Демина Нина. Убийственные болоньезе

   На огромном металлическом подносе официантка принесла керамические блюда со свиной голяшкой и горкой дымящейся капусты. Наумов сглотнул слюну. Некоторое время они молчали, откусывая большие куски мяса, подцепляя вилкой, похожие на морские водоросли, нарезанные капустные листья. Наевшись, и заказав еще по одной кружке пива, они откинулись на спинки деревянных сидений, обитых кожей.
   – Не дает мне покоя, Леха, одна фраза…
   – Ик, прости, какая фраза?
   – Которую произнес Браско перед смертью, помнишь? – Амбросимов наклонился к Алексею.
   – Чего-то просипел, – ответил Наумов, – я и не понял, быстрее кинулся ему искусственное дыхание делать, тьфу…
   – Он сказал "Не я", – напомнил Николай.
   – С чего ты решил, что это полная фраза? – равнодушно процедил Наумов сквозь зажатую в зубах зубочистку. – Может это только ее часть.
   – Часть?
   – Ну, типа, "нея…сно".
   – Типа, неясно мне ребята, с чего это я умираю? – хохотнул Амбросимов. – Это, по-твоему, перед смертью может сказать человек?
   – Так итальянец, чего взять, – усмехнулся Наумов.
   – Нет, дружище, – продолжал Амбросимов, – итальянец не утверждал, что ему чего-то там "неясно", а отрицал свою причастность.
   – Чего ты, Колян, привязался к "неясно", это я так, для примера сказал, – отмахнулся от него Наумов. – Типа того.
   – В гадалки играть не будем. Берем за основу "Не я", – серьезно предложил Амбросимов. – А раз "не я", то кто? Кого мог выручать или покрывать Браско?
   – Камилиери? – наугад ткнул Наумов.
   – Любовницу Камилиери, – предположил Амбросимов. – Вот мы с тобой решили, что это очередная Санта-Барбара, но ведь мы можем ошибаться.
   – Не беги впереди паровоза. Завтра будет известно содержание видеокассеты, вот и будем строить версии, – зевнул Наумов. – Может быть все проще пареной репы.
   – Пойми, если Браско не при делах, кому-то будет очень удобно повесить на старика все грехи. А старик был очень осторожный, разборчивый в связях…
   – И поэтому хранивший в холодильнике труп своего без времени погибшего товарища, – закончил фразу Наумов.
   – И это, Леха, для него нехарактерно, – упрямо продолжил Амбросимов.
   – Не значит ли это, Колян, что Браско не знал, что у него в холодильнике труп? – иронично спросил Наумов, и сам же ответил. – Не мог не знать. Знал, поэтому и смертельно боялся.
   – Чует мое сердце, что без баб тут не обойтись! – со стуком поставил на стол опустевшую кружку Амбросимов.
   – Не, без баб никак, – подтвердил Наумов.
   Тина заметила "Лэнд Ровер" на стоянке у продюсерского центра, ее внимание привлекли московские номера. Может, кто-то из московских кинодеятелей решил заключить сделку с "Венус"? Тина знала наперед, что Бернс просто так ее не отпустит. Конечно, если сумма, предложенная за Тину московскими купцами, не покажется ему настолько заманчивой, что он решит расстаться с ней. Тина прекрасно осознавала, что через несколько лет ее конкурентоспособность на этом поприще сойдет на нет, и будет она еще одной стареющей звездой.
   Чем вызван интерес московского гостя? А если фанат? Страстный поклонник? Тина слышала истории о сумасшедших поклонниках, забирающихся в дома звезд, "сталкерах" преследующих своего кумира и их подвигах, совершенных якобы ради одной минуты наедине с любимцем. А чем закончилась встреча с поклонником для Джона Леннона?
   Убит выстрелом у собственного дома.
   В тишине гримерной раздался тихий вибрирующий звук, и следом зазвучала заводная мелодия летнего хита.
   – Слушаю, – сказала Тина.
