Страница:
Внизу Мэри-Лу повернула налево и направилась в восточное крыло, по пути зажигая свет везде.
Она прошла столовую.
Прошла кухню.
Прошла прачечную.
Потом вернулась и захватила с собой корзину для белья, стоявшую у двери.
Прошла библиотеку.
Почти пробежала по коридору.
Дверь хозяйского кабинета была заперта. Только минут через десять методом проб и ошибок Мэри-Лу отыскала нужный ключ. Она не стала включать лампу» решив, что ей хватит света, который падал из коридора, и, обогнув стол Короля Фрэнка, остановилась перед огромной стеклянной витриной.
За ней хранилась коллекция оружия. «Стволов», как сказал бы ее бывший муж. У Фрэнка Терлингтона имелось все: от охотничьих винтовок до кремневых ружей времен Гражданской войны, от крошечных пистолетиков, которые, наверное, носили за подвязкой подружки гангстеров, до шестизарядных «кольтов» с Дикого Запада. Не говоря уже о трех полках современного боевого оружия.
С таким арсеналом можно было легко отразить нападение небольшой армии.
Коллекция хранилась за стеклом, и Король Фрэнк хвастался, что его невозможно разбить, даже если колотить по нему железной палкой.
Но Мэри-Лу не понадобилась палка.
Сегодня у нее был ключ.
В половине четвертого утра Макс позвонил Алиссе.
– Очень хорошо, – сказала та. – Мне надо с тобой поговорить, но будить тебя я не хотела.
Макс засмеялся, не сводя глаз с окон Джины, за которыми все еще горел свет.
– Ты серьезно думала, что я сплю?
– Я знаю, как заставить Старретта сдаться, – заявила Алисса, сразу приступая к делу. – Если ты на сорок восемь часов предоставишь ему свободу действий, он потом сам явится к нам в офис и, возможно, приведет с собой Мэри-Лу. Я думаю, он найдет ее скорее, чем мы, потому что у него высокая мотивация.
– Я полагал, мы постараемся перехватить его сегодня утром.
– Мы постараемся, но не факт, что нам удастся это сделать. А через сорок восемь часов он гарантированно явится сам.
Может, Джина просто спит, не выключая свет?
– Он хочет отыскать дочь, – гнула свое Алисса, – и отвезти ее к родственникам, перед тем как они с Мэри-Лу сдадутся властям.
– Это он тебе так сказал.
– Да, – подтвердила Алисса, хотя это и не было вопросом.
– И ты ему поверила? – Ну что за дерьмо! Он позвонил Алиссе, чтобы поговорить о Джине. Позвонил, потому что ему казалось, что он сходит с ума, и ему необходимо было поговорить с другом. А она так занята этим Старреттом, что даже не замечает отчаяния, которое Макс уже не способен скрыть.
Занавеска на окне шевельнулась, и он на секунду увидел бледное лицо Джины. Она смотрела в его сторону. Нет, нет, даже не думай! Не смей выходить!
– Согласись выйти за меня замуж, и я дам ему двадцать четыре часа, – предложил он Алиссе и тут же пожалел об этом. Не стоило использовать их отношения как аргумент в переговорах.
Алисса устало вздохнула, и у Макса кольнуло сердце. Неужели она так глубоко увязла в этой истории, что даже не понимает, что он пытается ею манипулировать?
– Для человека, который так боится обвинений в сексуальных домогательствах, вы ведете себя довольно неосторожно, сэр.
– Я шутил.
– Не совсем.
Да, самое паршивое, что она права.
– Помоги мне! Я тону! – крикнул Макс, не открывая рта и не издав ни звука. Он надеялся, что она все-таки услышит.
– Сэм не согласится меньше чем на сорок восемь часов, – заметила Алисса.
Сэм. Опять Сэм.
– Он не согласится. Точка, – подтвердил Макс. – Поэтому будем придерживаться первоначального плана.
– Макс, пожалуйста, – взмолилась Алисса, и он все понял.
Понял даже то, чего еще не понимала она сама. Сэм Старретт выиграл. Алисса достанется ему.
Джина тем временем отошла от окна, открыла дверь и вышла на улицу.
– Даю тебе сорок восемь часов, – сказал он в трубку, наблюдая за тем, как Джина, осторожно переступая босыми ногами по гравию, приближается к парковке. На ней были только маленькие трикотажные шорты и короткий топ, едва прикрывающий грудь. Наверное, в этом она спит. И до чего же, черт возьми, у нее чудесное тело. Двадцатитрехлетнее тело с восхитительными изгибами. – Нет, знаешь что, Алисса? Я дам тебе пятьдесят три часа, но, если к восьми тридцати в пятницу ты не приведешь Старретта в мой кабинет, тебе придется положить мне на стол заявление.
– Договорились. – Она, черт возьми, ни секунды не колебалась. – Спасибо, Макс.
– И осторожнее, он кусается, – предупредил он и отключился.
Джина открыла дверь машины и опустилась на пассажирское сиденье.
– Я вообще плохо сплю, – пожаловалась она. – Нечестно заставлять мучиться и тебя.
– А снотворное помогает? – спросил он. – Завтра попробую достать тебе то, что украли.
Она смотрела ему прямо в глаза, и Макс усилием воли заставил себя выдержать этот взгляд и не выдать отчаяния, раздирающего его изнутри.
– Не знаю, – пожала плечами Джина. – Я его редко принимаю. Слишком тяжело потом просыпаться.
Макс кивнул. Ему это было известно. Несколько месяцев назад он столкнулся с тем же.
– В моем отеле очень удивятся, когда увидят нас обоих в таком виде.
– Я не собираюсь в твой отель. А тебе надо ехать.
Макс вздохнул:
– Я так и думал. Спасибо, нет. Мне и здесь хорошо.
– Врешь.
– Не вру. Но могу сказать по-другому: мне здесь так же паршиво, как и в любом другом месте.
– Но ведь так нельзя жить.
– Нельзя, – согласился Макс.
Они немного помолчали, а потом он опять заговорил:
– Прости за то, что случилось. Мне не следовало… кричать на тебя и…
– Ты имеешь право на гнев, – перебила она его. – Не стоит извиняться за то, что честно выразил свои эмоции.
Макс засмеялся:
– Господи, Джина…
– Что? «Господи, Джина» что?
– Не знаю, – признался он. – Я ничего не знаю.
– А я знаю, – очень тихо произнесла она. – Я знаю, что, когда ты рядом, я не чувствую себя такой потерянной.
Не смотри на нее! Не смей! Даже не поворачивай головы, Макс, проклятый идиот…
Он повернул голову и посмотрел, а потом протянул руки и обнял Джину.
Хорошо, что хватило ума хотя бы не целовать ее. Вместо этого подбородком Макс прижал ее голову к своей груди.
И у нее хватило ума не требовать большего. Она просто цеплялась за него и была такой теплой, мягкой и беззащитной.
