Джордайн Роберт. Огни небес

что первой из прочих честь ступить сюда принадлежит ей, но вскоре воины
двинулись сплошным потоком, и не только Девы Копья, но и Тайн Шари -
Истинной Крови, и Фар Алдазар Дин - Орлиные Братья; Красные Щиты и
Рассветные Бегуны, Каменные Псы и Руки-Ножи; на платформе вплотную, плечом к
плечу выстраивались представители всех воинских сообществ.
Число воинов росло, и Ранд отошел на дальний от врат конец платформы.
На самом деле не требовалось смотреть, куда двигаться, но ему так хотелось.
По правде говоря, он мог бы оставаться и на том конце или отойти на другую
сторону; направление тут менялось легко: какое ни избери, если все сделать
правильно, он попадет в Кэймлин. А если ошибется, то в бездонную черноту, в
никуда.
Айильцы оставили немного свободного пространства вокруг Ранда, Мэта и
Асмодиана с Певином, рядом с ним стояли только Бэил и Сулин - и Авиенда,
разумеется.
- Подальше от края стойте, - сказал Ранд. Ближайшие к нему айильцы
отодвинулись как один. Дальше ему ничего не было видно за лесом обернутых
шуфа голов. - Все встали? - окликнул он. На платформе поместилось, наверное,
с половину тех, кто желал отправиться, но вряд ли много больше. -
Поместились?
- Да, - долетел наконец женский голос, в котором слышалась легкая
досада. Ранду показалось, что голос принадлежал Ламелле. Однако у проема
продолжалось какое-то движение - айильцы, как видно, старались отыскать еще
местечко.
- Хватит! - выкрикнул Ранд. - Больше не надо! Отойдите от врат!
Подальше! - Ему бы не хотелось, чтоб с живым человеком произошло то же, что
с шончанским копьем.
Пауза, а потом:
- Готово! - Это уж точно Ламелле. Ранд поставил бы в заклад свой
последний медяк, что где-то рядом сыщутся и Энайла с Сомарой.
Врата будто развернулись боком, утончившись, и исчезли, сверкнув
напоследок щелочкой света.
- Кровь и пепел! Да здесь похуже, чем в растреклятых Путях! -
пробормотал Мэт, тяжело опираясь на свое копье, чем заслужил изумленный
взгляд Асмодиана и еще один, задумчивый, - Бэила. Мэт же ничего не заметил -
он слишком напряженно всматривался во мрак.
Не было никакого ощущения движения, ни ветерка, от которого
шевельнулось бы знамя в руке Певина. Все словно стояли на месте. Но Ранд
знал, он почти чувствовал, как становится ближе место, к которому они
направлялись.
- Если ты подберешься к нему слишком близко, он это почувствует. -
Асмодиан облизнул губы, стараясь ни на кого не смотреть. - По крайней мере,
так я слышал.
- Я знаю, куда направляюсь, - произнес Ранд. Не слишком близко. Но и не
очень далеко. Он хорошо помнил то место.
Никакого движения. Бесконечная чернота, и они, повисшие в ней.
Неподвижность. Прошло, наверное, с полчаса.
Среди айильцев пробежало легкое шевеление.
- Что такое? - спросил Ранд. По рядам пронесся шепоток.
- Кто-то упал, - наконец промолвил коренастый мужчина рядом с Рандом.
Юноша узнал его. Мекиар. Он был из Кор Дарай, Ночного Копья. На голове у
него была красная повязка.
- Это не... - начал было Ранд, но поймал на себе бесстрастный взгляд
Сулин.
Ранд отвернулся, устремил взор во мрак, гнев пятном лип к лишенной
чувств Пустоте. Получается, его не должно волновать, не упала ли какая-то из
Дев, так? Но это волновало. Вечное падение сквозь безграничную тьму. Что
наступит раньше: безумие или смерть - от голода, от жажды или от ужаса? При
таком падении со временем даже айилец испытает такой сильный страх, что
остановится сердце. Ранд почти надеялся на подобный исход; должно быть, это
куда милосердней иного.
