Страница:
...Уже смеркалось, когда она входила в вестибюль самой роскошной и дорогой в городе гостиницы "Алмазная Шантара", некогда принадлежавшей обкому партии. Положительно, ей сегодня везло во всем - двухсотдолларовый люкс оказался свободен. Дашу (точнее, Лымареву И.Ф.) в него поселили без всяких проволочек - одета она была скромненько, но и на бичиху не походила, богатые, как известно, чудят по-всякому, и в наши рыночные времена у дамочкц, если она пожелает выложить рублевый эквивалент пары сотен баксов за ночь постоя, сей эквивалент возьмут без всякого сопротивления... Впрочем, она позаботилась обронить несколько фраз, которые легко могли быть истолкованы благообразной седой тетенькой за стойкой как желание скучающей дамочки на одну ноченьку исчезнуть из дому, чтобы потрепать нервы супругу... Отель был приличным, и милиция его частыми набегами не беспокоила - лишь в исключительных случаях. Даже если седая по неведомому капризу души стукнет в оперативку, приедут ни в какие роковые тайны не посвященные районщики, с которыми будет предельно просто договориться, объявив свою подлинную личность. Даша распаковала сумку, вытащила купленный у вокзала толстый детектив в пестрой обложке, на которой умопомрачительно красивая девица стояла в выжидательной позе посреди красивого осеннего леса, сжимая в руке красивый пистолетище; поставила бутылку дорогущего коньяка, выложила пакеты и свертки с разными деликатесами. Денежки, выданные Галаховым на авиабилет, она тратила щедро, без малейших угрызений совести. Остались сущие пустяки - ну и наплевать, можно позволить себе хоть несколько часов роскошной жизни в преддверии акции, пожалуй, самой нелегкой и тягостной в ее жизни... Уж тут-то, в самом дорогом номере самой дорогой гостиницы, ее ни одна собака искать не догадается. В двустворчатую дверь тихонько, деликатно постучали. Даша встрепенулась, сняла пистолет с предохранителя, сунула его за пояс под свитер и пошла открывать. Перед ней стоял кудрявый вьюноша в элегантном костюмчике, при галстуке, заранее улыбаясь: - Пуркуа? - спросила Даша, не расслабляясь. - Извините, сударыня, мальчика пригласить не хотите для скоротания скуки? - Это тебя? - Не обязательно, но возможно. Разумеется, если требуется девочка... - Милый мой, у меня витафобия, - сказала Даша. - Ты не пугайся, это не извращение такое, это, если перевести с латыни, отвращение от жизни. Какие тут мальчики и девочки... - Достала из кармана сизую полусотенную, едва ли не последнее, что осталось от полковничьих денежек, сунула ему в руку. Сделай, лапочка, так, чтобы меня до утра ни одна собака не беспокоила... Компрене? Мерси, оревуар... Захлопнув дверь, прошлась по комнатам. Номер был впечатляющий - спальня, кабинет, гостиная с диваном, столом человек на десять, самоваром и телевизором. Первый и последний раз в жизни, эт-то точно, ее номер в Париже был похуже... Хлопнула в кабинете рюмочку коньяку - чтобы пожить хоть немного в каждой комнате - тщательно задернула все шторы в гостиной, придвинула к дивану столик с красиво разложенными вкусностями, включила телевизор, налила еще рюмку "Хеннесси", критически обозрела картину и осталась довольна. Сбросила джинсы, свитер, вытянулась на диване с рюмкой в руке. Медленно выцедила коньяк, ничуточки не отдававший сивухой, закурила и наконец-то позволила себе блаженно расслабиться.
Глава двадцать шестая
И ВНОВЬ - ТАНЦУЮТ ВСЕ!
Хороший отдых получился. Она долго валялась на диване, посасывая коньячок и лениво перелистывая забойный детектив под соответствующим названием "Взбесившаяся". Попытавшись угадать сначала, кто там главный злодей, но никак не получалось, и Даша, устав следить за похождениями героини, попросту заглянула в конец. А заодно позавидовала героине - если бы она сама так работала, наверняка прочно угодила бы под прокурорское следствие или огребла свинцовый привет... Вопреки ожиданиям ночь выдалась самая спокойная - Даша не просыпалась в холодном поту, видения и кошмары не терзали, вполне нормально выспалась. Вот только никак не могла поутру сообразить - то ли проснулась за несколько секунд до трезвона своего старенького микробудильника, то ли будильник ее и разбудил, но замутненное пробуждением сознание уверило, будто все наоборот... Времени хватало с запасом. Она без всякой спешки налила воды в сверкающий электросамовар и сварганила чай. За окном уже помаленьку светало, из сизоватой рассветной полутьмы проступил огромный разноцветный плакат с изображением невероятно могучего и живописного казака, висевший на противоположной стороне улицы. Казак стоял на фоне заросших лесом сопок, весь из себя опрятный - сыт, пьян и нос в табаке, - ничуть не похожий на реальных первопроходцев, которые наверняка пришли сюда смертно уставшие, ободранные и понурые. Он утвердил бердыш с таким видом, словно готов был с чувством продекламировать: "Здесь будет город заложен! Отсель грозить мы будем китаёзе!". Все это напоминало старую-добрую наглядную агитацию, мускулистых гидростроителей с блаженными улыбками идиотов, нереальных постовых милиционеров и монстров-комсомольцев - право слово, один в один, наверняка малевал тот же самый живописец, что при