А потом она заплакала, хоть и попыталась скрыть это от него. Макс гладил ее по голове и по спине, и по теплой голой руке.
В голове уже давно надрывался сигнал тревоги, оповещающий, что подобные прикосновения недопустимы, но у Макса уже не хватило сил, чтобы остановиться. В конце концов, это, черт возьми, всего лишь рука!
Он закрыл глаза, думая о том, что надо оттолкнуть ее и отправить обратно в комнату.
Так прошло минут десять, а потом Макс вдруг понял, что девушка больше не плачет, а дышит спокойно и ровно.
Джина наконец-то смогла победить бессонницу и заснула прямо у него на руках.
Сэм молчал. Алисса слышала в трубке его дыхание.
– Эй, ты слышишь меня? – окликнула она. – Ты не уснул?
Он спал, когда минуту назад она позвонила ему.
– Нет, я… – голос был еще хриплым со сна. – Я думаю. Я просто пока плохо соображаю. Значит, ты поговорила с Максом, и он согласился дать мне сорок восемь часов?
– Пятьдесят три, – поправила Алисса.
– И я должен ему верить?
– Ты не должен ему верить. Можешь верить мне.
Он долго молчал.
– Ладно… Я и сам бы хотел поверить. Но только… я не знаю…
Все ясно. Сэм ей не доверяет. Непонятно только, почему это так обидно.
– Знаешь, если ты не согласишься, я буду выглядеть довольно глупо. После того как я уговорила Макса… – Так не годится. Она не в состоянии даже скрыть свою обиду.
– Извини, – вздохнул Сэм. – Лис, дело не в том, что я не доверяю тебе. Но я не верю Багату. С какой стати он вдруг согласился?
– Я воспользовалась твоим советом – помнишь? – про минет. Помогло.
– Смешно.
– А мне смешно, что ты мне не доверяешь.
– А ты мне доверяешь?
– Да, – уверенно подтвердила Алисса. – Настолько, что пообещала Максу подать заявление, если через пятьдесят три часа ты не явишься в его кабинет.
– Твою мать! Алисса, зачем ты это сделала? А если я не найду к тому времени Хейли?
– Значит, придется поспешить.
– Твою мать, – повторил он. – Твою мать, Алисса! Просто не знаю, что сказать.
– Скажи, например: «Встречаемся через десять минут у "Харди"».
– И ты в самом деле готова поделиться со мной информацией? – спросил Сэм, кажется, не веря ни одному ее слову.
– Да. – Ну как убедить его? – Ты будешь работать вместе с командой, занятой поиском Мэри-Лу. Пятьдесят три часа.
Он засмеялся:
– И ты расскажешь мне все, что тебе удалось узнать у этого администратора из мотеля «Сансет», как там ее? Она действительно видела Мэри-Лу?
– Бет Вейсс, – сказала Алисса и задумалась. Стоит ли рассказывать Сэму о том, что они собираются перехватить его этим утром? Она не обдумала этого заранее, потому что никак не ожидала, что он станет упрямиться. Неужели им придется сначала поймать его, чтобы убедить? – Сэм, я прошу тебя, пожалуйста, поверь мне. Давай хотя бы встретимся. Прямо сейчас. Назови место, и я буду ждать тебя там. Одна.
– Голая? – спросил он. – Имей в виду, что этот аргумент может стать решающим.
Алисса закрыла глаза:
– Я ведь серьезно…
– Не могу, Лис, – перебил ее Сэм. – Знаешь, я бы даже хотел согласиться, хотя бы для того чтобы доказать тебе, какой ублюдок твой Макс. Он тебя использует. Я понимаю, что ты мне не поверишь, но как только я соглашусь на встречу, он вышлет туда отряд кавалерии и уложит меня лицом на асфальт, и…
– Макс этого не сделает!
– Отпечатки пальцев моей бывшей жены обнаружены на оружии, из которого пытались убить президента, – напомнил ей Сэм. – Я знаю, как на него давят и как требуют хоть каких-нибудь результатов.
Тут он, пожалуй, прав. Но неужели Макс сознательно обманывал ее?
После того как предложил выйти за него замуж?
У Алиссы, разумеется, не было иллюзий по поводу этого предложения. Просто безумная попытка Макса спастись от самого себя и от Джины Виталиано.
Она вздохнула:
– Ситуация, конечно, дерьмовая, – вздохнула она. – Послушай, Сэм…
– Вот именно, дерьмовая.
– Послушай, я знаю только то, что сам Макс сказал мне: мы с тобой работаем вместе и у нас есть пятьдесят три часа.
– Прости. Я ему не верю.
– Сэм…
– Прости.
Он повесил трубку.
Значит, придется задействовать план ФБР. И Сэма ожидает большой сюрприз, когда он наконец-то поймет, что Макс не собирался его обманывать.
Если только…
Все-таки интересно, почему Макс согласился?
Если бы у него был выбор между «немедленно» и «через пятьдесят три часа», разве он не выбрал бы «немедленно»?
А, может, Сэм прав, и у Макса действительно имеется свой план, о котором он не удосужился сообщить Алиссе?
Она раскрыла телефон и быстро набрала номер Джулза.
Похоже, пора приступать к осуществлению собственного плана «Б».
18 июня 2003 года
Среда
Джину разбудил звонок мобильного телефона. Прямо в глаза ей ударило солнце, поэтому она опять зажмурилась. Шея и спина затекли от неудобной позы. Но это ерунда. Главное, она по-настоящему спала!
– Знаю, – услышала она приглушенный мужской голос у нее над головой. Наверное, он говорил так тихо, чтобы не разбудить ее. – Да, Алисса, я там буду.
Алисса?
Джина открыла глаза и обнаружила, что находится в машине Макса Багата, что голова ее лежит на коленях у Джулза Кэссиди, а сверху она закрыта плащом Макса.
Джулз отложил телефон и посмотрел на нее.
– Черт, я тебя разбудил. Извини.
Джина села, потирая шею. Возможно, она болит вовсе не из-за неудобной позы, а из-за вчерашней аварии. Все равно ерунда. После горячего душа все пройдет.
– Сколько времени?
– Почти шесть.
– А где Макс?
– У него через полчаса встреча, на которую он не может опоздать и не может явиться в клетчатой пижаме и футболке со Снупи. – Джулз засмеялся. – Кто бы мог подумать? Таким я люблю его еще больше. – Он протянул ей свернутый листок бумаги. – Он оставил тебе записку.
Она развернула листок: «Джина, либо переезжай в более безопасное место, либо Кэссиди будет ночевать сегодня в твоей комнате». И все.
– Ты прочитал? – спросила она у Джулза.
– Нет. – Джина молча смотрела на него. Он вздохнул: – Ну, разумеется, прочитал. Я же агент ФБР.
– Он даже не подписался.
– Да, я тоже заметил.