Чтоб мне сгореть, что же случилось с той твердостью, какой я так
гордился? Дева или Каменный Пес - копье есть копье. Только, сколько ни
тверди себе это, так не будет. Я буду тверд! Он отправит Дев танцевать с
копьями, куда они захотят. Отправит. И Ранд знал, что вызнает имя каждой
погибшей и что каждое имя будет еще одной ножевой раной на его душе. Я буду
тверд. Да поможет мне Свет, буду. Да поможет мне Свет.
Будто недвижимы, зависшие во мраке.
Платформа остановилась. Трудно сказать, откуда Ранд это узнал, как и
то, почему полагал, что раньше она двигалась, но он знал.
Ранд направил, и во мраке, точно так же, как в Кайриэне, открылись
врата. Солнце светило под тем же углом, но здесь раннее утро заливало
мощеную улицу и крутой склон с бурыми заплатками убитых засухой трав и
луговых цветов - склон, увенчанный каменной стеной двух, а то и более спанов
высотой. Грубо обработанные камни создавали иллюзию природного
нагромождения. Поверх этой стены Ранд видел золотые купола королевского
дворца Андора, несколько бледных шпилей несли колышущиеся на ветру стяги с
белым львом. По ту сторону стены был сад, где Ранд впервые встретился с
Илэйн.
Извне, из Пустоты, на него осуждающе смотрели голубые глаза, оттуда же
всплыли и воспоминания о поцелуях, украдкой сорванных в Тире, о письме, в
котором она клала свое сердце и душу к его ногам, о посланиях, переданных
через Эгвейн, с признанием в любви. Что она скажет, если когда-нибудь узнает
об Авиенде, о той их ночи в снежной хижине? Воспоминание о другом письме, в
котором она изливала на Ранда ледяное презрение - королева, осуждающая
свинопаса на вечное прозябание во мраке. А, все это не важно. Лан прав. Но
ему хочется... Чего? Кого? Голубые глаза, и зеленые, и темно-карие. Илэйн,
которая, наверно, любит его и которая, видимо, никак не может сама решить?
Авиенда, которая изводит его, не позволяя ему коснуться себя и пальцем? Мин,
которая смеялась над ним, считая балбесом с шерстью в голове?
Все эти мысли проносились по границе Пустоты. Ранд пытался не обращать
на них внимания, не замечать мучительных воспоминаний о еще одной
голубоглазой женщине, лежащей мертвой в дворцовом коридоре, давным-давно.
Ранду нужно стоять на платформе. Айильцы же вслед за Бэилом устремились
в проем, на ходу закрывая лица вуалями и рассыпаясь налево и направо. Именно
присутствие Ранда сохраняло платформу, она исчезнет, едва он шагнет через
проем. Авиенда ожидала с не меньшим спокойствием, чем Певин, хотя время от
времени высовывала голову и, слегка хмурясь, смотрела то в один конец улицы,
то в другой. Асмодиан нервно теребил рукоять меча и часто-часто дышал. Ранд
подумал: а умеет ли тот оружием пользоваться? Да и вряд ли ему придется меч
обнажить. Мэт глядел на стену, словно ему досаждали неприятные воспоминания.
Однажды и он вошел во дворец этим путем.
Последний айилец в вуали шагнул наружу, и Ранд жестом велел выходить
остальным, потом вышел следом. Проем, мигнув, исчез, оставив Ранда в центре
широкого кружка Дев. Айильцы бегом рассредоточивались по дуге улицы - она
следовала абрису холма, как и все улицы Внутреннего Города подчинялись
изгибам ландшафта. Воины исчезали за углами улиц, отыскивая тех, кто мог бы
поднять тревогу. Еще больше айильцев взбиралось по склону, а некоторые даже
начали залезать на стену, опираясь на выступы, цепляясь за выемки ногами и
пальцами.
