Страница:
Аннабель ничего не сказала, только улыбнулась. Так они стояли несколько долгих минут и смотрели друг на друга. В лицо Аннабель пахнуло ветром, пропитанным сладким ароматом магнолии. Девушка откинула со лба влажную от пота прядь волос.
– Я велю кому-нибудь забрать твою лошадь, – сказала Аннабель. – Идем в дом, там прохладнее. Я сделаю тебе чаю…
Слова застряли у Аннабель в горле, когда она взглянула в лицо Ройса. Он попытался улыбнуться, но его губы оставались напряженными.
– Как я рада тебя видеть, – произнесла Аннабель.
Ройс снял шляпу, и девушка заметила в его глазах боль.
Он погладил девушку по щеке, и она, закрыв глаза, прижалась к его ладони.
– Я приехал к Августе, – сказал он.
Ройс остановился на краю тропинки, устремив взгляд в сторону обрыва. Он знал, что найдет ее здесь, потому что в мыслях всегда возвращался к тому далекому дню, когда разразилась буря, дню, наполненному смехом. Тогда он держал эту женщину в объятиях и был полон веры.
С реки дул горячий ветер, трепавший ее волосы и прибивавший к ногам юбку. Аннабель еще больше похудела от пережитых лишений. Ройс медленно спустился по некогда поросшей травой тропинке и остановился рядом с ней. Она словно не слышала, как он подошел, лишь смотрела не отрываясь на реку, лениво катившую свои воды, которые меняли свой цвет от густо-зеленого и серого до золотисто-коричневого.
Ветер доносил до них голоса людей, расположившихся лагерем на обоих берегах реки и встретившихся теперь на островке, на самой ее середине.
– Привет, повстанец. Мы тут варим кофе. А у тебя, часом, табаку не найдется?
– Может, и найдется. А как у вас насчет газет?
Ройс почувствовал, как Аннабель еле слышно вздохнула.
– Я пришла сюда послушать, – тихо произнесла она. – Я слушаю и думаю, что, может быть, придет день, когда все это кончится… ненависть, кровопролитие.
– Война, можно считать, проиграна, но до ее окончания еще далеко.
Заходящее солнце скрылось за облачком, отбросив тень на загорелое лицо девушки. Ройс посмотрел на идеальный изгиб ее бровей, мягкий профиль, нежно-розовые полные губы. Черты лица остались прежними, но это уже не было лицо юной девушки, которую он оставил здесь два года назад. Она стала женщиной, испившей до дна горького напитка из чаши жизни. Однако в душе ее еще жила надежда, и это вызывало у Ройса благоговейный трепет.
Река осторожно лизала песок на берегу у подножия обрыва. Аннабель повернулась и внимательно посмотрела на Ройса:
– Уже уезжаешь? Ты ведь только что приехал.
Откуда Аннабель знает, что он должен уехать? Ведь он еще не успел ей об этом сказать.
– Я приехал сюда ради Гордона, чтобы сообщить новости его жене.
Аннабель долго смотрела на Ройса, а потом отвернулась.
– Ты говоришь так, словно он уже умер. Он просто попал в плен. Он вернется. Его обменяют.
– Гордон тяжело ранен, а главное – он Кинкейд. Его не обменяют. Если он выживет, его будут держать в качестве заложника.
В голосе Ройса слышалась горечь. Он всего лишь хотел защитить своего брата, а вместо этого перевел его в подразделение Стюарта. Напыщенного, жадного до славы Стюарта, чьи солдаты бросили раненого кавалериста на залитом кровью поле боя в Пенсильвании. А теперь Гордон заплатит высокую цену за то, что он брат Ройса Кинкейда, ведь майора Кинкейда – живого или мертвого – разыскивают северяне.
– Почему ты не был откровенен с Гасси? По-моему, она заслуживает того, чтобы знать правду.
– Августа не такая сильная, как ты.
– Ошибаешься. Да, мы разные и относимся к войне по-разному, но она сильная. – Странная улыбка осветила лицо Аннабель. – Мужчины уходят на войну и не понимают, каково это – ждать дома и переживать за тех, кого любишь.
Она повернулась к нему. Ройс едва сдержался, чтобы не заключить девушку в объятия и никогда не отпускать, но это лишь усилило бы ее боль.
– Ты напишешь на этот раз?
– Нет, – ответил Ройс. – Забудь меня.
На лице Аннабель вновь появилась странная улыбка.
– Я пытаюсь. Но тебя очень трудно забыть.
– Тогда научись ненавидеть, Энни.
Ройс погладил жену по лицу. Ему просто необходимо было прикоснуться к ней. Он уезжал, и на этот раз навсегда. Погибнет ли он на поле боя, или ему придется пережить тысячу смертей, он не мог больше отрицать неистового желания находиться рядом с этой девушкой. Это была не любовь, а безумие, и если бы он уступил своим желаниям, то наверняка разрушил бы ее жизнь так же, как разрушил жизнь Гордона.
Аннабель накрыла ладонью руку Ройса и прижала к своей щеке. Ее рука казалась маленькой и бледной на фоне его большой загорелой руки. Ройс ощутил исходящий от Аннабель аромат нагретой солнцем реки и простой земной женщины. Что-то сдавило грудь, мешая дышать. Тоска настолько острая и глубокая, что его пробрала дрожь.
– Уезжай, Кинкейд, пока я не потеряла над собой контроль и не сделала того, о чем мы оба потом пожалеем.
Она понимала, что Ройс бежит от нее, не в силах совладать со своими чувствами.
Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась.
– Не стоит горевать из-за бессердечного негодяя.
Заходящее солнце вышло из-за тучки, осветив мокрое от слез лицо девушки. Аннабель отерла их тыльной стороной ладони, и сердце замерло у Ройса в груди. Она была его Хьюрит, стоящая на обрыве. Воды реки никогда не поворачивают вспять. Даже в сказках.
Ройс повернулся и пошел прочь. Он знал правила войны, на которую уходил, но предстоящая битва пугала его. Аннабель поняла это.
– Майор Кинкейд, – окликнула она Ройса. – Ты будешь думать обо мне.
Да, он будет думать о ней. С наступлением вечера, когда солнце опускается за горизонт, а ветер шелестит в ветвях деревьев, он будет думать о том, встретила ли она мужчину, который может дать ей все то, чего она заслуживает. И он возненавидит этого неизвестного мужчину, который стал для Аннабель тем, кем он так и не смог стать.
Ройс не хотел оборачиваться, но, спустившись с холма, остановился. Аннабель стояла на краю обрыва, и ее стройная фигура выделялась на фоне расцвеченного красными полосами закатного неба Виргинии. Она была воительницей и казалась такой сильной с высоко поднятой головой и гордо расправленными плечами. Милая дерзкая Энни. Храбрая. Слишком храбрая, чтобы это принесло ей пользу.
Ройс знал, что когда-нибудь жестокая война закончится и он непременно будет вспоминать этот момент, думая о том, могло ли все сложиться иначе.
Если бы не война… И если бы он был другим…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 20
– Я велю кому-нибудь забрать твою лошадь, – сказала Аннабель. – Идем в дом, там прохладнее. Я сделаю тебе чаю…
Слова застряли у Аннабель в горле, когда она взглянула в лицо Ройса. Он попытался улыбнуться, но его губы оставались напряженными.
– Как я рада тебя видеть, – произнесла Аннабель.
Ройс снял шляпу, и девушка заметила в его глазах боль.
Он погладил девушку по щеке, и она, закрыв глаза, прижалась к его ладони.
– Я приехал к Августе, – сказал он.
Ройс остановился на краю тропинки, устремив взгляд в сторону обрыва. Он знал, что найдет ее здесь, потому что в мыслях всегда возвращался к тому далекому дню, когда разразилась буря, дню, наполненному смехом. Тогда он держал эту женщину в объятиях и был полон веры.
С реки дул горячий ветер, трепавший ее волосы и прибивавший к ногам юбку. Аннабель еще больше похудела от пережитых лишений. Ройс медленно спустился по некогда поросшей травой тропинке и остановился рядом с ней. Она словно не слышала, как он подошел, лишь смотрела не отрываясь на реку, лениво катившую свои воды, которые меняли свой цвет от густо-зеленого и серого до золотисто-коричневого.
Ветер доносил до них голоса людей, расположившихся лагерем на обоих берегах реки и встретившихся теперь на островке, на самой ее середине.
– Привет, повстанец. Мы тут варим кофе. А у тебя, часом, табаку не найдется?
– Может, и найдется. А как у вас насчет газет?
Ройс почувствовал, как Аннабель еле слышно вздохнула.
– Я пришла сюда послушать, – тихо произнесла она. – Я слушаю и думаю, что, может быть, придет день, когда все это кончится… ненависть, кровопролитие.
– Война, можно считать, проиграна, но до ее окончания еще далеко.
Заходящее солнце скрылось за облачком, отбросив тень на загорелое лицо девушки. Ройс посмотрел на идеальный изгиб ее бровей, мягкий профиль, нежно-розовые полные губы. Черты лица остались прежними, но это уже не было лицо юной девушки, которую он оставил здесь два года назад. Она стала женщиной, испившей до дна горького напитка из чаши жизни. Однако в душе ее еще жила надежда, и это вызывало у Ройса благоговейный трепет.
Река осторожно лизала песок на берегу у подножия обрыва. Аннабель повернулась и внимательно посмотрела на Ройса:
– Уже уезжаешь? Ты ведь только что приехал.
Откуда Аннабель знает, что он должен уехать? Ведь он еще не успел ей об этом сказать.
– Я приехал сюда ради Гордона, чтобы сообщить новости его жене.
Аннабель долго смотрела на Ройса, а потом отвернулась.
– Ты говоришь так, словно он уже умер. Он просто попал в плен. Он вернется. Его обменяют.
– Гордон тяжело ранен, а главное – он Кинкейд. Его не обменяют. Если он выживет, его будут держать в качестве заложника.
В голосе Ройса слышалась горечь. Он всего лишь хотел защитить своего брата, а вместо этого перевел его в подразделение Стюарта. Напыщенного, жадного до славы Стюарта, чьи солдаты бросили раненого кавалериста на залитом кровью поле боя в Пенсильвании. А теперь Гордон заплатит высокую цену за то, что он брат Ройса Кинкейда, ведь майора Кинкейда – живого или мертвого – разыскивают северяне.
– Почему ты не был откровенен с Гасси? По-моему, она заслуживает того, чтобы знать правду.
– Августа не такая сильная, как ты.
– Ошибаешься. Да, мы разные и относимся к войне по-разному, но она сильная. – Странная улыбка осветила лицо Аннабель. – Мужчины уходят на войну и не понимают, каково это – ждать дома и переживать за тех, кого любишь.
Она повернулась к нему. Ройс едва сдержался, чтобы не заключить девушку в объятия и никогда не отпускать, но это лишь усилило бы ее боль.
– Ты напишешь на этот раз?
– Нет, – ответил Ройс. – Забудь меня.
На лице Аннабель вновь появилась странная улыбка.
– Я пытаюсь. Но тебя очень трудно забыть.
– Тогда научись ненавидеть, Энни.
Ройс погладил жену по лицу. Ему просто необходимо было прикоснуться к ней. Он уезжал, и на этот раз навсегда. Погибнет ли он на поле боя, или ему придется пережить тысячу смертей, он не мог больше отрицать неистового желания находиться рядом с этой девушкой. Это была не любовь, а безумие, и если бы он уступил своим желаниям, то наверняка разрушил бы ее жизнь так же, как разрушил жизнь Гордона.
Аннабель накрыла ладонью руку Ройса и прижала к своей щеке. Ее рука казалась маленькой и бледной на фоне его большой загорелой руки. Ройс ощутил исходящий от Аннабель аромат нагретой солнцем реки и простой земной женщины. Что-то сдавило грудь, мешая дышать. Тоска настолько острая и глубокая, что его пробрала дрожь.
– Уезжай, Кинкейд, пока я не потеряла над собой контроль и не сделала того, о чем мы оба потом пожалеем.
Она понимала, что Ройс бежит от нее, не в силах совладать со своими чувствами.
Он хотел улыбнуться, но улыбка не получилась.
– Не стоит горевать из-за бессердечного негодяя.
Заходящее солнце вышло из-за тучки, осветив мокрое от слез лицо девушки. Аннабель отерла их тыльной стороной ладони, и сердце замерло у Ройса в груди. Она была его Хьюрит, стоящая на обрыве. Воды реки никогда не поворачивают вспять. Даже в сказках.
Ройс повернулся и пошел прочь. Он знал правила войны, на которую уходил, но предстоящая битва пугала его. Аннабель поняла это.
– Майор Кинкейд, – окликнула она Ройса. – Ты будешь думать обо мне.
Да, он будет думать о ней. С наступлением вечера, когда солнце опускается за горизонт, а ветер шелестит в ветвях деревьев, он будет думать о том, встретила ли она мужчину, который может дать ей все то, чего она заслуживает. И он возненавидит этого неизвестного мужчину, который стал для Аннабель тем, кем он так и не смог стать.
Ройс не хотел оборачиваться, но, спустившись с холма, остановился. Аннабель стояла на краю обрыва, и ее стройная фигура выделялась на фоне расцвеченного красными полосами закатного неба Виргинии. Она была воительницей и казалась такой сильной с высоко поднятой головой и гордо расправленными плечами. Милая дерзкая Энни. Храбрая. Слишком храбрая, чтобы это принесло ей пользу.
Ройс знал, что когда-нибудь жестокая война закончится и он непременно будет вспоминать этот момент, думая о том, могло ли все сложиться иначе.
Если бы не война… И если бы он был другим…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Тот, кто заварил кашу, пусть ее и расхлебывает.
Генерал Фил Шеридан, США
Глава 20
Уоррентон, Виргиния
Декабрь 1863 года
Перед миссис Рид лежала маленькая Библия в зеленом кожаном переплете с тиснеными золотыми буквами, и женщина водила пальцем по тонким страницам с начертанной на них молитвой. Она остановилась, тихонько вздохнула и, закрыв книгу, отложила ее. Потом смахнула со щеки слезу, и Аннабель отвернулась, чувствуя себя не вправе находиться рядом с этой милой женщиной в минуты ее горя.
Миссис Рид сложила руки на коленях и попыталась улыбнуться.
– Даже не знаю, как вас благодарить, мисс Холстон. Лейтенант Эллис приезжал ко мне прошлым летом. Рассказал, как вы были добры к моему Чарли, когда он… после того как…
– Вы сделали бы то же самое на моем месте, миссис Рид. И я не сомневаюсь, что уже сделали, – перебив ее, произнесла Аннабель, почувствовав, что женщине тяжело говорить о гибели сына. – Сожалею, что не смогла сразу передать вам Библию.
– Я очень благодарна вам, но искренне надеюсь, что вы проделали весь этот путь не только для того, чтобы передать мне книгу. Чтобы такая молодая девушка в одиночку пересекла линию фронта… Ведь на дороге полно этих ненавистных янки, да и погода не очень подходящая.
Миссис Рид говорила точь-в-точь как те леди в Лексингтоне, выражающие свое недовольство, и Аннабель едва сдержала смех. Чтобы скрыть его, она негромко откашлялась, но когда подумала о причинах, приведших ее сюда, желание смеяться мгновенно пропало.
Пейтон отправил Августу с ребенком в Ричмонд, куда переехал ее отец после того, как Фредериксберг был разрушен. Доктору Роли каким-то образом удалось снять квартиру для семьи в осажденном городе, и теперь он работал в госпитале. Продукты стоили невероятно дорого, но их все же можно было пока купить. Чего не скажешь о графствах, расположенных на реке Раппаханок. Там почти ничего не осталось после длительной оккупации обеих армий. То, что не успели украсть или сжечь северяне, реквизировали интенданты конфедератов. И все же армии северной Виргинии пришлось вдвое уменьшить рацион солдат. Лошадей нечем было кормить, и их отправляли в северную Каролину, чтобы сохранить для участия в весенней кампании. Гражданское население голодало так же, как солдаты.
На зиму Пейтон отправил Аннабель к тете Хетти в долину Шенандоа, где еще не было голода. Девушке очень хотелось оказаться поближе к Бо, по тетушке Хетти и Ливви она тоже очень соскучилась и волновалась в предвкушении встречи с ними после почти трех лет разлуки.
Однако «Излучина» стала ее настоящим домом. Мысль о том, что придется оставить Пейтона, заменившего ей отца, коротать зиму в одиночестве, была невыносимой. Но, несмотря на все мольбы, Пейтон отказался сопровождать ее из страха, что в его отсутствие поместье будет разграблено и сожжено.
– Как я уже говорила, я направляюсь к своим родственникам, – сказала Аннабель. – Мой брат учится в военном институте. Он тоже приедет в «Веселый Шервуд», так что мы сможем провести вместе Рождество.
Миссис Рид взмахнула рукой, и в комнате словно из-под земли вырос чернокожий слуга. Он налил чаю миссис Рид и подошел, чтобы наполнить чашку Аннабель, но девушка покачала головой:
– Мне действительно пора ехать. Скоро стемнеет.
– Надеюсь, вы передумаете и останетесь ночевать у меня. – Миссис Рид прищурилась. – Как зовут вашего опекуна?
– Пейтон Кинкейд.
– Он не родственник Ройса Кинкейда?
– Отец.
Аннабель показалось, что Пейтон неспроста отправил ее сюда, где его знаменитый сын сеял панику в войсках северян. Однако предполагалось, что она спрячется в «Веселом Шервуде» и, если будет осторожна, Ройс никогда не узнает, что его жена была совсем рядом.
– В таком случае вы просто обязаны остаться, – решительно заявила миссис Рид. – Наши молодые леди собираются устроить вечеринку для храброго рыцаря и его офицеров, которая состоится завтра вечером. Это в Салеме, за линией северян. Вы можете остаться у меня, съездить на вечеринку и вернуться во Фронт-Ройял как раз к Рождеству.
При этих словах Аннабель ощутила странную боль в груди – не то гнев, не то хорошо знакомое страстное желание. Теперь это место называли владениями Кинкейда, словно он был королем. Королем, которого северяне объявили вне закона, а южане считали кем-то вроде спасителя.
Аннабель с трудом заставила себя улыбнуться:
– Благодарю вас за приглашение, но я хочу поскорее попасть во Фронт-Ройял. Там тоже будут танцы.
«Однако танцевать я не собираюсь», – подумала Аннабель.
Миссис Рид проводила ее до дверей.
– Если вдруг передумаете, вечеринка состоится в Мэнсфилде в доме Гири. Вы его легко найдете. Большой белый особняк в георгианском стиле – третий дом по дороге в Салем. Может, привезете с собой свою кузину, а потом вместе приедете сюда.
– Если мы решим воспользоваться вашим любезным приглашением, я сообщу вам не позже завтрашнего полудня.
Миссис Рид взяла Аннабель за руку:
– Я сделаю для вас все, дитя мое, ведь вы заботились о моем сыне, когда его матери не было рядом.
Аннабель вспомнила юного солдата. «Стоило ли врать, Чарли?» – спросила она его, и он утвердительно кивнул. Аннабель оставалось только надеяться, что он и его мать действительно в это верили. В отличие от нее. Аннабель порывисто обняла миссис Рид, и тут в дверях появился Джулз.
– Скоро станет совсем темно, мисси.
– Уже иду, Джулз.
Попрощавшись с миссис Рид, девушка направилась к экипажу, и не успели они тронуться с места, как Джулз принялся ворчать.
– Не понимаю, почему вы отказались переночевать у миссис Рид? – бросил он через плечо. – Молодым леди нечего делать в отелях, особенно когда они путешествуют в одиночку, как вы.
– Я вовсе не одна, а с тобой, – возразила Аннабель.
– Неслыханно! Просто неслыханно! Жаль, ваша мама рано умерла, не успела научить вас, как подобает себя вести настоящей леди. Тогда бы вы не доставляли старику столько хлопот.
– Проживи она дольше, это ничего не изменило бы в моем поведении.
В ответ Джулз только фыркнул. Аннабель откинулась на сиденье и смотрела на мелькавший за окном пейзаж.
Этот город тоже пострадал. Конечно, не в такой степени, как Фредериксберг, но бедность сквозила во всем – и в полуразрушенных домах, и в неухоженных улицах. От прежнего очаровательного городка практически ничего не осталось. Они уже почти доехали до центра города, где располагался отель «Уоррен-Грин», когда Аннабель встрепенулась и насторожилась.
По улице спешил человек, в котором она узнала слугу миссис Рид. Он свернул к зданию, где у дверей стоял пикет северян. Аннабель наклонилась и похлопала Джулза по плечу.
– Остановись здесь, – сказала она. Джулз что-то проворчал, но остановил лошадь и посмотрел на девушку через плечо. – Мне нужно кое-что сделать, прежде чем мы отправимся в отель.
Старик огляделся по сторонам, а потом повернулся на своем сиденье.
– У маленькой мисси не может быть никаких дел с этими янки. Я этого не допущу, потому что мистер Пейтон поручил мне приглядывать за вами.
Но Аннабель уже выбралась из экипажа.
– Я быстро вернусь. Если кто-нибудь спросит, скажи, что мы из «Веселого Шервуда», но ни в коем случае не упоминай имени Кинкейд.
Аннабель не интересовал ответ старика, она думала только о своем разговоре с миссис Рид, о вечеринке, устроенной в честь кавалеристов Кинкейда, и о подслушавшем разговор слуге, который сейчас находился у начальника военной полиции. Аннабель подозревала, что он собирался передать услышанное северянам.
Глубоко вздохнув и стараясь унять бешено колотящееся сердце, девушка подошла к молодому охраннику.
– Я не могу пропустить вас, мисс, – сказал северянин.
Аннабель лихорадочно придумывала подходящий предлог, чтобы получить разрешение войти, и молила Бога, чтобы ее сработала.
Здесь работает моя тетушка Делия, и мне необходимо еe увидеть. Моя мама заболела, а тетушка Делия знает рецепт снадобья из кореньев. Если вы меня не пропустите… Моя мама должна получить лекарство.
Молодой человек посмотрел на нее, потом перевел взгляд на сумочку, которую она держала в руках. Аннабель все поняла, и ее захлестнула волна отвращения. Возможно, эта война в конце концов научит ее ненависти. Северянам было недостаточно того, что они разрушили и разграбили все вокруг. Даже самые молодые солдаты опустились до того, что вымогают жалкие гроши у бедно одетой женщины.
Аннабель раскрыла сумочку, достала одну из монет, которые Пейтон дал ей на дорогу, и бросила в ладонь солдата. Тот, не говоря ни слова, зажал монету в руке, вскинул винтовку на плечо и продолжил мерить шагами улицу перед дверью. Аннабель проскользнула внутрь.
Оказавшись за дверью, она почувствовала, что страх почти прошел. Слуги, должно быть, работают на нижнем этаже, а где же кабинет начальника полиции? Скорее всего наверху. Стараясь ступать как можно тише, девушка направилась по длинному коридору туда, где из-за закрытой двери слышались голоса. Она открыла первую попавшуюся дверь и очутилась в темной комнате.
Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела какие-то ящики. До Аннабель донеслись голоса, и она прислушалась. Ей повезло: в комнате над ее головой офицеры допрашивали раба. Ей удалось различить слова.
– Если дадите мне денег, я расскажу, где можно схватить этого Кинкейда.
Аннабель необходимо было уйти прежде, чем они закончат разговор. Ведь попадись она на глаза слуге, он непременно узнал бы ее. Девушка выскользнула за дверь, одарила охранника милой улыбкой и направилась к поджидающему ее Джулзу.
Аннабель задрожала от пронизывающего ветра, но не обратила на это внимания. Теперь она знала, что делать, и ей предстояло все объяснить Джулзу.
– Откуда у тебя оседланная лошадь? – спросила Аннабель у Джулза.
– Взял на время. Не переживайте. – Джулз проверил подпруги и отошел в сторону. – Как же мне не хочется вас отпускать, мисси.
– Он мой муж, Джулз, – тихо произнесла Аннабель. – Я должна это сделать.
Девушке показалось, что в глазах старика блеснули слезы.
– Досадно, что он этого не понимает. – Джулз кивнул в сторону лошади. – Поезжайте и возвращайтесь назад.
Он помог Аннабель сесть в седло, подтянул стремена и посмотрел на девушку.
– Помните, пикеты северян стоят вокруг города и на расстоянии примерно четырех миль от него. Если вам удастся их миновать, вы будете вне опасности.
Аннабель понимающе кивнула, а Джулз привстал на цыпочки и протянул девушке свои шерстяные митенки.
– У меня есть перчатки.
– Возьмите, холодает.
Аннабель засунула митенки в карман и взялась за поводья.
– Пожелай мне удачи, Джулз.
– Пообещайте старику вернуться целой и невредимой. Я всегда хотел умереть и быть похороненным в «Излучине», но хозяин выгонит меня, если с вами что-нибудь случится.
Аннабель наклонилась и погладила морщинистую щеку слуги.
– Спасибо, – мягко сказала она. – Не знаю, как тебе удалось раздобыть лошадь в столь короткий срок, но огромное спасибо за помощь.
– Я тоже люблю этого мальчика, – отозвался он. – Теперь поезжайте и берегите себя.
Она лишь кивнула в ответ и дернула поводья. Достигнув конца аллеи, обернулась. Джулз стоял, опустив голову, смяв в руках свою шляпу. Возможно, молился за нее…
Холодный ветер, налетая порывами, гнал по небу тяжелые темные тучи. Благодаря темноте и полученной от Джулза информации Аннабель миновала многочисленные вражеские пикеты. Оставив Уоррентон позади и свернув на проселочную дорогу, она вздохнула с облегчением.
Аннабель собиралась ехать до тех пор, пока не наткнется на лагерь южан. Если же этого не случится, будет скакать дальше, в Салем. Там ей не составит труда найти дом, описанный миссис Рид, и передать полученную информацию. Она знала, что без труда найдет дорогу при свете дня, но слишком много времени прошло с тех пор, когда она в последний раз проезжала по этим местам. Аннабель ничего не сказала Джулзу, хотя не была уверена в том, что память не подведет ее и она не заблудится в кромешной тьме.
Холодало, ветер усиливался. Лицо Аннабель горело от холода, а кончики пальцев окоченели. Она остановила лошадь, натянула поверх перчаток митенки Джулза и засунула руки в карманы, оставив поводья лежать на луке седла. Заметив среди деревьев отблески пламени, Аннабель пришпорила лошадь, направила ее к огню, уверенная в том, что скакала достаточно долго и уже миновала пикеты северян. Однако, подъехав к костру, Аннабель никого не увидела.
Девушка спешилась и подошла поближе к огню, отогревая озябшие руки. Она огляделась и только теперь заметила высокое дерево, выделявшееся на фоне темного неба. Ее сердце упало, она сразу узнала это дерево – тетя Хетти и дядя Ричард часто устраивали пикники под его раскидистыми ветвями. Должно быть, она ездила по кругу и по-прежнему находилась не более чем в четырех милях от Уоррентона.
Аннабель вскочила на лошадь и поскакала прочь из яркого круга света, отбрасываемого костром. Ей показалось, что стало еще темнее, но внезапно тучи рассеялись, и полная луна осветила землю. Сердце Аннабель бешено забилось, когда она заметила слева нескольких человек в темно-синих мундирах с винтовками в руках.
Прогнав страх, девушка продолжала скакать, ожидая, что ее окликнут и спросят пароль. Но этого не случилось. А луна, к счастью, вновь скрылась за тучами, и землю окутал мрак.
Полагая, что миновала последний пикет, Аннабель пустила лошадь в галоп. Но, поднявшись на холм и увидев в отдалении мерцающие огни Уоррентона, поняла, что снова сбилась с пути.
Стояла глубокая ночь. Если она поскачет вперед, то наверняка нарвется на пикеты северян, а если повернет, то собьется с пути и насмерть замерзнет.
Ройс навсегда завладел ее сердцем, и она не могла забыть его, как бы ни старалась. Теперь его жизнь зависела от нее, и Аннабель была полна решимости осуществить свое намерение, чего бы ей это ни стоило.
Неожиданно послышался хруст ломающейся ветки и приказ остановиться. Аннабель натянула поводья, с ужасом осознав, что на этом ее путешествие скорее всего закончится. Пикет северян приближался.
– Куда вы направляетесь? – спросил солдат, беря кобылу Аннабель под уздцы.
– Я ехала в Салем навестить больную подругу, – ответила Аннабель, удивляясь, с какой легкостью солгала. – Моя лошадь шла слишком медленно, поэтому я и не успела до темноты. А теперь, боюсь, заблудилась.
– Сожалею, мадам, но я не могу вас пропустить, – ответил солдат. – Я должен доставить вас в расположение наших войск. Там вы переночуете, а утром отправитесь в штаб.
Охвативший Аннабель леденящий страх сменился гневом. Эти янки захватили ее родную землю, уничтожили все на своем пути. Возможно, они выиграют эту ужасную войну, но будь она трижды проклята, если позволит им командовать собой.
– В таком случае лучше пристрелите меня на месте, – сказала девушка, – я не собираюсь коротать ночь в обществе ваших солдат, поскольку знаю, на что они способны.
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом солдат отошел в сторону.
– Салем находится примерно в четырех милях отсюда, если ехать все время прямо, – сказал он, понизив голос. – В полумиле отсюда вы увидите дом фермера. Там вы сможете обогреться. Мой пикет последний, и если вы снова не свернете с дороги, вас никто больше не побеспокоит.
Аннабель судорожно сглотнула, не веря своему счастью.
– Спасибо.
Мужчина сдвинул шляпу на затылок и неожиданно расплылся в улыбке:
– У меня есть сестры, мадам, и я не хотел бы, чтобы они провели ночь в компании солдат.
Аннабель протянула мужчине руку, и он пожал ее.
– Когда-нибудь эта война закончится. Не можем же мы быть врагами всегда.
– Будем надеяться.
Аннабель повернула лошадь и поскакала по тропинке, указанной солдатом.
«Дай тебе Бог вернуться целым и невредимым к своим сестрам, ожидающим тебя где-то на Севере», – помолилась Аннабель.
Аннабель вернулась в отель с наступлением рассвета, только на этот раз она ехала в экипаже мистера Гири. Не успели ее ноги коснуться земли, как Джулз поднялся из кресла-качалки, стоявшего на крыльце отеля.
Сколько же времени просидел он на холоде, волнуясь за нее? Аннабель захотелось броситься к нему, повиснуть на шее и смеяться от радости. Но он был старым чернокожим слугой, а она – белой леди, и находились они не в «Излучине», а на оживленной улице города. Поэтому Аннабель повернулась, поблагодарила возницу мистера Гири, а потом степенно направилась к крыльцу, где ее ждал Джулз, комкая в руках шляпу.
– А где лошадь, мисси?
– У хозяина. Мистер Гири ее узнал и отправил домой по дороге сюда.
Аннабель хотелось хлопать в ладоши и кружиться. Ей удалось добраться до дома Гири и поговорить с генералом Эрли. Вечеринки сегодня вечером не будет, и Ройс никогда не узнает, кто спас его и его людей. Генерал Эрли и мистер Гири пообещали сохранить все в тайне.
Мимо прошли солдаты-янки, и Аннабель подождала, пока за ними закроется дверь.
– Сработало, – тихо произнесла она. – Позавтракаем здесь, где невозможно сказать ни слова, или сразу отправимся в «Веселый Шервуд», и я все расскажу тебе по дороге?
– Подождите в вестибюле, там теплее, а я приготовлю экипаж.
Всего несколько минут ушло у Аннабель на то, чтобы сходить в свои апартаменты, в которых ей так и не удалось переночевать, и попросить носильщика отнести вещи вниз. Девушка села на потертое двухместное кресло, чтобы дождаться Джулза, и расслабилась. В вестибюле было тепло, и ее клонило ко сну. До нее доносились громкие голоса янки, разговаривавших за завтраком, но Аннабель не обращала на них внимания.
Входная дверь открылась, впустив в вестибюль ледяной воздух, и Аннабель увидела Джулза. Он остановился у дверей столовой, наклонив голову, затем медленно повернулся и, прищурившись, посмотрел на Аннабель. Она подошла к нему, натянула перчатки и прислушалась.
– Да, господа, – раздался мужской голос с резким северным акцентом, – люди Кинкейда попытались вчера перехитрить нас. Послали вперед одного человека. Думали, мы откроем огонь, не догадываясь, что за ним следует целый отряд.
Кто-то сказал в ответ:
– Но им не удалось нас провести. Мы видели этого кавалериста, когда из-за туч вышла луна, однако стрелять не стали, и люди Кинкейда побоялись нас атаковать. Они удрали!
– Мисси? – Джулз смерил Аннабель пронзительным взглядом.
Но девушка лишь округлила глаза и невинно захлопала ресницами.
– Разве леди удалось бы провести таким образом джентмунов с Севера?
Джулз фыркнул:
– А с каких это пор вы стали леди?
Декабрь 1863 года
Перед миссис Рид лежала маленькая Библия в зеленом кожаном переплете с тиснеными золотыми буквами, и женщина водила пальцем по тонким страницам с начертанной на них молитвой. Она остановилась, тихонько вздохнула и, закрыв книгу, отложила ее. Потом смахнула со щеки слезу, и Аннабель отвернулась, чувствуя себя не вправе находиться рядом с этой милой женщиной в минуты ее горя.
Миссис Рид сложила руки на коленях и попыталась улыбнуться.
– Даже не знаю, как вас благодарить, мисс Холстон. Лейтенант Эллис приезжал ко мне прошлым летом. Рассказал, как вы были добры к моему Чарли, когда он… после того как…
– Вы сделали бы то же самое на моем месте, миссис Рид. И я не сомневаюсь, что уже сделали, – перебив ее, произнесла Аннабель, почувствовав, что женщине тяжело говорить о гибели сына. – Сожалею, что не смогла сразу передать вам Библию.
– Я очень благодарна вам, но искренне надеюсь, что вы проделали весь этот путь не только для того, чтобы передать мне книгу. Чтобы такая молодая девушка в одиночку пересекла линию фронта… Ведь на дороге полно этих ненавистных янки, да и погода не очень подходящая.
Миссис Рид говорила точь-в-точь как те леди в Лексингтоне, выражающие свое недовольство, и Аннабель едва сдержала смех. Чтобы скрыть его, она негромко откашлялась, но когда подумала о причинах, приведших ее сюда, желание смеяться мгновенно пропало.
Пейтон отправил Августу с ребенком в Ричмонд, куда переехал ее отец после того, как Фредериксберг был разрушен. Доктору Роли каким-то образом удалось снять квартиру для семьи в осажденном городе, и теперь он работал в госпитале. Продукты стоили невероятно дорого, но их все же можно было пока купить. Чего не скажешь о графствах, расположенных на реке Раппаханок. Там почти ничего не осталось после длительной оккупации обеих армий. То, что не успели украсть или сжечь северяне, реквизировали интенданты конфедератов. И все же армии северной Виргинии пришлось вдвое уменьшить рацион солдат. Лошадей нечем было кормить, и их отправляли в северную Каролину, чтобы сохранить для участия в весенней кампании. Гражданское население голодало так же, как солдаты.
На зиму Пейтон отправил Аннабель к тете Хетти в долину Шенандоа, где еще не было голода. Девушке очень хотелось оказаться поближе к Бо, по тетушке Хетти и Ливви она тоже очень соскучилась и волновалась в предвкушении встречи с ними после почти трех лет разлуки.
Однако «Излучина» стала ее настоящим домом. Мысль о том, что придется оставить Пейтона, заменившего ей отца, коротать зиму в одиночестве, была невыносимой. Но, несмотря на все мольбы, Пейтон отказался сопровождать ее из страха, что в его отсутствие поместье будет разграблено и сожжено.
– Как я уже говорила, я направляюсь к своим родственникам, – сказала Аннабель. – Мой брат учится в военном институте. Он тоже приедет в «Веселый Шервуд», так что мы сможем провести вместе Рождество.
Миссис Рид взмахнула рукой, и в комнате словно из-под земли вырос чернокожий слуга. Он налил чаю миссис Рид и подошел, чтобы наполнить чашку Аннабель, но девушка покачала головой:
– Мне действительно пора ехать. Скоро стемнеет.
– Надеюсь, вы передумаете и останетесь ночевать у меня. – Миссис Рид прищурилась. – Как зовут вашего опекуна?
– Пейтон Кинкейд.
– Он не родственник Ройса Кинкейда?
– Отец.
Аннабель показалось, что Пейтон неспроста отправил ее сюда, где его знаменитый сын сеял панику в войсках северян. Однако предполагалось, что она спрячется в «Веселом Шервуде» и, если будет осторожна, Ройс никогда не узнает, что его жена была совсем рядом.
– В таком случае вы просто обязаны остаться, – решительно заявила миссис Рид. – Наши молодые леди собираются устроить вечеринку для храброго рыцаря и его офицеров, которая состоится завтра вечером. Это в Салеме, за линией северян. Вы можете остаться у меня, съездить на вечеринку и вернуться во Фронт-Ройял как раз к Рождеству.
При этих словах Аннабель ощутила странную боль в груди – не то гнев, не то хорошо знакомое страстное желание. Теперь это место называли владениями Кинкейда, словно он был королем. Королем, которого северяне объявили вне закона, а южане считали кем-то вроде спасителя.
Аннабель с трудом заставила себя улыбнуться:
– Благодарю вас за приглашение, но я хочу поскорее попасть во Фронт-Ройял. Там тоже будут танцы.
«Однако танцевать я не собираюсь», – подумала Аннабель.
Миссис Рид проводила ее до дверей.
– Если вдруг передумаете, вечеринка состоится в Мэнсфилде в доме Гири. Вы его легко найдете. Большой белый особняк в георгианском стиле – третий дом по дороге в Салем. Может, привезете с собой свою кузину, а потом вместе приедете сюда.
– Если мы решим воспользоваться вашим любезным приглашением, я сообщу вам не позже завтрашнего полудня.
Миссис Рид взяла Аннабель за руку:
– Я сделаю для вас все, дитя мое, ведь вы заботились о моем сыне, когда его матери не было рядом.
Аннабель вспомнила юного солдата. «Стоило ли врать, Чарли?» – спросила она его, и он утвердительно кивнул. Аннабель оставалось только надеяться, что он и его мать действительно в это верили. В отличие от нее. Аннабель порывисто обняла миссис Рид, и тут в дверях появился Джулз.
– Скоро станет совсем темно, мисси.
– Уже иду, Джулз.
Попрощавшись с миссис Рид, девушка направилась к экипажу, и не успели они тронуться с места, как Джулз принялся ворчать.
– Не понимаю, почему вы отказались переночевать у миссис Рид? – бросил он через плечо. – Молодым леди нечего делать в отелях, особенно когда они путешествуют в одиночку, как вы.
– Я вовсе не одна, а с тобой, – возразила Аннабель.
– Неслыханно! Просто неслыханно! Жаль, ваша мама рано умерла, не успела научить вас, как подобает себя вести настоящей леди. Тогда бы вы не доставляли старику столько хлопот.
– Проживи она дольше, это ничего не изменило бы в моем поведении.
В ответ Джулз только фыркнул. Аннабель откинулась на сиденье и смотрела на мелькавший за окном пейзаж.
Этот город тоже пострадал. Конечно, не в такой степени, как Фредериксберг, но бедность сквозила во всем – и в полуразрушенных домах, и в неухоженных улицах. От прежнего очаровательного городка практически ничего не осталось. Они уже почти доехали до центра города, где располагался отель «Уоррен-Грин», когда Аннабель встрепенулась и насторожилась.
По улице спешил человек, в котором она узнала слугу миссис Рид. Он свернул к зданию, где у дверей стоял пикет северян. Аннабель наклонилась и похлопала Джулза по плечу.
– Остановись здесь, – сказала она. Джулз что-то проворчал, но остановил лошадь и посмотрел на девушку через плечо. – Мне нужно кое-что сделать, прежде чем мы отправимся в отель.
Старик огляделся по сторонам, а потом повернулся на своем сиденье.
– У маленькой мисси не может быть никаких дел с этими янки. Я этого не допущу, потому что мистер Пейтон поручил мне приглядывать за вами.
Но Аннабель уже выбралась из экипажа.
– Я быстро вернусь. Если кто-нибудь спросит, скажи, что мы из «Веселого Шервуда», но ни в коем случае не упоминай имени Кинкейд.
Аннабель не интересовал ответ старика, она думала только о своем разговоре с миссис Рид, о вечеринке, устроенной в честь кавалеристов Кинкейда, и о подслушавшем разговор слуге, который сейчас находился у начальника военной полиции. Аннабель подозревала, что он собирался передать услышанное северянам.
Глубоко вздохнув и стараясь унять бешено колотящееся сердце, девушка подошла к молодому охраннику.
– Я не могу пропустить вас, мисс, – сказал северянин.
Аннабель лихорадочно придумывала подходящий предлог, чтобы получить разрешение войти, и молила Бога, чтобы ее сработала.
Здесь работает моя тетушка Делия, и мне необходимо еe увидеть. Моя мама заболела, а тетушка Делия знает рецепт снадобья из кореньев. Если вы меня не пропустите… Моя мама должна получить лекарство.
Молодой человек посмотрел на нее, потом перевел взгляд на сумочку, которую она держала в руках. Аннабель все поняла, и ее захлестнула волна отвращения. Возможно, эта война в конце концов научит ее ненависти. Северянам было недостаточно того, что они разрушили и разграбили все вокруг. Даже самые молодые солдаты опустились до того, что вымогают жалкие гроши у бедно одетой женщины.
Аннабель раскрыла сумочку, достала одну из монет, которые Пейтон дал ей на дорогу, и бросила в ладонь солдата. Тот, не говоря ни слова, зажал монету в руке, вскинул винтовку на плечо и продолжил мерить шагами улицу перед дверью. Аннабель проскользнула внутрь.
Оказавшись за дверью, она почувствовала, что страх почти прошел. Слуги, должно быть, работают на нижнем этаже, а где же кабинет начальника полиции? Скорее всего наверху. Стараясь ступать как можно тише, девушка направилась по длинному коридору туда, где из-за закрытой двери слышались голоса. Она открыла первую попавшуюся дверь и очутилась в темной комнате.
Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела какие-то ящики. До Аннабель донеслись голоса, и она прислушалась. Ей повезло: в комнате над ее головой офицеры допрашивали раба. Ей удалось различить слова.
– Если дадите мне денег, я расскажу, где можно схватить этого Кинкейда.
Аннабель необходимо было уйти прежде, чем они закончат разговор. Ведь попадись она на глаза слуге, он непременно узнал бы ее. Девушка выскользнула за дверь, одарила охранника милой улыбкой и направилась к поджидающему ее Джулзу.
Аннабель задрожала от пронизывающего ветра, но не обратила на это внимания. Теперь она знала, что делать, и ей предстояло все объяснить Джулзу.
* * *
Свет из окон падал на темную аллею позади отеля.– Откуда у тебя оседланная лошадь? – спросила Аннабель у Джулза.
– Взял на время. Не переживайте. – Джулз проверил подпруги и отошел в сторону. – Как же мне не хочется вас отпускать, мисси.
– Он мой муж, Джулз, – тихо произнесла Аннабель. – Я должна это сделать.
Девушке показалось, что в глазах старика блеснули слезы.
– Досадно, что он этого не понимает. – Джулз кивнул в сторону лошади. – Поезжайте и возвращайтесь назад.
Он помог Аннабель сесть в седло, подтянул стремена и посмотрел на девушку.
– Помните, пикеты северян стоят вокруг города и на расстоянии примерно четырех миль от него. Если вам удастся их миновать, вы будете вне опасности.
Аннабель понимающе кивнула, а Джулз привстал на цыпочки и протянул девушке свои шерстяные митенки.
– У меня есть перчатки.
– Возьмите, холодает.
Аннабель засунула митенки в карман и взялась за поводья.
– Пожелай мне удачи, Джулз.
– Пообещайте старику вернуться целой и невредимой. Я всегда хотел умереть и быть похороненным в «Излучине», но хозяин выгонит меня, если с вами что-нибудь случится.
Аннабель наклонилась и погладила морщинистую щеку слуги.
– Спасибо, – мягко сказала она. – Не знаю, как тебе удалось раздобыть лошадь в столь короткий срок, но огромное спасибо за помощь.
– Я тоже люблю этого мальчика, – отозвался он. – Теперь поезжайте и берегите себя.
Она лишь кивнула в ответ и дернула поводья. Достигнув конца аллеи, обернулась. Джулз стоял, опустив голову, смяв в руках свою шляпу. Возможно, молился за нее…
Холодный ветер, налетая порывами, гнал по небу тяжелые темные тучи. Благодаря темноте и полученной от Джулза информации Аннабель миновала многочисленные вражеские пикеты. Оставив Уоррентон позади и свернув на проселочную дорогу, она вздохнула с облегчением.
Аннабель собиралась ехать до тех пор, пока не наткнется на лагерь южан. Если же этого не случится, будет скакать дальше, в Салем. Там ей не составит труда найти дом, описанный миссис Рид, и передать полученную информацию. Она знала, что без труда найдет дорогу при свете дня, но слишком много времени прошло с тех пор, когда она в последний раз проезжала по этим местам. Аннабель ничего не сказала Джулзу, хотя не была уверена в том, что память не подведет ее и она не заблудится в кромешной тьме.
Холодало, ветер усиливался. Лицо Аннабель горело от холода, а кончики пальцев окоченели. Она остановила лошадь, натянула поверх перчаток митенки Джулза и засунула руки в карманы, оставив поводья лежать на луке седла. Заметив среди деревьев отблески пламени, Аннабель пришпорила лошадь, направила ее к огню, уверенная в том, что скакала достаточно долго и уже миновала пикеты северян. Однако, подъехав к костру, Аннабель никого не увидела.
