Ты, сломанный психиатрический крючок нерва, Наборматывающий паровозам италийскую скороговорку, Эзра Паунд, И ты, наглотавшийся собственных переизданий, Подозрительно зеленогубый ботанический глашатай Уолт Уитмен, В переводах востроносого палочника Мыльная пена разъедает корпус Романтической подводной лодки И тминный chewing-gum залепил единственный иллюминатор, А тех, кто спасся - выставляют в кровоточащих витринах И заставляют надувать щ°ки, Показывая в кулаке две т°плых коричневых вишни. Головоногие моллюски В л°гких нарывах слепого радикализма Вы бред°те спящими статуями По каучуковым лесам бесхребетных верлибров И прочими, едва заметными змеиными просеками Не всегда осмысленных размеров. 3.11.93 x x x В одеялах распоротых красного ватного неба Кувыркаясь в обломках гранитных расколотых крыл Междужильного мяса от птицы суш°ной потребовав Край ладони на память в раскрытые губы вложив Ты лежишь и земные змеистые трещины тело тво° покрывают Словно кукольный веер пластмассовый вереск трещит Не огонь - легкокрылые рыбы в подр°берных ямах гуляют И облитый эмалью волос распускается щит Телескопы направленны. Сквозь разряж°нные сферы Голос твой как состав ль°тся воском по ч°рной земле Виноградинка кружится в облаке выдоха серого Паутина свивается в облако, вязнут ресницы в смоле Выпускают каналы лежащих на палевом грунте Заводных лебедей и курортников с пеной у рта И сквозь зубы сочась выплывает в сиреневой мути Человек что бросался зимой прошлогодней с моста Очистной водо°м в тебя Дант неживой погружался Деревянные полости скисшие души он видел на дне Отряхнув чешую выходил он на берег и жался Серый л°д к его платью. Фонарик горел на сосне Из ноздрей сладкий дым выливался на куст молочая Ворон лапы задрав крылья чистил о крошки угля Завороженно ягодкой мокрой блестящей вращая Как вращает матрос фонар°м в темноте на носу корабля 1.5.93 x x x Мандельштама коричневый перст Вырастал из затейливых мест И указывал в розовый куст Что зимою запущен и пуст Ходасевича выжженный лоб Мне примеривал высохший сноб Жгло пятно и окончился год Я уш°л из жестоких пород Кузмина магнетический зуб И скупой станиолевый круп Замечал у бессонных гостей Что заходят в посмертный музей Сологуба магический глас Меня пестовал холил и пас И росла на лице борода Призывая к другим городам Вагенгейма земельный надел Разграфить на пол-мира хотел Но Смоленского кладбища смрад Скрыл идущих портретов парад Бродский тоже сквозит чрез бетон Но не мрамор а камфара он Пахнет камфарой розовый куст Выделяется ж°лтая грусть Как пустая вода из креста Заполняя живые места 22.12.92 МАЛЬЧИК-УХО Я пытался представить себя младенцем Скользким зародышем В торфе радушного чрева Раздувшимся сонным калачиком Что больше похож На комочек пресного теста Нежели на разумное существо И надо же Ухо провинциальной девушки Вари Проколотое трижды Покрытое пухом лебяжьим Толстенькое розовое ушко Виделось мне Я перевернулся на другой бок Сморщенное как гигиеническая резинка Бледное и неживое Как росток картофеля В подвальном помещении частного дома ? 37 По улице Верхняя Набережная Вялое как моя память Показало себя из глубины неведомого Ухо Профессора и Крупного Специалиста По Проблемам Миграции Мужских особей Вольфрама Н. Пендерецкого Ухо сие пахло клумбой Пахло ухо земл°й Я разогнулся и л°г на спину В дверь царапалась собака - Интересно какие уши у моей собаки Думал я Протянул руку и стал ощупывать Собачью голову За этим занятием и застали меня врачи Один из них взял меня за ногу Перевернул внимательно всмотрелся в пах Подбросил в воздух И улыбнувшись громко сказал присутствующим: - Мальчик! 19.1.93 ОПРЕДЕЛ?