Страница:
Сэйри его слова явно не убедили.
– Из-за своего уголовного прошлого Уоткинс стал подходящим козлом отпущения, разве не так?
– Он напал на Криса с ножом.
– Ты был свидетелем их драки?
– Кое-что я видел. Я какое-то время не мог выбраться из канавы.
Бек подробно рассказал Сэйри о том, как неудачно вышел из «Порше», но комизм ситуации ее не тронул. Молодая женщина лишь недоверчиво качала головой.
– Если бы ты оказался на месте свидетеля в суде, ты бы смог под присягой подтвердить, что Уоткинс намеренно ранил Криса?
– А разве это не очевидно? Он располосовал твоему брату руку.
Сэйри съехала на обочину и остановила машину в тени магнолии. Не выключая двигатель, она повернулась к Беку.
– Мы с Крисом были еще подростками. Я сидела днем в ванной комнате, прихорашивалась. Несмотря на то что в распоряжении Криса были еще три свободные ванные комнаты, он все время стучал ко мне. Так, от нечего делать, со скуки. В конце концов я открыла дверь и послала его ко всем чертям, потребовала, чтобы он оставил меня в покое. Но он ворвался в ванную, и мы начали драться. Надавали друг другу затрещин, царапались. И вдруг Крис заорал как резаный и бросился прочь – искать отца. Он кричал, что я обожгла его щипцами для завивки. В доказательство он предъявил ожог. – Сэйри сделала паузу, давая понять, что подошла к сути истории. – Когда я открыла ему дверь, Бек, у меня в руках не было щипцов для завивки. Я только успела включить их в сеть.
– Ты хочешь сказать, что Крис специально себя обжег?
– Чтобы сделать мне гадость, он был готов терпеть боль.
– То есть ты полагаешь, что Крис мог просто подставиться под нож Уоткинса?
Сэйри не ответила на его вопрос и продолжала: – Ваше столкновение с Уоткинсом было не единственной темой для разговоров.
– И где же ты слышала эти разговоры?
– В салоне красоты.
Бек спустил очки на кончик носа и недоуменно посмотрел на ее непослушные волосы.
– Я делала педикюр, – объяснила Сэйри.
Это дало ему повод нагнуться и скользнуть взглядом вниз по красиво очерченной икре к правой ступне, которую Сэйри не снимала с акселератора, держа семьдесят миль в час с того момента, как они выехали из города.
– Красиво. Что это за цвет? Не розовый, не оранжевый. Как он называется?
– «Солнечная Мэрилин».
– Мэрилин Монро?
– Вероятно. Я никогда об этом не думала. Дело не в цвете моих ногтей, Бек. Мужчины и не предполагают, что салон красоты – лучшее место для сбора информации. Женщины могут не представлять, где находится Ирак, но они совершенно точно знают, кто с кем спит, кого порезали в субботу вечером и все такое прочее.
– Эти милые леди помогли тебе выйти на присяжных по делу Криса?
Сэйри подняла одну бровь, но не позволила себя спровоцировать.
– Нет, не они, – холодно ответила она. – Эту информацию я получила в суде. – Помолчав, Сэйри добавила: – Интересно, знает ли об этом Хафф?
– Разумеется, знает. Неужели ты думала, что тебе удастся сохранить в секрете встречи с этими людьми? Ты слишком заметная фигура. Твое возвращение после десятилетнего отсутствия стало событием для Дестини. Ты влезла в дела Хаффа, и это снова новость номер один. Пусть они тобой восхищаются, но никто из местных не решится рассердить Хаффа Хойла.
– Когда я начала обзванивать присяжных, я предполагала, что это дойдет до Хаффа и Криса. И до тебя, – Сэйри покосилась на Бека. – Правда, меня это мало волновало.
– И на что ты рассчитывала, начиная разгребать эту грязь?
Я думала найти честного человека, того, кто либо признается, что сам взял взятку, либо признается, что это сделали другие.
Сэйри рассказала Беку о вдове Фостер со слабоумным сыном сорока лет. Она упомянула и о встрече с человеком, который расплакался, стоило ей только спросить, как ему работалось присяжным.
– Я надавила на него, пытаясь получить информацию, но его жена попросила меня уйти. Позже я выяснила, что этот человек еле избежал банкротства. Деньги у него появились спустя ровно месяц после суда над Крисом. Какое совпадение!
Сэйри свернула с автострады и въехала в распахнутые ворота. По обе стороны от них на валуны падали струи воды, а причудливая вязь на арке складывалась в название поместья: «Лэйксайд».
Поселок для пенсионеров расположился на берегу рукотворного озера. К нему примыкало поле для гольфа на восемнадцать лунок. В здании клуба, расположившемся в дубовой роще, были бассейн, отлично оснащенный спортивный зал, ресторан, бар и центр отдыха. Бек узнал об этом, прочитав указатель. Дома были небольшими, но очень симпатичными. Мощеные дорожки вели к каждому из них.
Сэйри остановила машину на парковке в том месте, которое было отведено для посетителей, но осталась сидеть в ней.
– Ненавижу такие места. Здесь все такое стерильное. Одни и те же люди каждый день. Неужели им не скучно?
– По крайней мере, им не надо беспокоиться о забастовках рабочих.
Она повернулась к Беку.
– Значит, и этот слух был правдой?
– К несчастью, да.
– Расскажи мне.
– Есть парень по фамилии Нильсон.
– Это имя упоминалось в салоне. От тебя я его тоже слышала. Кто он такой?
– Заноза в заднице для таких компаний, как «Хойл Энтрепрайсиз».
– Судя по всему, с ним пообщалась жена Билли Полика.
Именно поэтому Нильсон намерен пустить в ход тяжелую артиллерию. Он набрал членов профсоюза, которые начнут пикетировать литейный завод твоего отца и подстрекать рабочих к забастовке.
– Отлично.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, Сэйри.
– А что хорошего сейчас?
– Пострадают люди. Нет, не говори ничего, – торопливо попросил Бек, видя, что у нее наготове возражения. – Я понимаю, что Полик серьезно пострадал. Но это была трагическая случайность. Возможно, ее можно было предотвратить, и все-таки в этой трагедии не было чьего-то злого умысла. А забастовка – это война.
– Надеюсь, твои проиграют. Бек горько рассмеялся.
– Возможно, твое желание исполнится. – Опустив голову на подголовник, Бек задумался. – Время выбрано неудачно. Дэнни умер всего неделю назад, и это была явно насильственная смерть. Ред Харпер не торопится поймать местного уголовника, который определенно жаждет крови Хойлов. А тем временем детектив из его департамента готов поспорить на годовую зарплату, что убийца – Крис. Ты тоже катаешься по городу в своем красном автомобиле с откидным верхом и напоминаешь людям о том, что Криса не в первый раз обвиняют в убийстве. Из-за тебя у Хаффа подскакивает давление. Ты поддерживаешь рабочих в споре с Хойлами. Есть и еще кое-что.
