Эдмондз Люсинда. Ангел в аду

   – Джина, я была права, – Бетина крепко обняла свою подругу. – Поздравляю и, добро пожаловать в нашу семью.
   Джина краем глаза заметила, что лорд Лонгдейл что-то говорит сыну. Ее сердце заколотилось, когда она вспомнила, что случилось с Бетиной, пытающейся выйти замуж за человека, не подходящего для этой семьи. Лорд Лонгдейл повернулся к ней. Она с трепетом смотрела на его торжественное лицо.
   – Джина, кажется, я остался здесь единственным мужчиной, который еще до сих пор не поцеловал невесту моего сына… – он взял ее за руки и поцеловал. – Сегодня днем Джерард сказал мне, что собирается сделать тебе предложение, я дал ему свое благословение. Мне кажется, из вас получится прекрасная леди Лонгдейл. Я сказал ему, что это очень напоминает мне историю с Рейнером и Грейс Келли.
   Он засмеялся, и Джина немного расслабилась.
   Конечно, здесь не Монако, и далеко не самое теплое место в мире, но нам нравится. Очень рад, что ты войдешь в нашу семью, Джина.
   – Спасибо, лорд Лонгдейл, я…
   – Зови меня Вильям, – он улыбнулся.
   – Спасибо, Вильям, – Джина покраснела от смущения. – Обещаю сделать все, чтобы Джерард был счастлив.
   – Это как раз то, что нужно. Думаю, мой сын начинает меня ревновать, так что желаю тебе счастливого Рождества. Встретимся завтра утром в церкви.
   – О, это так романтично, – Хенри подошла к Джерарду и поцеловала его и Джину. – Надеюсь, вы будете чрезвычайно счастливы вместе.
   – Спасибо, Ма. Уверен, будем. Правда, Джина?
   – Да, Джерард, – ответила она с улыбкой.
   Позже Джерард прокрался к ней в комнату через соседнюю дверь, и они занимались любовью.
   – Я так счастлив, дорогая. Я готовился к сегодняшнему вечеру целую вечность, – он поцеловал ее и украдкой вернулся в свою комнату.
   Джина не могла заснуть. Она все время размышляла, почему их брак с Джерардом был полностью одобрен этой семьей, а Бетине запретили выходить замуж за Марка. Это показалось ей лицемерием, и она почувствовала себя неуютно. В конце концов, Марк не должен был унаследовать титул, который получила бы Бетина. Наверно то, что произошло с Золушкой, очень редко происходит с мужчинами. Она удивилась, почему так происходит в мире, стремящемуся к равенству.
   Рано утром Джерард разбудил Джину, и они опять любили друг другу. Затем поехали в церковь, где сидели на передней скамье, а после окончания службы, рука об руку вышли из церкви. Джина спросила, знает ли Джерард, что она католичка.
   – Конечно, – ответил он, помогая ей сесть в «Порше». – Я расспросил Бетину, чтобы убедиться, что ты не член какой-нибудь странной секты, разрешающей иметь пять мужей сразу. Если хочешь, чтобы на церемонии присутствовал католический священник, я думаю, это легко можно будет организовать.
   – Мне кажется, ты уже обо всем подумал, дорогой.
   – Банковская служба научила меня тщательно подходить ко всему, – Джерард улыбнулся.
   Когда все вернулись в Лонгдейл Холл, в гостиной уже ждали подарки и подогретое вино. Джина даже смутилась, когда каждый член семьи сделал ей подарок. Она открыла сверток от Джерарда, и нашла золотую подвеску с выгравированными на ней изящными буквами: «Д, Я Т Л, Д».
   В час к ланчу приехала Камилла со своей семьей.
   – Я не смогла поздравить вас вчера вечером. Надеюсь, вы будете счастливы, – голос Камиллы звучал без энтузиазма.
   Праздничный стол в обеденной комнате уже ждал. Главной темой разговора стало обсуждение даты свадьбы Джины и Джерарда.
   – Не хочешь прогуляться, дорогая? Здесь очень душно. Думаю, нам надо немного пройтись.