   – Здравствуйте, меня зовут Виктор Павлов, – прозвучал приятный мужской бас.
   – Здравствуйте, Павлов, – ответила Тина, переставляя баночки с косметикой на плоскости трюмо, – простите за прямой вопрос, откуда у вас номер моего телефона?
   – Небольшая хитрость, надеюсь на ваше снисхождение, – радостно ответил Павлов.
   – Напрасно, я не имею привычек разговаривать с незнакомцами, – грозно зазвенел Тинкин голос.
   – Но вы разговариваете, – усмехнулся он и тут же, одернув себя, попросил. – Пожалуйста, не бросайте трубку, я не поклонник, я по важному делу, касающемуся ваших подруг. Я личный телохранитель и помощник господина Браско.
   – Я вас не знаю, и не имею понятия, чем могла бы помочь. Моих подруг нет в городе, – ответила Тина, пытаясь голосом не показать своего волнения.
   – Вы уверены?
   – Уверена, – как можно тверже сказала она.
   – Дело не терпит отлагательства, – попытался убедить ее Виктор. – Произошли кое-какие изменения и от них зависит судьба ваших подруг, да и самого господина Браско тоже.
   – Да, да, я поняла, – деланно засмеялась Тина. – Если вдруг они объявятся, я попрошу их связаться с вами. До свидания.
   Тина вихрем ворвалась в квартиру Давида и застала подруг за очередной ссорой.
   Скинув на ходу туфельки, она проследовала в столовую и открыла холодильник. Пыл ссоры немедленно угас, и подруги последовали за Тиной и стали наблюдать, как она сорвала с бутылки с минеральной водой пластиковую крышку и прильнула к ней губами. Глотая ледяную воду, Тина посмотрела на подруг. Вид у Лады был смущенным, а у Виолетты возмущенным.
   – Ну, что на этот раз? – спросила Тина, отрываясь от горлышка бутылки.
   – Не поверишь! – пообещала Ветка.
   – Отчего же? – Тина снова приникла к холодному пластику.
   – Пусти козла в огород, – снова начала возмущаться Ветка.
   – Ты о ком? О Давиде?
   – Бедняжка, – пожалела его Виолетта.
   – Это единственный "козел", с которым вы пересеклись после возвращения в родной город, не так ли?
   – Так-то, оно так, – подтвердила Виолетта и продолжила. – Но он действительно не виноват. А виновата вот эта сумасшедшая девица.
   Виолетта ткнула пальцем в сторону Лады и поджала губы, демонстрируя обиду и возмущение.
   – Подумаешь, какое преступление! – вступилась за себя Лада. – Да если бы я его не завалила, так бы девственником и остался. Можно сказать, я выполнила почетную миссию.
   – Ты переспала с Давидом? – спросила поперхнувшаяся минералкой Тина.
   – Ты слышишь, каким глаголом она характеризует свои отношения с мужчиной?
   Завалила! Скотство какое-то!
   – С каких это пор ты радеешь о правах девственников? – заметила покрасневшая Лада.
   – Какая разница! – не сдавалась Виолетта. – Давид оказал нам услугу, не стоило в первую же ночь ставить его в неловкое положение!
   – Не переживай, – заверила ее Лада, – его положение было удобным, а сам предмет наших споров весьма ловким, несмотря на отсутствие опыта.
   – Стоп! – прикрикнула на разошедшихся подруг Тина. – Ладка, ты переспала с Давидом? Серьезно?
   – И ты, Брут!
   Тина схватила Ладу за талию и закружила по комнате. Лада смеялась и отбивалась от подруги.
   – Красавица моя, – чмокнула Тина Ладкину щеку, – то-то он сегодня загадочный такой, раскомандовался, из-за руля меня высадил. Но не проболтался, партизан! Не зря говорят, что самые приличные мужчины охотнее всего валяются в грязи.
