Дрейк Дэвид. Щит судьбы (Велиcарий - 3)

   Это была самая жуткая трагедия в военной истории малва.
   И Линк знал это. Суперсущность уже оценивала варианты выбора. Даже до того, как стена воды взяла первую жизнь. На протяжении ужаса, который последовал, существо, именующее себя Великой Госпожой Холи, сидело, не двигаясь, на троне. Для него было безразлично, что происходит кошмар, умирающие люди и животные были просто фактами. А он занимался своим делом.
   Считал. Оценивал. Выбирал.
   Вина ляжет на плечи офицеров. Линк же припишет себя спасение того, что можно спасти.
   Считал. Оценивал. Выбирал.
   А выбирать-то особо было не из чего.
   К тому времени, как следующие по рангу офицеры робко взобрались в командную башню, Линк уже принял решение.
   - Мы должны отступить. Прикажите забить в барабаны. Организуйте распределение припасов. Мы вынуждены отступать через пустыню, с несколькими верблюдами. Мы не можем рисковать сражением на этой стороне реки. Велисарий должен был также сбросить камни в Нехар Малку, восстанавливая старую дамбу. Он сможет легко перебраться. И в Пероз-Шапуре все еще остаются десять тысяч персов. Наши силы там должны удерживать тех персов на месте, пока мы отступаем.
   Даже несмотря на мрачное напоминание в виде убитых офицеров, лежащих на платформе, некоторые из новых главных помощников Линка осмелились возражать.
   - Через пустыню? Многие умрут во время такого отступления.
   - По меньшей мере четыре тысячи по моим расчетам. Их можно заменить.
   - А как насчет кушанов? Восемь тысяч кушанов находятся в позиции, с которой можно атаковать!
   - Бессмысленно. У них нет лошадей. Нет запасов еды. А у нас нет способа поставлять им провизию и боеприпасы. Наши собственные ограничены. Велисарий не будет сражаться и просто обойдет кушанов. Будет ждать, пока они не умрут с голода. Потеря отличных солдат, которые нужны нам самим. Мы должны начать отступление немедленно. Пошлите курьеров к кушанам, Они должны охранять наш арьергард, пока мы идем назад в Вавилон.
   Офицеры склонили головы. Они хотели уйти, но Линк приказал им остаться. Требовалось еще кое-что просчитать.
   Офицеры молча ждали, пока Линк рассчитывал и оценивал.
   Сверхсущности не потребовалось более пяти минут, чтобы прийти к еще одному выводу. Человек-командующий, если бы ему была представлена эта горькая логика, кричал бы от ярости и отчаяния. Линк просто отдавал приказы.
   - Пошлите сообщение нашим силам в Вавилоне. Скажите командующим, чтобы ждали нашего прибытия, но они должны готовиться к снятию осады Вавилона.
   - Снять осаду Вавилона? - прозвучал последний протест. - Но...
   - У нас нет выбора. Велисарий разбил нас в этот год из-за некомпетентности командующих малва. Наш флот, поставляющий нам провизию и боеприпасы, и так сильно пострадал. То, что случилось сегодня ночью, разрушит остальные корабли. Мы потеряли слишком много людей. Слишком много провизии и боеприпасов, слишком много оружия. Мы не можем продолжать осаду. Мы должны отступить в Харк и начать снова на следующий год. Делайте, как приказано.
   Р., . Когда стена воды достигла Пероз-Шапура в середине ночи, погибли и другие солдаты малва. Немного - просто те несчастные, которые выбрали не тот момент, чтобы облегчиться в русло реки, подальше от грязных вонючих сортиров в лагере осады. Сверху, на стенах укрепленного города, Баресманас и Куруш прислушивались к реке. Евфрат вернулся, а вместе с ним надежда.
   - Он сделал это, - прошептал Куруш. - Как он и обещал. - Перс отвернулся, двигаясь, как обычно, быстро и нервно. - Я должен приготовить войска. Мы можем сделать вылазку.
   После того как он ушел, Баресманас покачал головой.
   - Как такой теплый и милосердный человек может быть таким безжалостным? - прошептал он. - Таким холодным, таким жестоким?
   В этих словах не было обвинения. Ни проклятия, ни упрека. Просто Баресманас удивлялся сложности и противоречивости человеческой души.
   * * *
   В другом месте, внутри стен Пероз-Шапура, в рабских кварталах, где содержались военнопленные, две тысячи кушанов также слушали звуки разрушения малва.
   Расспросили дружелюбно настроенных охранников. Довольно скоро получили ответы.
