Джордайн Роберт. Огни небес

у стены - для Айз Седай, ожидающих аудиенции у Амерлин. Послушницам же и
Принятым положено дожидаться вызова стоя. Правда, на столе аккуратно
разложены бумаги, перевязанные свитки и большие пергаменты с печатями и с
прописными буквами - на Лиане это не похоже. Нет, неряхой Лиане назвать
нельзя, скорее наоборот, однако Найнив казалось, что на ночь та всегда
убирает со стола все документы.
Она толкнула дверь во внутренний покой, вошла и замерла на пороге.
Неудивительно, что не удалось попасть сюда с первой попытки, - кабинет не
имел ничего общего с тем, каким она его помнила. Украшенный богатой резьбой
стол, смахивающее на трон кресло. Перед столом точно выверенной дугой
выстроились табуреты в резных узорах виноградных лоз; между табуретами едва
оставался дюймовый зазор. Но Суан Санчей склонна к простоте, словно показной
аскетизм не позволял ей забывать, что она остается дочерью простого рыбака,
и в кабинете имелся всего один лишний стул, на который еще не всякому
посетителю дозволялось сесть. А белая ваза, наполненная красными розами,
которая установлена на пьедестале! Больше на монумент похоже. Суан любила
цветы, но предпочитала многоцветные букеты, напоминавшие дикий луг в
миниатюре. Раньше над камином висел простой рисунок - рыбацкие лодки в
высоких камышах. Теперь там были две картины, одна из которых показалась
Найнив знакомой. Ранд, в облаках над Фалме бьющийся с Отрекшимся, который
называл себя Ба'алзамоном. Другая, из трех деревянных панелей, изображала
сцены, которые, как Найнив ни силилась, ничего не пробуждали в ее памяти.
Дверь отворилась, и у Найнив чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
Рыжеволосая Принятая, которую Найнив никогда не встречала, шагнула в кабинет
и уставилась на нее. Прошло несколько мгновений - незнакомка не исчезала.
Найнив решила уже сбежать в кабинет Шириам, когда рыжеволосая заявила:
- Найнив, если Мелэйн прознает, что ты воспользовалась ее обличьем, она
с тобой такое сделает... Уж не в детское платьице вырядит.
А потом перед ней предстала Эгвейн, в айильском облачении.
- Ты меня так напугала, я чуть не поседела, - проворчала Найнив. -
Значит, Хранительницы Мудрости наконец-то соблаговолили разрешить тебе
входить в тел'аран'риод, когда тебе захочется? Или же за тобой Мелэйн...
- Лучше б ты посильнее испугалась, - огрызнулась Эгвейн, румянец
разгорался у нее на щеках. - Ты дура, Найнив. Сущий ребенок, играющий в
амбаре со свечой.
Найнив задохнулась от возмущения. Ее отчитывает. Эгвейн!
- Послушай-ка меня, Эгвейн ал'Вир! Я такого от Мелэйн не потерплю, а от
тебя тем более не собираюсь сносить...
- Лучше бы тебе хоть кому-то поверить, пока себя не угробила.
- Я...
- Если б могла, я отобрала бы у тебя то каменное кольцо. И отдала
Илэйн, наказав ей не позволять тебе даже прикасаться к нему!
- Наказав ей не...
- По-твоему, Мелэйн преувеличивает? - строго вопросила Эгвейн, грозя
пальчиком почти как Мелэйн. - Нет, Найнив, нисколько. Раз за разом
Хранительницы Мудрости вдалбливают тебе в голову чистую правду о
Тел'аран'риоде, а ты, видно, считаешь их дурами, которые на ветер слова
бросают? А ты ведь вроде взрослая женщина, а не глупая девчонка! Готова
поклясться, весь твой ум из головы выдуло, точно дым. Наберись-ка ума-
разума, Найнив! - Она громко фыркнула, расправляя на плечах шаль. - Сейчас
ты пытаешься играть с языками пламени в большом таком очаге и по глупости
своей не соображаешь, что можешь в огонь свалиться.
