Страница:
Полосы тумана извивались над водой светящимися щупальцами. Местами они казались светлее, чем им полагалось бы, и они не соответствовали своим отражениям в темной зеркальной поверхности воды. Теперь он уже видел три или четыре огонька, только не знал, как Рори определяет, на какой им идти.
Вода доходила ему уже до низа живота. Он оглянулся и увидел, что Мег и Хэмиш бредут в воде по пояс. Тоби колотило от холода. Лютня издавала какой-то дикий плач.
Рори намекал на то, что на Тоби может лежать заклятие, но мог ли он предположить, что в Тоби вселился демон? То, что он постарается бежать из глена, направляясь к мятежникам в горы, вполне можно было предугадать. В таком случае он все равно что заряженное ружье, способное выстрелить в, любую минуту. Кто намеченная мишень? Король Ферган?
Неожиданно он поскользнулся и погрузился в ледяную черноту. Он рывком встал на ноги, кашляя, чертыхаясь и отплевываясь. Вода попала ему в нос, а во рту появился противный болотный вкус. Теперь он промок с ног до головы
— включая волосы и узел. Тоби подобрал шапку и заткнул ее за пояс. Холод пробирал его до костей, а ведь он был крепче их всех. Как долго сможет выдержать это малышка Мег?
На него уставились два горящих глаза. Он отшатнулся и чуть было снова не упал, прежде чем вспомнил предупреждения Рори. Висп развлекался. Глаза разлетелись в стороны и превратились в два огненных шара. Потом в три. В камышах угрожающе вырос темный силуэт. Огромные черви извивались над водой, корча мертвенно-бледные рожи.
— Пошли быстрее! — крикнул он. — Мы все замерзнем!
— Не смей! — крикнул в ответ Рори, продолжая играть. — Если я упаду, нам конец.
Шлеп, шлеп… лютня звенела не в лад, то и дело срываясь на неожиданно высокие ноты. Из тумана на них выплыло лицо с пылающими красными глазами и зелеными зубами. Тоби махнул рукой, и рука прошла сквозь лицо, разбив его на несколько туманных языков.
Тишина. Рори остановился и перестал играть. Вода доходила ему до пояса.
— Плохо дело! Если вы еще не догадались сами, мы попали в беду.
— Мы погружаемся, если стоим! — буркнул Тоби. — Играйте же. Двигайтесь!
В темноте их вожатого почти не было видно.
— Я не погружался так глубоко вчера ночью! Висп играет с нами!
Или пытается убить их. Может, он не любит у себя на болоте чужих демонов? Чудовищные белые тени двигались в темноте, светясь зловещим лунным светом. Сама тишина пугала.
— У н-нас н-не так много в-времени, сэр, — всхлипнул Хэмиш.
— Какой огонь тебе больше нравится? Этот? Или этот? Ладно, попробуем вон тот, зеленый! — Рори передернул плечами и снова заиграл, пробираясь по холодной воде.
Ноги засасывало все сильнее. Они ползли со скоростью улитки. Каждый шаг давался с трудом: выдернуть ногу, удержать равновесие на другой, передвинуть ее вперед, ни за что не зацепившись, найти хоть какую-то опору… Тоби почти уже не чувствовал ног, но легче от этого не стало.
Мег погрузилась без всплеска, он просто почувствовал рывок. Он подтянул ее к себе на веревке и поднял на руки. Она и ее мешок весили больше, чем он ожидал, но все равно она оставалась маленьким, замерзшим, дрожащим ребенком. Она кашляла, захлебывалась и прижималась к нему. Теперь он больше не мог держаться за веревку, связывавшую его с Рори. С каждым шагом он погружался все глубже. Жидкая грязь хлюпала уже у коленей. Хэмиш ушел с головой, но тут же вынырнул, хрипя, что у него все в порядке.
Музыка захлебнулась и смолкла. Рори исчез. Тоби чуть не упал сам, когда веревка дернула его вперед.
Потом Рори вынырнул прямо перед ним — весь перемазанный, со слипшимися волосами.
— Вот и все! — выдавил он, борясь с кашлем. — Я потерял лютню. Без музыки висп нам не поможет. Простите, ребята, но похоже, в тумане прибавится еще четыре призрака.
Светящиеся болотные чудища придвинулись ближе. Куда ни посмотри, везде одно и то же звезды спрятались, холод пробирает до костей. И ни звука, только лязг зубов и бой сердца…
«Демон! Я гибну!»
«Дум… Дум…» Слабый звук, заглушенный шелестом камыша и плеском воды… Возможно, это просто его сердце, но кажется, будто звук исходит извне, откуда-то вон оттуда… Если это так, это мог быть сигнал.
— Ладно, — сказал он. — Без этой проклятой лютни мы сможем двигаться быстрее. Идите за мной. Плывите или лучше ложитесь на спину и скользите. Я буду тянуть.
«Демон? Куда идти?» Перекинув веревки через плечо, он двинулся вперед, не дожидаясь возражений.
Он повернул на источник звука, продираясь через камыши и осоку. Путь его не освещался никаким сверхъестественным лиловым светом. Обманные маяки виспа мигали красным, зеленым, и синим, но он не видел почти ничего: вода с листьев летела прямо в глаза. Он не чувствовал в себе никакой демонической силы — он оставался Тоби Стрейнджерсоном, из последних сил бьющимся за свою жизнь. Каждые несколько минут он останавливался и прислушивался, определяя направление стука, однако остановиться надолго означало замерзнуть и погрузиться еще глубже. Болотная трава цеплялась за ноги вес Мег и тяжесть меча тащили вниз. Рори с Хэмишем брели следом за ним, почти не мешая ему, если не считать тех случаев, когда пришлось тащить их сквозь заросли осоки.
«Дум… Дум…» Почему так слабо? Где же демоническая сила? Или боуги удерживает демона на краю болота? Может, два духа сошлись в схватке? Или это дурацкое эхо его сердца ему просто мерещится, и он ходит в темноте кругами? Светящиеся лица ощерились клыками. Кровь его почти кипела, и легкие разрывались, но по крайней мере ему теплее, чем остальным. Неужели он выйдет на берег, волоча за собой три трупа?
Ага! Почва под ногами сделалась тверже, и вода уже едва достает ему до пояса. Туман над головой слегка поредел, пропустив толику лунного света.
— Почти пришли! — завопил он и тут же наступил на очень острый сук. Тоби обрушился, как ему показалось, на ложе из ножей, проглотил полболота, но тут же поднялся, помогая встать Мег. Протерев глаза, он увидел часовых
— толпу скелетов, выступающих из тумана и протягивающих руки к смертным, осмелившимся нарушить их границы.
