какой-нибудь подвиг на войне. Там ведь стреляют какие-то мусульмане.
   - А вдруг тело найдут?
   - Ага - найдут и оно поведает всем правду... Дастин Морис верит в говорящие привидения, милый? Брось, ты не в "мыльной опере". Не стоит переигрывать. Впереди нас ждет самое интересное. Пока мой сладкий мальчик-вдовец будет сражаться с русской мафией или воевать в горах, малышка Клер поставит точки над i в своей семейной жизни. - Клер со вздохом отправила в рот крошечный тост с горкой черной икры. Она позволила себе это высококалорийное пиршество на нервной почве. - К тому же, пора худеть. Из-за тебя я уже проглотила килограмм икры. Не хочешь шампанского? Совсем плохой.
   Клер выпила одна, с некоторым раздражением поглядывая на Дастина. Иногда у неё возникали опасения, что он может проговориться. Нежный мальчик, слюнтяй.
   - Милый! Ты меня слышишь? Хватит разводить нюни. ты же такой сильный и смелый. И тебе нравится убивать... Вспомни миссис Линду... Забыл? А я очень хорошо помню. И мой детектив оставил все необходимые для приятных воспоминаний бумаги. Если захочешь развлечься - почитай. - Клер сделала значительную паузу. - А если вздумаешь уж очень предаваться угрызениям совести, то я дам эти бумажки почитать полиции... Да у меня найдется, что ещё добавить интересненького про самолетные прогулки. Это тебя взбодрит.
   - Стерва! Я всегда знал, что ты стерва. - Дастин смачно сплюнул на белый ковер у ног Клер. Очаровательно улыбаясь, она поднялась, и вся в волнах духов и белого пуха какаду, оторачивающего пеньюар, двинулась к нему. - Не подходи!. - Стиснул зубы Дастин.
   - Укуси, укуси меня, зверь! Глаза зеленые, волчьи, и горло свело от ярости - вот-вот зарычишь!
   Ударом кулака Дастин сбил её с ног. он ещё не знал, как умела драться Клер, с тринадцати лет прошедшая школу уличных потасовок.
   Они катались по мягкому ковру, круша столики и вазоны с цветами. Трещал шелк пеньюара Клер, разбегались, как горох, оторванные пуговицы рубашки Дастина...
   Минут через пять в воцарившейся тишине были слышны лишь потрескивания огня в камине и сладострастные всхлипы Клер: "Погибель моя, ненаглядный монстр, насильник!"
   Глава 10
   "В половине пятого утра двукратный чемпион мира "Формулы-1" Берт Уэлси проснулся: его разбудил дождь. Несколько минут пилот команды "Ренетон" ворочался на постели, гадая, просохнет ли трасса до утренней разминки. Если нет, придется перенастраивать подвеску, а потом снова "переодевать" машину в "сухое платье". Ведь не может же весенний ливень, да ещё в Испании, продолжаться двенадцать часов кряду! Берт спокойно уснул". - Дик Уэлси отложил газету, стараясь понять причину внезапного интереса к судьбе сына. С тех пор, как 8 лет назад Берт покинул его дом, Дик вычеркнул сына из своей жизни. Вместе с ним из круга его интересов исчезли все сообщения, касающиеся гонок "Формулы-1". Никто из друзей и персонала Дика Стеферсона Уэлси не вспоминал в его присутствии ни о чем, связанном с запретными темами. Никому бы не пришло в голову, что суровый человек, сумевший раз и навсегда забыть единственного сына, знает о нем все. В тайне от окружающих просматривая отчеты спортивных комментаторов, Дик следил за карьерой Берта. Но делал это так, как если бы речь шла об изменении климата на африканском континенте - формально и отстраненно.
   Катастрофа на гонках в Барселоне тронула Дика за живое. Запершись в своем кабинете, он с волнением изучал сообщения обозревателей.
   "...Прекратившийся на время утренней разминки дождь с новой силой хлынул перед стартом основного заезда. Казалось, что на трассу обрушился не просто дождь, а потоки сказочной живой и мертвой воды. Пилоты, успевшие поменять шины на те, что приспособлены для сухой трассы, с огромным трудом держались в гонке.
