Бушков Александр Александрович. Пиранья - Бродячее сокровище

   - Думаю, это тебе поможет.
   Приглядевшись, Мазур воздел уже обе брови, на середину лба. При всем его невежестве в испанском легко можно было догадаться, что это за карточка с его фотографией и скудным текстом, пересеченная трехцветной полосой колеров национального флага, мастерски заделанная в пластик. Сверху, крупными черными буквами, на ней значилось название именно той конторы, которая, как объяснил дон Себастьян, считалась политической полицией...
   - Впечатляет? - самодовольно улыбнулась донна Роза, встретив его ошарашенный взгляд. - За деньги многое можно смастерить... Ты все же особенно ею не размахивай, береги на крайний случай, мало ли на кого можно наткнуться... Агент тайной полиции - это фигура. На бакланов действует, и не на них одних, у нас еще не успели забыть толком хунту.
   Судя по фотографии - сделанной неизвестно где втайне от самого Мазура - щелкнули его не в том костюме, в коем он сюда заявился, а в новом уже, выбранном донной Розой самолично. Интересные дела. Малоприятные...
   После некоторого колебания донна Роза все же сказала:
   - И еще... Я тебе дам телефончик одного человека в Чаконе. У нас с ним были и есть кое-какие общие дела... но ты, в случае чего, к нему спиной не поворачивайся и особенно не откровенничай. В таких делах нет ни родни, ни кумовьев, каждый за себя... Усек?
   - Не вчера родился, - сказал Мазур, покачивая на ладони новообретенную пушку.
   Это называется - не было ни гроша, да вдруг алтын. Только что горевал легонько о том, что не осталось при нем ничего огнестрельного, и нате вам: один дарит очень даже приличный "Вальтер" с глушаком, другая - неплохую многозарядку сует... Еще разжиться бы, раз пошла такая пьянка, надежной трещоткой вроде той, с какой он работал базу, ну да ладно, жадность фраера сгубила... И без трещотки достаточно.
   Поигрывая двоюродным братцем "Беретты", он спросил нейтральным тоном, решив подвергнуть родственные чувства донны Розы и ее облико морале легонькой проверке:
   - Ну, хорошо... А предположим, там и в самом деле сыщется... ну, скажем, приличная груда индейского золота или еще что-нибудь, не менее заманчивое. Насколько далеко, по-твоему, мне нужно будет зайти, чтобы... чтобы мы, выражаясь деликатно, не остались в пролете и прогаре?
   Донна Роза, долго и пытливо рассматривая его, наконец, чуть заметно усмехнулась с самым невинным видом и ответила столь же ровным, проникновенным тоном:
   - Я так думаю, Джонни, ты у меня достаточно умный мальчик, чтобы сообразить, как именно тебе лучше всего защитить наши интересы. В первую очередь, наши. Так уж устроен наш мир, что каждый думает в первую очередь о себе, своя рубашка ближе к телу, не нами это заведено, не нам и менять... Тот парень, в Чаконе, мне вообще ни с какого боку не родственник...
   "Ах ты, стервочка", - ласково подумал Мазур. - Ни словечка не вымолвила прямо, но вот взгляд настолько холоден и многозначителен, что заранее становится жалко эту самую дальнюю родственницу, историчку с американским дипломом - будь на месте Мазура кто-то другой, не такой душевный... Значит, у нее в Чаконе кто-то есть. И оборотистый, надо полагать, если сумел слепить такую вот ксиву. Да и ствол наверняка он подбирал - донна Роза, при всех ее деловых достоинствах, в оружии не разбирается совершенно, как приличной латиноамериканской даме, если только она не герильеро, и положено. Значит, третий. В Чаконе. Ну, поживем увидим...
   - Значит, молодая и красивая, я так понял? - ухмыльнулся Мазур. - А вот интересно, ежели мне придется в интересах дела... ревновать не будешь?
