Страница:
Отечественное объединение русских евреев за границей опубликовало в 1923 г. обращение «К евреям всех стран!», в котором говорилось: «Непомерно рьяное участие евреев-большевиков в угнетении и разрушении России – грех, который в себе самом носит уже возмездие, ибо какое может быть большее несчастье для народа, чем видеть своих сынов беспутными, – не только вменяется нам в вину, но и толкуется как проявление нашей силы, как еврейское засилье. Советская власть отождествляется с еврейской властью, и лютая ненависть к большевикам обращается в такую же ненависть к евреям. Вряд ли в России остался еще такой слой населения, в который не проникла бы эта не знающая границ ненависть к нам. И не только в России. Все, положительно все страны и народы заливаются волнами юдофобии, нагоняемыми бурями, опрокинувшей Русскую державу. Никогда еще над головой еврейского народа не скоплялось столько грозовых туч».
«Грозовые тучи» принесли горе еврейскому народу не вследствие мести русских людей за деяния Троцкого или других евреев-комиссаров, а в результате разгула юдофобии за пределами России. Эти «волны юдофобии» были порождены мифом о «красном терроре», который был взят на вооружение во многих странах мира. Стремление остановить повторение ужасов Советской власти, о которых наперебой твердили все белоэмигранты и петлюровцы, стало благодатной почвой для появления массовых антисемитских и антикоммунистических политических движений в странах Западной Европы. Парадоксальным образом мифологизированная фигура Троцкого, желание многих евреев увидеть в нем вождя «красного иудаизма», громящего своих извечных врагов, дали жизнь самой страшной угрозе для еврейского народа за многие века его существования. Лозунг освобождения России от еврейской власти стал также прикрытием для подготовки нападения на Советскую страну.
ПОД ЛОЗУНГОМ МИЛИТАРИЗАЦИИ ТРУДА
«Грозовые тучи» принесли горе еврейскому народу не вследствие мести русских людей за деяния Троцкого или других евреев-комиссаров, а в результате разгула юдофобии за пределами России. Эти «волны юдофобии» были порождены мифом о «красном терроре», который был взят на вооружение во многих странах мира. Стремление остановить повторение ужасов Советской власти, о которых наперебой твердили все белоэмигранты и петлюровцы, стало благодатной почвой для появления массовых антисемитских и антикоммунистических политических движений в странах Западной Европы. Парадоксальным образом мифологизированная фигура Троцкого, желание многих евреев увидеть в нем вождя «красного иудаизма», громящего своих извечных врагов, дали жизнь самой страшной угрозе для еврейского народа за многие века его существования. Лозунг освобождения России от еврейской власти стал также прикрытием для подготовки нападения на Советскую страну.
ПОД ЛОЗУНГОМ МИЛИТАРИЗАЦИИ ТРУДА
Хотя в Советской стране не исключали возможности новых попыток иностранной интервенции, под влиянием побед в Гражданской войне были широко распространены иллюзии относительно скорого революционного взрыва в других странах капитализма. Ошибочная телеграмма, полученная в разгар IX съезда партии, дала основание Бухарину заявить с трибуны съезда, что в Германии началась революция и делегаты шумно приветствовали это несостоявшееся событие. Другое ложное сообщение из Швейцарии о якобы начавшейся там революции было опубликовано в «Правде» под заголовком «Давно пора!». Склонность оперировать утопическими лозунгами проявлялась и в рассуждениях многих руководителей относительно решения хозяйственных проблем страны. Время построения коммунистического общества оценивалось в 10—15 лет. На IX съезде РКП(б) Троцкий не исключал «возможности, что мы перейдем к более или менее развитому социалистическому хозяйству в течение 3-4-5 лет».
Победы в Гражданской войне убеждали многих советских руководителей в том, что для осуществления подобных же успехов в экономике страны необходимо сохранять и развивать те чрезвычайные методы организации хозяйственной и социальной жизни, сложившиеся в 1918—1920 годах и получившие название «военного коммунизма». Некоторые из советских руководителей даже пытались теоретически обосновать увековечение и развитие методов «военного коммунизма» на все время построения социалистического, а затем коммунистического общества.
Наиболее полным теоретическим обоснованием «военного коммунизма» явилась книга Н.И. Бухарина «Экономика переходного периода», в которой он утверждал, что «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью… является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».
Свой вклад в теоретическое обоснование «военного коммунизма» внес и Троцкий. 16 декабря 1919 года, когда Красная Армия продолжала идти за отступавшими белыми армиями к югу, Троцкий представил в ЦК партии свои тезисы о переходе к мирному строительству, которые вскоре были опубликованы Бухариным в «Правде». В течение последовавшего года Троцкий подготовил целый ряд документов и произнес немало выступлений, выдвигая свою программу социалистического строительства на основе методов военного коммунизма.
В тезисах «О мобилизации индустриального пролетариата, трудовой повинности, милитаризации хозяйства и применении воинских частей для хозяйственных нужд» Троцкий объявлял: «В переходной стадии развития в обществе, отягощенном наследием самого тяжкого прошлого, переход к планомерно организованному общественному труду немыслим без мер принуждения как в отношении к паразитическим элементам, так и в отношении к отсталым элементам крестьянства и самого рабочего класса. Орудием государственного принуждения является его военная сила». Троцкий призывал отбросить «старую буржуазную аксиому, которая стала предрассудком, о том, что принудительный труд непроизводителен». «Мы говорим, – объявлял он, – это неправда, что принудительный труд при всяких условиях непроизводителен».