   Виолетта удивленно смотрела на смеющихся девушек, и, не ощутив поддержки, громко произнесла:
   – Господи, за что мне это все…
   – Не обижайся, Ветка, – обняв ее за плечи, сказала Тина. – Завидую Ладке, евреи – самые лучшие любовники.
   – Тебе ли не знать, – иронично заметила Виолетта.
   – Бернсу шестьдесят три года, – напомнила Тина.
   – И как кавалер он немного… сдулся? Так ведь, Тина? – осторожно поинтересовалась Лада.
   – Ничего, – хмыкнула Виолетта, – она его поддует… через большой ниппель.
   – Тина! – призывая девушку в свидетели, взвизгнула Лада – И она еще говорила, что у меня испортился характер!
   – Эх, девочки, ничего нет противнее похотливого старика, – поделилась Тина, – слава богу, что пыл у Бернса поубавился.
   – О чем бы ни начали говорить, всегда заканчиваете мужиками! – все еще дулась Виолетта.
   – Еще немного о мужиках… кто такой Виктор Павлов? – спросила опомнившаяся Тина.
   – Так он назвался. Личный телохранитель и помощник некого господина Бро… черт, забыла.
   – Браско? – подсказала Виолетта.
   – Да! Браско.
   – Чего он хотел? – тихо спросила Лада.
   – Сказал, что ему известны обстоятельства дела. И что хотел бы непременно встретиться. Якобы, в "деле" произошли перемены, и от них зависит ваша судьба и судьба Браско.
   – А про Джованни Ризио, – Лада с трудом произнесла имя своего незадачливого любовника, – он ничего не говорил?
   – Вроде ничего, – ответила, призадумавшись, Тина.
   – Ловушка? – предположила Виолетта.
   – И с чего бы это итальянцам беспокоиться? – спросила Тина.
   – Джованни Ризио погиб в ресторане Браско, – напомнила Лада.
   – Вернее, его убили в ресторане Браско, – уточнила Виолетта.
   – Да и черт с ним, – отмахнулась забинтованной ладошкой от неприятных воспоминаний Лада, – но с этим Виктором стоит связаться, не зря же от Москвы за нами топал. Он не из милиции, а это главное.
   – Откуда ты знаешь, что он не из милиции? – иронично спросила Виолетта.
   – Он же представился личным телохранителем Браско, – решила не замечать издевок Лада.
   – Наверняка имеет на руках какой-нибудь компромат и хочет на этом заработать, – предположила Виолетта. – Пальчики твои, видеозаписи, а может и сам ножичек.
   – А вам не кажется, что поздновато рассуждать? Он знает Тинкин номер, знает, где мы прячемся… – проговорила Лада, и, махнув рукой, отрезала. – Решено, я с ним встречусь. Назначай, Тинка.
   – Нет, – твердо сказала Тина, – с ним встречусь я, расспрошу, погляжу и если сочту нужным, то вы выйдете из подполья.
   – Тинка, это я виновата, мне и отвечать, – начала было спор Лада.
   – Ответишь, когда спросят, – оборвала ее Тина. – Итак, свиданье назначаю я.
   В кабинете заместителя начальника управления, полковника Борового, собрались все, кто имел отношение к делу итальянского поданного Джеронимо Браско. Было накурено и шумно. Разбор вел сам Николай Иванович, в миг установивший тишину.
   – Ну-с, тезка, – велел он Амбросимову, – докладывай.
   – Николай Иванович, – торжественно начал Амбросимов, но Боровой оборвал его.
   – Ты, Николай, не на партконференции, так что давай по существу и проще, здесь гостей нет, все свои.
   Амбросимов откашлялся и продолжил:
   – В деле две главных улики – труп мужчины и видеокассета, изъятая из сейфа гражданина Браско. Мужчина – возраст приблизительно тридцати лет, европеоидной расы. Имеет колотое ножевое ранение, опознан персоналом ресторана "Джоконда" как гражданин Италии Джованни Ризио. Труп, завернутый в полиэтиленовую пленку, использовавшуюся для промышленных нужд, был найден при обыске морозильной камеры установки "Техноблок", итальянского производства. Протокол вскрытия имеется, как в нем показано мужчина употреблял наркотические средства, смерть наступила в результате ножевого ранения в живот.