коммунистах уродовал город соцреалистической жутью... Не было ни возбуждения, ни азарта - одна привычная усталость. Слишком много было затрачено сил и нервов, слишком много утрат постигло, чтобы теперь содрогаться в приступе охотничьей страсти. Нужно было выиграть по собственной диспозиции, вот и все... Она наливала себе чай, когда в дверь деликатно поскреблись. Подумав, пошла открывать. У двери заученно улыбалась хорошенькая светловолосая девица в кружевном фартучке горничной поверх синего платья и белейшей наколке в волосах: - Убрать позволите? У ее ног посверкивал чернолаково красивый импортный пылесос. - Ну, заходите, - сказала Даша. - Хотя тут вроде и нечего... - Положено каждое утро, как в лучших отелях Лондона... - Я, вообще-то, через четверть часика буду съезжать, - сказала Даша, совершенно не представлявшая, как положено убираться из столь шикарных хором. - Нужно сдавать, или... - Конечно, нужно, - поддакнула девица, профессионально озираясь. - А что, и в таких апартаментах подушки сигаретами прожигают? - Ой, да конечно! - фыркнула светленькая. - Тут до вас жил один крутой бизнесмен из Питера, так я с ним прямо наплакалась. - Она проворно принялась наводить порядок на столике. - Самовар ухитрился распаять включил в три часа ночи и спать завалился, вода вся и выкипела. - Она хихикнула. - Привели ему девочку, так он для надежности дверь изнутри запер и забыл, куда ключ упрятал. Время вышло, девочка в дверь отсюда колотится, а с той стороны ее менеджер бьется, как рыбка об лед, - а он бухой в сиську, не помнит ничего, потом уж ключ в морозильнике отыскался, а презервативы я из люстры выгребла - остроумец попался, решил, будет смешно... - И вдруг без всякого перехода, абсолютно не меняя тона, сказала: - Стойте спокойно, пожалуйста, не дергайтесь... До Даши не сразу дошло, она непонимающе обернулась - и обнаружила, что светленькая симпатичная девочка держит ее под прицелом какого-то незнакомого пистолета, компактного, весьма убедительно выглядевшего. Очень профессионально она держала свою пушечку, со знанием дела... - Это что такое? - спросила Даша, поборов первую растерянность. - Не двигайтесь, - как ни в чем не бывало сообщила белокурая. - С вами хотят поговорить... Оценив шансы; расстояние и степень скользкости паркета, Даша крутнулась в заученном броске. Однако пятка не встретила запястья, а сопутствующий удар пришелся в пустоту- - девчонка ушла в сторону с невероятным проворством, встала у стены, не погасив безмятежной улыбки: - Руки! Дверь уже распахнулась, напористо вошел человек в штатском - худой, высокий и жилистый, с редкими кошачьими усиками, держа стволом вверх точно такую же пушку. В две секунды огляделся, неуловимым движением убрал пистолет под пиджак, посторонился. Вошел третий, аккуратно притворив за собой дверь и повернув ключ. Даша мгновенно все поняла, но от сердца не отлегло, отнюдь - перед ней стоял генерал Глаголев. Шеф здешнего "Аквариума", вот уж кого бы сто лет не видеть... Генерал Глаголев, которому полагалось сейчас лежать в одноместной палате со сломанной ногой на растяжке, - белокурый верзила с холодными голубыми глазами викинга, помесь подколодной змеи и компьютера... Он прошел в комнату с непринужденностью передвигавшегося на совершенно здоровых ногах человека, улыбнулся: - Утречко доброе, Дарья Андреевна. Вы очаровательны, как встарь... Удивлены? - Не особенно, - сказала Даша строптиво. - Я в последнее время наблюдала, как по городу разгуливают живые мертвецы, которых вроде бы и похоронили-отпели, мраморный монумент воздвигли... Что уж тут удивляться, если человек со сломанной якобы ногой мотыльком порхает... - Расшифруйте насчет мертвеца. - Перебьетесь. - Хамка вы очаровательная. - Вы мне не командир, - сказала Даша. - Трепета, уж не посетуйте, не испытываю. Он прошелся по комнате, заложив руки за спину, поглядывая на своих подручных, рассредоточившихся по углам. Рассеянно включил радио, покосился на столик: - Пьете с утра? - Нет, - сказала Даша. - Ну, побеседуем всухую... Или все же чайком разодолжите? - Его много, - сказала Даша. - Хлебайте и даже можете домой взять. В меня стрелять не будут, если я сяду? - Не будут, - он прошел к самовару и непринужденно налил себе чашку. Кацуба, Света, присоединяйтесь, хозяйка не возражает... Только в сторонке держитесь, а то у Дарьи Андреевны привычка людей конечностями доставать... И невозмутимо развернул конфетку. Даша с непроницаемым лицом отхлебнула чаю. Из репродуктора лился хрипловатый голос Маргариты Монро: - Ехал рыжий Билли по Техасу, пил он виски в каждом кабаке, и его обслуживали сразу потому что кольт держал в руке. Ах, ковбой, мой веселый бой! Я скачу с тобой, и воздух голубой! Глаголев съел еще конфету, указательным пальцем отодвинул коробочку с импортным плавленым сыром, украшенным вдавленными в него половинками грецких орехов (за то и был этот сыр прозван шантарскими острословами "Мозгами Клинтона"): - Похабень какая, словно из цикла "Будни гестапо"... Дарья Андреевна, мне некогда с вами пикироваться. Времени у меня нет совершенно. Вы все же женщина серьезная, так что давайте по-деловому... Вы отсюда можете и в наручниках выйти, честно