Возможно, вспоминая о том, как однажды его бронепоезд застрял в снегу на Урале и никто в течение многих часов не приходил к нему на помощь, Троцкий заявлял: «Если надо будет двинуть для очистки снега тысячу рабочих, то это будет сделано организованным путем, а не так, как это делается теперь, когда проводится мобилизация через волости, довольно спутанным порядком». Видимо, Троцкий полагал, что для предотвращения в будущем подобных неприятностей с его бронепоездом следовало вооружить трудящихся твердыми представлениями о враждебности природы: «Надо, чтобы каждый рабочий, каждая крестьянка знали естественный физический мир, который нас окружает, и силы, которые не всегда благоприятны. Развитие наше идет в борьбе с этими силами, в подчинении их».
Однако Троцкий не хотел дожидаться того момента, когда «каждый рабочий, каждая крестьянка», осознав враждебность стихии к бронепоезду предреввоенсовета, двинется стройными рядами для очистки путей, занесенных снегом. Он писал: «Мы не можем дожидаться, пока каждый крестьянин и каждая крестьянка поймет! Мы должны сегодня заставить каждого стать на то место, на котором он должен быть».
Место каждого рабочего и каждой крестьянки должна была определить партия. Различные классы и социальные слои России, утверждал Троцкий, «увидели одну партию, которая ясно знает, чего она хочет, которая говорит то, что она хочет, в полную меру своего голоса и железную волю применяет для того, чтобы осуществить на деле то, что она хочет». Что же касается тех, кто не желал быть «перебрасываем, назначаем и командируем» или не хотел подчиняться воле партии, то им Троцкий посвятил целый раздел «Трудовое дезертирство» в проекте резолюции IX съезда «Очередные задачи хозяйственного строительства». Отмечая, что «значительная часть рабочих в поисках лучших условий продовольствия, а нередко и в целях спекуляции, самовольно покидает предприятия и переезжает с места на место», Троцкий видел «одну из насущных задач Советской власти… в планомерной, систематической, настойчивой, суровой борьбе с трудовым дезертирством, в частности, путем публикования штрафных дезертирских списков, создания из дезертиров штрафных рабочих команд и, наконец, заключения их в концентрационный лагерь». Позиция Троцкого явно соответствовала взглядам большинства в ЦК и на съезде, поскольку этот текст дословно был повторен в тезисах ЦК, а затем в резолюции съезда.
В качестве образца для организации трудовой деятельности Троцкий предлагал «трудовые армии». В превращении 3-й армии в Первую Армию Труда и «перенесении этого опыта на другие армии» он видел одну из «переходных форм к проведению всеобщей трудовой повинности и к самому широкому применению обобществленного труда». При этом Троцкий призывал вести идейную борьбу с «мещански-интеллигентскими и тред-юнионистскими предрассудками, которые в милитаризации труда или в широком применении воинских частей для труда усматривают аракчеевщину».
IX съезд РКП(б) укрепил позиции Троцкого. Он был основным докладчиком по двум вопросам повестки дня (о хозяйственном строительстве и переходе к милиционной системе). Резолюция «Об очередных задачах хозяйственного строительства», почти дословно повторившая тезисы Троцкого, явилась главным решением IX съезда. И хотя Троцкий говорил, что еще не скоро все хозяйство страны будет превращено в одну фабрику, «руководимую одним центром», от воли того, кто руководил всеми трудармиями и областными управлениями по трудовой повинности, могла зависеть жизнь всей страны и каждого ее гражданина. Съезд одобрил курс на милитаризацию жизни страны и внедрение принудительного труда и способствовал распространению идей Троцкого на все сферы советского общества.
Следует также учесть, что поражение в Польше рассматривалось как случайное и временное событие. Тухачевский готовился ко второму походу на Варшаву, а следовательно, и к новой попытке экспорта революции в Западную Европу. После детального разбора причин поражения в Польше в советском руководстве пришли к выводу, что одной из самых главных явилась плохая работа транспорта, не справившегося с перевозками грузов к фронту. Поскольку развал транспорта в стране на самом деле принял катастрофические масштабы, Троцкий имел полное основание требовать неограниченных полномочий для наведения порядка в этой сфере хозяйства. В начале сентября 1920 года по его инициативе был создан Центральный комитет объединенного профессионального союза работников железнодорожного и водного транспорта (Цектран). Новая организация должна была восстановить работу транспорта, «применяя… чрезвычайные меры, железную дисциплину, милитаризацию труда, единоначалие».
В своих программных документах Цектран объявлял: «Железнодорожный транспорт милитаризован. Среди рабочих, мастеровых и служащих железных дорог, как находящихся на важнейшем хозяйственном фронте, введена суровая военная дисциплина». Дисциплинарные наказания Цектрана включали арест от 15 до 30 суток и принудительные работы от 1 до 6 месяцев.
Вскоре после создания Цектрана Троцкий объявил о его огромных достижениях в улучшении работы транспорта и призвал к распространению «цектрановского» опыта на все отрасли хозяйства страны. Выступая 3 ноября 1920 г. на заседании коммунистической фракции V Всероссийской конференции профсоюзов, он призвал к «перетряхиванию» профсоюзов и потребовал поставить у руководства ими людей, способных «закрутить гайки». Взяв работу Цектрана в качестве образца, Троцкий предложил соединить хозяйственные органы и профсоюзы по отраслям промышленности.
В эти же дни Троцкий объявил о необходимости подчинения советских людей режиму жесткой дисциплины не только на работе, но и в быту. Выступая 6 ноября 1920 г. с докладом по случаю 3-й годовщины Октябрьской революции, он заявлял: «То положение, о котором я говорил – 80 процентов человеческой энергии, уходящей на приобретение жратвы, – необходимо радикально изменить. Не исключено, что мы должны будем перейти к общественному питанию, то есть все решительно имеющиеся у нас на учете советские работники, от Председателя ЦИК до самого молодого рабочего, должны будут принудительно питаться в общественных столовых при заводах и учреждениях».