   Дона Роза серьезно сказала:
   - Джонни, дорогой, если это потребуется для дела, я тебе готова заранее отпустить все мыслимые грехи не хуже епископа Вентагуэрского прости меня Пресвятая Дева за столь вольные шуточки... Лишь бы ты меня не обманывал. И вообще, я не ревнива, я просто прагматична. Что идет на пользу делу, то и хорошо, то и допустимо. И соответственно, все, что делу вредит, достойно порицания... Вот такое уж я расчетливое, чудовище, - сказала она с оттенком гордости, - Всякие там чистоплюи меня, конечно, распнут и осудят, но посмотрела бы я на них, доведись им выкарабкиваться с самых низов... Ты-то, надеюсь, меня понимаешь?
   - Конечно, милая, - сказал Мазур. - Чем я в жизни не грешил, так это чистоплюйством... Где же твоя загадочная родственница, вот кстати?
   - Остановилась в отеле "Навидад". Я тебя туда отвезу. А напоследок... - ее лицо стало озабоченным и чуточку постаревшим. - Джонни, я очень на тебя надеюсь. Когда ты с ней уедешь, тебя никак нельзя будет проконтролировать... ну, или почти никак... И мне хочется верить, что не станешь глупить, не предашь слабую и беззащитную женщину...
   - Будь спокойна, - сказал Мазур с интонациями положительного ковбоя из вестерна. - Мне здесь чертовски нравится, и, сдается мне, что гораздо выгоднее не предавать вас с доном Санчесом, а работать с вами честно. Особенно это тебя касается, милая, ты во мне приняла такое участие...
   - Ах, Джонни...
   Судя по ее томным глазам, никак не обойтись без долгого и прочувствованного прощания - вот туточки, за портьерой, на обширной койке, подчиняясь неизбежному, Мазур отложил пистолет, встал и заключил свою очередную подругу в страстные объятия, воззвав мысленно: "Родимое Отечество, отцы-командиры, знали бы вы, на какие жертвы ради вас приходится..."
   Мысль оборвалась - с донной Розой, когда она в ударе, не особенно-то и отдашься посторонним размышлениям...
   Часть третья
   ЗОЛОТЫЕ МИРАЖИ ОКЕАНА
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
   ПРИНЦЕССА ПЕЧАЛЬНОГО ОБРАЗА
   Девушка спросила довольно неестественным тоном, с претензиями на развязность:
   - Значит, вы и есть один из гангстеров тетушки Розы?
   Ну, наконец-то, чудеса сродни библейским: немые заговорили... За все время пути она так и не проронила ни слова, даже старалась не смотреть на спутника, только порой морщилась страдальчески, когда он закладывал на дороге особенно лихой вираж...
   Мазур убрал ногу с педали газа, и зеленый "лендровер" не первой молодости поехал по инерции, а там и вовсе остановился, прижавшись к обочине. Мазур выключил мотор и безмятежно закурил, откинувшись на спинку сиденья с потертой обивкой. На обочине густо росли какие-то высокие деревья, щетинился колючками кустарник, стояла тишина, временами из чащобы налетал ветерок, трепавший волосы пассажирам - машина была без верха, потому что до летних ливней еще далеко, это даже Мазур уже знал. Зима здесь - когда жарко и сухо, а лето - когда жарко и дождливо, других ярко выраженных времен года не имеется...
   - Почему мы стоим? - спросила она напряженно.
   Мазур лениво повернул голову и принялся откровенно ее разглядывать. Пожалуй, он и впрямь дал маху, полагая познакомиться с кривоногим "синим чулком", дипломированным американским историком. Ничего похожего: изящный профиль, длинные темные волосы, большие темные глаза, фигурка достойна внимания, вот только насчет затянутых в джинсы ножек не скажешь ничего определенного, кроме того, что они, безусловно, не кривые. Надо полагать, ларчик открывается просто: порода, мать ее. То самое, о чем говорила как-то покойница Бриджит: несколько поколений красавцев женились на красавицах, пока дела шли гладко, пока приносили доход плантации и не было нужды ради презренного металла жениться, скрепя сердце, на толстых купеческих дочках, а своих собственных не приходилось еще отдавать за набитых золотом пожилых буржуа... Своего рода селекция.