– Что же?
Бек повернул к ней голову.
– Мне чертовски трудно не дотрагиваться до тебя. – Он посмотрел на ее ногу, обнаженную выше колена из-за задравшейся юбки. – И я не знаю, что хуже: держаться от тебя подальше и все время мечтать о том, чтобы прикоснуться к тебе, или быть совсем близко к тебе, видеть тебя и все равно не сметь повиноваться голосу инстинкта.
Он поднял глаза к ее лицу, которое он ошибочно считал безопасной территорией. Волнение, написанное на ее лице, обезоружило его.
– Миссис Фостер получила телевизор с огромным экраном, чтобы ее сынок был доволен, – напряженно сказала Сэйри, как будто не услышав его слов. – А другой присяжный продал душу дьяволу, чтобы вылезти из долгов. Бек снова выпрямился и вздохнул.
– Ты знаешь это наверняка и можешь доказать?
– Нет.
– Ты уверена, что именно эти двое были среди тех шестерых, кто проголосовал за невиновность Криса?
– Нет.
Бек укоризненно посмотрел на Сэйри.
– Хорошо, предположим, исключительно ради продолжения спора, что вдова с умственно отсталым сыном и банкрот приняли деньги, чтобы оправдать Криса. Ты испытала удовлетворение, напомнив этим людям об их грехопадении?
Сэйри отвернулась и тихо прошептала:
– Нет.
– Разве ты сделала их жизнь лучше, когда заставила их взглянуть на то, что они совершили?
– Нет, черт побери, – рявкнула она, – ты прав!
– Тогда зачем ты побеспокоила этих несчастных? Ради какой цели? Ты ведешь войну против Хаффа и Криса. Почему бы тебе не сразиться именно с ними?
– Ты-то сам почему остаешься в стороне? – парировала Сэйри. – Или ты не хочешь узнать правду о суде над Крисом? Тебе приятнее не знать, что Хафф подкупил присяжных, чтобы его сыночку сошло с рук убийство. Разве я не права?
– А что, если Хафф подкупил присяжных только для того, чтобы Криса не осудили за преступление, которого он не совершал? Эта твоя вендетта…
– Это не вендетта.
– Тогда что же ты ищешь?
– Честность. У Хаффа и Криса ее нет. Я надеялась, может быть…
– Что?
Сэйри помолчала, вздохнула и хрипло сказала:
– Может быть, ты честен. Вот почему я привезла тебя сюда. – Она кивнула в сторону домов у самой воды. – Келвин Макгроу живет в третьем доме от угла. Я говорила с ним утром, он согласился со мной встретиться. Честно говоря, это меня удивило. Но когда я приехала и увидела его, то поняла, почему он на это пошел. Макгроу очень постарел с того времени, когда я его видела в последний раз.
– Десять лет – немалый срок.
– Думаю, что он так состарился за последние три года, после того, как подкупил присяжных и Криса оправдали. Его убивает чувство вины.
– Старик это признал?
– Да, Бек, признал. Это было его последним подарком «Хойл Энтерпрайсиз». Макгроу стал юрисконсультом вскоре после того, как бразды правления от моего деда перешли к Хаффу. Келвин делал для Хаффа и компании то же, что делаешь сейчас ты. Последнее, что он сделал для Хаффа перед тем, как тот сменил его на более молодого и…
– Бессовестного?
– Я хотела сказать – умного.
Бек скептически нахмурился, но жестом попросил ее продолжать.
– После того как были утверждены присяжные, Макгроу начал выискивать их слабые места.
– Например, умственно отсталый сын.
– Именно. – Сэйри посмотрела на теннисные корты, где вяло перебрасывали мяч две пары. – Ты смотрел в корень, когда спросил, хорошо ли я себя чувствовала после разговора с этими людьми. Честно говоря, я чувствовала себя дрянью. Особенно после встречи с миссис Фостер. Я не виню ее за то, что она воспользовалась поводом улучшить их материальное положение, пусть вдова и получила всего лишь телевизор. На ее месте я ухватилась бы и за меньшее. Миссис Фостер совершила низость не ради себя. Она пошла на это ради сына, которого любит.
Когда Сэйри снова повернулась к Беку, ее печальная улыбка сменилась гримасой отвращения.
– Но Келвин Макгроу выполнил за Хаффа грязную работу исключительно в корыстных целях. Ничего благородного в его поступке не было. Он вышел на пенсию финансово обеспеченным до конца своих дней, он может себе позволить роскошную жизнь. Но этот человек не живет спокойно. Он был рад возможности облегчить душу. Макгроу рассказал мне обо всем сегодня утром.
Бек долго смотрел на Сэйри, потом взялся за ручку дверцы.
– Ладно, пойдем послушаем, что нам скажет мистер Макгроу.
Бек и Сэйри прошли по дорожке вдоль озера. В доме Макгроу кружевная кованая решетка украшала окна второго этажа, как подобие балконов во Французском квартале Нового Орлеана. И не слишком удачное, по мнению Сэйри.
Она нажала на кнопку звонка и посмотрела на «глазок». Дверь открыла та же самая сиделка в белой накрахмаленной форме, которая впускала ее утром. Утром она лучилась улыбкой, а теперь смотрела мрачно. Сэйри не могла понять, чем это вызвано.
– Это снова я, здравствуйте.
– Утром вы мне не сказали, кто вы такая, – это прозвучало как обвинение.
– Я назвала свое имя.
Сестра буркнула что-то неодобрительное. Сэйри, помня, что Бек стоит за ее спиной, выпрямилась во весь рост.
– Утром, когда я уезжала, я предупредила, что вернусь и привезу человека, чтобы еще раз побеседовать с мистером Макгроу. Мы можем его видеть?
– Да, мэм, – холодно сказала сестра и отступила в сторону. – Он вернулся на заднюю террасу, где вы с ним разговаривали утром.
– Спасибо. Он нас ждет?
– Думаю, да.
Несмотря на нелюбезный тон женщины, Сэйри еще раз поблагодарила ее и жестом попросила Бека следовать за ней. Они прошли по заставленному мебелью коридору и оказались на застекленной террасе, выходящей на поле для гольфа.
Келвин Макгроу сидел в том же кресле, что и утром, лицом к двери. Сэйри улыбнулась и сказала:
– Мистер Макгроу?
Он смотрел на нее, как будто не узнавая, и Сэйри встревожилась.
– Я привезла к вам мистера Мерчента. Или мы не вовремя?
