Бутаков Эрик. Одиннадцать

   – Семнадцать... ну, в августе будет восемнадцать...
   Ефим засмеялся, видя, как Вова сжал губы.
   – А чё? Кто понимает...
   Вова развел руками.
   Но потом ещё задал вопрос:
   – Сколько вы должны были плыть?
   – Километров? – переспросила Машка.
   – Лет! – Вова тряхнул башкой. – Дней, конечно!
   – Не знаю. Он сказал, что на Севере нас ждет баня. И всё...
   – На Севере? Вы на Север плыли?
   – Н-да, – Машка уже ни на шутку пугалась и не знала как отвечать. – Алеша сказал: «На Севере».
   – А ты знаешь, что эта река всё это время шла на Юг?... и только здесь завернула. Знаешь? – Вова повысил тон.
   – Вова, завязывай допрос с пристрастием – все реки текут на Север. Здесь, просто, видимо, первоначальная петля. А там, дальше, она завернет на Север. Они же не по линейке текут... как мы с тобой.
   Вова осадил. Глотнул чаю:
   – Да, извини – ты прав, – и, обращаясь к Машке, добавил: – Извини, не хотел обидеть. Не мое дело. Просто думаю, как завтра... Короче, братцы, давайте спать?!
   – Во! Це дело! – Ефим поднялся. – Маша, ты не против, спать в одном шалаше с двумя «милыми»?
   Маша улыбнулась:
   – Нет!
   – Во, и это дело! Расстелем одно одеяло по низу, другим накроемся. Извини, дорогая, но мы тебя положим посередине. Твои вещи уже, наверное, высохли – можешь надевать, но кофту и носки оставь себе на ночь. Приставать не будем – слово моряка! – Ефим развел руками и уже серьезно добавил: – Посередине теплее, а ты за эти ночи промерзла.... наверное. Ничего?
   – Ничего, конечно. Спасибо. Я и не думала... думать, – Маша поднялась, потянулась за вещами, стараясь не наступать на землю в носках.
   Володя подал ей её вещи.
   Парни оба отвернулись.
   – Ты когда моряком-то стать успел? – спросил Вова.
   – Сегодня! – ответил Ефим.
   – Я тоже! – подумав, сказал Вова.
   – Серьезно?
   – Я, правда, первый раз на байдарке плыл!
   – Ну, ты даешь! – Ефим сжал губы и покачал головой. – А на меня орал: «Не вертись, перевернёмся!»
   – Я от страха.
   – От чего?
   – От страха!
   Ефим засмеялся:
   – Всем бы так бояться! Шёл! Настоящие моряки говорят «шел», а не «плыл»!
   – Ну, шел...
   – Я готова! – сообщила Маша.
   В отблесках костра её ножки казались....
   Всё! Спать!

Испытание Второе
(опять встреча)

   – Ну, как она? – Ефим уже раздувал костер, когда Вова тихонько выполз из шалаша.
   – Спит, бедолага, – Вова был в безрукавке, поверх рубахи и в плаще.
   – Не замерз?
   – Кто? Я? – Вова пожал плечами. – Маленко. А ты?
   – Я тоже немного.
   Предыдущие ночи они надевали и свитера, и безрукавки, и плащи, чтобы не замерзнуть. Сегодня ночью им пришлось поделиться с девочкой, поэтому они сами немного прозябли. Но костер затрещал, и жить стало веселее.
   – Она всю ночь дрожала, – сказал Ефим.
   – Да, я знаю – почти не спал. Это она ещё молодец – после четырех ночей в тайге и не заболела, и... с ума не свихнулась.
   Ефим, соглашаясь, покачал головой.
   – Как ты думаешь, как она ночевала эти ночи?
   – Вот она проснется, ты у неё и спросишь, – сказал Вова, натягивая ичиги.
   – Не понял! А ты куда?
   Вова разминал мышцы, поворачиваясь влево-вправо, делая наклоны вперед и круговые движения руками.
   – Пойду, на горку залезу, посмотрю что там, – Вова показал пальцем в чащу, точнее, куда-то за неё. – Думаю, с горы видно будет... По крайней мере, должно.
   – Чай-то попей.
   – Приду – попью. Ждать неохота, пока согреется. В гору пойду – и так согреюсь. Я махом.
   Вова взял копье.
   – Прихвачу на всякий пожарный.
   – Конечно, – Ефим протянул бурдюк и холодный кусок мяса.
   Мясо Володя взял, а по поводу бурдюка заметил:
   – На хрена он мне? В гору тащить? Я по берегу пойду – может, что увижу.
   – Ладно, – согласился Ефим и положил бурдюк на место. – Нож возьми.
   – Само собой! Часы я тоже возьму, хорошо?
   – Конечно.
   – Засеку, сколько идти до горы... сейчас, почти, полседьмого – двадцать семь минут, – Вова грыз мясо. – Ну, я пошел.
   – Давай.
   Ефим проводил его до берега и посмотрел, что за дорога предстоит Володе.
   Нормальная предстояла дорога. Правда, километра два до горы – не меньше. А потом ещё и в гору... «Ну, так-то правильно, – подумал Ефим. – Дорогу надо разведать. Я бы тоже пошел... Да вот Машка, если одна проснется – испугается».
   И Ефим вернулся к костру.
 