По мнению Троцкого, это было бы «также величайшей школой трудового общественного воспитания. Нужно ввести нравы, близкие к спартанским, вытекающие из всей нашей обстановки. Во-первых, прогулы будут сведены на нет. За общим столом будет проявляться общественное мнение».
Такой образ жизни, почти не отличимый от тюремного, должен был, очевидно, существовать на протяжении долгого времени. Это следовало из провозглашенного Троцким еще в апреле 1920 года на IX съезде партии четырехэтапного периода строительства социализма. Заявляя о том, что развитое сельскохозяйственное производство может быть создано за 3-5 лет, Троцкий в то же время провозглашал, что «потребуется много лет», прежде чем Советское государство подойдет к «производственно-потребительской коммуне».
Невысоко оценивая интеллект тружеников России, Троцкий полагался исключительно на механизмы примитивных условных рефлексов для внедрения установок на «правильное» поведение. Стремление трудиться должно было быть подкреплено горячим питанием («Кто не вышел на работу, тот не получает горячего пайка», – заявлял Троцкий). Охоту к прогулам можно было отбить наказаниями («Дисциплинарные меры, самые суровые меры должны отвечать трагизму нашего хозяйственного положения»).
Эти идеи и их воплощение в практике Цектрана вызывали активное сопротивление в партии. К этому времени Гражданская война и порожденная ею разруха истощили силы страны до предела. Внешние силы, делавшие все от них возможное для того, чтобы добиться развала российского хозяйства, могли торжествовать. Их многоходовые комбинации с целью дестабилизации России увенчались успехом. Американские зернопроизводители, одним из которых был бывший посол США в России Фрэнсис, получили необыкновенные выгоды от устранения России на мировом зерновом рынке. Троцкий замечал: «За время войны и революции Америка на 90 процентов завладела нашими прежними рынками сельскохозяйственного производства… Так ли трудно им купить нас с потрохами? Они могут в один год своим долларом убить всякие шансы на социалистическое развитие нашей страны».
Промышленное производство страны упало до 4-20 процентов от дореволюционного уровня. Развал промышленного производства привел к тому, что город почти ничего не мог предложить деревне в обмен на продовольствие. А деревня, разоренная Гражданской войной, не так много могла предложить городу. В этих условиях ни красивые лозунги о скорой счастливой жизни, ни даже лютые угрозы уже не могли мобилизовать трудящихся. Угрозы расстрелов и даже пытки, к которым прибегали заготовители продовольствия, уже не действовали на крестьян. Ответом на деятельность заготовителей было зачастую глухое, молчаливое сопротивление. В других случаях заготовителей просто убивали. Как отмечал нарком продовольствия Цюрупа, «только на украинском продовольственном фронте погибло 1700 заготовителей». Попытки же заставить заготовителей работать под страхом расстрелов также не давали эффекта: они предпочитали бежать и скрываться от вышестоящих властей.
В ряде мест поднялись крестьянские восстания. Самое крупное из них под руководством эсера А.С. Антонова началось в августе 1920 года в Тамбовской губернии и вскоре охватило значительную часть черноземных областей России. На подавление восстания были брошены войска под руководством Тухачевского. Против восставших применялась авиация, газы, а пленных помещали в концлагеря.
В партии росло понимание того, что управлять исключительно методами устрашения и насилия больше невозможно. Это учитывал Ленин, который подготовил тезисы «Задачи профессиональных союзов и методы их осуществления», в которых осуждал негативные тенденции в деятельности Цектрана и требовал прекратить «его непропорциональное усиление по сравнению с другими союзами». Ленин предлагал членам партии «перенести на все профдвижение методы повышения демократизма, самодеятельности, участия в управлении промышленностью, развития соревнования».
Так в руководстве партии проявилось два противоположных подхода к работе в профсоюзах. Состоявшийся 8-9 ноября 1920 года пленум ЦК РКП(б) отверг предложения Троцкого и принял тезисы, подготовленные Лениным. Пленум предложил взять курс на развитие демократии в профдвижении и создал комиссию для выработки инструкции о новых методах работы профсоюзов, в состав которой вошли Г.Е. Зиновьев (председатель), М.П. Томский, Я.Э. Рудзутак, А.И. Рыков и Л.Д. Троцкий.
Впервые с момента вступления Троцкого в большевистскую партию летом 1917 года между ним и Лениным возникли разногласия, принявшие форму политической борьбы. Это не было случайным. Завершение Гражданской войны подводило черту под военным периодом революции. Надежды на перерастание Гражданской войны в России во всемирную революцию оказались несбыточными. Выступая с отчетным докладом ЦК Х съезду РКП(б) (1921 г.), Ленин хотя и утверждал, что «международная революция нарастает и, параллельно, экономический кризис в Европе обостряется», в то же время признавал: «Если бы мы из этого сделали предположение, что вообще в короткий срок помощь придет оттуда в виде прочной пролетарской революции, то мы просто были бы сумасшедшими». России не приходилось рассчитывать на внешнюю поддержку; напротив, усугублявшийся упадок страны делал ее все более уязвимой для возможного нападения извне.
«Опора на штык», провозглашенная Троцким в ноябре 1917 года, методы устрашения армии и гражданского населения, милитаризация хозяйства, до определенной степени объясняемые обстановкой войны, теряли обоснование в мирных условиях. Создание за годы войны мощного централизованного аппарата Вооруженных Сил и распространение его влияния на хозяйственные сферы делали власть Троцкого несравнимой ни с чьей другой в республике.
Профсоюзы явились той областью, в борьбе за которую руководство партии столкнулось с военно-административной «империей» Троцкого. В этой борьбе Ленин получал широкую поддержку тех, кто выступал против диктаторской власти Предреввоенсовета. Троцкий попытался прибегнуть к обычной для него демонстрации, отказавшись участвовать в заседаниях профсоюзной комиссии ЦК. Но в это время произошел «бунт» на «профсоюзной территории», захваченной Троцким, – в Цектране, так как водники, входившие в этот объединенный профсоюз, потребовали отказа от военных методов руководства. Комиссия Зиновьева предложила ликвидировать политотделы в Цектране, ускорить созыв съезда профсоюза транспортных работников, изменить состав Цектрана. Эти предложения 7 декабря рассмотрел пленум ЦК, на котором Троцкий отстаивал методы работы Цектрана. В ходе дискуссии Бухарин выступил с компромиссным решением, которое получило название «буферная резолюция» (состав Цектрана оставался без изменений, требование о «перетряхивании» профсоюзов снималось). Эта резолюция была принята.
Ленин выступил против резолюции пленума, но остался в меньшинстве (семь против восьми). Через три дня водники вышли из состава Цектрана. Политическая борьба в руководстве партии и профсоюзов расширялась и обострялась. 24 декабря пленум ЦК решил открыть дискуссию по вопросам повестки дня предстоящего съезда партии. На другой же день в своем выступлении на VIII Всероссийском съезде Советов Троцкий изложил свою программу «перетряхивания» и милитаризации профсоюзов, которая была затем опубликована в брошюре «Роль и задачи профсоюзов». Троцкий предложил выбирать делегатов на съезд по платформам и фактически объявил о создании своей особой фракции и намерении превратить высший орган партии в поле боя, очевидно рассчитывая на победу своих сторонников.
30 декабря на объединенном заседании фракции РКП(б) VIII съезда Советов и фракций ВЦСПС и МГСПС началась дискуссия. Выступая с речью «О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого», Ленин резко критиковал брошюру последнего. Словно возвращаясь к стилю полемики между ними в 1903—1916 гг., Ленин писал: «Сличая эту брошюру с теми тезисами, которые были им предложены в Центральном Комитете, вчитываясь в нее, я удивляюсь, какое количество теоретических ошибок и вопиющих неправильностей сконцентрировано в ней».
Решительно отвергая курс Троцкого на милитаризацию труда, Ленин утверждал, что профсоюзы «не есть организация государственная, это не есть организация принуждения, это есть организация воспитательная, организация вовлечения, обучения, это есть школа, школа управления, школа хозяйничания, школа коммунизма».
Отвергая идею о распространении военных методов на гражданскую сферу, Ленин заявлял: «Есть ценный военный опыт: героизм, исполнительность и проч. Есть худое в опыте худших элементов из военных: бюрократизм, чванство. Тезисы Троцкого, вопреки его сознанию и воле, оказались поддерживающими не лучшее, а худшее в военном опыте». Ленин выражал неудовлетворение решением пленума ЦК от 7 декабря, называя его «печальным»: «Получилась в Центральном Комитете каша и кутерьма; это первый раз в истории нашей партии во время революции, и это опасно. Гвоздем было то, что получилось раздвоение, получилась «буферная» группа Бухарина, Преображенского и Серебрякова, которая больше всех навредила и напутала». Не скрывая своего раздражения, Ленин говорил: «На этом примере… надо сказать: «Тов. Н.И. Бухарин, поменьше словесных выкрутасов, – польза будет для вас, для теории, для республики».
Тем временем борьба вокруг спорного вопроса обострялась. Профсоюзная комиссия ЦК во главе с Зиновьевым подготовила «Проект постановления X съезда РКП(б) о роли и задачах профсоюзов», который подписали В.И. Ленин, Ф.А. Сергеев (Артем), Г.Е. Зиновьев, М.И. Калинин, Л.Б. Каменев, Г.И. Петровский, Я.Э. Рудзутак, И.В. Сталин, М.П. Томский, С.А. Лозовский. Эта так называемая платформа десяти, опубликованная в «Правде» 18 января 1921 года, стала программным документом сторонников Ленина в ЦК партии. Хотя среди подписавшихся было девять членов ЦК, отсутствие подписей других 11 членов, в том числе таких видных, как Н. И. Бухарин, Ф.Э. Дзержинский, Н.Н. Крестинский, А.И. Рыков, К.Б. Радек, свидетельствовало о том, что большинство руководства партии не было готово решительно поддержать Ленина в борьбе против Троцкого.
В дискуссию активно включились сторонники «рабочей оппозиции», платформы «демократического централизма» и других, выступавших за всемерное расширение прав профсоюзов и «рабочей демократии». Их требования были диаметрально противоположны позиции Троцкого и в то же время вызвали критику Ленина. При поддержке Ю. Ларина, Е.А. Преображенского, Л.П. Серебрякова, Г.Я. Сокольникова и В.Н. Яковлевой выдвинул свою платформу Н.И. Бухарин. В этой платформе были поддержаны идея Троцкого об «огосударствлении профсоюзов» и одновременно требование «рабочей оппозиции» и так называемых децистов о выдвижении профсоюзами своих кандидатов в аппарат управления хозяйством. Крайняя беспринципность в идейных основах новой платформы позволила Ленину назвать ее «верхом распада идейного». Объединение группировок, занимавших прямо противоположные взгляды по обсуждавшемуся вопросу, свидетельствовало о том, что идейно-политические лозунги являются подчиненными задачам борьбы против существовавшего руководства Ленина и его ближайших союзников.
В своей статье «Кризис в партии» Ленин осудил и «синдикалистский» уклон ряда платформ («мы доросли от маленьких разногласий до синдикализма, означающего полный разрыв с коммунизмом и неминуемый раскол партии»), и курс Троцкого на огосударствление и милитаризацию профсоюзов. Оценивая позицию Троцкого и поддерживавшего его Бухарина, Ленин подчеркивал, что их «политические ошибки… отвлекают нашу партию от хозяйственных задач, от производственной работы, заставляют нас, к сожалению, терять время на исправление этих ошибок». Говоря о ходе дискуссии, Ленин объявлял, что «мы пороскошествовали и дали миру удивительный образец того, как партия, поставленная в труднейшие условия отчаянной борьбы, проявляет неслыханное внимание к деталям выяснения отдельных подробностей платформ, – и это при условии неурожая и кризиса, при условиях разорения и демобилизации».
Практический вопрос о Цектране и теоретические рассуждения о роли профсоюзов открыли политическую борьбу за власть в партии и в стране, которая, то вспыхивая, то затухая, не прекращалась на протяжении большей части 20-х годов. Несколько позже в Советской России широко распространялись копии письма неизвестного автора, направленного из Москвы эмигранту Илии Британу. В этом письме давался анализ внутриполитического положения страны и давались нелицеприятные характеристики многим видным деятелям Советской страны. Говоря о ходе «профсоюзной дискуссии», анонимный автор напоминал: «Помните, когда пресловутая дискуссия о профсоюзах угрожала и расколом партии, и заменой Ленина Троцким (в этом была сущность дискуссии, скрытая от непосвященных под тряпьем теоретического спора)».
23 января Троцкий заявил о том, что он снимает свою платформу и объединяется с Бухариным. 1 февраля Троцкий и Бухарин создали объединенную платформу. Как и тезисы децистов, проект постановления X съезда по вопросу «О роли и задачах профсоюзов», предложенный Троцким, Бухариным и другими, направлял основной удар по Зиновьеву, который к этому времени вновь стал одним из ближайших соратников Ленина. В проекте говорилось, что «платформа, которая была выработана комиссией т. Зиновьева, не только не дала сближения, но, наоборот, углубила расхождение с «рабочей оппозицией», оттолкнув последнюю еще более в сторону синдикализма».
Победы в Гражданской войне убеждали многих советских руководителей в том, что для осуществления подобных же успехов в экономике страны необходимо сохранять и развивать те чрезвычайные методы организации хозяйственной и социальной жизни, сложившиеся в 1918—1920 годах и получившие название «военного коммунизма». Некоторые из советских руководителей даже пытались теоретически обосновать увековечение и развитие методов «военного коммунизма» на все время построения социалистического, а затем коммунистического общества.
Наиболее полным теоретическим обоснованием «военного коммунизма» явилась книга Н.И. Бухарина «Экономика переходного периода», в которой он утверждал, что «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью… является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».
Свой вклад в теоретическое обоснование «военного коммунизма» внес и Троцкий. 16 декабря 1919 года, когда Красная Армия продолжала идти за отступавшими белыми армиями к югу, Троцкий представил в ЦК партии свои тезисы о переходе к мирному строительству, которые вскоре были опубликованы Бухариным в «Правде». В течение последовавшего года Троцкий подготовил целый ряд документов и произнес немало выступлений, выдвигая свою программу социалистического строительства на основе методов военного коммунизма.
В тезисах «О мобилизации индустриального пролетариата, трудовой повинности, милитаризации хозяйства и применении воинских частей для хозяйственных нужд» Троцкий объявлял: «В переходной стадии развития в обществе, отягощенном наследием самого тяжкого прошлого, переход к планомерно организованному общественному труду немыслим без мер принуждения как в отношении к паразитическим элементам, так и в отношении к отсталым элементам крестьянства и самого рабочего класса. Орудием государственного принуждения является его военная сила». Троцкий призывал отбросить «старую буржуазную аксиому, которая стала предрассудком, о том, что принудительный труд непроизводителен». «Мы говорим, – объявлял он, – это неправда, что принудительный труд при всяких условиях непроизводителен».
Возможно, вспоминая о том, как однажды его бронепоезд застрял в снегу на Урале и никто в течение многих часов не приходил к нему на помощь, Троцкий заявлял: «Если надо будет двинуть для очистки снега тысячу рабочих, то это будет сделано организованным путем, а не так, как это делается теперь, когда проводится мобилизация через волости, довольно спутанным порядком». Видимо, Троцкий полагал, что для предотвращения в будущем подобных неприятностей с его бронепоездом следовало вооружить трудящихся твердыми представлениями о враждебности природы: «Надо, чтобы каждый рабочий, каждая крестьянка знали естественный физический мир, который нас окружает, и силы, которые не всегда благоприятны. Развитие наше идет в борьбе с этими силами, в подчинении их».
Однако Троцкий не хотел дожидаться того момента, когда «каждый рабочий, каждая крестьянка», осознав враждебность стихии к бронепоезду предреввоенсовета, двинется стройными рядами для очистки путей, занесенных снегом. Он писал: «Мы не можем дожидаться, пока каждый крестьянин и каждая крестьянка поймет! Мы должны сегодня заставить каждого стать на то место, на котором он должен быть».
Место каждого рабочего и каждой крестьянки должна была определить партия. Различные классы и социальные слои России, утверждал Троцкий, «увидели одну партию, которая ясно знает, чего она хочет, которая говорит то, что она хочет, в полную меру своего голоса и железную волю применяет для того, чтобы осуществить на деле то, что она хочет». Что же касается тех, кто не желал быть «перебрасываем, назначаем и командируем» или не хотел подчиняться воле партии, то им Троцкий посвятил целый раздел «Трудовое дезертирство» в проекте резолюции IX съезда «Очередные задачи хозяйственного строительства». Отмечая, что «значительная часть рабочих в поисках лучших условий продовольствия, а нередко и в целях спекуляции, самовольно покидает предприятия и переезжает с места на место», Троцкий видел «одну из насущных задач Советской власти… в планомерной, систематической, настойчивой, суровой борьбе с трудовым дезертирством, в частности, путем публикования штрафных дезертирских списков, создания из дезертиров штрафных рабочих команд и, наконец, заключения их в концентрационный лагерь». Позиция Троцкого явно соответствовала взглядам большинства в ЦК и на съезде, поскольку этот текст дословно был повторен в тезисах ЦК, а затем в резолюции съезда.
В качестве образца для организации трудовой деятельности Троцкий предлагал «трудовые армии». В превращении 3-й армии в Первую Армию Труда и «перенесении этого опыта на другие армии» он видел одну из «переходных форм к проведению всеобщей трудовой повинности и к самому широкому применению обобществленного труда». При этом Троцкий призывал вести идейную борьбу с «мещански-интеллигентскими и тред-юнионистскими предрассудками, которые в милитаризации труда или в широком применении воинских частей для труда усматривают аракчеевщину».
IX съезд РКП(б) укрепил позиции Троцкого. Он был основным докладчиком по двум вопросам повестки дня (о хозяйственном строительстве и переходе к милиционной системе). Резолюция «Об очередных задачах хозяйственного строительства», почти дословно повторившая тезисы Троцкого, явилась главным решением IX съезда. И хотя Троцкий говорил, что еще не скоро все хозяйство страны будет превращено в одну фабрику, «руководимую одним центром», от воли того, кто руководил всеми трудармиями и областными управлениями по трудовой повинности, могла зависеть жизнь всей страны и каждого ее гражданина. Съезд одобрил курс на милитаризацию жизни страны и внедрение принудительного труда и способствовал распространению идей Троцкого на все сферы советского общества.
Следует также учесть, что поражение в Польше рассматривалось как случайное и временное событие. Тухачевский готовился ко второму походу на Варшаву, а следовательно, и к новой попытке экспорта революции в Западную Европу. После детального разбора причин поражения в Польше в советском руководстве пришли к выводу, что одной из самых главных явилась плохая работа транспорта, не справившегося с перевозками грузов к фронту. Поскольку развал транспорта в стране на самом деле принял катастрофические масштабы, Троцкий имел полное основание требовать неограниченных полномочий для наведения порядка в этой сфере хозяйства. В начале сентября 1920 года по его инициативе был создан Центральный комитет объединенного профессионального союза работников железнодорожного и водного транспорта (Цектран). Новая организация должна была восстановить работу транспорта, «применяя… чрезвычайные меры, железную дисциплину, милитаризацию труда, единоначалие».
В своих программных документах Цектран объявлял: «Железнодорожный транспорт милитаризован. Среди рабочих, мастеровых и служащих железных дорог, как находящихся на важнейшем хозяйственном фронте, введена суровая военная дисциплина». Дисциплинарные наказания Цектрана включали арест от 15 до 30 суток и принудительные работы от 1 до 6 месяцев.
Вскоре после создания Цектрана Троцкий объявил о его огромных достижениях в улучшении работы транспорта и призвал к распространению «цектрановского» опыта на все отрасли хозяйства страны. Выступая 3 ноября 1920 г. на заседании коммунистической фракции V Всероссийской конференции профсоюзов, он призвал к «перетряхиванию» профсоюзов и потребовал поставить у руководства ими людей, способных «закрутить гайки». Взяв работу Цектрана в качестве образца, Троцкий предложил соединить хозяйственные органы и профсоюзы по отраслям промышленности.
В эти же дни Троцкий объявил о необходимости подчинения советских людей режиму жесткой дисциплины не только на работе, но и в быту. Выступая 6 ноября 1920 г. с докладом по случаю 3-й годовщины Октябрьской революции, он заявлял: «То положение, о котором я говорил – 80 процентов человеческой энергии, уходящей на приобретение жратвы, – необходимо радикально изменить. Не исключено, что мы должны будем перейти к общественному питанию, то есть все решительно имеющиеся у нас на учете советские работники, от Председателя ЦИК до самого молодого рабочего, должны будут принудительно питаться в общественных столовых при заводах и учреждениях».
По мнению Троцкого, это было бы «также величайшей школой трудового общественного воспитания. Нужно ввести нравы, близкие к спартанским, вытекающие из всей нашей обстановки. Во-первых, прогулы будут сведены на нет. За общим столом будет проявляться общественное мнение».
Такой образ жизни, почти не отличимый от тюремного, должен был, очевидно, существовать на протяжении долгого времени. Это следовало из провозглашенного Троцким еще в апреле 1920 года на IX съезде партии четырехэтапного периода строительства социализма. Заявляя о том, что развитое сельскохозяйственное производство может быть создано за 3-5 лет, Троцкий в то же время провозглашал, что «потребуется много лет», прежде чем Советское государство подойдет к «производственно-потребительской коммуне».
Невысоко оценивая интеллект тружеников России, Троцкий полагался исключительно на механизмы примитивных условных рефлексов для внедрения установок на «правильное» поведение. Стремление трудиться должно было быть подкреплено горячим питанием («Кто не вышел на работу, тот не получает горячего пайка», – заявлял Троцкий). Охоту к прогулам можно было отбить наказаниями («Дисциплинарные меры, самые суровые меры должны отвечать трагизму нашего хозяйственного положения»).
Эти идеи и их воплощение в практике Цектрана вызывали активное сопротивление в партии. К этому времени Гражданская война и порожденная ею разруха истощили силы страны до предела. Внешние силы, делавшие все от них возможное для того, чтобы добиться развала российского хозяйства, могли торжествовать. Их многоходовые комбинации с целью дестабилизации России увенчались успехом. Американские зернопроизводители, одним из которых был бывший посол США в России Фрэнсис, получили необыкновенные выгоды от устранения России на мировом зерновом рынке. Троцкий замечал: «За время войны и революции Америка на 90 процентов завладела нашими прежними рынками сельскохозяйственного производства… Так ли трудно им купить нас с потрохами? Они могут в один год своим долларом убить всякие шансы на социалистическое развитие нашей страны».
