Страница:
– Татибана-кун, – позвал в темноте Коскэ Киндаити и направил луч своего фонарика на окно. Луч выхватил из темноты бледные лица Татибана и Синохара. – Ты говорил, что трубка Цумура вроде бы засорилась и он не мог ее курить.
– Да, Цумура-сэнсей сказал об этом с огорчением.
– Хибия-сан, а что, если нам проверить эту трубку?
– Да, конечно. Кондо-кун, попробуйте…
– Слушаюсь, – ответил Кондо, но когда он приблизился к столу, в соседней комнате загорелся свет. От неожиданности все невольно вздрогнули, а Киндаити рассмеялся.
– Хибия-сан, дали свет. Попробуйте повернуть выключатель. Вы, когда вошли, выключили свет.
Хибия вновь повернул выключатель, и, когда лампа дневного света, мигнув несколько раз, загорелась, все облегченно вздохнули.
– Вот спасибо, – сказал инспектор Ямасита. – А то темнота нагоняет жути.
– Получается, что в этом доме свет со вчерашнего вечера был включен? – Инспектор Тодороку повертел головой, осматривая комнату. В свете дневных ламп все внутри выглядело не столько простым и скромным, сколько безвкусным.
– А из-за того, что была прекращена подача тока, света не было, и это не вызвало никаких подозрений ни у прохожих, ни у Татибана, который днем приезжал сюда.
– Значит, до того, как был отключен свет, кто-то пришел сюда, и они с Цумура беседовали за столом. Когда неожиданно была прекращена подача тока, откуда-то принесли подсвечник.
Окинув взглядом положение стульев и подсвечника, инспектор Ямасита сказал:
– Вероятно, так и было.
– А где стоял подсвечник?
– Вон на той полке. – Татибана указал на полку для различных безделушек. На ней, слева от настольного календаря, стоял точно такой же бронзовый подсвечник, какой был на столе, с целой свечой. – Это парные подсвечники.
В Кураидзаве часто бывают грозы, из-за них прекращают подачу тока. При особенно сильной грозе электроэнергия отключается заранее, поэтому во многих домах предусмотрительно держат наготове свечи. Видимо, так же поступал и Синдзи Цумура.
– В самом деле, – сказал инспектор Ямасита, сравнивая два подсвечника. – Однако куда делась свеча из подсвечника, который стоит на столе?
– Эта свеча находится в студии в Ягасаки. Эти подсвечники все одинаковые, поэтому не было смысла нести его туда.
Помощник инспектора Хибия, похоже, согласился с таким объяснением.
– Действительно, это интересно. Кондо-кун, ну что же ты?…
– Ой, да-да.
Кондо боязливо приблизился к столу, обернув платком, поднял матросскую трубку и, приложив ее ко рту, с силой вдохнул и выдохнул.
– Совершенно забита.
– Все ясно. Значит, Киндаити-сэнсей, Синдзи Цумура вчера вечером, хотя и потерял ключи, все же возвращался в бунгало.
Помощник инспектора Хибия, подойдя к Киндаити, стал рассматривать лежащие на полу спички. Одна из них была с красной головкой, две другие – с зеленой. Одна зеленая спичка была надломлена в середине и согнута. Они вполне могли быть из одного спичечного коробка с теми, которые были обнаружены в студии.
– Кего Маки сидел на этом стуле и раскладывал спички. Об этом говорит и положение подсвечника. Значит…
Хибия опустил взгляд на сиденье стула. Стул был оббит хлопчатобумажной материей с крупным узором, а на сиденье лежала небольшая подушечка. Помощник инспектора Хибия провел пальцем по поверхности подушечки и возбужденным голосом позвал:
– Киндаити-сэнсей, посмотрите…
На кончиках пальцев помощника инспектора были пятнышки коричневого цвета, а на подушечке Киндаити увидел следы раздавленного мотылька.
Не было сомнений в том, что обнаружено настоящее место преступления и что Кего Маки был убит именно здесь. Сев на этот стул, он разложил спички на столе и что-то объяснял сидящему напротив человеку. Тут-то ему и дали выпить цианистый калий. Но кто это сделал?…
Ответ напрашивался сам собой. Матросская трубка и другие мелочи свидетельствовали о том, что Синдзи Цумура вчера был здесь, и он вполне мог успеть вернуться сюда к девяти часам вечера, то есть к тому времени, когда, как предполагалось, наступила смерть Кего Маки. Но куда после этого мог исчезнуть Синдзи Цумура?
– Татибана-кун, Цумура умеет водить машину? – спросил Киндаити.
– Да, у сэнсея есть «тойота корола».
– Но ее здесь нет.
– Сэнсей постоянно ездит на ней в Токио и обратно. Недавно, когда он возвращался в Токио, он врезался в другую машину. Или в него врезались?
– Это он врезался, – поправил Синохара.
– Вероятно, так и есть. Он часто попадает в аварии из-за своей рассеянности. Но в этот раз, похоже, была крупная авария, машина сейчас в гараже на ремонте. Он не мог пропустить фестиваль современной музыки и приехал на поезде. По этому поводу он постоянно ворчал.
– Значит, он может управлять машиной.
– Да, хотя образцовым водителем его не назовешь. Вы в чем-то подозреваете Цумура-сэнсея? – с беспокойством спросил Татибана. – Недавно Хибия-сан сказал, что вчера вечером был убит Маки-сан. Это имеет какое-либо отношение к Цумура-сэнсею? Как связано это бунгало с убийством Маки-сана?
Сигэки Татибана почти кричал, но никто не спешил с ответом на его вопросы. Наконец помощник инспектора Хибия, тщательно выбирая слова, сказал:
– Может быть, и имеет. Вот только неизвестен мотив: что побудило Цумура убить Кего Маки?
– Какая ерунда! – в один голос воскликнули Татибана и Синохара.
Татибана что-то хотел сказать, но Синохара перебил его:
– Такой человек, как Цумура, не способен даже муху обидеть или мотылька убить. А уж убить человека! Как может прийти в голову такая ужасная мысль!
Полицейским, увы, было известно немало случаев, когда жестокие убийцы не чаяли души в птичках и собачках…
– Цумура-сэнсей, – с трудом сдерживая себя, начал говорить Татибана, – встретился с Маки-сан после долгого перерыва. Встретиться с человеком и в тот же вечер убить его – разве можно вообразить что-нибудь более неправдоподобное? Цумура-сэнсей не дурак и не сумасшедший.
– У Цумура был цианистый калий?