   – Подробнее об этом гражданине: когда прибыл в Россию, чем занимался, – указал полковник Амбросимову.
   – По нашим данным, служебная виза гражданина Ризио была оформлена на год, он представлял консалтинговую фирму "Мабьянко", проводящую исследования на российском рынке недвижимости.
   – Каким образом наше ведомство заинтересовалось этим гражданином? – спросил Боровой.
   – В поле зрения Ризио попал при покупке большой партии кокаина, – продолжил Амбросимов. – Наша задача была проследить его контакты, а именно, к кому он обратится за кредитом. Контакт был отслежен. Ризио обратился к гражданину Браско, владельцу Джоконды.
   – Дальше, – велел полковник.
   – В наши интересы не входило дальнейшее наблюдение за Ризио, – доложил Амбросимов, чувствуя, что сейчас грянет гром. – И, как время показало, очень зря.
   Однако пост был снят.
   – Чье распоряжение?
   – Мое, товарищ полковник, – повинно опустив голову, сказал Амбросимов. – Ризио за партией не явился и не выходил на контакт с нашим резидентом.
   – Так, – протянул полковник, грозно глядя на Николая, – какие действия были предприняты вами, что бы исправить положение?
   – Николай Иванович, мы приложили все усилия, нами были выявлены все связи гражданина Ризио как с нашими гражданами, так и с его соотечественниками.
   Выяснено, что Ризио имел любовные отношения с некоей Ладой Антоновной Кренниковой, моделью московского агентства "Роскошь". Отношения продолжались в течение нескольких месяцев, встречи происходили на съемной квартире, предоставленной компанией "Мабьянко", где проживал Ризио. Особых замечаний не вызывали. Времяпрепровождение – рестораны, клубы, квартира Ризио.
   – И все? – снова посуровел полковник.
   – Выяснилось, что чаще всего они посещали ресторан "Джоконда", к владельцу которого Ризио обратился за кредитом. При дальнейшем расследовании обнаружились факты, прямо указывающие на то, что в тот самый вечер четырнадцатого августа, после посещения Браско его никто не видел. Тогда было принято решение навестить и по возможности допросить гражданина Браско.
   – Последствия нам известны, – прокомментировал Николай Иванович, – перейдем к видеокассете.
   – Видеокассета фирмы "Самсунг", длительность записи в режиме "лонгплей" восемь часов. Записаны данные видеокамеры, установленной на входе в ресторан "Джоконда", дата четырнадцатое августа, период с десяти часов вечера, до трех утра следующего дня. Подобные записи делаются ежедневно и уничтожаются через трое суток.
   – В части нас интересующей, с содержанием мы ознакомлены, – опередил Николая Боровой и спросил. – Как вы считаете, Амбросимов, могла ли женщина, любовница Ризио совершить данное преступление?
   – Физически могла, – подтвердил Амбросимов.
   – Были ли у нее причины поступить подобным образом? – снова спросил Боровой.
   – Видимых нет, – рассуждал Николай. – Она совершила поездку с Ризио в район Беляево, некоторое время ожидала его около "Джоконды", однако самовольно покинула автомобиль Ризио и прошла в ресторан. Ее приход явился неожиданностью и спровоцировал либо действие третьего лица в ее отношении, либо ее действия в отношении Ризио.
   – Самооборона? – предположил полковник.
   – Возможно, – согласился Николай. – Только после описываемых событий Лада Кренникова исчезла из города.
   – Что охрана? – недоуменно спросил Николай Иванович. – Неужели Браско находился один в ресторане?
   – Охрана была отпущена самим Браско, – уверенно доложил Амбросимов. – Остался его личный телохранитель, Павлов Виктор Федорович, майор МВД в отставке. Прошел Чечню, контужен. Работал у Браско в течение десяти лет.