   Кушаны сделали ставки.
   Те, кто выиграли - все за исключением одного, - праздновали всю ночь. У них были средства, на которые праздновать. И их охранники в эту ночь пребывали в прекрасном настроении. Вино раздавалось свободно, даже жадными персами.
   Только Васудева не участвовал в праздновании. Когда его спросили, командир кушанов просто улыбнулся и сказал:
   - Вы забыли. Я же сделал еще одну ставку. Наслаждайтесь, ребята.
   Потом он широко улыбнулся и показал пальцем на амфоры, которые держали в руках солдаты.
   - Вскоре все, что у вас есть, будем моим.
   * * *
   К концу следующего дня малва, стоявшие у Пероз-Шапура, начали отступление. Куруш - вопреки советам Баресманаса - попробовал устроить вылазку. Его дехганы пролили немало крови врага, но их оттеснили с серьезными потерями. Лев малва был ранен, сильно хромал, но у него все еще оставались зубы.
   Через день после этого кушанов отправили для очистки берегов реки от многочисленных трупов, выброшенных на берег. Их следовало быстро похоронить - никаких священных обрядов для этих мерзких душ - чтобы вонь не распространилась на целый город.
   Кушаны выполняли работу и не жаловались. Им требовалось посмотреть, кто погиб, чтобы решить, кто победил среди них, кто делал ставки.
   К концу дня все кушаны были удовлетворены результатом. И Васудева выиграл пари.
   Мертвых похоронили, отмечая их национальность. Среди них не оказалось ни одного кушана.
   Теперь Васудева разбогател, поскольку он оказался единственным кушаном, кто осмелился поставить так, как он. Васудева был богат не столько в материальном плане - в конце концов его солдатам особо было нечего ставить сколько в моральном: его люди теперь ценили его выше и относились даже с некоторым благоговением. Кушаны всегда восхищаются тем, кто умеет правильно сделать ставки.
   - А откуда ты знал? - спросил один из его подчиненных. Васудева улыбнулся.
   - Он обещал мне. Когда мы клялись ему, он поклялся в ответ, что будет относиться к кушанам, как к людям. Если потребуется, казнить. Но казнить, как мужчин. Не вешать, как преступников, и не бить, как собак.
   Он показал на реку ниже Пероз-Шапура.
   - И не топить, как крыс. Подчиненный нахмурился.
   - Он поклялся в этом нам, а не... - он махнул вверх по течению. - Не тем кушанам.
   Теперь Васудева улыбался точно как Будда.
   - Велисарий не тот человек, который будет делать такие мелкие различия.
   Командующий кушанскими военнопленными отвернулся.
   - Ваша ошибка была в том, что вы поставили на полководца. А я поставил на человека.
   * * *
   Через два дня в Вавилоне Хосров Ануширван тоже купался в восхищении подчиненных.
   Многие из них - многие - сомневались в разумности доверия римскому полководцу. Некоторые из них были даже достаточно смелы и достаточно честны, чтобы высказать эти опасения императору в лицо.
   Теперь никто не сомневался в его мудрости. Им требовалось только подняться на стены Вавилона и посмотреть, как мудр был их император. Флот малва сильно пострадал, когда Велисарий опустил уровень воды в реке. Он оказался почти полностью разрушен после того, как Велисарий восстановил уровень воды. Четверть остававшихся вражеских кораблей река уничтожила в первые несколько минут. Они были или привязаны к причалам, или просто стояли в глине. Тут яростный Евфрат поднял их и понес к разрушению. Некоторые превратились в щепки, другие выбросило на берег, третьи просто перевернулись и затонули.
   А Хосров снова сделал вылазку. На этот раз не с дехганами через понтонный мост - никто не смог бы в тот день построить мост через несущийся Евфрат - а с моряками на борту быстрых галер, которые у него имелись. Галеры держали на берегу, пока не прошла первоначальная ярость реки. Как только Евфрат успокоился и потек на своей обычной скорости, галеры спустили на воду. Гребцы повели их вниз по течению, добавляя собственную скорость к скорости реки. По пути они разрушали все корабли малва, которым удалось сохраниться во время возрождения Евфрата.
   Сопротивления почти не оказывалось. Галеры проходили слишком быстро, чтобы на них могли направить вражеские пушки. А солдаты малва на кораблях находились все еще в полубессознательном состоянии, чтобы эффективно сопротивляться.