   Машка, как её назвал Ефим, вылезла из шалаша, стоило ему вернуться. Почти, тут же!
   – Чего не спишь? – спросил Ефим.
   – Писать хочу, – созналась Машка, даже не опустив глаза.
   – А-а! – Ефиму и то стало неловко.
   – Где можно?
   – А хоть где, лишь бы не у шалаша.
   – Угу, – Машка пошла к реке, за кустики.
   Ефим выдохнул:
   – Детская непосредственность.
   – Что? – не расслышала Маша и оглянулась.
   – Ничего – я сам с собой разговариваю.
   – А-а, – она скрылась за кустами.
   «Обостренный слух после четырех суток в тайге! – решил Ефим. – Это нормально!»
 
   Чего-то Машка долго не возвращалась. Очень долго. Уже можно всяко сходить.
   – Мань! – крикнул Ефим. – Всё нормально?! Ты где, я извиняюсь!
   Ответа не последовало.
   – Ма-ань! Слышь, не?!
   – Я здесь! – послышался ответ, но в нем явно проступали бульканья слез.
   – Что ещё случилось? – Ефим встал и пошел к берегу. – Я иду! Ты всё?
   – Я здесь! – Машка, действительно рыдала.
 
   Она сидела на корточках возле байдарки, гладила её и ревела.
   – Ну-ну-ну, – поспешил к ней Ефим. – Не надо. Пожалуйста.
   Он присел рядом и взял её руку, которой она гладила лодку, в свои ладони.
   Она упала к нему на плечо и зарыдала.
   От неожиданности Ефим повалился задницей на землю.
   – Осторожней, родная – расшибемся.
   Маша не обратила внимания на его слова, а только обняла его за шею руками и ревела ему в плечо.
   Ефим сделал небольшую паузу. Потом, не торопясь, отцепил её руку от своей шеи, отодвинул немного Машку от себя, посмотрел ей в глаза, вытер слезинки на щеке, и ласково спросил:
   – Ну, чего ты? Чего? Всё... в общем, всё пока ладненько, Маша. Понимаешь? Не реви, пожалуйста.
   Маша приподнялась и села на борт лодки, вытирая щеки.
   – Хорошо... я постараюсь.
   – Ну и хорошо, – Ефим тоже поднялся. – Давай, сестренка, умоемся,... и жизнь сразу станет... лучше. Ты умывалась?
   – Нет.
   – Так давай умоемся.
   – Давайте.
   Ефим ухмыльнулся:
   – «Давайте»!
   Он стянул кофту вместе с рубахой, сразу став «с голым торсом» и в одном нательном крестике на шее.
   – Сейчас освежимся!
   Ефим наклонился к реке и стал плескать воду себе на лицо и грудь, протирая под мышками и шею. Всё это сопровождалось фырканьем и звуками: «У-а!». Потом он провел ладонями, полными воды, по коротко остриженной голове и резко поднялся.
   – О, ништяк!.. Как говорится, кайф! – тут же добавил он.
   Маша улыбнулась.
   – Ну? Чего ждешь?
   – А мыло есть?
   – Мыла, к сожалению, нету!
   – Ну, ладно.
   Маша вдруг тоже стала снимать безрукавку, свитер и, подняв руки вверх, сняла через голову майку. Осталась тоже «с голым торсом». Хотя в её случае... это торсом не назовешь. Крестика, как заметил Ефим, у неё не было.
   Ефим машинально отвел глаза.
   – Я, имел виду, лицо сполоснуть, – сказал он, медленно поднимая глаза. – Замерзнешь.
   – Не замерзну, – Машка присела к воде и стала одной рукой плескать на себя водичку. – Холодная...