   - Ну, что вы так смотрите? - спросила она еще тревожнее.
   Мазур спокойно, даже лениво процедил:
   - Во-первых, я не гангстер - авантюрист, бродяга, типичный представитель социального дна, но не гангстер. Во-вторых, дрожайшая тетушка Роза - вовсе не предводительница гангстерской шайки. Она, согласен, занимается чуточку предосудительным бизнесом, аристократы вправе морщить носы... и посещать это самое заведение с поднятыми воротниками, кстати... но она все же не "крестная мать". И, наконец, в-третьих, и в-последних... По-моему, вы выбрали не совсем подходящий тон и не совсем подходящие термины в отношении людей, которые пошли навстречу вашим просьбам о помощи - и даже не стали обставлять эту помощь финансовыми требованиями... Уяснили?
   Вид у темноволосой красавицы был определенно пристыженный. При других обстоятельствах Мазуру стало бы ее жалко, но он не хотел расслабляться. Не ждал ничего хорошего от предстоящей "командировки", поскольку научен был горьким опытом: сначала милая журналисточка, оказавшаяся полевым агентом ЦРУ, потом очаровашка Бриджит с ее наполеоновскими замыслами, наконец, дона Роза... Тенденция, однако? Следовало заранее смириться с тем, что и это дело дурно пахнет, а сидящая рядом с ним красотка, пусть конфузится сейчас не на шутку, наверняка при ближайшем изучении окажется очередным воплощением библейских пороков и черных замыслов. Научены горьким опытом, мерси... Нельзя расслабляться.
   - Простите, - сказала она, то ли искренне раскаиваясь, то ли великолепно притворяясь. - Я не имела в виду... не хотела... я просто намеревалась...
   - А короче?
   - Я просто пыталась взять верный тон... Понимаете, с людьми вроде... с такими людьми... ну, в общем, я не знала, как держаться. Ясно вам?
   - Да вроде бы, - сказал Мазур. - Ну что ж, это похоже на правду. Девушка из хорошей семьи горделивых идальго, училась в Штатах... надо полагать, на Юге?
   - Тетя Роза вам говорила?
   - Я и сам вижу, - сказал Мазур. - У вас классический южный выговор. Луизиана?
   - Алабама. Университет Дьюка. Слышали?
   - Господи, откуда, мы университетов не кончали, - сказал Мазур чистую правду. - В общем, другая социальная среда, а? Интересно, кого вы ожидали увидеть? Развязанного малого в шляпе набекрень, который то и дело прикладывается к фляжке, называет вас "деткой", глупо ржет, пошло шутит и то и дело пытается хлопать по заду? Ну, смелее!
   - Если откровенно, что-то вроде...
   - Ну, тогда мы квиты, - сказал Мазур. - Честно говоря, я тоже ожидал увидеть нечто другое. Очкастую кривоногую девицу в старушечьем платье, со стопкой книг под мышкой, распространяющую затхлый запах палеонтологических окаменелостей...
   - Я - историк...
   - Ну, в таком случае - затхлый запах исторических пергаментов...
   Девушка улыбнулась почти спокойно:
   - Ради точности - я специализируюсь на Второй мировой. Вторая мировая война на море.
   - Все равно, - сказал Мазур. - Любой архив, я думаю, пылью пропах...
   - Не всякий. Вы забыли про компьютерные архивы.
   - А это чего? - спросил Мазур тоном классического деревенского увальня с соломой в волосах и вилами под мышкой.
   - Вот теперь - притворяетесь. По-моему, вы не такой простой...
   - Простыми, дипломированная сеньорита, бывают только карандаши, да и то не все, - сказал Мазур. - Итак... Кристина-Мария-Луиза-Вероника-Амалия, насколько мне известно? Можно ради экономии времени выбрать какое-то одно имя из пяти? Вряд ли вас все время зовут пятью, даже в кругу благородных идальго...
   - Кристина.
   - Жаль.
   - Почему?