   Галеры неслись вниз по Евфрату, милю за милей, пока гребцы не оказались слишком слабы, чтобы работать веслами. Они оставили позади себя тридцатимильный след из горящих кораблей, перед тем как наконец причалили к берегу и начали долгий путь назад к Вавилону. По западному берегу реки, где малва уже больше не могли до них добраться.
   Река и персидские галеры уничтожили более половины остававшегося у малва флота. Не более двух дюжин кораблей из могущественной армады, которая так гордо прибыла в начале года, в конце концов добрались до Харка.
   * * *
   Кроме отправления галер, Хосров не предпринимал попыток делать вылазки против малва, стоявших лагерем под Вавилоном. Он был слишком хитер, чтобы повторять ошибку Куруша под Пероз-Шапуром.
   Да, теперь лев малва хромает. Но лапы у него не отрезали. В этой вражеской армии все еще насчитывалось сто тысяч человек, а у них имелись огромные осадные орудия, из которых могли выстрелить по персам.
   Император просто ждал. Дал им поголодать.
   Осада Вавилона дала трещину, подобно тому как дерево трескается от удара молнии. Просто оно еще не упало, какое-то время остается стоять мертвым. Пока его не сломает ветер.
   * * *
   Ветер прибыл через двенадцать дней. Император Хосров вместе со своим окружением наблюдал с крыши храма Мардука, как выжившие из экспедиции малва, направленной против Велисария, заводят остатки армии в лагерь под Вавилоном. Эта армия была гораздо меньше, чем та, которая отправилась в поход несколько недель назад. Меньше людей, меньше лошадей и верблюдов, практически отсутствовало пороховое оружие.
   Два дня спустя вся армия малва начала долгое отступление на юг. К вечеру лагеря, из которых несколько месяцев осаждали Вавилон, опустели.
   Хосров также провел весь этот день на верху храма Мардука. Его окружали офицеры, советники, чиновники и небольшая группа шахрадаров и вурзурганов, а также молодая девушка по имени Тахмина.
   Более горячие головы из офицеров Хосрова настаивали на вылазке. Император снова отказался.
   Малва хромает, но это все равно лев.
   И кроме того, персидскому монарху требовалось заняться другим делом.
   - Ормузд, - прошипел он. - Первым делом Ормузд. Я хочу, чтобы его голову принесли мне на копье к концу года. Сделайте это.
   Его офицеры поспешили подчиниться. Окруженный остальной огромной свитой, император остался на храме Мардука. Какое-то время он смотрел на удаляющихся малва. С удовлетворением, ненавистью и предвкушением.
   - На следующий год, - пробормотал он. - На следующий год, малва.
   Затем он повернулся и широким шагом направился к противоположной стене огромного древнего храма. Его свита собралась последовать, подобно гигантской многоножке, но Хосров жестом показал им, чтобы оставались на месте.
   - Мне нужна только Тахмина, - сказал он. Недовольные, но послушные чиновники, советники и благородные господа повиновались. Девушка тоже. Хотя и робко, с опаской.
   Когда они оказались одни на северной стене храма, взгляд Хосрова остановился на северо-западном горизонте. Там ничего не было видно, кроме реки и пустыни. Но император смотрел вдаль - скорее во времени, чем в пространстве.
   Теперь, когда он смотрел на северо-запад, его эмоции стали более сложными. Конечно, он тоже испытывал удовлетворение. Как и восхищение, уважение - и, если бы была сказана правда, любовь. Но также присутствовали страх, опасение и беспокойство.
   - На следующий год - малва, - пробормотал он. - Но через год, через два и дальше, будет Рим. Всегда Рим.
   Он повернул голову и опустил глаза на стоявшую рядом с ним девушку. Под взглядом императора она отвела глаза.
   - Посмотри на меня, Тахмина.
   Когда девушка подняла лицо, Хосров улыбнулся.
   - Я не буду приказывать тебе это, ребенок. Но ты мне нужна. Ты нужна ариям.
   Теперь Тахмина сама улыбнулась. Да, робко и неуверенно, но это все равно была улыбка. Довольно искренняя, как видел Хосров, а он был человеком, которого нелегко обмануть.
   - Я все сделаю, император.
   Хосров кивнул и положил руку девушке на плечо. После этого на протяжении всего дня он больше ничего не сказал.
   И он также не оставил свой пост на северной стене храма Мардука и также глядел на северо-запад. Пусть враги из малва хромают прочь за его спиной, выражающей презрение. Он - Хосров с Бессмертной Душой и владыка земель иранских и неиранских. Его долг - смотреть в будущее.