ННОЕ ГНОСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ Беспокойная спираль, Я, младенцем, помнил точно, Что невидимая почта Отложила календарь. В днях - пустоты. На просвет Переливчатое время Пузырится вместе с теми, Кто жу°т ученья хлеб. В пузырях земного рта Кто разучивает гаммы Дышит едким фимиамом Позолота, маета. Деловито рассмотрев Облаков свистящих точки, Костяные гребешочки Изломал чесночный лев, А корявые столбцы Вылущив из пустоцвета, Переваренное лето Населяют мертвецы. Нет покоя и в воде Озорные водолазы Строят глупые гримасы Рыбу спрятав в бороде. Оста°тся черемша, Пестики, столы, скорлупки, Меднокованные ступки, Грифель от карандаша. И вес°лая змея, В хвост вцепившаяся крепко, Деревянная прищепка, Колб расколотых семья, Остановленные дни, Перестеленные строчки, Крепко сшитые сорочки, Зв°зд задумчивых огни, Собственный разумный лоб, Ясноглазое отродье, Куст процветший в огороде, Карт игральных мятый гроб, Пуговиц литых возня, Бакенбарды скисших масок... Самой пристальной из сказок Мир усыновил меня. 5.6.94 x x x Соловьиною шерстью вскипели подмышки соснового ватного бора На лучах, на занозах, на хвое повисли унылые мухи Закипает щетина, ползут ручейки по затылкам Это ящур слепой укусил гуттаперча сырого коровы Да не выдернет зубы никак - одолела пахучая др°ма Распрямляет ворсинки идущий на свет подорожник Мокролицые камни уснули вповалку как дети Только пахнет потеющим илом, горячим кирпичным пом°том Заиканьем страдает и дачник и рупор литой безъязыкий Вс° вещественно даже козлов острозраких бородки Заболели паршой треуголки бойцов на плакате И не в ручке иссякли чернила - просохло трескучее сердце Либо горло устало катать скарабея слезящийся шарик Либо это на голой земле замолчали безносые птицы А в траве потеряли звонок из железных пластинок Так на противне варятся лилии в брызжущем праздничном масле И на дятлах ермолки сидят осторожно и важно Как на принцах по крови, чиновниках т°много леса Разогнулись узоры на башне дрянного вокзала Поезда исчезают скрипучею фата-морганой Засмеялась кукушка, но тут навалился и вечер Освещает дорогу горящею книгой подпасок И свивается Бунин промозглый в смердящую ч°рную трубку А за лесом в корыто стучат, обещая пришедшему ужин 22.8.93 ПОСВЯЩЕНИЕ ЛЕОНИДУ АРОНЗОНУ Счастлив, кто влез на вершину холма, Но как низко он пал! Или уч°ба не лечит, или провалы в бумагах, Кто-то приветливо машет мне с самой вершины столпа Глиняным флагом, обтр°панным глиняным флагом. Счастлив, кто влез на вершину холма, Но как низко он пал! Из насекомого шелеста ясли тугие сплети, Крестик оставь на плотине и в дебри слепые нырни: Где там скрываются змеи и злые угри? Где там скрываются змеи? Смотри, не смотри Утро прозрачное щиплет вершину холма... В кожаной яме усни, да и спи там один, Сок поглощая, животный живительный сок, Не промышляя ничем, ни о ч°м ещ° не размышляя, Лишь напрягая поверхности глин И незрелый висок. Счастлив, кто свет погасил, просыпаясь. Счастлив, кто свет погасил на вершине холма. Рижский бальзам для притирки ушибленных мест, Для прижигания шей и отрубленных лиственных рук Холм исторгает, и вс° источает окрест: Свет, покровительство, корень, возвышенность, звук. Счастлив, кто влез на вершину холма, Но как близко он стал! В небе ладони увязли и снег покрывает лицо, Ни отвернуться, ни вспомнить ступени моста, Около пристани вспомнить ржаное кольцо. Сладкого воздуха выпить дошедший сумеет, Не помешает никто ему, не помешает. Сладкое яблоко в воздухе ч°рном поспеет, Белая точка в ущелье ущербном растает. Счастлив, кто влез на вершину холма, Как дал°к он от жизни! Глиняным флагом, кто машет мне