Промышленное производство страны упало до 4-20 процентов от дореволюционного уровня. Развал промышленного производства привел к тому, что город почти ничего не мог предложить деревне в обмен на продовольствие. А деревня, разоренная Гражданской войной, не так много могла предложить городу. В этих условиях ни красивые лозунги о скорой счастливой жизни, ни даже лютые угрозы уже не могли мобилизовать трудящихся. Угрозы расстрелов и даже пытки, к которым прибегали заготовители продовольствия, уже не действовали на крестьян. Ответом на деятельность заготовителей было зачастую глухое, молчаливое сопротивление. В других случаях заготовителей просто убивали. Как отмечал нарком продовольствия Цюрупа, «только на украинском продовольственном фронте погибло 1700 заготовителей». Попытки же заставить заготовителей работать под страхом расстрелов также не давали эффекта: они предпочитали бежать и скрываться от вышестоящих властей.
В ряде мест поднялись крестьянские восстания. Самое крупное из них под руководством эсера А.С. Антонова началось в августе 1920 года в Тамбовской губернии и вскоре охватило значительную часть черноземных областей России. На подавление восстания были брошены войска под руководством Тухачевского. Против восставших применялась авиация, газы, а пленных помещали в концлагеря.
В партии росло понимание того, что управлять исключительно методами устрашения и насилия больше невозможно. Это учитывал Ленин, который подготовил тезисы «Задачи профессиональных союзов и методы их осуществления», в которых осуждал негативные тенденции в деятельности Цектрана и требовал прекратить «его непропорциональное усиление по сравнению с другими союзами». Ленин предлагал членам партии «перенести на все профдвижение методы повышения демократизма, самодеятельности, участия в управлении промышленностью, развития соревнования».
Так в руководстве партии проявилось два противоположных подхода к работе в профсоюзах. Состоявшийся 8-9 ноября 1920 года пленум ЦК РКП(б) отверг предложения Троцкого и принял тезисы, подготовленные Лениным. Пленум предложил взять курс на развитие демократии в профдвижении и создал комиссию для выработки инструкции о новых методах работы профсоюзов, в состав которой вошли Г.Е. Зиновьев (председатель), М.П. Томский, Я.Э. Рудзутак, А.И. Рыков и Л.Д. Троцкий.
Впервые с момента вступления Троцкого в большевистскую партию летом 1917 года между ним и Лениным возникли разногласия, принявшие форму политической борьбы. Это не было случайным. Завершение Гражданской войны подводило черту под военным периодом революции. Надежды на перерастание Гражданской войны в России во всемирную революцию оказались несбыточными. Выступая с отчетным докладом ЦК Х съезду РКП(б) (1921 г.), Ленин хотя и утверждал, что «международная революция нарастает и, параллельно, экономический кризис в Европе обостряется», в то же время признавал: «Если бы мы из этого сделали предположение, что вообще в короткий срок помощь придет оттуда в виде прочной пролетарской революции, то мы просто были бы сумасшедшими». России не приходилось рассчитывать на внешнюю поддержку; напротив, усугублявшийся упадок страны делал ее все более уязвимой для возможного нападения извне.
«Опора на штык», провозглашенная Троцким в ноябре 1917 года, методы устрашения армии и гражданского населения, милитаризация хозяйства, до определенной степени объясняемые обстановкой войны, теряли обоснование в мирных условиях. Создание за годы войны мощного централизованного аппарата Вооруженных Сил и распространение его влияния на хозяйственные сферы делали власть Троцкого несравнимой ни с чьей другой в республике.
Профсоюзы явились той областью, в борьбе за которую руководство партии столкнулось с военно-административной «империей» Троцкого. В этой борьбе Ленин получал широкую поддержку тех, кто выступал против диктаторской власти Предреввоенсовета. Троцкий попытался прибегнуть к обычной для него демонстрации, отказавшись участвовать в заседаниях профсоюзной комиссии ЦК. Но в это время произошел «бунт» на «профсоюзной территории», захваченной Троцким, – в Цектране, так как водники, входившие в этот объединенный профсоюз, потребовали отказа от военных методов руководства. Комиссия Зиновьева предложила ликвидировать политотделы в Цектране, ускорить созыв съезда профсоюза транспортных работников, изменить состав Цектрана. Эти предложения 7 декабря рассмотрел пленум ЦК, на котором Троцкий отстаивал методы работы Цектрана. В ходе дискуссии Бухарин выступил с компромиссным решением, которое получило название «буферная резолюция» (состав Цектрана оставался без изменений, требование о «перетряхивании» профсоюзов снималось). Эта резолюция была принята.
Ленин выступил против резолюции пленума, но остался в меньшинстве (семь против восьми). Через три дня водники вышли из состава Цектрана. Политическая борьба в руководстве партии и профсоюзов расширялась и обострялась. 24 декабря пленум ЦК решил открыть дискуссию по вопросам повестки дня предстоящего съезда партии. На другой же день в своем выступлении на VIII Всероссийском съезде Советов Троцкий изложил свою программу «перетряхивания» и милитаризации профсоюзов, которая была затем опубликована в брошюре «Роль и задачи профсоюзов». Троцкий предложил выбирать делегатов на съезд по платформам и фактически объявил о создании своей особой фракции и намерении превратить высший орган партии в поле боя, очевидно рассчитывая на победу своих сторонников.
30 декабря на объединенном заседании фракции РКП(б) VIII съезда Советов и фракций ВЦСПС и МГСПС началась дискуссия. Выступая с речью «О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого», Ленин резко критиковал брошюру последнего. Словно возвращаясь к стилю полемики между ними в 1903—1916 гг., Ленин писал: «Сличая эту брошюру с теми тезисами, которые были им предложены в Центральном Комитете, вчитываясь в нее, я удивляюсь, какое количество теоретических ошибок и вопиющих неправильностей сконцентрировано в ней».
Решительно отвергая курс Троцкого на милитаризацию труда, Ленин утверждал, что профсоюзы «не есть организация государственная, это не есть организация принуждения, это есть организация воспитательная, организация вовлечения, обучения, это есть школа, школа управления, школа хозяйничания, школа коммунизма».
Отвергая идею о распространении военных методов на гражданскую сферу, Ленин заявлял: «Есть ценный военный опыт: героизм, исполнительность и проч. Есть худое в опыте худших элементов из военных: бюрократизм, чванство. Тезисы Троцкого, вопреки его сознанию и воле, оказались поддерживающими не лучшее, а худшее в военном опыте». Ленин выражал неудовлетворение решением пленума ЦК от 7 декабря, называя его «печальным»: «Получилась в Центральном Комитете каша и кутерьма; это первый раз в истории нашей партии во время революции, и это опасно. Гвоздем было то, что получилось раздвоение, получилась «буферная» группа Бухарина, Преображенского и Серебрякова, которая больше всех навредила и напутала». Не скрывая своего раздражения, Ленин говорил: «На этом примере… надо сказать: «Тов. Н.И. Бухарин, поменьше словесных выкрутасов, – польза будет для вас, для теории, для республики».
Тем временем борьба вокруг спорного вопроса обострялась. Профсоюзная комиссия ЦК во главе с Зиновьевым подготовила «Проект постановления X съезда РКП(б) о роли и задачах профсоюзов», который подписали В.И. Ленин, Ф.А. Сергеев (Артем), Г.Е. Зиновьев, М.И. Калинин, Л.Б. Каменев, Г.И. Петровский, Я.Э. Рудзутак, И.В. Сталин, М.П. Томский, С.А. Лозовский. Эта так называемая платформа десяти, опубликованная в «Правде» 18 января 1921 года, стала программным документом сторонников Ленина в ЦК партии. Хотя среди подписавшихся было девять членов ЦК, отсутствие подписей других 11 членов, в том числе таких видных, как Н. И. Бухарин, Ф.Э. Дзержинский, Н.Н. Крестинский, А.И. Рыков, К.Б. Радек, свидетельствовало о том, что большинство руководства партии не было готово решительно поддержать Ленина в борьбе против Троцкого.
В дискуссию активно включились сторонники «рабочей оппозиции», платформы «демократического централизма» и других, выступавших за всемерное расширение прав профсоюзов и «рабочей демократии». Их требования были диаметрально противоположны позиции Троцкого и в то же время вызвали критику Ленина. При поддержке Ю. Ларина, Е.А. Преображенского, Л.П. Серебрякова, Г.Я. Сокольникова и В.Н. Яковлевой выдвинул свою платформу Н.И. Бухарин. В этой платформе были поддержаны идея Троцкого об «огосударствлении профсоюзов» и одновременно требование «рабочей оппозиции» и так называемых децистов о выдвижении профсоюзами своих кандидатов в аппарат управления хозяйством. Крайняя беспринципность в идейных основах новой платформы позволила Ленину назвать ее «верхом распада идейного». Объединение группировок, занимавших прямо противоположные взгляды по обсуждавшемуся вопросу, свидетельствовало о том, что идейно-политические лозунги являются подчиненными задачам борьбы против существовавшего руководства Ленина и его ближайших союзников.
В своей статье «Кризис в партии» Ленин осудил и «синдикалистский» уклон ряда платформ («мы доросли от маленьких разногласий до синдикализма, означающего полный разрыв с коммунизмом и неминуемый раскол партии»), и курс Троцкого на огосударствление и милитаризацию профсоюзов. Оценивая позицию Троцкого и поддерживавшего его Бухарина, Ленин подчеркивал, что их «политические ошибки… отвлекают нашу партию от хозяйственных задач, от производственной работы, заставляют нас, к сожалению, терять время на исправление этих ошибок». Говоря о ходе дискуссии, Ленин объявлял, что «мы пороскошествовали и дали миру удивительный образец того, как партия, поставленная в труднейшие условия отчаянной борьбы, проявляет неслыханное внимание к деталям выяснения отдельных подробностей платформ, – и это при условии неурожая и кризиса, при условиях разорения и демобилизации».
Практический вопрос о Цектране и теоретические рассуждения о роли профсоюзов открыли политическую борьбу за власть в партии и в стране, которая, то вспыхивая, то затухая, не прекращалась на протяжении большей части 20-х годов. Несколько позже в Советской России широко распространялись копии письма неизвестного автора, направленного из Москвы эмигранту Илии Британу. В этом письме давался анализ внутриполитического положения страны и давались нелицеприятные характеристики многим видным деятелям Советской страны. Говоря о ходе «профсоюзной дискуссии», анонимный автор напоминал: «Помните, когда пресловутая дискуссия о профсоюзах угрожала и расколом партии, и заменой Ленина Троцким (в этом была сущность дискуссии, скрытая от непосвященных под тряпьем теоретического спора)».
23 января Троцкий заявил о том, что он снимает свою платформу и объединяется с Бухариным. 1 февраля Троцкий и Бухарин создали объединенную платформу. Как и тезисы децистов, проект постановления X съезда по вопросу «О роли и задачах профсоюзов», предложенный Троцким, Бухариным и другими, направлял основной удар по Зиновьеву, который к этому времени вновь стал одним из ближайших соратников Ленина. В проекте говорилось, что «платформа, которая была выработана комиссией т. Зиновьева, не только не дала сближения, но, наоборот, углубила расхождение с «рабочей оппозицией», оттолкнув последнюю еще более в сторону синдикализма».