– Он теперь отталкивает меня, потому что ночью подпустил слишком близко, – пожаловалась Джина.
– В самом деле? А насколько близко?
– Ну, не настолько, насколько бы мне хотелось, – призналась она и, вздохнув, еще раз прочитала записку, «Джулз будет ночевать сегодня в твоей комнате». – Ты понимаешь, что он пытается свести меня е тобой?
Джулз рассмеялся:
– Ничего подобного.
– Точно пытается. Стоит мне повернуться, и ты все время оказываешься рядом.
– Точно не пытается. Он просто использует меня в качестве няньки.
– Но… – Она помахала письмом.
– Он использует меня в качестве няньки, именно потому что я гей и меня можно не опасаться. Если бы он слышал, что я сказал тебе вчера вечером, у него, наверное, случился бы сердечный приступ. А меня бы срочно перевели в Небраску.
– А Макс знает, что ты гей? Ты уверен?
– Милая, либо он это знает, либо он идиот. А мне точно известно, что Макс не идиот. Я же ничего не скрываю. Вся контора знает, хотя они меня ни о чем не спрашивали, а я им не говорил. Но у меня на столе стоит фотография всех «Близких друзей» с автографами. Я все время насвистываю музыку из этого фильма. Я использую слова вроде «чудненько» и «обожаю». И от меня всегда хорошо пахнет. Поверь мне, Макс знает.
Джина недоверчиво смотрела на него. А она-то решила… Но, если Макс действительно знает…
– Господи, – вздохнула она, – стоило мне подумать, что я его разгадала…
Как тут же выяснилось, что она по-прежнему не понимает Макса Багата.
3
Она прошла столовую.
Прошла кухню.
Прошла прачечную.
Потом вернулась и захватила с собой корзину для белья, стоявшую у двери.
Прошла библиотеку.
Почти пробежала по коридору.
Дверь хозяйского кабинета была заперта. Только минут через десять методом проб и ошибок Мэри-Лу отыскала нужный ключ. Она не стала включать лампу» решив, что ей хватит света, который падал из коридора, и, обогнув стол Короля Фрэнка, остановилась перед огромной стеклянной витриной.
За ней хранилась коллекция оружия. «Стволов», как сказал бы ее бывший муж. У Фрэнка Терлингтона имелось все: от охотничьих винтовок до кремневых ружей времен Гражданской войны, от крошечных пистолетиков, которые, наверное, носили за подвязкой подружки гангстеров, до шестизарядных «кольтов» с Дикого Запада. Не говоря уже о трех полках современного боевого оружия.
С таким арсеналом можно было легко отразить нападение небольшой армии.
Коллекция хранилась за стеклом, и Король Фрэнк хвастался, что его невозможно разбить, даже если колотить по нему железной палкой.
Но Мэри-Лу не понадобилась палка.
Сегодня у нее был ключ.
В половине четвертого утра Макс позвонил Алиссе.
– Очень хорошо, – сказала та. – Мне надо с тобой поговорить, но будить тебя я не хотела.
Макс засмеялся, не сводя глаз с окон Джины, за которыми все еще горел свет.
– Ты серьезно думала, что я сплю?
– Я знаю, как заставить Старретта сдаться, – заявила Алисса, сразу приступая к делу. – Если ты на сорок восемь часов предоставишь ему свободу действий, он потом сам явится к нам в офис и, возможно, приведет с собой Мэри-Лу. Я думаю, он найдет ее скорее, чем мы, потому что у него высокая мотивация.
– Я полагал, мы постараемся перехватить его сегодня утром.
– Мы постараемся, но не факт, что нам удастся это сделать. А через сорок восемь часов он гарантированно явится сам.
Может, Джина просто спит, не выключая свет?
– Он хочет отыскать дочь, – гнула свое Алисса, – и отвезти ее к родственникам, перед тем как они с Мэри-Лу сдадутся властям.
– Это он тебе так сказал.
– Да, – подтвердила Алисса, хотя это и не было вопросом.
– И ты ему поверила? – Ну что за дерьмо! Он позвонил Алиссе, чтобы поговорить о Джине. Позвонил, потому что ему казалось, что он сходит с ума, и ему необходимо было поговорить с другом. А она так занята этим Старреттом, что даже не замечает отчаяния, которое Макс уже не способен скрыть.
Занавеска на окне шевельнулась, и он на секунду увидел бледное лицо Джины. Она смотрела в его сторону. Нет, нет, даже не думай! Не смей выходить!
– Согласись выйти за меня замуж, и я дам ему двадцать четыре часа, – предложил он Алиссе и тут же пожалел об этом. Не стоило использовать их отношения как аргумент в переговорах.
Алисса устало вздохнула, и у Макса кольнуло сердце. Неужели она так глубоко увязла в этой истории, что даже не понимает, что он пытается ею манипулировать?
– Для человека, который так боится обвинений в сексуальных домогательствах, вы ведете себя довольно неосторожно, сэр.
– Я шутил.
– Не совсем.
Да, самое паршивое, что она права.
– Помоги мне! Я тону! – крикнул Макс, не открывая рта и не издав ни звука. Он надеялся, что она все-таки услышит.
– Сэм не согласится меньше чем на сорок восемь часов, – заметила Алисса.
Сэм. Опять Сэм.
– Он не согласится. Точка, – подтвердил Макс. – Поэтому будем придерживаться первоначального плана.
– Макс, пожалуйста, – взмолилась Алисса, и он все понял.
Понял даже то, чего еще не понимала она сама. Сэм Старретт выиграл. Алисса достанется ему.
Джина тем временем отошла от окна, открыла дверь и вышла на улицу.
– Даю тебе сорок восемь часов, – сказал он в трубку, наблюдая за тем, как Джина, осторожно переступая босыми ногами по гравию, приближается к парковке. На ней были только маленькие трикотажные шорты и короткий топ, едва прикрывающий грудь. Наверное, в этом она спит. И до чего же, черт возьми, у нее чудесное тело. Двадцатитрехлетнее тело с восхитительными изгибами. – Нет, знаешь что, Алисса? Я дам тебе пятьдесят три часа, но, если к восьми тридцати в пятницу ты не приведешь Старретта в мой кабинет, тебе придется положить мне на стол заявление.
– Договорились. – Она, черт возьми, ни секунды не колебалась. – Спасибо, Макс.
– И осторожнее, он кусается, – предупредил он и отключился.
Джина открыла дверь машины и опустилась на пассажирское сиденье.
– Я вообще плохо сплю, – пожаловалась она. – Нечестно заставлять мучиться и тебя.
– А снотворное помогает? – спросил он. – Завтра попробую достать тебе то, что украли.
Она смотрела ему прямо в глаза, и Макс усилием воли заставил себя выдержать этот взгляд и не выдать отчаяния, раздирающего его изнутри.
– Не знаю, – пожала плечами Джина. – Я его редко принимаю. Слишком тяжело потом просыпаться.