   - Предпочел бы Луизу, - сказал Мазур безмятежно. - При звуке имени "Луиза" у меня отчего-то возникает перед глазами образ порочной, распущенной, но очаровательной француженки с томным синим взором и полуприкрытой кружевами грудью...
   - Ваш идеал женщины, а? Или... - она прищурилась. - Или такая вас лишила невинности в каком-нибудь портовом борделе?
   - Господи боже, - сказал Мазур, выезжая на шоссе. - Ваши предки будут вертеться в гробах, как жареный барашек на вертеле. Такой лексикон для правнучки конкистадоров...
   - Двадцатый век, как-никак, - сказала она, усмехаясь. - Эмансипация и все такое...
   - Понятно, кивнул Мазур. - Откровенно говоря, я бы предпочел кривоножку в очках...
   - Значит, я вам не нравлюсь?
   - Нравитесь, отчего же, - сказал Мазур. - Если речь идет о моих умозаключениях, то они таковы: с вами было бы весьма недурно побарахтаться в сарае на свежем сене, ночку-другую, но вот что касается постоянных, сложных и серьезных отношений - господи пронеси! Потому что такие как вы, своей сложной и утонченной натурой, яркой индивидуальностью всю душу вымотают. Но, повторяю, в сарае, да на свежем сене, без всяких обязательств...
   Как он и рассчитывал, Кристина прямо-таки задохнулась от ярости, возмущенно отвернулась, уставилась на пролетающую мимо зеленую стену леса. Мазур ухмылялся про себя. Именно такую линию и следовало держать - то и дело злить ее, раздражать, сердить, выводить из себя. В ярости человек скорее проговорится, откроется, вообще, будет доступнее для анализа, для прокачки...
   - Размечтались! - фыркнула она, по-прежнему отвернувшись.
   - А вы что, лесбиянка? - невинным тоном поинтересовался Мазур. - Тут это, насколько я знаю, не в обычае, но в Штатах могли нахвататься...
   Одной рукой удерживая машину на прежнем курсе, другой он ловко отразил попытку влепить ему нешуточную оплеуху. Вновь остановил машину, посмотрел на пассажирку:
   - Желаете еще попробовать?
   - Скотина, - выдохнула она, глядя исподлобья.
   Мазур медленно покачал головой:
   - Просто-напросто непосредственное дитя природы... Неотесанный и управляемый инстинктами морской волк... Кристина?
   - Да? - отозвалась она, отвернувшись.
   - Вы, в самом деле, очаровательны... А что, если я поставлю вопрос ребром? Я вас согласен охранять, беречь и защищать только в том случае, если вы будете сговорчивой девочкой... А?
   - Что-о?!
   - А только так.
   - Тетушка Роза...
   - Она мне не хозяйка, знаете ли. Я вольный стрелок.
   Он ожидал очередной попытки влепить по физиономии и приготовился таковую отразить. Однако Кристина, превеликим усилием воли справившись с приступом гнева, вдруг спросила:
   - Зачем вы ломаете комедию?
   - Я? - очень натурально удивился Мазур. - Какая тут комедия? Я вам предлагаю сделку...
   - Бросьте. Вы давно уже ломаете какую-то дурацкую комедию... С явным перебором. Вы еще "деткой" меня назовите...
   - Ну, так ты будешь умницей, детка?
   - Хватит вам! Это не ваш сценический образ!
   - Возможно... - сказал Мазур серьезно.
   - Что же вы придуриваетесь?
   - Я не придуриваюсь, - серьезно сказал Мазур. - Я просто-напросто пытаюсь сориентироваться в ситуации. Потому что терпеть не могу неизвестности в некоторых делах. А это как раз тот случай. У вас какое-то предприятие, и дело зашло настолько далеко, что вам потребовался вооруженный охранник... Знаете, в такие игры умный человек не играет втемную. Что у вас стряслось?
   - Потом узнаете.
   - Когда?
   - В свое время, когда мы выйдем в море... - она спохватилась и буквальным образом прикусила язычок.
   Ага, выбранная тактика принесла кое-какие плоды...