   – А то! Горная ведь! – Ефим вытирался рубахой, наблюдая, как откровенно, не стесняясь, моется девочка.
   А девочка в дневном свете была куда как лучше, чем вчера – уставшая и заморенная. Девочка была довольно высокая – метр семьдесят – не меньше, фигурка, как на картинке, животик подтянут, ну, и естественно, груди – не большие, но симпатичные. Вчера ночью, когда она переодевалась он видел, что и где надо у неё аккуратно подстрижено. «Девочка ухаживает за собой, – подумал Ефим, – где-то, видно, ещё и тренируется – не жирная!»
   Маша поднялась.
   – А чем можно вытереться?
   Ефим протянул ей свою рубаху:
   – Только этим,... если не брезгуешь?
   – Нет, конечно! – Маша взяла рубаху и принялась тщательно вытирать свое тело выше пояса.
   – Мань, – обратился Ефим, – ты меня совсем не стесняешься.
   От этого вопроса Мань автоматически прикрылась его рубахой.
   – А надо?
   – Не знаю, сама-то как?
   – Я – не стесняюсь... Если Вас стесняет, то я могу...
   – Ничего-ничего, – спохватился Ефим, – главное, что ты – не стесняешься... А я... Нам... Короче, Маша, делай, как считаешь нужным.
   – Ой, смотрите, кто-то идет! – Машка подскочила к Ефиму и прижалась к нему. – Человек!
   – Это – Вова, – сказал Ефим, морщась. (Машка была холодная, но то, что прижалась, было... Короче, Ефим поморщился... почему-то.)
   – А куда это он?
   – На гору пошел, дорогу посмотреть, – Ефим аккуратно, чтобы не обидеть, отодвинул Машку. – Кто знает, что нас ждет впереди?!
   Маша спохватилась, поняла, что как-то не очень прижалась и отошла на шаг:
   – Извиняюсь... Я автоматически... Думала,... – и она всхлипнула.
   – Тихо-тихо-тихо! – остановил её Ефим. – Не начинай!
   Она в ответ только мотнула головой, молча натянула майку, кофту и безрукавку.
   Ефим надел свою сырую рубаху, а свитер закинул на плечо:
   – Пойдем к костру?
   – Да, – согласилась Маша.
   – Чайковского?
   – Что?
   – Чаю, говорю?
   – Да... Хорошо бы.
   – И покушать не мешало бы тебе? Правда?
   Маша улыбнулась, стесняясь.
   – Не мешало бы... очень охота.
   – Нормалёк, сестренка, – Ефим по-братски, но не сильно, хлопнул её по плечу. – Не грусти!
   Она улыбнулась и легонько ткнула его кулачком в ответ:
   – Не буду... брат, – и засмеялась.
   – Во! Эт – другое дело, Маня! Молоток! Пошли!
 
   Пока Володя бродил в гору, Машка поела и снова уснула. Ефим укутал её, как следует (по-братски), достал шило, и пошел к реке, к лодке.
   На носу байдарки он нацарапал:

   «Эта лодка принадлежит Алексею (потом он сделал пропуск, чтобы, когда проснется Машка, узнать фамилию и отчество). Сам Алексей похоронен километрах в 5–7 выше по течению (задрал медведь). Его подруга Маша (здесь тоже пропуск для фамилии и отчества) жива. Она с нами. Нас двое и она. Мы ушли строго на Юг! Километров через триста будет наша база. Часы Алексея у нас. Алексей живет: (он опять оставил место для адреса), а Маша: (и здесь пропуск)».