   Джина кивнула, и они вышли из дома.
   – Нам надо обсудить кое-какие планы.
   – Догадываюсь.
   – Когда ты хочешь обделать это грязное дельце? – спросил Джерард. – Я думаю, чем скорее, тем лучше.
   – Мне придется поговорить с моим агентом, чтобы она на некоторое время освободила меня от спектакля, иначе, через час ты станешь соломенным вдовцом, – Джина засмеялась.
   – Как насчет начала апреля? У нас впереди три месяца. Уверен, что Ма будет счастлива заняться приготовлениями, кстати, она в этом очень преуспела.
   – Апрель – это замечательно. К тому времени я уже закончу играть «Ангела в аду» и приступлю к новой пьесе Чарли. Думаю, можно устроить свадьбу где-нибудь в середине месяца.
   – Послушай, Джина, я хочу сказать тебе одну вещь.
   – Да?
   – Я знаю, это звучит странно, но не могла бы ты опустить перед моим отцом тот факт, что собираешься продолжать работать актрисой? Просто он немного консервативен. Потом он свыкнется с этой мыслью, но я думаю, сейчас лучше об этом не упоминать, – Джерард смущенно посмотрел на Джину.
   – Надеюсь, ты не сказал ему, что я собираюсь оставить карьеру актрисы.
   – Нет, но я думаю, что он это предполагает.
   – Я не могу этого сделать, Джерард. Сейчас, когда все только наладилось.
   – Да, Джина, я знаю. Но, когда мы поженимся, уже ничего нельзя будет изменить. Главное, что я буду абсолютно счастлив жить в тени твоей славы и прославиться как мистер Шоу.
   Они направились к дому.
   – Все нормально, но мне не нравится ложь.
   – Это не ложь, просто не надо кричать об этом всему миру. Все, давай сейчас забудем об этом. Отец пообещал помочь нам с покупкой нового дома в Лондоне. Если я продам свою квартиру, мы действительно сможем подыскать себе что-нибудь миленькое. И мне бы хотелось заняться этим, как только мы вернемся в Лондон.
   В эту ночь, когда Джерард вернулся в свою комнату, Джина размышляла о вещах, о которых не сказала Джерарду. Она незаконнорожденный ребенок совершенно неизвестного отца. Она работала в одном из Лондонских клубов. Ее изнасиловали, она была беременна и пыталась убить себя. Она поежилась и решила все рассказать Джерарду, но у нее не хватило смелости.
   По возвращении в Лондон Джина позвонила Фрэнки.
   – Так, так, так, – протянула ее подруга. – Это меня не удивляет. Джерард воспылал любовью к тебе еще на свадьбе у Бетины. Он не терял зря времени.
   – Фрэнки, надеюсь, ты не думаешь, что я слишком тороплюсь с этим?
   – Нет, не думаю. Жизнь слишком коротка. Если ты счастлива, делай это, но не думай, что я начну расшаркиваться и заискивать перед титулованной особой.
   – Ты думаешь, Мэтью не будет возражать? Мэтью умер, а вот тот, кто еще жив, думаю, не очень-то обрадуется. Ты сказала ему?
   – Кому?
   – Только не разыгрывай передо мной глупенькую. Конечно, Чарли.
   – О, не думаю, что Чарли будет возражать, пока я играю в его пьесе.
   – Ну, если ты так думаешь, малышка… Надеюсь, мне не придется опять надевать наряды с рюшками и цветами?
   – Нет, но я хочу, чтобы ты была здесь.
   – Конечно, и удачи тебе при награждении.
   – Спасибо, но я не думаю, что получу ее.
   – Поживем, увидим. Я позвоню тебе, о'кей?
   Джина положила трубку и попробовала дозвониться до матери. Ответа не было. Она достала почтовую бумагу, написала Джойс о своей помолвке с Джерардом и по пути в театр отправила письмо.
   После спектакля, выходя из гримерной, Джина столкнулась с Чарли.
   – Как прошло Рождество? – спросила она.
   – Хорошо, а у тебя?
   – Прекрасно. Брат Бетины, Джерард Лонгдейл сделал мне предложение.
   Джина смотрела на выражение его лица, но реакции не было никакой.
   – Поздравляю, мне нужно идти. Я сегодня встречаюсь с Харольдом, чтобы обсудить мою новую пьесу. Хочется верить, что ты будешь продолжать свою работу.
   – О, да. Ничего не изменится.
   – Ну, тогда спокойной ночи, Джина.
   – Пока, встретимся на церемонии награждения.
   – Да.
   Чарли вышел из театра и сразу же зашел в бар через дорогу. Он заказал себе двойной джин, проглотил его в два глотка и заказал новую порцию. Он опять потерял ее! Боже, как ему хотелось кричать, стучать кулаками, и, вообще, убежать куда-нибудь от бессилия и злости. Ему хотелось прижать к себе Джину, сказать ей, что он любит ее так сильно, как никто и никогда не будет ее любить. Сколько раз он писал ей эти слова, но так никогда и не смог сказать девушке, которую знает уже четыре года, что любит ее.
   Чарли уныло повесил голову. Он знал, что теперь никогда ни одним словом не обмолвится о своих чувствах. Он потерял Джину во второй раз, и теперь уже навсегда. Он вспомнил о письме, которое получил в то самое утро. Возможно, это не такая уж глупая идея.
   В следующее воскресенье все светила английского театрального мира собрались в «Кафе Рояль». В этот вечер присуждались награды за профессионализм. Весь состав «Ангела в аду» сидел за одним из центральных столиков. Сразу было видно, кого выдвинули на награждение. Они ничего не ели, отдавая предпочтение большому количеству вина. В «Кафе Рояль» в этот вечер находились восемь актерских трупп, Харольд Кидд, менеджер компании, дизайнеры по свету и декорациям.
   – Осталось недолго, Джина, – сказала Шейла Холл, нервно глядя на нее. Она играла мать Кристины, и была представлена в номинации «Лучшая актриса».
   – Слава Богу, я буду просто счастлива, когда все это кончится. А ты, Чарли?
   Чарли молча кивнул головой. Он проходил по трем номинациям: «Лучшая пьеса», «Лучший режиссер», «Самый перспективный начинающий», в этой номинации он соревновался с Джиной.
   В компании шутили, что, по закону равновесия, Чарли нужно получить только две награды, а Джина знала, что Чарли уверен только в одной номинации – «Лучшая пьеса». Она грустно посмотрела на него. Прекрасные отношения, построенные таким тяжелым трудом, опять разрушены до основания. Они с таким нетерпением ждали этого дня, а теперь почти не разговаривают друг с другом.
   Все замолчали, когда известный телевизионный ведущий приветствовал всех собравшихся.
   Занавес поднялся, и объявили награждение в номинации «Лучший мюзикл».
   У всех, сидящих за столиком «Ангела в аду», заколотились сердца, когда были объявлены победители в следующих номинациях. Шейла Холл завоевала награду, как «Лучшая актриса».
   – Награда «Самый перспективный начинающий» присуждается…
   Наступила мучительная пауза, когда вскрывали конверт. Джина хотела взять Чарли за руку, но не нашла ее.
   – Джина Шоу!
   Она вышла на сцену под гром аплодисментов.
   – Спасибо, леди и джентльмены. Это награда не только моя, но и всей компании «Ангела в аду», которая помогала мне и воодушевляла меня в моей работе. И, особенно, Чарли Деверокса, который написал эту удивительную пьесу и предоставил мне возможность играть в ней. Спасибо тебе, Чарли!
   Джерард смотрел церемонию по телевизору. Он видел ее взгляд, когда она благодарила Чарли. Он подумал… нет, конечно, ему просто показалось. Все актрисы в таких случаях очень эмоциональны. Он выкинул эму мысль из головы.
   Джойс смотрела церемонию в больничной палате. Слезы счастья текли по ее лицу. Миссис Таб, ее соседка, навестила ее сегодня, и принесла почту. Джойс с радостью прочитала, что ее дочь выходит замуж за мужчину, которого любит. Хотя, когда Джойс смотрела церемонию, ее удивило, почему Джина выходит замуж за Джерарда, когда она влюблена в писателя. Джойс ясно прочла это на ее лице.
   Джина вернулась за столик, когда объявили награду Чарли за «Лучшую пьесу».
   – Мне хочется поблагодарить всех, кто работал над «Ангелом в аду». Если бы не такой прекрасный актерский состав, я бы не стоял сегодня здесь. Спасибо вам.
   Джина крепко обняла Чарли, когда он вернулся за столик. Весь вечер он старался держаться от нее подальше, зная, что не может доверить себе говорить с ней.
   Почему-то Чарли всю следующую неделю не приходил в театр смотреть свою пьесу.

Глава 47

   За девять недель до свадьбы, которая была назначена на двенадцатое апреля, жизнь Джины превратилась в сумасшедшую круговерть. Она была счастлива, что Хенри почти все заботы взяла на себя.
   – Что скажешь, Джина, если у вас на свадьбе будет лосось, как на свадьбе у Бетины?
   – Это будет просто замечательно.
   – Как тебе нравится твое платье?
   – Оно великолепно.
   – Хорошо. Какого цвета ты хочешь, чтобы были в церкви цветы? Я думаю о нежно-розовых и желтых, такие свежие, весенние оттенки.
   Такие разговоры велись почти каждое утро. Так же, как и поиски квартиры. Джина продолжала шесть раз в неделю играть в спектакле.
   – Я знаю, ты устала, дорогая, – сказал Джерард за ужином у него в квартире. – Но, как ты думаешь, ты сможешь завтра в половине десятого посмотреть со мной еще один дом в Глеб Плейс? Понимаю, это рано, но, если мы не примем решение на этой неделе, мы потеряем его.
   Джина неохотно кивнула.
   – О'кей.
   Они уже посмотрели много домов, любые молодожены с удовольствием бы жили в любом из них. Посмотрев еще один, Джина была очарована.
   – Тебе нравится?
   – Очень, Джерри.
   – Хорошо, думаю, нам этот подойдет. Цена сравнительно невысокая, и место превосходное.
   На следующее утро они приехали к агенту согласовать все требования, которые выдвигал Джерард при покупке дома. Потом Джерард отвез Джину на Честер Сквер к Бетине.
   – Встретимся позже, дорогая. Мне нужно еще кое-что сделать.
   Пока миссис Итон, няня, гуляла с малышами, Бетина и Джина, сидя на кухне, пили чай и разговаривали.
   – Я просто не понимаю поведения Чарли. Он почти перестал говорить со мной.
   – О, Джина, не будь такой наивной. Этот парень ревнует. Он влюблен в тебя. И, по-моему, всегда был влюблен.
   Джина покачала головой.
   – Мне кажется, ты ошибаешься, Бетина. Он никогда не говорил мне о своих чувствах.
   – Ну, тогда ты так же глупа, как и слепа, – Бетина улыбнулась. – Не принимай это всерьез. Он переживет это.
   – Я тоже так думаю, Бетина. Мне ужасно нравится Чарли. Я не хочу потерять его, как друга.
   – Надеюсь, не так сильно нравится?
   – Конечно, нет.
   – Хорошо. Кстати, я хотела с тобой кое о чем поговорить. Надеюсь, ты не подумаешь, что я вмешиваюсь, или что-нибудь?
   – Конечно, нет, Бетина. В чем дело?
   – Я просто хочу спросить, в какой мере ты осознаешь свое будущее положение. Однажды, ты станешь леди Лонгдейл, и уже не сможешь играть. Надеюсь, ты об этом знаешь?
   Джина кивнула.
   – Да. Мы уже обсудили это с Джерри, но я уверена, пройдут годы, прежде чем я стану леди Лонгдейл.
   – Хорошо бы. Но когда это случится, даже Джерри будет вынужден оставить работу. Все время он посвятит управлению поместьем. И у тебя, как его жены, будет такая же роль. Меня беспокоит, что, если твоя карьера будет стремительно расти, и вдруг, неожиданно тебе придется все бросить, то ты будешь несчастна до конца своих дней. Извини, Джина, но я должна была тебе это сказать, это все.
   – Это была настоящая речь.
   – Знаю. Но, Джин, у тебя пока нет никаких понятий о тех ограничениях, которые появятся в твоей жизни, как только ты войдешь в нашу семью. Тебе придется быть очень – даже не знаю, как сказать – очень осмотрительной во всем, что ты будешь делать и что говорить. Мне уже этого хватило, но ведь я только дочь этой фамилии, а ты будешь леди Лонгдейл. Поверь мне, Джина, это будет не очень легко.
   Наступила тишина. Бетина уставилась на свои руки. Вдруг она встала.
   – Извини, Джин. Я уверена, что он любит тебя, и у вас все будет прекрасно. Ведь ты любишь его?
   – Конечно, люблю. Я обдумала все, что ты мне сказала. Я начинаю понимать, что меня ждет, так что спасибо и не волнуйся.
   – Ты не думаешь, что я вмешиваюсь?
   – Не волнуйся. Я просто благодарна, что у меня будет такая свояченица. Ты всегда мне дашь совет, если наступят тяжелые времена.
   – Папа постоянно сравнивает тебя с Грейс Келли, а она, по-моему, прекрасно справляется. Ну, ладно, перейдем к более практическим делам. Мама хочет, чтобы ты надела фамильную тиару…
   Джина из такси помахала Бетине рукой. Ее подруга была права. Ей было над чем подумать.

Глава 48

   Чарли погасил в пепельнице десятую за день сигарету. Он должен принять решение. Он все время избегал Джину, но теперь, когда Харольд дал добро на постановку его новой пьесы «Устав от жизни», он просто не сможет дальше избегать ее. Харольд хочет, чтобы Джина через месяц закончила «Ангела в аду» и, через две недели после этого, приступила к работе над новой пьесой. И пока он будет режиссером, ему не удастся избежать муки видеть ее каждый день. Он не был уверен, сможет ли это выдержать. Но не только Джина беспокоила его. Его очень удручало, что Харольд просил его переписать кое-что в пьесе. Тогда это закончится просто, как еще одна коммерческая пьеска Вест Энда рассчитанная на дешевый эффект. Это он сказал Харольду два дня тому назад.
   – Задницы на местах, мой мальчик, вот о чем мы говорим. Первая сцена не совсем удачна. Иди домой и попробуй еще раз.
   Чарли, вполне довольный оригинальной версией своей пьесы, все ночи просиживал, уставившись на пустой лист. Он выдвинул ящик, достал письмо из канадского посольства и прочел его в сотый раз. В его теперешнем состоянии предложение казалось ему очень соблазнительным. Работать с группой актеров, специально подобранной им. Проводить время, с самого начала придумывая пьесу в стиле Майка Лея и Питера Брука. Полный артистический контроль. Оплата от Канадского правительства. Все это будет предоставлено ему, как только он подпишет контракт на пять лет.
   «Какого черта!» – подумал он и набрал номер, указанный в письме. В конце концов, нет никакого вреда от того, что он встретится с атташе по культуре и все узнает подробнее. По крайней мере, это был выход. Если он не может иметь Джину, то он не будет ходить кругами и смотреть на того, кто это делает. Он поговорил с секретарем посольства, и назначил встречу с атташе через два дня. Он зажег очередную сигарету и сделал глубокую затяжку. Он надеялся, что судьба поможет ему принять решение.
 
   – Джина, моя любовь, прости меня, что разбудил тебя в такое неурочное время, – голос Джерарда звучал напряженно. – Па. У него сердечный приступ. Я должен поехать к нему прямо сейчас.
   – Джерри, мне очень жаль. Он очень плох?
   – Из того, что сообщила мне мать, он… – голос Джерарда надломился. – Его шансы невелики. Послушай, я позвоню тебе из больницы в Харрогейте, когда что-нибудь узнаю. Я люблю тебя.
   Джина положила трубку и посмотрела на будильник. Было половина пятого утра. Она встала с постели и пошла приготовить кофе. Было маловероятно, что она еще уснет. Она сидела на кухне, пила горячий кофе и наблюдала восход солнца над Ковент-Гарден. Вчера за ланчем она обсуждала с Линдсей свой контракт на пьесу «Устав от жизни». До свадьбы оставалось меньше четырех недель. С тревогой думала она о своей работе, если лорд Лонгдейл умрет… нет, она не должна так думать. Нехорошо думать о себе, если Джерард так сильно страдает. Она молилась, чтобы его отец остался жив. Когда она видела его в последний раз, он выглядел вполне здоровым, к тому же медицина сейчас творит чудеса.
   В половине девятого она приняла душ и надела свое лучшее нижнее белье. Она собралась на последнюю примерку своего свадебного платья, и модельер сурового вида всегда заставляла Джину робеть.
   Телефон не звонил, Джине не терпелось самой позвонить в больницу перед уходом, но об этом лучше было не думать. Если будут новости, он тотчас же позвонит, сказала она себе и закрыла за собой дверь.
   – Вы выглядите великолепно. Этот цвет слоновой кости, не чисто белый, очень идет к вашей бледной коже. Она выглядит не такой пугающе белой.
   Джина стояла перед большим зеркалом, пока Элизабет, модельер, вносила последние поправки в ее платье. Оно было необычным, сшито из тяжелого кремового сатина с плотно облегающим корсажем, обшитым сотнями маленьких жемчужин. Платье было в меру приталенным, чтобы не обрисовывать полностью, а только подчеркнуть ее стройную фигуру.
   Джина смотрела на себя в зеркало, и в голове у нее проносились разные мысли. Конечно, все будет отменено, если… Она уже послала приглашение матери, но ответа не получила. Она продолжает звонить ей, но Джойс не отвечала. Джина сделала себе в памяти пометку позвонить днем еще раз.
   – Все, Джина, вы можете снимать платье. Я позвоню вам, когда оно будет готово, возможно, на следующей неделе. Мы можем привезти его сразу к вам, но мне хотелось бы, чтобы вы еще раз его примерили.
   – Благодарю, Элизабет. Оно просто великолепно.
   – Как бы мне хотелось, чтобы все мои клиенты так же отзывались о моей работе, как вы.
   Джина переоделась и на такси поехала к Джо Аллену на встречу с Линдсей.
   – Ты довольна? Мне кажется, ты должна быть очень довольна.
   – Очень, – Джина ковыряла вилкой в салате «Волдорф», стоящим перед ней.
   – Денег почти в два раза больше, чем ты получила за «Ангела в аду», и у тебя есть двухнедельный перерыв перед началом репетиций. Так что, ты можешь выходить замуж и уплыть куда-нибудь за границу на медовый месяц. Они тоже согласны, часок поторговались, и поставили твое имя над заголовком.
   – Я поражена, Линдсей.
   – Я старалась, ведь мне идет пятнадцать процентов от твоих заработков. Конечно, агенты должны оправдывать свои комиссионные, – она улыбнулась.
   – Мне осталось только три недели играть в «Ангеле».
   – Да, ты будешь грустить по Кристине?
   – Обязательно. Я думаю, Кристина заняла особое место в моем сердце.
   – Хотя, я думаю, ты согласишься, что роль Сары более вызывающая.
   – Без сомнения. «Устав от жизни», заберет много сил.
   – Да, ты действительно, что называется, «изюминка» в настоящий момент. Они согласились передвинуть репетиции на неделю, так что у тебя будет две недели на медовый месяц. Но они хотят, чтобы через неделю на их столе был уже подписанный и скрепленный печатью контракт. Ведь это не проблема, не так ли? – Линдсей увидела, что Джина нахмурилась.
   – Думаю, нет.
   – Джина, что-то случилось?
   – Отец Джерарда, лорд Лонгдейл. Прошлой ночью у него был сердечный приступ.
   – О, Джина, мне очень жаль.
   – Я чувствую себя такой бесполезной, находясь в Лондоне.
   – Джерард поехал к нему?