Найнив изумленно смотрела на девушку. Они часто спорили, но никогда
прежде Эгвейн не пыталась учинить ей головомойку, точно девчушке, которую
застигли с пальцами в горшочке с медом. Никогда! Наверно, всему виной
платье. Платье Принятой, которое сейчас на Найнив, и чужое лицо. Найнив
вновь стала сама собой, теперь уже в добротном синем шерстяном платье,
которое носила на встречах Круга и в котором не раз наставляла Совет на путь
истинный. Она чувствовала себя так, будто вместе с платьем вернула себе весь
авторитет Мудрой.
- Мне хорошо известно, сколь многого я не знаю, - ровным голосом
промолвила Найнив, - но эти айильцы...
- А ты понимаешь, что способна перенести себя в такой сон, из которого
тебе не выбраться? Сны - реальность здесь. Если угодишь в понравившийся тебе
сон, можешь оказаться в ловушке - этот сон тебя не выпустит. И ты сама себя
поймаешь в капкан. Будешь сидеть в западне, пока не умрешь.
- Так ты?..
- Найнив, по тел'аран'риоду бродят кошмары.
- Дашь ты мне наконец хоть слово сказать? - рассердилась Найнив.
Точнее, попыталась рассердиться, слишком много в этих словах было от
несбывшейся мольбы - это обстоятельство совершенно ее не устраивало.
- Нет, не дам, - твердо заявила Эгвейн. - Пока ты не захочешь сказать
мне чего-то стоящего. Иного я слышать не желаю. Найнив, я сказала - кошмары,
и я имела в виду именно кошмары. Когда кому-то попавшему в тел'аран'риод
снятся кошмары, они тоже становятся здесь реальностью. А иногда после
пробуждения этого человека порождения его кошмаров остаются тут. Ты же
просто ничего не понимаешь! Разве нет?
Внезапно грубые пальцы схватили Найнив за руки. Голова у нее моталась
из стороны в сторону, глаза полезли из орбит. Двое огромных, одетых в
лохмотья мужчин подняли ее в воздух, лица - загрубелая, наполовину сгнившая
кожа, в слюнявых ртах - острые желтоватые зубы. Найнив попыталась сделать
так. чтобы эти чудовища исчезли, - раз такое под силу этим ходящим по снам
Хранительницам, то и она может! Но тут один разодрал ей перед платья до
подола, точно ткань была ветхим пергаментом, а второй ороговевшей от мозолей
лапищей схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе. Голова его
склонилась к Найнив, рот приоткрылся. То ли он укусить ее собрался, то ли
поцеловать - она не знала, но скорей умерла бы, чем позволила хоть что-то
подобное. Найнив лихорадочно кинулась к саидар и ничего не обнаружила - ее
наполнял ужас, а не гнев. Толстые ногти впились в щеки, прочно удерживая ее
голову. Но ведь это каким-то образом устроила Эгвейн? Да, именно Эгвейн!
- Пожалуйста, Эгвейн! - чуть ли не пропищала Найнив, но ей было все
равно - панический ужас обуял ее. - Пожалуйста!
Мужчины, эти твари, исчезли, и ноги Найнив тяжело ударились об пол. С
минуту она могла лишь содрогаться и плакать. Она поспешно уничтожила дыру на
платье, оно вновь стало как раньше, но на шее и груди остались царапины от
длинных ногтей. Одежку починить в Тел'аран'риоде легко, но то, что случается
тут с человеческим существом... Колени у Найнив тряслись, и все силы у нее
уходили на то, чтобы стоять прямо.
Отчасти она ожидала, что Эгвейн станет ее успокаивать, утешать, и
сейчас впервые с радостью приняла бы утешения. Но девушка ограничилась тем,
что сказала:
- Здесь бывает и кое-что похуже, но кошмары и так опасны. Я создала их,
я их и уничтожила, но даже мне бывало трудно справиться с теми жуткими
тварями, которые мне попадались. А этих я никак не поддерживала, Найнив.
Если б ты знала, как их уничтожить, тебе никто не мешал от них избавиться.
Найнив сердито вскинула голову, позабыв утереть слезы со щек.