   Свои координаты он пока царапать не стал – придет время, и если понадобится кому – через Машку найдут... или на базе встретят.
   – Сгодится, прочитают! – решил Ефим, и отошел ещё на шаг, чтобы посмотреть, как видно. – Видно, нормально, можно лодку вообще вкапать, как столб, чтобы с воды было лучше видно...
   – Ты чего тут кроишь? – Вова подошел не слышно и стоял за спиной.
   – Блядь! – Ефим отпрыгнул. – Напугал! Не шути так больше!
   Вова улыбнулся.
   – Извини!
   – Извини... Вот, черт тихий! Ты как так подошел незаметно?
   – Да я нормально шел...
   – Фу... – Ефим перевел дух. – Что там?
   Володя понял о чем спросил Ефим. но сначала прочитал надпись.
   – Правильно – нормально написал. Лодку вкопаем.
   – Ну, как там дорога? – переспросил Ефим.
   – Да, нормально... Лес, если прямо идти, через километр примерно кончается... может чуть больше... А там долина за ним. Лес по склону горы уходит туда, на Восток, – Вова показал рукой. – А долина, надо сказать, хуёвинькая – болотистая. Там речка петляет, вот и заболотило. Но так-то пройти, я думаю, можно: там озерки, вокруг них – кустарник, и всё больше кочкарь. Но не топь. Думаю, пройдем. От озера к озеру, потихоньку, не спеша... За болотом сразу наша гора... Довольно приличная... Скала на самом верху – поползать придется, видимо. Короче, выйдем на опушку – там сориентируемся.
   – А вдоль болота, по кромке леса?
   – Я же говорю, лес уходит налево... резко уходит, вдоль сопки. А болото влево тянется до горизонта почти. Посмотрим. Обходить – круг огромный... А по прямой – километров десять, максимум – пятнадцать... не больше, я думаю. Посмотрим.
   – Посмотрим, нам спешить некуда. Выйдем на опушку – решим. Не хочется по болоту... Ичигам швах наступит.
   – Ичигам – наступит.
   – И у Машки обуви, считай, нет. Эти тапочки – только для комнаты. Сварганить бы ей чего-нибудь?
   – Я уже думал об этом. Сейчас, какие-нибудь чуни сварганим... из шкур.
   – Ты умеешь?
   – А ты?
   – Я не разу не делал.
   – Я тоже...
   – Как на байдарке?
   Вова улыбнулся:
   – Типа того.
   – Ну, тогда я спокоен, – Ефим улыбнулся в ответ. – А может и нам из бересты какие-нибудь калоши сшить?
   – Смысл? Размокнут – разойдутся. Только время терять.
   – Да, – согласился Ефим. – Ну, пойдем, пожрем – голодный, наверное?
   – Есть немного.
   – Есть будешь много, разведчик. Сколько время-то?
   – Одиннадцать без десяти.
   – Ни хрена ты прогулялся, – Ефим хмыкнул.
   – Как она? – спросил Вова, намекая, про Машку.
   – Маха? Спит, бедолага.
   – Не простыла?
   – Кто о чём, а доктор о простуде. Нет – нормалёк. Помылась тут... так эротично...
   – Кто о чем, писатель – об эротике,... – парировал Вова.
   – Пошли, первопроходец! – Ефим и Вову по-братски хлопнул по плечу, но уже не по-детски.
   – Пойдем-пойдем, – согласился Вова, – жрать охота!
 
   – Машка, вставай – обедать пора! – Ефим раскладывал большие куски по берестяным плашкам.
   (Машке он тоже уже плашку сварганил, пока она спала. И ложку свою решил ей отдать. А сам – поест руками, и бульон будет пить через край).
   – Ей уже можно? – на всякий случай спросил Ефим у Вовы.
   – Думаю, можно... немного, – Вова суетился, глотая слюну – проголодался.
   – Я встала, – раздался голос из шалаша.
   – Давай-давай, милая. подтягивайся,... – Ефим немного обжегся, – Ух... А! Вылазь, Маня, а то остынет!
 
   Во время обеда Ефим сказал:
   – Короче, братцы-кролики, сегодня у нас день подготовки – завтра болота штурмуем, я так думаю... Мань, ты шить умеешь?
   – На машинке?
   Ефим хмыкнул:
   – На самолётике! – типа пошутил он. – На руках, конечно. Шилом.
   – А что шить?
   – Ичиги.
   – Что? – не поняла Маша.
   – Ну, ичиги,... чуни,... тарбаза,...унты,... сапоги, одним словом.
   – Нет! – Маша, даже опешила немного.
   – Я так и думал. Ладно, если что – поможешь.
   – Конечно... Хлеба бы.
   – А девочки же хлеб не едят! – съязвил Ефим.
   – Так то – де-евочки! – ответила тут же Маша.
   И все рассмеялись.
 