глиняным флагом, С башни высокой и с ветки сосны над обрывом, Над титаническим, вм°рзшим во льды саркофагом, Над набегающим синим шипящим приливом? Счастлив, кто влез на вершину холма И притом не очнулся! Разглаш°нные тайны мои В очистных водо°мах терзает сиреневый окунь, Разглаш°нные письма, прочитанные людьми, Вылетают как юноши в пятна распахнутых окон. Ядовитые розы живут на вершине холма И сгоревшие злаки. Кто в избушке подвижной сво° заряжает ружье, У подножия порох оставив и сбив расточительный камень? Это ж°лтое эхо нес°тся по скушным холмам азиатским Поглощая, нагнав отраженье глухое сво°. Счастлив, кто влез на вершину холма И проводит там время. Звуковые раскаты в низинах уже не живут, Крабовидные палочки, лепет залеченных крыл, Указатели воткнуты, дабы не сбился маршрут На вершину холма и на небо, где ты уже был. На поляну бескрайнюю у изголовья холма. Собираешь ли зв°зды, иль просто без дела сидишь, Забиваешь ли гвозди - никто не осудит тебя. На вершине холма пустота и глубокая тишь, На вершине холма тяжела и прохладна земля. Счастлив, кто влез на вершину холма И про это не знает. Счастлив, кто влез на вершину смешного холма. 23-24.2.94 НИЧЕГО, НИЧЕГО... Вечер пахнет крабами И писать не хочется О жизненных параболах Несбывшихся пророчествах Не хочется в аквариуме Искать наощупь заболевшую рыбу Не хочется читать про мальчика Который с двумя чугунными утюгами под мышкой Бр°л в липкой жаре По щербатому мосту Над зел°ной водою Не хочется даже выключить газ Пусть летает соединение убийственных элементов Пусть друзья расшифруют и домыслят то Чего не понимали Когда мы собирались вместе И пили водку И ели суш°ные сливы Пусть над тобой наклонится Седобородый старец Похожий на Параджанова И скажет: Выходи, приехали... Ведь в мо°м представлении Господь Бог выглядел именно так 22.2.93 x x x Колесо только внешне похоже на рот, Но следы от помады Здесь явит раздавленный голубь. И когда взвизгнет рыба И сдвинется розовый л°д Перепутать легко: это рот, это глаз, это прорубь. Водяное пятно на лице - тоже круг, Заклинание ветра звучит как плевок футуриста. Дно шевелится множеством поднятых рук Оживающих статуй под звук водяного горниста. Здесь реб°нок на санках летел... Передвинул предметы, заш°л в телефонную будку, Обернулся - навстречу лицо как раскрошенный мел Подобрал на дороге платок, Оказалось, наощупь, голубку Раскроил как копилку трамвай. В это время на озере Кончились деньги и треснул, Зачернел на изломах Тугой ледяной каравай, И в сияньи туманного мха Заблудился рыбак интересный. Вот тогда и случилось, что рот Был приятелем принят За край металлической кружки, Коей черпают воду, А мастер потом отоль°т Из ожившей воды Ледяные смешные игрушки. Колесо только внешне похоже... И все, Кто кричит над рекою озябшее сонное имя, Заклинают свой ветер вращаться в сво°м колесе И не путать их лица с другими. 13.2.93, 01:18, СПб КУЛЬМИНАЦИЯ РАССКАЗА Ничего я не купил На растраченные деньги Червоточины чернил Источили лба ступеньки Хохотали пятаки Над поломанною розой Восковые дураки Пили свет туберкул°зный Я слонялся как пятно По полям веселых будней Костяное домино Обживал в горбатых клубнях В студне скрученной воды Разрывал тугие нити Как заслон от ворожбы И нелепицы соитий И усатый как кентавр День скакал за мною следом Вынимая изо рта Ночи скверные советы То протягивая нить То отравленное мясо Но хотелось пережить Кульминацию рассказа Где геройское мурло Убивает негодяев И с оглядкой мчится зло Голой задницей сверкая 10.1.94 ДОМИК ГРИБОЕДОВА Искала жизнь моя где лучше Готовят сытный мох обедов В садах, как райский облак тучных. Ах, Грибоедов, Грибоедов, Не