– Откуда? Такого опасного вещества у Цумура не было и быть не могло! А значит, Маки был отравлен цианистым калием! Если это так, то все выглядит еще более странным. Вчера Цумура встретился с Маки – тот совершенно неожиданно к нему пришел. Но даже если в момент встречи у Цумура сразу возникла мысль убить Маки, то где он мог достать цианистый калий? Вы что же, считаете, что в аптеках Каруидзавы запросто продают яды? Если это так… Если это так…
– Если это так, Татибана-кун, что вы намерены сделать? – с улыбкой спросил инспектор Ямасита.
– Я заявлю в полицию Каруидзавы, нет, в полицию префектуры Нагано. Заявлю о халатном отношении к контролю за ядами. Я скажу, что купил цианистый калий! Я убью каждого, кто называет Цумура-сэнсея убийцей! Обязательно убью!
И Татибана заплакал, спрятав лицо на груди Синохара.
Инспектор Ямасита, сделав строгое лицо, сказал:
– Татибана-кун, успокойся. Хибия-кун, вы должны быть более осторожны в высказываниях. Похоже, что все не так просто…
– А что, если Цумура планировал самоубийство и поэтому приготовил цианистый калий…
– Хибия-сан, вы слишком серьезно воспринимаете его развод с Тиёко Отори. Цумура по характеру оптимист, и его страдания по поводу развода были всего лишь позой. Ему просто нравилось демонстрировать, как он страдает.
– Я согласен с Синохара-сан. Трудно представить, что Цумура-сэнсей задумал самоубийство. Но даже если бы он и принял такое решение и приготовил цианистый калий, то мы точно бы об этом знали. Сэнсей – легкомысленный человек, он бы обязательно об этом кому-нибудь рассказал.
– Одну минутку, Татибана-кун, – вмешался в разговор Киндаити. – Мне это только что пришло в голову, поэтому не воспринимай слишком серьезно. Просто хотелось бы услышать твое мнение.
– О чем?
– По поводу Синкити Тасиро. Тасиро в прошлом году не удалось покончить жизнь самоубийством. Его девушка умерла, а он остался жив. Послезавтра – годовщина этого события, и к этому времени он приехал в Каруидзаву. Нельзя исключить, что он задумал довести до конца это дело.
– Я тоже сразу об этом подумал. Если он собирается это сделать – туда ему и дорога. Однако, Киндаити-сэнсей, вы это с чем-то связываете?
– Тасиро в прошлом году остался жив, потому что ему не хватило яда. Если он собирается довести дело до конца, то не думаешь ли ты, что он приготовил более надежный яд, например, цианистый калий?
Это предположение, судя по всему, потрясло Сигэки Татибана. С испуганным выражением лица он начал было сбивчиво что-то говорить, но Киндаити перебил его:
– Я вовсе не хочу сказать, что Цумура мог воспользоваться приготовленным Тасиро цианистым калием для убийства Маки. А мог ли быть у самого Тасиро мотив убить Маки?
– Это трудно себе даже вообразить. Скорее всего, Тасиро даже не знал Маки. По крайней мере до вчерашнего дня…
– На этом пока остановимся. Как сказал инспектор Ямасита, в этом деле много сложностей. Но ты должен твердо знать следующее. Преступление было совершено здесь, и Цумура, очевидно, имеет к нему какое-то отношение. Далее: Тасиро, кажется, что-то видел из того окна. При этом их обоих в доме нет.
О том, что в бунгало никого нет, доложил детектив Кондо, который тщательно проверил все помещения.
– Поэтому я хочу обратиться к тебе, Татибана-кун, с просьбой. Только ты один знаешь и Цумура, и Тасиро. Мы хотим, чтобы ты сотрудничал с нами и обязательно сообщил в полицейское управление любую информацию о них, какая только до тебя дойдет.
– Киндаити-сэнсей, – сказал, запинаясь, Татибана, – я верю в полную невиновность Цумура-сэнсея, поэтому обещаю: как только мне станет известно о местонахождении кого-либо из этих двоих, я немедленно свяжусь с вами.
– Спасибо. И еще. Татибана-кун, ты не замечаешь, здесь что-нибудь исчезло?
– Да-да, я заметил. На этой полке, на том месте, где сейчас стоит настольный календарь, раньше была фотография композитора Бартока в рамке. Сэнсей – большой почитатель Бартока.
– Какого размера?
– Небольшого. Примерно в журнальную страницу.
– Что-нибудь еще?…
Татибана осмотрел комнату.
– Этот настольный календарь всегда стоял в углу полки.
– Спасибо. Хибия-сан, у вас что-нибудь есть?
Посовещавшись с Кондо, Хибия сказал:
– В таком случае осмотрим все помещения. Не пропало ли там что-нибудь? Синохара-сан, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
За холлом была расположена небольшая комната в японском стиле, совсем маленькая комната для прислуги, кухня, ванная комната и туалет. Следов присутствия Синдзи Цумура нигде не было.
В японской комнате лежали застеленные постельным бельем матрацы, а рядом с подушкой был брошен на пол атташе-кейс. В нем была одежда, в которой Цумура дирижировал: белая рубашка, галстук-бабочка и черный пиджак. Теперь не было никаких сомнений, что Цумура вчера вечером возвращался домой, переоделся, быть может, в одежду в стиле, как это назвал Сигэки Татибана, гангстера, и вновь исчез.
Кухня была довольно тщательно убрана. Коскэ Киндаити обратил внимание: если в холле и японской комнате еще были признаки беспорядка, то по кухне нельзя было сказать, что хозяйство здесь вел одинокий мужчина.
– Киндаити-сэнсей, посмотрите на это.
С хозяйственной полки на кухне Кондо осторожно достал спичечный коробок, используя при этом платок, чтобы сохранить возможные отпечатки пальцев. Это был обычный спичечный коробок с наклеенными картинками и названием магазина, где он был куплен.
Кондо открыл коробок, в нем оказались спички с красными и зелеными головками, похожие на найденные в холле бунгало и студии Кего Маки.
– Кондо-кун, с этого спичечного коробка необходимо снять отпечатки пальцев. Возможно, там будут обнаружены отпечатки пальцев потерпевшего.
– В холле должны остаться отпечатки пальцев, потерпевший был без перчаток.
«Зато одетый под гангстера Синдзи Цумура, как говорят, был в черных перчатках», – подумал Коскэ Киндаити.
– Татибана-кун, Цумура готовил себе здесь пищу? – спросил Киндаити, повернувшись к Татибана.
– Да, сэнсей и в Токио сам себе готовит.
– И его кухня всегда такая чистая и аккуратно прибранная?
– Ничего подобного. Сэнсей очень аккуратный человек во всем, что касается работы. В личной жизни он безалаберный и к тому же известный растяпа. Надо же, кухня выглядит сравнительно чистой, – с удивлением констатировал Татибана.
– Здесь стоят стаканы для виски и кувшин, но почему нигде нет бутылок из-под виски. Какое виски пьет Цумура?
– Цумура-кун предпочитает лучшие импортные сорта, например, «Джонни Уокер» с черной этикеткой, – прокомментировал Синохара.
Виски, которое в прошлом году стащил Ясухиса Фуэкодзи, тоже было этой марки.
– Да, действительно, нет ни одной бутылки из-под виски. Сэнсей обычно оставлял их на посудной полке и только вчера убрал в айс-бокс позади здания.
– Это что такое? – спросил Хибия.
– К задней стороне кладовой примыкает холм, внизу которого есть пещера. Сэнсей называет ее айс-бокс – ледяной ящик, и хранит там свежую рыбу и другие продукты. Однако сейчас из-за оползня вход в нее завален.
– Оползень завалил пещеру?… Надо бы пойти посмотреть.
Задняя дверь в дом была закрыта на ключ, поэтому всем пришлось обойти дом. На улице было уже совсем темно, однако свет из окон бунгало хорошо освещал пространство вокруг дома. Недалеко от заднего хода в дом стоял небольшой сарай, наклонившийся под давлением массы земли, которая навалилась на него сзади. Ветви трех упавших деревьев покрывали все вокруг.
– Где была пещера?
– Вон там, сразу позади сарая.
– Она была большая?
– Взрослый человек, согнувшись, мог войти в нее. Внутри она была около трех квадратных метров, а может, и немного больше. Она образовалась естественным путем, и внутри было довольно прохладно. Поэтому Цумура-сэнсей использовал ее вместо холодильника.
В свете ручных фонариков стало очевидно, что к пещере невозможно даже приблизиться из-за оползня и поваленных деревьев.
Время уже перевалило за семь часов, а Синдзи Цумура до сих пор не возвращался. Куда он ушел в одежде гангстера? А Синкити Тасиро?…
Глава пятнадцатая
– Вы так взволнованы… Быть может, нам следует ненадолго остановиться? В таком состоянии недолго и машину разбить, – с беспокойством сказала ее спутница.
– Если я и взволнована, то лишь потому, что тревожусь о вас, – раздраженно отреагировала Мисао. И почти без паузы продолжила свой бесконечный монолог, перемешивая и путая людей и события: – Вы только посмотрите, в этот раз уже третий! При этом четвертый сейчас живет по соседству со мной. И трудно предсказать, не случится ли чего вскорости с этим четвертым. А если произойдет то же самое? Естественно, подозрение падет на вас. По соседству с четвертой жертвой тайком живет женщина, брошенная ее вторым мужем. Никто не сочтет, что это простая случайность. Так что вам надо держаться.
– Мисао-сан! – голос спутницы дрожал от страха. – Нет, нет. Если вы так считаете, я прямо сейчас уеду в Токио. Пожалуйста, отвезите меня на станцию.
– Хорошо. Если вы хотите, я так и сделаю. Однако подумайте, к чему это приведет. Я ничего не скажу лишнего, что могло бы вам повредить. Но в конце концов полиция обратит на это внимание, и они обязательно начнут расследование. Рядом с виллой, которую арендует четвертый муж той женщины, скрытно живет женщина, брошенная ее вторым мужем, то есть вы.
– Я… я отнюдь не скрываюсь.
– Однако полиция решит, что именно скрываетесь! Ведь полиция ко всему относится с подозрением. Полицейские сочтут, что вы здесь тайно поселились, чтобы следить за тем мужчиной. И посмотрите, что будет, если вы сразу уедете в Токио. В таком случае они сразу заподозрят, что после обнаружения третьей жертвы вы тайком сбежали из Каруидзавы.
Мисао наслаждалась ситуацией. Большую часть года она жила вдали от людей в горах Каруидзавы, и одиночество рождало в ней различные чувства, главным образом отрицательные: ненависть, недовольство, обиду и жажду мести. Теперь, в этих трагических обстоятельствах, она воображала себя чуть ли не центром событий. Происшествия в Каруидзаве давали место полету ее фантазии и выход обуревавшим ее эмоциям.
– Может быть, вы сами явитесь в полицию?… Я – та самая женщина, которую бросил мужчина, бывший вторым мужем той женщины. В прошлом году и в этом, два года подряд, я какое-то время жила в Каруидзаве по соседству с четвертым мужем той женщины, но это случайное совпадение, у меня не было намерения следить за ним. Ну, хватит у вас мужества явиться в полицию и сказать все это?
– Нет, нет! Я не хочу быть втянутой в это дело. К тому же я не следила за этим человеком.
– Да неужели? – повысив голос, продолжала Мисао. – Вы впервые приезжали в Асамаин пять-шесть лет тому назад и пробыли здесь всего три дня. Разве вы не сказали тогда одному человеку, что вы сыты по горло этим захолустьем? Что здесь такая тоска, что можно умереть? Этим человеком была я, которая круглый год живет в этом захолустье. Вот такая я несчастная женщина. А почему? Потому что моего мужа забрала другая женщина и мне больше некуда было податься. Ну ладно, мне уже безразлично. Но если говорить о вас, то вы в таком же положении. Однако, разочаровавшись однажды, зачем вы в прошлом году и в этом вновь решили сюда вернуться? Что подумает об этом полиция? Вы скажете, все это случайность, но поверят ли они вам? Ой, осторожно!
Машина чуть не сбила двух прохожих, которые собирались перейти перекресток, но Мисао успела резко затормозить.
– Смотри, куда едешь, бабуся! Ты что, не видишь красный свет?
Прохожими оказались молодой человек и девушка, которые, взявшись за руки, ступили на проезжую часть, когда их чуть было не сбила машина.
– Ну что это за девушка! – спустя некоторое время с отвращением проворчала Мисао. – Девушка, а как выражается!
– Мисао-сан, это не девушка. Это парень.
– Так у него же волосы до плеч!
– В последнее время модно, когда мужчины отращивают длинные волосы.
– Ах, как все это противно! Наступает конец света. Поэтому той женщине удается заманивать в свои сети хороших мужчин, а такой милой женщине, как вы, приходится приезжать в такое скучное место, как Асамаин.
– Мисао-сан, давайте прекратим этот разговор.
– Можно и прекратить. Но я веду этот разговор ради вас.
– Так вы можете опять на кого-нибудь наехать.
– Пожалуйста, не говорите плохо о других. Я до сих пор ни разу никого не задавила и ни разу не столкнулась с другой машиной. Да-да, это так. Правда, в прошлом году у меня была неважная машина, и однажды, поднимаясь в Асамаин, она застряла. Вы тогда еще надо мной насмехались. Но «рено», на котором я сейчас езжу, очень мощная машина, к тому же я образцовый водитель. Так что подобные высказывания ни к чему.
Мисао была в чрезвычайно приподнятом настроении.
В тот роковой день, когда из-за тайфуна было отключено электричество, она решила поужинать в городе и пригласила свою подругу в китайский ресторан. Там она и услышала о том, что произошло с Кего Маки. Для нее, которая всегда начинала пылать негодованием, узнав о чьей-то беременности или вероломстве мужчин, могло ли быть что-нибудь более интересное, чем эта новость?
Она просто думать ни о чем другом не могла и сейчас развивала тему, не заботясь о том, что это может ранить и заставить страдать ее молодую подругу:
– Летом прошлого года, когда мы встретились в Токио после долгого перерыва, я случайно упомянула, что этот ее четвертый муж снял бунгало рядом со мной. Тогда вы сразу же приехали в этот когда-то ненавистный вам Асамаин. Я, между прочим, веду дневник, в котором записано, что вы без предупреждения приехали ко мне вечером четырнадцатого числа. А через день, шестнадцатого, утром, ее первый муж был найден мертвым в бассейне в странной позе. После этого я просмотрела свой дневник и подумала: это просто потрясающе. Разве вы не ехали в одном поезде с Фуэкодзи? Или, возможно, вы преследовали его?
– Да перестаньте же. Я не имею никакого отношения к этому мужчине. Мы просто случайно оказались в одном поезде.
– Ах, вы выдали себя. Как говорят, не спрашивайте, проговорится сам. Однако это странно, не правда ли? Я в последнее время читаю много детективных романов, главным образом иностранных. У меня-то самой нет никакого интереса к расследованию преступлений. На самом деле я всегда сочувствую преступнику. Однако в детективных романах преступника в конце концов обязательно ловят. Я все время удивляюсь, что они за дураки. Я бы более умно смогла все обставить. Поэтому недавно я решила каждый день как будто бы убивать по одному человеку, так сказать, придерживаться принципа: в день по одному убийству. Интересно, да? Причем убиваю разными способами. Ха-ха-ха!
Мисао постепенно приходила все в большее возбуждение, однако продолжала довольно умело управлять машиной.
– Послушайте, я только что сказала: «Не спрашивайте, проговорится сам». Вы, значит, были знакомы с первым мужем той женщины? Разве это не странно, что, приехав вместе с вами, он на следующий день умер самым странным образом? Это случилось пятнадцатого августа прошлого года, в день праздника О-Бон. Вернувшись, я посмотрю в дневнике, нет, я все хорошо помню и без дневника: у меня очень хорошая память, так как я настоящая мисс Марпл.
По мере того как Мисао все больше возбуждалась, она становилась все более говорливой и делала все более странные заявления. Мисс Марпл – пожилая дама из детективных романов Агаты Кристи, которая в силу своей наблюдательности способствовала раскрытию многих преступлений. Если уж Мисао захотелось стать новой мисс Марпл, ей прежде всего необходимо было отказаться от сочувствия к преступникам и, приноровившись к новому мировоззрению, овладеть профессией детектива.
– В тот вечер вы одна пошли смотреть танцы О-Бон. Был густой туман, сыро, у меня начался приступ невралгии. Невралгия очень неприятная болезнь, при ее обострении постоянно находишься в подавленном настроении. Поэтому я осталась дома. Мне было не до танцев, свет был не мил, не то что… А вы ходили, и с тех пор стали как-то странно нервничать. Во сколько же вы вернулись?… В девять часов, в десять, в одиннадцать?… Надо будет посмотреть в дневнике. Но что я хорошо помню, так это то, что вы вернулись бледная как полотно, и вас била крупная дрожь. Я еще тогда подумала, что вы простудились. Вы большими глотками пили виски, которое принесли с собой, и я спросила, с каких это пор вы стали выпивать.
Лицо спутницы Мисао было закрыто вуалью, но даже сквозь вуаль было заметно, как она побледнела. Мисао чувствовала ее страх и отчаяние, но, испытывая наслаждение, не могла остановиться.
– На следующее утро вы поспешно уехали в Токио. Тогда я ничего не поняла, но в вечерних новостях по телевизору сообщили о несчастном случае. Меня как молнией пронзило: вот, оказывается, в чем дело, и подробненько описала в дневнике все события предыдущего вечера.
– Вы что же, думаете, что это я его убила?
– Убила? Вот это да! Опять проговорилась. Все-таки он был убит? А в газете это было преподнесено как самоубийство или несчастный случай. Ладно, ладно. Вам не о чем волноваться. Я ведь всегда на стороне преступника. Но вы и вчера вечером вели себя очень странно. Во сколько же это было? Я для своего возраста сравнительно хорошо сплю, потому что совесть у меня спокойна.
Эта женщина в мечтах совершала каждый день по убийству и при этом имела спокойную совесть. То ли Мисао была такой уж закоренелой оптимисткой, то ли воспринимала все человечество как марионеток в кукольном театре.
– Вы среди ночи прибежали ко мне в комнату и попросились переночевать со мной: якобы поднялся сильный ветер, на втором этаже все ходит ходуном, и поэтому вы не можете заснуть. У меня двуспальная кровать и вроде бы вы не должны были мне мешать, но все же я долго не могла уснуть, ведь вы все время ворочались и громко стонали. Из вашей комнаты на втором этаже хорошо видно соседнее бунгало. Накануне вы видели что-то происходившее внутри виллы, которую арендует Синдзи Цумура. Когда вы залезли ко мне в постель, ваша пижама была влажной. Значит, вы потихоньку выходили из дома. Какая досада, что я спала! Но ведь у меня чистая совесть.
Мисао ухмыльнулась. Это была улыбка садиста перед последним ударом. Увидев лицо Мисао в зеркале заднего вида, ее спутница съежилась от страха.
– Да, Цумура-сэнсей сказал об этом с огорчением.
– Хибия-сан, а что, если нам проверить эту трубку?
– Да, конечно. Кондо-кун, попробуйте…
– Слушаюсь, – ответил Кондо, но когда он приблизился к столу, в соседней комнате загорелся свет. От неожиданности все невольно вздрогнули, а Киндаити рассмеялся.
– Хибия-сан, дали свет. Попробуйте повернуть выключатель. Вы, когда вошли, выключили свет.
Хибия вновь повернул выключатель, и, когда лампа дневного света, мигнув несколько раз, загорелась, все облегченно вздохнули.
– Вот спасибо, – сказал инспектор Ямасита. – А то темнота нагоняет жути.
– Получается, что в этом доме свет со вчерашнего вечера был включен? – Инспектор Тодороку повертел головой, осматривая комнату. В свете дневных ламп все внутри выглядело не столько простым и скромным, сколько безвкусным.
– А из-за того, что была прекращена подача тока, света не было, и это не вызвало никаких подозрений ни у прохожих, ни у Татибана, который днем приезжал сюда.
– Значит, до того, как был отключен свет, кто-то пришел сюда, и они с Цумура беседовали за столом. Когда неожиданно была прекращена подача тока, откуда-то принесли подсвечник.
Окинув взглядом положение стульев и подсвечника, инспектор Ямасита сказал:
– Вероятно, так и было.
– А где стоял подсвечник?
– Вон на той полке. – Татибана указал на полку для различных безделушек. На ней, слева от настольного календаря, стоял точно такой же бронзовый подсвечник, какой был на столе, с целой свечой. – Это парные подсвечники.
В Кураидзаве часто бывают грозы, из-за них прекращают подачу тока. При особенно сильной грозе электроэнергия отключается заранее, поэтому во многих домах предусмотрительно держат наготове свечи. Видимо, так же поступал и Синдзи Цумура.
– В самом деле, – сказал инспектор Ямасита, сравнивая два подсвечника. – Однако куда делась свеча из подсвечника, который стоит на столе?
– Эта свеча находится в студии в Ягасаки. Эти подсвечники все одинаковые, поэтому не было смысла нести его туда.
Помощник инспектора Хибия, похоже, согласился с таким объяснением.
– Действительно, это интересно. Кондо-кун, ну что же ты?…
– Ой, да-да.
Кондо боязливо приблизился к столу, обернув платком, поднял матросскую трубку и, приложив ее ко рту, с силой вдохнул и выдохнул.
– Совершенно забита.
– Все ясно. Значит, Киндаити-сэнсей, Синдзи Цумура вчера вечером, хотя и потерял ключи, все же возвращался в бунгало.
Помощник инспектора Хибия, подойдя к Киндаити, стал рассматривать лежащие на полу спички. Одна из них была с красной головкой, две другие – с зеленой. Одна зеленая спичка была надломлена в середине и согнута. Они вполне могли быть из одного спичечного коробка с теми, которые были обнаружены в студии.
– Кего Маки сидел на этом стуле и раскладывал спички. Об этом говорит и положение подсвечника. Значит…
Хибия опустил взгляд на сиденье стула. Стул был оббит хлопчатобумажной материей с крупным узором, а на сиденье лежала небольшая подушечка. Помощник инспектора Хибия провел пальцем по поверхности подушечки и возбужденным голосом позвал:
– Киндаити-сэнсей, посмотрите…
На кончиках пальцев помощника инспектора были пятнышки коричневого цвета, а на подушечке Киндаити увидел следы раздавленного мотылька.
Не было сомнений в том, что обнаружено настоящее место преступления и что Кего Маки был убит именно здесь. Сев на этот стул, он разложил спички на столе и что-то объяснял сидящему напротив человеку. Тут-то ему и дали выпить цианистый калий. Но кто это сделал?…
Ответ напрашивался сам собой. Матросская трубка и другие мелочи свидетельствовали о том, что Синдзи Цумура вчера был здесь, и он вполне мог успеть вернуться сюда к девяти часам вечера, то есть к тому времени, когда, как предполагалось, наступила смерть Кего Маки. Но куда после этого мог исчезнуть Синдзи Цумура?
– Татибана-кун, Цумура умеет водить машину? – спросил Киндаити.
– Да, у сэнсея есть «тойота корола».
– Но ее здесь нет.
– Сэнсей постоянно ездит на ней в Токио и обратно. Недавно, когда он возвращался в Токио, он врезался в другую машину. Или в него врезались?
– Это он врезался, – поправил Синохара.
– Вероятно, так и есть. Он часто попадает в аварии из-за своей рассеянности. Но в этот раз, похоже, была крупная авария, машина сейчас в гараже на ремонте. Он не мог пропустить фестиваль современной музыки и приехал на поезде. По этому поводу он постоянно ворчал.
– Значит, он может управлять машиной.
– Да, хотя образцовым водителем его не назовешь. Вы в чем-то подозреваете Цумура-сэнсея? – с беспокойством спросил Татибана. – Недавно Хибия-сан сказал, что вчера вечером был убит Маки-сан. Это имеет какое-либо отношение к Цумура-сэнсею? Как связано это бунгало с убийством Маки-сана?
Сигэки Татибана почти кричал, но никто не спешил с ответом на его вопросы. Наконец помощник инспектора Хибия, тщательно выбирая слова, сказал:
– Может быть, и имеет. Вот только неизвестен мотив: что побудило Цумура убить Кего Маки?
– Какая ерунда! – в один голос воскликнули Татибана и Синохара.
Татибана что-то хотел сказать, но Синохара перебил его:
– Такой человек, как Цумура, не способен даже муху обидеть или мотылька убить. А уж убить человека! Как может прийти в голову такая ужасная мысль!
Полицейским, увы, было известно немало случаев, когда жестокие убийцы не чаяли души в птичках и собачках…
– Цумура-сэнсей, – с трудом сдерживая себя, начал говорить Татибана, – встретился с Маки-сан после долгого перерыва. Встретиться с человеком и в тот же вечер убить его – разве можно вообразить что-нибудь более неправдоподобное? Цумура-сэнсей не дурак и не сумасшедший.
– У Цумура был цианистый калий?
– Откуда? Такого опасного вещества у Цумура не было и быть не могло! А значит, Маки был отравлен цианистым калием! Если это так, то все выглядит еще более странным. Вчера Цумура встретился с Маки – тот совершенно неожиданно к нему пришел. Но даже если в момент встречи у Цумура сразу возникла мысль убить Маки, то где он мог достать цианистый калий? Вы что же, считаете, что в аптеках Каруидзавы запросто продают яды? Если это так… Если это так…
– Если это так, Татибана-кун, что вы намерены сделать? – с улыбкой спросил инспектор Ямасита.
– Я заявлю в полицию Каруидзавы, нет, в полицию префектуры Нагано. Заявлю о халатном отношении к контролю за ядами. Я скажу, что купил цианистый калий! Я убью каждого, кто называет Цумура-сэнсея убийцей! Обязательно убью!
И Татибана заплакал, спрятав лицо на груди Синохара.
Инспектор Ямасита, сделав строгое лицо, сказал:
– Татибана-кун, успокойся. Хибия-кун, вы должны быть более осторожны в высказываниях. Похоже, что все не так просто…
– А что, если Цумура планировал самоубийство и поэтому приготовил цианистый калий…
– Хибия-сан, вы слишком серьезно воспринимаете его развод с Тиёко Отори. Цумура по характеру оптимист, и его страдания по поводу развода были всего лишь позой. Ему просто нравилось демонстрировать, как он страдает.
– Я согласен с Синохара-сан. Трудно представить, что Цумура-сэнсей задумал самоубийство. Но даже если бы он и принял такое решение и приготовил цианистый калий, то мы точно бы об этом знали. Сэнсей – легкомысленный человек, он бы обязательно об этом кому-нибудь рассказал.
– Одну минутку, Татибана-кун, – вмешался в разговор Киндаити. – Мне это только что пришло в голову, поэтому не воспринимай слишком серьезно. Просто хотелось бы услышать твое мнение.
– О чем?
– По поводу Синкити Тасиро. Тасиро в прошлом году не удалось покончить жизнь самоубийством. Его девушка умерла, а он остался жив. Послезавтра – годовщина этого события, и к этому времени он приехал в Каруидзаву. Нельзя исключить, что он задумал довести до конца это дело.
– Я тоже сразу об этом подумал. Если он собирается это сделать – туда ему и дорога. Однако, Киндаити-сэнсей, вы это с чем-то связываете?
– Тасиро в прошлом году остался жив, потому что ему не хватило яда. Если он собирается довести дело до конца, то не думаешь ли ты, что он приготовил более надежный яд, например, цианистый калий?
Это предположение, судя по всему, потрясло Сигэки Татибана. С испуганным выражением лица он начал было сбивчиво что-то говорить, но Киндаити перебил его:
– Я вовсе не хочу сказать, что Цумура мог воспользоваться приготовленным Тасиро цианистым калием для убийства Маки. А мог ли быть у самого Тасиро мотив убить Маки?
– Это трудно себе даже вообразить. Скорее всего, Тасиро даже не знал Маки. По крайней мере до вчерашнего дня…
– На этом пока остановимся. Как сказал инспектор Ямасита, в этом деле много сложностей. Но ты должен твердо знать следующее. Преступление было совершено здесь, и Цумура, очевидно, имеет к нему какое-то отношение. Далее: Тасиро, кажется, что-то видел из того окна. При этом их обоих в доме нет.
О том, что в бунгало никого нет, доложил детектив Кондо, который тщательно проверил все помещения.
– Поэтому я хочу обратиться к тебе, Татибана-кун, с просьбой. Только ты один знаешь и Цумура, и Тасиро. Мы хотим, чтобы ты сотрудничал с нами и обязательно сообщил в полицейское управление любую информацию о них, какая только до тебя дойдет.
– Киндаити-сэнсей, – сказал, запинаясь, Татибана, – я верю в полную невиновность Цумура-сэнсея, поэтому обещаю: как только мне станет известно о местонахождении кого-либо из этих двоих, я немедленно свяжусь с вами.
– Спасибо. И еще. Татибана-кун, ты не замечаешь, здесь что-нибудь исчезло?
– Да-да, я заметил. На этой полке, на том месте, где сейчас стоит настольный календарь, раньше была фотография композитора Бартока в рамке. Сэнсей – большой почитатель Бартока.
– Какого размера?
– Небольшого. Примерно в журнальную страницу.
– Что-нибудь еще?…
Татибана осмотрел комнату.
– Этот настольный календарь всегда стоял в углу полки.
– Спасибо. Хибия-сан, у вас что-нибудь есть?
Посовещавшись с Кондо, Хибия сказал:
– В таком случае осмотрим все помещения. Не пропало ли там что-нибудь? Синохара-сан, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
За холлом была расположена небольшая комната в японском стиле, совсем маленькая комната для прислуги, кухня, ванная комната и туалет. Следов присутствия Синдзи Цумура нигде не было.
В японской комнате лежали застеленные постельным бельем матрацы, а рядом с подушкой был брошен на пол атташе-кейс. В нем была одежда, в которой Цумура дирижировал: белая рубашка, галстук-бабочка и черный пиджак. Теперь не было никаких сомнений, что Цумура вчера вечером возвращался домой, переоделся, быть может, в одежду в стиле, как это назвал Сигэки Татибана, гангстера, и вновь исчез.
Кухня была довольно тщательно убрана. Коскэ Киндаити обратил внимание: если в холле и японской комнате еще были признаки беспорядка, то по кухне нельзя было сказать, что хозяйство здесь вел одинокий мужчина.
– Киндаити-сэнсей, посмотрите на это.
С хозяйственной полки на кухне Кондо осторожно достал спичечный коробок, используя при этом платок, чтобы сохранить возможные отпечатки пальцев. Это был обычный спичечный коробок с наклеенными картинками и названием магазина, где он был куплен.
Кондо открыл коробок, в нем оказались спички с красными и зелеными головками, похожие на найденные в холле бунгало и студии Кего Маки.
– Кондо-кун, с этого спичечного коробка необходимо снять отпечатки пальцев. Возможно, там будут обнаружены отпечатки пальцев потерпевшего.
– В холле должны остаться отпечатки пальцев, потерпевший был без перчаток.
«Зато одетый под гангстера Синдзи Цумура, как говорят, был в черных перчатках», – подумал Коскэ Киндаити.
– Татибана-кун, Цумура готовил себе здесь пищу? – спросил Киндаити, повернувшись к Татибана.
– Да, сэнсей и в Токио сам себе готовит.
– И его кухня всегда такая чистая и аккуратно прибранная?
– Ничего подобного. Сэнсей очень аккуратный человек во всем, что касается работы. В личной жизни он безалаберный и к тому же известный растяпа. Надо же, кухня выглядит сравнительно чистой, – с удивлением констатировал Татибана.
– Здесь стоят стаканы для виски и кувшин, но почему нигде нет бутылок из-под виски. Какое виски пьет Цумура?
– Цумура-кун предпочитает лучшие импортные сорта, например, «Джонни Уокер» с черной этикеткой, – прокомментировал Синохара.
Виски, которое в прошлом году стащил Ясухиса Фуэкодзи, тоже было этой марки.
– Да, действительно, нет ни одной бутылки из-под виски. Сэнсей обычно оставлял их на посудной полке и только вчера убрал в айс-бокс позади здания.
– Это что такое? – спросил Хибия.
– К задней стороне кладовой примыкает холм, внизу которого есть пещера. Сэнсей называет ее айс-бокс – ледяной ящик, и хранит там свежую рыбу и другие продукты. Однако сейчас из-за оползня вход в нее завален.
– Оползень завалил пещеру?… Надо бы пойти посмотреть.
Задняя дверь в дом была закрыта на ключ, поэтому всем пришлось обойти дом. На улице было уже совсем темно, однако свет из окон бунгало хорошо освещал пространство вокруг дома. Недалеко от заднего хода в дом стоял небольшой сарай, наклонившийся под давлением массы земли, которая навалилась на него сзади. Ветви трех упавших деревьев покрывали все вокруг.
– Где была пещера?
– Вон там, сразу позади сарая.
– Она была большая?
– Взрослый человек, согнувшись, мог войти в нее. Внутри она была около трех квадратных метров, а может, и немного больше. Она образовалась естественным путем, и внутри было довольно прохладно. Поэтому Цумура-сэнсей использовал ее вместо холодильника.
В свете ручных фонариков стало очевидно, что к пещере невозможно даже приблизиться из-за оползня и поваленных деревьев.
Время уже перевалило за семь часов, а Синдзи Цумура до сих пор не возвращался. Куда он ушел в одежде гангстера? А Синкити Тасиро?…
Глава пятнадцатая
Рассуждения госпожи Мисао
Мисао Хигути пребывала в сильном возбуждении и беспрерывно тараторила. У нее порою случались приступы неудержимой болтливости, и ее муж, Киити, так и не привык к этому. Подобно молодой девушке, она имела склонность к фантазиям, которые высказывала вслух, перескакивая с одной темы на другую и оттого еще сильнее распаляясь. Причиной таких приступов могло стать просто плохое настроение, или чувство ревности, или раздражение. Родилась Мисао в Тохоку, на севере острова Хонсю, и даже учеба в Токийском женском университете искусств не до конца избавила ее речь от акцента, свойственного уроженцам этой местности. Пока Мисао была спокойна, он был почти незаметен, а когда бывала чем-то взбудоражена, диалект проявлялся особенно отчетливо, и это всегда выводило Киити из себя.– Вы так взволнованы… Быть может, нам следует ненадолго остановиться? В таком состоянии недолго и машину разбить, – с беспокойством сказала ее спутница.
– Если я и взволнована, то лишь потому, что тревожусь о вас, – раздраженно отреагировала Мисао. И почти без паузы продолжила свой бесконечный монолог, перемешивая и путая людей и события: – Вы только посмотрите, в этот раз уже третий! При этом четвертый сейчас живет по соседству со мной. И трудно предсказать, не случится ли чего вскорости с этим четвертым. А если произойдет то же самое? Естественно, подозрение падет на вас. По соседству с четвертой жертвой тайком живет женщина, брошенная ее вторым мужем. Никто не сочтет, что это простая случайность. Так что вам надо держаться.
– Мисао-сан! – голос спутницы дрожал от страха. – Нет, нет. Если вы так считаете, я прямо сейчас уеду в Токио. Пожалуйста, отвезите меня на станцию.
– Хорошо. Если вы хотите, я так и сделаю. Однако подумайте, к чему это приведет. Я ничего не скажу лишнего, что могло бы вам повредить. Но в конце концов полиция обратит на это внимание, и они обязательно начнут расследование. Рядом с виллой, которую арендует четвертый муж той женщины, скрытно живет женщина, брошенная ее вторым мужем, то есть вы.
– Я… я отнюдь не скрываюсь.
– Однако полиция решит, что именно скрываетесь! Ведь полиция ко всему относится с подозрением. Полицейские сочтут, что вы здесь тайно поселились, чтобы следить за тем мужчиной. И посмотрите, что будет, если вы сразу уедете в Токио. В таком случае они сразу заподозрят, что после обнаружения третьей жертвы вы тайком сбежали из Каруидзавы.
Мисао наслаждалась ситуацией. Большую часть года она жила вдали от людей в горах Каруидзавы, и одиночество рождало в ней различные чувства, главным образом отрицательные: ненависть, недовольство, обиду и жажду мести. Теперь, в этих трагических обстоятельствах, она воображала себя чуть ли не центром событий. Происшествия в Каруидзаве давали место полету ее фантазии и выход обуревавшим ее эмоциям.
– Может быть, вы сами явитесь в полицию?… Я – та самая женщина, которую бросил мужчина, бывший вторым мужем той женщины. В прошлом году и в этом, два года подряд, я какое-то время жила в Каруидзаве по соседству с четвертым мужем той женщины, но это случайное совпадение, у меня не было намерения следить за ним. Ну, хватит у вас мужества явиться в полицию и сказать все это?
– Нет, нет! Я не хочу быть втянутой в это дело. К тому же я не следила за этим человеком.
– Да неужели? – повысив голос, продолжала Мисао. – Вы впервые приезжали в Асамаин пять-шесть лет тому назад и пробыли здесь всего три дня. Разве вы не сказали тогда одному человеку, что вы сыты по горло этим захолустьем? Что здесь такая тоска, что можно умереть? Этим человеком была я, которая круглый год живет в этом захолустье. Вот такая я несчастная женщина. А почему? Потому что моего мужа забрала другая женщина и мне больше некуда было податься. Ну ладно, мне уже безразлично. Но если говорить о вас, то вы в таком же положении. Однако, разочаровавшись однажды, зачем вы в прошлом году и в этом вновь решили сюда вернуться? Что подумает об этом полиция? Вы скажете, все это случайность, но поверят ли они вам? Ой, осторожно!
Машина чуть не сбила двух прохожих, которые собирались перейти перекресток, но Мисао успела резко затормозить.
– Смотри, куда едешь, бабуся! Ты что, не видишь красный свет?
Прохожими оказались молодой человек и девушка, которые, взявшись за руки, ступили на проезжую часть, когда их чуть было не сбила машина.
– Ну что это за девушка! – спустя некоторое время с отвращением проворчала Мисао. – Девушка, а как выражается!
– Мисао-сан, это не девушка. Это парень.
– Так у него же волосы до плеч!
– В последнее время модно, когда мужчины отращивают длинные волосы.
– Ах, как все это противно! Наступает конец света. Поэтому той женщине удается заманивать в свои сети хороших мужчин, а такой милой женщине, как вы, приходится приезжать в такое скучное место, как Асамаин.
– Мисао-сан, давайте прекратим этот разговор.
– Можно и прекратить. Но я веду этот разговор ради вас.
– Так вы можете опять на кого-нибудь наехать.
– Пожалуйста, не говорите плохо о других. Я до сих пор ни разу никого не задавила и ни разу не столкнулась с другой машиной. Да-да, это так. Правда, в прошлом году у меня была неважная машина, и однажды, поднимаясь в Асамаин, она застряла. Вы тогда еще надо мной насмехались. Но «рено», на котором я сейчас езжу, очень мощная машина, к тому же я образцовый водитель. Так что подобные высказывания ни к чему.
Мисао была в чрезвычайно приподнятом настроении.
В тот роковой день, когда из-за тайфуна было отключено электричество, она решила поужинать в городе и пригласила свою подругу в китайский ресторан. Там она и услышала о том, что произошло с Кего Маки. Для нее, которая всегда начинала пылать негодованием, узнав о чьей-то беременности или вероломстве мужчин, могло ли быть что-нибудь более интересное, чем эта новость?
Она просто думать ни о чем другом не могла и сейчас развивала тему, не заботясь о том, что это может ранить и заставить страдать ее молодую подругу:
– Летом прошлого года, когда мы встретились в Токио после долгого перерыва, я случайно упомянула, что этот ее четвертый муж снял бунгало рядом со мной. Тогда вы сразу же приехали в этот когда-то ненавистный вам Асамаин. Я, между прочим, веду дневник, в котором записано, что вы без предупреждения приехали ко мне вечером четырнадцатого числа. А через день, шестнадцатого, утром, ее первый муж был найден мертвым в бассейне в странной позе. После этого я просмотрела свой дневник и подумала: это просто потрясающе. Разве вы не ехали в одном поезде с Фуэкодзи? Или, возможно, вы преследовали его?
– Да перестаньте же. Я не имею никакого отношения к этому мужчине. Мы просто случайно оказались в одном поезде.
– Ах, вы выдали себя. Как говорят, не спрашивайте, проговорится сам. Однако это странно, не правда ли? Я в последнее время читаю много детективных романов, главным образом иностранных. У меня-то самой нет никакого интереса к расследованию преступлений. На самом деле я всегда сочувствую преступнику. Однако в детективных романах преступника в конце концов обязательно ловят. Я все время удивляюсь, что они за дураки. Я бы более умно смогла все обставить. Поэтому недавно я решила каждый день как будто бы убивать по одному человеку, так сказать, придерживаться принципа: в день по одному убийству. Интересно, да? Причем убиваю разными способами. Ха-ха-ха!
Мисао постепенно приходила все в большее возбуждение, однако продолжала довольно умело управлять машиной.
– Послушайте, я только что сказала: «Не спрашивайте, проговорится сам». Вы, значит, были знакомы с первым мужем той женщины? Разве это не странно, что, приехав вместе с вами, он на следующий день умер самым странным образом? Это случилось пятнадцатого августа прошлого года, в день праздника О-Бон. Вернувшись, я посмотрю в дневнике, нет, я все хорошо помню и без дневника: у меня очень хорошая память, так как я настоящая мисс Марпл.
По мере того как Мисао все больше возбуждалась, она становилась все более говорливой и делала все более странные заявления. Мисс Марпл – пожилая дама из детективных романов Агаты Кристи, которая в силу своей наблюдательности способствовала раскрытию многих преступлений. Если уж Мисао захотелось стать новой мисс Марпл, ей прежде всего необходимо было отказаться от сочувствия к преступникам и, приноровившись к новому мировоззрению, овладеть профессией детектива.
– В тот вечер вы одна пошли смотреть танцы О-Бон. Был густой туман, сыро, у меня начался приступ невралгии. Невралгия очень неприятная болезнь, при ее обострении постоянно находишься в подавленном настроении. Поэтому я осталась дома. Мне было не до танцев, свет был не мил, не то что… А вы ходили, и с тех пор стали как-то странно нервничать. Во сколько же вы вернулись?… В девять часов, в десять, в одиннадцать?… Надо будет посмотреть в дневнике. Но что я хорошо помню, так это то, что вы вернулись бледная как полотно, и вас била крупная дрожь. Я еще тогда подумала, что вы простудились. Вы большими глотками пили виски, которое принесли с собой, и я спросила, с каких это пор вы стали выпивать.
Лицо спутницы Мисао было закрыто вуалью, но даже сквозь вуаль было заметно, как она побледнела. Мисао чувствовала ее страх и отчаяние, но, испытывая наслаждение, не могла остановиться.
– На следующее утро вы поспешно уехали в Токио. Тогда я ничего не поняла, но в вечерних новостях по телевизору сообщили о несчастном случае. Меня как молнией пронзило: вот, оказывается, в чем дело, и подробненько описала в дневнике все события предыдущего вечера.
– Вы что же, думаете, что это я его убила?
– Убила? Вот это да! Опять проговорилась. Все-таки он был убит? А в газете это было преподнесено как самоубийство или несчастный случай. Ладно, ладно. Вам не о чем волноваться. Я ведь всегда на стороне преступника. Но вы и вчера вечером вели себя очень странно. Во сколько же это было? Я для своего возраста сравнительно хорошо сплю, потому что совесть у меня спокойна.
Эта женщина в мечтах совершала каждый день по убийству и при этом имела спокойную совесть. То ли Мисао была такой уж закоренелой оптимисткой, то ли воспринимала все человечество как марионеток в кукольном театре.
– Вы среди ночи прибежали ко мне в комнату и попросились переночевать со мной: якобы поднялся сильный ветер, на втором этаже все ходит ходуном, и поэтому вы не можете заснуть. У меня двуспальная кровать и вроде бы вы не должны были мне мешать, но все же я долго не могла уснуть, ведь вы все время ворочались и громко стонали. Из вашей комнаты на втором этаже хорошо видно соседнее бунгало. Накануне вы видели что-то происходившее внутри виллы, которую арендует Синдзи Цумура. Когда вы залезли ко мне в постель, ваша пижама была влажной. Значит, вы потихоньку выходили из дома. Какая досада, что я спала! Но ведь у меня чистая совесть.
Мисао ухмыльнулась. Это была улыбка садиста перед последним ударом. Увидев лицо Мисао в зеркале заднего вида, ее спутница съежилась от страха.