   К вечеру чуни-ичиги были готовы. (Машка могла, не снимая своих тапочек, в них ногу просунуть). Молодец Вова – хороший портной!
   Лодку вкопали, предварительно написав фамилии, отчества и адреса на пустых «участках». Ефим, на всякий случай, даже дату рождения Алексея вписал.
   Пока суть да дело, Ефим смотался днём на опушку леса: «Посмотреть перспективу и тропу набить!» – как он выразился. Тропу-то он набил, а вот перспектива ему не очень-то, честно говоря, понравилась. Он вернулся немного разочарованный.
   Машки сделали небольшой заплечный мешок – она стала хранительницей одеял и всякой берестяной чепухи. Килограммов шесть-семь получилось, точно... наверное.
   Мясо уже подъедали – это и радовало, что меньше тащить, и огорчало – на той стороне болота нужно будет опять охоту устраивать. «Но, – решили они, – там видно будет, дойдем – разберемся!»
   Короче, всё было готово, высушено, упаковано. Оставалось поужинать, выспаться и завтра, пораньше, в путь.
 
   Но пошел, сука, дождь!
   – Вот дождя нам не хватало! – сказал Вова, проникая в шалаш последним, и смачно выругался.
   Маша даже ухом не пошевелила.
   Ефим тем более ничего не сказал.
   – Болота раскиснут – топь начнется! Как думаешь? – спросил Володя у Ефима.
   – Чего раньше времени расстраиваться? Утром посмотрим. Может, пройдет.
   – Не... этот зарядил, чувствуется, надолго! – Вова для контроля глянул на небо. – Надолго, сволочь!
   – А у нас выбора нет, – «успокоил» всех Ефим. – Вместо зонтика, наденем на голову Машкин жилет и попрём. Маш, твой парень, судя по всему, зажиточный был, а чего он такие жилеты дешёвые купил?
   – Завязывай, – перебил его Володя.
   – Почему дешёвые? – спросила Маша.
   – Ну, какой-то простой, из пенопласта. Сейчас, знаешь, какие жилеты есть? – с карманами, с зеркальцем, со свистком... а твой – уж больно простой.
   – Завязывай, правда, – Вова располагался на покрывале, расстеленном поверх шкур. – этот жилет – самый надежный, он Машку спас! Правда же, Маша?
   – ..., – Маша кивнула.
   – Вот! А ты говоришь!
   – Н-да, наверное, – согласился Ефим. – Чем проще – тем лучше,... надежнее! Мань, а ты как там ночевала-то? Спала хоть?
   – Я на горку залезла. Там сидела.
   – А почему на горку?
   – У леса страшно! Знаешь, сколько там всякого ночью шубуршится! Я на горку залезла – там хоть видно, кто идет.
   – Н-да, – выдохнул Ефим. – Натерпелась, бедная!
   – Ладно, пока шалаш не протекает, может покемарим маленько? – предложил Володя. – Я что-то сегодня устал.
   – Спи, – согласился Ефим. – Я ещё мал-мал помозгую, как нам завтра быть.
   – Ну, как знаешь! – сказал Вова, укутываясь в плащ. – Мань, ложись спать – философ долго ещё будет гадать на кофейной гуще.
   – Да, кофеёк бы сейчас не помешал!
   – Может тебе ещё девочек? – и Вова сам засмеялся, сказанной глупости. – Извиняюсь.
   – Спи ты, швея-мотористка.
   – Всё! Спокойной ночи!
 
   Ночь пролетела со стуком капель по «крыше». Было тепло, зато! Но рассвет пришел поздно. Машка спала уже спокойно – не дрожала и не дергалась во сне, как в первую ночь. Вова похрапывал немного. Как спал Ефим – никто не знает – он последним заснул и проснулся первым. И ещё, так как он был ближе всех к выходу, он ночью несколько раз вставал подбросить дров в костер, чтобы тот не потух. Во время дождя, трут может отсыреть, а утро без костра – хреновое утро. Вот Ефим и старался – кочегарил вовсю! И утром костер был! Несмотря на непогоду!
 