Макс кивнул. Ему это было известно. Несколько месяцев назад он столкнулся с тем же.
– В моем отеле очень удивятся, когда увидят нас обоих в таком виде.
– Я не собираюсь в твой отель. А тебе надо ехать.
Макс вздохнул:
– Я так и думал. Спасибо, нет. Мне и здесь хорошо.
– Врешь.
– Не вру. Но могу сказать по-другому: мне здесь так же паршиво, как и в любом другом месте.
– Но ведь так нельзя жить.
– Нельзя, – согласился Макс.
Они немного помолчали, а потом он опять заговорил:
– Прости за то, что случилось. Мне не следовало… кричать на тебя и…
– Ты имеешь право на гнев, – перебила она его. – Не стоит извиняться за то, что честно выразил свои эмоции.
Макс засмеялся:
– Господи, Джина…
– Что? «Господи, Джина» что?
– Не знаю, – признался он. – Я ничего не знаю.
– А я знаю, – очень тихо произнесла она. – Я знаю, что, когда ты рядом, я не чувствую себя такой потерянной.
Не смотри на нее! Не смей! Даже не поворачивай головы, Макс, проклятый идиот…
Он повернул голову и посмотрел, а потом протянул руки и обнял Джину.
Хорошо, что хватило ума хотя бы не целовать ее. Вместо этого подбородком Макс прижал ее голову к своей груди.
И у нее хватило ума не требовать большего. Она просто цеплялась за него и была такой теплой, мягкой и беззащитной.
А потом она заплакала, хоть и попыталась скрыть это от него. Макс гладил ее по голове и по спине, и по теплой голой руке.
В голове уже давно надрывался сигнал тревоги, оповещающий, что подобные прикосновения недопустимы, но у Макса уже не хватило сил, чтобы остановиться. В конце концов, это, черт возьми, всего лишь рука!
Он закрыл глаза, думая о том, что надо оттолкнуть ее и отправить обратно в комнату.
Так прошло минут десять, а потом Макс вдруг понял, что девушка больше не плачет, а дышит спокойно и ровно.
Джина наконец-то смогла победить бессонницу и заснула прямо у него на руках.
Сэм молчал. Алисса слышала в трубке его дыхание.
– Эй, ты слышишь меня? – окликнула она. – Ты не уснул?
Он спал, когда минуту назад она позвонила ему.
– Нет, я… – голос был еще хриплым со сна. – Я думаю. Я просто пока плохо соображаю. Значит, ты поговорила с Максом, и он согласился дать мне сорок восемь часов?
– Пятьдесят три, – поправила Алисса.
– И я должен ему верить?
– Ты не должен ему верить. Можешь верить мне.
Он долго молчал.
– Ладно… Я и сам бы хотел поверить. Но только… я не знаю…
Все ясно. Сэм ей не доверяет. Непонятно только, почему это так обидно.
– Знаешь, если ты не согласишься, я буду выглядеть довольно глупо. После того как я уговорила Макса… – Так не годится. Она не в состоянии даже скрыть свою обиду.
– Извини, – вздохнул Сэм. – Лис, дело не в том, что я не доверяю тебе. Но я не верю Багату. С какой стати он вдруг согласился?
– Я воспользовалась твоим советом – помнишь? – про минет. Помогло.
– Смешно.
– А мне смешно, что ты мне не доверяешь.
– А ты мне доверяешь?
– Да, – уверенно подтвердила Алисса. – Настолько, что пообещала Максу подать заявление, если через пятьдесят три часа ты не явишься в его кабинет.
– Твою мать! Алисса, зачем ты это сделала? А если я не найду к тому времени Хейли?
– Значит, придется поспешить.
– Твою мать, – повторил он. – Твою мать, Алисса! Просто не знаю, что сказать.
– Скажи, например: «Встречаемся через десять минут у "Харди"».
– И ты в самом деле готова поделиться со мной информацией? – спросил Сэм, кажется, не веря ни одному ее слову.
– Да. – Ну как убедить его? – Ты будешь работать вместе с командой, занятой поиском Мэри-Лу. Пятьдесят три часа.
Он засмеялся:
– И ты расскажешь мне все, что тебе удалось узнать у этого администратора из мотеля «Сансет», как там ее? Она действительно видела Мэри-Лу?
– Бет Вейсс, – сказала Алисса и задумалась. Стоит ли рассказывать Сэму о том, что они собираются перехватить его этим утром? Она не обдумала этого заранее, потому что никак не ожидала, что он станет упрямиться. Неужели им придется сначала поймать его, чтобы убедить? – Сэм, я прошу тебя, пожалуйста, поверь мне. Давай хотя бы встретимся. Прямо сейчас. Назови место, и я буду ждать тебя там. Одна.
– Голая? – спросил он. – Имей в виду, что этот аргумент может стать решающим.
Алисса закрыла глаза:
– Я ведь серьезно…
– Не могу, Лис, – перебил ее Сэм. – Знаешь, я бы даже хотел согласиться, хотя бы для того чтобы доказать тебе, какой ублюдок твой Макс. Он тебя использует. Я понимаю, что ты мне не поверишь, но как только я соглашусь на встречу, он вышлет туда отряд кавалерии и уложит меня лицом на асфальт, и…
– Макс этого не сделает!
– Отпечатки пальцев моей бывшей жены обнаружены на оружии, из которого пытались убить президента, – напомнил ей Сэм. – Я знаю, как на него давят и как требуют хоть каких-нибудь результатов.
Тут он, пожалуй, прав. Но неужели Макс сознательно обманывал ее?
После того как предложил выйти за него замуж?
У Алиссы, разумеется, не было иллюзий по поводу этого предложения. Просто безумная попытка Макса спастись от самого себя и от Джины Виталиано.
Она вздохнула:
– Ситуация, конечно, дерьмовая, – вздохнула она. – Послушай, Сэм…
– Вот именно, дерьмовая.
– Послушай, я знаю только то, что сам Макс сказал мне: мы с тобой работаем вместе и у нас есть пятьдесят три часа.
– Прости. Я ему не верю.
– Сэм…
– Прости.
Он повесил трубку.
Значит, придется задействовать план ФБР. И Сэма ожидает большой сюрприз, когда он наконец-то поймет, что Макс не собирался его обманывать.
Если только…
Все-таки интересно, почему Макс согласился?
Если бы у него был выбор между «немедленно» и «через пятьдесят три часа», разве он не выбрал бы «немедленно»?
А, может, Сэм прав, и у Макса действительно имеется свой план, о котором он не удосужился сообщить Алиссе?
Она раскрыла телефон и быстро набрала номер Джулза.
Похоже, пора приступать к осуществлению собственного плана «Б».
18 июня 2003 года
Среда
Джину разбудил звонок мобильного телефона. Прямо в глаза ей ударило солнце, поэтому она опять зажмурилась. Шея и спина затекли от неудобной позы. Но это ерунда. Главное, она по-настоящему спала!