ты ли написал когда-то, Что от ума пребудет порча, И комом в горле встанет злато Вс° тяжелее, жарче, горче... Но мне ли слушаться советов От карл чугунных и бессонных. Я рассуждал, о Грибоедов, В кабинах будок телефонных, Я знал тогда, полпред Российский, Что мысль моя и жизнь - едины, И появлялась резко, близко Даров бездонная корзина, Откуда сыпались узоры Восточных пакостных чеканок, Перстней глубокие заторы Закрыли путь на полустанок, Лился воздушный мох стру°ю, Суля удачу и безделье, И морщилось под головою Грибов лукавых новоселье. Я променял. Слова и смыслы Мне показалися ценнее. Виденья яркие провисли И ватой обложили шею. - Кого везут? - я слышал справа, А слева что-то отвечала Снов голосящая орава, И сбитый домик мой качала. 9.5.94 КУКЛЫ ДЛЯ ИЗОЛЬДЫ Как Изольду спать ещ° уложишь Так и шепчет из сырой травы: - Папа, смастери мне, если сможешь, Куклу из бараньей головы. Т°мный лес тревожит детский запах, Синий огон°к дрожит в окне. - Сделай потихоньку, добрый папа, Дочку из костей куриных мне. - Сделай, дедушка мне липовые ножки, И не будет так вода страшна... - Бабушка, из шерсти ч°рной кошки Ты натки для кукол полотна. - Буду платья расшивать глазами Заблудившихся в лесу детей. Кукла ярко-красными глазами Из-под лавки смотрит на людей. И в ответ, забавно и нелепо Смотрят, испугавшись, старички Сквозь круги серебрянного света В ледяные острые зрачки. 10.5.93 ОТ Р.Х. П.Б. Из- под пола росли руки Вились белыми петлями по картонной стене И упираясь в потолок Срывали ногтями изв°стку Раскачиваясь чертили спутанные линии В открывшиеся двери Заходил ветер Караванным пут°м Пробирался по пушистой пыли На вс°м лежащем Делал холодно А за окнами В щелях неба блестела яркая медь И деревья как стыдливые девушки Убегали от каменных людей По горло врытых в ч°рную пустую землю Да, вид одинокой головы Способен напугать не только дерево Я помню как сам шарахался От всего, что лишь сперва Производило впечатление живого От Рождества Христова Я дожил до таких печальных дней Башмачная колодка ненад°жно укрыта Ж°лтой газетой Под кроватью дыбится гипсовая кошка С проволочной сеткой на морде Мой дом в то время был укрепл°н стенами Я же был окруж°н лепящимися друг к другу Невидимыми телами себя в прошлом На верхнем этаже обитали хозяева На нижнем этаже ютились рыбы Сонно плавающие между размокших клубней А на окраине в полых шатрах Некто добывал несвежий воздух Из изрубленных в щепу генеалогических древ Кто же распоряжался моей жизнью? Совет старцев? Кричащий голосами здоровых Воинов-мужчин Исходящий добром вождь? Город Хацор жил за моей теменной долей Говорят что там было развито земледелие Дальняя торговля палестинской смоквой И финиковым мясом без признака костей Спутанные качающиеся руки олицетворяли Узкий вечер Падение ВСЕГО на землю Невозможность дорасти до деревянного неба Нежелание жить не то чтобы в согласии А хотя бы рядом Просто рядом друг с другом Пуговицы вшиты в свиную кожу так крепко Что любая попытка открыть книгу Начиналась ломкой ногтей А прекращалась унынием и тупой скукой Открытой оста°тся лишь брошюра Об окраске шерсти в лилово-синий Пурпурный цвет Рот мой вблизи похож на ценный моллюск Я говорю им только эстетически-вычурные Полу-истины полу-заклятия полу-молитвы Полу-рыба полу-человек полу-слепой червь Гляжу я томим безделием и нескорым исходом На почти убежавшие деревья Занозистые девчонки Покрытые мокрой корой старые девы Клейкие зел°ные рты Порхают в ч°рном Власть была уничтожена И фараоны 18-й династии Имели безвольные кукольные подбородки Крепостью изысканного вина Божоле Отличались их белые подбородки Я же лиш°н и того