- Я могла бы перенестись прочь отсюда! В кабинет Шириам или к себе в
кровать. - Это что, обида у нее в голосе? Нет, конечно же, нет!
- Но ты была перепугана, и у тебя и мысли такой не возникло, - сухо
заметила Эгвейн. - Ой, да хватит дуться! У тебя ужасно глупый вид.
Найнив сурово посмотрела на девушку, но ее сердитый взор не возымел
прежнего действия - и вместо того чтобы начать спорить, Эгвейн попросту
изогнула бровь дугой. И Найнив, чтобы сменить тему, промолвила:
- Здесь мало что напоминает кабинет Суан Санчей. - Интересно, что же
все-таки с девчонкой произошло?
- Да, верно,- согласилась Эгвейн, осматривая комнату. - Теперь понятно,
почему мне пришлось добираться через мою старую комнату на половине
послушниц. Но наверное, иногда люди решают обновить обстановку.
- К этому я и клоню, - терпеливо сказала Найнив. И голос у нее вовсе не
обиженный, и лицо нисколько не угрюмое. Что за нелепость! - Та, которая
обставила эту комнату, смотрит на мир несколько иначе, чем женщина, прежде
подбиравшая мебель для кабинета. Взгляни на эти картины! Не знаю насчет этой
тройной, но вот тот рисунок тебе знаком так же, как и мне. - Они обе видели,
как все это происходило.
- Я бы сказала, что это Бонвин, - задумчиво промолвила Эгвейн. - Ты
невнимательно слушала лекции. И напрасно. Это триптих.
- Чем бы это ни было, важно другое. - Наставления Желтых Найнив слушала
очень внимательно. А все остальное подчас было грудой бесполезной чуши. -
Похоже, женщина, которая повесила здесь рисунок, хочет, чтобы он постоянно
напоминал, как опасен Ранд. Если Суан Санчей теперь почему-то против
Ранда... Эгвейн, тогда дела много хуже. Это не просто желание вернуть Илэйн
в Башню.
- Наверное, - рассудительно заметила Эгвейн. - Может, мы что-нибудь
отыщем в бумагах. Посмотри здесь. Когда я закончу со столом Лиане, то помогу
тебе.
Найнив проводила выходящую Эгвейн возмущенным взглядом. Посмотри здесь.
Во как! У Эгвейн нет никакого права ею командовать. Это она должна следовать
за Найнив и не сметь говорить таким безапелляционным тоном. Тогда что ты
стоишь столбом? - сердито спросила себя Найнив. Порыться в бумагах - хорошая
идея, и Найнив сама вполне могла проделать этот обыск - и тут, и в приемной.
Но вообще-то, наверняка на столе у Амерлин бумажки поважнее. Ворча себе под
нос, что следует вправить Эгвейн мозги, Найнив размашисто двинулась к
резному столу, при каждом шаге подбивая юбку.
На столе не было ничего, кроме трех лакированных орнаментированных
шкатулок, расставленных с болезненной точностью. Памятуя о всевозможных
ловушках, настороженных на того, кто вздумает влезть в ларчики без спросу,
Найнив сотворила длинную палку и ею откинула крышку первого ларца - зеленого
с позолотой, украшенного шагающими цаплями. Это оказался несессер для
письменных принадлежностей: ручки, перья. чернила, склянка с песком. Самая
большая шкатулка, с красными розами, обвитыми золотыми завитушками, хранила
в себе более двух десятков изящных резных статуэток - из кости и из бирюзы;
фигурки людей и животных лежали в углублениях, выстланных светлосерым
бархатом.
Откинув крышку третьей шкатулки - в голубом небе среди белых облаков
бьются золотые ястребы, - Найнив заметила, что первые две снова закрыты.
Похожее уже случалось здесь: по-видимому, в тел'аран'риоде все стремилось
оставаться в том же положении и состоянии, каково оно было в мире яви. Более
того, стоило на миг отвести взор, и детали оказывались отличными от тех,
которые ты видел мгновением раньше.