– Знаю, – услышала она приглушенный мужской голос у нее над головой. Наверное, он говорил так тихо, чтобы не разбудить ее. – Да, Алисса, я там буду.
Алисса?
Джина открыла глаза и обнаружила, что находится в машине Макса Багата, что голова ее лежит на коленях у Джулза Кэссиди, а сверху она закрыта плащом Макса.
Джулз отложил телефон и посмотрел на нее.
– Черт, я тебя разбудил. Извини.
Джина села, потирая шею. Возможно, она болит вовсе не из-за неудобной позы, а из-за вчерашней аварии. Все равно ерунда. После горячего душа все пройдет.
– Сколько времени?
– Почти шесть.
– А где Макс?
– У него через полчаса встреча, на которую он не может опоздать и не может явиться в клетчатой пижаме и футболке со Снупи. – Джулз засмеялся. – Кто бы мог подумать? Таким я люблю его еще больше. – Он протянул ей свернутый листок бумаги. – Он оставил тебе записку.
Она развернула листок: «Джина, либо переезжай в более безопасное место, либо Кэссиди будет ночевать сегодня в твоей комнате». И все.
– Ты прочитал? – спросила она у Джулза.
– Нет. – Джина молча смотрела на него. Он вздохнул: – Ну, разумеется, прочитал. Я же агент ФБР.
– Он даже не подписался.
– Да, я тоже заметил.
– Он теперь отталкивает меня, потому что ночью подпустил слишком близко, – пожаловалась Джина.
– В самом деле? А насколько близко?
– Ну, не настолько, насколько бы мне хотелось, – призналась она и, вздохнув, еще раз прочитала записку, «Джулз будет ночевать сегодня в твоей комнате». – Ты понимаешь, что он пытается свести меня е тобой?
Джулз рассмеялся:
– Ничего подобного.
– Точно пытается. Стоит мне повернуться, и ты все время оказываешься рядом.
– Точно не пытается. Он просто использует меня в качестве няньки.
– Но… – Она помахала письмом.
– Он использует меня в качестве няньки, именно потому что я гей и меня можно не опасаться. Если бы он слышал, что я сказал тебе вчера вечером, у него, наверное, случился бы сердечный приступ. А меня бы срочно перевели в Небраску.
– А Макс знает, что ты гей? Ты уверен?
– Милая, либо он это знает, либо он идиот. А мне точно известно, что Макс не идиот. Я же ничего не скрываю. Вся контора знает, хотя они меня ни о чем не спрашивали, а я им не говорил. Но у меня на столе стоит фотография всех «Близких друзей» с автографами. Я все время насвистываю музыку из этого фильма. Я использую слова вроде «чудненько» и «обожаю». И от меня всегда хорошо пахнет. Поверь мне, Макс знает.
Джина недоверчиво смотрела на него. А она-то решила… Но, если Макс действительно знает…
– Господи, – вздохнула она, – стоило мне подумать, что я его разгадала…
Как тут же выяснилось, что она по-прежнему не понимает Макса Багата.
3
Сэм еще раз проехался вокруг трех кафе, расположенных по дороге в мотель «Сансет», прикидывая возможные пути отступления.
Он уже делал это ночью, но днем все выглядит по-другому, и вообще всегда полезно подстраховаться.
Успех на девяносто восемь процентов зависит от знания местности. Поскольку скорее всего в момент попытки захвата он будет находиться не в машине, Сэм внимательно изучил и все прилегающие здания. Места, где можно затеряться. Магазины и больницы, в которые можно войти одним человеком, а выйти совсем другим. Он тщательно осмотрел все арки, проезды и сквозные дворы, пока не начал видеть их даже с закрытыми глазами.
Ночью он выходил из машины и обследовал все пешком.
Он был готов.
Вернее, почти готов.
Оставалось сделать еще одну важную вещь. Сэм повернул к зданию Первой унитарианской первозданной церкви, в котором располагался «Приют для бездомных ПУПЕЦ». Адрес он нашел в телефонном справочнике еще вчера и здорово повеселился, прочитав название и еще раз убедившись, что у Господа Бога все в порядке с чувством юмора.
Он медленно проехал мимо церкви и остановился чуть дальше. Время он рассчитал правильно. Клиенты приюта «ПУПЕЦ» как раз начали выползать на улицу. Выглядели они при этом так же помято и угрюмо, как, вероятно, выглядели вчера, когда в него заползали.
Но хочешь-не-хочешь, а надо идти. Бродить по улицам, искать работу, которую ты наверняка не получишь, потому что у тебя нет постоянного адреса и ты уже четыре месяца не мылся. Обобрать какого-нибудь пьяного, если повезет. Или заработать несколько баксов, так или иначе нарушив закон, купить бутылку джина и самому напиться, и тогда тебя попытается обобрать компания подростков, слишком молодых или тупых, для того чтобы сообразить, что у тебя в карманах так же пусто, как у них.
В первой группе из четырех человек, вышедших из ночлежки, оказалось три афроамериканца и один мексиканец. За ними появилось двое белых, но слишком мелких. А потом, наконец, Сэму повезло.
Правда, парень оказался чересчур молодым – не больше двадцати лет и очень тщедушным, но зато волосы были как раз нужного цвета. А отсутствия мускулов под пиджаком будет незаметно. И как удачно, что на нем джинсы, заправленные в ковбойские сапоги.
Сэм немного проехал вперед и затормозил рядом с парнем.
– Эй, хочешь, не напрягаясь, заработать двадцать баксов? – спросил он, опустив стекло.
– Пошел ты, – не оборачиваясь, огрызнулся парень. – Сам себе отсосешь.
– Стой! – окликнул его Сэм. – Я же совсем не про это…
Он остановился, осознав, что бездомный принял его за богатого, упакованного извращенца, желающего по дешевке получить утренний заряд бодрости.
Не то чтобы Сэм не считал всех геев извращенцами. Нет, к таким он причислял только тех, кто сначала заводил себе жену и детишек, а потом вот так рыскал по улицам, выискивая мальчиков, которым не повезло.
Он вылез из машины и догнал парня.
– Эй, малыш, ты меня не так понял.
«Малыш» повернулся и устремил на него совершенно безжизненный взгляд:
– Сотня баксов и только в гондоне.
О, черт!
– Пятьдесят баксов, – предложил Сэм, – и никакого секса. Пару часов сидишь со мной в машине – я к тебе не прикасаюсь, ты ко мне не прикасаешься, сам к себе тоже никто не прикасается. Никакого секса. Я не по этому делу, догоняешь?
Парень даже не моргнул. Сэм протянул ему бейсболку:
– Мы немного покатаемся, а потом наденешь это и зайдешь в кафе выпить чашечку кофе. Все. Никакого секса. И выйдешь оттуда с пятьюдесятью баксами в кармане.
Парень посмотрел на бейсболку, потом опять на Сэма:
– Семьдесят пять и только в гондоне.
Сэм решил, что не стоит напрасно тратит время на препирательства.
– Договорились. Садись в машину.
Сам скоро поймет.
Шестнадцатый отряд вернулся в Коронадо.
Том Паолетти заметил своего бывшего заместителя Джаза Джакетта, когда возвращался с необычайно раннего утреннего допроса из военной прокуратуры.
На этот раз инквизиторов интересовали только блондины и то ли садовники, то ли ландшафтные дизайнеры.
Единственным настоящим блондином среди знакомых Тома был старший офицер Стэнли Волчонок. А что касается садовников… Том сам любил заниматься своим садом. Его дядюшка Джо работал когда-то садовником в Массачусетсе.
Но ни он, ни Стэнли, ни сам Том, кстати, не были террористами.
Поэтому он не стал даже упоминать о них.
Войдя в комнату, Том обнаружил там Келли, дожидавшуюся его. Нет, не Келли. Свою жену. Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы он улыбнулся и сразу же забыл об изнурительном четырехчасовом допросе, проходившем ко всему прочему в отвратительно душной комнате. Похоже, они намеренно заставляли его попотеть.
И добились своего. Том чувствовал, как сильно он воняет.
– Отряд вернулся на базу, – сообщила Келли, обнимая его и целуя, несмотря на исходящий от него звериный дух.
– Да, знаю. – Он прижал ее к себе, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она с ним.
Потом он отпустил жену и снял пропотевший насквозь китель. Черт, ну и запах! Запах страха.
– Придется отдать его в чистку.
– Сегодня же отдам, – пообещала Келли. Том расстегнул брюки и скинул туфли. – Я чего-то подобного ожидала, поэтому принесла всю твою форму. А еще чистые носки и белье.
Том еще раз поцеловал ее:
– Спасибо, детка.
Сегодня она осталась в трусиках. Жаль! Он прошел в ванную и ополоснул холодной водой лицо, а потом поплескал себе на шею и подмышки. Пока достаточно. Душ он примет, когда уйдет Келли.
– Мне все звонили, – сказала она, останавливаясь в дверях и глядя, как Том трет себя полотенцем. – Все. Стэн. Джаз. Марк Дженкинс. – Она загибала пальцы. – Иззи, Сильверман, Лопес, Малдун, Джон Нильсон, Биг Мак, Дюк, Кенни… Все позвонили, Томми. Они спрашивают, что делать. И все хотят подать в отставку.
– Что?! Ни в коем случае! Немедленно перезвони каждому и скажи, чтобы даже не думали! Скажи им, что это приказ!
Келли испуганно отступила, и Том решил, что у него из ушей, наверное, валит пар.
– Только этого Аль-Каиде и надо! – продолжал бушевать он, выходя из ванной. – У них нет возможности сбросить на Коронадо бомбу, но благодаря трем неумехам с автоматами они могут уничтожить лучший отряд ВМС! – Комната была крошечной, но он все-таки принялся мерить ее шагами. – Черт! Черт!.
– Я им передам, – пообещала Келли и села на кровать, чтобы не попадаться ему под ноги. – Никаких отставок. Хотя Стэн и Джаз очень интересовались твоими планами на будущее. По-моему, они рассчитывают, что ты предложишь им работу.
Том уставился на нее:
– Какую работу?
– Я… гм… я, кажется, упомянула в разговоре с ними, что ты собираешься организовать консалтинговую группу… ну, понимаешь… специализирующуюся на контртерроризме.
Том перестал ходить. Он собирается организовать?..
Келли немного смутилась:
– Ну, что-то вроде отряда «морских котиков», только состоящего из гражданских. – Она вскинула подбородок. – А что? Это хорошая идея, Том. С такой командой вы сможете делать то, чего вам не позволят, пока вы состоите в армии.
Том рассмеялся:
– Ты ведь хотела, чтобы я поступил в ФБР?
– Я подумала об этом и решила: зачем тебе выполнять приказы Макса Багата, если ты сам привык командовать? И, кстати, так можно заработать неплохие деньги.
– Работая на дерьмовые корпорации, которые рискуют жизнями своих сотрудников, чтобы добыть лишний баррель нефти? – Он замолчал и перевел дух. – И вообще это абсолютно несвоевременный разговор. Я нахожусь под арестом, и мне вот-вот предъявят официальное обвинение в государственной измене…
– Но ты же невиновен! И мы докажем это, Том. А потом ты сделаешь ручкой адмиралу Факкеру и снова начнешь бороться с террористами. Международное агентство Паолетти по безопасности и охране персонала. МАПБОП. По-моему, звучит неплохо.
– А по-моему, ужасно, – поморщился он.
– А вот Джаз и Стэн так не думают.
– У Джаза и Стэна уже есть работа, – напомнил ей Том. – Они пока отвечают за мой отряд. За шестнадцатый отряд, – поправился он. Уже не его.
Черт! Судя по лицу Келли, она собиралась выложить какую-то очень плохую новость.
– Что?
– Джаз сказал, что его не хотят назначать на твое место. Похоже, командовать отрядом будет кто-то со стороны.
Проклятье!
– Кто?
Она покачала головой:
– Не знаю. Я попросила Дженка навести справки.
К горлу вдруг подступила тошнота. Том тяжело опустился на кровать рядом с Келли.
– Это я во всем виноват. Все знают, что Джаз – мой человек. Надо было об этом помалкивать.
– Ты ни в чем не виноват. – Келли обняла его за плечи и привлекла к себе. – Ты ни в чем этом не виноват.
Да, как бы ни так…
Келли заглянула ему в лицо:
– Я еще хотела тебе рассказать… У меня есть и хорошие новости. Кенни Кармоди уже работает с видеозаписями камер наблюдения из библиотеки. Он сейчас пишет какую-то программу, и потом компьютер быстро найдет на этих записях Мэри-Лу.
Видеозаписи? Ах да, со стоянки у библиотеки в Сан-Диего. Тому потребовалось время, чтобы вспомнить, о чем говорит Келли. М-да, это называется заходить издалека. Если эти записи – их единственная ниточка…
Значит, дела совсем плохи.
– Ты думаешь, они собираются распустить отряд? – спросил он, уже зная ответ.
Келли не стала его обманывать:
– Да, думаю. Если они пришьют тебе участие в заговоре и обвинят в государственной измене…
Тогда все, к чему когда-либо прикасался Том, будет считаться замаранным или по меньшей мере подозрительным.
Он не мог решить, что хуже: перспектива провести следующие тридцать лет в тюрьме или роспуск шестнадцатого отряда.
– Я всю ночь провисела на телефоне. Сначала долго разговаривала с Мэг и Саванной, а потом мы созванивались с остальными женами и подружками, и бывшими подружками шестнадцатого отряда, – рассказывала Келли, одновременно ласково массируя его напряженную шею и плечи. – Мы несколько раз включали конференц-связь и все вместе пытались вспомнить случаи, когда кто-то пытался приблизиться к одной из нас, чтобы разузнать об отряде или даже проникнуть на базу. И мог ли этот человек быть знаком с Мэри-Лу. Конечно, это трудно определить без ее участия. Хотела бы я поговорить с ней самой.
– Очень много людей в данный момент хотят того же самого, – заметил Том.
– А пока я точно знаю только одного нашего общего знакомого – Ибрагима Рахмана.
– Рахмана? – Том вскинул голову.
– Да, – кивнула Келли. – Когда меня отсюда выставят, я позвоню Максу Багату и расскажу о нем. Конечно, это немного отдает ксенофобией… Ну то, что он с Ближнего Востока, но…
– Он садовник? – перебил ее Том. – Или что-то вроде ландшафтного дизайнера?
Келли удивленно моргнула.
– Да. А разве ты… Я не думала, что ты с ним знаком.
О, черт! Неужели?..
– А как насчет мужчины с очень светлыми волосами? Который, возможно, знаком с Рахманом? А, может, и не знаком, – размышлял Том вслух. – Может, он был знаком с Мэри-Лу.
– Со светлыми волосами? – Келли задумчиво закусила губу. – Нет, не помню. Рахман работал один, я это точно знаю. По крайней мере, когда работал по соседству. Он стриг газон у Янсенов, помнишь? Несколько раз заходил к нам, оставлял карточку с расценками и телефонами. Он казался довольно славным. И работал хорошо.
Он уже делал это ночью, но днем все выглядит по-другому, и вообще всегда полезно подстраховаться.
Успех на девяносто восемь процентов зависит от знания местности. Поскольку скорее всего в момент попытки захвата он будет находиться не в машине, Сэм внимательно изучил и все прилегающие здания. Места, где можно затеряться. Магазины и больницы, в которые можно войти одним человеком, а выйти совсем другим. Он тщательно осмотрел все арки, проезды и сквозные дворы, пока не начал видеть их даже с закрытыми глазами.
Ночью он выходил из машины и обследовал все пешком.
Он был готов.
Вернее, почти готов.
Оставалось сделать еще одну важную вещь. Сэм повернул к зданию Первой унитарианской первозданной церкви, в котором располагался «Приют для бездомных ПУПЕЦ». Адрес он нашел в телефонном справочнике еще вчера и здорово повеселился, прочитав название и еще раз убедившись, что у Господа Бога все в порядке с чувством юмора.
Он медленно проехал мимо церкви и остановился чуть дальше. Время он рассчитал правильно. Клиенты приюта «ПУПЕЦ» как раз начали выползать на улицу. Выглядели они при этом так же помято и угрюмо, как, вероятно, выглядели вчера, когда в него заползали.
Но хочешь-не-хочешь, а надо идти. Бродить по улицам, искать работу, которую ты наверняка не получишь, потому что у тебя нет постоянного адреса и ты уже четыре месяца не мылся. Обобрать какого-нибудь пьяного, если повезет. Или заработать несколько баксов, так или иначе нарушив закон, купить бутылку джина и самому напиться, и тогда тебя попытается обобрать компания подростков, слишком молодых или тупых, для того чтобы сообразить, что у тебя в карманах так же пусто, как у них.
В первой группе из четырех человек, вышедших из ночлежки, оказалось три афроамериканца и один мексиканец. За ними появилось двое белых, но слишком мелких. А потом, наконец, Сэму повезло.
Правда, парень оказался чересчур молодым – не больше двадцати лет и очень тщедушным, но зато волосы были как раз нужного цвета. А отсутствия мускулов под пиджаком будет незаметно. И как удачно, что на нем джинсы, заправленные в ковбойские сапоги.
Сэм немного проехал вперед и затормозил рядом с парнем.
– Эй, хочешь, не напрягаясь, заработать двадцать баксов? – спросил он, опустив стекло.
– Пошел ты, – не оборачиваясь, огрызнулся парень. – Сам себе отсосешь.
– Стой! – окликнул его Сэм. – Я же совсем не про это…
Он остановился, осознав, что бездомный принял его за богатого, упакованного извращенца, желающего по дешевке получить утренний заряд бодрости.
Не то чтобы Сэм не считал всех геев извращенцами. Нет, к таким он причислял только тех, кто сначала заводил себе жену и детишек, а потом вот так рыскал по улицам, выискивая мальчиков, которым не повезло.
Он вылез из машины и догнал парня.
– Эй, малыш, ты меня не так понял.
«Малыш» повернулся и устремил на него совершенно безжизненный взгляд:
– Сотня баксов и только в гондоне.
О, черт!
– Пятьдесят баксов, – предложил Сэм, – и никакого секса. Пару часов сидишь со мной в машине – я к тебе не прикасаюсь, ты ко мне не прикасаешься, сам к себе тоже никто не прикасается. Никакого секса. Я не по этому делу, догоняешь?
Парень даже не моргнул. Сэм протянул ему бейсболку:
– Мы немного покатаемся, а потом наденешь это и зайдешь в кафе выпить чашечку кофе. Все. Никакого секса. И выйдешь оттуда с пятьюдесятью баксами в кармане.
Парень посмотрел на бейсболку, потом опять на Сэма:
– Семьдесят пять и только в гондоне.
Сэм решил, что не стоит напрасно тратит время на препирательства.
– Договорились. Садись в машину.
Сам скоро поймет.
Шестнадцатый отряд вернулся в Коронадо.
Том Паолетти заметил своего бывшего заместителя Джаза Джакетта, когда возвращался с необычайно раннего утреннего допроса из военной прокуратуры.
На этот раз инквизиторов интересовали только блондины и то ли садовники, то ли ландшафтные дизайнеры.
Единственным настоящим блондином среди знакомых Тома был старший офицер Стэнли Волчонок. А что касается садовников… Том сам любил заниматься своим садом. Его дядюшка Джо работал когда-то садовником в Массачусетсе.
Но ни он, ни Стэнли, ни сам Том, кстати, не были террористами.
Поэтому он не стал даже упоминать о них.
Войдя в комнату, Том обнаружил там Келли, дожидавшуюся его. Нет, не Келли. Свою жену. Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы он улыбнулся и сразу же забыл об изнурительном четырехчасовом допросе, проходившем ко всему прочему в отвратительно душной комнате. Похоже, они намеренно заставляли его попотеть.
И добились своего. Том чувствовал, как сильно он воняет.
– Отряд вернулся на базу, – сообщила Келли, обнимая его и целуя, несмотря на исходящий от него звериный дух.
– Да, знаю. – Он прижал ее к себе, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она с ним.
Потом он отпустил жену и снял пропотевший насквозь китель. Черт, ну и запах! Запах страха.
