Страница:
— Сержант, может быть, ты всё же расскажешь мне, почему ваша древняя цивилизация сделала ставку на нас — молодых выскочек? Нас ведь даже нельзя назвать галактической цивилизацией, подавляющее большинство Землян даже не догадываются о нас, о нашей миссии. Наши силы практически равны нулю. В чём причина такого вашего внимания к нашим потугам?
Сержант не отвечал долго, целую минуту, я, было, решил, что он меня не услышал. Но вот я услышал вздох, так Чарли интерпретировал эмоции кристов.
— Видишь ли, капитан… Мы так давно пытаемся решить известную тебе проблему, столько сделано попыток, что просто по теории вероятностей давно должны обнаружить решение. Но, как видишь…Я принадлежу к приверженцам теории избранности. В соответствии с ней способ решения есть, но найти и использовать его нам не дано. Способ существует для избранных. Вы же обратили на себя внимание вашей невероятной живучестью. Я имею в виду вашу команду. И мы оказались очень близки к успеху, используя вас в качестве тарана. Вы уж простите меня… нас. Теперь не важно, что обстоятельства сложились не в нашу и не в вашу пользу. Появились новые возможности.
Откровения Сержанта показались бы мне диким суеверным бредом. Если бы это не говорил представитель древнейшей из известных на данный момент цивилизаций.
— Мне непонятно слово «избранность» в этом контексте. Кто кого избрал и каким образом?
— Избранность — некий набор, комплекс индивидуальных черт, дающий возможность переступить порог дозволенного. Совершить невозможное. Пока что единственные кандидаты — вы.
Угу. Разрешите представиться — мессия. Зовите меня просто — Спаситель Вселенной. Мания величия замаячила на горизонте, но я сбил её одним метким выстрелом:
— Мы с самого начала совершали одни ошибки. Где тут логика?
— Логика в том, что вы стали сильнее.
— А наша планета оказалась на краю гибели. Зачем нужна такая сила?
Тут-то и проявилась его нечеловеческая сущность, как мне тогда показалось.
— Важна не планета, важны вы, твой экипаж. Ваша планета, цивилизация выполнила свою миссию, она породила вас. В конце концов, если уж вам так необходимо общество себе подобных, останется Шааясс.
Я чуть не заорал в голос:
— Да ты понимаешь, что без Земли наши действия теряют всяческий смысл!? И мы теряем смысл, нам просто незачем будет жить.
Он снова вздохнул:
— Нет, ты пока ничего не понял. Но дальнейший спор считаю преждевременным. Между прочим, хочешь узнать, что произошло с твоим другом?
Сержант так взвинтил мне нервы, что я не сразу понял смысл фразы. Бросил коротко:
— Я знаю, что с ним произошло. Его убила та чёртова машина иллюзий.
— Нет, не машина иллюзий. Вы наткнулись на матрицу одного из олимпийцев, как вы их назвали.
— Что такое матрица? — задал я очевидный вопрос.
— Информационный одномоментный слепок разумного. Если разум — процесс, то матрица — временной срез процесса. Один из способов ухода из жизни у этих странных существ.
— Откуда ему взяться на верфи? Это ж не кладбище.
— Матрицы попадаются порой в самых неожиданных местах. Может быть, то был автор проекта «Хранитель». Кто знает.
— Вы и раньше находили матрицы? — разговор перестал раздражать, мне стало интересно.
— Ровным счётом двенадцать штук. Эта — тринадцатая. До сих пор мы и не думали, что кому-то захочется оживить матрицу, стать её продолжением и носителем.
— Но ведь это ценный источник информации.
— Нужной информации мы почти не нашли, как ты можешь понять. Иначе нынешний разговор не состоялся бы. Эта мода появилась у последних поколений олимпийцев. Они с трудом управлялись даже с простейшими вещами, которые остались им в наследство от великих предков. Это меня обнадёживает. В противном случае твой друг мог бы нам здорово помешать.
— Мой друг погиб… Я не понял, а куда делись сами предки?
— Загадка. Есть только неподтверждённые версии.
Я почувствовал, что устал и спать хочу.
— Хорошо, Сержант. Спасибо за информацию. Завтра мы уходим к Олимпу.
Он снова помолчал, сказал напоследок:
— Вы будете удивлены увиденным, уверяю… Спокойной ночи, капитан.
Способность говорить первым обрёл Иван:
— Нет, Чарли, с этими ударами по мозгам надо что-то делать. Вот тебе техническое задание на разработку — сделай так, что бы прекратились…
— Поди туда, не знаю куда. Может, вам просто засыпать на время полёта? Других способов не вижу.
Я подумал, что спать во время полета будет, пожалуй, неплохо — голова кружилась, тело отказывалось двигаться. Панорама за бортом поразила обилием света — звёзд столько, что они сливались местами в сплошные светящиеся поля.
— Слушай, Чарли, а мы где? Куда ты завёл нас… — затянул Иван, оглядывая небеса.
— Не бойтесь, я не заблудился. Отклонение в пределах расчётного. Для коррекции необходимы ещё два прыжка.
— О, боже, — простонал Мирон.
— И ещё. У нас пропала связь, слишком много гравитационных полей, помехи. Наши будут волноваться. Можно вернуться и предупредить, могу попытаться наладить связь, но не сразу.
— Ты что, издеваешься? Ты не видишь нашего самочувствия? — повторил стон Герке.
Самочувствие, кстати, пришло в норму. Я ещё раньше заметил, что стал переносить прыжки гораздо легче, чем вначале. Общение с «кашпировским» пошло-таки на пользу.
— Да, давай лучше двигай к месту назначения, — сказал я, непроизвольно напрягаясь.
— Как вам будет угодно.
И ещё два удара по мозгам, как и обещано.
Вот оно! Сержант прав, удивительное зрелище.
— Чарли, какова дистанция? — спросил я.
— Восемь миллионов километров.
— Какое же оно огромное! — вырвался возглас у Алены.
Оно. Как еще назвать то, что мы увидели? Издалека это походило на светящееся бесформенное облако, но когда Чарли увеличил изображение, стало видно, что перед нами гигантская решётчатая структура, состоящая из пересекающихся полос живого текучего пламени. Каждая такая полоска имела в ширину около сотни тысяч километров, а всё «сооружение» раскинулось на многие миллионы километров.