Рори стоял рядом с ним, отчаянно стуча зубами.
— Я знаю это место. Это затопленный лес. Он недалеко от западного берега, но нам через него не пройти. С какой стороны обходить? Справа или слева?
Тоби прислушался. Неужели тишина?
— Джерал? Круахан! — крикнул Рори в темноту, сложив руки рупором.
— Заткнитесь! — рявкнул Тоби. — Тихо!
Снова тишина… только стук зубов Хэмиша… нет, снова далекое: «Дум… Дум…»
— Сюда. Пошли! — Он подхватил Мег на руки и двинулся дальше, предоставив остальным идти или плыть — как им больше понравится. Холод причинял такую боль, что казалось, обжигал. Вода теперь плескалась уже ниже бедер, но он не мог передвигаться быстрее, поскольку дно представляло собой переплетение корней и веток, твердых и острых. Будь вода глубже, она приняла бы на себя часть его веса. Лунный свет сделался ярче бледные призраки плавали меж мертвых, белых деревьев. Часовые твердо решили не пускать их на берег, заморозив до смерти в болоте, и похоже, От этого их отделяли считанные минуты.
Почти машинально он свернул в сторону и начал карабкаться по сплетению полусгнивших веток, под которыми вдруг обнаружилась галька. Костер! Надо развести костер! Если вода намочила трут, они погибли.
И тут голова его оказалась выше земли, и он увидел в темноте огонь — настоящий огонь, не призрачные светляки виспа. В нескольких сотнях шагов от них кто-то размахивал фонарем.
— Круахан! — снова крикнул Рори, и далекий крик отозвался: «Круахан!»
5
6
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВДАЛЬ, ЧЕРЕЗ ХОЛМЫ
1
Вода доходила ему уже до низа живота. Он оглянулся и увидел, что Мег и Хэмиш бредут в воде по пояс. Тоби колотило от холода. Лютня издавала какой-то дикий плач.
Рори намекал на то, что на Тоби может лежать заклятие, но мог ли он предположить, что в Тоби вселился демон? То, что он постарается бежать из глена, направляясь к мятежникам в горы, вполне можно было предугадать. В таком случае он все равно что заряженное ружье, способное выстрелить в, любую минуту. Кто намеченная мишень? Король Ферган?
Неожиданно он поскользнулся и погрузился в ледяную черноту. Он рывком встал на ноги, кашляя, чертыхаясь и отплевываясь. Вода попала ему в нос, а во рту появился противный болотный вкус. Теперь он промок с ног до головы
— включая волосы и узел. Тоби подобрал шапку и заткнул ее за пояс. Холод пробирал его до костей, а ведь он был крепче их всех. Как долго сможет выдержать это малышка Мег?
На него уставились два горящих глаза. Он отшатнулся и чуть было снова не упал, прежде чем вспомнил предупреждения Рори. Висп развлекался. Глаза разлетелись в стороны и превратились в два огненных шара. Потом в три. В камышах угрожающе вырос темный силуэт. Огромные черви извивались над водой, корча мертвенно-бледные рожи.
— Пошли быстрее! — крикнул он. — Мы все замерзнем!
— Не смей! — крикнул в ответ Рори, продолжая играть. — Если я упаду, нам конец.
Шлеп, шлеп… лютня звенела не в лад, то и дело срываясь на неожиданно высокие ноты. Из тумана на них выплыло лицо с пылающими красными глазами и зелеными зубами. Тоби махнул рукой, и рука прошла сквозь лицо, разбив его на несколько туманных языков.
Тишина. Рори остановился и перестал играть. Вода доходила ему до пояса.
— Плохо дело! Если вы еще не догадались сами, мы попали в беду.
— Мы погружаемся, если стоим! — буркнул Тоби. — Играйте же. Двигайтесь!
В темноте их вожатого почти не было видно.
— Я не погружался так глубоко вчера ночью! Висп играет с нами!
Или пытается убить их. Может, он не любит у себя на болоте чужих демонов? Чудовищные белые тени двигались в темноте, светясь зловещим лунным светом. Сама тишина пугала.
— У н-нас н-не так много в-времени, сэр, — всхлипнул Хэмиш.
— Какой огонь тебе больше нравится? Этот? Или этот? Ладно, попробуем вон тот, зеленый! — Рори передернул плечами и снова заиграл, пробираясь по холодной воде.
Ноги засасывало все сильнее. Они ползли со скоростью улитки. Каждый шаг давался с трудом: выдернуть ногу, удержать равновесие на другой, передвинуть ее вперед, ни за что не зацепившись, найти хоть какую-то опору… Тоби почти уже не чувствовал ног, но легче от этого не стало.
Мег погрузилась без всплеска, он просто почувствовал рывок. Он подтянул ее к себе на веревке и поднял на руки. Она и ее мешок весили больше, чем он ожидал, но все равно она оставалась маленьким, замерзшим, дрожащим ребенком. Она кашляла, захлебывалась и прижималась к нему. Теперь он больше не мог держаться за веревку, связывавшую его с Рори. С каждым шагом он погружался все глубже. Жидкая грязь хлюпала уже у коленей. Хэмиш ушел с головой, но тут же вынырнул, хрипя, что у него все в порядке.
Музыка захлебнулась и смолкла. Рори исчез. Тоби чуть не упал сам, когда веревка дернула его вперед.
Потом Рори вынырнул прямо перед ним — весь перемазанный, со слипшимися волосами.
— Вот и все! — выдавил он, борясь с кашлем. — Я потерял лютню. Без музыки висп нам не поможет. Простите, ребята, но похоже, в тумане прибавится еще четыре призрака.
Светящиеся болотные чудища придвинулись ближе. Куда ни посмотри, везде одно и то же звезды спрятались, холод пробирает до костей. И ни звука, только лязг зубов и бой сердца…
«Демон! Я гибну!»
«Дум… Дум…» Слабый звук, заглушенный шелестом камыша и плеском воды… Возможно, это просто его сердце, но кажется, будто звук исходит извне, откуда-то вон оттуда… Если это так, это мог быть сигнал.
— Ладно, — сказал он. — Без этой проклятой лютни мы сможем двигаться быстрее. Идите за мной. Плывите или лучше ложитесь на спину и скользите. Я буду тянуть.
«Демон? Куда идти?» Перекинув веревки через плечо, он двинулся вперед, не дожидаясь возражений.