предупреждаю сразу. - А имеете право? - Дарья Андреевна... - поморщился он. - Давайте без ребячества. Конечно, имею. Вы сами прекрасно понимаете, по обвинению в нарушении какой статьи УК вас можно немедленно задержать... - А если нет? - серьезно спросила Даша. - Если не представляю? - Господи... Причастность к перевороту. - Это что-то новенькое, - сказала Даша искренне, ничуть не притворяясь дурочкой. - А с какой стати? - А с такой, что вы сидите здесь и преспокойно лопаете коньяк, почитываете Бушкова и гоняете чаи. В то время как должны по приказу непосредственного начальника мчаться в Москву со всеми материалами, недвусмысленно уличающими конкретных путчистов... Не делайте изумленных глаз, вы, уверен, мгновенно все просчитали и поняли, как тщательно вас вели... Ваше поведение, согласитесь, дает повод для серьезнейших подозрений... Не собираетесь же вы в одиночку противостоять операции "Гроза"? Интересно, вы уже раскопали, что она начнется не десятого, а через пару часов? - Раскопала, - сказала Даша. - В таком случае ваше поведение напрямую свидетельствует о причастности... Правда? - Правда, - сказала Даша. - Хотя, с другой стороны, я готов прозакладывать голову, что вы ни в коем случае не замешаны... - Он отодвинул хрупкую чашку. - Вот и получаются у нас две взаимоисключающих версии. Знаете, Дарья Андреевна, больше всего на свете я не люблю непонятного. Сейчас вы мне непонятны. Категорически непонятны. Эту загадку необходимо моментально расйутать. У меня нет времени играть с вами по всем правилам. Либо вы изложите свои, непонятные мне мотивы, либо придется вас прихватить особой... Не сверкайте глазами, я ведь не дите обижаю... Итак? - Можно встречный вопрос? - спросила она. - Вы уж тоже отнеситесь к нему предельно серьезно, от этого многое зависит... Что вам нужно - героически подавить путч во всем блеске, с превеликим шумом и штабелями поверженных мятежников, или тихонечко, без всякого шума придавить сапогом головешку? Он ухмыльнулся: - Вы даже не поинтересовались, а не причастен ли я сам к операции "Гроза"... - Не причастны, - сказала Даша. - Всегда есть мотив и определенные свойства характера... Я о вас наслышана, вы. же человек с невероятно имперскими замашками, люди вашего склада могут быть замешаны в любой пакости, кроме сепаратистского мятежа в глухой провинции... - Ну, спасибо. - Вы не ответили. Лавры победителя вам нужны или потухшая головешка? - А если совру? - А как насчет слова офицера, данного при двух подчиненных? - Ах, Дарья Андреевна, влюбился бы я в вас безответно, не будь вы столь круты... Хорошо. На сегодняшний момент меня больше устраивает притоптанная сапогом головешка - все равно по ряду обстоятельств никак не удастся предстать героем-триумфатором... Слово офицера. Удовлетворены? - Пожалуй, - сказала Даша. - Теперь вот что еще... Хотите, я тут попробую реконструировать, каким образом вы оказались причастны к тайнам "Грозы"? Мне это крайне необходимо... Вернее всего, началось все с того, что вы, как выражаются порой в романах, что-то пронюхали. Понемножку, по мере погружения, перед вами вставала огромная и мрачная тайна, сначала никак не удавалось связать разорванные концы, но понемногу одна за другой копились улики и доказательства, возможно даже, вы потеряли кого-то из своих, подошедшего слишком близко к разгадке... А там и узнали, что в Шантарске готовится военный переворот с целью создания Сибирской республики. Те, кто мог оказаться опасным, убирались безжалостно - болтуны, сообщники, в которых не уверены, просто случайно проникшие в тайну... Было много трупов, однако со временем вы оценили масштабность задуманного путчистами... Так было? - Вы все обрисовали удивительно точно, - кивнул он. - Да, и потери были. Однако у меня появилось странное ощущение - - будто вы обо всем этом повествуете с некоторой фривольностью... - А как же, - сказала Даша. - Значит, вы не сомневаетесь, что через пару часов в город войдут бронетранспортеры и десантнички кинутся занимать все, что в такой ситуации следует занять? - Ну, предположим, сейчас можно сказать со всей уверенностью, что не дадим мы им ничего занять... - Но в серьезности переворота вы не сомневаетесь? - настойчиво повторила Даша. - А вы что, сомневаетесь? - Глаголев на краткий миг не смог скрыть удивления. - Вы мне еще заявите, что сомневаетесь, - в то время, как у вас где-то тут лежат кассеты с убойнейшим компроматом. - Компромат, действительно, убойнейший, - сказала Даша, ухмыляясь во весь рот. - Конфетка, а не компромат... - Не тяните кота за хвост. - У вас есть лишних четверть часика? - Не больше, - сказал он нетерпеливо. - Никак не больше. - Вот и прекрасно. Я вам расскажу одну невыдуманную историю. - Даша налила себе чаю. - Сигаретку не подадите? Спасибо... Это мне рассказал один знакомый мент. Дело было на Дальнем Востоке в девяносто первом году, когда Союз еще не развалился, но от Бреста до Магадана шизофрения катилась девятым валом... Есть там у них, в Приморье, какой-то экзотический народец вроде кето или селькупов, и весь он примерно насчитывает человек с тысячу. Живут себе, как положено, в каменном веке, рыбку ловят, охотятся, народец такой