   - Прелестно, - сказал Мазур. - Еще и в море выходить? Что-то мы с Розой так не договаривались, я думал, вас просто нужно будет несколько дней охранять... А тут еще и море... Морем я уже сыт по горло. И, между прочим, прекрасно знаю, какие коллизии порой случаются, когда в море выходят не затем, чтобы доставить куда-то груз или половить рыбку, а для чего-то другого... Интересно, а вы имеете представление?
   - Чисто теоретически. Потому и хотела подыскать надежного человека...
   - Я надежный, право слово, - сказал Мазур. - Но только в том случае, если мне заранее расскажут честно и подробно, в чем дело, в чем загвоздка, в чем опасности...
   - Боитесь упустить свою выгоду?
   - Боюсь новых дырок в шкуре. Иные из них не лечатся... впрочем "выгода" - тоже неплохое слово...
   Кристина повернулась и открыто посмотрела ему в лицо:
   - Ну, так чего же вы хотите? Меня? Хорошо, я не девственница. Мы переберемся на заднее сиденье, я разденусь, и вы будете со мной делать, что хотите... но, предупреждаю: мне будет противно. Вот так. Я закрою глаза, стисну зубы и буду лежать как колода.
   - А притвориться страстной ради дела? - спросил Мазур, у которого осталось стойкое впечатление, что не только он изучает, но и его подвергают прокачке.
   - Не смогу. Не получится.
   - Жаль... В таком случае - сорок процентов.
   - От чего? - прищурилась Кристина.
   - То есть как? - пожал плечами Мазур. - От всего.
   - А вы не лопнете?
   - Постараюсь уцелеть... Ну ладно, двадцать пять.
   - А вы их заслужили?
   - Заслужу. Изо всех сил.
   - По-моему, вы опять ломаете комедию... кстати, как вас...
   - Джонни.
   - По последнему паспорту?
   - По святому крещению.
   - Да-а?
   - Точно, - сказал Мазур веско.
   На какое-то время воцарилась тишина. Порой мимо них в ту и в другую сторону пролетали машины со всей здешней лихостью.
   - Ну, и что нового вы во мне на сей раз высмотрели? - спросила, наконец, Кристина так, словно искала единственно верный тон.
   - Я понял, к какому типу женской красоты вы относитесь.
   - Да-а? И к какому же?
   - К типу женщин с картин Боттичелли, - сказал Мазур.
   И, между прочим, не лукавил душой. Именно такое впечатление у него и создалось. Было в ней что-то от женщин Боттичелли - говоря возвышенно, тот самый налет светлой печали во взоре и всем облике, который Мазур всегда усматривал и в Венере, и в Юдифи, да и в других "Нельзя так открываться, подумал он. - Это уже не маска с ней говорит, это ты собственными эмоциями и мыслями делишься, а этого категорически нельзя. Мало тебе было Ангелочка и Бриджит? Мало тебе Мэй Лань?"
   - Вы продолжаете меня изумлять. Джонни, - сказала Кристина светским тоном. - Кто бы мог подумать, что простой моряк знает о Боттичелли...
   - Дорогая сеньорита Кристина, - сказала он злорадно. - Вы, простите, не учитываете специфики моряцкого ремесла и нашей психологии. У моряков в каютах, знаете ли, всегда пришпилены к переборке, гм... не обремененные одеждой дамочки. И это вовсе не обязательно красотки из "Плейбоя". Есть масса репродукций великих картин, которые любой моряк рассматривает с утилитарной точки зрения... Вот и вся разгадка.
   - А может, вы себя умышлено огрубляете?
   - Вот уж нет, - сказал Мазур. - Честное слово, я простой моряк. Родился в Австралии, служил в армии, потом нанялся на корабль и с тех пор болтаюсь по белу свету... И такая жизнь меня вполне устраивает.
   - Что-то вроде хиппи?
   - Ничего подобного, - твердо сказал Мазур. - Хиппи - совсем другое. Грязные и ленивые, никчемные бездельники, не, способные ни гвоздь вбить, ни починить карбюратор в машине. Я же, не сочтите за похвальбу, многое умею делать. Просто мне нравится именно такая жизнь. Но это ведь отнюдь не значит, что я - тупой и ограниченный?