Он повернул на источник звука, продираясь через камыши и осоку. Путь его не освещался никаким сверхъестественным лиловым светом. Обманные маяки виспа мигали красным, зеленым, и синим, но он не видел почти ничего: вода с листьев летела прямо в глаза. Он не чувствовал в себе никакой демонической силы — он оставался Тоби Стрейнджерсоном, из последних сил бьющимся за свою жизнь. Каждые несколько минут он останавливался и прислушивался, определяя направление стука, однако остановиться надолго означало замерзнуть и погрузиться еще глубже. Болотная трава цеплялась за ноги вес Мег и тяжесть меча тащили вниз. Рори с Хэмишем брели следом за ним, почти не мешая ему, если не считать тех случаев, когда пришлось тащить их сквозь заросли осоки.
«Дум… Дум…» Почему так слабо? Где же демоническая сила? Или боуги удерживает демона на краю болота? Может, два духа сошлись в схватке? Или это дурацкое эхо его сердца ему просто мерещится, и он ходит в темноте кругами? Светящиеся лица ощерились клыками. Кровь его почти кипела, и легкие разрывались, но по крайней мере ему теплее, чем остальным. Неужели он выйдет на берег, волоча за собой три трупа?
Ага! Почва под ногами сделалась тверже, и вода уже едва достает ему до пояса. Туман над головой слегка поредел, пропустив толику лунного света.
— Почти пришли! — завопил он и тут же наступил на очень острый сук. Тоби обрушился, как ему показалось, на ложе из ножей, проглотил полболота, но тут же поднялся, помогая встать Мег. Протерев глаза, он увидел часовых
— толпу скелетов, выступающих из тумана и протягивающих руки к смертным, осмелившимся нарушить их границы.
Рори стоял рядом с ним, отчаянно стуча зубами.
— Я знаю это место. Это затопленный лес. Он недалеко от западного берега, но нам через него не пройти. С какой стороны обходить? Справа или слева?
Тоби прислушался. Неужели тишина?
— Джерал? Круахан! — крикнул Рори в темноту, сложив руки рупором.
— Заткнитесь! — рявкнул Тоби. — Тихо!
Снова тишина… только стук зубов Хэмиша… нет, снова далекое: «Дум… Дум…»
— Сюда. Пошли! — Он подхватил Мег на руки и двинулся дальше, предоставив остальным идти или плыть — как им больше понравится. Холод причинял такую боль, что казалось, обжигал. Вода теперь плескалась уже ниже бедер, но он не мог передвигаться быстрее, поскольку дно представляло собой переплетение корней и веток, твердых и острых. Будь вода глубже, она приняла бы на себя часть его веса. Лунный свет сделался ярче бледные призраки плавали меж мертвых, белых деревьев. Часовые твердо решили не пускать их на берег, заморозив до смерти в болоте, и похоже, От этого их отделяли считанные минуты.
Почти машинально он свернул в сторону и начал карабкаться по сплетению полусгнивших веток, под которыми вдруг обнаружилась галька. Костер! Надо развести костер! Если вода намочила трут, они погибли.
И тут голова его оказалась выше земли, и он увидел в темноте огонь — настоящий огонь, не призрачные светляки виспа. В нескольких сотнях шагов от них кто-то размахивал фонарем.
— Круахан! — снова крикнул Рори, и далекий крик отозвался: «Круахан!»
5
Домишко оказался совсем крошечным — четыре каменные стены, сложенные всухую, перекрытые ветвями и дерном. Мег единственная могла стоять в нем во весь рост. В домишке не было ни дымохода, ни двери, и крыша в углу провалилась, зато посреди комнаты горела груда хвороста, создавая по крайней мере иллюзию тепла. Когда-то, давным-давно, его использовали под хлев, и все же это было убежище на ночь, и беглецы с наслаждением сгрудились у огня.
Мужчина по имени Джерал исчез. Рори отослал его куда-то, и Тоби это тревожило. Кто-то вычистил сарай и набросал на пол камышей, чтобы в нем можно было жить, хотя бы недолго. Это беспокоило его еще больше.
Четыре лица чуть светлели в отблесках огня. Дрожь понемногу прошла. От мокрого пледа шел пар.
— Боуги не угрожает нам здесь, сэр? — спросила Мег.
— Вряд ли. — Рори задумчиво посмотрел на Тоби. — Полагаю, он сейчас занят, забавляясь с моей лютней. Возможно, он вообще уже забыл про нас, к тому же сухопутные создания мало интересуют его. Хотелось бы мне знать, с чего это он так ополчился?
Мег не заметила опасных интонаций в его голосе.
— Но где мы?
— Пока еще в Глен-Орки. Еще несколько миль — и мы попадем в долину Орки-и-Далмалли, но об этом мы подумаем утром.
Бедный мастер Рори лишился своих дорогих башмаков, да и от чулок мало чего осталось. Вот не повезло бедняге!
Тоби все думал о деревьях. Здесь росли деревья. Это означало, что здесь нет людей — иначе деревья давно бы перевели на дрова или строевой лес. Если здесь нет людей, значит, нет и дорог. Через этот глен, населенный духами, не ходил никто. Идеальное убежище для мятежников, о котором наверняка ничего не известно англичанам. Этого Джерала отослали куда-то — возможно, за подмогой.
Опасно знать тайны — особенно в военное время.
— А я бывал в Страт-Орки! — объявил Хэмиш. — Это там расположен замок Килхурн-Касл, а тамошнего лэрда зовут Хэмиш, как меня.
— Лорд Хэмиш, — ворчливо поправил его Рори. — Хэмиш Кэмпбелл, молочный брат герцога Аргайля.
Мальчик состроил гримасу.
— Но как вы собираетесь миновать Килхурн-Касл, сэр? Он ведь охраняет Пасс-Ов-Брендер, где дорога зажата между отвесными скалами и рекой…
— Для начала будем надеяться, что там не окажется сассенахов. Предателей-Кэмпбеллов будем опасаться потом.
— Но… из Далмалли можно разглядеть Бен-Круахан.
Это невинное замечание почему-то заставило Макдональда из Гленко резко повернуться и пристально посмотреть на мальчишку.
— Ну и что с того?
— Ничего, сэр! — уклонился от ответа Хэмиш. — Ма говорит, что я болтаю слишком много.
— Разумная женщина.
Хэмиш промолчал, бросив на Тоби один из своих лукавых взглядов — не иначе намекая, что ему известно то, до чего Тоби не додумался только по причине собственной глупости.
Рори снова перевел взгляд на Тоби:
— Ты не объяснил еще, как тебе удалось вывести нас из болота.
— У меня хорошо развито чувство направления.
