Анна с трудом пробралась внутрь сквозь толпу беспорядочно метавшихся женщин и мужчин. Стол был опрокинут, собаки доедали разбросанные по полу остатки пищи.
   Хелен забилась в уголок за камином. Анна схватила ее на руки и бросилась к выходу.
   Выйти оказалось труднее, чем войти. Мэр и несколько его слуг устроили в дверях давку. Анна споткнулась и чуть не упала.
   Она почувствовала запах дыма, затем до нее донеслись крики:
   — Пожар!
   Девочка побежала к окну в дальней стене. Ссадив Хелен на пол, Анна взобралась на скамью и кулаками открыла ставни. Подхватив Хелен на руки, она перелезла через подоконник и спрыгнула па землю. С крыши падали раскаленные угольки. Малютка заплакала. Анна не удержалась на ногах, но тут же вскочила и посадила Хелен к себе на спину.
   Тонкие ручонки, обвившиеся вокруг горла, затрудняли дыхание. Во дворе царила сумятица. Анна проталкивалась к осадной башне. Складские помещения башни были забиты бочками с засоленным мясом, элем и вином, корзинами яблок и зерном. За ящиками сидел на корточках Гельвидиус. Анна сунула ему ребенка и устремилась наверх. Шестеро мужчин занимались тем, что расставляли возле бойниц стрелы оперением вверх.
   — Вот кстати, — сказал один из них, подзывая Анну. — Поставь их аккуратненько. — Он бесшумно удалился.
   Высунувшись из бойницы, Анна увидела, что происходило за главными воротами: лорд Уичман, лорд Генри со своими всадниками сражались с Эйка. Пехотинцы, подняв щиты, сохраняли строй. Повсюду метались псы Эйка, вносившие в схватку еще больше сумятицы. От конницы «драконов» не осталось и следа.
   Топор Эйка застрял в щите лорда Уичмана. Другой дикарь вцепился в его лошадь. Лорд Уичман упал, на него обрушился град ударов.
   Анна ахнула и отшатнулась от бойницы, задев стрелы. Снаружи донесся рев всадников лорда Уичмана, с удвоенной яростью бросившихся в атаку.
   Анна заплакала.
   Мужчина грубо оттолкнул ее и начал снова ставить стрелы. Снизу закричала женщина:
   — Везде пожар! Общинный дом горит! Сейчас у нас будет давка. Что делать?
   — Впускай слабых и детей, сколько сможешь, — крикнул мужчина, подошедший к Анне. — Всех, кто в состоянии поднять хотя бы камень или лопату, гони на вал, к стенам. Все, что они смогут швырнуть, задержит Эйка. Если дикари сюда ворвутся, резни не миновать. — Он повернулся к Анне: — Девочка! Давай поаккуратнее установи эти стрелы. Они скоро понадобятся.
   Он спустился по лестнице.
   Снизу доносились вопли, крики, грохот, кудахтанье кур, лай собак, ржание лошадей — Анна пыталась сосредоточиться на своей работе и не обращать внимания на происходящее.
   С улицы тянуло дымом, но Анна не осмелилась больше выглянуть наружу. Снизу поднялась женщина. Из пореза на лбу текла кровь. Обхватив руками свой огромный живот, она перевалилась со стремянки на пол и с трудом поднялась на ноги. Женщина подобрала лук и встала у одной из бойниц. Мужчина, уступив ей место, исчез внизу. Скоро у других бойниц стояли еще четыре женщины и один подросток, вооруженные луками. Снизу поднимались еще люди, вскоре в помещении стало тесно. А люди все поднимались. Было очень шумно, Анна закрыла уши руками и беззвучно молилась. Дым от пылающих домов разъедал глаза, сердце сильно билось от страха. Дыхание участилось.
   — Девочка! — услышала она резкий женский голос. Анна взглянула в измазанное сажей лицо. Перед ней с луком в руках стояла племянница госпожи Гизелы. Ее платье, прожженное в нескольких местах, превратилось в лохмотья. — Будешь подавать мне стрелы.
   — В кого вы стреляете? — шепнула Анна. От страха у нее подкашивались ноги.
   Женщина прицелилась и выстрелила, Анна подала ей следующую стрелу. Внизу зазвучал горн, послышались крики:
   — Стройся слева! Стройся слева!
   Анна продолжала подавать стрелы молодой женщине, которая сосредоточенно посылала их в цель одну за другой. Эта женщина сумела подавить свой страх. Таков неписанный закон войны: преодолей страх или погибнешь.
   Стрелы закончились.
3
   Эйка отступили, но Стелесхейм был разрушен, сгорела часть крепостной стены. Общинный дом еще полыхал. От наружных построек остались только обломки. Дом госпожи Гизелы выстоял, хотя сильно обгорел.
   В Стелесхейме мало что уцелело. От «Королевских драконов» не осталось и следа: это была иллюзия, созданная колдунами Эйка, чтобы страх парализовал защитников города.
   На этот раз расчет дикарей не оправдался.
   — В этом слабость иллюзии, — говорил Гельвидиус, когда люди, прятавшиеся в осадной башне, стали выходить оттуда. — Как только ты понял, что это иллюзия, ты уже можешь с ней бороться.
   Анна пробиралась к воротам с Хелен на руках, стараясь не смотреть на разбросанные повсюду мертвые тела людей и Эйка.
   В воротах появились воины, нагруженные мертвыми и ранеными. Некоторые из солдат бродили по полю, проверяя, не остался ли случайно в живых кто-нибудь из дикарей. Неожиданно раздались ликующие крики: с земли поднялась залитая кровью фигура в рваной накидке.
   Это был чудом спасшийся лорд Уичман. Пройдя немного вперед, лорд наткнулся на тело своего кузена Генри и опустился перед ним на колени. Появилась госпожа Гизела. Уичман встал и начал отдавать распоряжения солдатам, которые уже снимали с трупов Эйка все, что могло представлять хоть малейшую ценность.
   Заметив в луже грязи нож, Анна быстро схватила его и засунула в гетры. Оружие мешало ходьбе, но она продолжала идти как ни в чем не бывало.
   Поодаль горели кузницы и кожевенная мастерская. Кто-то пытался погасить пламя, закидывая его грязью.
   К Анне подошел солдат:
   — Девочка, ты бы вернулась назад. Никто не знает, куда делись Эйка. Они могут и вернуться.
   — Это взаправду были «драконы»? Мертвые и гниющие?
   — Конечно нет. Это были Эйка. Они только выглядели как «драконы», пока не подошли близко. Потом иллюзия рассеялась.
   — Мы победили?
   Он невесело улыбнулся и показал на царящую вокруг разруху:
   — Это можно назвать победой? Бог ты мой, я бы не стал так говорить. Они хотели что-то забрать.
   — А что им было надо? Мой брат… — Анна заметила пламя, бушевавшее за забором дубильни. Горели мастерские хижины. Из глаз брызнули слезы, и Хелен, почувствовав ее страх, заплакала.
   — Они угнали скот. — Солдат скривился: он поднял левую руку, и Анна увидела глубокую рану, шедшую от пояса до подмышки, по его одежде струилась кровь, лицо было покрыто ссадинами. — Я сам их видел. Мне кажется, их главная цель — собрать как можно больше скота и рабов, а не убивать нас и нашего доброго лорда Генри, тезку короля, благослови Бог их обоих. — Он вытащил из-за пазухи кольцо Единства и вздохнул. — Идем, дитя.
   — Но мой брат работал в кожевенной мастерской.
   Он грустно покачал головой, потом посмотрел вокруг: по территории лагеря будто прошел смерч. У развалин сарая усердно копалась в грязи единственная курица. Под кустом сидели две собаки.
   — Слава Богу, беженцы успели уйти. Ладно, пойдем посмотрим, но имей в виду, дитя, будешь слушаться, и пойдем обратно, когда я скажу.
   Когда они подошли к реке, пожар на кожевенном дворе уже угасал. Она увидела обгоревшее тело, обугленное и почерневшее, но слишком большое, чтобы быть Матиасом. Кроме этого тела, от обитателей кожевенного двора ничего не осталось.
   — Видишь, здесь никого нет. Давай вернемся туда, где безопасней. Я наведу справки. Ты говоришь, его зовут Матиас?
   Она только кивнула. Хелен сосредоточенно сосала палец.
   Тяжелым было для Анны возвращение в город. Возле ворот ее нашел Гельвидиус и отвел в зал. Начал накрапывать холодный дождь.
   Он принес Анне разбавленного сидра и заставил выпить, потом захлопотал вокруг Хелен.
   — Скот угнан! Склады разорены или сгорели! Что мы будем делать? Как пережить зиму, если нет даже крыши над головой? Без фуража молодой лорд вынужден будет вернуться домой, мы останемся без защиты. Надо было уходить с остальными.
   У камина госпожа Гизела собрала совет. В руке эта толстая и неуклюжая с виду женщина держала топор. Ее левое плечо было испачкано кровью, видимо чужой. В углу зала вокруг беременной женщины, которая в осадной башне стреляла из лука, столпилось несколько старух. Парень принес горшок с горячей водой. Племянница Гизелы подбежала с куском белоснежной ткани, казавшейся сейчас невиданной роскошью.
   — Лорд Уичман, — сказала Гизела, — если для ваших оставшихся лошадей недостаточно корма…
   Глаза молодого лорда засверкали. Он стоял у камина, теребя в руках помятый шлем. Пристроившийся рядом оруженосец очищал его меч от засохшей крови.
   — Вы видели дракона? Он настоящий или это колдовство?
   Ведя за собой Хелен, вцепившуюся в его одежду, к лорду поспешил Гельвидиус:
   — Милорд, если мне можно высказаться… Но Уичман не обратил на него внимания.
   — Нет, госпожа, я не позволю Эйка прогнать меня. Есть у вас пара колдунов, которые в состоянии сотворить защитные заклинания? С их помощью мы сможем преследовать Эйка.
   — Но мы потеряли половину скота, если не больше. И я слышала от сбежавших в лес, что часть моих работников Эйка угнали в рабство.
   — Или их разорвали собаки, — добавил сержант. Госпожа Гизела опустила топор и огляделась в поисках поддержки:
   — А где мэр Вернер? Надо выслушать его мнение. Чем кормить народ и ваших воинов, лорд Уичман?
   — Мэр погиб, госпожа, — сообщил Уичман. — Вам еще не сообщили? Не забывайте, что сейчас только я стою между вами и Эйка. И давайте закроем эту тему. — Он передал шлем сержанту, стряхнул грязь с сапог и опустился на скамью, кивнув, чтобы ему подали вина.
   Анне стало холодно. Гельвидиус подошел к ней, неся окровавленный плащ:
   — Вот возьми, согрейся. Владелец более в нем не нуждается.
   Девочка заплакала. Матиас…
   В дальнем углу вдруг послышался облегченный вздох, вслед за которым раздался пронзительный крик младенца.
   — Мальчик! — воскликнул кто-то. К лорду Уичману обратились за разрешением назвать новорожденного в честь его погибшего кузена Генри.
   О Владычица, Матиас, что же с ним?..
   Матиас не появился ни в этот день, ни на следующий, его тела не нашли в развалинах, но, кроме Анны, никто не заметил его отсутствия.

ПОД ЛУНОЙ

1
   Епископ Антония была знатного происхождения: внучка королевы Теодоры Карронской, младшая дочь герцогини Эрмольдии Аквиледжской. Ее родным отцом был принц Пепин, а вырастил лорд Гюнтер из Бриксии. Двадцать лет назад, когда неожиданно скончался ее предшественник, она стала епископом Майни. Антония не любила ждать.
   Теперь она находилась в убогом пастушеском сарае с голым дощатым полом и небелеными стенами, где не было ни одного ковра. Она сидела на единственной в хижине скамье. Хериберт стоял у окна, пытаясь что-то рассмотреть сквозь щели между ставнями. В комнате было очень холодно, но никто не затопил. Хериберт дрожал от стужи, несмотря на подбитый горностаем плащ и две шерстяные рубахи.
   — Отойди от окна, — сказала она. Он медлил, и Антония нахмурилась.
   — Уже поздно. Дождь снова начался. И он больше похож на лед, чем на воду, — рассуждал Хериберт. — Если кто-то должен прийти, лучше бы это произошло поскорее, а то мы останемся в этой забытой Богом хижине на всю ночь.
   — Хериберт!
   — Да, ваша милость? — Он нервно коснулся висящею у него на шее мешочка со святыми реликвиями и отошел от окна.
   Слава Богу, хоть крыша не протекала. На крюке у очага висел фонарь. Антония заметила, что лампа горела уже несколько часов, а уровень масла не изменился. Видимо, их таинственный союзник владеет магией и с ним шутить не стоит.
   «А со мной они обращаются непозволительно!» — с раздражением подумала епископ.
   Антонии не нравилось быть объектом шуток. Еще больше ее сердило непослушание тех, кто должен ей повиноваться. Она посмотрела на шагающего по комнате Хериберта. Он топтался возле холодного очага, потирая замерзшие руки. Неожиданно он закашлялся, чихнул. Не хватало только, чтобы он заболел! Конечно, существовали магические средства, вызывающие тепло и холод, но Антония не знала этих заклинаний. Ее раздражало, что так трудно находить и расшифровывать нужные манускрипты. От ветра тряслись тонкие стены хижины, дождь барабанил по крыше. Кто отважится прийти сюда в такую погоду? Почему она откликнулась на зов? Уже несколько недель их, как слепцов, водят по окраинам Карроны и Северной Аосты. Она тщетно пыталась понять, что происходит. Впрочем, все равно другого выхода не было. Вендар и Варре, а также Каррона, где правила ее тетка — королева Марозия, были для нее закрыты: там ее снова арестовали бы и отправили на суд скопоса, в Дарр. Некоторые дворяне, еще не знавшие о выдвигаемых ей обвинениях, приняли бы ее на месяц-другой, но Антония не желала жить у кого-то из милости.
   Если ей не удастся отмести несправедливые обвинения, придется подождать, пока она не получит возможность разделаться со своими врагами. А сейчас она гоняется за призраками и вот очутилась в этой заброшенной хижине на южном склоне Альфарских гор. Они с большим трудом добрались сюда. Бедный Хериберт чуть жив. Территория эта, разумеется, кому-нибудь принадлежала, вероятнее всего Карронскому королевству, но была настолько удаленной, что фактически здесь правили лишь ветер и дождь.
   Щелкнул засов. Дверь распахнулась с такой силой, что полетели щепки. Хериберт вскрикнул.
   Антония медленно поднялась. Внучка и племянница королей, она никогда не показывала страх.
   Нечто стояло за дверью. Это не был один из духов тьмы, которых она научилась подчинять себе. Существо, казалось, было соткано из воздуха, его очертания постоянно менялись. Обликом оно напоминало ангела, но в глазах его не было священного Света. Антония поняла, что перед нею дэймон, которого чья-то воля заставила спуститься на землю.
   Если человек способен на такое, она должна этому научиться. Антония жестом велела бормотавшему молитвы Хериберту замолчать.
   — Чего ты хочешь? — спросила она. — Кому ты служишь?
   Существо вытянулось:
   — Я никому не служу. Я здесь, чтобы выполнить задачу.
   Капли дождя проходили через его призрачную оболочку, как через сито. Он был прозрачен как стекло и беспокоен как ветер. Антония разглядывала его с неослабевающим интересом. Что нужно сделать с этим существом, чтобы заставить его вопить от боли? Боится ли оно огня? Могут ли земные металлы прогнать или уничтожить его?
   — Ты не служишь тому, по чьей воле ты здесь?
   — Ничто не может поймать меня здесь, под луной, — бесстрастно ответило существо.
   — О Владычица, — бормотал Хериберт за ее спиной.
   — Тихо, — сказала она ему не оборачиваясь. Его впечатлительность иногда действовала ей на нервы. Хериберт слишком похож на отца, от матери ему почти ничего не досталось. — Он не может причинить нам вред. Он не принадлежит нашему миру, это каждому должно быть понятно. Подойди и встань рядом.
   Привыкший всегда выполнять ее приказы, он послушался. Юношу била дрожь, он схватился за плащ Антонии. Почувствовав ее неудовольствие, Хериберт выпустил из рук край ее плаща и принялся теребить на своих пальцах перстни.
   — Чего ты хочешь, дэймон? — спросила епископ. Существо всколыхнулось, когда она произнесла это слово. Знание имени любого создания, смертное оно или нет, давало над ним власть.
   — Я хочу вон отсюда. — Дэймон снова всколыхнулся. — Следуйте за мной.
   — Нам надо идти с ним? — прошептал Хериберт, едва держась на ногах от ужаса.
   — А как же!
   Хериберт — результат ее слабости. Она была молода и не смогла устоять перед искушением. И надо же, что она уступила тогда именно ему. Он терял голову при виде любой юбки. Она искренне надеялась, что когда-нибудь он понесет за это заслуженное наказание.
   Она безумно любила родившегося от этой связи ребенка, но в то же время презирала его за слабость, что, однако, не мешало ей заботиться о нем.
   — Идем, сын, — промолвила она сурово. Он молча последовал за ней. Небо быстро прояснилось. Гроза уходила на восток.
   Дэймон вел их вперед. Трудно было определить, как именно он двигался: подобно туману, он словно плыл по дороге. Очертания его фигуры постоянно менялись. Он поднялся по размытой тропе на вершину холма, не оставил никаких следов на дороге. Его движение сопровождалось легким ветерком. Антония шла, размышляя о судьбе старика, который привел их в заброшенную хижину. Было слишком холодно, чтобы ночевать под открытым небом. Старик работник по большей части молчал, не задавая вопросов и не отвечая, когда она о чем-то его спрашивала. Он был глуп, как те животные, которых пас.
   Они шли, пока Хериберт не закашлялся. Даже Антония чувствовала, что силы ее на исходе. Дэймон не ощущал усталости. Он давно уже мог оставить их далеко позади. Антония думала о том, испытывают ли подобные существа нетерпение. Был он безгрешен или вовсе не имел души, как утверждали некоторые служители Церкви?
   Их взору открылись развалины какого-то поселения.
   — Это старый форт, — сказал Хериберт, задыхаясь. Чем выше они поднимались, тем сильнее он кашлял. Но, увидев разрушенный форт, он приободрился. Старые постройки — его страсть. Если бы не ее строгий запрет, он остался бы в Дарре изучать архитектуру или отправился бы в Аретузу, в Келлай, который славился своими архитектурными мастерскими. Но в таком случае Антония не могла бы его контролировать. Теперь, конечно, это было уже неважно.
   Хериберт прислонился к камню и окинул взглядом развалины.
   — Это старый дарийский форт.
   — Идем. — Дэймон не останавливался. — Идем, Хериберт.
   Юноша сделал над собой усилие и медленно пошел следом. Они поднялись еще выше. Склон, издали казавшийся плоским, резко обрывался. Внизу они увидели ложбинку, в центре которой был выложен круг из камней.
   — Корона! — вырвалось у Хериберта.
   Антония удивилась. Подобные каменные сооружения часто попадались на западной границе Арконии, в окрестностях города Майни. Но там камни лежали в беспорядке, а здесь их как будто только что установили. Камни действительно напоминали гигантскую корону. Но Антония не придавала значения всяческим суевериям.
   Дэймон рванулся сквозь заросли кустарника, ломая по пути ветки. Они спустились в ложбину. Ветер совершенно стих, кустарник сменился газоном.
   Дэймон остановился пред узким порталом из двух вертикально поставленных камней. Там, где он стоял, воздух как будто кипел. Антония остановилась и посмотрела сквозь портал. Она всем телом ощущала присутствие могучей энергии. Поверхность земли была здесь невероятно ровной, словно над ней потрудились человеческие или нечеловеческие руки.
   Хериберт посмотрел в небо, затем на каменный круг и прошептал:
   — Вход направлен на восток. Это что-то значит?
   — Конечно значит. Вход обращен в сторону восходящего солнца.
   Его передернуло. Солнце садилось за холмами, камни отбрасывали на землю причудливые тени, напоминающие таинственные письмена. Наступала ночь.
   — Войдите через этот портал, — прозвучал голос дэймона.
   — Конечно, — любезно ответила Антония. — мы следуем за тобой.
   — Без меня. Я не вхож в залы железа.
   — А если мы не пойдем?
   Дэймон исчез, всколыхнув воздух. Солнце скрылось за холмами, на небе появилась луна. Ни малейшего колебания в воздухе.
   — Что будем делать? — жалобно сказал Хериберт. Его трясло. — Мы тут заблудимся. Как только они умудрились затащить эти громадные камни на такую высоту?
   — Входим. — Антония казалась спокойной. — У нас нет огня, нет пищи, нам негде укрыться. Мы здесь замерзнем. Мы уже сделали свой выбор, положившись во всем на нашего таинственного спутника. Вперед. «А за такое оскорбительное обхождение я отомщу», — подумала она про себя.
   Не собираясь дожидаться, пока Хериберт соберется с духом, Антония двинулась первой.
   — Держись за мой плащ, чтобы мы ни в коем случае не потеряли друг друга.
   — Но это всего лишь несколько камней. Мы здесь замерзнем…
   Она вошла в портал, чуть не задев головой поперечный камень. Хериберту пришлось нагнуться. Круга не было. Исчезли сумеречное небо и рваные облака.
   Они очутились в туннеле. Стены, пол, потолок — все вокруг было из камня. Тьму рассеивал слабый свет луны.
   Хериберт потянул ее за плащ.
   — Мы в туннеле! — испуганно выдохнул он.
   — Идем, — одернула его мать. — Это мощная магия. Посмотрим, куда она нас приведет.
2
   Духи полыхают в воздухе, у них огненные крыльями и глаза, сверкающие, как сталь. Они двигаются вместе с ветром. Время от времени их взгляд падает на землю, подобно удару молнии опаляя все вокруг. Голоса их как треск пламени, тела из огня и воздуха, онидыхание солнца, обладающее разумом и волей.
   Повсюду полыхает огонь. Она бежит тихо и осторожно, как мышь, стараясь не выходить из тени. Она проникает в неведомые залы, полные таинственных существ. Единственной способности, которой не лишил ее Па,это видеть сквозь огонь. А может, она обладает этим даром лишь потому, что Па умер. Этот дар поможет ей спастись, если она научится управлять им, чтобы следить за теми, кто ее ищет, чтобы прятаться от тех, кто убил отца.
   Может быть, тот ей поможет тот, кто тоже видит сквозь огонь.
   О Владычица, никто не может ее спасти. Хью вернулся, как и обещал. Глупо было думать, что она навсегда избавилась от него. Все это время она воображала, что спасена. Она никогда не будет свободной на земле, где его сила велика, а ее ничтожна. Только в огне он не может следовать за ней, но здесь ее преследуют другие существа.
   Она отчаянно нуждается в помощи.
   В бесконечных запутанных лабиринтах она ищет двери, которые приведут ее к старому волшебнику Аои.
   Там! Во мраке каменного коридора идут двое, они тоже ищут.
   Там! Семеро мальчиков спят, положив головы на камень, ноги до колеи погружены в груды сокровищ. Браслеты из чеканного золота, кольца, драгоценные камни, сосуды, отлитые из лунного серебра, гладкие алые бусы из капель окаменевшей драконовой крови.
   Там! Чудовища бегут по туннелям. Их конечности утрамбовывают отвалившуюся от стен грязь. Как и Эйка, они созданы из металлов и земли. Кровь струится по их телам.
   Она видит горящий камень — врата старого волшебника. Но Аои больше не сидит рядом, скручивая пряди волокон. Он покинул это место, и неизвестно, где его искать. Надо продолжать поиски. Он — Погибшая Душа, не человек, его не заботят ни человеческие интриги, ни жажда власти и обладания. Может быть, он знает ответ. Может быть, он знает путь, которым она должна следовать.
   Наверное, Па оставил ей сообщение, зашифрованное в лабиринте так, что только она может его прочитать. Он знал, что уйдет, а она останется. За запертой дверью в башне ее Города Памяти горит яркий свет. Это магия отца? То заклятие, которым он защитил ее? Сможет она открыть дверь, если найдет ключ? Не спрятал ли Па ключ здесь, в этих залах, пути к которым ей надо отыскать?
   А что случится, если она откроет дверь?
   Чье-то дыхание касается ее затылка. Она вздрагивает. Она чувствует жжение, как будто кто-то облил ее голову ядом. То же самое чувствовал и Па? Что-то подбирается все ближе. Знал ли Па, что оно убьет его?
   Она побежала по залам огненного видения, хотя на земле ее тело спокойно лежит возле костра. Но здесь это создание сильнее. Оно знает все пути, оно смотрит на нее.
   — Лиат.
   Оно знает ее имя. Бежать некуда. Па использовал свою магию, чтобы скрыть ее от их глаз на земле, но здесь они видят ее. А там, где она невидима для них, ее видит Хью.
   Страх, как степной пожар, вспыхивает в ее сердце. Она пропала, погибла. Задыхаясь, она заставляет себя остановиться. Она поворачивается, чтобы лицом к лицу встретить своего преследователя, но ничего перед собой не видит. Она знает, что ее заметили и будут преследовать. Враг слышит звук ее дыхания, чувствует тепло ее тела.
   Оно убило отца.
   Их дыхание похоже на движение разрываемого стрелой воздуха. Стрела направлена в ее сердце. Здесь она безоружна.
   Нет, у нее же есть подарок волшебника Аои.
   — О Владычица, — молит она. Сжимая рукой золотое перо, она выскакивает из лабиринта.
3
   Узкие боковые тропы дразнили любопытство Антонии. Они прошли мимо залов, наполненных сокровищами, спящего мальчика. Промелькнула убегающая в страхе молодая женщина; старый монах читал книгу, одновременно пытаясь оттолкнуть дэймона, пальцы которого искали какую-то тайну в его сердце. Лаяла собака. Ухала сова. Человек — нет, это был принц эльфов в древних дарийских доспехах, защищал горящий форт от дикарей берманов и их союзников-людей. Зачарованным сном спал дракон у каменной гряды. Молодой человек нежился в солнечных лучах, наблюдая за спокойным морем. Узнала она его? Видение было слишком кратким.
   Что она видела — прошлое, будущее или настоящее?
   Неизвестно. Антония совершенно растерялась. О реальности существования напоминал только сын, дергающий ее за плащ. Он был настолько испуган, что даже прекратил бормотать молитвы и псалмы.