В третьей шкатулке обнаружилась кипа всяких документов. Палка исчезла
из руки Найнив, и девушка робко вытащила верхний лист. Официальная подпись
гласила: "Джолин Айз Седай", а излагалась в бумаге униженная просьба
подвергнуть себя целому списку наказаний. Пробежав перечень глазами, Найнив
болезненно сморщилась. Ничего важного в нем не было, документ представлял
интерес лишь для Джолин. Внизу угловатым почерком было нацарапано:
"Утвердить". Едва Найнив собралась положить пергамент обратно, он исчез, и
шкатулка оказалась закрытой.
Вздохнув, Найнив открыла ее вновь. Но бумаги внутри выглядели уже
иначе. Придерживая крышку, она принялась вытаскивать их по одной и быстро
прочитывать. Или пыталась прочитать. Иногда буквы и даже доклады целиком
исчезали, пока она доставала листы из шкатулки, иногда ей удавалось
просмотреть полстраницы и не больше. Если сообщения начинались с обращения,
то оно было простым: "С почтением - матери". Некоторые были подписаны Айз
Седай, некоторые женщинами с иными званиями, в том числе и благородного
сословия, или вообще одним лишь именем, без всяких титулов. Похоже, ни в
одном из них не было ничего нужного Найнив. Маршала-Генерала Салдэйи с его
армией отыскать не удается, а королева Тенобия сотрудничать отказывается.
Этот доклад Найнив удалось дочитать до конца, но, несомненно, читающий
документ должен был знать, почему полководца нет в Салдэйе и что от королевы
ожидалось содействие. Последние три недели из Танчико от агентов всех Айя
нет никаких известий - но сверх этого факта ничего не известно. Трения между
Иллианом и Муранди стали ослабевать, и Пейдрон Найол всю заслугу приписывает
себе; даже по выхваченным наугад нескольким строкам становилось ясно, что
тот, кто их писал, скрежещет зубами от злости. Нет никаких сомнений: все
письма очень важны, в том числе и те, которые Найнив поспешно просматривала
и которые исчезали у нее на глазах. Однако для нее они были бесполезны.
Только она начала читать что-то вроде сообщения о предполагаемой - было
употреблено именно такое слово - встрече Голубых сестер, как из приемной
раздался ошеломленный возглас:
- О Свет, нет!
Найнив метнулась к двери, в руках у нее появилась увесистая деревянная
дубина, хищно ощетинившаяся шипами. Но когда она ворвалась в приемную,
ожидая увидеть обороняющуюся от неизвестной напасти Эгвейн, та стояла за
столом Хранительницы Летописей, устремив невидящий взор в никуда.
Несомненно, на лице ее отражался ужас, но, насколько могла видеть Найнив,
девушка была невредима и никакой враг ей не угрожал.
Заметив наконец Найнив, Эгвейн вздрогнула, потом собралась с силами и
сказала:
- Найнив, на Престоле Амерлин - Элайда.
- Что за глупости! - подняла ее на смех Найнив. Однако обстановка
кабинета Амерлин столь разительно не соответствовала стилю Суан Санчей... -
Ты это себе сама навоображала. Должно быть, сама.
- Найнив, я держала в руках пергамент, подписанный "Элайда до Аврини
а'Ройхан, Блюстительница Печатей, Пламя Тар Валона, Престол Амерлин". И
печать на нем была. Печать Амерлин.
У Найнив сердце к горлу подкатило, а все внутри свела судорога.
- Но как?.. Что случилось с Суан? Эгвейн, Башня не станет смещать
Амерлин, не имея на то серьезных оснований. Почти за три тысячи лет
низложены были лишь две.
- Может быть, Ранд - достаточно серьезная причина, - говорила Эгвейн
недрогнувшим голосом, но глаза у нее по-прежнему были расширены. - Может,
она заболела чем-то таким, чего не сумели Исцелить Желтые сестры. Или
свалилась с лестницы и шею свернула. Да какая теперь разница, раз Элайда
стала Амерлин. Вряд ли, по-моему, она будет поддерживать Ранда, как Суан.