— Сверхчеловеческое чувство направления? Ты благополучно убегаешь из темниц, от чародеев, от боуги? Ты живучее кошки!
— Надеюсь, что так.
Мятежник хочет знать, что так прогневило виспа и как смертный человек смог найти путь к спасению в темноте. Просто ли шпион этот молодой беглец или же демоническая креатура леди Вальды? Ну и пусть себе поломает голову! Тем более что ответов на эти вопросы не знал и сам Тоби.
Хэмиш зевнул. Мег заразилась от него.
— Надо бы поспать, — предложил Рори, но не тронулся с места. — Мисс Кэмпбелл направляется в Обен. А ты, парень?
— Па сказал, чтобы я оставался у его кузена Мюррея в Глен-Шире. У хранителя святилища Глен-Ширы.
— У старого Мюррея Кэмпбелла? — фыркнул Рори. — Ты с ним знаком?
— Нет, сэр.
— Тогда тебя ожидает любопытная встреча. А ты, Человек-Гора? Куда собираешься ты, Здоровяк? — Он приподнял брови, ожидая ответа Тоби. Возможно, он даже не насмехался просто все дело в его орлином носе.
— Я обещал проводить Мег до Обена, а потом…
— Весьма опрометчивое обещание, Лонгдирк! Вряд ли на тебя можно положиться как на защитника — с твоими-то способностями влипать в неприятности. — Рори, похоже, продолжал намекать насчет демонов, но Тоби не был в этом уверен. — Допустим, я предложу тебе помощь и мы проводим ее вместе. Что потом?
Вчера утром Вик Коптильщик уже пытался вывести Тоби из себя. Тогда это не вышло. Не выйдет и сейчас.
— Потом я собирался отправиться путешествовать, посмотреть на мир.
«Стать профессиональным кулачным бойцом и выиграть кучу денег».
— Гм? Путешествовать? Где? По Лоуленду? По Англии? За твою голову уже назначена награда. Полагаю, не слишком большая, но, как говорится, лишнего пенни не бывает. Ты не из тех, кому легко затеряться в толпе, если только ты не будешь ползать на коленях. И как ты надеешься прокормить это, прямо-таки скажем, немаленькое тело?
— Честным трудом.
— Роя канавы? — Теперь Рори уже не скрывал насмешки. — Такому деревенскому увальню, как ты, не прожить в большом мире и недели.
Мег казалась потрясенной. Хэмиш хмурился.
— Это вас не касается, — спокойно возразил Тоби.
Интересно, а кого касается? Демона?
— Раз это связано с леди Вальдой, значит, касается и меня. И потом, ты мне любопытен, Плечистый. Сассенахи охотятся за тобой ты убил одного из них. Похоже, ты не лишен отваги, если, конечно, это не просто глупость. А почему ты не хочешь поступить на службу к Фергану, твоему законному королю?
Тоби не сводил глаз с мерцающих красных угольев.
— К отважным Черным Перьям? Скажите мне, за что они сражаются?
Прежде чем ответить, Рори Макдональд минуту оценивающе смотрел на Тоби.
— За свободу. За то, чтобы очистить нашу землю от захватчиков. За наши традиции, за наши семьи, за справедливость.
Тоби насколько мог изобразил на лице ироническое недоверие.
— За свободу, говорите? Все господа похожи друг на друга. У меня нет земли, у меня нет семьи, а в справедливость я верю только тогда, когда вижу ее. Ваша война — не моя, Рори Макдональд из Гленко. — Он мог добавить и еще кое-что: что король Ферган оказался вне закона только потому, что сам нарушил клятву верности, принесенную им королю Невилу что шотландцы всегда начинали войны, а выигрывали их всегда англичане, что англичане платят своим солдатам, а мятежники — нет… но он и так сказал более чем достаточно.
Рори нахмурился:
— Ты поддерживаешь англичан?
— Нет. Я просто ничей.
— Ничьих в этой войне нет.
— Моим отцом был англичанин.
— Судя по тому, что мне говорили, ты не знаешь, кто твой отец.
Не иначе Мег наболтала.
Тоби повернулся, чтобы лечь, — в комнатке едва хватало места на четверых. Он расстегнул заколку и расправил плед так, что тот превратился в подобие спального мешка. Хэмиш последовал его примеру. Мег возилась со своим плащом. Только Рори продолжал сидеть, ожидая ответа.
Спорить не было никакого смысла. Тоби не собирался выходить из себя, да и зачем — они бы не переубедили друг друга.
— Это правда — я ничейный сын. Так что я свободен и в решениях, разве не так? Я могу думать, как считаю нужным, а не как считает нужным мой отец. Я никогда не стану человеком короля Фергана, мастер Гленко.
— Посмотрим, посмотрим. — Мятежник усмехнулся. — Повторяю: в этой войне нет ничьих.
Тоби перевернулся лицом вниз и заснул — в первый раз…
Мужчина по имени Джерал исчез. Рори отослал его куда-то, и Тоби это тревожило. Кто-то вычистил сарай и набросал на пол камышей, чтобы в нем можно было жить, хотя бы недолго. Это беспокоило его еще больше.
Четыре лица чуть светлели в отблесках огня. Дрожь понемногу прошла. От мокрого пледа шел пар.
— Боуги не угрожает нам здесь, сэр? — спросила Мег.
— Вряд ли. — Рори задумчиво посмотрел на Тоби. — Полагаю, он сейчас занят, забавляясь с моей лютней. Возможно, он вообще уже забыл про нас, к тому же сухопутные создания мало интересуют его. Хотелось бы мне знать, с чего это он так ополчился?
Мег не заметила опасных интонаций в его голосе.
— Но где мы?
— Пока еще в Глен-Орки. Еще несколько миль — и мы попадем в долину Орки-и-Далмалли, но об этом мы подумаем утром.
Бедный мастер Рори лишился своих дорогих башмаков, да и от чулок мало чего осталось. Вот не повезло бедняге!
Тоби все думал о деревьях. Здесь росли деревья. Это означало, что здесь нет людей — иначе деревья давно бы перевели на дрова или строевой лес. Если здесь нет людей, значит, нет и дорог. Через этот глен, населенный духами, не ходил никто. Идеальное убежище для мятежников, о котором наверняка ничего не известно англичанам. Этого Джерала отослали куда-то — возможно, за подмогой.
Опасно знать тайны — особенно в военное время.
— А я бывал в Страт-Орки! — объявил Хэмиш. — Это там расположен замок Килхурн-Касл, а тамошнего лэрда зовут Хэмиш, как меня.
— Лорд Хэмиш, — ворчливо поправил его Рори. — Хэмиш Кэмпбелл, молочный брат герцога Аргайля.
Мальчик состроил гримасу.
— Но как вы собираетесь миновать Килхурн-Касл, сэр? Он ведь охраняет Пасс-Ов-Брендер, где дорога зажата между отвесными скалами и рекой…
— Для начала будем надеяться, что там не окажется сассенахов. Предателей-Кэмпбеллов будем опасаться потом.
— Но… из Далмалли можно разглядеть Бен-Круахан.
Это невинное замечание почему-то заставило Макдональда из Гленко резко повернуться и пристально посмотреть на мальчишку.
— Ну и что с того?
— Ничего, сэр! — уклонился от ответа Хэмиш. — Ма говорит, что я болтаю слишком много.
— Разумная женщина.
Хэмиш промолчал, бросив на Тоби один из своих лукавых взглядов — не иначе намекая, что ему известно то, до чего Тоби не додумался только по причине собственной глупости.
Рори снова перевел взгляд на Тоби:
— Ты не объяснил еще, как тебе удалось вывести нас из болота.
— У меня хорошо развито чувство направления.
— Сверхчеловеческое чувство направления? Ты благополучно убегаешь из темниц, от чародеев, от боуги? Ты живучее кошки!
— Надеюсь, что так.
Мятежник хочет знать, что так прогневило виспа и как смертный человек смог найти путь к спасению в темноте. Просто ли шпион этот молодой беглец или же демоническая креатура леди Вальды? Ну и пусть себе поломает голову! Тем более что ответов на эти вопросы не знал и сам Тоби.
Хэмиш зевнул. Мег заразилась от него.
— Надо бы поспать, — предложил Рори, но не тронулся с места. — Мисс Кэмпбелл направляется в Обен. А ты, парень?
— Па сказал, чтобы я оставался у его кузена Мюррея в Глен-Шире. У хранителя святилища Глен-Ширы.
— У старого Мюррея Кэмпбелла? — фыркнул Рори. — Ты с ним знаком?
— Нет, сэр.
— Тогда тебя ожидает любопытная встреча. А ты, Человек-Гора? Куда собираешься ты, Здоровяк? — Он приподнял брови, ожидая ответа Тоби. Возможно, он даже не насмехался просто все дело в его орлином носе.
— Я обещал проводить Мег до Обена, а потом…
— Весьма опрометчивое обещание, Лонгдирк! Вряд ли на тебя можно положиться как на защитника — с твоими-то способностями влипать в неприятности. — Рори, похоже, продолжал намекать насчет демонов, но Тоби не был в этом уверен. — Допустим, я предложу тебе помощь и мы проводим ее вместе. Что потом?
Вчера утром Вик Коптильщик уже пытался вывести Тоби из себя. Тогда это не вышло. Не выйдет и сейчас.
— Потом я собирался отправиться путешествовать, посмотреть на мир.
«Стать профессиональным кулачным бойцом и выиграть кучу денег».
— Гм? Путешествовать? Где? По Лоуленду? По Англии? За твою голову уже назначена награда. Полагаю, не слишком большая, но, как говорится, лишнего пенни не бывает. Ты не из тех, кому легко затеряться в толпе, если только ты не будешь ползать на коленях. И как ты надеешься прокормить это, прямо-таки скажем, немаленькое тело?
— Честным трудом.
— Роя канавы? — Теперь Рори уже не скрывал насмешки. — Такому деревенскому увальню, как ты, не прожить в большом мире и недели.
Мег казалась потрясенной. Хэмиш хмурился.
— Это вас не касается, — спокойно возразил Тоби.
Интересно, а кого касается? Демона?
— Раз это связано с леди Вальдой, значит, касается и меня. И потом, ты мне любопытен, Плечистый. Сассенахи охотятся за тобой ты убил одного из них. Похоже, ты не лишен отваги, если, конечно, это не просто глупость. А почему ты не хочешь поступить на службу к Фергану, твоему законному королю?
Тоби не сводил глаз с мерцающих красных угольев.
— К отважным Черным Перьям? Скажите мне, за что они сражаются?
Прежде чем ответить, Рори Макдональд минуту оценивающе смотрел на Тоби.
— За свободу. За то, чтобы очистить нашу землю от захватчиков. За наши традиции, за наши семьи, за справедливость.
Тоби насколько мог изобразил на лице ироническое недоверие.
— За свободу, говорите? Все господа похожи друг на друга. У меня нет земли, у меня нет семьи, а в справедливость я верю только тогда, когда вижу ее. Ваша война — не моя, Рори Макдональд из Гленко. — Он мог добавить и еще кое-что: что король Ферган оказался вне закона только потому, что сам нарушил клятву верности, принесенную им королю Невилу что шотландцы всегда начинали войны, а выигрывали их всегда англичане, что англичане платят своим солдатам, а мятежники — нет… но он и так сказал более чем достаточно.
Рори нахмурился:
— Ты поддерживаешь англичан?
— Нет. Я просто ничей.
— Ничьих в этой войне нет.
— Моим отцом был англичанин.
— Судя по тому, что мне говорили, ты не знаешь, кто твой отец.
Не иначе Мег наболтала.
Тоби повернулся, чтобы лечь, — в комнатке едва хватало места на четверых. Он расстегнул заколку и расправил плед так, что тот превратился в подобие спального мешка. Хэмиш последовал его примеру. Мег возилась со своим плащом. Только Рори продолжал сидеть, ожидая ответа.
Спорить не было никакого смысла. Тоби не собирался выходить из себя, да и зачем — они бы не переубедили друг друга.
— Это правда — я ничейный сын. Так что я свободен и в решениях, разве не так? Я могу думать, как считаю нужным, а не как считает нужным мой отец. Я никогда не стану человеком короля Фергана, мастер Гленко.
— Посмотрим, посмотрим. — Мятежник усмехнулся. — Повторяю: в этой войне нет ничьих.
Тоби перевернулся лицом вниз и заснул — в первый раз…
6
Это началось снова. Он лежал в темноте — абсолютной, полной, непроницаемой темноте, словно его засосало на дно болота. Его окружала тишина. Это всегда начиналось с темноты и тишины.
Он не мог пошевелиться. Его руки были за спиной, а ноги раздвинуты — как тогда, в темнице. Он мог дышать — значит, он все-таки не в болоте. Нет, он не лежал, он находился в вертикальном положении, хотя не чувствовал ни земли под ногами, ни стены за спиной, не чувствовал цепей, которые могли бы удерживать его. Не чувствовал ни холода, ни боли, но понимал, что одежды на нем нет. Он парил в пустоте и ждал.
В первый раз или первые несколько раз он думал, что умер. Он почти ничего не помнил, только смутно чувствовал, что уже бывал здесь, что такое случалось с ним и раньше. Кто-то был рядом. Кто-то искал его в темноте. Время от времени он мог слышать ее. Она звала его, звала по имени имя, которым она называла его, было не его именем, но он знал, что она ищет именно его.
Потом свет… Да, свет! Он появился как очень слабое белое свечение, не сильнее мерцания звезд, отражающегося на призрачных туманных фигурах вокруг него… а за фигурами клубилась тьма. Свет усиливался, но медленно, очень медленно, до тех пор, пока эта светящаяся дымка не начала сгущаться, потом опять редеть, переливаться, напоминая расплывчатые цветные пятна, которые видишь, когда зажмуришься. Его глаза оставались открыты. Он видел случайные отсветы на темном, ровном полу — или это была вода? — но ноги его находились очень высоко над поверхностью. Он чувствовал, как та, что охотится на него, рыщет вокруг. Он не видел теней — как мог он видеть тень, когда он сам и был источником света?
Сначала, поняв это, он просыпался с криком. Да, он спал, но видение было живым и очень опасным. Демоны могут овладеть людьми во сне. Сон не может служить защитой. Проснуться означало спастись, но он не мог заставить себя проснуться, и опасность по-прежнему грозила ему.
Где бы он ни находился, где бы ни находилась эта пустота, в которой он висел или плавал, его искали. Она не могла увидеть его — на самом деле он видел ее лучше, — но она могла заставить его выдать себя. Этот свет — ее рук дело. Он светился в темноте, и по мере того, как свет усиливался, она подбиралась все ближе, а голос ее становился отчетливее.
Текло время, серебристое сияние делалось все ярче, а этот кто-то все двигался, искал его, звал его. Не его имя, но имя, которое должно быть его, и слова на языке, которого он не знал. И все же их смысл постепенно доходил до него: «Господин? Любимый? Властелин?»
На этот раз все казалось хуже, чем прежде. Теперь он начал понимать слова. Но что это за имя, которым она его называет?
Угроза становилась все более осязаемой та, что охотилась за ним, подбиралась все ближе. «Любимый мой, почему ты прячешься от меня?» Он хотел бежать на край света, спасаться, но не мог даже моргнуть. Он был жив, ибо сердце его продолжало биться. Он светился все ярче.
Проснись, болван, да проснись же!
Охотник, то есть охотница — леди Вальда, конечно… Он видел, как она бродит в клубящемся тумане. Почему он не может проснуться, как просыпался до сих пор — крича, весь мокрый от пота, но целый и невредимый? В предыдущих снах она ни разу не подходила так близко… подступая, отступая, подступая еще ближе. Окутанная туманом: белые руки вытянуты, изящные пальцы шарят в темноте, темные волосы, белое тело. Сердце его билось все быстрее. С каждым разом она подступала все ближе и ближе, и он уже мог разглядеть ее получше: темные глаза, алые губы, большие круглые соски, черный треугольник в паху, на который он старался не смотреть, но не мог. Он слышал много рассказов. Молодые мужчины видят сны, но никакой сон не мог бы сравниться с тем, что он видел теперь. О, как она прекрасна!
Она увидела свою жертву. Хмурясь, она смотрела в его сторону, словно с трудом различая его, словно его свет слепил ей глаза. Ее губы шевелились, ее алый язычок облизывал их. Она приближалась, двигаясь теперь прямо к нему, — она не шла, она плыла, выступая из темноты.
Проснись, проснись же! Сон не заходил еще так далеко.
Он не мог даже сглотнуть — он вообще не мог пошевелиться, только сердце бешено колотилось в груди. «Дум… Дум…» Быстрее, чем прежде. Его тело откликалось на ее призыв. Он ощущал желание, какого еще не знал.
Раны на ее груди не было. Груди были безупречны, все тело было безупречно — все его линии. На коже ни царапинки. Тело ее казалось алебастровым с бледно-голубыми жилками под нежной кожей. Он видел шероховатость ее сосков, ее ресницы, короткие волоски ее бровей. Его волновали ее духи — так же, как тогда, в темнице.
Она улыбалась. Она стояла теперь так близко, что могла прикоснуться к нему — или он к ней. «Любимый! Господин мой! Я нашла тебя. Я пришла к тебе. Поговори же со мной!»
Она ждала в нетерпении. Ждала чего? Он не мог пошевелиться, чтобы схватить ее. Он не мог пошевелить губами, чтобы проклясть ее. Она подвинулась ближе, так, что ее груди почти касались его груди, так, что он ощущал тепло ее тела. Исходящий от нее аромат сводил с ума. Ее темные глаза заглядывали в его, слезясь, будто его свет больно резал их.
— Я возродила тебя, — прошептала она. — Посмотри, какое замечательное молодое тело я нашла тебе, любовь моя, мой возлюбленный повелитель! Как счастливы с ним будем мы вдвоем! Сколько наслаждения доставит оно нам!
Ее пальцы коснулись его груди, как это было уже в темнице. Он не чувствовал их — пока не чувствовал. А что потом? Он дрожал. Его руки начали двигаться. Она увлекала его в свой мир, делая его осязаемым для себя, делая их обоих осязаемыми друг для друга. Он сиял как солнце, и она грелась в его лучах, и все же он невольно дрожал.
— Где ты пропадал, любовь моя? Ты ушел дальше, чем я ожидала. Я так искала, так искала. Но я нашла тебя наконец. Ты вернешься ко мне, любовь моя? Тебе нечего бояться. Райм ничего не узнает.
Призрачные пальцы касались его щеки, его шеи, его ребер, и прикосновение их было почти, почти осязаемым — как лебединый пух или паук на коже.
— Такое сильное, любовь моя! Как мы назовем тебя теперь? — Алые губы изогнулись в робкой улыбке. — Могу ли я звать тебя Лонгдирком? Почему ты не отвечал мне? Разве ты не знал, как страдала я все эти долгие годы? Сколько я выстрадала, чтобы вернуть тебя?
Вальда — прекрасная, неодолимая, сводящая мужчин с ума…
Триумф!
— Теперь ты мой! — вскричала она. Ее пальцы гладили его щеку, и на этот раз они были теплыми и гладкими. От ее прикосновения его тело ожило. Его руки наконец освободились, встретились с ее руками. Она потянулась к нему губами, щекоча волосами его плечи.
Призрак изменился. Он съежился, потемнел, сморщился. Волосы поредели и поседели, кожа покрылась морщинами, груди обвисли. Раны, и шрамы, и ужасные…
Он закричал. Он проснулся.
Он не мог пошевелиться. Его руки были за спиной, а ноги раздвинуты — как тогда, в темнице. Он мог дышать — значит, он все-таки не в болоте. Нет, он не лежал, он находился в вертикальном положении, хотя не чувствовал ни земли под ногами, ни стены за спиной, не чувствовал цепей, которые могли бы удерживать его. Не чувствовал ни холода, ни боли, но понимал, что одежды на нем нет. Он парил в пустоте и ждал.
В первый раз или первые несколько раз он думал, что умер. Он почти ничего не помнил, только смутно чувствовал, что уже бывал здесь, что такое случалось с ним и раньше. Кто-то был рядом. Кто-то искал его в темноте. Время от времени он мог слышать ее. Она звала его, звала по имени имя, которым она называла его, было не его именем, но он знал, что она ищет именно его.
Потом свет… Да, свет! Он появился как очень слабое белое свечение, не сильнее мерцания звезд, отражающегося на призрачных туманных фигурах вокруг него… а за фигурами клубилась тьма. Свет усиливался, но медленно, очень медленно, до тех пор, пока эта светящаяся дымка не начала сгущаться, потом опять редеть, переливаться, напоминая расплывчатые цветные пятна, которые видишь, когда зажмуришься. Его глаза оставались открыты. Он видел случайные отсветы на темном, ровном полу — или это была вода? — но ноги его находились очень высоко над поверхностью. Он чувствовал, как та, что охотится на него, рыщет вокруг. Он не видел теней — как мог он видеть тень, когда он сам и был источником света?
Сначала, поняв это, он просыпался с криком. Да, он спал, но видение было живым и очень опасным. Демоны могут овладеть людьми во сне. Сон не может служить защитой. Проснуться означало спастись, но он не мог заставить себя проснуться, и опасность по-прежнему грозила ему.
Где бы он ни находился, где бы ни находилась эта пустота, в которой он висел или плавал, его искали. Она не могла увидеть его — на самом деле он видел ее лучше, — но она могла заставить его выдать себя. Этот свет — ее рук дело. Он светился в темноте, и по мере того, как свет усиливался, она подбиралась все ближе, а голос ее становился отчетливее.
Текло время, серебристое сияние делалось все ярче, а этот кто-то все двигался, искал его, звал его. Не его имя, но имя, которое должно быть его, и слова на языке, которого он не знал. И все же их смысл постепенно доходил до него: «Господин? Любимый? Властелин?»
На этот раз все казалось хуже, чем прежде. Теперь он начал понимать слова. Но что это за имя, которым она его называет?
Угроза становилась все более осязаемой та, что охотилась за ним, подбиралась все ближе. «Любимый мой, почему ты прячешься от меня?» Он хотел бежать на край света, спасаться, но не мог даже моргнуть. Он был жив, ибо сердце его продолжало биться. Он светился все ярче.
Проснись, болван, да проснись же!
Охотник, то есть охотница — леди Вальда, конечно… Он видел, как она бродит в клубящемся тумане. Почему он не может проснуться, как просыпался до сих пор — крича, весь мокрый от пота, но целый и невредимый? В предыдущих снах она ни разу не подходила так близко… подступая, отступая, подступая еще ближе. Окутанная туманом: белые руки вытянуты, изящные пальцы шарят в темноте, темные волосы, белое тело. Сердце его билось все быстрее. С каждым разом она подступала все ближе и ближе, и он уже мог разглядеть ее получше: темные глаза, алые губы, большие круглые соски, черный треугольник в паху, на который он старался не смотреть, но не мог. Он слышал много рассказов. Молодые мужчины видят сны, но никакой сон не мог бы сравниться с тем, что он видел теперь. О, как она прекрасна!
Она увидела свою жертву. Хмурясь, она смотрела в его сторону, словно с трудом различая его, словно его свет слепил ей глаза. Ее губы шевелились, ее алый язычок облизывал их. Она приближалась, двигаясь теперь прямо к нему, — она не шла, она плыла, выступая из темноты.
Проснись, проснись же! Сон не заходил еще так далеко.
Он не мог даже сглотнуть — он вообще не мог пошевелиться, только сердце бешено колотилось в груди. «Дум… Дум…» Быстрее, чем прежде. Его тело откликалось на ее призыв. Он ощущал желание, какого еще не знал.
Раны на ее груди не было. Груди были безупречны, все тело было безупречно — все его линии. На коже ни царапинки. Тело ее казалось алебастровым с бледно-голубыми жилками под нежной кожей. Он видел шероховатость ее сосков, ее ресницы, короткие волоски ее бровей. Его волновали ее духи — так же, как тогда, в темнице.
Она улыбалась. Она стояла теперь так близко, что могла прикоснуться к нему — или он к ней. «Любимый! Господин мой! Я нашла тебя. Я пришла к тебе. Поговори же со мной!»
Она ждала в нетерпении. Ждала чего? Он не мог пошевелиться, чтобы схватить ее. Он не мог пошевелить губами, чтобы проклясть ее. Она подвинулась ближе, так, что ее груди почти касались его груди, так, что он ощущал тепло ее тела. Исходящий от нее аромат сводил с ума. Ее темные глаза заглядывали в его, слезясь, будто его свет больно резал их.
— Я возродила тебя, — прошептала она. — Посмотри, какое замечательное молодое тело я нашла тебе, любовь моя, мой возлюбленный повелитель! Как счастливы с ним будем мы вдвоем! Сколько наслаждения доставит оно нам!
Ее пальцы коснулись его груди, как это было уже в темнице. Он не чувствовал их — пока не чувствовал. А что потом? Он дрожал. Его руки начали двигаться. Она увлекала его в свой мир, делая его осязаемым для себя, делая их обоих осязаемыми друг для друга. Он сиял как солнце, и она грелась в его лучах, и все же он невольно дрожал.
— Где ты пропадал, любовь моя? Ты ушел дальше, чем я ожидала. Я так искала, так искала. Но я нашла тебя наконец. Ты вернешься ко мне, любовь моя? Тебе нечего бояться. Райм ничего не узнает.
Призрачные пальцы касались его щеки, его шеи, его ребер, и прикосновение их было почти, почти осязаемым — как лебединый пух или паук на коже.
— Такое сильное, любовь моя! Как мы назовем тебя теперь? — Алые губы изогнулись в робкой улыбке. — Могу ли я звать тебя Лонгдирком? Почему ты не отвечал мне? Разве ты не знал, как страдала я все эти долгие годы? Сколько я выстрадала, чтобы вернуть тебя?
Вальда — прекрасная, неодолимая, сводящая мужчин с ума…
Триумф!
— Теперь ты мой! — вскричала она. Ее пальцы гладили его щеку, и на этот раз они были теплыми и гладкими. От ее прикосновения его тело ожило. Его руки наконец освободились, встретились с ее руками. Она потянулась к нему губами, щекоча волосами его плечи.
Призрак изменился. Он съежился, потемнел, сморщился. Волосы поредели и поседели, кожа покрылась морщинами, груди обвисли. Раны, и шрамы, и ужасные…
Он закричал. Он проснулся.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВДАЛЬ, ЧЕРЕЗ ХОЛМЫ
1
Долгая, долгая ночь наконец миновала. Дрожа, Тоби поплотнее запахнул плед. С хмурого низкого неба струился серенький дневной свет. Усилившийся ветер обещал скорый дождь и срывал с деревьев остатки листьев. В ширину глен не достигал и мили, и склоны его, круто поднимаясь, скрывались в облаках, но светлая сторона горизонта подсказывала ему, где находится восток, а где запад, так что он знал, в какую сторону идти на Далмалли. В помощи мастера Рори Макдональда из Гленко он больше не нуждался.
Гораздо труднее оказалось найти дорогу обратно к развалюхе. Проснувшись с криком во второй раз, он ушел на улицу спать один. Теперь ему нужно было вернуться — по возможности без криков о помощи. Он огляделся по сторонам — одни деревья. В таком лесу можно спрятать не один домишко.
Здесь можно спрятать целую армию. Заколдованный глен наверняка служит мятежникам основной базой, да и сам король Ферган может находиться где-то здесь, чтобы добиться клятвы верности от Тоби, приставив ему к горлу кинжал, как пророчил Йен Мельник.
Он не отказался бы от завтрака, хотя привычка подсказывала ему, что прежде он должен подоить Босси. Он встал и подышал на замерзшие пальцы. В какую сторону идти? Пожалуй, на северо-восток. Если он не найдет их там, он все равно очень быстро выйдет к болоту. Дом должен находиться где-то на берегу, хотя в дневном свете все может казаться совсем иным.
Потом он услышал, как смеется Мег, — неожиданно близко. Он с облегчением зашагал на ее смех, шурша сухой листвой под ногами и выбирая листья из волос.
Его спутники как раз завтракали на свежем воздухе перед домиком. При его появлении они оторвались от своего занятия, но только двое из них улыбнулись. Глаза и носы у всех заметно покраснели. Мег куталась в свой плащ, да и Хэмиш натянул плед на оба плеча так, что казался забытым на траве свертком тартана.
Рори восседал на валуне, как на троне. Он был моложе, чем казалось вчера в темноте его волосы песочного цвета казались светлее, а щетина на подбородке слегка отдавала рыжиной. Глаза — светло-серые, почти серебристые. А вот его надменность теперь еще больше бросалась в глаза давешняя его неудача в болоте, похоже, ни капельки не сбила с него спеси. С мечом на поясе и выглядывающим из складки пледа кинжалом он был не менее грозен, чем хотел казаться. В шапке до сих пор торчало воронье перо.
У Хэмиша тоже.
— Тоби! — воскликнула Мег. — Проголодался?
— Умираю с голоду. — Он опустился на колени и посмотрел, что предлагается на завтрак. Завтрак состоял из содержимого его узла — даров Энни Бридж. Кто-то неплохо в нем покопался. Тоби выбрал кусок кровяной колбасы и с жадностью впился в него зубами.
— Ты всегда так кричишь во сне, Лонгдирк? — поинтересовался Рори.
— Нет. Извините, что мешал вам всем спать.
— Ну что ж, чистая совесть — большое преимущество. Я слышал, ты и на улице кричал несколько раз. Не хочешь рассказать нам, что тебя так тревожило?
Гораздо труднее оказалось найти дорогу обратно к развалюхе. Проснувшись с криком во второй раз, он ушел на улицу спать один. Теперь ему нужно было вернуться — по возможности без криков о помощи. Он огляделся по сторонам — одни деревья. В таком лесу можно спрятать не один домишко.
Здесь можно спрятать целую армию. Заколдованный глен наверняка служит мятежникам основной базой, да и сам король Ферган может находиться где-то здесь, чтобы добиться клятвы верности от Тоби, приставив ему к горлу кинжал, как пророчил Йен Мельник.
Он не отказался бы от завтрака, хотя привычка подсказывала ему, что прежде он должен подоить Босси. Он встал и подышал на замерзшие пальцы. В какую сторону идти? Пожалуй, на северо-восток. Если он не найдет их там, он все равно очень быстро выйдет к болоту. Дом должен находиться где-то на берегу, хотя в дневном свете все может казаться совсем иным.
Потом он услышал, как смеется Мег, — неожиданно близко. Он с облегчением зашагал на ее смех, шурша сухой листвой под ногами и выбирая листья из волос.
Его спутники как раз завтракали на свежем воздухе перед домиком. При его появлении они оторвались от своего занятия, но только двое из них улыбнулись. Глаза и носы у всех заметно покраснели. Мег куталась в свой плащ, да и Хэмиш натянул плед на оба плеча так, что казался забытым на траве свертком тартана.
Рори восседал на валуне, как на троне. Он был моложе, чем казалось вчера в темноте его волосы песочного цвета казались светлее, а щетина на подбородке слегка отдавала рыжиной. Глаза — светло-серые, почти серебристые. А вот его надменность теперь еще больше бросалась в глаза давешняя его неудача в болоте, похоже, ни капельки не сбила с него спеси. С мечом на поясе и выглядывающим из складки пледа кинжалом он был не менее грозен, чем хотел казаться. В шапке до сих пор торчало воронье перо.
У Хэмиша тоже.
— Тоби! — воскликнула Мег. — Проголодался?
— Умираю с голоду. — Он опустился на колени и посмотрел, что предлагается на завтрак. Завтрак состоял из содержимого его узла — даров Энни Бридж. Кто-то неплохо в нем покопался. Тоби выбрал кусок кровяной колбасы и с жадностью впился в него зубами.
— Ты всегда так кричишь во сне, Лонгдирк? — поинтересовался Рори.
— Нет. Извините, что мешал вам всем спать.
— Ну что ж, чистая совесть — большое преимущество. Я слышал, ты и на улице кричал несколько раз. Не хочешь рассказать нам, что тебя так тревожило?