   Глава 39
   Неколько дней спустя Велисарий и Маврикий смотрели на Нехар Малку с остатков горы, сложенной из валунов на северном берегу. Большая часть этих камней и валунов, с трудом вытащенных кушанами, оказались там, откуда они были извлечены. И снова Королевский канал стал сухим или почти сухим. Взрыв не остановил весь поток.
   Римская армия уже наполовину перешла Нехар Малку. Теперь войска находились на пути в Пероз-Шапур. После разрушения дамбы Велисарий отступил на север, на тот случай, если малва предпримут попытку преследовать его армию, которую они все еще превосходили по численности. Вообще-то он не ожидал от них этой ошибки - по крайней мере когда во главе стоит Линк, - но был готов на случай, если это все-таки произойдет. После того как стало ясно, что враг отступает назад под Вавилон, Велисарий последовал за ними. Его войска добрались до места недавнего сражения два часа назад.
   - Достаточно, - тихо сказал он. - Нехар Малка достаточно высох. Не думаю, что Хосров станет возражать.
   - С чего бы ему возражать? - пробормотал Маврикий. Однако хилиарх даже не смотрел на Нехар Малку. Он смотрел на Евфрат.
   На самом деле не на реку.
   Внешне Евфрат вернулся к своему обычному состоянию - широкий, неглубокий, этакая неторопливо двигающаяся масса грязноватой воды.
   Нет, Маврикий смотрел на берега реки. Туда, где малва бросили своих мертвых. Было нетрудно увидеть трупы - сотни, тысячи. На берегу, застрявшие в камышах... Стервятники покрывали местность, как мухи.
   - Боже, - прошептал он. - Прости нам грехи наши. Велисарий повернулся и проследил за взглядом Маврикия. На его лице не появилось никакого выражения. Простой деревенский кузнец оценивал точность своей работы.
   Когда он заговорил, голос его звучал резко.
   - Один человек когда-то сказал мне, что война - это убийство. Организованное, систематичное убийство - ничего больше и ничего меньше. Это было первое, что тот человек сказал мне в тот день, когда я впервые принял на себя командование. Мне недавно исполнилось семнадцать лет. Был зеленым, как весенний росток.
   - Ты никогда не был зеленым, юнцом, - пробормотал Маврикий. - Ты думал свои хитрые мысли даже в тот день, когда родился. - Он вздохнул. - Я помню, парень. Это было правдой тогда, и это так сейчас. Но мне не должно это нравиться.
   Велисарий кивнул. Они больше ничего не сказали.
   * * *
   Несколько минут спустя они с Маврикием развернули коней и поехали к берегу Нехар Малки, готовые присоединиться к армии на переправе.
   Работа пока оставалась незаконченной. Никто из них не представлял, что их ждет впереди. Но они знали, что дневная работа выполнена.
   Выполнена хорошо. Они могли, по крайней мере, получить удовлетворение от этого, если не от самого процесса.
   Они были ремесленниками, занимающимися своим делом.
   ЭПИЛОГ
   Толпа и ее мысли
   Со своего места на возвышении у восточной стены Антонина с удовлетворением наблюдала за сценой. Огромный зал для приемов во дворце префекта был до отказа заполнен людьми. Слуги разносили подносы с едой и питьем. Пробираясь сквозь массу народа, они напоминали угрей. Шум, производимый говорящими одновременно людьми, казался почти оглушительным.
   - Очень приятно и лестно, - объявил сидевший на соседнем стуле патриарх Феодосии.
   - Правда? - Антонина улыбнулась и взглянула на толпу под ними. - Я думаю, сегодня появилась вся греческая аристократия Александрии. Как и большая часть знати из всех крупных городов Дельты. Даже некоторые из долины Нила. По крайней мере, из Фаюма и Антинополя. Она слегка нахмурилась.
   - Признаюсь: я несколько удивлена. На самом деле не ожидала их в таком количестве. Считала, что примерно половина знати бойкотирует мероприятие.
   Глаза Феодосия округлились.
   - Бойкотирует? Публичное празднование девятого дня рождения императора? Боже упаси! - Патриарх лукаво улыбнулся. - На самом деле, Антонина, я не удивлен. Если бы решали этот вопрос только греческие аристократы, проживающие в Египте, то я уверен: половина не пришла бы. Но их жены и дочери не оставили им выбора.
   Он кивнул в центр огромного зала, где толпа была гуще всего. В самом центре с кубком вина в руке стоял красивый молодой римский офицер.