— Чарли, давай вокруг него. И соблюдай, пожалуйста, дистанцию, — решил я проявить бдительность.
Вот тебе и планета Олимп. Планеты тут тоже попадались, нам даже удалось рассмотреть одну. Голый каменный шар висел посередине одной из ячеек.
— Вот Сержант, зараза. Мог бы и намекнуть, дабы избавить нас от культурологического шока, — Иван пытался скрыть растерянность.
— А он и намекнул, но мне было не до его намёков. Неужели, они тут жили? — удивление Алены не проходило.
— Кристы утверждают, что именно жили… Только жить тут нельзя. Это не объект, это транспортная система. Та планета, что мы видели, расположена на краю галактики. А что, очень удобно… — Чарли споткнулся. — У нас гости.
— Ты не прав, это вы — гости, а я теперь тут хозяин, — голос Димкин, но интонации чужие — надменные, почти брезгливые. — Вы почто припёрлись? Меня проведать, или так, из любопытства?
Я попытался мысленно приказать Чарли уйти в прыжок, но не почувствовал его присутствия, как будто вышел человек незаметно.
— Не пугайся, Кармагин, жив твой киберпанк. Я его временно нейтрализовал, чтобы не путался под ногами. Да, и не пытайтесь улизнуть, ничего не получится. Я хозяин этих мест. Говори, зачем пришёл.
— Очень хотелось посмотреть, как ты тут устроился. Неплохо, но, на мой взгляд, чересчур много форсу, — злясь на себя, ответил я почти грубо.
— Перестань паясничать. Посмотрели и убирайтесь, ваше время ещё не пришло, я занят. Когда мне будет нужно, я сам вас разыщу. Уж вы не сомневайтесь.
— Что ты собираешься делать, Упырь? — задал вопрос Иван.
В голове крутилось одно — монстр не может пока ничего, иначе от нас и мокрого места не осталось бы. Но больше всего напоминала мысль попытку самоуспокоенья.
— Я устрою жизнь так, как мне хочется. Боюсь, вам не понравится, распоясались вы тут без присмотра, мелочь пузатая. Кстати, спасибо за новую жизнь. Старая стала слишком скучна, но вы дали мне новый смысл и новые цели. До встречи, смертные, — голос исчез, словно перестал дуть ветер. Стало очень тихо.
— Я ничего пропустил? — через минуту всполошился очнувшийся Чарли. — Как он меня ловко — раз, и выключил.
Мирон поднялся из кресла:
— Мы увидели, что хотели? Может, пора домой?… В смысле — на Шааясс. Чарли, разбуди меня, когда прибудем на место, не хочу больше дорожной тряски. Гипнодопинг наоборот — наше спасенье.
Иван поспешил следом, приговаривая:
— Тебе бы в рекламе работать, классный слоган придумал.
Мы с Алёной подумали и решили тоже переспать обратный путь.
— Чарли, остаёшься за главного. Ты уж довези нас, без потерь.
— Не извольте беспокоиться, вашблродь!
После посещения Олимпа у меня осталось стойкое ощущение, что нам надавали оплеух, а мы стояли и боялись пошевелиться. К счастью, поход потребовал от нас активных действий, и чувство притупилось, осталась маленькая заноза, которую, если не трогать, то и не вспомнишь. Трассу, по которой двигался флот, Друг прошёл из конца в конец раз пятьдесят. Приходилось нам и разыскивать шааян, потерявших связь, и подвозить запчасти, и оказывать срочную медицинскую помощь. За время похода я научился уважать полководцев прошлого, водивших большие армии в гораздо более сложных условиях. Поди, попробуй заставить двигаться в нужном направлении огромную толпу народа, не имея связи, кроме курьерской. Свихнёшься быстро.
Наконец настал такой момент, когда весь флот построился в виде дуги на границе Земной зоны порчи. Всё готово к вторжению. Нервы у меня дрожали от напряжения. Стараясь не подать вида, я отдал распоряжение:
— Переходим в «патиссоны». Чарли, Соломон, в зону не соваться ни под каким видом, от вас там рожки да ножки…
— Саш, не суетись, — Чарли, как всегда, зрил в корень. — Все всё знают и понимают
Странно, но я успокоился. Рабочая лошадка шааян прижалась бортом к шлюзу Друга, продавив мембрану, и мы перешли сразу внутрь бота. Еще через полчаса мы прибыли на борт флагмана. Нас встретил капитан Шасс со свитой и проводил в рубку.
Землю видно невооружённым глазом, маленькая звёздочка на черном бархате.
— Капитан Кармагин, всё готово, мы можем стартовать, — Шасс прямо-таки лоснился от счастья. Ещё бы, такая акция. Со всех сторон он получался героем, о которых пишут не где-нибудь, а в учебниках истории.
— Поехали, — шааяне уже знали скрытый смысл слова.
Флот вошёл в последний прыжок и вышел в непосредственной близости от Земли. Пока шааяне уравнивали скорость, располагали корабли на орбите, искали потерявшихся, мы занялись установлением связи с бывшим руководством Проекта. Без Чарли поиски контактов оказались непростой задачей. А если учесть, что флот неминуемо должен быть обнаружен, причём скоро, то задача становилась ещё и срочной.
Мирон выглядел без постоянного контакта с Чарли поскучневшим, но действовал уверенно. Через пятнадцать минут загадочных манипуляций он со значением поднял вверх палец.
— Внимание. Я подключился к мобильнику Красильникова, пошёл вызов.
Из динамика послышались длинные гудки, первый, второй, третий… Раздражённый голос произнёс:
— Слушаю. Кто это, почему не определяется номер?
— Здравствуйте, Олег Степанович. Это Кармагин, тот самый, капитан Большого Друга.
Пауза.
— Если это чья-то шутка, не сносить вам, сударь, головы.
— Это не шутка. На шутки нет времени. Флот Шааясса, дружественной планеты, объявляет о готовности прийти на помощь землянам в сложившейся взрывоопасной ситуации. Ваша задача на данный момент — оповестить правительства противостоящих сторон о том, что на геостационарной орбите расположились четыре тысячи кораблей. Информацию необходимо передать немедленно, чтобы предотвратить панику. Нас скоро обнаружат, — Мирон ткнул пальцем в монитор, я понял, кивнул. — Мне подсказывают — обнаружили.