- Морейн, - пробормотала Найнив. - Она была так уверена, что Суан
перетянет Башню на его сторону. - У нее в голове не укладывалось, что Суан
Санчей мертва. Иногда от ненависти к ней Найнив места себе не находила,
изредка самую капельку побаивалась ее - теперь Найнив могла в этом
признаться, пусть только себе. Однако она уважала Суан. И еще ей
представлялось, что Суан будет править вечно. - Элайда... О Свет! Она же зла
и подла, как змея, и беспощадна, как кошка. Никогда не угадаешь, что она
выкинет.
- Боюсь, у меня есть намек. Слабая ниточка. - Эгвейн приложила руки к
животу, точно у нее тоже все внутри дрожало. - Это был очень короткий
документ. Мне удалось прочитать его целиком. "Все лояльные сестры обязаны
сообщить о местонахождении женщины по имени Морейн Дамодред. По возможности
задержать ее каким угодно способом и вернуть в Белую Башню для суда по
обвинению в предательстве". Язык очень похож на тот, каким, видимо, был
отдан приказ, касающийся розыска Илэйн.
- Если Элайда требует схватить Морейн, значит, ей известно, что Морейн
помогает Ранду, и помощь эта новой Амерлин не нравится. - Надо говорить.
Когда говоришь, не так мутит. Предательство. За такое преступление женщин
усмиряют. А Найнив желала Морейн неприятностей. Вот Элайда вместо Найнив и
готовит Морейн злую участь. - Она Ранда ни за что не поддержит.
- Точно.
- Лояльные сестры. Эгвейн, это требование очень хорошо сходится с
сообщением Макуры. Что бы ни случилось с Суан, в Айя нет единства. Не все
Айз Седай согласны с тем, что Элайда - Амерлин. Должно быть, произошел
раскол.
- Да, разумеется. Очень хорошо, Найнив. Я этого не поняла.
Улыбка у Эгвейн была такая довольная, что Найнив улыбнулась в ответ:
- Там, на письменном столе Су... Амерлин есть сообщение о какой-то
встрече Голубых. Я его как раз читала, когда ты вскрикнула. Готова на что
угодно спорить, что Голубые Элайду не поддерживают. - Между Голубой и
Красной Айя и в лучшие времена существовало нечто вроде вооруженного
перемирия, а в худшие они друг другу глотку перегрызть были готовы.
Однако, вернувшись в кабинет, девушки не отыскали этого письма. В ларце
была уйма документов, вновь появилось письмо Джолин - быстро прочитав его,
Эгвейн ошеломленно захлопала глазами. Но нужного сообщения они так и не
обнаружили.
- Можешь вспомнить, о чем там говорилось? - спросила Эгвейн.
- Я успела всего несколько строчек прочитать, а потом ты закричала,
и... Нет, никак не вспомню.
- Попробуй, Найнив. Давай, постарайся.
- Стараюсь, Эгвейн, но не получается. Как я ни стараюсь, не вспомнить.
И тут Найнив поразило то, что она делает, - точно ей молотом между глаз
врезали. Она чуть ли не оправдывается! И перед кем? Перед Эгвейн! Перед
девчонкой, которую не более двух лет назад как следует отстегала по мягкому
месту за то, что та посмела на нее накричать. А едва ли не минуту назад она
чуть не раздулась от гордости, как клуша, снесшая яйцо, - потому что Эгвейн
была ею довольна. Найнив ясно помнила тот день, когда существовавшее между
ними равновесие поколебалось - они перестали быть Мудрой и девочкой, которая
бегала на посылках по распоряжению Мудрой, превратившись в двух обыкновенных
женщин, оторванных от родного дома. Похоже, ныне положение опять изменилось,
и случившееся вовсе не нравилось Найнив. Пока не поздно, нужно что-то
предпринять - поставить Эгвейн на место и восстановить равновесие.
Ложь. Именно сегодня она в первый раз умышленно солгала Эгвейн.
Потому-то и пропало ее моральное превосходство, потому-то и запуталась она,
точно муха в паутине, не в силах вести себя как обычно.
- Я выпила чай, Эгвейн. - Найнив произносила каждое слово через силу.