   Когда они вышли к болоту, все трое были уже изрядно мокрыми. Даже спасательный оранжевый жилет не спасал Маху от ливня капель, которые, то и дело, сыпались с ветвей деревьев, стоило немного дунуть ветерку. «И сверху – хлябь, и снизу – хлябь!» – выразился Ефим. «А посредине – ветер!» – добавила Маша.
   – Замерзла? – спросил Ефим.
   – Нет! – соврала Машка.
   (Её голые ножки, выше «сапог» и ниже вязаной кофты, которая годилась ей, как платье, покрылись «гусиной» кожей.)
   – Врё-ёшь!
   – Правда, не замерзла.
   – Ну, как скажешь!
   Ефим отстал.
   – Так! – Вова смотрел, как Илья Муромец, прислонив ладонь ко лбу. – Похоже, речушка сползает с вон той, «нашей» горы. Дождь шел всю ночь. Если так, то сейчас в неё со всей горы потоки стекаются.
   Вова опустил руку.
   – Что это значит? – спросила Маша.
   – А это значит, Маша, что чем дальше мы будем заходить в эту болотистую долину, тем больше и больше будет подниматься вода... и, возможно, наступит такая минута, когда ни назад, ни вперед...
   – Не пугай студентку, – сказал Ефим. – Возле озер почва нормальная – кусты везде. От озера к озеру – проскочим. Мы уже такое проходили. Десять километров – фигня... пройдем – не заметим.
   – Уверен?
   – Уверен. Это не болото – так, болотистая местность. Топи нет. Кочки, правда, неудобные, большие – по ним не попрыгаешь... а так-то – ничего, ерунда. Мы на охоте постоянно в таком месте прозябаем. Ерунда.
   – Ну, как скажешь, профессор. Идем? – Вова посмотрел на Ефима.
   – Идем, конечно. Мань, будешь между нами. Я первым пойду.
   Вова, на всякий случай, достал веревку и протянул Ефиму копье:
   – Держи – с ним удобней.
   – Лук возьмешь?
   – Конечно. Давай сюда.
   – Всё, поскакали, – сказал Ефим. – Первая точка отдыха – вон те куты. Там наверное озеро... Лишь бы воды хватило... до речки.
   – Воды тебе будет достаточно! – улыбнулся Вова.
   – Ты знаешь, о чём я!
   – Знаю, конечно.
   – Погнали?
   – С Богом! – Вова перекрестился.
   Ефим тоже.
   Маша тоже (на всякий случай!).
 
   Первый километр, а может больше – на болоте, как на море, расстояние не поймешь, они проскочили в каком-то неимоверном темпе. Когда добрались до первых кустов, почти по пояс мокрые (между кочек все равно было много воды), все дышали, как паровозы.
   – Задыхаловка! – сказал Ефим, валясь на твердь.
   – Ты в таком темпе нас уморишь! – согласился Володя. – Иди потише, Сусанин. Мань, ты как?
   – Фу-уу, устала!
   – Вот, видишь – девчонку загнал.
   – Понял, братцы, понял, – сказал Ефим и резко поднялся. – Пошли, посмотрим что за озеро.
   – Сходи, посмотри – мы перекурим.
   – Есть курить? – удивилась Маша.
   – Ты что, дочка, куришь? – вспомнил старый анекдот Ефим.
   – Немного.
   Ефим улыбнулся ответу.
   – Нет – это образно, так все викинги говорят, – пояснил он.
   – Понятно, – Маня растирала ноги.
   – Замерзли? – спросил Вова.
   – Немного.
   – Давай, разотрем, – предложил «доктор».
   – Ладно, вы тут поворкуйте, а я посмотрю, что там, – Ефим стал подыматься на небольшой пригорок, который, видимо, опоясывал озерко. – Свисну, если что.
 
   На озере плавали утки с утятами. Много уток. Ефима они не испугались, почти. Только отплыли к другому берегу и плавали у камышей.
   «Наверное, линяют!» – предположил Ефим.
   Он вернулся обратно.
   – Мань, хочешь утят посмотреть?
   – Хочу! – Маня оживилась.
   – Тогда пошли со мной! Доктор, хорош, девочке ножки гладить!
   Вова улыбнулся:
   – Завидуй молча!
   – Мань, иди сюда.
 