   – Допросили?
   – Нет, якобы, направлен Браско в командировку, задание неизвестно. Ежедневно выходил на связь с хозяином. Мы пробили все звонки, поступающие на номера "Джоконды" и мобильный Браско. Последние зарегистрированы из Ангельска.
   – Связаться пробовали?
   – Нет, но его перемещения на контроле. Кстати девица Кренникова родом из Ангельска.
   – Интересное совпадение.
   – Есть мнение, что Павлов был направлен Браско следом за Кренниковой. Вот цель его командировки.
   – Ну, что ж, работайте. Результат доложите. И, свяжитесь с этим Павловым, он же майор, в конце концов, должен понимать. Созвонитесь, вызовите.
   – Есть, товарищ полковник.
   – Неплохо, Амбросимов, несмотря на допущенные ошибки.
   – Спасибо, Николай Иванович, – поблагодарил Амбросимов и украдкой облегченно вздохнул.
 

Глава одиннадцатая

 
   Тина тщательно подготовилась к свиданию с загадочным Виктором Павловым. Он нисколько не был удивлен, когда она позвонила ему и назначила встречу, будто ожидал от нее именно такого хода. Она не ведала, что он знает о ней, насколько хорошо рассмотрел ее, или еще не видел, а только позвонил наугад. Главным хорошим Тинкиным качеством, как она сама считала, был здравый смысл, и она старалась никогда не недооценивать врага. Бернс строго следил за ней, но к счастью никому не доверял кроме себя самого, поэтому у Тинки появлялось свободное время, когда глава продюсерского центра был занят неотложными делами.
   Итак, Тина оделась в обычные джинсы, легкий джемпер, обула любимые спортивные туфли и села за руль своего "Черокки". Место встречи – стоянка автомобилей у супермаркета "Ангельский". Супермаркет был средненький, не пользующийся большим покупательским спросом, на витринах колбасы местного мясокомбината, мясо и кости, отдельно и вместе, конфеты в коробках московских фабрик и развесная продукция ангельского предприятия. На стоянке было немноголюдно, большинство покупателей уносили свои покупки в близлежащие дома, взмахивали руками в попытке остановить такси или на худой случай представителей частного извоза. Начищенные бока "Лэнд Ровера" отбрасывали блики на жестяную поверхность парапета автостоянки. Павлов стоял рядом, облокотившись на открытую дверь авто, и щурился на почти осеннее солнце. Тина припарковалась рядом и выключила двигатель. Павлов захлопнул дверь "Лэнд Ровера" и, свистнув брелком сигнализации, подошел к Тине.
   – Тина? – спросил он, повернувшись спиной к солнцу.
   – А вы Павлов, – сказала она, и стала разглядывать его, прикрывая глаза ладошкой.
   Увиденное неожиданно ей понравилось. Он был симпатичен, темно-русые немного вьющиеся волосы, темные глаза, лет на десять-двенадцать старше ее, крепкий, спортивную фигуру обтягивала серая тенниска с крокодильчиком известной фирмы.
   – Павлов, – подтвердил он.
   – Садитесь, Павлов, покатаемся, – не то предложила, не то приказала Тина. Он повиновался. Хлопнул дверью и накинул ремень безопасности.
   – Боитесь, Павлов? – усмехнувшись, спросила Тина.
   – Я видел, как вы водите автомобиль, – заявил он, – и потом, нам предстоит серьезный разговор, а поскольку я вас не знаю, то не знаю, как вы отреагируете.
   – Теперь боюсь я, – засмеялась Тина. – Вы, оказывается, следили за мной?
   – Искал подход, – подтвердил Виктор.
   – Между прочим, я вас заметила, – похвалилась Тина.
   – Я особо не прятался, – признался он.
   Тина повернула ключ зажигания и плавно выехала со стоянки. Она проехала по Броницкому проспекту, ставшему просторней из-за недавно убранного трамвайного движения, сделала круг по бульвару и направилась в Писановский парк.
   – Не против, если мы прогуляемся по парку? – спросила Тина, притормаживая у центрального въезда.
   – Отчего же, покурим, – согласился Виктор, и вышел из "Черокки".
   В парке было прохладно, столетние липы отбрасывали тени, на скамейках сидели пенсионеры с газетами и молодые мамаши с колясками. Тина уверенно шагала вдоль парковой дорожки, Виктор покорно следовал за ней, любуясь ее идеальной фигурой.
   Тина свернула на боковую тропинку и вывела своего спутника к уединенной парковой беседке. В беседке никого не было, сквозь крашеные половые доски кое-где проглядывала зеленая трава. Тина присела на скамейку, достала из сумочки пачку сигарет и забросила ногу на ногу. Виктор щелкнул зажигалкой, блеснув хорошими манерами. Тина оценила. Выпустив струйку ментолового дыма, она сказала молчавшему Виктору:
   – Вы обещали мне серьезный разговор, – вопросительно взглянула, качнула туфлею.
   – Передумали?
   – Нет, – Виктор затянулся. – Думаю, с чего начать.
   – Не подготовились, – разглядывая его строгое лицо, сказала Тина.
   – Тина, я помощник господина Браско, – наконец начал Виктор, – может быть, вы слышали от подруг это имя?
   – Нет, оно мне ничего не говорит, – свободно солгала она.
   – Тогда начать придется с потопа… – прикрыв глаз от табачного дыма, сказал Виктор.
   – Э, нет, – запротестовала Тина. – Начните с того, какое отношение имеет к моим подругам то, что сейчас вы мне скажете.
   – Прямое, – Виктор стряхнул пепел в траву и посмотрел Тине в глаза. – Ваша подруга Лада Кренникова убила своего любовника. У нас имеется видеозапись.
   – Я подозревала, что вы шантажист… – презрительно пробурчала Тина, бросив окурок за край беседки.
   – Нет, я не шантажист, – отмел обвинения Виктор. – Дело в том, что Браско послал меня вслед за вашими подругами, дабы предотвратить неверные действия и кое о чем договориться, но…
   – Но…? – вопросительно повторила Тина.
   – Но господин Браско имел неосторожность скончаться.
   – Скончаться?! – вскрикнула Тина, но тут же прикрыла ладошкой рот и добавила шепотом. – Его тоже убили?
   – Нет, сердечный приступ, – успокоил ее Виктор, бросив окурок в ту же сторону.
   – Какое отношение его приступ имеет к моим подругам? – снова накинулась на него Тина.
   – Труп любовника Лады хранился в морозильной камере в ресторане господина Браско,
   – Тина вскочила со скамейки и пошатнулась от неожиданной новости, Виктор поддержал ее, чтобы сообщить еще более невероятную. – И сейчас его рассматривает
 

ФСБ.

 
   – Вы что идиоты? – запричитала она. – Зачем вы хранили труп? От него надо было немедленно избавиться!
   – Нам-то что бояться? – встряхнул ее Виктор, еще ближе прижал к себе, и наставительно сказал ей на ушко. – Вот ваша подруга от него не избавилась, а за собой надо подтирать.
   – Хорошо, теперь-то вы что хотите? – испуганно произнесла Тина.
   – Я хочу удовлетворения для всех сторон, – все еще прижимая ее к себе, двусмысленно сказал Виктор, но пояснил. – Мои взаимоотношения с Браско закончились, но я замешан в этом деле по уши, и контора об этом догадывается, часом раньше, часом позже они призовут меня к ответу. Нам надо скоординировать наши действия и ехать сдаваться.
   – Да вы с ума сошли! – прошипела пришедшая в себя Тинка.
   – Слушайте внимательно, – поддернул ее стальной рукой Виктор, – Браско мертв, ему по большому счету все равно.
   – То есть? Вроде это он убил… – догадка вспыхнула в мозгу девушки, а Виктор согласно кивнул.