крохотный, что у них даже автономного округа не имеется. А вот интеллигенция трудами Советской власти была. С вузовскими дипломами, все честь по чести, национальные кадры... Интеллигенции насчитывалось всего-то человек десять. И вот эта самая национальная интеллигенция... черт, забыла, как звался народец... ну, пусть будут - мармозеты. Словом, мармозетская интеллигенция, поддавшись общей тенденции на полную, клиническую суверенность, на серьезнейшем серьёзе решила провозгласить вольную Мармозетию. Помните, что тогда творилось? Так что - ничего нет удивительного, в конце-то концов. Кто сказал, что вильна Украина может существовать, а вильной Мармозетии быть не может? Есть же Монако, Андорра, еще кто-то там микроскопический... Короче, интеллигенция в полном составе стала разрабатывать проект отделения Мармозетии от России. Поскольку среди интеллигентов всегда отыщутся засланные казачки, эти заговорщики исключением не стали - затесался среди них стукачок и поспешил в темпе просигнализировать областному КГБ. В области, понятное дело, началась тихая паника, сгоряча решили, что у них под боком будет с минуты на минуту второй Карабах... - Что-то я такое смутно помню... - пожал плечами Глаголев. - Ладно, продолжайте. - Настал исторический день, когда эти интеллигенты собрались где-то в избе на отшибе и стали делить портфели - кому быть президентом, кому премьером, кому в Вашингтон послом ехать, кому в Париж. А участковым там был старшина, этакий Анискин, только помоложе. Ну, в деревне никогда ничего ни от кого не скроешь... Прослышал он про заседание моментально. И, в отличие от областных чинов, нисколечко не занервничал, просто стало ему любопытно - всякое повидал, но вот чтобы на его участке кто-то провозглашал суверенное государство, такого отродясь тут не бывало... Надел фуражку и пошел поглазеть, даже без табельного оружия - там же патриархальность, хоть и девяносто первый год. Заметил его кто-то, издали, заорал диким голосом, что пришел конец и пора уносить ноги, - и сыпанули президент с послами в окна, да так, что рамы на себе вынесли. Чесанули'в тайгу, а список со страху забыли на столе... Вот так суверенная Мармозетия и накрылась. Старшина, мужик дисциплинированный, стал звонить в область мол, приключилось такое чудо-юдо... В области, еще не дослушав, орут: "Старшина, соблюдайте предельную осторожность! Через час ждите подмогу. У нас уже спецназ в вертолеты грузится, боезапас подвезли! Постарайтесь наладить наблюдение за сепаратистами, но напрасно жизнью не рискуйте! Ждите десант!" Старшина им с искренним недоумением отвечает: "Какой десант, какие вертолеты? Сепаратистов у нас никаких нету, если вы про Ваньку с Васькой и дурака Петровича, так они в тайгу отчего-то сбегли, едва меня завидели, а так в деревне все тихо, только Гаврила опять нажрался и плетень повалил..." Больше насчет мармозетского суверенитета и слуху, не было. Но, что характерно, чинам десяти в области за героическое подавление путча успели выдать ордена - зато старшине даже пятерки премии не выписали. Такая вот притча из реальной жизни. - Ну, и где тут мораль? - спросил Глаголев, сверля ее холодными синими глазами. - Морали нет, зато есть прямая параллель. - И вы это говорите после того, как ознакомились со всеми материалами? Которые сами же и копили? Ничего себе мармозеты - труп на трупе... - Ну, возможно, я неудачно выразилась... - сказала Даша. - Не "параллель", а как-то иначе... Давайте посмотрим, что у нас есть... Вернее, кто у нас есть. Кто же это у нас собрался устраивать переворот с привлечением воинских частей, дабы провозгласить свободную сибирскую республику? Губернатор, который просрал все, что можно проорать, растерявший остатки авторитета у мало-мальски серьезных людей. Генерал-лейтенант, которого не выпихнули на пенсию за бездарность и казнокрадство только потому, что у столицы не доходят руки до нашей глубинки. И шеренга никчемных бездарей рангом помельче... А где, позвольте вас спросить, реальные собственники и реальные хозяева заводов, газет, пароходов? Так вот, их почему-то либо отстреливают, либо не берут в компанию... Вы когда-нибудь сталкивались со случаем, когда роскошную квартиру в центре пытаются приватизировать не реальные хозяева, не папа-бизнесмен, мама-чиновница и их взрослая дочка-банкирша, а младший сынок, первоклассник из школы для даунов? Дико и нереально, правда? Но в случае с операцией "Гроза" мы как раз и столкнулись с чем-то подобным... Генерал, бомжи не проворачивают банковские аферы, а трамвайные щипачи не пытаются установить контроль над алюминиевым заводом... - Она сердито раздавила в пепельнице окурок. - Да, были трупы, были планы, возможно, немало народу всерьез верили, что переворот и в самом деле приведет к провозглашению суверенной республики... Но это дураки. А я имею в виду тех, кто стоял за кулисами и при этом знал все. И знал с самого начала, что переворот и не должен был увенчаться успехом, вся игра как раз и затеяна ради того, чтобы переворот провалился... Провалился. С треском. Это и есть главная тайна... А все остальное - декорации спектакля. И трупы - - тоже...
Глава двадцать седьмая
БРЕМЯ МОЕ ЛЕГКО?