— Как это понимать? Что за бред?! — Красильников не играл, он действительно ничего не понял.
Я изобразил бесконечное терпение:
— Олег Степанович, вопросы после. Действуйте без промедления, если не хотите нелепых происшествий. Я вас умоляю.
— Хорошо. На свой страх и риск. Как вас потом найти?
— Просто сделайте вызов по номеру «ноль». Поторопитесь.
Не успел Красильников отключится, как раздался голос Сержанта:
— Мы успели в последний момент. Война почти началась. Наше появление отсрочило объявление ультиматума США России.
— Ненавижу успевать в последний момент. Как ты успел всё узнать? — спросил Иван с каменным лицом.
— У нас большой опыт в таких делах. Я мог бы отыскать твоего собеседника секунд за десять. Он, кстати, сейчас разговаривает с президентом Соединённых Штатов.
— А он-то с какой радости? — спросил Герке.
— Как президент России. А вы не знали?
Интересно, чего я ещё не знаю? Мне страшно, до спазмов в горле захотелось домой, увидеть родителей, увидеть своих гавриков, свой город. Алёна услышала меня, отозвалась пониманием, я почувствовал её тревогу. Где там этот президент, чёрт бы его…
— Вызываю Кармагина, — раздался из динамика голос. О, как. Сам достучался до нас. Молодец.
— Кармагин на связи.
Красильников величав и спокоен, как и подобает государственному мужу:
— Александр, когда вы сможете явиться с отчётом?
Началось. Я сделал глубокий вдох, выдохнул, помедлил пару секунд.
— Отчётов не будет, Олег Степанович. Будут указания. От имени директората Шааясса.
Я долго взвешивал, кем мне быть — командующим армадой или этаким коллаборационистом, ведущим переговоры от имени настоящих хозяев. Остановился на втором варианте, на Земле жили мои близкие, потенциальные заложники.
— Так, значит, — из его голоса пропали властные нотки, проступила усталость. — Ну и чего они хотят?
— Прекращения противостояния. Все стороны, втянутые в конфликт должны перевести вооруженные силы в режим мирного времени… — начал перечислять я.
— Вы бы хоть поинтересовались, как это правильно называется, — он передразнил: — Режим мирного времени…
— Терминология не имеет значения, имеет значение смысл, — оборвал я его неучтиво. — Шааяне в состоянии контролировать запуск ракет и перехватывать их. Любая страна, осуществившая запуск, считается агрессором. Её стратегические вооружения немедленно уничтожаются, на территорию вводятся миротворческие силы. Это главное. Подробности информационным пакетом. Распространите его среди коллег. Мы могли бы и сами, но на объяснения нужно много времени.
— Знаете, Саша, я ещё до конца не верю. Слишком всё похоже на чудо. Мой предшественник застрелился. Я, практически, устроил переворот. Не было иного выхода… — голос у президента сел совсем. — Я хотел бы встретиться с вами.
— Извините. Минуточку.
Я повернулся к Шассу:
— Капитан, необходимо отправить на поверхность…
— Да, я понял, — пробубнил переводчик. — Я слышал ваш разговор с президентом.
— Олег Степанович, от вас потребуется обеспечить безопасный вход в воздушное пространство малых судов шааян. Вас доставят на флагманский корабль. Дайте канал нашим специалистам, они договорятся с вашими, — распорядился я. Боже, как, оказывается, утомительно, когда приходится самому учитывать все мелочи. Где ты, наш верный Чарли?! О, кстати.
Я переключил разговор на свой коммуникатор:
— Чарли, попроси Сержанта сливать тебе всё, что он нароет синхронно, если что, докладывай.
— Понял. А мы уже. Вполне синхронно сидим в большинстве информационных сетей. Он прямо ас в этом деле.
— Да, я такой! — кристы научились иногда понимать юмор.
— Там, внизу, между прочим, такая буря нешуточная. Штаты только что получили вашу информацию, ждём реакции. Всё же вовремя мы успели, — заметил Чарли.
— Внимание! — Сержант почти кричал. — Наблюдаю странное движение. Чёрт!
— Что ты наблюдаешь? Говори толком! — в ответ крикнул я, чувствуя, как пальцы рвут обшивку подлокотников.
— Движение в военных сетях штатов. Сигнал пуска ракет. Мы опоздали…
— Шасс! Боевая готовность! Сбивать всё, что подозревается! — громко скомандовал я, повернувшись к капитану.
У Шасса забегали глазки, он залепетал:
— Капитан, мы не успели перестроиться из походного режима. Готовы и находятся на расстоянии прицельной стрельбы три процента кораблей… Нам нужен ещё час.
Я знал об этом? Да, знал. Но не мог поверить, что всё решат какие-то минуты. Как минуту назад не верил, что мы успели.
— Сбейте, что сможете.
Я не слышал поднявшегося гвалта, боевой сирены, кричащего Ивана. Меня захлестнула боль, не моя, Алёна физически ощутила начало катастрофы, и я чувствовал её боль.
Из оцепенения меня вывел Чарли:
— Пошли ракеты. На всякий случай прощайте, ребята.
Я ещё не понял смысла сказанного, а Герке кричал:
— Нет!!! Чарли, стой! В этом нет смысла!..
Соломон счёл ещё возможным прокомментировать:
— А если останемся в стороне, кто мы после этого? Так, пыль…
Никто не смог бы их остановить, они хотели быть людьми, такие уж это люди.
Чарли продержался двенадцать минут. Шлейфом он разбивал в пыль всё, что двигалось за пределами атмосферы по «неправильной» траектории. В ответ на мой призыв уйти, я был послан. На тринадцатой минуте связь с ним оборвалась, Чарли рванулся прочь от Земли, но полёт корабля стал неуправляем. Он медленно удалялся от планеты в сторону Солнца.
Соломон просто переправлял боеголовки в неизвестном направлении. Он продержался на три минуты дольше. Последнее, что он сделал — вышвырнул Друга за пределы зоны порчи. Я отрешённо наблюдал, как тело Сола, медленно меняя цвет с обычного сиреневого на серый, начало деформироваться, сжиматься. Рывком он покинул пределы досягаемости приборов шааян, но через секунду Земля обрела ненадолго ещё одно светило.