Вдруг Ранд замер. Улица слева уходила вниз и, свернув, исчезала из
виду; уклон открывал широкую панораму одного из множества парков,
раскинувшегося позади башен с черепичными крышами, искрящимися в утреннем
солнце и переливающимися сотней оттенков, за крышами домов до самого
Внутреннего Города. Белые дорожки и монументы парка с этой точки зрения
складывались в львиную голову. Справа же улица немного приподнималась и
отклонялась в сторону; там над коньками крыш сверкало еще больше башен,
увенчанных шпилями и куполами всевозможных форм. Улицу заполняли айильцы,
веером растекавшиеся по боковым улочкам, плавными изгибами отходящим от
дворца. Айильцы - и больше ни одной души. Солнце стояло высоко, и горожане
давно должны были выйти из домов по своим делам, пусть и в такой близи от
дворца.
Точно в кошмарном сне, стена в полудюжине мест опрокинулась, айильцы и
камни повалились на тех, кто еще взбирался по склону. Не успели
подпрыгивающие, соскальзывающие обломки кладки докатиться до улицы, как в
брешах возникли троллоки. Отбрасывая тараны с добрый дуб в обхвате, которыми
своротили стену, они выхватывали похожие на косы мечи. И еще больше
громадных, похожих на человеческие, фигур в черных кольчугах с шипастыми
оплечьями и налокотниками, размахивая зазубренными копьями и топорами с
шипами на обухах, хлынуло по склону; их человеческие лица были обезображены
звериными рылами, клювами, рогами и перьями. В гуще троллоков полуночными
змеями скользили безглазые Мурддраалы. Из всех дверей, выходящих на улицу,
выскакивали завывающие троллоки и безмолвные Мурддраалы, уродливые твари
выпрыгивали из окон. С безоблачного неба ударила молния.
Против Огня и Воздуха Ранд сплел Огонь и Воздух - медленно
расширяющийся щит устремился навстречу падающим молниям. Слишком медленно.
Одна огненная стрела грянула в щит прямо над головой Ранда, разлетевшись
слепящими искрами, но остальные достигли земли; волосы у Ранда встали дыбом,
и тут будто сам воздух, точно молотом, сшиб его с ног. Ранд чуть не упустил
плетения, чуть не упустил и саму Пустоту, но продолжал плести что мог,
ничего не видя сквозь застившую глаза пелену ослепительного сияния,
растягивая щит, спасающий от огненных копий с небес, которые, будто молотом,
колотили по щиту. Молнии били, стремясь достать Ранда, но это можно
исправить. Зачерпывая саидин через ангриал в кармане, Ранд плел щит, пока не
убедился, что тот прикрывает по меньшей мере половину Внутреннего Города,
потом закрепил плетение. Когда Ранд с трудом поднялся на ноги, зрение начало
возвращаться, хоть поначалу глаза слезились и болели. Он должен быть
попроворней. Равин знал, что Ранд здесь. А ему надо было...
По-видимому, прошло на удивление мало времени. Равину было наплевать,
скольких своих он заденет. Оглушенные троллоки и Мурддраалы на склоне падали
на копья в руках Дев, многие из воительниц и сами нетвердо стояли на ногах.
Некоторые Девы, из тех, что находились ближе к Ранду, раскиданные первым
ударом, только сейчас поднимались. Певин стоял враскорячку, держась прямо
лишь благодаря древку знамени, его покрытое шрамами лицо было невыразительно
и серо, как пластина шифера. Еще больше троллоков ломилось через бреши в
стене, и улицы повсюду были наполнены звоном и криками битвы, но для Ранда
это все могло бы происходить и где-нибудь в другой стране.
В том первом залпе была не одна молния, но не все они оказались
нацелены на Ранда. Дымящиеся сапоги Мэта лежали шагах в десяти от самого
Мэта, навзничь распростершегося на земле. Усики дыма вились над его черным
копьем и над курткой, дымок курился даже над вылезшим на рубашку серебряным
медальоном; лисья голова не уберегла его от удара, который направлял Силой
мужчина. Асмодиан, превратившийся в скорчившуюся обугленную фигурку,
угадывался лишь по почерневшему футляру с арфой, по-прежнему висевшему за
спиной. И Авиенда... С виду без ран и ожогов, она словно прилегла отдохнуть
- если б могла не мигая глядеть на солнце.
Ранд склонился над девушкой, коснулся ее щеки. Уже холодеющей. На ощупь
щека была... совсем непохожей на человеческую плоть.
- РА-а-А-АВИ-И-ИН!
Ранда слегка ошеломил тот вопль, что вырвался из его горла. Он будто
погрузился куда- то глубоко-глубоко в собственный разум, а Пустота вокруг
стала шире и еще обширнее, чем прежде. Саидин яростно забурлила через него.
Ему было безразлично, что его может смыть прочь. И порча просачивалась
всюду, пятная все. Ему было безразлично.
Три троллока прорвались через кольцо Дев, воздев в волосатых ручищах
громадные шипастые топоры и оснащенные странными крючьями копья, взгляд
слишком человеческих глаз был прикован к нему - стоящему, по-видимому, без
оружия. Тот, что сверкал клыками на кабаньем рыле, пал от копья Энайлы,
пробившего ему хребет. Орлиноклювый и медвежье -мордый устремились к Ранду,
один грохоча сапожищами, второй бесшумно ступая мягкими, как у кошки,
лапами.
Ранд почувствовал, что улыбается.
Два троллока взорвались огнем. Пламя рванулось изо всех пор, пробиваясь
сквозь черную кольчугу. Рты у троллоков распахнулись для вопля, и в то же
мгновение на месте, где они стояли, развернулись врата перехода. Упали
наземь окровавленные, аккуратно рассеченные половинки пылающих троллоков, но
Ранд глядел в открывшийся проем. Не во тьму, а в громадный колонный зал,
украшенный каменными панелями с резными львами, где с золоченого трона в
удивлении приподнялся рослый мужчина с белыми прядями в темных волосах. С
дюжину человек, кто выряжен как лорд, кто в кирасе, повернулись взглянуть,
что привлекло взор их господина.
Ранд едва замечал их.
- Равин, - произнес он. Или кто-то другой. Ранд не знал кто.
Послав вперед себя огонь и молнии. Ранд шагнул в проем и позволил
вратам сомкнуться за своей спиной. Он был сама смерть.
Найнив без всяких усилий сохраняла гнев, позволявший ей направлять
поток Духа в янтарного цвета фигурку спящей женщины, что лежала в ее кошеле.
Этим утром через ее гнев не проникло даже ощущение невидимых взглядов. Перед
Найнив на улице Салидара, в Тел'аран'риоде, стояла Суан. Улица была пуста -
только они двое да несколько мух, и еще какая-то лисица ненадолго
остановилась, с любопытством глянула на женщин и убежала восвояси.
- Ты должна сосредоточиться, - отрывисто говорила Найнив. - В первый
раз у тебя было больше контроля, чем сейчас. Сосредоточься!
- Я сосредоточена, ты, глупая девчонка! - Простое платье Суан из синей
шерсти вдруг стало шелковым. На шее возник семиполосный палантин Амерлин, а
на пальце - золотой змей, кусающий собственный хвост. Хмурясь на Найнив, она
словно не замечала произошедшей перемены, хотя сегодня уже раз пять
оказывалась в подобном облачении. - Если в чем и загвоздка, так в том
мерзостном пойле, которым ты меня напичкала! Тьфу, гадость! До сих пор его
вкус чувствую. Будто желчь камбалы.
Палантин и кольцо исчезли; высокий ворот шелкового платья опустился
настолько, что показалось перекрученное каменное кольцо, висящее на золотой
тонкой цепочке в ложбинке груди.
- А кто настаивал, чтоб я тебя учила? Ты сама! И тебе ведь надо было
как-то уснуть! Иначе ничего и не понадобилось бы!
В той смеси, вообще-то говоря, присутствовало немного корня овечьих
язычков и кое- каких других травок, не совсем необходимых. Суан давно
заслужила, чтоб у нее язык узлом свернулся.
- Вряд ли ты можешь обучать меня вместе с Шириам и остальными. - Шелк
выцвел; ворот вновь стал высоким, окруженным плоеным жестким белым кружевом,
волосы Суан прикрыл чепец из жемчужин. - Или ты хотела, чтоб я явилась сразу
после них? Сама ведь твердила, что тебе надо немного поспать спокойно.
Найнив затряслась мелкой дрожью, прижав кулаки к бокам. Шириам и
остальные были не самым худшим, что не давало погаснуть ее гневу. Они с
Илэйн по очереди приводили Айз Седай в тел'аран'риод, по двое за раз, иногда
всех шестерых за ночь, и даже если Найнив и давала наставления, они не
позволяли ей забыть, что она - Принятая, а они - Айз Седай. Одно резкое
слово, когда они допускали дурацкую ошибку... Илэйн лишь раз отправили
чистить котлы, но у Найнив кожа на руках сморщилась от горячей мыльной воды
- во всяком случае, так было там, где спало ее тело. Но и не эти Айз Седай
были для нее самым худшим. И не в том дело, что Найнив едва выкраивала
минутку, чтобы заняться изучением хотя бы того, что касалось усмирения и
укрощения. Хорошо хоть, Логайн был более сговорчив, чем Суан и Лиане, во
всяком случае, на ее попытки он откликался с большим желанием. Хвала Свету,
у него хватало ума держать занятия Найнив в тайне. Или он думает, что
понимает ее, и, вероятно, полагает, будто со временем Найнив его Исцелит.
Нет, хуже было то, что Фаолайн прошла испытание и ее повысили... Не до Айз
Седай - ведь Клятвенного Жезла здесь нет, он под замком в Башне, - но она
стала чем-то больше, чем просто Принятая. Теперь Фаолайн ходила в платьях по
своему выбору, и хотя не имела права носить шаль или выбрать себе Айя, но
всю прочую власть получила. Фаолайн то и дело посылала ее за бессчетными
чашками воды, за книгами - оставленными нарочно, Найнив была уверена! - за
перьями, за чернильницами и за прочей бесполезной всячиной, причем Найнив
представлялось, что за последние четыре дня гоняла ее Фаолайн намного
больше, чем за все время, проведенное Найнив в Башне. Однако даже Фаолайн
была не самым худшим из всего. О том Найнив даже вспоминать не хотелось.
Полыхавший в душе Найнив гнев, пожалуй, мог бы обогреть дом зимой.
- Ну, девочка, какой сегодня крючок засел у тебя в жабрах? - Платье на
Суан походило на наряд Лиане, только было еще прозрачней, чем Лиане
когда-либо носила на людях. Такая тонкая ткань, что трудно определить,
какого платье цвета. И это происходило сегодня уже не в первый раз.
Интересно, что сейчас всплыло в подсознании Суан? В Мире Снов подобные
превращения, вроде изменения одежды, выдавали мысли, в которых себе порой и
отчета не отдаешь. - До сегодняшнего дня с тобой еще вполне можно было дело
иметь, - с досадой продолжила Суан и немного помолчала. - До сегодняшнего
дня... Теперь я понимаю. Вчера днем Шириам поручила Теодрин помочь тебе
сломать поставленный тобою барьер. Потому-то у тебя рубашка как жеваная?
Тебе не нравится то, что Теодрин велела тебе сделать? Она же тоже дичок,
девочка. Если кто и поможет тебе научиться направлять так, чтобы сначала
крапивы не наесться, то она...
- А что тебя так дергает, коль тебе и платья не удержать? - Теодрин -
вот от чего на самом деле было больно Найнив. Неудача. - Может быть, что-то
такое, что я прошлой ночью слыхала? - Теодрин была терпелива, уравновешена,
хорошо приспосабливалась; она сказала, что за один раз может ничего и не
получиться. Чтобы снять блок, самой Теодрин потребовалось несколько месяцев,
а ведь она поняла, что способна направлять, задолго до того, как отправилась
в Башню. Тем не менее неудача больно язвила Найнив. И больше всего терзало
другое - вдруг кто-нибудь когда-нибудь откроет, что она, точно ребенок,
рыдала в утешающих объятиях Теодрин, поняв, что у нее ничего не вышло... - Я
слыхала, ты Гарету Брину в голову сапогами запустила, когда он велел тебе
сесть и как следует их начистить. Он-то до сих пор не понимает, почему их
Мин чистит, да? А потом он перевернул тебя и...
От затрещины Суан - от души, наотмашь - у Найнив в ушах зазвенело.
Какое-то мгновение она могла лишь глядеть на Суан, глаза ее становились все
больше и больше. Потом, с бессловесным воплем, Найнив попыталась заехать
Суан в глаз. Попыталась - потому что каким-то образом Суан запустила пятерню
в ее волосы. Спустя миг обе оказались на земле, катаясь по улице, крича и
яростно размахивая руками.
Хрипя, Найнив думала, что одерживает верх, хотя сама не понимала, когда
оказывалась наверху, а когда внизу. Одной рукой Суан старалась с корнем
выдрать противнице косу, а второй лупила Найнив по ребрам и вообще куда
попало, но и Найнив обращалась с ней точно так же. Удары и дерганье за косу
определенно становились слабее, и Найнив уже намеревалась отметелить Суан до
бесчувствия, а потом вырвать ей все волосы. И тут Найнив вскрикнула - по
голени ей крепко двинули ногой. Так Суан еще и лягается! Найнив попыталась
пнуть ее коленом, но в юбках это оказалось не так-то просто. Но лягаться-то
нечестно!
Вдруг до Найнив дошло, что Суан вздрагивает. Поначалу она решила, что
та плачет, потом поняла, что Суан смеется. Оттолкнувшись руками от земли,
Найнив привстала, смахнула с лица пряди волос - коса осталась почти
целехонька - и сердито посмотрела сверху вниз на Суан.
- Над чем ты смеешься? Надо мной? Если ты!..
- Нет, не над тобой. Над нами. - По-прежнему сотрясаясь от смеха, Суан
спихнула с себя Найнив. Волосы Суан были в диком беспорядке, пылью покрылось
и платье, которое сейчас было на ней - из простой шерсти, поношенное и
аккуратно заштопанное в нескольких местах. И она тоже была босиком. - Две
взрослые женщины, а катаются в пыли, словно... Такого со мной не случалось с
тех пор, как мне стукнуло... двенадцать, наверно. Я уж начала подумывать: не
хватает, чтоб появилась толстуха Циан и ухватила меня за ухо, а потом
принялась талдычить, что девочки не дерутся. Я слыхала, она однажды одним
ударом уложила подвыпившего печатника, а за что - не знаю. - Нечто весьма
смахивающее на хихиканье овладело ею, потом Суан успокоилась и встала,
отряхивая с одежды пыль. - Если у нас имеются разногласия, то мы можем
уладить их как взрослые женщины. - И осторожно добавила: - Тем не менее,
возможно, здравой будет мысль не обсуждать Гарета Брина. - Она вздрогнула,
когда ее поношенное платье превратилось в красное одеяние, вышитое черной и
золотой нитями по подолу и длинному вырезу у горла.
Найнив так и сидела, глядя на Суан. Как бы поступила она сама, будучи
Мудрой, застав двух женщин, барахтающихся этак в грязи? Так или иначе, мысль
эта лишь еще пуще распалила ее гнев. Суан же, по-видимому, до сих пор не
уяснила, что в тел'аран'риоде вовсе незачем отряхиваться руками. Отдернув
руки от косы, которую приводила в порядок, Найнив быстро вскочила на ноги;
прежде чем она оказалась на ногах, коса ее в безукоризненном виде повисла
через плечо, а добротное шерстяное двуреченское платье будто только что
выстирали.
- Согласна, - промолвила она. Поймай Найнив за таким занятием двух
женщин, они еще до того, как она притащила бы их на Круг Женщин, горько
пожалели, что на свет родились. Чего она добивается, размахивая кулаками,
как какой-то безмозглый мужчина? Сначала Керандин - о том эпизоде Найнив
вспоминать не хотелось, но ведь было, - потом Лателле, а теперь еще. Или она
намеренно все время злится, пытаясь так обойти свой блок? К несчастью, или,
пожалуй, к счастью, эта мысль никак не подействовала на ее гнев. - Если у
нас возникнут разногласия, мы можем их... обсудить.
- По-моему, это означает, что мы будем орать друг на друга, - сухо
заметила Суан. - Ну, лучше так, чем по-другому.
- Нам незачем было бы орать, если б ты!.. - Глубоко вздохнув, Найнив
резко отвела глаза в сторону - ни к чему затевать спор заново. Вздох замер в
горле, и она стремительно повернулась опять к Суан: со стороны могло
показаться, что Найнив мотнула головой. И она надеялась, что так оно и
выглядит. Всего лишь на миг в окне дома напротив мелькнуло лицо. Внутри у
Найнив все похолодело - вспух пузырь страха, ожог ярости оттого, что она
испугалась. - Думаю, нам лучше сейчас вернуться, - тихо промолвила она.
- Вернуться! Ты сказала, та мерзостная бурда усыпит меня на добрых два
часа, а мы тут пробыли с полчаса, не больше.
- Время здесь течет по-иному. - Неужели то была Могидин? Лицо пропало
так быстро, словно кому-то приснилось на миг, будто он в Тел'аран'риоде.
Если то была Могидин, они не должны - любой ценой не должны - позволить
Отрекшейся понять, что ее заметили. А им надо убраться отсюда. Пузырь
страха, ожог ярости. - Я же говорила тебе: день в Тел'аран'риоде может быть
часом в мире яви или наоборот. Мы...
- Девочка, да я лучше воду из трюма корзиной вычерпывать стану! И не
думай, будто можешь улизнуть, обсчитав меня. Ты будешь обучать меня всему,
чему обучаешь остальных, как мы и договаривались. Мы уйдем, когда я
проснусь.
Времени не было. Если то была Могидин. Теперь платье Суан стало
зеленого шелка, вернулись палантин Амерлин и кольцо Великого Змея, но, как
ни удивительно, вырез был почти такой же низкий, как и у тех платьев, что
появлялись на ней раньше. На груди висело кольцо-тер'ангриал, каким-то
образом став частью ожерелья из прямоугольных изумрудов.
Найнив действовала не раздумывая. Рука ее метнулась вперед, дернула за
ожерелье с такой силой, что оно, оборвавшись, слетело с шеи Суан. Глаза Суан
округлились, но, как только застежка лопнула, она исчезла и ожерелье с
кольцом истаяли в руке Найнив. Мгновение она смотрела на свою опустевшую
ладонь. Что случается с тем, кого вот так вышвыривают из тел'аран'риода?
Отправила ли она Суан в ее спящее тело? Или куда-то еще? Или в никуда?
Найнив охватила паника. Что же она столбом стоит? Быстро, как мысль,
она бежала прочь, а Мир Снов словно переменился вокруг нее.
Она стояла на земляной улице в маленькой деревушке, вокруг виднелись
деревянные домики, не выше одного этажа. На высоком шесте колыхался стяг с
белым львом Андора, в широкую реку вдавался одинокий каменный причал, низко
над водой взмахивала крыльями, двигаясь к югу, стая длинноклювых птиц. Все
выглядело смутно знакомым, но Найнив не сразу сообразила, где очутилась. В
Джурене. В Кайриэне. А эта река - Эринин. Здесь они с Эгвейн и Илэйн,
продолжив плавание в Тир, взошли на борт "Змеешейки", названной столь же
невпопад, как и "Речной змей". То время казалось чем-то далеким, вроде
прочитанной давным-давно книжки.
Почему она переместилась в Джурене? Ответ был прост и явился, едва
Найнив об этом подумала. Джурене была единственным местом, которое она более
или менее знала, чтобы перепрыгнуть туда в Тел'аран'риоде, и о котором она с
уверенностью могла сказать, что Могидин оно неизвестно. Здесь они с
девушками пробыли всего час, и тогда Могидин даже не знала о существовании
Найнив, и об этой деревне ни сама Найнив, ни Илэйн никогда не упоминали, ни
в Тел'аран'риоде, ни наяву.
Но оставался и другой вопрос. В каком-то роде тот же самый. Почему
Джурене? Почему Найнив не вышла из Сна и не проснулась в своей постели, если