   – Ой, утята! Посмотрите, ребята – уточки!
   ...........
   – Как она? – спросил Ефим у Вовы.
   – Устала. Это видно. Но крепится – делает вид, что всё в поряде.
   – Дойдет?
   – Мы сами сегодня хрен дойдем – дорога тяжёлая.
   – И чё? Поворачиваем обратно?
   – На кой?
   – Там лес, дрова, наш лагерь. Дождемся, когда дождь закончится.
   – А он скоро закончится! – Вова кивнул направо, на Запад.
   Там резко обрывались тучи, и уже маячило голубое небо.
   – Так что – дальше шагаем?
   – Я думаю – да. Заночуем у озерка где-нибудь, если что.
   – А время-то сколько?
   Вова посмотрел на часы:
   – Десять.
   – Всего-то?!
   – Мы уже больше часа по болоту идем! А прошли?
   – Не важно! До вечера ещё, как до луны...
   – Зато как выдохлись!
   – Ничего, сейчас поймаем темп – полегчает. Или возвращаемся?
   – Нет, идем дальше! – Вова был настроен идти.
   – Океюшки, – согласился Ефим. Улыбнулся и добавил: – Часы – нужная вещь!
   – Это точно! – в ответ улыбнулся Вова.
 
   К двум часам они едва прошли половину пути – приходилось постоянно петлять, обходя лужи и топкие места... Грязные, мокрые, уставшие, они к счастью вышли к длинному, проточному озеру, вокруг которого росли ни только кусты, но и несколько берез. Озеро окружали камыши, в которых прятались табуны уток с пушистыми утятами.
   – Во, здесь и пообедаем, – распорядился Ефим. – Как тебе, Вова?
   – Согласен – хорошее место.
   – Мань, устала?
   – Очень! – созналась Маша.
   – Маленькая моя! – ласково сказал Ефим. – Снимай обувь и одежу, какую можно – суши. Часа два здесь пробудем точно!
   Маша, почти без сил опустилась на траву, пытаясь снять «сопливые» ичиги.
   – Помочь? – спросил Вова, и без ответа стал помогать.
   – Если можно, – тихо сказала Маша, и легла на спину.
   – Лежи-лежи, – сказал Вова, – отдыхай.
   Машка хотела заплакать, но Вова шутливо ей показал кулак.
   – Не реветь! Отдохнем сейчас. Пожалуйста, не реви.
   Маша улыбнулась сквозь проступающие слезы.
   – Ефим, Манька совсем расклеилась! – крикнул Вова Ефиму, который ломал ветки для костра.
   Ефим подошел.
   – Как ты? – спросил он у Маши.
   Та не успела ответить, Вова, стягивающий её склизкие ичиги, ответил за неё:
   – Хуёво! Она четыре дня голодала – чего спрашивать? Это мы... надо было учесть.
   – Понял. Ладно, передохнем пару часиков – там решим. Расслабляйтесь, ребята. Маня пусть поспит пока. Мань, поспишь?
   – Да, – тихо сказала Маня.
   – Переоденься только. Вова, поможешь ей? А я пока костерчик сооружу.... Супчик сварим... А?
   – Помогу, конечно.
   – Ну и ладненько!
   Ефим вернулся к своему занятию по обламыванию веток.
 
   Солнце жарило, как сумасшедшее! Это хорошо – вещи сохли. Ефим и Вова, обмотавшись, как папуасы, отрезами тканей, сидели у костра. Их штаны парили над огнем. Ичиги, носки, кофты – вся белиберда сушилась рядом. Манька, укутанная одеялами, спала недалеко, под берёзой. Комары жужжали и доставали. Но Маньку они не волновали!
   – Хоть позагораем, – сказал Ефим.
   – Её комары сожрут! – Вова посмотрел на Машу.
   – За пять дней не сожрали, и теперь не сожрут.
   – За пять?
   – А за сколько? Сам же сказал – четыре ночи, пять дней.
   – Точно. А я и забыл.
   – Говори: «За шесть!» – не ошибешься! – посоветовал Ефим.
   – Теперь уже, точно – за шесть.
   – А я про чё? Как там мяско?
   – Мяско уже воняет, – нерадостную весть сообщил Володя.
   – До завтра не протухнет?
   – До завтра – нет.
   – А чего там осталось-то? Копченое – тоже воняет?
   Вова поднес к носу кусок копченого мяса:
   – Вроде, нет.
   – Но-ка, дай! – Ефим понюхал сам. – Нормалёк!
   – Нормальное?
   – Вполне! – Ефим остался доволен. – Пойду, рогоза надергаю. Сегодня у нас на обед – «макарошки»!
   – Давай-давай. Я углей накочегарю – чтобы лучше запечь, – сказал Вова.