Всё кончено. Десять процентов сработавших зарядов смели цивилизацию Земли. У нас больше нет дома, мы не смогли его спасти. Мирон скорчился в кресле, изредка вздрагивая, Иван как будто окаменел, он стоя смотрел на изображение планеты, на первый взгляд невредимой. Впервые мы с Алёной не чувствовали друг друга — не только мысли исчезли, умерли чувства. Природой не предусмотрено адекватной реакции человека на гибель своего вида.
Вначале было слово:
— Саша, Саша, очнись.
Странно, голос очень знакомый. А кто такой Саша? Мысль, как яркий свет:
— Очнись!!!
— Алёна… Что со мной? — говорить я не мог, только думать.
— Я вдруг перестала тебя чувствовать, ты как будто ушёл. Глаза открыты, но ты ни на что не реагировал. А потом у тебя остановилось сердце.
— Я умер? — так просто оказалось представить себя мёртвым.
— Живой, — ответила она растерянно. — Помогли шааяне, притащили аптечку, делали уколы, массаж сердца. Ты ожил, но долго находился без сознания.
Наконец удалось открыть глаза. «Белая палата, крашеная дверь…». Чертовщина какая-то, всё работает, тело слушается, а говорят — чуть не умер. Я резко сел на кровати, Алёна даже вздрогнула, прислушалась ко мне:
— Ты в порядке. Странно, — и, предупреждая мой вопрос, продолжила: — Мирон и Иван на Земле, мы решили проводить эвакуацию. У Мирона нет родных, а Ваня ищет семью… Но… Москвы больше нет. Наш Город уцелел… пожары… мама.
— Идём туда. В России есть какая-нибудь власть?
— Президентское обращение крутят уцелевшие радиостанции, но его слова — блеф, — Алена на удивление сухо излагала факты. — Нет власти, нет России, ничего больше нет. Сержант подсчитал процент потерь. Уцелели пять процентов в Европе… в других местах больше… Шааяне могут взять с собой миллион человек, больше их синтезаторы пищи не смогут прокормить.
— Мне нужна связь с Сержантом или с Герке. Лучше, с обоими.
Алёна сняла коммуникатор, протянула мне.
— Сержант, слышишь меня? — вызвал я.
— Да, капитан, — без посредничества Чарли он разговаривал «механическим» голосом с множеством неприятных призвуков.
— Возьми у шааян корабль, посади туда Мирона, я с ним свяжусь, и ищите Друга. Посмотрите, что можно сделать. Может быть, Чарли ещё жив, не стал бы Соломон заботиться о… трупе.
— Ситуация изменилась. Шааяне действуют автономно. Вы — беженцы, — обрисовал ситуацию Сержант.
Я молча позвал Алёну и получил ответ:
— Шасс заявил о нашем статусе, когда мы решили эвакуировать людей. Мы согласились с тем, что отныне можем обращаться только с просьбами.
— Сержант, подожди, — бросил я коротко.
Я встал, облачился в полевой комбез, нацепил пояс с «тюльпаном» и в сопровождении Алёны отправился искать капитана. Который и нашёлся вскоре, как капитану и полагается в боевой рубке. Пропускать нас поначалу не хотели, охрана в черных доспехах стояла насмерть. Потом последовал резкий окрик, и солдаты замерли по стойке «смирно».
Шасс выглядел уверенно даже, я бы сказал величественно.
— Капитан Шасс, мне нужен корабль для спасения Большого Друга. Срочно, — я стоял в полуметре от него и, не отрываясь, смотрел прямо в глаза. — И ещё. Думаю, объявление моего экипажа беженцами есть простое недоразумение, и мы по-прежнему остаёмся друзьями правительства Шааясса?
Величия у капитана поубавилось, он ещё попытался возразить, набрал побольше воздуха в грудь, но ответил вполне миролюбиво:
— Я считаю вас также и своими друзьями. Вам будет предоставлен корабль. Немедленно, — он бросил команду, переводчик не счёл необходимым её переводить. — Какие будут указания на его счёт?
Салабон ты, а не капитан — подумал я, а вслух сказал:
— Он поступает в распоряжение Сержанта. Лично мне нужен планетарный катер. Без экипажа. Спасибо, — я повернулся и пошёл к выходу.
— Вас проводят до транспортного бокса, — вдогонку бросил Шасс. Кажется, он рад от меня отделаться.
Сев за рычаги «патиссона», я странным образом почувствовал себя уверенно. Такая же уверенность исходила и от Алёны:
— Вперёд, командир. Что бы там нас ни ждало.
Корабль шааян они видели, я знал, диск опустился неподалёку от окраины. Группа возле нашего дома ожидала эвакуации, на лицах выражение, как у незаслуженно обиженных детей. Весна, вечерами ещё холодно, люди жмутся у разведённого прямо на газоне костра. Немного в стороне стоят двое солдат срочников, охраняют. Правильно, народ дичает быстро, скоро появятся мародёры и просто отморозки. Кому теперь служат эти солдаты? Поди, и сами не знают. Я поднял глаза, с трудом нашёл на изменившемся, разрушенном фасаде окна своей квартиры, чёрные провалы без стёкол. Зайти, посмотреть? Не стоит, не за тем мы здесь.
Сержант не отвечал долго, целую минуту, я, было, решил, что он меня не услышал. Но вот я услышал вздох, так Чарли интерпретировал эмоции кристов.
— Видишь ли, капитан… Мы так давно пытаемся решить известную тебе проблему, столько сделано попыток, что просто по теории вероятностей давно должны обнаружить решение. Но, как видишь…Я принадлежу к приверженцам теории избранности. В соответствии с ней способ решения есть, но найти и использовать его нам не дано. Способ существует для избранных. Вы же обратили на себя внимание вашей невероятной живучестью. Я имею в виду вашу команду. И мы оказались очень близки к успеху, используя вас в качестве тарана. Вы уж простите меня… нас. Теперь не важно, что обстоятельства сложились не в нашу и не в вашу пользу. Появились новые возможности.
Откровения Сержанта показались бы мне диким суеверным бредом. Если бы это не говорил представитель древнейшей из известных на данный момент цивилизаций.
— Мне непонятно слово «избранность» в этом контексте. Кто кого избрал и каким образом?
— Избранность — некий набор, комплекс индивидуальных черт, дающий возможность переступить порог дозволенного. Совершить невозможное. Пока что единственные кандидаты — вы.
Угу. Разрешите представиться — мессия. Зовите меня просто — Спаситель Вселенной. Мания величия замаячила на горизонте, но я сбил её одним метким выстрелом:
— Мы с самого начала совершали одни ошибки. Где тут логика?
— Логика в том, что вы стали сильнее.
— А наша планета оказалась на краю гибели. Зачем нужна такая сила?
Тут-то и проявилась его нечеловеческая сущность, как мне тогда показалось.
— Важна не планета, важны вы, твой экипаж. Ваша планета, цивилизация выполнила свою миссию, она породила вас. В конце концов, если уж вам так необходимо общество себе подобных, останется Шааясс.
Я чуть не заорал в голос:
— Да ты понимаешь, что без Земли наши действия теряют всяческий смысл!? И мы теряем смысл, нам просто незачем будет жить.
Он снова вздохнул:
— Нет, ты пока ничего не понял. Но дальнейший спор считаю преждевременным. Между прочим, хочешь узнать, что произошло с твоим другом?
Сержант так взвинтил мне нервы, что я не сразу понял смысл фразы. Бросил коротко:
— Я знаю, что с ним произошло. Его убила та чёртова машина иллюзий.
— Нет, не машина иллюзий. Вы наткнулись на матрицу одного из олимпийцев, как вы их назвали.
— Что такое матрица? — задал я очевидный вопрос.
— Информационный одномоментный слепок разумного. Если разум — процесс, то матрица — временной срез процесса. Один из способов ухода из жизни у этих странных существ.
— Откуда ему взяться на верфи? Это ж не кладбище.
— Матрицы попадаются порой в самых неожиданных местах. Может быть, то был автор проекта «Хранитель». Кто знает.
— Вы и раньше находили матрицы? — разговор перестал раздражать, мне стало интересно.
— Ровным счётом двенадцать штук. Эта — тринадцатая. До сих пор мы и не думали, что кому-то захочется оживить матрицу, стать её продолжением и носителем.
— Но ведь это ценный источник информации.
— Нужной информации мы почти не нашли, как ты можешь понять. Иначе нынешний разговор не состоялся бы. Эта мода появилась у последних поколений олимпийцев. Они с трудом управлялись даже с простейшими вещами, которые остались им в наследство от великих предков. Это меня обнадёживает. В противном случае твой друг мог бы нам здорово помешать.
— Мой друг погиб… Я не понял, а куда делись сами предки?
— Загадка. Есть только неподтверждённые версии.
Я почувствовал, что устал и спать хочу.
— Хорошо, Сержант. Спасибо за информацию. Завтра мы уходим к Олимпу.
Он снова помолчал, сказал напоследок:
— Вы будете удивлены увиденным, уверяю… Спокойной ночи, капитан.
III
В первую очередь удивил нас сам полёт. Впервые я видел, как движутся звёзды. До сих пор даже при самых длинных прыжках изменение в их расположении мог заметить только Чарли. Вся наша предыдущая эпопея происходила в небольшом по масштабам галактики районе. В этот раз нам предстояло посетить место, расположенное почти в самом её центре. Растянутый прыжок длиной в пятьдесят тысяч световых лет длился четыре минуты. Звёзды летели нам навстречу короткими рывками, как при покадровом воспроизведении видеозаписи. Каждый рывок-кадр означал прыжок Большого Друга на сотню световых лет. Чарли решил не использовать привод на полную катушку, сказал, что боязно.Способность говорить первым обрёл Иван:
— Нет, Чарли, с этими ударами по мозгам надо что-то делать. Вот тебе техническое задание на разработку — сделай так, что бы прекратились…
— Поди туда, не знаю куда. Может, вам просто засыпать на время полёта? Других способов не вижу.
Я подумал, что спать во время полета будет, пожалуй, неплохо — голова кружилась, тело отказывалось двигаться. Панорама за бортом поразила обилием света — звёзд столько, что они сливались местами в сплошные светящиеся поля.
— Слушай, Чарли, а мы где? Куда ты завёл нас… — затянул Иван, оглядывая небеса.
— Не бойтесь, я не заблудился. Отклонение в пределах расчётного. Для коррекции необходимы ещё два прыжка.
— О, боже, — простонал Мирон.
— И ещё. У нас пропала связь, слишком много гравитационных полей, помехи. Наши будут волноваться. Можно вернуться и предупредить, могу попытаться наладить связь, но не сразу.
— Ты что, издеваешься? Ты не видишь нашего самочувствия? — повторил стон Герке.
Самочувствие, кстати, пришло в норму. Я ещё раньше заметил, что стал переносить прыжки гораздо легче, чем вначале. Общение с «кашпировским» пошло-таки на пользу.
— Да, давай лучше двигай к месту назначения, — сказал я, непроизвольно напрягаясь.
— Как вам будет угодно.
И ещё два удара по мозгам, как и обещано.
Вот оно! Сержант прав, удивительное зрелище.
— Чарли, какова дистанция? — спросил я.
— Восемь миллионов километров.
— Какое же оно огромное! — вырвался возглас у Алены.
Оно. Как еще назвать то, что мы увидели? Издалека это походило на светящееся бесформенное облако, но когда Чарли увеличил изображение, стало видно, что перед нами гигантская решётчатая структура, состоящая из пересекающихся полос живого текучего пламени. Каждая такая полоска имела в ширину около сотни тысяч километров, а всё «сооружение» раскинулось на многие миллионы километров.
— Чарли, давай вокруг него. И соблюдай, пожалуйста, дистанцию, — решил я проявить бдительность.
Вот тебе и планета Олимп. Планеты тут тоже попадались, нам даже удалось рассмотреть одну. Голый каменный шар висел посередине одной из ячеек.
— Вот Сержант, зараза. Мог бы и намекнуть, дабы избавить нас от культурологического шока, — Иван пытался скрыть растерянность.
— А он и намекнул, но мне было не до его намёков. Неужели, они тут жили? — удивление Алены не проходило.
— Кристы утверждают, что именно жили… Только жить тут нельзя. Это не объект, это транспортная система. Та планета, что мы видели, расположена на краю галактики. А что, очень удобно… — Чарли споткнулся. — У нас гости.
— Ты не прав, это вы — гости, а я теперь тут хозяин, — голос Димкин, но интонации чужие — надменные, почти брезгливые. — Вы почто припёрлись? Меня проведать, или так, из любопытства?
Я попытался мысленно приказать Чарли уйти в прыжок, но не почувствовал его присутствия, как будто вышел человек незаметно.
— Не пугайся, Кармагин, жив твой киберпанк. Я его временно нейтрализовал, чтобы не путался под ногами. Да, и не пытайтесь улизнуть, ничего не получится. Я хозяин этих мест. Говори, зачем пришёл.
— Очень хотелось посмотреть, как ты тут устроился. Неплохо, но, на мой взгляд, чересчур много форсу, — злясь на себя, ответил я почти грубо.
— Перестань паясничать. Посмотрели и убирайтесь, ваше время ещё не пришло, я занят. Когда мне будет нужно, я сам вас разыщу. Уж вы не сомневайтесь.
— Что ты собираешься делать, Упырь? — задал вопрос Иван.
В голове крутилось одно — монстр не может пока ничего, иначе от нас и мокрого места не осталось бы. Но больше всего напоминала мысль попытку самоуспокоенья.
— Я устрою жизнь так, как мне хочется. Боюсь, вам не понравится, распоясались вы тут без присмотра, мелочь пузатая. Кстати, спасибо за новую жизнь. Старая стала слишком скучна, но вы дали мне новый смысл и новые цели. До встречи, смертные, — голос исчез, словно перестал дуть ветер. Стало очень тихо.
— Я ничего пропустил? — через минуту всполошился очнувшийся Чарли. — Как он меня ловко — раз, и выключил.
Мирон поднялся из кресла:
— Мы увидели, что хотели? Может, пора домой?… В смысле — на Шааясс. Чарли, разбуди меня, когда прибудем на место, не хочу больше дорожной тряски. Гипнодопинг наоборот — наше спасенье.
Иван поспешил следом, приговаривая:
— Тебе бы в рекламе работать, классный слоган придумал.
Мы с Алёной подумали и решили тоже переспать обратный путь.
— Чарли, остаёшься за главного. Ты уж довези нас, без потерь.
— Не извольте беспокоиться, вашблродь!
IV
Подготовка экспедиционного корпуса закончилась на две недели раньше запланированного срока, и всё благодаря тому, что Мирон придумал способ использовать Друга для транспортировки топлива на «заправочные станции» шааян. Начался Великий Поход Дружбы, как назвали новые идеологи Шааясса это предприятие. Поход оказался действом нудным и монотонным, главная проблема состояла в том, чтобы не потерять кого-нибудь по дороге. Диски имели свойство ломаться в самый неподходящий момент и рассеиваться после прыжка на огромных пространствах. Но такие проблемы заранее заложены в расчёты, и график движения удавалось соблюдать в точности.После посещения Олимпа у меня осталось стойкое ощущение, что нам надавали оплеух, а мы стояли и боялись пошевелиться. К счастью, поход потребовал от нас активных действий, и чувство притупилось, осталась маленькая заноза, которую, если не трогать, то и не вспомнишь. Трассу, по которой двигался флот, Друг прошёл из конца в конец раз пятьдесят. Приходилось нам и разыскивать шааян, потерявших связь, и подвозить запчасти, и оказывать срочную медицинскую помощь. За время похода я научился уважать полководцев прошлого, водивших большие армии в гораздо более сложных условиях. Поди, попробуй заставить двигаться в нужном направлении огромную толпу народа, не имея связи, кроме курьерской. Свихнёшься быстро.
Наконец настал такой момент, когда весь флот построился в виде дуги на границе Земной зоны порчи. Всё готово к вторжению. Нервы у меня дрожали от напряжения. Стараясь не подать вида, я отдал распоряжение:
— Переходим в «патиссоны». Чарли, Соломон, в зону не соваться ни под каким видом, от вас там рожки да ножки…
— Саш, не суетись, — Чарли, как всегда, зрил в корень. — Все всё знают и понимают
Странно, но я успокоился. Рабочая лошадка шааян прижалась бортом к шлюзу Друга, продавив мембрану, и мы перешли сразу внутрь бота. Еще через полчаса мы прибыли на борт флагмана. Нас встретил капитан Шасс со свитой и проводил в рубку.
Землю видно невооружённым глазом, маленькая звёздочка на черном бархате.
— Капитан Кармагин, всё готово, мы можем стартовать, — Шасс прямо-таки лоснился от счастья. Ещё бы, такая акция. Со всех сторон он получался героем, о которых пишут не где-нибудь, а в учебниках истории.
— Поехали, — шааяне уже знали скрытый смысл слова.
Флот вошёл в последний прыжок и вышел в непосредственной близости от Земли. Пока шааяне уравнивали скорость, располагали корабли на орбите, искали потерявшихся, мы занялись установлением связи с бывшим руководством Проекта. Без Чарли поиски контактов оказались непростой задачей. А если учесть, что флот неминуемо должен быть обнаружен, причём скоро, то задача становилась ещё и срочной.
Мирон выглядел без постоянного контакта с Чарли поскучневшим, но действовал уверенно. Через пятнадцать минут загадочных манипуляций он со значением поднял вверх палец.
— Внимание. Я подключился к мобильнику Красильникова, пошёл вызов.
Из динамика послышались длинные гудки, первый, второй, третий… Раздражённый голос произнёс:
— Слушаю. Кто это, почему не определяется номер?
— Здравствуйте, Олег Степанович. Это Кармагин, тот самый, капитан Большого Друга.
Пауза.
— Если это чья-то шутка, не сносить вам, сударь, головы.
— Это не шутка. На шутки нет времени. Флот Шааясса, дружественной планеты, объявляет о готовности прийти на помощь землянам в сложившейся взрывоопасной ситуации. Ваша задача на данный момент — оповестить правительства противостоящих сторон о том, что на геостационарной орбите расположились четыре тысячи кораблей. Информацию необходимо передать немедленно, чтобы предотвратить панику. Нас скоро обнаружат, — Мирон ткнул пальцем в монитор, я понял, кивнул. — Мне подсказывают — обнаружили.
— Как это понимать? Что за бред?! — Красильников не играл, он действительно ничего не понял.
Я изобразил бесконечное терпение:
— Олег Степанович, вопросы после. Действуйте без промедления, если не хотите нелепых происшествий. Я вас умоляю.
— Хорошо. На свой страх и риск. Как вас потом найти?
— Просто сделайте вызов по номеру «ноль». Поторопитесь.
Не успел Красильников отключится, как раздался голос Сержанта:
— Мы успели в последний момент. Война почти началась. Наше появление отсрочило объявление ультиматума США России.
— Ненавижу успевать в последний момент. Как ты успел всё узнать? — спросил Иван с каменным лицом.
— У нас большой опыт в таких делах. Я мог бы отыскать твоего собеседника секунд за десять. Он, кстати, сейчас разговаривает с президентом Соединённых Штатов.
— А он-то с какой радости? — спросил Герке.
— Как президент России. А вы не знали?
Интересно, чего я ещё не знаю? Мне страшно, до спазмов в горле захотелось домой, увидеть родителей, увидеть своих гавриков, свой город. Алёна услышала меня, отозвалась пониманием, я почувствовал её тревогу. Где там этот президент, чёрт бы его…
— Вызываю Кармагина, — раздался из динамика голос. О, как. Сам достучался до нас. Молодец.
— Кармагин на связи.
Красильников величав и спокоен, как и подобает государственному мужу:
— Александр, когда вы сможете явиться с отчётом?
Началось. Я сделал глубокий вдох, выдохнул, помедлил пару секунд.
— Отчётов не будет, Олег Степанович. Будут указания. От имени директората Шааясса.
Я долго взвешивал, кем мне быть — командующим армадой или этаким коллаборационистом, ведущим переговоры от имени настоящих хозяев. Остановился на втором варианте, на Земле жили мои близкие, потенциальные заложники.
— Так, значит, — из его голоса пропали властные нотки, проступила усталость. — Ну и чего они хотят?
— Прекращения противостояния. Все стороны, втянутые в конфликт должны перевести вооруженные силы в режим мирного времени… — начал перечислять я.
— Вы бы хоть поинтересовались, как это правильно называется, — он передразнил: — Режим мирного времени…
— Терминология не имеет значения, имеет значение смысл, — оборвал я его неучтиво. — Шааяне в состоянии контролировать запуск ракет и перехватывать их. Любая страна, осуществившая запуск, считается агрессором. Её стратегические вооружения немедленно уничтожаются, на территорию вводятся миротворческие силы. Это главное. Подробности информационным пакетом. Распространите его среди коллег. Мы могли бы и сами, но на объяснения нужно много времени.
— Знаете, Саша, я ещё до конца не верю. Слишком всё похоже на чудо. Мой предшественник застрелился. Я, практически, устроил переворот. Не было иного выхода… — голос у президента сел совсем. — Я хотел бы встретиться с вами.
— Извините. Минуточку.
Я повернулся к Шассу:
— Капитан, необходимо отправить на поверхность…
— Да, я понял, — пробубнил переводчик. — Я слышал ваш разговор с президентом.
— Олег Степанович, от вас потребуется обеспечить безопасный вход в воздушное пространство малых судов шааян. Вас доставят на флагманский корабль. Дайте канал нашим специалистам, они договорятся с вашими, — распорядился я. Боже, как, оказывается, утомительно, когда приходится самому учитывать все мелочи. Где ты, наш верный Чарли?! О, кстати.
Я переключил разговор на свой коммуникатор:
— Чарли, попроси Сержанта сливать тебе всё, что он нароет синхронно, если что, докладывай.
— Понял. А мы уже. Вполне синхронно сидим в большинстве информационных сетей. Он прямо ас в этом деле.
— Да, я такой! — кристы научились иногда понимать юмор.
— Там, внизу, между прочим, такая буря нешуточная. Штаты только что получили вашу информацию, ждём реакции. Всё же вовремя мы успели, — заметил Чарли.
V
Успели. Ноги стали ватными, я представил, как мы могли бы задержаться ещё на пару дней. Противоестественность ситуации не умещалась в сознании. Не может судьба целой планеты зависеть от расторопности! Чьей бы то ни было. Или везучести?— Внимание! — Сержант почти кричал. — Наблюдаю странное движение. Чёрт!
— Что ты наблюдаешь? Говори толком! — в ответ крикнул я, чувствуя, как пальцы рвут обшивку подлокотников.
— Движение в военных сетях штатов. Сигнал пуска ракет. Мы опоздали…
— Шасс! Боевая готовность! Сбивать всё, что подозревается! — громко скомандовал я, повернувшись к капитану.
У Шасса забегали глазки, он залепетал:
— Капитан, мы не успели перестроиться из походного режима. Готовы и находятся на расстоянии прицельной стрельбы три процента кораблей… Нам нужен ещё час.
Я знал об этом? Да, знал. Но не мог поверить, что всё решат какие-то минуты. Как минуту назад не верил, что мы успели.
— Сбейте, что сможете.
Я не слышал поднявшегося гвалта, боевой сирены, кричащего Ивана. Меня захлестнула боль, не моя, Алёна физически ощутила начало катастрофы, и я чувствовал её боль.
Из оцепенения меня вывел Чарли:
— Пошли ракеты. На всякий случай прощайте, ребята.
Я ещё не понял смысла сказанного, а Герке кричал:
— Нет!!! Чарли, стой! В этом нет смысла!..
Соломон счёл ещё возможным прокомментировать:
— А если останемся в стороне, кто мы после этого? Так, пыль…
Никто не смог бы их остановить, они хотели быть людьми, такие уж это люди.
VI
Война длилась меньше часа. После запуска американских ракет через минуту стартовали российские, китайские, европейские. Никто не пожелал остаться в стороне от безумного карнавала. Шааяне сумели перехватить процентов сорок боеголовок. До сих пор я не видел оружия кристов, они сбивали ракеты на старте синими протуберанцами протонных пушек.Чарли продержался двенадцать минут. Шлейфом он разбивал в пыль всё, что двигалось за пределами атмосферы по «неправильной» траектории. В ответ на мой призыв уйти, я был послан. На тринадцатой минуте связь с ним оборвалась, Чарли рванулся прочь от Земли, но полёт корабля стал неуправляем. Он медленно удалялся от планеты в сторону Солнца.