Перед тем, как дисциплинированно перейти широкий проспект на зеленый сигнал светофора, она огляделась. Главная площадь града Шантарска, до сих пор украшенная рвавшимся заре навстречу исполинским Ильичом, еще не успела заполниться народом. И длинная, разукрашенная триколорами и вымпелами с городским гербом трибуна, откуда губернатор с присными собирался демократически махать ручкой демосу, пока что пустовала. Прохладный ветерок выполнял свою обычную работу - трепал флаги, флажки, длинные транспаранты, на все лады восхвалявшие юбилей. Публика, впрочем, помаленьку собиралась. В стратегических точках, согласно утвержденной диспозиции, маячили милицейские патрули (праздника ради получившие особое указание иметь исключительно дружелюбное и благожелательное выражение лиц), сиявшие белоснежными рубашками и парадными погонами. Без ложки дегтя, понятно, не обошлось - возле областной библиотеки появились было четверо-пятеро бородатых демократов и с ходу развернули корявые плакатики, клеймившие позором колонизаторов, вторгшихся некогда на исконные земли шантарских татар и убивших злодейски патриота родной земли хана Кучума (как водится, господа интеллигенты историю знали плохо и понятия не имели, что хан Кучум вовсе не коренной абориген, а пришелец из Золотой Орды, прирезавший коренных князьков и захвативший власть). Но к ним подошел внушительный старшина, что-то быстренько втолковал, и бородатые, свернув плакаты, печальной вереницей потянулись прочь. История Великой Мармозетии повторилась. Из динамиков, укрепленных на высокой бетонной ограде, окружавшей вход в строящееся метро, рвалась самая что ни на есть веселая и оптимистическая музыка, высочайше утвержденная, конечно. Даша подняла голову, услышав шелестящий рокот идущих на малой высоте вертолетов. Без особого труда опознала тройку "Барракуд", машин огневой поддержки - хищво вытянутые пятнистые тушки, пузыри кабин, можно даже различить под закругленными носами пушки-трехстволки.
Глава двадцать шестая
И ВНОВЬ - ТАНЦУЮТ ВСЕ!
Хороший отдых получился. Она долго валялась на диване, посасывая коньячок и лениво перелистывая забойный детектив под соответствующим названием "Взбесившаяся". Попытавшись угадать сначала, кто там главный злодей, но никак не получалось, и Даша, устав следить за похождениями героини, попросту заглянула в конец. А заодно позавидовала героине - если бы она сама так работала, наверняка прочно угодила бы под прокурорское следствие или огребла свинцовый привет... Вопреки ожиданиям ночь выдалась самая спокойная - Даша не просыпалась в холодном поту, видения и кошмары не терзали, вполне нормально выспалась. Вот только никак не могла поутру сообразить - то ли проснулась за несколько секунд до трезвона своего старенького микробудильника, то ли будильник ее и разбудил, но замутненное пробуждением сознание уверило, будто все наоборот... Времени хватало с запасом. Она без всякой спешки налила воды в сверкающий электросамовар и сварганила чай. За окном уже помаленьку светало, из сизоватой рассветной полутьмы проступил огромный разноцветный плакат с изображением невероятно могучего и живописного казака, висевший на противоположной стороне улицы. Казак стоял на фоне заросших лесом сопок, весь из себя опрятный - сыт, пьян и нос в табаке, - ничуть не похожий на реальных первопроходцев, которые наверняка пришли сюда смертно уставшие, ободранные и понурые. Он утвердил бердыш с таким видом, словно готов был с чувством продекламировать: "Здесь будет город заложен! Отсель грозить мы будем китаёзе!". Все это напоминало старую-добрую наглядную агитацию, мускулистых гидростроителей с блаженными улыбками идиотов, нереальных постовых милиционеров и монстров-комсомольцев - право слово, один в один, наверняка малевал тот же самый живописец, что при коммунистах уродовал город соцреалистической жутью... Не было ни возбуждения, ни азарта - одна привычная усталость. Слишком много было затрачено сил и нервов, слишком много утрат постигло, чтобы теперь содрогаться в приступе охотничьей страсти. Нужно было выиграть по собственной диспозиции, вот и все... Она наливала себе чай, когда в дверь деликатно поскреблись. Подумав, пошла открывать. У двери заученно улыбалась хорошенькая светловолосая девица в кружевном фартучке горничной поверх синего платья и белейшей наколке в волосах: - Убрать позволите? У ее ног посверкивал чернолаково красивый импортный пылесос. - Ну, заходите, - сказала Даша. - Хотя тут вроде и нечего... - Положено каждое утро, как в лучших отелях Лондона... - Я, вообще-то, через четверть часика буду съезжать, - сказала Даша, совершенно не представлявшая, как положено убираться из столь шикарных хором. - Нужно сдавать, или... - Конечно, нужно, - поддакнула девица, профессионально озираясь. - А что, и в таких апартаментах подушки сигаретами прожигают? - Ой, да конечно! - фыркнула светленькая. - Тут до вас жил один крутой бизнесмен из Питера, так я с ним прямо наплакалась. - Она проворно принялась наводить порядок на столике. - Самовар ухитрился распаять включил в три часа ночи и спать завалился, вода вся и выкипела. - Она хихикнула. - Привели ему девочку, так он для надежности дверь изнутри запер и забыл, куда ключ упрятал. Время вышло, девочка в дверь отсюда колотится, а с той стороны ее менеджер бьется, как рыбка об лед, - а он