   - Самый желанный холостяк в Египте, - заявил патриарх. - Командующий египетской армией. Только что избранный в Сенат - и уже достаточно богатый сам по себе благодаря полученным им после Миндуса трофеям.
   Антонина уставилась на Гермогена. На мгновение ей стало немного грустно - она подумала об Ирине. Все женщины, окружающие Гермогена, были моложе Ирины и, может, с одним или двумя исключениями - значительно красивее.
   - Они смогли бы соперничать с умом Ирины, только если сложить вместе все их мозги, - пробормотала она. - Когда она пьяна в хлам. Может быть, смогли бы. Я не уверена.
   - Ты это о чем, Антонина? - спросил Феодосии. Антонина покачала головой.
   - Не обращай внимания, патриарх. Я просто думала о дорогом мне человеке. Моей лучшей подруге. - Она вздохнула. - Которая, как я боюсь, никогда не найдет себе мужа.
   - Слишком благочестива? - спросил Феодосии. Антонина с трудом сдержала смех.
   - Нет. Нет. Просто она вся... слишком. Антонина встала с трона.
   - Я пойду. Мероприятие явно оказалось успешным. Я думаю, мы можем спокойно сделать вывод, что Александрия и Египет возвращены империи. Но я устала и не думаю, что эта толпа будет возражать против моего отсутствия.
   Феодосии сам сдерживал, смех, пока Антонина не ушла. Тогда, увидев, как толпа внизу коллективно вздохнула с облегчением, он позволил себе рассмеяться.
   Патриарх был почти уверен, что может прочитать их мысли в этот момент.
   "Слава Богу! Она ушла!"
   "Ни у одной настоящей женщины не может быть таких больших сисек".
   "Дочь сатаны, вот кто она".
   "Шлюха из ада. Сука Вельзевула".
   Но они держали эти мысли при себе. О, да. Они были осторожными. Сдержанными.
   - Очень правильные люди, - одобрительно сказал Феодосии и повернулся к человеку, сидевшему справа от него. - Очень вежливые. Очень благородные. Ты так не думаешь, Ашот?
   Милостивая интерпретация божьим человеком. Ответ армянского катафракта был менее милостивым.
   - Они испуганы так, что того и гляди в штаны наложат. Вот что с ними.
   Царь и его страхи
   - Ты не думаешь жениться на этой женщине? - спросил негуса нагаст Аксумского царства. Правитель склонился вперед на царском троне, полные руки лежали на мощных коленях, массивные челюсти были сжаты. Глядя на младшего сына, он сурово хмурился.
   Принц Эон резко выпрямился на своем стуле. Его челюсть поползла вниз. Отвисла. Словно ее вниз тянул камень.
   Стоявший за его спиной Усанас расхохотался.
   - Отличная идея, царь царей! - воскликнул давазз. - Точно сплющит голову слишком уверенного в себе глупого мальчика до размера грецкого ореха! Наконец Эон смог говорить: - Жениться... на Ирине? Он выпучил глаза на отца. Отец гневно смотрел на него.
   - Ты кажешься сильно очарованным этой женщиной, - обвинил его негуса нагаст.
   Глаза Эона обвели королевские покои, словно пытаясь найти разумные доводы, маячившие где-то в камнях тяжелой аксумской архитектуры.
   - Да, мне она нравится, - сказал он. - Очень нравится. Я считаю ее невероятно способной и умной. У нее прекрасное чувство юмора. С ней я часто смеюсь. Прекрасная союзница в нашей борьбе. Даже... - Его глаза чуть не окосели, рассматривая абсурдность. - Да, даже привлекательная. В своем роде. Но... но... жениться на ней?
   Он замолчал. Его челюсть снова поползла вниз.
   Удовлетворенный негуса нагаст откинулся на спинку трона. И сурово посмотрел на Усанаса.
   - Тебе повезло, давазз. Если бы я услышал какой-то другой ответ, то приказал бы тебя высечь.
   Усанас выглядел довольным.
   - Не смогли бы. Давазз не подчиняется царской власти. Отвечает только сарву Дакуэн.
   Царь царей фыркнул.
   - И что? Ты думаешь, полк бы колебался? Только прошлой ночью эта демоническая женщина отобрала половину их месячного жалованья, разгадав все их загадки. А сегодня утром остальное.
   Когда они не смогли разгадать ни одну загаданную ею, даже после того как она позволила им всю ночь думать над ответами. - Негуса нагаст смотрел гневно. - Давазз превратился бы в кровавый кусок мяса, если бы принц дал какой-то другой ответ. Не сомневайся.