Иначе не получалось. - Чай из корня вилочника, у этой женщины, у Макуры. Они
с Люци отволокли нас наверх будто перины. Это к тому, сколько у нас сил
оставалось. Если бы Том с Джуилином не выдернули нас за шкирку из этой
передряги, нас бы доставили сюда и, скорей всего, усмирили. Или мы еще ехали
бы в Башню, как мешки, по самые уши накачанные этим корнем вилочника - чтоб
раньше времени не очухались. - Сделав глубокий вдох, Найнив постаралась
придать голосу оправданную твердость, но это было нелегко, ведь только
мгновение назад она призналась, что вела себя крайне глупо. То, что
получилось, Найнив мало понравилось - очень уж нерешительным оказался ее
голос. - Если ты об этом расскажешь Хранительницам, особенно Мелэйн, я тебе
уши надеру.
Какие-то из ее слов, верно, разожгли искру гнева в Эгвейн. Было бы
странно начинать спор, но лучше перепалка, чем то, что сейчас творится.
Правда, обычно их споры кончались тем, что Эгвейн отказывалась внимать
разумным доводам. Они редко расходились довольные друг другом, с тех пор как
у девчонки появилась привычка упорствовать. Однако Эгвейн только улыбнулась.
Довольной улыбкой. Довольной и снисходительной улыбкой.
- Я подозревала это, Найнив. Была почти уверена. Ты день и ночь бубнила
мне о травах, но ни разу не упоминала о корне вилочника. Убеждена, ты о нем
и не слыхала, пока та женщина не сказала. Ведь ты всегда старалась
изобразить все в наилучшем виде. Если б ты упала головой в навоз, то
попыталась бы всех убедить, что поступила так нарочно, с какой- то своей
целью. Итак, что же мы решим...
- Ничего я не изображала, - сбивчиво пролепетала Найнив.
- Бывало такое, и не раз. Факты есть факты, против них не попрешь.
Прекрати хныкать, лучше помоги мне решить...
Хныкать! Все приняло совершенно не тот оборот, к какому она стремилась.
- Не было ничего такого! Нет таких фактов! Никогда я не делала того, о
чем ты говорила.
С полминуты Эгвейн молча смотрела на нее.
- Ты этого так не оставишь, да? Очень хорошо. Ты мне соврала...
- Это не ложь, - пробормотала Найнив. - Не совсем ложь.
Эгвейн не обратила внимания на то, что ее перебили:
- ...и ты лжешь себе. Помнишь, что ты заставила меня выпить, когда я в
последний раз тебе соврала? - В руке девушки вдруг появилась чашка, до краев
полная вязкой тошнотворно зеленой жидкости. Вид у нее был такой, точно ее
зачерпнули из мерзостного застоявшегося пруда. - В тот единственный раз,
когда я вообще тебе соврала. Вкус этой гадости мне запомнился надолго. До
сих пор не забыла. А если ты даже себе не можешь сказать правды...
Найнив невольно попятилась. Разваренный кошачий папоротник и растертый
в порошок листознай - язык у Найнив свела судорога при одной мысли об этом
мерзком пойле.
- На самом-то деле я и не врала. - Зачем же тогда она оправдывается? -
Я просто не сказала всей правды. - Я же Мудрая! Я была Мудрой... Это
все-таки что-то еще значит. - Не думаешь же ты... - Просто скажи ей. Ты не
ребенок, и ты не будешь пить эту гадость. - Эгвейн, я... - Эгвейн сунула
чашку ей под нос, и Найнив учуяла едкий запах. - Хорошо, - быстро сказала
Найнив. Такого не может случиться! Найнив не могла оторвать взора от этой
чашки, как не могла сдержать впопыхах слетающих с губ слов: - Иногда я
пыталась сделать так, чтобы все выглядело лучше для меня самой, чем оно есть
на самом деле. Иногда. Но никогда ничего важного. Я никогда не... лгала... в
чем-то важном. Никогда, клянусь! Только по мелочи!
Чашка исчезла, и Найнив облегченно перевела дыхание. Глупая, безмозглая
женщина! Не могла же она заставить меня это выпить! Да что с тобой
случилось?