бухой в сиську, не помнит ничего, потом уж ключ в морозильнике отыскался, а презервативы я из люстры выгребла - остроумец попался, решил, будет смешно... - И вдруг без всякого перехода, абсолютно не меняя тона, сказала: - Стойте спокойно, пожалуйста, не дергайтесь... До Даши не сразу дошло, она непонимающе обернулась - и обнаружила, что светленькая симпатичная девочка держит ее под прицелом какого-то незнакомого пистолета, компактного, весьма убедительно выглядевшего. Очень профессионально она держала свою пушечку, со знанием дела... - Это что такое? - спросила Даша, поборов первую растерянность. - Не двигайтесь, - как ни в чем не бывало сообщила белокурая. - С вами хотят поговорить... Оценив шансы; расстояние и степень скользкости паркета, Даша крутнулась в заученном броске. Однако пятка не встретила запястья, а сопутствующий удар пришелся в пустоту- - девчонка ушла в сторону с невероятным проворством, встала у стены, не погасив безмятежной улыбки: - Руки! Дверь уже распахнулась, напористо вошел человек в штатском - худой, высокий и жилистый, с редкими кошачьими усиками, держа стволом вверх точно такую же пушку. В две секунды огляделся, неуловимым движением убрал пистолет под пиджак, посторонился. Вошел третий, аккуратно притворив за собой дверь и повернув ключ. Даша мгновенно все поняла, но от сердца не отлегло, отнюдь - перед ней стоял генерал Глаголев. Шеф здешнего "Аквариума", вот уж кого бы сто лет не видеть... Генерал Глаголев, которому полагалось сейчас лежать в одноместной палате со сломанной ногой на растяжке, - белокурый верзила с холодными голубыми глазами викинга, помесь подколодной змеи и компьютера... Он прошел в комнату с непринужденностью передвигавшегося на совершенно здоровых ногах человека, улыбнулся: - Утречко доброе, Дарья Андреевна. Вы очаровательны, как встарь... Удивлены? - Не особенно, - сказала Даша строптиво. - Я в последнее время наблюдала, как по городу разгуливают живые мертвецы, которых вроде бы и похоронили-отпели, мраморный монумент воздвигли... Что уж тут удивляться, если человек со сломанной якобы ногой мотыльком порхает... - Расшифруйте насчет мертвеца. - Перебьетесь. - Хамка вы очаровательная. - Вы мне не командир, - сказала Даша. - Трепета, уж не посетуйте, не испытываю. Он прошелся по комнате, заложив руки за спину, поглядывая на своих подручных, рассредоточившихся по углам. Рассеянно включил радио, покосился на столик: - Пьете с утра? - Нет, - сказала Даша. - Ну, побеседуем всухую... Или все же чайком разодолжите? - Его много, - сказала Даша. - Хлебайте и даже можете домой взять. В меня стрелять не будут, если я сяду? - Не будут, - он прошел к самовару и непринужденно налил себе чашку. Кацуба, Света, присоединяйтесь, хозяйка не возражает... Только в сторонке держитесь, а то у Дарьи Андреевны привычка людей конечностями доставать... И невозмутимо развернул конфетку. Даша с непроницаемым лицом отхлебнула чаю. Из репродуктора лился хрипловатый голос Маргариты Монро: - Ехал рыжий Билли по Техасу, пил он виски в каждом кабаке, и его обслуживали сразу потому что кольт держал в руке. Ах, ковбой, мой веселый бой! Я скачу с тобой, и воздух голубой! Глаголев съел еще конфету, указательным пальцем отодвинул коробочку с импортным плавленым сыром, украшенным вдавленными в него половинками грецких орехов (за то и был этот сыр прозван шантарскими острословами "Мозгами Клинтона"): - Похабень какая, словно из цикла "Будни гестапо"... Дарья Андреевна, мне некогда с вами пикироваться. Времени у меня нет совершенно. Вы все же женщина серьезная, так что давайте по-деловому... Вы отсюда можете и в наручниках выйти, честно предупреждаю сразу. - А имеете право? - Дарья Андреевна... - поморщился он. - Давайте без ребячества. Конечно, имею. Вы сами прекрасно понимаете, по обвинению в нарушении какой статьи УК вас можно немедленно задержать... - А если нет? - серьезно спросила Даша. - Если не представляю? - Господи... Причастность к перевороту. - Это что-то новенькое, - сказала Даша искренне, ничуть не притворяясь дурочкой. - А с какой стати? - А с такой, что вы сидите здесь и преспокойно лопаете коньяк, почитываете Бушкова и гоняете чаи. В то время как должны по приказу непосредственного начальника мчаться в Москву со всеми материалами, недвусмысленно уличающими конкретных путчистов... Не делайте изумленных глаз, вы, уверен, мгновенно все просчитали и поняли, как тщательно вас вели... Ваше поведение, согласитесь, дает повод для серьезнейших подозрений... Не собираетесь же вы в одиночку противостоять операции "Гроза"? Интересно, вы уже раскопали, что она начнется не десятого, а через пару часов? - Раскопала, - сказала Даша. - В таком случае ваше поведение напрямую свидетельствует о причастности... Правда? - Правда, - сказала Даша. - Хотя, с другой стороны, я готов прозакладывать голову, что вы ни в коем случае не замешаны... - Он отодвинул хрупкую чашку. - Вот и получаются у нас две взаимоисключающих версии. Знаете, Дарья Андреевна, больше всего на свете я не люблю непонятного. Сейчас вы мне непонятны. Категорически непонятны. Эту загадку необходимо моментально расйутать. У меня нет времени играть с вами по всем правилам. Либо вы изложите свои, непонятные мне мотивы, либо придется вас прихватить особой... Не сверкайте глазами, я ведь не дите