   - Я, кажется, поняла...
   - Что именно?
   - Штампы, - сказала Кристина. - Устоявшиеся штампы. Вы, когда услышали обо мне, сразу вспомнили один устоявшийся штамп, а я - другой. Отсюда и все недоразумения... Что вы ухмыляетесь?
   - Ну, это все же лучше, чем "скотина", - сказал Мазур.
   - Значит, мы как-то начали понимать друг друга? И вы не будете больше выдвигать идиотские условия?
   - А если все же буду? - сказал Мазур тихо и серьезно, без тени шутливости. - В исследовательских целях, а? Вы ведь ученый, хоть и молодой... Хорошо представляете, что такое исследования. Простите, вы не шутили насчет заднею сиденья. Ох, не шутили... Вы испытывали меня, изучали характер, прикидывали, что я за человек и чего от меня ждать... но вы, пожалуй, все же согласились бы уступить моим грязным домогательствам, а? Отсюда вытекает закономерный вопрос: в какую же это историю вляпалась милая девушка из хорошей семьи, получившая прекрасное воспитание и образование в Штатах? Если она готова стянуть джинсы и дать случайному охраннику на заднем сиденье, прямо на обочине... Готовы, готовы, не задирайте так носик...
   Она ответила откровенным взглядом, в котором причудливо смешались и отчаяние и неуемная гордыня:
   - А вы что, все же готовы воспользоваться тем, что девушке некуда податься?
   - Говоря откровенно, я бы взял деньгами, - сказал Мазур. - Неужели вы не видите, что пальцы у меня скрючены алчностью, а глаза сверкают в приступе золотой лихорадки? - он мечтательно произнес: - Я не владею испанским, но знаю уже, как на этом языке звучит "золотая лихорадка": фебре де оро... Как красиво, певуче и музыкально - фебре де оро... Что в сравнении с этим девушка на заднем сиденье, которая к тому же закрыла глаза от омерзения, стиснула зубы и лежит, как колода... Пусть даже она похожа на женщин с полотен Боттичелли... Алчность мною владеет, милая Кристина...
   Ее лицо, как Мазур удовлетворенно отметил, было по-настоящему растерянным:
   - Я решительно не могу вас понять... Ясно, что вы со мной играете, как кошка с мышкой, но понять вас не могу...
   "Вот и прекрасно, милая, - мысленно воскликнул Мазур, испустив что-то вроде злодейского хохота, опять же мысленно. - Прекрасно просто. Значит, цель достигнута, и заморочил я тебе мозги настолько, что ты еще до-олгонько меня не прокачаешь..."
   - И вас это злит? То, что вы не можете понять какого-то плебея?
   - К чему эти термины? - отмахнулась она. - Мы живем в двадцатом веке... Но вы меня и в самом деле злите. А вас не злят люди, которых вам никак не удается понять?
   - Злят, - сказал Мазур. - Еще как. Вот к этому я и возвращаюсь - к констатации того факта, что мы - в одинаковом положении. Вы не понимаете меня, а я ничего не знаю о вас.
   - Поедемте. Нам нужно добраться домой до темноты...
   - Как прикажете, - сказал Мазур, включая мотор. - А что, в темноте нам что-то угрожает?
   - Не знаю.
   - Вот это уже интереснее. Вместо категорического "нет" - "не знаю". Это существенная обмолвка...
   - Да перестаньте вы цепляться к словам!
   - Не перестану, - сказал Мазур. - Я нисколечко не шутил, когда говорил, что терпеть не могу неизвестности в серьезных делах. Знаете, почему? Потому что это чревато всякими неприятностями, вплоть до старушки в белом балахоне и с косой. Да, я кое-чем обязан милейшей Розе. Да, я бродяга, вольный стрелок... но, бога ради, не путайте это с глупой романтикой, то есть восторженной дуростью.
   - Вы настолько жесткий прагматик?