   – На видеопленке, ваша подруга выбегает из ресторана в окровавленном платье. Но это можно обыграть, – пообещал он, разглядывая ее бедра в обтягивающих джинсах.
   – Якобы она стала случайным свидетелем драки между Браско и Ризио.
   – А раненые ладони?
   Виктор удовлетворенно улыбнулся, и Тина поняла, что этим вопросом она выдала свою осведомленность.
   – Ерунда, главное – орудие убийства уничтожено, – он отвел взгляд, когда Тина заметила, как он рассматривает ее.
   – Но зачем тогда надо было хранить видеокассету и труп? – недоуменно спросила она.
   – От трупа не так легко избавиться, а кассета – как возможность воздействия на вашу подругу…
   – Значит, она случайно становится свидетелем драки и убийства своего любовника вашим хозяином Браско? – еще раз переспросила Тина.
   – Да, – гипнотизируя ее своим взглядом, повторил Виктор – С испугу она ударяется в бега. Браско командирует меня за ней…
   – Зачем?
   – Договориться,…предположим.
   – Павлов, вы собираетесь с этим вернуться в Москву? – Тина, заметив его заинтересованность, прибавила кокетства.
   – Вместе с вашей подругой, и с чистосердечным признанием в малодушии, – придерживая за локоток, не отпускал ее Виктор.
   – В малодушии? – хмыкнула она.
   – Да, смалодушничал, не заявил на Браско сразу, – сказал он, пересказывая Тине "легенду", – но не стал выполнять его приказание уничтожить труп, а засунул в морозильник, что бы сохранить улику. Вы должны помочь мне увидеться с вашей подругой, а еще лучше с ними обеими. У нас не должно быть разночтений.
   Тина отодвинулась от него, подозрительно глядя в карие глаза.
   – И кто из них вам нравится больше? А, Павлов?
   – Что за хрень? Никто мне не нравится! – взорвался Виктор и, придвинув Тину к себе, прокричал ей прямо в ухо. – Я к вам по делу!!!
   Тинка отскочила, зажав оглушенное криком ухо.
   – Павлов, вы псих, – констатировала она.
   – Станешь психом. Я тут, между прочим, прикрываю ваши задницы, и мне недосуг их разглядывать, хотя вашу я все же видел, – намекнул он на ее профессию.
   Тина вспыхнула до корней рыжих волос. Никто не смел так разговаривать с ней.
   Презрительно отзываться о ее теле. Негодяй, надо как можно скорее закончить разговор. Если бы не заинтересованность в Павлове, она тотчас бы умчалась отсюда, только ее и видели. Тина сдержала рвавшийся наружу гнев и бросила мужчине:
   – Время и место. Говорите.
   – Сегодня, вечером, в девять, – Павлов запнулся, секунду раздумывая, – в доме два на Яблоневой улице, где остановились ваши подруги.
   – Квартира пятьдесят девять. Скажете "к Коткину". Прощайте, – Тина шагнула прочь из беседки, но была остановлена Виктором, крепко ухватившим ее за руку.
   – Тина, простите, я не сдержался, – виновато сказал он, пытаясь загладить грубость. – Сказывается напряжение нескольких дней, на самом деле я так не думаю.
   – Наплевать, прощайте… – Тина выдернула свою руку из его пальцев и фыркнула, – …Павлов.
   Роман Израилевич просматривал бумаги, открыв дорогую кожаную папку, молнию которой украшал маленький брелок с шестиконечной звездой. Тина приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Давид и девушка-секретарь стояли во фронт у стола Бернса, в кресле для гостей расположился герр Миллер, консультант Романа Израилевича.
   Герр Миллер был самым высокооплачиваемым сотрудником в империи Бернса, который очень ценил его опыт и креативные идеи. Бернс поднял голову, чтобы посмотреть на наглеца, заглядывающего в святая святых, но, вместо привычного "пшел вон!", тотчас же отложил в сторону папку и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес: