Страница:
Шарлотта проследила, как перенесли ее одежду из спальни, примыкающей к спальне хозяина, в комнату в дальнем конце коридора, расположенную рядом с детской (слуги без удивления восприняли ее желание иметь более светлую комнату); распорядилась отнести ее краски в одну из четырех комнат, которыми сейчас не пользовались, — ту, что находилась в угловой башне; осмотрела новую детскую Пиппы. В ней Шарлотта приказала положить еще один слой ковров, не желая, чтобы малышка страдала от простуды из-за холодных сырых камней, которыми были выложены полы замка.
Совершенно измученная, она приказала приготовить ванну и погрузилась в горячую воду.
— Мари, — позвала она из-за ширм, защищавших ванну от сильных сквозняков, гулявших по всем комнатам.
Мари, бормоча что-то по-французски себе под нос, развешивала платья госпожи в огромном шкафу. Она не одобряла шотландских замков, упирающихся в облака тумана. Сырость! Что они должны здесь надевать? Она уложила вещи хозяйки и свои тоже, которые они собирались носить в Италии. А в Италии жарко!
— Мари! — снова позвала Шарлотта.
— Простите, миледи. — Недовольное лицо Мари появилось между ширмами. — Хотите, чтобы я позвонила и вам принесли еще горячей воды?
— Да, спасибо, Мари. И не пошлешь ли ты кого-нибудь к графу передать ему, что я намерена лечь спать, а ужинать буду у себя в комнате? Я так устала…
Тем временем Алекс ужинал в том же холодном величественном великолепии, что и все предыдущие дни. Приехав сюда, он тут же отправил секретаря обратно в Лондон за теплой одеждой и поэтому сейчас сидел в конце огромного стола в одиночестве.
Черт побери, у него есть жена или нет? Почему бы не побеседовать с ней — ему надоело есть одному. Он отправился наверх, пройдя мимо удивленного дворецкого, вносившего рыбное блюдо.
Заглянув в новую спальню графини, он почувствовал тепло. Он вошел и, закрыв за собой тяжелую деревянную дверь, прислонился к ней спиной. Комната выглядела пустой. Александр оказался в маленькой спальне — он не помнил, видел ли он ее в свой прошлый приезд сюда. По обе стороны были окна с тяжелыми портьерами из красного бархата. Он прошел вперед и посмотрел на кровать, которую ему не было видно с порога. Его жена была здесь. Она крепко спала.
Минуту-другую Алекс смотрел на нее. Волосы Шарлотты отросли после модной короткой стрижки; мягкие темные локоны рассыпались по вороту и лежали под откинутой назад рукой. Насколько он мог разглядеть, сегодня она не надела соблазнительную рубашку — белое кружево обрамляло ее лицо. Рассердившись на себя за мысли о ночной рубашке, Алекс решительно сел на постель и, взяв Шарлотту за плечо, довольно грубо потряс. Она проснулась и молча посмотрела на него. Она тихонько ахнула и инстинктивно отодвинулась.
Алекс не шевельнулся, но был удивлен. Неужели она боялась его, думая, что он может ее ударить?
Но Шарлотта, увидев его, была просто потрясена. Ее разум предал ее во сне, в котором Алекс просил прощения и при этом целовал ее в грудь, а она погружалась в сладостный водоворот страсти. И вот он здесь — сидит на ее постели и смотрит на нее надменным взглядом. Ее сердце застучало в ответ на нахлынувшее обжигающее желание: прикоснуться к нему, прижать к себе, целовать его, сказать ему, что она… И так же быстро огонь в крови угас. Никогда больше не поддастся она соблазну вести себя как проститутка. Она — леди, и только то, что у мужа чувственные губы, от которых огонь загорает в крови, не оправдывает потерю самообладания.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она ровным и почти нежным голосом.
— Ищу свою жену, — ответил Алекс.
Он принял решение не сердиться. В конце концов, ему просто нужно общение, и это — его супружеское право, которое не нуждается в обсуждении.
— Зачем?
— Так одиноко сидеть за столом, предназначенным для шотландских великанов, совсем одному.
— Я очень устала, милорд, — спокойно сказала Шарлотта. — Мы проделали сегодня долгий путь, и я буду благодарна вам, если вы позволите мне еще поспать.
— Вы ехали всего три часа, — возразил Алекс. — Я спрашивал Китинга, когда пытался понять, почему вам, чтобы добраться сюда, потребовалось на десять дней больше, чем мне. — Он протянул руку и погладил жену по щеке.
Она вздрогнула, ее глаза сузились.
— Нам надо поговорить о нашем будущем, — сказал Алекс. — Видишь ли, я решил принять тебя обратно. На нескольких условиях. Первое: ты никогда ни с кем не будешь спать, кроме меня. Ты никогда не сделаешь ничего такого, что запятнало бы мое имя. Взамен я не откажусь от тебя из-за того, что ты переспала с моим братом.
— Я не…
Алекс поднял руку, заставляя Шарлотту молчать.
— Очевидно, ты потеряла невинность с моим братом. Однако какую бы неудачную шутку ни сыграла с нами обоими судьба — если бы ты подождала несколько месяцев, то, полагаю, могла бы выйти замуж за Патрика, — оказались женатыми мы. И я думаю, следует с этим смириться.
Он замолчал, но его жена, казалось, не собиралась отвечать. Она смотрела на покрывало, и лицо ее было скрыто тенью.
— Я буду делить с тобой ложе, когда пожелаю, — с подчеркнутой грубостью сказал Алекс. — Но позволь мне повторить, больше никто не будет делить с тобой ложе, или же я отправлю тебя в это забытое Богом место и не вызову в Лондон до тех пор, пока один из нас не окажется на смертном одре.
Шарлотта поняла, что им и в самом деле нужно поговорить. Потянувшись, она оперлась на спинку кровати — в таком положении она не чувствовала себя столь беззащитной. Затем сложила руки на коленях, как делала ее мать, когда спорила с ее отцом.
— Милорд, — сдержанно начала она, — я должна напомнить вам ваши собственные слова, сказанные в Борнмуте. Вы сказали, что больше никогда не будете спать со мной.
— Ну возможно, я не буду спать в этой комнате… Кровать маловата для меня, кроме того… — Алекс пожирал глазами нежную округлость груди, хотя и прикрытую складками белого полотна.
Наступила очередь Шарлотты прищурить глаза. Кажется, этот человек думает, что может делать все, что пожелает: один день быть чудовищем, а другой — обворожителен.
— Я отказываюсь.
Наступило угрожающее молчание.
— Ты отказываешься? От чего именно ты отказываешься?
— Я отказываюсь спать с тобой, как бы ты это ни называл. Конечно, — добавила она с убийственной иронией, — как шлюха я должна бы иметь возможность самой выбирать клиентов.
— Вот этого-то ты и не имеешь, — ответил Алекс, холодно глядя на нее. — Я — твой муж. Я могу владеть тобой, где бы и когда бы ни пожелал. И даже сейчас, в этой постели.
Шарлотта на минуту задумалась. Она знала, что Алекс имел такое право. Она только думала, что после того, как он показал свое отвращение к ней в их первую брачную ночь, он больше никогда не захочет воспользоваться этим правом. Она пожала плечами. Вероятно, он понимал, что ему нужен наследник. Но будь она проклята, если позволит ему снова соблазнить ее, а потом наброситься с оскорблениями!
— Хорошо, — согласилась она.
Она до пояса спустила ночную рубашку и сбросила покрывала. Затем легла на спину и закрыла глаза. Несмотря на внешнее спокойствие, Шарлотта оцепенела от ужаса. Еще никогда в жизни она не совершала столь дерзкого, почти безумного поступка. Сейчас она оказалась совершенно беззащитной. Холодный порыв ветра пробежал по ее бедрам, и она задрожала. Такая любовь причинит ей боль, инстинктивно понимала Шарлотта. Ее ноги, казалось, превратились в дрожащую бесформенную массу.
Алекс не верил своим глазам. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Через некоторое время Шарлотта открыла глаза.
— Вы передумали?
Александр Фоукс такой злости еще никогда не испытывал.
— Нет, — выдохнул он с неприятной улыбкой, — я не передумал.
Шарлотта снова закрыла глаза, испуганная выражением лица Алекса: почему-то оно было еще более разгневанным (если только такое возможно), чем в их первую ночь.
— В чем же дело? — спросила она наконец.
— «В чем же дело?» — раздраженно повторил Алекс. — Моя жена лежит как полено и еще спрашивает меня, в чем дело!
— Не знаю, чего ты хочешь, — чуть дрогнувшим голосом сказала она. — Почему ты жалуешься?
Алекс не ответил. Неожиданно он понял, что она пытается отомстить ему. Она сердится из-за того, что он наговорил в Борнмуте. Он дотронулся до ее бедра и осторожно провел по нему рукой. Затем приподнял ночную рубашку, скользя по шелковистой коже, добрался до ложбинки на ее груди. От опьяняющей тяжести ее грудей его бросило в жар. Если он не сможет соблазнить собственную жену, он недостоин своего титула.
Но полчаса спустя он был готов отказаться от титула и от всего прочего. И дело было не в том, что он не сумел возбудить Шарлотту. Он знал, что она охвачена желанием. Ее соски… вся она была готова. Но откуда такое равнодушие в глазах? Что случилось с девушкой, которая страстно отвечала на каждую его ласку? Совесть подсказала ему ответ. Месть или не месть, но она побеждала: Алекс просто не испытывал желания заниматься любовью с женщиной, которая лежит неподвижно, закрыв глаза, и только дрожь выдает, что он все-таки волнует ее.
— Открой глаза, — раздраженно сказал Алекс.
Шарлотта широко раскрыла глаза. Алекс сидел на краю кровати, сгорбившись и обхватив голову руками.
— В чем дело? — повторила Шарлотта.
Она была искренне удивлена: разве не этого он хотел? В последние недели его голос постоянно звучал в ее голове — с ненавистью оскорбляя ее за то, что она слишком сильно проявляла свою страсть.
— Прости меня, — с трудом произнес Алекс. — Прости, что назвал тебя шлюхой. Спустя несколько дней я понял, что ты потеряла невинность с человеком, которого приняла за меня. В тот момент я не понял этого и был так возмущен, что не мог… я потерял самообладание. Не попытаться ли нам все начать сначала?
Шарлотта облизнула дрожащие губы, и Алекса тотчас же словно обдало огнем. У нее, его жены, были обольстительные губы. Их темный, словно вишня, цвет обещал страсть. Она уже проявила эту страсть, подумал он. Ему только надо найти способ заставить ее снова раскрыться.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Шарлотта.
Что-то в его взгляде встревожило ее. Она чувствовала каждый нерв в своих ногах, а груди жаждали ласки.
— Давай начнем сначала, — сказал Алекс, придвигаясь поближе, чтобы приблизить свои губы к ее губам. — Прости, тогда я обезумел. Я никогда не испытывал ничего столь же прекрасного, и я просто взорвался, когда понял, что я у тебя не единственный. Но теперь это в прошлом. Нам следует подумать о… о том, как сделать наследника, — закончил он, подавляя смешок.
Шарлотта скрыла разочарование. Разумеется, ему нужен наследник. Это так естественно.
Его губы почти касались ее губ. Она ощущала его теплое дыхание и затем прикосновение его языка, который пробежал по ее губам как ртуть — одновременно ледяная и раскаленная. Его рука снова скользнула под рубашку. Может быть, отчаянно спорила с собой Шарлотта, и не случится ничего страшного, если она ответит ему поцелуем. А ее тело уже трепетало от нарастающего желания. Алекс оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза.
— Пожалуйста, дорогая, — прошептал он, и сопротивление Шарлотты разбилось вдребезги.
Она обвила руками его шею и полураскрытыми губами потянулась к нему, словно признавая свое поражение. Алисе мгновенно воспользовался ее молчаливым приглашением, и она оказалась прижатой к его груди. А когда он услышал ее участившееся дыхание, его сердце наполнилось радостью: Шарлотта вернулась. Более чем вернулась. Он лежал вытянувшись рядом с ней, и когда он начал вынимать запонки из манжет, Шарлотта дрожащими руками погладила его по груди, и кончики пальцев остановились у его сосков. Когда она, осмелев, опустила голову и дотронулась языком до его груди, он громко застонал, а тело Шарлотты погрузилось в пылающий океан.
Их обнаженные, блестящие в свете камина тела сливались воедино. Руки Алекса касались каждого дюйма ее тела, воспламеняя его. И только когда Алекс, упершись локтями, оказался над ней, своими дразнящими возбуждающими движениями он заставил Шарлотту окончательно потерять контроль над собой. От желания и неудовлетворенности Шарлотта уже готова была взорваться, но тут Алекс с силой вошел в нее. Сознание Шарлотты затуманилось, она вскрикнула, и Алекс — до той минуты державший себя в руках — тотчас забыл обо всем. Он снова и снова врывался в нее, заставляя слабо вскрикивать.
Но что-то было не так. К Алексу, бездумно погружавшемуся в горячую упругую плоть Шарлотты, медленно возвращалось сознание. Теперь он увидел на ее лице слезы. Она рыдала, даже когда ее тело изгибаясь, стремилось ему навстречу. Он замер.
— Дорогая, — прошептал он. — Что такое? Тебе больно?
Шарлотта посмотрела на него огромными, полными слез глазами. Он поцелуями стер слезы, но она отвернулась.
— Что такое, Шарлотта? — Сильная рука Алекса приподняла ее подбородок так, чтобы он мог видеть ее глаза.
— Я не могу, я не могу. — Рыдания мешали ей говорить.
— Не можешь — что?
— Я не могу остановить себя.
Слезы навернулись ей на глаза. Алекс осторожно отодвинулся и, взяв со стола платок, вытер их.
— О чем ты говоришь, любимая? — снова спросил он, видя, что она не собирается ничего объяснять.
— Ты сказал… ты сказал, что ни одна леди не ведет себя так, как я! — Теперь Шарлотта горько плакала, и голос ее прерывался рыданиями. — Ты сказал, что никогда не слышал, чтобы леди хотела этого или просила об этом!
У Алекса замерло сердце. Неужели он действительно говорил такие жестокие вещи? Боже, этого не могло быть! В приступе безумного гнева он мог разрушить самое прекрасное, чем никогда прежде не обладал!
— Шарлотта, — в волнении заговорил он, — я был идиотом, слышишь? Идиотом. Я ничего не соображал, обезумев от ревности. Я хотел сделать тебе больно и поэтому говорил самые жестокие слова, какие только мог найти. Но я так не думал, — повторял он жене, не перестававшей плакать.
— Я просто не могу сдерживаться, — прерывающимся голосом сказала она наконец. — Ты был прав: я — не леди, я… — Она не могла заставить себя произнести грязное слово, и слезы снова покатились по ее лицу.
— О Боже, Шарлотта, — простонал Алекс, обнимая ее. — Пожалуйста, пожалуйста, послушай меня. Если сейчас ты отшатнешься от меня из-за глупых грубых слов, ты убьешь меня. Я потеряю свою единственную мечту — мечту о страстных любовных отношениях с женой. Слушай меня, Шарлотта! — Он властно наклонился к ней, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты думаешь, я похож на развратника, когда кричу от каждого твоего прикосновения? Когда я задыхаюсь, хриплю и издаю всякие не подобающие джентльмену звуки? Я вызываю у тебя отвращение, да?
Шарлотта молча покачала головой.
— Что ты чувствуешь, когда от твоего прикосновения у меня вырывается стон? — уже более спокойно спросил Алекс.
Легкая улыбка появилась на губах Шарлотты.
— Я чувствую себя королевой.
— А я хочу быть королем, Шарлотта. Королем в моем собственном доме. Пожалуйста, дорогая, позволь мне быть королем, а себе — королевой. Что бы ты ни сделала в постели, это не может быть мне неприятно. Во мне говорил гнев, а не истинное чувство.
Губы Шарлотты задрожали.
— А вдруг ты снова рассердишься на меня? Я знаю, что ты прав, я не веду себя, как полагается леди. И мне бы не хотелось рисковать…
Алекс повернулся и лег на спину. Он разрушил все. Он не доверял ей — теперь она никогда не будет доверять ему. Вот и конец его мечте об эротическом супружеском союзе, которая родилась у него несколько лет назад после встречи в саду и от которой он не отказывался даже в ужасное время, прожитое с Марией, Все кончено. Он смотрел на каменный потолок, ни о чем не думая.
Он вдруг почувствовал, как обнаженное теплое тело прижимается к нему, а голова со спутанными локонами льнет к его подбородку.
— Не попытаться ли нам еще раз?
Сначала он не понял, что именно она прошептала, но затем вспомнил свой собственный вопрос — он спрашивал у нее то же всего лишь час назад, а казалось, что прошло сто лет. Он медленно повернул голову: его жена смотрела на него, и в ее прекрасных глазах больше не было слез.
Шарлотта приложила палец к его губам.
— Если ты обещаешь доверять мне, — неуверенно, но нежно произнесла она, — я обещаю доверять тебе. Если ты будешь верить мне, я буду верить тебе. Я никогда не буду спать с кем-либо, кроме тебя, — никогда в жизни, Бог свидетель, и, если ты обещаешь никогда не упрекать меня за то, что, занимаясь с тобой любовью, я делаю что-то не то, я разрешу себе быть распутницей — иногда.
Насмешливый блеск в ее глазах исчез, когда Александр, перевернувшись, схватил ее в свои объятия и быстро — почти грубо — вошел в нее. Шарлотта непроизвольно вскрикнула, ее тело затрепетало от восторга, и руки сжали его плечи.
Ночь длилась долго. Алекс вставал с постели только для того, чтобы подбросить в камин дрова. Они то занимались любовью, то спали.
Шарлотта вновь проснулась от прикосновения чего-то, требовавшего, чтобы его впустили в ее тело. Ее незамедлительное гостеприимство заставило чуть не задохнувшегося Алекса прижаться к ее шее и хрипло повторять, что он ее недостоин. Но его жена стала щекотать его в самых неожиданных местах… ну и он не смог больше думать ни о чем другом. Он ответил Шарлотте тем же… И наконец они уснули, насытившись.
Глава 16
Совершенно измученная, она приказала приготовить ванну и погрузилась в горячую воду.
— Мари, — позвала она из-за ширм, защищавших ванну от сильных сквозняков, гулявших по всем комнатам.
Мари, бормоча что-то по-французски себе под нос, развешивала платья госпожи в огромном шкафу. Она не одобряла шотландских замков, упирающихся в облака тумана. Сырость! Что они должны здесь надевать? Она уложила вещи хозяйки и свои тоже, которые они собирались носить в Италии. А в Италии жарко!
— Мари! — снова позвала Шарлотта.
— Простите, миледи. — Недовольное лицо Мари появилось между ширмами. — Хотите, чтобы я позвонила и вам принесли еще горячей воды?
— Да, спасибо, Мари. И не пошлешь ли ты кого-нибудь к графу передать ему, что я намерена лечь спать, а ужинать буду у себя в комнате? Я так устала…
Тем временем Алекс ужинал в том же холодном величественном великолепии, что и все предыдущие дни. Приехав сюда, он тут же отправил секретаря обратно в Лондон за теплой одеждой и поэтому сейчас сидел в конце огромного стола в одиночестве.
Черт побери, у него есть жена или нет? Почему бы не побеседовать с ней — ему надоело есть одному. Он отправился наверх, пройдя мимо удивленного дворецкого, вносившего рыбное блюдо.
Заглянув в новую спальню графини, он почувствовал тепло. Он вошел и, закрыв за собой тяжелую деревянную дверь, прислонился к ней спиной. Комната выглядела пустой. Александр оказался в маленькой спальне — он не помнил, видел ли он ее в свой прошлый приезд сюда. По обе стороны были окна с тяжелыми портьерами из красного бархата. Он прошел вперед и посмотрел на кровать, которую ему не было видно с порога. Его жена была здесь. Она крепко спала.
Минуту-другую Алекс смотрел на нее. Волосы Шарлотты отросли после модной короткой стрижки; мягкие темные локоны рассыпались по вороту и лежали под откинутой назад рукой. Насколько он мог разглядеть, сегодня она не надела соблазнительную рубашку — белое кружево обрамляло ее лицо. Рассердившись на себя за мысли о ночной рубашке, Алекс решительно сел на постель и, взяв Шарлотту за плечо, довольно грубо потряс. Она проснулась и молча посмотрела на него. Она тихонько ахнула и инстинктивно отодвинулась.
Алекс не шевельнулся, но был удивлен. Неужели она боялась его, думая, что он может ее ударить?
Но Шарлотта, увидев его, была просто потрясена. Ее разум предал ее во сне, в котором Алекс просил прощения и при этом целовал ее в грудь, а она погружалась в сладостный водоворот страсти. И вот он здесь — сидит на ее постели и смотрит на нее надменным взглядом. Ее сердце застучало в ответ на нахлынувшее обжигающее желание: прикоснуться к нему, прижать к себе, целовать его, сказать ему, что она… И так же быстро огонь в крови угас. Никогда больше не поддастся она соблазну вести себя как проститутка. Она — леди, и только то, что у мужа чувственные губы, от которых огонь загорает в крови, не оправдывает потерю самообладания.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она ровным и почти нежным голосом.
— Ищу свою жену, — ответил Алекс.
Он принял решение не сердиться. В конце концов, ему просто нужно общение, и это — его супружеское право, которое не нуждается в обсуждении.
— Зачем?
— Так одиноко сидеть за столом, предназначенным для шотландских великанов, совсем одному.
— Я очень устала, милорд, — спокойно сказала Шарлотта. — Мы проделали сегодня долгий путь, и я буду благодарна вам, если вы позволите мне еще поспать.
— Вы ехали всего три часа, — возразил Алекс. — Я спрашивал Китинга, когда пытался понять, почему вам, чтобы добраться сюда, потребовалось на десять дней больше, чем мне. — Он протянул руку и погладил жену по щеке.
Она вздрогнула, ее глаза сузились.
— Нам надо поговорить о нашем будущем, — сказал Алекс. — Видишь ли, я решил принять тебя обратно. На нескольких условиях. Первое: ты никогда ни с кем не будешь спать, кроме меня. Ты никогда не сделаешь ничего такого, что запятнало бы мое имя. Взамен я не откажусь от тебя из-за того, что ты переспала с моим братом.
— Я не…
Алекс поднял руку, заставляя Шарлотту молчать.
— Очевидно, ты потеряла невинность с моим братом. Однако какую бы неудачную шутку ни сыграла с нами обоими судьба — если бы ты подождала несколько месяцев, то, полагаю, могла бы выйти замуж за Патрика, — оказались женатыми мы. И я думаю, следует с этим смириться.
Он замолчал, но его жена, казалось, не собиралась отвечать. Она смотрела на покрывало, и лицо ее было скрыто тенью.
— Я буду делить с тобой ложе, когда пожелаю, — с подчеркнутой грубостью сказал Алекс. — Но позволь мне повторить, больше никто не будет делить с тобой ложе, или же я отправлю тебя в это забытое Богом место и не вызову в Лондон до тех пор, пока один из нас не окажется на смертном одре.
Шарлотта поняла, что им и в самом деле нужно поговорить. Потянувшись, она оперлась на спинку кровати — в таком положении она не чувствовала себя столь беззащитной. Затем сложила руки на коленях, как делала ее мать, когда спорила с ее отцом.
— Милорд, — сдержанно начала она, — я должна напомнить вам ваши собственные слова, сказанные в Борнмуте. Вы сказали, что больше никогда не будете спать со мной.
— Ну возможно, я не буду спать в этой комнате… Кровать маловата для меня, кроме того… — Алекс пожирал глазами нежную округлость груди, хотя и прикрытую складками белого полотна.
Наступила очередь Шарлотты прищурить глаза. Кажется, этот человек думает, что может делать все, что пожелает: один день быть чудовищем, а другой — обворожителен.
— Я отказываюсь.
Наступило угрожающее молчание.
— Ты отказываешься? От чего именно ты отказываешься?
— Я отказываюсь спать с тобой, как бы ты это ни называл. Конечно, — добавила она с убийственной иронией, — как шлюха я должна бы иметь возможность самой выбирать клиентов.
— Вот этого-то ты и не имеешь, — ответил Алекс, холодно глядя на нее. — Я — твой муж. Я могу владеть тобой, где бы и когда бы ни пожелал. И даже сейчас, в этой постели.
Шарлотта на минуту задумалась. Она знала, что Алекс имел такое право. Она только думала, что после того, как он показал свое отвращение к ней в их первую брачную ночь, он больше никогда не захочет воспользоваться этим правом. Она пожала плечами. Вероятно, он понимал, что ему нужен наследник. Но будь она проклята, если позволит ему снова соблазнить ее, а потом наброситься с оскорблениями!
— Хорошо, — согласилась она.
Она до пояса спустила ночную рубашку и сбросила покрывала. Затем легла на спину и закрыла глаза. Несмотря на внешнее спокойствие, Шарлотта оцепенела от ужаса. Еще никогда в жизни она не совершала столь дерзкого, почти безумного поступка. Сейчас она оказалась совершенно беззащитной. Холодный порыв ветра пробежал по ее бедрам, и она задрожала. Такая любовь причинит ей боль, инстинктивно понимала Шарлотта. Ее ноги, казалось, превратились в дрожащую бесформенную массу.
Алекс не верил своим глазам. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Через некоторое время Шарлотта открыла глаза.
— Вы передумали?
Александр Фоукс такой злости еще никогда не испытывал.
— Нет, — выдохнул он с неприятной улыбкой, — я не передумал.
Шарлотта снова закрыла глаза, испуганная выражением лица Алекса: почему-то оно было еще более разгневанным (если только такое возможно), чем в их первую ночь.
— В чем же дело? — спросила она наконец.
— «В чем же дело?» — раздраженно повторил Алекс. — Моя жена лежит как полено и еще спрашивает меня, в чем дело!
— Не знаю, чего ты хочешь, — чуть дрогнувшим голосом сказала она. — Почему ты жалуешься?
Алекс не ответил. Неожиданно он понял, что она пытается отомстить ему. Она сердится из-за того, что он наговорил в Борнмуте. Он дотронулся до ее бедра и осторожно провел по нему рукой. Затем приподнял ночную рубашку, скользя по шелковистой коже, добрался до ложбинки на ее груди. От опьяняющей тяжести ее грудей его бросило в жар. Если он не сможет соблазнить собственную жену, он недостоин своего титула.
Но полчаса спустя он был готов отказаться от титула и от всего прочего. И дело было не в том, что он не сумел возбудить Шарлотту. Он знал, что она охвачена желанием. Ее соски… вся она была готова. Но откуда такое равнодушие в глазах? Что случилось с девушкой, которая страстно отвечала на каждую его ласку? Совесть подсказала ему ответ. Месть или не месть, но она побеждала: Алекс просто не испытывал желания заниматься любовью с женщиной, которая лежит неподвижно, закрыв глаза, и только дрожь выдает, что он все-таки волнует ее.
— Открой глаза, — раздраженно сказал Алекс.
Шарлотта широко раскрыла глаза. Алекс сидел на краю кровати, сгорбившись и обхватив голову руками.
— В чем дело? — повторила Шарлотта.
Она была искренне удивлена: разве не этого он хотел? В последние недели его голос постоянно звучал в ее голове — с ненавистью оскорбляя ее за то, что она слишком сильно проявляла свою страсть.
— Прости меня, — с трудом произнес Алекс. — Прости, что назвал тебя шлюхой. Спустя несколько дней я понял, что ты потеряла невинность с человеком, которого приняла за меня. В тот момент я не понял этого и был так возмущен, что не мог… я потерял самообладание. Не попытаться ли нам все начать сначала?
Шарлотта облизнула дрожащие губы, и Алекса тотчас же словно обдало огнем. У нее, его жены, были обольстительные губы. Их темный, словно вишня, цвет обещал страсть. Она уже проявила эту страсть, подумал он. Ему только надо найти способ заставить ее снова раскрыться.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Шарлотта.
Что-то в его взгляде встревожило ее. Она чувствовала каждый нерв в своих ногах, а груди жаждали ласки.
— Давай начнем сначала, — сказал Алекс, придвигаясь поближе, чтобы приблизить свои губы к ее губам. — Прости, тогда я обезумел. Я никогда не испытывал ничего столь же прекрасного, и я просто взорвался, когда понял, что я у тебя не единственный. Но теперь это в прошлом. Нам следует подумать о… о том, как сделать наследника, — закончил он, подавляя смешок.
Шарлотта скрыла разочарование. Разумеется, ему нужен наследник. Это так естественно.
Его губы почти касались ее губ. Она ощущала его теплое дыхание и затем прикосновение его языка, который пробежал по ее губам как ртуть — одновременно ледяная и раскаленная. Его рука снова скользнула под рубашку. Может быть, отчаянно спорила с собой Шарлотта, и не случится ничего страшного, если она ответит ему поцелуем. А ее тело уже трепетало от нарастающего желания. Алекс оторвался от ее губ и заглянул ей в глаза.
— Пожалуйста, дорогая, — прошептал он, и сопротивление Шарлотты разбилось вдребезги.
Она обвила руками его шею и полураскрытыми губами потянулась к нему, словно признавая свое поражение. Алисе мгновенно воспользовался ее молчаливым приглашением, и она оказалась прижатой к его груди. А когда он услышал ее участившееся дыхание, его сердце наполнилось радостью: Шарлотта вернулась. Более чем вернулась. Он лежал вытянувшись рядом с ней, и когда он начал вынимать запонки из манжет, Шарлотта дрожащими руками погладила его по груди, и кончики пальцев остановились у его сосков. Когда она, осмелев, опустила голову и дотронулась языком до его груди, он громко застонал, а тело Шарлотты погрузилось в пылающий океан.
Их обнаженные, блестящие в свете камина тела сливались воедино. Руки Алекса касались каждого дюйма ее тела, воспламеняя его. И только когда Алекс, упершись локтями, оказался над ней, своими дразнящими возбуждающими движениями он заставил Шарлотту окончательно потерять контроль над собой. От желания и неудовлетворенности Шарлотта уже готова была взорваться, но тут Алекс с силой вошел в нее. Сознание Шарлотты затуманилось, она вскрикнула, и Алекс — до той минуты державший себя в руках — тотчас забыл обо всем. Он снова и снова врывался в нее, заставляя слабо вскрикивать.
Но что-то было не так. К Алексу, бездумно погружавшемуся в горячую упругую плоть Шарлотты, медленно возвращалось сознание. Теперь он увидел на ее лице слезы. Она рыдала, даже когда ее тело изгибаясь, стремилось ему навстречу. Он замер.
— Дорогая, — прошептал он. — Что такое? Тебе больно?
Шарлотта посмотрела на него огромными, полными слез глазами. Он поцелуями стер слезы, но она отвернулась.
— Что такое, Шарлотта? — Сильная рука Алекса приподняла ее подбородок так, чтобы он мог видеть ее глаза.
— Я не могу, я не могу. — Рыдания мешали ей говорить.
— Не можешь — что?
— Я не могу остановить себя.
Слезы навернулись ей на глаза. Алекс осторожно отодвинулся и, взяв со стола платок, вытер их.
— О чем ты говоришь, любимая? — снова спросил он, видя, что она не собирается ничего объяснять.
— Ты сказал… ты сказал, что ни одна леди не ведет себя так, как я! — Теперь Шарлотта горько плакала, и голос ее прерывался рыданиями. — Ты сказал, что никогда не слышал, чтобы леди хотела этого или просила об этом!
У Алекса замерло сердце. Неужели он действительно говорил такие жестокие вещи? Боже, этого не могло быть! В приступе безумного гнева он мог разрушить самое прекрасное, чем никогда прежде не обладал!
— Шарлотта, — в волнении заговорил он, — я был идиотом, слышишь? Идиотом. Я ничего не соображал, обезумев от ревности. Я хотел сделать тебе больно и поэтому говорил самые жестокие слова, какие только мог найти. Но я так не думал, — повторял он жене, не перестававшей плакать.
— Я просто не могу сдерживаться, — прерывающимся голосом сказала она наконец. — Ты был прав: я — не леди, я… — Она не могла заставить себя произнести грязное слово, и слезы снова покатились по ее лицу.
— О Боже, Шарлотта, — простонал Алекс, обнимая ее. — Пожалуйста, пожалуйста, послушай меня. Если сейчас ты отшатнешься от меня из-за глупых грубых слов, ты убьешь меня. Я потеряю свою единственную мечту — мечту о страстных любовных отношениях с женой. Слушай меня, Шарлотта! — Он властно наклонился к ней, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты думаешь, я похож на развратника, когда кричу от каждого твоего прикосновения? Когда я задыхаюсь, хриплю и издаю всякие не подобающие джентльмену звуки? Я вызываю у тебя отвращение, да?
Шарлотта молча покачала головой.
— Что ты чувствуешь, когда от твоего прикосновения у меня вырывается стон? — уже более спокойно спросил Алекс.
Легкая улыбка появилась на губах Шарлотты.
— Я чувствую себя королевой.
— А я хочу быть королем, Шарлотта. Королем в моем собственном доме. Пожалуйста, дорогая, позволь мне быть королем, а себе — королевой. Что бы ты ни сделала в постели, это не может быть мне неприятно. Во мне говорил гнев, а не истинное чувство.
Губы Шарлотты задрожали.
— А вдруг ты снова рассердишься на меня? Я знаю, что ты прав, я не веду себя, как полагается леди. И мне бы не хотелось рисковать…
Алекс повернулся и лег на спину. Он разрушил все. Он не доверял ей — теперь она никогда не будет доверять ему. Вот и конец его мечте об эротическом супружеском союзе, которая родилась у него несколько лет назад после встречи в саду и от которой он не отказывался даже в ужасное время, прожитое с Марией, Все кончено. Он смотрел на каменный потолок, ни о чем не думая.
Он вдруг почувствовал, как обнаженное теплое тело прижимается к нему, а голова со спутанными локонами льнет к его подбородку.
— Не попытаться ли нам еще раз?
Сначала он не понял, что именно она прошептала, но затем вспомнил свой собственный вопрос — он спрашивал у нее то же всего лишь час назад, а казалось, что прошло сто лет. Он медленно повернул голову: его жена смотрела на него, и в ее прекрасных глазах больше не было слез.
Шарлотта приложила палец к его губам.
— Если ты обещаешь доверять мне, — неуверенно, но нежно произнесла она, — я обещаю доверять тебе. Если ты будешь верить мне, я буду верить тебе. Я никогда не буду спать с кем-либо, кроме тебя, — никогда в жизни, Бог свидетель, и, если ты обещаешь никогда не упрекать меня за то, что, занимаясь с тобой любовью, я делаю что-то не то, я разрешу себе быть распутницей — иногда.
Насмешливый блеск в ее глазах исчез, когда Александр, перевернувшись, схватил ее в свои объятия и быстро — почти грубо — вошел в нее. Шарлотта непроизвольно вскрикнула, ее тело затрепетало от восторга, и руки сжали его плечи.
Ночь длилась долго. Алекс вставал с постели только для того, чтобы подбросить в камин дрова. Они то занимались любовью, то спали.
Шарлотта вновь проснулась от прикосновения чего-то, требовавшего, чтобы его впустили в ее тело. Ее незамедлительное гостеприимство заставило чуть не задохнувшегося Алекса прижаться к ее шее и хрипло повторять, что он ее недостоин. Но его жена стала щекотать его в самых неожиданных местах… ну и он не смог больше думать ни о чем другом. Он ответил Шарлотте тем же… И наконец они уснули, насытившись.
Глава 16
Следующие две недели надолго сохранились в истории замка Данстон в Шотландии — родового поместья, принадлежавшего четырем поколениям графов Шеффилд и Даунз. Например, дворецкий замка Макдугал признавался своей супруге, что ничего подобного не случалось с тех пор, как третий граф (отец нынешнего, уточнил он) на неделю привез в замок молодую женщину. Она явно не отличалась строгим поведением, и чего только они от нее не натерпелись!
Тем временем хозяин замка целовал жену, укрывшись за статуями, рассыпал перламутровые пуговки по супружеским апартаментам и играл в саду замка со своим ребенком. И когда пришло время всей семье возвращаться в Англию, три большие кареты ехали вместе — хотя бы из-за того, что Пиппа то и дело переходила из экипажа мамы и папы в ту карету, в которой ехала ее дорогая няня. Поэтому кареты двигались к Лондону так же медленно, как некогда двигалась карета для слуг. А Шарлотта похоронила воспоминания о проведенных в слезах ночах после приятно проведенной ночи в той же гостинице.
В отличие от тех, кто видел молодую графиню по пути в Шотландию, никто из встретивших ее по дороге в Англию не мог сказать, что у нее был неприступный или высокомерный вид. Благодаря частому присутствию в карете Пиппы Шарлотта выглядела слегка растрепанной, но если уж говорить честно, то благодаря мужу она выглядела так же и когда Пиппы рядом не было.
На следующий день после того, как первая карета, запряженная четверкой, остановилась перед Шеффилд-Хаусом, Софи Йорк проскользнула мимо дворецкого, небрежно бросив: «Шарлотта меня ожидает».
— Ну, — без стеснения потребовала Софи, — рассказывай все! Как живется замужем?
Шарлотта покраснела.
— Настолько хорошо? — засмеялась Софи.
— А что случилось у тебя за эти два месяца? — поинтересовалась Шарлотта.
Софи подмигнула, дав понять, что она заметила, как Шарлотта уклонилась от ответа, и начала рассказывать длинную историю об ухаживаниях Брэддона Четвина (упустив свой шанс с одной признанной красавицей, Шарлоттой, он ловко переключился на другую — Софи). Шарлотта то смеялась, то пыталась сдержать смех. Она обнаружила, что, вероятно, до своего замужества не понимала большую часть шуток Софи. Разве смогла бы она понять прежде шутку о некоей новобрачной леди, которая вышла замуж из-за денег и теперь носит свою девственную плеву на пальце, подобно бриллианту?
— Если бы я хотела быть женой дурака, — задумчиво протянула Софи, — тогда я не нашла бы никого лучше Брэддона. Он никогда не будет задавать вопросов, что это я делаю. Он бесконечно добродушен и скромен. И только одного я не выношу: он ведет себя не по-джентльменски. — Она содрогнулась.
Шарлотта с сочувствием посмотрела на подругу. Все знали, что маркиз Бранденбург неравнодушен к француженкам, особенно в сильном подпитии.
— Не делай этого, Софи, — взволнованно сказала Шарлотта, сама удивляясь своей горячности.
— Почему же?
— Потому что… чудесно быть замужем за человеком, который не глуп.
— Все они дураки, — довольно резко ответила Софи и насмешливо улыбнулась. — Я не хочу нарушать твое семейное счастье. Но по моему опыту — полученному, конечно же, только путем наблюдений, а не каким-либо менее хорошим способом — по моему опыту даже самого замечательного мужчину тянет на глупости, как утку на воду.
— Тем не менее, — настаивала Шарлотта, — ты могла бы найти дурака, который нравился бы тебе больше, чем Брэддон.
— В том-то и дело, что он мне действительно нравится. Напоминает мне о младшем брате, которого мне всегда хотелось иметь. Я часами сидела в детской — она находилась как раз над спальней родителей — и слышала, как они ссорятся и кричат. Тогда мать гораздо сильнее сердилась из-за того, что отец не может устоять перед прелестной француженкой, чем теперь. Я желала, очень желала иметь маленького брата: кого-то бесхитростного и любящего. А Брэддон именно такой, Шарлотта. Он очень бесхитростный и любящий. Я знаю, что он любящий. Я подслушала, как сэр Бред-бек говорил, что у Брэддона любовниц больше, чем дел у адвоката. Хотя надо отдать ему должное: его любовницы не появляются на балах.
Шарлотта невольно рассмеялась, несмотря на то что грустная картина детства Софи ее огорчила.
— Но, Софи, ты не можешь иметь детей от человека, который будет для тебя как младший брат!
— Я хочу выйти за человека, который будет… приятным знакомым. Это кажется мне наилучшим видом светского брака, — заявила Софи. Она оживилась. — Ты слышала, как процветает твоя протеже Хлоя ван Сторк? Клянусь, эта девица имеет шанс отбить у меня некоторых поклонников! Я не против. Пусть забирает хоть Брэддона. Но ходят слухи, что она ждет Уилла Холланда.
Шарлотта вспомнила свадебный бал.
— Хлое он очень понравился, — сказала она.
— Ну, не заметно, чтобы она скучала, хотя он все еще не вернулся. У нее четыре или пять постоянных поклонников — они везде сопровождают ее, ловят каждое ее слово. Говорят, в клубах держат пари, что она выберет лорда Уинкла.
— Я рада, — решительно заявила Шарлотта. — Она славная девушка и заслуживает восхищения.
Пока Софи болтала о том, каким именно образом леди Скиффинг осадила Камиллу Пребуорт, жену капитана Пре-буорта, Шарлотта думала об Алексе. Она точно знала, где он сейчас: его затащил в кабинет его многострадальный секретарь Роберт Лоу — разобрать корреспонденцию, накопившуюся за последние месяцы.
Как раз в этот момент в дверях появился муж, и ее лицо невольно просияло.
— Алекс! — воскликнула она, вскакивая со стула.
Алекс подмигнул Софи, которую он очень полюбил за месяцы своей помолвки, и, обняв жену, медленно, но решительно вывел ее из гостиной.
Софи звонко смеялась им вслед. Алекс остановился в мраморном зале Шеффилд-Хауса и принялся страстно целовать жену, пока у нее не задрожали колени и она не ухватилась за борт его сюртука.
— Алекс, мы должны вернуться в гостиную, — прошептала она. — Я не могу просто так оставить Софи одну. Это слишком невежливо.
— Поклянись, что придешь ко мне в нашу комнату через час.
— Не буду.
— Поклянись, что придешь, или я не выпущу тебя. — Алекс обжигающими поцелуями проложил дорожку по ее шее и остановился; найдя лихорадочно бившуюся жилку. Он прижался к ней языком, и Шарлотта чуть не застонала:
— Алекс!
— Поклянись!
— Нет, я договорилась с месье Карэмом, что через два часа буду у него.
— Я отвезу тебя, — хриплым голосом пообещал Алекс. — Я отвезу тебя в фаэтоне.
Он явно собирался целовать ее дальше и ниже.
— Клянусь, — наконец выдохнула Шарлотта.
Но муж не слушал ее. Убедившись, что в холле нет лакеев, Алекс ловко оттеснил жену к стене. Шарлотта и слова не успела сказать, как он прижал ее, коленом раздвинув ее ноги, и смотрел в ее глаза с игривой усмешкой.
В следующую секунду жена с негодованием оттолкнула его, хотя Алекс с удовлетворением заметил, что руки у нее дрожат, а щеки раскраснелись.
— Алекс! — рассерженно сказала Шарлотта.
Она юркнула в гостиную, где оставила Софи. Софи спокойно ела лимонные вафли и пила чай. Увидев Шарлотту, она громко рассмеялась. Волосы Шарлотты будто сильный ветер растрепал — даже причудливость модной стрижки месье Памплемусса не оправдывала такой вид графини.
Алекс, похоже, не собирался следовать за женой, поэтому Софи осталась с Шарлоттой. В это время Алекс изучал райских птиц, украшавших обои в холле. Эти узкие панталоны никуда не годятся, мрачно думал он. По крайней мере для такой неукротимой страсти, какую он питал к своей жене. Чуть заметная улыбка скользнула по его лицу.
Тем временем хозяин замка целовал жену, укрывшись за статуями, рассыпал перламутровые пуговки по супружеским апартаментам и играл в саду замка со своим ребенком. И когда пришло время всей семье возвращаться в Англию, три большие кареты ехали вместе — хотя бы из-за того, что Пиппа то и дело переходила из экипажа мамы и папы в ту карету, в которой ехала ее дорогая няня. Поэтому кареты двигались к Лондону так же медленно, как некогда двигалась карета для слуг. А Шарлотта похоронила воспоминания о проведенных в слезах ночах после приятно проведенной ночи в той же гостинице.
В отличие от тех, кто видел молодую графиню по пути в Шотландию, никто из встретивших ее по дороге в Англию не мог сказать, что у нее был неприступный или высокомерный вид. Благодаря частому присутствию в карете Пиппы Шарлотта выглядела слегка растрепанной, но если уж говорить честно, то благодаря мужу она выглядела так же и когда Пиппы рядом не было.
На следующий день после того, как первая карета, запряженная четверкой, остановилась перед Шеффилд-Хаусом, Софи Йорк проскользнула мимо дворецкого, небрежно бросив: «Шарлотта меня ожидает».
— Ну, — без стеснения потребовала Софи, — рассказывай все! Как живется замужем?
Шарлотта покраснела.
— Настолько хорошо? — засмеялась Софи.
— А что случилось у тебя за эти два месяца? — поинтересовалась Шарлотта.
Софи подмигнула, дав понять, что она заметила, как Шарлотта уклонилась от ответа, и начала рассказывать длинную историю об ухаживаниях Брэддона Четвина (упустив свой шанс с одной признанной красавицей, Шарлоттой, он ловко переключился на другую — Софи). Шарлотта то смеялась, то пыталась сдержать смех. Она обнаружила, что, вероятно, до своего замужества не понимала большую часть шуток Софи. Разве смогла бы она понять прежде шутку о некоей новобрачной леди, которая вышла замуж из-за денег и теперь носит свою девственную плеву на пальце, подобно бриллианту?
— Если бы я хотела быть женой дурака, — задумчиво протянула Софи, — тогда я не нашла бы никого лучше Брэддона. Он никогда не будет задавать вопросов, что это я делаю. Он бесконечно добродушен и скромен. И только одного я не выношу: он ведет себя не по-джентльменски. — Она содрогнулась.
Шарлотта с сочувствием посмотрела на подругу. Все знали, что маркиз Бранденбург неравнодушен к француженкам, особенно в сильном подпитии.
— Не делай этого, Софи, — взволнованно сказала Шарлотта, сама удивляясь своей горячности.
— Почему же?
— Потому что… чудесно быть замужем за человеком, который не глуп.
— Все они дураки, — довольно резко ответила Софи и насмешливо улыбнулась. — Я не хочу нарушать твое семейное счастье. Но по моему опыту — полученному, конечно же, только путем наблюдений, а не каким-либо менее хорошим способом — по моему опыту даже самого замечательного мужчину тянет на глупости, как утку на воду.
— Тем не менее, — настаивала Шарлотта, — ты могла бы найти дурака, который нравился бы тебе больше, чем Брэддон.
— В том-то и дело, что он мне действительно нравится. Напоминает мне о младшем брате, которого мне всегда хотелось иметь. Я часами сидела в детской — она находилась как раз над спальней родителей — и слышала, как они ссорятся и кричат. Тогда мать гораздо сильнее сердилась из-за того, что отец не может устоять перед прелестной француженкой, чем теперь. Я желала, очень желала иметь маленького брата: кого-то бесхитростного и любящего. А Брэддон именно такой, Шарлотта. Он очень бесхитростный и любящий. Я знаю, что он любящий. Я подслушала, как сэр Бред-бек говорил, что у Брэддона любовниц больше, чем дел у адвоката. Хотя надо отдать ему должное: его любовницы не появляются на балах.
Шарлотта невольно рассмеялась, несмотря на то что грустная картина детства Софи ее огорчила.
— Но, Софи, ты не можешь иметь детей от человека, который будет для тебя как младший брат!
— Я хочу выйти за человека, который будет… приятным знакомым. Это кажется мне наилучшим видом светского брака, — заявила Софи. Она оживилась. — Ты слышала, как процветает твоя протеже Хлоя ван Сторк? Клянусь, эта девица имеет шанс отбить у меня некоторых поклонников! Я не против. Пусть забирает хоть Брэддона. Но ходят слухи, что она ждет Уилла Холланда.
Шарлотта вспомнила свадебный бал.
— Хлое он очень понравился, — сказала она.
— Ну, не заметно, чтобы она скучала, хотя он все еще не вернулся. У нее четыре или пять постоянных поклонников — они везде сопровождают ее, ловят каждое ее слово. Говорят, в клубах держат пари, что она выберет лорда Уинкла.
— Я рада, — решительно заявила Шарлотта. — Она славная девушка и заслуживает восхищения.
Пока Софи болтала о том, каким именно образом леди Скиффинг осадила Камиллу Пребуорт, жену капитана Пре-буорта, Шарлотта думала об Алексе. Она точно знала, где он сейчас: его затащил в кабинет его многострадальный секретарь Роберт Лоу — разобрать корреспонденцию, накопившуюся за последние месяцы.
Как раз в этот момент в дверях появился муж, и ее лицо невольно просияло.
— Алекс! — воскликнула она, вскакивая со стула.
Алекс подмигнул Софи, которую он очень полюбил за месяцы своей помолвки, и, обняв жену, медленно, но решительно вывел ее из гостиной.
Софи звонко смеялась им вслед. Алекс остановился в мраморном зале Шеффилд-Хауса и принялся страстно целовать жену, пока у нее не задрожали колени и она не ухватилась за борт его сюртука.
— Алекс, мы должны вернуться в гостиную, — прошептала она. — Я не могу просто так оставить Софи одну. Это слишком невежливо.
— Поклянись, что придешь ко мне в нашу комнату через час.
— Не буду.
— Поклянись, что придешь, или я не выпущу тебя. — Алекс обжигающими поцелуями проложил дорожку по ее шее и остановился; найдя лихорадочно бившуюся жилку. Он прижался к ней языком, и Шарлотта чуть не застонала:
— Алекс!
— Поклянись!
— Нет, я договорилась с месье Карэмом, что через два часа буду у него.
— Я отвезу тебя, — хриплым голосом пообещал Алекс. — Я отвезу тебя в фаэтоне.
Он явно собирался целовать ее дальше и ниже.
— Клянусь, — наконец выдохнула Шарлотта.
Но муж не слушал ее. Убедившись, что в холле нет лакеев, Алекс ловко оттеснил жену к стене. Шарлотта и слова не успела сказать, как он прижал ее, коленом раздвинув ее ноги, и смотрел в ее глаза с игривой усмешкой.
В следующую секунду жена с негодованием оттолкнула его, хотя Алекс с удовлетворением заметил, что руки у нее дрожат, а щеки раскраснелись.
— Алекс! — рассерженно сказала Шарлотта.
Она юркнула в гостиную, где оставила Софи. Софи спокойно ела лимонные вафли и пила чай. Увидев Шарлотту, она громко рассмеялась. Волосы Шарлотты будто сильный ветер растрепал — даже причудливость модной стрижки месье Памплемусса не оправдывала такой вид графини.
Алекс, похоже, не собирался следовать за женой, поэтому Софи осталась с Шарлоттой. В это время Алекс изучал райских птиц, украшавших обои в холле. Эти узкие панталоны никуда не годятся, мрачно думал он. По крайней мере для такой неукротимой страсти, какую он питал к своей жене. Чуть заметная улыбка скользнула по его лицу.