   - Да господи, я просто осторожен, - сказал Мазур.
   Он бросил беглый взгляд в зеркальце заднего вида, потом внимательно присмотрелся к обогнавшей их машине. И укрепился в своих подозрениях. Когда машина скрылась за поворотом, продолжал:
   - Это настолько ясно, что я не думал, будто придется кому-то растолковывать, как младенцу... Вы ввязались во что-то рискованное, и, по некоторым обмолвкам, способное принести выгоду... лично вам. Ладно, я не сгораю от золотой лихорадки. Но и не бросаюсь очертя голову навстречу неизвестности. Получать пулю всегда неприятно, но хуже всего - словить ее зря. Мы с вами не в фильме - в реальности...
   Кристина, виляя взглядом, ответила:
   - Но я еще сама не знаю, будет ли это опасно...
   - Знаете, - сказал Мазур уверенно. - Или, по крайней мере, всерьез подозреваете, что немногим отличается. Самое смешное, что я, пожалуй, могу заранее предсказать, с чем мне предстоит столкнуться. Понимаете, набор вариантов невелик. Это, безусловно, не какой-то рутинный бизнес. Тогда? Земельная спекуляция, наркотики, клад... Что там у нас еще? Ах да, море... Значит, отметаем какие-то темные делишки с землей, на которую претендуют несколько человек... Золотой галеон, а? Или партия кокаина в непромокаемой упаковке, ценой в миллион баков, которую какой-нибудь Кривоногий Джаспер, спасаясь от агентов по борьбе с наркотиками, выбросил за борт у безымянного островка, а потом признался вам на смертном одре, когда вы филантропии ради ухаживали за бесплатными больными... А?
   - Это не наркотики...
   - Что, все-таки золотой галеон?
   - Как сказать... Нечто вроде.
   - Уже теплее! - удовлетворенно сказал Мазур. - Значит, все-таки клад... Не буду врать, будто я моментально проникся энтузиазмом. Скорее, наоборот, ох, наоборот... Знаете, мне приходилось в жизни искать клады. Это не такое простое и приятное занятие, как может показаться. Во-первых, у клада есть пакостная привычка не оказываться на месте. Во-вторых, вокруг клада, неважно, существует он в реальности или вам просто толкнул "абсолютно верную карту" очередной аферист, порой толчется куча глупцов, склонных палить в конкурентов...
   - А вы находили клад? - спросила Кристина с живейшим любопытством.
   "Что, точно? - мысленно спросил себя Мазур. - Эвон как подскочила, словно ее шилом в попку ужалило..."
   - Увы, увы, - сказал он печально. - Искать-то искал, но не нашел.
   Не рассказывать же ей, как обстояло в действительности девять лет назад у далеких Ахатинских островов? Хотя история, безусловно, поучительная: сколько народу отдали богу душу ради этого чертова золота, реального, весомого, осязаемого...
   - Расскажете? - она прямо таки пылала энтузиазмом, так что подозрения Мазура крепли.
   - Как-нибудь потом, - сказал он, подобравшись и щупая взглядом окрестности по обе стороны дороги. - Сейчас лучше помолчите и не мешайте...
   - А в чем...
   - Тихо! - цыкнул Мазур, искренне надеясь, что мания преследования на сей раз выдала сигнал ложной тревоги, потому что...
   Он резко бросил машину к обочине, с бетонной полосы и она вылетела на сухую рыжеватую землю, остановилась, взметая невесомую пыль...
   Первая пуля звучно шлепнула в ствол дерева над их головами.
   Резким движением Мазур согнул Кристину в три погибели, бросил ее на пол, втиснул в узкое пространство меж сиденьем и движком. Опершись правой на обтерханный поручень, одним мощным рывком перебросил тело через скорчившуюся девушку, через борт, коснувшись ногами земли - а пули все хлопали по деревьям - присел на корточки, распахнул дверцу, ухватил девушку за кожаный пояс джинсов и бесцеремонным рывком выдернул из машины, как пробку из бутылки, бросил на землю у колеса, прикрыл собой. Рявкнул в ухо: