Весь обыск Арнаутов простоял посреди комнаты. Когда уже все, казалось, было осмотрено, он приказал одному из своих:
- Иванов, посмотри за окном.
Иванов открыл окно и выглянул на крышу. Раньше, чем он радостно сказал: «Есть!», Юля поняла, что там что-то лежит.
Иванов втащил в комнату черную дорожную сумку, расстегнул «молнию».
Сверху в сумке лежал желтый светоотражающий жилет гаишника. Потом - жезл. И - кобура с пистолетом.
Откуда?!
- Собирайтесь, - с плохо скрываемым торжеством сказал Арнаутов, глядя на Юлю. - Поедете с нами.
* * *
В приемной Громова сидели Федоров и еще двое оперативников УСБ. Когда вошел Соловьев, они отвернулись с деланно-равнодушными лицами.
Соловьев подал секретарше несколько запросов:
- Привет, Света. Подпиши у шефа.
- Его нет. Он уже час, как к начальнику пошел, - нервно ответила она, и кивнула на уэсбэшников. - С ихним вместе.
- Я попозже зайду.
У выхода из коридора на лестницу курили еще трое оперов УСБ. Одного Серега немного знал, у других принадлежность к «собственной безопасности» читалась на лицах. Мысленно чертыхнувшись, он направился в кабинет.
Навстречу шли Виноградов и Громов. Увидев Серегу, Громов сказал:
- Соловьев, всем вашим оставаться на местах.
- Понял, Юрий Сергеевич.
Виноградов с Громовым пошли дальше. Серега услышал:
- Так и что, все в его квартире нашли?
- К сожалению, да, Юрий Сергеич…
Когда Соловьев вошел в кабинет, Скрябин, сидя за столом, разбирал пистолет.
Серега бросил неподписанные бумаги:
- По-моему, у нас проблемы.
- Ты только сейчас это заметил? - Закрепив в специальной протирке кусок промасленной ветоши, Скрябин принялся чистить ствол «макарова».
- В коридоре полно уэсбэшников. Шеф с Виноградовым час у начальника просидели. Нам команда оставаться на местах.
- Так… Не вовремя я пушку разобрал.
- Там их столько, что пулемета не хватит. Чего тянут? Нас они могли еще с утра взять, мы здесь с девяти безвылазно торчим.
- Они Ромку ждут, - быстро смазав ударно-спусковой механизм, Стас собрал пистолет и передернул затвор, досылая патрон.
- Да, похоже, хотят здесь его взять. - Соловьев набрал номер Шилова. - Ты где?
- В пробке стою…
Пробку создавал сломавшийся грузовик на перекрестке и легковушка, которая то ли зацепила его, объезжая, то ли тоже сломалась, и теперь мигала «аварийкой», наискось перекрывая правую полосу. Стояли уже минут десять. Самые нетерпеливые начинали сигналить…
- В пробке, на Лиговском.
- С эскортом?
- Еще с каким! Что у вас?
- Тебя ждут. Человек десять во главе с Виноградовым.
- Понятно.
- Пока этот разговор доложат Виноградову, у тебя есть минут двадцать. Прошел слушок, у тебя в квартире что-то нашли.
- Ясное дело, если взялись топить, то по полной.
- Не уверен, что сидя в камере ты что-то докажешь.
Шилов посмотрел в зеркало. Зеленая «шестерка» наблюдателей стояла через машины позади него. А еще дальше, в соседнем ряду - вторая. Впереди, кажется, никого нет. И на параллельных улицах, видимо, тоже - пробка возникла спонтанно и собралась быстро, застигнув врасплох не только его, но и многоопытных водителей «наружки».
- Увидимся, - оптимистично заверил Соловьева Роман и выключил телефон.
Машина впереди Шилова начала двигаться, и Роман тоже включил передачу. Проехали два метра, три… Встали. Снова чуть подались вперед. Постояли. Еще вперед…
До упора выкрутив руль, Шилов рванул налево. «Альфа» пересекла пустую встречную полосу и выскочила на тротуар, звучно приложившись днищем о высокий поребрик.
Удар по тормозам, руль направо, рывок, по тормозам, чуть налево, вперед…
Шилов загнал машину в узкую прямоугольную арку старого дома, вылетел во двор. «Хвост» застрял в пробке. Наверное, матерятся по рации и бегут пешком, гадая, куда он сорвался.
Теоретически, можно было попробовать выскочить на улицу Черняховского, с нее - на Разъезжую, и дальше к Фонтанке. Или рвануть по Обводному в Юго-Западные районы. Но - слишком приметная у него машина, и слишком много в городе всяких заторов и пробок, которые нельзя предсказать, и из которых уже не получится так легко выскочить. Если догонят - уже не упустят. Плюнув на конспирацию, обложат со всех сторон и вызовут группу захвата. Арнаутов, наверное, не упустит возможности лично одеть наручники.
Шилов бросил машину под деревьями в центре двора и выбежал на улицу Черняховского. Повезло: стоило взмахнуть рукой, как сразу тормознул какой-то частник на дорогой иномарке.
- На Московский вокзал. Только побыстрее, опаздываю.
- Садись, долетим…
- «Пятый» - «Первому». Объект бросил машину и скрылся.
- Жди его у машины.
- Долго?
- До посинения.
В кабинет вошли Федоров, Арнаутов и два опера УСБ, молча вставших у двери с таким видом, что было понятно: их задача не улики искать, а обеспечивать силовую поддержку проводимого мероприятия, если в такой поддержке возникнет необходимость.
- Вообще-то стучаться надо, - заметил Соловьев шедшему первым Федорову.
- У нас постановление на проведение обыска в вашем кабинете.
- Покажите.
Федоров предъявил бланк, который Соловьев внимательно прочитал. Возвращая, кивнул на Арнаутова и небрежно спросил:
- Мужчина с вами?
Арнаутов зло хмыкнул, Федоров же пояснил:
- Оперативное сопровождение осуществляется нашим Управлением и УБОП.
- Ну, тогда я спокоен. А где сам Шилов?
Федоров чуть замялся, а потом ответил с некоторым вызовом:
- Он задержан.
- Да? Ну, тогда полагается его присутствие при обыске.
- Или присутствие его руководства, - дополнил Арнаутов.
- Я - подчиненный, - развел руками Серега, продолжая загораживать подход к столу Шилова.
- Громов уже идет. Сергей, не валяй дурака!
- Сергей Алексеевич, - поправил Арнаутова Соловьев. - И я никого еще здесь не валяю.
Зашел Громов. Лицо у него было таким, будто он терпел сильную физическую боль и безуспешно пытался скрыть это от окружающих.
- Соловьев, ты за старшего, - распорядился он, - поприсутствуй на обыске.
Сказал и вышел.
- Прошу, - Соловьев перешел на другую половину кабинета, к Стасу.
Федоров сел за стол Шилова. Пока он там располагался и осматривался, Арнаутов приказал:
- Откройте его сейф.
- У нас нет ключа, - ответил Серега.
- Ничего, - Федоров достал из своего портфеля опечатанный конверт. - Я взял дубликат в канцелярии.
Он аккуратно вскрыл конверт, достал ключ и, дважды провернув его в замке, открыл толстую дверь.
Сейф был пуст. Только на верхней полке лежала картонная папка с несколькими листами бумаги.
Федоров растерянно посмотрел на Арнаутова. Тот протянул руку:
- Давай.
Федоров отдал папку. Арнаутов нетерпеливо раскрыл ее, нахмурился и прочитал. По мере чтения речь его замедлялась, а на лице стали проступать багровые пятна:
- «Источник сообщил, что в рюмочной „Носорог“ познакомился с Мишей, который рассказал, что украл у соседки электрический чайник и продал его…» Что за бред?!
- Слабые оперативные позиции, - вздохнул Скрябин.
- Низкий уровень информации, - посочувствовал Соловьев.
У Федорова пропиликал сотовый телефон. Он выудил трубку из пиджака, ответил. Лицо у него вытянулось:
- Та-а-ак… Они предупредили его. Звонок был сделан с телефона 102…
- …21-70. Я угадал? - Соловьев улыбнулся, а Скрябин покачал головой:
- Дырку вы от бублика получите, а не Шарапова.
- Они переложили все бумаги и вещи к себе, - прищурился Арнаутов, бросая никчемную папку. - Откройте ваши сейфы!
- Обыск выписан на рабочее место майора Шилова. Посмотрели - свободны. Нам работать пора, - ответил Серега.
- Отнимите у них ключи, - приказал Арнаутов операм-уэсбэшникам, и хотя те не являлись его подчиненными они без заминки дернулись выполнять приказание.
Серега и Стас мгновенно выхватили пистолеты:
- Назад!
Синхронно щелкнули спущенные предохранители. Соловьев целился в Арнаутова, Скрябин держал на прицеле оперов-уэсбэшников, которые замерли с таким растерянным видом, что сразу стало понятно: к подобному повороту событий они не были подготовлены даже в глубокой теории.
Шилов нашел таксофон, подходы к которому просматривались во все стороны, и позвонил, используя только что купленную карточку:
- Карташова мне! Иваныч, ты? Меня накрыли, я ухожу в бега. Серьезно… У меня девушка на квартире. Если сможешь, прикрой ее. Еще не знаю, свяжусь… Помнишь наш разговор? Меня подставил свой, и он - опер. Причем хороший. Все!
Дав отбой, Шилов хотел набрать еще один номер, но увидел, как к нему направляется сержант-постовой. Что ему надо? Решил просто посмотреть документы? Или уже дали ориентировку и сержант его опознал? Нет, тогда бы он не шел так беспечно. Вообще не стал бы подходить один, встал бы за углом и по рации вызвал подмогу. Здесь, по соседству с Московским вокзалом, помощь не заставит себя долго ждать, так что проявлять личный героизм, в одиночку задерживая опасного преступника, нужды нет.
Может, ему просто надо позвонить? Вообще-то, у всех постовых давно появились мобильные телефоны, так что если этот сержант идет звонить, он или слишком честный, или тоже оборотень. Или ни то, ни другое, а просто сдох аккумулятор в мобильнике.
Шилов забрал карточку, повернулся к сержанту спиной и стал уходить.
Не то, чтобы он ждал окрика: «Стой!» и звука передернутого затвора, но… Не выдержал, оглянулся.
Сержант, не проявляя к Шилову интереса, снял таксофонную трубку и начал набирать номер.
Роман остановился и закурил. Оборотень, говорите? Ну-ну!
В жизни на нелегальном положении есть миллион минусов. Но есть и достоинства. Так что поборемся. Зная, как работает система, он сможет прятаться в пятимиллионном городе очень долго.
Столько, сколько потребуется, чтобы установить, кто есть кто на самом деле.
- У вас что, совсем башню снесло? - Арнаутов двинулся на Соловьева. - Да я вас, говнюки, по стенке размажу!
- Назад! - Соловьев взвел курок.
- Ты в кого стволом тычешь? - Арнаутов выхватил свой пистолет; вслед за ним достали оружие и опера-уэсбэшники. - Ну, давай, жми!
Федоров обмяк в кресле и незаметно схватился за сердце.
Пятеро человек целились друг в друга. Никто не хотел начать первым. Но каждый был готов, как только прозвучит первый выстрел, или даже если только покажется, что он сейчас прозвучит, разрядить магазин. И понимал, что стоять и целиться до бесконечности невозможно. У кого-то первого обязательно сдадут нервы, и тогда он или опустит оружие, или…
С такого расстояния не промахиваются.
Арнаутов, держа на мушке голову Соловьева, сделал еще полшага вперед. За ним подтянулись и уэсбэшники, выцеливающие Стаса.
У Стаса зазвонил сотовый телефон.
Неожиданный и резкий сигнал мог заставить чей-нибудь палец дрогнуть, и тогда… Обошлось.
Не опуская глаз, Скрябин нашарил на поясе телефон, отцепил, поднес к уху:
- Да! Света, я немного занят… Нет, я в ГУВД. Просто минут через пять меня пристрелят, и вы с матерью можете радостно перегрызть друг другу глотки. Все!
На те несколько секунд, пока он разговаривал, было словно объявлено перемирие, и все молча, глядя друг на друга через прорезь прицела, застыли. Но как только он сунул трубку в карман, Арнаутов сделал еще один шаг вперед, на Серегу, сопровождая это словами:
- Ну что, очко зажало? Будешь стрелять или как?
- Хочешь проверить?
Арнаутов дернул щекой, собираясь ответить, но никто так и не узнал, что у него было на языке.
С пистолетами в руках в кабинет заскочили Василевский и Джексон:
- Серега, мы здесь!
Они оказались позади Арнаутова и уэсбэшников. В свою очередь, позади них, за столом Шилова, сидел Федоров. Но он, в качестве боевой единицы, в расчет не принимался. Хотя у него, может быть, тоже был пистолет.
- Ковбойцы хреновы, - презрительно процедил Арнаутов. Ни он, ни уэсбэшники не обернулись.
- Прекратить! - В кабинет влетел взбешенный Громов.
Он сходу ударил по рукам Джексона и Василевского, потом - уэсбэшников.
Остальные опустили оружие сами.
- Прекратить! Вы что, офонарели?! - Громов встал между Арнаутовым и Соловьевым, которые хоть и поставили пистолеты на предохранители, но продолжали так смотреть друг на друга, как будто решили сойтись в рукопашной. - Вы кто, офицеры или братва на разборке?! Дуэль решили устроить?
- Наши сейфы - это наши сейфы, - сказал Соловьев, втыкая пистолет в наплечную кобуру.
- Они прячут возможные вещдоки, - чуть помедлив, Арнаутов тоже убрал «ПМ».
- Тогда привезите постановление на обыск их рабочих мест.
- Они будут иметь возможность…
- Не будут! Ключи сюда!
Скрябин и Соловьев отдали ключи от сейфов. Громов положил их в карман.
Арнаутов круто развернулся и направился в коридор.
- Николай Иванович! - окликнул Скрябин, и Арнаутов, замедлив шаг, подозрительно посмотрел на него через плечо. - Вы забыли сказать: «Айл би бэк!» Арнаутов плюнул и вышел. Вскочил и заторопился вслед за ним позабытый в разборке Федоров.
А Джексон остановил одного из оперов-уэсбэшников и, наклонившись к нему со страшным лицом, оскалился и зарычал, брызгая слюной и дыша пивным перегаром.
Когда шаги в коридоре затихли, Громов бросил ключи на стол:
- Он вернется. У вас есть десять минут, чтобы привести все в порядок.
- Да чисто у нас, Юрий Сергеич. Еще вчера подсуетились, - с довольным видом усмехнулся Сергей.
- Так чего вы выпендривались?!
- А чтоб им служба медом не казалась, - ответил Стас.
- Чертовы ковбойцы! - Громов покачал головой, и было не ясно, чего больше в его реакции: осуждения или все-таки одобрения. - Лучше думайте, что делать дальше…
Забрав ключи, он ушел. Довольная усмешка исчезла с лица Соловьева. Он вздохнул:
- Что - что? Ждать пока…
15
- Когда он вернулся домой? Во сколько?
- Я уже говорила, что он всю ночь провел дома…
- Не надо мне лапшу на уши вешать!
Арнаутов уже часа два бился с Юлей, но расколоть не мог, и это бесило его. Он был уверен, что легко справится с девкой. Кто она такая? Высшее образование, модельер. От обеспеченных родителей - к богатому мужу. Жизни не видела, страху не нюхала… Поломается чуток для приличия, разревется и начнет говорить.
Не получалось.
Разговаривали в его кабинете. Арнаутов и так на полторы головы превосходил ее ростом, а тут еще специально усадил на низкий неустойчивый стул у стены, а сам то стоял, сунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках, то присаживался на угол стола и наклонялся, заглядывая в глаза.
Одни и те же вопросы задавались по кругу, только в немного разной последовательности. И на эти круговые вопросы получались такие же круговые ответы. Пока что она ни разу не прокололась.
И где так врать научилась?
- Ты что, до сих пор не поняла, где находишься? Так я тебя сейчас в камеру отправлю, там тебе быстро все объяснят.
- Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю…
- Во сколько он вернулся ночью? Отвечай, идиотка хренова! - Арнаутов схватил ее за воротник кожаного плаща.
И получил по лицу. Пощечина была довольно увесистой.
- Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.
В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.
- Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?
Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе… Но она сидела спокойно.
- Ты что творишь? - Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.
- А ты чего приперся?
- Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.
- Ладно, чего хотел?
- Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.
- Саня, иди-ка ты… Бабочек ловить!
- Можно бабочек. - Карташов неожиданно успокоился. - А можно и Шилова.
Арнаутов посмотрел недоверчиво:
- То есть?
- Сними с нее показания, и отпусти. - Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. - Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке - потеряешь лишнюю наживку.
- А твой какой интерес?
- Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь…
Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:
- Она такого горбатого лепит.
- Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это - реально. А показания - сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.
Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.
Часом позже Карташов отвез Юлю домой.
Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» - довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.
Карташов говорил:
- Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера - он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.
Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила - и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.
Она спросила:
- Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?
- Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. - Карташов ободряюще улыбнулся.
- Спасибо.
Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.
- Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?
- Да уж… - Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.
- Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. - Карташов протянул визитную карточку. - Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.
- Спасибо!
- Да не за что. Роман недавно задержал бандита, за которым я гонялся несколько лет, так что я у него в долгу.
Юля подумала, что надо бы сказать что-то менее банальное, чем очередное «спасибо» и «до свидания», но ничего в голову не пришло, и она открыла дверь машины:
- До свидания.
- Счастливо!
* * *
- Роман Георгиевич, не ждал! Яичницу с колбасой будете?
Когда Шилов пришел, Миша Краснов как раз готовил себе обед и, открыв дверь, сразу скрылся на кухне.
Сняв куртку, Шилов прошел в комнату. Гитара была снята со стены и лежала поперек кровати - видимо, Миша пробовал музицировать. А кроме этого, со времени его последнего посещения вроде бы никаких изменений.
Шилов посмотрел в окно. По дороге сюда он много раз проверялся, но все-таки… Нет, подозрительных людей и машин не наблюдается. Хотя сейчас все кажутся подозрительными.
Жестяной тазик на полу был почти полон. Шилов сел перед ним на корточки, слегка стукнул по ржавому боку - по воде побежали ровные круги. Пробежали и успокоились, отразив лицо Шилова. Лицо было не слишком веселым. Роман улыбнулся - улыбка получилась кривой. Как, наверное, и положено оборотню.
Миша принес из кухни сковородку с яичницей.
- А водка есть? - спросил Шилов.
- Случилось чего?
- Да так, по мелочи. Но тебе знать полезно.
Нашлась почти целая бутылка перцовки. Под выпивку и закуску яичница оказалась вполне приличной, Шилов рассказал Мише то, что можно было рассказывать.
- Да, попадалово, - оценил Миша. Сказать, что он испугался или хотя бы сильно приуныл, было нельзя - видимо, Краснов начал уже привыкать к тому, что жизнь постоянно меняется.
- Да ладно, образуется все. Кроме меня и ребят никто про эту квартиру не знает. Ну, а повяжут меня, так мужики что-нибудь придумают.
- Я-то тут… Я-то чего? Я-то не о себе, я о вас!
- Ладно, давай на «ты» и по последней, - Шилов кивнул на пустые рюмки, и Миша взялся за бутылку, в которой оставалось уже меньше ста граммов.
Наливая, сказал:
- Только не по последней, а по крайней.
Чокнулись, выпили. Шилов перебрался со стула на кровать. Взял гитару, попробовал струны. Толком играть он не умел. Так, баловался немного в школьные годы, когда увлекался рок-музыкой, да в армии выучил несколько простых песен.
Миша посмотрел с интересом, ожидая, наверное, что Роман сейчас выдаст что-нибудь эдакое - или «Мурку» и «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла.», или наоборот, «Прорвемся, опера!» Но Роман только перебрал струны, взяв несколько несложных аккордов, и заговорил о делах:
- Я вот что думаю: уехать тебе надо. На Камчатку. У меня там ребята хорошие есть. Оленинки поешь, тюленя бить научишься.
- А дело, суд, показания мои?
- Не знаю. Пока не знаю, Миша. Может, и не будет ничего. Может, оправдают всех, а тебя посадят. Может, наоборот. Может, вместе сидеть будем. Уехать тебе надо.
- Можно сигаретку?
- Да, бери, конечно.
Краснов закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, сказал:
- Да не поеду я! Все равно поймают. Лучше с вами.
- Миш, ты никому ничего не должен.
- Должен. Себе.
- То же мне, народоволец нашелся. Грохнут тебя или посадят.
- Слушай, - Миша усмехнулся, - между прочим, из нас двоих я - не в розыске. Давай, я тебя спрячу? На севере много укромных мест.
Шилов покачал головой:
- На север я всегда успею. Правду надо узнать.
* * *
Напротив окна девяносто седьмой камеры, уже за территорией четвертого изолятора, находился большой недостроенный дом, в который приходили друзья и родственники заключенных, чтобы «покричать» своим. Иногда их оттуда сгоняли, но обычно общение шло беспрепятственно, главное, чтобы «свой» услышал и подошел к окну камеры.
- Э-э-й, триста двадцать шестой!
- Ты посылку получил?!
- Саша, я тебя люблю!!!
На стене дома большими кривыми буквами было написано: «Мелкий, мы с тобой!», и этот лозунг точно характеризовал положение дел: в дом приходили кричать кореша и подруги всякой мелюзги, влетевший за угоны, гоп-стопы и квартирные кражи, а люди серьезные имели другие возможности передать инструкции оставшимся на воле сообщникам или скорректировать показания с арестованными подельниками.
- Жи-и-и-рный, как дела?!
- Юра, Иванов! Все нор-маль-но! Светка аборт сде-ла-ла-а-а!!!
Лежа на нижнем ярусе шконки, Чибис разговаривал по сотовому телефону:
- Это у меня за окном дом-кричалка. Хоть мегафоны покупай и в аренду сдавай. Да… Да-да, слышал-слышал. Горе-то какое! Как же мы теперь без Моцарта?.. А по второму вопросу? А я тебе говорил, валить его надо. Таких, как Шилов, просто пугать нельзя. Слушай, ты, Фельдмаршал, ты изобретай, что хочешь, но один я не сяду… У меня твоих записей на целый диск хватит. - Чибис хихикнул. - А ты как думал? Да, конечно. Все твои указания по всем делюгам. Ну, миленький мой, я же не первый день на свете живу. Подстраховался! Хорошо, только не надо орать на меня. Мы же друзья!
Чибис выключил трубку.
Шилов приехал в бильярдную, где его хорошо знали. Прежде, чем зайти внутрь, повертелся на улице, присматриваясь, нет ли засады. Нет… Как бы ни старались Арнаутов и Виноградов, а перекрыть все места, где может объявиться Роман, они не в состоянии. Будут ждать в тех, которые, с их точки зрения, наиболее перспективны. Пускай ждут: он там не появится.
В бильярдной Шилов пробыл недолго. Пообщавшись с несколькими игроками, которые ему доверяли, он одолжил деньги. Для шикарной жизни не хватит, но чтобы первое время продержаться в подполье - достаточно. Никто не спросил, что случилось и когда Роман вернет долг.
Из бильярдной Шилов отправился в автосервис на окраине города. Когда-то хозяину автосервиса он помог отбиться от наезда «казанских». Потом еще несколько раз помогал по более мелким вопросам.
- Тачка нужна на несколько дней.
- Оперативная необходимость?
- Вроде того.
- Бери на выбор любую. - Хозяин указал на три иномарки, стоявшие во дворе ремонтного бокса.
- Мне бы что-нибудь попроще. Понеприметнее.
- А вот эта пойдет?
- Она на ходу не развалится?
- Не должна. Если не будешь в гонках участвовать.
- Кто ж его знает?..
Шилов получил документы от изрядно проржавевшей бежевой «семерки» и достал бумажник, но хозяин автосервиса только обиженно посмотрел и покачал головой…
Привыкнув к хорошим машинам, Шилов позорно дернулся и заглох, когда попытался отъехать от ремонтного бокса. Но со второго раза все получилось, и он отправился на другую городскую окраину, где в тесном подвальчике под вывеской «Фотоателье» трудился еще один старый знакомый.
На первый взгляд было неясно, почему ателье еще не развалилось. Место выбрано неудачно, услуг в прейскуранте - минимум, цены копеечные, и мастер только один - какая уж тут клиентура, какие доходы? Но у тех, кто знал, в чем состоит основной источник дохода пожилого бородатого фотографа, вопросов не возникало. Бородач не только мастерски фотографировал, но и подделывал документы. Любые. За исключением разве что кредитных карточек, которые появились много позже чем он освоил свое ремесло.
- Иванов, посмотри за окном.
Иванов открыл окно и выглянул на крышу. Раньше, чем он радостно сказал: «Есть!», Юля поняла, что там что-то лежит.
Иванов втащил в комнату черную дорожную сумку, расстегнул «молнию».
Сверху в сумке лежал желтый светоотражающий жилет гаишника. Потом - жезл. И - кобура с пистолетом.
Откуда?!
- Собирайтесь, - с плохо скрываемым торжеством сказал Арнаутов, глядя на Юлю. - Поедете с нами.
* * *
В приемной Громова сидели Федоров и еще двое оперативников УСБ. Когда вошел Соловьев, они отвернулись с деланно-равнодушными лицами.
Соловьев подал секретарше несколько запросов:
- Привет, Света. Подпиши у шефа.
- Его нет. Он уже час, как к начальнику пошел, - нервно ответила она, и кивнула на уэсбэшников. - С ихним вместе.
- Я попозже зайду.
У выхода из коридора на лестницу курили еще трое оперов УСБ. Одного Серега немного знал, у других принадлежность к «собственной безопасности» читалась на лицах. Мысленно чертыхнувшись, он направился в кабинет.
Навстречу шли Виноградов и Громов. Увидев Серегу, Громов сказал:
- Соловьев, всем вашим оставаться на местах.
- Понял, Юрий Сергеевич.
Виноградов с Громовым пошли дальше. Серега услышал:
- Так и что, все в его квартире нашли?
- К сожалению, да, Юрий Сергеич…
Когда Соловьев вошел в кабинет, Скрябин, сидя за столом, разбирал пистолет.
Серега бросил неподписанные бумаги:
- По-моему, у нас проблемы.
- Ты только сейчас это заметил? - Закрепив в специальной протирке кусок промасленной ветоши, Скрябин принялся чистить ствол «макарова».
- В коридоре полно уэсбэшников. Шеф с Виноградовым час у начальника просидели. Нам команда оставаться на местах.
- Так… Не вовремя я пушку разобрал.
- Там их столько, что пулемета не хватит. Чего тянут? Нас они могли еще с утра взять, мы здесь с девяти безвылазно торчим.
- Они Ромку ждут, - быстро смазав ударно-спусковой механизм, Стас собрал пистолет и передернул затвор, досылая патрон.
- Да, похоже, хотят здесь его взять. - Соловьев набрал номер Шилова. - Ты где?
- В пробке стою…
Пробку создавал сломавшийся грузовик на перекрестке и легковушка, которая то ли зацепила его, объезжая, то ли тоже сломалась, и теперь мигала «аварийкой», наискось перекрывая правую полосу. Стояли уже минут десять. Самые нетерпеливые начинали сигналить…
- В пробке, на Лиговском.
- С эскортом?
- Еще с каким! Что у вас?
- Тебя ждут. Человек десять во главе с Виноградовым.
- Понятно.
- Пока этот разговор доложат Виноградову, у тебя есть минут двадцать. Прошел слушок, у тебя в квартире что-то нашли.
- Ясное дело, если взялись топить, то по полной.
- Не уверен, что сидя в камере ты что-то докажешь.
Шилов посмотрел в зеркало. Зеленая «шестерка» наблюдателей стояла через машины позади него. А еще дальше, в соседнем ряду - вторая. Впереди, кажется, никого нет. И на параллельных улицах, видимо, тоже - пробка возникла спонтанно и собралась быстро, застигнув врасплох не только его, но и многоопытных водителей «наружки».
- Увидимся, - оптимистично заверил Соловьева Роман и выключил телефон.
Машина впереди Шилова начала двигаться, и Роман тоже включил передачу. Проехали два метра, три… Встали. Снова чуть подались вперед. Постояли. Еще вперед…
До упора выкрутив руль, Шилов рванул налево. «Альфа» пересекла пустую встречную полосу и выскочила на тротуар, звучно приложившись днищем о высокий поребрик.
Удар по тормозам, руль направо, рывок, по тормозам, чуть налево, вперед…
Шилов загнал машину в узкую прямоугольную арку старого дома, вылетел во двор. «Хвост» застрял в пробке. Наверное, матерятся по рации и бегут пешком, гадая, куда он сорвался.
Теоретически, можно было попробовать выскочить на улицу Черняховского, с нее - на Разъезжую, и дальше к Фонтанке. Или рвануть по Обводному в Юго-Западные районы. Но - слишком приметная у него машина, и слишком много в городе всяких заторов и пробок, которые нельзя предсказать, и из которых уже не получится так легко выскочить. Если догонят - уже не упустят. Плюнув на конспирацию, обложат со всех сторон и вызовут группу захвата. Арнаутов, наверное, не упустит возможности лично одеть наручники.
Шилов бросил машину под деревьями в центре двора и выбежал на улицу Черняховского. Повезло: стоило взмахнуть рукой, как сразу тормознул какой-то частник на дорогой иномарке.
- На Московский вокзал. Только побыстрее, опаздываю.
- Садись, долетим…
- «Пятый» - «Первому». Объект бросил машину и скрылся.
- Жди его у машины.
- Долго?
- До посинения.
В кабинет вошли Федоров, Арнаутов и два опера УСБ, молча вставших у двери с таким видом, что было понятно: их задача не улики искать, а обеспечивать силовую поддержку проводимого мероприятия, если в такой поддержке возникнет необходимость.
- Вообще-то стучаться надо, - заметил Соловьев шедшему первым Федорову.
- У нас постановление на проведение обыска в вашем кабинете.
- Покажите.
Федоров предъявил бланк, который Соловьев внимательно прочитал. Возвращая, кивнул на Арнаутова и небрежно спросил:
- Мужчина с вами?
Арнаутов зло хмыкнул, Федоров же пояснил:
- Оперативное сопровождение осуществляется нашим Управлением и УБОП.
- Ну, тогда я спокоен. А где сам Шилов?
Федоров чуть замялся, а потом ответил с некоторым вызовом:
- Он задержан.
- Да? Ну, тогда полагается его присутствие при обыске.
- Или присутствие его руководства, - дополнил Арнаутов.
- Я - подчиненный, - развел руками Серега, продолжая загораживать подход к столу Шилова.
- Громов уже идет. Сергей, не валяй дурака!
- Сергей Алексеевич, - поправил Арнаутова Соловьев. - И я никого еще здесь не валяю.
Зашел Громов. Лицо у него было таким, будто он терпел сильную физическую боль и безуспешно пытался скрыть это от окружающих.
- Соловьев, ты за старшего, - распорядился он, - поприсутствуй на обыске.
Сказал и вышел.
- Прошу, - Соловьев перешел на другую половину кабинета, к Стасу.
Федоров сел за стол Шилова. Пока он там располагался и осматривался, Арнаутов приказал:
- Откройте его сейф.
- У нас нет ключа, - ответил Серега.
- Ничего, - Федоров достал из своего портфеля опечатанный конверт. - Я взял дубликат в канцелярии.
Он аккуратно вскрыл конверт, достал ключ и, дважды провернув его в замке, открыл толстую дверь.
Сейф был пуст. Только на верхней полке лежала картонная папка с несколькими листами бумаги.
Федоров растерянно посмотрел на Арнаутова. Тот протянул руку:
- Давай.
Федоров отдал папку. Арнаутов нетерпеливо раскрыл ее, нахмурился и прочитал. По мере чтения речь его замедлялась, а на лице стали проступать багровые пятна:
- «Источник сообщил, что в рюмочной „Носорог“ познакомился с Мишей, который рассказал, что украл у соседки электрический чайник и продал его…» Что за бред?!
- Слабые оперативные позиции, - вздохнул Скрябин.
- Низкий уровень информации, - посочувствовал Соловьев.
У Федорова пропиликал сотовый телефон. Он выудил трубку из пиджака, ответил. Лицо у него вытянулось:
- Та-а-ак… Они предупредили его. Звонок был сделан с телефона 102…
- …21-70. Я угадал? - Соловьев улыбнулся, а Скрябин покачал головой:
- Дырку вы от бублика получите, а не Шарапова.
- Они переложили все бумаги и вещи к себе, - прищурился Арнаутов, бросая никчемную папку. - Откройте ваши сейфы!
- Обыск выписан на рабочее место майора Шилова. Посмотрели - свободны. Нам работать пора, - ответил Серега.
- Отнимите у них ключи, - приказал Арнаутов операм-уэсбэшникам, и хотя те не являлись его подчиненными они без заминки дернулись выполнять приказание.
Серега и Стас мгновенно выхватили пистолеты:
- Назад!
Синхронно щелкнули спущенные предохранители. Соловьев целился в Арнаутова, Скрябин держал на прицеле оперов-уэсбэшников, которые замерли с таким растерянным видом, что сразу стало понятно: к подобному повороту событий они не были подготовлены даже в глубокой теории.
Шилов нашел таксофон, подходы к которому просматривались во все стороны, и позвонил, используя только что купленную карточку:
- Карташова мне! Иваныч, ты? Меня накрыли, я ухожу в бега. Серьезно… У меня девушка на квартире. Если сможешь, прикрой ее. Еще не знаю, свяжусь… Помнишь наш разговор? Меня подставил свой, и он - опер. Причем хороший. Все!
Дав отбой, Шилов хотел набрать еще один номер, но увидел, как к нему направляется сержант-постовой. Что ему надо? Решил просто посмотреть документы? Или уже дали ориентировку и сержант его опознал? Нет, тогда бы он не шел так беспечно. Вообще не стал бы подходить один, встал бы за углом и по рации вызвал подмогу. Здесь, по соседству с Московским вокзалом, помощь не заставит себя долго ждать, так что проявлять личный героизм, в одиночку задерживая опасного преступника, нужды нет.
Может, ему просто надо позвонить? Вообще-то, у всех постовых давно появились мобильные телефоны, так что если этот сержант идет звонить, он или слишком честный, или тоже оборотень. Или ни то, ни другое, а просто сдох аккумулятор в мобильнике.
Шилов забрал карточку, повернулся к сержанту спиной и стал уходить.
Не то, чтобы он ждал окрика: «Стой!» и звука передернутого затвора, но… Не выдержал, оглянулся.
Сержант, не проявляя к Шилову интереса, снял таксофонную трубку и начал набирать номер.
Роман остановился и закурил. Оборотень, говорите? Ну-ну!
В жизни на нелегальном положении есть миллион минусов. Но есть и достоинства. Так что поборемся. Зная, как работает система, он сможет прятаться в пятимиллионном городе очень долго.
Столько, сколько потребуется, чтобы установить, кто есть кто на самом деле.
- У вас что, совсем башню снесло? - Арнаутов двинулся на Соловьева. - Да я вас, говнюки, по стенке размажу!
- Назад! - Соловьев взвел курок.
- Ты в кого стволом тычешь? - Арнаутов выхватил свой пистолет; вслед за ним достали оружие и опера-уэсбэшники. - Ну, давай, жми!
Федоров обмяк в кресле и незаметно схватился за сердце.
Пятеро человек целились друг в друга. Никто не хотел начать первым. Но каждый был готов, как только прозвучит первый выстрел, или даже если только покажется, что он сейчас прозвучит, разрядить магазин. И понимал, что стоять и целиться до бесконечности невозможно. У кого-то первого обязательно сдадут нервы, и тогда он или опустит оружие, или…
С такого расстояния не промахиваются.
Арнаутов, держа на мушке голову Соловьева, сделал еще полшага вперед. За ним подтянулись и уэсбэшники, выцеливающие Стаса.
У Стаса зазвонил сотовый телефон.
Неожиданный и резкий сигнал мог заставить чей-нибудь палец дрогнуть, и тогда… Обошлось.
Не опуская глаз, Скрябин нашарил на поясе телефон, отцепил, поднес к уху:
- Да! Света, я немного занят… Нет, я в ГУВД. Просто минут через пять меня пристрелят, и вы с матерью можете радостно перегрызть друг другу глотки. Все!
На те несколько секунд, пока он разговаривал, было словно объявлено перемирие, и все молча, глядя друг на друга через прорезь прицела, застыли. Но как только он сунул трубку в карман, Арнаутов сделал еще один шаг вперед, на Серегу, сопровождая это словами:
- Ну что, очко зажало? Будешь стрелять или как?
- Хочешь проверить?
Арнаутов дернул щекой, собираясь ответить, но никто так и не узнал, что у него было на языке.
С пистолетами в руках в кабинет заскочили Василевский и Джексон:
- Серега, мы здесь!
Они оказались позади Арнаутова и уэсбэшников. В свою очередь, позади них, за столом Шилова, сидел Федоров. Но он, в качестве боевой единицы, в расчет не принимался. Хотя у него, может быть, тоже был пистолет.
- Ковбойцы хреновы, - презрительно процедил Арнаутов. Ни он, ни уэсбэшники не обернулись.
- Прекратить! - В кабинет влетел взбешенный Громов.
Он сходу ударил по рукам Джексона и Василевского, потом - уэсбэшников.
Остальные опустили оружие сами.
- Прекратить! Вы что, офонарели?! - Громов встал между Арнаутовым и Соловьевым, которые хоть и поставили пистолеты на предохранители, но продолжали так смотреть друг на друга, как будто решили сойтись в рукопашной. - Вы кто, офицеры или братва на разборке?! Дуэль решили устроить?
- Наши сейфы - это наши сейфы, - сказал Соловьев, втыкая пистолет в наплечную кобуру.
- Они прячут возможные вещдоки, - чуть помедлив, Арнаутов тоже убрал «ПМ».
- Тогда привезите постановление на обыск их рабочих мест.
- Они будут иметь возможность…
- Не будут! Ключи сюда!
Скрябин и Соловьев отдали ключи от сейфов. Громов положил их в карман.
Арнаутов круто развернулся и направился в коридор.
- Николай Иванович! - окликнул Скрябин, и Арнаутов, замедлив шаг, подозрительно посмотрел на него через плечо. - Вы забыли сказать: «Айл би бэк!» Арнаутов плюнул и вышел. Вскочил и заторопился вслед за ним позабытый в разборке Федоров.
А Джексон остановил одного из оперов-уэсбэшников и, наклонившись к нему со страшным лицом, оскалился и зарычал, брызгая слюной и дыша пивным перегаром.
Когда шаги в коридоре затихли, Громов бросил ключи на стол:
- Он вернется. У вас есть десять минут, чтобы привести все в порядок.
- Да чисто у нас, Юрий Сергеич. Еще вчера подсуетились, - с довольным видом усмехнулся Сергей.
- Так чего вы выпендривались?!
- А чтоб им служба медом не казалась, - ответил Стас.
- Чертовы ковбойцы! - Громов покачал головой, и было не ясно, чего больше в его реакции: осуждения или все-таки одобрения. - Лучше думайте, что делать дальше…
Забрав ключи, он ушел. Довольная усмешка исчезла с лица Соловьева. Он вздохнул:
- Что - что? Ждать пока…
15
- Когда он вернулся домой? Во сколько?
- Я уже говорила, что он всю ночь провел дома…
- Не надо мне лапшу на уши вешать!
Арнаутов уже часа два бился с Юлей, но расколоть не мог, и это бесило его. Он был уверен, что легко справится с девкой. Кто она такая? Высшее образование, модельер. От обеспеченных родителей - к богатому мужу. Жизни не видела, страху не нюхала… Поломается чуток для приличия, разревется и начнет говорить.
Не получалось.
Разговаривали в его кабинете. Арнаутов и так на полторы головы превосходил ее ростом, а тут еще специально усадил на низкий неустойчивый стул у стены, а сам то стоял, сунув руки в карманы и покачиваясь на каблуках, то присаживался на угол стола и наклонялся, заглядывая в глаза.
Одни и те же вопросы задавались по кругу, только в немного разной последовательности. И на эти круговые вопросы получались такие же круговые ответы. Пока что она ни разу не прокололась.
И где так врать научилась?
- Ты что, до сих пор не поняла, где находишься? Так я тебя сейчас в камеру отправлю, там тебе быстро все объяснят.
- Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю…
- Во сколько он вернулся ночью? Отвечай, идиотка хренова! - Арнаутов схватил ее за воротник кожаного плаща.
И получил по лицу. Пощечина была довольно увесистой.
- Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.
В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.
- Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?
Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе… Но она сидела спокойно.
- Ты что творишь? - Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.
- А ты чего приперся?
- Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.
- Ладно, чего хотел?
- Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.
- Саня, иди-ка ты… Бабочек ловить!
- Можно бабочек. - Карташов неожиданно успокоился. - А можно и Шилова.
Арнаутов посмотрел недоверчиво:
- То есть?
- Сними с нее показания, и отпусти. - Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. - Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке - потеряешь лишнюю наживку.
- А твой какой интерес?
- Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь…
Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:
- Она такого горбатого лепит.
- Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это - реально. А показания - сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.
Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.
Часом позже Карташов отвез Юлю домой.
Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» - довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.
Карташов говорил:
- Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера - он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.
Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила - и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.
Она спросила:
- Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?
- Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. - Карташов ободряюще улыбнулся.
- Спасибо.
Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.
- Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?
- Да уж… - Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.
- Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. - Карташов протянул визитную карточку. - Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.
- Спасибо!
- Да не за что. Роман недавно задержал бандита, за которым я гонялся несколько лет, так что я у него в долгу.
Юля подумала, что надо бы сказать что-то менее банальное, чем очередное «спасибо» и «до свидания», но ничего в голову не пришло, и она открыла дверь машины:
- До свидания.
- Счастливо!
* * *
- Роман Георгиевич, не ждал! Яичницу с колбасой будете?
Когда Шилов пришел, Миша Краснов как раз готовил себе обед и, открыв дверь, сразу скрылся на кухне.
Сняв куртку, Шилов прошел в комнату. Гитара была снята со стены и лежала поперек кровати - видимо, Миша пробовал музицировать. А кроме этого, со времени его последнего посещения вроде бы никаких изменений.
Шилов посмотрел в окно. По дороге сюда он много раз проверялся, но все-таки… Нет, подозрительных людей и машин не наблюдается. Хотя сейчас все кажутся подозрительными.
Жестяной тазик на полу был почти полон. Шилов сел перед ним на корточки, слегка стукнул по ржавому боку - по воде побежали ровные круги. Пробежали и успокоились, отразив лицо Шилова. Лицо было не слишком веселым. Роман улыбнулся - улыбка получилась кривой. Как, наверное, и положено оборотню.
Миша принес из кухни сковородку с яичницей.
- А водка есть? - спросил Шилов.
- Случилось чего?
- Да так, по мелочи. Но тебе знать полезно.
Нашлась почти целая бутылка перцовки. Под выпивку и закуску яичница оказалась вполне приличной, Шилов рассказал Мише то, что можно было рассказывать.
- Да, попадалово, - оценил Миша. Сказать, что он испугался или хотя бы сильно приуныл, было нельзя - видимо, Краснов начал уже привыкать к тому, что жизнь постоянно меняется.
- Да ладно, образуется все. Кроме меня и ребят никто про эту квартиру не знает. Ну, а повяжут меня, так мужики что-нибудь придумают.
- Я-то тут… Я-то чего? Я-то не о себе, я о вас!
- Ладно, давай на «ты» и по последней, - Шилов кивнул на пустые рюмки, и Миша взялся за бутылку, в которой оставалось уже меньше ста граммов.
Наливая, сказал:
- Только не по последней, а по крайней.
Чокнулись, выпили. Шилов перебрался со стула на кровать. Взял гитару, попробовал струны. Толком играть он не умел. Так, баловался немного в школьные годы, когда увлекался рок-музыкой, да в армии выучил несколько простых песен.
Миша посмотрел с интересом, ожидая, наверное, что Роман сейчас выдаст что-нибудь эдакое - или «Мурку» и «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла.», или наоборот, «Прорвемся, опера!» Но Роман только перебрал струны, взяв несколько несложных аккордов, и заговорил о делах:
- Я вот что думаю: уехать тебе надо. На Камчатку. У меня там ребята хорошие есть. Оленинки поешь, тюленя бить научишься.
- А дело, суд, показания мои?
- Не знаю. Пока не знаю, Миша. Может, и не будет ничего. Может, оправдают всех, а тебя посадят. Может, наоборот. Может, вместе сидеть будем. Уехать тебе надо.
- Можно сигаретку?
- Да, бери, конечно.
Краснов закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, сказал:
- Да не поеду я! Все равно поймают. Лучше с вами.
- Миш, ты никому ничего не должен.
- Должен. Себе.
- То же мне, народоволец нашелся. Грохнут тебя или посадят.
- Слушай, - Миша усмехнулся, - между прочим, из нас двоих я - не в розыске. Давай, я тебя спрячу? На севере много укромных мест.
Шилов покачал головой:
- На север я всегда успею. Правду надо узнать.
* * *
Напротив окна девяносто седьмой камеры, уже за территорией четвертого изолятора, находился большой недостроенный дом, в который приходили друзья и родственники заключенных, чтобы «покричать» своим. Иногда их оттуда сгоняли, но обычно общение шло беспрепятственно, главное, чтобы «свой» услышал и подошел к окну камеры.
- Э-э-й, триста двадцать шестой!
- Ты посылку получил?!
- Саша, я тебя люблю!!!
На стене дома большими кривыми буквами было написано: «Мелкий, мы с тобой!», и этот лозунг точно характеризовал положение дел: в дом приходили кричать кореша и подруги всякой мелюзги, влетевший за угоны, гоп-стопы и квартирные кражи, а люди серьезные имели другие возможности передать инструкции оставшимся на воле сообщникам или скорректировать показания с арестованными подельниками.
- Жи-и-и-рный, как дела?!
- Юра, Иванов! Все нор-маль-но! Светка аборт сде-ла-ла-а-а!!!
Лежа на нижнем ярусе шконки, Чибис разговаривал по сотовому телефону:
- Это у меня за окном дом-кричалка. Хоть мегафоны покупай и в аренду сдавай. Да… Да-да, слышал-слышал. Горе-то какое! Как же мы теперь без Моцарта?.. А по второму вопросу? А я тебе говорил, валить его надо. Таких, как Шилов, просто пугать нельзя. Слушай, ты, Фельдмаршал, ты изобретай, что хочешь, но один я не сяду… У меня твоих записей на целый диск хватит. - Чибис хихикнул. - А ты как думал? Да, конечно. Все твои указания по всем делюгам. Ну, миленький мой, я же не первый день на свете живу. Подстраховался! Хорошо, только не надо орать на меня. Мы же друзья!
Чибис выключил трубку.
Шилов приехал в бильярдную, где его хорошо знали. Прежде, чем зайти внутрь, повертелся на улице, присматриваясь, нет ли засады. Нет… Как бы ни старались Арнаутов и Виноградов, а перекрыть все места, где может объявиться Роман, они не в состоянии. Будут ждать в тех, которые, с их точки зрения, наиболее перспективны. Пускай ждут: он там не появится.
В бильярдной Шилов пробыл недолго. Пообщавшись с несколькими игроками, которые ему доверяли, он одолжил деньги. Для шикарной жизни не хватит, но чтобы первое время продержаться в подполье - достаточно. Никто не спросил, что случилось и когда Роман вернет долг.
Из бильярдной Шилов отправился в автосервис на окраине города. Когда-то хозяину автосервиса он помог отбиться от наезда «казанских». Потом еще несколько раз помогал по более мелким вопросам.
- Тачка нужна на несколько дней.
- Оперативная необходимость?
- Вроде того.
- Бери на выбор любую. - Хозяин указал на три иномарки, стоявшие во дворе ремонтного бокса.
- Мне бы что-нибудь попроще. Понеприметнее.
- А вот эта пойдет?
- Она на ходу не развалится?
- Не должна. Если не будешь в гонках участвовать.
- Кто ж его знает?..
Шилов получил документы от изрядно проржавевшей бежевой «семерки» и достал бумажник, но хозяин автосервиса только обиженно посмотрел и покачал головой…
Привыкнув к хорошим машинам, Шилов позорно дернулся и заглох, когда попытался отъехать от ремонтного бокса. Но со второго раза все получилось, и он отправился на другую городскую окраину, где в тесном подвальчике под вывеской «Фотоателье» трудился еще один старый знакомый.
На первый взгляд было неясно, почему ателье еще не развалилось. Место выбрано неудачно, услуг в прейскуранте - минимум, цены копеечные, и мастер только один - какая уж тут клиентура, какие доходы? Но у тех, кто знал, в чем состоит основной источник дохода пожилого бородатого фотографа, вопросов не возникало. Бородач не только мастерски фотографировал, но и подделывал документы. Любые. За исключением разве что кредитных карточек, которые появились много позже чем он освоил свое ремесло.