- Нам надо решить, - проговорила Эгвейн как ни в чем не бывало, - кому
сказать. Морейн непременно должна обо всем узнать, и Ранд тоже, но если еще
кто-то хоть краем уха прослышит... Айильцы - народ странный и в своем
отношении к Айз Седай не менее чудной, чем во всем прочем. Думаю, они
последуют за Рандом как за Тем-Кто-Пришел-с- Рассветом, вопреки всему, но
когда они узнают, что Белая Башня настроена против него, может, рвения у них
поубавится.
- Рано или поздно они узнают, - пробормотала Найнив. Она ни за что не
заставила бы меня выпить эту мерзость!
- Лучше позже, чем раньше, Найнив. Так что держи себя в руках, не
взорвись и в следующую встречу не выложи все напрямик Хранительницам. По
правде говоря, лучше тебе вообще не заикаться об этом посещении Башни.
Может, тогда удастся сохранить тайну.
- Ну не дура же я, - натянуто проговорила Найнив и почувствовала, как в
ней медленно поднимается горькая волна, когда Эгвейн изогнула бровь, глядя
на подругу. Она не собирается говорить Хранительницам Мудрости об этом
посещении. Нет, даже за глаза не просто пренебрегать ими. Ничего подобного.
И она не пытается выставлять случившееся в лучшем свете. Несправедливо, что
Эгвейн можно отправляться в тел'аран'риод, когда ей вздумается, а самой
Найнив приходится мириться с нотациями и запугиваниями.
- Знаю, что не дура, - сказала Эгвейн. - Если только характер над тобой
верх не берет. Держи свой нрав в узде и не теряй головы, если ты права
насчет Отрекшихся, особенно Могидин. - Найнив ожгла ее взглядом, открыла
было рот, собираясь сказать, что вполне способна держать себя в руках и что
уши Эгвейн оторвет, коли та считает иначе, но девушка не дала ей заговорить:
- Мы должны узнать об этой встрече Голубых сестер, Найнив. Если они против
Элайды, то может быть - подчеркиваю, может быть, - они поддержат Ранда, как
это делала Суан. Было там про городок какой-нибудь или деревню? Хотя бы о
какой стране речь шла?
- По-моему... Нет, не вспомнить. - Найнив боролась с собой, избавляясь
от оборонительных ноток в своем голосе. Свет, я во всем призналась,
выставила себя полной. дурой, и от этого все только хуже стало! - Я
постараюсь.
- Хорошо. Мы обязаны отыскать их, Найнив. - Несколько мгновений Эгвейн
пристально смотрела на подругу, а та молчала, стараясь не повторяться. -
Найнив, поосторожней с Могидин. Не носись повсюду, будто медведь весной
после спячки, только потому, что она улизнула от тебя в Танчико.
- Я не дура, Эгвейн, - с опаской промолвила Найнив. Сдерживаться было
не так-то легко, но коли Эгвейн станет ее игнорировать или хмуриться, ничего
хорошего не получится. Найнив и без того в дурацком положении, а тогда
рискует сесть в еще большую лужу.
- Знаю. Ты уже говорила. Только не забывай этого. И будь осторожна.
На этот раз Эгвейн не стала растворяться в воздухе;
она исчезла столь же неожиданно, как и Бергитте.
Найнив уставилась на то место, где мгновение назад стояла девушка,
мысленно повторяя все, что хотела и что следовало бы сказать Эгвейн. Наконец
до нее дошло:
она может простоять тут всю ночь, к тому же сколько ни тверди,
говорить-то уже поздно. Тихонько бурча, Найнив шагнула из тел'аран'риода
обратно в свою кровать в Сиенде.
Глаза Эгвейн разом открылись. Почти полную темноту нарушало лишь слабое
лунное сияние, пробивающееся сквозь дымоходное отверстие. Она обрадовалась,
что лежит под несколькими одеялами, - огонь погас, и морозный холод затопил
палатку. Над лицом девушки туманным облачком вилось дыхание. Не поднимая
головы, она окинула взглядом палатку. Хранительниц Мудрости нет. Она
по-прежнему одна.
Во время своих одиночных прогулок по тел'аран'риоду Эгвейн больше всего