Девушка спешилась и подошла поближе к огню, отогревая озябшие руки. Она огляделась и только теперь заметила высокое дерево, выделявшееся на фоне темного неба. Ее сердце упало, она сразу узнала это дерево – тетя Хетти и дядя Ричард часто устраивали пикники под его раскидистыми ветвями. Должно быть, она ездила по кругу и по-прежнему находилась не более чем в четырех милях от Уоррентона.
Аннабель вскочила на лошадь и поскакала прочь из яркого круга света, отбрасываемого костром. Ей показалось, что стало еще темнее, но внезапно тучи рассеялись, и полная луна осветила землю. Сердце Аннабель бешено забилось, когда она заметила слева нескольких человек в темно-синих мундирах с винтовками в руках.
Прогнав страх, девушка продолжала скакать, ожидая, что ее окликнут и спросят пароль. Но этого не случилось. А луна, к счастью, вновь скрылась за тучами, и землю окутал мрак.
Полагая, что миновала последний пикет, Аннабель пустила лошадь в галоп. Но, поднявшись на холм и увидев в отдалении мерцающие огни Уоррентона, поняла, что снова сбилась с пути.
Стояла глубокая ночь. Если она поскачет вперед, то наверняка нарвется на пикеты северян, а если повернет, то собьется с пути и насмерть замерзнет.
Ройс навсегда завладел ее сердцем, и она не могла забыть его, как бы ни старалась. Теперь его жизнь зависела от нее, и Аннабель была полна решимости осуществить свое намерение, чего бы ей это ни стоило.
Неожиданно послышался хруст ломающейся ветки и приказ остановиться. Аннабель натянула поводья, с ужасом осознав, что на этом ее путешествие скорее всего закончится. Пикет северян приближался.
– Куда вы направляетесь? – спросил солдат, беря кобылу Аннабель под уздцы.
– Я ехала в Салем навестить больную подругу, – ответила Аннабель, удивляясь, с какой легкостью солгала. – Моя лошадь шла слишком медленно, поэтому я и не успела до темноты. А теперь, боюсь, заблудилась.
– Сожалею, мадам, но я не могу вас пропустить, – ответил солдат. – Я должен доставить вас в расположение наших войск. Там вы переночуете, а утром отправитесь в штаб.
Охвативший Аннабель леденящий страх сменился гневом. Эти янки захватили ее родную землю, уничтожили все на своем пути. Возможно, они выиграют эту ужасную войну, но будь она трижды проклята, если позволит им командовать собой.
– В таком случае лучше пристрелите меня на месте, – сказала девушка, – я не собираюсь коротать ночь в обществе ваших солдат, поскольку знаю, на что они способны.
Некоторое время они смотрели друг на друга, потом солдат отошел в сторону.
– Салем находится примерно в четырех милях отсюда, если ехать все время прямо, – сказал он, понизив голос. – В полумиле отсюда вы увидите дом фермера. Там вы сможете обогреться. Мой пикет последний, и если вы снова не свернете с дороги, вас никто больше не побеспокоит.
Аннабель судорожно сглотнула, не веря своему счастью.
– Спасибо.
Мужчина сдвинул шляпу на затылок и неожиданно расплылся в улыбке:
– У меня есть сестры, мадам, и я не хотел бы, чтобы они провели ночь в компании солдат.
Аннабель протянула мужчине руку, и он пожал ее.
– Когда-нибудь эта война закончится. Не можем же мы быть врагами всегда.
– Будем надеяться.
Аннабель повернула лошадь и поскакала по тропинке, указанной солдатом.
«Дай тебе Бог вернуться целым и невредимым к своим сестрам, ожидающим тебя где-то на Севере», – помолилась Аннабель.
Аннабель вернулась в отель с наступлением рассвета, только на этот раз она ехала в экипаже мистера Гири. Не успели ее ноги коснуться земли, как Джулз поднялся из кресла-качалки, стоявшего на крыльце отеля.
Сколько же времени просидел он на холоде, волнуясь за нее? Аннабель захотелось броситься к нему, повиснуть на шее и смеяться от радости. Но он был старым чернокожим слугой, а она – белой леди, и находились они не в «Излучине», а на оживленной улице города. Поэтому Аннабель повернулась, поблагодарила возницу мистера Гири, а потом степенно направилась к крыльцу, где ее ждал Джулз, комкая в руках шляпу.
– А где лошадь, мисси?
– У хозяина. Мистер Гири ее узнал и отправил домой по дороге сюда.
Аннабель хотелось хлопать в ладоши и кружиться. Ей удалось добраться до дома Гири и поговорить с генералом Эрли. Вечеринки сегодня вечером не будет, и Ройс никогда не узнает, кто спас его и его людей. Генерал Эрли и мистер Гири пообещали сохранить все в тайне.
Мимо прошли солдаты-янки, и Аннабель подождала, пока за ними закроется дверь.
– Сработало, – тихо произнесла она. – Позавтракаем здесь, где невозможно сказать ни слова, или сразу отправимся в «Веселый Шервуд», и я все расскажу тебе по дороге?
– Подождите в вестибюле, там теплее, а я приготовлю экипаж.
Всего несколько минут ушло у Аннабель на то, чтобы сходить в свои апартаменты, в которых ей так и не удалось переночевать, и попросить носильщика отнести вещи вниз. Девушка села на потертое двухместное кресло, чтобы дождаться Джулза, и расслабилась. В вестибюле было тепло, и ее клонило ко сну. До нее доносились громкие голоса янки, разговаривавших за завтраком, но Аннабель не обращала на них внимания.
Входная дверь открылась, впустив в вестибюль ледяной воздух, и Аннабель увидела Джулза. Он остановился у дверей столовой, наклонив голову, затем медленно повернулся и, прищурившись, посмотрел на Аннабель. Она подошла к нему, натянула перчатки и прислушалась.
– Да, господа, – раздался мужской голос с резким северным акцентом, – люди Кинкейда попытались вчера перехитрить нас. Послали вперед одного человека. Думали, мы откроем огонь, не догадываясь, что за ним следует целый отряд.
Кто-то сказал в ответ:
– Но им не удалось нас провести. Мы видели этого кавалериста, когда из-за туч вышла луна, однако стрелять не стали, и люди Кинкейда побоялись нас атаковать. Они удрали!
– Мисси? – Джулз смерил Аннабель пронзительным взглядом.
Но девушка лишь округлила глаза и невинно захлопала ресницами.
– Разве леди удалось бы провести таким образом джентмунов с Севера?
Джулз фыркнул:
– А с каких это пор вы стали леди?