Описание моего лица Неопредел°нно и похоже на отсутствующий ветер От Рождества Христова Я дожил до таких печальных дней Есть дом но он полон мной в прошлом В том настоящем где я был свободен от долгов Хапиру Давно чудесная память давным-давно Да есть руки у меня много рук Образ Что же это я? Есть образ Убежавшие девушки-деревья Хеттская корова кверху палевым брюхом Вокруг поле По следам подобно мыслям идут царьки И местоподданные сытые божества А недалече Мужичок в треухе плю°т в страшное жерло колодца Прислушивается с минуту И тут же отбегает Ему известен закон Вылетит не поймаешь Вылетевший столп бесплотного и невнятно-т°много Повергает плевавшего в ужас и зуд Вылетевшее рассеивается по щелястому небу И только изредка показывает себя говоря Мене мене любезный Мене мене дражайший искусник Мене мене искуситель неизвестного Я Вот ты и дожил От Рождества Христова До этих печальных дней! Горит под ногами Вс° написанное мной до этого Что называется вернулся в свою Палестину Чистый ликом кочевой шейх А там уже ходит трамвай Мальчик в синей тужурке Тряс°т язычок колокольчика На углу улицы им. монархии Гексосов Продают душистое мыло Казалось бы чего ещ° Как позвольте же сохранить свою индивидуальность Здесь и сейчас ............................................................................ ...... Чтение исторических книг наскучило мне порядком Ветра в комнате нет Закрыта дверь спутанные линии рук Спят стоя И только ж°лтое пятно горящей ш°лковой нити Плыв°т в приливах красного моря воска Свиная кожа положена мной на полку А бездушная рука послушно и странно отчего Выводит в заветной тетради слова Которыми всякий мой знакомый Заканчивал и день и дело и жизнь: От Рождества Христова Я дожил до таких печальных дней... 26.12.92 НАБЛЮДАТЕЛЬ И СПЯЩИЙ Да, так выходит. И желания земные Уже случились: Крошечные горы, Занозы золотые в венах, Навязчивый пчелиный шум Теперь не вносят беспорядка В морщинистую жизнь мою. Занозы поросли дурной травою, Пик Детства прочь источен муравьями, Навязчивый пчелиный шум навяз в зубах. Отдохновенье представляют лишь прогулки К приморским замкам В сумраке заката, Зажж°нные слепые сигареты, Угрюмое бесцветное вино. Число - уже не звук, А буква - не мораль; Мирская жизнь не терпит отклонений, Приходится и отработать долг. Но стойкий ж°лтый цвет Сулит ещ° победы, Чем побеждает разум иногда. Тогда вста°шь с тахты, Ид°шь босым к дверям, Нашариваешь посох втихомолку И исчезаешь. Если ждать утра В плет°ном черемичном кресле, То так легко поддаться расслабленью, И утра не заметить. Так и ты, Ведомый привидениями ночи, Всего лишь в бесконечной др°ме сухо спишь. И жизнь тогда Вновь обретает воду, Матерчатые реют города И вс° щекочет глаз. Горячий, напускной, Ты прожигаешь сон как ватную подкову, И я седею, глядя на тебя. 22.5.94 x x x На теле женщины я въехал в новый год Гигантским насекомым-паразитом, Вт°к семенем в цикличность новых дней, Крылатой рыбой перебрался в будни, Крича и негодуя как весна. Но был обилен снег на бычьих покрывалах, Цв°л папоротник, воздухом шурша, А в небе ярко-красном надувался Вселенский кукиш. В этот новый год Я понял, что победа неизбежна, Сопротивленье сломлено, а я Уже не чувствую смягчающие путы, Но падаю из колыбели в воду, Иду на дно, как и положено реб°нку, Пью холод, утро, трезвость, глубину, И вижу, как на первые мгновенья Чужого года набегает время, Выпрыгивают стрелки из часов, Как пушки бъют круги контрацептивов, Вс° рушится. Ресниц тяж°лых рой Заполоняет комнату. Минуты Составлены из торфа и слюды, Так ломко исчезает окруженье, И тело женщины свивается улиткой, А я из паха достаю стальную трость, И после погружаю е° смело В огромный муравейник кровяной. Погибшие цветы, в глазах устроив праздник, Живут на дне реки. Устойчивое дно Усеяно торчащими ветвями. Пустырь спокоен. Небо тяжело, Как ступни ног и голос андрогина, Мундир мой светел, голова ясна, Я на пути домой, пейзажи остывают, И новый год как птица невелик. 1.1.94 x x x Когда я вырасту большой и пойму, что делать нечего, Я сбрею бороду, выйду из своего перев°рнутого леса, И спущусь в город, где на каждом углу Буду выслушивать карамельные проповеди Расторопных проповедников и покупать у торговцев Стеклянный искусственный м°д. От непрерывного хождения по городу У меня разболится голова, И вечером, в парке, ко мне подойд°т ангел, Который поведает тихо о том, Как я давным-давно свихнулся От ежедневных мистических переживаний. 1.4.94 x x x Грустным летним утром Мудренее свет над городом Свернувшись колечком Ветер и грязь и холодное солнце Ч°рные точки окон Сгоревшие палочки многоэтажек Лучше пуговица в кулаке Чем медный рай на облаке Лучше жить ничего не зная Чем стариком рассматривать бабочек Раздавленных мясными автобусами На школьном угольном асфальте А на пальцах - плет°ные косички волос И ч°рное небо под ногтями Небо которое так и не смогло Тебя удержать Когда сон закончился внезапно И пришлось возвращаться 25.3.94 x x x Когда над городом парит бараний бок И ветра сморщенного седоватый клок Я тихой сапой из подъезда выхожу Листвой смешливой в сумерках брожу Я - выжига, инертный гражданин Броваст, ужимист, скользок, нелюдим Под лампионами прошпектов и садов Пускаю в небо красных петухов Я в парке на приземистой скамье Из черепа поэта пью портвейн Прищ°лкивая челюстью вставной От удовольствия скукожившись спиной На языке мо°м столетний мох В зобу пророс малиновый горох И стебли кажет встречным изо-рта И расступается людская пустота Из люков стонущих полз°т как марля дым Осенние пространства голодны То хрустнет ветка, ветер лист сомн°т Завоет пугалом дрожащий самол°т Медвежьи шкуры одевает люд Сквозь лица статуй недра воду льют И плещется в забвении на дне Намокший всадник на расплывшемся коне Заводы выжимают ч°рный дым Как вязкий сок из каменной гряды Сливаясь с птицами глубокое пятно Похоже на живое полотно Когда над городом шуршит сухой песок И в лужах рыбы дуют в гулкий рог Я сж°вывая оболочку дня Бреду в аллее как в струе огня И отразив глазами рыжий всплеск Как дерево - издав бессильный треск Проткнув затылком неба синеву Я опрокидываю тело на траву Беру под покровительство жуков Земную горькую тяну сквозь зубы кровь И опускаясь глубже вижу как Висит над парком лягушачая икра Могильный камень точит практикант Процветшей язвой греет шею бант Сезон смертей отвесных недал°к Когда над городом парит бараний бок 21.6.93, СПб x x x Дыхание тво° пока легко Как хвостики невызревшей любови, Но я вольюсь в тебя, как в молоко Вливается струя горячей крови. Пока ум°н твой взгляд, и поделом Невидим я пред белым спящим ликом, И мал пред нависающим челом, О, Цитадель! О, пыль! О, Эвридика! В руках моих камней стеклянный жар И черепиц карающая глина, Плеск соляных испорченных литавр, Раздавленная сонная малина, И Север, и портреты, и медаль, И карты всех возможных перешейков, Свернувшаяся в буковку мораль, Волшебная садовая скамейка. О, нависающая как подкова прядь, И яркий пруд, стремящийся обратно На небо, где не взять, не отобрать, Да и просить не стоит вероятно. И смех, и грех, и греческий орех, И беззаботность инвалидной ласки, И день смешной, когда быстрее всех Я смешивал лекарственные краски, Забыв списать число, растратить груз В строительстве дымящихся каналов, Лишившись, как судьбы, всех светлых чувств И мыслей т°мных чувствуя начало, Я буду умудр°нно наблюдать Смещенье мыслей, радужных в основе, И в сон чужой напутственно стекать Молочною стру°й горячей крови. 