обижаю... Итак? - Можно встречный вопрос? - спросила она. - Вы уж тоже отнеситесь к нему предельно серьезно, от этого многое зависит... Что вам нужно - героически подавить путч во всем блеске, с превеликим шумом и штабелями поверженных мятежников, или тихонечко, без всякого шума придавить сапогом головешку? Он ухмыльнулся: - Вы даже не поинтересовались, а не причастен ли я сам к операции "Гроза"... - Не причастны, - сказала Даша. - Всегда есть мотив и определенные свойства характера... Я о вас наслышана, вы. же человек с невероятно имперскими замашками, люди вашего склада могут быть замешаны в любой пакости, кроме сепаратистского мятежа в глухой провинции... - Ну, спасибо. - Вы не ответили. Лавры победителя вам нужны или потухшая головешка? - А если совру? - А как насчет слова офицера, данного при двух подчиненных? - Ах, Дарья Андреевна, влюбился бы я в вас безответно, не будь вы столь круты... Хорошо. На сегодняшний момент меня больше устраивает притоптанная сапогом головешка - все равно по ряду обстоятельств никак не удастся предстать героем-триумфатором... Слово офицера. Удовлетворены? - Пожалуй, - сказала Даша. - Теперь вот что еще... Хотите, я тут попробую реконструировать, каким образом вы оказались причастны к тайнам "Грозы"? Мне это крайне необходимо... Вернее всего, началось все с того, что вы, как выражаются порой в романах, что-то пронюхали. Понемножку, по мере погружения, перед вами вставала огромная и мрачная тайна, сначала никак не удавалось связать разорванные концы, но понемногу одна за другой копились улики и доказательства, возможно даже, вы потеряли кого-то из своих, подошедшего слишком близко к разгадке... А там и узнали, что в Шантарске готовится военный переворот с целью создания Сибирской республики. Те, кто мог оказаться опасным, убирались безжалостно - болтуны, сообщники, в которых не уверены, просто случайно проникшие в тайну... Было много трупов, однако со временем вы оценили масштабность задуманного путчистами... Так было? - Вы все обрисовали удивительно точно, - кивнул он. - Да, и потери были. Однако у меня появилось странное ощущение - - будто вы обо всем этом повествуете с некоторой фривольностью... - А как же, - сказала Даша. - Значит, вы не сомневаетесь, что через пару часов в город войдут бронетранспортеры и десантнички кинутся занимать все, что в такой ситуации следует занять? - Ну, предположим, сейчас можно сказать со всей уверенностью, что не дадим мы им ничего занять... - Но в серьезности переворота вы не сомневаетесь? - настойчиво повторила Даша. - А вы что, сомневаетесь? - Глаголев на краткий миг не смог скрыть удивления. - Вы мне еще заявите, что сомневаетесь, - в то время, как у вас где-то тут лежат кассеты с убойнейшим компроматом. - Компромат, действительно, убойнейший, - сказала Даша, ухмыляясь во весь рот. - Конфетка, а не компромат... - Не тяните кота за хвост. - У вас есть лишних четверть часика? - Не больше, - сказал он нетерпеливо. - Никак не больше. - Вот и прекрасно. Я вам расскажу одну невыдуманную историю. - Даша налила себе чаю. - Сигаретку не подадите? Спасибо... Это мне рассказал один знакомый мент. Дело было на Дальнем Востоке в девяносто первом году, когда Союз еще не развалился, но от Бреста до Магадана шизофрения катилась девятым валом... Есть там у них, в Приморье, какой-то экзотический народец вроде кето или селькупов, и весь он примерно насчитывает человек с тысячу. Живут себе, как положено, в каменном веке, рыбку ловят, охотятся, народец такой крохотный, что у них даже автономного округа не имеется. А вот интеллигенция трудами Советской власти была. С вузовскими дипломами, все честь по чести, национальные кадры... Интеллигенции насчитывалось всего-то человек десять. И вот эта самая национальная интеллигенция... черт, забыла, как звался народец... ну, пусть будут - мармозеты. Словом, мармозетская интеллигенция, поддавшись общей тенденции на полную, клиническую суверенность, на серьезнейшем серьёзе решила провозгласить вольную Мармозетию. Помните, что тогда творилось? Так что - ничего нет удивительного, в конце-то концов. Кто сказал, что вильна Украина может существовать, а вильной Мармозетии быть не может? Есть же Монако, Андорра, еще кто-то там микроскопический... Короче, интеллигенция в полном составе стала разрабатывать проект отделения Мармозетии от России. Поскольку среди интеллигентов всегда отыщутся засланные казачки, эти заговорщики исключением не стали - затесался среди них стукачок и поспешил в темпе просигнализировать областному КГБ. В области, понятное дело, началась тихая паника, сгоряча решили, что у них под боком будет с минуты на минуту второй Карабах... - Что-то я такое смутно помню... - пожал плечами Глаголев. - Ладно, продолжайте. - Настал исторический день, когда эти интеллигенты собрались где-то в избе на отшибе и стали делить портфели - кому быть президентом, кому премьером, кому в Вашингтон послом ехать, кому в Париж. А участковым там был старшина, этакий Анискин, только помоложе. Ну, в деревне никогда ничего ни от кого не скроешь... Прослышал он про заседание моментально. И, в отличие от областных чинов, нисколечко не занервничал, просто стало ему любопытно - всякое повидал, но вот чтобы на его участке кто-то провозглашал суверенное государство, такого отродясь тут не бывало... Надел фуражку