Соломон просто переправлял боеголовки в неизвестном направлении. Он продержался на три минуты дольше. Последнее, что он сделал — вышвырнул Друга за пределы зоны порчи. Я отрешённо наблюдал, как тело Сола, медленно меняя цвет с обычного сиреневого на серый, начало деформироваться, сжиматься. Рывком он покинул пределы досягаемости приборов шааян, но через секунду Земля обрела ненадолго ещё одно светило.
Всё кончено. Десять процентов сработавших зарядов смели цивилизацию Земли. У нас больше нет дома, мы не смогли его спасти. Мирон скорчился в кресле, изредка вздрагивая, Иван как будто окаменел, он стоя смотрел на изображение планеты, на первый взгляд невредимой. Впервые мы с Алёной не чувствовали друг друга — не только мысли исчезли, умерли чувства. Природой не предусмотрено адекватной реакции человека на гибель своего вида.
Вначале было слово:
— Саша, Саша, очнись.
Странно, голос очень знакомый. А кто такой Саша? Мысль, как яркий свет:
— Очнись!!!
— Алёна… Что со мной? — говорить я не мог, только думать.
— Я вдруг перестала тебя чувствовать, ты как будто ушёл. Глаза открыты, но ты ни на что не реагировал. А потом у тебя остановилось сердце.
— Я умер? — так просто оказалось представить себя мёртвым.
— Живой, — ответила она растерянно. — Помогли шааяне, притащили аптечку, делали уколы, массаж сердца. Ты ожил, но долго находился без сознания.
Наконец удалось открыть глаза. «Белая палата, крашеная дверь…». Чертовщина какая-то, всё работает, тело слушается, а говорят — чуть не умер. Я резко сел на кровати, Алёна даже вздрогнула, прислушалась ко мне:
— Ты в порядке. Странно, — и, предупреждая мой вопрос, продолжила: — Мирон и Иван на Земле, мы решили проводить эвакуацию. У Мирона нет родных, а Ваня ищет семью… Но… Москвы больше нет. Наш Город уцелел… пожары… мама.
— Идём туда. В России есть какая-нибудь власть?
— Президентское обращение крутят уцелевшие радиостанции, но его слова — блеф, — Алена на удивление сухо излагала факты. — Нет власти, нет России, ничего больше нет. Сержант подсчитал процент потерь. Уцелели пять процентов в Европе… в других местах больше… Шааяне могут взять с собой миллион человек, больше их синтезаторы пищи не смогут прокормить.
— Мне нужна связь с Сержантом или с Герке. Лучше, с обоими.
Алёна сняла коммуникатор, протянула мне.
— Сержант, слышишь меня? — вызвал я.
— Да, капитан, — без посредничества Чарли он разговаривал «механическим» голосом с множеством неприятных призвуков.
— Возьми у шааян корабль, посади туда Мирона, я с ним свяжусь, и ищите Друга. Посмотрите, что можно сделать. Может быть, Чарли ещё жив, не стал бы Соломон заботиться о… трупе.
— Ситуация изменилась. Шааяне действуют автономно. Вы — беженцы, — обрисовал ситуацию Сержант.
Я молча позвал Алёну и получил ответ:
— Шасс заявил о нашем статусе, когда мы решили эвакуировать людей. Мы согласились с тем, что отныне можем обращаться только с просьбами.
— Сержант, подожди, — бросил я коротко.
Я встал, облачился в полевой комбез, нацепил пояс с «тюльпаном» и в сопровождении Алёны отправился искать капитана. Который и нашёлся вскоре, как капитану и полагается в боевой рубке. Пропускать нас поначалу не хотели, охрана в черных доспехах стояла насмерть. Потом последовал резкий окрик, и солдаты замерли по стойке «смирно».
Шасс выглядел уверенно даже, я бы сказал величественно.
— Капитан Шасс, мне нужен корабль для спасения Большого Друга. Срочно, — я стоял в полуметре от него и, не отрываясь, смотрел прямо в глаза. — И ещё. Думаю, объявление моего экипажа беженцами есть простое недоразумение, и мы по-прежнему остаёмся друзьями правительства Шааясса?
Величия у капитана поубавилось, он ещё попытался возразить, набрал побольше воздуха в грудь, но ответил вполне миролюбиво:
— Я считаю вас также и своими друзьями. Вам будет предоставлен корабль. Немедленно, — он бросил команду, переводчик не счёл необходимым её переводить. — Какие будут указания на его счёт?
Салабон ты, а не капитан — подумал я, а вслух сказал:
— Он поступает в распоряжение Сержанта. Лично мне нужен планетарный катер. Без экипажа. Спасибо, — я повернулся и пошёл к выходу.
— Вас проводят до транспортного бокса, — вдогонку бросил Шасс. Кажется, он рад от меня отделаться.
Сев за рычаги «патиссона», я странным образом почувствовал себя уверенно. Такая же уверенность исходила и от Алёны:
— Вперёд, командир. Что бы там нас ни ждало.
VII
Пролетая над городом, я старался не смотреть вниз, но знал, чувствовал — разрушения есть, есть погибшие, много. Алёна замкнулась, приготовилась к худшему. Мы сели у леса, через дорогу от нашего дома, от того, что осталось. Радиация превышала фон в сотни раз, но опускать забрала шлемов мы не стали. И без того наше появление вызвало нездоровый интерес у местных жителей.Корабль шааян они видели, я знал, диск опустился неподалёку от окраины. Группа возле нашего дома ожидала эвакуации, на лицах выражение, как у незаслуженно обиженных детей. Весна, вечерами ещё холодно, люди жмутся у разведённого прямо на газоне костра. Немного в стороне стоят двое солдат срочников, охраняют. Правильно, народ дичает быстро, скоро появятся мародёры и просто отморозки. Кому теперь служат эти солдаты? Поди, и сами не знают. Я поднял глаза, с трудом нашёл на изменившемся, разрушенном фасаде окна своей квартиры, чёрные провалы без стёкол. Зайти, посмотреть? Не стоит, не за тем мы здесь.