– Боюсь, именно так, Сэйри. – Из плетеного кресла с высокой спинкой, в котором его не было видно, поднялся Крис, обернулся и посмотрел на нее. – Бек сказал мне о том, куда вы намерены поехать, и я вспомнил, что совсем забыл старину Макгроу. Раньше я часто навещал его, проверял, все ли в порядке. К сожалению, сегодня у него не самый лучший день. Думаю, это связано с болезнью Альцгеймера.
Крис подошел к старику и положил руку ему на плечо. Тот никак не отреагировал, только смотрел в никуда.
– Бывают дни, когда он не узнает собственных детей. А иногда заявляет, что его соседка, семидесятивосьмилетняя вдова, родила от него ребенка. На прошлой неделе его поймали, когда он голым разгуливал вдоль озера. Удивительно, как старик не утонул. Но бывают дни, когда его ум ясен как стекло, он все понимает. И даже выиграл у сиделки пять партий в шахматы. – Крис снова сжал плечо Келвина. – Трагично, не правда ли? Особенно когда вспомнишь, каким красноречивым он бывал в зале суда. – Крис огорченно покачал головой. – А теперь Келвин то молчит целыми днями, то становится болтливым как сорока. Разумеется, он несет чушь, в его словах нет смысла. Их нельзя принимать за правду.
Сэйри перевела дыхание. Кровь бросилась ей в голову. Она не собиралась падать в обморок, а готова была взорваться. Поведение Криса не удивило ее. От него Сэйри не ожидала ничего другого. Но предательство Бека она восприняла как смертельный удар.
Он расставил ей ловушку, а еще имел наглость вести сладкие речи о желании и мечтах. Сэйри хотелось выцарапать ему глаза за то, что он заставил ее поверить ему, подумать, что он, возможно, не такой подонок, как те, на кого он работает.
Повернувшись к нему, Сэйри только и сказала:
– Сукин ты сын.
И это было бледным отражением того, что она чувствовала в эту минуту.
Молодая женщина бросилась к двери, стремительно выбежала из дома и направилась к стоянке. Сэйри задыхалась не столько от жары, сколько от гнева и унижения.
Сев за руль, она вставила ключ зажигания и только тут увидела кровь на своей ладони. Она так крепко сжимала кулак, что бороздки ключа поранили ее руку.
Глава 24
– Из-за своего уголовного прошлого Уоткинс стал подходящим козлом отпущения, разве не так?
– Он напал на Криса с ножом.
– Ты был свидетелем их драки?
– Кое-что я видел. Я какое-то время не мог выбраться из канавы.
Бек подробно рассказал Сэйри о том, как неудачно вышел из «Порше», но комизм ситуации ее не тронул. Молодая женщина лишь недоверчиво качала головой.
– Если бы ты оказался на месте свидетеля в суде, ты бы смог под присягой подтвердить, что Уоткинс намеренно ранил Криса?
– А разве это не очевидно? Он располосовал твоему брату руку.
Сэйри съехала на обочину и остановила машину в тени магнолии. Не выключая двигатель, она повернулась к Беку.
– Мы с Крисом были еще подростками. Я сидела днем в ванной комнате, прихорашивалась. Несмотря на то что в распоряжении Криса были еще три свободные ванные комнаты, он все время стучал ко мне. Так, от нечего делать, со скуки. В конце концов я открыла дверь и послала его ко всем чертям, потребовала, чтобы он оставил меня в покое. Но он ворвался в ванную, и мы начали драться. Надавали друг другу затрещин, царапались. И вдруг Крис заорал как резаный и бросился прочь – искать отца. Он кричал, что я обожгла его щипцами для завивки. В доказательство он предъявил ожог. – Сэйри сделала паузу, давая понять, что подошла к сути истории. – Когда я открыла ему дверь, Бек, у меня в руках не было щипцов для завивки. Я только успела включить их в сеть.
– Ты хочешь сказать, что Крис специально себя обжег?
– Чтобы сделать мне гадость, он был готов терпеть боль.
– То есть ты полагаешь, что Крис мог просто подставиться под нож Уоткинса?
Сэйри не ответила на его вопрос и продолжала: – Ваше столкновение с Уоткинсом было не единственной темой для разговоров.
– И где же ты слышала эти разговоры?
– В салоне красоты.
Бек спустил очки на кончик носа и недоуменно посмотрел на ее непослушные волосы.
– Я делала педикюр, – объяснила Сэйри.
Это дало ему повод нагнуться и скользнуть взглядом вниз по красиво очерченной икре к правой ступне, которую Сэйри не снимала с акселератора, держа семьдесят миль в час с того момента, как они выехали из города.
– Красиво. Что это за цвет? Не розовый, не оранжевый. Как он называется?
– «Солнечная Мэрилин».
– Мэрилин Монро?
– Вероятно. Я никогда об этом не думала. Дело не в цвете моих ногтей, Бек. Мужчины и не предполагают, что салон красоты – лучшее место для сбора информации. Женщины могут не представлять, где находится Ирак, но они совершенно точно знают, кто с кем спит, кого порезали в субботу вечером и все такое прочее.
– Эти милые леди помогли тебе выйти на присяжных по делу Криса?
Сэйри подняла одну бровь, но не позволила себя спровоцировать.
– Нет, не они, – холодно ответила она. – Эту информацию я получила в суде. – Помолчав, Сэйри добавила: – Интересно, знает ли об этом Хафф?
– Разумеется, знает. Неужели ты думала, что тебе удастся сохранить в секрете встречи с этими людьми? Ты слишком заметная фигура. Твое возвращение после десятилетнего отсутствия стало событием для Дестини. Ты влезла в дела Хаффа, и это снова новость номер один. Пусть они тобой восхищаются, но никто из местных не решится рассердить Хаффа Хойла.
– Когда я начала обзванивать присяжных, я предполагала, что это дойдет до Хаффа и Криса. И до тебя, – Сэйри покосилась на Бека. – Правда, меня это мало волновало.
– И на что ты рассчитывала, начиная разгребать эту грязь?
Я думала найти честного человека, того, кто либо признается, что сам взял взятку, либо признается, что это сделали другие.
Сэйри рассказала Беку о вдове Фостер со слабоумным сыном сорока лет. Она упомянула и о встрече с человеком, который расплакался, стоило ей только спросить, как ему работалось присяжным.
– Я надавила на него, пытаясь получить информацию, но его жена попросила меня уйти. Позже я выяснила, что этот человек еле избежал банкротства. Деньги у него появились спустя ровно месяц после суда над Крисом. Какое совпадение!
Сэйри свернула с автострады и въехала в распахнутые ворота. По обе стороны от них на валуны падали струи воды, а причудливая вязь на арке складывалась в название поместья: «Лэйксайд».