– Придется отдать его в чистку.
– Сегодня же отдам, – пообещала Келли. Том расстегнул брюки и скинул туфли. – Я чего-то подобного ожидала, поэтому принесла всю твою форму. А еще чистые носки и белье.
Том еще раз поцеловал ее:
– Спасибо, детка.
Сегодня она осталась в трусиках. Жаль! Он прошел в ванную и ополоснул холодной водой лицо, а потом поплескал себе на шею и подмышки. Пока достаточно. Душ он примет, когда уйдет Келли.
– Мне все звонили, – сказала она, останавливаясь в дверях и глядя, как Том трет себя полотенцем. – Все. Стэн. Джаз. Марк Дженкинс. – Она загибала пальцы. – Иззи, Сильверман, Лопес, Малдун, Джон Нильсон, Биг Мак, Дюк, Кенни… Все позвонили, Томми. Они спрашивают, что делать. И все хотят подать в отставку.
– Что?! Ни в коем случае! Немедленно перезвони каждому и скажи, чтобы даже не думали! Скажи им, что это приказ!
Келли испуганно отступила, и Том решил, что у него из ушей, наверное, валит пар.
– Только этого Аль-Каиде и надо! – продолжал бушевать он, выходя из ванной. – У них нет возможности сбросить на Коронадо бомбу, но благодаря трем неумехам с автоматами они могут уничтожить лучший отряд ВМС! – Комната была крошечной, но он все-таки принялся мерить ее шагами. – Черт! Черт!.
– Я им передам, – пообещала Келли и села на кровать, чтобы не попадаться ему под ноги. – Никаких отставок. Хотя Стэн и Джаз очень интересовались твоими планами на будущее. По-моему, они рассчитывают, что ты предложишь им работу.
Том уставился на нее:
– Какую работу?
– Я… гм… я, кажется, упомянула в разговоре с ними, что ты собираешься организовать консалтинговую группу… ну, понимаешь… специализирующуюся на контртерроризме.
Том перестал ходить. Он собирается организовать?..
Келли немного смутилась:
– Ну, что-то вроде отряда «морских котиков», только состоящего из гражданских. – Она вскинула подбородок. – А что? Это хорошая идея, Том. С такой командой вы сможете делать то, чего вам не позволят, пока вы состоите в армии.
Том рассмеялся:
– Ты ведь хотела, чтобы я поступил в ФБР?
– Я подумала об этом и решила: зачем тебе выполнять приказы Макса Багата, если ты сам привык командовать? И, кстати, так можно заработать неплохие деньги.
– Работая на дерьмовые корпорации, которые рискуют жизнями своих сотрудников, чтобы добыть лишний баррель нефти? – Он замолчал и перевел дух. – И вообще это абсолютно несвоевременный разговор. Я нахожусь под арестом, и мне вот-вот предъявят официальное обвинение в государственной измене…
– Но ты же невиновен! И мы докажем это, Том. А потом ты сделаешь ручкой адмиралу Факкеру и снова начнешь бороться с террористами. Международное агентство Паолетти по безопасности и охране персонала. МАПБОП. По-моему, звучит неплохо.
– А по-моему, ужасно, – поморщился он.
– А вот Джаз и Стэн так не думают.
– У Джаза и Стэна уже есть работа, – напомнил ей Том. – Они пока отвечают за мой отряд. За шестнадцатый отряд, – поправился он. Уже не его.
Черт! Судя по лицу Келли, она собиралась выложить какую-то очень плохую новость.
– Что?
– Джаз сказал, что его не хотят назначать на твое место. Похоже, командовать отрядом будет кто-то со стороны.
Проклятье!
– Кто?
Она покачала головой:
– Не знаю. Я попросила Дженка навести справки.
К горлу вдруг подступила тошнота. Том тяжело опустился на кровать рядом с Келли.
– Это я во всем виноват. Все знают, что Джаз – мой человек. Надо было об этом помалкивать.
– Ты ни в чем не виноват. – Келли обняла его за плечи и привлекла к себе. – Ты ни в чем этом не виноват.
Да, как бы ни так…
Келли заглянула ему в лицо:
– Я еще хотела тебе рассказать… У меня есть и хорошие новости. Кенни Кармоди уже работает с видеозаписями камер наблюдения из библиотеки. Он сейчас пишет какую-то программу, и потом компьютер быстро найдет на этих записях Мэри-Лу.
Видеозаписи? Ах да, со стоянки у библиотеки в Сан-Диего. Тому потребовалось время, чтобы вспомнить, о чем говорит Келли. М-да, это называется заходить издалека. Если эти записи – их единственная ниточка…
Значит, дела совсем плохи.
– Ты думаешь, они собираются распустить отряд? – спросил он, уже зная ответ.
Келли не стала его обманывать:
– Да, думаю. Если они пришьют тебе участие в заговоре и обвинят в государственной измене…
Тогда все, к чему когда-либо прикасался Том, будет считаться замаранным или по меньшей мере подозрительным.
Он не мог решить, что хуже: перспектива провести следующие тридцать лет в тюрьме или роспуск шестнадцатого отряда.
– Я всю ночь провисела на телефоне. Сначала долго разговаривала с Мэг и Саванной, а потом мы созванивались с остальными женами и подружками, и бывшими подружками шестнадцатого отряда, – рассказывала Келли, одновременно ласково массируя его напряженную шею и плечи. – Мы несколько раз включали конференц-связь и все вместе пытались вспомнить случаи, когда кто-то пытался приблизиться к одной из нас, чтобы разузнать об отряде или даже проникнуть на базу. И мог ли этот человек быть знаком с Мэри-Лу. Конечно, это трудно определить без ее участия. Хотела бы я поговорить с ней самой.
– Очень много людей в данный момент хотят того же самого, – заметил Том.
– А пока я точно знаю только одного нашего общего знакомого – Ибрагима Рахмана.
– Рахмана? – Том вскинул голову.
– Да, – кивнула Келли. – Когда меня отсюда выставят, я позвоню Максу Багату и расскажу о нем. Конечно, это немного отдает ксенофобией… Ну то, что он с Ближнего Востока, но…
– Он садовник? – перебил ее Том. – Или что-то вроде ландшафтного дизайнера?
Келли удивленно моргнула.
– Да. А разве ты… Я не думала, что ты с ним знаком.
О, черт! Неужели?..
– А как насчет мужчины с очень светлыми волосами? Который, возможно, знаком с Рахманом? А, может, и не знаком, – размышлял Том вслух. – Может, он был знаком с Мэри-Лу.
– Со светлыми волосами? – Келли задумчиво закусила губу. – Нет, не помню. Рахман работал один, я это точно знаю. По крайней мере, когда работал по соседству. Он стриг газон у Янсенов, помнишь? Несколько раз заходил к нам, оставлял карточку с расценками и телефонами. Он казался довольно славным. И работал хорошо.