   – Да.
   – Джина, это может повлиять на твою карьеру?
   – Если честно, Линдсей, я не знаю. Я говорила тебе раньше, если лорд Лонгдейл умрет, Джерард унаследует титул, и мы будем жить в Лонгдейл Холле.
   – Давай не будем опережать события. Я уверена, все обойдется.
   – Надеюсь, ты понимаешь, что я сначала хочу поговорить с Джерардом, перед тем, как подписывать контракт.
   – Прекрасно, вот тебе экземпляр, покажи ему. Если ты приедешь его подписать в следующую среду, у нас еще будет неделя все обсудить. Дай мне знать, как идут дела у отца Джерарда.
   – О'кей.
   – Попытайся не волноваться, Джина. Я уверена, он выберется из этого.
   – Я тоже надеюсь на это, Линдсей. Я действительно этого очень хочу.
   Телефон зазвонил на следующее утро в половину четвертого. Джина дрожащей рукой сняла телефонную трубку.
   – Джина, это я. Он умер двадцать минут назад.
   – О Боже, дорогой! Мне очень жаль. Я могу что-нибудь сделать?
   – Нет, но нам нужно как можно скорее поговорить. Мне придется завтра остаться здесь, помочь Ма уладить обычные неприятные формальности. Я вернусь в Лондон забрать тебя после спектакля.
   – Дорогой, мне хотелось бы быть там, с тобой.
   – И мне тоже, Джина, и мне тоже. Встретимся завтра вечером.
   – Хорошо. Пожалуйста, береги себя, и веди машину осторожно.
   – Да, спокойной ночи, дорогая.
   – Спокойной ночи, Джерард.
   Джина медленно опустила трубку.
   – О, Джина, я просто не верю в то, что случилось, – Джерард упал на диван, и Джина подала ему большой стакан виски. – Все так хорошо начиналось и…
   – Как справились с этим Бетина и твоя мать?
   – Они очень страдают. Это произошло так ошеломляюще быстро. В один момент Па завязывал шнурки, а в другой уже лежал на полу без сознания. С ними сейчас Фредди, поддерживает их дух и силы до моего возвращения. Ма хочет, чтобы похороны прошли как можно быстрее. Это будет на следующей неделе либо во вторник, либо в среду. Джина, посиди рядом со мной, – он освободил для нее место. Она села, Джерард повернулся к ней и взял ее за руки. – Любимая, ты знаешь, что означает смерть моего отца?
   Джина кивнула, не позволяя себе говорить.
   – Ма настаивает, чтобы свадьба состоялась, как и планировали. Она действительно твердо на этом настаивает. И кроме этого, о, дорогая, я не знаю, как сказать, Джина…
   – Не надо ничего говорить. Я все понимаю.
   – Ты понимаешь, что ты не сможешь больше продолжать свою карьеру? Это абсолютно невозможно. Мне придется жить в Лонгдейл Холле, управлять поместьем и вообще, вести семейные дела. Боюсь, что роль моей жены будет точно такой же. Особенно в ближайшие месяцы. Я пытался думать о том, чтобы уехать в свадебное путешествие. Я утешал себя мыслью, что ты будешь играть в новой пьесе, но уверен, что будут появляться все новые и новые препятствия, – Джерард вздохнул. – Тебе решать, Джина. Я пойму тебя, если ты не захочешь выйти за меня замуж. Эти слова разбивают мое сердце, но это будет самым важным решением, которое ты когда-либо сделаешь. Это надо сделать прямо сейчас, – Джерард провел рукой по волосам. – Боже, какой кошмар! Но все равно, я прошу тебя сегодня вечером сказать мне о твоем решении. Я хочу, чтобы ты все обдумала. О, Джина, я пытаюсь относиться к этому спокойно, но… – он закрыл лицо руками и застонал.
   Когда стоны стали громче, она пододвинулась к нему и обняла. Он опустил голову ей на колени, а она гладила его по голове и шептала слова утешения.
   – Ты нужна мне, Джина, больше, чем когда-либо. Пожалуйста, не покидай меня.