   "Ренетон" плавал по трассе, как кусок масла на раскаленной сковородке. Уэлси выписывал по мокрому асфальту замысловатые фигуры. Фонтаны брызг сплошной пеленой застилали все вокруг. Уэлси продолжал бороться. Он вылетал с трассы, возвращался, опять вылетал и снова становился в строй, но противостоять мертвой стихии не мог.
   Из сплошной стены воды перед носом его "Мак-Ларена" внезапно возник чей-то автомобиль (американец так и не узнал, чей!), и гонки для Берта закончились. В развернувшийся поперек трассы "Мак-Ларен" врезались Лами и Физикелли, превратив в гружу металлолома свои "Минарди". В обломки их машин врезался "Эрроуз" Рикарду Россета. Потом пришла очередь Катоямы, Сала, Бранула, Хербертоса..."
   Дик представил, как взвыли медицинские машины, рванувшиеся к месту катастрофы, как под ливнем побежали к дымящимся обломкам санитары с носилками и спасатели, извлекая из груды раскаленного металла изувеченные тела в ярких комбинезонах, пропитанных кровью...
   "...Для двоих из гонщиков "Гран-при Испании" окончился трагически. Беда постигла и чемпиона мира Берта Уэлси. После пятичасовой операции врачам удалось спасти его ногу. Но этого времени оказалось достаточным, чтобы жена чемпиона - актриса Мона Барроу, исчезла.
   Известно, что молодая женщина, перенесшая психическую травму четыре года назад во время неудачного заезда Берта, очень болезненно воспринимала смертельный риск, связанный с профессией гонщика. - "Она, вероятно, подумала, что я погиб. - Сказал потрясенный исчезновением Моны Берт. Такое уже случилось однажды, и я боюсь, что на этот раз моя жена снова не выдержала".
   Как помнят наши читатели, Мона Барроу пыталась покончить жизнь самоубийством. До сих пор неизвестно, что произошло с несчастной женщиной в Барселоне. Поиски Моны Барроу продолжаются".
   Внимательно перечитав спортивные газеты трехнедельной давности, которые он прятал в столе, Дик задумался. Поиски Моны пока не увенчались успехом. И хотя Дик не испытывал никакой симпатии к этой незнакомой женщине, что-то вроде сочувствия к беде сына сжало его грудь.
   У него вообще последнее время частенько пошаливало сердце. А ведь Дик Стеферсон Уэлси был уверен, что сделан из высокопрочного материала.
   Жилистый и крепкий паренек начал с рабочего на автомобильном заводе, где остался потом инженером его сын. Но Дика манили иные высоты. Получив после кончины деда - владельца мелких предприятий автомобильного сервиса приличное состояние, Дик мгновенно и очень удачно переоборудовал устаревшее производство. Выкупив завод малолитражек, на котором он занимал должность помощника мастера, Дик объединил все свои владения в компанию "Стеферсон-моторс", а затем, после того, как женился на дочери "короля мармеладок", основал корпорацию, включающую в себя различные сферы производства, торговли, экспорта.
   Аннабель умерла, оставив пятнадцатилетнего сына. Мальчик был определен в престижное учебное заведение, а Дик полностью погрузился в дела. По характеру он был склонен к фанатичной увлеченности. Из таких людей получаются прекрасные религиозные миссионеры, спортивные чемпионы и "акулы бизнеса".
   Удача, пришедшая к двадцатитрехлетнему пареньку, и сделавшая его преуспевающим боссом огромной компании, дала Дику стимул к борьбе. Он рано почувствовал вкус власти и не знал ничего иного, что было способно так поднять тонус.
   Женщины играли в жизни Дика эпизодическую роль. Заполучив на вечер самую обольстительную красотку, он утром забывал о ней, поглощенный интереснейшими баталиями в деловом мире. Там он чувствовал себя главнокомандующим, героем, мужчиной, неудержимо стремясь к новым победам.