и пошел поглазеть, даже без табельного оружия - там же патриархальность, хоть и девяносто первый год. Заметил его кто-то, издали, заорал диким голосом, что пришел конец и пора уносить ноги, - и сыпанули президент с послами в окна, да так, что рамы на себе вынесли. Чесанули'в тайгу, а список со страху забыли на столе... Вот так суверенная Мармозетия и накрылась. Старшина, мужик дисциплинированный, стал звонить в область мол, приключилось такое чудо-юдо... В области, еще не дослушав, орут: "Старшина, соблюдайте предельную осторожность! Через час ждите подмогу. У нас уже спецназ в вертолеты грузится, боезапас подвезли! Постарайтесь наладить наблюдение за сепаратистами, но напрасно жизнью не рискуйте! Ждите десант!" Старшина им с искренним недоумением отвечает: "Какой десант, какие вертолеты? Сепаратистов у нас никаких нету, если вы про Ваньку с Васькой и дурака Петровича, так они в тайгу отчего-то сбегли, едва меня завидели, а так в деревне все тихо, только Гаврила опять нажрался и плетень повалил..." Больше насчет мармозетского суверенитета и слуху, не было. Но, что характерно, чинам десяти в области за героическое подавление путча успели выдать ордена - зато старшине даже пятерки премии не выписали. Такая вот притча из реальной жизни. - Ну, и где тут мораль? - спросил Глаголев, сверля ее холодными синими глазами. - Морали нет, зато есть прямая параллель. - И вы это говорите после того, как ознакомились со всеми материалами? Которые сами же и копили? Ничего себе мармозеты - труп на трупе... - Ну, возможно, я неудачно выразилась... - сказала Даша. - Не "параллель", а как-то иначе... Давайте посмотрим, что у нас есть... Вернее, кто у нас есть. Кто же это у нас собрался устраивать переворот с привлечением воинских частей, дабы провозгласить свободную сибирскую республику? Губернатор, который просрал все, что можно проорать, растерявший остатки авторитета у мало-мальски серьезных людей. Генерал-лейтенант, которого не выпихнули на пенсию за бездарность и казнокрадство только потому, что у столицы не доходят руки до нашей глубинки. И шеренга никчемных бездарей рангом помельче... А где, позвольте вас спросить, реальные собственники и реальные хозяева заводов, газет, пароходов? Так вот, их почему-то либо отстреливают, либо не берут в компанию... Вы когда-нибудь сталкивались со случаем, когда роскошную квартиру в центре пытаются приватизировать не реальные хозяева, не папа-бизнесмен, мама-чиновница и их взрослая дочка-банкирша, а младший сынок, первоклассник из школы для даунов? Дико и нереально, правда? Но в случае с операцией "Гроза" мы как раз и столкнулись с чем-то подобным... Генерал, бомжи не проворачивают банковские аферы, а трамвайные щипачи не пытаются установить контроль над алюминиевым заводом... - Она сердито раздавила в пепельнице окурок. - Да, были трупы, были планы, возможно, немало народу всерьез верили, что переворот и в самом деле приведет к провозглашению суверенной республики... Но это дураки. А я имею в виду тех, кто стоял за кулисами и при этом знал все. И знал с самого начала, что переворот и не должен был увенчаться успехом, вся игра как раз и затеяна ради того, чтобы переворот провалился... Провалился. С треском. Это и есть главная тайна... А все остальное - декорации спектакля. И трупы - - тоже...
Глава двадцать седьмая
БРЕМЯ МОЕ ЛЕГКО?
Перед тем, как дисциплинированно перейти широкий проспект на зеленый сигнал светофора, она огляделась. Главная площадь града Шантарска, до сих пор украшенная рвавшимся заре навстречу исполинским Ильичом, еще не успела заполниться народом. И длинная, разукрашенная триколорами и вымпелами с городским гербом трибуна, откуда губернатор с присными собирался демократически махать ручкой демосу, пока что пустовала. Прохладный ветерок выполнял свою обычную работу - трепал флаги, флажки, длинные транспаранты, на все лады восхвалявшие юбилей. Публика, впрочем, помаленьку собиралась. В стратегических точках, согласно утвержденной диспозиции, маячили милицейские патрули (праздника ради получившие особое указание иметь исключительно дружелюбное и благожелательное выражение лиц), сиявшие белоснежными рубашками и парадными погонами. Без ложки дегтя, понятно, не обошлось - возле областной библиотеки появились было четверо-пятеро бородатых демократов и с ходу развернули корявые плакатики, клеймившие позором колонизаторов, вторгшихся некогда на исконные земли шантарских татар и убивших злодейски патриота родной земли хана Кучума (как водится, господа интеллигенты историю знали плохо и понятия не имели, что хан Кучум вовсе не коренной абориген, а пришелец из Золотой Орды, прирезавший коренных князьков и захвативший власть). Но к ним подошел внушительный старшина, что-то быстренько втолковал, и бородатые, свернув плакаты, печальной вереницей потянулись прочь. История Великой Мармозетии повторилась. Из динамиков, укрепленных на высокой бетонной ограде, окружавшей вход в строящееся метро, рвалась самая что ни на есть веселая и оптимистическая музыка, высочайше утвержденная, конечно. Даша подняла голову, услышав шелестящий рокот идущих на малой высоте вертолетов. Без особого труда опознала тройку "Барракуд", машин огневой поддержки - хищво вытянутые пятнистые тушки, пузыри кабин, можно даже различить под закругленными носами пушки-трехстволки.