   "Негуса нагаст шлепнул себя по толстой ляжке. - Я доволен. Да, принц глуп, как петух. Упрям, как бык. Кто еще навяжет мне войну с малва? Но по крайней мере ты, давазз, помог ему остаться в здравом уме. В достаточно здравом. Заблуждения можно терпеть в царе, пока они остаются просто политическими. Но правитель никогда не должен иметь иллюзий относительно жены!
   Его могучие плечи дернулись.
   - Боже, спаси нас от такой судьбы! Никогда не женись на женщине умнее тебя. Слишком опасно, в особенности для царя. Эта женщина умнее самого сатаны.
   Он повернул голову, посмотрел сквозь проход в следующее помещение. Там находилась библиотека.
   - Лучшая коллекция книг к югу от Александрии, - заметил он с гордостью. - Я дал задание рабам подсчитать точное количество книг. Они снова сосчитают книги до того, как я разрешу этой женщине отправиться в Индию.
   Эон откашлялся.
   - Мы должны скоро уезжать, папа.
   Негуса нагаст кивнул. Движение было медленным, но уверенным. Таким же твердым, как и голова, его совершающая.
   - Да. Вы должны. Важно последовать за успешной миссией Гармата, причем быстро. Поддержите императрицу Шакунталу как можете. Ее и ее дело. Не давайте малва времени думать.
   Его плечи снова слегка содрогнулись.
   - Необходимо переместить эту женщину на другую сторону океана.
   Императрица и ее замужество
   - Время пришло, Шакунтала, - твердо заявил Холкар. Пешва склонился вперед и поднял свиток, лежавший на ковре перед его подушкой. - Это пришло с курьером сегодня утром. С Тамрапарни.
   Дададжи развернул свиток, быстро просмотрел его так, как читают документ, который уже фактически знают наизусть. На его лице появилась странная улыбка.
   - Из иллюзии - правда, - пробормотал он.
   Он опять свернул свиток и протянул императрице. Шакунтала уставилась на безопасный предмет так, словно это была кобра.
   - Что это? - спросила она. Улыбка сошла с лица Дададжи.
   - Это письмо от короля Тамрапарни. Предлагает нам союз - частичный союз, следует сказать. Против малва. - Он пожал плечами. - Предложение полно предостережений и предупреждений, а также условий и оговорок. Но по крайней мере он дает твердое обещание оказать поддержку морскими силами и в плане материально-технического обеспечения. Возможно, кое-какие войска.
   Он сделал паузу, потом глубокий вдох. Шакунтала подозрительно смотрела на него.
   - И что еще?
   - Предложение - это не говорится открыто, но значение очевидно зависит от определенного условия: ты выходишь замуж за одного из его сыновей. - На лице Холкара появилась гримаса. - Самого младшего сына, нет необходимости говорить. Король Тамрапарни готов рискнуть чем-то, чтобы удержать малва подальше. Но немногим. Не наследником.
   Дададжи замолчал, изучая молодую женщину, императрицу Андхры. Шакунтала сидела очень прямо, ее спина казалась такой же твердой, как доска. Ее лицо, если такое возможно, было еще тверже.
   Холкар постучал по свитку пальцем.
   - Король намекает на то, как мы использовали его имя в Мангалуру. Но он не жалуется, по крайней мере официально. Вполне очевидно, что захват тобой Сурата кардинально изменил ситуацию. Ты больше не "императрица в изгнании". Ты восстановилась на земле Андхры. С портом здесь и одним из самых больших городов Махараштры Деогхаром под контролем твоих сил. Это дает тебе гораздо больше официальной легитимности, чем та, которая у тебя уже имелась. Это дает тебе власть. Он сухо усмехнулся.
   - Немного, немного, но кое-какую. Достаточную, по крайней мере, чтобы правитель Тамрапарни хотел использовать тебя для удержания малва как можно дальше от своего острова.
   Он сделал паузу. Лицо Шакунталы до сих пор ничего не выражало.
   Дададжи сдержал вздох.
   - Императрица, мы должны очень серьезно рассмотреть это предложение. Династический брак с одним из самых могущественных королевств Южной Индии сильно укрепит твое положение. Это может сыграть решающую роль между выживанием и падением Андхры.
   На ее лице так и не появилось выражения. Теперь Холкар вздохнул.
   - Девочка, я знаю: это для тебя болезненный вопрос, - мягко сказал он. - Но у тебя есть долг и обязанность перед твоим народом.