Поселок для пенсионеров расположился на берегу рукотворного озера. К нему примыкало поле для гольфа на восемнадцать лунок. В здании клуба, расположившемся в дубовой роще, были бассейн, отлично оснащенный спортивный зал, ресторан, бар и центр отдыха. Бек узнал об этом, прочитав указатель. Дома были небольшими, но очень симпатичными. Мощеные дорожки вели к каждому из них.
Сэйри остановила машину на парковке в том месте, которое было отведено для посетителей, но осталась сидеть в ней.
– Ненавижу такие места. Здесь все такое стерильное. Одни и те же люди каждый день. Неужели им не скучно?
– По крайней мере, им не надо беспокоиться о забастовках рабочих.
Она повернулась к Беку.
– Значит, и этот слух был правдой?
– К несчастью, да.
– Расскажи мне.
– Есть парень по фамилии Нильсон.
– Это имя упоминалось в салоне. От тебя я его тоже слышала. Кто он такой?
– Заноза в заднице для таких компаний, как «Хойл Энтрепрайсиз».
– Судя по всему, с ним пообщалась жена Билли Полика.
Именно поэтому Нильсон намерен пустить в ход тяжелую артиллерию. Он набрал членов профсоюза, которые начнут пикетировать литейный завод твоего отца и подстрекать рабочих к забастовке.
– Отлично.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, Сэйри.
– А что хорошего сейчас?
– Пострадают люди. Нет, не говори ничего, – торопливо попросил Бек, видя, что у нее наготове возражения. – Я понимаю, что Полик серьезно пострадал. Но это была трагическая случайность. Возможно, ее можно было предотвратить, и все-таки в этой трагедии не было чьего-то злого умысла. А забастовка – это война.
– Надеюсь, твои проиграют. Бек горько рассмеялся.
– Возможно, твое желание исполнится. – Опустив голову на подголовник, Бек задумался. – Время выбрано неудачно. Дэнни умер всего неделю назад, и это была явно насильственная смерть. Ред Харпер не торопится поймать местного уголовника, который определенно жаждет крови Хойлов. А тем временем детектив из его департамента готов поспорить на годовую зарплату, что убийца – Крис. Ты тоже катаешься по городу в своем красном автомобиле с откидным верхом и напоминаешь людям о том, что Криса не в первый раз обвиняют в убийстве. Из-за тебя у Хаффа подскакивает давление. Ты поддерживаешь рабочих в споре с Хойлами. Есть и еще кое-что.
– Что же?
Бек повернул к ней голову.
– Мне чертовски трудно не дотрагиваться до тебя. – Он посмотрел на ее ногу, обнаженную выше колена из-за задравшейся юбки. – И я не знаю, что хуже: держаться от тебя подальше и все время мечтать о том, чтобы прикоснуться к тебе, или быть совсем близко к тебе, видеть тебя и все равно не сметь повиноваться голосу инстинкта.
Он поднял глаза к ее лицу, которое он ошибочно считал безопасной территорией. Волнение, написанное на ее лице, обезоружило его.
– Миссис Фостер получила телевизор с огромным экраном, чтобы ее сынок был доволен, – напряженно сказала Сэйри, как будто не услышав его слов. – А другой присяжный продал душу дьяволу, чтобы вылезти из долгов. Бек снова выпрямился и вздохнул.
– Ты знаешь это наверняка и можешь доказать?
– Нет.
– Ты уверена, что именно эти двое были среди тех шестерых, кто проголосовал за невиновность Криса?
– Нет.
Бек укоризненно посмотрел на Сэйри.
– Хорошо, предположим, исключительно ради продолжения спора, что вдова с умственно отсталым сыном и банкрот приняли деньги, чтобы оправдать Криса. Ты испытала удовлетворение, напомнив этим людям об их грехопадении?
Сэйри отвернулась и тихо прошептала:
– Нет.
– Разве ты сделала их жизнь лучше, когда заставила их взглянуть на то, что они совершили?
– Нет, черт побери, – рявкнула она, – ты прав!
– Тогда зачем ты побеспокоила этих несчастных? Ради какой цели? Ты ведешь войну против Хаффа и Криса. Почему бы тебе не сразиться именно с ними?
– Ты-то сам почему остаешься в стороне? – парировала Сэйри. – Или ты не хочешь узнать правду о суде над Крисом? Тебе приятнее не знать, что Хафф подкупил присяжных, чтобы его сыночку сошло с рук убийство. Разве я не права?
– А что, если Хафф подкупил присяжных только для того, чтобы Криса не осудили за преступление, которого он не совершал? Эта твоя вендетта…
– Это не вендетта.
– Тогда что же ты ищешь?
– Честность. У Хаффа и Криса ее нет. Я надеялась, может быть…
– Что?
Сэйри помолчала, вздохнула и хрипло сказала:
– Может быть, ты честен. Вот почему я привезла тебя сюда. – Она кивнула в сторону домов у самой воды. – Келвин Макгроу живет в третьем доме от угла. Я говорила с ним утром, он согласился со мной встретиться. Честно говоря, это меня удивило. Но когда я приехала и увидела его, то поняла, почему он на это пошел. Макгроу очень постарел с того времени, когда я его видела в последний раз.
– Десять лет – немалый срок.
– Думаю, что он так состарился за последние три года, после того, как подкупил присяжных и Криса оправдали. Его убивает чувство вины.
– Старик это признал?
– Да, Бек, признал. Это было его последним подарком «Хойл Энтерпрайсиз». Макгроу стал юрисконсультом вскоре после того, как бразды правления от моего деда перешли к Хаффу. Келвин делал для Хаффа и компании то же, что делаешь сейчас ты. Последнее, что он сделал для Хаффа перед тем, как тот сменил его на более молодого и…
– Бессовестного?
– Я хотела сказать – умного.
Бек скептически нахмурился, но жестом попросил ее продолжать.
– После того как были утверждены присяжные, Макгроу начал выискивать их слабые места.
– Например, умственно отсталый сын.
– Именно. – Сэйри посмотрела на теннисные корты, где вяло перебрасывали мяч две пары. – Ты смотрел в корень, когда спросил, хорошо ли я себя чувствовала после разговора с этими людьми. Честно говоря, я чувствовала себя дрянью. Особенно после встречи с миссис Фостер. Я не виню ее за то, что она воспользовалась поводом улучшить их материальное положение, пусть вдова и получила всего лишь телевизор. На ее месте я ухватилась бы и за меньшее. Миссис Фостер совершила низость не ради себя. Она пошла на это ради сына, которого любит.
Когда Сэйри снова повернулась к Беку, ее печальная улыбка сменилась гримасой отвращения.
– Но Келвин Макгроу выполнил за Хаффа грязную работу исключительно в корыстных целях. Ничего благородного в его поступке не было. Он вышел на пенсию финансово обеспеченным до конца своих дней, он может себе позволить роскошную жизнь. Но этот человек не живет спокойно. Он был рад возможности облегчить душу. Макгроу рассказал мне обо всем сегодня утром.
Бек долго смотрел на Сэйри, потом взялся за ручку дверцы.
– Ладно, пойдем послушаем, что нам скажет мистер Макгроу.
Бек и Сэйри прошли по дорожке вдоль озера. В доме Макгроу кружевная кованая решетка украшала окна второго этажа, как подобие балконов во Французском квартале Нового Орлеана. И не слишком удачное, по мнению Сэйри.
Она нажала на кнопку звонка и посмотрела на «глазок». Дверь открыла та же самая сиделка в белой накрахмаленной форме, которая впускала ее утром. Утром она лучилась улыбкой, а теперь смотрела мрачно. Сэйри не могла понять, чем это вызвано.
– Это снова я, здравствуйте.
– Утром вы мне не сказали, кто вы такая, – это прозвучало как обвинение.
– Я назвала свое имя.
Сестра буркнула что-то неодобрительное. Сэйри, помня, что Бек стоит за ее спиной, выпрямилась во весь рост.
– Утром, когда я уезжала, я предупредила, что вернусь и привезу человека, чтобы еще раз побеседовать с мистером Макгроу. Мы можем его видеть?
– Да, мэм, – холодно сказала сестра и отступила в сторону. – Он вернулся на заднюю террасу, где вы с ним разговаривали утром.
– Спасибо. Он нас ждет?
– Думаю, да.
Несмотря на нелюбезный тон женщины, Сэйри еще раз поблагодарила ее и жестом попросила Бека следовать за ней. Они прошли по заставленному мебелью коридору и оказались на застекленной террасе, выходящей на поле для гольфа.
Келвин Макгроу сидел в том же кресле, что и утром, лицом к двери. Сэйри улыбнулась и сказала:
– Мистер Макгроу?
Он смотрел на нее, как будто не узнавая, и Сэйри встревожилась.
– Я привезла к вам мистера Мерчента. Или мы не вовремя?
– Боюсь, именно так, Сэйри. – Из плетеного кресла с высокой спинкой, в котором его не было видно, поднялся Крис, обернулся и посмотрел на нее. – Бек сказал мне о том, куда вы намерены поехать, и я вспомнил, что совсем забыл старину Макгроу. Раньше я часто навещал его, проверял, все ли в порядке. К сожалению, сегодня у него не самый лучший день. Думаю, это связано с болезнью Альцгеймера.
Крис подошел к старику и положил руку ему на плечо. Тот никак не отреагировал, только смотрел в никуда.
– Бывают дни, когда он не узнает собственных детей. А иногда заявляет, что его соседка, семидесятивосьмилетняя вдова, родила от него ребенка. На прошлой неделе его поймали, когда он голым разгуливал вдоль озера. Удивительно, как старик не утонул. Но бывают дни, когда его ум ясен как стекло, он все понимает. И даже выиграл у сиделки пять партий в шахматы. – Крис снова сжал плечо Келвина. – Трагично, не правда ли? Особенно когда вспомнишь, каким красноречивым он бывал в зале суда. – Крис огорченно покачал головой. – А теперь Келвин то молчит целыми днями, то становится болтливым как сорока. Разумеется, он несет чушь, в его словах нет смысла. Их нельзя принимать за правду.
Сэйри перевела дыхание. Кровь бросилась ей в голову. Она не собиралась падать в обморок, а готова была взорваться. Поведение Криса не удивило ее. От него Сэйри не ожидала ничего другого. Но предательство Бека она восприняла как смертельный удар.
Он расставил ей ловушку, а еще имел наглость вести сладкие речи о желании и мечтах. Сэйри хотелось выцарапать ему глаза за то, что он заставил ее поверить ему, подумать, что он, возможно, не такой подонок, как те, на кого он работает.
Повернувшись к нему, Сэйри только и сказала:
– Сукин ты сын.
И это было бледным отражением того, что она чувствовала в эту минуту.
Молодая женщина бросилась к двери, стремительно выбежала из дома и направилась к стоянке. Сэйри задыхалась не столько от жары, сколько от гнева и унижения.
Сев за руль, она вставила ключ зажигания и только тут увидела кровь на своей ладони. Она так крепко сжимала кулак, что бороздки ключа поранили ее руку.
Глава 24
Кларк Дэйли вышел из дома десять минут одиннадцатого. Он мог еще полчаса провести с семьей, благо до завода было пять минут на машине, а ночная смена начиналась в одиннадцать. Но атмосфера в доме была ничуть не лучше, чем в литейном цехе. Люси не давала ему покоя из-за Сэйри. Выходя за него замуж, Люси знала, что у него с Сэйри Хойл когда-то был роман и, хотя в то время они еще учились в школе, между ними все было очень серьезно. Кумушки постарались, чтобы ни одна сочная деталь их отношений не осталась тайной для жены Кларка.
Люси задавала ему вопросы, когда они только встречались. И Кларк не стал ей лгать. Пусть лучше она узнает все от него самого, чем от жителей городка, которым не терпится посмаковать подробности чужой жизни.
Люси даже сумела добиться от Кларка признания в том, что он любил Сэйри. Но он сразу же дал ей понять, что эта история осталась в прошлом. Ему пришлось даже напомнить Люси, что и она досталась ему не девственницей. Тему закрыли. Когда они поженились, у них появилось множество других поводов для ссор.
Знать об отношениях Кларка и Сэйри – это одно, а увидеть Сэйри на пороге собственного дома, при том что та выглядит на миллион долларов, – совсем другое. Люси это не доставляло удовольствия. Не успела Сэйри отъехать, как она вцепилась в мужа.
– Я этого не потерплю, Кларк.
Она говорила тихо, но твердо, давая понять, что это не пустые угрозы. Когда Люси на него орала, Кларк сразу понимал, что она вспылила, это ненадолго, с нее быстро все сойдет. Когда Люси была само спокойствие и голоса не повышала, это означало, что Кларку следует сесть, внимательно ее выслушать и запомнить ее слова.
– Мне хватает твоих запоев и хронической депрессии. Я не потерплю, чтобы ты изменял мне с этой Сэйри Хойл, или Линч, или как там ее зовут.
– Я не собираюсь спать с Сэйри. Мы просто старые друзья.
– Вы были любовниками.
– Были. Когда учились в школе. И неужели ты думаешь, что я ей теперь нужен?
Из всего того, что мог сказать Кларк, этот аргумент оказался наименее удачным. Люси поняла это так, что если бы Сэйри снова захотела его, то он был бы не против. Его слова также означали, с ее точки зрения, что он достаточно хорош для нее, Люси, но никак не устроит Сэйри Хойл.
Уходя утром на работу, Люси все еще плакала. Когда она вернулась, слезы высохли, но обстановка в доме оставалась прохладной. Холод царил и в спальне, и даже теперь, спустя неделю после появления Сэйри, отношения между Кларком и Люси не потеплели.
Черт побери, он ведь любил Люси. В ней не было лоска и изысканности Сэйри, но она была по-своему красива. Люси любила своих детей и сделала для них все, когда первый муж бросил их одних. И что еще важнее, Люси любила его, Кларка Дэйли, неудачника, что было равносильно чуду. Ей не за что было его любить.
Задумавшись, Кларк не замечал машину позади него до тех пор, пока она не оказалась у заднего бампера его колымаги. Он подал вправо, давая водителю место для обгона, но тот не обгонял, а начал мигать фарами.
– Какого дьявола?
Кларк внимательнее посмотрел на машину, проверяя, не полиция ли это. Но ничто не указывало на то, что это дорожный патруль. Чувствуя тревогу, Кларк нагнулся и достал из-под сиденья ломик, который хранил там на всякий случай. Во время запоев он обычно накачивался спиртным в весьма сомнительных заведениях, где посетители не отличались хорошими манерами. Иногда ему приходилось вступать в драку. Кларк видел в чужой машине только водителя, но это могло быть уловкой.
Чужак снова помигал фарами. Кларк остановился на обочине. Другая машина сделала то же самое, фары погасли. Кларк крепче вцепился в ломик.
Он увидел, как водитель вышел, подбежал к его машине и постучал в стекло со стороны пассажира.
– Кларк, это я.
Узнав лицо под бейсбольной кепкой, он опустил свое импровизированное оружие и открыл дверцу. Сэйри села и быстро закрыла дверцу, чтобы никто ее не увидел в свете лампочки под потолком. Она была в джинсах и темной футболке, волосы убраны под бейсболку.
– Что за номера ты откалываешь? – воскликнул Кларк.
– Согласна, это несколько театрально, но я должна была с тобой встретиться так, чтобы никто об этом не узнал.
– У меня есть телефон, он оплачен… Я так думаю.
– Могла подойти Люси. А если я не ошибаюсь, она была не слишком счастлива увидеть у себя во дворе твою школьную любовь.
– Ты не ошибаешься.
– Я ее понимаю. Я бы тоже не обрадовалась. Но я не хотела осложнить тебе жизнь.
Кларк слышал и не слышал ее. Черты ее лица оставались прекрасными, но в глазах Сэйри больше не светилась любовь к нему. Между ними навсегда останутся сладко-горькие воспоминания, но свой шанс на вечную любовь они упустили. Вернее, его уничтожил Хафф. В любом случае их страсть умерла.
– Я понимаю, Сэйри. Объясни мне только, зачем все это?
Он долго слушал Сэйри, не перебивая. Его удивление возрастало с каждой минутой. Наконец она спросила:
– Ты сделаешь это?
– Ты просишь меня шпионить за ребятами, с которыми я работаю?
– Потому что они следят за тобой, Кларк. – Сэйри повернулась к нему всем телом и подалась вперед. – Неужели ты думаешь, что Крис и Хафф позволят провести забастовку? Бек Мерчент предсказал, что прольется кровь. Он говорил об этом, как о войне.
– Я слышал сплетни о Чарльзе Нильсоне, – сказал Кларк. – Говорят, он собирается прислать к нам сюда профсоюзных агитаторов. Уже назначена встреча.
– Значит, рабочие говорят об этом?
– Только об этом и толкуют, – подтвердил Кларк.
– Ты можешь не сомневаться в том, что у Хаффа есть свои шпионы, и они доносят ему, кто и что говорил.
– Все знают, что Фред Деклюэтт человек Хаффа. Он здорово перепугался в ту ночь, когда с Билли случилось несчастье. Я был там и все видел. Фред больше других старался довезти Полика до больницы, пока он не истек кровью. Но у Деклюэтта шестеро детей, которых надо одеть, накормить, выучить. В первую голову он будет защищать свои интересы. И если ради этого ему придется лизать задницу Хаффу, бригадир согласится и на это. И другие тоже. Всем известно, что Хафф щедро награждает тех, кто сдает ему профсоюзных агитаторов.
– А ты знаешь этих других?
– Только некоторых, не всех. Фред определенно стукач, о других точно не знаю.
– Ты можешь сравнять счет, Кларк. Найди шпионов Хаффа и скорми им ложную информацию. Попытайся поговорить с теми, кто пойдет против Хаффа, если дело дойдет до закрытия.
Она говорила с такой убежденностью, что Кларку стало жаль Сэйри.
– Сэйри, не будет никаких перемен, пока тут верховодит Хафф. Неужели ты не понимаешь?!
– Возможно, это ненадолго.
– Сердечный приступ…
– Нет, все оказалось не так серьезно. Хафф еще нас всех переживет. Я говорю о федеральном правительстве. Будет забастовка или нет, но Управление по технике безопасности и Управление по охране окружающей среды дышат ему в затылок. Если условия труда не изменятся, завод закроют. Только едва ли это будет победой, верно, Кларк? Что станет с городом без литейного завода? Представь, что будет с людьми, которые связаны с «Хойл Энтерпрайсиз». – Сэйри замолчала, переводя дух, потом серьезно сказала: – Перемены должны произойти, и как можно скорее. Иначе проиграют все. Надо использовать несчастный случай с Билли Поликом. Я понимаю, что тебе нелегко исполнить мою просьбу. Ты должен смотреть в оба и быть осторожным. Тебе нужно завоевать доверие рабочих.
Кларк потер щеку, почувствовал под рукой пробивающуюся щетину. Ему стало не по себе, потому что Сэйри снова увидела его небритым. Как же низко он пал!
– Трудная задача, ты ведь знаешь, я не идеальный герой.
– Я хорошо тебя знаю, поэтому и прошу. Я была на заводе, Кларк. Я знала, что в цехах ужасно, но, честно говоря, не представляла, насколько ужасно. Как вы это выдерживаете?
– У нас нет выбора.
– Теперь он есть. Перемены давно назрели.
– Согласен. Но я не тот человек, который тебе нужен, Сэйри.
– Ты лидер!
– Я им был много лет назад. Посмотри на меня, неужели я похож на лидера?
– Нет, – резко ответила Сэйри, – не похож. Ты похож на обыкновенного труса. Да, ты не ослышался, – безжалостно продолжила она. – Во время нашей прошлой встречи ты говорил, что тебе нужна цель в жизни, что тебе необходимо снова вернуться в строй, что ты хочешь быть хорошим отцом своему сыну. Так вот, я даю тебе эту цель, а ты убегаешь. Почему? Чего ты боишься?
– Я боюсь провала, Сэйри. И пока у тебя есть деньги, пока ты водишь хорошую машину, пока не скатишься так низко, что подъем по утрам требует огромного усилия воли, ты никогда не поймешь, что такое провал. Ты не поймешь этого до тех пор, пока на улице те самые люди, которые раньше приветствовали тебя с трибун стадиона, при встрече с тобой не начнут качать головой и перешептываться за твоей спиной о погубленной жизни. – Он замолчал, взял себя в руки, понимая, что он злится не на Сэйри, а на самого себя. – Ты права. Я чертовски боюсь, я боюсь надеяться.
Его слова произвели на Сэйри впечатление. Когда она заговорила снова, ее голос упал почти до шепота:
– Ты ошибаешься, Кларк. Я совершенно точно знаю, как это бывает, когда для того, чтобы встать утром с постели, требуется усилие воли. – Она глубоко вздохнула. – Но ты сейчас на перепутье. Ты можешь и дальше ничего не делать, ответишь мне отказом и будешь продолжать и дальше жить, как жил. Будешь проклинать себя и судьбу вообще, топить разочарование в виски, жалеть себя и делать несчастной твою жену, пока не умрешь сломленным, никчемным, одиноким алкоголиком. И у тебя еще есть шанс повести себя как настоящий мужчина, каким ты был раньше.
Сэйри взяла его руку в свои ладони и крепко сжала.
– Ты не должен действовать только ради того, чтобы свести счеты с Хаффом. Ему никогда не расплатиться за то, что он у нас отнял. И потом, он этого не стоит. Я не хочу, чтобы ты делал это ради меня. – Она еще крепче сжала его пальцы. – Сделай это ради самого себя!
Возвращаясь в «Приют», Сэйри думала о Кларке. Она надеялась, что Кларк справится. Она назвала его трусом, это было грубо и несправедливо, но он получил пинок, в котором так нуждался. Сэйри была уверена, что у него осталась гордость, пусть она и ушла на самое дно его души. Уязвленная гордость – отличный стимул.
Она не могла знать, сработала ли ее тактика. Кларк не давал ей никаких обещаний, он не обещал ей не прикасаться к рюмке. Он не обещал выполнить то, о чем она его просила. Он действовал по принципу «поживем – увидим». Но сможет или нет Дэйли хоть в малой степени повлиять на судьбу завода, не так уж и важно. Сэйри надеялась, что он сумеет изменить свою жизнь к лучшему. Уезжая из Дестини, ей хотелось быть уверенной в том, что ей удалось сделать хоть что-то хорошее.
Люси задавала ему вопросы, когда они только встречались. И Кларк не стал ей лгать. Пусть лучше она узнает все от него самого, чем от жителей городка, которым не терпится посмаковать подробности чужой жизни.
Люси даже сумела добиться от Кларка признания в том, что он любил Сэйри. Но он сразу же дал ей понять, что эта история осталась в прошлом. Ему пришлось даже напомнить Люси, что и она досталась ему не девственницей. Тему закрыли. Когда они поженились, у них появилось множество других поводов для ссор.
Знать об отношениях Кларка и Сэйри – это одно, а увидеть Сэйри на пороге собственного дома, при том что та выглядит на миллион долларов, – совсем другое. Люси это не доставляло удовольствия. Не успела Сэйри отъехать, как она вцепилась в мужа.
– Я этого не потерплю, Кларк.
Она говорила тихо, но твердо, давая понять, что это не пустые угрозы. Когда Люси на него орала, Кларк сразу понимал, что она вспылила, это ненадолго, с нее быстро все сойдет. Когда Люси была само спокойствие и голоса не повышала, это означало, что Кларку следует сесть, внимательно ее выслушать и запомнить ее слова.
– Мне хватает твоих запоев и хронической депрессии. Я не потерплю, чтобы ты изменял мне с этой Сэйри Хойл, или Линч, или как там ее зовут.
– Я не собираюсь спать с Сэйри. Мы просто старые друзья.
– Вы были любовниками.
– Были. Когда учились в школе. И неужели ты думаешь, что я ей теперь нужен?
Из всего того, что мог сказать Кларк, этот аргумент оказался наименее удачным. Люси поняла это так, что если бы Сэйри снова захотела его, то он был бы не против. Его слова также означали, с ее точки зрения, что он достаточно хорош для нее, Люси, но никак не устроит Сэйри Хойл.
Уходя утром на работу, Люси все еще плакала. Когда она вернулась, слезы высохли, но обстановка в доме оставалась прохладной. Холод царил и в спальне, и даже теперь, спустя неделю после появления Сэйри, отношения между Кларком и Люси не потеплели.
Черт побери, он ведь любил Люси. В ней не было лоска и изысканности Сэйри, но она была по-своему красива. Люси любила своих детей и сделала для них все, когда первый муж бросил их одних. И что еще важнее, Люси любила его, Кларка Дэйли, неудачника, что было равносильно чуду. Ей не за что было его любить.
Задумавшись, Кларк не замечал машину позади него до тех пор, пока она не оказалась у заднего бампера его колымаги. Он подал вправо, давая водителю место для обгона, но тот не обгонял, а начал мигать фарами.
– Какого дьявола?
Кларк внимательнее посмотрел на машину, проверяя, не полиция ли это. Но ничто не указывало на то, что это дорожный патруль. Чувствуя тревогу, Кларк нагнулся и достал из-под сиденья ломик, который хранил там на всякий случай. Во время запоев он обычно накачивался спиртным в весьма сомнительных заведениях, где посетители не отличались хорошими манерами. Иногда ему приходилось вступать в драку. Кларк видел в чужой машине только водителя, но это могло быть уловкой.
Чужак снова помигал фарами. Кларк остановился на обочине. Другая машина сделала то же самое, фары погасли. Кларк крепче вцепился в ломик.
Он увидел, как водитель вышел, подбежал к его машине и постучал в стекло со стороны пассажира.
– Кларк, это я.
Узнав лицо под бейсбольной кепкой, он опустил свое импровизированное оружие и открыл дверцу. Сэйри села и быстро закрыла дверцу, чтобы никто ее не увидел в свете лампочки под потолком. Она была в джинсах и темной футболке, волосы убраны под бейсболку.
– Что за номера ты откалываешь? – воскликнул Кларк.
– Согласна, это несколько театрально, но я должна была с тобой встретиться так, чтобы никто об этом не узнал.
– У меня есть телефон, он оплачен… Я так думаю.
– Могла подойти Люси. А если я не ошибаюсь, она была не слишком счастлива увидеть у себя во дворе твою школьную любовь.
– Ты не ошибаешься.
– Я ее понимаю. Я бы тоже не обрадовалась. Но я не хотела осложнить тебе жизнь.
Кларк слышал и не слышал ее. Черты ее лица оставались прекрасными, но в глазах Сэйри больше не светилась любовь к нему. Между ними навсегда останутся сладко-горькие воспоминания, но свой шанс на вечную любовь они упустили. Вернее, его уничтожил Хафф. В любом случае их страсть умерла.
– Я понимаю, Сэйри. Объясни мне только, зачем все это?
Он долго слушал Сэйри, не перебивая. Его удивление возрастало с каждой минутой. Наконец она спросила:
– Ты сделаешь это?
– Ты просишь меня шпионить за ребятами, с которыми я работаю?
– Потому что они следят за тобой, Кларк. – Сэйри повернулась к нему всем телом и подалась вперед. – Неужели ты думаешь, что Крис и Хафф позволят провести забастовку? Бек Мерчент предсказал, что прольется кровь. Он говорил об этом, как о войне.
– Я слышал сплетни о Чарльзе Нильсоне, – сказал Кларк. – Говорят, он собирается прислать к нам сюда профсоюзных агитаторов. Уже назначена встреча.
– Значит, рабочие говорят об этом?
– Только об этом и толкуют, – подтвердил Кларк.
– Ты можешь не сомневаться в том, что у Хаффа есть свои шпионы, и они доносят ему, кто и что говорил.
– Все знают, что Фред Деклюэтт человек Хаффа. Он здорово перепугался в ту ночь, когда с Билли случилось несчастье. Я был там и все видел. Фред больше других старался довезти Полика до больницы, пока он не истек кровью. Но у Деклюэтта шестеро детей, которых надо одеть, накормить, выучить. В первую голову он будет защищать свои интересы. И если ради этого ему придется лизать задницу Хаффу, бригадир согласится и на это. И другие тоже. Всем известно, что Хафф щедро награждает тех, кто сдает ему профсоюзных агитаторов.
– А ты знаешь этих других?
– Только некоторых, не всех. Фред определенно стукач, о других точно не знаю.
– Ты можешь сравнять счет, Кларк. Найди шпионов Хаффа и скорми им ложную информацию. Попытайся поговорить с теми, кто пойдет против Хаффа, если дело дойдет до закрытия.
Она говорила с такой убежденностью, что Кларку стало жаль Сэйри.
– Сэйри, не будет никаких перемен, пока тут верховодит Хафф. Неужели ты не понимаешь?!
– Возможно, это ненадолго.
– Сердечный приступ…
– Нет, все оказалось не так серьезно. Хафф еще нас всех переживет. Я говорю о федеральном правительстве. Будет забастовка или нет, но Управление по технике безопасности и Управление по охране окружающей среды дышат ему в затылок. Если условия труда не изменятся, завод закроют. Только едва ли это будет победой, верно, Кларк? Что станет с городом без литейного завода? Представь, что будет с людьми, которые связаны с «Хойл Энтерпрайсиз». – Сэйри замолчала, переводя дух, потом серьезно сказала: – Перемены должны произойти, и как можно скорее. Иначе проиграют все. Надо использовать несчастный случай с Билли Поликом. Я понимаю, что тебе нелегко исполнить мою просьбу. Ты должен смотреть в оба и быть осторожным. Тебе нужно завоевать доверие рабочих.
Кларк потер щеку, почувствовал под рукой пробивающуюся щетину. Ему стало не по себе, потому что Сэйри снова увидела его небритым. Как же низко он пал!
– Трудная задача, ты ведь знаешь, я не идеальный герой.
– Я хорошо тебя знаю, поэтому и прошу. Я была на заводе, Кларк. Я знала, что в цехах ужасно, но, честно говоря, не представляла, насколько ужасно. Как вы это выдерживаете?
– У нас нет выбора.
– Теперь он есть. Перемены давно назрели.
– Согласен. Но я не тот человек, который тебе нужен, Сэйри.
– Ты лидер!
– Я им был много лет назад. Посмотри на меня, неужели я похож на лидера?
– Нет, – резко ответила Сэйри, – не похож. Ты похож на обыкновенного труса. Да, ты не ослышался, – безжалостно продолжила она. – Во время нашей прошлой встречи ты говорил, что тебе нужна цель в жизни, что тебе необходимо снова вернуться в строй, что ты хочешь быть хорошим отцом своему сыну. Так вот, я даю тебе эту цель, а ты убегаешь. Почему? Чего ты боишься?
– Я боюсь провала, Сэйри. И пока у тебя есть деньги, пока ты водишь хорошую машину, пока не скатишься так низко, что подъем по утрам требует огромного усилия воли, ты никогда не поймешь, что такое провал. Ты не поймешь этого до тех пор, пока на улице те самые люди, которые раньше приветствовали тебя с трибун стадиона, при встрече с тобой не начнут качать головой и перешептываться за твоей спиной о погубленной жизни. – Он замолчал, взял себя в руки, понимая, что он злится не на Сэйри, а на самого себя. – Ты права. Я чертовски боюсь, я боюсь надеяться.
Его слова произвели на Сэйри впечатление. Когда она заговорила снова, ее голос упал почти до шепота:
– Ты ошибаешься, Кларк. Я совершенно точно знаю, как это бывает, когда для того, чтобы встать утром с постели, требуется усилие воли. – Она глубоко вздохнула. – Но ты сейчас на перепутье. Ты можешь и дальше ничего не делать, ответишь мне отказом и будешь продолжать и дальше жить, как жил. Будешь проклинать себя и судьбу вообще, топить разочарование в виски, жалеть себя и делать несчастной твою жену, пока не умрешь сломленным, никчемным, одиноким алкоголиком. И у тебя еще есть шанс повести себя как настоящий мужчина, каким ты был раньше.
Сэйри взяла его руку в свои ладони и крепко сжала.
– Ты не должен действовать только ради того, чтобы свести счеты с Хаффом. Ему никогда не расплатиться за то, что он у нас отнял. И потом, он этого не стоит. Я не хочу, чтобы ты делал это ради меня. – Она еще крепче сжала его пальцы. – Сделай это ради самого себя!
Возвращаясь в «Приют», Сэйри думала о Кларке. Она надеялась, что Кларк справится. Она назвала его трусом, это было грубо и несправедливо, но он получил пинок, в котором так нуждался. Сэйри была уверена, что у него осталась гордость, пусть она и ушла на самое дно его души. Уязвленная гордость – отличный стимул.
Она не могла знать, сработала ли ее тактика. Кларк не давал ей никаких обещаний, он не обещал ей не прикасаться к рюмке. Он не обещал выполнить то, о чем она его просила. Он действовал по принципу «поживем – увидим». Но сможет или нет Дэйли хоть в малой степени повлиять на судьбу завода, не так уж и важно. Сэйри надеялась, что он сумеет изменить свою жизнь к лучшему. Уезжая из Дестини, ей хотелось быть уверенной в том, что ей удалось сделать хоть что-то хорошее.