26.4.94 СУМЕРКИ Медный свет бежит как боли По словам глухим и ломким. Так я пьян ли, трезв я что ли Дня зловещего на кромке? Вещи пущены на волю, Грифель мечется в пенале. Черви плачущие, что ли, Тайный ход наколдовали? Отчего так быстро рв°тся Книжных букв смешное тело? Арлекины Карло Гоцци Ходят сквозь огонь без дела. Как с унынием бороться? Вопрошают акробаты Сердце ватное не бь°тся, Быстро чинятся заплаты... Даже рыбы в пальцах мудрых Рыбаков не погибают, А глотают воздух мутный, Мух упитанных глотают. И влюбл°нные на стуле Спят не зажигая спичек. Дом гудит как тусклый улей, Ни заглавий, ни кавычек Но пустые ножны в доме Знак предательства и страха. Что увидишь ночью, кроме Домысла, щелчка, замаха? Медный - свет и тот нанизан На усы дремучих спален. Пучеглазые сервизы В скверный мох врастать устали. И вращает краник медный В кухонной плите толковой Хищный, вспыльчивый, заметный, Желторотый, нездоровый Лекарь, пьяница, калека, Человек, сосед и совесть, Конских дней библиотекарь, Прожигатель жизни то есть. Запускает в пламя руку Только бабочки вспорхнули, И висят без всяких звуков Как в поч°тном карауле. Тут хоть сам себя подбрось ты От унынья нет леченья. Даже выскочки и гости За обои лезут тенью И, выдумывая слухи, Там сидят тепло и смирно, Словно статуи не в духе, Гномы из пустой пробирки, Друзи скуки, тминной хмари, Не проснусь, чего уж боле? В серых царствах государить Буду я по вашей воле Замухрышкой, бедным князем, Ноздреватым свитом снегом, Что для спящих безопасен, Не опасен человеку. 24.10.94 ИСТОРИЯ НЕУКЛЮЖЕГО МАДРИГАЛА В. Когда влюбл°н, Мне кажется, что вс° вокруг Непреднамеренно и просто, Но вместе с тем Во вс°м я тайные умею видеть знаки. От этого не тяжело Читаешь старую испорченную книгу И замираешь каждый раз в знакомом месте, Но вс° же искренне. Бер°шь собаку и целуешь; И пь°шь с того же места, где она. Вс° странно напряж°нно. Горы спят, И лишь вращаются виденья под глазами: То волосы, то слабый контур рта, То палевые впадины ладоней, Дыханье тоже... Мда... Спокойно вс°. А ты не чувствуешь покоя, И странный цепкий зуд Ворочает тебя, Кидая в подвиги, в кургузую бумагу, В куст барбариса... Вот ещ°! Рука Невольно тянется ощупать части тела, Потом слизн°т стило, Запляшет на клюке И пучеглазые забавные царевны Заскачут по чернильным островам. Не можешь вспомнить имя, ищешь в письмах Но там лишь корки новогодних апельсинов, Табачный пепел, вскрики и триумф. Тебе же чудится скорее некий шорох, Стук яблока, бескостный войлок света, Желанье пить, не отрываясь пить. Выходишь в город Там сквозят пустоты, Знакомые тебя не узнают, Но говорят, если подходишь ближе: - Не подаю, любезный. Тишина Уже не ластится беременною кошкой, Но угрожает. Едешь на метро, А эскалаторы свиваются спиралью И каждый раз выносят не туда. По паркам жмутся голые фигурки, Стыдливо отвернувшись. Колесо Застыло как вода в кофейном блюдце Пруда оправы тонкой и стальной. Без проволочек падаешь на воду, Не погружаясь глубоко, летишь Распугивая стаи водомерок Движеньями восьми подвижных рук. Выходишь после. - Боже, сумасшедший Так шепчут по кварталам постовые, Забыв подуть в свисток. Фрагменты дня Тебя преследуют легко и безопасно Как запах, слабый запах молока. Ид°шь под окна. Юркая старушка Тебе заранее подсовывает розы, Напутствуя смещеньем пресных рук. Ты сипло добегаешь до подъезда, Скреб°шься в дверь, И сжав в груди биенье, Сияя как начищенный пятак, Нетерпеливо °рзаешь.